Послевоенные годы легче всего проживались нами, детьми и подростками. Взрослые были в постоянной заботе, как прокормить и одеть семью;  мать работала в полторы смены, имея 32 часа нагрузки, да еще обязанности завуча. Я уже говорил, что мой бедный отец, совестливый и благородный, пошел работать в артель им. XVIII Партконференции, где работали слепые, лишь бы помочь семье. Сестра училась в техноложке, и ей хотелось того же, что и всем молодым девушкам – любви, приличной одежды, хотя бы редких развлечений, на все это тоже нужны были деньги. Только мы с Юрой оставались временно безработными, да и то относительно.

Например, эпизод с мукой. Муку давали либо на ноябрьские праздники, либо на Новый год. Выдавали по 3 кг только на одного члена семьи, двоим в очередь вставать запрещалось, но люди как-то ухитрялись делать вид, что чужие и стояли с ночи все, кто мог. Стояли и мы с Тамарой на Новый год, делая вид, что друг друга не знаем и знать не хотим. Я в свой шестой класс не пошел, а дисциплина в школах была как в армии, снижение отметки по поведению в четверти было происшествием чрезвычайным. Но я не без удовольствия пошел на риск ради муки, тем более с благословения мамы, отец, конечно, был против. Он всегда был против любого вранья. И вот мы стоим, мерзнем, наконец, открыли окошко, очередь двигается чуть-чуть. Примерно к обеду подходит наша очередь, и тут кто-то что-то заподозрил, и меня стали выбрасывать вон, пришлось сестре заступиться. Но где там, холодная и голодная очередь мгновенно превратилась в злобную толпу, все орали: «они родственники, они родственники», в общем, меня под слезы из очереди поперли. И школу пропустил, и муки не добыл. Неудачник я. Да еще на следующий день Софья со свойственным ей ехидством, спрашивала: «Как мука, белая? А если бы все ученики побежали бы за мукой? А мне, думаешь, не надо?» И опять она со своим «даю вам слово коммуниста»! Ужасно хотелось снова пропустить уроки и чем больше, тем лучше, но обещание больше муку во время занятий не покупать, дать пришлось.

С молочными продуктами было полегче. После войны по  домам  стали ходить крестьянки-молочницы. Одна из них приходила и к нам. Немолодая, но крепкая женщина несла через плечо сумки с молочными бидонами и банки со сметаной. Мама покупала и молоко, и сметану, было это недорого, дешевле, чем в коммерческих магазинах, удобно и выгодно всем, кроме власти. Хрущев проявил очередное самодурство и извел частные приусадебные хозяйства и скот колхозников. В момент наступил и все усугублялся дефицит молока и мяса.

Далее

В начало