Технологический отдел подарил мне, не могу сказать дружбу, слишком большая была разница в возрасте и опыте, но симпатию и уважение Николая Ивановича Лейнбока, это говорю уверенно.  Николай Иванович был личностью легендарной. Говорили, что он помнил любой из тысяч технологических процессов, разработанных в ГСКТБ машин и производившихся в Рязани. Он, я уже говорил, вывез почти весь завод кассовых аппаратов «Националь-Крупп» и был одним из основателей завода кассовых аппаратов и КБ в Ленинграде в 1946 году. Никто не пользовался у рабочих таким авторитетом, как он и, пожалуй, еще Захариевич. Николай Иванович напоминал белку в колесе, ни минуты покоя, весь в движении, то он подбегал к кульманам конструкторов, то подходил к столам технологов, то бежал в цеха, то в конструкторский отдел. Его всегда распахнутый засаленный пиджак, сбитый на сторону галстук и вздувшиеся на коленях брюки, мелькали во всех уголках ГСКТБ, казалось, одновременно. Это был самый талантливый технолог в ГСКТБ, технолог от бога, хотя высшего образования не получил, но он был высочайшим специалистом и в холодной штамповке, и в литье под давлением пластмасс, кстати, он вместе со Свердловым Ефимом Семеновичем, тоже глубоким специалистом во всем, впервые внедрил метод двухцветного литья клавишей. Он прекрасно знал все оборудование, прессы и металлорежущие станки. При мне он стал, вместе с Ретюнским Станиславом, основателем метода групповой обработки деталей на станках автоматах. Благодаря этому ГСКТБ стало ведущей организацией страны по групповой обработке, и к нам приезжали представители заводов со всего Союза. Произошло это задолго до того, как этим занялся Митрофанов, один из секретарей Горкома КПСС, а потом – ректор ЛИТМО.

У Николая Ивановича было уже два инфаркта, а он не выпускал беломорину изо рта и на ходу вскакивал в трамвай. Третий инфаркт случился прямо в отделе. Помню его светлые прямые волосы, падавшие прямо на уши, и глаза, молящие о помощи. Мы осторожно уложили его в проходе до приезда скорой помощи. До больницы его живого не довезли. Его смерть мы все восприняли как потерю очень близкого человека. А был он еще совсем не старым, ему не было и пятидесяти пяти. Думая о том, что же мне дал технологический отдел, главное  я вижу в том, что я научился видеть в металле то, что я рисую на ватмане. Мои приспособления изготовлялись  в нашем инструментальном цехе, и я их все буквально прощупывал руками.

Далее

В начало