«ХРОНИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ»

Я бы хотел несколько большее внимание уделить, с моей точки зрения фантастическому, уникальному в мировой радиобиологической науке исследованию, получившему название «ХРОНИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ».

В 1963 году Генеральным конструктором С. П. Королевым было предложено начать подготовку полета к Марсу. Срок полета — 3 года. Мною было предложено провести хронический эксперимент на крупных лабораторных животных с моделированием радиационного облучения космонавтов за счет галактических и солнечных космических лучей во время экспедиции на Марс. Эта идея была поддержана зам. Министром МЗ СССР А.И. Бурназяном, академиками В.В. Париным и А.В. Лебединским. Для разработки программы была определена группа научных руководителей: Григорьев Ю.Г., Маркелов Б.А. и Попов В.И. Все подготовительные работы и проведение этого эксперимента в течение 16 лет осуществляли сотрудники двух базовых лабораторий: радиобиологической и физической. Руководителями этих двух лабораторий были Борис Андреевич Маркелов и Владимир Иванович Попов. Этот эксперимент мы назвали «Хронический эксперимент».

«Хронический эксперимент» был поставлен на 246 собаках. Осуществлялось широкое комплексное обследование всех собак с изучением практически всех систем организма до, во время трех и шести летнего облучения и в течение последующих 8 лет после воздействия.

Был создан специальный облучательский комплекс, который позволял моделировать воздействие галактического излучения и солнечных вспышек.

Общий вид площадки «Хронического эксперимента».

Великолепно была выполнена очень трудоемкая физическая часть эксперимента (Попов В.И., Юргов В.В., Шафиркин А.В.). Был разработан комплекс из 52 облучательских установок с источником ⁶⁰Со для хронического облучения 250 собак, моделирующего воздействие галактических космических лучей (ГКЛ) и специальная установка для острого облучения животных, моделирующего воздействие солнечных космических лучей (СКЛ) при полете к Марсу.

Особое внимание было уделено дозиметрии. Осуществлены дозиметрические исследования дозных полей на всех установках с помощью аппаратуры, аттестованной на разработанном этими сотрудниками градуировочном стенде «Эталон» с источниками 1-го разряда (точность 2–4%). За разработку совершенного градуировочного стенда получено авторское свидетельство. Была произведена маленькая партия этих стендов и они использовались в метрологических организациях.

Кроме исследования дозных полей, были проведены фантомные измерения поглощенных доз в различных органах собак с использованием гетерогенного костно-парафинового фантома с моделированием легких. У каждой опытной собаки на шее находились индивидуальные термолюминесцентные дозиметры.

Дозиметрию на гамма-облучательских установках и индивидуальную дозиметрию осуществляли в течение всего 6-ти летнего периода облучения собак.

Животных содержали на открытых площадках в специальных круговых вольерах, разделенных на 6 секторов каждый. Хроническое облучение собак проводили непрерывно по 22 часа в сутки с помощью укрепленных над вольерами гамма-облучательских установок «Люстра» с источниками излучения ⁶⁰Со.

Часть собак располагали в теплых помещениях также под облучательскими установками «Люстра».

Вольер «Звездочка» — содержание 6 собак под облучательской установкой «Люстра».

Максимальная поверхностная поглощенная доза хронического облучения, моделирующая воздействие ГКЛ, у животных 1, 2 и 3-ей групп составляла 25, 75 и 150 сГр в год. Результаты фантомных измерений показали, что среднетканевая доза хронического облучения за год у животных этих групп составляла соответственно 21, 62 и 125 сГр.

Регулярные медико-биологические обследования животных были осуществлены большими коллективами научных сотрудников. Это Маркелов Б.А., Цесарская Т.П., Илюхин А.В., Петровнин М.Г., Бурковская Т.Е., Зухбая Т.М., Зубенкова Э.С., Сизан Е.П., Ахунов А.А., Изергина А.Г., Федорова Н.Л., Корчемкин В.И., Семашко Л.Л., Корчемкин В.И., Изергина А.Г., Виноградова З.А., Антипенко Д.Б., Янкилевич В.Л. и др. В решении организационных вопросов мне очень помогала моя секретарь Ирина Васильевна Кочакова.

В эксперименте участвовал ряд институтов СССР и зарубежные ученые. Большой вклад внес Институт биофизики (лаборатории В.В. Шиходырова и Клемпарской Н.Н.).

Работа координировалась специально нами созданным Научным Советом, в который входили ведущие радиобиологи страны: С.Н. Александров, А.К. Гуськова, Г.Д. Байсоголов, Ю.И. Москалев, В.В. Шиходыров, Е.Д. Гольдберг, Ю.К. Кудрицкий, Н.Г. Даренская, Л.С. Черкасова, Е.А. Савина, В.И. Яковлева и др.

Я также считал необходимым периодически обсуждать результаты и вносить коррективы в ходе весьма сложного многолетнего эксперимента. В этих целях периодически мы проводили симпозиумы с участием ведущих специалистов страны. В этих заседаниях принимал участие и Василий Васильевич Парин.

В Президиуме вместе с В.В. Париным, Г.Д. Байсоголовым и А.Г. Гуськовой при обсуждении этапных результатов «Хронического эксперимента».

Результаты 3-х летнего эксперимента были предметом подробного обсуждения на Всесоюзном симпозиуме «Хроническое действие внешнего гамма-облучения на организм собак», проходившем в г. Истра 16–20 октября 1972 г.

Участники симпозиума в г. Истре, 1972 г.

На этом симпозиуме было представлено более 50 докладов по итогам «Хронического эксперимента», включая зарубежные доклады из ВНР и ЧССР. Предисловие к материалам этого симпозиума было написано зам. министра здравоохранения СССР Аветиком Игнатьевичем Бурназяном.

Аветик Игнатьевич Бурназян

В этом симпозиуме приняли участие ведущие радиобиологи страны Александров С.П., Гольдберг Е.Д., Даренская Н.Г., Кезер С.А., Кудрицкий Ю.К., Лившиц Н.Н., Стрельцова В.И., Черкасова Е.А., Шиходыров В.В. и др.

Все этапные результаты «Хронического эксперимента» публиковались в ведущих журналах страны и за рубежом.

В процессе многолетнего облучения и после его окончания у собак исследовали общий клинический статус, состояние высшей нервной деятельности, сердечно-сосудистой системы в обычных условиях и при использовании функциональных нагрузок, оценивали состояние вестибулярного анализатора, обмен веществ на основе биохимического анализа крови и тканей, проводили морфологические и цитокинетические исследования гемопоэтической ткани, изучали сперматогенную функцию и способность производить потомство, проводили морфологические и гистологические исследования различных органов и тканей и ряд других специальных исследований.

Наблюдение за животными осуществляли постоянно и ежедневно в течение 16 лет (до естественной смерти всех подопытных животных).

Итоги «Хронического эксперимента» оказались уникальными и очень значимыми не только для космической радиобиологии, но, например, и для оценки радиационной опасности населения после аварии на ЧАЭС.

По материалам «Хронического эксперимента было опубликовано более 50 работ, защищено 2 докторских и более 10 кандидатских диссертаций. Результаты этого исследования были отражены на выставке достижения народного хозяйства, в журнале «Советский Союз», в журнале «Life Sciences and Space Research».

Нами было проведено обобщение всех итогов «Хронического эксперимента» и опубликована книга: «Соматические эффекты хронического гамма облучения». Энергоатомиздат, 1986 г. Авторы: Григорьев Ю.Г., Попов В.И., Шафиркин А.В. и Антипенко Д.Б.

Считаю своим долгом отметить большой вклад моих коллег — научных сотрудников в успешное проведение «Хронического эксперимента»: Т.П. Цесарской, А.Г. Изергиной, А.В. Илюхина, Т.Е. Бурковской, Т.М. Зухбая, Э.С. Зубенковой, Л.Л. Семашко, Н.Л. Федоровой, М.Г. Петровнина, А.А. Ахунова, Е.П. Сизана, В.И. Корчемкина, Д.Б. Антипенко, З.А. Виноградовой, В.А. Зуевой, Янкелевич В.Л., П..И. Кумца, Ж.А. Заликиной, Л.А. Беспаловой, Г.А. Лебедевой, И.Д. Борисенко, Г.И. Плахута-Плахутиной, Е.А. Савиной, В.И. Яковлевой, В.Г. Кондратенко и конечно физиков В.И. Попова, А.В. Шафиркина и В.В. Юргова.

Хочу выделить особую роль Бориса Андреевича Маркелова, который умело, сочетая свои научные возможности и характеристические качества (твердость, настойчивость и умение организовать работу большого коллектива), обеспечил проведение этого сложного эксперимента на протяжении 16 лет без единого срыва. Весьма ответственная работа по созданию и строительству облучательской базы, зарядка радиоактивным кобальтом всех установок и обеспечение их бесперебойной работы, весь объем дозиметрических исследований лежали, прежде всего, на плечах Саши Шафиркина и Севы Юргова.

Немалая роль в успехе «Хронического эксперимента» зависела от лаборантского состава. Работа с собаками всегда вызывает большие трудности, а в наших условиях требовались героические усилия: сам эксперимент проводился на загородной базе «Планерная», более 240 собак содержались на улице, зимой в мороз их надо было накормить два раза в день горячей пищей, расчистить снег перед их будками, привести собаку на обследование, вместе с научным сотрудником провести это обследование и т. д. Низкий поклон лаборантам Смеловым Светлане и Нине, Кряквиной Гале, Гуровановой Вале, Калининой Зине, Барановской Людмиле, Ромадиной Вале, Комраковой Гале, Самусевой Лене и многим другим помощникам. Я хочу поблагодарить за участие в этом эксперименте и своего сына Григорьева Александра.

Активные участники проведения физической части «Хронического эксперимента» — Саша Шафиркин, Сева Юргов, Слава Кузин, 1964г., внизу - 1983-й.

Собаки могут и укусить. Собаки, конечно, были различные по характеру и сотрудники лаборатории это хорошо знали и ладили с ними. Для меня однажды это общение закончилось плачевно. Я приехал на Планерную и с Борисом Андреевичем пошли на экспериментальную площадку. Как обычно, собаки нас приветствовали громким лаем и их хвосты были в очень активном движении. В этой ситуации всегда появляется желание погладить собачку. При очередной попытке удовлетворить свое желание достаточно крупная собака в ответ прокусила мне руку. В течение проведения эксперимента было много случаев, когда сотрудники попадали в такую ситуацию. Однако у меня было печальное продолжение: мне ввели столбнячную сыворотку, но как бывает у врачей, у меня развилась сывороточная болезнь, и меня госпитализировали в больницу № 6. При поступлении, в отделении мне ввели хлористый кальций, на который я дал опять бурную реакцию (на хлористый кальций!). В больнице мне пришлось пролежать месяц, но я зла на собачку не держу.

Очень трудоемкая работа и идеология самого «Хронического эксперимента» сплотила коллектив. На протяжении последующих лет коллектив торжественно отмечал «День начала эксперимента». Например, мне очень дорого приглашение меня на это торжество от моих коллег, которое мне было направлено 24 года тому назад.

Как хорошо быть вместе!. 1982 г.

Особое место занимают работы по обоснованию доз оправданного риска или доз максимально допустимых для космонавтов с учетом длительности и характера полета. Мы вместе с Ковалевым Е.Е. и рядом других сотрудников сектора и коллегами из Института биофизики Минздрава СССР и ГНИИИ военной медицины МО приняли активное участие в разработке нормативных документов по обеспечению радиационной безопасности и обоснованию предельно-допустимых доз для пилотируемых космических полетов различного назначения.

В отделе 8 активно принимали участие в разработке нормирования Софья Александровна Раевская, Б.А. Маркелов, В.Г. Высоцкий. Мы пригласили к этой работе А.К. Гуськову, М.П. Домшлака и Н.Г. Даренскую. Их вклад в эти обобщения был очень значимый.

На XVI Международном астронавтическом конгрессе в 1965 году в Афинах нами от коллектива авторов (Григорьев Ю.Г., Гуськова А.К., Домшлак М.П., Высоцкий В.Г., Раевская С.А., Маркелов Б.А., Даренская Н.Г.) был представлен доклад по обоснованию допустимых доз для космонавтов применительно к кратковременным полетам (до 30 суток).

Я был очень удивлен тем ритуалом, который был организован вокруг работы сессии. Во время моего доклада присутствовала королева Греции, которая сидела на отдельном стуле перед столом президиума и слушала докладчиков. Это впечатляло! Доклад по критериям нормирования облучения космонавтов был нами также сделан на 2-ом Международном симпозиуме «Основные проблемы жизни в космосе» (Париж, 1965).

В качестве допустимой дозы для кратковременных полетов в России была рекомендована доза 15 сЗв. При этой дозе отсутствуют какие-либо соматические эффекты, а могут отмечаться лишь минимальные кратковременные сдвиги в системе кроветворения. Ввиду стохастического характера воздействия протонов солнечных вспышек и жестких ограничений по толщине и весу защиты космического аппарата, мы ввели также понятие дозы оправданного риска. В качестве этой дозы рекомендовали величину 50 сЗв на костный мозг (на глубине 5 см ткани), при которой лишь в единичных случаях могут иметь место легкие проявления первичной лучевой реакции. Критическая доза 125 сЗв устанавливалась как критерий для решения вопроса о возможности дальнейшего продолжения полета в условиях ухудшенной радиационной ситуации. В 1967 году были утверждены временные нормативы: величина допустимой дозы (ДД) за период полета 30 суток — 15 сЗв, доза оправданного риска (ДОР) от излучений солнечных вспышек — 50 сЗв и критическая доза (КД), которая не должна превышать 125 сЗв.

Силами сотрудников сектора 3 (Григорьев Ю.Г., Ковалев Е.Е., Петров В.М, Коломенский А.В., Митрикас В.Г., Цетлин В.В., Бенгин В.В. и др.) была создана Государственная служба радиационной безопасности (СРБ). По положению, во время пилотируемого космического полета СРБ осуществляла ежедневный контроль за состоянием магнитосферы, солнечной активностью и радиационной обстановкой внутри пилотируемых орбитальных кораблей и станций. В случае осложнения радиационной обстановки, СРБ должна сформулировать свои рекомендации для Центра управления полетом.

Была разработана научно-методическая база обеспечения пилотируемых полетов, включая методологию дозиметрического контроля и радиационного мониторинга, как в космическом пространстве, так и в космическом корабле. В рамках медико-биологического сопровождения пилотируемых космических полетов осуществлено обеспечение радиационной безопасности всех экипажей кораблей и станций, начиная с корабля «Восход–2», запущенного в 1965 г.

Руководя Государственной службой радиационной безопасности космических полетов, мне неоднократно приходилось выезжать в Центр управления полетами и участвовать в обеспечении пилотируемых космических полетов. Конечно, я понимал уникальность ситуации и всю ответственность принимаемых решений. Например, во время полета космического корабля «Союз–9» прогнозировалось развитие солнечных вспышек. Мне пришлось выезжать в Крымскую обсерваторию и получать информацию из первых рук. Очень помогал нам в работе директор НИИ ядерной физики МГУ им. М.В Ломносова академик С.Н. Вернов и его коллеги.

На секретный объект можно пройти любому. В Евпатории располагался пункт управления космическим полетом. Этот пункт считался очень секретным объектом. Происходил очередной пилотируемый полет. Попасть на этот пункт было очень сложно, требовалось очень длительное оформление. Обычно попасть на свое рабочее место (пройти через проходную) после приезда мы могли только через 3–5 часов. После получения пропуска нужно было пройти несколько контрольно-пропускных постов, где-то 3–4 поста. Последний пункт находился в корпусе, где располагалась служба радиационной безопасности полета и служба медицинского обеспечения полета. Я был назначен старшим этих служб.

Службой медицинского обеспечения руководил полковник Анатолий Дмитриевич Егоров — очень хороший и опытный специалист. Однажды, когда шла подготовка к полету, я зашел в зал управления к А.Д. Егорову. Там я увидел нашего лаборанта — очень интересную красивую и эффектную девушку, рядом с ней в штатской одежде стоял человек, который немного растерянно смотрел по сторонам и не мог понять, где он и что происходит вокруг него. А инструкция по режиму была такая: местное население г. Евпатория не должно знать, что в их городе находится пункт управления космическими полетами.

Я поинтересовался у побледневшего Анатолия Дмитриевича Егорова, который тоже находился в этом зале и взволнованно смотрел на штатского: «Что происходит, кто этот человек?» Он рассказал, что генерал, который находится вне территории в коттедже, заболел и попросил прислать ему из города врача. Я послал вот эту лаборантку за врачом. А она привела врача сюда. Я у неё поинтересовался, как она смогла его сюда привести без пропуска через все контрольные посты. Она рассказала, что шла и на каждом посту солдатам объясняла, что ведет врача к генералу, и ее везде пропускали.

Я понимал, что если служба режима узнает об этом, будет большой скандал. Быстро принял решение и говорю лаборантке: «Вера, давай сделаем так, ты врача выведешь так, как ты его сюда привела». И она вывела этого врача так же, как привела. И проблема была закрыта и эта история осталась нашей тайной. Красивая молодая женщина может преодолеть любые барьеры!

Далее >> ( 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13)