О.: Кажется, ученые до сих пор не поняли, зачем нам нужен сон? Мнения есть разные, но все они на уровне предположений. Чаще всего говорят о переработке информации, которая происходит во сне. Но нет надежных наблюдений и нет хорошей теории.

С.: Удивляет, что спят все, — не только млекопитающие, но и более простые древние существа. Что за информация набирется у ящерицы в течение дня, и где она ее укладывает во время сна?
О.: Вот, и киса наша спит и днем и ночью, с небольшими перерывами. Здесь тоже непонятно, что она может собрать за короткое время, чтобы потом так долго разбирать?
С.: Насколько знаю, сон — это сохранение энергии. Жизнь затихает, организм поддерживает свое состояние при минимальных затратах. Сон — это продление жизни.
О.: Хорошо, предположим так. Ночью темно и холодно, мало чем можно заниматься. И чтобы не сидеть просто так, без дела, ожидая рассвета, организм замирает. Экономит ресурсы. Т.е. причина такая — когда нечего делать, переходим в «спящий режим».
С.: Я читал кое-что по физиологии сна. Все замирает, остаются только два информационных канала — почему-то желудок и зрение. Мозг реагирует на свет. Видимо, осталось это у нас еще от каких-нибудь ящериц — рассвело, пора вставать.
О.: Ладно, будем экономить. Нечего делать, — идем спать. А если работы много? Удивляет регулярность, с которой организм настойчиво требует ежедневного сна. Хочешь ли, можешь ли, а придется исполнить. Откуда такая жесткая потребность?Дети, младенцы спят очень много. Если сон как-то связан с информацией, то это понятно — для них она вся новая. Младенцу два часа достаточно бодрствовать, чтобы долго потом обрабатывать полученное…
С.: — Многие годы, всю жизнь!
О. И, все-таки, это надо доказать, что для обработки информации требуется особое время и особое состояние мозга с перекрытыми каналами.
С.: — Не доказано! Есть какие-то соображения на эту тему и какие-то основания, но четкого доказательства нет.
О.: Вот, когда у компьютера будет возникать потребность во сне, когда, накопив очень много информации, он станет выводить на экран надпись — «Все, больше не могу, засыпаю:», тогда я поверю такому предположению.
С.: Психоаналитики накрутили много всякого. Это они подняли такую тему — разборка принятой за день информации. Что-то надо оставить, а что-то уничтожить.
О.: И кто же решает, что нужно, а что — нет?
С.: — Есть в голове цензор, у которого такая задача.
О.: Как так! Сознание вырубается, и сразу кто-то начинает копаться в моей голове!
С.: Ну, на самом деле, цензоров много, они на уровне бессознательного. Они делают свое дело постоянно и незаметно. Причем, они очень серьезны и основательны. Появляются в раннем детстве, а потом всю жизнь занимаются цензурой, оценивая, что важно, а что — нет.
О.: Я опять хочу спросить — кому важно? Я сплю, а кто-то решает, что тут важно, а что не очень. Не на меня этот «кто-то» работает, — на кого-то другого!
С.: Надо помнить, что сознание — это такая малая часть всего, что происходит в голове, что про него можно иногда забыть, не учитывать и не привлекать.
О.: Нет-нет, я протестую! Мне знакомо только мое сознание, с которым отождествляю самого себя, и никого другого я не знаю, и знать не хочу.
С.: Когда ты бодрствуешь, — можешь с ним поговорить, но когда спишь — не лезь не в свое дело. Это, опять-таки, психологи все так придумали.Хочу вернуться к ящерицам, которые спят.- Почему?Я готов поверить в то, что поток информации, поступающий снаружи, надо уложить. Но ящерицы, рыбы. — им тоже надо укладывать что-то во время сна?
О.: Есть еще такой вопрос. Целый день, 16 часов, я получаю информацию,
И затем, в течение 8-ми часов все, что накопил, раскладывается по полочкам. Что сложнее — грузить или укладывать?
С.: — Конечно, разложить труднее. Здесь надо разобрать, сравнить, что-то знать. А чтобы просто «взять и положить», большого ума не надо.
О.: Но, тогда мы должны бы больше спать, чем бодрствовать. — Как грудные дети. У нас же получается время соизмеримое.
С.: Не понимаю суточного ритма. Почему — сутки? У всех — сутки, даже у тех же ящериц. А можно было бы предположить существование какого-то хищника, который приспособился спать (например) «сутки через трое», Когда все спят, это чудище спокойно поедает спящих. Где такое животное? Почему эволюция молчит?
О.: Ну, может, сложилось такое всеобщее правило — когда животные спят, или идут на водопой, друг друга не едят.
С.: — Как Киплинг рассказал об этом в «Маугли».
О.: Киплинг сказочник. Ему, конечно, надо верить осторожно.
С.: Основания для такого сюжета все-таки есть. Когда вокруг все высыхает, многие погибают, или становятся легкой добычей. Хищники сыты, им нужна только вода, аппетита нет. Поэтому они не обращают большого внимания на тех, кто оказался рядом. Они сыты, еду надо запить.
О.: А на обратном пути можно немного задержаться…
С.: Возвращаюсь ко сну. Надо сказать, что данных об этом большое количество, но разных и противоречивых. Где-то читал, что если лишить человека информации о внешнем мире, его сутки будут длиться 23 часа. Из этого делается вывод, что когда-то Земля вращалась быстрее:
О.: Мне тоже попадались самые разные сообщения, и общая картина складывается такая, что ясности нет…
С.: Существует такой синдром — «бессонница». Какие-то клетки мозжечка, ответственные за сон, перестают вырабатывать нужные гормоны. Человек не может спать, а потом умирает.
О.: Это очень интересно для нашей темы. Здесь должно бы быть исследование — от чего конкретно умер человек? Что следует записать в заключении? Там должны быть совершенно конкретные физические причины — «патологические изменения, не совместимые с жизнью». — Куда-то кровь не поступает, или кислород, или разрушается что-то важное. Изучение такого случая могло бы приблизить понимание вопроса — зачем нужен сон?
С.: — Нет, насколько я понимаю, все проще — болезнь от мозжечка идет дальше и доходит до того, что трогать нельзя.
О.: — Тогда опять не получается — бессонница выступает как следствие, но не как причина.
С.: Были эксперименты по лишению сна. Но то были добровольцы, которые через какое-то время могли сказать — «все, больше не могу». Установлено, что на каком-то этапе начинается эффект «микросна», когда человек вроде бы бодрствует, но на короткое время отключается и тут же возвращается обратно. Потом все повторяется снова и снова.
О.: Ну, слышал я, конечно, про йогов, которые могут не спать долго.
С.: Есть о Сократе легенда. Она о том, что спать долго и крепко ему мешало некое приспособление, которое он размешал на подушке. Тем самым довел свой сон до двух часов в сутки. Потом к такому режиму привык и не испытывал неудобств.
О.: Я не слышал такую историю, она удивляет. Потому, что все остальное долгое время суток, как я понял (читая Платона), он «валял дурака» — проводил время у кого-то или шлялся по греческим «кабакам». И любил «потрепаться» — заводил беседы в легкой форме, хотя и о вещах серьезных. Не был ни учителем, ни писателем, не имел даже звание «философ». Т.е. очень симпатичный персонаж…
С.: Но, продолжаю. Были эксперименты на животных — подрезали какие-то нервы. Было установлено, что переживания спящей кошки способны превратиться в конкретные действия. Она могла бегать, прятаться, кого-то ловить, т.е. вела себя так, как будто картины из сна происходят в реальности. Из этого пытаются вывести соотношение между сном и реальностью. Я читал достаточно много о сне…
О.: О снах я читал Фрейда. Он большой знаток всего, что с этим связано. Но сновидения, опять же, только следствия сна, а хотелось бы понять, — что это такое, и зачем?
С.: Физиологи говорят, что во сне угнетается метаболизм (межклеточный обмен), а вместе с ним и многие другие процессы, понижающие функциональность многих органов и систем. Это большой и сложный процесс — подготовка ко сну и, затем, выведение из сна. И процесс этот, видимо, очень необходим для поддержания жизни.
О.: И при этом, мы так мало что о нем знаем! А он не может не быть важным — затрагивает едва ли не все живое, и дошел до нас «из глубины веков». Непростой должен быть процесс.
С.: Во сне падает давление, уменьшается активность сердца, мозг получает меньше кислорода, дыхание становится «поверхностным» (есть такая форма). Процесс очень серьезный, и непонятно — зачем?
О.: Это похоже на смерть «локального масштаба». Особенно, если посмотреть на спящего медведя.Зимой медведь заползает в берлогу и несколько месяцев спит. Но похоже ли это на обычный сон? Если похоже, то надо изучать медведя в зимней спячке и так сможем что-то узнать о сне.
С.: О медведях читал. У них все жизненные процессы стопорятся, а температура тела понижается почти до нуля. Минуса быть не должно — лопнут капилляры.
О.: Значит, на всю зиму хватает запаса, чтобы поддерживать этот маленький плюс. А в берлоге может быть очень хороший минус. Думаю, градусов 15 бывает точно. И всему этому заторможенный организм должен противостоять!
С.: Медведь все лето накапливает жир, а зимой — расходует. Если же не удалось накопить достаточно, он умирает в своей берлоге — просто весной не просыпается.
О. Значит, медведь «почти умирает» зимой.
С.: С медведем все очень непросто. Он является важным «пунктиком» в биологии.
О.: Получается, что чтобы лучше узнать человека, надо изучать спящего медведя. Зимняя спячка — крайний случай сна, где все, что его сопровождает, проявляется более четко.
С.: Ну, не знаю, «крайний случай», это вовсе не медведь, а кто-то другой. Вот, например, обычная лягуха способна промерзать насквозь. Случаи «воскрешения» описаны моими знакомыми.- Зимой пришли на рыбалку, развели на берегу озера костер. Кололи лед для рыбалки и обнаружили во льду заледеневшую жабу. Положили кусок этого льда рядом с костром. Жаба оттаяла, немного попрыгала, а потом опять замерзла. У жабы при замораживании не разрушается клетка — такая у нее химия.
О.: Значит, получается, что холод — не самая веская причина для погружения в сон, если жаба спит. — Она не боится морозов, но тоже хочет спать.
С.: Насколько понимаю, жабу можно заморозить на тысячу лет, и ничего с нею не будет.
О.: О, это очень интересно! — А нет ли где-нибудь в вечной мерзлоте замороженного древнего «зверя», похожего на жабу, чтобы разморозить его и изучать. Ведь могло же приключиться такое, что зверь замерз неожиданно. Такая ситуация вполне реальная. И мне кажется, было бы интересно заморозить нынешнюю лягушку, а растопить этот лед — ну, хотя бы лет через 100. Может, проявились бы какие-то тонкие нюансы различий того, что есть и того, что было 100 лет назад. Да это было бы интересно и в том смысле, чтобы проверить — можно ли реально вгонять в анабиоз живое?
С.: Мне кажется, они все-таки погибают. Иначе, было бы много всякого живого доисторического.
О.: А мне не понятно, отчего эта мороженная жаба погибнет? — Не вижу причины.
С.: Белок, возможно, разрушается со временем, даже замороженный. — Не знаю, не могу сказать.
О.: И все-таки, для людей анабиоз реально существует? Или это все только разговоры? Лет 30 назад таких разговоров было много. Людей морозят?
С.: — Морозят, до сих пор морозят. Но, не размораживают.
О.: — Еще не пробовали, или не получается?
С.: — Не получается.
О.: — Замороженные не воскресают, но почему же продолжают это безнадежное дело? — Ведь одного такого случая достаточно, чтобы прекратить попытки.
С.: Морозят с той идеей, что научатся когда-нибудь размораживать «правильно». Пока такое не случилось.
О.: — Значит, и сейчас еще есть какое-то количество «замороженных». А зачем же пытаться разморозить, если еще не научились? Или показалось, что уже можем?
С.: Такими делами занимаются какие-то фирмы. Они иногда банкротятся и закрывают все свои дела. Криогенные установки денег стоят. Кроме того, некоторые родственники, которые должны бы за все это платить, платить не могут. Приходится пациентов размораживать и хоронить.
О.: — Но ведь это получается убийство, причем преднамеренное!
С.: По телевизору показывали такую историю. Был граф, имевший состояние, заболел неизлечимой болезнью. Зная об этом, распорядился заморозить свое тело с тем, что когда-нибудь болезнь станет излечимой. Состояние наследники благополучно промотали и с какого-то времени перестали платить за заморозку. Графа с почестями похоронили.
О.: — И долго ждал граф этого часа?
С.: — Долго, лет 50.Есть специальное кладбище по этому поводу. За определенные деньги можно заморозиться и ждать, что будет.
О.: Морозят живых?
С.: — Ну да, конечно.
О.: Ты употребил слово «кладбище», отсюда вопрос.
С.: Я думаю, что мертвых морозят тоже. Ведь никто не знает, что будет дальше, какие будут возможности. А хуже все равно не будет. Мозг, как утверждают, живет еще 6 минут после смерти.Ни одного человека пока еще не разморозили. Если бы случилось, мы бы узнали, это был бы прорыв, Я все-таки думаю, что когда-нибудь получится. С жабами получается, с медведями получается, — и с человеком тоже должно получиться.

Ханов О.А, — Ханов С.О., записал О.А.
22.01.2012

В начало