Расскажу ещё об одном порте, порте «Высоцк», с которым меня связала судьба, с которым связано много радостных и много горьких воспоминаний.

Я уже упоминал Высоцк в первой части книги, где речь шла о первых шагах в сторону капитализма. Тогда мне требовалось вывезти большую партию удобрений из порта «Высоцк» куда-то далеко, в одну из африканских стран, но у меня из этого ничего не получилось. По-моему, в тот раз я даже не побывал в Высоцке, а пытался решить эту задачу виртуально, ни с кем не советуясь, и это, как всегда, ничем не закончилось.

Позднее, когда мы уже крепко оседлали угольный терминал в Петербурге, наши объемы перевалки начали резко обгонять реальные возможности этого терминала, тем более что нам все-таки приходилось его делить с другими компаниями. Тогдашний руководитель, Александр Федорович Седов, четко придерживался правила «не класть все яйца в одну корзину». Наверное, он был по своему прав, тем более что являлся начальником терминала, а не хозяином. Это немножко разные вещи, и он, конечно, должен был предвидеть всякие нестандартные ситуации. Я его ни в коем случае за это не осуждаю.

Конечно, мы стали искать какой-то дополнительный вариант. Хотелось чего-то нестандартного и сравнительно недалеко от Ленинграда, от Санкт-Петербурга. Первое, что приходило в голову – это порт Выборга. Это очень старый мелководный порт, когда-то принадлежавший Финляндии и в основном обслуживавший внутренние перевозки. Возможности перевалок этого порта были ограничены, потому что и терминалы, и складские площади невелики. При этом разнообразие грузов, особенно в самом Выборге, было весьма значительным – это и древесина, это и какое-то количество угля, и мелкие партии металла и так далее. И, конечно, о том, чтобы построить там какой-то целевой терминал никто даже и не помышлял.

Тогда мы обратили внимание на порт «Высоцк». Когда мы впервые туда приехали по рекомендации нашего дорогого генерала-железнодорожника Александра Семеновича Голубченко, порт представлял собой довольно жалкое зрелище – небольшие глубины, полное отсутствие какой-нибудь механизации, кроме линии кранов на причале. Уже потом мы познакомились с его историей. Поняли, что для небольшого Финского государства этот порт имел большое значение, большой вес. Но, тем не менее, с нашей точки зрения, с точки зрения людей, которым предстояло работать в порту с навалочными грузами, конечно, он никакого интереса не представлял. Я бы даже сказал, что это был и не порт вовсе, да и название-то он, по-моему, имел не порт «Высоцк», а «портопункт Высоцк». На линии причала могло стоять и грузиться, если очень захотеть, одновременно два парохода «Река-море» или одно судно до 13000 тонн, да и то не каждое, а специальной постройки. Краны выгружали уголь из вагонов, а потом, когда подходил пароход, то бросали всё и грузили уголь с площадок на борт судна. Имелись также краны, обслуживавшие тыловые площади.

В этом порту не было никакого административного здания. Стоял какой-то старенький финский дачный домик – несколько ступенек, крылечко и просто конторка вот этого портопункта. Я уж не знаю, как всё происходило в старые финские времена, во всяком случае, мы застали такую убогую картину.

На этом самом крылечке нас встретил хозяин порта. Правда, тогда никто не представлялся «хозяин-не хозяин», но мы уже знали, что хозяином этого порта является очень интересный и энергичный человек, опытный инженер Александр Васильевич Пермяков. Он как раз искал людей, которые придут в порт с реальным грузом, с умением работать, и мы постарались ему доказать, что мы именно такие люди, и нам надо сотрудничать. Александру Васильевичу в те годы было где-то между 40 и 45 годами. В прошлом он работал проектировщиком крупных комбинатов, по-моему, связанных с производством алюминия. Мы навели справки о Пермякове и узнали, что это очень грамотный специалист, очень жёсткий спорщик, умный, самолюбивый, властный, в общем, для большого и нового дела это как раз то, что надо. Сочетание опыта и амбициозности, ума и смелости. Прекрасно!

Когда мы появились в Высоцке и оценили ситуацию, сразу стало понятно, что работать там пока ещё просто невозможно. Можно только договариваться, продумывать какие-то варианты развития, но порт к работе совершенно не готов. Александр Пермяков все это прекрасно понимал.

Потом произошло непредвиденное. Александр Васильевич попал в страшнейшую автомобильную катастрофу. Он остался жив, но ноги абсолютно парализовало.

Наша следующая встреча с Александром Васильевичем состоялась через солидный промежуток времени. Он уже перемещался в инвалидной коляске. Казалось бы, что после того что ему пришлось пережить, мы должны были увидеть человека, абсолютно выбитого из колеи жизни, в подавленном настроении и с потухшими глазами. Так мы думали, когда ехали в Высоцк, чтобы встретиться с Пермяковым во второй раз. Но ничего подобного мы не увидели! У него было только одно отличие от прежнего Пермякова – он потерял возможность передвигаться без коляски. Но, похоже, что он стал еще более дееспособным, собранным, целеустремленным, волевым и агрессивным. Вот таким он нам и запомнился.

Александр Васильевич рассказал о своих планах развития порта за сравнительно короткий период времени. Послушав его, мы согласились, что, действительно, для того, чтобы начать по-серьёзному работать, не так уж много надо и сделать. Короче говоря, мы заинтересовали друг друга и договорились начать совместную работу. Я не буду говорить о подробностях, как всё это происходило. Во всяком случае, порт стал развиваться и расти буквально на глазах.

Мы уже обладали достаточным опытом. Кроме того, что мы умели грузить уголь и имели соответствующие объемы перевалки угля, мы ещё имели и своего покупателя, в том числе, большую долю покупателей на финском рынке. Конечно, финский рынок для этого порта являлся решающим. Александр Васильевич очень внимательно отнесся к опыту логистической работы, который мы приобрели на транспортном узле Октябрьской железной дороги. Высоцк в плане железнодорожных перевозок представлял особо сложный объект, потому что там существовала единственная железнодорожная нитка до Выборга. В общем, подача туда груженых вагонов, вывод порожняка, – все происходило через станцию Выборг. Все это было очень сложно, неповоротливо, но, тем не менее, все могло работать.

Мы пришли не просто с опытом работы, не просто с крепкими добрыми связями с железной дорогой. Это все, конечно, тоже важно в отношениях с портом, но самое главное, что мы уже к этому времени сумели создать логистическую систему в угольном районе Петербургского порта. Эта система обеспечивала все задачи складского учета – прием на склад, раскладку грузов по штабелям, выбор задания на погрузку, организацию погрузочных работ и весь документооборот, без которого современным терминалом управлять совершенно невозможно.

Сейчас это всем очевидно, а тогда логистику, как науку, вообще не воспринимали, потому что деды без неё обходились, и отцы так же работали. Зачем всё это, если из окошка и так видны все причалы, и грамотный руководитель, хороший оператор, все знает и без компьютерной системы. Но, тем не менее, чтобы система активно, безупречно и высокоэффективно работала, конечно, нужно иметь возможность управлять этим процессом не только головой одного или двух человек, управляющих терминалом. Все координирование и управление процессом – от рядовой девочки, принимающей груз с железной дороги, до докеров, бригадиров, которые грузят судно, должно подчиняться строгой и хорошо отработанной системе. Мы уже это делать умели, поэтому получили задание быстро создать такую систему для порта «Высоцк». Решающую роль в создании этой системы сыграл тогда ещё совсем молодой Андрей Георгиевич Безсалов, коммерческий директор ЗАО «Порт Высоцк» (может, с этой работы и начался его путь в большой портовской бизнес, а дружбу с ним мы сохранили до сих пор, несмотря на годы и расстояния).

Эта система создавалась параллельно с освоением порта. Мы начали очень активно переваливать уголь и всё больше и больше увеличивать объемы перевалки через порт «Высоцк». Это было по-настоящему счастливое время. Нас очень хорошо принял не только Александр Васильевич Пермяков, но и вся его команда – молодые, веселые, жизнерадостные люди без каких-то там сверхамбиций, обычно свойственных работникам больших терминалов (при всем уважении к ним, всегда в большом хозяйстве амбиции тоже большие). Здесь все было немножко по-провинциальному, но в самом хорошем смысле этого слова. Мы очень быстро сдружились со всеми – с докерами, с бригадирами, руководящим составом, завоевали достаточный авторитет у Пермякова. Мы начали грузить пароходы не только для Финляндии. Мы научились фрахтовать пароходы, которые можно было заводить в порт «Высоцк», пусть с некоторым риском, но, тем не менее, заводить, грузить, может быть, не до полной загрузки, но все равно достаточно эффективно. Мы узнали много всяких логистических хитростей, которые позволяли серьезно работать.

Порт «Высоцк», помимо всех прочих сложностей имел проблемы с ледовой проводкой, особенно это сказывалось во второй половине зимы. Помню один сезон, который во всех портах выдался особенно тяжелым, а в порт «Высоцк» в преддверье первомайских праздников вообще невозможно было завести судно, чтобы начать там погрузку. Тогда у Пермякова зародилась идея купить ледокол.

Как только Александр Васильевич заработал первые приличные деньги, он начал серьезно развивать инфраструктуру. Для начала построил нормальное административное здание, потому что невозможно сидеть в избушке на «курьих ножках» и оттуда руководить всем процессом. В то же время он серьёзно работал над созданием профессиональной команды, которая должна была круглые сутки обеспечивать бесперебойную работу порта. Предстояло отсеять явно недостойных, слабых, глупых, ненадежных, не очень честных людей, подобрать новых специалистов – все это Пермяков исполнил блестяще.

А после этого он сделал следующий большой шаг – за сравнительно небольшие деньги купил хороший, правда не совсем новый ледокол, кажется, он принадлежал военно-морскому флоту Канады. Может быть, ледокол был слишком велик для этого порта, может быть, слишком амбициозен, но он серьёзно расширял возможности порта. Конечно, там оставались проблемы с малым размером площадей для складирования угля, с очень трудными условиями проводки, даже независимо от ледовой обстановки. Просто вход в порт был очень тяжелым, хотя до настоящих глубин оставалось и прорыть-то не так уж много километров, но это представляло совершенно неподъемную задачу для такого грузооборота и для таких хилых клиентов, какими являлись мы и другие угольщики. На самом деле, это всё же случилось, правда, уже намного позже, когда рядом появился большой новый терминал, построенный в интересах нефтяников. Тогда оставался совсем маленький бросок, чтобы сделать выход к хорошему глубоководному каналу, построить большие причалы и сделать нормальный, ну скажем, среднего уровня терминал для перевалки навалочных грузов. В конце концов, это всё сделали. Но, к сожалению, уже не в нашу эру.

Наша жизнь в порту «Высоцк» не была гладкой и претерпела не один переворот. Мы туда пришли, будучи самостоятельной командой, имея свои грузопотоки, то есть работали сами по всей цепочке от шахты до конечного покупателя. Мы за все отвечали сами, имели необходимые кредиты, реальные грузопотоки и главное – репутацию на рынке. Что ещё надо? Всё было у нас в руках.

Но в это время начался мощный передел многих сфер экономики России. Настало время, когда даже не в самые выгодные структуры бизнеса, структуры экономики стали приходить большие деньги. Не секрет, что первое место, куда рванули фирмы или люди с большими деньгами, независимо от происхождения этих денег, была сфера деятельности, связанная с энергоресурсами. И не имело значения, как к ним попали эти деньги, то ли они заработаны уже в постсоветское время, то ли они получены и как-то трансформированы компаниями ещё советского периода, то ли, вообще, пришли из какой-то уже реальной экономики. Это не является предметом нашего исследования.

Конечно, в первую очередь, начала развиваться вся инфраструктура нефтедобычи, нефтепереработки и транспортировки нефти, затем газовая отрасль, потом металлургия, я уж не говорю о малообъемных вещах, связанных с драгоценными металлами, о том, что не требует больших объемов перевалки. Всё же наиболее приоритетными оставались нефтехимическая и газовая отрасли, а также дорогие металлы: алюминий, сталь. И в настоящее время среди российских бизнестворцов по-прежнему не последние места занимают люди, владеющие именно этими секторами бизнеса.

Сейчас я как раз говорю о моменте, когда в Кузбасс пришли большие деньги, и угольная отрасль стала одним из локомотивов экономики. Крупные предприятия Кузбасса типа «Кузбассразрезуголь» сумели выжить и перестроиться.

Я уже называл имена людей, которые сейчас, если не у всех на слуху, то широко известны – это Искандер Махмудов и Андрей Бокарев. Это два хозяина, с которыми довелось пересечься в нашем бизнесе. Не могу сказать, что мы с ними были близко знакомы, но состоялось несколько очень серьезных встреч, переговоров, после которых у нас осталось очень яркое впечатление о них, как о людях бесспорно высочайшего интеллекта, высочайшего уровня таланта, бизнес-таланта, людях, конечно, первого эшелона – сильных, смелых, опытных. Нас совершенно не интересует их предыстория, у каждого она своя и об этом сейчас просто говорить бессмысленно.

Короче говоря, наступил момент, когда в Высоцк пришли новые люди, и какой-то период времени мы работали с ними. Мы получили хороший грузопоток, но при этом потеряли свою полную автономность, потому что у нас не стало своего собственного грузопотока. Нас, практически, просто наняли, чтобы мы обеспечивали весь процесс перевалки и продажи угля. То есть мы потеряли самостоятельность. Сначала все было очень красиво, все хорошо развивалось, но длилось это, вообще-то, очень недолго. Один опытный человек – хозяин Кипрского банка, с которым мы работали, Фади Сааб, когда мы ему рассказали, какой у нас появился новый интересный партнер, сказал: «Ребята, партнер-то у вас интересный, только вы теперь не хозяева этого бизнеса, и учтите, что в любом случае, как бы вы ни раздували щеки, вы становитесь посредниками. Вам предоставили великолепные условия сейчас, как я понял, в том числе и в финансовом смысле, и в коммерческом. Но, поверьте, что пройдет, ну максимум три года, и вас выпихнут из бизнеса или поставят в такое унизительное положение, что вы сами уйдете и будете рады, что ушли». Я хорошо помню эту встречу в нашем офисе в Петербурге во время одного из первых экономических форумов, на которые Фади регулярно приезжал.

Нам тогда это показалось совершенно невозможным, но, к сожалению, он оказался прав. Через два с половиной года, мы ушли из нашего бизнеса, и я предпочел бы вообще о нем никогда не вспоминать. Во всяком случае, когда я в последний раз вышел из кабинета хозяина этого бизнеса, а в каком-то смысле и моего хозяина, я закричал на всю приёмную, то, что написано на могиле Мартина Лютера Кинга. Вы не знаете? Запомните, там написано: «Свободен, наконец-то свободен!»

Я не хочу подробно рассказывать об этой части своей коммерческой судьбы, не хочу называть имена людей, кто-то из читателей книги их знает и поймет, о ком я говорю, а остальным этого и знать-то не надо. А ведь сначала все было красиво, они умели себя преподнести, расшаркаться, их хорошо принял господин Пермяков, но кончилось все тем, что порт у Александра Васильевича они просто отобрали. Всё произошло буквально у нас на глазах. Я думаю, что это был один из первых успешных опытов рейдерского захвата.

К сожалению, господин Пермяков так и остался уверен, что порт, который он выстроил, вынянчил, которому отдал все свои силы, несмотря на катастрофу, которую он перенес и свое физическое состояние, у него отняли люди, которых в порт привел я! Он мне этого так никогда и не простил. Мне это очень горько, очень обидно. Видит бог, я ничего для этого не сделал и ничего не мог сделать против этого. То, что происходило, было сильнее нас, но понять это человеку, который стал жертвой, не просто, и я не могу обижаться на него за то, что он посчитал меня виновником всех своих бед – думать так, к сожалению, его право.

Вот так печально закончилась наша история, связанная с портом «Высоцк», хотя и после ухода Александра Васильевича Пермякова мы ещё продолжали там работать какое-то время уже с новыми хозяевами. Однако объемы перевалок стали нам не интересны, и мы начали ориентироваться, в основном, на порты Прибалтики, где можно было развернуть гораздо больший грузооборот. Мы постепенно уходили из Питерского порта и из порта «Высоцк», но потихонечку, понемножку ещё довольно долго продолжали работать в Высоцке. Об этом я расскажу в последующих частях своей книги.

Далее
В начало