Филиппу Георгиевичу Старосу
и Иосифу Вениаминовичу Бергу
посвящается

НАЧАЛО

Их было несколько. Все они были линиями, прочерченными в разных системах координат и неожиданным, необычным и противоречащим всему тогдашнему строю административно-технической жизни образом сошедшимися в одной точке. Это слияние и породило такую странную систему как БИУС «Узел», Военно-морским флотом наречённую в серии МВУ-110.

Военно-стратегическое начало. Первая половина шестидесятых годов прошедшго столетия была насыщена энергичными попытками использовать средства вычислительной техники (СВТ) в ПЛ для автоматизации действий оператора по выработке интегрированных данных о целях, оценке вероятностей поражения, выработке целеуказания и решению вспомогательных задач, а также для автоматизации управления и ввода целеуказания в оружие. Массогабаритные характеристики предлагаемых тогда СВТ, возможности их дополнительного размещения на ПЛ и, наверное, сложившийся стереотип централизованного управления (трудно сказать, что сильнее) толкали научных идеологов ВМФ на решения, получивших впоследствии название БИУС – БОЕВАЯ ИНФОРМАЦИОННО-УПРАВЛЯЮЩАЯ СИСТЕМА. Эта система должна была собрать автоматически всю возможную информацию об обстановке, дополнив при необходимости данными, введёнными вручную оператором с пульта, решить требуемые задачи, выдать данные в оружие и, отслеживая текущее изменение обстановки, выполнить приказ командира о его применении. Решаться все эти задачи должны были дублированной или резервированной ЦВМ.

К 1965 году – времени начала разработки БИУС «Узел» – головным институтом ВМФ по данному направлению работ уже были сформулированы основные требования к таким системам и две из них были в активной разработке приборостроительными предприятиями Министерства судостроительной промышленности (МСП). Одна из них создавалась в Москве (БИУС «Туча»), а другая – в Ленинграде (БИУС «Аккорд»). Каждая из них была ориентирована на соответствующие крупные атомные подводные лодки, в которых СВТ, имевшиеся в распоряжении МСП, занимали при всех сложностях размещения значительные объёмы и площади.

Но оставался неохваченным «БИУСостроением» самый распространённый тогда класс дизельных ПЛ, где верхом автоматизации были приборы управления стрельбой (ПУТС) «Ленинград». Однако прибористы МСП напрочь отказывались даже пытаться разместить что либо подобное «Туче» или «Аккорду» на таких ПЛ как, например, ПЛ проекта 641. И у идеологов направления БИУС в ВМФ – Семко И.А., Чеботарёва И.А., Кубатьяна Г.С. не находилось решение этой проблемы.

Детективное начало. Его правильнее было бы назвать шпионским, да с советских времён это слово употребляется у нас с отрицательным оттенком. А на самом деле ещё с сороковых годов близкие к группе Юлиуса Розенберга два американских инженера, работавшие на Министерство обороны США в области радиолокации, были выведены на контакт с одним из советских резидентов в Нью-Йорке А. Феклисовым. Эти люди не корысти ради, а волею своих коммунистических убеждений стали снабжать через него наших учёных и инженеров важнейшими сведениями из области своей деятельности. Их имена там – Фред Сарант и Джоэл Барр. Оба – выходцы из небогатых «некоренных» семей, оба – очень способные ученики и студенты – становятся друзьями и блестящими инженерами. Оба разными путями покидают США, когда тучи ФБР сгустились над Этель и Юлиусом Розенбергами. Их наша разведка в итоге переправляет в Москву, им присваиваются новые имена – Филипп Георгиевич Старос и Иосиф Вениаминович Берг. В партию их принимают на уровне ЦК без кандидатского стажа.

В 1956-м г. под их руководством создаётся специальная лаборатория (СЛ-11) в структуре одного из ленинградских приборостроительных предприятий Министерства авиационной промышленности. Вскоре это предприятие включается в состав вновь образованного Министерства радиотехнической промышленности, преобразованного после организации совнархозов в Государственный комитет по радиоэлектронике (ГКРЭ). В декабре 1959-го года приказом по ГКРЭ создается а.я. 233 (абонементный ящик 233), впоследствии он получил открытое название – НИИ Радиоэлектроники – НИИРЭ, в составе которого руководителем одного из КБ (КБ-2) становится Филипп Георгиевич Старос, а его главным инженером – Иосиф Вениаминович Берг. Главная задача КБ – создание элементной базы для бортовых ЭВМ и самих бортовых ЭВМ для авиации и космонавтики.

В 1961-м году КБ Ф. Староса получает статус самостоятельного предприятия – а.я.155 (получившего потом открытое название – Ленинградское конструкторское бюро – ЛКБ) и включается в состав созданного на базе части ГКРЭ Государственного комитета по электронной технике (ГКЭТ), преобразованного в 1965-м году в Министерство электронной промышленности (МЭП).

Тематика предприятия остаётся прежней. Создаются на собственной оригинальной элементной базе – интегральных логических модулях с внутренним дублированием и кубах памяти, управляющие машины УМ-1, УМ-1НХ (народно-хозяйственного применения), УМ-2, УМ-2Т (для Туполева), УМ-2С (для ракеты «СОЮЗ»). КБ посещают В. Келдыш, Д. Устинов, Н. Хрущёв. Последний в присутствии министра электронной промышленности А.А. Шокина одобряет предложенный Ф. Старосом проект создания Научного центра микроэлектроники в Зеленограде под Москвой (примечательно – «микроэлектроника» – термин, введённый в оборот Ф. Старосом).

Структура зеленоградского Центра, только уже в совершенно другом масштабе, по замыслу Ф. Староса должна была повторить и развить вертикально интегрированную структуру созданного им КБ. Филипп Георгиевич назначается генеральным директором и научным руководителем проекта, много времени проводит в Москве и планирует переезд в Зеленоград с большой группой ведущих сотрудников ЛКБ.

Но в 1964-м году Н.С. Хрущёв возвращается из отпуска не генеральным секретарём, а почётным пенсионером. А.А. Шокину передают письмо Ф. Староса Н.С. Хрущёву о недостатках в работе ГКЭТ по созданию Научного Центра. И на этом заканчивается карьера Ф. Староса в качестве руководителя этого проекта.

Счастливая случайность. В головном институте ВМФ, занимавшимся проблемами БИУС, имелось подразделение, разрабатывающее вопросы надёжности управляющих систем. Один из сотрудников этого подразделения, О.В. Щербаков был включён в состав Межведомственной комиссии по приёмке опытного образца бортовой ЭВМ УМ-2Т. Приятно удивившись очень высоким по тем временам интегральным показателям этой ЭВМ по критериям «логическая мощность-масса и габариты-надёжность», особенно заметным на фоне характеристик известных ему ЭВМ, разрабатываемых для БИУС в МСП, О.В. Щербаков доложил об этом Г.С. Кубатьяну, ставшему к тому времени начальником отдела БИУС ПЛ.

Результатом этого стала «историческая встреча» Ф. Староса в здании на Московском проспекте («Дом Советов») с представителями головного института Г.С. Кубатьяном, М.А. Синильниковым, О.В. Щербаковым и В.Л. Лущиком. Ф. Старос с присущими ему обаянием и технической эрудицией рассказывал о «зияющих перспективах» применения вычислительной техники вообще и разработок его КБ для ВМФ в частности. Ему, отставленному от руководства огромным проектом и не видящему ясных перспектив с использованием разработок УМ-2Т и УМ-2С, было очевидно, что доказать перспективность его подхода к созданию бортовой вычислительной техники, и, наконец, просто стать на уровень генеральных конструкторов того времени можно было только взявшись за создание конечного продукта – достаточно крупной целевой управляющей системы.

Конец начала. И Филипп Старос приложил все силы, весь свой опыт советской и несоветской жизни, чтобы эта работа попала в КБ. Препятствий было много. В своём министерстве с нежеланием относились к работе на «чужих», если работавшие не были близки к руководству министерства (а о какой «близости» можно было говорить после упомянутого письма). В МСП чиновники и руководители предприятий, ведущие аналогичные работы, с подозрением и плохо скрываемым резким неприятием смотрели на чужака в ведомственном и в прямом смысле. Но тогда основное значение сыграло мнение флота, а также КБ-проектанта подводной лодки, выбранной для установки опытного образца БИУС. И решение о создании БИУС «Узел» (по ТЗ – микроэлектронного вычислительного устройства – МВУ) было принято.

ОПЫТНЫЙ ОБРАЗЕЦ

Постановка задачи. Надо сказать, что повезло не только Ф. Старосу. Флоту с Ф. Старосом повезло тоже. Во-первых, как было выше сказано, имелось сильное желание «показать себя». Во-вторых, попался, как отметил Г.С. Кубатьян, «непуганый разработчик». В-третьих, внутренняя политика руководства ЛКБ, практически игнорировавшего советские кадровые догмы тех времён, позволила не только собрать, но расставить по нужным уровням подходящих специалистов. А так как КБ создавалось с нуля, то их средний возраст был в диапазоне 25-35 лет. Главным кадровым решением Ф. Староса, предопределившим во многом успех этой работы, было назначение своим первым заместителем по данной разработке Марка Петровича Гальперина, ставшего душой и мотором всей её десятилетней жизни в КБ. И, наконец, в руках Филиппа Георгиевича была готовая УМ-2С, ставшая прототипом для ЦВК БИУС.

Учитывая всё это, флот «разгулялся». ТЗ на опытный образец БИУС (ответственные исполнители А.А. Чехольян, В.И. Михайлычев, Е.Н. Королёв) включило в себя все мыслимые системы освещения обстановки и виды оружия, которые знал или планировал головной институт. Это легло тяжёлым грузом на работы над эскизно-техническим проектом, хотя и позволило основательно образоваться в предметной области тем, кто занимался проработками вопросов стыковки БИУС с сопрягаемой аппаратурой.

И здесь надо отдать должное ведущим специалистам головного института, которым было поручено научное наблюдение за разработкой. И.А. Станишевский, В.И. Герасименко, В.И. Пашичев (навигация), Ю.А. Попов (определение ЭДЦ и боевые тренировки), В.С. Чернов (маневрирование и гидрология), А.В. Лоскутов и Е.Ф. Соловьёв (торпедная стрельба), В.И. Михайлычев, М.А. Синильников и А.П. Кирдан (аппаратура) по инженерному очень много вложили в эту разработку. Об этом впоследствии с ностальгией вспоминали разработчики «Узла», занимаясь созданием для ВМФ МВУ-300 и МВУ-500 и не имея такой научной и инженерной поддержки.

Кроме этого надо отметить два момента. Разработка БИУС «Узел» шла в след разработкам «Тучи» и «Аккорда», в которых упомянутые специалисты головного института также осуществляли научное наблюдение (а навигаторы ещё имели и опыт создания навигационной машины «Высота»). Поэтому опыт этих разработок они приносили в КБ, меняя ранее выданные и согласованные постановки задач и требования к аппаратуре, а «непуганый разработчик» (помните?) старался как можно быстрее и без формальных проволочек эти изменения провести. Это очень отличалось от поведения разработчиков БИУС в МСП, где чуть ли не каждое изменение старались вывести на согласование с руководителями управлений МСП и ВМФ, растягивая его реализацию на годы. И второе. Начиная с нуля в этой предметной области, специалисты ЛКБ старались подробнее ознакомиться с имеющимся опытом. И здесь надо с большой благодарностью отметить земляков – главного конструктора «Аккорда» Александра Ильича Буртова и его ведущих специалистов Л.Е. Фёдорова и В.В. Платонова, детально познакомивших технических руководителей и специалистов ЛКБ со своей разработкой. С москвичами тоже не было сложно.

ЭСКИЗНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОЕКТ

Уже начальный период работы над согласованием ТЗ на систему показал руководству необходимость мобилизации усилий всего КБ для решения предлагаемых задач. И для большинства ведущих разработчиков аппаратуры и программного обеспечения эти задачи стали основными на ближайшие пять лет. Общее инженерное руководство осуществлялось Ф. Старосом и И. Бергом. Взаимодействие с ВМФ, формирование ТЗ на систему, разработка внутренних частных ТЗ на составляющие части системы и общая координация работ были возложены на М.П. Гальперина.

ЦВК (цифровой вычислительный комплекс) под руководством А.И. Бородина разрабатывали Е.И. Жуков (с 1966-го года возглавивший эту работу), И.Ф. Грачёв, В.А. Коротков, Ю.К. Судьин, Л.Г. Мичурина, О.Д. Попова. За систему памяти отвечали специалисты отдела С.И. Крейнина – В.Я. Кузнецов (с 1966-го года – начальник отдела), Е.С. Кузьмин, Э.В. Якушев, Т.М. Тучкова, О.С. Вартанов, В.И. Ткачёв, С.И. Дискин. С начала и до конца разработки системы ввода-вывода, термостатирования и питания велись в отделе под руководством и при личном участии В.Е. Панкина. Электронная часть ввода-вывода создавалась, настраивалась и сопровождалась И.И. Мешечкиным, В.В. Виноградовым, Г.Ф. Прокофьевой, а электромеханическая – О.А. Знаменским, В.В. Городецким, В.В. Рыжковым, Г.В. Росляковой, А.Б. Макеевым, Ю.Г. Чудиновских. Тракты отображения разрабатывали Э.А. Никитин, К.Б. Бодашков, Е.Б. Бардин, И.П. Кривцов, В.А. Подвальный, Е.М. Блох. Вопросы подсистем питания решались А.В. Росляковым, Н.М. Пигалевым, подсистем термостатирования – В.Н. Чертковым, В.И. Карпенко. Тяготы конструирования в условиях долгой неопределённости в объёмах и составе аппаратуры и новизны военно-морских требований выносили П.А. Петров, А.С. Соболев, Р.Н. Лаврентьев, С.В. Золотайко, А.В. Малявкин, А.П. и В.А. Синицыны. Архитектура и лицо системы формировалось под руководством М.П. Гальперина (номинально – начальника отдела разработки системного и целевого ПО) М.А. Алексеевским и В.О. Игнатьевым.

Системное ПО под руководством М.А. Алексеевского разрабатывалось Ф.С. Голубевой, Б.И. Барановым, Г.А. Несвижским. Целевые алгоритмы, разрабатываемые и энергично меняемые в процессе реализации (особенно в части торпедной стрельбы), воплощали в жизнь А.С. Константинова, Н.Ф. Фадеева, М.И. Лапачугина, С.И. Моцкин, О.Н. Меламед (определение элементов движения цели), В.О. Игнатьев, Д.В. Демидович, В.А. Харламов (боевое и тактическое маневрирование), Л.Н. Серебрякова (гидрология), А.Г. Федотова, Э.А. Лабецкий, В.И. Цибковский, Н.А. Таранкова, М.И. Рябова (торпедная стрельба), Г.Ф. Горожанко, Ю.А. Маслеников, В.В. Гунякина, А.Л. Трошков (навигация). Кросс-средства обеспечения разработки целевого и системного ПО создавались в лаборатории (впоследствии – в отделе) Г.Р. Фирдмана Ю.И. Шендеровичем, Э.В. Поповым, А.В. Шебаршиным, Е.И. Боруховичем, А.И. Рыжиковой. Решение организационных вопросов разработки ПО системы в этот период было возложено на О.Д. Глухова.

В период эскизно-технического проекта создаётся комплексная лаборатория под руководством Б.Г. Голованова. Им вместе с М.П. Гальпериным был сформирован коллектив, ставший впоследствии отделом и принявший на себя значительную часть вопросов взаимодействия с заказчиком, ЦКБ-проектантом, предприятиями – разработчиками и изготовителями смежных систем, военно-морскими службами и серийными заводами. В основе этого коллектива были Г.Н. Гутман, Е.В. Биндиченко, А.С. Щербина, Ю.М. Розанов, М.И. Ардовский, В.Б. Собакин, И.З. Миловидова, В.Г. Любимов.

Эскизно-технический проект шёл тяжело. Новая предметная область, по ходу дела создаваемые коллективы программистов и комплексников, необходимость модифицирования конструкции УМ-2С под требования проекта, разработка целого комплекса электромеханических устройств ввода данных от средств освещения обстановки и выдачи данных в торпеды при отсутствии какого либо опыта подобных разработок, сам по себе масштаб разработки, несопоставимой со всеми предыдущими, – всё это тяжёлым грузом легло на плечи руководителей работы и исполнителей. К тому же на это время пришёлся пик работ по внедрению системы контроля на основе машины УМ-1НХ для Белоярской атомной станции (руководитель работ – В.Е. Панкин) и серьёзная внутренняя реорганизация в КБ, приведшая к уходу ряда ведущих специалистов – разработчиков аппаратуры. Не ускоряла дело отрицательная позиция по отношению к этой работе некоторых ведущих специалистов головного института ВМФ, либо разуверившихся в возможностях Ф. Староса и его коллектива довести разработку до успешного завершения, либо почувствовавших, что она может стать серьёзным идеологическим конкурентом курируемым ими разработкам приборных предприятий МСП.

Тем не менее, к концу 1966-го года эскизно-технический проект был сделан и не без разногласий принят. На нём Ф. Старос в очередной раз продемонстрировал своё замечательное умение выжимать максимальный демонстрационный эффект из имеющихся средств. С подачи М.П. Гальперина из наиболее алгоритмически готовой группы задач навигации была взята задача счисления пути. Г.Ф. Горожанко запрограммировала и отладила с помощью кросс-средств весьма упрощённый вариант этой задачи, согласованный с И.А. Станишевским. М.П. Гальперин, В.О. Игнатьев совместно с конструкторами и И.А. Станишевским разработали идеологию макета пульта штурмана. Такой макет был изготовлен и состыкован Е.В. Биндиченко с УМ-2С. Задача счисления пути была запущена на УМ-2С и под управлением с пульта штурмана демонстрировала все свои возможности.

Необходимый эффект действующего образца был достигнут, что позволило легче отнестись к некоторым недостаткам проекта. Самым серьёзным из них был проявившаяся в процессе работы над полученными от головного института алгоритмами ограниченность объёмов оперативной памяти и памяти программ-данных. Объяснялось это излишним «замахом» головного института ВМФ в части задач, связанных с использованием аппаратуры, которой не было (а как потом оказалось и не могло быть) на подводных лодках, на которые был сориентирован «Узел». Кроме этого структура УМ-2С накладывала ограничения на возможности расширения объёма памяти. Выходом из этого послужило неприятное решение о введении сменных блоков памяти для решения задач, не входящих в состав обеспечивающих торпедную стрельбу, – задач определения места и задач гидрологии. Вызывало опасение быстродействие ЭВМ, но в тот период остро этот вопрос не встал.

Рабочий проект. Опытный образец. В 1967-м году началось рабочее проектирование системы. Практически все разрабатывающие подразделения перешли на полуторасменный режим работы. Особенно досталось программистам. Все кросс-средства разработки программ были поставлены на наиболее доступную в те времена машину М-20. Но и этих машин было очень мало, а в КБ тогда их не было совсем (первая – М-220 появилась лишь в 1970 году). На начальном этапе удалось воспользоваться услугами ВЦ академии им. Можайского, где лишь в позднее вечернее или ночное время выделялось по 5-10-20 минут на предприятие. Но здесь на помощь пришло командование головного института. В нём было начато освоение сначала одной, а затем второй ЭВМ БЭСМ-3М – полупроводниковых аналогов ламповой М-20. Программистам ЛКБ была предоставлена возможность использовать их десятками минут в первую смену, часами – во вторую и в третью смены, чем активно все они и пользовались. Нахождение этих машин в пригороде Санкт-Петербурга никого в те времена не волновало.

Напряжённо заработала цепочка «разработчики аппаратуры – конструкторский отдел – производство», перед которыми Ф. Старосом была поставлена задача к 7 ноября (естественно) 1967-го года иметь всю аппаратуру на комплексном стенде под стыковку и отладку программ. В невероятно сыром по сегодняшним меркам виде эта задача была выполнена.

На систему пришли программисты. Организацию их работ и координацию доводки аппаратуры на стенде до требуемого для программистов уровня была поручена Ю.А. Масленикову. И опять началось с программы счисления пути. В.А. Коротков, Ю.К. Судьин, Л.Г. Мичурина, А.Д. Любчиков, И.Ф. Грачёв, Е.С. Кузьмин, Э.В. Якушев, В.И. Ткачёв, Е.В. Биндиченко вместе с Г.Ф. Маслениковой (Горожанко) пытались заставить заработать вычислитель на целевой программе, «зашитой» в ПЗУ. Большими событиями становились устойчивое прохождение программы sinx, затем участков программы счисления пути, затем несколько секунд устойчивой работы вычислителя и т. д.

Параллельно на стенд приходили пультовые приборы, приборы связи с системами освещения обстановки и ввода данных в торпеды. Все они требовали сначала аппаратной стыковки с ЦВК, а затем по мере готовности – проверки их программного управления. Полутора смен на стенде стало не хватать.

М.П. Гальпериным совместно с начальниками отделов Е.И. Жуковым, В.Я. Кузнецовым, В.Е. Панкиным с конца 1967-го года была организована сменная круглосуточная работа на системе, включая субботние, воскресные и праздничные дни (забегая вперёд, можно сказать, что такой режим работы на системе просуществовал по 30.03.70). Филиппом Георгиевичем было сделано всё возможное, чтобы максимально стимулировать премиями и другими формами доплаты такой режим работы (например, поездки на такси при срочной необходимости днём, вечером, ночью с оплатой специальными талонами).

Как только ЦВК начал более или менее устойчиво работать, на повестку дня стал вопрос о подключении центрального пульта системы – пульта командира, как он тогда назывался. Такое название его было не случайным, хотя, как показала практика, весьма ошибочным. Военно-морские идеологи процессов управления ПЛ предполагали тогда, что с появлением БИУС рабочим местом командира, по крайней мере во время боевого эпизода, станет центральный пульт БИУС. Практика не подтвердила этого, но это стало ясно позже. А в нашей работе над опытным образцом такое название соответствовало ТЗ и стало обиходным.

Процесс ввода пульта командира сначала шёл по трем параллельным веткам:
– аппаратная доводка устройства наглядного отображения (УНО) текущей обстановки и его стыковка с ЦВК;
– автономная и совместно с трактом УНО-ЦВК комплексная отладка программ отображения на УНО информации о текущей обстановке;
– отладка системы прерывания, обеспечивающей управление мгновенным аппаратным переключением отображаемой информации.

Ускорение сходимости этих процессов их участники – Э.А. Никитин, К.Б. Бодашков, Б.Г. Голованов, М.А. Алексеевский, Ф.С. Голубева, Б.И. Баранов, а также все, кто отвечал за ЦВК, получили с неожиданной стороны.

В КБ на должность ведущего инженера пришёл бывший заместитель начальника головного института ВМФ, курировавшего эту работу, контр-адмирал в отставке Оскар Соломонович Жуковский. Это был идеальный человек для обеспечения взаимопонимания между командованием ВМФ и предприятием. Энергичный, инициативный, вхожий во все кабинеты командования ВМФ, включая Главкома ВМФ Сергея Георгиевича Горшкова. С.Г. Горшков во время войны был командующим флотилией на Чёрном море, а О.С. Жуковский – начальником оперативного отдела штаба флота. Он очень много сделал для правильного понимания проблем разработки в ВМФ и её необходимого накала на предприятии. Первым для всех заметным его делом стала организация приглашения Главкома ВМФ в КБ.

Ф. Старос готовился к этому визиту очень основательно, так как после его отстранения от работ в Научном Центре в Зеленограде, эта было первое посещение деятелем союзного масштаба нашего предприятия. От реакции С.Г. Горшкова зависело отношение всех чиновников и специалистов ВМФ к работе КБ.

Стоит отметить один эпизод – расстановку приборов на стенде. «Узел» – первая микроэлектронная система на флоте (а, возможно, такого объёма по задачам и в вооруженных силах СССР) была по габаритам весьма скромна. Однако, во-первых, по ТЗ на опытный образец требования по габаритам она слегка превышала – в основном за счёт несжимаемой электромеханики ввода-вывода информации. А, во-вторых, даже обоснованное изобилие приборов, как понимал Ф. Старос, не служит имиджу микроэлектронной фирмы. Поэтому он дал указание в центре помещения, где находился стенд, сделать прямоугольную выгородку в которой разместить пульт командира, прибор вычислителя с памятью, компактный инженерный пульт системы и пару элетромеханических устройств ввода-вывода. Остальные семнадцать приборов находились здесь же, но на тыльной стороне выгородки. В докладе Главкому о них конечно было сказано и на развешенных здесь же плакатах они присутствовали, но глаза не мозолили и лишних вопросов не возбуждали.

Визит Главкома ВМФ прошел успешно. Взволнованный начальник лаборатории головного института, А.В. Лоскутов, которому по сценарию была уготована роль командира, работающего на пульте, с задачей справился. Демонстрационная программа сбилась всего один раз в конце показа, но чёткий доклад Б.И. Баранова, обеспечивающего показ, смикшировал этот сбой. О.С. Жуковский с блеском подтвердил свой статус и необходимость его работы. Ф. Старос получил «наибольшее благоприятствие» в ВМФ. Осталось завершить «береговой» этап – подготовить систему для проведения предварительных и межведомственных испытаний, провести их, изготовить и настроить поставочный комплект системы и отгрузить его на лодку. Всё это удалось завершить в течение 1968 года.

Подготовка и проведение испытаний насколько возможно шли параллельно с отладкой целевого и системного ПО. Особую трудность вызывала необходимость «прошивки» информации. Удалённость кросс-средств отладки программ, неопытность большинства программистов, не имевших до работы в КБ этой специальности, достаточно сжатые сроки, во многом сырые алгоритмы приводили к тому, что на стенд зачастую попадали плохо автономно отлаженные и почти между собой несостыкованные программы. И все тяготы «перепрошивки» программ ложились на монтажниц, в первую очередь, Е.А. Широких, А.М. Румянцеву, Л.Н. Кулакову. В буквальном смысле слова днём и ночью эти женщины переделывали модули постоянной памяти. А инженеры-разработчики блоков постоянной памяти – В.И. Ткачёв, Е.В. Королев, Т.И. Клубова в том же темпе проводили настройку этих блоков после их доработки.

Проблемы с аппаратурой тоже возникали на каждом шагу. Была модифицирована и приспособлена к требованиям организации решения задач система прерывания машины. Не сразу далось удачное решение в блоке управления цифровой следящей системы, обеспечивающей выдачу с требуемой скоростью и точностью данных в торпеды. Много времени было потрачено на достижение заданной точности приёма данных от смежных систем. Но постепенно большая часть проблем была решена и аппаратура начала испытываться на соответствие требованиям условий эксплуатации.

Любопытно отметить, как Ф.Г. Старос решил проблему климатических испытаний. Он прямо на стенде создал термокамеру, а правильнее сказать – термопалатку. Это позволило, не расстыковывая приборы и сохраняя их непрерывно в рабочем состоянии, испытывать их устойчивость к предельным температурам и влажности. Нельзя не вспомнить ответственного со стороны головного института за эти испытания В.И. Михайлычева, сначала в пляжном наряде находившегося в этой палатке, а неделю-две спустя в ватнике, ватных брюках и шапке-ушанке проверявшего систему (и себя) на морозостойкость. Параллельно изготавливался и проходил соответствующие испытания поставочный комплект аппаратуры, подвергавшийся одновременно доработкам по результатам испытаний первого комплекта.

В октябре 1968-го года поставочный комплект был отгружен на ПЛ проекта 641 (командир – Э.В. Голованов, штурман – А.С. Горшков), завершавшую ремонт на Кронштадтском морском заводе. Приняли систему в эксплуатацию только пришедшие на флот выпускники кафедры БИУС училища им. Попова В.И. Вайскоп и В.А. Ермаков. До конца года удалось наладить взаимодействие с навигационной аппаратурой и привести ЦВК в относительно рабочее состояние. Под Новый год опытный образец БИУС «Узел» отправился в своё первое плавание – лодка пошла к месту своего базирования на период испытаний БИУС в Лиепаю. Первыми «подводниками» в КБ стали Е.В. Биндиченко и А.Л. Трошков.

Лиепая. Хотя лодка пришла в Лиепаю под Новый год, первые три месяца работы на ней велись не очень напряжённо и малыми силами. Причиной тому был огромный объём незавершённых работ по отладке программ в рамках рабочего проекта и подготовка аппаратуры системы к испытаниям, проводимая на стенде. Но в начале апреля под руководством И.В. Берга часть руководителей и ведущих исполнителей работ, включая Э.А. Никитина, Ю.А. Масленикова, Е.В. Биндиченко была направлена Ф. Старосом на энергичное «освоение и подготовку лиепайского плацдарма» для проведения швартовных, ходовых и Государственных испытаний. На это ушёл год.

Уже с первых дней прибытия этого десанта стало ясно, что без перенесения на лодочный образец порядка работы на стенде проблемы быстро не решить. Работы на стенде велись круглосуточно, в ней принимали участие руководители всех задействованных в разработке системы отделов и лабораторий. Часты были случаи, когда начальник лаборатории или отдела после ночной смены шёл не домой, а на оперативное совещание по итогам предыдущего дня и ночи. Поэтому в срочном порядке начала организовываться круглосуточная работа на лодке, стали вызываться в Лиепаю все необходимые руководители и специалисты КБ, приглашаться для оперативного решения возникающих вопросов представители головного института и КБ-проектанта.

Завершая работы по стендовому образцу в Лиепаю прибыли М.П. Гальперин, Е.И. Жуков, В.Я. Кузнецов, В.Е. Панкин и ведущие специалисты их отделов. В июне приехал Филипп Георгиевич Старос. Энергичное оперативное взаимодействие с командованием базы наладил неугомонный О.С. Жуковский, пригласив для этого в ЛКБ работать контр-адмирала В.Н. Ярошенко – героя обороны Городов-героев Севастополя и Одессы, командира лидера «Ташкент».

Приезд Ф. Староса окончательно привел уровень напряжённости работы к необходимому. Проблем было много и их структурирование, определение путей и порядка решения требовало его инженерного авторитета и административных возможностей. На первый план были выведены задачи обеспечения устойчивой работы ЦВК и отладки программ. И если вторая задача упиралась в лобовое решение по ускорению перемотки модулей из-за отсутствия каких либо средств предварительной автономной отладки (не ездить же в Ленинград за проверкой каждого изменения), то первая – была не столь однозначной.

Лето в Лиепае в 1969-м году выдалось на загляденье. Устойчивая жаркая погода, почти европейский, по нашим тогдашним меркам, быт сравнительно молодого коллектива в 60-80 человек, не отягощённых присутствием семей, стали незабываемым контрастом трёхсменной работе на лодке, вентиляция отсеков в которой производилась, как нам казалось, достаточно редко. Но ещё хуже было аппаратуре. Постоянные поиски неисправностей в ЦВК, подстройка режимов работы оперативной и постоянной памяти, поиск замыканий в модулях прошивки постоянной памяти, доводка систем питания и термостатирования – всё это происходило при открытых крышках приборов ЦВК. В условиях высокой температуры и влажности это многократно сокращало время устойчивой работы аппаратуры.

Поэтому после ряда попыток найти какой-то компромисс между необходимостью постоянно «копаться» в аппаратуре и несоответствием окружающих условий её штатным требованиям, которые можно было обеспечить лишь при достаточно герметичном ЦВК, Ф. Старос совместно с И. Бергом приняли решение закрыть все крышки и перевести работу ЦВК в штатный климатический режим. Это хотя и прибавило хлопот специалистам по ЦВК и термостатированию при поиске и устранении неисправностей, но резко увеличило интервалы времени устойчивой работы аппаратуры.

В конце августа произошли два символических события. На системе, срывая все сроки, стали готовиться к швартовным испытаниям, а чиновники МСП, почувствовав реальность появления конкурента с заметно превосходящими все имевшиеся прототипы аппаратными характеристиками, начали пытаться «топить» систему. Давление шло по двум направлениям: невыполнение сроков и недостаточные (якобы) технические характеристики по быстродействию и надёжности. С первым Ф. Старосу бороться было сложно – срыв сроков был большой в абсолютном исчислении, хотя и достаточно типовой для подобного рода систем. «Туча» и «Аккорд» шли не лучше, но это были родные дети МСП. Со второй претензией противникам Ф. Староса не повезло.

Надо сказать, что технических новинок в БИУС «Узел» было предостаточно. Специалисты ЛКБ, не отягощённые предыдущим опытом разработок подобного рода, воспитанные замечательными инженерами Ф. Старосом и И. Бергом, в созданной ими очень благоприятной научной и технической среде, реализовали в системе много оригинальных для того времени и очень эффективных технических решений. Два из них имеют прямое отношение к вопросу быстродействия системы.

Действительно, оценка быстродействия ЦВК по критерию «время выполнения короткой операции» не давала цифр, превышающих аналогичные в БИУС «Туча» и «Аккорд». Но в «Узле» были два блока, принципы реализации которых, обеспечивали распараллеливание процессов обработки данных в вычислителе с процессами обмена с периферийными устройствами системы.

Для середины шестидесятых годов, создание встроенных сопроцессоров ввода-вывода было решение, как минимум, редкое. Одним из них было ПДУ – программно-дешифрирующее устройство, обеспечивающее преобразование и выдачу информации об обстановке на электронно-лучевую трубку. Причём этот блок работал по собственному каналу обмена с оперативной памятью, находящейся в то же время в общей памяти системы и используемой программами для предварительной подготовки данных к отображению. В современной терминологии это графический сопроцессор, работающий с двухпортовой памятью. Второй блок – это БУ ЦСС (блок управления цифровой следящей системой). Он обеспечивал, независимо от центрального процессора, управление синхронно-следящей системой отработки заданного значения угла поворота валиков установки приборов маневрирования торпед по двадцати четырём каналам. Фактически это был сопроцессор специализированного обмена информацией.

Когда по указанию Ф. Староса программисты М.А. Алексеевский, Б.И. Баранов, О.Н. Меламед под руководством М.П. Гальперина честно пересчитали эти два вида обмена в число выполняемых команд ЦВК, то цифры быстродействия получились шокирующе большими по сравнению с процессорами, разработанными для БИУС в МСП, в которых аналогичные функции решались, в основном, программно.

Но попытки «притопить» систему продолжались и стали носить характер чисто чиновничьего давления, в том числе, через КБ-проектанта. И здесь нельзя не отметить принципиальную позицию ведущего конструктора по данной системе от КБ-проектанта И.П. Арайса, прошедшего Кронштадт и Лиепаю. Он видел реальные недостатки, динамику их устранения и старался сделать всё, чтобы не дать завалить эту работу. Другим фронтом борьбы был флот. Его независимая позиция по данной системе в конечном итоге позволила преодолеть сопротивление МСП и дать возможность довести разработку до успешного результата. Огромную роль в этом сыграли М.П. Гальперин, О.С. Жуковский и Г.С. Кубатьян, потратившие много сил и нервов для доведения фактического положения дел до высоких чинов ВМФ и МСП.

Но, так или иначе, документы для начала швартовных испытаний были подписаны, испытания достаточно успешно прошли, и систему стали готовить к ходовым испытаниям. До нового года их завершить не удалось. Кое-что не было готово на самой лодке (в части акустики). По-прежнему в круглосуточном режиме доводились до требуемого и отдельные подсистемы БИУС (система термостатирования, управление вводом данных в торпеды), но в целом система уже была устойчиво живой, хотя и требовалось ещё устранить некоторые замечания. Особенно много их продолжало появляться в части алгоритмов торпедной стрельбы, где ответственный за этот круг задач специалист головного института ВМФ (и одновременно – председатель Государственной комиссии по приемке опытного образца) А.В. Лоскутов никак не мог, мягко говоря, найти предел совершенствованию.

В первом квартале 1970-го года техническое состояние лодки, системы и требований к ним пришли в некоторое равновесие, было сделано несколько выходов в море, в том числе и на полигон для проведения стрельб учебными торпедами по кораблю-цели. Система в этот период уже работала устойчиво, и главной задачей в процессе испытаний стало получение достоверных данных от акустики. Результаты испытаний позволили Государственной комиссии 30 марта 1970-го года подписать акт об их успешном завершении.

На этом лиепайский период БИУС «Узел» по-крупному закончился. Большинство специалистов ЛКБ вернулось в Ленинград, чтобы начать отрабатывать замечания и рекомендации комиссии. А их накопилось несколько сотен. Часть из них предстояло устранить в опытном образце. Это и было сделано к сентябрю 1970-го года в Лиепае, где лодка оставалась до перехода в г. Полярный на место своего постоянного базирования. Оставшаяся часть должна была быть реализована в серийных образцах системы.

На переход Лиепая-Полярный ушли самые опытные «подводники» ЛКБ Е.В. Биндиченко и А.Л. Трошков. Встречать их там и получить из первых рук результаты работы системы в первом походе были командированы О.С. Жуковский, О.Д. Глухов, ставший к тому времени начальником комплексного отдела, Е.И. Жуков, В.Я. Кузнецов, Ю.А. Маслеников, Э.А. Никитин, а также представители головного института ВМФ А.В. Лоскутов и В.С. Чернов.

Переход прошёл и для лодки, и для системы вполне успешно и подтвердил высокий уровень надежности созданной КБ Ф. Староса аппаратуры. Э.В. Голованов, А.С. Горшков, В.И. Вайскоп и В.А. Ермаков, получив в относительно спокойной обстановке возможность поработать на системе, дали командованию хороший отзыв об эксплуатационных характеристиках системы в условиях длительной штатной работы.

После перехода стало возможным подвести окончательные итоги работы по созданию опытного образца БИУС «Узел».

Вот основные итоги нашей работы:

1. у флота появился ещё один коллектив, способный решать задачи разработки систем класса БИУС на очень высоком техническом уровне и адекватном тактической и алгоритмической постановке задачи программном уровне;
2. КБ-проектанты ПЛ и флот получили пример создания опытного образца системы класса БИУС «от нуля» за пять лет вместо 7-8, которые тратили приборостроительные предприятия МСП, имевшие, как правило, заделы по данным работам;
3. использование динамично развивающегося вертикально интегрированного предприятия электронной промышленности, применяющего самые последние свои разработки для создания сложной технической системы, позволило внедрить на флоте решения, на 5-10 лет опередившие их применение в аналогичных системах приборостроительных предприятий МСП.

СЕРИЯ

Историческое решение. Без доли иронии можно сказать, что для судьбы БИУС «Узел» решение о его постановке на ПЛ проекта 641Б стало одним из краеугольных камней будущего успешного двадцатилетнего жизненного цикла системы, выдержавшей без серьезных изменений серию в 80 образцов, в том числе 20 экспортных в составе ПЛ проекта 877 и его модификаций.

Серия 641Б начиналась в городе Горьком на заводе «Красное Сормово». Преемственность по системам освещения обстановки и торпедному оружию в новом проекте позволили легко вписать серийный «Узел» в эту лодку. Но до него ещё предстояла довольно длинная дорога. Первый серийный образец БИУС должен был быть создан в ЛКБ. Начиная со второго образца, систему в целом, должен был поставлять завод им. А.А. Кулакова в Ленинграде, а серийное производство ЦВК должен был освоить Псковский завод радиодеталей (ПЗРД). Производство микроэлектронных модулей должен был осуществлять завод в г. Хмельницкий с одновременным их освоением на заводе в Карачаево-Черкесии.

Ленинград – первый серийный. Два тома замечаний – аппаратных и программных стали внешним руководством к действию коллектива разработчиков «Узла». Но и внутренний импульс, известный как «синдром второй системы» не давал покоя многим и, в первую очередь, программистам, ставшим в процессе работы над опытным образцом в большой степени законодателями при принятии архитектурно-технических решений.

В первую очередь это касалось системы контроля БИУС. Намучившись на опытном образце с разбирательством, что «не пашет» – программа или аппаратура (в том числе, и смежная), Ю.А. Маслеников, поддержанный В.Е. Панкиным и В.В. Городецким инициировал доработку ввода-вывода таким образом, чтобы позволить максимально подробно анализировать в режиме профилактики работоспособность не только тракта вообще, но и его отдельных уровней, обеспечивая хорошую диагностику работоспособности. Основная работа по согласованию конкретных алгоритмов, программированию и отладке контрольно-профилактического режима системы была выполнена Г.Р. Шапиро.

Под руководством М.А. Алексеевского была проведена доработка структуры процессора, позволившая расширить поле адресов с 24К слов до 40К и усилить аппаратно-программные средства контроля работы вычислителя и памяти. Это совместно с добавлением одного этажа (для памяти) в стойке ввода вывода позволило ликвидировать дефицит по оперативной и постоянной памяти и избавиться от сменных блоков. Программы в серийном образце были переписаны полностью. Ведущие разработчики целевых программ О.Н. Меламед, Ю.Д. Машкин, В.А. Образцова, А.Г. Федотова, Э.А. Лабецкий, Г.Ф. Масленикова, Л.Н. Серебрякова, словно предчувствуя, что больше они этим уже не займутся, старались максимально глубоко учесть все замечания головного института ВМФ. И в большей части это удалось. А.В. Шебаршин, А.А. Скворцов и А.И. Рыжикова подвергли радикальному улучшению и развитию систему обеспечения разработки программ, включая и подсистему выпуска программной документации. Полученная в своё распоряжение ЭВМ М-220 позволила достаточно быстро довести эту систему до требуемого целевым программистам уровня.

В 1971-м году первый серийный образец МВУ-110 уже стоял на стенде в ЛКБ и программисты совместно с аппаратчиками (уже именно так, а не наоборот, как раньше) стали готовить её к отгрузке в Сормово.

Сормово. Работа в Кронштадте на Кронштадтском морском заводе в период окончания ремонта лодки и в Сормово в период строительства первого серийного образца ПЛ отличались примерно так, как бывало работа на своей даче по велению индивидуально любимой жены отличалась от работы в колхозе по велению всенародно любимой партии. Если в первом случае относительно сносные условия работы, в целом парламентские выражения и какой-то порядок, то во втором случае… В общем, Красное Сормово да и только. Тем не менее опыт Кронштадта и Лиепаи, а также факт уже второй системы позволил относительно безболезненно и без срывов сроков пройти этот этап и благополучно отправиться на переход из Горького в Севастополь по Волге и Дону.

Севастополь. В этом городе разработка вышла в прямом и переносном смысле на курортный режим. Небольшая, 10-15 человек бригада аппаратчиков, комплексников и программистов в спокойном темпе шлифовала последние грани системы. Порядок на филиале завода, хорошая работа экипажа, возглавляемого командиром лодки В.С. Чуканцовым, приличное состояние аппаратуры, односменная работа позволили всем её участникам сосредотачиваться только на своих задачах.

В процессе сдачи этого заказа флоту были проверены доработки в приборах ввода данных в торпеды, последние доработки программ определения ЭДЦ, боевого маневрирования и навигации, очередные доработки задач торпедной стрельбы. В функциональном смысле система была готова к тиражированию, а коллектив, её создавший, – к новым работам.

А в это время… В июне 1972-го года приказом по Министерству электронной промышленности ЛКБ вводится в состав Ленинградского объединения электронного приборостроения (ЛОЭП) «Светлана». На партийно-хозяйственном активе ЛКБ генеральный директор ЛОЭП О.В. Филатов заявляет о неприемлемости ориентации на крупные системные разработки и необходимости сосредоточения усилий на специфических для электронной промышленности крупносерийных изделиях, обладающих высокой рентабельностью. Перед Ф. Старосом и И. Бергом ставится задача в кратчайшие сроки наладить массовый выпуск настольного калькулятора на БИС, разработанного ЛКБ впервые в стране в 1971-м году. В постановке задачи звучит неприкрытая угроза организационных выводов в случае провала задания, контролируемого министром, обещавшим, в свою очередь, решение этого вопроса ЦК.

Перед М.П. Гальпериным персонально ставится задача скорейшего освоения на серийных заводах МЭП и МСП системы «Узел» и передачи калек этим заводам, чтобы «очистить» ЛКБ от этих работ. Формально эта задача оговорена совместным решением упомянутых министерств. И она энергично решается. Ни флот, ни МСП не предпринимают решительных шагов для сохранения направления БИУС в набравшем хороший ход коллективе.

Одновременно на предприятии, используя опыт разработки БИС для калькуляторов, начинают рассматривать вопросы переложения схемы ЦВК БИУС «Узел» на специальный комплект БИС. Кроме этого ведутся работы по долговременным обязательствам предприятия в части БИУС «Узел». Успешно решённой в итоге явилась задача выработки данных для телеуправляемых торпед (Э.А. Лабецкий, В.В. Иванов).

В июне 1973-го года, воспользовавшись формальной нестыковкой в отчетных документах по выпуску калькуляторов, Ф. Старосу инкриминируют приписки и снимают с должности директора ЛКБ, переведя его на должность заместителя директора по науке. И. Берга также понижают в должности до начальника лаборатории. Обоим объявляются партийные взыскания. Эпоха БИУС «Узел» в ЛКБ фактически закончена. Ф. Старос примерно полгода ещё числится на предприятии, потом уходит в КБ РТК и в конце 1974-го года уезжает работать в Дальневосточный Научный Центр Академии Наук СССР. Смерть от инфаркта в 1979-м году в Москве прерывает жизнь этого замечательного человека, выдающегося инженера и ученого. И. Берг проработал на предприятии до 1993-го года, занимаясь (без серьезной поддержки) одним из перспективных направлений создания технологического оборудования для изготовления (с коротким циклом производства) малых серий БИС высокого уровня интеграции. Съездил в США, за давностью лет преследованиям не подвергся, оформил там пенсию, жил, в основном, в России. Умер (гримаса судьбы) тоже в Москве в 1998-м году во время поездки по личным делам.

Заканчивая работы по БИУС «Узел», специалисты комплексного отдела, ведущие разработчики ЦВК, системы ввода-вывода и целевых программ ещё поучаствовали в серийном освоении системы и её компонент на ПЗРД, заводе им. А.А. Кулакова, заводе «Молот» (г. Петровск), куда было передано производство системы, начиная с пятого комплекта. Ещё помотался М.П. Гальперин в Карачаево-Черкесию, принимая участие в постановке на ровном месте микроэлектронного производства. Ещё благодаря настойчивости О.Д. Глухова и энергии И.З. Миловидовой было сделано типографское издание документации на систему, поражающее сейчас своей основательностью. Но это были поминки по большой и успешной работе.

Мания величия. На определённую её дозу разработчики БИУС «Узел» имеют право, так как:

1. ими руководили такие неординарные люди;
2. система, созданная под их руководством, надолго опередила по многим параметрам аналогичные системы;
3. система, оставшись практически «без пригляда», смогла выдержать двадцать лет без серьёзных переделок;
4. система, наконец, достойно представила свой класс изделий в экспортных поставках.

Но если говорить серьёзно, то (как отчетливо стало ясно особенно теперь) всё дело в первом пункте.

Что потерял подводный флот …и приобрел надводный? Ответ на этот вопрос даёт краткий перечень некоторых результатов работы предприятия, сохранившего системную тематику благодаря усилиям М.П. Гальперина.

1975 год – первая в стране 16-разрядная микро-ЭВМ (помните прикидки ЦВК БИУС «Узел» на БИС – они показали нецелесообразность перевода этих архитектур на БИС, так как комплект оказывался слишком большим).

1978 год – первая в ВМФ микроэлектронная система обработки и обмена данными для НК на основе 16-разрядной ЭВМ (МВУ-300).

1981 год – первая в стране 16-разрядная однокристальная микро-ЭВМ.

1989 год – коммуникационная система (МВУ-500) для надводной БИУС на основе микропроцессорных модулей собственной разработки, поставленных впоследствии на серию в МСП.

Вместо эпилога. В данном изложении легко пройдено дело о постановке БИУС «Узел» на серийное производство. А эта история не менее интересна, чем та, что здесь приведена. Но её хорошо могут рассказать лишь непосредственные участники этого процесса и, прежде всего, – Юрий Николаевич Кормилицин, главный конструктор ПЛ проектов 641Б, 877, 877ЭКМ, 636Э, на которых ставилась МВУ-110, М.П. Гальперин, начальник отдела в управлении ВМФ в то время С.Н. Кириллин. Их рассказ мог бы дополнить картину жизни этой нерядовой работы.

Статья была опубликована в журнале «Морская радиоэлектроника» № 3, 2008 г.

В начало