Собаки

Вероятно, собака была первым другом человека, охранявшая его ещё в пещере. За множество веков человек, отбирая нужные ему качества, практически и создал этот вид животных.

Собаки, а я бы добавил к ним и других домашних животных, – это лекари нашего душевного настроя.

О Жучке, собаке моего детства я рассказал в повествовании Родина моя. Здесь расскажу о других встречах.

Джессика

Строительство нашей дачи шло полным ходом. И хотя двор был ещё завален строительными материалами, ранней весной мы расчистили его небольшую часть для посадки смородины и под небольшую грядку, а для этого завезли и свалили в дальнем углу участка машину торфа.

К этому времени в посёлке уже прижилась ничейная собака рыжего цвета с лисьей мордочкой и добрым характером. Мы её назвали Рыжухой и часто подкармливали, как и другие люди нашего посёлка. Тогда же весной к ней приезжал пёс-жених. Я не оговорился, так как своими глазами дважды видел его выскакивающим на нашей остановке из автобуса со стороны Истры. Откуда он приезжал не знаю, но люди в автобусе говорили о нём, как о старом знакомом. Пёс этот был до смешного безобразным метисом: короткие кривые ноги, длинное тело, окрас чепрачный, лоб выпуклый, глаза навыкате, нижняя челюсть выдается вперед, как у бульдога так, что видны нижние зубы. Но вид независимый, взгляд серьезный, не допускающий никакого панибратства. Местный кавалер Пират дрался с ним, но видимо два одинаково крепких характера обеспечили им обоим равные права на обладание Рыжухой.

В конце июня Рыжуха в логове, устроенном под соседским штабелем досок, родила шесть щенков и, когда они уже достаточно подросли, стала выводить их на прогулки, в том числе и на наш участок. Щенки были очень разные по пушистости, окрасу, и по размеру. Два из них были несоразмерно маленькими.

Мать играла со щенками и явно обучала их каким-то своим собачьим премудростям. Часто это происходило на куче торфа, и нам нравилось наблюдать, как они гонялись друг за дружкой и смешно боролись. Рыжуха, при этом, поощряла или наказывала их. Особенно забавным выглядел самый маленький. Он очень смешно спрыгивал с обреза кучи сразу на все четыре растопыренных ножки.

Стало холодать. Мы реже стали приезжать на участок. Поубавилось и отдыхающих в посёлке, отчего стало голоднее и Рыжухе с потомством. Самых крупных щенков, похожих на Пирата, уже разобрали. Когда мы приезжали, Рыжуха с оставшимися щенками мчалась к нам на участок. При этом, самым последним, и с каким-то униженным, пришибленным видом, следовал за всеми этот самый маленький щенок.

Нередко мы становились свидетелями, когда во время кормления Рыжуха отгоняла его от корма, брала щенка зубами за загривок и уносила подальше в заросли крапивы. Он там скулил и выбирался ко всем только тогда, когда уже все было съедено. Так Рыжуха поступала несколько раз. Конечно, она делала это не со зла, а повинуясь инстинкту заботы о потомстве, который диктовал ей необходимость освобождения от слабого, ради сохранения сильного. Мы подкармливали этого щенка отдельно. Поступали ли так же другие приезжающие – не знаем, но щенок к каждому нашему приезду становился все слабее. Скоро зима. Видно было, что ему не выжить, и мы решили взять его с собой в Москву.

И произошло чудо. Щенок вырос и превратился в очень милую и красивую собачку. Она была маленькая, весом не более четырех килограмм. Окрас чепрачный, но спинка не черная, а темно-бурая, шерсть короткая, грудь широкая, ножки коротковаты, а передние немного кривые (почти как у таксы), хвост колечком. Самое удивительное – головка и её красивый постав. Небольшая гладкая мордочка – острая, но не вытянутая, нижняя челюсть слегка выдается вперед. Лоб крутой, круглый, большие черные глазки слегка выпучены, над глазами ярко-желтые пятнышки – бровки, большие ушки – вначале висели, а потом, к нашей радости, поднялись как лопушки. В целом, если бы не короткие ножки и уж явно овчарочий окрас, она могла бы сойти за пинчера. Её так и зарегистрировал ветеринарный врач, когда ей делали необходимые прививки.

Джесcика была удивительным щенком, понимала все очень быстро, знала команды. Без поводка шла со мною рядом на прогулках на даче и в городском парке. Любила играть со мной в мячик, догонять и приносить палочку. Все её движения были наполнены радостью жизни, а в глазах светилась признательность и выражение любви и преданности. На прогулках в парке она нравилась прохожим, меня часто спрашивали какая это порода и удивлялись, что она беспородна, а один мужчина поинтересовался, не карликовая ли это немецкая овчарка?

Со следующей весны мы стали часто ездить на дачу, так как полным ходом шло строительство. Джеcсика хорошо переносила езду в автомобиле и обычно сидела на переднем сидении рядом со мной. Если мне надо было выйти из машины, я ей говорил: «Джесcика, сидеть на месте» и она всегда слушалась.

Но вот однажды, закончив дела на даче, мы тронулись в обратный путь в Москву. Когда выехали на шоссе, мне показалось, что спустило заднее правое колесо. Я принял в сторону на обочину, остановил машину и, ничего не сказав Джесcике, вышел посмотреть колесо. Все оказалось в порядке, и я уже пошёл было обратно, как увидел, что Джесcика выпрыгнула в открытое окно передней двери, и в эту же секунду сзади промчался грузовик и передним крылом на лету ударил Джессику. Ужас!

Я бросился к ней, поднял её ещё тёплое тельце, но она была уже мертва. Я похоронил ее недалеко от того злополучного места, под большой сосной. Трудно описать, что было с нами. Я не находил себе места ни днём, ни ночью, ни дома, ни на работе. Так мы потеряли нашу любимую милую собачку. До сих пор, каждый раз, проезжая мимо этого места я вспоминаю Джесcику и даю салют автомобильным сигналом.

Пират

Я не любил его. Он был вороват и нахален. Как ни заделаю дыры в заборе, он непременно проберется и шастает по двору, то раскопает компост, то перевернет ведро и т. д. Это был среднего роста крепкого сложения, одноглазый пес. (Глаз потерял, скорее всего, в битвах на собачьих свадьбах). Всего к тому времени в поселке жили четыре или пять беспризорных собак. Они знали всех жителей и вели себя лояльно, так как зависели от подаяний, хотя занимались и охотой. Я несколько раз имел удовольствие наблюдать, как Рыжуха и Чернушка мышковали, точно как лисы, потихоньку подкрадывались к норкам, садились на задние лапы, замирали, терпеливо и внимательно ждали появления мышки, затем прыгали и ловили мышь.

Кроме этого, в лесу, вблизи поселка я часто встречал места пиршеств с остатками заячьего или беличьего пуха, или перьев птиц. Не исключено, что это были собачьи проделки.

В нашей небольшой компании собак, вероятно, как и в большой, существовали общественные отношения, одним из признаков которых была жесткая иерархия. Главенство в то время принадлежало Рыжухе, хотя она и не была самой крупной и сильной. Власть вначале завоевывается зубами, а затем поддерживается часто демонстрируемыми признаками старшинства, такими как осанка, постав головы, ушей, хвоста, уверенность и напор в движениях, рычание и оскал.

Вожак всегда впереди и в поисках пищи, в нападении и обороне. Интересно было наблюдать, как почти неуловимого для нас жеста или взгляда Рыжухи оказывалось достаточно, чтобы какая-нибудь другая, вероятно рангом пониже, собака оставляла брошенную ей еду и с поджатым хвостом, с виновато опущенной головой, на полусогнутых, почти на брюхе, отходила в сторону. И это несмотря на то, что сама она была крупнее и сильнее Рыжухи и явно голодна. Однако, как и у людей, атаманство вожака длится недолго. То ли из-за болезни Рыжухи, то ли по какой другой причине, собаки стаи почувствовали её слабость, вышли из подчинения, а однажды в ходе драки чуть не загрызли её до смерти, – разорвали горло. Мы её взяли к себе во двор и лечили, на какое-то время брали в Москву. Но вскоре после выздоровления она пропала, видимо стая всё же расправилась с ней.

Но вернемся к одноглазому. Я звал его Пиратом, а бабушке Лиде больше нравилось имя Кутузов. Пёс исправно исполнял обязанности старшего жениха Рыжухи и других сук. Иногда приходили соперники из посёлка Северный и Пират давал им бой, утверждая свои права. В такие периоды он бегал по поселку уверенной, пружинистой походкой с гордо поднятой головой, хвостом морковкой вверх и боевыми отметинами – следами укусов на морде, боках и ногах. Меня он остерегался и, увидев, всегда старался удрать со двора.

И вот однажды, услышав невдалеке собачью свару, я подумал, что это опять Пират дает трёпку очередному пришельцу, а когда вскоре увидел во дворе самого Пирата, выскочил из дома, чтобы прогнать его. На этот раз Пират был окровавлен, на морде и шее зияли раны. Не сообразивши в чем дело, я всё же подбежал к нему. К моему удивлению он не двинулся с места, и я уже было поднял хлыст, как встретил взгляд его единственного глаза, и точно споткнулся об него. Это был не взгляд, а немой крик: «Что же ты не видишь что ли? Ведь там смерть моя!». Я глянул поверх собаки. За сеткой забора стояли два огромных разъяренных пса южнорусской породы с соседней фермы, которые обычно держались на цепи. Морды их были испачканы кровью, они с нетерпением смотрели в нашу сторону. Рука моя с хлыстом опустилась сама, и я отошел от собаки.

Я часто вспоминаю этот случай и склонен думать, что это был пример способа передачи информации от живого к живому не посредством звука, жеста, мимики или неуловимого движения, а путем вспышки физико-психической энергии огромного напряжения, отраженной во взгляде. И тогда эта вспышка автоматически руководила моим действием, даже ещё до осмысления ситуации.

Капочка

Когда я работал в Коломне по реализации голландского проекта внедрения новой (в нашей стране) технологии возделывания картофеля, мне на день рождения подарили маленького беленького щенка. После смерти Джесcики и исчезновения Кузьки, бабушка Лида ни в какую не хотела больше заводить никаких животных, а когда я вернулся из командировки и, войдя в квартиру, приоткрыл отворот дубленки, откуда выглянула мордочка щенка, она очень обрадовалась. В насмешку за её малый рост мы дали ей имя Капитолина (основательная, большая), а звали Капой или Капочкой.

У нее совсем недавно открылись глазки и были они еще синего цвета, и она ещё не могла самостоятельно лакать молоко. Постепенно всё наладилось, и она превратилась в очаровательную (на мой взгляд), интеллигентную, ласковую и деликатную собачку. В роду у неё букет мелких, но бесспорно достойных, пород: рост и мордочка, как у болонки; окрас – вся белая, а ушки и одно пятно на спине, как у бишона – светло-коричневые; хвост колечком, как у шпица; ножки кривые и короткие, как у таксы. Одним словом – «красавица».

Между прочим, корни похожих на неё собачек очень древние. Их можно видеть на полотнах старых итальянских и фламандских мастеров, а по свидетельству известнейших из них – Яна Брюгеля и Питера Рубенса, на их совместной картине (Маурицхауз, Гаага) точная копия Капочки прижалась к ногам Евы, когда она в Раю срывала яблоко с древа познания и угощала им Адама, ещё не знающего красоты женщины. Другая из «Капочек» постоянно рекламирует газету АиФ с экранов телевизора. Точно такая же «Капочка» определенно принесла немалый доход известному клоуну Олегу Попову.

У нас же Капочка росла без особого собачьего воспитания. Она не знает никаких собачьих команд. Просто росла в нашей семье, как её равноправный член. Мы не командуем, а разговариваем с ней и она всё понимает. Она почти не знает поводка, кроме двух раз по две недели в году, но всегда на прогулке идёт рядом. Дорогу переходит только после моего разрешения. У магазина сидит и терпеливо ждет. Мы даже уверены в том, что она понимает наши разговоры.

Например, если ещё до начала сборов, признаки которых она прекрасно знает, я ей шепну, что мы поедем на дачу или, наоборот, с дачи в Москву, её глаза мгновенно загораются, она «закипает», мечется и уже не упускает из внимания наши сборы и стережет автомобиль, чтобы прыгнуть в него первой.

Она часто проводила время на солнечном крыльце соседей. Они её не прогоняли, иногда угощали и вообще грубость к животным не проявляли. Но вот однажды Капа перестала к ним ходить. Мы уверены, что кто-то из них всего один раз ей сказал: «Уходи», и этого оказалось достаточно. Когда ей не было и года, собака других соседей по даче, – огромная и очень тупая немецкая овчарка Гера ухватила ее всей пастью поперек маленького тела. Хозяйка собаки и я кинулись к ним и Капочку отбили. Обошлось без крупных повреждений, кроме гематомы на спинке, с яблоко величиной. Но Капочка запомнила зло, возненавидела и постоянно, на протяжении долгого времени, облаивала Геру, а заодно и всех жителей того двора. Не жалует их даже спустя нескольких лет после смерти Геры.

Капочка очень деликатна. Терпеливо ждет приготовления пищи, не кидается сразу к миске, а посмотрит сначала в глаза, как бы спрашивая: «Можно?», и подойдет к чашке, только получив разрешение. Кусочек пищи с рук не хватает, а берет зубками очень осторожно. Свои дела делает, только отойдя далеко в сторону от дорожки или тропинки, а на даче всегда уносит за пределы нашего участка, и никогда на асфальте.

На прогулках в парке она издали определяет, на поводке или нет, идёт встречная крупная собака. Если нет, то жмётся к моим ногам или обходит подальше стороной, а если да, то идёт смело и обязательно тявкнет, но уже на шаг пройдя её. Кобелей, вне своих естественных периодов, совершенно не терпит, рычит и огрызается, несмотря на их, подчас огромные, размеры.

Но…, независимо ни от каких периодов, она питает особую слабость только к одному псу – огромному Лордику из соседнего подъезда, чистопородному кобелю породы русская борзая. Замечает его ещё издали, мчится к нему, вертит хвостом, прыгает, заигрывает, приглашает побегать вместе. Удивительно.

Чем не любовь!

Собачья верность вошла в поговорку. Кто её не знает? Но полностью прочувствуешь её правдивость только, когда встретишься с этим сам. Как-то, в один из дождливых дней к нам на дачу приехала Таня с её знакомым. И мы с бабушкой уехали с ними на его автомобиле по делам на весь день. Капу оставили дома о дворе. Весь долгий день несколько раз принимался лить дождь, а один раз даже с сильным градом. Вернулись на той же машине поздно вечером. Я вышел из машины и увидел в конце улицы со стороны въезда в посёлок к нам бежит какое-то маленькое чумазое существо.

– Да ведь это Капка! – воскликнул я и побежал к ней навстречу.

Да, это была она. Но что за жалкий вид! Вся мокрая и с головы до хвоста измызгана грязью, тяжело дышит, но глаза радостно сверкают, хвостик вертится, того и гляди оторвётся. Всем своим поведением она выказывает огромную радость встречи с нами. И вот, что рассказал нам сторож. Оказывается, что когда мы уезжали утром, она бежала вслед за автомобилем, на котором мы уезжали, но, естественно, сразу отстала. Выбежав на шоссе, не зная в какую сторону мы уехали, ждала нас на шоссе у поворота в посёлок весь день под проливным дождём.

Сторож несколько раз проведывал её на её посту, звал в посёлок и даже пытался взять её в сторожку, – она не давалась и продолжала дежурить там до самого нашего приезда. Как она, среди сотен проехавших мимо неё автомобилей за день, определила именно тот, в котором мы приехали, остаётся загадкой.

Возвращаемся с Капочкой с прогулки. Подошли к дому, обернулся, а она далеко отстала, хиляет смешно, вразлёт перебирая своими короткими ножками.

– Капка, – крикнул я, – ну что же ты так отстаёшь, иди быстрее?

– Куда же ей – колёса то маленькие! – раздался голос откуда-то сверху. Глянул, а это сторож на вышке автостоянки решил объяснить ситуацию с позиции знания скоростных характеристик, охраняемой им техники.

Изверг. Утром пошел в истринский лес по грибы. На одной из просек увидел крупную чёрную собаку. Я окликнул её, она остановилась, и я подошёл ближе. Сердце сжалось. Кожа да кости, на шее туго затянута петля веревки, конец которой висит до земли. Петля была затянута так туго, что, как мне казалось, ей невозможно было глотать пищу, если бы даже она её и нашла.

Разговаривая с собакой, стал потихоньку подходить к ней вплотную, чтобы попытаться снять или хотя бы ослабить петлю. Уже погладил её по голове и только дотронулся до веревки, как пёс отпрянул и отошёл в сторону. Несколько раз я повторял попытку. В конце концов, он ушёл в чащу и я его потерял. На душе было тяжело. Ведь это человек (если можно так назвать этого изверга) привязал свою собаку затягивающейся петлей к дереву и оставил в лесу.

Представляю, чего стоило полузадушенному псу перегрызть веревку и убежать куда глаза глядят, спасая жизнь. Но пёс ошибся. Добыть, а главное, проглотить пищу с перетянутым веревкой горлом он не мог. Судя по худобе, он после нашей встречи и нескольких дней не протянул.

Изверг

Утром пошел в истринский лес по грибы. На одной из просек увидел крупную черную собаку. Я окликнул её, она остановилась, и я подошел ближе. Сердце сжалось. Кожа да кости, на шее туго затянута петля верёвки, конец которой висит до земли. Петля была затянута так туго, что, как мне казалось, собаке невозможно было глотать пищу, если бы даже она её и нашла. Разговаривая, стал потихоньку подходить к ней вплотную, чтобы попытаться снять или хотя бы ослабить петлю. Уже погладил её по голове и только дотронулся до верёвки, как пес отпрянул и отошел в сторону. Несколько раз я повторял попытку. В конце концов, он ушел в чащу и я его потерял. На душе было тяжело.

Ведь это человек (если можно так назвать это двуногое безжалостное животное) привязал собаку затягивающейся петлей к дереву и оставил в лесу. Представляю, чего стоило полузадушенному псу перегрызть верёвку и убежать ради жизни. Но он ошибся. Добыть, а главное, проглотить пищу с перетянутым верёвкой горлом он не мог. Судя по худобе, он после нашей встречи и нескольких дней не протянул.

Добрая душа

Начало декабря. Холодно. Мы возвращались с бабушкой Лидой из Соколовки. Когда пришли на станцию, оказалось, что следующий поезд будет через 40 минут. Я слонялся по пустынному перрону, зашёл под навес для ожидающих пассажиров и на уныло окрашенной стене сбоку окошка билетной кассы увидел небольшой квадратик бумаги со следующим текстом: «Товарищи! Найда ощенилась под платформой (под кассой). Покормите её пожалуйста. Спасибо». Я подумал об авторе записки, что вот ведь нашлась добрая душа неравнодушная к тяжёлому положению живого существа – собаки!

Лида покопалась в сумке и нашла полбутерброда и ещё какие-то остатки нашей трапезы, а молодая женщина, видимо тоже прочитав объявление, молча протянула ещё два бутерброда. Я пошёл искать Найду. Долго её звать из-под платформы не пришлось. Это была крупная рыжая собака с красивой головой, не без признаков благородства. Она была худа, оттянутые щенками соски болтались на ходу из стороны в сторону. С достоинством, очень деликатно брала она из моих рук кусок за куском, благодарно посмотрела мне в глаза, повиляла хвостом и пошла обратно под платформу, к щенятам.

Кошки

Кошки – это космические пришельцы (ангелы), пришедшие к нам на землю, чтобы спасти нас. Куклачёв

Чомбе

Лида принесла с работы подарок – чёрного котёнка. Это был плод любви сиамской кошки и обычного кота, но по статям экстерьера и по характеру – настоящий сиамец: независим, очень энергичен, стремителен, немного диковат, кусач и царапуч.

В то время у всех на слуху была гражданская война в Анголе, президент которой социалист Лумумба был злодейски убит предводителем заговорщиков, чёрным как ночь, генералом Чомбе. Я решил назвать нашего черного «злодея» тоже Чомбе. В отличие от своего тёзки, он был очень красив: короткая блестящая шерсть, высокие ноги, длинный хвост, хороший рост, римский (с горбинкой) нос, большие уши и зеленые глаза.

Быстро усвоил науку ходить по своим делам в унитаз, так что особых хлопот с его содержанием в квартире у нас не было. По молодости он шастал по всей квартире, лазал на шкафы, шторы и даже пытался забраться на люстру, любил устраивать засады и нападать на проходящих, правда, при этом не царапал. Его любили все, да и не любить его было невозможно. В любую напряжённую ситуацию один его вид вносил разрядку. Чего, например, стоила картина, когда он уляжется на батарее, обтечет ее всем телом, от неги закроет глаза и уснёт, высунув ярко красный кончик язычка на черном фоне морды – полная релаксация! При плохом настроении достаточно его погладить или взять на руки, как напряжение снимается.

С возрастом он остепенился, стал спокойнее, и серьезнее. Иногда мы с Лидой брали его по утрам в парк, где мы делали зарядку, а он гулял рядом. Так продолжалось до случая, когда он напал на чужую собаку. А дело было так. Мы выполняли упражнения, а кот спокойно сидел за нами.

Не заметили, как к нам со стороны подходил мужчина с собакой породы колли. Вдруг из-за наших спин молча выскочил Чомбе и как чёрная торпеда рванул к собаке. Та ещё издали страшно завопила и отпрянула к ногам хозяина, который в испуге закричал: «Уберите Вашу кошку!». Я бросился и схватил кота на руки, а колли уже убежал далеко, хозяин (видимо тоже от испуга) стал кричать что-то о нападении Чомбе и нелестное в наш адрес. Мы быстро ушли домой. Несмотря на то, что тогда кот не успел цапнуть собаку, я это отчетливо видел, больше мы его в парк не брали.

На даче, на свободе, Чомбе часто сопровождал нас в прогулках по внутренней кольцевой дороге посёлка. При этом, если нам встречалась собака (в поселке жило несколько бастардов), кот мгновенно с вздыбленной шерстью, вспушенным хвостом и грозным шипением делал рывок в её сторону, и собака с визгом убегала.

Однако такое его грозное поведение ему даром не прошло. Там кот жил свободно, гулял где хотел и часто не ночевал дома. И вот однажды поздней осенью, в пять часов утра, Лида проснулась от собачьего лая и визга на улице.

Она выглянула в окно и в свете фонаря увидела стаю собак, терзающих Чомбе у стены нашего дома рядом с окошком в подвал. Он уже не подавал признаков жизни, а они его трепали и подбрасывали вверх, словно тряпичную куклу. Лида закричала, а я спросонку вскочил с постели и в одних трусах, босиком кинулся на улицу, не чувствуя под ногами мёрзлой земли.

Собаки уже разбежались, а Чомбе нигде не было. Подумал, что они его уволокли в лес. Быстро вернулся в дом, оделся и побежал искать собак и кота. Обошёл всю улицу и все возможные места лёжки собак, но ничего не нашел. Часов в девять к нам пришли рабочие что-то ремонтировать в подвале. Мы спустились туда и уже стали обсуждать содержание и условия работы, как из-под штабеля дров что-то выползло. Лида глянула, узнала кота, от неожиданности закричала и с ней сделалась истерика.

Это что-то оказалось Чомбе. Он постанывал, весь густо измазан глиной, сильно помят до такой степени, что не мог ходить. Я вынес его наверх, обмыл и укутал в теплые одежды. Отходил он медленно, несколько дней волочил задние ножки, но постепенно стал поправляться и выздоровел. Однако с тех пор стал бояться собак. Чомбе прожил у нас ровно двадцать лет.

Беня

Осень, пасмурно, холодно. Почти все дачники уехали. Как-то утром, выйдя на крыльцо, я услышал писк и увидел двух маленьких котят, а поодаль их мать, небольшую дымчатую с белой грудкой кошку. Кто-то из соседей, уезжая в Москву оставил их, бросил на произвол судьбы. Котята просили есть.

Что делать? Котят мы взять никак не можем, хватает нам забот и с собакой. Бабушку Лиду я предупредил, что если покормим хоть раз, они уже не отвяжутся и будут постоянно вертеться у нас во дворе, а нам самим скоро уезжать и получится так, что теперь уж мы выступим в роли лиходеев, оставив их в зиму на верную гибель. Мы несколько раз возвращали котят кошке через забор, но она каждый раз приводила их к нам на крыльцо.

Котята были хорошенькие тоже дымчатые, один из них с белой мордочкой и лысинкой, а также манишкой и носочками – котик, а другой – пушистая кошечка полностью дымчатая, только ножки в белых носочках. Жалобное мяуканье становилось невыносимым. Как-то, не вытерпевши, Лида вынесла им какие-то остатки Капиной еды. Невозможно было видеть, как они её похватали. Делать нечего – стали подкармливать. Сначала они жили под сараем, и было очень забавно смотреть, как они после еды или от грозного рыка Капы, быстро улепетывали по дорожке к сараю, сверкая белыми носочками лапок.

Котята от одной матери, почти одинаковы по виду, но характеры совершенно разные. Котик непугливый и ласковый, а кошечка – пугливая дикарка, не подходила близко и не давалась на руки.

Было холодно. Я занимался строительством теплицы и котик все время вертелся около меня и, больше того, когда я наклонюсь или делаю что-либо присевши, он сам заберется ко мне под куртку, уцепится там за свитер и урчит пригревшись. Душа тает, прогнать его нет сил.

Я уговорил Лиду оставить их у нас, а когда мол вернемся в Москву, отнесу их к метро и отдам «в хорошие руки». Лида согласилась, и мы взяли их в дом. Возвратившись в Москву, я в первый же день понес кошечку к метро и отдал её. Котика решил не отдавать. И какова же была моя радость, когда по возвращении домой Лида встретила меня словами: «Давай котика оставим себе».

А как его назвать? В это время, почти всю осень, мы слушали радиосериал по повести Татьяны Толстой «Кысь», с главным персонажем по имени Бенедикт. Мы котика так и назвали, но нам нравится краткое имя – Беня. Оно прижилось, хотя я однажды был несколько обескуражен, прочитав в какой-то газетной заметке, что кто-то кого-то послал «к бениной матери». Кстати, Бенина мать, очень ласковая кошка Муся до сих пор посещает наш и соседский двор. При встрече – Беня к ней с добрыми намерениями, а она его не принимает, грозно урчит и шипит – дает понять, что он уже не маленький.

Котик в квартире быстро освоился. Я без хлопот приучил его делать все его дела в унитаз. (Методику мою напишу отдельно). Капу Беня, видимо подчиняясь стайной иерархии, принимает за старшую. Имея такое грозное оружие как когти, он её ни разу не цапнул. Едят они раздельно, но Капка хавает, а Беня сначала обойдет чашку, понюхает, поглядит вокруг и не спеша принимается за еду. К этому времени Капка своё уже давно съела, сидит и ждет не оставит ли он чего. Иногда она, с оглядкой на меня, потихоньку, как бы без цели, подходит к деликатному трапезнику, выберет момент, когда Беня по обыкновению смотрит по сторонам, и потихоньку вставляет нос в Бенину чашку, он брезгливо отводит мордочку в сторону и отходит, а она уже хавает.

Наказывает его также жадность, вернее завидушность (завистливость). Лида всегда сначала заполняет его чашку и ставит ему первому. При этом она обязательно положит ему лучший кусочек. Когда же она начинает ставить Капину чашку, кот опрометью бежит к ней, оставив свою. Капе же частенько ничего не остается, как довольствоваться его более вкусной порцией.

Беня – прелесть, очень красив и ласков. В нем море умиротворения, неги, лени и всего чего-то такого притягательного, что словами не выразить. Думаю, что в толковом словаре, вместо нудных толкований слов «нега» и «лень», достаточно было бы поместить фото Бени, вальяжно развалившегося в кресле в полусидящей позе с довольной мордочкой. Глаза полузажмуренные, весь обмяк, бессильно висят кисти передних лапок, сложенные крест на крест на животе и бесстыдно раскинуты задние.

Ну как описать словами разнообразные, и порой самые неожиданные позы: потягивания, умывания, грациозность движений, стремление подойти и боднуть лбом мою или бабушкину ногу и тернуться спинкой, чем выразить признательность и любовь (однажды он ошибся и боднул Капку), мимику мордочки и многое другое? А акробатическое лазание по деревьям и крышам? А скрадывание добычи, когда всё в нём напряжено до предела и он ротиком и зубками клацает от нетерпения и предвкушения тепленькой воробьятинки или мышатинки? А удивлённо разочарованное выражение мордочки после срыва почти каждой такой операции?

А его игры с живой (в редкие случаи удачи) или бумажной мышкой? Одним словом, Беня – это наша радость, успокоительное лекарство, антистресс. Посмотришь на него и улыбнёшься, а уж дотронешься или погладишь – и подавно. (Обсуждая эту его особенность, вернее свойство, мы часто вспоминаем песенку Высоцкого про то, какую скуку герою песни навевал вид надоевшей Зинки дома). Даже, находясь далеко, вспомнишь его и явно ощущаешь тепло поднимающейся радости, от одной мысли, что «придёшь домой – там»… Беня!

Одна беда, он чересчур домашний, ласковый и добрый для вольной жизни на свободе в нашем дачном поселке. И из-за этого он попадает в передряги при общении с себе подобными. У соседей живёт небольшая кошка с мужским именем Тишка. (Они и суку назвали Дружком). Кошка – жуткая злючка. Она возомнила наш двор частью своих владений, нагло заходит и гоняет Беню, а по ночам устраивает настоящие бои, следы которых оказываются у Бени на мордочке: то на розовом носике, то на щеке под глазом, то на губе среди усов. Беда.

Правда, с возрастом он смелеет и начинает давать отпор. Поймал и слопал несколько мышек и даже бельчонка, а однажды от птички оставил только два пёрышка. Однако как-то мы с бабушкой Лидой стали свидетелями позора нашего героя. Смотрим, от соседей на наш участок идёт Беня, но какой-то странной походкой: то шагает, то остановится и выгнет спинку. А когда он пролез в дырку забора на наш двор, увидели впереди него большую крысу. Крыса шла не торопясь, не обращая никакого внимания на Беню, останавливалась, что-то обнюхивала, а наш герой на небольшом расстоянии от неё также медленно шагал за ней. Картина была необычна тем, что весь вид Бени выражал удивление, дескать: «Что это за образина с таким противным лысым хвостом ходит тут?». И это наш охотник!

Беничка прожил всего пять лет, его и соседского Кешу кто-то отравил. Горю нашему не было предела.

Муся

Я уже рассказывал, как, брошенная дачниками, кошка привела к нам на крыльцо котят, и как мы вначале старались вернуть их ей через забор, опасаясь, что котята растопят наши сердца и нам ничего не останется, как взять их в дополнение к уже жившей с нами собаке Капочке. Тогда котята всё-таки победили, и трофеем нашего «поражения» оказался наш незабвенный дружок Беничка, который пять лет одаривал нас своим очарованием и ежечасно (не побоюсь сказать именно так) вселял в нас чувство радости. А это уже само по себе – не мало. К невыразимому нашему сожалению Беничка умер, съевши кем-то отравленную мышку. Тогда же и по той же причине умер соседский котик Кеша, младший брат Бени, родившийся через два года от той же ничейной кошки, которую хозяева Кеши назвали Мусей.

Все эти годы Муся жила в посёлке, питаясь мышками и нашими с соседями подношениями. Прячась от непогоды и в дождь, и в слякоть, в снега и суровые морозы, она ютилась где придётся: в дровах, в куче сухих веток и листьев, под сараем, под крыльцом. Каждый раз, весной по нашему возвращению на участок, соседи нам рассказывали, что кто-то из них на сильные морозы пускал Мусю в подвал и даже в дом, однако, якобы Мусино поведение и неопрятность заставляли их возвращать её в «родные» пределы, то есть на улицу. В оправдание этого приводился даже рассказ одной «доброжелательницы» о том, что после одного из вполне заслуженных наказаний, Муся нагадила в шкафу на хозяйское бельё!

Так вот, осенью через год после гибели Бени, мы, как обычно, стали собираться на зимовку в Москву и, как будто почуяв это, Муся стала чаще приходить к нам на крыльцо. Я приглашал её на веранду, а затем и в дом, гладил и брал на руки. Она благодарно урчала и всячески выказывала своё к нам расположение. Её поведение удивило меня, я усомнился в правдивости рассказов о плохом поведении Муси (именно эту байку я уже слышал от разных людей не один раз за свою долгую жизнь). И я предложил Лиде взять Мусю на зиму в Москву.

Я тогда и не предполагал, что произойдёт. А произошло чудо. Ведь легко было представить как поведёт себя кошка, потому, что шесть лет провести на улице, на свободе вне человеческого жилища – не шутка, за такой длительный срок можно вполне одичать. Я ожидал криков, царапанья, отчаянных попыток вырваться из плена на свободу. Ведь она до той осени, когда мы решили её взять, ни разу не переступила порог человеческого дома.

И вот её впустили в нашу московскую квартиру. Она вела себя так, как будто только вчера её покинула – деловито обошла, обнюхала, пометила всё что надо своими ротиком и усами и, как ни в чём не бывало, отправилась в кресло отдыхать, а вечером запрыгнула ко мне на колени, улеглась и довольно заурчала. Вот тебе и дикарка! Спокойная, ласковая, совершенно нешкодливая и очень чистоплотная кошка. Ничего и никого не поцарапала, если не считать пары капкиных визгов, когда в первые дни пребывания в квартире Муся приучала собаку обходиться с ней без панибратства. Коготки же она точит на плотном коврике перед ванной комнатой, в еде неприхотлива. Свои надобности справляет только в лотке с наполнителем.

Короче говоря, кошка сразу вошла в тот образ жизни, который она, вероятно, знала смолоду. Что это? Память? Но, только ли она одна? Ведь, когда Муся привела к нам Беничку, она была молодая, до года, кошка. Кошачий век, как известно, недолог. Последующие шесть лет совершенно другой и более напряжённой жизни, в непрерывной борьбе за выживание, легко могли стереть или плотно заслонить, небольшой, всего в несколько месяцев, островок той далёкой, ещё «детской», памяти.

Нет ли здесь чего-то ещё? И я вспомнил интересное суждение одного известного профессора нейрофизиолога о сущности сознания человека и его мыслительной способности, которая, по его мнению, может возникнуть и развиваться только в младенчестве, с первых дней жизни, под воздействием непосредственного психического и физического контакта с человеком. При этом он ссылался на хорошо изученный учёными факт, что человеческие дети, которые выросли среди животных (так называемые маугли), так и не смогли стать людьми в полном смысле этого слова.

Мне кажется, что наш случай с Мусей отвечает этой теории, но немного по-иному, а именно: Муся (звериный детёныш), маленьким котёнком выросшая и воспитанная среди людей, благодаря чему уже на всю жизнь приобрела поведенческий тип, вписывающийся в человеческое общежитие. С тех пор это стало уже индивидуальным (в данном случае искусственным) признаком её фенотипа.

Вороны

Хитрость. Как то, гуляя в Воронцовском парке мы с Лидой подошли к месту, где люди кормят птиц. Синички садились на протянутые ладошки детишек. Голуби и воробьи подбирали семечки, кусочки хлеба и другие угощения с земли. Вокруг на деревьях были развешены кормушки, сделанные из молочных пакетов. Синички и некоторые, наиболее храбрые, воробьи ловко цеплялись лапками за края небольших окошек, вырезанных в стенках пакетов, и склёвывали семечки.

Несколько ворон сидели на ветках поодаль и с интересом наблюдали эту картину, Лишь изредка какая ни будь из них, слетала вниз, выхватывала из под носа зазевавшегося голубя кусочек побольше и отлетала или отскакивала бочком в сторону.

Тут мы увидели, что на несколько отдаленном от группы людей дереве, одна из ворон села на ветку прямо над привязанной кормушкой, наклонила голову вниз, ухватила клювом и дёрнула шнурочек, на котором висела кормушка. Семечки посыпались на землю. Ворона и ее подружки, которые оказались тут как тут, быстро их подобрали, а ворона опять уселась на эту же ветку и опять стала трясти кормушку. Так повторялось несколько раз. Что это было? Инстинкт? Конечно, нет! Ведь для этого надо было найти логическую связь между желанным кормом, зыбкой и недоступной кормушкой, шнурком и тряской. Даже по Павлову без мышления здесь не обойтись.

Другой пример

В этом же парке зимой, прогуливаясь с Капочкой, мы обходили пруд. Я услышал впереди какой-то шум, грохот, как будто кто-то гоняет что-то по льду. Подойдя ближе, я увидел, что это ворона громыхает пустой пластмассовой бутылкой, пытается подхватить её и унести. Но как она ни старалась, ей никак не удавалось ухватить бутылку клювом за скользкие бока – та с грохотом отскакивала. Тогда ворона остановилась, обошла бутылку вокруг и вдруг схватила её за край горлышка, просунув нижнюю часть клюва внутрь, подняла и улетела со своей добычей прочь.

А это что? Тоже инстинкт? Ведь она оставила попытки схватить бутылку за гладкие бока, обошла её. Зачем? Не затем ли, чтобы найти место, ухватившись за которое можно было бы поднять бутылку? Значит думала! И нашла!

Ещё пример. Иду в парке вдоль пруда, о чём-то думаю. Прохожу мимо старушки, кормящей птицу. Но это отмечаю без внимания, вне сознания – картина довольно обычная. Прошёл несколько шагов и вдруг – стоп! Да ведь это ворона! Остановился и стал смотреть. Старушка отламывает кусочек белого хлеба и кидает в непосредственной близости от себя. Ворона склёвывает и ждет следующего. Так продолжалось некоторое время, ворона наелась, боковым скоком подошла к воде, попила и с «Карр»-ом благодарности улетела.

Спросил старушку, как это ей удалось приучить столь пугливую птицу. Она ответила, что вороны ей нравятся за сообразительность и, что среди ворон парка у неё есть две подружки. Вначале кормила голубей и подальше откидывала кусочек сидящим поодаль воронам. С каждым разом птицы становились смелее. Затем она стала, кидать кусочки, увидев ворону на дереве. Вот так, постепенно они к ней привыкли и перестали бояться. Больше того, одну из ворон она назвала Карой, а другую Варей и на эти имена они стали прилетать к ней, как только старушка входила в парк. Особенно радовало старушку, что вороны издали узнавали её, в какой бы одежде она не приходила, даже если она и не звала ворон по именам. Умные.

И ещё

Весна. Гуляем с Капой. Метрах в трёх от нас, вдоль дорожки, по которой мы идём, деловито шагает ворона и несёт в клюве печенье.

– Ишь ты, добытчица, – сказал я ей, – нашла себе завтрак.

Ворона шагает, не обращая на мой вопрос, да и на нас с Капой, никакого внимания. Подходит к деревцу рябины, кладёт печенье в углубление между двумя выступающими корнями, начинает выщипывать сухую траву вокруг и пучок за пучком бросает на печенье. Закрыв его полностью, отошла в сторонку, посмотрела на свою работу и на нас и улетела. Значит, сыта уже была, запасница.

Не меньшее удивление, скорее жалость, вызвало у меня отношение к этой картине женщины, тут же выгуливавшей собаку. Когда я с радостью поделился было с ней необычностью этой картины, она посмотрела на меня, как на чокнутого и ничего не ответила. Бедная.

Ксенофобы

В том же парке. Ворона потрошит пакет с какими-то остатками пищи. Подлетает к ней другая и пытается отнять добычу, завязывается драка. Подлетают ещё две вороны, все вместе набрасываются на первую и отгоняют её прочь. «Какие нахалки», – подумал я и посмотрел на усевшуюся на ветку дерева обиженную ворону и…что я вижу! Средние перья крыльев у неё белые. Вот те на! Да ведь это та самая, фольклорная «белая ворона». Хитрецы наши предки, – примером из природы, вплетя его в поговорку, оправдывали своё отношение к людям не таким, какие есть они сами, – к чужакам.

Далее

В начало