(1976 год; г. Красноводск, ТССР)

Прибыв в Красноводск, где я намеревался после получения «полуволчьего» диплома работать в областной газете «Знамя труда». Заявление о приеме на работу написал, не откладывая дела в долгий ящик.

На следующее утро – один из последних свободных дней – выхожу на балкон номера. И первое, что вижу, это сотрудник газеты Георгий Цура, направляющийся прямиком к входу в гостиницу. Уж не до нас ли? Но зачем? Может, я раньше оговоренного срока понадобился? Так и есть, раздается стук в дверь. Открываю. Точно, Георгий.

– Заходи! – приглашаю. Ведь это первый наш гость в новом городе.

– Спасибо, некогда! Да я всего на минутку. Можешь выйти? – кивает мне заговорщицки.

–  Конечно! – выхожу вслед за ним в коридор.

– Понимаешь, какое дело…, – мнется визитер. – Только ты не паникуй, ладно?!

«Все, – думаю я. – Брать на работу меня передумали, а парня направили сообщить».

– Давай, Жора, смелее!

– Вот, – неожиданно он протягивает мне какую-то бумажку.

– Что это?

– Телеграмма!

– Какая, к черту, может быть телеграмма, если ни одна душа в мире не знает, где я в данный момент нахожусь?!

– У твоей жены отец умер!

Вот те на! Беру телеграмму. Точно.

– Хорошо, Жора! Иди! А я подумаю, как эту новость сообщить супруге. Впрочем, подожди минутку! Я зайду возьму деньги, а ты мне покажешь, где поблизости можно купить вина.

– Ты куда? – интересуется ничего не подозревающая супруга.

– Да с Жорой на минуту выйду. Жди — я мигом вернусь и будем завтракать.

Возвращаюсь с двумя 750-граммовыми бутылками «Сэхре».

– Режь колбасу! – командую, как ни в чем ни бывало.

Наливаю два полных стакана вина:

– Ну, давай!

– Чего это вдруг с утра пораньше?

– А что откладывать на вечер?!

Не успеваем сжевать по бутерброду, наливаю еще по стакану. И их опрокидываем. Но когда набулькиваю по третьему, жена артачиться: к таким количествам и в таком темпе  пить, несмотря на студенческую закалку, не привыкла.

– Ну, хоть чуть-чуть! – уговариваю я.

Выждав пяток минут, говорю ей жестокую правду. Вино, судя по реакции, подействовало слабо, если подействовало вообще. С супругой начинается истерика. Как могу, ее успокаиваю, хотя опыта на этот счет у меня – никакого.

Больше всего запомнилось, как в распахнутую дверь номера (кто ее открыл, не знаю) то и дело заглядывали любопытные постоялицы и злорадно улыбались. Я сразу понял отчего.

Они подумали, что ночью девушку лишили невинности и, осознав весь ужас произошедшего, та льет слезы по утраченной девственности.