(1986 год; г. Ашхабад, ТССР)

После окончания Ташкентской ВПШ меня распределили на должность первого заместителя главного редактора республиканской газеты «Туркменская искра» (уезжал с аналогичной, но в областной газете «Знамя Октября»). Естественно, был доволен. Не как слон, но как верблюд – точно!

И вдруг, пока был в отпуске, все переиграли, переназначив меня первым заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации Ашхабадского обкома КПТ.

Не лгу: отбивался, как мог! Причем мне активно помогал в этом главный редактор «Туркменской искры» Евгений Курылев. Даже личная встреча с секретарем по пропаганде ЦК Майей Моллаевой, как я ни гнул выю, упрашивая отпустить меня назад в газету, ничего не изменила: партия заказывала ВПШовскую музыку, партия и будет меня танцевать.

Первый день чиновничьей работы. Начавшийся с представления меня первому секретарю обкома Владимиру Чертищеву.

На избитую реплику «Какая честь…» и т.д., отвечаю, что обкомовцем я стаю по приказу, тогда как сам этого не хочу. И прошу …меня отпустить в газету. Увы, в ответ раздается: новую, горбачевскую, политику должны делать новые люди.

И – следующая тирада:

– К тому же, мы назначаем вас, по сути, редактором всех газет области — поднимайте дело не в одном издании, а во всех сразу!

Так я начал трудиться на партийном ниве. Ни на секунду не забывая о желании при первом удобном случае вернуться в журналистику.

Увы, очень скоро понял, что я не только других не смогу повести за собой, но и сам деградирую. Рабочий день начинался с 8.00 (выезжал я с другого конца города в 6.40), а заканчивался в 21.00. Следовательно, домой я возвращался не раньше 22.30 (вечерний транспорт – это что-то).

Теперь давайте подсчитаем: 40 минут утром на туалет, еду и столько же вечером — на то же самое. Итог: собой я распоряжаюсь с 23.00 до 6.00. А это – сон.

Не только почитать книгу, посмотреть ТВ, даже газеты некогда перелистать (в обкоме ведь нередко вечерами еще и задерживались).

Признаюсь: впервые в жизни я хотел утром не проснуться. На полном, как говорится, серьезе.

И я начал думать, как, уподобившись угрю, с этой горячей сковородки удрать. К сожалению, ничего путного в голову не приходило.

Вдруг первый секретарь, переведенный в порядке инициированного Михаилом Горбачевым горизонтального перемещения кадров аж из Тюменской области, начал практиковать поездки по вверенному регионе в сопровождении сотрудников аппарата. Цель его была — каждого проверить в деле.

Дошла очередь и до меня. И я решил: вот он, прекрасный момент показать себя так, чтобы начальство само было радо отправить такого «кадра» назад в газету.

Куда бы мы ни приезжали, Владимир Сергеевич сразу бросался в гущу событий. А я… преспокойно отправлялся в ближайший укромный уголок. И – отдыхал в тени, что в 35-градуснуюжару весьма приятно.

Так было в Каахка, Теджене, Серахсе.

Увы, уловка не помогла: меня в обкоме оставили. Никак не мог взять в толк: зачем партии такой безынициативный работник?!