(1993 год; г. Иркутск, РФ)

Во времена моего замдиректорствования в Свердловском филиале агрофирмы «40 лет ТССР» много дней и недель, причем зимних, провел в Иркутске. Сдавал сельскохозяйственную продукцию, оформлял документы, а дольше всего – выбивал деньги, так как всё в лихие девяностые сдавалось под реализацию.

Как я замаялся! Насколько ненавидел свои функции!! Как тяжело они мне давались!!!

Гостиница «Центральная». Убогий одноместный номер на первом этаже. Температура радиаторов отопления – как у тела убитого примерно три часа назад. Вытертое едва не состояния кружев одеяло греет чисто символически, поэтому спать ложусь одетым. И все равно под утро чувствую себя основательно продрогшим.

Парадокс, даже из такой постели вылезать не хочется! Но нужно.

Наскоро умываюсь, съедаю кусок зачерствевшего хлеба и колбасы весьма сомнительного качества (байкальский омуль оказался обыкновенной селедкой и уже не вдохновляет) и, одевшись, выхожу на лютую сибирскую стужу. Сначала пешком, минуя базар, следую в одну фирму, где мне назначили встречу, которая – уже овладел ситуацией! – или не состоится или окажется безрезультатной. Так и есть! Руководитель еще не появился. Жду, как и десятки остальных в приемной. Через полчаса, час или (когда как!) полтора он появляется. Начинается прием в порядке живой очереди. Заканчивающийся со скоростью инфляции рубля. Много ли времени надо, чтобы «обрадовать» очередного посетителя: денег нет.

Выхожу на мороз – понятно, в каком настроении! – и направляю стопы в сторону остановки загородного автобуса: нужная овощная база, также получившая несколько мехсекций нашего лука, находится вне территориальных границ областного центра. Ожидание – 30-40 минут, а иногда — и больше часа, тряска в разбитом и поэтому продуваемом всеми ветрами транспортном средстве. Остановка по просьбе в голой степи – вдали сквозь бесконечную снежную метель видны контуры базы. Двадцать минут пешком – и я под бетонной крышей «точки-должника».

Заместитель директора (директора никогда не видел, но слышал, что он все время в Китае – принимает древесину, которую контрабандно гонят отсюда), как и вчера, позавчера и каждый день на прошлой неделе, принимает меня без малейших проволочек и едва не с дружескими объятиями. Чтобы сказать то, что я и сам знаю:

- Увы, но деньги все еще на наш счет не поступили! Зайдите завтра – ситуация может кардинально поменяться.

Я – желторотик и не понимаю.

- Но вы ведь лук продали?

- Продали.

- Значит, деньги за него получили?

- Получили.

- Так где же они?! Куда подевались?!!

- Ушли на другие, более срочные, платежи…

«Лук получется не репчастый, а лапчатый. И на этих конечностях он от нас, похоже, ушел», — расстроено думаю, но вслух не произношу.

Снова в среднем часовое ожидание автобуса на открытой ледяным ветрам загородной дороге. Возвращение в гостиницу. Обед – то ли в номере той же колбасой, то ли в ближайшем кафе чем-нибудь мало напоминающим еду. Получасовое подобие сиесты, выражающееся в лежании одетым на кровати. И …снова в путь: по другим аналогичным адресам. Точно с такой же эффективностью.

В один из дней разговорился с рабочими базы. Они рассказали, что продукции. Под реализацию начальство берет у всех, а на вырученные деньги закупает полулегальный лес и составам гонит его в Китай. Вырученные деньги оседают там, за границей.

Иными словами, меня, улыбаясь и даже изредка угощая кофе, водят за нос. И будет этот процесс продолжаться не месяцами – годами. Пока рубли настолько обесценятся, что за первосортной вагон того же лука приобретешь, в лучшем случае, пару недорогой обуви.

А тут подошло шести мехсекций отборных яблок. С помощью тамошних афганцев, с которыми у нас уже были контакты (через екатеринбургских коллег), нахожу покупателя — фирму, возглавляемую не абы кем, а бывшим начальником уголовного розыска славного города на Байкале. Это показалось хотя бы минимальной гарантией того, что человек – не бандит с большой дороги, более того, законник, а, следовательно, не кинет.

Передал товар, подмахнул соответствующие бумаги и с чувством исполненного долга вернулся в Екатеринбург встречать Новый год (а еще — и день своего рождения).

И вдруг второго числа – звонок из Иркутска: так, мол, и так, срочно выезжайте – яблоки поморожены.

Как, что?!

И при чем здесь мы?!!

Но делать нечего – вылетаю.

И выясняю, что около трех вагонов яблок ночью заморозили – был перерыв в подаче тепла. Уже на складе выяснил (одна добрая душа подсказала): никаких перебоев не было. Просто накануне бывший начальник уголовного розыска на просьбу грузчиков, среди которых был и кочегар, дать им по пяток килограммов яблок на праздник, ответил отказом. Те в отместку ночью и отключили на несколько часов радиаторы отопления. И ни  кому не придерешься. Да и кто чего станет устанавливать в этом всероссийском бардаке?!!

Убытки партнерам светят колоссальные. Однако никак не возьму в толк, зачем они меня пригласили за тысячи верст?

Ответ на свой вопрос я получаю тотчас, появившись в их офисе. Партнеры — ввиду форс-мажора (спровоцированного сами) — просят яблоки… забрать обратно. Как так? Ведь злополучные плоды, согласно документам, юридически принадлежат уже не нам. Они куплены!

И я уперся: выкручивайтесь сами. Те – ни в какую.

Звоню шефу в Екатеринбург и предлагаю подать на обнаглевших партнеров в суд. Оценив ситуацию, он сказал, что срочно вылетает в Иркутск.

И по его прибытию выясняется одна «многоговорящая» деталь: фирма-партнер, оказывается, кроме нескольких тысяч рублей уставного фонда да стола с двумя стульями, ничего за душой не имеет.

Так что шеф на всемои «судебные закидоны» резонно замечает: что с них по решению оного возьмешь – стол да колченогий стул в арендованном кабинете? Да и во врагах, хотя и экс-начальника УГРО, в столь сложное время лучше не иметь. Поэтому лучше выходить из ситуации вместе.

Несостоявшиеся партнеры нашли желающего — производственное объединение «Ирина» — забрать подмороженую продукцию (расчет – поэтапный согласно графика) – совсем уж по бросовой цене и три вагона нормальной. На что пришлось согласиться, тем более, директором оного оказался азербайджанцем – земляком моего шефа: тоже – какая-никакая гарантия. Теперь трехсторонний договор сделал собственниками горемычных яблок «Ирину».

И началась моя трехмесячная эпопея унижений.

Прилетаю за первой порцией денег. Являюсь к 9.00 в приемную кабинета директора Эльдара Каграманова. Меня просят подойти к 14.00.

Дисциплинированно появляюсь, – звучит просьба прибыть к 17.00.

А в указанное время следует приглашение на завтра к 9.00.

Вы не поверите: трижды в день курсирую маршрутом «Гостиница — объединение «Ирина». Нет, Каграманов никому не отказывает. Более того, входит в положение. Клятвенно обещает. То уже завтра его должники должны перечислить крупную сумму, то послезавтра он улетает (и, в самом деле, исчезает) в Москву, где один из банков предоставляет просто сумасшедший кредит, позволяющий одномоментно рассчитаться со всеми.

Ребята, «крышующие» в Екатеринбурге нашу фирму, предлагали моему шефу полететь в Иркутск и для начала отрезать наглецу ухо, а потом — убить. Тот не согласился – и не из чувств сострадания, а по вполне утилитарной причине:

– Ну и что с того, что он останется без уха или ляжет в сырую землю?! Деньги-то все равно не появятся. А так остается хоть какая-то надежда их получить!

Увы, оборотных средств ввиду иркутского ЧП у шефа не хватало. Что вынуждало его задерживать расчеты со своими поставщиками. И уже его начинали осаждать недовольные кавказцы и азиаты.

В один из дней мне в Иркутск позвонила вся в слезах и истерике супруга:

- У тебя все нормально?

- Да, если исключить тот факт, что денег все еще нет.

- Бросай все ми возвращайся!!!

Хотя жена, как и я, является заместителем главы фирмы, самостоятельно такой приказ отдать не может. Следовательно, это решение шефа. Но почему он мне ничего не сказал час назад, когда звонил?

- А как же деньги? – говорю в трубку.

- Какие там деньги? Не нужны они мне!

- Как …так?

- Мне нужен ты. Живым!

- В чем дело? Объясни, наконец, толком…

И супруга, всхлипывая, рассказывает следующее. Ей по междугородке позвонил некий тип и заявил, что если ему не будет перечислены деньги, то ее мужу, то есть, мне, не поздоровится. И вкрадчивым голосом уточнил:

- Мы знаем, что он в Иркутске и остановился в отеле «Центральный» — имейте это в виду.

Жене почему-то показалось, что звонили из Москвы.

Как мог, ее успокоил, пообещав быть осторожным. И до конца зимы мел полами кожуха байкальский снег: а вдруг?!

Курсируя ежедневно между чужими офисами, выматываюсь, как, наверное, не выматывался на самых тяжелых армейских учениях. Больше остального убивает то, что наперед известно – денег не увижу.

Будь моя воля, давно бы бросил этот сизифов труд. Но шеф говорит «Надо!», и я не могу его обмануть. Даже пребывая за тысячи километров. В слепой надежде «а вдруг?»

Увы, «а вдруг» так и не наступает. Зато наша фирма банкротится. Что одним махом прекращает мои иркутские унижения.