(1971 год; п. Косулино-1, Белоярский р-н, Свердловская обл., РСФСР)

В гарнизоне кипит подготовка к соревнованиям лучших лыжников округа. Я с этими «особым образом обработанными дощечками», конечно, знаком. Во-первых, на них прошли юные зимы. Во-вторых, в школе на уроках физкультуры обязательно круги наматывали. В-третьих, однажды даже участвовал в районных гонках. О последних – чуть подробнее, ибо именно их опыт имеет самое непосредственное отношение к рассказываемой истории.

Бросили меня в прорыв единственно потому, что был крепким парнем, ведь лыжами специально никогда не занимался. Ничего не попишешь: начал готовиться. В смысле, искать информацию. Кто-то подсказал: нужно взять с собой на дистанцию запас сахара-рафинада. И по ходу ее прохождения совать его под язык. Дескать, глюкоза придает невиданных сил (о допинге тогда не слышали).

Так и сделал. На пяти километрах съел, наверное, кусочков десять. Увы, первым не прибежал. И даже вытянул на третий разряд. Однако не только во рту, но и во всем организме, разлилась такая горечь – врагу не пожелаешь. Еле отошел, давши обет «официально» на лыжи никогда не становится.

Тем не менее, как разрядник, вызвался бежать военную гонку. Вызвался, имея в голове особый индивидуальный на нее план.

Накануне соревнований команду повезли в Свердловск. Остановились в качестве гостей в одной из тамошних воинских частей. Почти вольные птицы! Какие-никакие последние тренировки, экскурсия по городу. Кайф! Из-за этого я и в спортсмены-удальцы записался.

Наконец день состязания. К стартовой позиции, естественно, прибыли загодя. Начли готовиться -  и сами, и инвентарь. Я – едва не впереди финишной ленточки. До команды бежать остается чуть более получаса. И тут неожиданно у меня появляется жуткая резь в животе. О чем тут же докладываю доморощенному тренеру. Он волнуется, однако надеется, что через минуту-другую все пройдет. Я заявляю, что тоже на это рассчитываю: слишком много надежд как спортсмен-разрядник связываю с данным стартом.

Увы, боль не только не проходит, а, наоборот, усиливается. А времени, между тем, в обрез. Офицер с надеждой смотрит на меня. С гримасой отчаяния мимикой сигнализирую: ничего не получится. И с горьким сожалением гляжу на запасного члена нашей сборной, впопыхах седлающего мои лыжи.

Таким нехитрым образом я и рыбку в виде кратковременной вольницы съел, и горечи в организме не поимел.