(1964 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)

Через дом от моих родителей по улице Чкалова жила семья Козленко: супруги и двое разнополых детей немного младших меня. Дядя Саша – закройщик быткомбината – был чудесным молчуном-добряком, безропотным мужем и заядлым рыбаком. С тетей Галей еще до замужества была близкой моя мать. Так что ничего удивительного, что дальше мы «дружили домами».

А у хозяина в Москве (!) жила родная сестра, вышедшая там замуж и родившая девочку и мальчика. Те в возрастной категории занимали промежуточное положение между мной и Козленками-младшими. Людмила Холодилина была на два года меня моложе (мне – 15, ей – 13), а ее брат Саша – на четыре. И я не мог в нее не влюбиться.

А поскольку мать их привозила из Москвы накапливать сил на девственной природе, то они ежедневно отправлялись на остров Масальский, где размещался городской пляж, или – для разнообразия – на реку Удай в село Замостище или на озеро Зарой. Из дому выбирались с утра пораньше и оставались «курортничать», как правило, до захода солнца. Изредка, когда дела позволяли,  снами выбирался дядя Шура, предусмотрительно запасшись несколькими удочками и подсаком. Мы бесконечно купались, ловили рыбу и раков, не забывая при этом уничтожать запасы прихваченной из дому еды. Если же аппетиты разгорались всепожирающим пламенем и картошка-сало-редиска-огурцы заканчивались, тогда, как день – еще нет, пекли в костре улов, а еще рвали дикие яблоки и груши, растущие в лесу. И какими вкусными они были с краюхами хлеба (он почему-то всегда оставался)!

А вечерами мы с Людмилой бродили окрестными улочками, до краев крыш напоенных умопомрачительными запахами садов и палисадников. Однажды, когда, устав, мы присели на скамейку у дома Рубанов, я, словно в горячечном бреду, обнял ее и неумело ткнулся губами в губы. Отпора, которого боялся, не последовало.

Впечатления от первого поцелуя?

Ощущение полудетской груди под рукой (не знаю, как она туда попала), почти остановившееся дыхание и юлой завертевшиеся звезды в небе.

Всю осень и зиму мы активно переписывались, посылая друг другу поздравления с любым праздником. Я безумно увлекался Космосом и, зная это, Людмила на Новый год прислала открытку – до сих пор помню! — с изображением женщины в скафандре, шагающей по Млечному Пути.

Если кто-нибудь малознакомый интересовался в моей компании, с кем я встречаюсь, какой-нибудь из корешей обязательно отвечал за меня: «О, у него – москвичка!» Чем вызывал определенную зависть: мол, не каждому такое улыбается.

Чрез два года чувства сошли на нет и во время очередного приезда Холодилиных на отдых, мы с Людмилой, встречаясь, лишь здоровались.