(1972-2013 гг.; все города и веси)

Как и многое в этой книге, этот реверанс для меня, по большому счету, – постыден. Однако взялся за истины гуж – не говори, что духом не дюж!

Врать не стану: мастеровитым меня величать сложно. Но и руки выросли отнюдь не из того места, где у птиц находится хвостовое оперение. Во всяком случае, я не уподобляюсь одному своему коллеге, признающемуся:

- Когда перегорает лампочка в люстре, я быстро, изобретя уважительную причину, испаряюсь из квартиры!

Да, я – не такой. Однако и жена моя – не такая, как все (по крайней мере, большинство). Скажем так, она никогда не ждет, чтобы опереться на крепкую мужскую руку: не существует работы, за какую она не бралась.

Оглядываюсь назад – и сам диву даюсь. А еще – возмущаюсь. Собой! Исповедуя правило «сам, чтобы не быть никому обязанным» я, по сути, заменял супругой кучу тех, кому мог стать должником. Отработав таким же перетаскиванием тяжестей. Увы…

Вот мы вдвоем втаскиваем на второй этаж холодильник «Орск». А вот – туда же – диван белорусского производства. Забегая вперед, скажу: гораздо позже (впоследствии оставили его матери в Пирятине), когда мы поднимали этот «гроб» вместе с соседом Иваном Волыком, он только охнул:

- Коля, он что у вас – свинцовый?!

Кстати, когда эту «тройку» сгружали с МАЗа, я нечаянно уронил кресло на голову супруге.

Весь домашний обиход – тоже на ее плечах. И не потому, что я отказываю в помощи. Ответ всегда один:

- Если после тебя переделывать, то лучше я сама это сделаю.

Монитор, клавиатура моего компьютера благодаря ее неустанным стараниям всегда блестят, как будто пять минут назад прошли предпродажную подготовку.

Вантуз, кухонная вытяжка – тоже в ее ведении.

Надежда не то что туфли свои почистить или ножи наточить – не дает даже рубашку с брюками в шкаф повесить. Или вымыть чашку после того, как она подаст кофе – ни-ни!

А стоило мне в сердца произнести, что обилие вешалок раздражает, как их уже на следующий день было вдвое меньше (лишь бы мне было удобнее).