(1976 год; г. Киев, УССР)

Вот и выпуск, венчающийся получением дипломов. И хотя меня поперли с третьего курса на заочное отделение, и на факультете, и в общежитии я – свой в доску. В этот, последний, приезд ребята порадовали новостью: в течение нескольких месяцев они записывали на память свои голоса. И тут же поставили внушительных размеров магнитофонную бобину на общий «Днепр». С нескрываемым удовольствием я слушал песни в исполнении Михаила Назаренко, приколы других студентов и даже увековеченный храп Георгия Лелюха.

- Классно придумали! – резюмировал под конец.

После почти суточного обмывона дипломов (см. «Разочарование 3») я уезжаю в нелюбимые Чернухи, и мы пьем на посошок в общаге: кто знает, как повернет жизнь и когда теперь свидимся? Естественно, все еще со вчерашнего дня нетрезвые.

Вот я уже почти у двери. Мгновенье – и прощай, студенчество!

И тут мой затуманенный изрядной долей алкоголя взор падает на прикроватную тумбочку. На ней – вышеупомянутая историческая бобина. Секунда – и она оказывается в моем портфеле.

Не раз и не два в телефонных разговорах всплывал сакраментальный вопрос: кто же увел «память курса»? Но ответа не находилось. Как говорится, под подозрением пребывали все.

И только через 35 лет я признался Георгию Лелюху в содеянном. На что он изрек:

- Все эти годы был убежден: если этого не успел сделать я, единственный, кто мог меня опередить, это ты!

Что касается бобины, то долго она путешествовала со мной по свету. Но на смену бобинным пришли кассетные магнитофоны и найти аппарат, чтобы прослушать университетские записи становилось все проблематичнее. Переписать же их в приемлемом варианте не хватило то ли ума, то ли времени, то ли желания. А потом при очередном из многочисленных переездов наш скарб «бомбонули». Среди прочих вещей исчезла и бобина.