С Сашкой по кличке Калина я одно время дружил. А, уйдя в армию, довольно активно переписывался. А после демобилизации наши пути вновь разошлись: я, став студентом, перебрался в столицу, а он оставался в Пирятине. Да, встречались во время мох наездов к родителям, но все реже и реже. А потом – вообще общались, лишь ненароком пересекшись на улицах города. После получения же мною диплома меня с женой вообще понесло по свету, и в Украину мы наезжали раз в год. Так что общались – от случая к случаю.

Тем отчетливее на лице Александра проступала тень деградации. Вот его рассказ во время «пересечения»:

- Я с супругой – строгий! На днях возвращаемся домой. Как пройти мимо забегаловки? А она давай ныть «Хватить пить! Хватить пить!» Я поворачиваюсь и молча как врежу ей с левой. Колодой рухнула в канаву. А я направился остограммиться. Пришел домой. Она – как шелковая, тише воды, ниже травы.

Через несколько лет:

- Ты знаешь, у меня что-то с мочевым пузырем. Когда сильно напьюсь и вырублюсь, обязательно обоссусь.

Еще дальше во времени (тогда он уже дежурил на кладбище, чтобы поминать вместе с родственниками умерших):

- Ты не можешь дать мне гривну?

Достаю портмоне. Саша:

- А две?

Подаю две, вытаскиваю из пакета литровый фитиль пива (несем с женой нсеколько домой) и протягиваю. Товарищ юности:

- Это мне?!!

Берет. Прижимает, как ребенка, к груди:

- О, как я только люблю пиво!

И, подумав мгновенье:

- Однако откупоривать не стану. Сдам его в кафе, а мне на эту сумму девочки нальют водки.

Из рассказа тогдашней владелицы этого самого кафе:

- Повадился и повадился. Вечно заросший, немытый, обшарпанный. Только клиентов отпугивает. И я частенько сую ему в руку кусок мыла и говорю «Дядька, сходите – вымойтесь».

Александр холодной зимней ночью замер под дверью любимой «точки».