(1971 год; в/ч 56653, п. Косулино-1, Белоярский р-н, Свердловская обл., РСФСР)

Февраль. После отбоя ухожу в самоволку (сколько их было за службу – не счесть!), особо не скрываясь: дневалит салага, а я – старик.

Проходит около часа. Мы распиваем уже третью бутылку. Вдруг стук в дверь. Замолкаем. Снова стук. Чтобы это значило? За дверью раздается голос моего дружка Мишки Рассказова: «Николай, тебя ищут!». И – тишина.

Быстро собираюсь и, оглядываясь по сторонам, пробираюсь к части. Перемахиваю через забор. Рядом – казарма соседней роты. Осторожно заглядываю в окно дневального. Там – знакомый сержант. Захожу. Он таращит на меня глаза – глубокая ночь все-таки.

– Позвоню нашему дневальному, – киваю на телефон. – Меня якобы ищут, хочу узнать что к чему.

– Валяй, звони! – машет рукой сержант, хотя по уставу должен меня задержать.

Набираю номер. Трубку, естественно, поднимает тот салага-дневальный.

– Что, меня ищут? – спрашиваю.

– Ищут, ищут, Сухомозский! – раздается в трубке голос ротного (как я забыл, что параллельный телефон стоит у него в кабинете? С другой стороны, откуда мне было знать, что в три часа ночи тот находится на службе). – Давай, мотай сюда, мы тебя уже давно ждем!

Пулей вылетаю из помещения. И – короткими перебежками – к своему: сдаваться не намерен. Подбираюсь к окну, у которого стоит кровать Мишки Рассказова. Несмотря на собачий холод, начинаю сбрасывать с себя одежду, пряча ее в ближайшем кусте. Параллельно тихонько стучу, понимая, что дружок после того, как меня предупредил, уснуть еще не успел. Он поднимает голову, подходит к окну и открывает его. Я забираюсь внутрь. Мишка коротко обрисовывает ситуацию: здесь, кроме ротного, еще и старшина — злые, как черти. А мне ведь и здесь нужно на второй этаж. И тут я замечаю пустующую кровать: ее владелец в наряде. И говорю другу:

– Я немедленно укладываюсь и делаю вид, что сплю. А ты иди к командиру и скажи: так, мол, и так, проснулся, пошел в туалет. По дороге спросил у дневального, что за шум? Он ответил: ушел в самоволку Сухомозский и его ищут. А какая, товарищ командир, может быть самоволка, если он весь вечер проболтал со мной в расположении нашего взвода, да и остался спать на свободной койке. А кто не верит, пусть сходит, посмотрит.

Мишка с идеей согласился (в горячке я не учел тот факт, что ротный слышал меня по телефону, а кровати сим средством связи не снабжены) и отправился «валять дурака».

Я лежу «сплю». Слышу шаги: по голосам узнаю – старшина и Мишка.

– Видите, – продолжает спасать меня друг. – Вон он на кровати! Как лег с вечера, так и лежит.

Старшина подходит и начинает бесцеремонно дергать меня за ногу:

– Поднимайся! И наверх – к ротному!

Я долго протираю глаза, страшно «удивляюсь», что нахожусь не у себя во взводе, потом «вспоминаю», что болтал здесь с другом и остался, что, хотя и является нарушением, но не шибко большим.

Старшине моя комедия надоедает, и он злобно шипит:

– Или ты мигом одеваешься, и мы дружно шагаем к командиру, или я даю общую команду «Подъем!» Посмотрим, как ребята тебя за это отблагодарят.

Я с обиженным видом поднимаюсь, продолжая все так же недоуменно хлопать ресницами. И тут вспоминаю, что моя форма, включая сапоги, остались в кустах на улице. Не растерявшись, беру Мишкину гимнастерку и с трудом ее напяливаю – размер меньше. Мы уходим, и старшина роняет сквозь зубы:

– Ты, Рассказов, тоже одевайся и поднимайся наверх, защитник хренов!

Уже на полдороги мой сопровождающий замечает, что не сходящаяся на мне гимнастерка явно с чужого плеча.

– Ты чью форму натянул, чучело?! А ну, поворачивай назад – наденешь свою.

Возвращаемся. И видим, что кровать Рассказова …пуста. И его нигде не видно. Тут старшина замечает приоткрытое окно.

– Е…, – ругается вполголоса.

Я его понимаю: среди ночи, да еще во время разборки ЧП в присутствии двух командиров уйти в самоволку – это более чем круто.

И только я знаю правду. Мишке ведь, чтобы подняться к ротному, как велел старшина, не было во что одеться. И он полез в окно за моей формой, чтобы облачиться в нее.

Между тем старшина, как ошпаренный бросается к выходу из казармы. А я к окну. Вылетев на всех парах, старшина увидел Рассказова, мирно …натягивающего штаны.

– Ты что здесь делаешь? – опешил командир, не врубаясь, что происходит.

– Как что? – переспросил Мишка. – Разве не видите? Одеваюсь. Чтобы идти к ротному (это среди ночи и на 30-градусном морозе!)

Как выяснилось позже, меня заложил салага-дневальный, за что получил 10-дневный отпуск домой.

А мы с Мишкой – по 15 суток гауптвахты.

Причем я – одиночки.