(1992 год; с. Екатеринбург, РФ)

На протяжении пятнадцати лет – журналист. Еще вчера – главный редактор. А сегодня – оптовый торговец овощами и фруктами. Без какого-либо обучения. Без хотя несколькочасовой практики. Пришли вагоны с молодой капустой из Туркмении, шеф дал приказ:

- На базу! К утру — вагоны освободить. Железная дорога, что касается простоя, — это тридцать три несчастья. Причем не сказочные.

Со мной Эльчин и Махтум – пара молодых азербайджанцев, родственники директора. Семейственность в таком деле – только на руку. Никто не станет ловчить. Плюс ребята уже участвовали в подобных операциях, так что – куда опытнее меня, их начальника. Позор? А куда деваться? Кушать-то хочется!

Забегая вперед, скажу: нас надули на полвагона (всего их было четыре). А что удивляться, если их много, а я до этого даже не ведал, что можно принимаемую продукцию раз взвешивать с поддонами, а второй – без них. Трудно представить, какая бы метаморфоза приключилась, если бы я был один. Не исключено, еще остался бы должен базе.

И вот девять утра. Помощники отправились спать. А я – к зданию управления: документировать процесс. Начальник отдела – милая и добрая с виду немолодая женщина. «Ну, — думаю, — остается шанс решить вопрос по-человечески, а не по-воровски».

Сначала хозяйка кабинета, пригласив меня сесть, долго копается в бумагах. Меня удивляет такое пренебрежение посетителем (в редакции я подобного представить не мог!), однако деваться некуда. Потом, наконец, заводит беседу. Объясняю: никакого недогруза не было и в помине, наоборот, в азиатских колхозах, чтобы избежать любых обвинения, всегда загружают (не жалко!) лишку – просто не совсем джентльменистыми оказались работники базы. И даже с учетом этого – а куда деваться? – говорю, что соглашаюсь на недостачу. В рамках разумного – к примеру, процентов десять.

- Полвагона – да это сразу же после того, как открыли двери, бросилось бы в глаза! А все они были забиты под крышу.

Диалог слепого с глухой длится два часа. Мне элементарно нагло смеются в глаза. Едва не выпадая в осадок от слова «честность», «совесть». Как только не изворачивался, как ни унижался – ни в какую! Не помог даже, может, запоздалый намек на «отблагодарим». Да и что им «благодарность», если за несколько тонн капусты в апрельском Екатеринбурге, еще местами не освободившемся от снега, они срубят такие бабки, что мне и не снилось!