(1974 год; г. Киев, УССР)

После того, как меня и двух моих товарищей по университету умелым бюрократическим финтом «подвели» под исключение прикидываю, как жить дальше. В первую очередь, написал в несколько редакций на предмет трудоустройства, не очень надеясь на положительный ответ (кто рискнет взять изгнанника т.н. «партийного» факультета?)
- … Что носом паркет шлифуешь? — Остановил меня посреди университетского коридора доцент кафедры истории литературы, в то время — секретарь парторганизации факультета Анатолий Григорьевич Погребной (позже выяснится совпадение — оба мы родились в тот же день и месяц, правда с разницей в 8 лет). — Да не дуйся, как мышь на крупу…
Моему удивлению не было предела: в нашей группе он занятий не вел, поэтому, кроме традиционного «Здравствуйте», никаких отношений мы не имели.
- Да…, – двинул я неуверенно рукой, ожидая от «общественника» очередного «воспитательного момента».
- Ну-ка, заглянем на кафедру! — Удивил второй раз подряд.
Зашли — она была рядом. И … начали разговаривать. Точнее, львиную долю времени (рандеву затянулось минут на сорок!) говорил я. Рассказал все о личном «текущем моменте».
- Все понял, — подвел черту Анатолий Григорьевич (не могло быть, чтобы секретарь был не в курсе — разве что не знал отдельных деталей). — А теперь скажи, какой вариант развития событий в этой ситуации считаешь для себя наиболее приемлемым?
- Разве еще остаются варианты?
- Надо попробовать!
- Получить образование. Хотя бы заочно, — озвучиваю сокровенную мысль последних недель.
- А что?! Иногда поменять сапоги на лапти — выгодно, а в голой степи и жук — мясо, — поднялся Погребной. – Посиди здесь! Вернусь через пяток минут.
Я раз растерян.
Не через пять минут, а почти через полчаса Анатолий Григорьевич вернулся. Молча продефилировал к столу, взял ручку и бумагу. Подал:
- Только что с Дмитрием Михайловичем (деканом Прилюком — Н. С.) имел весьма непростой разговор. Пиши заявление о переводе на заочное отделение!
Не знаю, когда радость моя была неистовее: в день, когда получил студенческий билет, или когда заполнял буквами этот листок. Еще, помнится, подумал: зачем Анатолию Григорьевичу становиться на защиту «неблагонадежного», вмешиваться в дело, наделавшего столько шума и наверняка находящегося «на контроле»? Особенно, если учесть, как сильно это может повредить его собственному научно-педагогическом будущему.
…Четверть века спустя беседовал с однокурсником Виталием Довгичем, с 1981 года — преподавателем родного факультета, вследствие чего он был основательно знаком не только с фасадными, но и закулисными тайнами альма-матер. Не обошли вниманием и «эпопеи-1974».

Так вот, в ходе судьбоносного для меня рандеву А. Погребного с Д. Прилюком декан свой первоначальный отказ аргументировал тем, что уже получил выволочку от ректора Михаила Белого, бросившему своему подчиненному в глаза: «Вы превратили заочное отделение на штрафной батальон, что недопустимо».
Других тонкостей дискуссии Виталий Довгич не знал. Однако факт остается фактом: автор этих строк благодаря усилиям доцента Погребного все же попал в журналистский «штрафбат», получив в итоге диплом о высшем образовании.