..Ведущая объявила, — сейчас выступит детский ансамбль театра-студии «Александрино» с постановкой, посвященной юбилею Маяковского. Мне стало скучно, — я пришел слушать писателей, а тут какой-то театр, да еще и самодеятельный, детский.

И вот началось. Вышли мальчик с девочкой (им лет по 16) в костюмах, характерных для 20-х годов. Мальчик что-то рассказал о футуризме и суперматизме, заиграла советская музыка, представление началось. Выходили мальчики и девочки, бойко, с энтузиазмом читали тексты Маяковского и некоторых других его «товарищей по цеху». В репертуаре — стихотворные рекламные тексты поэта типа «Нигде, кроме как в Моссельпроме», т.е. содержание — никакое. Но исполнение — блестящее, слова как бы из души вырываются наружу — громко, весело, задорно, как и должна изъясняться молодость. Стихи сопровождали перестроения участников, одетых в яркие одноцветные костюмы, на их фоне и происходила декламация. Я увидел в исполнении молодое дыхание революции, несущей всеобщее счастье. Картина в целом напоминала мне футуристические полотна.

Смотрел с большим удовольствием. — Это при том, что я ненавижу революции. Но в этом действии, где революция, казалось бы, стоит на переднем плане и занимает все пространство сцены, — не ощущается, она тут какая-то другая. Она преображается, как и почти лишенные рационального смысла произносимые слова рекламных строф. Было в этом действии что-то другое, эстетическое, — «искусство в чистом виде», которое искали футуристы и представители других направлений первой трети двадцатого века.

Я увидел прекрасную интерпретацию Маяковского, — в словах, интонациях, цвете, движениях. И на время действия проникся духом футуризма, он мне вдруг стал симпатичен. Присутствующие, кажется, тоже приняли этот номер.

Потом выступали участники конкурса «Серебряный голубь», порой были интересные моменты, но я ничего не записал, вспомнить уже не получится. Тут надо сказать о цели, которую поставила перед собой эта литературная группа во главе с  Татьяной Лестевой. Она такова — извлечь из небытия всех литераторов, которые когда-либо писали по-русски. Прежде всего, это касается эмигрантов первой волны, отсюда и повышенное внимание к «Серебряному веку». Русские эмигранты писали много, на Западе их аудитория была относительно невелика, а в Советской России их не печатали. Более всего писали эмигранты первой (послереволюционной) волны. (Вторая была послевоенная, а третью в этой среде называют «колбасной», хотя и в ней были интересные имена). Поиск произведений и имен идет по старым малотиражным изданиям, по публикациям в литературных журналах, а также в частных архивах. На Западе немало энтузиастов этого дела среди потомков эмигрантов. Все это способствует возвышению русской литературы 20-го века, воссоединению ее двух частей, — метрополии и зарубежья.

Один из выступавших отвлекся от своей темы и высказался о театральном представлении, которое было вначале. — Я, говорит, не мог это смотреть, мне стало неприятно, вышел. Когда коллектив закончил выступление, в кулуарах он высказал руководителю все, что он об этом думает.

Дело в том, что недовольный — христиански автор, и по его мнению, то было выступление бесовщины, со словами примитивными, с прославлением революции безбожников. — Это позор! — Мы тут с почтением вспоминаем деятелей Серебряного века, многие из которых закончили жизнь трагически под жерновами революции, и вдруг — прославление этого кошмарного события!

После краткого замечания Г. Мурикова, больше эту тему никто не поднимал.

Когда все закончилось, на вопрос ведущей, хочет ли еще кто-нибудь что-то сказать, слово взял В.Чернышев. Начал издалека. Смотрел, говорит, я недавно оперу Вагнера «Парсифаль». — Все плохо, — исполнение вялое, звук какой-то тихий, — не нравится. И вот, когда действие дошло до эпизода с девушками, вдруг все сразу преобразилось, — и голоса, и оркестр зазвучали в полную силу. — Все оттого, что зазвучала, — явно или неявно, тема греховная. Далее он процитировал Евангелие, то место где Иисус говорит, что пришел он к людям грешным, не к святым. Грех — составная и неотъемлемая часть земной жизни. По мнению выступавшего, все искусство несет в себе греховное начало, и там, где оно (искусство) особенно играет своими красками, дьяволиады более всего. Потому люди искусства, как и его поклонники, должны бы уметь говорить с дьяволом.

14.11.2018