Рассказывать о друге, добровольно покинувшем жизнь, нелегко, тем более, что случилось это недавно…

С Германом Колушкиным я познакомился с момента его поступления в Ленинградскую Студию киноактера после окончания ВГИКа и, несмотря на разницу в возрасте (он бал моложе меня на шесть лет), мы очень скоро сдружились. Искренний, скромный даже застенчивый — качества, которые как говорится, должны украшать человека иногда затушевывают истинную яркость натуры, своеобразие личности, а для актерской профессии просто губительны,. потому что мешают подчас разглядеть за скромностью человека его скрытый талант. Потому и снимали Германа непростительно мало.

Но я знал его по сценическим работам в Студии киноактера, особенно мне запомнилась композиция на тему бессмертного подвига /»Брестская крепость»/ в партнерстве с актерами А.Липовым и М. Федоровым, в которой актерские возможности Колушкина проявились отчетливо, ярко и убедительно. Тема героизма — одна из труднейших для исполнения, здесь очень легко выйти в пaфoс, но именно природные качества Германа — искренность, скромность позволили с тактом, легко, ненавязчиво провести тему жертвенности во имя спасения Родины как норму, необходимость потребность, само собой разумеющимися. Сценическая эта картина, посвященная Победе в Великой отечественной войне, много раз пред¬ставала перед зрительным залом — и неизменно вызывала ответные благодарные чувства. Эта тема во всей своей скромности к простоте воплощалась Колушкиным в Фильмах: «На войне как на войне” и «Хроника пикирующего бомбардировщика”.

Герман был склонен к лиричности. Обладая не сильным, но приятным на слух баритоном, любил под негромкий аккомпанемент гитарной струны петь старинные песни, романсы, в память запало его исполнение песен с Есенинскими стихами: «Отговорила роща золотая… «, «Клен ты мой опавший…” Он пел эти песни, как исповедь,, доверительно, обнажая словами, мелодией, голосом свою нежную душу, а взгляд его был опущен, как будто при этом он стеснялся своей откровенности.

Когда я в 1970-м году предложил ему кинопробу на главную роль в своей первой картине- он не поверил мне и даже, по-моему, испугался — настолько была в нем убита надежда на полноценную работу в кино. С огромным трудом преодолевал я в нем это неверие — не только в меня, но и в себя самого. Меня упрекали за выбор актера, многим хотелось увидеть героя колоритного, ярко¬го, но именно честность и скромность его мне были дороже. В сочетании со своим антиподом /актер Николай Николаевич Еременко-старший/ — крутым, своенравным и властным — герой фильма должен был выиграть неброским достоинством, честностью и ясным сознанием своей правоты. /Фильм «Прорабский участок»/.

Но фильм был изрезан, закрыт для проката, что часто случалось в те годы, и Герман был тоже надолго «закрыт”. В последнее время когда наше кино еле дышит, а на экране беснуются гангстеры, мафиози, насильники монстры, когда скромность и честность, чистота и порядочность попираются, выглядят в извращенном понятии устаревшими, даже ущербными рудиментами нашего бывшего общества, мешающими человеку проявить себя во всей своей агрессивности, то где уж тут место актеру с душей доб¬рой, лиричной, исповедующему правду и справедливость?

Герман своей невостребованностью, конечно же, мучился, он не вынес ее, не смог, не сумел пережить. Да и вся его ранимая чувствительная натура оказалась в непримиримом противоречии с окружающей жизнью. И он лег на дно холодной Невы.

А в памяти все еще звучит его голос: «Клен ты мой опавший, клен заледенелый…»

1995 г.

В начало