Замечательная, всё-таки, штука — спутниковые карты. Те, что в Интернете, да хоть-бы, и в Гугле. Ткнёшь в какое-нибудь место, где когда-то побывал, и вот они перед тобой: то  знакомый берег моря, то памятная излучина реки, а то и крыша дома, под которой что-то происходило.

Вот так, ткнул недавно в тот кружочек на карте, под которым написано: Ильичёвск. Поглядеть, что там с тем судоремонтным заводом стало, где честно оттрубил я в своё время на стапельном участке в гордом звании «судосборщик 2-го разряда» целый год. Да на доки взглянуть, самый большой из которых уж 15 лет как под водой. И вот они, эти доки. Слева внизу, на картинке, маленький — в длину всего 90 метров, повыше два больших, у тех длина за двести, а между ними две параллельных узких полоски, на которых маленькими белыми паучками угадываются подъёмные краны. Их всего три, потому что остальные осыпались с него, как груши, когда тот док тонул. Полосочки те, что на карте – это верхние палубы башен дока, а сам он давно на грунте и быть ему там до скончания века, ибо поднять его ни сил, ни денег, ни желания нет.

А док этот знаменитый. Сделали его немцы в конце 30-х годов. И предназначался он исключительно для целей военных. Чтобы чинить в нём на плаву линкоры типа «Бисмарк», латать им раны, полученные в схватках морских баталий. Был он тогда самым большим в мире и самым совершенным. Стоял тот док в Данциге, и хоть бомбили город постоянно, на док ни одна бомба не упала. То ли рука не подымалась чудо техники крушить, то ли берегли его, чтобы потом заполучить, как трофей.

Когда союзники в Ялте послевоенную Европу делили, там, заодно, и будущее трофейное барахлишко распределяли. И достался тот док англичанам, потому как нам он тогда был, как-бы, без надобности. Но, когда осенью 45-го англичане собрались его из Данцига забирать, наши ребята впрягли в него пару эсминцев и, потащили его, с божьей помощью, к себе домой. Ошалевшие от такой наглости англичане, не дождавшись ответов на недоуменные запросы, послали за ним пару бомбёров. Дабы утопить тот док, действуя по принципу: «так не доставайся же ты никому». Но, тут же с острова Сааремаа подняли звено ЛА-5-тых и после краткого огневого контакта, дело отрегулировали. Про эти события мне лично поведал один из непосредственных участников того конфликта, подсевший как-то к нам в партию преферанса на пляже в Отраде. И даже показал орден, якобы полученный за те дела.

14 лет простоял тот злополучный док в Кронштадте без применения, ибо ни береговой база для него, ни какой-либо потребности в нём на Балтике у нашего флота не было. А вот на Чёрном море, где развивался крупнотоннажный танкерный флот, нужда в нём прорисовывалась. Но, как его туда доставить? С англичанами договорились как-то, они на него постепенно рукой махнули, но вот по морям доки путешествовать не приспособлены. Тем более, вокруг всей Европы, где мимо грозной Бискайи никак не проберёшься. Но если нельзя, но очень хочется, то…

Исследовав эту задачу на моделях в Опытовом бассейне Одесского водного института (могу с гордостью сообщить, что, будучи второкурсником этого богоспасаемого заведения, принимал непосредственное участие в этих исследованиях, таская тяжеленные куски тех моделей) с помощью самого большого на то время нашего судна – танкера «Пекин», двух океанских буксиров и известной всем матери, беспримерную операцию по переходу дока через океан осуществили.

Командовал всем этим землетрясением легендарный (в будущем) капитан Евгений Алексеевич Малохатка, внесённый после этого перехода в анналы Ллойда в качестве одного из пяти лучших капитанов-буксировщиков мира ХХ века.

Однажды, уже спустя много лет, я имел честь быть представленным этому замечательному человеку, и мы вместе с ним даже выпили в одной из подвальных кофеен на Преображенской по чашечке «кофе с коньяком без кофе».

А потом док стоял посреди Сухого лимана напротив Бурлачьей балки ещё пару лет, пока рыли под него котлован и делали причалы, а мы ловили с его палубы бычков и, забираясь на башни, с тридцатиметровой высоты обозревали окрестности. А когда в нём стали ремонтировать корабли, я таскал по его стапельной палубе размером в три футбольных поля, сварочные кабеля, если нашей бригаде находилась там работа. Бывал я на нём и позже, когда приезжая в Одессу в отпуск, или командировки, навещал своих однокашников, один из которых тогда возглавлял весь доковый цех, а другой уже был замдиректора завода.

Вот сколько воспоминаний рождается при виде двух простых полосок на спутниковом снимке. Если, конечно,  знать, что на десятиметровой глубине под ними погребено техническое чудо прошлого века, утопленное из-за полнейшего разгильдяйства новых хозяев этой жизни.