Запись 12.

                                                           ОГЛАВЛЕНИЕ

12.1. Честь имею! 

12.2. Ленсовет ХХI.

12.2.1. Свобода расправляет крылья и другие перья.

12.2.2. Если путчит – кесарево сечение.

Подробности горсовета 1.
Мой звёздный час.

12.2.3. Малый Совет.

Подробности горсовета 2.
«Антиквар» карр-карр!

12.2.4. Круиз по технопаркам или прерванный полёт.

Подробности горсовета 3.
Кто-кто в технопарке живёт?

 

                                                    12.1. ЧЕСТЬ ИМЕЮ!

  
   Раздумывая о своих политических баталиях в райсовете, мне стало ясно, какой, в действительности, ширмой для настоящей партийной власти были эти Советы. Полторы сотни депутатов, избранников народа, были предназначены в советской системе вовсе не для реального управления районом, а только для единогласного “одобрямс” решений, принятых в партийных комитетах.

   И как только эти депутаты возомнили себе, что они и впрямь могут принимать самостоятельные решения, сразу стало ясно, что такое народное вече совершенно неработоспособно. Согласовать мнения в этой толпе людей, каждый из которых считал себя мудрецом, разбирающимся во всех вопросах жизни района, было практически невозможно. Раскол депутатов на два блока — коммунистов и демократов — был весьма условным, и если среди коммунистов ещё присутствовала какая-то партийная дисциплина, то демократическая курия была сборищем одиночек, свободных от каких-либо обязанностей перед своими единомышленниками.

   Реальных полномочий у райсовета было немного, и это были, в основном, хозяйственные полномочия районного масштаба по распределению спускаемого сверху районного бюджета. Никакой законотворческой деятельности в райсовете, разумеется, не предусматривалось. Поэтому в принципе никакой политики в райсовете не должно было быть.

   Тем не менее, кипели именно политические страсти. Просто вся страна раскололась на своих и чужих, и депутаты райсовета вместо того, чтобы дружно делать свои малые, но важные для населения дела по устройству районной жизни, набросились друг на друга, как цепные псы из разных дворов. Какую кость не поделили? Непонятно.

   А эта судебно-информационная война с Сочагиным? Ведь он представлял себя борцом за свободу слова. Свобода слова — значит ли это, что можно публиковать всё, что угодно о других людях? Ведь свобода каждого человека кончается там, где начинается свобода другого. Как нащупать эту грань? Кажется, очень просто: поступай с другим так же, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой. Но это благое пожелание к реальной жизни не имеет отношения — человеческое стремление любыми средствами подавить другого, думающего иначе, всегда находит себе оправдание.

   Мои размышления прервал шорох.

 - Мне понравилось купаться с тобой! — я протянул руки навстречу вырастающей из гальки Снежане.

- С удовольствием, Ваше Величество! — приветливо улыбнулась Снежана, и её одежда стала быстро таять. Я жадно смотрел на её прелести. “Эх, будь при мне мои мужские достоинства, я заставил бы её кричать от наслаждения! Впрочем, у меня же есть руки!” — такие мысли стучали в моей голове, когда я побежал за ней в ласковые волны. Вода немного остудила мой пыл. Вспомнились свои же сомнения в искренности Снежаны. Разлёгшись на берегу, я попросил:

- Скажи что-нибудь о моей борьбе в райсовете.

   Вокруг нас появился светящийся шар.

- Во-первых, сразу видно, какая ты простая. Так легко отказаться от борьбы за председательское кресло во имя каких-то общих интересов? Надо же понимать: первое лицо — это царь и бог в любой организации. Председатель Совета — это не спикер, не ведущий заседания, не первый среди равных, а начальник, отдающий реально исполняемые приказы. А любой заместитель — это всего лишь советник при своём шефе. Так что ты сразу же показала себя как глупый самовлюблённый павлин, распустивший хвост слишком рано, вот тебе его и ощипали.

   Второе: ты пыталась усидеть сразу на трёх стульях — и в райсовете, и в горсовете, и в Военмехе. Результат понятен: как заместитель председателя райсовета ты сумела нажить много недоброжелателей среди депутатов райсовета, которым ты казалась чужой. Твоя жалкая попытка сплотить руководство Совета, пригласив к себе домой на день рождения, смехотворна и показала только твоё убожество. Пригласила хотя бы в ресторан, может, это и имело бы смысл, чудачка.

   Третье: вместо использования своего достаточно высокого поста в райсовете — заместителя председателя по социально-культурным вопросам — для укрепления своей электоральной базы во всём Фрунзенском районе ты продемонстрировала только своё бессилие, пытаясь решать вопросы, которые ты в принципе не могла решить, например, жилищные, чем лишь подорвала доверие к себе среди населения района.

   А надо было крепко взяться за школы, собес, учреждения культуры, установить связи с начальниками, встречаться с общественностью, стать своей — тогда тебе было бы гарантировано не только следующее избрание в руководящие органы города, но и в Государственную Думу. Но у тебя и мыслей таких — о своей карьере, о будущем — не было. 

   Четвёртое: судебная победа над Сочагиным, чем ты так гордишься, — это Пиррова победа. Тебе, да и председателю Азерскому, не удалось отмыться от дерьма, которым вас измазали “Купчинские новости”, ведь в глазах избирателей “нет дыма без огня”. Надо было не воевать, а договариваться с Сочагиным, купить его: он же не был идейным коммунистом, а просто владельцем продажной жёлтой газетёнки. Нет, не хотелось ручки марать?

   Ну а то, что тебе удалось сделать — сочинение Регламента райсовета, распределение гуманитарной помощи, контакты с Польшей и Германией, борьба за экологию, выделение участка для строительства храма — в глазах населения малосущественно и вовсе не связывалось с твоим именем. Всё это можно было толковать и против тебя: приём иностранных делегаций и визит депутатской делегации в Польшу — растрата бюджетных денег, запрещение строительства промзоны в Купчино — разрушение промышленности и сокращение рабочих мест, забота о строительстве храма — лицемерное потворство попам, распределение гуманитарной помощи — никто ведь не поверит, что без воровства.

   Вместо сочинения дурацкого Регламента, исковых заявлений в суды и статеек в газеты, сидя в пустом кабинете, надо было работать с нужными людьми. В общем, в своём избирательном округе вырыла ты себе глубокую яму, а надо было не терять время и залить крепкий и высокий фундамент будущих побед. Сразу видно, что ты не политик.

   А вот твои рассуждения о необязательности распада Советского Союза, пожалуй, справедливы, но ведь это ты умна поздним умом, а тогда поддерживала Ельцина против Горбачёва, — усмехнулась Снежана.

- Нет, я и тогда был против распада СССР, даже опубликовал открытое письмо Ельцину, — возразил я.

- А против ты или за — от тебя это вовсе не зависело. Вместо политических комариных писков в районной газетке на тему всероссийского масштаба лучше бы занялась реальной политикой в своём районном масштабе, дурочка. Кроме того, нечего было отвлекаться на всякие там амуры, коль тебе повезло ввязаться в реальную борьбу за власть. Эта страсть для настоящих политиков посильнее любого секса, но ты этого не поняла.

   “А Снежана не так и глупа, как мне показалось вначале”, — подумал я и сменил тему:

 - Ты говорила, что твоя подружка помогла тебе развестись с Ником. А кто она?

- Ревнуете, Ваше Величество? — засмеялась Снежана, поглаживая мою грудь. — Правильно, — шепнула она. — Она – графиня, член Совета Избранниц. Кстати, без неё я бы тоже не стала начальницей, несмотря на гениальность Ника. Она могла себе позволить лечь под Ника и изобразить изнасилование без всяких последствий для себя. Но ты не волнуйся, я её не люблю. Она – безрадостный меланхолик, эгоцентричный, нетерпимый и бестактный правдоруб с претензией судить других людей, себе всё прощая. Несчастная баба с большим гонором и без всякого чувства юмора. Меня от неё тошнит, но приходится с ней развлекаться ради дела. Она, напыщенная дура, рассказывает мне все новости из Совета Избранниц. Так что придётся её потерпеть, сейчас нам это необходимо. А с этим тоже придётся потерпеть, Ваше Величество, — она хитро подмигнула мне и встала.

   Испытывая некоторую досаду и вспомнив о Сочагине, я спросил её:

- А как у нас с таким понятием как честь?

- Честь? Какое-то редкое слово Вы употребили, Ваше Величество. “Оказать честь” — это вроде “оказать почести”? Почести – это понятно, у нас есть целый кодекс почестей, оказываемых императрице, членам Совета Избранниц, прочим титулованным особам и даже простым дворянкам. Вы обязательно должны его изучить, Ваше Величество. Например, при представлении Вашему Величеству княгини должны целовать перстень на указательном пальце Вашей руки, герцогини – на среднем, графини – на безымянном, а баронессы – на мизинце. Простые дворянки должны целовать носок Вашей туфельки.

   Я прервал её:

- Ты не поняла, я не о почестях. Честь – это качество человека, позволяющее ему доверять.

- Доверять? — Снежана рассмеялась мне прямо в лицо. – Это признак глупости.

- Скажи, а Ник доверял тебе? – спросил я серьёзно.

- Конечно, но, к сожалению, он вообще всем доверял. Он почему-то думал, что его все должны любить, дурачок, — с презрительной улыбкой произнесла она.

- А твоя графиня тоже доверяет тебе? — усмехнулся я в ответ.

- И она, Ваше Величество. Она влюблена в меня как кошка. К тому же я всегда глажу её по шёрстке, вот она и мурлыкает. Она так спесива, что любую, самую грубую лесть принимает за чистую монету, — прищурилась она.

- Как же я могу доверять тебе, милая? — поинтересовался я.

- А что тебе остаётся делать, Ваше Величество? — мы в упор смотрели друг на друга.

   Она прошипела:

- Запомни, твоё существование висит на волоске, стоит мне только доложить в Совет Избранниц о том, что ты не настоящая Мать Севера, а очередная ошибка Ника. Сама понимаешь, особых доказательств мне не потребуется. Всю вину за мистификацию я спишу на Ника, уж он-то уже не отопрётся. Его побег – только лишнее доказательство его вины. Так что помалкивай в тряпочку, беспрекословно повинуйся мне, и никакого самоуправства, Ваше Величество! Честь имею, как там у вас говорили!

   Шар исчез, и она с искажённым от злобы лицом погрузилась в гальку.

   “Ишь, распустил слюни! Так тебе и надо!” — тяжёлые мысли ворочались в моей голове. “Странно, ты ведь уже умирал, знаешь, что душа бессмертна, но почему-то снова умирать – очень страшно. Пусть не императрицей, я готов быть даже последней проституткой в борделе, только оставьте мне жизнь. Впрочем, я ведь забыл, женских борделей в империи нет, так что худшее, что мне грозит, если оставят в живых – быть последней дворянкой. Не так и плохо”, — я грустно усмехнулся про себя. – “Давай, учись на императрицу, историю надо знать”.

   Ну, а насчёт чести, — видно, она умерла ещё 700 лет назад. Вместе с понятием о чести улетучилось ещё одно старомодное слово – учтивость. Послушать разговоры моих современников – уши вянут: никто друг друга не то что не старался угостить умной, приятной для обеих сторон беседой, но не пытался даже понять собеседника. Просто не слушали, а наперебой талдычили свою песню, порой с демонстративным, даже смехотворным бахвальством выпячивая свою правоту, своё, якобы, превосходство над собеседником. Все старались поставить свою точку. Вот оно, царство Хама, наступило-таки!

   И не понимали эти “правдорубы”, кем они себя считали, любители таких “дискуссий”, что хамскими манерами общаться они не то что не могли склонить собеседника на свою сторону, но, наоборот, превращали его в ожесточённого противника. Конечно, у них и мысли не возникало, что, унижая собеседника, они только подрывали своё собственное достоинство. А когда понятия о своей чести нет, то и на чужую честь наплевать. В общем, призыв Окуджавы:

           “Давайте говорить друг другу комплименты –

            Ведь это всё любви счастливые моменты”, -

был давно забыт и выглядел нелепым анахронизмом. Бескультурье, глупость, хамство и невежество торжествовали. Кстати, невежество и невежливость – слова одного корня: не ведали уже люди, как надо себя вести в обществе, вот оно, общество, и приобретало всё более уродливые формы.

   Чёрт возьми, ну и новости!

- Синхронно запущенные по северным стратегическим целям ядерные ракеты Запада и Востока преодолели границы, охраняемые смешанными войсками космической обороны, без какого-либо сопротивления;

- Противоракетная оборона Санкт-Петербурга отразила ядерный удар с Запада;

-  Наземные войска Запада вторглись на Балканы;

-  Десант Востока на Урал и Западную Сибирь;

- Неожиданный ядерный контрудар Севера по густонаселённым центрам Запада и Востока;

- Войска Халифата в широком масштабе использовали химическое оружие и уничтожили население Марселя, Гуанчжоу, Калькутты и Афин, пошли в наступление в Индокитае и высадили десант в Австралии и на Балканах;

- Запад нанёс ядерные удары по Африке, Ближнему Востоку и островам Зондского архипелага, а Восток – по Западной и Центральной Азии;

- Восточный десант в Сибири ликвидирован;

- Контрудар Севера на Балканах против сражающихся друг с другом войск Запада и Юга;

 - Контингент восточных войск в Австралии, сражающийся против исламистов, повернул оружие против западных союзников;

- Ядерные удары Запада по Тяньдзиню, Момбаи, Ханою, Осаке   и Карачи, ответные удары Востока по Центральной и   Южной Америке и Австралии;
- Совместное заявление глав четырёх держав о прекращении обмена ядерными ударами и перемирии на земле, в воздухе, в море и в космосе;

- Багдадский договор денонсирован всеми сторонами;

- Объединённые пограничные войска упразднены, неприкосновенность границ будет обеспечиваться каждой державой самостоятельно;

- Треть населения Земли уничтожена, выжили только жители подземных городов;

- Из-за сурового климата большая часть жителей Севера, особенно в Сибири, до войны жили в подземных городах, поэтому наименьшие в процентном отношении потери понёс Север – первая жертва вероломной агрессии Запада и Востока;

- Подземная война всех против всех продолжается;

- По мнению компетентных специалистов, скоординированная агрессия Запада и Востока против Севера, да и вся мировая война, была вызвана желанием поделить богатые минеральные, в том числе водные ресурсы Севера и желанием Юга воспользоваться конфликтом между остальными державами для установления своего господства.
   Вот и мировая ядерная война, которой все так боялись в ХХ веке! А случилась она 400 лет спустя. Как долго страх перед ядерным уничтожением удерживал человечество от большой драки! Но от природных катаклизмов большая часть людей зарылась под землю, и, видимо, поэтому ядерная война стала возможной.

             Шестой ангел вострубил …

             освободил четырёх ангелов,

             связанных при великой реке Евфрате.

             …для того, чтобы умертвить

             третью часть людей…

             Прочие же люди …

             не раскаялись они в убийствах своих,

             ни в чародействах своих,

             ни в блудодеянии своём,

             ни в воровстве своём.

                                                         (Апокалипсис. Гл.9 п.п.13 — 15, 20, 21)

                                                      12.2. ЛЕНСОВЕТ ХХI.

 - Счастливые питерские школьники, попавшие в весеннюю Алушту на деньги господина Муна.

                   12.2.1. СВОБОДА РАСПРАВЛЯЕТ КРЫЛЬЯ И ДРУГИЕ ПЕРЬЯ.

   Главное в городе творилось, понятно, не в райсоветах, а в зале Мариинского дворца. Помню невиданную картину, когда почти четыре сотни избранных депутатов горсовета вприпрыжку бежали от метро “Площадь Мира” (потом уже “Сенная”) по Баскову переулку на сессию во дворец к 10 часам утра. Никаких чёрных лимузинов! Голытьба, а не депутаты. Одеты тоже кое-как, я ходил на сессии в простом свитере.

   У меня сохранилась бумажка 1993 г. с моим шуточным словесным автопортретом в виде пародии на характеристику и автобиографию, которую от меня потребовали в Совете:
                                                         “Борис Гуанов

   Среднего роста сутулый человек в очках, с бородой и залысинами. Ни толст, ни тонок, крепкотел. Выглядит чуть моложе своих 48 лет, несмотря на седые виски. Вид сугубо интеллигентный и деловой. Походка быстрая, целеустремлённая. Одет бывает по-разному: то месяцами ходит в одном свитере, то появляется в костюме с иголочки и сразу преображается. Тогда элегантный вид портят только завивающиеся вихры на затылке.

   Почти со всеми на Вы. В общении мягок, уступчив, доброжелателен. Смотрит в глаза, улыбка очень добрая, лучики морщин у глаз. Когда натыкается на хамство или злобу, моментально становится высокомерным, презрительным и ехидным, но без встречной агрессии. Чувствуется потомственное петербургское происхождение. 

  Видно, что всегда был отличником, баловнем судьбы. После окончания школы с медалью, следуя духу времени, пошёл в физики, несмотря на гуманитарные наклонности. Со второго курса осознанно выбрал себе специальность – только появившиеся тогда лазеры. Закончил Ленинградский Политехнический институт.

   После распределения 18 лет работал в одной и той же лаборатории крупного оборонного научно-производственного объединения. В золотое для военно-промышленного комплекса брежневское время относился к своей работе как к увлекательной игре с игрушками стоимостью в десятки и сотни тысяч рублей. Автор 25 изобретений, около сотни научных трудов. Но диссертацию защитил поздно – в 38 лет, в начальники не выбился – сказалось органическое отвращение к подхалимству и, что серьёзнее, нескрываемое неприятие руководящей роли КПСС…”

   Вот такой я тогда был человек.
Тон работе Ленсовета ХХI созыва с первых заседаний первой сессии был задан пониманием подавляющего большинства депутатов необходимости срочных радикальных реформ – и политических, и экономических.

   Уже на первой сессии с докладом об экономическом положении страны и переходу к “планово-рыночной экономике” выступил Анатолий Чубайс. По существу, ссылаясь на польский опыт, он изложил программу “шоковой терапии”, которая была воплощена в жизнь только в 1992 г. правительством Гайдара и на которую так и не решился недавно избранный Президент СССР М.С. Горбачёв. Основные блоки этой программы: пересмотр госбюджета и прекращение дотаций предприятиям и расходов на мелиорацию и т.п., приватизация экономики, реформа цен и социальная защита малоимущих, включая введение карточной системы и открытие биржи труда.

   Он не скрывал, что нас ждёт рост цен, безработица и социальное неравенство. Вместе с тем исчезнет всеобщий дефицит товаров, а в долгосрочной перспективе произойдёт изменение структуры экономики, разворот её к потребителю. Чубайс ответил на вопросы депутатов и, в частности, сказал: “Суть денежной реформы – это отъём денег” у населения. Так правительство Павлова и поступило, но это не спасло СССР.

   Однако первым делом надо было избрать Председателя Совета. Казалось бы, дело простое, ведь демократов в горсовете было подавляющее большинство, не то, что в райсовете. Но не тут-то было! Оказывается, что демократы то все разные, и все хотят. Выделились две кандидатуры: Пётр Филиппов, основательный, с бородой, как у Карлы Марлы, экономист, и Марина Салье – геологиня, мама всех либералов из ЛНФ.

   Больше месяца голосовали, но, подобно буриданову ослу, подохшему меж двух стогов сена, прийти к решению так и не смогли. Надо было призывать варяга, как учила “Повесть временных лет”. Над Съездом народных депутатов в Москве и со всех телевизионных экранов блистала звезда ленинградского профессора-юриста Анатолия Собчака в клетчатом пиджаке. В нескольких ленинградских избирательных округах надо было ещё провести довыборы. И вот делегация от Ленсовета пала в ножки и умолила Собчака баллотироваться в 52-м округе. Выборы, конечно прошли как по маслу, и скоро все мы дружными аплодисментами и огромным букетом белых роз встречали нового Председателя Ленсовета.

   К тому времени депутаты скучковались по комиссиям. Я записался в две комиссии: по науке и высшей школе и по воспитанию и народному образованию. В комиссиях тоже шла борьба за руководство. Но мне хватало моего руководящего поста в райсовете, поэтому здесь я никуда не рвался. Из председателей комиссий был сформирован первый состав Президиума Ленсовета.

   Начали формироваться партийные фракции. До этого в райсовете я вступил в Социал-демократическую партию России. Почему? Да просто я считал, что капитализм в чистом виде порождает уж слишком большое неравенство, мне больше нравилась шведская модель развития, как мне казалось, совмещающая свободу и социальную справедливость.

   Но социал-демократов в Ленсовете оказалось немного, и наиболее видным из них был Анатолий Голов, которого я знал ещё со времён демонстраций 88-89 гг.. Так же немного было депутатов — членов Республиканской партии России. Из этих депутатов сформировалась объединённая фракция СДПР-РПР, в которой я некоторое время поучаствовал, но скоро понял, что из-за малочисленности она не могла реально вести самостоятельную политическую игру. Разногласия между её сопредседателями – А. Головым от СДПР и В. Дроздовым от РПР, человеком амбициозным, — ещё больше снижали её потенциал.

   Наблюдая за лидерами разных демократических группировок в Ленсовете, я понял, что главные разногласия между ними вовсе не политические, а просто личные. Все они, обладая лидерскими качествами, даже, может быть, не сознавая этого, тянули каждый в свою сторону, как Лебедь, Рак и Щука, не в силах преодолеть личные антипатии ради общего дела: “Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдёт”. Всё старо, как мир.

   Вот моя заметка в газете “Смена” от 18.01.91 г. в рубрике “Плюрализм в почтовом ящике”:

                                            “КОНЕЧНО, МЫ – ГЕРОИ

   Ну, вот мы и на виду. Мы — депутаты, мы -  демократы. Нас печатают, нас показывают по телевизору, к нам идут сирые, убогие, с надеждой и слезами, снизу вверх взирают на нас. Нас побаиваются, к нам втираются в доверие и дружбу. Иногда недурно угощают. Нам смотрят в рот, мы умные. Сволочь большевистская нас ненавидит. А нам плевать. Взаимно.

   В общем-то, мы, конечно, герои. Выгнали толстопузых из зала заседаний, пока что. Смотреть было противно, как они тут чинно заседали. А у нас иной депутат, что утюг: плюнешь — зашипит. На наших заседаниях не заснёшь — борьба, сам-бо-бо называется.

   Мы гордые, но не заносчивые. Свои недостатки отлично знаем. Ещё лучше знаем пороки своего соседа-депутата, тоже демократа. Что? Давайте все вместе?! Иначе нас сожрут?! Нет, это большевизм. Пусть жрут.

   Мы смелые, принципиальные. Скажем в глаза хоть кому: “Ты дерьмо”. И нам скажут. Ничего. Наверное, действительно, дерьмо. Главное — это осознать. Осознать и очиститься. В чём смысл демократии? В самоочищении. Надо раздеться догола и очиститься. На видном месте. И розгаМИ, розГАМИ, РОЗГАМИ!!! О-оо!! А-ааа!!! И-иии!!!

      Чего ты ржёшь, наглая морда?!

      Ох. дурно… сердце… умираю… за демократию…”

   Я же всегда выступал за единство всех, кто хочет победить наследие коммунистического правления, пренебрегая личными предпочтениями и не коренными расхождениями во взглядах. У нас были общие принципиальные политические противники – коммунисты из фракции “За возрождение Ленинграда”. Но почти все депутаты-демократы считали, что победа уже у нас в кармане, и можно позволить себе роскошь внутренней грызни.

   Поэтому практически с начала её функционирования я стал участвовать в собраниях самой многочисленной и влиятельной в Ленсовете ХХI фракции “На платформе ЛНФ”, в состав которой входила М.Е. Салье, но реальным лидером которой стал С.Н. Егоров. Фракция “Конструктивный подход”, организованная П.С. Филипповым, довольно быстро развалилась, т.к. Филиппов, как и Салье, переключились на работу в Москве в качестве народных депутатов РСФСР. Но всеобщего объединения депутатов-демократов на платформе ЛНФ так никогда и не произошло. На обломках “Конструктивного подхода” возник “Март”, потом – Региональная партия центра (РПЦ – не путать с Русской православной церковью!).

   Понять этих депутатов можно. Им как людям, пожалуй, наиболее интеллигентным среди депутатов Ленсовета, претил экстремистски-напористый, “наполеоновский” стиль лидерства Сергея Нестеровича, а перехватить это лидерство – не хватало реакции, т.к. он за словом в карман не лез и всегда первым оказывался у микрофона. Тогда, в 1990 – начале 1991 года, когда демократия только прорастала сквозь асфальт СССР, я был уверен, что колоться на партии рано, и даже отказался от личного приглашения глубоко уважаемой мной М.Е. Салье вступить в её Свободно-демократическую партию.

   Но уже после провала путча и распада Советского Союза в сентябре 1992 г. я, кстати, приложил руку к созданию РПЦ и был среди десяти её учредителей. На первых сходках оргкомитета учредителей мне с Игорем Артемьевым, будущем министром, было поручено подготовить проект Устава, что мы и сделали к взаимному удовольствию. Устав на 8 листах был принят на собрании учредителей и зарегистрирован Управлением юстиции мэрии Санкт-Петербурга.

   19 декабря 1993 г. было утверждено Временное положение о депутатской группе “Фракция Партии центра”, где устанавливалось, что “решения … фракции … носят для членов фракции характер настоятельной рекомендации, что означает: — член фракции не вправе публично выступать с пропагандой иной точки зрения, чем та, которая зафиксирована решением общего собрания фракции; — при поименном голосовании в случае несогласия с решением общего собрания фракции, член фракции обязан уведомить о своей позиции любого члена совета фракции, а при голосовании воздержаться”. Это была, пожалуй, одна из первых попыток установить какую-то дисциплину в депутатской вольнице.

   Вообще я принял участие в оргкомитете именно из личных симпатий к И. Артемьеву и Д. Ленкову, с которыми я работал в комиссии по науке и высшей школе, и к М. Амосову, спокойному и разумному человеку. Однако в дальнейшем внедряемое всюду, во всех документах партии понятие “Восьми принципов центризма”, а именно: реформизм, социальное равновесие, федерализм и децентрализация, демонополизация экономики, экономическое программирование, экологический реализм, межнациональное партнёрство и внешнеполитический прагматизм, являющимися тезисами к программе Партии Центра, — стало коробить мою революционно-романтическую душу. Эти в общем-то совершенно разумные принципы, повсюду содержали оговорки на сохранение равновесия между старым и новым и казались мне какими-то постыдно-трусливыми и половинчатыми.

   Умом я понимал, что, конечно, в политическом спектре “центр” — самое тёплое место, самое близкое к реальной власти, но другим полушарием я чувствовал, что наша мирная антикоммунистическая революция ещё далека от полной победы, надо идти дальше, чтобы перевалить через точку невозврата. Поэтому вскоре я заявил о своём выходе из этого проекта.

   Я действительно был настроен весьма радикально. По проведённому анализу степени радикализма депутатов при обработке результатов их поимённых голосований на сессиях Совета (за 100% радикализма принимался результат голосований С.Н. Егорова) я был где-то в первой двадцатке. Например, я был двумя руками за люстрацию всех секретарей и инструкторов парткомов, райкомов, горкомов и обкомов КПСС и недопущение их к государственной службе. Выступал я также за запрет коммунистической партии и суд над КПСС по типу Нюрнбергского трибунала. Кто-то ведь должен нести ответственность за миллионы расстрелянных и замученных, за уничтожение русской культуры, за растление народа, за искоренение веры, за гонения праведников и самых талантливых людей России?

   Вспоминаю инцидент с российским триколором, который принёс в зал заседаний Совета и вывесил с балкона известный своим радикализмом депутат-афганец В. Скойбеда. Председатель Собчак потребовал немедленно убрать имперскую символику из зала, поднялся шум, все побежали к микрофонам, и я успел сказать Собчаку, чтобы он тогда распорядился немедленно убрать люстры, т.к. на них сидят двуглавые императорские орлы.

   На следующий день половина зала дразнила Собчака маленькими флажками-триколорами на местах, где сидели демократы. Флажки изготовил и роздал депутатам у входа в Мариинский дворец известный городской неформал Саша Богданов, который самовыражался через издаваемый им забавно иллюстрированный листок “Антисоветская правда” с собственным лирическим героем – типичным “совком”, потерявшим всякие жизненные ориентиры в те бурные годы. Приведу выдержки из его “письма”, “адресованного” цековскому консерватору Егору Лигачёву:

                                     “Здравствуй, МИЛЫЙ ЕГОРУШКА!

                                                     Привет ГОРБАЧЁВУ!

   В Питере – революция! Голытьба взбунтовалась. На выборах испинала ногами до смерти горбачёвский подарочек – мешок с надписью “Аппарат” — и провозгласила Нового Хозяина жизни – разночинца в роли Государственника. Они ничего не могут и не умеют, хотя многого хотят, а подпитка всё та же – социологи на ниточках КГБ. Вот так и живём: на сессии Совета – дурдом, на улицах – полное равнодушие, в казне ни копейки, а за душой ни Бога, ни чёрта, ни Ульянова-Ленина!

   Зато номенклатура подешевела, и если раньше Мафия должна была отстёгивать 5-10% с оборота на взятки должностным лицам, то теперь эти голопузые неформалы обойдутся и полпроцентами, да ещё задницу будут всем показывать в Лиге сексуальных реформ!

   Революция идёт “бархатная”, почти маниловская. Тут скоро будет всеобщая распродажа, дешёвый аукцион. С молотка пойдёт всё, а цены всё равно подскочат, и уже не партийная, а другая Мафия их поднимет. Причём, без всякого “референдума”.

   Сожги партийный билет и приезжай, Егорушка, в Питер! Познакомлю я тебя с Ниной Андреевой, своей лучшей подругой, и мы будем вместе гулять по Невскому и наслаждаться картиной полного разложения Нации и быстрым крахом Империи Коммунизма…

   Милый Егорушка! Нет ни у тебя, ни у меня никаких гарантий. Потому что если бы коммунисты не темнили все пять лет перестройки, то именно они бы напоследок раздали бедным и землю, и квартиры, и фабрики, и кафе… Раздали бы коммунисты государственную общенародную собственность настоящим бедным, настоящим крестьянам и настоящим рабочим. Потому что собственность всё равно станет частной, но получат её Новые Хозяева жизни, а народ снова обманут, и КПСС повторит мученический путь Российской Монархии в 1917 – 1918 гг.

    А всё могло быть иначе! Где шаманы коммунисты?

              Вопрос решён! Опять монархия.

              Опять жандармы и клопы.

              Опять блатная олигархия –

              Аристократы и попы.

                                Опять колбасники на улицах

                                Орут евреям: — С нами Бог!

                                Опять червонец стоит курица

                                И сто рублей – один сапог…

             Того гляди, все деньги вытрясут

             И бац! – столицу – в Петроград!

             Кого вперёд ногами вынесут,

             Кого заводом наградят.

                                Не перестройка получается,

                                А извините, ерунда!

                                Пусть Царь на Царствие венчается,

                                Но коммунизм-то деть куда?!

               Вопрос решён. Опять монархия!

               Местечко дай тому, сему…

               Опять блатная олигархия,

               Эх, объегорила страну!

   Коммунисты! Раздайте собственность бедным!

   Если не сделать этого сейчас, то они, бедные и трудящиеся, на самом деле эту собственность больше никогда не получат. Её получат те, кто прекрасно жил и при социализме, паразитируя на дефиците прав и товаров. Горбачёв устраивает гигантскую мистификацию с “Перестройкой” и децентрализацией экономики в том направлении, которое сделает богатых ещё богаче, бедных – беднее, а Россия превратится в уголовно-фашистское государство, где снова будет править Мафия…”

   Ах, какие пророческие слова вырываются порой из размалёванных уст шутов и юродивых!

   К сожалению, даже если бы наш Ленсовет решился на радикальные меры, то вряд ли это изменило бы общую ситуацию в стране. Всё зависело от Москвы. Но Ельцин не решился на решающий удар по компартии, который можно было бы нанести сразу после провала ГКЧП. Тогда народ его поддержал бы, а коммунисты сидели бы, поджав хвосты. Время было упущено, да Борис Николаевич и сам-то был из тех же партийных бонз.

   О моих настроениях свидетельствует статья, опубликованная в газете “Литератор” от 21.09.90:

                                               “САМ ПРЫГНУ В МОГИЛУ…

   В субботу 18 августа программа “Телекурьер” громогласно пригласила жителей города к референдуму по поводу предложения перенести прах В.И. Ульянова (Ленина) в некрополь “Литераторские мостки”. У меня ещё за несколько недель до передачи было предчувствие, что кто-нибудь выступит с таким предложением. Я ожидал, что до этого, наконец, додумаются в Смольном, но уважаемое Лентелевидение дало сто очков вперёд партийным тугодумам.

   Чего же нам ждать в случае переезда “святых мощей” в наш город? Во-первых, Кремль облегчённо вздохнёт – его политические маневры уже не будут связаны неудобным соседством с краеугольным идейным камнем нашего государства. Заодно логично будет избавиться и от мрачных обитателей кладбища, в которое большевики превратили Красную площадь, особенно от уже клеймённого сатаны – Сталина. Во-вторых, торжественная похоронная церемония позволит вылить на наш сентиментальный и доверчивый народ ещё ушаты елейной лжи о “великом гении всего человечества”. В-третьих, кто осмелится после этого требовать возвращения нашему городу его истинного наименования – Санкт-Петербург? А если и осмелится, то ещё неизвестно, что покажет проведённый энергично и спешно вслед за этой шумихой референдум – шансы продолжения “Ленинградом” узурпации имени города возрастут, по крайней мере пока не уйдёт из жизни обманутое и несчастное поколение “ленинградцев”.

   Таким образом, за эту блестящую идею – большое спасибо Лентелевидению от большевиков! Запахом идейного формалина так и веет из открывающихся провалов Мавзолея. Заодно можно показать народу, что КПСС и православие едины, а при проведении масштабных строительно-монтажных работ на кладбище по устройству новой усыпальницы можно снести несколько могил малоизвестных деятелей серебряного века русской культуры.

   Нет уж! Пусть герои самой преступной страницы истории лежат напоказ в назидание нашему народу и всему человечеству на том месте, откуда они совершали свои злодеяния. Нет на земле более поучительного и страшного мемориала, чем Красная площадь! И нет большего наказания главному злодею от Бога, чем лежать не погребённым и служить экспонатом исторического музея подобно мумии какого-нибудь фараона-изувера. Вспомните фильм “Покаяние”. Вот вам гримаса истории – планировали возвеличить, а выставили на позор!

   А тем, кто ещё долбит, что Ленин, несмотря ни на что, всё-таки гений, я напомню: “Гений и злодейство – две вещи несовместные!”. В течение своей бурной жизни он, конечно, написал немало текстов, старательно подшитых почитателями, но количество томов – ещё не причина считать его литератором, чтобы положить рядом хотя бы с Надсоном.

   Так что не будем в очередной раз поправлять историю и помогать мимикрирующему режиму прятать концы в воду (т.е. в землю). Я заявляю, что сам скорее прыгну в могилу, заготовленную для Ильича, чем допущу этого грешника в святую землю нашего города. Прошу всех, кому дорог свободный дух Санкт-Петербурга, поддержать меня.

                Б. Гуанов, народный депутат горсовета,

                заместитель председателя Фрунзенского районного Совета”.

   Периодически вопрос о захоронении мумии Ленина будировался в прессе, но до реальных шагов дело не доходило, и, на мой взгляд, правильно. Вспоминался нашумевший в годы перестройки грузинский фильм “Покаяние”, в котором труп диктатора выбрасывали из могилы. Дело, конечно, не в том, где лежит труп — в земле, в мавзолее или в музее, а в отношении к его бывшему насельнику. Можно ему поклоняться, можно глумиться над ним. А можно всегда помнить о его преступлениях, чтобы они никогда не повторились.

   Первые сессии Ленсовета ХХI – незабываемое зрелище. Перед началом заседания на депутатских местах лежали пакеты документов, предлагаемых на голосование, иногда по несколько альтернативных проектов по одному вопросу с пояснительными материалами. Каждая сессия открывалась и закрывалась исполнением Гимна Великому городу Глиэра.

   С момента открытия заседания перед микрофонами в проходах выстраивались длинные очереди из депутатов, желающих внести свой пункт в повестку дня в дополнение предложенных Президиумом. Записавшимся предоставлялась трибуна для выступления по повестке. Потом предложенные пункты повестки и новые предложения голосовались. На первых порах, кстати, не было электронной системы голосования, и подсчёт голосов вели члены счётной комиссии по поднятым рукам депутатов. Повестка дня утверждалась в целом.

   По каждому вопросу выступали несколько депутатов по записи. Каждый проект ставился на голосование. Проект, получивший необходимое большинство   голосов, принимался в первом чтении. Объявлялся приём поправок. Через неделю-другую все поступившие поправки ставились на голосование опять-таки после их обсуждения и выступлений депутатов. Принятые поправки редакционной комиссией включались в текст, утверждённый в первом чтении. Ещё через неделю-другую отредактированный текст с включёнными поправками ставился на голосование в целом, естественно, опять пройдя через жернова депутатских выступлений. Даже после всех этих родовых мук проект решения мог и не быть принятым в целом. Тогда вопрос обнулялся, пока его снова не поставят в повестку дня.

   Какие страсти кипели при обсуждении многих вопросов, какие взаимно противоположные мнения высказывались! Ведь Ленсовет ХХI – это вам не стадо послушных овечек – депутатов прежних созывов, когда на голосование предлагался единственный проект, обычно вышедший из недр Смольного, а выступавший оратор, пробубнив короткую речь, предлагал депутатам проголосовать “за”, и все тянули руки   - единогласно. Вот была благодать!

   А тут с пеной у рта дюжины депутатов рвали свои глотки и с трибуны, и с микрофонов в зале по каждому мало-мальски значимому вопросу. Правда, мордобоя в Ленсовете никогда не было. Не было среди нас ни одного Жириновского. В перерывах кучками собирались фракции, и депутаты обсуждали в оперативном порядке, каким образом они будут консолидировано голосовать по вопросам предстоящей повестки дня.

   Иногда и в дворцовую столовую, кстати, обычную столовую самообслуживания, забежать не удавалось. Во время перерыва на выходе из зала заседаний обычно можно было увидеть кого-либо из депутатских вождей, дающих интервью телевидению. Во время заседания депутаты вовсе не сидели на своих местах как прикованные. Зал был в движении, депутаты ходили, советовались друг с другом, разговаривали с присутствовавшими журналистами. Любимым местом во время отлучки была лестничная площадка, где коромыслом стоял табачный дым, и в этих кулуарах так же горячо обсуждались всё те же вопросы.

   Вход в Мариинский дворец был открыт для всех. Поэтому по коридорам бродило много всяких маргинальных типов. Один из них, простой рабочий, пришёл как-то ко мне с объёмистым трудом, опровергающим теорию относительности Эйнштейна. Оказалось, к тому же, что он жил в одном доме со мной на Белградской. Я, прочитав этот “труд”, в котором была всего одна формула из трёх букв, написал отзыв, в котором советовал ему почитать сначала популярную литературу по теме. Забирать свою рукопись он не собирался, и мне пришлось по дороге отнести её к нему на квартиру. На какой взрыв негодования я нарвался! Еле ноги унёс от потока оскорблений.

   Заходили к нам люди и посерьёзнее. В комиссию по воспитанию и народному образованию обратилась известная по всему миру, а у нас тогда неизвестная организация – церковь Муна – с предложением в виде благотворительной помощи организовать и оплатить поездку массы наших школьников на Южный берег Крыма в весенние каникулы 1991 г.. Причём для школьников это была бы ещё и практика общения на английском языке с живыми носителями языка.

   От столь заманчивого предложения в те нищие времена трудно было отказаться. Из многих школ города собрали команду учителей и контингент школьников с приличным знанием английского, с ними поехал и я как представитель Ленсовета. Набрался не один вагон весёлых ребят и педагогов. Организаторы-муновцы разместили нас в каком-то доме отдыха в Алуште. В Крыму уже цвели абрикосы, и мы перенеслись из ленинградской слякоти как бы в земной рай.

   Главной целью муновцев, а это были, в основном, американцы, была вербовка в свои ряды наших школьников и преподавателей. Как я узнал уже позже, церковь Муна – может быть, самая могущественная тоталитарная секта в мире. Но тогда в Крыму всё выглядело вполне невинно. Они проводили с нашими школьниками и учителями занятия, в основном, в виде хоровых спевок американских песенок с религиозным содержанием, в том числе пели даже известную песню Биттлз “Let it be”. Кроме занятий, были и экскурсии, например, поездка к Ласточкину гнезду. Вообще, организацией быта и питанием все остались очень довольны.

   Я снял себе комнатушку в частном доме и не очень часто ходил на мероприятия муновцев. Честно говоря, позволил себе немного отдохнуть за счёт секты. Не знаю, удалось ли муновцам кого-нибудь завербовать, но вряд ли – думаю, они ещё не сталкивались с таким убеждённым воинствующим атеизмом, воспитанном большевиками в наших учителях и даже школьниках. Зато много наших детей и их воспитателей получили прекрасный недельный отдых, и я не жалею, что использовал такую возможность. На групповой фотографии в Алуште мою физиономию ищи в левом верхнем углу. Позже, в июле 1992 г. ко мне пришла открытка из Литвы от какой-то муновки, некоей Susan, которая желала со мной встретиться на аналогичной программе в Прибалтике и готова была даже позже приехать в Петербург, но я не ответил, опасаясь попасть в паучьи сектантские сети.

   Как член комиссии по воспитанию и народному образованию я содействовал развитию частных школ, делавших первые шаги в нашем городе. Так, в меру своих сил я старался помочь частной школе “Дипломат” получить лицензию на ведение образовательной деятельности. Сотрудниками и спонсорами школы была проведена огромная работа по ремонту заброшенного здания бывшей государственной школы на Пряжке, набору талантливых педагогов и разработке собственных учебных программ. В дальнейшем эта элитарная школа превратилась в одну из лучших школ города, ученики которой многократно занимали призовые места в детских конкурсах умников и умниц “Что, где, когда?”. 

   Охотой на депутатов тогда занимались очень многие. Так, разок меня пригласили на открытие “Санкт-Петербург палас казино” в здании Мюзик-холла. Я даже попробовал сыграть в рулетку, но, конечно, проигрался. Понял только одно: если уж играть, то ставить надо всё, что есть в кармане, сразу. Тогда, если повезёт, может быть, и выиграешь. А если тянуть по частям, наверняка проиграешь. Больше я никогда на деньги не играл, уберёг меня Господь от этой страсти.

   Разные люди обращались в Совет с жалобами на произвол властей. Так я познакомился с художником Вячеславом Чеботарём, который жаловался на то, что у него отбирают квартиру, но квартиру не простую, а бывшую квартиру-мастерскую великого русского художника Куинджи на Васильевском острове. Она была специально построена Архипом Ивановичем в двух уровнях с отличным естественным светом. На это помещение претендовал музей А.И. Куинджи. Правда, в фондах этого музея, если и были подлинные работы мастера, то негусто, но, тем не менее, место-то было намоленное, освященное самим фактом присутствия духа Куинджи в этих стенах. Вместе с комиссией Ленсовета по культуре я принимал участие в разбирательстве по этому делу. Конечно, музей победил.

   Но ещё с 1981 года Чеботарь лелеял свою грандиозную идею – создание Сверхкартины – Памятника-Собора христианского Единения и Примирения. Проект объединял архитектурную, скульптурную и живописную составляющие и задумывался к 2000-летию христианства в память жертв насилия всех времён и народов. Картины Чеботаря, олицетворяющие грехи и страсти человеческие, по манере напоминали мне работы Эль-Греко. Он нашёл поддержку в Италии даже у Папы Римского, но, конечно, его искусство, далёкое от канонов Русской православной церкви, вряд ли могло понравиться нашему священству.

   Тем не менее, мы познакомились и прониклись симпатией друг к другу, и он время от времени информировал меня о своей борьбе за “Сверхкартину”. Итогом этой борьбы стало создание в 1995 г. Благотворительного фонда Сверхкартины Вячеслава Чеботаря и Академии Сверхкартины в Апраксином дворе, в которой Вячеслав по цеховой методике старых итальянских мастеров учил талантливую молодёжь академической манере живописи, подготавливая себе помощников для воплощения своего замысла.

   На депутатов охотились не только маргиналы, организации с сомнительной репутацией и талантливые одиночки, но и серьёзные предприятия. В “Граните” вспомнили, что я когда-то там работал, и пригласили меня в дирекцию. Мои “соавторы”, которые не удостаивали меня чести познакомиться с ними поближе во время моей бурной деятельности в их фирме, теперь устроили мне смотрины на высшем уровне. Я, конечно, обещал, что постараюсь посодействовать родному предприятию в меру моих сил, но, видно, я показался им социально чуждым, и никаких конкретных предложений от “Гранита” в дальнейшем не поступило.

   Т.к. Ленгорисполком был организацией, подконтрольной Совету, то на сессии главой исполнительной власти – председателем исполкома Ленсовета – был избран бывший военный моряк, а в то время безработный А.А. Щелканов. В моих глазах он был и остался настоящим человеком чести. Ему выпало решить задачу, сравнимую только с подвигом Геракла по очищению Авгиевых конюшен, — коренным образом преобразовать закоснелую большевистско-советскую машину исполнительной власти. Но бурное развитие событий не дало ему такой возможности.

   На 12 июня 1991 г. были назначены выборы Президента России. У нас в городе к этой дате пристегнули ещё два судьбоносных выбора: референдум о возвращении городу его исторического названия – Санкт-Петербург – и выборы мэра города. Демократы, жаждущие быстрейших перемен, конечно, горой стояли за суверенитет России и ожидали победы Ельцина как манны небесной.

   На гребне этой демократической волны мы ожидали и успеха довольно спорной среди тогдашних горожан идеи возвращения к Санкт-Петербургу. Ведь многим, особенно пожилым горожанам было трудно произнести слова “петербуржец” или “петербурженка” вместо привычных “ленинградец” и “ленинградка”. Собчак вместе с Г. Поповым в Москве сумел протащить и подцепить к этой дате и учреждение мэрии как независимого от горсовета органа исполнительной власти.

   Так в пакете и прошли: Ельцин, Санкт-Петербург и Собчак. Может быть, именно поэтому большинство горожан до сих пор связывают возвращение имени Санкт-Петербургу с именем Собчака. Я должен развеять эту популярную легенду. Как раз Собчак-то и был против, а честь возвращения нашему городу славного имени принадлежит полностью депутатам Ленсовета XXI.

   В своём стремлении к полной власти над городом в борьбе с Ленсоветом за популярность среди горожан мэр Собчак использовал скандального тележурналиста Александра Невзорова, который своей программой “600 секунд” на ленинградском телевидении приобрёл ореол защитника угнетённых, режущего одну правду-матку. Невзоров набросился на Ленсовет с яростью цепного пса и преуспел в конструировании в массовом сознании образа бездельников и болтунов-депутатов, которых давно пора гнать поганой метлой.

   Впоследствии Невзоров с той же собачьей злобой стал грызть и самого бывшего хозяина. Примерно та же метаморфоза произошла и с помощником Собчака Юрием Шутовым, уголовником-рецидивистом, который после разрыва с Собчаком написал порочащую патрона книжку “Собчачье сердце”, оперативно публикуемую тогда главами в газете. Этот талантливый обличитель закончил свою жизнь в тюрьме, отсиживая длительный срок за участие в банде убийц, и сам этот факт показывает, какого сорта люди были в ближайшем окружении мэра и чем они занимались.

   Хоть я и работал на двух работах – доцентом в Военмехе и заместителем председателя райсовета – денег в семье едва хватало на пропитание. Поэтому ещё до моего депутатства Тамара решила бросить свою малоинтересную работу инженера по технике безопасности в Управлении механизации Ленгорисполкома, на которую она давно, уже сильно болея, перешла из ОКБ “Радуга” из-за сравнительной близости к дому.

   Она пошла работать простым продавцом в ларёк со всякими дешёвыми шмотками у Московского вокзала. Иногда мне приходилось замещать её в ларьке. Представьте, депутат Ленсовета, зам. председателя райсовета и доцент стоит в ларьке и продаёт футболки с грубо прилепленными картинками! Чтобы меня никто не засёк, во избежание позора я так занавешивал окна ларька товарами ширпотреба, что лица продавца не было видно.

   Во время отпусков я неоднократно ездил с Тамарой в Польшу и Турцию, занимаясь челночной торговлей. Стыдно, но жить-то надо было. По советскому законодательству депутатская деятельность была видом общественной нагрузки и не оплачивалась. Теперь у депутатов таких проблем не наблюдается, они хорошо о себе позаботились. Какой “сладкой” была моя депутатская жизнь, можно себе представить, посмотрев на моё расписание:

Понедельник

8-30 Дорога в райсовет.

9-00 Планёрка в райсовете.

10-00 Приём представителей учреждений и организаций, руководителей администрации, председателей комиссий райсовета по делам молодёжи, по социально-культурным вопросам, по народному образованию.

13-00 Визирование документов к заседанию президиума райсовета.

13-30 Отъезд в Ленсовет и обед.

15-00 Комиссия Ленсовета по науке и высшей школе.

17-00 Дорога в Купчино.

18-00 Приём избирателей по городскому округу № 373 в депутатской комнате на Белградской,10 в последний понедельник месяца, и приём избирателей по районному округу № 29 на Белградской, 10, Турку,2 и 4 в остальные понедельники.

20-00 Домой.

   Вторник

9-00 Дорога в Военмех.

10-00 Работа на кафедре.

12-00 Семинар.

13-00 Обед.

13-45 Лабораторные работы, семинар.

17-15 Работа на кафедре.

18-30 Лекции.

21-15 Дорога домой.

   Среда

8-30 Дорога в Военмех.

9-30 Лабораторные работы, семинар.

13-00 Обед.

13-45 Лабораторные работы.

15-15 Дорога в Ленсовет.

16-00 Комиссия по народному образованию.

18-30 Дорога домой.

   Четверг

8-30 Дорога в райсовет.

9-00 Приём граждан по социально-культурным вопросам в приёмной райсовета.

12-00 Приём руководителей администрации и председателей комиссий райсовета по здравоохранению, по гласности и информации, по культуре и спорту.

14-30 Обед.

15-00 Президиум райсовета.

18-00 Дорога домой.

   Пятница и Суббота

9-00 Дорога на Юрфак или в Ленсовет.

10-00 Лекции на Юрфаке с перерывом на обед.

19-00 Дорога домой.

    Воскресенье

Подготовка к лекциям и занятиям в Военмехе, документов Ленсовета и райсовета, чтение конспектов лекций на Юрфаке.

Домашние дела.

      Следы времени:

- бумажные ленты, опечатавшие двери Смольного, с моей подписью и печатью;

- талоны на еду, чай и мыло 1990 года.

                                   12.2.2. ЕСЛИ ПУТЧИТ – КЕСАРЕВО СЕЧЕНИЕ!

   Трудно себе представить, что в 1990-91 гг. было время, когда на Дворцовой площади на митинги собирались десятки, а то и более сотни тысяч человек. Мне довелось выступить 8 апреля 1990 г. в годовщину трагической “ночи сапёрных лопаток” в Тбилиси на таком митинге от имени СДПР с платформы грузовика. Помню, говорил что-то об опасности люмпенизации общества, о необходимости честной приватизации государственной собственности, чтобы массы людей не превратились в люмпенов, не имеющих за душой ничего. К сожалению, позднее при обезличенной ваучерной приватизации так и произошло. Запись этого митинга сохранилась где-то в архивах, т.к., много лет спустя, я слышал свою речь в какой-то радиопередаче.

   Был ещё один момент, когда ещё не потерявший надежды народ вышел на площади и определил свой выбор. Где-то в 6 утра 19-го августа 1991 г. меня разбудил звонок от одного из малознакомых мне членов Фрунзенской ячейки “Демократического союза”: “Борис Сергеевич! Военный переворот!”. Я включил телевизор – там “Лебединое озеро”.Срочно полетел в Мариинский дворец. Дальнейшие события разворачивались так, как я написал по горячим следам в газете “Добрый день” №10 за 1991 г.:

                                                      “Я “БРАЛ” СМОЛЬНЫЙ.

   Пережитая страной неделя с 19 по 27 августа для меня, как и для многих, была бессонной, но всё, чему я стал свидетелем, ярче и фантастичнее любого сна.

   Утро 19 августа. Взбудораженный Белый зал Мариинского дворца. На заседании президиума Ленсовета в присутствии многих депутатов и журналистов со словами о введении чрезвычайного положения в городе при тягостном молчании зала выступает член комиссии по ЧП в городе Храмцов, маленький невзрачный человек в белом адмиральском кителе. К микрофону в зале подходит депутат Ленсовета В. Скойбеда и, прерывая монотонную речь, говорит: “Хватит нам слушать представителя этого незаконного комитета!” Адмирал пытается ещё что-то сказать, но В. Скойбеда отстраняет его от трибуны. Далее, как вы знаете, последовала выработка ясного и чёткого обращения президиума Ленсовета к жителям города.

   Вечер того же дня. Чрезвычайная сессия Ленсовета. Зачитываются Указы Президента РСФСР Б.Н. Ельцина. Появляется надежда и уверенность в том, что заговор лопнет. Яркая речь А. Собчака.

   Первая бессонная ночь. По поручению штаба Ленсовета вместе с депутатом А. Винниковым объезжаем вокзалы. Где-то испуганные, где-то легкомысленные, где-то сочувствующие, где-то наглые дежурные администраторы. Вручаем им Указы Б. Ельцина и обращения Ленсовета для зачитывания через вокзальные громкоговорители. Всюду кивки на начальство, мол, утром приедет барин – начальник вокзала – и всё решит. На Варшавском и Балтийском нас ведут в милицию. Здесь уже знают, где начальство. Пока мы там разговариваем, кто-то прокалывает шину моего “Москвича”.

   20 августа. Мой сын с друзьями идёт на Дворцовую площадь, а я – в родной Фрунзенский райсовет на заседание президиума. Спешно составляю проект обращения к чрезвычайной объединённой сессии городского и областного Советов. С редким единодушием наш президиум принимает это обращение. Конечно, разные люди ведут себя по-разному, кто занял активную позицию, а кто выжидает. На чрезвычайной сессии я оказался рядом с депутатом Е. Красницким, членом ЦК КПСС. Он изложил мне свою версию событий: это заговор Горбачёва и демократов против КПСС. Коварный Миша подставил и предал своих ближайших друзей. Позже то же прозвучит и с экрана телевизора от Невзорова. Под вечер растёт тревога: из Москвы приходят вести о готовящемся штурме Белого дома.

   Ночь. По телевидению идёт фильм “Невозвращенец”. Кошмарные кадры военного переворота – сны героя фильма. Внезапный звонок из Ленсовета, мне передают обращение А. Беляева: “Все мужчины – на защиту Ленсовета!”   Всей семьёй гоним в Мариинский дворец. Баррикады из перевёрнутых вагончиков строителей и разного хлама. Масса молодёжи. Милиционеры с автоматами в коридорах дворца. Сообщения о первых жертвах в Москве. Ожидание военного десанта. Напряжение снимает заявление А. Беляева с балкона дворца о том, что Язов дал приказ об отводе войск из Москвы (кстати, позже не подтвердившееся), и заявление представителя Ленинградской военно-морской базы: “Все корабли и экипажи будут находиться на обычных местах”. Близится утро, и становится ясно, что они не решатся.

   Утро 21 августа. Сообщаем собравшимся руководителям предприятий района об Указах Президента, обращениях Ленсовета и нашего президиума, обстановке последней ночи. В ответ – полное молчание. Как это не похоже на поведение других предприятий, предложивших свою множительную технику и другую помощь ещё утром 20-го. С 12 часов – чрезвычайная сессия Фрунзенского райсовета. Почти единодушно принимаем телеграмму в поддержку России, Ленсовета и мэрии, обращение к жителям. Резким диссонансом звучит выступление первого секретаря райкома С. Сокола – мол, надо ещё посмотреть, законна хунта или не совсем. Опрометчивое это было выступление, видно, изменила товарищу Соколу его обычная выдержка и осторожность. К вечеру стало уже ясно, что путч провалился. На следующий день – чрезвычайная сессия Верховного Совета России. Над страной взвивается национальный бело-сине-красный флаг. 23-го он уже реет над Ленсоветом и райсоветами.

   И наконец, о самом фантастическом. Мог ли я себе представить, что моя подпись будет стоять под актом об опечатывании помещений обкома КПСС в Смольном и на полосках бумаги с печатями, наклеенных на дверях большинства обкомовских кабинетов и даже (о, чудовищное святотатство!) на дверях мемориальной комнаты Ленина и знаменитого актового зала, где вождь Октябрьской революции провозгласил: “Рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась!”? Смотрите на это как на зубоскальство, но я не смог удержаться от заявления с той же трибуны, что она наконец завершилась. За запечатанной дверью осталась рукопись “Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа” — первой большевистской фальшивки, положившей начало оболваниванию масс. Неужели эти ядовитые ростки больше никогда не выбьются на свет божий? “Рано радуетесь!” — честно предупредил всё тот же Е. Красницкий, наблюдавший за процессом опечатывания Смольного.

   Наша комиссия работала всю ночь, и я совершил удивительную ночную экскурсию по кабинетам обкома. Помещения Ленсовета и мэрии в Мариинском дворце по сравнению с этими апартаментами – убогость и нищета. Вот где гнездилась настоящая власть! Почти в каждой комнате – персональные компьютеры, импортные цветные телевизоры, кондиционеры, замечательная мебель, хрусталь, дорогие сувениры, простор, чистота. Портрет Ленина – за затылком, портрет Горбачёва – пред очами. В одном из кабинетов открыли дверцу шкафа, а за ней – двери в массажный кабинет, парикмахерскую, туалет, лифт и комнату отдыха с особым уютом. Роскошные залы заседаний. И почти везде – следы поспешного уничтожения документов, пустые папки с вырванными листами, мешки с рваными бумагами. Иные забывали в спешке даже свои личные вещи. Так, через день пришлось снова ездить в Смольный, товарищ Гидаспов попросил вскрыть его кабинет, чтобы забрать свой паспорт, массивные золотые часы и нечитаные книги. Как он был приветлив и добродушен, как освещала его лицо широкоизвестная улыбка! В общем, свой в доску, обычный добрый человек. Намекнул, стараясь вызвать жалость, что ему, как члену Совета безопасности, не уйти от расплаты: за Сумгаит и Тбилиси, Карабах, Баку, Ашхабад, Вильнюс и другие дела.

   Вот я и думаю, не должен уйти. Как и вся преступная военно-партийная камарилья, вся людоедская идеология коммунизма. И это – необходимое условие нашего движения к нормальному человеческому обществу. На следующий день с флагштока над Смольным был спущен красный флаг. Надеюсь, навсегда.

                                           Б. Гуанов,     депутат Ленсовета”

   Перед рейдом по вокзалам 19 августа я получил документ, достойный времён Великой французской революции. Можете познакомиться с текстом этого документа:

    “ЛЕНИНГРАДСКИЙ ГОРОДСКОЙ СОВЕТ НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ

                                                          П Р Е З И Д И У М

                                                         РАСПОРЯЖЕНИЕ

От 19.08.91 № 4-ч

   На основании Указа Президента РСФСР от 19.08.91 и решения Президиума Ленсовета от 19.08.91 тов. Гуанов Б.С. уполномочен принимать любые действия и решения в рамках действующего законодательства по выполнению воли российской верховной власти.

   Все граждане, предприятия, организации, военные и гражданские должностные лица обязаны выполнять его распоряжения.

   Председатель Ленсовета                              А.Н. Беляев”

   При опечатывании Смольного был составлен такой акт:

      “24 августа 1991                                  Ленинград                                                                 А К Т

   Мы, нижеподписавшиеся,

депутат Ленсовета Гуанов Борис Сергеевич,

депутат Ленсовета Рыбаков Юлий Андреевич,

депутат Дзержинского райсовета Виноградов Сергей Михайлович,

предисполкома СвДПР Славнейшев Владимир Николаевич,

член секретариата общества “Гуманист” Соколов Валерий Анатольевич,

сопредседатель СвДПР Сошников Игорь Иванович,

сотрудники объединения “Охрана” при ГУВД Леноблгорисполкомов –

лейтенант Рыжков Пётр Алексеевич,

старшина Гуминский Александр Яковлевич

в соответствии с решением президиума Ленсовета № 235 от 23 августа 1991 года в присутствии сотрудника объединения “Охрана” подполковника Фёдорова Николая Алексеевича и консультанта общего отдела Ленинградского обкома КПСС Пронина Александра Михайловича произвели осмотр, закрытие и опечатывание помещений 1-го, 2-го, 3-го этажей основного здания Смольного, а также части подвальных и чердачных помещений, за исключением:

столовой,  АТС и других хозяйственных и вспомогательных помещений.

   Все опечатанные помещения переданы под совместную охрану сотрудникам КГБ и объединения “Охрана”. Настоящий акт составлен в четырёх экземплярах.

Подписи:                                 Рыбаков Ю.А. 

                                                     Славнейшев В.Н.

                                                     Гуанов Б.С. 

                                                     Соколов В.А.

                                                     Винорадов С.М. 

                                                     Рыжков П.А.

                                                     Сошников И.И.

                                                     Гуминский А.Я.

   Опечатанные помещения приняты под охрану сотрудниками КГБ

6 часов 12 мин. 24.08.1991 г.                              Комендант                Халипенов

и сотрудниками объединения “Охрана” при ГУВД

                                                        подполковник милиции                   Фёдоров Н.А.”

   А вот акт повторного опечатывания мемориальной комнаты Ленина после спасения засыхающих в ней цветочков:

» 29 августа 1991 г.                                                                                        Ленинград 

                                                                      АКТ

   Мы, нижеподписавшиеся, народный депутат Ленсоета Гуанов Борис Сергеевич и Меликсетов Владимир Иванович произвели вскрытие и повторное опечатывание мемориальной комнаты В.И. Ленина с целью изъятия представителями треста садово-паркового хозяйства комнатных растений в присутствии представителя комендатуры Смольного Хрусталёва Александра Семёновича.

   Помещение взято под совместную охрану МВД и КГБ. Настоящий акт составлен в 3 экз.

                                                                          Гуанов Б.С.

                                                                          Меликсетов В.И.

                                       присутствовал Хрусталёв

            Взято под охрану в 16-10 29.08.91 г.

                           помощник коменданта прапорщик Журов”

   Первая страница “Вечернего Ленинграда” от 19 августа 1991 г. вышла с заявлениями ГКЧП и с купюрами, вырезанными цензурой, которые я видел в первый раз в советской прессе. Зато после 22-го, когда исход путча стал ясен, наши СМИ будто подменили. Отчёт о моих действиях, который я составил для депутатов райсовета, приведу в разделе ПОДРОБНОСТИ ГОРСОВЕТА 1. (1).

   Я участвовал в заседаниях рабочей группы комиссии Ленсовета по депутатскому расследованию обстоятельств государственного переворота на территории Ленинграда. Это моё удостоверение:

           ЛЕНИНГРАДСКИЙ ГОРОДСКОЙ СОВЕТ НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ

                                                              УДОСТОВЕРЕНИЕ

   Народный депутат Гуанов Борис Сергеевич, округ 273, является лицом, уполномоченным депутатской комиссией Ленсовета по расследованию обстоятельств государственного переворота на территории Ленинграда и имеет право действовать в соответствии ст.ст. 16 и 17 “Закона о статусе народного депутата РСФСР” и “Положения о депутатской комиссии по расследованию обстоятельств государственного переворота на территории Ленинграда”.

   Все государственные органы и должностные лица обязаны оказывать необходимое содействие в проведении расследования.

   Действительно при предъявлении депутатского удостоверения.

       Заместитель председателя Ленсовета,

        председатель депутатской комиссии    Б.А. Моисеев

        Секретарь депутатской комиссии          С.В. Брюзгин”

   У меня сохранились записи, которые я вёл при опросах в нашей рабочей группе секретаря обкома КПСС, заместителя Гидаспова Ю.П. Белова, члена бюро обкома, члена ЦК КПСС, генерального директора исполнительной дирекции Ленинградской ассоциации промышленных предприятий А.И. Александрова, секретаря обкома В.Е. Золкина, второго секретаря обкома В.В. Яшина, заведующего общим отделом обкома Б.Н. Люлина и начальника четвёртого сектора общего отдела обкома Н.А. Новикова.

   На основании этих опросов (а по существу, допросов испуганных партийных функционеров) я составил Хронологию событий 19 — 23 августа в обкоме КПСС (там же – (2)) для подготовки Предварительного заключения рабочей группы комиссии Ленсовета (там же (3)).

   Кроме изложенного в моей хронологии, интересно, что уже вечером 21 августа Белов, по его словам, написал текст заявления с оценкой действий ЦК КПСС, суть которого содержалась во фразе: “Молчание ЦК КПСС свидетельствует о его политической и нравственной несостоятельности”, — и даже забил для этого заявления в “Ленинградской правде” 60 строк. Гидаспов согласился с этим, но члены бюро заявили, что надо бы собраться и обсудить, однако уже время позднее, и заявление не было опубликовано.

   Ещё 20 августа Гидаспов “занемог”, 22-го вообще не появлялся в обкоме, а 23-го, появившись к концу дня, по совету Белова заперся в кабинете и боялся показаться на глаза своим “товарищам”, которых он, по существу, трусливо бросил на произвол судьбы.

   На вопрос о своём личном отношении к путчу Белов сказал, что это “верхушечный переворот, не затрагивающий массовые партийные организации”, а на вопрос об его отношении к Горбачёву заявил, что он “лукав и должен дать ответ народу”, что “не верит президенту СССР и сомневается, что он не знал” о готовящемся путче. О Собчаке он тоже выразился, что тот “отличается большой политической гибкостью”. У него “нет претензий к депутатам, но корреспонденты и не депутаты не выдерживают норм этики”.

   А.И. Александров рассказал, что с 22 июля был в отпуске с семьёй на базе в Острове, в Ленинград приехал 17-го, а 18-го был на садовом участке. О перевороте узнал по радио, 19-го в половине девятого вечера ему позвонил член бюро Киселёв и удивился, почему он не на вокзале, ведь завтра Пленум ЦК КПСС. В общем, отдыхал человек – и вдруг! Также вовсю ругал Горбачёва: “КПСС не существует с 28-го съезда, Горбачёв неспособен принимать решения, после 19-й партконференции раздели тот аппарат, который не имел привилегий”.

   В.Е. Золкин заявил, что “обком КПСС – дырявая организация и не может быть посвящена в серьёзные дела”. В.В. Яшин, второй секретарь обкома, тоже отсутствовал, был в Рязанской области и приехал в Ленинград только 26 августа. Б.Н. Люлин, заведующий общим отделом обкома, сослался на то, что в обкоме работает всего полгода, но заметил: “При получении шифротелеграмм из Москвы подпись “секретариат” — это редкая практика, обычно подписывают секретари”. Вот ужи – боялись даже шифровки подписывать! Начальник 4-го, секретного сектора Новиков Н.А. рассказал, что все секретные документы уничтожены 23 августа, но третий этап уничтожения, предусматривающий уничтожение технических документов и материальной части, не реализован. Для уничтожения документов у них имелась специальная машина с производительностью 500 кг в час.

   Могу ещё кое-что вспомнить. В ту тревожную ночь с 20 на 21 августа, когда мы всей семьёй помчались на защиту Мариинского дворца (а Илья рассказывал мне, что там его поставили разливать по бутылкам коктейль Молотова), Собчак призвал в свои апартаменты депутатов горсовета – представителей партийных фракций. Т.к. Анатолия Голова в тот момент поблизости не было, от социал-демократов на этой встрече присутствовал я. Собчак обратился к нам с призывом держаться вместе и забыть все раздоры, которые уже тогда возникли между Ленсоветом и мэрией. Все мы, разумеется, согласились. Но, как оказалось, этого единения хватило лишь на пару дней. Кстати, почему-то упоминаний об этой короткой встрече я больше нигде не встречал.

   Что касается опечатывания Смольного, добавлю ещё пару смешных деталей. Когда после прибытия группы депутатов работники аппарата Смольного стали по-быстрому покидать здание, я стоял на лестнице, засунув руки в брюки, изображая, что у меня там кое-что есть, а испуганные чиновники, с опаской поглядывая на бородатого типа в малиновой куртке, волокли в обеих руках набитые сумки и пакеты. Конечно, я посматривал в эти сумки, но всерьёз никто их не обыскивал.

   В мемориальной комнате Ленина стояли две железные кровати – Ленина и Крупской. Так вот, я на минутку всё-таки прилёг и на ту, и на другую, так что могу похвастаться, что лежал в одной кроватке и с Владимиром Ильичём, и с Надеждой Константиновной. Уважаемые почитатели мемориалов! Не волнуйтесь, кровати ничуть не пострадали.

   Вспоминаю ещё, как вежлив и обходителен был Гидаспов, когда я распечатывал и снова запечатывал его кабинет. На выходе из Смольного он даже поработал в качестве швейцара, забежав вперёд и любезно пригласив меня первым войти в вертушку дверей. Пришлось вскрывать и вторично запечатывать также дверь в мемориальную комнату Ленина, т.к. цветочки на окнах надо было спасать.

   Когда рано утром после опечатывания мы с Юлием Рыбаковым поехали на моём “Москвиче” домой в Купчино, проезжая мимо Мариинского дворца, мы увидели над ним на фоне сияющего голубого неба развевающийся триколор – наше знамя, под которым мы ходили на демонстрации и митинги. Это была одна из самых счастливых минут моей жизни.

   Как я радовался триколору над Мариинским дворцом, Смольным и Кремлём, так меня значительно позже резануло решение новоизбранного Президента Путина оставить музыку “Союза нерушимого” в качестве музыки гимна новой России. Странное получилось сочетание триколора царя Алексея Михайловича, двуглавого византийского орла и советского гимна с новыми словами, вымученными тем же холопским автором по старой кальке. Уж лучше бы написали новые слова на музыку “Боже, царя храни”. Получилось бы куда гармоничнее и величавее. А тут волей-неволей в голову лезли слова: “Нас вырастил Сталин…”. Но, видимо, в этой двусмысленности как в зеркале отражалась “недоделанность” нашей революции.

   А тогда Смольный быстро прибрал к рукам Собчак, переведя туда свою мэрию как единственный в городе центр власти, и его борьба с Ленсоветом продолжилась. Кто выиграл в результате подавления путча, прояснилось буквально через несколько дней. Собчак по новой назначал глав администраций районов города, и я, наблюдая за поведением Новикова во время путча, написал вместе с другими депутатами райсовета письмо Собчаку с требованием не назначать Новикова на этот пост. Вот выдержка из этого письма:

                                “Уважаемый Анатолий Александрович!

   В связи с недавними событиями государственного переворота хотим обратить Ваше внимание на действия главы администрации Фрунзенского района Новикова Е.Р.. 19-го августа только к 17-30 Новиковым было проведено совещание работников администрации района в присутствии депутатов райсовета, на котором он занял выжидательную позицию и не нацелил своих сотрудников на обязательное выполнение изданных к тому моменту Указов Президента РСФСР.

   Свою позицию по поводу переворота не определил и, более того, заявил о возможности выполнения им распоряжений ГКЧП, если они будут идти на пользу жителям района. Никаких конкретных мер по преодолению кризисной ситуации с его стороны предпринято не было, что, по нашему мнению, является преступной бездеятельностью, которая продолжалась до срочного приезда вечером 19-го из отпуска председателя Совета Г.Е. Азерского, который возглавил работу Совета по безусловному выполнению Указов Президента России”.

    Кроме меня, письмо подписали В.Г. Бурков, В.А. Шишонков, А.В. Кирдеев и ещё десятка два демократически настроенных депутатов. Однако Собчак проигнорировал наше мнение. В контролируемой им прессе и невзоровском телевидении поднялся переполох о якобы готовящейся “охоте не ведьм”. Приведу цитату из статьи А. Сочагина “Агония и апатия” в № 31 “Купчинских новостей” за сентябрь 1991 г.:

   “Известно также и то, что члены президиума райсовета порой никак не могут найти общий язык. И если “команда” Г. Азерского готова голосовать за его любое предложение, то другие депутаты намного осмотрительнее и честнее. И не секрет, что нередко из-за этого не хватает кворума: идёт голосование ногами, дабы не прошло решение во вред району, но во благо Г. Азерскому”. – Вот, оказывается, в чём оправдание прогульщиков! – “Во-вторых, многим депутатам наконец-то стало ясно, “кто есть ху” из окружения Г. Азерского и ради чего они так его поддерживают. И как итог: раскол, апатичность в работе, полнейшее отсутствие того запала и энергии, которые перехлестнулись через край ещё год назад. И закономерно поэтому решение А. Собчака о назначении главой административной власти в районе не Г. Азерского, а Е. Новикова.

   Однако группа депутатов в эти дни пытается отыграться. Началась “охота на ведьм”. И как тут, пока А. Собчак находится в Москве, не доказать причастность других к событиям 19 -21 августа. Дошло до того, что на предприятия разослали анкету, смысл которой сводится к известному, но до сих пор не умершему вопросу: “Чем вы занимались до 1917 года?”. Одновременно с этим идут допросы работников районной мэрии, различных предприятий и служб. Причём людей доводят до слёз, нисколько не заботясь о такте и законности сего “мероприятия”.

   Кому на руку “охота на ведьм”? Несомненно, тем депутатам райсовета и членам их группы, которые пытаются отыграться, поднять упавший престиж. И хотя А. Собчак уже неоднократно заявлял о недопустимости подобного, травля и шантаж продолжаются”.

   Забавно, правда? Любимый вопрос в большевистских анкетах здесь, пуская слезу, приписывается демократам. Но если говорить всерьёз, чтобы судить о политиках, чиновниках и других начальниках, не надо читать их программы и слушать предвыборные выступления и обещания – всё это ложь, а надо внимательно изучить именно их прошлое.

   В результате Новиков стал фактическим хозяином района. Примерно то же самое произошло и в других районах, где Собчак оставил прежнее советское руководство, ссылаясь на их профессионализм. Да, мы, демократы, не были профессионалами в бюрократических играх, но зато среди нас было много честных, умных и образованных людей, идеалистов, готовых работать не на свой карман, а на благо простых людей. А обучиться нехитрой работе чиновников, ей-Богу, мы бы смогли в короткие сроки. Ведь здесь главное – отношение к людям, а не умение перекладывать бумажки.

   Но большинство таких порядочных депутатов не пылали желанием перейти на работу в мэрию или районные администрации. Туда рвались не самые лучшие из нас, карьеристы, почуявшие, где делят пироги. Так получилось оттого, что демократы организационно были крайне слабы и не имели единой партии, которая могла бы диктовать власти кадровую политику и делегировать туда своих людей.

   Через год после путча я дал короткое интервью, не помню уж, кому, но его запись (а я всегда готовлюсь перед выступлением) у меня чудом сохранилась:

“- Борис Сергеевич! Вы, депутат городского Совета и бывший заместитель председателя Фрунзенского райсовета, активно участвовали в событиях во время августовского путча. Я знаю, что Вы были среди защитников Мариинского дворца, выполняли поручения Совета, опечатывали Смольный. Какое отношение к этим событиям у Вас год спустя?

   Прошёл год после так называемой победы демократии, а кажется, прошла вечность – так изменилась в головах людей оценка того, что произошло. Казалось, произошло чудо – без большой крови рухнул прогнивший коммунистический режим, открылись возможности для проведения необходимых реформ. Что же видим сейчас? Где новая конституция, где земельная реформа, где приватизация государственного имущества? Ничего!

   Есть только жестокая финансовая и ценовая политика, в условиях государственного монополизма отобравшая у народа последние сбережения, поставившая огромное большинство ниже уровня бедности и подготовившая все условия для того, чтобы народное добро, накопленное десятилетиями нещадной эксплуатации, досталось узкому кругу партийно-хозяйственной номенклатуры.

   Я считаю, сознательно поддерживается обстановка полного беззакония, когда по мановению руки коррумпированных чиновников лучшие куски государственной собственности попадают в руки мафиозных структур. Самое же печальное состоит в том, что всё это происходит под флагом демократии. Тем самым, сама идея демократии в народе полностью дискредитирована, недаром снова поднимают голову национал-коммунисты.

   Почему же так произошло, что это – ошибка или сознательная политика? Сейчас приходится признать, что, к сожалению, это сознательная политика тех людей, которые фактически пришли к власти 21 августа прошлого года. Показателем этого уже сразу после августа был шум, поднятый в печати против так называемой “охоты на ведьм”. Новая власть грудью встала на защиту тех, кто готов был в случае успеха заговорщиков скрутить голову ей самой. Откуда же такое великодушие? Да оттого, что все они – люди одного партийного происхождения, а ворон ворону глаз не выклюет.

   Ельцин вполне мог после путча распустить Съезд народных депутатов и провести новые выборы. Тогда бы мы имели правительство и парламент, которые приняли бы новую конституцию и провели бы прежде всего народную приватизацию, обеспечили условия для рыночной конкуренции, и только потом отпускали бы цены. А чтобы искоренить саботаж реформ на местах, необходимо было провести закон о люстрации, то есть о запрещении бывшей партийной номенклатуре занимать руководящие государственные посты. Пусть занимаются бизнесом, пожалуйста, но на общих основаниях.

   Я думаю, что такие меры позволили бы сохранить общий рынок в масштабах Советского Союза, предотвратили бы атмосферу растаскивания государства по частям местными номенклатурными кланами.

   Так что приходится констатировать, что победу в августе прошлого года одержала одна номенклатура над другой: вместо идейной партийной верхушки на волне народного идеализма к власти пришла безыдейная хозяйственная верхушка. Истинные демократы – таких очень немного – не воспользовались результатами августовской победы, в кавычках, точно так же, как ранее и результатами выборов в Советы. Из-за организационной расхлябанности демократов везде была оставлена старая администрация, которая в конце концов и дорвалась до народного пирога. Тоже пугали тем, что нельзя трогать специалистов. Вот и доигрались до того, что специалисты по распределению социалистической собственности занялись её распределением в свою пользу.

   Что же делать? Вывод напрашивается сам собой:

- во-первых, осознать, что нас опять обманули,

- во-вторых, осознать, что необходимы новые выборы – выборы в Учредительное собрание,

- в-третьих, всем людям с демократическими убеждениями организационно объединиться в партию, которая должна победить на этих выборах и обеспечить победу демократии,

- в-четвёртых, не допустить никакого насилия, и это главное”.

   Да, Россия за эти августовские дни сбросила-таки, хоть и не до конца, свою старую большевистскую шкуру. Вместе с ней она оторвала от себя и многие живые части своего тела. В республиках Советского Союза пошли референдумы о независимости. Завершилось всё сговором в Беловежской пуще и отречением Горбачёва. Недаром всё это решилось 19 августа – в день Преображения Господня! А ведь на 20 августа Горбачёвым было намечено подписание нового Союзного договора, но — не судил Господь.

   Через четверть века после путча мне довелось посмотреть свежий документальный фильм украинского режиссёра Сергея Лозницы “Событие”. Там – живые кадры не о путчистах и не о Ельцине, а о простых ленинградцах, вышедших на улицы в надежде сохранить ростки демократии. Рекомендую всем увидеть эти лица, а в последних кадрах фильма – и мою персону, опечатывавшую двери кабинетов в Смольном -

www.youtube.com/watch?v=wYeZ7h5Xlec.

                                              ПОДРОБНОСТИ ГОРСОВЕТА 1.

                                                         МОЙ ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС.

  (1)           Отчёт о моих действиях во время путча для депутатов райсовета.

      О государственном перевороте узнал по телефонному звонку одного из членов Народного Фронта. Сразу поехал в Ленсовет, понимая, что кардинальные решения могут быть приняты только на общегородском уровне. Наблюдая по дороге отсутствие войск на улицах и увидев многих депутатов Ленсовета в Мариинском дворце, обрёл надежду на провал заговора как плохо подготовленного, и эта надежда со временем всё укреплялась. Все депутаты Ленсовета, с которыми удалось поговорить, осуждали переворот. Присутствовал в Белом зале на заседании президиума Ленсовета.

   Среди присутствующих в Белом зале на заседании президиума Ленсовета утром 19-го видел главу администрации Фрунзенского района Е.Р. Новикова. В перерыве подошёл к нему, сообщил свою точку зрения на события как на антиконституционный переворот и свою уверенность в его провале. Позицию Новикова определить не удалось, выглядел он обеспокоенным. По окончании заседания президиума, на котором было принято обращение к жителям города с осуждением ГКЧП, председатель Ленсовета А.Н. Беляев оставил председателей райсоветов и глав районных администраций в Белом зале с целью выяснения их позиции. После выступлений нескольких районных руководителей, поддержавших обращение президиума Ленсовета, создалось впечатление, что все имеют одинаковую позицию. Новиков не выступал. Я подошёл к нему, и мы договорились, что он едет в райсовет и доводит до сведения работников администрации и руководителей предприятий обращение президиума Ленсовета, а я остаюсь на чрезвычайной сессии Ленсовета.

   На сессии я голосовал за принятие обращений Ленсовета к жителям города и к военнослужащим.

    Публикую тексты этих обращений, т.к. в них есть и мой голос:

            “ЛЕНИНГРАДСКИЙ ГОРОДСКОЙ СОВЕТ НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ

                        ОБРАЩЕНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЕССИИ ЛЕНСОВЕТА

                       К ГРАЖДАНАМ РОССИИ И НАСЕЛЕНИЮ ЛЕНИНГРАДА

                                                     С О Г Р А Ж Д А Н Е !

   Сегодня, 19 августа 1991 года в стране происходит попытка совершения государственного переворота. Попрана Конституция СССР и РСФСР, законные права граждан России. К власти рвутся реакционные круги военных и номенклатуры КПСС. Введение так называемым “Государственным комитетом по чрезвычайному положению” чрезвычайного положения на территории страны является незаконным актом. Это вправе делать исключительно Верховный Совет СССР по согласованию с республиканскими органами власти.

   В эти трудные часы Ленсовет и мэр Ленинграда, законно избранные народом, призывают вас сохранять выдержку, бороться за демократию и права граждан, поддержать законно избранные народом Российские и местные органы представительной и исполнительной власти в осуществлении их функций.

   Все распоряжения и указания так называемого “Государственного комитета по чрезвычайному положению” и формируемых им органов, принятые для исполнения на территории Ленинграда и территориях, административно подчинённых Ленсовету, объявляются незаконными с момента принятия и не подлежащими исполнению. Выполнение руководителями органов государственного управления Ленинграда, руководителями предприятий и организаций города распоряжений незаконных органов будет рассматриваться как уголовное и государственное преступление в соответствии с действующим законодательством РСФСР.

   Ленсовет и мэр города поддерживают обращение Президента РСФСР Б.Н. Ельцина, заместителя председателя Верховного Совета РСФСР Р.И. Хасбулатова и председателя Совета Министров РСФСР И.С. Силаева о всеобщей бессрочной политической забастовке.

   В сложившихся условиях мы призываем вас сохранять спокойствие и порядок, не допускать ущемления ваших конституционных прав, быть готовыми начать массовую кампанию гражданского неповиновения антиконституционным органам и бессрочную политическую забастовку.

                                                         Председатель Ленсовета               А.Н. Беляев

                                                         Мэр Ленинграда                       А.А. Собчак”

 

             “ЛЕНИНГРАДСКИЙ ГОРОДСКОЙ СОВЕТ НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ

                                                           О Б Р А Щ Е Н И Е

к военнослужащим Ленинградского гарнизона, работникам МВД и КГБ

                                                      ЗАЩИТНИКИ ОТЕЧЕСТВА!

   Размежевание в стране достигло критической точки. Высшая номенклатура КПСС при опоре на некоторых высокопоставленных офицеров Вооружённых сил, МВД и КГБ изолировали Президента СССР и Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР М.С. Горбачёва, пытаются узурпировать власть и объявить в стране режим военной диктатуры. Генерал Самсонов решил стать правителем нашего города, опираясь на реакционную часть КПСС и силу оружия. По определению Б.Н. Ельцина, в стране осуществляется государственный переворот. Его организаторы и пособники – изменники Родины.

   Каждый военнослужащий, милиционер, работник МВД и КГБ может оказаться втянутым в преступную авантюру по подавлению в нашем городе ростков новой свободной жизни, по разгрому законно избранных органов власти и ликвидации завоеваний демократии. Военные преступники, нарушившие присягу и закон, стремятся превратить вас в заложников и соучастников злодейского замысла по уничтожению Советской власти и возврату к сталинским порядкам.

                                                                  ДРУЗЬЯ!

   Мы используем, может быть, последнюю возможность, чтобы обратиться к вашей совести. Подумайте, какая жизнь ожидает вас и ваших детей в обществе, развитие которого пытаются повернуть вспять. Каждый из вас сейчас должен сделать свой выбор: или выполнить преступный приказ, или, по примеру Румынской армии, перейти на сторону народа.

   Мы надеемся на вашу зрелость, на вашу честь, на ваше мужество, на вашу ответственность перед народом. Мы ждём вашего перехода на сторону народных масс и законно избранных органов власти, высказавшихся за свободное, демократическое развитие общества. Новоявленных Пиночетов ждёт суд военного трибунала. Мы призываем вас передать командиров-преступников, посягнувших на Советскую власть, в руки правоохранительных органов для привлечения к ответственности в соответствии с законодательством СССР и РСФСР.
Мы просим верных закону и присяге военнослужащих, работников МВД и КГБ выступить на защиту Советской власти и пресечь преступные замыслы путчистов.

                                             Председатель Ленсовета                           А.Н. Беляев

 Принято 19 августа 1991 г. в 18 часов”.

   После завершения работы сессии я вошёл в рабочую группу штаба Ленсовета и получил задание вместе с депутатом А.Я. Винниковым обеспечить распространение Указов Президента РСФСР через сеть вещания на вокзалах и в аэропорту, а также соответствующий мандат.

   При получении размноженных копий Указа Президента встретил председателя райсовета Г.Е. Азерского и председателя комиссии по делам молодёжи В.Т. Евдокимова. Вместе с ними слушал по телевизору выступление городских руководителей. Т.к. мне предстояло много ездить по городу на своей автомашине, Азерский выручил меня бензином, отлив из бака своего автомобиля. Т.к. было уже поздно, на вокзалах пришлось вести беседы с дежурными администраторами. Отношение к нашим требованиям было разное: на Финляндском вокзале – настороженно-враждебное, на Московском – слегка легкомысленное, на Витебском – сочувственное, а на Балтийском и Варшавском нас повели в милицейский участок. При выезде с Балтийского вокзала обнаружил, что кто-то проколол шину моего автомобиля. Везде администраторы ссылались на то, что утром начальник вокзала решит вопрос об оглашении Указов Ельцина. Вернулся домой около 3 час. ночи. С утра Указы зачитывались на всех вокзалах и в аэропорту.

   На следующее утро 20 августа приехал в райсовет, на утреннем совещании было решено срочно созвать президиум и подготовить текст обращения к чрезвычайной объединённой сессии гороблсоветов, а также текст обращения к жителям района. Я составил проект обращения к объединённой сессии, Г.Е. Азерский, а также группа депутатов, включая В.Г. Буркова, В.Л. Гезикова, — проекты обращения к жителям. При мне утром в кабинет Азерского заходили руководители фирмы “Рубикон” и предложили использовать свою множительную технику. На заседании президиума обращение к объединённой сессии было принято единогласно, обращение к жителям было предложено доработать на основе проекта группы депутатов и принять на чрезвычайной сессии райсовета, которую было решено созвать утром 21 августа, а перед этим – собрать руководителей предприятий района.

   Вот какой был наш революционный Президиум:

                                                           “О Б Р А Щ Е Н И Е

      Президиума Фрунзенского райсовета к объединённой чрезвычайной сессии Ленинградских городского и областного Советов

Президиум Фрунзенского районного Совета народных депутатов обсудил положение, сложившееся в нашей стране в результате попытки государственного переворота – незаконного смещения Президента СССР и объявления чрезвычайного положения. Констатируем, что создание так называемого Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР противоречит Конституциям СССР и РСФСР, а порядок введения режима чрезвычайного положения не соответствует Закону СССР “О правовом режиме чрезвычайного положения” и Закону РСФСР “О чрезвычайном положении”. Признавая полномочными лишь те органы государственного управления и их акты, которые предусмотрены указанными законоположениями,  мы заявляем о своей полной поддержке Указов Президента РСФСР Б.Н. Ельцина, обращения российских руководителей “К гражданам России”, обращений Ленсовета и его Президиума к населению Ленинграда, военнослужащим, работникам МВД и КГБ.

   Законная власть в России, Ленинграде и области существует, и в этот критический для судьбы нашей Родины момент каждый гражданин должен встать на её защиту, не допустить возврата к произволу и беззаконию. Для этого необходимо добросовестно исполнять свои обязанности и игнорировать приказы неконституционных органов. Считаем позицию выжидания в этом вопросе недостойной и аморальной.

   В работе Фрунзенского райсовета и подконтрольных ему органов управления мы будем последовательно проводить линию законно избранных органов государственной власти в РСФСР и Ленинграде и призываем к этому все органы местного самоуправления, руководителей предприятий, учреждений и организаций, государственных служащих любого ранга. Напоминаем о персональной ответственности должностных лиц, исполняющих незаконные распоряжения.

   Мы обращаемся к объединённой чрезвычайной сессии Ленинградских городского и областного Советов с призывом поддержать законного Президента и правительство РСФСР, выразить недоверие так называемому Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР и принять все необходимые меры для укрепления конституционного правления в Ленинграде и Ленинградской области.

                     Председатель Фрунзенского райсовета                   Г.Е. Азерский

   Обращение поддерживают 14 членов Президиума и следующие депутаты Фрунзенского райсовета, присутствующие на заседании Президиума: Гуанов Б.С. окр.27, Гезиков В.Л. окр.45, Григорьев В.С. окр.73, Бурков В.Г. окр.31, Тривайло В.М. 150 окр., Захаров Е.А 141 окр., Новиков Е.Р., Михайлова Е.Н. 110 окр., Сорокин С.В. окр.126, Полькин окр.30, Ничушкина О.М. 24 окр., Сазонов В.А. окр.67, Свибильский В.М. 72, Евдокимов В.Т. 49, Львова Т.Н. 85, Гузеев А.Г. 35, Шишонков В.А. 39, Чудинова Н.А. 132, Верещагин В.В. 133, Хренов 68, Муравьёв — 116, Семёнов А.Н. – 34, Романюк В.И.”

   Хочу отметить, что это обращение подписали не только депутаты-демократы, но и коммунисты.

   Текст обращения к объединённой сессии, подписанный членами президиума и некоторыми другими депутатами, я намеревался зачитать с трибуны сессии и записался на выступление, но в связи с ограниченным временем слово было предоставлено, в основном, депутатам облсовета и председатель Ленсовета А.Н. Беляев просто сообщил сессии, что получено наше обращение в духе решений Ленсовета. Проводилась прямая телевизионная трансляция сессии, поэтому наш голос был услышан всеми жителями города. На сессии я, конечно, голосовал за принятие обращения к жителям города и области:

                 “ОБРАЩЕНИЕ СОВМЕСТНОЙ СЕССИИ ЛЕНГОРОБЛСОВЕТОВ,

                                       МЭРА И ВИЦЕ-МЭРА ЛЕНИНГРАДА

                       К ГРАЖДАНАМ РОССИИ, НАСЕЛЕНИЮ ЛЕНИНГРАДА

                       И ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ, ВОЕННОСЛУЖАЩИМ.

   Попытка государственного переворота в стране, предпринятая реакционными кругами военных, номенклатурой КПСС, КГБ, МВД неизбежно потерпит крах, но восстановление конституционного порядка зависит от гражданской позиции каждого из нас.

   Ленинградский городской и областной Советы народных депутатов, мэр Ленинграда, сознавая свою ответственность за судьбу страны, жизнь и безопасность граждан, за обеспечение жизнедеятельности города и области, призывают граждан России, жителей Ленинграда и Ленинградской области, военнослужащих:

1. Безоговорочно считать действия и постановления самозванного комитета по чрезвычайному положению незаконными и не подлежащими исполнению.

2. Признавать единственно законными действия и решения конституционных органов власти России, постановления Ленинградского городского и областного Советов, мэра Ленинграда.

3. Поддержать призыв руководства России о проведении всероссийской политической забастовки.

   Обращаемся к рядовым, сержантам, офицерам Вооружённых сил, КГБ, МВД.

   Настал час выбора для каждого. Сегодня вы можете быть втянуты в преступную авантюру антиконституционного захвата власти.

   Надеемся на вашу гражданскую зрелость и мужество. Нельзя допустить в масштабах страны кровавых событий, подобных январским событиям в Вильнюсе.

   Законно избранные органы власти Ленинграда и области со своей стороны предпримут все необходимые усилия для обеспечения конституционного порядка, выполнения решений Верховного Совета РСФСР, президента России и стабилизации обстановки”.
В ночь на 21 августа я был вызван звонком на защиту Мариинского дворца по призыву председателя Ленсовета. Поехал вместе с сыном и женой. Активных действий, слава Богу, не потребовалось. К 6 час. утра вернулись домой, 2 часа сна и в райсовет.

   При встрече с руководителями предприятий района председатель райсовета Азерский изложил Указы Президента (в том числе и от 20 августа), обращения Ленсовета и президиума райсовета, а я рассказал о событиях в Ленсовете и призвал занять принципиальную позицию поддержки правительства РСФСР и Ленсовета. Никакой реакции от руководителей предприятий мы не услышали. Перед сессией райсовета ко мне зашёл председатель Совета ветеранов нашего района, заявил о своей поддержке законной власти, несмотря на существование разных мнений в Совете ветеранов, попросил слова на сессии. На сессии кворума не было, но в соответствии с законом РСФСР “О местном самоуправлении” после переноса начала заседания на полчаса сессия была признана полномочной при наличии более половины депутатов. Азерский и я повторили свои выступления. Мною был составлен текст телеграммы поддержки в адрес Ельцина, Хасбулатова, Беляева и Собчака, который был принят сессией.

   Вот текст этой телеграммы:

   “Обращение чрезвычайной сессии Фрунзенского районного Совета к Президенту РСФСР и Верховному Совету РСФСР.

   В сложившейся чрезвычайной ситуации, когда реакционными кругами высшей номенклатуры КПСС и высокопоставленных офицеров Вооружённых Сил, МВД и КГБ совершена попытка государственного переворота, Совет народных депутатов Фрунзенского района Ленинграда считает необходимым заявить:

1. Распорядительная и исполнительная власть Фрунзенского района намерена в своей деятельности руководствоваться только решениями законно избранного Президента РСФСР, правительства России и Ленсовета.

2. Распоряжения так называемого “Государственного комитета по чрезвычайному положению” как незаконного органа исполняться не будут”.

   На сессии удалось притушить межфракционные разногласия, например, спор между депутатами Ю.Н. Курганским и Е.А. Захаровым, и принять не только обращение к жителям района, но и решение о мерах в связи с попыткой переворота. Депутат Ратушный предлагал меры, связанные с военной подготовкой и медицинским обучением жителей района, но эти предложения не нашли поддержки. Диссонансом на сессии прозвучало выступление депутата С.М. Сокола, I секретаря райкома КПСС, который пытался оправдать действия ГКЧП.

   Цитирую это обращение сессии:

                                                                 “О Б Р А Щ Е Н И Е

                           чрезвычайной сессии Фрунзенского районного Совета

                                    народных депутатов к жителям района.

                                                  УВАЖАЕМЫЕ СОГРАЖДАНЕ!

   В стране совершена попытка государственного переворота, подготовленного высшими представителями союзного правительства, генералитета, военно-промышленного комплекса и номенклатуры КПСС, именно теми, кто сознательно тормозил процесс социально-экономического развития и демократизации общества, кто лгал народу, а теперь объявил себя “спасителями отечества”.

   Так называемый Государственный комитет по чрезвычайному положению предпринимает дальнейшие шаги для установления военной диктатуры и разгона избранных народом органов власти.

   Остаётся неизвестной судьба законного Президента Союза ССР.

   Мы одобряем оценку переворота, данную в указах Президента РСФСР Б.Н. Ельцина.

   Мы поддерживаем “Обращение Ленсовета к гражданам города” и призываем вас сохранять спокойствие и порядок, не поддаваться на подстрекательские экстремистские призывы.

   Органы правопорядка принимают все необходимые меры для охраны предприятий, учреждений и безопасности жителей района.

   Мы поддерживаем идею всеобщей политической забастовки как крайней меры гражданского неповиновения самозванному комитету, однако считаем, что главное для нас сейчас сохранить порядок и нормальную жизнедеятельность всех производственных структур”.

   23 августа я написал письмо мэру города А.А. Собчаку по вопросу о назначении главы администрации Фрунзенского района, в нём я затронул и выжидательную позицию Новикова в дни кризиса. Вечером я передал это письмо секретарю Собчака. У Мариинского дворца встретил депутатов Ленсовета, которые ехали в Смольный, и присоединился к ним. На одном из выходов из Смольного контролировал невозможность выноса документов, потом был в кабинете секретаря ОК КПСС Ю.П. Белова, дал короткое интервью журналу “Штерн”. По поручению депутата РСФСР Ю.М. Нестерова я вошёл в состав комиссии по опечатыванию помещений ОК КПСС. Опечатывание продолжалось всю ночь. В числе прочих членов комиссии, я подписал акт об опечатывании этих помещений.

   25 августа был снова вызван в Смольный для вскрытия и повторного опечатывания кабинета I секретаря ОК Б.В. Гидаспова с целью возвращения ему его личных вещей. Пришлось также вскрывать и повторно опечатывать мемориал Ленина, чтобы спасти засыхающие цветочки.

   По приглашению депутата А.Ю. Сунгурова, члена комиссии Ленсовета по расследованию обстоятельств государственного переворота в Ленинграде, я был включён в состав рабочей группы по расследованию возможного участия в путче ОК КПСС. Принимал участие в опросах высших руководителей ОК КПСС. Подготовил вариант предварительного отчёта, на основе которого было составлено предварительное заключение этой группы.

   Написал 2 статьи в газету “Добрый день”: о своих впечатлениях в дни переворота и о деятельности комиссии по расследованию. Добился публикации в “Вечернем Петербурге” о деятельности А. Сочагина с дополнением в ответ на его статью “Осторожно: донос!””.

(2)                      Хронология событий 19 — 23 августа в обкоме КПСС.

         19 августа.

         С утра Гидаспов у Самсонова.

       9-30 – секретариат (3 человека + А.А. Денисов) в кабинете Гидаспова. Гидаспов заявляет о вхождении в состав комиссии по ЧП как член военного совета.

        10-00 – по TV слушают выступление Самсонова.

   11-00 – собрание I секретарей РК в шахматном зале. Гидаспов представляет себя как член КЧП, ссылается на закон о ЧП. Задачи: сохранение спокойствия, сбор информации. – Получена I шифрограмма (подпись “секретариат”) “в работе внимательно относиться к решениям ГКЧП”.

         13-00 – звонок Мохрасенкова Гидаспову – поручение Белову ехать на заседание комиссии по наблюдению за деятельностью прессы в условиях ЧП (5 – 6 старших офицеров – Лаврук, Петров М.А.), приглашены Белов, Царёв, руководитель пресс-службы, и.о. директора Лениздата.   Мохрасенков заявил о приглашении редакторов ведущих газет в Дом офицеров, позже – редакторов многотиражек.

       14-00 – совещание руководителей предприятий у Гидаспова (Хижа, Сергеев (ЛОМО) не приехали). Последняя фраза Гидаспова – не допускать волнений. К концу дня I шифрограмма передана для ознакомления всем секретарям ОК, решено пока не представлять её в РК. По словам Новикова – II шифрограмма – с требованием об информации ЦК о развитии событий (подпись “секретариат”).

    После 21-00 – неоднократные звонки и.о. директора Лениздата Белову: “Смена” требует опубликования Указов Ельцина. После требования представителей цехов Лениздата под угрозой остановки производства Белов дал “совет” — печатать.

     После выступления по TV Собчака & К° Белов пытался дозвониться Кравченко, но безуспешно – сильно встревожило. Сообщения из РК успокаивали.

           20 августа. 

           Гидаспов с утра в ОК.

        12-00 – интервью Гидаспова TV в Смольном. Требования собрать бюро – Гидаспов “занемог” и уехал. По словам Белова, Гидаспов сильно нервничал.

         14-00 – бюро ОК (ведёт Белов, без протокола, 6 человек: Белов, Александров, Киселёв, Житенев, Петров, Смирнова). Александров, Киселёв, Житенев принесли текст заявления, Красницкому поручено передать его в Ленсовет, передано также в “Ленинградскую правду”, TV “Факт”. Голоса Гидаспова и Кукушкина получены по телефону. О секретной информации Белов не говорил.

             Во II половине дня – звонки из ЦК РКП (Мельников), из ЦК КПСС (Калашников) – спрашивали о ситуации в Ленинграде, без указаний, о положении в Москве – смотрите TV.

             20 — 21-00 – вернулся Гидаспов, справился у Белова об обстановке. Гидаспов приказал уничтожить шифротелеграммы.

             21 августа.

             Гидаспов на работе. Короткое совещание I секретарей, по словам Белова, некоторыми поставлен вопрос о недоверии Гидаспову. После – бюро ОК (упомянутые 6 + Гидаспов, Золкин, Павлов), была связь Гидаспова с Ивашко, ознакомление с III шифротелеграммой Шенина (по словам Александрова) – о поддержке ГКЧП (не на бланке). Гидаспову надо лететь в Москву.

               22 августа.

               Гидаспова нет.

       14-00 – бюро не собралось (только Белов, Житенев, Павлов, Золкин).

  16-00 – совещание I секретарей – вопрос о созыве Пленума, большинство – в среду, Белов – в пятницу или субботу. Звонок Белова Купцову.

               23 августа.

    С утра Гидаспова нет. IV шифротелеграмма Купцова – предупреждение о готовящейся национализации (не уничтожена). Закончено уничтожение секретных документов.

   Утром – совещание заведующих, распоряжение Белова об уничтожении документов – выдать мешки. Белов издал распоряжение о проведении Пленума в понедельник. Собрание аппарата – не паниковать!

              12-00 – приём Беловым консула Чехословакии.

             16-00 – совещание I секретарей. Появился Гидаспов, но совещание вёл Белов, потом по телефону доложил Гидаспову.

       Звонок Белова Купцову, Купцов одобрил заявление бюро, советовал не торопить департизацию. Вывоз мешков с документами.

   Предварительные выводы. С самого начала Гидаспов активно поддержал ГКЧП, с 20 августа, поняв обречённость заговора, — в панике. Остальные высшие руководители ОК, члены бюро, под давлением Указов Ельцина, обращений Ленсовета, выступлений по TV и в прессе руководителей Ленсовета и мэрии, митинга – сориентировались и уже 20-го не верили в успех путча. Думаю, в основном занимались устройством личных дел и заметанием следов.

                                                                                                                          Б.Гуанов

  (3)
                                             ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

рабочей группы комиссии Ленсовета по депутатскому расследованию обстоятельств государственного переворота не территории Ленинграда “ИЗУЧЕНИЕ ВОЗМОЖНОЙ РОЛИ КПСС И ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ”

   В период с 27 августа по 5 сентября деятельность рабочей группы была сосредоточена на анализе возможной роли Ленинградского обкома КПСС. Были проведены беседы (опросы) с рядом секретарей и членов бюро обкома, с руководителями отделов и других структурных подразделений областного комитета. Начато ознакомление с обнаруженными документами. После возбуждения Ленинградской прокуратурой уголовного дела, члены рабочей группы работали в тесном контакте со следственной бригадой, в духе конструктивного сотрудничества.

   На основании полученной информации, члены рабочей группы констатируют следующее:

     1. До 19.08.1991 г.

   За 2 -3 недели, а особенно за неделю до государственного переворота во всех подразделениях аппарата обкома проводилась уборка “лишних бумаг”, в основном уничтоженных в ком. 108. По словам одних сотрудников, это было связано с накоплением бумаг за время отпусков, по словам других – с ожиданием Указа президента России о национализации имущества партии.

   После избрания 1-го секретаря обкома Б.В. Гидаспова секретарём ЦК КПСС существенно возросло его положение в иерархической структуре областного комитета, возрос объём доступной только ему информации и, соответственно, его бесконтрольность. 16 августа состоялось совещание первых секретарей обкомов партии Северо-Запада и Прибалтики, созванное по инициативе Б.В. Гидаспова и проходившее в условиях конфиденциальности. По словам секретаря обкома Ю.П. Белова на этом совещании шла речь исключительно о подготовке к пленуму ЦК и обсуждении проекта Программы партии.

         2. 19.08.1991 г.

   В течение этого и последующих дней недели в Ленинграде присутствовали следующие члены руководства ОК КПСС: секретарь обкома и секретарь ЦК КПСС Б.В. Гидаспов, секретарь п член бюро обкома Ю.П. Белов, замещавший Б.В. Гидаспова во время его отсутствия в Смольном, секретарь обкома В.Е. Золкин, а также члены бюро ОК, работающие в других организациях.

   До 9 утра 19.08.91 Б.В. Гидаспов без ведома бюро ОК вступил в контакт с назначенным министром обороны военным комендантом генералом Самсоновым, после чего тот выступил по телевидению и радио и объявил о создании комиссии по чрезвычайному положению, с участием в ней Гидаспова и ряда других руководящих лиц. В отличие от вице-мэра Ленинграда и председателя Леноблсовета, дезавуировавших своё участие в этой комиссии, Б.В. Гидаспов выполнял определённые функции её члена. Так, в течение 19.08 он провёл два совещания   - с 1-ми секретарями райкомов и с руководителями ряда предприятий, на которых представлялся именно как член комиссии по чрезвычайному положению и давал участникам совещаний инструкции по информированию обкома о ситуации в районах и на предприятиях, а также по поддержанию порядка и жизненно важных производств в условиях чрезвычайного положения. При этом другим секретарям обкома он объяснил на утренней встрече, что в состав комиссии он вошёл как член военного совета округа, инструкции же первым секретарям райкомов он давал как первый секретарь обкома.

   По поручению Б.В. Гидаспова, секретарь обкома Ю.П. Белов принял участие в проходившем у начальника политуправления округа Махрасенкова совещании, на котором обсуждались вопросы создания комиссии по деятельности прессы и организации цензуры средств массовой информации.

   Уже утром 19.08.91 была получена шифрограмма за подписью секретариата ЦК КПСС, в которой предписывалось поднять коммунистов на поддержку ГКЧП. По решению Б.В. Гидаспова с её содержанием был ознакомлен только верхний круг руководства ОК (секретари, члены бюро и зав. отделами), а сама шифрограмма была позже уничтожена. По резолюции Б.В. Гидаспова, с содержанием шифрограммы необходимо было ознакомить также секретарей ГК и РК КПСС.

       3. 20.08.1991 г.

   Утром 20 августа Б.В. Гидаспов записал интервью для Ленинградского телевидения и затем отсутствовал в Смольном до 8 – 9 час. вечера. Утром же было дано указание об уничтожении всей секретной документации 4-го сектора общего отдела на глубину 2 -3 года, что и было сделано нач. сектора В.А. Новиковым. Были уничтожены не только вся переписка с ЦК КПСС и ЦК РКП, журналы её регистрации, шифры, коды и т.д., но и сама инструкция ЦК КПСС по уничтожению секретной документации.

   В 14 час. против воли Б.В. Гидаспова и по инициативе ряда членов бюро ОК (не секретарей ОК) было проведено заседание бюро, которое вёл секретарь обкома Ю.П. Белов. На этом заседании был принят текст заявления, в котором констатировалось вхождение Б.В. Гидаспова в комиссию по чрезвычайному положению в качестве члена военного совета округа, а не 1-го секретаря обкома, а также выражалось требование немедленного созыва Пленума ЦК с обязательным присутствием М.С. Горбачёва. Текст заявления был оглашён на чрезвычайной сессии Ленгороблсоветов и был передан средствами массовой информации.

       4. 21.08.1991 г.

   Утром на очередном совещании с 1-ми секретарями райкомов КПСС ставился вопрос о недоверии Б.В. Гидаспову, не нашедший поддержки присутствующих. Последний день присутствия Б.В. Гидаспова в Смольном.

       5. 22 -23.08.1991 г.

   Гидаспов в Смольном отсутствует. Функции 1 секретаря исполняет Ю.П. Белов, проводя совещания с 1-ми секретарями райкомов и партаппаратом. По его указанию продолжается уничтожение секретной и иной документации, а 23-го (возможно, и ранее) также и её вывоз и вынос за пределы Смольного, прерванный приходом депутатов Ленсовета, представителями Свободно-демократической партии и общества “Гуманист” и началом опечатывания Смольного вечером 23 августа.

   Рабочая группа Комиссии по депутатскому расследованию пришла к следующим предварительным выводам.

       1. Следов прямого, активного участия Ленинградского ОК КПСС (в целом, как структурного органа КПСС) в государственном перевороте 19 – 21.08.91 пока не установлено.

       2. Установлены факты и обстоятельства, свидетельствующие об участии в действиях, способствующих осуществлению переворота, со стороны 1 секретаря ОК КПСС и секретаря ЦК КПСС Б.В. Гидаспова.

     3. Только по инициативе рядовых членов бюро Ленинградского ОК КПСС было принято заявление бюро ОК, которое может рассматриваться как определённая оппозиция инициаторам переворота.

      4. Безропотно-исполнительное отношение аппарата обкома КПСС и части первых секретарей райкомов к указаниям Б.В. Гидаспова, сделанным в качестве члена комиссии по ЧП в условиях захвата верховной власти заговорщиками при отсутствии определённо выраженной позиции к неконституционно действующему ГКЧП, объективно способствовали возможности успеха государственного переворота.

  5. В ходе событий 19 – 21 августа отчётливо проявилась многоликость КПСС как организации – как государственной структуры с чёткой иерархической подчинённостью и безусловным выполнением указаний руководства; как тайной организации, с оперативным уничтожением в случае опасности всей секретной информации; как необходимого элемента системы сыска и надзора. В то же время часть членов КПСС в последнее время очевидно привержена к парламентским тенденциям, которые, однако, не могли возобладать при существующей структуре партии и использовались аппаратом КПСС в спекулятивных целях – в целях маскировки приверженности к тоталитаризму.

    6. Всё вышесказанное позволяет сделать вывод о крайне малой вероятности, если не полной невозможности трансформации КПСС в том виде, какой она была к моменту путча, в партию парламентского типа, что подтверждает целесообразность действий российского руководства в отношении этой партии.

   Настоящее предварительное заключение принято на заседании рабочей группы 6 сентября 1991 г.

      - Малый Совет Петросовета (к сожалению, во время съёмки я был в отлучке).

                                                         12.2.3.   МАЛЫЙ СОВЕТ.

   Трагический распад СССР, радикальные реформы “шоковой терапии” правительства Е.Т. Гайдара вселяли в демократов надежду, что, освободившись от большевистского балласта, теперь мы пойдём семимильными шагами к подлинной демократии хотя бы в отдельно взятой России. Но разрыв связей внутри бывшего Советского Союза не мог пройти безболезненно. Экономическое положение было катастрофическим, деньги стремительно обесценивались, и везде процветал бартер.

   Постепенно всё меньше и меньше депутатов стало появляться на сессиях. Ребром встала проблема обеспечения кворума. Во время голосования по рядам метались депутаты с несколькими электронными ключами для голосования, подавая голос не только за себя, но и за других, отсутствующих в зале депутатов, своих единомышленников, доверивших им свои ключи, и нажимали кнопки “за”, “против” или “воздержался”. Невзоровское телевидение, уже наточившее зубы на Ленсовет, не преминуло показать эту смешную картину, в которой мелькнул и я, для дискредитации Ленсовета. Причём осуждению подвергались не те депутаты, которые отсутствовали на заседании, по существу, прогульщики, а те ответственные депутаты, которые работали в зале за десятерых.

   Кроме того, решения сессии принимались очень долго и туго. Неповоротливость почти четырёхсотголового депутатского монстра была очевидна. К началу 1992 г. стало ясно, что Советам необходимо переходить на профессиональную работу, чтобы справиться с нарастающими как снежный ком проблемами. Поэтому закон России об образовании внутри Советов профессиональных Малых Советов, к которым переходили практически все их полномочия по выработке решений, кроме входящих в исключительную компетенцию сессии, в эпоху бурного законотворчества был неизбежен.

   К этому моменту я понял, что в райсовете мне делать особенно нечего. Кроме затяжной судебной склоки с Сочагиным и фракционной борьбы на сессиях и в президиуме райсовета с коммунистами, гуманитарной помощи да мелких хозяйственных дел – ничего интересного. В горсовете решались куда более важные вопросы.

   Решение баллотироваться в Малый Совет Ленсовета пришло ко мне внезапно, прямо на сессии. Чтобы пройти в состав Малого Совета я решил привлечь максимальное число голосов городских депутатов от Фрунзенского района, для чего пожертвовать своим постом зампредседателя райсовета. Тем самым я бросал кость тем депутатам горсовета от Фрунзенского района, которым я на высоком посту в райсовете был поперёк горла. О своём обещании добровольно уйти с поста зампредседателя райсовета я заявил с трибуны Ленсовета в своём предвыборном выступлении. И этот расчёт оправдался, 17 января 1992 г. я был избран вместе с 36 другими депутатами из 206 кандидатур, причём практически все избранные были единомышленниками-демократами, так что в дальнейшем решения Малого Совета принимались гораздо легче, чем на сессии.

   После выборов С.Н. Егоров спросил меня: “Ты что, всерьёз решил уйти из замов?”. Я подтвердил, на что он сказал: “Напрасно”. Но я нисколько не жалел о своём заместительстве. На ближайшей сессии райсовета я заявил о своей отставке и пересел из президиума в зал. В дальнейшем я уже редко появлялся в райсовете и решил полностью посвятить себя работе в Малом Совете Ленсовета.

   Преподавание физики в Военмехе тоже отнимало много времени и сил, хотя я теперь уже читал лекции, в основном, по вечерам в филиале Военмеха у метро “Проспект большевиков” или в другом филиале рядышком с Крестами. Приезжал домой в Купчино к ночи, совершенно охрипший и осипший после трёх-четырёх лекционных пар подряд. Поэтому мне надо было до минимума сократить свою преподавательскую деятельность. Совсем бросить своё доцентство я не решался, памятуя, что депутат – состояние неустойчивое. В Военмех я написал следующее заявление:

                “ Ректору Санкт-Петербургского Механического

                   института Ю.П. Савельеву

                   От доцента кафедры физики Б.С. Гуанова

                                                             Заявление.

   На основании ст.34 Закона РСФСР “О статусе народного депутата местного Совета народных депутатов РСФСР”, учитывая избрание меня в состав Малого Совета Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов, прошу Вас частично освободить меня от выполнения производственных обязанностей на время осуществления депутатской деятельности с 16 марта 1992 г. до марта 1995 г. с сохранением прав члена трудового коллектива. Прошу установить мне учебную нагрузку в соответствии с оплатой половины ставки доцента, а по окончании моих депутатских полномочий восстановить мне полную учебную нагрузку и полную ставку доцента.

 12.03.92.г.                                                         Б.С. Гуанов”

   Моя просьба была удовлетворена, а вскоре я перешёл уже на четверть ставки доцента.

   Штатное расписание Ленсовета не предусматривало оплачиваемых должностей в Малом Совете, поэтому я в соответствии с действовавшим Законом “О статусе народных депутатов…” стал освобождённым членом постоянной комиссии по науке и высшей школе. Вот решение Президиума городского Совета № 70 от 13.04.92:

            “О кадрах постоянной комиссии по науке и высшей школе.

   Президиум Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов РЕШИЛ:

   Установить члену постоянной комиссии по науке и высшей школе народному депутату С.-Петербургского городского Совета Гуанову Борису Сергеевичу (округ № 373), освобождённому на время осуществления депутатской деятельности в Совете на постоянной основе с 16.03.92 г. от выполнения служебных обязанностей, денежное вознаграждение в размере, равном должностному окладу члена постоянной комиссии.

     Заместитель председателя Совета         Б.А. Моисеев”

   А времена-то были тяжёлые, инфляция жуткая, продуктов не хватало, и народ жил на талонах, в том числе и моя семья, несмотря на моё депутатство и доцентство, а также ларёчную и челночную торговую деятельность Тамары.

   В комиссии я с двумя другими освобождёнными членами — Володей Косаревым и Юрой Орловым — занимал один кабинет на троих. Не тот простор, конечно, как в райсовете, зато скучать не приходилось. Работа в Малом Совете была очень напряжённая. Заседания проводились обычно по средам, один раз в неделю, но бумаг к каждому заседанию нужно было переворошить немало.

   С трибуны сессий я выступал не часто, но на заседаниях Малого Совета, которые проходили в том же большом зале, частенько, а к каждому выступлению требовалось хорошо подготовиться. Несмотря на мой лекционный опыт, когда я часами мог говорить без конспекта, я всегда писал тексты своих выступлений и отмечал основные обороты своей будущей речи, хотя никогда не читал по бумажке, памятуя указ Петра I: “Указую господам сенаторам, чтобы речь держать не по писаному, а своими словами, дабы дурь была видна каждого”.

   В 1993 г. состав Малого Совета был обновлён, из него вывели ряд членов и ввели новых, но я удержался и с увлечением продолжал работу. За неполные два года работы мы приняли 856 решений, т.е. около 10 решений на каждом заседании по самым разнообразным вопросам жизни города. Атмосфера на заседаниях была всегда деловая, без пустопорожней болтовни, и я с теплом и уважением вспоминаю всех членов Малого Совета.

   Уже в 1994 г. вышла книжка В. Румянцевой и М. Макаревич “Двадцать первый” с характеристиками членов Малого Совета, на мой взгляд, часто весьма спорными. Опуская хотя и правильные, но довольно наивные рассуждения о моих политических взглядах, приведу для интереса только некоторые психологические черты, которые заметили во мне авторы:

   “Волнует Б. Гуанова его положение в Совете, которое он ощущает как “положение депутата-одиночки”, то есть он говорит о том, что не сложилось у него достаточно близкие или тёплые взаимоотношения с какой-либо группой депутатов. Это обстоятельство мешает ему работать более продуктивно.…Б. Гуанов внимательно следит за тем, что происходит в городском Совете. У него всегда можно получить исчерпывающую информацию по проблемам, рассматриваемым как МС, так и комиссией по науке и высшей школе. Правда, своё мнение Гуанов, как правило, другим не навязывает, возможно, даже в ущерб конечному результату.

   Борис Гуанов не очень общителен, суховат. Случается, бывает резковат. Мыслит строго, аналитически, абстрагируясь от людей. А для этого необходимо не только выносить и выдать на-гора идею. Её ещё надо привязать к реальности и к обстоятельствам, которые позволят реализовать твою мысль. Часто мысли или идеи люди отвергают не потому, что ты плох или идея плоха, а потому, что не смог толково её донести до людей или, как говорят в науке, перевести её с языка понятий на уровень операций.

   У Бориса есть чувство красоты, его ощущения образны, причём в них в равной степени присутствуют звуковые и зрительные образы. Он увлекается музыкой, рисованием, а точнее живописью. Любит путешествовать, посещать музеи».

   Наблюдая затягивание сроков рассмотрения документов, проходящих через Совет, а иногда, наоборот, перескакивание через необходимые этапы, как уже опытный специалист по регламенту я разработал целый алгоритм, который должен был обеспечить чёткую работу Совета и его органов. Этот алгоритм был положен в основу разработанного мной проекта решения сессии, который мне удалось провести в первом чтении на одном из последних заседаний Совета. Но отладить работу Совета подобно швейцарским часам нам не дали.

   К тому же я активно участвовал в работе комиссии по науке и высшей школе, избрав там своим коньком поддержку создания и развития технопарков в Петербурге, о чём подробно расскажу немного позже. Кроме того, в частности, я вошёл в состав Рабочей группы Совета по структуре городской администрации и организовал в комиссии семинар по разработке генеральной схемы управления хозяйством Санкт-Петербурга, в котором принимал участие уже бывший председатель горисполкома А. Щелканов и многие учёные – специалисты в области управления. Щелканов на основании своего опыта предлагал совершенно самобытную матричную функциональную схему управления городом с наличием не только вертикали управления, но и с широко разветвлёнными горизонтальными связями с органами управления и общественными организациями.

   Вместе с депутатом Александром Трубиным мы ещё в марте 1993 г. направили в Рабочую группу следующие предложения:

“1. Выйти от имени рабочей группы с предложением к сессии горсовета о создании Комитета (управления или отдела) мэрии по совершенствованию системы управления с двойным подчинением его начальника мэру и малому Совету.

   Основная функция Комитета (управления, отдела):

- выработка предложений по структурному преобразованию схемы управления в соответствии с быстроменяющейся ситуацией,

- выявление патологических структур в существующей схеме управления и экспертиза предложений по изменению структуры управления на этот предмет,

- организация разработки антикризисных целевых программ.

2. предложить кандидатам на должность начальника разработать проект положения о Комитете (управлении, отделе).

3. Считать целесообразным введение института руководителей антикризисных целевых программ, распоряжения которых приобретают силу после утверждения коллегией (или мэром).

4. Членам рабочей группы к следующему заседанию дать предложения о порядке разработки Положения о целевых программах.

                         Депутаты                                    Б.С. Гуанов

                                                                                 А.К. Трубин”

   В результате были разработаны Положение о Центре научного обеспечения городского управления и Положение о приоритетной целевой программе. В июле Рабочая группа выработала графическую Схему управления городом и Общие рекомендации по структуре городской администрации, в которой “Городская администрация подразделяется на комплексы, руководят которыми заместители мэра. Заместители мэра в обязательном порядке являются председателями комитетов, организующих работу комплекса”. Это комплексы экономического развития и планирования, социальной сферы, городского хозяйства, управления собственностью, управления финансами, внешних связей, продовольствия, торговли и обслуживания, культуры и туризма, правового обеспечения, административно-территориальных органов, учреждений внутренних дел.

   Руководители всех этих комплексов входили в состав коллегии, на которой председательствовал мэр или вице-мэр, имеющие свой аппарат. Функции мэра, коллегии и руководителей комплексов, а также функции районных администраций, взаимодействие между администрацией и Советами были подробно расписаны в соответствии с действующими федеральными законами. Были подготовлены положения о каждом Комитете. К сожалению, вся эта работа была прервана разгоном Совета в конце 1993 г..

   Помимо неудовлетворённости самой организацией работы Совета, многие депутаты, в том числе и я, испытывали недостаток образования и знаний, необходимых каждому депутату для эффективной работы в Совете. К примеру, очень немногие из нас могли похвастаться свободным знанием иностранных языков. Так уж нас учили в советской школе и ВУЗах. Главный пробел был в свободном разговорном общении. Его не заменяло никакое знание склонений и спряжений. Поэтому в анкетах часто писали: “английский (или немецкий) со словарём”.

   Т.к. после падения “железного занавеса” всё чаще приходилось общаться с иностранцами, я порой ощущал стыд за свою бессловесность. За небольшую плату я организовал занятия группы депутатов с преподавательницей разговорного английского. Уровень моего английского она могла оценить сразу ещё во время переговоров, т.к. с первой встречи общалась с нами исключительно на английском. Понятно, он был ужасен, несмотря на то, что я довольно свободно переводил научные статьи по лазерной тематике, подрабатывал даже в бюро переводов и давно сдал кандидатский минимум по английскому. Примерно так же низок был уровень разговорного языка и у остальных. Пользуясь положением организатора, я записал в эту группу и своего Илью, которому тоже был очень нужен английский.

   Как я заметил, успехи в освоении разговорного языка зависели не от фундамента школьных знаний, а от определённого нахальства и отсутствия ложной стеснительности. Всем нам были даны английские имена. Нужно было, не зажимаясь и не затыкаясь, лепить, что приходит в голову, по-английски, вставляя при незнании русские слова. Главное, надо было привыкнуть к простейшим конструкциям живого языка. Помню, особенно лихо говорил на таком “суржике” Юра Вдовин. А словарный запас, как советовал мне позже мой сын, в итоге, после дальнейших занятий на языковых курсах прилично освоивший язык, надо набирать, читая адаптированные, например, по методике Франка книжки на английском.

   Но освоить язык мне так и не удалось не только из-за своей зажатости, но и просто в силу занятости, о чём дико сожалею, т.к. иногда попадал в такие ситуации, когда незнание разговорного языка было очень стыдно и могло даже сказаться на дальнейшей судьбе. Так, среди депутатов, не знаю, какими уж службами, проводилось анкетирование на уровень интеллекта и способностей, а также тест на знание английского языка. При попытке поговорить с носителем языка я мало что мог уловить из его слов, а уж сказать что-то в ответ и вовсе не мог. Так что этот тест я позорно провалил и, возможно, не попал из-за этого в какой-то кадровый резерв.

   Главная учёба депутатов Совета состоялась на Юридическом факультете нашего Университета, который принял на себя груз государственной важности – дать народным избранникам позарез необходимое им юридическое образование. Но об этом подробно чуть позже.

   Ещё до избрания в Малый Совет мне пришлось столкнуться ещё с одним приятелем Собчака – Ильёй Трабером. В сжатом виде эта история, серьёзно повлиявшая на мою дальнейшую жизнь, изложена в моём письме популярному герою первых относительно свободных выборов, а в 1992 г. уже начальнику Контрольного управления при Президенте России Ю.Ю. Болдыреву:

                               “Глубокоуважаемый Юрий Юрьевич!

   В связи с работой комиссии по проверке деятельности мэрии Санкт-Петербурга прошу обратить внимание на ситуацию вокруг реставрационно-коммерческого центра “Антиквар” и конфликт между этим центром и магазином-салоном № 1 на Наличной ул.,21.

   Реставрационно-коммерческий центр “Антиквар” был образован решением исполкома Ленсовета № 1065 от 17.12.90 г. “Oб упорядочении коммерческой деятельности произведениями искусства и предметами антиквариата в Ленинграде”. В нём содержатся пункты, предоставляющие центру “Антиквар” “… осуществлять на преимущественной основе в Ленинграде коммерческую деятельность с произведениями искусства и предметами антиквариата…”, а также “…исключительное право проведения аукционов произведений искусства и предметов антиквариата”. Этим решением установлено “…образовать при исполкоме Ленсовета экспертную комиссию для оформления разрешений на вывоз произведений…, поручить центру “Антиквар” представить исполкому Ленсовета предложения по персональному составу экспертной комиссии”. Комиссии даётся исключительное право на “…оформление разрешений на вывоз за границу произведений искусства”. При этом финансово-хозяйственная деятельность по организации и работе экспертной комиссии возлагается на центр “Антиквар”. Таким образом, речь идёт о создании новой монопольной коммерческой структуры, главную роль в которой играет малое предприятие “Петербург”, т.к. генеральным директором центра “Антиквар” является глава этого малого предприятия И.И. Трабер, бывший специалист по торговле пивом.

   Не последнюю роль в создании центра “Антиквар” сыграл А.А. Собчак. Будучи председателем горсовета, он пишет тогдашнему министру культуры РСФСР М. Соломину 11.02.91 г.: “… просим Министерство культуры РСФСР стать соучредителем реставрационно-коммерческого центра “Антиквар”. При этом денежных средств от Министерства культуры РСФСР не потребуется”. Активную поддержку созданию центра “Антиквар” оказали депутаты горсовета В.А. Добриков (ныне покойный, погибший в автокатастрофе) и Д.Н. Филиппов (ныне начальник государственной налоговой инспекции по СПб), а также депутат РСФСР В.М. Егоршин – начальник управления уголовного розыска ГУВД. Комитет мэрии по культуре, возглавлявшийся тогда В.А. Гусевым, заключил с центром “Антиквар” договор, согласно которому этому центру безвозмездно предоставлялись помещения дворца Белосельских-Белозерских для проведения своих аукционов. По решению Ленгорисполкома № 1065 центру “Антиквар” в аренду на самых льготных условиях без всякого конкурса передано огромное здание бывшего Ямского рынка, которое, однако, им не используется, а частями сдаётся в субаренду по весьма высокой ставке арендной платы. При этом здание не ремонтируется и на глазах превращается в руины. Это говорит о том, что центр “Антиквар” не нуждается в дополнительных площадях, и подлинной целью операции по поглощению магазина-салона № 1 является просто уничтожение конкурента.

   Существование магазина-салона № 1 ВХПО им. Е. Вучетича мешало практической реализации монополии. Магазин-салон осуществлял не только комиссионную торговлю произведениями искусства и предметами антиквариата, но, по словам ведущих специалистов крупнейших музеев СПб и пригородов, “… способствует выявлению, сохранению и пополнению музейных фондов…, при магазине-салоне постоянно работает экспертная комиссия, которую представляют ведущие специалисты музейного дела страны. Благодаря усилиям экспертной комиссии и работников магазина становится невозможен вывоз произведений за границу”. Так за 12990-91 гг. в музеи из магазина-салона поступило 372 произведения искусства на сумму 1,4 млн. руб.

   Для уничтожения конкурента – магазина-салона – был использован с виду благородный предлог – создание галереи действительных членов Академии Художеств под эгидой центра “Антиквар”. 14.11.91 г. последовало распоряжение председателя Комитета по управлению городским имуществом (КУГИ) А.С. Утевского № 22 о передаче магазина-салона центру “Антиквар”, а спустя месяц, 20 декабря, — приказ Министерства культуры РФ № 388 за подписью зам. министра В.А. Родионова: “… реставрационно-коммерческому центру “Антиквар” принять по акту магазин-салон № 1 … для создания галереи работ действительных членов Академии Художеств”. Несмотря на существование договора № 01/0243 от 30 .09.91 г. на аренду помещения на Наличной ул., 21 с магазином-салоном № 1, 27.12.91 г. КУГИ заключил новый арендный договор № 16 с центром “Антиквар” на то же помещение “для использования под магазин”, а вовсе не для создания галереи академиков, что подтверждает лицемерность этих обещаний. Распоряжение КУГИ № 22 принято с превышением полномочий, т.к. в момент его издания КУГИ не имел права распоряжения федеральной собственностью. Приказ № 388 Министерства культуры также полностью юридически несостоятелен, т.к. единственным органом, имеющим право передавать федеральное имущество коммерческим структурам, является Государственный Комитет РФ по управлению государственным имуществом.

   Поэтому решением № 37 13-ой сессии горсовета, принятом на основе решения комиссии по законодательству, мэру СПб предложено: “Привести решение… № 1065 в соответствие с действующим законодательством, а также отменить распоряжение КУГИ от 14.11.91 г. № 22 и ходатайствовать об отмене приказа Министерства культуры России от 20.12.91 г. № 388 о передаче магазина-салона № 1 ВХПО им. Е. Вучетича реставрационно-коммерческому центру ”Антиквар”. При невыполнении этого требования в указанный срок (1 февраля 1992 г.) считать решение исполкома от 17.12.90 г. № 1065 утратившим силу с 01.03.92 г.”. По данному вопросу сессия 15.01.92 г. направила мэру А.А. Собчаку мой депутатский запрос, на который я получил ответ лишь 24.02.92 г., не удовлетворивший меня полностью, т.к. в нём игнорировалась часть решения сессии, касающаяся магазина-салона № 1, о чём я сообщил зам. прокурора СПб Н.П. Дудину. Т.к. решение сессии в полной мере не выполнено, с 1 марта 1992 г. центр “Антиквар” можно считать юридически не существующим, однако никаких последствий этот факт до сих пор не имеет.

   Более того, не принимая во внимание решение сессии, протесты общественности, прессы и депутатов горсовета, госарбитраж СПб (зам.гл. госарбитра Томпакова Г.Н.) принял решение по делу № 142/14 и 27.01.92 г. издал приказ о принудительном выселении магазина-салона № 1, основываясь на распоряжении КУГИ № 22 и на приказе Министерства культуры № 388, а также на приказе № 3 ВХПО от 9.01.92 г., изданном под давлением зам. министра культуры Шкурко А.И. и Родионова В.А. Администрация магазина-салона № 1 подала кассационную жалобу на это решение и обратилась в прокуратуру СПб, которая сначала приостановила решение госарбитража, а затем сняла свой протест. Наблюдая игнорирование решения сессии горсовета и нависшую угрозу поглощения магазина-салона центром “Антиквар”, 10.02.92 г. я обратился в СПб территориальное управление Государственного Комитета по антимонопольной политике с просьбой рассмотреть этот вопрос и принять необходимые меры. Однако оно удовлетворилось отменой договора центра “Антиквар” с Комитетом мэрии по культуре и изменениями в Уставе центра “Антиквар”, произведёнными 11.03.92 г., посчитав реальные действия центра “Антиквар” по установлению своей монополии вне сферы своей компетенции, о чём начальник управления О.В. Коломийченко сообщил мне 21.04.92 г.

   Тем временем, во исполнение решения арбитража 25.02.92 г. судебным исполнителем Василеостровского райнарсуда Шепиловым О.А., действовавшим совместно с работниками центра “Антиквар”, было произведено не выселение, а захват помещения магазина-салона вместе с находившимися в нём материальными ценностями – вещами комитентов (на сумму около 3,5 млн. руб.), личными вещами и деньгами работников магазина-салона, документами, в том числе трудовыми книжками, картотекой владельцев антиквариата в СПб. При этом были использованы такие методы, как взламывание дверей, находившихся под охранной сигнализацией, и вскрытие сейфа с помощью дрели и зубила, что было показано в передаче “Телекурьер”. Поощрял эти действия депутат горсовета Владимиров В.Ю., зам. начальника управления ГУВД. Произведения искусства и антиквариата, вывезенные из магазина-салона, сразу же появились на прилавках магазина “Петербург” центра “Антиквар” по свободным ценам, принося немалую прибыль новым “хозяевам”. Ведь антиквариат – это тот товар, который способен давать не десятки, а сотни и тысячи процентов прибыли монопольным торговцам. В критический момент я и депутат горсовета Патиев А.Ю., секретарь комиссии по культуре, приложили немало усилий, чтобы хотя бы приостановить захват магазина-салона до рассмотрения кассационной жалобы. 25.02.92 г. я был на приёме у зам. прокурора Дудина Н.П., который направил меня к и.о.гл. госарбитра Желтянникову В.И. Однако никто из них не посчитал возможным остановить действия судебных исполнителей. Как стало известно позже, при утверждении Желтянникова В.И. на должность гл. госарбитра СПб на заседании Малого Совета (который трижды не выразил доверия этой кандидатуре), на Желтянникова оказывали давление генеральный директор “Антиквара” И. Трабер, а также депутат А.И. Александров, адвокат юридической консультации № 15. Сразу после захвата магазина-салона 28.02.92 г. арбитраж рассмотрел кассационную жалобу, отменил своё решение и прекратил дело, однако не принял никакого акта о восстановлении прав магазина-салона, т.о. поставив всех перед свершившимся фактом. Попытка крутых мер была предпринята Министерством культуры РФ и против ВХПО, которое приказом № 60 от 11.02.92 г. было ликвидировано, однако приказом № 67, отменяющим приказ № 60, ВХПО не ликвидировано, а только реорганизовано. Однако со ссылкой на приказ № 60 работники магазина-салона были уведомлены об увольнении.

   29.02.92 г. ВХПО приказом № 21 отменил свой приказ № 3. 4 марта председатель горсовета А.Н. Беляев направил в адрес председателя Госкомитета по управлению госимуществом А.Б. Чубайса письмо с просьбой отменить распоряжение Утевского № 22, которое, однако, до сих пор осталось без ответа, несмотря на то, что в своё время, будучи советником А.А. Собчака, А.Б. Чубайс направил ему аналитический материал о монопольной деятельности центра “Антиквар”. На жалобе магазина-салона мэру СПб 4.04.92 г. появилась резолюция А.А. Собчака, адресованная председателю КУГИ С.Г. Беляеву: “Прошу разобраться и снять конфликт, создав на базе магазина а/общество”. На приёме у С.Г. Беляева 21.04.92 г. мне и директору магазина-салона В.А. Тихомировой не удалось добиться определённого решения вопроса об отмене распоряжения № 22. Поэтому я был вынужден направить новый депутатский запрос С.Г. Беляеву 25.04.92 г. с просьбой отменить это распоряжение и решить судьбу магазина-салона в соответствии с решением сессии № 37, тем более, что с 27.12.91 г. КУГИ обладает правами территориального отделения Госкомимуществ. Однако до сих пор ответа на мой депутатский запрос, кроме телефонных просьб подождать ещё некоторое время, я не получил.

   Тем временем, 29.04.92 г. состоялось рассмотрение конфликта между центром “Антиквар” и магазином-салоном № 1 в порядке надзора в Высшем арбитражном суде РФ, где было принято решение о признании недействительным приказа Министерства культуры № 388. Таким образом, исчезают последние “правовые” подпорки совершившемуся беззаконию. Однако уверенности в торжестве справедливости у меня нет, т.к. до последнего времени ощущается яростное сопротивление могущественных защитников центра “Антиквар”. Так, в радиопередаче 28.04.92 г. в 10-00 депутат РФ, начальник угрозыска В.М. Егоршин, оспаривая действия АНБ по аресту А. Шутова, бывшего помощника А.А. Собчака во время создания центра “Антиквар”, личного друга А. Невзорова и И. Трабера, назвал магазин-салон “гадюжником”, источником криминогенной обстановки. Ясно, что без нового разбирательства в арбитражном суде имущество и права магазина-салона не будут возвращены. Трудовому коллективу магазина-салона предстоит ещё тяжёлая борьба за становление нового муниципального предприятия, независимого от всемогущего центра “Антиквар”.

   Прошу Контрольное управление при Президенте России внимательно рассмотреть этот показательный для деятельности нашей мэрии конфликт. По моему убеждению, здесь проявляются глубокие и тайные связи между дельцами теневой экономики, правоохранительными органами, высшими чиновниками мэрии и частью депутатов, направленные на установление монополии в деликатной области торговли антиквариатом и произведениями искусства и создающие почву для коррупции. Прилагаю все имеющиеся в моём распоряжении материалы.

   С глубоким уважением, депутат СПб горсовета, член Малого Совета Б. Гуанов”.

   Кстати, подтверждение того, что борьба “Антиквара” с магазином-салоном № 1 шла не за помещение, а именно за уничтожение конкурента, можно найти в изданном значительно позже, уже 31 августа 1993 г., акте УГИОП по Ямскому рынку:

“1. Здание находится в плохом техническом состоянии (конструкции, гидроизоляция, подвалы затоплены, в них открыт доступ). Ремонтно-реставрационные работы не проводились.

2. По факту, помещение не занято РКЦ “Антиквар”, в данных помещениях находятся иные организации, документы, подтверждающие правомерность замены арендаторов этих помещений, не представлены. По договорённости сторон учредительные документы РКЦ “Антиквар”, а также договора аренды на сдаваемые помещения должны быть представлены в УГИОП и КУГИ до 3 сентября 1993 г.”.

   В популярной форме суть дела ещё до свершившегося захвата магазина-салона № 1 изложена в моей статье, опубликованной в “Вечернем Петербурге” 18.02.92:

                  “ СКАЗКА О ДОБРОМ “АНТИКВАРЕ” И ЗЛЫХ ДЕПУТАТАХ.

   В городе Питере, где холодно и голодно, на острове Васильевском, на улице Наличной стоит ужасный вертеп, “место сосредоточения спекулянтов, перекупщиков, валютчиков”, “рынок сбыта похищенного” с вывеской “Магазин – салон № 1 Всесоюзного художественно-производственного объединения имени Вучетича”. Принимают на комиссию и торгуют там “дешёвым ширпотребом”, а “все миллионные прибыли” идут в Москву. Стоит в Питере на берегу Невы и светлый дворец – Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина. Бедные “академики, члены Союза художников, талантливые студенты” хотят создать “собственную экономическую базу, способную в условиях рынка надёжно защищать истинные ценности”. Например, “профессионально выполненные копии из коллекций крупнейших музеев” путём “создания своего магазина-салона, галереи или постоянно действующей выставки-продажи”. Вопрос о предоставлении подходящего помещения решался бы долго, если бы институту не поступило предложение о создании такой галереи в магазине-салоне на Наличной от “доброго” реставрационно-коммерческого центра “Антиквар”.

   Всё было сделано прекрасно: распоряжением комитета по управлению городским имуществом 14 ноября 1991 года салон на Наличной был передан … центру “Антиквар”. Спустя месяц, а точнее, 20 декабря, Министерство культуры России издало приказ № 388, подтверждающий решение местных властей. “Сдался” и генеральный директор ВХПО. Кстати, ремонт помещения – своего! – взялся сделать тот же “Антиквар” за свой счёт. Казалось бы, вопрос окончательно решился. Но вмешались известные “злодеи” депутаты.

   9 января на 13-ю сессию горсовета поступил мой депутатский запрос, в котором я ходатайствую об отмене вышеназванных приказов и решений. И депутаты … вносят поправку в проект решения “Об отмене распоряжений мэра”. Как всегда, городской Совет “разжигает конфликт, загоняет в тупик идею возрождения лучших традиций, ко всем своим прочим многочисленным проблемам добавляет ещё и новые”.

   Вот такая страшная сказка рассказана в статье “Академический тупик” (“ВП”, 24.01.92). А теперь присказка.

   Вопрос о коммерческом центре “Антиквар” попал в повестку дня сессии горсовета не из-за конфликта с магазином-салоном, а совсем по другой причине. Постоянная комиссия горсовета по вопросам законодательства рассмотрела в связи с протестом прокурора города решение исполкома Ленсовета от 17.12.90 года № 1065 “Об упорядочении коммерческой деятельности с произведениями искусства и предметами антиквариата в Ленинграде” и решила: “…указанное решение содержит нарушения действующего законодательства в части предоставления центру “Антиквар” исключительного права на проведение аукционов произведений искусства и предметов антиквариата, а экспертной комиссии исполкома Ленсовета исключительного права оформления разрешений на их вывоз из СССР”.

   Возьмём в руки это решение исполкома. В нём сказано: “Поручить центру “Антиквар” осуществлять на преимущественной основе в Ленинграде коммерческую деятельность с произведениями искусства и предметами антиквариата… Предоставить центру “Антиквар” исключительное право проведения аукционов произведений искусства и предметов антиквариата… Образовать при исполкоме Ленсовета экспертную комиссию для оформления разрешений на вывоз произведений… Поручить центру “Антиквар” представить исполкому Ленсовета предложения по персональному составу экспертной комиссии” и т. д. По положению этой экспертной комиссии даётся исключительное право на “оформление разрешений на вывоз за границу произведений искусства”. И при этом “… финансово-хозяйственная деятельность по организации и работе экспертной комиссии возлагается на специализированный реставрационно-коммерческий центр “Антиквар”!

   Как видите, речь идёт об образовании монопольной коммерческой структуры, обладающей неограниченными привилегиями. Кто же учредил “Антиквар”? По решению исполкома, это – Ленгорисполком в лице главного управления имуществ, ЛО Советского фонда культуры, Ленинградский социально-коммерческий банк социального развития и реконструкции. А также малое предприятие «Петербург», ведущее все дела центра “Антиквар”, генеральным директором которого является глава этого малого предприятия И. Трабер.

   Как же такой центр получил поддержку Министерства культуры России? Для понимания этого полезно прочитать письмо А.А. Собчака бывшему министру культуры России Ю.М. Соломину от 11.02.91 года: “… просим Министерство культуры РСФСР стать соучредителем реставрационно-коммерческого центра “Антиквар”. При этом денежных средств от Министерства культуры РСФСР не потребуется”.

   Не ясно ли из сказанного, что существование магазина-салона на Наличной улице мешает безраздельному господству “Антиквара” на рынке произведений искусства и антиквариата? Не даёт ему монопольно устанавливать цены, лишает части товаров, которые можно было бы сверхприбыльно продать за границу. Таким образом, подлинной целью операции с “перепрофилированием” магазина-салона является не филантропия по отношению к академикам от изобразительного искусства, а просто уничтожение конкурента. И не надо ссылаться на “криминогенную обстановку” у магазина-салона. Да, у его дверей регулярно ошиваются несколько человек, прекрасно известных милиции, которые стараются по дешёвке скупить у наивных сдатчиков их вещи. Но какое отношение эти спекулянты имеют к магазину-салону? Только то, что в его штате не числятся вышибалы, которые могли бы отвадить “жучков”.

   Но, может быть, и вправду не нужен магазин-салон? Какая от него польза городу? Об этом могут поведать нам ведущие специалисты крупнейших музеев. Вот выдержка из их письма в комиссию по культуре горсовета: “Долгие годы в Ленинграде существует художественный салон-магазин № 1. Он способствует выявлению, сохранению и пополнению музейных фондов Ленинграда и пригородов. Именно через этот художественный салон Государственный Эрмитаж, Государственный Русский музей, музеи-заповедники в Павловске, Петродворце, Пушкине получили целый ряд уникальных экспонатов. При магазине-салоне постоянно работает экспертная комиссия, которую представляют ведущие специалисты страны. Благодаря усилиям экспертной комиссии и работников магазина становится невозможен вывоз произведений за границу.

   В последнее время появился целый ряд антикварных салонов, что приводит вопреки статьям Закона “Об охране памятников” к бесконтрольной продаже произведений искусства. Подобное положение ставит под угрозу развитие и пополнение музеев. Созданный антикварный центр в Ленинграде пытается изменить статус художественного магазина-салона № 1 и низвести его до положения коммерческого торгового предприятия. Просим принять меры к недопущению такого решения”.

   На сессии горсовета в защиту магазина-салона выступила член-корреспондент Академии художеств, доктор искусствоведения, заведующая сектором декоративно-прикладного искусства Эрмитажа профессор Н.Ю. Бирюкова. Свою поддержку оказали академик Д.С. Лихачёв, комитет по культуре мэрии. В 1990 году в музеи из магазина-салона поступило 546 произведений на сумму 790 тыс. руб,, в 1991 году – 326 произведений на сумму 611 тыс. руб. Со слов сотрудников музеев, в центре “Антиквар” музеи не приобрели ничего.

   Коллектив магазина-салона протестует против его насильственной ликвидации. На своём собрании 4 января 1992 года сотрудники выразили желание приватизировать магазин с тем, чтобы налоги от его деятельности шли в городской бюджет. В Москве состоялось собрание коллектива ВХПО имени Вучетича, которое приостановило действие приказа о передаче магазина-салона центру “Антиквар”. Вот почему я направил депутатский запрос мэру города А,А. Собчаку, на который, кстати, я так и не получил ответа. Говорят, ответить поручено И. Траберу…

   Депутаты горсовета подавляющим большинством поддержали мою поправку. Сессия постановила привести решение исполкома о создании центра “Антиквар” в соответствие с действующим законодательством и предлагает мэру отменить решение о передаче магазина-салона № 1 центру “Антиквар”. При этом горсовет действует с целью сохранения сложившегося канала пополнения фондов наших музеев, предотвращения монопольного беспредела, во имя сбережения художественных сокровищ России. Как же реагирует “Антиквар”? Используя все рычаги, он продолжает настаивать на своём. Выходит, можно не принимать во внимание ни решение сессии горсовета, ни, тем более, решение трудового коллектива.

   В примечании к статье “Академический тупик” сказано, что “… к мэру города (почему к мэру? – Б. Г.) обратилась группа депутатов, считающая, что решение горсовета преждевременно”… Интересно, где были эти до сих пор неизвестные мне депутаты, когда вопрос рассматривался на сессии? Интересно также, что было бы уже с магазином-салоном без этого рассмотрения?

                           Б. Гуанов, народный депутат горсовета

P.S. Пока материал готовился к печати, из магазина-салона пришли тревожные вести: в его двери уже стучатся судебные исполнители”.

   В обширной статье “Порядочных людей мы “отмоем””, опубликованной в газете “Невское время” 13.03.92, приводятся интересные характеристики главного действующего лица нашей драмы – Ильи Трабера:

   “Многие из тех, кому доводилось общаться с Ильёй Трабером, убеждены, что он “отмотал срок”. Впечатление, однако, обманчиво: в отличие от главного приёмщика “Антиквара”, Илья Ильич никогда не бывал “в местах, не столь отдалённых”. Его карьера начиналась с пивной точки в пос. Репино. Довольно быстро он дорос до поста  администратора пивбара “Жигули”, затем окончил курсы барменов, затем… неожиданный поворот – и Илья Трабер становится председателем кооператива “Русь”, специализирующегося на торговле антикварными вещами.

   То, что в его магазинах работают “крутившиеся на антиквариате” ребята, общеизвестно. Трабер этого и не скрывает. Менее известен другой факт: в дни путча он привёл в Мариинский дворец вооружённых людей, которые взяли на себя охрану председателя горсовета. Рассказывают, что сам Александр Беляев дал весьма характерную оценку своей “охране”: “Когда она ушла, мне стало как-то спокойнее…” Илья Ильич вообще любит оружие – как и его друг Невзоров – и с удовольствием демонстрирует журналистам то ружьё, то гранату. С неменьшим удовольствием он рассказывает им, как просто и, главное, дёшево можно убрать “лишнего” человека… И сдатчики, рассказывающие о том, как “продажная” цена их вещей оказалась в пять –  десять раз выше “покупной”, просили, умоляли не называть их фамилий в печати…”.

   Есть кое-что и о других персонажах:

   “… не так уж давно некая испанская фирма, ссылаясь на подписанный уже протокол, объявила себя единственным представителем Эрмитажа за границей. Суслов (директор Эрмитажа – Б.Г.) тогда, помнится, возмутился… По его словам, инициатором подписаний обоих протоколов о намерениях был один и тот же человек – депутат Ленсовета Валерий Добриков. Он и контрассигновал эти документы от имени городской представительной власти. Характерно, что председатель горсовета узнал о депутатской инициативе лишь из письма генерального директора А/О “Марудзен” (японская фирма, претендовавшая на такие же “исключительные права” и пообещавшая за это Эрмитажу и городу 1 млн. долларов – Б.Г.).

   Сам Добриков уже ничего не подтвердит и не опровергнет. В августе прошлого года Валерий погиб в автокатастрофе… Известно, что в последние месяцы жизни он чего-то боялся и постоянно носил с собой оружие – даже на сессии. Известно также, что некоторыми аспектами его депутатской деятельности заинтересовались правоохранительные органы…

   - Валерий Добриков был честнейшим человеком, — говорит тележурналист Анатолий Моргунов. По словам Моргунова, именно он познакомил Добрикова с генеральным директором “Антиквара” Трабером. Впрочем, тогда центр только предстояло создать. Именно Добриков этим и занимался, “пробивая” учредительные документы в Совете и исполкоме, согласовывая их с Москвой. Не сразу и не вдруг появилось специальное распоряжение Совмина РСФСР, предоставляющее “Антиквару” право вести аукционную торговлю. Этому событию предшествовали длительные переговоры “в верхах”. В официальном заключении одного из российских министерств читаем: “Согласовано с Ленсоветом (депутат Добриков)”. Кто уполномочил Валерия Добрикова согласовывать какие-либо “антикваровские” документы от имени представительного органа? Во всяком случае, не сессия, не президиум, не комиссия по культуре…

   Ещё один сходный сюжет. Член комиссии по законности Владимиров, которого ведущий “Телекурьера” Моргунов интервьюировал на Наличной, пояснил, что его присутствие при взломе сейфа связано с официальным обращением руководства “Антиквара” к руководству комиссии. Всё бы ничего, вот только ни председатель комиссии по законности, ни его заместитель никаких официальных обращений не получали”.

   А теперь о власти:

   “Между тем своего негативного отношения к нынешнему горсовету Трабер не скрывает. “Его надо разогнать и судить, — говорит он. – Вот увидите: так оно и будет”. По его словам, серьёзные предприниматели уже готовятся к следующей предвыборной компании, и они сделают всё возможное, не пожалеют ни времени, ни денег, чтобы ни один “болтун” не получил депутатского мандата.

- В Совете есть небольшое количество порядочных людей – их мы “отмоем”, — утверждает Илья Ильич. Кстати, он не исключает, что и сам будет баллотироваться в депутаты. Но в любом случае, в “нашем Совете” будут заседать исключительно честные профессионалы. Такие, каким был Добриков…

   Мытьём или катаньем, но, судя по всему, Илья Ильич добьётся–таки от желанных партнёров того, чего добивался Коля Остенбакен от польской красавицы Инги Зайонц. Хотя, на мой взгляд, “связка” бывшего администратора пивбара, “крутящихся” на антиквариате ребят, директоров музеев и депутатов представляется, мягко сказать, неестественной. Как-то оно будет дальше…”.

   Я восхищён смелостью автора этой статьи, известной мне ещё со времён выборов 1990 г. журналистки, пишущей под псевдонимом Вероника Азарова. Она назвала всё и всех своими именами: так называемых “серьёзных предпринимателей” — бандитами, коррумпированных депутатов и чиновников – ворами, скандальных тележурналистов – лгунами. При этом она прекрасно понимала, что ей грозит: “Друзья тоже советовали мне заняться чем-нибудь другим. “Ты бы лучше в Карабах съездила, — мрачно пошутил кто-то. – Оно безопаснее”.

   Исполнительная власть продолжала игнорировать решение сессии горсовета. Поэтому мне пришлось использовать последний козырь – я подготовил проект решения Малого Совета “Об отмене распоряжения председателя Комитета по управлению городским имуществом от 14.11.91 № 22” и выступил на его заседании с такой речью:

                                                                    “Господа!

   Вот сборник документов и переписки по делу о так называемой передаче Художественного магазина-салона № 1 реставрационно-коммерческому центру “Антиквар”. Это целый эпистолярный роман на 220 страницах. Я думаю, настала пора написать его последнюю главу. Напомню фабулу. В декабре 1990 г. принято решение исполкома Ленсовета № 1065 “Об упорядочении коммерческой деятельности с произведениями искусства и предметами антиквариата в Ленинграде”, которое образует реставрационно-коммерческий центр “Антиквар”, наделяет его монопольными правами на торговлю антиквариатом и даже на формирование комиссии, дающей разрешения на вывоз произведений искусства за границу. Ядром этого центра является МП “Петербург” небезызвестного И. Трабера. В дополнение к роскошным помещениям на Невском и на ул. Петра Лаврова ему передаётся крытый Ямской рынок на ул. Марата. Вроде бы всё прекрасно, но идее концентрации антикварной торговли в одних руках очень мешал Художественный магазин-салон  № 1 Государственного объединения им. Вучетича на ул. Наличной, который давно функционировал в городе. При нём постоянно работала комиссия искусствоведов. Она снабжала наиболее ценными произведениями искусства и предметами антиквариата музеи нашего города и пригородов. Например, за 1990-91 гг. музеи получили произведения искусства на сумму 1,3 млн. руб. в старых ценах.

   Благодаря инициативам А.А. Собчака центру “Антиквар” обеспечена поддержка в Москве: бывший зам. председателя Госкомимущества посылает бывшему председателю КУГИ Утевскому письмо, в котором соглашается с передачей до разграничения государственной собственности в ведение мэрии СПб магазина-салона № 1. Моментально появляется распоряжение Утевского № 22, которое мы сегодня рассматриваем. В нём магазин-салон № 1 передаётся центру “Антиквар”. Уже позже поспевает приказ Министерства культуры РСФСР № 388, который приказывает центру “Антиквар” принять по акту магазин-салон № 1 для создания галереи работ действительных членов Академии художеств.

   Однако монопольные притязания центра “Антиквар” встречают противодействие 13-ой сессии горсовета. В п.2 решения № 37 мэру СПб предложено привести решение исполкома № 1065 в соответствии с действующим законодательством, а также отменить распоряжение Утевского и ходатайствовать об отмене приказа министерства. Но это решение сессии было проигнорировано мэрией, и госарбитражем СПб принято решение о принудительном выселении магазина-салона, что и было исполнено в феврале этого года. Через 3 дня после выселения госарбитраж своё решение отменяет, но поворотный приказ не выдаёт. Дело сделано. Трудовой коллектив магазина-салона вышвырнут на улицу, в руках у “Антиквара” оказались ценности, сданные в магазин-салон, на сумму 3,5 млн. руб., расчётный счёт магазина-салона – более 1,3 млн. руб., картотека владельцев антиквариата в СПб. Никакие письма и обращения, статьи в прессе не воздействуют на центр “Антиквар” и прикрывающую его мэрию. Однако 29 мая Высший арбитражный суд РФ принимает решение о признании недействительным приказа Министерства культуры № 388 и определение о том, что письмо Сычкина не является актом органа управления. Под распоряжением Утевского исчезла хотя бы видимость законных оснований. Прокуратура СПб направила протест по распоряжению КУГИ № 22, но КУГИ не проявляет желания отменить своё распоряжение и отказал даже прокуратуре. В беседе с начальником юридического отдела КУГИ Османовым он прямо мне сказал: “Вы ведь можете сами отменить это распоряжение – вот и отменяйте”. При рассмотрении проекта решения Малого Совета наш юридический отдел тоже признал распоряжение КУГИ незаконным. Поэтому прошу поддержать проект решения”.

   15 сентября 1992 г. решение Малого Совета за № 277 было принято с резолюцией: “Отменить распоряжение председателя Комитета мэрии Санкт-Петербурга по управлению городским имуществом от 14.11.91 № 22 как противоречащее действующему законодательству”.

   Несмотря на решение горсовета, депутатские запросы и волну публикаций в прессе, пристегнув к своей монопольной упряжке начальника Дзержинского ОБЭП В. Шулякова и ст. инспектора налоговой инспекции Жбанова, “Антиквар” продолжил душить своих конкурентов. В газете “Смена” за 29 и 30 октября 1992 г. были опубликованы статьи ““Антиквар” опять взялся за старое” и “”Антиквар” остаётся в одиночестве”, которую, вследствие её краткости, приведу полностью:

   “Во вторник силами Дзержинского и городского отделов по борьбе с экономическими преступлениями (бывший ОБХСС) при участии представителей налоговой инспекции закрыты два магазина, торгующие антиквариатом.

   Один из них расположен в помещении магазина “Рапсодия”, другой – в “Пассаже”. Как и в случае с закрытием магазина на Наличной, у новых конкурентов реставрационно-коммерческого центра “Антиквар” изъята вся документация, включая квитанции с адресами сдатчиков.

   Магазины в “Рапсодии” и “Пассаже” закрыты с тем аргументом, что ни тот, ни другой не имеют правительственной лицензии на торговлю антиквариатом. Как известно, сегодня порядок и механизм получения такого рода лицензий в нашей стране не разработаны”.

   После этих публикаций я написал в редакцию газеты “Смена” корреспонденту Дм. Ежкову такое письмо:

   “С чувством тревоги прочёл в “Смене” от 30.10.92 статью “”Антиквар” опять взялся за старое”. Поддерживаю смелую позицию газеты по отношению к вопиющему беззаконию со стороны городских властей, действующих по указке центра “Антиквар”.

   Однако, к сожалению, в первой фразе этой статьи допущена не просто неточность, а существенное искажение истины относительно долгой и безрезультатной тяжбы по магазину-салону № 1 ВХПО им. Е. Вучетича на Наличной ул. Эта фраза разъяснила мне, почему вдруг на всё лето и осень замолкла демократическая пресса, с таким жаром боровшаяся весной против наглого захвата магазина-салона Центром “Антиквар”. Видимо, журналисты слишком буквально поняли решение Высшего арбитражного суда России от 29.04.92, признавшее недействительным приказ Министерства культуры от 20.12.91 № 388 “О приёмке магазина-салона № 1 ВХПО центром “Антиквар””. В нашем уникальном беззаконном государстве выполняются далеко не все решения, в том числе и судебные, а только те, которые выгодны власть имущим на местах. Уже после упомянутого решения Высшего арбитражного суда прокуратурой города было опротестовано распоряжение бывшего председателя КУГИ Утевского от 14.11.91 № 22 “О передаче магазина-салона центру “Антиквар”” как противоречащего действующему законодательству, однако нынешний председатель КУГИ С. Беляев безосновательно отклонил этот протест. Малый Совет Горсовета 15.09.92 решением № 277 отменил указанное распоряжение, но всё – как с гуся вода: центр “Антиквар” по-прежнему владеет помещением магазина-салона на Наличной, а городской арбитраж после долгих отказов принять к рассмотрению иски ВХПО о признании недействительными указанного распоряжения КУГИ и договора аренды, незаконно заключённого КУГИ с центром “Антиквар”, наконец, только собирается рассмотреть эти иски 2 и 17 ноября. Даже в случае положительного решения арбитража до возврата помещения магазину-салону ещё ох как далеко. Кстати, хотелось бы видеть журналистов на этих судебных заседаниях.

   История с “Антикваром” настраивает на пессимистический лад. Какие бы факты не вскрывала пресса, какие бы решения не принимали в пределах своих полномочий органы представительной и судебной власти, они остаются на бумаге. Ведь это же “затрагивает интересы дамы “в тюрбане””, как сказал мне один весьма высокопоставленный чиновник мэрии! Недаром появились сведения о том, что И. Трабер введён в состав республиканской комиссии, дающей права на вывоз художественных ценностей за границу. Нетрудно предсказать последствия такого назначения.

   Козлы в огороде заняты капустой и не обращают внимания на тявканье мосек из-за забора – ведь в этом огороде их безнаказанность гарантируют настоящие сторожевые псы – мэрия, налоговая инспекция, ОБЭП, Министерство культуры России, и, я думаю, небескорыстно.

   Конкретные имена названы в таких публикациях, как “Петербург – остров сокровищ” (“ВП” от 23.03.92) и “Сто друзей “Антиквара”” (“Смена” от 09.05.92) – ну и что? Ни опровержений, ни прокурорского расследования. “А Васька слушает, да ест!” Только Невзоров поливает грязью тех, кто посягает на его дружка Трабера. Вот и оказывается, что у Собчака и Невзорова общие друзья, а, стало быть, и одни корни. В этом, наверное, причина удивительной неуязвимости “600 секунд”. Но это уже другая тема.

   А сейчас прошу в дальнейших публикациях, связанных с центром “Антиквар”, донести до сведения читателей истинную ситуацию по магазину на Наличной. Готов предоставить все имеющиеся документы.

    С уважением, депутат Горсовета, член Малого Совета             Б. Гуанов”

   Примечание: “дамой в тюрбане” называли жену Собчака Людмилу Нарусову, будущего сенатора.

   Уже в ноябре 1992 г. я направил в адрес председателя Комитета по культуре и туризму мэрии Е.Г. Драпеко, в налоговую инспекцию и в Антимонопольный комитет новый депутатский запрос с просьбой дать ясный ответ на 9 вопросов, в частности, таких:

“5). Какие юридические основания остались у центра “Антиквар” на занятие помещения выставки-салона № 1 на ул. Наличной, 21 после признания недействительными приказа Министерства культуры РСФСР № 388 от 20.12.91 и распоряжения председателя КУГИ № 22 от14.11.91 соответственно Высшим арбитражным судом РФ и арбитражным судом СПб?

…
9). Наконец, не считаете ли Вы, что установление центром “Антиквар” своей фактической монополии на торговлю антиквариатом приведёт к ограблению этой коммерческой структурой наиболее нуждающихся слоёв населения нашего города – пенсионеров, которые сейчас несут в антикварные магазины свои старые вещи, чтобы хоть как-то выжить?”

   На следующий день 25 ноября последовал ещё один депутатский запрос прокурору Санкт-Петербурга В.И. Ерёменко:

                                      “ Уважаемый Владимир Иванович!

   Решением Высшего Арбитражного суда России от 29.04.92 по делу № 293/6 приказ Министерства культуры РСФСР от 20.11.91 № 388 “О приёмке магазина-салона № 1 ВХПО Центром “Антиквар”” признан недействительным. Кассационная жалоба Министерства культуры постановлением Высшего арбитражного суда России от 8.09.92 по делу № 293/6 отклонена. Согласно определению этого же суда от 20.05.92 по делу № 452/6 письмо бывшего зам. председателя Госкомимущества РФ В.И. Сычкина от 22.10.91 № 06-03/558 не является актом органа управления. Распоряжение бывшего председателя КУГИ А.С. Утевского от 14.11.91 № 22, опротестованное прокуратурой Санкт-Петербурга, отменено решением Малого Совета Петербургского Горсовета от 15.09.92 № 277 и признано недействительным с момента издания Арбитражным судом города 2.11.92.

   Таким образом, в настоящее время нет никаких юридических оснований передачи магазина-салона № 1 ВХПО им. Е. Вучетича реставрационно-коммерческому Центру “Антиквар”. Тем не менее, Центр “Антиквар” продолжает занимать помещение магазина-салона на Наличной ул., д.21. Незаконно заключённый арендный договор между центром “Антиквар” и КУГИ от 27.12.91 № 16 (при наличии ранее заключённого и не расторгнутого арендного договора между магазином-салоном № 1 и КУГИ от 30.09.91 № 01/0243) также не расторгнут. Не решены имущественные вопросы о возвращении средств, снятых Центром “Антиквар” со счёта магазина-салона (около 1,3 млн. руб.), о компенсации упущенной выгоды от продажи Центром “Антиквар” имущества комитентов (на сумму около 3,5 млн.руб.), о возвращении документов и личных вещей сотрудников магазина-салона.

   В связи с изложенным, прошу Вас опротестовать незаконно заключённый арендный договор между Куги и Центром “Антиквар” и сообщить, какие действия предпримет прокуратура Санкт-Петербурга для урегулирования имущественных вопросов и восстановления законности.

     Народный депутат, член Малого Совета      Б. Гуанов”

   От Е.Г. Драпеко 26 ноября я получил ответ, что “… письмо Правительства Российской Федерации от 19.10.92 г. № ЕГ-П41-38137 предписывает руководствоваться действующими нормативными актами в сфере коммерческой деятельности с предметами антиквариата… Указанным письмом Е.Т. Гайдар просит правительство ускорить разработку положения о порядке осуществления предпринимательской деятельности, связанной с использованием культурных ценностей. До настоящего времени положение не утверждено; Федеральная служба по сохранению историко-культурного наследия в Российской Федерации не создана… Фактической монополии центра, упоминаемой Вами, нет, т.к. торговлей антиквариатом занимаются в Санкт-Петербурге такие организации как “Форс-Мажор”, “Ретро” (совместно с АО “Пассаж”), “Ривайвел лимитед”, “Альфа-арт” и др. …Решение вопроса о правомерности передачи помещений по адресу: Наличная, 21 реставрационно-коммерческому центру “Антиквар” не входит в компетенцию комитета по культуре. Полагаем, что интересующую Вас информацию можно получить в Комитете по управлению городским имуществом. Комитет по культуре и туризму считает, что коммерческая деятельность с предметами антиквариата в настоящее время лишена должных правовых оснований; действующие законы и нормативные акты плохо согласуются между собой, что требует ускорить принятие специального распоряжения правительства Российской Федерации”.

   Полученный в тот же день ответ от налоговой инспекции гласил: “… осуществление предпринимательской деятельности, связанной с использованием культурных ценностей, субъектами, не указанными в распоряжении Совета Министров СССР от 14.07.90 г. № 1119 р., возможно исключительно на основании отдельных решений Правительства Российской Федерации”. А начальник управления Антимонопольного комитета  2.12.92 предложил мне в очередной раз “… направить заявление… с приложением доказательств, подтверждающих нарушение Закона “О конкуренции…” со стороны РКЦ “Антиквар””. Прокуратура 3.12.92 ответила отпиской: “Спор, вытекающий из договора между КУГИ и Центром “Антиквар”, подлежит рассмотрению в арбитражном суде… в органах прокуратуры в соответствии с её полномочиями разрешаются не подведомственные суду заявления и жалобы, содержащие сведения о нарушении законов. С учётом изложенного оснований для вмешательства органов прокуратуры не имеется”.

   18.12.92 г. Малый Совет принял решение № 424 о расторжении целого списка незаконных актов мэрии на 6 листах, в том числе распоряжения КУГИ № 22 и договора аренды № 16. Тогда я вместе с депутатом А.Ю. Патиевым направили председателю Фонда имущества СПб Э.Г. Буре последний, но, увы, столь же безрезультатный депутатский запрос:

                                        “Уважаемый  Эдуард Григорьевич!

   В соответствии с решением малого Совета Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов от 18.12.92 № 424 Фонду имущества Санкт-Петербурга поручено принять меры по расторжению договоров и соглашений, заключённых на основании актов городской администрации, отменённых Петербургским горсоветом… Прошу Вас сообщить, какие меры намерен предпринять Фонд имущества во исполнение решения малого Совета № 424 для расторжения незаконно заключённого договора аренды между КУГИ и реставрационно-коммерческим центром “Антиквар” и передачи помещения магазина-салона существующему законному арендатору, а также срок выполнения решения малого Совета”.

   В ответ на наш запрос и.о. генерального директора исполнительной дирекции Фонда А.Б. Пейбо (тоже бывший депутат горсовета, катапультировавшийся в администрацию) 24.02.93 г. сообщил:

“… отмена акта городской администрации не влечёт за собой автоматического обязания расторгнуть договоры и соглашения об аренде, заключённые до отмены этих актов”.

   А “Антиквар” с помощью госарбитража и налоговой инспекции продолжал давить конкурентов, например, АО “Петербургские острова”, о чём уже 11 июня 1993 г. поведали “Санкт-Петербургские ведомости” в статье “Госарбитраж знает, кому можно торговать антиквариатом”: “… с АО были взысканы деньги за незаконную торговлю антиквариатом”.

   В конце длительных судебных разбирательств, которые растянулись на несколько лет, незаконность действий Трабера была доказана Высшим арбитражным судом России, но к тому времени директор бывшего магазина скончалась, а многие основные его сотрудники нашли себе новое место работы, объединившись в товарищество с ограниченной ответственностью вместе с моей женой и её подругой и образовав фирму “Пантелеймоновская”. Помещение на Наличной так и осталось за “Антикваром”. В дальнейшем Трабер потерял интерес к антикварному бизнесу. Под покровительством мэрии он занялся куда более прибыльным делом — нефтянкой, в частности, фирмой “Совэкс”, заправлявшей авиалайнеры в аэропорту “Пулково”, “Петербургской топливной компанией” (ПТК) и Петербургским нефтяным терминалом в морском порту вместе с известными “авторитетами” — Сергеем Васильевым и Владимиром Кумариным (Барсуковым) — паханами тамбовской группировки. Как писал Роман Шлейнов в “Ведомостях” от 7.06.15 г., он “входил в совет директоров порта. А когда в 1997 г. образовалось ЗАО “Объединение банков, инвестирующих в порт” (ОБИП), совет директоров ОБИП возглавил Трабер, и объединение стало управляющей компанией морского порта”. Трабер был и совладельцем информационно-юридического бюро “Петер”. Но кликуха-то у него так и осталась — Антиквар!

   Перипетии всей этой борьбы, в том числе изложенные в моих выступлениях и документах, под которыми стоит моя подпись или адресованных мне, я вынес в ПОДРОБНОСТИ ГОРСОВЕТА 2 (как пример того, как и какие люди-грифы расклевали под шумок в 90-х народное достояние). И всё-таки в конце концов установить монополию на антикварную торговлю “Антиквару” не удалось.

   В Москве общего подхода к коммерческой деятельности с антиквариатом не было, о чём свидетельствует письмо председателя Госкомимущества А.Б. Чубайса от 8.12.92 г. в мэрию и двум муниципальным предприятиям:

   “На Ваш запрос сообщаем, что в соответствии с Законом РСФСР “О предприятиях и предпринимательской деятельности” (п.2 ст.21) предприятие может осуществлять любые виды деятельности, предусмотренные его уставом. Коммерческая деятельность с предметами антиквариата, в том числе путём проведения аукционов по продаже таких изделий, осуществляется на общих основаниях, поскольку получение разрешений (лицензий) на осуществление данного вида деятельности в настоящее время не предусмотрено. Попытки ограничить этот род деятельности со стороны любых учреждений и организаций противоречат Закону Российской Федерации “О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках””.

   Наблюдая медлительность федеральных властей по введению антикварной деятельности в законное русло, я попытался решить этот вопрос на уровне Санкт-Петербурга и разработал проект решения Малого Совета по утверждению Временного положения о порядке предпринимательской деятельности с предметами антиквариата в Санкт-Петербурге до вступления в силу Положения о порядке осуществления предпринимательской деятельности, связанной с использованием культурных ценностей, утверждаемого Правительством РФ. 5 марта 1993 г. я организовал рабочее совещание по обсуждению этого проекта с приглашением всех заинтересованных организаций: Комитета мэрии по культуре и туризму, Комитета по экономическому развитию, Арбитражного суда, Налоговой инспекции, ГУВД, Прокуратуры, Комиссии горсовета по законодательству, Комиссии по законности, Управления ГИОП, Территориального управления Антимонопольного комитета, Регистрационной палаты, общества охраны памятников и Общества антикваров “Минерва”. Я выступил и ответил на вопросы по проекту. Минимальным большинством голосов совещание одобрило концепцию и с учётом замечаний рекомендовало вынести проект на Малый Совет. Я существенно переработал текст. Теперь он назывался “Временное положение о порядке охраны и использования предметов антиквариата в качестве объектов предпринимательской деятельности”. Однако вынести его на обсуждение Малого Совета я не успел — в апреле в Петербург для согласования был представлен проект Постановления Правительства РФ “Об осуществлении торговли культурными ценностями”.

   Ещё в октябре 1992 г. появился уже второй по счёту проект Постановления Правительства РФ “Об осуществлении предпринимательской деятельности, связанной с использованием культурных ценностей”. 30.12.92 г. Собчак поручил Е. Драпеко подготовить замечания. Отслеживая этот процесс, 10.01.93 г. я направил в Комитет мэрии по культуре и туризму свои замечания: “Считая эти проекты неприемлемыми в своей основе, нарушающими основы законодательства РФ, прошу Вас донести это мнение до Правительства РФ”. В числе моих замечаний были следующие:

   “К проекту Постановления: В новом варианте проекта Постановления сохранён и усилен тот же дух, дух монополизма и административного произвола. В пп.1 и 3 снова декларируются тезисы о том, что выдавать разрешения на предпринимательскую деятельность, связанную с использованием культурных ценностей, должно именно Правительство РФ и что местные органы исполнительной власти создают указанные предпринимательские структуры под своей “крышей”. Пуще того, в п.3 появилось новое полицейское указание органам исполнительной власти – “принять исчерпывающие меры по прекращению предпринимательской деятельности, осуществляемой с нарушением устанавливаемого порядка после 1 марта 1993 г.”, а в п.5 Министерству юстиции РФ приказано даже привести законодательство РФ в соответствие с настоящим Положением. Тем самым признаётся, что данный проект Положения противоречит существующему законодательству РФ и предлагается подогнать законы под это Положение. Беспрецедентный факт!

   К  проекту Положения:… новый вариант проекта Положения сохраняет все недостатки старого проекта, а во многом ещё усиливает противоправную тенденцию этого документа. По моему мнению, Контрольное управление при Президенте РФ и Госкомитет по антимонопольной политике должны расследовать причины появления и проталкивания подобных проектов в Правительстве РФ”.

   10 февраля я получил письмо из Комитета по культуре с приглашением к сотрудничеству:

                                      “Уважаемый Борис Сергеевич!

   По итогам совещания в аппарате Правительства Российской Федерации и в соответствии с поручением мэра Санкт-Петербурга Комитет по культуре и туризму совместно с Комитетом по торговле подготовили и направили в январе 1993 г. предложения и замечания к проектам Постановления Правительства и Положения о порядке предпринимательской деятельности, связанной с использованием культурных ценностей. До принятия Горсоветом временного положения, регламентирующего подобную деятельность в Санкт-Петербурге, считаем необходимым прежде всего определить правовые основания для разработки такого положения. Будем признательны за оказание содействия в этом вопросе.

     Заместитель председателя Комитета                     Э.А.Филиппова”.

   5 апреля из Москвы с письмом В. Черномырдина пришёл новый проект Постановления Правительства РФ “Об осуществлении торговли культурными ценностями” с проектом Положения о порядке выдачи разрешений на осуществление торговли культурными ценностями:

   “Вопрос важный и требует детальной проработки, чтобы не допустить серьёзных ошибок. Прошу совместно с заинтересованными министерствами, ведомствами, организациями, научной и творческой общественностью дополнительно рассмотреть всю проблему в целом и механизм решения поставленной задачи, а также согласовать с субъектами Федеративного договора. Срок — 1 месяц. 30 марта 1993 г.”

   В мае 1993 г. я принял участие в составлении заключения постоянной комиссии по вопросам законодательства и Комитета мэрии по экономическому развитию на эти проекты правительственных актов. Вот мои замечания:

                                             “К проекту Постановления…

п.1. Запрещение свободной реализации культурных ценностей, созданных болеет 30 лет назад, приводит к административному произволу и коррупции в связи с принципиальной невозможностью точного определения понятия “культурные ценности”.

п.2. Требование к предприятиям иметь одним из учредителей КУГИ не имеет никаких законных оснований, абсурдно по смыслу, т.к. КУГИ не имеет прямого отношения к культурным ценностям, и приведёт только к произволу и коррупции.

п.3. Выдача разрешений на торговлю культурными ценностями исключительно Правительством противоречит ст.21 Закона РФ “О предприятиях и предпринимательской деятельности”, согласно которому Правительство определяет лишь перечень лицензируемых объектов. Такое требование рассчитано на установление монополии в этой сфере предпринимательской деятельности, т.к. Правительство сможет рассматривать такие вопросы по существу только для небольшого числа предприятий.

п.5. Из этого пункта вытекает, что после 1.05.93 заявления предприятий рассматриваться не будут. Ещё один фактор для установления монополии.

п.6. Указание на исчерпывающие меры по прекращению торговли без ссылки на конкретные статьи действующего законодательства — это повод для административного произвола.

п.7. а) Поручение Министерству культуры разработать и самому же утвердить особые правила торговли культурными ценностями не соответствует специализации этого министерства, противоречит законодательству. Правила торговли должны входить в качестве приложения к данному Постановлению Правительства, иначе эта сфера полностью отдаётся на откуп чиновникам Министерства культуры.

   б) Право государственных учреждений на первоочередное приобретение культурных ценностей не содержится в действующем законодательстве. Неясно, почему только государственные учреждения должны пользоваться такими привилегиями.

п.9 и 10. Представленный проект противоречит не только действующим решениям Правительства и ведомственным нормативным актам, но и действующим законам России, поэтому до принятия такого Постановления придётся сначала изменить эти законы. Для установления уголовной ответственности также необходимо внести соответствующие изменения в Уголовный кодекс. До подобных изменений в законодательстве принимать проект Постановления невозможно, т.к. нет юридической базы для его осуществления.

   Вывод: Представленный проект Постановления противоречит действующему законодательству, ведёт к установлению административного произвола, создаёт почву для коррупции, направлен на установление монополии в этой сфере предпринимательской деятельности, поэтому не может быть принят. Вместо него предлагаем проект Временного положения о порядке охраны и использования предметов антиквариата в качестве объектов комиссионной торговли.

                                                К проекту Положения…

п.1. а) В отличие от проекта Постановления Правительства, цель проекта положения сформулирована откровенно — не “сохранение культурного наследия”, а “обеспечение государственного регулирования предпринимательской деятельности”.

     б) Не указано, относительно какого момента установлен срок “более 30 лет назад”; в любом случае этот срок представляется чрезмерно малым, т.к. даже если его отнести к моменту утверждения Положения, т.е. к 1993 г., это означает, что предметы, созданные в 1963 г., уже подпадают под особые условия торговли.

п.2. Попытка определения термина “культурные ценности” не даёт возможности однозначно установить, относится ли предмет к культурным ценностям или нет. Такого определения в юридической литературе не существует, т.о. его дать нельзя  принципиально. Это ведёт к невозможности введения разрешительного (а не регистрационного) порядка регулирования предпринимательской деятельности в этой сфере из-за неизбежности в этом случае административного произвола и коррупции.

   Действительно, что такое “предметы, относящиеся к истории”, какие личности являются “выдающимися”, какие произведения и композиции являются “оригинальными”, какие изделия, рукописи, документы, музыкальные инструменты, приборы, предметы, коллекционные материалы являются “уникальными и редкими”?

п.3. Не определено также, какие помещения для хранения культурных ценностей можно считать “специально оборудованными”, какой “опыт музейной работы” может считаться достаточным — все подобные требования к предприятиям создают массу возможностей для административного произвола и являются недопустимым вмешательством в деятельность предприятий, противоречащим действующему законодательству.

п.4. Непонятны функции Министерства культуры: если оно только “обеспечивает проверку правильности оформления документов”, как сказано в п.7, то зачем это делать на такой высокой инстанции, а если оно решает, удовлетворить заявление или нет, то не ясно, на каком основании оно может возвращать заявление и каковы при этом функции Правительства — чисто формальное утверждение решения Министерства культуры?

п.5. Необходимость получения ходатайства от администрации субъекта Федерации, как и справки от КУГИ и “органов культуры” (непонятно, каких) о наличии специальных помещений и специалистов, создаёт идеальную почву для коррупции.

п.6. Рассмотрение вопроса о лишении разрешения на уровне Правительства — такая же, как и в п.4, попытка под маркой Правительства обеспечить возможность отдельным чиновникам Министерства культуры и администраций решать все вопросы.

п.7. Непонятно, откуда появляются новые обязанности для предприятий — проводить “экспертизу культурных ценностей”. Поэтому можно предположить, что в Министерстве культуры готов целый пакет ограничений, которые планируется ввести в правила торговли”.

   25 мая 1993 г. заключение комиссии по вопросам законодательства Санкт-Петербургского горсовета с нашими замечаниями и предложениями на 10 листах были направлены Черномырдину с вердиктом:

                                                         “ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

   Учитывая изложенное и, в частности, то, что большинство положений проекта вступают в противоречие с действующим законодательством, принятие постановления “Об осуществлении торговли культурными ценностями” в предлагаемой редакции исключается.

   Представляется необходимым:

   Постановлением Правительства РФ установить “Правила обращения культурных ценностей”, обеспечивающие приоритетное право государства на их приобретение, а также порядок лицензирования этого вида деятельности, имея в виду выдачу лицензий местными органами власти”.

   Как уже известного специалиста, меня пригласили на коллегию Комитета мэрии по культуре 26.05.93 г., где рассматривались актуальные вопросы сохранения движимых памятников истории и культуры в условиях свободного предпринимательства. Вот так я вносил свой вклад в борьбу с монополизмом.

   Раскол между демократами в Малом Совете и в Ленсовете в целом произошёл только в самом конце 1993 г. в связи с намерением Ельцина принять новую Конституцию и распустить Советы. Я понимаю тех членов Малого Совета, которым было жаль расставаться с уже довольно хорошо отлаженной работой, но мне после мини-гражданской войны в Москве в сентябре-октябре 1993 г. стало ясно, что в условиях ухудшающейся экономической ситуации Ельцину, как и всем демократам, не удастся удержать власть без принятия новой Конституции, а, стало быть, и без роспуска Советов. Ведь по всей стране, кроме Москвы и Питера, местные Советы, как и Верховный Совет, были под контролем коммунистов. С трибуны Малого Совета я призывал демократов к единству, призывал пожертвовать своим положением во имя торжества демократии, т.к. враг ещё не сломлен и не время драться между собой:

   “Существо споров вокруг Конституции – не столько по тексту проекта, сколько по вопросу: “Мы за Ельцина или против Ельцина?”. По-прежнему идёт игра амбиций, борьба кланов. Давайте очнёмся от угара политической борьбы, взглянем на ситуацию с точки зрения здравого смысла и интересов нашего народа.

   Нынешняя ситуация – ситуация безвластия и, следовательно, ситуация беззакония. Она выгодна только мафии. Эта ситуация неустойчива и разрешается обычно либо распадом государства и гражданской войной, либо установлением жёсткой диктатуры. Наша общая задача – привести страну мирным путём к демократическому сильному государству. Принятие Конституции и новые выборы – единственный предоставленный историей шанс пройти между Сциллой и Харибдой.

   Представленный проект – результат трудного компромисса – отражает политическую ситуацию в современном обществе, что и требуется от Конституции. Поэтому необходимо оставить все наши разногласия, каждый должен ограничить своё желание скорректировать этот проект, и все вместе мы должны осознать, что быстрое принятие Конституции и новые выборы – единственный способ сохранения нашей страны. Здесь должны объединиться и партия государственников, если они действительно пекутся об укреплении государства, и партии демократов, если они действительно пекутся о демократии.

   Господа, это не призыв кота Бонифация “Давайте жить дружно!”, это жёсткая необходимость нашего совместного выживания и обеспечения будущего нашим детям. Поэтому я выступаю за проект, представленный депутатом России Ю.М. Нестеровым. В нём изложен вполне реальный путь принятия Конституции.

   Я предлагаю также вместе с одобрением проекта Конституции выразить наше одобрение проекту нового избирательного закона, т.к. главный недостаток нашей представительной власти – это то, что избранные депутаты представляют обычно лишь свою собственную точку зрения, а не точку зрения каких-либо общественных сил. Эта безответственность – источник анархии, захлестнувший страну. Введение партийных списков на выборах поможет получить истинно представительную власть.

   Ещё раз говорю, господа и товарищи, одумайтесь! Оставьте своё ожесточение, с которым мы так дружно копаем могилу для России”.

   Но куда там. Конечно, тогда я идеализировал Ельцина, однако другого пути у нас не было. Я надеялся, что после принятия Конституции и новых выборов все мы снова вскоре окажемся в Мариинском дворце и продолжим свою плодотворную работу. Совет до последнего сопротивлялся, но окончательный удар по нему нанёс, конечно, Собчак, подготовивший специальный Указ Ельцина “О реформе органов государственной власти Санкт-Петербурга”.

   На прощанье депутаты с супругами, у кого они были, собрались в правительственной резиденции К-2 на Каменном острове. В современных интерьерах этой резиденции, где, говорят, ночевала даже Маргарет Тэтчер, меня поразили огромные старинные гобелены, вроде бы, из Гатчины. Интересно, они ещё там или были переданы в музей? За столом я сказал, что всем нам крупно повезло – быть депутатом во время революции и остаться в живых!

   24 декабря 1993 г. на основании распоряжения Собчака депутаты в пожарном порядке были изгнаны из Мариинского дворца. Помню, как я, подобно обкомовским изгнанникам Смольного, волок из кабинета тяжеленные сумки, набитые, правда, не сувенирами и шмотками, а исключительно бумагами, многие из которых я использовал при написании своей последней книги, – своими незаконченными депутатскими делами. История повторяется, но мало что возвращается на круги своя!

                                                    ПОДРОБНОСТИ   ГОРСОВЕТА 2.

“АНТИКВАР” КАРР-КАРР!

   Известная мне история с “Антикваром” началась ещё с 6 августа 1990 г., когда Ленгорисполком поручил МП “Петербург” И. Трабера проведение благотворительных антикварных аукционов в рамках собчаковской программы “Телемарафон “Возрождение”” с отчислением МП “Петербург” части прибыли, не подлежащей налогообложению. Тогда и возникла идея создания монополии. Уже 7 декабря с подачи комиссии по торговле и сфере бытовых услуг вышло решение президиума Ленсовета № 297 “Об упорядочении коммерческой деятельности с произведениями искусства и предметами антиквариата в Ленинграде и создании реставрационно-коммерческой организации “Антиквар””. У меня сохранилась даже стенограмма совещания по созданию “Антиквара” с участием и.о.председателя Ленгорисполкома А.А. Большакова, моего небезызвестного по Фрунзенскому райсовету коллеги, а тогда уже правой руки Большакова, председателя Главного управления имуществ А.С. Утевского, председателя ЛО Советского Фонда культуры Р.С. Милонова, президента Ленинградского акционерно-коммерческого банка социального развития и реконструкции Ю.И. Львова, тогда и.о. Прокурора Ленинграда В.А. Немченко, депутата Ленсовета, члена комиссии по торговле и сфере бытовых услуг В.А. Добрикова и др.. Вот некоторые фразы выступавших:

(1)
   “МИЛОНОВ: …Задача этого центра – всё это взять в свои руки, чтобы этот центр имел магазины по реализации этих предметов, чтобы он имел реставрационные мастерские. Через этот центр можно контролировать рынок. Он должен быть той единственной организацией, которая проводит аукционы…

   НЕМЧЕНКО: …Вы смотрели последнюю “Бессонницу” в субботу? Там как раз управляющий Смольным собором говорил, что в самом этом положении уже заложено такое положение, что вы должны обойти всех людей-коллекционеров и посмотреть, какие у них ценности. А он говорит: на каких основаниях?…

   УТЕВСКИЙ: Ну, мало ли кто что по телевизору скажет…

   НЕМЧЕНКО: Я не против, но чтобы не было нарушения закона.

   БОЛЬШАКОВ: Мы не против закона. Львов против? К барьеру!…

   ДОБРИКОВ: Юрист завизировал. Решение принято. Нельзя, не ознакомившись с документами, вводить в заблуждение членов исполкома.

   БОЛЬШАКОВ: Мы справимся с этой задачей.

   ЛЬВОВ: Требуется централизация ценностей антиквариата… Инициатива централизации этих процессов возникла не только у банков как заинтересованных лиц… Одновременно таможенные службы, ОБХСС требуют централизации, поскольку сегодня полное безобразие творится в городе… неужели мы не можем навести порядок в этой сфере не через Министерство культуры, которое зачастую не очень интересуют памятники истории, а через экспертную комиссию…, чтобы через себя пропускать эти вещи…?”.

   И вот 17 декабря решением Ленгорисполкома № 1065 “Антиквар” был создан, а его учредительный договор от исполкома подписал Утевский. Забавно, что от МП “Петербург”, истинного распорядителя “Антиквара”, под ним стоит подпись некоего Шарикова Б.Г.. Вспомним “Собачье сердце” Булгакова. Машина сколоченной монополии завертелась. Вот основные пункты решения № 1065:

(2)

“3. Передать в качестве взноса Исполкома Ленсовета в уставный фонд Центра “Антиквар” право пользования помещениями бывшего Ямского рынка по ул. Марата, 53 для организации сети магазинов, аукционных залов и реставрационных мастерских.

 4. Поручить Центру “Антиквар” осуществление на преимущественной основе в Ленинграде коммерческой деятельности с произведениями искусства и предметами антиквариата, изготовленными до 1945 года.

 5. …Предоставить Центру “Антиквар” исключительное право проведения аукционов произведений искусства и предметов антиквариата, изготовленных до 1945 г.

 6.1. … Поручить Центру “Антиквар” предоставить Исполкому Ленсовета предложения по персональному составу экспертной комиссии.

 7. Установить, что произведения искусства, не востребованные из заклада в ленинградских ломбардах, а также из конфиската ленинградских таможен, передаются на реализацию учреждениям, которым предоставлено такое право, только по согласованию с экспертной комиссией Исполкома Ленсовета.

 8. Поручить Северо-Западному Управлению таможенного контроля и ГУВД Леноблгорисполкомов обеспечить контроль за деятельностью с произведениями искусства и предметами антиквариата и оказывать содействие в работе Центру “Антиквар””.

   Но Ямского рынка “Антиквару” показалось мало. Уже 31 января 1991 г. Приказом № 17 Главного управления торговли исполкома Ленсовета “Антиквару” было передано помещение комиссионного магазина № 42 на ул. Марата, 53, а вскоре и роскошное помещение на Невском пр, 54, в самой престижной точке Ленинграда напротив Публичной библиотеки и Александринки, рядом с Елисеевским магазином. Тогда ещё Председатель Ленсовета Собчак, на словах прикрываясь самыми благородными целями, в своём письме Министру культуры РСФСР Ю.М. Соломину предложил пристегнуть к этой машине и само Министерство. Вот это письмо:

(3)
                                           Министру культуры РСФСР Соломину Ю.М.

                                                 Уважаемый Юрий Мефодьевич!

      В соответствии с решением Ленсовета № 297 от 07.12.1990 г. В Ленинграде создан реставрационно-коммерческий центр “Антиквар”. Учитывая, что деятельность этого центра будет направлена на защиту интересов культурного наследия России, просим Министерство культуры РСФСР стать соучредителем реставрационно-коммерческого центра “Антиквар”. При этом денежных средств от Министерства культуры РСФСР не потребуется. Надеемся, что совместная деятельность Министерства культуры РСФСР и Ленсовета поможет восстановить памятники истории и архитектуры и возродить старинные российские ремёсла.

             С уважением Председатель Ленсовета            А.А. Собчак     11.02.1991

Министерство внешнеэкономических связей РСФСР тоже подключилось к выращиванию монополии, обратившись 28.02.91 г. в Совет Министров РСФСР с предложением:

 (4)
“…Предоставить реставрационно-коммерческому центру “Антиквар” исключительное право проведения в Ленинграде и области аукционов на валюту, а также экспорта  произведений искусства и предметов антиквариата, изготовленных до 1945 года, на основании заключения региональной комиссии…”.

   Одинокий голос против “Антиквара” подала прокуратура Ленинграда. 10 января 1991 г. был принесён протест на решение Дзержинского райсовета о регистрации устава МП “Петербург” в части предоставления ему права проведения аукционов, а 14 января Прокуратурой в Налоговую инспекцию было направлено письмо о проверке финансово-хозяйственной деятельности МП “Петербург” и взыскании в доход государства незаконно полученного дохода от проведения аукционов. 1 марта Прокурор города А.М. Верёвкин подал протест в порядке надзора на решение Президиума Ленсовета № 297 и решение Ленгорисполкома № 1065. С жалобой на действия Прокуратуры “Антиквар” обратился в комиссию по законодательству Ленсовета, где поначалу он получил поддержку.

      Пыл новоявленных монополистов несколько охладило Министерство юстиции РСФСР, в своём письме в Совмин от 13.03.91 г. указавшее:

 (5)
“… закрепление за центром, действующим на правах хозяйственного объединения, и его экспертной комиссией монопольного права по скупке и реализации произведений искусства и предметов антиквариата, изготовленных до 1945 года, вряд ли целесообразно. По нашему мнению, следовало бы предоставить центру “Антиквар” право по скупке и реализации произведений искусства и предметов антиквариата наряду с художественными салонами-выставками и специализированными комиссионными магазинами… Вопрос об организации в г. Ленинграде региональной комиссии по экспертизе и контролю за вывозом культурных ценностей за рубеж целесообразно решить в рамках создания единой Российской службы по контролю за вывозом культурных ценностей…”.

   Однако Госкомитет по антимонопольной политике и комитет по законодательству Верховного Совета РСФСР поддержал “Антиквар” как якобы противовес госструктурам.

   Разобравшись в сути вопроса и почувствовав явный монопольный запашок, Юридическое управление Ленсовета в лице зам. начальника Д.Н. Козака сделало заключение от 8 апреля 1991 г. о том, что

 (6)
“… решение исполкома Ленсовета от 17.12.90 № 1065… подлежит отмене, либо приведению в соответствие с действующим законодательством”.

   С таким же предложением к А.Б. Чубайсу обратился и недавно избранный Ленсоветом председатель исполкома А.А. Щелканов в своей записке от 8 апреля:

(7)
   “Анатолий Борисович! Это то, о чём мы говорили по Ямскому рынку, и это достаточно серьёзно. Здесь отсутствуют отзывы, перечисленные в записке т. Порецкиной, а также проект, ушедший к Силаеву. Попробуйте разобраться вместе с И.В. М-м и предложить алгоритм: Решение 1065 – отменить. С уважением А. Щелканов”.

   Однако московское лобби “Антиквара” сработало. Распоряжением Совета Министров РСФСР за подписью И. Силаева № 345-р от 18.04.91 единственной организации – “Антиквару” — было предоставлено исключительное право

 (8)
“осуществлять торговлю, в том числе аукционную, произведениями искусства и предметами антиквариата, изготовленными до 1945 года”.

   Наглый напор монополии, наконец, стал очевиден, и комиссия по вопросам законодательства Ленсовета в своём решении от 24.06.91 постановила

(9)
“внести в Президиум Ленсовета предложение об отмене п.п. 5 и 6 решения исполкома Ленсовета от 17.12.90 № 1065”.

   А вот что писал уже в то время главный экономический советник мэра А.Б. Чубайс:

(10)
                                           Мэру Санкт-Петербурга А.А. Собчаку

О реставрационно-коммерческом центре “Антиквар”

и малом предприятии “Петербург”

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

   Центр “Антиквар” создан на основании решения ЛГИ от 17.12.90 № 1065. В числе учредителей центра Главное управление имуществ ЛГИ, Ленбанк, Советский фонд культуры и МП “Петербург”. Этим решением  в городе создана коммерческая монопольная структура, имеющая исключительное право распоряжения, оценки, продажи, в том числе за рубеж, антикварных и других культурных и исторических ценностей. В центре “Антиквар” указанная деятельность ведётся МП “Петербург” (зарегистрировано решением Дзержинского райсовета № 139 от 16.08.90, учредители Ленкомиссионторг и кооператив “Русь”).

   Пунктом “5” решения ЛГИ от 17.12. 90 № 1065 “Антиквару” предоставлено исключительное право проведения аукционов произведений искусства и предметов антиквариата, изготовленных до 1945 года. Такое положение противоречит закону РСФСР “О предприятиях и предпринимательской деятельности”, а также Закону РСФСР “О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках”. Этим же решением (п.6) образована экспертная комиссия, персональный состав которой поручено определить центру “Антиквар”. Положением об экспертной комиссии её финансирование, обеспечение, штаты поручены центру “Антиквар”, что ставит экспертов в прямую зависимость от действий указанного центра.

   По данному решению ЛГИ внесён протест городской Прокуратуры от 01.03.91 № 7-1-34/91/ в полном объёме.

   Огромные коммерческие возможности центр “Антиквар” и МП “Петербург” возрастают в связи с разрешением на торговлю изделиями из золота и драгоценных камней, выданным 29.11.90 Северо-Западной инспекцией пробирного надзора Минфина СССР на основании обращения МП “Петербург”. Подобное разрешение является единственным для коммерческих структур.

  Вызывает удивление беспрецедентный п.3 решения о передаче центру “Антиквар” в бессрочное пользование огромного помещения бывшего “Ямского рынка” (ул. Марата, 53).

   Монопольные права, установленные решением ЛГИ № 1065 от 17.12.90 противоречат действующему законодательству РСФСР (о чём имеются подтверждения из антимонопольного Комитета РСФСР и Прокуратуры РСФСР) и приносят пользу только центру “Антиквар” и МП “Петербург”, которые с поразительной лёгкостью добиваются любых разрешений с помощью отдельных депутатов Горсовета, в том числе и права на открытие большого магазина на Невском пр.

   Эта монополия нарушает права многих предпринимателей, о чём свидетельствуют обращения в мэрию руководителей АП “Уют”, ПО “Сокол”, городского ломбарда, завода “Лемремчас”, книготоргового объединения “Букинист”, муниципальных предприятий “На Литейном”, “Коммерсант”, магазина “Наследие” и многих других.

   Учитывая изложенное, считаю целесообразным:

1. Отменить пункты “4, 5” решения ЛГИ от 17.12.90 № 1065 в части монопольных прав “Антиквара”, как противоречащие действующему законодательству РСФСР.

2. Отменить пункты 2, 9 Приложения 1 в части обеспечения “Антикваром” хозяйственной и финансовой деятельности комиссии по оценке произведений искусства. Отменить приложения 2 и 3 указанного решения ЛГИ от 17.12.90 № 1065, так как подобная комиссия существует и действует в составе Комитета по делам культуры.

3. В кратчайшие сроки ввести лицензирование коммерческой деятельности с предметами антиквариата и ювелирными изделиями, что будет способствовать осуществлению реального контроля над рынком этих изделий в городе.

4. Подготовить распоряжение мэра Санкт-Петербурга “О коммерческой деятельности с предметами антиквариата и проведении аукционов на территории Санкт-Петербурга”, основанное на Законах РСФСР: “О предприятиях и предпринимательской деятельности” и “О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках”.

   Но амбиции “Антиквара” парили уже не на городском и даже не на республиканском уровне, а пытались выйти на общесоюзный олимп. Вот письмо Собчака и Министра культуры РСФСР Министру культуры СССР Н.Н. Губенко от 25.06.91. Здесь что ни абзац, то лукавство:

(11)
                                          “Уважаемый Николай Николаевич!

   В соответствии с распоряжением Совета Министров РСФСР № 345 от 18 апреля 1991 года в Ленинграде создан реставрационно-коммерческий центр “Антиквар”, учредителями которого являются Ленинградский городской Совет народных депутатов, Министерство культуры РСФСР, Ленинградское отделение Советского фонда культуры и ряд других организаций.

   Основными задачами центра являются сохранение старинных российских ремёсел, возрождение Ленинградской реставрационной школы, прекращение незаконного вывоза произведений искусства за пределы страны, пополнение городского и республиканского бюджета.

   Ленинградский городской Совет народных депутатов и Министерство культуры РСФСР ходатайствует о передаче центру “Антиквар” магазина по адресу ул. Наличная 21, принадлежащего комбинату им. Вучетича Министерства культуры СССР.

Председатель Ленинградского городского Совета народных депутатов                                                                                   Собчак А.А.

Министр культуры РСФСР                                                Соломин Ю.М.”

   На копии письма – рукописная приписка: “Документ получен на руки н.д. Ленс. Добриковым Вал. Алекс. для личной передачи Министру”. Упомянутый здесь член комиссии Ленсовета по торговле и сфере бытовых услуг, майор милиции Валерий Добриков, тот, который участвовал в упомянутом совещании о создании “Антиквара” у Большакова, как сказано в “Автобиографии Петербургского горсовета”, “погиб в автокатастрофе при загадочных обстоятельствах” через полтора месяца — 13 августа 1991 г..

   Известный всем коллекционерам Ленинграда магазин-салон на Наличной, находившийся в ведении Всесоюзного художественно-производственного объединения им. Е.В. Вучетича Минкульта СССР, очень мешал “Антиквару” полностью монополизировать всю антикварную торговлю. Однако на это ходатайство от Губенко был получен отказ. Но разыгравшиеся аппетиты “Антиквара” требовали удовлетворения, и в адрес премьер-министра РСФСР Силаева из комитета по законодательству Верховного Совета РСФСР 16.09.91 г. было направлено письмо за подписью С.М. Шахрая с требованием:

 (12)
“рассмотреть вопрос о передаче указанного магазина из ведения Министерства культуры СССР в ведение Министерства культуры РСФСР с последующей передачей его Санкт-Петербургскому центру “Антиквар”. Более того, считаю, что все другие объекты культуры в Санкт-Петербурге также должны быть переданы непосредственно в ведение Министерства культуры РСФСР”.

   К давлению на Силаева одновременно подключилось и Министерство юстиции РСФСР своим письмом от того же числа.

   И вот 25 октября из Госкомимуществ РСФСР Утевскому пришло “добро” на передачу

 (13)
“до разграничения государственной собственности в ведение мэрии Санкт-Петербурга магазина-салона по продаже антиквариата ВПХО им. Вучетича”. После провала ГКЧП мнения Минкультуры СССР уже никто не спрашивал.

   Ещё 30 сентября  был оформлен договор на аренду помещения на Наличной ул., 21 между ГУ имуществ Исполкома Ленсовета в лице Утевского и Ленинградским художественным салоном-выставкой № 1 ВПХО им. Вучетича. Но

 (14)
“в связи с ликвидацией с 15 ноября 1991 г. Министерства культуры СССР” распоряжением того же Утевского от 14 ноября магазин был передан “Антиквару” с указанием: “передачу и приём магазина произвести до 1 декабря 1991г.”.

   19 ноября Утевский поторапливал ВПХО:

 (15)
“… предлагаю незамедлительно назначить полномочных представителей с Вашей стороны для проведения приёма-передачи магазина-Салона № 1 в ведение Комитета по состоянию на 01.12.91”.

   Т.к. ВПХО не торопилось, последовал Приказ из Министерства культуры РСФСР № 388 от 20.12.91:

 (16)
“Реставрационно-коммерческому центру “Антиквар” принять по акту магазин-салон № 1 ВПХО имени Вучетича г. Санкт-Петербурга по состоянию на 20 декабря 1991 г. для создания галереи работ действительных членов Академии художеств”.

   25 декабря Генеральный директор ВПХО А.З. Олинов направил директору салона-выставки № 1 В.А. Тихомировой следующее письмо:

(17)
   “В связи с просьбой кооператива “Антиквар” о передаче в его ведение Ленинградского художественного салона-выставки № 1 сообщаем, что художественный салон-выставка № 1 является структурным подразделением ВПХО им. Е.В. Вучетича.

   Приказ Министерства культуры РСФСР от 20.12.91 № 388, разрешающий передачу салона, юридической силы не имеет, поскольку не был согласован с ВХПО и противоречит распоряжению Совета Министров РСФСР от 22.08.90 № 1031-1, согласно которому кооперативы и иные коммерческие структуры негосударственной торговли не имеют права осуществлять скупку и реализацию предметов антиквариата.

   Ленинградский художественный салон призван обеспечивать планомерное пополнение антикварными художественными произведениями коллекций ленинградских музеев, а также музеев г. Пушкина, г. Петродворца и других городов. С этой целью в салоне работает квалифицированная комиссия искусствоведов и экспертов – представителей Государственного Эрмитажа, Государственного Русского музея, музея-заповедника в г. Пушкине и музея-заповедника в г. Петродворце. Отобранные комиссией произведения музейного значения закупаются в фонды музеев за счёт средств, выделяемых на эти цели.

   В адрес Мэрии г. Санкт-Петербурга и республиканского Министерства культуры неоднократно направлялись обращения членов экспертной комиссии салона о недопустимости упразднения системы комплектования музейного фонда через салон и о прекращении попыток подчинить салон кооперативу “Антиквар”.

   В заключение считаем необходимым отметить, что любое изменение статуса салона-выставки № 1, переподчинение его другим организациям (в том числе кооперативным) должно согласовываться с руководством ВПХО им.Е.В. Вучетича”.

   Но “Антиквар” продолжал своё дело. Теперь уже вышедший из тени Генеральный директор центра “Антиквар” И.И. Трабер и председатель Комитета по культуре мэрии В.А. Гусев подписали 27 декабря Договор о сотрудничестве, по которому, в частности:

(18)
“1. Комитет обязуется:

1.1. Обеспечить поддержку предложений и принять участие в подготовке соответствующих документов о предоставлении “Центру” сроком на 1 год исключительного права на ведение коммерческой деятельности с предметами антиквариата в Санкт-Петербурге…

1.3. Предоставлять “Центру” без арендной платы помещения во дворце Белосельских-Белозерских по адресу: Невский пр., д.41 для проведения аукционов и других мероприятий, проводимых совместно.

1.4. Подготовить совместно с “Центром” ходатайство в соответствующие органы о предоставлении Комитету права в порядке эксперимента выдавать разрешения на вывоз за рубеж части предметов антиквариата, реализуемых на проводимых “Центром” аукционах…

 2. “Центр” обязуется:

2.1. После проведения аукциона в феврале 1992г. перечислять ежемесячно не позднее первого числа следующего месяца на расчётный счёт Комитета 40% прибыли, полученной от проведения аукционов по продаже антиквариата”.

   На имевшейся у меня копии этого договора приписка: “Был разговор Гусева с Собчаком о независимом статусе магазина-салона № 1”.

   27 декабря договор на аренду помещения на Наличной был заключён уже с центром “Антиквар”, хотя сентябрьский договор на аренду того же помещения с магазином-салоном № 1 не был расторгнут. ВПХО сопротивлялось и подало в Арбитражный суд РФ заявление о признании недействительным приказа Минкультуры № 388. Но замминроскультуры Родионов 3.01.92 уже правительственной телеграммой в адрес директора магазина-салона Тихомировой угрожал ей:

 (19)
   “Невыполнение приказа повлечёт за собой применение организационных мер вплоть до увольнения с работы”.

   Отчаявшийся трудовой коллектив 4 января 1992 г. принял решение о приватизации магазина-салона, заручившись обращением в мэрию членов экспертной комиссии, авторитетных музейщиков из Эрмитажа, Петродворца и Русского музея — Бирюковой Н.Ю., доктором искусствоведения, профессором, зав. сектором декоративно-прикладного искусства Гос. Эрмитажа, членом-корреспондентом АН, Знаменовым В.В., директором музея-заповедника г. Петродворца, заслуженным работником культуры РСФСР, Верновой Н.В., главным хранителем музея-заповедника в г. Петродворце, Поповой И.П., старшим научным сотрудником отдела декоративно-прикладного искусства Гос. Русского музея, Кудрявцевой Т.В., старшим научным сотрудником, кандидатом искусствоведения, зав. сектором русского  декоративно-прикладного искусства Гос. Эрмитажа – и в подтверждение своих заслуг представив характеристику хозяйственной деятельности Ленинградского Художественного салона-выставки № 1:

(20)
   “Ленинградский Художественный салон-выставка № 1 ВХПО им. Е.В. Вучетича при МК СССР был создан в ноябре 1982 года. Основной функцией салона является выявление, сохранение и пополнение произведениями живописи, графики и декоративно-прикладного искусства музейных фондов Ленинграда и пригородов.

   За 1991 год товарооборот салона достиг 13,5 млн. рублей, в том числе чистая прибыль составила 860 тыс. рублей. Только за 1990 год музеям нашего города было продано 546 предметов живописи и прикладного искусства на сумму 711 тыс. рублей, за 1991 год было продано 326 предметов на сумму 609 тыс. рублей. Именно через этот Художественный салон № 1 Государственный Эрмитаж, Государственный Русский музей, музеи-заповедники в г.г. Павловске, Пушкине, Петродворце, Ораниенбауме получили целый ряд уникальных экспонатов.

   При магазине-салоне постоянно работает экспертная комиссия, которую представляют ведущие специалисты музейного дела страны. Благодаря усилиям экспертной комиссии и работников магазина становится невозможен вывоз произведений за границу. Ни один предмет в Художественном салоне № 1 не попадает в продажу без постоянного контроля ленинградских экспертов”.

   Однако в Москве Генерального директора ВПХО Олинова, наконец, сломали, и он своим приказом от 9.01.92 постановил:

 (21)
   “Передать по акту магазин-салон № 1 ВХПО им. Е.В. Вучетича г. Санкт-Петербурга реставрационно-коммерческому центру “Антиквар””.

    Трабер 14 января подал иск в Арбитражный суд Петербурга и области с просьбой “издать приказ на принудительное выселение”.

   Но тут у него вышла временная осечка. Коллектив магазина обратился за помощью в Ленсовет. На 13-ой сессии Ленсовета рассматривался проект решения об отмене более трёх десятков распоряжений мэра Собчака, противоречащих действующему законодательству. На проекте решения есть моя отметка:

(22)
   “По этому вопросу я выступил с трибуны, а также с депутатским запросом. Речь идёт о горячей ситуации, когда магазин-салон № 1 по распоряжению мэрии срочно ликвидируется и передаётся центру “Антиквар”, а его коллектив, состоящий из квалифицированных искусствоведов, выгоняется на улицу.

 Прошу сессию по этому вопросу 3 мин.”.

   Я подал две поправки к проекту решения. Первая касалась отмены строительства вестибюля станции метро “Обводный канал” на месте здания кинотеатра “Север”, а вторая – отмены передачи магазина-салона № 1 ВХПО центру “Антиквар”. Обе поправки были приняты. Третья поправка, поданная совместно с депутатом  Паламарчуком,  предписывающая мэру “обеспечить предоставление мастерской группе художников под руководством В. Чеботаря”, не прошла.

       В решении сессии № 37 от 17 января 1992 г. сказано:

(23)
“Предложить мэру Санкт-Петербурга до 01.02.92 привести решение исполкома Ленсовета “Об упорядочении коммерческой деятельности с произведениями искусства и предметами антиквариата в Ленинграде” от 17.12.90 № 1065 в соответствие с действующим законодательством, а также отменить распоряжение Комитета по управлению городским имуществом от 14.11.91 № 22 и ходатайствовать об отмене приказа Министерства культуры России от 20.12.91 № 388 о передаче магазина-салона № 1 ВХПО им. Е. Вучетича реставрационно-коммерческому центру “Антиквар””.

   Не все депутаты были согласны с принятым решением. Три депутата-милиционера вместе с депутатом-адвокатом А.И. Александровым обратились к Собчаку с письмом в поддержку “Антиквара”. Александров, помню, в личном разговоре советовал мне не вмешиваться в это дело. “Антиквар” организовал петиции Собчаку и Председателю горсовета А.Н. Беляеву от наивных, верящих в благие намерения “Антиквара” художников – руководителя отделения реставрации Института им. Репина профессора М.М. Девятова, художественного руководителя творческой мастерской художников-монументалистов И.Г. Уралова и ректора Института им. Репина О.А. Еремеева с народными художниками СССР, профессорами Академии художеств А.А. Мыльниковым, М.К. Аникушиным и В.А. Ветрогонским, которые мечтали об организации Международного центра профессионального изобразительного искусства “Петербургская школа” и галереи “Академия” в помещении на Наличной. Опираясь на такую поддержку, Минкультуры РФ подтвердило своё решение.

   Но ВХПО на общем собрании трудового коллектива поддержало коллектив магазина-салона № 1, и приказ ВХПО № 3 от 9.01.92 был приостановлен. Постоянная комиссия Ленсовета по культуре обратилась в Госарбитраж с просьбой

 (24)
“отложить рассмотрение дела по иску центра “Антиквар” до окончательного решения всех вопросов, связанных с центром “Антиквар””.

   Однако арбитраж стал на сторону “Антиквара”. На ту же позицию первоначально стала и газета “Вечерний Петербург” в статье “Академический тупик” от 24.01.92, где упомянуто и моё имя. Однако журналисты скоро разобрались в сути дела. В том же “Вечернем Петербурге” через три дня появилась статья “Необыкновенная любовь или Как в Санкт-Петербурге создаётся супермонополистическая организация по купле-продаже антиквариата”. В поддержку магазина-салона № 1 письмо Собчаку направил академик Д.С. Лихачёв с рукописным постскриптумом:

 (25)
“P.S. Нельзя допускать монополизма в торговле антикварными вещами. Хочу обратить Ваше внимание на всё более угрожающую тенденцию продавать за валюты вещи из запасников (о них распространено совершенно неправильное представление) музеев и библиотек. Ваш Д. Лихачёв 30 I 92”.

   Группа петербургских собирателей-коллекционеров обратилась к и.о. Министра культуры РФ А.И. Шкурко, Собчаку и Председателю Петросовета А.Н. Беляеву

 (26)
“с настоятельной просьбой оказать содействие в защите  интересов наиболее ранимой части жителей С.Петербурга – интеллигенции старшего и среднего поколений, вынужденной ради выживания продавать последние и зачастую самые дорогие сердцу антикварные вещи… создание монополии по продаже антиквариата в Петербурге сделает продающих заложниками владельцев салона “Петербург”. Вещи будут продаваться по цене, неизвестной продавцу, и покупаться по той цене, которую диктует салон, как это делается в настоящее время. Альтернативы у владельцев нет. Отсутствие независимой музейной и вообще искусствоведческой экспертизы приводит к тому, что вещи музейного уровня уходят в частные руки. Магазин на Наличной 21 организует продажу с обозначенной стоимостью после прохождения независимой музейной экспертизы. Лучшие картины и предметы прикладного искусства поступают в музеи города и страны, что является важным стимулом для старых петербуржцев. Магазин-салон № 1 является естественным преемником традиций петербуржских и ленинградских антикваров, а вплоть до 80-х годов в городе было 3 – 5 антикварных магазинов”.

   Зам. директора Эрмитажа В.Ю. Матвеев, директор музея-заповедника Петродворца В.В. Знаменов, зав. отделом живописи Русского музея Г.Н. Голдовский с группами своих сотрудников подписали обращение в защиту магазина-салона в Петросовет и зам. мэра В.Н. Щербакову. Директор салона Тихомирова направила зам. министра культуры Шкурко, Собчаку и Беляеву справку, согласно которой

(27)
“Всего было продано музеям с 1982 по 1992 год на сумму 5256,4 тыс. руб. в количестве 9217 единиц”.

    В своих жалобах Главному гос. арбитру Санкт-Петербурга она, видимо, уже с помощью адвоката справедливо отмечала, что

 (28)
   “… реорганизация ВХПО им. Е.В. Вучетича не производилась, и ни одно из его структурных подразделений не может быть отторгнуто… Исполнение приказа по ВХПО им. Е.В. Вучетича от 09.01.92 за № 3 о передаче магазина-салона № 1 центру “Антиквар” приказом по ВХПО им. Е.В.Вучетича от 21.01.92 за № 8 приостановлено… договор на аренду того же помещения магазином-салоном № 1 за № 01/0243 (срок действия которого с 01.07.91 по 29.06.93) не расторгнут и действует в настоящее время”. Кроме того, “ Магазин-салон № 1 не имеет прав юридического лица,…т.е. не может быть ответчиком по делу… В письме Госкомимущества РСФСР от 22.10.91 № 06-03/558 говорится о передаче магазина-салона мэрии Санкт-Петербурга до разграничения государственной собственности. Поскольку в соответствии с постановлением Верховного Совета РСФСР от 27.12.91 “О разграничении государственной собственности…” магазин относится к федеральной собственности (об этом говорится и в решении по делу), действие вышеуказанного письма Госкомимущества автоматически теряет силу”.

   Был организован даже сбор подписей жителей Петербурга под ходатайством о “сохранении магазина-салона как самостоятельной единицы”, направленном 10 февраля в горсовет. Тогда же зам. председателя горсовета Б.А. Моисеев направил письмо зам. министру культуры России Шкурко с обоснованием решения горсовета от 17.01.92, а также письмо прокурору города с просьбой опротестовать решение арбитражного суда.

   Я направил начальнику СПб территориального управления Госкомитета по антимонопольной политике РФ О.В. Коломийченко следующее письмо:

(29)
“На XIII сессии СПб городского Совета в пункте повестки дня “Об отмене некоторых распоряжений мэра” по инициативе постоянной комиссии по законодательству обсуждался вопрос о монопольных притязаниях коммерческого центра “Антиквар” на торговлю антиквариатом и предметами искусства. Было установлено, что решение Ленгорисполкома № 1065 от 17.12.90 г. о создании этого центра, дающее ему исключительное право проведения аукционов, необходимо привести в соответствие с действующим законодательством, как и Положение об экспертной комиссии, которая формируется и финансируется этим центром и обладает исключительным правом давать разрешения на вывоз произведений искусства за границу. Кроме того, сессией в адрес мэра города А.А. Собчака был направлен мой депутатский запрос, ходатайствующий об отмене распоряжения Комитета по управлению городским имуществом и изданного позже Приказа Министерства культуры России № 388 о передаче магазина-салона № 1  ВХПО им. Вучетича центру “Антиквар”.

   Действия бывшего горисполкома и мэрии поощряют стремление коммерческой структуры к полной монополии на рынке антиквариата. Сессия приняла решение, предписывающее мэру скорректировать решение № 1065 с целью устранения монопольных положений из этого решения, Устава центра “Антиквар” и Положения об экспертной комиссии, а также отменить распоряжение Комитета по управлению городским имуществом о передаче магазина-салона № 1 и ходатайствовать об отмене приказа № 388.

   Тем не менее, последние действия мэрии и центра “Антиквар” дают основания считать, что решение сессии игнорируется, как и мой депутатский запрос, на который я до сих пор не получил ответа.

   Прошу Вас исследовать с точки зрения антимонопольного законодательства этот вопрос и принять необходимые меры.

   Прилагаю копии следующих документов: (14 документов)”.

   Несмотря на все эти доводы, городской арбитраж отклонил ходатайство магазина-салона о приостановке приказа о принудительном исполнении решения. 8 февраля 1992 г. Правительство РФ распорядилось упразднить ВПХО  с 12 февраля, а Минкультуры России 11 февраля издало соответствующий приказ. 15 февраля директор магазина-салона получила повестку о выселении.

   11 февраля я, наконец, получил ответ Собчака на мой депутатский запрос от 9 января:

(30)
                                             “ Уважаемый Борис Сергеевич!

   По поводу деятельности Центра “Антиквар” сообщаю следующее.

   11 сессия Ленсовета 21 созыва 8.10.91 приняла решение № 21 об отмене пунктов 5 и 6 решения ЛГИ от 9.08.91 № 228.

   Таким образом, часть решения ЛГИ № 1065, а именно:

“п.5. … п.6. … 6.1. …” утратили юридическую силу.

   Торговлю антиквариатом осуществляют в Санкт-Петербурге (помимо центра “Антиквар”) организации, которым предоставлено такое право: магазины комиссионторга; салон “Наследие” фонда культуры, букинистические магазины.

   Вопрос о дальнейшей судьбе магазина-салона № 1 ВХПО им. Е. Вучетича возник в связи с передачей учреждений, находящихся в ведении Министерства культуры СССР, в ведение органов государственного управления Российской федерации. Являясь одним из учредителей центра “Антиквар”, Министерство культуры России сочло возможным передать центру указанный магазин-салон, с учётом ранее высказанных  предложений об организации там галереи-салона выдающихся мастеров изобразительного искусства Санкт-Петербурга (приказ Министерства культуры России от 20.12.91 г. № 388. Во исполнение этого приказа генеральным директором ВХПО им. Е. Вучетича издан приказ от 09.01.92 г. № 3 о передаче магазина).

   Проблема дальнейшего порядка взаимодействия Комитета по культуре и реставрационно-коммерческого центра “Антиквар”, и в т.ч. магазина-салона № 1 на Наличной улице, будет обсуждаться в ближайшее время на специальной комиссии с приглашением всех заинтересованных сторон. О времени работы комиссии Комитет по культуре поставит Вас в известность.

   Здание Ямского рынка передано в аренду Центру “Антиквар” в январе 1991 года по решению ЛГИ № 1065 от 17.12.90 г. Однако, в связи с невыездом предшествующего арендатора Центр “Антиквар” практически к эксплуатации помещений не приступил.

   С января 1992 года Комитет по управлению городским имуществом приступил к перезаключению всех договоров аренды.

   В феврале 1992 года в Комитете по управлению городским имуществом приступила к работе Городская комиссия по определению формы передачи в аренду памятников архитектуры.

   Вопрос о здании Ямского рынка будет рассмотрен на указанной комиссии.

                                        Мэр                        А.А. Собчак”

   В этом своём ответе на мой депутатский запрос Собчак почему-то  ссылался на решение 11-ой сессии горсовета № 21 от 8.10.91 “об отмене пунктов 5 и 6 решения ЛГИ от 9.08.91 № 228”. Но, во-первых решение № 21 было принято не 8-го, а 11-го октября, и во-вторых оно называлось “О внебюджетном фонде Санкт-Петербурга” и не имело никакого отношения к “Антиквару”! Неизвестное мне решение ЛГИ (Ленгорисполкома – замечательная аббревиатура!) № 228 в нём вообще не упоминалось, как и скандальное решение ЛГИ № 1065 о создании “Антиквара”. 8 октября 11-ой сессией было принято два решения: № 12 – “Об утверждении решений президиума Ленсовета” — и № 13 -  “О продлении срока действия талонов на сахар”, — тоже не в тему! Зато о решении 13-ой сессии горсовета № 37 от 17.01.92, требующем приведения решения ЛГИ № 1065 от 17.12.90 в соответствие с действующим законодательством, в частности, о п.4 решения ЛГИ № 1065 – “Поручить центру “Антиквар” осуществлять на преимущественной основе в Ленинграде коммерческую деятельность с произведениями искусства и предметами антиквариата, изготовленными до 1945 г.” — в ответе Собчака вообще не было речи. Вот такая откровенная халтура за собственноручной подписью уважаемого мэра!

   При невыполнении требований сессии решение ЛГИ № 1065 с 1 марта 1992 г. должно было быть отменено. Но исполнительная власть и арбитраж просто игнорировали решение высшего органа власти Санкт-Петербурга.

   Распоряжение КУГИ № 22 от 14.11.91, которое по решению 13-ой сессии горсовета должно быть отменено, тоже осталось в силе. Указание сессии ходатайствовать об отмене приказа Минкультуры РФ от 20.12.90 № 388 не выполнялось.

    Собчак ссылался на приказ № 3 ВХПО о передаче магазина-салона № 1 центру “Антиквар”, но ни слова о том, что приказом № 8 от 21.01.92 действие приказа № 3 было приостановлено до совместного решения с Санкт-Петербургским городским Советом, а затем и вовсе отменено.

   Собчак писал о том, что с января 1992 г. КУГИ приступил к перезаключению всех договоров аренды, но почему договор аренды с магазином-салоном № 1 от 30 сентября 1991 г. не был перезаключён с тем же арендатором, а 27 декабря 1991 г. был заключён новый договор уже с “Антикваром” на то же помещение – об этом молчок.

   Прямо по Крылову – “А Васька слушает, да ест”. Вот так Собчак отвечал на депутатские запросы – просто филькиной грамотой! Я даже написал в прокуратуру города обращение о привлечении мэра Собчака к административной ответственности, в том числе и по формальному признаку несоблюдения сроков ответа на депутатский запрос, но получил отказ. Вот моя повторная попытка достучаться до прокуратуры:

(31)
                                        “Заместителю прокурора Санкт-Петербурга

                                         старшему советнику юстиции Н.П. Дудину

На Ваше письмо № 7-1/291в92 от 12.02.92 сообщаю, что моё обращение к мэру Санкт-Петербурга А.А. Собчаку было признано депутатским запросом и направлено в адрес мэра на XIII сессии горсовета 15 января 1992 г.. В запросе речь идёт о монопольных притязаниях реставрационно-коммерческого центра “Антиквар”, конкретным проявлением которых является попытка поглощения этим центром магазина-салона № 1 ВХПО им. Вучетича, являющегося эффективным сложившимся каналом пополнения фондов крупнейших музеев СПб и пригородов. В запросе содержится просьба к мэру приостановить действие распоряжения Комитета по управлению городским имуществом от 14.11.91 о передаче магазина-салона центру “Антиквар” и ходатайствовать об отмене приказа № 388 Министерства культуры России. 17 января сессия горсовета поддержала соответствующую поправку к п.3 проекта решения “Об отмене некоторых распоряжений мэра”, предложенную мною, и приняла решение по этому вопросу, предписывающее мэру, в частности, предпринять указанные шаги. Однако это решение сессии, как и мой депутатский запрос, до сих пор игнорируются мэром. Сейчас существует реальная угроза противозаконного, насильственного захвата магазина-салона № 1 центром “Антиквар”, несмотря на выраженное трудовым коллективом этого магазина-салона желание создать самостоятельное муниципальное предприятие. Более подробно моя позиция изложена в статье “Сказка о добром “Антикваре” и злых депутатах” (“Вечерний Петербург”, № 40 от 18.02.92).

   Убедительно прошу Вас восстановить законность как в отношении моего депутатского запроса, так и в отношении выполнения решения сессии горсовета.

   С глубоким уважением  Член Малого Совета СПб горсовета      Б. Гуанов

P.S. В дополнение сообщаю, что 24.02.92, наконец, я получил заказным письмом ответ А.А. Собчака на мой депутатский запрос под № 409-43 от 11.02.92 (штамп п/о С-60 от 14.02.92). В ответе со ссылкой на решение XI сессии горсовета № 21 от 8.10.91 сообщается, что пп.5 и 6 решения ЛГИ от 9.08.91 № 228 отменены, из чего делается вывод об утрате юридической силы части решения ЛГИ № 1065, в частности, положений об исключительном праве на проведение аукционов, об образовании при ЛГИ экспертной комиссии, имеющей исключительное право давать разрешения на вывоз произведений искусства за границу, о формировании персонального состава этой комиссии центром “Антиквар”. Далее мэр в своём ответе считает свершившимся фактом передачу магазина-салона № 1 центру “Антиквар” на основании приказа Министерства культуры РФ № 388 и приказом № 3 от 9.01.92 генерального директора ВПХО им. Вучетича. В заключение в ответе мэра признаётся, что решение ЛГИ № 1065 о передаче центру “Антиквар” здания Ямского рынка не выполнено “в связи с невыездом предшествующего арендатора”.

   К сожалению, ответ мэра не может меня удовлетворить ни формально – по времени ответа – ни по существу, т.к. игнорируется часть решения XIII сессии, касающаяся магазина-салона № 1. На мой взгляд, и приказ Министерства культуры № 388, и приказ № 3 ВПХО незаконны, т.к. реорганизация и ликвидация государственного предприятия или его подразделения не могут осуществляться лишь по акту о приёме-передаче имущества. Если речь идёт о ликвидации, то сокращаемые работники имеют вполне определённые права. Если же речь идёт о реорганизации, т.е. о включении магазина-салона в состав “Антиквара”, то при этом нарушается Указ Президента РФ “О коммерциализации предприятий торговли”, это не может быть сделано без согласия трудового коллектива. К тому же арендный договор между магазином-салоном и Комитетом по управлению городским имуществом не расторгался и не терял силы (договор № 01/0243 от 30.09.91), так что заключение нового договора аренды с центром “Антиквар” (№ 16 от 27.12.91) на то же самое помещение неправомочно. Поскольку торговля антиквариатом при передаче магазина-салона № 1 “Антиквару” станет фактически монопольной в городе (а городской товарный рынок СПб по масштабам приравнивается к областному), то подобное действие противоречит 6-му абзацу п.1 ст.7 Закона РФ “О конкуренции…”.

   Таким образом, несмотря на сообщение об отмене монопольных пунктов в решении ЛГИ № 1065, происходит реализация монопольных притязаний центра “Антиквар” на деле, в связи с чем я вынужден настаивать на выполнении решения XIII сессии в полном объёме, в том числе в отношении магазина-салона №1.                                                                                   Б. Гуанов”

   Никакого отклика из прокуратуры на это письмо я не получил. За два дня до публикации упомянутой здесь моей статьи “Сказка о добром “Антикваре” и злых депутатах” (полный текст статьи – в основном тексте Записи 12) в “Смене” за 16.02.92 появилась статья “Трабер даёт. Но помалу”, рассказывающая о победном шествии монополии при поддержке государственных мужей и даже о попытке Трабера подкупить журналистов.

(32)
В статье “”Антиквар” хочет упечь “Литератора”” от 24.02.92 “Смена” пишет: “… Трабер подал в суд на редакцию газеты “Литератор”, которая опубликовала ряд документов, свидетельствующих о том, что “Антиквар” создавался с грубым нарушением действующего законодательства. Главным доводом Трабера является то, что, по его сведениям, опубликованное “Литератором” письмо председателя горисполкома Александра Щелканова к председателю Совета Министров России Ивану Силаеву с указанием на нарушения законодательства на самом деле существовало только в проекте и не было направлено адресату. Тем не менее Александр Щелканов готов на суде подтвердить, что он действительно подписывал письмо в адрес Ивана Силаева, в котором выразил резко критическую оценку созданию “Антиквара”, имеющего монопольное право на торговлю антиквариатом в Петербурге… По мнению автора заявления, название статьи – “Запад нам поможет – скупит антиквариат” – “… подрывает авторитет организации… нанесла ощутимый моральный и материальный ущерб… До опубликования статьи доход от ежемесячных аукционов составлял более миллиона рублей, из них основная часть шла в фонд возрождения Санкт-Петербурга. После публикации доход от январского аукциона составил приблизительно 700000 рублей”…   Как сообщил информированный источник, ежемесячные отчисления “Антиквара” (в фонд возрождения Петербурга — Б.Г.), которые Трабер называет “основной частью” своего дохода, составляли не более 100000 рублей”.

(33)
На следующий день после захвата магазина-салона 25 февраля “Вечерний Петербург” оповестил горожан – “”Антиквар” наступает”, а в “Смене” 4 марта появилась статья “Медвежатники от “Антиквара””:

    “Мы уже сообщали о том, что реставрационно-коммерческий центр “Антиквар” всё-таки выгнал коллектив магазина-салона на Наличной и оккупировал освободившееся помещение. Когда дело было уже сделано, госарбитраж отменил своё решение о передаче помещения “Антиквару”. Но одновременно фактически оставил в силе прежнее распоряжение “в связи с ликвидацией Всесоюзного художественно-производственного объединения, которому принадлежал салон, и отсутствием у магазина надлежащих прав на спорные площади”. Странность формулировки очевидна, тем более что у магазина был договор на владение помещением, который никто не отменял”.

   Дальше приведу моё письмо от 17.03.92 уже новому председателю КУГИ, бывшему депутату Ленсовета Сергею Беляеву (из тех, кто использовал своё депутатство как трамплин для прыжка в “настоящую”, исполнительную власть). Я надеялся, что новая метла будет мести по-новому, но напрасно:

 (34)
           “Председателю комитета по управлению городским имуществом                                                                                                                                    С.Г. Беляеву

                                                  Уважаемый Сергей Георгиевич!

   Нашумевший конфликт между реставрационно-коммерческим центром “Антиквар” и магазином-салоном № 1 Всесоюзного художественно-производственного объединения (ВХПО) им Е. Вучетича на Наличной ул., д.21, по моему мнению, зашёл в такую стадию, породил так много явного беззакония, что требует внимательного рассмотрения. Поэтому я прошу Вас принять к сведению изложенные ниже аргументы и факты развития этого конфликта и сделать соответствующие выводы.

   В соответствии с Постановлением Верховного Совета РФЫ № 3020-1 от 27.12.91 г. “О разграничении государственной собственности…” имущество ВХПО бывшего министерства культуры СССР относится к федеральной собственности. В Санкт-Петербурге Комитету мэрии по управлению городским имуществом (КУГИ) даны права территориального отделения Госкомитета по распоряжению федеральной собственностью. Однако на момент принятия распоряжения КУГИ № 22 от 14.11.91 г. о передаче помещения магазина-салона № 1 центру “Антиквар” за подписью А.С. Утевского КУГИ не обладал такими правами. К тому же существующий арендный договор между магазином-салоном № 1 и КУГИ от 30.09.91 г. № 01/0243 не расторгался и не терял силы.

   Тем не менее, под давлением центра “Антиквар”, основываясь на упомянутом распоряжении КУГИ, а также на приказе № 388 Министерства культуры РФ и приказе ВПХО № 3 от 9.01,92 г. о передаче магазина-салона центру “Антиквар”, госарбитраж Санкт-Петербурга 24.01.92 г. принял решение по делу № 142/14, а 27.01.92 г. издал приказ о принудительном выселении магазина-салона из занимаемого помещения. Упомянутые приказы Министерства культуры РФ и ВХПО неправомочны, т.к. единственным органом, уполномоченным передавать федеральное имущество коммерческой структуре, является Госкомитет. К тому же при этом нарушается Указ Президента РОФ “О коммерциализации предприятий торговли”, не говоря уже о фактической монополизации торговли антиквариатом и произведениями искусства в городе, что противоречит Закону РФ “О конкуренции…”.

   Основываясь, якобы, на указанном приказе арбитража, 25.02.92 г. судебными исполнителями Василеостровского райнарсуда с превышением полномочий произведено не выселение магазина-салона, а передача помещения магазина-салона и находящегося  в нём имущества центру “Антиквар”. Работники магазина-салона не допускаются в помещение, где сосредоточены значительные материальные ценности на сумму около 3,5 млн. руб., за которые они несут материальную ответственность, они отстранены от работы, что находится в противоречии с трудовым законодательством. 26.02.92 г. произведено взламывание дверей магазина, находящихся под охранной сигнализацией, 29.02.92. – вскрытие сейфа, в котором находилась картотека владельцев антиквариата в городе. Работники центра “Антиквар” распоряжаются ценностями, находящимися в магазине-салоне, как своей собственностью.

   Такие действия вызвали возмущение трудового коллектива магазина-салона, дискуссию в прессе, протесты общественности. Обращения в городскую прокуратуру и арбитраж о приостановке этих действий до принятия принципиального решения полномочными органами не возымели действия, несмотря на то, что изменились даже те основания, на которые опиралось решение арбитража, в частности, приказ № 3 ВХПО отменён приказом № 21 от 24.02.92 г. После описанных событий 28.02.92 г. арбитраж отменил своё решение, прекратил дело, но, апеллируя к распоряжению КУГИ № 22 и приказу Министерства культуры РФ, не принял никакого акта о восстановлении прав магазина-салона, что ставит трудовой коллектив и общественность перед фактом захвата магазина-салона центром “Антиквар”

  Мэром Санкт-Петербурга игнорируется и общее решение XIII сессии горсовета от 17.01,92 г., касающееся центра “Антиквар”, согласно которому мэру предписано до 1.03.92 г. внести изменения в решение Ленгорисполкома № 1065 от 17.12.90 г. об образовании  центра “Антиквар” с целью исключения из него монопольных положений, предусматривающее, в частности, самостоятельную деятельность магазина-салона № 1 и отменяющее с 1.03.92 г. решение № 1065 полностью в случае невыполнения мэром этих предписаний.

   В связи с изложенным прошу Вас отменить распоряжение КУГИ № 22 от 14.11.91 г., при перезаключении договоров аренды не возобновлять арендного договора на помещение магазина-салона с центром “Антиквар” и возобновить законные права магазина-салона № 1, трудовой коллектив которого 4.01.92 г. принял решение о приватизации магазина-салона. Возможно также рассмотрение вопроса о переходе магазина-салона в муниципальную собственность или в другие формы самостоятельного функционирования. Прилагаю также мою статью в газете “Вечерний Петербург” от 18.02.92 г., освещающую другие аспекты этого конфликта.

            Народный депутат горсовета, член Малого Совета              Б. Гуанов”

(35)      Моя речь на заседании Малого Совета 12 марта 1992 г. по вопросу об утверждении нового главного госарбитра Петербурга:

   “Недавно мне пришлось познакомиться с государственным арбитражем Санкт-Петербурга и непосредственно с В.И. Желтянниковым по известному и достаточно нашумевшему делу о конфликте между центром “Антиквар” и магазином-салоном № 1 на Наличной улице. Я хотел бы довести до вашего сведения факты, которые, по моему мнению, иллюстрируют стиль работы госарбитража и характеризуют самого Желтянникова.

   24 января этого года госарбитраж принял решение по этому делу, а 27 января издал приказ о принудительном выселении магазина-салона № 1 из занимаемого им помещения на Наличной улице. В основании этого решения приводятся следующие документы:

1). Распоряжение Утевского от 14 ноября 1991 г. о передаче магазина-салона центру “Антиквар”, изданное в превышение полномочий Комитета по управлению городским имуществом, т.к. магазин-салон является федеральной собственностью;

2). Последовавший позже приказ № 388 Министерства культуры РФ, который также издан в превышение полномочий министерства, т.к. единственным органом, который имеет право распоряжения федеральной собственностью, является Государственный комитет по управлению государственным имуществом Чубайса;

3). Последовавший далее приказ № 3 Всесоюзного художественно-производственного объединения им. Вучетича, в которое входит магазин-салон, тем более неправомочный и отменённый впоследствии самим объединением.

   На основании решения арбитража судебные исполнители Василеостровского народного суда, опять-таки превысив свои полномочия, произвели 25 февраля не выселение магазина-салона, а передачу его помещения и всех ценностей, находящихся в магазине-салоне, на сумму более 3,5 млн. руб. центру “Антиквар”. Как хозяйничает “Антиквар” в магазине-салоне вы могли видеть в передаче “Телекурьера” — с помощью дрели и зубила вскрываются сейфы, ценные вещи из магазина-салона уже продаются на Невском в магазине МП “Петербург”. Работники магазина-салона, материально ответственные за все эти ценности, просто изгнаны на улицу. Им не дают даже забрать свои личные вещи, трудовые книжки. Желая остановить эти беспрецедентные действия, грубо нарушающие не только законы РФ, но и основы трудового законодательства, я был на приёме и в городской прокуратуре у зам. прокурора Дудина, который только развёл руками и направил меня в арбитраж, и у самого В.И. Желтянникова. Соглашаясь с моими доводами, он, тем не менее, сказал, что колесо завертелось, и никто не может остановить действия судебных исполнителей и “Антиквара”. Тем не менее, когда фактический захват магазина-салона был осуществлён, 28 февраля арбитраж отменил своё решение, прекратил дело, но никакого возвратного приказа, восстанавливающего права магазина-салона, не издал. Теперь все поставлены перед фактом – магазин-салон находится в руках центра “Антиквар”.

   Решение 13-ой сессии горсовета по центру “Антиквар”, согласно которому мэру предписано до 1 марта внести изменения в решение Ленгорисполкома об образовании центра “Антиквар” с целью исключения из него монопольных положений, предусматривающих, в частности, самостоятельную деятельность магазина-салона № 1 и отмену этого решения целиком в случае невыполнения мэром этих предписаний, полностью игнорируется не только мэром, но и правоохранительными органами – и прокуратурой, и госарбитражем. Они просто закрыли глаза и делают вид, что Совет не принимал никакого решения.

   Поведение лично В.И. Желтянникова в этом деле, по моему мнению, также не отличается чёткостью и принципиальностью, поэтому я рекомендовал бы членам Малого Совета воздержаться от утверждения этой кандидатуры на должность главного арбитра Санкт-Петербурга. Мы должны очень ответственно подойти к этому вопросу, как и к вопросу о прокуроре Санкт-Петербурга, т.к. от этого зависит, в конце концов, достижение нашей главной стратегической цели  — установления правового государства”.

(36)       А вот ответ из Антимонопольного комитета на моё обращение:

                                             “Уважаемый Борис Сергеевич!

   В ответ на Ваше письмо, поступившее 24 февраля 1992 года в Санкт-Петербургское территориальное управление Антимонопольного комитета РФ, сообщаю Вам, что по изложенным в письме фактам проведена проверка.

   Проверкой установлено, что пп.5 и 6 решения Ленгорисполкома № 1065 от 17.12.1990 года были отменены 08.10.1991 года 11 сессией Ленсовета 21 созыва и, таким образом, потеряли юридическую силу (опять ссылка на несуществующие решения 11-ой сессии? Как будто ответ Собчака и антимонопольного комитета готовило одно лицо! – Б.Г).

   Кроме того, 17 февраля 1992 года были приняты и 11 марта 1992 года решением Регистрационной палаты мэрии Санкт-Петербурга № 300 утверждены изменения в Уставе Реставрационно-коммерческого центра “Антиквар”, которыми из п.2.1. Устава исключены слова об исключительном праве Центра аукционной и коммерческой деятельности с предметами искусства и антиквариата, а п.2.9, говорящий об обеспечении Центром финансово-хозяйственной деятельности экспертной комиссии по определению и оценке предметов, поступающих в магазины-салоны РКЦ “Антиквар”, отменён. Таким образом, нарушения антимонопольного законодательства уже устранены, и вмешательства Антимонопольного комитета не требуется.

   Что касается вопроса о магазине-салоне № 1 ВХПО им. Вучетича, то он подлежит урегулированию в соответствующих центральных органах Российской Федерации. Сугубо хозяйственный спор, рассматриваемый в арбитраже Санкт-Петербурга, подлежит разрешению в соответствии с принятыми решениями указанных органов и Санкт-Петербургскому территориальному управлению Антимонопольного комитета РФ не подведомственен.

                   Начальник Управления                   О.В. Коломийченко”

(37)
Пришлось обратиться в КУГИ официально от имени горсовета:

“24.04.92 г.  Председателю Комитета по управлению городским                                                                                                        имуществом С.Г. Беляеву

                                                  Д Е П У Т А Т С К И Й   З А П Р О С

                                                  Уважаемый Сергей Георгиевич!

   Конфликтную ситуацию, сложившуюся вокруг магазина-салона № 1 на Наличной ул., я представил Вам в своём письме и во время последующего обсуждения на приёме у Вас 21.04.92 г. Основные моменты этой ситуации следующие:

1). Распоряжением А.С. Утевского № 22 от 14.11.91 г. магазин-салон № 1 ВХПО им. Вучетича передан реставрационно-коммерческому центру “Антиквар”. Это распоряжение принято с превышением полномочий, т.к. в то время КУГИ не имел прав распоряжения федеральной собственностью.

2). Последовавший уже после этого приказ № 388 от 20 декабря Министерства культуры РФ также неправомочен, т.к. единственным органом, уполномоченным передавать федеральное имущество коммерческой структуре, является Гос. Комитет по управлению государственным имуществом или его отделения, правами которого в настоящее время обладает КУГИ.

3). Решением 13-ой сессии горсовета № 37 от 17.01.92 г. мэру Санкт-Петербурга, в частности, предложено в срок до 1.02.92 г. отменить распоряжение А.С. Утевского № 22 и ходатайствовать об отмене приказа Министерства культуры РФ № 388. При неисполнении этого требования в указанный срок считать решение Ленгорисполкома № 1065 от 17.12.90 г. об образовании центра “Антиквар” утратившим силу с 1.03.92 г. Мэр никак не отреагировал на этот пункт решения сессии, следовательно, центр “Антиквар” с 1 марта юридически не существует.

4). Полностью игнорируя решение сессии, на основании указанных неправомочных актов госарбитраж Санкт-Петербурга принял решение по делу № 142/14 и 27.-1.92 г. издал приказ о принудительном выселении  магазина-салона № 1, несмотря на действующий договор аренды.

5). Не принимая во внимание поданную магазином-салоном кассационную жалобу, обращения в прокуратуру и госарбитраж, 25.02.92 г. судебные исполнители Василеостровского райсуда с превышением полномочий совместно с сотрудниками центра “Антиквар” произвели не выселение, а захват помещения магазина-салона вместе со всем находящемся в нём имуществом, в том числе имуществом комитентов стоимостью около 3,5 млн.руб., картотекой владельцев антиквариата, деньгами, трудовыми книжками и личным имуществом работников магазина. Были взломаны двери магазина, находившиеся под охранной сигнализацией, и сейф, вопиющим образом нарушены права работников магазина и трудовое законодательство.

6). После захвата магазина 28.02.92 г. арбитраж отменил своё решение, прекратил дело, но не принял никакого акта о восстановлении прав магазина-салона, ссылаясь на распоряжение А.С. Утевского. Тем самым, порочный круг замкнулся, и все поставлены перед свершившимся фактом.

   Направление действий центра “Антиквар” очевидно – это полная монополизация торговли антиквариатом и произведениями искусства, сосредоточение в своих руках всех прав по закупке, продаже и вывозу за границу национального достояния. Именно этому мешает существование магазина-салона № 1, благодаря деятельности которого за 1990-91 гг. в музеи города и пригородов поступило 872 высококлассных произведений искусства общей стоимостью 1,4 млн. руб. Независимое существование магазина-салона в форме самостоятельного муниципального предприятия необходимо для преодоления монополизма в этой деликатной области торговли, служит интересам города, его жителей, его музеев.

   Ясно, что кто-то должен разорвать этот порочный круг, в основе которого лежит распоряжение А.С. Утевского № 22. Вы вправе отменить это распоряжение, восстановить интересы города и обеспечить выполнение решения горсовета № 37. Тем более что мэр на жалобе магазина-салона 4.04.92 г. наложил адресованную Вам резолюцию: “Прошу разобраться и снять конфликт, создав на базе магазина акционерное общество”. Убедительно прошу Вас принять, наконец, необходимое решение.

 С глубоким уважением Народный депутат  горсовета, член Малого Совета                                                                                               Б. Гуанов”

(38)      Я верю – иногда всё-таки есть правый суд!

               “ВЫСШИЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

                                                                РЕШЕНИЕ

29.04.92                                                                                                            Дело № 293/6

по иску ВХПО им. У.В. Вучетича к Министерству культуры РСФСР

                                      Председательствующий – судья Р.Н. Любимова

                                                            Судьи: Т.А. Егорова

                                                                            Г.Г. Полетаева

                                      Представители:

от истца Бородатый С.А. – юр.

от ответчика –

   Сущность спора изложена в определении от 03.04.92.

   Рассмотрев материалы дела, выслушав представителей истца, суд установил, что приказ Министерства культуры от 22.12.91 № 388 о передаче магазина-салона № 1 реставрационно-коммерческому центру “Антиквар” является недействительным по следующим основаниям.

   В соответствии с Уставом объединение является предприятием и обладает статусом юридического лица, имеет закреплённое за ним имущество.

   Согласно Закону РФ “О собственности в РФ” имущество закрепляется за хозяйствующим субъектом на правах полного хозяйственного ведения.

   Осуществляя права полного хозяйственного ведения закреплённого за ним имущества, предприятие владеет, пользуется и распоряжается указанным имуществом, совершает в отношении его любые договоры, не противоречащие законам. К праву полного хозяйственного ведения применяются правила и права собственности, если законодательными актами или договором предприятия с собственником  не предусмотрено иное.

   Учитывая изложенное, Министерство культуры РФ не вправе было распоряжаться имуществом объединения.

   То обстоятельство, что объединение реорганизовано в комбинат, также не даёт права Министерству распоряжаться имуществом объединения.

   Таким образом, приказ Министерства издан с нарушением действующего законодательства.

   Руководствуясь ст. 106 Арбитражного процессуального кодекса РФ, суд решил:

   Приказ Министерства культуры РСФСР от 20.12.91 № 388 “О приёмке ВХПО им. Е.В. Вучетича” признать недействительным.

   Взыскать с расчётного счёта Министерства культуры в пользу ВХПО им. Е.В. Вучетича, г. Москва 300 руб. госпошлины.

   Выдать приказ

Председательствующий – судья                         Р.Н. Любимова

                                           Судьи:                       Т.А. Егорова

                                                                              Г.Г. Полетаева”

   Заместители министра культуры РФ Шкурко и Родионов, принимавшие решения по конфликту с “Антикваром”, при реорганизации Министерства получили уведомления об увольнении.

 (39)
Моя  ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ  ЗАПИСКА

К проекту решения Малого Совета “Об отмене распоряжения председателя Комитета по управлению городским имуществом от 14.11.91 № 22”.

   Представленный проект решения Малого Совета имеет следующие основания:

1). Действующий договор аренды Художественного салона-выставки № 1 ВХПО им. Е. Вучетича на помещение по адресу ул. Наличная, 21 № 01/0243 от 30.09.91, которому противоречит незаконно заключённый позже (27.12.91, без расторжения предыдущего договора) договор аренды № 16 с реставрационно-коммерческим центром “Антиквар”.

2). Решение 13-ой сессии Санкт-Петербургского городского Совета от 17.01.92 № 37, в котором мэру Санкт-Петербурга предложено отменить распоряжение председателя Комитета по управлению городским имуществом А.С. Утевского от 14.11.91 № 22 о передаче магазина-салона № 1 центру “Антиквар”.

3). Постановление Государственного арбитража Санкт-Петербурга о пересмотре решения в порядке надзора от 28.02.92 по делу № 142/14, отменяющее предыдущее решение от 24.01.92 и приказ от 27.01.92 о принудительном выселении магазина-салона № 1, но без поворотного приказа.

4). Решение Высшего арбитражного суда РФ от 29.04.92 по делу № 293/6, признающее недействительным приказ Министерства культуры РСФСР от 20.12.91 № 388, предписывающий центру “Антиквар” принять по акту магазин-салон № 1.

5). Определение Высшего арбитражного суда РФ от 20.05.92 по делу № 452/6, в котором документ за подписью зам. председателя Госкомитета по управлению государственным имуществом РФ В.И. Сычкина от 22.10.91 № 06-03/558 признаётся письмом, где излагается мнение по поводу передачи магазина-салона № 1 в ведение мэрии Санкт-Петербурга и которое не является актом органа управления. Т.о., указанное письмо не может быть основанием для распоряжения КУГИ № 22. На момент издания этого распоряжения КУГИ был не вправе самостоятельно принимать решение о передаче федеральной собственности коммерческой структуре, какой является “Антиквар”.

6). Протест прокуратуры Санкт-Петербурга по распоряжению КУГИ № 22 от 6.07.92 № 7-1-55/92, на который 4.08.92 из КУГИ получен ответ № 3723-33 с отказом отменить это распоряжение.

7). Заключение Юридического управления горсовета от 27.08.92 № 1289-юр.

   Таким образом, единственным актом, на основании которого центр “Антиквар” продолжает занимать помещение на ул. Наличной, 21, является распоряжение КУГИ № 22, не имеющее под собой законных оснований.

   Неоднократные обращения к мэру Санкт-Петербурга А.А. Собчаку, председателю КУГИ С.Г. Беляеву, в юридический комитет мэрии, в том числе депутатские запросы депутата Б.С. Гуанова от 15.01.92,25.04.92, 20.05.92, письмо председателя Совета А.Н. Беляева председателю Комитета по управлению государственным имуществом А.Б. Чубайсу от 04.03.92, обращения в Санкт-Петербургское отделение Государственного комитета по антимонопольной политике, в комиссию по проверке деятельности мэрии Санкт-Петербурга, к начальнику Контрольного управления при Президенте РФ Ю.Ю. Болдыреву не привели к отмене незаконного распоряжения КУГИ № 22. Арбитраж Санкт-Петербурга дважды не принимал к производству обращения трудового коллектива магазина-салона № 1. Со стороны центра “Антиквар” организовано мощное лобби в лице заместителей министра культуры РФ В.А. Родионова и А.И. Шкурко и группы депутатов РФ во главе с В.М. Егоршиным. Не принимаются во внимание многочисленные выступления прессы, обращения музейной общественности, в том числе письма директора Эрмитажа и других музеев Санкт-Петербурга и пригородов министру культуры и туризма Е.Ю. Сидорову о том, что с ликвидацией магазина-салона № 1 полностью прекратилось поступление произведений искусства и предметов антиквариата в музейные фонды. Нарушены элементарные трудовые права работников магазина-салона № 1, все они 25.02.92 просто выброшены на улицу, изъяты их личные вещи, находившиеся в помещении магазина-салона при принудительном выселении. Вообще произведено не выселение, а захват магазина-салона центром “Антиквар” со всем имуществом комитентов на сумму около 3,5 млн. руб., денежными средствами на счёте магазина-салона (более 1,3 млн. руб.), бухгалтерскими и кадровыми документами, картотекой владельцев антиквариата а Санкт-Петербурге.

   Для восстановления законности необходимо отменить распоряжение КУГИ № 22, обязать центр “Антиквар” освободить помещение на ул. Наличной, 21 и восстановить права магазина-салона № 1 на это помещение. Т.к. КУГИ не проявляет желания самостоятельно решить этот вопрос, то указанное распоряжение должно быть отменено решением Малого Совета.

      Двигаю прогресс, как всегда, за спасибо:

- итальянцы в России – в кабинете ректора Военмеха Савельева;

- я (справа) на международной конференции по технопаркам в Киле;

- “Да здравствует Балтийский технопарк!”;

- благодарность народа.

                   12.2.4. КРУИЗ ПО ТЕХНОПАРКАМ ИЛИ ПРЕРВАННЫЙ ПОЛЁТ.

   Впервые с идеей технопарков я познакомился на первом Ленинградском международном симпозиуме “Технополисы, техно- и научные парки”, проведённом в Ленинграде в конргесс-холле Арктического и Антарктического НИИ на Васильевском острове с 1 по 3 ноября 1990 г., куда меня как члена постоянной комиссии по науке и высшей школе пригласили организаторы из   Военмеха.

   Там я узнал, что в городе существуют уже 4 проекта создания таких структур: проект Ленинградского кибернетического технополиса при ЛГТУ (бывшего родного Политеха), проект Ленинградского технопарка при не менее родном Военмехе, проект Ленинградского экологического научного парка “Экопарк” при ЛЭТИ, первом Медицинском институте и Ботаническом институте АН и проект “Нева – Дельта” при Ассоциации внешнеэкономического сотрудничества и Ленинградском научном центре АН.

   Значительно позднее у нас это стало очень модной темой в связи проектом Сколково, а тогда речь шла буквально о спасении нашей учёной братии. Ведь больше всех слоёв общества от социально-экономических перемен пострадали именно учёные и техническая интеллигенция – тот слой, который так жаждал перемен и был мотором нашей мирной революции. Дикая приватизация, закрытие предприятий и научно-исследовательских институтов, перекачка всех ресурсов в торговлю и нефтянку выбросила этот цвет нации как ненужный хлам на обочину жизни. Большинство моих друзей-инженеров лишились творческой работы, буквально бедствовали и готовы были заниматься чем угодно – строительством дач, ремонтом квартир, электропроводкой и т.п.. Мне был хорошо знаком ларёк, в котором продавцом сидела моя жена, тоже инженер, а порой и я сам, так что эту проблему я знал не понаслышке.

   В то время на Западе научно-технологические парки уже давно получили широкое распространение. Главная идея технопарка состояла в том, что они представляли собой объект с развитой инфраструктурой, необходимой для возникновения и развития множества малых предприятий, реализующих какие-либо новые технологические идеи, этакий инкубатор для инноваций. Любая маленькая группа учёных, инженеров и даже студентов могла арендовать в технопарке помещение с необходимым для начала работы оборудованием и рискнуть быстро довести до ума и до товарного производства своё изобретение или технологическую новинку. Именно так возникли такие гиганты мировой индустрии, как, например, APPLE.

   По своему опыту работы в “Граните” и даже на кафедре в Военмехе я знал, как далёк и тернист у нас путь от идеи до готового изделия. После массового закрытия НИИ и КБ не нужные ни государству, ни новым русским капиталистам инженеры и учёные оказались не у дел. Технопарки могли бы дать возможность этим выкинутым на улицу специалистам, а также нищим преподавателям и студентам ВУЗов приложить свои таланты к делу, заняться созданием нужных, пользующихся рыночным спросом товаров, наполнить внутренний рынок своими, отечественными товарами и, главное, дать им возможность работать в соответствии со своей квалификацией и жить нормально, пополняя ряды среднего класса. Так мы могли бы сохранить тот бесценный капитал, который сами по себе представляли эти люди, действительно составляющие гордость нашего народа, то сокровище, доставшееся нам от Советской власти, которое мы не должны были терять, и если не предотвратить, то хотя бы ослабить “утечку мозгов”.

   Первое решение “О Ленинградском технологическом парке” № 171 было принято ещё 28 сентября 1990 г. Президиумом Ленсовета по предложению Военмеха, оборонного концерна “Конвент” и управления Октябрьской железной дороги. Ленинградский технологический парк создавался как акционерное общество с привлечением зарубежных инвестиций в зданиях, предложенных авторами. Однако поручение Исполкому “уточнить территориальные границы землеотвода под технологический парк” и “решить вопрос об имущественном вкладе Ленсовета в уставный фонд акционерного общества” всё откладывалось и откладывалось вплоть до июля 1992 г..

   К тому времени  4 декабря 1991 г. Военмех и итальянские инвесторы из венецианской фирмы “Лара Инжиниринг” — её президент профессор Э. Корти, генеральный директор К. Менаше, глава Mandelli GROUP Дж. Манделли и В. Николо, директор по инновациям, – сначала образовали совместное советско-итальянское предприятие “Технологии международных технопарков” (TIT) — консультационную фирму, предназначенную для профессиональной разработки проекта технопарка, который получил теперь название “Балтийский международный научно-технологический парк” (БМНТП). В ТIТ ректор Военмеха Ю. Савельев был президентом, Корти и Манделли – вице-президентами, а остальные – членами правления.

   Толчком к началу моей главной работы в комиссии по науке и высшей школе послужило обращение в комиссию проректора по международным связям Военмеха Славы Ходько с проектом создания БМНТП. Инициативу Военмеха, нашедшего было итальянских инвесторов для создания технопарка, я от души поддержал.

   Проект технопарка был задуман широко. Для его размещения планировалось предоставить не только здания Военмеха, включая и его общежитие на набережной Обводного канала и недостроенный учебный корпус, но и другие здания в так называемом “Державинском квартале”, ограниченном набережной Фонтанки, Измайловским проспектом, 1-й Красноармейской улицей и Московским проспектом, в том числе здание казарм Измайловского полка, в котором располагались военные, и даже дом-дворец самого Гавриила Державина на набережной Фонтанки, который тогда медленно разрушался. Помимо этого, Управление Октябрьской железной дороги предложило включить в состав технопарка часть Варшавского вокзала с флигелями, т.к. Варшавский вокзал к тому времени уже не функционировал по назначению. Проект предусматривал капитальный ремонт старых зданий, достройку недостроев, строительство нового общежития для студентов Военмеха со спортивным комплексом в Купчино и реставрацию дома Державина с превращением его в мемориальный музей дедушки русской поэзии и филиал Литературного музея Института русской литературы РАН. Итальянцы привлекали к разработке архитектурного проекта известного венецианского архитектора Уго Камерино. Планы были наполеоновские.

   Загоревшись этой идеей, представляя себе огромные перспективы развития реального большого дела, я рьяно взялся за разработку проекта решения Малого Совета по этому вопросу. Немало копий я поломал в беседах со специалистом мэрии по вопросам недвижимости, известным экономистом Ходачеком и с юристами нашего юридического управления под началом Дмитрия Козака, будущего вице-премьера России, который уже тогда произвёл на меня впечатление большого профессионала, пока текст этого документа не был согласован со всеми сторонами.

   Наконец, 28 сентября 1992 г. мой проект решения был принят Малым Советом, и можно было начинать созидание Балтийского научно-технологического парка. В ПОДРОБНОСТЯХ ГОРСОВЕТА 3.(1) привожу это решение как пример, какого уровня документы мог тогда уже принимать Малый Совет (тоже для любителей политики). Свой опыт, полученный при подготовке и принятии решения Малого Совета, я обобщил в тексте, который, учитывая актуальность проблемы для России на многие годы, считаю полезным привести в ПОДРОБНОСТЯХ Г/С 3.(2).

   По решению Малого Совета уставный фонд АО “БМНТП” содержал право пользования зданиями и земельными участками от Фонда имущества Санкт-Петербурга и право аренды зданий Военмеха и Управления Октябрьской железной дороги. В состав БМНТП вошли также здания, состоящие на балансе других государственных учреждений, в частности, полуразрушенное здание площадью 3900 кв.м по адресу наб. Фонтанки, 116 и Дом Державина (Фонтанка, 118).

   Вот тут-то и началось! Прежде всего, под вопрос была поставлена Фонтанка, 116. Для любителей покопаться в деталях – моя переписка с председателем Комитета по вопросам собственности С.Н. Егоровым (в ПОДРОБНОСТЯХ Г/С 3.(3)). Так что Фонтанку, 116 удалось отстоять. 22 декабря 1992 г. мэрия, Совет и ТМТ (по-английски – TIT) заключили Соглашение о взаимодействии по реализации проекта БМНТП, а 3 февраля 1993 г. вышло распоряжение КУГИ № 25-р “О передаче имущественных вкладов в Уставный фонд АО “БМНТП”” в соответствии с решением малого Совета. В феврале учредителями были подготовлены предварительные проекты Бизнес-плана и учредительных документов АО “БМНТП”.

   Принятое решение Малого Совета почти сразу стало объектом критики со стороны депутатов горсовета А. Ковалёва и Н. Журавского, членов комиссий по культуре и по жилищной политике. Главным камнем преткновения была судьба особняка Державина. Я, в соответствии с проектом технопарка, считал, что наконец-то нашлись инвесторы, которые вложат реальные средства в его реставрацию и превращение в музей, тем более, что доля Фонда имущества в уставном фонде Балтийского технопарка должна быть более 50%, т.е. он должен быть наполовину государственным учреждением, подконтрольным горсовету и мэрии. Они же опасались, что историческое здание, попав в частные руки, может безвозвратно уйти из-под контроля городской власти. Журавский с трибуны на сессии даже обвинил меня в лоббизме интересов Военмеха, в котором я продолжал, хоть и номинально, работать. Пришлось также с трибуны опровергать эти опасения и обвинения.

   Так что даже такой, казалось бы, многообещающий для города проект, встречал сопротивление, в том числе в горсовете. Выступая на заседании малого Совета, Ковалёв требовал отмены распоряжения КУГИ и передачи всего дома по Фонтанке, 118 в совместное ведение Музея А.С. Пушкина и Пушкинского дома, “и только после этого рассматривать вопрос о внесении правопользования этим домом в уставный фонд” АО “БМНТП”. Дело в том, что часть Дома Державина занимал институт “Трансмашпроект”. С подачи Ковалёва, который был приближённым Д.С. Лихачёва и использовал авторитет академика, Комитет по культуре мэрии обратился в Москву, к вице-премьеру А. Чубайсу, так что волна была поднята немалая.

   5 февраля я подготовил проект Положения о Наблюдательном совете АО “БМНТП”. Наконец, 26 марта был подписан Учредительный договор Акционерного общества закрытого типа “Балтийский международный научно-технологический парк” с уставным капиталом более 15,5 миллиардов рублей. КУГИ принадлежало 24,87 % , Военмеху – 46,88 %, Октябрьской ж/д и АО “ТМТ” (= TIT) – по 10 %,   институту Метрологии, “Трансмашпроекту” и Музею Пушкина – примерно по 2,5 %, а Радиевому институту и Инженерной академии – меньше, чем по проценту.

   За мои труды я удостоился чести быть упомянутым в совместном распоряжении Председателя Совета и мэра Санкт-Петербурга:

                                                           “РАСПОРЯЖЕНИЕ

От 09.04.93 № 76-р/242-р

О назначении ответственных по реализации проекта

Балтийского международного научно-технологического парка

   В целях координации работ и контроля за выполнением Решения малого Совета Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов от 28.09.92 № 303 и Соглашения о взаимодействии по реализации проекта “Балтийский международный научно-технологический парк” (БМНТП) между мэрией Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургским городским Советом народных депутатов и Совместным предприятием “Технология международных технопарков” от 22.12.92 назначить члена малого Совета, члена постоянной комиссии по науке и высшей школе народного депутата Санкт-Петербургского городского Совета Гуанова Бориса Сергеевича и начальника отдела координации внешнеэкономических связей Комитета по экономическому развитию мэрии Санкт-Петербурга Нарышкина Сергея Евгеньевича ответственными по реализации проекта БМНТП, в права и обязанности которых входит получение информации о ходе выполнения вышеупомянутых Решения и Соглашения во всех подразделениях городского Совета и мэрии и доклад о результатах Председателю городского Совета и мэру Санкт-Петербурга, а также координация работ по реализации проекта БМНТП.

                                 Председатель Совета          А.Н. Беляев

                              Мэр Санкт-Петербурга         А.А. Собчак”

   Между прочим, С.Е. Нарышкин дорос в дальнейшем до Председателя Государственной Думы, позже стал главным разведчиком страны, а вот мой нос ни до чего не дорос! Да что там, в юридическом управлении Совета я не замечал будущего Президента России Дмитрия Медведева, и даже голосовал на сессии Совета, страшно сказать, против назначения Владимира Владимировича Путина на должность заместителя мэра Собчака, потому что, по его же выражению, “чекистов бывших не бывает”. Как всё-таки судьба играет человеками!

   АОЗТ “БМНТП” получило Свидетельство о государственной регистрации № 2632 16 апреля. Я вошёл в состав Наблюдательного совета технопарка от Санкт-Петербургского Совета вместе с Генеральным директором Фонда имущества Э.Г. Бурэ и присутствовал на собраниях его учредителей. В состав Общего собрания учредителей был введён Анатолий Пейбо, заместитель Бурэ и бывший депутат городского Совета, быстро сориентировавшийся и сменивший своё депутатство на административное кресло.

   На них обычно председательствовал ректор Военмеха Ю.П. Савельев. Его правой рукой был Слава Ходько, а левой – совсем молодой человек Антон Порядин. На фотографии – слева от меня итальянцы, а справа – Порядин.   Первое Общее Собрание Акционеров АОЗТ “БМНТП” состоялось 22 июня, ныне это день памяти и скорби. За день до этого даже наш придирчивый   комитет по вопросам собственности согласовал учредительные документы технопарка. На Общем собрании были единогласно приняты все требуемые изменения учредительных документов, в результате чего доля КУГИ выросла до 31 %, а доля Военмеха снизилась до 35,85 %. Казалось бы, теперь полный вперёд! Однако конструктивная работа с самого начала не заладилась. На одном из собраний дело чуть не дошло до полного разрыва, и я помню, как от имени горсовета старался примирить русских с итальянцами, чтобы не допустить краха всего этого дела.

   Пылу-жару в ситуацию добавляло продолжающееся давление со стороны депутата Ковалёва, который устами академика Лихачёва опубликовал в “С.-Петербургских ведомостях” от 30 июня обращение к председателю КУГИ Сергею Беляеву “Ваш долг есть: сохранять законы” с категорическим требованием передать Дом Державина Пушкинскому дому (ИРЛИ). В нём он признал, что попытка продавить такое решение через вице-премьера А. Чубайса не удалась. На академика не действовали аргументы таких известных профессоров-гуманитариев, как Никита Толстой, народный депутат России и председатель попечительного совета Державинского дома, и Глеб Лебедев, председатель комиссии по культуре Совета и вице-председатель попечительного совета Державинского дома, одобряющих проект технопарка как единственную в то время реальную возможность достичь той же цели – создать музей Державина и Литературный музей, но не на заброшенных задворках, а в динамично развивающемся комплексе Державинского квартала. Ну, добился бы академик передачи Дома Державина ИРЛИ, а где взять деньги на капитальную реставрацию? Открыв рот, рассчитывать на подачки от государства? Чистый маразм в условиях общероссийской разрухи.

   Неожиданно на лакомый кусочек, Дом Державина, появился ещё один претендент. 7 июля Архиепископ Тадеуш Кондрусевич, Апостольский администратор для католиков латинского обряда Европейской части России, направил обращение к Председателю городского Совета А. Беляеву и мэру А. Собчаку с протестом против передачи Дома Державина ИРЛИ. 5 сентября он повторил обращение к А. Беляеву в расширенном виде, которое я хочу процитировать:

                             “Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

   Я был проинформирован, что здания, принадлежавшие до 1917 г. Римско-Католической Церкви, а именно: комплекс бывшей Духовной Семинарии и Кафедрального Собора Успения Божьей Матери (ул. 1-я Красноармейская, д.11) а также комплекс зданий бывшей резиденции Митрополитов Могилёвских в Санкт-Петербурге (“Дом Державина”) включены в проект создания коммерческого Технопарка. Ранее эти здания были включены нами в список имуществ, на которые заявляет свои претензии Римско-Католическая Церковь, запрошенный Премьер-министром России в связи с указом Президента о возвращении церковных имуществ.

   Во имя справедливости прошу Вас принять во внимание наши законные интересы и передать эти здания в бессрочное и безвозмездное пользование Римско-Католической Церкви.

   С неизменным уважением Архиепископ                Тадеуш Кондрусевич”

   На обращение католиков отреагировал председатель подкомиссии по делам вероисповедания диакон Павел Симаков, направивший в Комитет по вопросам собственности Совета протест Архиепископа. Но Комитет, понимая бесперспективность претензий католической церкви, посоветовал “в случае необходимости подготовить проект решения малого Совета об исключении этого здания из имущественного комплекса АО БМНТП с последующей передачей вышеуказанного дома приходу католической церкви или оговорить право прихода использовать часть помещений, входящих в состав АО БМНТП”. Замечу, что адрес 1-я Красноармейская, 11 – католический Собор   с семинарией — не фигурировал в учредительных документах технопарка, а проект технопарка как раз предусматривал в комплексе Державинского квартала возродить присутствие католической церкви.

   На последнем Общем собрании учредителей, на котором я присутствовал 9 ноября 1993 г., обсуждались различные практические вопросы, главным образом, финансовые, в том числе и такие острые, как оклад Президента АО Савельева и состав Совета директоров. В кулуарах, уже зная, что срок моего депутатства подходит к концу, Савельев обещал поговорить со мной о моём устройстве в структуре технопарка на следующей неделе. Но, как показала жизнь, длинные руки Юрия Петровича так и не дотянулись до кармана, чтобы подать милостыню бывшему члену Городского Совета. Но что-то от щедрот технопарка я получил, например, два раза съездил в Европу.

   Ещё в 1992 году Слава Ходько, часто рыскавший в коридорах Мариинского дворца, в поддержку проекта Балтийского технопарка пристегнул ещё пару депутатов – членов Малого Совета – Сергея Рябова и Юрия Солодовникова. В компании с Ходько и Солодовниковым я съездил на международную конференцию по технопаркам и технополисам в немецкий город Киль с 2 по 6 декабря 1992 г..

   Конференция проходила в Яхт-клубе – старинном респектабельном заведении, украшенном многочисленными кубками, моделями яхт и вымпелами, завоёванными в регатах, наверное, лет за двести. В гостинице “Kieler Yachtclub” при этом Яхт-клубе нас и поселили. Со мной там случился жуткий конфуз. Питание было организовано в форме шведского стола. И вот в обед я поднабрал от жадности столько блюд, что они еле умещались на подносе. На пути к столу была ступенька, которую я не заметил, и грохнулся вместе с подносом на пол, вылив на себя тарелку супа. Другого костюма у меня не было, да и времени, чтобы хоть как-то привести себя в порядок, тоже, т.к. обед уже заканчивался. Поэтому я, кое-как утёршись салфетками, снова набрал полный поднос и сел за стол с респектабельными господами, у которых от удивления чуть глаза не повылазили из орбит. Повадки дикаря из России, думаю, привели их в шоковое состояние.

   Доклады на конференции, естественно, читались на английском. От нас в дискуссии выступил Ходько с сообщением о перспективах Балтийского технопарка, но я, хотя и понимал суть выступлений, сам сказать ничего не мог, тем более поговорить с кем-нибудь в кулуарах. Вот тут-то я и почувствовал свою языковую ущербность в полной мере. Организаторы конференции, понимая, что у нас в карманах валюта не брякает, оплатили нам все расходы, и даже с лихвой, спасибо им большое. В толстом отчёте о конференции, присланном мне уже в 1993 г., я нежданно-негаданно обнаружил свою фотографию среди других участников конференции.

   Город Киль мне понравился. Мы приехали туда из Гамбургского аэропорта уже поздно вечером и в темноте под дождём стали искать Яхт-клуб. Я пытался вспомнить школьные знания по немецкому и, заглядывая в русско-немецкий разговорник, спрашивал дорогу у редких прохожих. С горем пополам мы всё-таки добрались до цели. Меня удивила чистота улиц – ведь стоял декабрь, снега, конечно, не было, но и грязи тоже. Там я впервые увидел велосипедные дорожки и огромные пассажирские лайнеры, этажей в десять высотой, ходившие по узкой и длинной Кильской бухте. Уже шла подготовка к Рождеству, и всё было украшено Санта-Клаусами, мишурой и маленькими лампочками на деревьях.

   По окончании конференции был дан торжественный банкет с обильной выпивкой, и тут, скажу вам, случилось такое, что я до сих пор краснею за одного из моих товарищей. Наутро, едва продрав глаза, я заметил какую-то суету – прислуга гостиницы искала старинный серебряный председательский колокольчик, который куда-то исчез после банкета.

   Но мы спешили: нам надо было первым автобусом ехать в Гамбург. Не помню, то ли мы просто замешкались, то ли вечером ошиблись с расписанием движения автобусов, но оказалось, что автобус наш вот-вот уйдёт, а нам от Яхт-клуба до автовокзала надо было преодолеть километра полтора. Не забыть мне тот забег на длинную дистанцию с чемоданами в утреннем тумане! Хорошо, хоть рано утром прохожих на набережной почти не было. Потные и красные, мы ввалились в отходящий автобус, ещё раз удивив почтенных немцев.

   В Гамбурге было ещё время погулять по городу, именно тогда я на ратушной площади наблюдал сбор гуманитарной помощи для Петербурга и даже посетил ратушу с экскурсией. Впервые я видел это роскошное и тяжёлое немецкое барокко, огромную галерею, увешанную многими десятками портретов мэров ганзейского города, тёмный, резной и дубовый зал заседаний.

   Наш самолёт в Питер вылетал на следующий день, поэтому нам надо было ночь переночевать в Гамбурге, и хозяева конференции забронировали нам с Солодовниковым ночлег и стол в маленькой гостинице “Condi-Hotel” в частном доме у фрау Нойман, живущей в пригороде Гамбурга, до которого из центра города можно было добраться на метро, плавно переходящем в наземные электрички. Удобно, что этот район, Химмельсбюттель, находился вблизи аэропорта, куда легко можно было доехать на автобусе, ходившем точно по расписанию. Вокруг стояли такие же дома с аккуратными садиками, где на яблонях так и висели – в декабре! -   румяные яблочки, а в больших окнах принципиально не было глухих штор, так что вечером можно было наблюдать жизнь простых бюргеров, как в телевизоре.

   Так вот, за что и сейчас мне стыдно. Когда мы приехали в аэропорт Гамбурга и сидели, ожидая посадки в самолёт, один из моих товарищей, не буду тыкать пальцем, вытащил из своего чемодана – что бы вы думали? – тот самый председательский колокольчик из Киля! Сувенирчик, видите ли, на память! Я жутко боялся, что на таможне его обнаружат, и будет международный скандал, но Бог миловал.

   Кроме заграничных конференций по технопаркам, и у нас в Петербурге собирались международные форумы. Так, ещё   в 1991г. с 30 октября по 1 ноября в том же конгресс-холле института Арктики и Антарктики прошла вторая конференция “Научные и технологические парки”, на которой я присутствовал. А с 27 по 30 января 1993 г. там же состоялся Первый международный форум “Инновационные центры Центральной и Восточной Европы” (ICECE), в котором я тоже участвовал в качестве члена организационного комитета. 29 января в ротонде Мариинского дворца был организован приём участников форума, в том числе представителей Правительств европейских государств с соблюдением норм дипломатического протокола.

   В последний день этого форума по приглашению Научного парка Отаниеми (Otaniemi) в финском городе Эспоо, пригороде Хельсинки, 40 участников форума, в том числе наша депутатская группа поддержки технопарка – я, Сергей Рябов и председатель комиссии по науке и высшей школе Александр Сунгуров, прокатились на автобусах в Финляндию в инкубатор малого инновационного бизнеса Иннополи (Innopoli).

   Приехав в Хельсинки вечером, мы остановились в каком-то старинном отеле в центре города. Нас втроём разместили в номере, где были две кровати и диван. Не по-европейски, правда, но, видимо, организаторы экономили. Однако мы, депутаты, были люди простые, не обидчивые, даже еду в консервах захватили с собой и захотели выпить чайку. Графин с водой в номере был, но вот стеклянных стаканов не было, вместо них была целая стопка пластмассовых, одноразовых. У нас с собой как у опытных командированных были электрокипятильники, и мы намеревались их использовать. Но для начала оказалось, что в финские электрические розетки в номере наши вилки от кипятильников не лезут, поэтому пришлось их разобрать и воткнуть в розетки просто голые провода. Однако при попытке кипячения пластмассовый стакан начал плавиться. Ничего, мы ведь инженеры – засунули три стакана, один в другой, и вскипятили! Терпение и труд всё перетрут. Хорошо, что гостиницу не спалили.

   Утром, набив карманы яблоками и апельсинами со шведского стола, поехали в бизнес-инкубатор. Это был комплекс из четырёх соединённых между собой пятиэтажных бело-голубых зданий-коробок промышленного типа без всяких излишеств, кроме центральной цилиндрической башни с наклонной крышей из батарей фотоэлементов с внутренним высоким пространством, на которое выходили общие для всех зданий галереи с проходами к множеству небольших офисов, арендуемых зародышами около 70 будущих фирм. Чувствовалось, что всё здесь устроено максимально рационально и дёшево.

   В перерыве между показами помещений приглашали пообедать, но за деньги, так что я отказался и удовольствовался содержимым своих оттопыренных карманов. На ужин я открыл баночку сайры и слопал её, запивая чаем по отработанной технологии. На следующий день удалось немного погулять по Хельсинки. Осталось ощущение чего-то близкого к Петербургу, даже с памятником нашему императору Александру II, но очень маленького и пустынного.

   На форуме ICECE Комитет по экономическому развитию мэрии (почему-то в лице Славы Ходько) подписал с финской фирмой “Инносент” из Тампере, где уже работал технопарк Хермия, Протокол о намерениях создать Бизнес-инновационный центр (БИЦ) с реальным финансированием первой очереди, в основном, с финской стороны за счёт финского Министерства труда и фирмы “Телеком” в размере 400 000 финских марок (48 миллионов рублей). От нас требовалась четверть этой суммы. Это финансирование проходило по программе Европейского экономического союза TACIS.

   Финны просто горели желанием поделиться с нами опытом организации таких БИЦев, ведь в Финляндии к тому времени действовали 7 технопарков и технополисов. Ходько получил одобрение этого проекта в нашей комиссии по науке и высшей школе, а председатель Комитета по экономическому развитию Д. Сергеев обратился к Председателю Совета А. Беляеву с просьбой поддержать эту инициативу 6 миллионами рублей. А. Беляев переадресовал ходатайство КЭР в Москву. 30 июня было подписано Соглашение о сотрудничестве между БМНТП и финскими фирмами “Инносент” и “Иннополи”, а также соглашение об образовании БИЦ между БМНТП и “Инносент”, под которыми с нашей стороны стоят подписи Савельева, Нарышкина и моя. 30 сентября в Петербурге состоялся Международный российско-финский семинар “Бизнес-инновационные центры и их роль в региональном экономическом развитии” (передача опыта Финляндия – Россия). Дело вроде бы завертелось всерьёз, ведь технопарк мог предоставить финнам на первых порах необходимые площади. Я даже направился в архив для изучения истории города Тампере и его связей с Петербургом. Но и это дело мне пришлось вскоре оставить.

   Всё-таки какие-то связи с зарубежными технопарками у меня завязались, и мне стали приходить письма и предложения приехать, обменяться опытом и т.п.. Но, видимо, мавр сделал своё дело – мавр может уйти. Организаторам технопарка я был уже не нужен, и они не собирались финансировать мои поездки за рубеж. Даже когда все они с жёнами по приглашению итальянцев совершили большую поездку по Италии – от Бари до Венеции, меня не пригласили.

   В конце октября 1993 г. в г. Гронингене в Голландии состоялась очередная международная конференция по технопаркам. Мне пришло личное приглашение, и я уговорил заместителя председателя Совета Б. Моисеева командировать меня на эту конференцию от горсовета.

   Началась она с чрезвычайного происшествия. Мне нужно было обменять командировочные рубли на голландские гульдены. Сделать это можно было только в одном отделении Сбербанка на Невском проспекте. В день вылета я поехал на своём “Москвиче”, остановился у банка среди других стоявших машин, а знака, запрещающего остановку, не заметил. Операция обмена рублей на гульдены заняла не более 10 минут. Выхожу – мой “Москвич” грузят на эвакуатор! Как я ни прыгал вокруг гаишника, как ни объяснял, что сегодня лечу в Амстердам, показывал даже свой депутатский мандат – ничего не подействовало. Мне пришлось ехать за эвакуатором на такси и несколько часов выручать свою машину из плена.

   В Гронингене конференция проводилась в Научном парке Цернике, расположенном на окраине города, организованном при местном Университете. Меня поразило, какая масса велосипедов стоит у старинного здания Университета в центре города, – целая площадь велосипедов! На конференции я был один из России, и компанию мне составил только какой-то поляк, говоривший по-русски. В Польше технопарки тоже стали развиваться совсем недавно. Жил я там в отеле “Mercure” за 144 гульдена в сутки. В общем, было одиноко. Я, конечно, набрал кучу визитных карточек и проспектов технопарков со всей Европы, думая, что ещё продолжу свою деятельность по развитию технопарков в Петербурге. В портфеле у меня тогда были предложения о создании технопарков ЛЭТИ и Политехнического института.

   Так что ещё несколько лет после моего депутатства ко мне приходили письма из заграничных технопарков с обращением “Глубокоуважаемый доктор Гуанов!” и приглашениями на различные конференции и семинары, например, в Любек или в Стокгольм. Но, увы, я был уже не у дел. В Гронингене опять после окончания конференции был огромный банкет, почему-то в здании старинного собора. Мой столик стоял прямо в алтаре, видно, и там наука успешно победила религиозное мракобесие.

   Перед отъездом из Гронингена я попросил организаторов конференции забронировать для меня гостиничный номер в Амстердаме как можно дешевле, т.к. мой карман был уже почти пуст. Мне дали адрес, и под вечер я поехал на поезде из Гронингена в Амстердам. Поезд шёл по дамбе, на ней стояли ряды огромных ветряков-электрогенераторов, с одной стороны – море почти у гребня дамбы, с другой, глубоко внизу, – разноцветные прямоугольные поля: где-то паслись коровы, а где-то цвели тюльпаны.

   Приехав в Амстердам уже ночью, я нашёл свою гостиницу “Ibis” прямо на привокзальной площади, но, когда стал оформлять номер, пришлось почесать затылок. Мне нужно было до вылета в Питер скоротать две ночи, однако цена самого дешёвого номера за сутки была $175. $350 я потратить на себя не мог, искать ночью другую гостиницу – тоже, поэтому я оформил номер только на одну ночь. Номер был маленький, но вполне комфортабельный. Приняв душ, я завалился в постель и включил телевизор. Боже мой, такой порнухи я ещё не видал! Там был ещё холодильник, набитый пивом, но я к нему и не прикоснулся, боясь, что это потребует дополнительной платы. Проспал я, конечно, почти до 12 и понял, что заболел. Тем не менее, пришлось быстро сматываться до наступления урочного часа, оставив чемодан в камере хранения.

   Я пошёл гулять по Амстердаму. На музеи денег не было, потому я бродил по набережным каналов, по которым плыли то огромные баржи, то маленькие катера, любовался разукрашенными узкими фронтонами старинных зданий, обращённых к каналам, с крановой балкой и воротцами для приёма товаров на склад под крышей, и, наконец, набрёл на квартал красных фонарей – всемирно известный квартал Де Валлен. По лабиринту узких улочек с огромными ярко освещёнными витринами, в которых сидели девицы любых рас и размеров, на коих в лучшем случае была накинута редкая сеточка, сновали толпы возбуждённых мужчин, жадно рассматривающих “товар”. Тут же сидели торговцы, предлагающие “травку”. Но сильно пьяных и дерущихся я не видел. При мне только одного, пристроившегося поспать на скамейке, увезли вежливые и обходительные полицейские, а я сделал несколько кругов по улицам этого квартала. Жаль, нельзя было фотографировать. Только я вытащил фотоаппарат, как мне из витрины погрозили пальчиком и показали на знак, как в музее: “фотографировать запрещено”.

   Переночевать я решил в аэропорту. В зале ожидания было пусто, и я облюбовал ряд стульев, на которых и прилёг. Напротив меня на таких же стульях устроилась какая-то негритянка. Периодически просыпаясь и разминая онемевшие конечности, так вдвоём мы и провели ночь.

   Перед вылетом я посчитал свои валютные резервы – остался всего один гульден. Хотелось привести жене какой-нибудь сувенир. Но в магазинчиках сувениров не было ни одного товара за один гульден. Продавались упаковки из четырёх луковиц тюльпанов за 4 гульдена. Я уговорил продавца продать мне одну луковицу из какой-то бракованной пачки. Но видно не зря она была бракованная – в Питере луковица так и не взошла. На том и закончились мои прогулки по технопаркам Европы.

   Благодаря нашей бурной деятельности, слух о Балтийском технопарке пошёл по всей Земле великой. В нашу Комиссию по науке и высшей школе обратился каким-то ветром занесённый в Петербург американец – декан Университета г. Денвер, с предложением установить сотрудничество с Военмехом. Я подготовил соответствующее решение Комиссии:

                         “О сотрудничестве с Университетом г. Денвер

   Заслушав информацию декана факультета вопросов управления Университета г. Денвер (США) господина Р. Брюса Хаттона о предложениях Денверского университета по установлению сотрудничества с Балтийским государственным техническим университетом (БГТУ) Санкт-Петербурга, комиссия по науке и высшей школе Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов РЕШИЛА:

1. Поддержать инициативу Университета г. Денвер и БГТУ Санкт-Петербурга о создании совместных образовательных структур, направленных на обмен учебными программами, студентами, преподавателями, в том числе на подготовку преподавателей и специалистов в области международного бизнеса, а также на развитие процесса непрерывного образования. 

2. Оказывать содействие инициаторам – Денверскому Университету и БГТУ – в организации международного сотрудничества.

3. Просить Председателя Петербургского городского Совета направить письмо в городской Совет г. Денвера с предложением о взаимной поддержке сотрудничества между Денверским Университетом и БГТУ, а также другими высшими учебными заведениями и научными учреждениями Санкт-Петербурга.

4. Контроль за выполнением решения возложить на члена комиссии депутата Б.С. Гуанова.

    Председатель комиссии                             А.Ю. Сунгуров

    Секретарь комиссии                                    О.В. Курносова”

   Так что в случае продолжения моей депутатской работы мне светили командировки даже в Америку.

   За проект моей альмы-матер, Санкт-Петербургского государственного технического университета (СПбГТУ, бывшего Политехнического института), я так и не успел взяться. В декабре 1992 г. в комиссию по науке и высшей школе был представлен краткий бизнес-план и проект решения Малого Совета с приложением концепции проекта “Экотехнополис”. Главной идеей этого проекта было строительство университетского городка – кампуса в районе Юкки – Осиновая Роща вокруг озера Глубокое на землях, освобождаемых военным ведомством. Там тоже были свои “изюминки” — парк и усадьба Вяземских, дача Фаберже и дача первого секретаря обкома Романова. Предполагалось строительство малоэтажных жилых домов для профессорско-преподавательского состава СПбГТУ.

   В течение 1993 г. представленные материалы перерабатывались и согласовывались и только к концу года совместными усилиями был разработан проект решения Малого Совета, который предусматривал резервирование земельных участков и зданий на срок в 3 года, необходимый для разработки и утверждения проекта “Экотехнополис”. Понятно, что дальнейшая судьба этого проекта мне неизвестна.

   Работа с проектом Санкт-Петербургского электротехнического университета (ЭТУ, бывший ЛЭТИ) началась ещё раньше, с августа 1991 г.. В отличие от проекта Балтийского технопарка, ЭТУ, как, кстати, и СПбГТУ, полагался не на зарубежных спонсоров, а на собственные силы и средства и на государственную поддержку, поэтому того заграничного шика, который был в Военмехе, здесь не наблюдалось. Непонятной была и организационно-правовая форма технопарка. Предлагалось “Договорное товарищество” (?).

   15 марта 1993 г. наша комиссия своим решением одобрила в основном концепцию технопарка на базе СПбГЭТУ (ох, уж эти аббревиатуры!) и создала рабочую группу в составе депутатов Б.С. Гуанова, Ю.И. Орлова и А.В. Серякова для подготовки решения Малого Совета “О технопарке СПбГЭТУ”. 15 апреля ректор СПбГЭТУ О.В. Алексеев, кстати, член нашей комиссии по науке и высшей школе, утвердил Положение о технологическом парке университета, 17 мая Совет ректоров ВУЗов Санкт-Петербурга поддержал создание этого технопарка с участием АО “Инновации ленинградских институтов и предприятий” (ИЛИП), в которое, кроме ЭТУ, входили такие ВУЗы и НИИ, как Институт точной механики и оптики, Первый медицинский институт, СПбГТУ, Всесоюзный НИИ электроизмерительных приборов (ВНИИЭП), Всесоюзный НИИ радиовещательного приёма и акустики (ВНИИРПА), и издательство “Судостроение”.

   Разработанный мной проект решения Малого Совета был одобрен нашей комиссией 31 мая. 1 июля был заключён Договор о совместной деятельности между ЭТУ и ИЛИП, предусматривающий совместную работу в Технопарке ЭТУ “путём объединения имущества, средств и усилий Сторон без создания для этого юридического лица”. Окончательный проект решения Малого Совета предусматривал передачу в бессрочное пользование ЭТУ земельных участков по ул. проф. Попова для капитального строительства учебно-лабораторных и научно-технологических корпусов Технопарка и дома 7 по этой улице для развития экспериментально-опытного производства Технопарка, а также предоставление в бессрочное пользование АО ИЛИП земельного участка по Барочной улице для строительства научно-технического коммерческого бизнес-инновационного центра Технопарка.

   Откорректированный проект решения Малого Совета и список приглашённых на заседание Малого Совета лиц, в число которых входили представитель КЭР мэрии, районный архитектор Петроградского района и заместитель главы Петроградской администрации, был передан мне   21 октября 1993 г., но в связи с бурными политическими событиями так и не был включён в повестку дня. Дальше Технопарк ЭТУ существовал уже без моего участия.

   От Ветеринарного института и Всесоюзного института растениеводства было ещё предложение о создании Агротехнополиса в г. Ломоносове (ныне Ораниенбаум) на землях города за музейным парком и землях совхоза “Плодоягодный”. Но дальше разговоров дело не пошло, т.к. там затрагивались земли другого субъекта РФ – Ленинградской области. Как искусственно выглядит это разделение, ни в сказке сказать, ни пером описать!

   Всё-таки в нашей очень великой стране одна рука не ведает, что делает другая. Популистские стенания, дошедшие до Москвы, привели-таки к появлению Постановления Правительства РФ от 4.04.94 г. № 443-р о передаче архитектурно-исторического памятника “Дом-усадьба Г.Р. Державина” с прилегающим участком и садом для размещения Литературного музея ИРЛИ с выделением помещений площадью 1300 кв.м Музею А.С. Пушкина под размещение мемориальной экспозиции музея Г.Р. Державина.

   Несмотря на то, что я уже не был депутатом, я продолжал работать на технопарк (замечу, бесплатно) и по просьбе Савельева разработал предложения по урегулированию ситуации, написал письмо новому председателю КУГИ Михаилу Маневичу, замечательному человеку, трагически погибшему в 1997 г., и пошёл к нему на приём. Вот эти мои предложения, которые мы с ним обсудили:

                             “Предложения по исполнению Постановления

                                        Правительства РФ от 4.04.94 № 443-р.

   В соответствии с п.1 Постановления Правительства РФ от 4.04.94 г. № 443-р о передаче архитектурно-исторического памятника “Дом-усадьба Г.Р. Державина” с прилегающим участком и садом для размещения Литературного музея ИРЛИ с выделением помещений площадью 1300 кв.м Музею А.С. Пушкина под размещение мемориальной экспозиции музея Г.Р. Державина целесообразно:

1. Комитету по управлению городским имуществом мэрии Санкт-Петербурга до согласованного с ИРЛИ срока оформить передачу в оперативное управление ИРЛИ земельный участок с садом, прилегающий к Дому-усадьбе Г.Р. Державина.

 2. Вследствие отягощения указанного Дома, находящегося в муниципальной собственности, договором долговременной аренды с АО “БМНТП”, а также в связи с необходимостью изыскания средств для его реставрации, исполнить п.1 Постановления Правительства путём соглашения заинтересованных сторон в нижеследующем:

2.1. Учредить АО открытого типа “Дом Державина” в следующем составе учредителей:

 КУГИ, ИРЛИ, АО “БМНТП”, Музей А.С. Пушкина.

2.2. Предоставить ИРЛИ право представить для утверждения Советом учредителей кандидатуры Генерального директора АО “Дом Державина” и директора Литературного музея.

2.3. Предоставить Музею А.С. Пушкина право представить для утверждения Советом учредителей кандидатуры директора мемориального музея Г.Р. Державина.

2.4. Предоставить АО “БМНТП” право использовать часть помещений Дома-усадьбы для размещения Правления АО “БМНТП””.

   5 мая 1994 г. у Маневича состоялось собрание заинтересованных сторон. Протокол этого собрания даю в ПОДРОБНОСТЯХ Г/С 3(4). Видно, что выработанные мной предложения устроили всех. Это было моим последним вкладом в создание Балтийского технопарка.

   После разгона Совета, уже перестав быть депутатом, летом 1994 г. я зашёл к ректору Савельеву в его новый кабинет уже в особняке Державина и попросил его дать мне какую-нибудь работу в технопарке. Я по наивности считал технопарк своим “теремком”, в котором заслужил право дальнейшего обитания. Но Савельев сказал, что вакансий нет, и не предвидится. Тогда я положил ему на стол заявление об увольнении по собственному желанию и покинул Военмех.

   Оставаться на кафедре мне не хотелось, т.к. я перед этим побывал на заседании кафедры и наблюдал за обстановкой, которая напоминала змеиный клубок. К тому времени завкафедрой Мыльников давно уволился, на его место стал Д.Л. Фёдоров, с которым у меня тоже были хорошие отношения, но сама атмосфера кафедры совсем испортилась.

   Ни с того, ни с сего у меня на кафедре появились враги, причём особенно старался один ассистент, ранее придерживавшийся радикальных политических взглядов. На стенах кафедры   появились какие-то гнусные пасквили, напечатанные на машинке с подписями некоторых райсоветовских депутатов-коммунистов и депутата горсовета и райсовета Верещагина, с которым ранее мы были даже приятелями. Не помню даже, в чём меня обвиняли. Пришлось письменно на доске объявлений ответить на эти дадзыбао. А мне за это сначала процарапали гвоздём бок моего многострадального автомобиля, стоявшего у Военмеха, а потом прокололи сразу две шины. Запаска-то была одна, а второе колесо пришлось самому отбортовывать и менять камеру. Вот сволочи!

   Вообще к концу нашего служения невзоровское телевидение и Собчак разожгли среди жителей города такую ненависть к Совету, что быть депутатом стало опасно. К примеру — фотография надписи на двери лифта прямо на моей лестничной площадке с “благодарностью” от народа.

   Дальнейшая судьба Балтийского технопарка незавидная. Знаю только, что дом 13 по 1-ой Красноармейской сгорел, помещения в казармах Измайловского полка на Измайловском проспекте стали просто сдавать в аренду торговым фирмочкам. Особняк Державина, слава Богу, стал музеем и без иностранных инвестиций, правда, вокруг – всё та же разруха, никакого Уго Камерино, никакого “Державинского квартала”. Жаль, идея была широкая и смелая, может быть, слишком смелая для своего времени. Но главной причиной неудачи проекта Балтийского технопарка была не сама идея, а люди, которые взялись за её реализацию.

                                                ПОДРОБНОСТИ ГОРСОВЕТА 3.

КТО-КТО В ТЕХНОПАРКЕ ЖИВЁТ?

(1)                     САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СОВЕТ

                                                НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ

                                                          МАЛЫЙ   СОВЕТ  

                                                                                                                                                                                                                               РЕШЕНИЕ 

от 28.09.92 г.                                                                                                              № 303

О Петербургском технопарке

   Заслушав информацию о ходе выполнения решения президиума Ленсовета от 28.09.90 № 171 “О Ленинградском технологическом парке”, малый Совет Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов РЕШИЛ:

1. 1.      Фонду имущества Санкт-Петербурга:

     1.1.Выступить в качестве одного из учредителей АО “Балтийский международный научно-технологический парк” (АО “БМНТП”), использовав в качестве вклада города в уставный фонд АО право пользования зданиями и земельными участками по адресам: Измайловский пр., дома № 2 и № 2а; 1-я Красноармейская ул., дома № 9 и № 13; наб. р. Фонтанки, дома № 116 и № 118.

     1.2. До 15.10.92 представить на согласование в комитет по вопросам собственности и в постоянную плановую и финансово-бюджетную комиссию Петербургского горсовета проекты учредительного договора и Устава АО “БМНТП”.

     1.3. Совместно с Комитетом по управлению городским имуществом (КУГИ) до 15.10.92 решить вопрос о порядке передачи в качестве вкладов в уставный фонд АО “БМНТП” Механическим институтом Санкт-Петербурга, НПО ВНИИ метрологии им. Д.И. Менделеева, ГПИ “Трансмашпроект”, Всероссийским музеем А.С. Пушкина арендуемых указанными организациями зданий.

     2. Принять к сведению предложение Управления Октябрьской железной дороги о передаче северной части Варшавского вокзала и флигелей № 63 и № 65 дома № 118 по наб. Обводного канала, а также обращение Механического института Санкт-Петербурга в Министерство науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации о передаче объектов незавершённого строительства Механического института и здания его общежития по наб. Обводного канала, дом № 161 в качестве их вкладов в уставный фонд АО “БМНТП”.

   3. Рекомендовать КУГИ как территориальному агентству Госкомимущества России разрешить Управлению Октябрьской железной дороги и Механическому институту Санкт-Петербурга внести в уставный фонд АО “БМНТП” объекты, указанные в п.2 настоящего решения.

    4. Разрешить мэру Санкт-Петербурга в установленном порядке предоставить в аренду на 50 лет АО “БМНТП” земельные участки, занятые объектами, поименованными в п.2.

     5. Предложить мэру Санкт-Петербурга до 31.12.92:

     5.1. Решить вопрос о передислокации в.ч. 5204 из дома № 2а по Измайловскому проспекту.
5.2. Предоставить в бессрочное пользование Механическому институту Санкт-Петербурга земельный участок в квартале № 36 Фрунзенского района на углу Малой Карпатской улицы и Дунайского проспекта для строительства нового студенческого общежития со спортивным комплексом за счёт АО “БМНТП”.
6. Предложить учредителям АО “БМНТП”:

     6.1. Создать наблюдательный совет АО “БМНТП”, включающий представителей Петербургского горсовета, городской администрации, научной и культурной общественности. Порядок формирования и права наблюдательного совета предусмотреть в учредительных документах АО “БМНТП”.
6.2. Обеспечить проектную разработку предложений, одобренных Попечительным советом Дома Державина (наб.р. Фонтанки, дом № 118), предусматривающих развитие научно-технологического парка в составе специализированного градостроительного образования “Державинский квартал”.

     7. Постоянным комиссиям Петербургского горсовета по культурно-историческому наследию, по науке и высшей школе, по градостроительной политике и землепользованию до 01.12.92 представить свои заключения и рекомендации по проекту “Державинский квартал” на рассмотрение малого Совета.

     8. Обратить внимание мэра Санкт-Петербурга на невыполнение решения президиума Ленсовета от 28.09.90 № 171.

     9. Контроль за выполнением решения возложить на комитет по вопросам собственности.

                   Председатель Совета                                                               А.Н. Беляев

(2)       Политическая поддержка технопарков со стороны местных органов власти.

   Развитие научных и технологических парков, технополисов, бизнес-инкубаторов и других инновационных структур во всём мире является частью государственной политики, позволяющей осуществить качественные структурные преобразования в экономике. Конечно, степень вмешательства государства в этот процесс в разных странах различна. В нашей стране в связи с тем, что до последнего времени вся наука, высшее образование, промышленность, внешние научные и экономические связи были и остаются под эгидой государства, сам процесс создания инновационных структур не может обойтись без политической и экономической поддержки со стороны государства и, в том числе, со стороны местных органов власти и управления. При этом именно от местных органов власти и управления на уровне субъекта Российской Федерации зависит решение большинства вопросов, возникающих при создании таких структур, т.е. зависит ответ на вопрос – быть или не быть технопарку (в дальнейшем для краткости будем говорить только о технопарках, имея в виду, что всё сказанное относится и к научному парку, технополису или иной подобной инновационной группе).

   При этом обычно сначала принимается политическое решение о создании технопарка. В качестве примера мы будем использовать опыт создания Балтийского международного научно-технологического парка (БМНТП) в Санкт-Петербурге, пожалуй, наиболее продвинутого по пути реализации идеи технопарка в России. В данном случае, таким решением было решение Президиума Ленинградского городского Совета народных депутатов № 171 от 28.09.90 г. “О Ленинградском технопарке”. Это решение было подготовлено постоянной комиссией горсовета по науке и высшей школе на основе предложения Ленинградского механического института и ряда других потенциальных учреждений технопарка. Проект решения Президиума был согласован с рядом других постоянных комиссий: по экономической реформе, по военно-промышленному комплексу и конверсии, по промышленности. При этом принимались во внимание следующие доминанты, носящие политический характер:

1. Необходимость ускорения внедрения новейших, в том числе иностранных, технологий в промышленность города, особенно в конвертируемую оборонную промышленность.

2. Необходимость удержания в Санкт-Петербурге квалифицированных научно-технических кадров, обеспечение их работой, соответствующей их профессиональной подготовке, с достойным материальным вознаграждением.

3. Необходимость синхронной работы по подготовке к производству самой новейшей техники и специалистов, разрабатывающих и эксплуатирующих эту технику.

4. Необходимость развития международного научно-технического и экономического сотрудничества, создания условий для обмена новейшей научной, технической и экономической информацией.

5. Необходимость привлечения иностранных инвестиций для восстановления зданий одного из центральных кварталов города, в том числе исторических памятников, а также для завершения нового строительства при прекращении бюджетного финансирования таких работ.

6. Необходимость создания условий для образования новых предприятий малого бизнеса, использующих новейшие технологии.

7. Необходимость восстановления и развития культурной среды, богатых исторических традиций одного из старейших районов Санкт-Петербурга.

   Таким образом, необходимость и возможность создания технопарка вытекает из особенностей и насущных интересов города, его жителей и имеет выраженные специфически петербургские черты – наличие высококвалифицированных специалистов, крупных ВУЗов, промышленности, способной воспринять высокие технологии и нуждающейся в этом в связи с конверсией, глубоких культурных традиций, географической близости к центрам европейской цивилизации.

   Здесь же проявляется чисто российская специфика по сравнению с Западом – высокая концентрация науки, культуры, промышленности в немногих крупных центрах, окружённых глухой провинцией. Это не позволяет следовать западной тенденции – строить технопарки в небольших университетских городках, у нас этому препятствует неразвитость средств сообщения и информационных каналов.

   Вообще, с политической точки зрения создание технопарков в России в современных условиях преследует не столько цель ускорения научно-технического прогресса, сколько цель спасения научного и культурного потенциала страны, обеспечение перехода нашей науки, высшего образования и промышленности в мир рыночных отношений.

   Для этого необходима политическая воля и поддержка местных органов власти и управления.

   Безусловно, сами органы власти и управления не в состоянии провести всю работу по созданию технопарка и управлению технопарком – здесь необходима постоянная работа коллектива специалистов. Поэтому роль органов власти ограничивается лишь поддержкой инициаторов создания технопарка и контролем за функционированием технопарка как городской структуры.

   Первоначальное политическое решение о создании технопарка важно ещё и в том плане, что, демонстрируя государственную поддержку, позволяет привлечь к разработке проекта технопарка начальные капиталы, организовать широкое обсуждение проекта, в том числе на международных научных семинарах и конференциях.

   Дальнейшая политическая поддержка заключается в обеспечении подготовки проекта решения органа власти, полномочного распоряжаться государственной собственностью, в нашем случае – решения малого Совета Санкт-Петербургского городского совета.

   Процесс подготовки проекта решения малого Совета и его рассмотрения включает в себя следующие этапы:

1. Решение головной комиссии Совета по данной тематике (в нашем случае – комиссии по науке и высшей школе) о необходимости разработки проекта решения Совета по технопарку с назначением ответственного исполнителя – автора проекта решения Совета.

2. Разработка первоначального проекта решения Совета автором вместе с инициаторами создания технопарка.

3. Апробация первоначального проекта решения Совета в заинтересованных комиссиях Совета, городской администрации, в районном Совете и администрации, на собраниях учредителей, на Учёном совете ВУЗа, на основе которого создаётся технопарк, проведение публичных слушаний, сбор замечаний и предложений.

4. Корректировка проекта решения, его представление и согласование в комитете Совета по вопросам собственности, юридическом управлении Совета, комитетах городской администрации по управлению городским имуществом (КУГИ) и по земельной реформе, в Фонде имущества; получение заключений по проекту решения Совета.

5. Представление подготовленного проекта решения Совета со справкой согласования, заключениями и сопроводительными материалами на Президиуме Совета, который оценивает степень готовности материалов и рекомендует включить вопрос в повестку дня заседания Совета.

6. Доведение подготовленных материалов до депутатов – членов Совета, разъяснение спорных или неясных положений, представление наглядных материалов, демонстрирующих полноту разработки проекта технопарка, организация осмотра заинтересованными депутатами места расположения технопарка.

7. После включения вопроса о технопарке в повестку дня заседания Совета – доклад автора проекта решения Совета с ответами на вопросы, прения и голосование по проекту решения “за основу”; далее после принятия проекта решения “за основу” — сбор поправок к проекту, их обработка редакционной комиссией с участием автора, голосование поправок и принятие проекта решения Совета “в целом”.

8. Окончательное редактирование принятого решения Совета в юридическом управлении Совета, выпуск решения и его рассылка заинтересованным организациям.

   В реальной деятельности прохождение почти каждого этапа требует от инициаторов технопарка, автора проекта решения, головной комиссии немалого дипломатического искусства и политической воли. Возможны срывы и повторные прохождения некоторых этапов, что и наблюдалось при нелёгком прохождении решения малого Совета Санкт-петербургского городского Совета № 303 от 28.09.92 “О Петербургском технопарке”. Этим решением Совет определил свой вклад зданиями и прилегающими земельными участками в уставный фонд акционерного общества открытого типа “Балтийский международный научно-технологический парк” (АО “БМНТП”), через Фонд имущества наметил пути участия в АО “БМНТП” других учредителей, дал поручения городской администрации и учредителям технопарка. После принятия решения Совета наступил следующий, решающий и самый трудный этап – этап его выполнения. Как показала практика, на этом этапе требуется непрерывная политическая поддержка принятого решения, т.к. из-за слабой исполнительской дисциплины срываются установленные сроки, подвергаются ревизии и не выполняются отдельные пункты, в результате чего могут быть сорваны и все решения.

   В будущем после образования АО “БМНТП” Совет не должен ослабить поддержки технопарка. С этой целью в решении Совета предусмотрено формирование Наблюдательного совета БМНТП, в состав которого войдут представители Совета, Фонда имущества, КУГИ, научной и культурной общественности. Основной задачей Наблюдательного совета является контроль за выполнением АО “БМНТП” уставных задач. Для этого ему необходимо придать соответствующие полномочия по влиянию на решения руководства АО.

      Экономическая поддержка технопарков со стороны местных органов власти.

   В связи с тем, что технопарк должен выполнять сложные инновационные функции с участием многих учреждений, организаций, предприятий, в том числе иностранных, наиболее приемлемыми формами его учреждения в рамках Закона Российской Федерации “О предприятиях и предпринимательской деятельности” являются акционерные общества (АО) открытого или закрытого типа.

   Выбор между этими формами зависит от ориентации учредителей технопарка на привлечение сторонних инвестиций или на собственные средства. Т.к. обычно собственные средства ограничены в современном кризисном состоянии нашей экономики, то реализация технопарка прямо зависит от возможности привлечения сторонних, особенно иностранных инвестиций, используя заинтересованность иностранных фирм в создании через технопарк условий для расширения рынка сбыта своей продукции в России. Следовательно, в этом случае создаётся АО открытого типа, что и происходит при создании БМНТП. Особенностью такого АО является смешанный характер собственности, входящей в его уставный фонд.

   Например, с российской стороны все учредители АО “БМНТП” являются государственными учреждениями, организациями и предприятиями, и собственность, вносимая ими в уставный фонд АО, является государственной собственностью либо городского, либо федерального подчинения, но предусматривается и участие в числе учредителей частных иностранных фирм, а также совместного предприятия.

   Решение Совета о создании технопарка носит не только политический, но и экономический характер. В соответствии с п.6 ст.13 Закона Российской Федерации “О краевом, областном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации” Совет вправе “передавать право распоряжения отдельными объектами собственности… другим органам государственной власти и управления, органам местного самоуправления, предприятиям и организациям”. Однако в связи с тем, что создание технопарков является новым для нашей страны, не опробованным делом, при принятии решения Совет может передать в АО не право распоряжения, а лишь право пользования зданиями и прилегающими земельными участками. Так получилось и при принятии решения № 303 “О Петербургском технопарке”. Подобная осторожность на начальном этапе развития технопарков может быть оправдана, тем более, что речь идёт об исторических памятниках архитектуры, таких, как Дом Державина и казармы Измайловского полка.

   Город, хотя является собственником, не является юридическим лицом и должен делегировать свои права учредителя АО какому-либо органу, управляющему городской собственностью. Такими органами могут быть Фонд имущества и Комитет городской администрации по управлению городским имуществом (КУГИ).

   К сожалению, чёткого распределения полномочий между этими органами нет. Так, и Фонд имущества, и КУГИ по закону могут быть учредителями АО. В решении № 303 права учредителя от Санкт-Петербурга даны Фонду имущества с внесением им в качестве вклада в уставный фонд АО права пользования зданиями и земельными участками, находящимися в собственности города. Однако в состав технопарка планируется ввести ещё и здания, находящиеся в федеральной собственности и состоящие на балансе государственных предприятий и учреждений. Здесь следует иметь в виду, что здания, состоящие на балансе предприятий, находятся в их полном хозяйственном ведении, а здания, состоящие на балансе учреждений, предоставлены им лишь в пользование. В таком случае распорядителем собственности является Государственный комитет по управлению имуществом Российской Федерации, и решение о передаче права пользования такими зданиями АО может принять лишь этот комитет либо его территориальное агентство, каким является КУГИ. Поэтому КУГИ также может быть введён в состав учредителей технопарка   от лица города.

   Вклад Фонда имущества и КУГИ в уставный фонд АО может быть оценён в денежном выражении в виде капитализированной арендной платы на срок передачи зданий и земельных участков в пользование АО. Остальные учредители АО с российской стороны имеют лишь право долгосрочной или краткосрочной аренды зданий, передаваемых в пользование технопарку, либо вносят в технопарк свои “ноу-хау”.

   Право аренды в денежном выражении может быть оценено достаточно произвольно, например, как половина капитализированной арендной платы. Может быть, было бы правильнее оценивать это право как стоимость упущенной выгоды от использования зданий этими предприятиями и учреждениями, но такой подход встречает серьёзные трудности в оценке этой упущенной выгоды и не приводит к более точному результату. Стоимость “ноу-хау” также оценивается весьма произвольно, однако следует заметить, что несмотря на произвольность оценки вкладов таких учредителей в АО их участие жизненно необходимо для функционирования технопарка, и потому их интересы должны быть учтены. После создания АО органы власти должны контролировать его функционирование с помощью своих представителей в Наблюдательном совете, а также через представителей Фонда имущества и КУГИ как учредителей в его органах управления.

    Моё письмо в Комитет по вопросам собственности:

  (3)                                   “Уважаемый Сергей Нестерович!

27.10.92 Малый Совет отверг предложенный комитетом по вопросам собственности проект решения об исключении адреса наб. р. Фонтанки, 116 из решения малого Совета от 28.09.92 № 303 “О Петербургском технопарке” и тем самым подтвердил своё решение о предоставлении права пользования этим зданием АО “Балтийский международный научно-технологический парк” (АО “БМНТП”) в качестве вклада города в уставный фонд этого АО. При этом следует иметь в виду, что как в процессе принятия решения № 303, так и при обсуждении указанного проекта решения Малому Совету было известно о решении комиссии по определению формы сдачи в аренду нежилого фонда от 28.05.92 протокол № 3, по которому это здание выставлено на коммерческий конкурс. Следовательно, принимая решение № 303, Малый Совет имел в виду автоматическую отмену указанного решения комиссии как противоречащего акту, принятому высшим органом государственной власти в Санкт-Петербурге. В связи с этим первый заместитель председателя Совета Б.А. Моисеев направил председателю Комитета по управлению городским имуществом С.Г. Беляеву и председателю Фонда имущества Э.Г. Бурэ письмо от 12.11.92 № 200139, в котором указано на необходимость пересмотра комиссией по определению формы сдачи в аренду своего решения в соответствии с решением Совета. Это письмо прошло юридическую экспертизу в юридическом управлении Совета и завизировано Д.Н. Козаком.

   Несмотря на это, комитет по вопросам собственности принял решение от 27.11.92 № Пр.5700-1301-76/2, в котором предпринята попытка ревизовать решение Малого Совета и совместить несовместимое – передать право пользования зданием технопарку и провести коммерческий конкурс. Вместо предоставления права пользования зданием технопарку предлагают в качестве взноса в уставный фонд арендную плату за пользование этим зданием будущим победителем конкурса.

   Такое решение противоречит интересам технопарка, которому это здание необходимо для размещения в нём центра стандартизации и сертификации. Оно весьма сомнительно в правовом отношении, т.к. Совет предоставил это здание технопарку в пользование целевым назначением, а не для сдачи кому-либо в аренду. При принятии этого решения на заседании комитета не были приглашены ни автор принятого решения малого Совета, ни другие заинтересованные лица.

   Считаю, что никакой юридической силы принятое решение не имеет и прошу пересмотреть вопрос с приглашением всех заинтересованных лиц, в том числе представителей учредителей технопарка, Фонда имущества, КУГИ и представителя юридического управления Совета для принятия решения, соответствующего решению Малого Совета № 303, а также для контроля за выполнением указанного решения малого Совета. Готов предоставить соответствующий проект решения комитета.
Член Малого Совета, народный депутат         Б.С. Гуанов”

    В своём решении от 6 января 1993 г. Комитет по вопросам собственности сделал КУГИ внушение:

   “Обратить внимание Комитета по управлению городским имуществом на недопустимость каких-либо операций с недвижимостью, намеченной к внесению в уставный фонд АО “БМНТП”, противоречащим принятым по этим объектам решениям Совета”.

      А мне предложил:
                                              “Уважаемый Борис Сергеевич!

   В ответ на Ваше обращение предлагаем:

1. Принять во внимание решение Комитета от 06.01.93, в момент принятия которого Вы присутствовали.

2. Подготовить и по согласованию с юридическим управлением внести на рассмотрение комитета проект решения, который Вы считаете нужным”.

(4)   “ Протокол собрания ответственных сторон по выполнению распоряжения
Правительства Российской Федерации от 4 апреля 1994 г. № 443-Р, г. Москва

1. Настоящий протокол составлен и подписан сторонами, уполномоченными Комитетом по управлению Госимуществом Санкт-Петербурга в виду необходимости принятия оперативного решения по ряду проблем (юридических, имущественных, финансовых, профессиональных и др.), связанных с реставрацией памятника истории и культуры “Дома-усадьбы Г.Р. Державина” и размещения в нём Литературного музея ИРЛИ РАН и мемориального музея Г.Р. Державина.

2. Уполномоченными сторонами являются:

- Институт Русской Литературы РАН (ИРЛИ РАН),

- Всероссийский музей А.С. Пушкина (ВМП),

- Комитет по управлению Госимуществом Санкт-Петербурга (КУГИ),

- Акционерное общество “Балтийский Международный Научно-Технологический Парк” (АО БМНТП).

3. Стороны принимают во внимание:

- необходимость успешного проведения Пушкинского юбилея 1999 г., чему в немалой степени будет способствовать реставрация “Дома-усадьбы Г.Р. Державина” и создание в его исторических границах, включая прилегающий участок и сад, музейной зоны;
- юридическую сложность расторжения договора на аренду упомянутого дома по адресу Фонтанка, 118, переданного в пользование АО БМНТП на 49 лет, начиная с 1993 г.;
- необходимость изыскания внебюджетных источников финансирования, как для реставрации дома, так и для создания в нём музейной зоны;
- другие проблемы, затрудняющие выполнение Постановления Правительства РФ от 4 апреля с.г. № 443-Р.

4. Стороны решили:

4.1. Для организационного обеспечения необходимых условий по привлечению целевых бюджетных, внебюджетных (коммерческих) и спонсорских средств для реставрации “Дома-усадьбы Г.Р. Державина” в его исторических границах и создания в нём Литературного музея и мемориального музея Г.Р. Державина, образовать акционерное общество открытого типа “Дом Державина”.
4.2. В качестве учредителей общества выступают стороны, подписавшие настоящий Протокол:

- ИРЛИ РАН, — ВМП, — КУГИ, — АО “БМНТП”

4.3. Управление вновь созданным обществом передаётся одному из учредителей (ИРЛИ РАН). С этой целью ИРЛИ РАН предоставляется эксклюзивное право:

- сформировать состав наблюдательного совета за реализацией проекта;

- представить кандидатуру Генерального Директора АО “Дом Державина” для утверждения Советом учредителей общества;

- представить кандидатуру директора для руководства созданием “Литературного музея”.
4.4. Кандидатуру директора мемориального музея Г.Р. Державина представляет Всероссийский музей А.С. Пушкина.

5. Стороны пришли к соглашению о создании специальных комиссий:

- по написанию уставных и учредительных документов,

- по написанию бизнес-плана создания и развития общества, в котором должны быть обозначены и прописаны будущие источники финансирования.

         6. Стороны определяют срок подготовки согласованных документов общества и предоставления на регистрацию в Регистрационную Палату С.Петербурга 5 июля 1994 г.

     Комитет по управлению Государственным имуществом, 

 Председатель                                                               М. Маневич

     Институт Русской литературы РАН,

 Директор                                                                      Н.Н. Скатов

     Всероссийский музей А.С. Пушкина,

 Директор                                                                     С.М. Некрасов

                                           (заместитель директора — Б.В. Геванов)

     Акционерное общество “Балтийский Международный Научно-Технологический Парк”,

   Президент                                                                  Ю.П. Савельев

СОГЛАСОВАНО:                              Д.С. Лихачёв

     5 мая 1994 г.

Автор: Губанов Борис Сергеевич | слов 48008