Воспоминания геолого-разведчика. Том 5. На родной земле

Том V. На родной земле

Оглавление

Часть 1. Прага–Ровно–Москва–Ташкент

а Прага–Чоп–Ровно. Квасилово. б Ровно–Москва.


Часть 2. Средняя Азия (11.1955 – 10.1968)

а Первые дни. б Кураминская петролого-металлогеническая партия. в Полевые исследования (лето 1956). г Полевые работы, год 1957. д Среднеазиатский научно-исследовательский институт гео-логии и минерального сырья (САИГИМС).
(16.11.1957 – 01.05.1960). е Первая экспедиция в Северную Киргизию (Восточная часть хребта Терскей Алатау, июль – август 1958). ж Вторая экспедиция в южную часть Тань-Шаня и на Памир (лето 1959). з Третья экспедиция в Центральный Тянь-Шань (07-08.1960). ж Совещания. Конференции. Съезды.

(САИГИМС): и Всесоюзное металлогеническое совещание в Киеве (май–июнь 1960). к Итог моей деятельности в САИГИМСе (11.1957–05.1960).  л Самарканд – древнейший город Узбекистана.


Часть 3. Институт геологии и геофизики АН УзССР (01.05.1960 – 31.10.1968)

а На новой работе. б Полевые исследования. в Публикации и отчеты. г Другие обязанности. д Ташкентское и Скоплянское землетрясения. е Научные совещания, съезды, конференции. ж Всесоюзные совещания и съезды. Всесоюзное совещание по закономерностям формирования и размещения рудных месторождений. Баку, 11.1962. Пятое Всесоюзное металлогеническое совещание. Фрунзе, 1968. з Международные конгрессы и симпозиумы. Международная конференция «Проблемы постмагматического рудообразования». ЧССР, Прага, 16.09 – 28.09.1963. XIII Международный геологический конгресс. Прага, 1968. и О причинах кризисных явлений в ЧССР.

 

Часть 1. Прага – Ровно – Москва – Ташкент

а. Прага – Чоп – Ровно

Поезд Прага–Москва уходит вечером с Вильсонова вокзала. Провожающих немного: Галя, Мирек и Киса. Звонок, на прощанье посидели, все вышли из купе, скоро остались одни. За день очень устали и быстро заснули. Утром проезжали Высокие Татры, слева видны лесистые Фатра и Малые Татры, места мне знакомые. К полудню горная Словакия осталась позади. Спустились в равнинную её часть, которая простирается от г. Кошице до советской границы. Черна над Тиссой – пограничная станция, паспортный контроль и просмотр багажа. С нами в купе только чемоданы, в товарном вагоне едет багаж, но его уже осмотрели в Пражской таможне. Таможенники и пограничники все формальности закончили быстро. У входов в вагон поставили по чешскому пограничнику. Поезд тронулся и покатил низкой болотистой равниной, внезапно остановился, здесь советские пограничники принимают наш состав. Вместо чехов у выхода уже наши солдаты. Из окна видно, как наши пограничники осматривают нижнюю часть вагонов, нет ли там «зайцев» – желающих пробраться в Союз без виз и билетов. Осмотр закончен, поезд, слегка покачиваясь, двинулся. Скоро Чоп. Мы уже на родной земле. Конечно жаль было расставаться с Чехословакией, но всё же не так как с Югославией, где народ нас русских считал своими братьями и как мог во время войны помогал и России, организовав всенародное партизанское сопротивление фашистам. Удастся ли когда-либо побывать в Праге, Пршибраме? Что нас ожидает здесь на Родине? Но поезд идет и идет и, наконец, Чоп.
Чоп – крупная ж.д. станция, единственный узел, напрямую соединяющий СССР с Венгрией и Чехословакией. В бытность нашу в ЧСР, мы неоднократно её проезжали, направляясь в Карпатскую Русь к родителям на каникулы. Небольшой городок с типичной «физиономией», 2 присущей австро-венгерским мелким населенным пунктам.
Стража вышла, её сменили таможенник и пограничник. Первый просматривал багаж, раздав предварительно всем декларации с перечнем данных, что можно и чего нельзя провозить в СССР, второй занимался паспортами. Среди вопросов в декларации был и такой – везем ли мы с собой оружие. Всюду мы заполнили: «нет», но тут встрепенулся Дима и сказал, что мы забыли упомянуть об «оружии», которое он везет. Зная, что у него в кармане имеются стрелянные гильзы, я сказал ему, чтобы по этому вопросу обратился к пограничнику. Дима вытащил из карманов свое «оружие», показал пограничнику, а тот дал разрешение на его провоз. Конфликт улажен. Забрав паспорта, он ушел, сказав, что имеющийся в товарном вагоне багаж будут осматривать вблизи около склада. Через несколько минут я был уже там. Все ящики с книгами, домашними вещами и минеральными коллекциями были уже там. Открыв два-три ящика, а их было около тридцати, я очень боялся, успеем ли мы закончить все к отходу поезда. Ящики были поставлены в ряд, в каждом лежал конверт с описью содержимого, таможенник познакомился с описью и сказал, что все в порядке. В наш вагон вернулся вовремя, всё еще меняли вагонные тележки, узкоколейные убирали, а на их место ставили наши – ширококолейные. Вернулся пограничник с паспортами, пожелал нам доброго пути и через несколько минут состав тронулся. Сначала, как обычно, тронул рывком, затем начался перестук колес, все быстрее и быстрее. До Мукачева –луга и пашни, северное продолжение Венгерской равнины.
В Мукачево остановка несколько минут, города, в котором мы жили, повидать не удалось. Отсюда дорога поворачивает на север и пересекает Карпатские горы. Сначала знакомая мне долина р. Латорицы, по которой мы с Колей Врабцем поднимались на Карпатские полонины (выположенные участки). Вначале почти безжизненные склоны гор с небольшими рощицами бука, чем выше мы поднимаемся, тем ниже уходит вниз долина р. Латорица, склоны становятся круче и круче, покрыты почти непроходимыми буковыми 3 лесами, среди которых местами проступают отдельные вершины тёмно-серых сланцеватых скал, иногда они занимают весь склон горы и перед нами сплошной камень и осыпи. Латорица просматривается глубоко внизу. Наконец, после г. Воловец, поезд поднялся на безлесную покрытую густой травой полонину. Тут и там видны деревни, села и хутора. Лесная полоса и скалистые горы остались позади. Следов бывшей здесь войны, с ее жестокими боями, уже не видно и лишь об этом напоминают при переездах через мосты, старые остатки разрушения которых просматриваются глубоко внизу на дне оврагов, железные фермы, да будки часовых по обе стороны вновь построенных мостов.
Поезд набирает скорость. Карпаты с их хвойными наверху лесами виднеются тёмно-зелёной полоской на юге. До Львова – холмистые северные склоны Карпат. Вдоль дороги с одной, то с другой стороны, а иногда и с обоих, поднимаются высоко узкие, охраняющие ее от снежных заносов, еловые насаждения. Их здесь посадили в австрийские времена. Иногда коридор открывается, проезжаем сосновые и еловые леса. Львов начинается узкой долиной, на склонах которых дома, амбары, склады и много серой копоти. Остановка продолжительная, но сколько будем стоять мы не знаем. Всех попросили выйти из вагонов, поезд ушел на мойку. Вокзал новый, довоенный был полностью уничтожен. Народу очень много, все залы заполнены, все куда-то торопятся. В буфете не густо, почти ничего нет. Посмотреть удалось только привокзальную площадь. Объявили посадку. И снова в путь.
До Здолбунова, где мы должны пересесть на ровенский поезд, пейзаж однообразный и довольно скучный, а часто кроме густых зарослей лесных насаждений ничего по сторонам не видно. Лесные полосы вдоль дороги посажены несколько лет назад. Широколиственные кустарники и высокие деревья густо разрослись, ширина посадок часто превышает 20 м. Что там за ними неизвестно – «Железный занавес», как шутят некоторые. От снежных заносов дорога защищена.
Иногда, особенно, перед г. Здолбунов, насаждения исчезают и по сторонам видны многочисленные селения, луга, пашни, небольшие равнинные реки, много болотистых участков. В наше купе заглянула проводница, принесла билеты и объявила о скором прибытии на станцию Здолбуново. Там нас должны встретить Вяча и Буся.
Квасилов. Прошло девять лет, как Вяча с Бусей и детьми в апреле 1946 г. выехали из Скоплье в Чехословакию, а затем, с первым транспортом, уехали в Западную Украину. Встречу с ними ожидали с большим нетерпением. По прибытии в СССР он все время провел в Квасилово, теперешнем пригороде г. Ровно. Остановка, мы в Здолбунове, Вяча нас быстро нашел, Здолбуново крупный железнодорожник узел. Во время войны изрядно потрепанный, теперь полностью восстановленный. Ровенский поезд ждал московского, через несколько минут мы там. До Ровно осталось 14 км, один переезд. Всё также равнина, близь Ровно показали нам Квасилово – первую нашу остановку на Родине в гостях у брата. В Ровно небольшое красивое и новое здание железнодорожного вокзала, старое было во время войны полностью уничтожено. Квасилово, тогда пригородный поселок, теперь уже в черте города. Расположен почти у ж.-д. линии. Наши занимают небольшую довольно мрачную квартиру на нижнем этаже. Леночка уже девушка, Саше около 11 лет. Нас еще помнили. Вечером чай, разговоры, разговоры, пока отрывочные, без особой связи. Мы рассказываем о наших приключениях в Югославии, репрессиях и работе в Чехословакии, они о пребывании на Западной Украине.
Попали сюда в 1946 г., и сразу в Ровно. Вяча устроился в Квасилово механиком в ремонтный завод сельскохозяйственного оборудования, Буся с детьми. Первое время было очень трудно. Война только-что кончилась, полуголодное существование, нет в продаже ни обуви, ни текстиля. Значительная часть домов в Ровно разрушена, восстановление идет медленно, всего не хватает, в т.ч. и рабочей силы. Получили на всех какую-то, почти не отремонтированную комнатушку, затем завод привел в порядок одно из зданий, где разместил аптеку и выделил им двухкомнатную квартиру. Почти рай по сравнению с тем, что имели. Вячеслав сейчас главный механик завода и на хорошем счету, одновременно продолжает свою профсоюзную деятельность. Карточная система отменена. В Ровно большой базар, появились продовольственные товары, жить стало лучше, но по сравнению с Чехией, уровень жизни значительно ниже, но Чехия не воевала, всегда была тыловым государством.
Первые годы жить было страшно еще и потому, что в области всюду хозяйничали петлюровские банды, хорошо немцами вооруженные, бывшие их подхалимы и помощники. Теперь, после изгнания немцев, они за пределами городов были еще хозяевами, грабили население, убивали и мучили всех пойманных советских служащих, в основном, председателей колхозов и их административный персонал, учителей. Зверства и неслыханная жестокость терроризировали население. К нашему приезду с бандами было покончено. Некоторые еще скрывались в лесах, где были выкопаны ими подземные убежища, вход в которые был тщательно замаскирован. В таких «схронах», иногда имеющих несколько помещений, базировались небольшие отряды суенцев (бандеровцев). Нужно сказать, что кроме «восточников» (присланных с востока) бандеровцы, где было возможно, вырезали и польское население, которое в результате почти полностью выселилось в Польшу. Местное население, особенно униаты, воспитанное австрийским правительством в шовинистическом украинском духе и ненависти к России, поддерживало бандеровцев, но далеко не все. Националисты не трогали волынских чехов и их поселения, очевидно не хотели их восстанавливать против себя. К нашему времени всё это уже было в прошлом, вылавливали отдельных, особо заклеймивших себя зверствами, националистов.
Вяча рассказал нам о встрече с бандеровцами. Однажды он с товарищем отправились в соседний лес, заготовить на зиму дрова. Во время рубки, вдруг к ним подошли вооруженные 6 бандиты, расспросив их кто такие и узнав, что перед ними чешские переселенцы, выгнали из леса, сказав на прощенье, что, если они еще раз появиться в этом лесу, их прикончат.
Перед нашим приездом работникам завода были выделены в Квасилово участки для постройки домов и ведения подсобного хозяйства (рис. 5-1). Наши уже посадили фруктовые деревья и кустарники, выбрали место для постройки будущего дома. Картошка и овощи появились свои. Жить стало легче.

Рисунок 5-1

В новом поселке появилась улица, все строились. Мы также приняли деятельное участие в закладке цементного фундамента. После окончания стройки дом будет на славу. Вяча предусмотрел даже центральное отопление, ванную комнату и все удобства. Новый Квасилов – поселок строился около ж.-д. полотна, совсем недалеко от завода. По другую сторону несколько километров тянулись луга, протекала речка с почти коричневой водой (гумус), иногда глубокая, но были и отмели, где купалась квасиловская детвора, вдали видна полоска леса. Перед поселком широкая лесная полоса, посажена недавно, но принялась хорошо, даже от многочисленных кустарников труднопроходима.
Рассказы Буси и Вячи заставили более реально смотреть на происходящее. Страна была разорена не менее, чем Югославия. Стало понятно, почему новых советских граждан так долго не пускали на Родину. В Европейской части Союза большие пространства были не только экономически разорены, но даже и обезлюдели, особенно в РСФСР. Сережа смышленый паренек, но страшный соня. Спит крепко. Буся рассказал нам, как однажды им пришлось выломать дверь в свою квартиру. 7 Все пошли в кино, Сережу оставили за сторожа. Вернулись. В комнате свет, на стук никто не отвечает, пришлось ломать дверь. Нашли спящим Сережу, не проснулся, когда его и раздевали. Лето проходит. Пора собираться в путь-дорогу. Нужно быть в Москве. Вяча уже там побывал, разыскал тетю Таю, рассказал где она живет. До Москвы удалось получить плацкарту, да еще в купейном вагоне.
Путешествовать по Союзу, имея плацкарту в купейном, не так утомительно, как в Европе. Там все время почти все пассажиры сидят или на твердых скамейках, или на мягких сиденьях, но сидят, а это очень утомительно. Спальный вагон если и есть, то только один на целый состав, притом очень дорогие туда билеты. Здесь же можно всегда растянутся, поспать, отдохнуть, матрац, простыни и подушка стоят на все время проезда – рубль.
В Москве был уже утром, тетю Таю нашел сразу. Она жила в доме знаменитого булочника на углу проулка Гагарина и ул. Гоголя, прямо против выхода из метро Кропоткинская. Комнату, где она жила, нашел сразу, она меня узнала и я ее тоже. Были очень рады, немного тетя поплакала, затем чаевничали и вновь рассказы, расспросы, а их было много, не виделись мы с ней после Соломбалы, т.е. почти четверть столетия. Рассказала как проехать в Министерство, что не представляло труда, так как и оно находилось около станции метро. Рассказал тете, к слову пришлось, что в Югославии я был знаком с потомком князя Гагарина – специалиста минералога, а вот теперь узнал, что в Москве еще сохранилась улица, где они проживали.
Министерство геологии находиться против Зоологического сада. Там я предполагал найти своих знакомых по Югославии, но этого не случилось. И все же меня сопровождала в этот день удача, определившая наше будущее на много лет вперед. Принял, и очень радушно, заместитель министра Красиков, знакомый по Яхимову, предложил ехать – в Ташкент или в Новосибирск, где к октябрю сдаются по дому, т.е. будут квартиры. Выбрал Ташкент – Средняя Азия, Тянь-Шань, Памир, южные фрукты, к которым мы так привыкли в Югославии. Затем в кадровый отдел для оформления. Начальник, очевидно, из Праги уже получил хорошие отзывы обо мне. Разговорились, раздался телефонный звонок, слышу разговор идет с Андреем Яковлевичем, спросил его: не Яковлев ли это. Он ответил утвердительно. С Яковлевым сразу же созвонился, и он просил меня сейчас же прийти, тут близко – в Министерстве ресурсов полезных ископаемых (название точно не помню), пропуск в проходной. Закончив дела, получив документы, зашел к А.Я. Яковлеву. Были рады встретиться, поговорили о наших приключениях на границе Македонии и Греции. Он являлся начальником (секретарем) партбюро министерства, фигура крупная. Сказал, что выбор мой удачен. В Москве тетя Тая сказала, что Малаховы принимают нас как своих, Суетины побаиваются. Вася живет в Рязани, крестная мать недавно умерла, в Москве еще живет Геля – дочь дяди Степы, но времени нет, встречусь со всеми позже, все равно ехать придется через Москву. На следующий день удалось приобрести билет до Ровно.

б. Ровно-Москва

Переезжаем в Ташкент. Сборы в Ровно продолжались недолго, главный багаж лежал на складе ж.д. станции Ровно, а остальных вещей у нас почти не было, вещи переадресовали на адрес Узбекского геологического треста. Дорога наша через Москву. Списался с тетей Таей и Васей. Вяча с семьей провожали до Здолбунова, посадили в вагон. Поезд тронулся, колеса – стук-стук. Билеты у нас плацкартные купейные, три занимаем мы, хорошо если бы четвертый был не пьяницей. До Киева холмистая равнина, много сосновых лесов, по-видимому, почва песчанистая, пустых и заброшенных земель не видать. Путь Киев – Москва лежит по Великой русской равнине, украинская территория большей частью безлесна, а севернее пошли леса, много хвойных, преимущественно еловых, вблизи Москвы леса сменились на березовые, очевидно и почвы стали богаче железом. Настоящие светлые березовые леса. В Югославии (в Сириничкой жупе), в районе между Брезоицей и Штрбцами был небольшой участок, где на лугу росла наша 9 северная березка, отдельными деревьями или кучками их.
В Москве встретила нас Верочка Балашова, моя двоюродная сестра, вместе поехали к тете Тае, где и остановились. Дня через два приехал Вася.
Последним раз я виделся с ним в Москве зимой 1922 г., прошло 33 года. У меня, кроме небольшого дельца в министерстве, других планов нет. Все свободное время посвятили знакомству с Москвой, нашим гидом был Василий Романович. Первым был Кремль. В Кремле мне удалось побывать еще до революции. Тогда были извозчики, которые ждали посетителей даже на кремлевской площади (Соборной), где стоял в то время небольшой павильон «Дома Романовых» и никаких насаждений. Теперь другое, павильон давно снесен, чистота и порядок, никакого транспорта, а в сторону реки Москвы растут молодые елочки. Открыт доступ во все соборы и там порядок, все сохранено как было ранее, а сколько в эмигрантской прессе писалось о их разграблении. Дима удивлялся огромным размерам Царь-колокола, обломок которого был выше его роста, ну от Царь-пушки оторваться совсем не мог. Его воображение поразили уложенные пирамидками ядра этой пушки. Оттуда в Оружейную палату. Тоже открыли. Желающих тьма, огромная очередь и здесь Вася умудрился достать билеты. Перед нами прошла почти вся история государства Российского, начиная с Московского княжества. У Димы другие интересы, все время задерживается перед витринами с оружием, шлемами, кольчугами. Не оторвать! На следующий день Васе удалось получить билеты в Большой театр. Я там был первый и последний раз. Удивительное высокохудожественное зрелище, действительное приобщение к искусству в высочайшем его проявлении.
Посещение Министерства приурочили к знакомству с Московским Зоопарком. В Министерстве должен был уладить небольшую неприятность, там 10 рассказал, что потерял письмо, возможно его украли на Киевском вокзале. Пока печатали новое начальник кадров рассказал, что нечто подобное случилось с Максимом Горьким и на том-же вокзале. Пока мастистый писатель разговаривал со своими провожатыми, а маленький чемоданчик стоял у его ног, его кто-то из беспризорных успел свистнуть. Узнав об этом М. Горький вздохнул и сказал: «Узнаю Тебя Россия».
Московский Зоопарк богат и зверьми, и птицами, собранными со всех частей света, но поражает своими ничтожными размерами. Его площадь за все существование советской власти осталась такою, как и при самодержавии. Это поражает. По сравнению с виденными нами зоопарками Берлина, Гамбурга, Праги и Белграда, зоопарк могучего государства произвел тягостное впечатление своими мизерными размерами. Это не украшает нашу столицу и является позором для великой державы.
Во время первого приезда я познакомился только со станциями метро Кропоткинская и Краснопресненская (около нашего министерства). В этот же приезд мы осмотрели практически все станции метро «Кольца», находящиеся внутри него. Здесь сосредоточены практически все подземные дворцы, пробитых под городом транспортных магистралей. Все залы остановок метро облицованы полированным камнем и украшены с особой пышностью. В основном, разнообразной расцветки и узоров мрамора, красноватые граниты, светло-серые диориты и даже чрезвычайно редкие волынские габбро, крупные темные кристаллы полевого шпата играют индигово-синими цветами. Настоящий петрографический музей. Каждая из республик постаралась послать сюда самое красивое и лучшее. Каждый подземный дворец оригинален и посвящен разным историческим событиям Русского государства или культуре нашей отчизны. Описаний метро много и на этом останавливаться нет смысла. Вася всюду давал объяснения, показывал на достопримечательности.
Съездили к Вате (Вячеславу Иосифовичу Дмитриевскому), лежит в больнице. Прошло много лет, много пережито, нас разделяли далекие расстояния, иная политическая среда, разные судьбы, а встретились мы как старые друзья детства, вспоминали Суланду и Шенкурск. Ватя крупный специалист по авиационным моторам, лауреат.
У тети Таи одна довольно большая комната на первом этаже в доме знаменитого московского булочника Филиппова на углу Гоголевского бульвара и Кропоткинской улицы. Открыв наружные двери, попадаем в полутемное помещение, первая дверь направо, и мы в её комнате. Два окна выходят на переулок Гагарина. Старая бедная мебель, шкаф и занавеска делят её на две части. За занавеской кровать, здесь в учебное время живет студент. Пенсия у тети крошечная, едва хватает на житье. В большей части комнаты – столовая, спальня и все остальное. Как размещались там не помню, по принципу: «в тесноте да не в обиде».
Ездили к Васе в Рязань. На самой окраине города он выстроил деревянный бревенчатый домик, двор превратил в фруктовый сад и огород. Окна фасада выходят на улицу Ленинского Комсомола, здесь две комнатки, в одной спальня Васи и Елизаветы Ивановны, в другой живет сын Костя, маленькая кухня почти вся занята русской печью, небольшой коридорчик и комната для приема гостей, телевизор. У Васи старшие дочери закончили Вузы, повыходили замуж и разъехались по Союзу. Сейчас живут втроем. Жизнь у него была трудная. По доносу исключили из Вуза. Много лет работал в глубинке Уральских гор, в Юрюзани – теперешней Башкирии, специалистом по лесному делу.
Через несколько дней Октябрьские праздники, распределение квартир в Ташкенте. Нужно ехать. Все собрались на вокзале, проводник пригласила отбывающих, т.е. нас, в вагон, поезд тронулся. Прощай Москва. В купе спутником до Ташкента оказался директор номерного предприятия на Урале. За трое суток мы узнали немного друг о друге. Сказал, что и у них работают бывшие эмигранты, относятся к делу добросовестно, специалисты высокого ранга.
До р. Волги типичная русская природа – пашни, луга, текущие тихо и спокойно реки. В понижениях около рек широкие пойменные пастбища, сравнительно редкие рощи и мало лесов. Дальше на восток краски блекнут, природа беднее, а в Оренбургском крае зелень почти исчезла, кругом степи с пересохшей пожухлой буроватой низкорослой травой и редкими кустарниками. Мы уже в Азии, степь постепенно сменяется, сначала полупустыней-полустепью, видны редкие кустики травы – унылый и монотонный бурый пейзаж. Наконец и настоящая пустыня, пески, пески и пески. На полустанках жители почти ничего не продают. Вдали на горизонте появилась зубчатая гряда гор. Дорога резко повернула на юг. Стали встречаться кишлаки (деревни), на станциях больше народу. Узбеки в черных тюбетейках предлагают дыни, арбузы, виноград, южные фрукты. Наконец и пригороды Ташкента, столицы Узбекской ССР. Вокзал. Мы в центре Средней Азии. Тепло.

Часть 2. Средняя Азия (11.1955 – 10.1968)

а. Первые дни

На привокзальной площади нас встретили. Отвезли в гостиницу – угловое двухэтажное здание, на обеих улицах, около тротуаров, высокие акации, асфальт и очень тихо. Предоставили двухкомнатный номер со всеми удобствами на втором этаже. Вестибюль – угловая большая комната, устланная коврами, мягкая мебель, зеркала. Устали, почти трое суток непрерывного качания вагонов, стук колес, чрезвычайно монотонный пейзаж почти безжизненных зауральских степей и среднеазиатских пустынь. Решили прилечь, проснулись вечером, но осмотр ближайших окрестностей нашего отеля оставили на завтра.
Утром пришел в изумление – перед окнами развешены «рыбы» для сушки. Подошел к окну – оказались огромные тёмно-коричневые стручки акаций. Такие вижу впервые.
Кратко о истории заселения Ташкентского оазиса и Ташкента – ныне столицы Узбекистана. Археологические изыскания в разных местах оазиса обнаружили многочисленные стоянки эпохи неолита и ранней бронзы. Появление первых очагов цивилизации относят к рубежу II и I тысячелетия до н.э. Время основания Ташкента неизвестно. Упоминание о городе Юни (Ташкент) обнаружено в китайских летописях конца 2- го и начала 1- го столетий до н.э. Первые три века нашей эры он называйся Чач-тепа или Шаш-тела и был главным городом этой области, откуда и произошло согдийское название города Чачкент. В этот период он входил в состав государства Кантуй, а позже Кушанского царства (до IV века н.э.). В IV столетии подчинялся терскому каганату и был важным форпостом оседлого земледелия и культуры. Начало VIII века знаменуется завоеванием и почти полным уничтожением Ташкента арабами и началом проникновения ислама. Два века прошло, пока город залечил свои раны. В XI и XII века расцветают города и области, происходит развитие и эксплуатация серебро-свинцовых рудников Кураминских гор. В этот период он несколько раз менял своих хозяев. Сначала входил в состав государства Караханидов, затем Карокитаев и наконец хорезмских шахов. Следующие три века подчиняется Тимуридам. В начале XVI столетия по XVII здесь господствуют Шейбаниды. Первые сношения с Московией датируются 1561 г. и с этого времени укреплялись как в торговых отношениях, так и в развития горного дела. В 1814 г. Ташкент был завоеван Кокандским ханством, его превратили в город-крепость, но время было неспокойное, нескончаемые непосильные поборы новых хозяев привели к бурным народным восстаниям 1847 – 1863 гг. против правителей Коканда. В 1865 г. ташкентский оазис был присоединен к России. С этого времени начинается интенсивное экономическое развитие области. Город усиленно застраивается и к концу столетия становится крупнейшим городом Средней Азии, культурным её центром, главным торговым и промышленным сосредоточением Туркестана. Население его, особенно после постройки ж.-д. Оренбург–Арысь–Ташкент и Октябрьской революции, бурно растет, так: в 1897 г. было 156 тыс. жителей; в 1910 г. – 201 тыс., в том числе, русских – 54 тыс.; в 1926 г. – 321 тыс.; в 1939 г. – 585 тыс., а в 1955 г. уже приближалось к миллиону.
Сейчас Ташкент не только крупный город Средней Азии, но и ее важнейший и торговый центр, сосредоточие научной мысли, культуры и искусства. К нашему приезду в городе насчитывалось 16 Вузов, в т.ч. Среднеазиатский Государственный университет (САГУ), основанный по указу В.И. Ленина 07.11.1920 г. с десятью факультетами; Среднеазиатский политехнический институт (САЗПИ). Имеются: Академия наук УзССР с многочисленными подразделениями, основанная в 1943 г.; гордость Ташкента – Государственная публичная библиотека, основанная в 1870 г.; театр оперы и балета им. Алишера Навои, построенный по проекту академика А.В. Щусева в 1947 г.; наконец, замечательный ботанический сад, заложенный в 1950 г. на площади 95 га и разбитый по принципу ландшафтного стиля – в 1955 г. он имел свыше 2000 различных видов деревьев и кустарников, более 3000 травянистых 15 растений. Доступны для осмотра: американская, европейская и дальневосточная растительные зоны. Основателем сада является Русанов. Таков современный Ташкент, с 1930 г. столица Узбекистана, а до этого года – столицей был г. Самарканд.
С утра отправились посмотреть город. Оказалось, что мы поселились в самом центре столицы. Улицы асфальтированы, дома повсюду каменные двух-трех и выше этажные, часть их построена еще в прошлом столетии. Вблизи два огромных парка – сквер Революции и парк М. Горького. Высокие широколиственные деревья, все благоустроено. С другой стороны большая площадь (Театральная) с красивым зданием оперного театра, фонтаном, вдоль дорожек по краям аллеи деревьев, в том числе, настоящие чинары. Они невысоки, но листва настолько густая, что полностью закрывает солнце. До революции здесь размещайся Воскресенский базар. Народу немного, но все одеты на европейский лад. С одной стороны сквера Революции располагается Среднеазиатский университет – трех или четырехэтажное каменное здание. Крупнейшее высшее учебное заведение Средней Азии, где учатся свыше 10000 студентов. Во второй половине дня отправился разыскивать Геологическое управление, оно не так далеко, на улице Шевченко 11, против здания сквер. Солнце греет изрядно, все одеты по-летнему, в отличие от других городов Союза, многие носят тюбетейки, этим отличаются местные жители – узбеки от европейцев. Европейский город, не таким я его себе представлял. Вместо караванов верблюдов, которых я видел за все пребывание в Ташкенте только один раз, по улицам несутся грузовые машины, легковушки, дребезжит трамвай, много такси, троллейбусы и автобусы. В первый день не встретили ни одной чалмы, ни одного человека, одетого в халат. Столь прославленный «ориент» со своей экзотикой, верблюдами и осликами, невообразимой пылью пустыни, грязью и мусором давно исчез. Итак, в этом городе нам придется жить и работать, сколько времени здесь пробудем – неизвестно, неведомо как нас примут, как акклиматизируемся. Летом, сказывают, невыразимая жара, свыше половины года на небе ни облачка, дожди и снег только поздней осенью и зимой, а летом еще «афганец» – жаркий и пыльный ветер.
Управление – фундаментальное здание, парадный ход с улицы. Начальство на первом этаже. Мне, к главному геологу, большому знатоку рудных месторождения Среднеазиатского региона. Огромный кабинет: большой письменный стол, к нему примыкает несколько метров длиной узкий стол, с обоих сторон стулья – это на случай заседаний, около стены диван, полка с минералами и образцами руд и огромная геологическая карта СССР закрывает всю стену, светло. В кабинете меня принял Виктор Григорьевич Гарьковец, с ним сидел Хабиб Мухамедович Абдуллаев, я знал его по литературе, а какое положение он занимал, мне было неведомо. Принял меня хорошо, втроем беседовали около двух часов, много меня расспрашивали, все же первый у них бывший эмигрант, и всего больше Хабиб Мухамедович, затронули почти все аспекты геологической науки и особенно тематику металлогеническую. Первое испытание. Уже позже я узнал, что из Москвы была послана телеграмма, в которой меня рекомендовали как крупного специалиста и просили выделить квартиру в новом доме. Это знакомство имело в будущем большое значение. Затем вызвали начальника Управления – Башаева и просили заняться со мной. От Башаева узнал, что ведомственный дом уже готов и через два-три дня будет заселяться – Октябрьские праздники. Приказал выдать мне ключи от квартиры, вызвал начальника кадрового отдела, оформили. Утром следующего дня отправились смотреть квартиру, но увы была только однокомнатная, пришлось вновь к Башаеву. Ошибку исправили. Была ли она?
Высокий четырехэтажный дом по улице Шота Руставели, почти на перекрестке с ул. Богдана Хмельницкого. Две комнаты и кухня. Одна выходит на Шота Руставели, это наша спальня, вторая и кухня во двор, из кухни выход на небольшой балкончик, из комнаты – это одновременно: столовая, кабинет, библиотека, выход на небольшую лоджию. Высота потолка 3,8 м, для юга весьма приемлемо – есть воздух (рис. 5- 2а).
Во дворе посадят деревья и будет тень, с другой стороны сквер, монументальное здание дворца текстильщиков, теряется в зелени парка ул. Шота Руставели – одна их главных транспортных артерий города, всегда оживленная – трамвай, автобус и такси соединяют с центром огромного по площади города. Недалеко большой парк им. Кирова, где даже устроен небольшой бассейн с маленьким островком. Через два-три дня начинаются праздники великого Октября, а перед этим и заселение дома.
Спешим и мы, захватив все наше имущество, два-три небольших чемодана, вселились. Все хорошо, только спать не на чем, полы неровные, из кривых досок, позже пришлось их перестилать. После наших апартаментов в гостинице «Зеравшан», поражает пустота в квартире. Есть вода, электричество, подключен даже газ, но нет стульев, столика, кроватей. Придется несколько дней обходиться без этого. И вдруг всё изменилось. Стук в дверь, появились две добрые феи, узнав, что мы уже вселились в пустые помещения, принесли две раскладушки и даже матрасики к этому. Так познакомились мы с Лукьяновыми: Евгенией Николаевной и Александрой Николаевной, её мужем – Иваном Владимировичем Казаковым, нашими добрыми друзьями и первыми неофициальными знакомыми. Жили и живут до сих пор в другом подъезде нашего дома. Наступили праздники, побывали у них в гостях, а затем и дома постепенно все наладилось. Появился чайник, горячая вода, можно было уже дома пить чай и кормиться. Дня через три пришли вещи. Мы окончательно обставились и все пришло «в норму». Неприятность, после праздников сразу выключили свет. Оказалось, при сдаче дома комиссии, свет подключили незаконно. Скандал! Быстро все уладили. В комнате, выходящей на улицу, устроили спальню, в другой – столовая, библиотека, рабочая комната.
Совсем рядом оказался базар – груды арбузов и дынь, виноград всяких сортов, разнообразные фрукты и овощи и всё в изобилии.
Наконец выяснилось мое служебное положение. Решено, что останусь в Ташкенте, буду работать в одной из партий. Место работы – Геологическое управление. Высокое трехэтажное фундаментальное здание. Фасад выходит на улицу Шевченко, парадный вход с улицы, высокие двухстворчатые двери. На крыше здания по краям огромные пустые чаши, оказывается в них лежали шары диаметром около двух метров, но во время одного из землетрясения были сброшены на улицу, и с тех пор их уже туда не поднимали. При управлении огромный двор, внутри двухэтажное здание фондов и библиотеки, рядом столовая, гаражи и другие подсобные помещения. На той же улице, по соседству, красивое трехэтажное здание – будущий САИГИМС. Вблизи остановки: трамвая, автобусов, троллейбуса, небольшой парк. Улица Шевченко – основная артерия города, соединяющая железнодорожный вокзал с центром города.

б. Кураминская петролого-металлогеническая партия

Несмотря на хорошие рекомендации Москвы и положительный отзыв НКВД (запрашивал Х.М. Абдуллаев), было решено проверить на практике мои теоретические знания предмета. Хабиб Мухамедович предложил просмотреть свою рукопись: «Дайки и оруденение». Через три дня я её вернул с многочисленными замечаниями, причем отметил, что в ней нет описания осадочных даек (экзодаек). Получив рукопись, Х.М. не обиделся и поблагодарил, внес в неё нужные дополнения и при издании в предисловии упомянул, что среди других рукопись была просмотрена и мною. Это решило мою судьбу на многие годы. Был принят старшим геологом в Кураминскую партию.
Общее методическое и научное руководство работой партии осуществлялось Х.М. Абдуллаевым и В.Г. Гарьковцем.
Хабиб Мухамедович Абдуллаев уроженец г. Оша, узбек, высшее образование получил в Москве, человек энергичный, чрезвычайно деятельный, искренне преданный геологической науке и, особенно, металлогении, президент АН УзССР, член корреспондент АН СССР, заместитель председателя правительства УзССР по сектору промышленности, был очень влиятельным человеком. Занимая столь высокие посты, оставался простым в обращении, при обсуждении вопросов быстро улавливал новое и прогрессивное в науке (рис. 5-2).

Рисунок 5-2

Виктор Григорьевич Гарьковец, главный геолог управления, а позже замминистра геологии УзССР, крупнейший знаток полезных ископаемых Средней Азии, их геологии и экономики, прекрасный организатор геологической службы.
Просмотрев программу работ партии обратил внимание на отсутствие в ней геохимического направления и занялся решением вопроса о примесях в рудах сульфидах эндогенных месторождений, вопросом весьма актуальным, имевшим важное экономическое значение.
Территорией будущих исследований выбрал Кураминские горы, сосредоточие всех крупных промышленных месторождений цветных металлов, золота, серебра и флюорита. Часть их интенсивно отрабатывалась.
Ядро партии составляли крупные специалисты геологии Средней Азии. Некоторые из них – доктора наук: Аделунг А.С. (стратиграфия и тектоника), Мирходжаев И.М. (околорудные изменения), Раджабов Ф.Ш. (петрология); опытные кандидаты наук: Горьковой О.П. (основные дайки), Калабина М.Т. (флюорит) и Мацокина (металлогения); молодые геологи: Кудрявцев, Хорват, Шмулевич, Юдалевич и др. В здании управления нам был предоставлен огромный зал на третьем этаже, где все и разместились. На втором этаже прекрасный минералогический музей.
Кураминские горы (Карамазар) – западные отроги Серединного Тянь-Шаня на северо-западе ограничены долиной р. Ангрен, на юго-востоке Ферганской тектонической котловиной. Довольно узкий хребет (40-50 км) протягивается с СВ на ЮЗ почти на 170 км. Постепенно 20 повышается в СВ направлении, достигая здесь высот 3700-4000 м. Сложен палеозойскими осадочно-эффузивными толщами, крупными гранитоидными интрузиями. Руды приурочены к осевой части хребта и прилегающими к нему высокими предгорьями юго-западных и юго-восточных его склонов, в меньшей мере в зоне низких предгорий.
Осевая часть хребта – почти голые скалистые труднодоступные вершины. Узкая альпийская и субальпийская зоны со скудной растительностью, торчащими скалами, значительные площади покрыты щебенкой и другими продуктами выветривания первичных пород.
Высокие предгорья (средний пояс гор) – весьма разнообразны как по геологическому составу, так и по морфологии. На юго-западе сложены осадочными силикатными породами, известняками, вулканогенными образованиями. Здесь сосредоточены почти все скарново-свинцово-цинковые месторождения региона. Высота пояса не превышает 2400-2500 м. Глубокие каньоны, ущелья, щели, узкие саи (долины) с почти отвесными или очень крутыми склонами рассекают хребет, спускаясь на юго-запад. Сплошные скалы и камень. Источники и горные потоки глубоко внизу, в жаркое время года часть их пересыхает. Это наиболее живописная и красивая часть Кураминских гор. В средней и нижней части пояса, почти на всей территории, участками, иногда сплошными площадями, склоны гор покрыты травянистой растительностью высокогорных полустепей (волосоносных пырей, луговичный ячмень, карагыз, юган и др.). Особенностью юго-западных предгорий является полоса арчевого редколесья, которое отдельными группами или особями разбросано на всех склонах гор, вне зависимости от солнечной экспозиции.

Арча – среднеазиатский можжевельник, представлена несколькими разновидностями, в отличие от наших северных кустарников достигает 18-20 и выше метров высоты. В конце XIX века интенсивно вырубалась, шла на экспорт в Европу для производства карандашей.

Кроме этих мест, арчевое редколесье мне приходилось встречать только в пределах Туркестанского, Зеравшанского и Гиссарского хребтов. Арча – дерево весьма стойкое против гниения, зовут его еще и «негной дерево». Сейчас находится под защитой закона.
Северо-восточные склоны высоких предгорий в значительной мере, а иногда и полностью, образованы выходами скалистых пород и щебнистых почв, безводны и лишь в глубоких узких саях (долинах) круглый год несут свои холодные воды в Ферганскую котловину. В нижней зоне этих предгорий встречаются плоские платообразные поверхности, сплошь покрытые типчаковым покровом и мелкими кустиками злаковых трав, местами встречаются ксеромезофильные и ксерофильные кустарники шиповника, жимолости. Арчевого редколесья здесь не встречено. Возможно, он в средние века и был, но, имея большое хозяйственное значение в горнодобывающей промышленности VІІІ-XІІ веков, был полностью уничтожен и уже не смог восстановиться.
В этих областях, особенно их западной и центральной части, сосредоточены жильные и прожилково-вкрапленные руды полиметаллов, золота, серебра и урана.
О древних выработках. В период наших полевых исследований мне пришлось посетить почти все эндогенные (глубинного генезиса) рудные проявления и повсеместно встречался с остатками горной деятельности средневековья. Описанию их посвящена довольно обильная литература. Разведочные работы того времени и добыча серебра, золота и свинца приобрели такой размах, что древние рудознатцы практически не пропустили ни одного месторождения и всюду оставили после себя следы в виде отвалов, провалов, шлаков, выходов древних штолен и т.д. Сейчас с достоверностью установлены максимальные глубины выработок. Для мелких месторождений они обычно не превышают 20-50 м, на месторождениях Такели, Алтынтопкана достигали 100-150 м, в Канджоле – до 240 м, а в Лашкереке свыше 300 м. Конечно, глубина их определялась в первую очередь рельефом местности, так как основным препятствием с продолжением на глубину были притоки подземных вод.
Низкие предгорья Кураминского хребта наиболее рельефно проявились на территории юго-западной оконечности этих гор, где преобладают осадочно-вулканогенные комплексы пород. Примером их металлогении являются скарново-свинцово-цинковые и золотые месторождения Окуртау. Рельеф более сглаженный, склоны выполаживаются, травяной покров становится более густым, широкое распространение имеют злаковые, (осочка, мятлик), среди которых тут и там торчат из земли выходы древнейших пород. Прекрасные пастбища. На дне долин эрозия почти повсеместно вскрыла палеозойские осадочно-туфогенно-вулканогенные образования, здесь и растительность более сочная, много разнообразных кустарников, а вода чистая и холодная.
Присырдарьинская среднеазиатская полустепь. Наш добрый знакомый художник-пейзажист, охотник и большой любитель природы – Дмитрий Михайлович Минаев решил показать нам Сыр-Дарью, хорошо известную по урокам географии. Рано утром приехал на небольшом грузовичке, нагруженном всем необходимым для экскурсии в безлюдную среднеазиатскую степь, километрах в ста от города. В кузове брезентовый тент, раскладушки, чайник, котелок и продукты. Минули по-европейски застроенный центр, затем его азиатскую часть с одноэтажными саманными домиками, слепыми улицами, ибо не только высокие глиняные дувалы мешают видеть, что внутри, но и стены домиков, обращенные на улицу, не имеют окон. Из кузова машины видно, что в каждом дворике фруктовые деревья: персики, абрикосы, хурма и виноград. Сразу за городом свернули с магистрали на грунтовую дорогу. Грузовичок бежит среди полей богарной пшеницы, кажется края у неё нет. Появился полуразрушенный узбекский кишлак, дувалы частью развалились и хорошо просматривается, что за ними пряталось – небольшой дворик, одичавший фруктовый сад, ветви винограда местами забрались на крышу, а позади – огород. Наконец зеленеющие поля пшеницы позади и перед нами бескрайная полупустынная степь, поросшая низкотравием: сухими осочками, метелками злаковых, среди которых возвышаются гиганты этих степей – стебли эремуруса, украшенные наверху длинной кистью многочисленных мелких желтых цветков, внизу же, у корневища, стебель окружен пучком крупных трехгранных листьев. Высота эремуруса достигает до двух метров. И так, несколько десятков км.
Вдалеке блеснула серебром Сыр-Дарья – могучая река Средней Азии. Дмитрий Михайлович подвез нас к стоянке рыбаков. Разгрузились, натянули тент, вынули раскладушки и даже походный столик. Обжились, прошлись посмотреть реку, но уже темнеет. Купили рыбу, сварили уху и начались вечерние разговоры, я больше интересовался жизнью рыбаков и их байками. С утра сразу к реке. Широкая, мутная и быстрая Сыр-Дарья, постоянно меняет свое русло. Сейчас на нашей стороне, под небольшим обрывом, песчаные пляжи, выше довольно много кустарников, недалеко небольшой песчаный остров уже заросший густым ивняком и другими деревьями – это тугаи. По ту сторону реки берег обрывистый, а далее бескрайная ровная полустепь-полупустыня, до самого горизонта.
По дороге встретили небольшую змейку, взбирается вверх по откосу. Дмитрий Михайлович объяснил, что это песчаный удавчик, совершенно безобидный. Дима сразу же его поймал и в длину он оказался меньше Димкиной руки, а это близкий родственник огромных удавов тропических стран. Часов в десять стали возвращаться, все тоже, только в обратном порядке. Правда по пути около Сыр-Дарьи встретили табун лошадей, пасется без всякого присмотра. При въезде в город грузовичок остановили, милиционер, поговорив с водителем, отпустил. Шофер рассказал, что здесь осматривают каждую машину, не везут ли с Сыр-Дарьи рыбу. Браконьеры давно договорились с местными стражами порядка и при досмотре дают «в лапу» 25 руб. (узаконенная взятка) и спокойно проезжают в город, где рыбу по спекулятивным ценам продают.  Итак первое знакомство со среднеазиатский степью 24 состоялось. Через месяц облик степи изменится, трава высохнет, зеленый цвет превратился в серовато-бурый, наступит невыносимая жара.
С чешскими геологами по низким предгорьям Кураминских гор. По указанию геолуправления Ю.А. Арапову и мне поручено сопровождать делегацию чехословацких геологов с показом месторождений по строго установленной программе. Всякие отклонения от маршрута запрещены. Район – юго-западные предгорья Карамазара. Начали с осмотра небольшого проявления молибденита в районе Такели. Руководитель делегации – мой знакомый по Праге геолог Машка.
Переворачивая камень, он увидал огромную сколопендру. И я тоже впервые. Отвратительная желтовато-бурого цвета длиной около 10 см, многие к тому же считают ее ядовитой. Питается всякой всячиной, в том числе и падалью, насекомое ночное. Укус их опасен, если в челюстях ее сохранился трупный яд, местное население всюду, где видит, уничтожает.
Затем осмотрели выход флюоритовой жилы Чашлы и скарново- свинцово- цинковое месторождение Кансай. Здесь познакомились с разрезом скарнов, а в долине речки строением палеозоя. По дороге обращали на себя внимание огромные глыбы песчаников с характерной поверхностью сот выветривания. Этим закончилось мое знакомство с нижними предгорьями Кураминских гор. Из Канска направились в Могол-тау, где находилось полувыработанное месторождение шеелитовых руд (Чорух-Дойрон).
Поднимаемся по широкой безводной каменистой и пустынной долине хребта Могол-Тау. Совершенно новый ландшафт. Всюду темно-серые скалы, щебенка, разбросанные камни, почти нет травы и кустарников, все голо и неприветливо, вдобавок сильная жара и духота. Вдали показался небольшой горняцкий поселок. Широкая центральная улица, одно и двухэтажные каменные дома, около тротуаров чахлые деревья, им не хватает воды, кругом совершенно голые темно-бурые склоны Могол-Тау, вдали на горизонте ее вершины. Нам показывали только канавы, каждый старался найти на память кусочек шеелита, увы, этого не случилось. Поездка «галопом по Европам» закончилась. Возвращаемся в Ташкент. Я доволен, получил, хотя весьма поверхностное, представление о местах предстоящих исследований.
На обратном пути при переезде через р. Ангрен нас ожидало небольшое приключение. Грузовичок завяз в середине реки, сколько ни старался, колеса уходил все глубже и глубже в галечник реки. Водитель не волновался, вскоре вблизи затарахтел трактор, накинул на крюк нашего грузовика петлю каната, натружено затарахтел и вытянул машину на берег, удовольствие стоило всего три рубля. Такова такса «спасателей». А механика проста – тракторист, зная, что при переезде часто в реке застревают машины, ждет поблизости нового утопающего. С этим явлением я познакомился в разных местах Средней Азии.

в. Полевые исследования (лето 1956)

Запланировано собрать материалы со всех скарново-свинцово-цинковых месторождений, которые сосредоточены в пределах юго-западных предгорий Кураминского хребта (рис. 5-3).

Рисунок 5-3

В первую очередь – Алтынтопканского рудного поля, затем в Курусае, горы Скуртау и, наконец, посетить Кургашинкан. Алтынтопканское рудное поле заключает: Ташгезе, Сардоб, Мишиккол, Чалату, Алтынтопкан и другие месторождения.
Ташгезе. К нам прикрепили грузовичок на время полевых работ. Целый день прошел в поездках по городу – на склад нашего ОРС, где получали консервы и другие не портящие продукты, а также и дрова, необходимую посуду, палатки, походную мебель, спальные мешки, раскладушки. На следующий день побывали на базаре, закупили овощи и фрукты, свежий хлеб. В отряде семь человек: три геолога, рабочие и повариха (студенты), водитель, Дима и я. Едем на юг, через Ахангаран (река кузнецов), а дальше в горы на месторождение Ташгезе. За городом путь ведет холмистой равниной, на востоке поднимаются Кураминские горы. Поля, поля и поля, перемежаются с небольшими участками нетронутой степи, частично она уже выгорела, но в понижениях еще зеленеет много цветов – маки, мышиный горошек, зонтичные. Около Ахангарана появились арыки, на одном увидал огромное водяное колесо диаметром несколько метров, к нему прикреплены жестяные банки из-под керосина, внизу в арыке зачерпывает воду, а, пройдя верхнюю вертикаль выливает в корыто и самотеком заливает огород. Приводится в движение текущими водами арыка. Такие колеса я видал в Македонии. И «скрипит» это колесо многие сотни лет, не требует горючего, не портит воздух, из года в год бесплатно помогает хозяину, затраты только на ремонт.
Становится жарко, уже всем хочется немного отдохнуть, перекусить. И вот при дороге видна «чайхана» – небольшое крытое помещение издали похожее на корабль, построено над арыком. Рядом бросают тень высокие тополя, на помосте разостлан ковер изрядно изношенный, на нём в неудобной для нас позе сидят узбеки, пьют чай, стульев нет. Хозяин принес маленький столик, чайник, пиалы, а также предложил отведать узбекское кушанье. Чай оказался очень вкусным, внизу журчит вода, тень. И при этом ужасная антисанитария. В арыке берут воду, в нем же моют ноги, правда ниже чайханы, туда же выплескивают остатки еды и чая, ниже видна еще одна чайхана, она пользуется этой загрязненной водой. Недаром Узбекистан славится желудочными заболеваниями.
Далее на юг дорога идет у подножия гор, с другой стороны приташкентская равнина. Не доезжая кишлака Янтак, свернули в горы, начался подъем, грунтовая дорога проложена по самому днищу долины, небольшая речка, вблизи ее вскрытые палеозойские породы, выше, где склоны выполаживаются, они почти сплошь задернованы и покрыты травами полупустынь. Чем выше поднимаемся, тем более меняется облик долины. Становится уже, склоны круче, растительности на них меньше, скалы, камни и щебень, за каждым поворотом открывается новый пейзаж, появляются очень крутые отвесные скалы известняков, речка становятся многоводнее, порожистее, воды ее несутся стремительно вниз. Иногда открывается на горизонте узкая панорама зубчатых вершин хребта. Мы вступили в зону высоких его предгорий.
За поворотом в Ташгезе – поселок геолого-разведчиков. Стоит почти внизу, несколько деревянных, очевидно, сборных домиков, в одном управление разведкой. Перезнакомились с геологами. Они порекомендовали раскинуть лагерь километрах в двух выше, есть хорошая площадка, арча и чистая вода, выше уже никого нет, ущелье. К площадке добрались с трудом, дороги нет, пришлось ехать по руслу потока. Место удобное. Раскинули палатки, у 25 нас с Димой памирка, остальные разместились или в палатках на двоих или в большой шатровой. Около ручья организовали столовую, кухню и даже небольшой буфет – ящик, прикрепленный к арче. К вечеру все было закончено.
Справа и слева очень крутые склоны, заросшие арчевым редколесьем, на правом – цепочка разведочных канав, расположена на контакте известняков с гранитоидами, фиксируют выходы скарнов, их мощность и оруденение. С утра рекогносцировка, знакомство с положением выработок, их количеством и распределением работ на будущее. После полудня решили подняться на первую вершину, господствующую над нашим саем. Самая трудная часть подъема кончилась, как только мы достигли водораздельного хребта, разделяющего наш сай от сардопского. Здесь уклон значительно меньше, местами видна тропинка, в иных местах узкий хребтик приходится обходить, перед нами вертикальные скалы известняков. Еще легче стало, когда известняки сменились эффузивами и выветренными гранитами. Появились полянки, окруженные лиственными деревьями и кустарниками, трава и цветы, в т.ч. горные тюльпаны с красными остроконечными лепестками. Глубоко внизу виднеются наши палатки, а дальше крохотные домики поселка. Четко трассируется пояс арчевых можжевельников. Тишина. Замечательный воздух. Гребень отрога стал шире и скоро перешел в широкое покатое подножие вершины. Много травы, мы в субальпийской зоне. Тут и там разбросаны большие подушки неизвестных мне не то трав, не то кустарников. Место для отдыха. К сожалению, они оказались чрезвычайно колючими и покрытыми мелкими белыми цветочками. Еще немного и мы на вершине. Дима победил ее первый и очень гордится этим. Открылся замечательный вид – круговая панорама. Гора оказалась далеко не самой высокой, позади на северо-востоке, вздымаются еще выше. На юго-западе и западе сначала зеленеет полоса арчевого редколесья, ниже серовато-белая полоса известняков, еще ниже буровато желтая зона низких предгорий и совсем внизу зеленеет равнина Приташкентского оазиса. К вечеру были в лагере.
Повариха наша оказалась хорошей добросовестной сторожихой, а на счет поварских способностей «не ахти». Виноват ли в этом небольшой ассортимент продуктов или отсутствие поварских навыков, вероятно, и то и другое. Макароны с консервированным мясом, макароны с маслом и еще макароны – ее фирменное блюдо, но голод лучший повар и это ей помогает.
Началась нормальная работа, часть просматривает керн скважин, остальные на своих участках канав. Один раз в неделю камеральный день, 26 еще раз просматриваются образцы, выбрасывается все лишнее, заносятся в журнал описание пород и руд и т.д. Работать приходится на крутом склоне, днем очень жарко, но всех спасает тень арчи и ее ароматный запах. На выположенных местах она образует природный парк, красивый, уютный. Высокие деревья с чрезвычайно густой кроной, покрытой множеством мелких орешков и мягкими лапками ее ветвей, достигают до 20 м в высоту. Почва под деревьями всегда задернована, заросла травой. Местами выступают в беспорядке известняковые скалы, очень похожа на ухоженный парк, но садовник здесь – природа. Я и Дима заняты расчисткой выходов в канавах руды, отбором образцов. Дима часто забегает вперед, в канаву забраться еще не может, они глубокие, хочет первым найти руду. Слышу крик: «Папа на дне канавы очень красивая змея, свернулась колечком». Ну, это не удав, нужно спешить. Оказалась гремучая змея, очень ядовитая, ночной охотник, упала в канаву, вылезти не может. Рассказал, что это за злое существо, с тех пор он стал осмотрительнее. Около полудня завтрак, хлеб с колбасой, вода из фляжки, под сенью арчи небольшой отдых. Вечером собираемся все внизу, усталые и голодные, долго чаевничаем и рассказываем о своих успехах. Работа кончается, переезжаем в Сардоп, он находится на дне соседского сая. Дима и я решили пройтись вверх по ручью до его источника. Сразу за лагерем узкая долина превратилась в каньон с ответственными стенками, ручей несется вниз, прыгая со скалы или камня, иногда небольшие мелкие омутки, известняки давно остались позади, с обоих сторон гранитные скалы, упавшие вниз обломки достигают нескольких метров высоты и длину. Подниматься вверх становится невмоготу.
Сардоп. Дорога ведет прямо через хребет водораздельного сая и очень опасна, но водители ездят. Наша машина пошла одна, все остальные пешком. Скоро перевалили через хребтик, спустились и тут же перед нами на дороге ящики с керном. Распределили между собой штабеля ящиков. Основная трудность поднимать ящики и снова ставить их на место. Работа спорилась, вскоре раздался крик «сколопендра». Поселилась в одном из ящиков. После этого при разборке все одели рукавицы и вынимали керн с особой осторожностью. Это моя вторая сколопендра, больше я их никогда не видал.
Геолого-разведочный поселок располагался в нескольких километрах ниже, на правой стороне довольно пологого здесь сая, левая сторона падает очень круто. Ряд благоустроенных деревянных коттеджей, одна улица, школа, детский сад, построены в метрах сорок над дном долины. Внизу поток, быстрый и чистый, местами ребятишки устроили запруды, получился бассейн для купания. Подъезжая к поселку, заметил на другом склоне ряды белых колышков. Оползнеопасный склон, ведутся наблюдения за движением грунта. Начальник партии объяснил, что при постройке поселка это было учтено, и в случае оползня язык его остановится ниже поселка. К сожалению, просчитались. В этом же году после сильных осенних дождей грунт начал сползать, всех из поселка эвакуировали, обошлось без человеческих жертв. Сначала огромная масса глинистого и каменного материала сползала медленно, но вдруг произошел ее отрыв, огромная часть оползня почти моментально скатилась вниз, ее язык перехлестнул через ложе потока и остановился на высоте 60 м. над уровнем дна долины. Все строения были погребены под мощным слоем полужидких оползневых отложений.
Мишиккол. Грузовичок быстро доставил всех в Ташкент, разгрузились, привели себя в «христианский» вид и сразу же, той же дорогой, на другой объект. Разведочный поселок глубоко внизу, почти на дне долины. Мы решили на этот раз раскинуть наш палаточный лагерь на водоразделе саев. Близко от работы, прекрасная довольно широкая площадка, с поселком соединена дорогой, кругом арча, днем не так жарко и душно, как это было в Ташгезе. Чистый воздух и всегда немного продувает. Вредной живности на этих высотах не бывает (скорпионов, сколопендр). Прекрасный вид на Ташкентский оазис и соседние саи заросшие арчевником, позади возвышается Кураминский хребет. С утра до вечера на канавах, кругом известняки. Во время поисков канав случается всякое.
Однажды, обходя высокий скалистый почти отвесный выступ известняков, заметил узенькую тропинку, вела вверх к расселине скалы. Поднялся, перед расселиной кустарничек кизиля, много косточек, разбросанных на малюсенькой площадочке, кроме того, всюду лежат скорлупки от дикого миндаля, наконец увидал иглу дикобраза, оказывается здесь его жилище, глубоко в скале. Игла и сейчас у меня на столе торчит среди карандашей, длина ее около четверти метра, очень красива. Подъем к входу в его жилище очень крут, как они туда забираются, да еще ночью, непонятно. Они ночные животные.
В Мишикколе ЧП. Погибло два рабочих, один при смерти, третий выздоравливает. А случилось это так. Четверо рабочих были посланы заготовлять на зиму сено. Им выдали шатровую палатку, раскладушки, спальные мешки и специальный порошок против каракуртов и тарантулов. Посыпав им круг возле палатки, гарантия, что ночью никто не заберется. Добравшись на место, оно было значительно ниже поселка, наши герои все сделали, как полагается, а затем сразу отправились в кабак, где изрядно наклюкались. Возвращаясь на место, они не раз отдыхали, сидели, лежали на траве, наконец приползли в палатку. К утру два уже умерли, каракурт укусил их в шею, третий был без сознания, четвертый в сознании, но страшно мучился. Когда об этом узнали в поселке, их сразу отвезли в больницу, один скончался там, другой поправляется. Врач мне сказал, что после укуса каракурта остаются последствия на всю жизнь, отражается на психике.
Каракурт чрезвычайно ядовитый паук, яд самки в 160 раз токсичнее, чем у самца. Самка злое существо – съедает и своего «благоверного». Выходят из норок только ночью. Живут в травянистых долинах низких предгорий большими колониями. Норку устраивают обычно под кустиками травы, иногда используют таковые тарантулов. Где поселились каракурты узнать легко, среди травы много пучковых трав, это их любимое местожительство, около норки всегда много паутины. Ходить в таких местах нужно в сапогах. Я внимательно изучал поселения тарантулов. Это нужно знать.
Переезжаю в Алтынтопкан, мне показали остатки средневековой плавильной печи, она хорошо сохранилась и видно ее разрез т.к. экскаватор, расширяя дорогу, одну половину срезал. Высота ее около двух метров, выплавляли свинец и серебро.
Алтынтопкан – крупнейший в Средней Азии рудник по добыче полиметаллов. До города прекрасная дорога, идет по склону долины почти у ее дна, затем петляет по склонам оврагов и наконец поднимается на перевал (1200 м), крутой спуск, серпантины и мы на дне Алтынтопканской долины, далее подъем вдоль одноименного горного потока, долина становится уже и уже, кругом сплошной камень и скалы, травы почти нет и только около потока все зеленеет, буйно разрослись кустарники. До города добрались без приключений.
Алтынтопкан – благоустроенный город горняков современной планировки и застройки. Расположен на дне блюдцеобразного расширения, на довольно пологих склонах, которые быстро переходят в крутые скалистые и местами обрывистые. Все здания из беловатого известняка, что делает город светлым и красивым. Но, что поражает – позади городка, примыкая к последним домам, огромная почти отвесная гора. Получается своеобразный амфитеатр. Можно подумать, что перед нами высокогорный курорт.
В центре города около дороги высокое двухэтажное здание, перед ним площадка – стоянка автомобилей, а здание оказалось гостиницей и рестораном. Время обеденное, все проголодались, постоянная тряска в машине требует отдыха и разминки. В ресторане чистота, скатерти на столах белоснежные, по стенам репродукции русских классиков, на столиках меню. Напротив, на стене огромная репродукция И.И. Шишкина «Медведица с медвежатами», невдалеке группа горняков, празднуют. Стол уставлен бутылками с шампанским. Горняки «охотятся» на медведей. Открывая очередную бутылку, участник празднества направляет ее горлышко на медведя и старается попасть в него пробкой. В случае удачи общее воодушевления и похвалы. Местная забава.
В управлении рудников нашей тематикой заинтересовались, результаты их необходимы для дополнительной оценки руд. Прикрепили геолога и с ним отправились на карьер, он расположен по другую сторону нависающей над городом горы. По дороге, огибающей эту гору, широкая плоская долина усеяна множеством камней, это выброшенные массовым взрывом обломки известняков. Километра полтора не доезжая карьера, геолог обратил наше внимание на обломок в два-три кубических метра. Он также выброшен сюда, пролетев такое расстояние.
С правой стороны появился карьер, теперь видна работа человека, огромная выемка разрезала вершину межсаевого отрога. Легко восстанавливается бывшая линия его рельефа. Вместо высокой горы глубокая седловина, с двух сторон видны остатки бывших горизонтов карьера, внизу площадка и сразу под ней начинается отвал высотой около 60 м. У входа в карьер проверили пропуск, показали кернохранилище, очень удачно, все близко и есть речка. Вблизи раскинули наш лагерь, кругом арчевое редколесье, но, что сделал с ними взрыв – сучья сломаны, а местами и стволы, но все еще зеленеет. С утра на работу. Руда богатая, материал собрать не представляет труда (рис. 5-4).

Рисунок 5-4

Бесхозяйственность. Работая в карьере, одет я был весьма непрезентабельно и мог наблюдать, как наши обманывают иностранных специалистов. Немецкая экскурсия. Один из участников, увидав внизу упавшую вагонетку, спросил гида, почему ее засыпают, лежит недалеко от дороги и вывести ее легко. Наш не смутился, а объяснил: «Русские очень экономичные и расчетливые люди. Они все подсчитали и оказалось, что дешевле приобрести новую вагонетку, чем возиться со старым железом». Немец успокоился, но поверил ли он нашему гиду, думаю, нет. Бесхозяйственность и безответственность наших больших и малых руководителей вопиющая, это я наблюдал много раз.
Ташбулак. Кернохранилище находилось вблизи убогого поселка горнорабочих. Разрешили питаться в их столовой, длинный из досок сколоченный стол, скамейки, кормили плохо. Здесь впервые услышал столько ругани против нашего правительства и ненависти к Сталину, Хрущеву. Это бывшие заключенные Узлага, ждут реабилитации…. Все ждут разрешения вернуться на родину.
Чалата – на месторождение приехал один, нужно осмотреть штольню, она почти у начала сая. Разведка окончена, кроме сторожа никого. Дал мне ключи от домика, дров нет, холодно. В штольне пробито свыше ста метров по пустой породе 34, да еще и на площадке перед входом в штольню оставили совершенно новую лебедку со стальным канатом, удивительная бесхозяйственность. В ожидании машины сидел на лавочке перед домишком и наблюдал как куры стараются перевернуть камушек и что-то оттуда извлекают. Посмотрел поближе оказывается они клюют скорпионов. Помог им и удивился, сколько здесь это зловредной жирной пакости.
Кургашинкан. Свинцово-цинковое месторождение для меня нового типа – скарны образовались на контакте доломитов и доломитизированных известняков с гранитоидами. Магнезиальные скарны состоят из диопсида, гроссуляр-андрадита, тремолита, флогопита, шпинели. Огромный карьер, прекрасно видно строение месторождения. Последний объект этого сезона.

г. Полевые работы, год 1957

В этом году запланировано посещение двух месторождений в осевой части хребта, а остальных на территории высоких предгорий юго-восточного его склона. Первыми исследовались жильные залежи Наугарзана и Лашкерека.
Наугарзан. Крупнейшее в Средней Азии кварц-барит-флюоритовое с сульфидами месторождение. Находится в северо-восточной части хребта около одноименного перевала. Проезжая дорога была закрыта, ведутся дорожно-строительные работы. Пришлось ехать в объезд, а грузовичок оставить в кишлачке, нанять осликов, а для меня лошадь. Конец подъема оказался очень крутым, к месторождению вела только тропа. Ослики оказались чрезвычайно трудолюбивыми, везли в гору свой груз без капризов, мирные и послушные. Отряд небольшой: начальник, три молодых геолога, два рабочих и повариха (студенты) и наш охотник Алеша (рис. 5-5). Минули арчевое редколесье, позади крутизна и камни, наконец мы на перевале, отсюда в Наугарзан ведет грунтовая дорога. Раскинули лагерь около ручейка, близ ивовых зарослей.

Рисунок 5-5

Жила залегает среди гранодиоритов в разрывной зоне и состоит 35 из четырех крупных разобщенных тел. Мощность жилы в центральном участке достигает 40-45 м, протяженность ее свыше одного км. Огромная выемка под землей сохранилась до сих пор, так же, как и в других ее участках, но работать опасно. Нужный материал собрали в отвалах.
Мы попали под массовый взрыв. Возвращались тем же путем, после полудня, добрались до арчевника и вдруг раздался страшный гул и почти сразу на нас посыпался град мелких камней. Арча наша зашумела под падающими на ее крону камнями. Мы все, как по команде, спрятались за стволом мощного можжевельника. Крона очень густая и каменный дождь нам причинить ничего не мог. Обломалась часть веток, амортизировав удары падающих камней. Ширина в этом месте долины около двух км. Обстрел почти сразу прекратился. К счастью была арча.
Лашкерек. Чрезвычайно богатые серебром кварц-карбонатные жилы интенсивно разрабатывались в VIII – XII веках. Залегают среди гидротермально измененных андезито-дацитовых порфиров, их туфов и туфобрекчий. Зона дробления этих пород прослежена на протяжении 2- х км в осевой части хребта на высоте около 2800 м, среди верховьев правых притоков р. Лашкерек. Эту группу рудных жил составляют: Бешсандык, Каттакашка, Шарчармак и др.
Крутой подъем начинается сразу, в многих местах проезжая дорога уже размыта, особенно в многочисленных оврагах и ущельях, не будь с нами водителя, работавшего здесь во время разведки, вряд ли мы могли подняться до выходов жил. Всюду оголенные склоны, выступающие из земли скалы, многочисленные крупные их обломки. Травы почти нет, кустарников тоже, все это на дне спускающихся вниз саев, где есть вода. После многих остановок, наконец мы на вершине хребта. Открывается панорама на холмистую Ангрен-Ташкентскую зеленеющую равнину, желтого цвета низкие предгорья, а позади вершины Чаткальского хребта. Полдень, но здесь не жарко, непрерывно продувает теплый ветерок.
Поражает огромный размах средневековых отвалов, шлаковых полей и многочисленных провалов. Опробованием установлено, что сейчас главные содержания промышленного серебра сосредоточены в отвалах и шлаках. Минералы представлены самородным серебром, аргентитом и сульфосолями серебра. Галенит, основной рудный сульфид, содержит от 500 до 800 г/т серебра.
Высокогорный пояс юго-восточных склонов Карамазара.
Места, где будем работать, резко отличаются по геологическому строению от юго-западных предгорий Кураминских гор. Во-первых, здесь нет карбонатных пород, а сложены они мощными толщами вулканогенных образований и крупными гранитоидными интрузиями. К нарушениям этих пород приурочены жильные и прожилково-вкрапленные руды серебра, золота, свинца, цинка, урана. Склоны гор, обращенные в Ферганской долине, безлесны, в значительной мере лишены травянистой растительности, на водоразделах и небольших платообразных поверхностях, безводны. Только на дне каньонов, ущелий и долин несутся бурные горные потоки в Ферганскую котловину, большинство их на краю котловины быстро исчезают в осадочных отложениях, летом многие потоки пересыхают. Небольшие плоские склоны гор покрыты сухостойкими травами среднеазиатских полустепей-полупустынь (рис. 5-6).

В средние века район к западу от Адрасмана был одним из главных центров добычи серебра, золота и свинца провинции Шаша. Все современные месторождения этих руд были открыты нашими геологами по остаткам древних рудников, отвалам и шлакам. Глубина средневековых отработок достигает 100-300 м и зависит от рельефа местности.

Рисунок 5-6

По пути в Канимансур. Выехали в начале мая, хорошая погода почти до городка Адрасман. Первая остановка в узбекском кишлаке Янтак, стоит он на равнине у самого подножия гор. Беспорядочно разбросаны саманные дома, на уличках сплошные дувалы, полдень, очень жарко и все сидят по домам. В центре кишлака большая базарная площадь и единственная убогая чайхана. Здесь остановка всех машин 37 на участке Ташкент-Ленинабад. Водители отдыхают и подкрепляются. От Янтака до седловины, соединяющей западную оконечность гор Окуртау и восточную Моголтау, небольшой подъем, дорога прижимается к почти вертикальному уступу вулканических пород высотой около 60-90 м. На западе около дороги полоса сухого низкотравья, а дальше, ниже расстилается зеленеющая равнина присырдарьинской низменности. Перевал. Открывается на юге зеленый оазис, протягивающийся до р. Сыр-Дарья, а за ней виден Ленинабад. Обработанные поля, сады, арыки, вдоль которых ряды высоких тополей.
На востоке полная противоположность – совершенно сухая, поросшая низкотравием полустепь-полупустыня, почти до горизонта. Наш путь ведет по этой безлюдной и неприветливой местности.
Чтобы лучше познакомиться с обстановкой, поднялся на склоны Могол-Тау, откуда открылся замечательный вид на Кураминские горы. Над узким отвесом скалистых эффузивов, что тянулись вдоль дороги, широкая полоса выположенных склонов Карамазара с их балками, долинами и оврагами, обильно покрыта желтеющими травами типчака, диких злаков, небольших кустарников. Позади темный пояс скалистых высоких предгорий, а над ними вздымается гребенчатая стена вершин Кураминского хребта.
Под ногами шныряют юркие ящерицы-круглоголовки. Они очень храбры, стараются испугать и меня, открывают огромную пасточку совершенно красного цвета, широко расправляют передние лапки и хвосты крючком. Длина их около 10 см, но, если увеличить их раз в десять, и на человека будут производить соответствующее впечатление.
Наша дорога идёт налево вдоль предгорий гор по безводной жаркой степи. Всем хочется пить, но воды нет. И вдруг перед нами появилась весьма убогая деревянная, сколоченная из досок, хибарка. Над дверьми надпись: «Голубой Дунай». Кроме запыленного столика и скамейки, ничего, но перед ним насос, холодная вода. От Адрасмана и Янтака это единственное место, где можно утолить жажду. Хозяин – узбек, воевал на Дунае, уж очень ему река понравилась, а поэтому и назвал свою «чайхану» в честь великой речной артерии Европы. Место выбрал удачное, проезжие всегда есть.
На горной речке Карамазар. Дорога резко поворачивает налево. Видно устье довольно широкой долины, на правом ее берегу кишлак Карамазар. Наш путь до Адрасмана по левому склону долины, которая быстро переходит в каньон, а затем в ущелье. При устье левый борт долины сплошные скалы и обрывы андезитов, правый – терраса несколько метров высоты с почти отвесным склоном в сторону потока. Поселок Карамазар в средние века, по-видимому, был перевалочным пунктом. Сюда сверху спускалась руда, вверх отправляли все необходимое для горной промышленности того времени, центром которой был Канимансур (Серебряный рудник, Карамазар же означает – Черные могилы).
В сухую погоду, которая здесь длится почти девять месяцев, устье долины около Карамазара безопасно, иное дело в дождливую. После обильных дождей в верховьях ее часто бывают оползни, обвалы и сели. Водитель мне рассказал, что случилось в прошлом году. Жительница кишлака спешила домой и, несмотря на то, что слышала какой-то гул, а она знала, что это может быть сель, решила перейти довольно широкое днище потока. Несла на руках ребенка, другой поспешал за ней. Шум, гул спускающего с гор грязевого потока усиливался. Она с ребенком успела подняться на террасу, мальчика поглотил сель. Вал высотой до двух метров из смеси глины, песка, малых и больших камней выкатился из-за поворота долины. Иногда одна селевая волна следует за другой.
Наша дорога поднимается по борту скалистого ущелья все выше и выше, поток бурлит и стремится уже глубоко внизу. Последний подъем и мы в Адрасмане.
Адрасман. Построен у подножья высоких скалистых гор. Склоны их почти полностью лишены растительности. В сторону Ферганской долины спускается довольно широкая почти плоская поверхность. Место для 39 постройки города выбрано удачно, здесь же находится рудник. Выстроен он немцами Поволжья, выселенных из родных мест и переданными особому Управлению по добыче урановых руд. До недавнего времени сугубо закрытый город для граждан СССР и сейчас еще сохранились старые правила и немецкое население. При въезде и выезде из города контрольные пункты, проверяют пропуска, почти на каждом перекрестке улиц стоит милиционер. Планировка европейская, дома добротные каменные двухэтажные, в немецком стиле. Чистота и порядок. Прописка с особого разрешения, в связи с этим нам предоставили деревянный барак за пределами города, на краю платообразной равнины близь средневекового рудника Канимансур. Рудные залежи исчерпаны, ведутся переговоры о передаче рудника нашему министерству, а города текстильному комбинату. Как распорядятся власти с этим трудолюбивым народом неизвестно. В Среднюю Азию и Казахстан выселены многие малые народы СССР – чеченцы, ингуши, турки-месхетинцы, крымские татары. Все они мечтают вернуться на родину….
Наш барак. Одноэтажное деревянное здание. Разместились в нем по-барски. В нашем распоряжении кухня, столовая, в одной из комнат устроили склад, в другой камералку, в остальных разместились сами. Наши рудники в радиусе нескольких км. За свежими овощами и фруктами посылаем машину в Ленинабад. Впервые такие удобства в поле (рис. 5-7).

Рисунок 5-7

Встреча с тарантулом. Отправились с Димой посмотреть Канимансурскую пещеру. Он как всегда впереди. Вижу, на него вскочил тарантул. Все шмотки прочь, тщательно просмотрели, тарантул исчез, нет и укуса. Обошлось. Укус тарантула не смертелен, но очень болезнен. В отличие от наших северных, местные крупнее – до 3,5 см. Их научное название – пауки-волки, на охоту выходят из своих норок только ночью, исключение — холостяки, которые путешествуют днем, один из них и вскочил на Диму. Я не знал, что они прыгают.
Разбой. Из Ташкента в Янтак проехали вечером и сразу дальше. Вздремнул. Стук по крыше кабины, что-то случилось. Остановились. Исмаил Мирходжаев сказал, ниже стоят два грузовика со скотом, по-видимому, направляются в Ленинабад. На подножке грузовика человек бьет водителя, возможно, это грабители. Украденный скот продают на бойню, а мясо реализуют на рынке через спекулянтов. Нам нужно узнать только номер грузовика и сообщить куда следует. Договорились поставить на дороге заслон, человек пять – у нас две винтовки и мелкокалиберка, увидев это, они решатся прорваться, а мы успеем записать номер. Сзади на борту поставили еще две-три палки, можно принять за оружие. Водитель страшно испугался, завести мотор не может. Внизу заурчали моторы, грузовики двинулись в Ленинабад, их фары освещают заслон, увидав это, остановились, попятились назад. Через некоторое время новая попытка прорваться через «кордон», подъехали значительно ближе, номер мы успели записать, а их машины резко повернули в степь, перевалили через кювет и в темноте исчезли. Водитель наш пришел в чувство, мотор завелся. Утром просил Мирходжаева зайти в милицию, сообщить. Отнесся он к этому происшествию халатно и только через неделю зашел в милицию, от майора милиции получил изрядную взбучку. Позже мы узнали, что грабителей скота поймали, была перестрелка, одного из них ранили, остальные сбежали, а через месяц их поймали где-то в Сибири.
Могилы по дороге в Ленинабад. В дороге водитель всегда рассказывал много интересного. Еще недавно участок между Янтаком и поворотом в Кансай считался опасным, ночью шоферы старались по нему не ездить. Показывал могилы погибших водителей. Бандита все же поймали. Одет он был в военную форму, много орденов, в т.ч. и звезда героя, «голосовал» просил подвести. Заслуженный человек, его охотно брали в кабину. Грабил шофера, и чтобы не осталось свидетелей, убивал.
Козел-предводитель (провокатор). На ленинабадской бойне обслуживает бойню козел. Его немудреная обязанность быть вождем стада овец, которых он без особых затруднений приводит во двор бойни. В Средней Азии в роли предводителя овечьих стад часто используются козлы.
Канимансурская группа месторождений. В пределах этого рудного узла сосредоточены гематит-кварцево-настурановые жилы (Адрасман, Джусаль) и серебро-свинцово-цинковые (Канимансур, Замбарак, Каракотан, Тарыэкан). Все интенсивно отрабатывались в средневековье.
Канимансур. Сразу за нашим бараком возвышается невысокая гора, образованная весьма стойкими кварцевыми порфирами. С юга она ограничивает платообразное понижение между бараком и городом. Если сделать сечение через гору увидим, что внутри пустота и со всех сторон ограничена «скорлупой» изверженных пород. Когда-то внутри ее было огромное богатое серебром рудное тело, его буквально выгребли, не оставив видимых признаков оруденения. Первые сведения о добыче серебра в средневековой области Шаша провинции Илак, которая располагалась между реками Ангрен и верховьями Сырдарьи, относятся к правлению пятого абасидского халифа (786-806 гг. н.э.) и касаются месторождения Кух-и-Сим (Серебряная гора). Более точных данных о местоположении рудника нет, нет даже упоминаний, что он находится на территории горнорудного Илака. Однако, большинство исследователей, путем логических заключений, пришли к твердому убеждению о сонахождении древнего Кух-и-Сима и нынешнего Канимансура. В пользу этого свидетельствуют данные арабских летописцев того времени, а также объем выработки, который составляет 43% общего объема всех выработок Карамазара.
Вход в подземную камеру частично завален огромными обломками обрушения сводовой части, величина их достигает нескольких метров в длину, и он поражает своими размерами. Учитывая погребенную под обломками часть, объем камеры не менее 40-50 тыс. куб.м. По своей величине она не уступает многим залам карстовых пещер. Дно завалено различной величины обломками, некоторые достигают 10-15 куб.м. Трудно представить, что все это сделано руками рудокопов при отсутствии технических средств. Руду 42 выбирали настолько тщательно, что после их ювелирной работы мы с трудом наскребли несколько грамм галенита. Нет и отвалов, но это объясняется легко, вход в камеру находился непосредственно перед началом каменистого, круто спускающего вниз сая, переходящего далее в ущелье (рис. 5-8, 5-9).

Рисунок 5-8

Рисунок 5-9

Замбарак. Каракотан. Тарыэкан. Свинцово-цинковые жилы и прожилково-вкрапленные руды размещаются среди эффузивных образований, отрабатываются небольшими карьерами. Среди эффузивов в разрезах видны почти все их разновидности – канатные лавы, туфы с параллелепипедной отдельностью, массивные излияния. В одном из разрезов вскрыт удивительный горизонт бомбовых лав, он сложен почти целиком шарами диаметром около 10-15 см (рис. 5-10, 5-11, 5-12). Трудно представить, что творцом этого слоя явилась сама природа (рис. 5-13 – внизу слева).

Рисунок 5-10

Рисунок 5-11

Рисунок 5-12

Рисунок 5-13

Пустая порода сбрасывалась в ущелье в течение тысячелетия, была полностью из карьеров вынесена.
Канджол – одно из наиболее интересных серебро-свинцовых месторождений региона. Месторождение находится в глубокой долине горной реки Табошаром. Рудные жилы залегают в раздробленной гидротермально измененной зоне гранодиоритов и кварцевых диоритов. Они представлены серией коротких сближенных небольшой мощности жил (кварц, минералы серебра).
Поражает огромный размах средневековых работ. На протяжении 6 км тянется цепочка отвалов и эфелей (мелкая легкая фракция раздробленной породы, выносимая водой при промывке руд) шириной от 250 до 500 м.
Глубина выработок достигает 200 и более метров. Мне удалось посмотреть древние штреки из разведочной штольни, расположенной на дне долины Утемсу, а также обнаруженные некоторые железные орудия горного дела того времени.
Афганец. В верховьях р. Утемсу нас застал афганец, этого чуда природы я еще не видал, да еще в высоких горах, а слыхал о нем много. Мы были высоко в горах, почти на водоразделе саев. Присели отдохнуть и тут я увидал на юге высокую желтую стену, вскоре она закрыла Туркестанский хребет, а затем и Ферганскую котловину. «Выньте платок, постарайтесь закрыть глаза и лицо, надвигается афганец» – сказал мне собеседник. Высота желтой стены, по моим расчетам, была не менее трех-четырех километров. Внезапно стало душно и очень жарко, мельчайшая пыль проникает всюду, и даже в глаза, скрипит на зубах. Продолжалось беснование афганца несколько минут, все кончилось, улетела на север. Одежда, лица – все приобрело желтоватый цвет. Пришлось спуститься глубоко в долину, где смогли умыться.
Гудас. Последний объект наших работ и самый восточный. Мощная кварцевая жила с галенитом и сфалеритом, залегает среди гранитоидов. Большого интереса не представляла, но в кишлаке Гудас, через который мы проезжали, я впервые увидал дальних потомков тимуридов. Кишлак расположен на дне широкой плоской долины возле горной речки Гудас. Кишлак, как и все другие: дувалы и слепые стены домов, небольшая площадь, здесь и чайхана. Сидят узбеки, чаевничают. Вокруг машины скопилась стайка мальчишек, у всех голова выбрита, но оставлена одна косичка. Спросил у чайханджи (чайханщика), почему дети носят косичку, в других местах я этого не видел. Было объяснено, что жители Гудаса потомки Тимура и это отличительный знак тимуридов, а детишки этим очень горды, все же потомки знаменитого военачальника и правителя Средней Азии.
Здесь впервые увидал как делают урюк. Вдоль реки много плоских камней, притом весьма внушительных размеров, и на тех камнях, которые наклонены в сторону полуденного солнца, разложены абрикосы с предварительно вынутой косточкой. Сланцы черного цвета, что помогает быстрой их сушки. Подъезжая к кишлаку, издали увидел перемежающие плиты черного и желтого цвета и только вблизи разобрался в чем дело. Кишлак Гудас славится абрикосовыми садами, а урюк приносит местным жителям немалый доход.
Итак, два года изнурительной и интересной работы закончены. Собран и обработан сульфидный материал из более чем 50 месторождений. Зимой защитили отчет, подготовили рукописи к печати. Монография: «Основные черты магматизма и металлогении Чаткало-Кураминских гор» вышла из печати в 1958 г.

Ферганская степь, солончаки, заполнение котловины
(Кайракумское водохранилище).
Покинув золоторудное месторождение Чадак, и спустившись с горы, решили заночевать на берегу Сырдарьи, посмотреть начало затопления Ферганской котловины (формирование Кайракумского водохранилища) и по пути заглянуть на известные здесь соляные источники.

Дорога ведёт вдоль подножия Кураминских гор. Перед нами широкая равнина, покрытая полувыгоревшей серой травой, не тронутая цивилизацией, безводная первобытная средневековая степь. Кроме многочисленных мелких ящериц, никакой живности. Скучная и монотонная картина. Но нам повезло. Неожиданно дорогу перебежала огромная серая птица. Дрофа. В природе я ее вижу впервые. Не поднимаясь на крыло, весьма быстро улепетывает от нас. Трава низкая, огромную птицу видно прекрасно. В кузове машины твориться невероятное. Непрерывная стрельба из винтовок. Грузовик на ходу, тряска. Мои симпатии на стороне дрофы, надеюсь убежит, Тем более, что во время тряски в птицу из винтовки попасть почти невозможно. Водитель, покривив душой, остановил машину, перегрелся мотор. Дрофа далеко, вне опасности, скоро скрылась в одной из степных долинок. Канонада прекратилась, наступила удивительная тишина. Наши горе-охотники, скрыв свою неудачу, сгрудились около мотора, доливают в радиатор воду (рис. 5-14 – справа).

Рисунок 5-14

Наконец мотор чихнул, грузовичок задрожал и двинулся с места. Километров через десять перед нами открылась белоснежная ложбинка – ферганские солончаки. Она почти полностью покрыта «выпотами» поваренной соли. Видно несколько соляных источников. Вокруг них природный минералогический музей – различной формы снежно-белые кристаллы галита, где-то их друзы, соляные выцветы. К сожалению, взять с собой образцы друз не имеет смысла и не потому, что они чрезвычайно хрупки, а по причине увеличения влажности, грани кристаллов быстро плавятся и вскоре, вместо прекрасного образца, белый слизкий комочек (рис. 5-14 – слева).
Теперь на Сыр-Дарью. Почти до самой реки прекрасная грунтовая дорога идёт по насыпи, очевидно в половодье это часть долины заливается. Место для ночевки выбрали вблизи насыпи, на наиболее высоком месте. Уже стемнело. Все заняты своими делами: разгружают машину, ставят раскладушки, собирают сучья кустарников, разводят огонь, на треножке уже висит чайник. Я вышел на берег реки, полное безветрие, но вода уже начала затапливать прибрежные кустарники, часть их почти полностью под водой. Зеркало воды необычное, снизу-вверх по реке поднимаются небольшие поперечные волны. Сыр-Дарье уже закрыт вольный путь на запад, по которому она протекала многие тысячи лет. Поверхность воды на заходящем солнце отсвечивает и блестит, чётко оттенены гребни невысоких волн. Скоро долина погрузилась в тень, лишь вдали на левом берегу видны покрасневшие от заката вершины высоких гор Туркестанского хребта, вскоре они потемнели и виден только изрезанный гребень этих гор. Вода постепенно прибывает, а с ней затопление и гибель наземных жителей – почти всех столь страшных на вид степных ящериц (рис. 5-15).

Рисунок 5-15

Позвали чаевничать. Горит костер, освещая небольшую песчаную полянку. Интересно наблюдать за поведением жучков, паучков и прочей живой мелочи. Всех их притягивает свет костра, но жар близко не подпускает. Образовалось три зоны – безжизненно вблизи огнища, узкая зона скопления разнообразнейших насекомых аборигенов полустепеи и третья – уже в тени. Вскоре вдруг появились и четвероногие среднеазиатские бесхозные ослики. Почуяли человека, прибежали под его защиту. Дело в том, что Никита Хрущёв по …. решил как можно быстрее механизировать сельских тружеников, … а чтобы ускорить дело, ввести большой налог на право держания дехканами осликов. В результате хозяева отказались их держать и выпустили на свободу. Теперь осликов можно встретить на всех просторах Средней Азии. …Не учел, что в городах Средней Азии дороги часто переходят в тропы, по которым может пройти только лошадь или осел – единственный вьючный транспорт горных жителей. Горцы оказались в труднейшем положении.
Цена на ослов упала. С моим водителем произошел казус. Решил он подзаработать на осликах. Сказал, что на ночь он по каким-то делам съездит в ближайший кишлак, к полудню следующего дня вернется. На следующий день вернулся злой и с мужчиной. Рассказал мне о своей весьма неудачной финансовые операции. Разузнав, что в соседнем кишлаке дехкане осликов продают за бесценок, почти даром, за 10 руб./осёл (….). Купил 10 штук и отправился реализовывать их километров за 100 в другом кишлаке, там был базарный день. Приехав туда, узнал, что тут еще дешевле. Пришлось отпустить их на свободу. Налог!
Аналогичный случай произошел у нас в Киргизии, в районе озера Иссык-Куль – районе издавна славившегося развитием здесь конных заводов, снабжающих Россию элитными лошадьми. Тот же Никита Хрущёв, на устроенном в честь его банкета местными партийными боссами, испробовав колбасы из конского мяса и будучи, как всегда в подпитии, сказал местным бонзам: «пришло время заменить в Народном хозяйстве лошадей тракторами, а животных использовать для производства колбасы». ….. местное партийное руководство приняло это к исполнению, … уничтожив значительную часть племенного поголовья….
Ночь наша на берегу Сырдарьи прошла беспокойно, что-то мешало. А это что-то чуть нас не погубило. Проснувшись, увидел, что все пониженные места уже залиты водой. Сырдарья вышла из берегов, левый берег затоплен, но к нашему счастью, дорожная насыпь в порядке и к ней вела узкая сухая перемычка. Спешно погрузившись, выбравшись на насыпь, увидали в миниатюре озерно-островную страну, широко распространенную в северных широтах нашей Родины. Мы не учли скорости затопления берегов, где переночевали. Ушли вовремя, сохранив машину и всё наше геологическое имущество.

д. Среднеазиатский научно-исследовательский институт геологии и минерального сырья (САИГИМС). (16.11.1957 – 01.05.1960)

В конце 1957 г. был организован САИГИМС. Он получил прекрасное трехэтажное здание по соседству с Управлением геологии УзССР по улице Шевченко № 11. Я принимал деятельное участие в его становлении и проработал в нем два с половиной года. В мою обязанность входили выбор научной аппаратуры, его обеспечение и некоторые организационные вопросы.
Геологическое управление передало в распоряжение САИГИМСа персонал своих тематических партий, небольшое количество научных сотрудников перешло в институт из других геологических организаций г. Ташкента. Всего, первое время, в институте было около 50 научных сотрудников, почти исключительно русских. В большинстве, без научных степеней, но достаточно подготовленных по своим специальностям и перспективных сотрудников. Директором был назначен доктор г.-м. наук Курбан Латыпович Бабаев, татарин по национальности, называющий себя узбеком. Пришли также несколько кандидатов наук. Общее руководство деятельностью института осуществлял Хабиб Мухамедович Абдуллаев – президент Узбекской АН и член корреспондент АН СССР. После моего ухода количество научных сотрудников значительно увеличилось за счет узбеков, причем качество, т.е. научный потенциал, значительно понизилось.
Мне был доверен отдел. Сначала он именовался: «Отдел редких и рассеянных элементов», позже переименованный в отдел – «Геохимии, минералогии и петрографии». Основной задачей было изучение примесей в рудообразующих сульфидах и выяснение их промышленных скоплений в конкретных месторождениях на территории четырех среднеазиатских республик (Киргизии, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана). В отдел входила также организованная мной лаборатория: «Микроанализа химических примесей в минералах» и шефство над химической и спектральной лабораториями. В составе нашего отдела были два кандидата г.-м. наук – Р.Л. Дунин-Барковский и Э.А. Маркова; остальные без степеней – А.А. Малахов, С.Я. Клемперт, О.С. Коновалов, А.С. Кудрявцев и Таня Тимофеева. Разместились в двух комнатах: в малой – я, а в большой – все остальные (рис. 5-16).

 

Рисунок 5-16

Дружная работа нашего коллектива была результативной. В течение трех полевых сезонов был собран и обработан большой материал, собранный почти со всех проявлениях сульфидной минерализации, четырех среднеазиатских республик.
В результате получено представление о содержаниях в рудообразующих сульфидах примесей: серебра, кадмия, индия, германия, олова, селена, теллура, кобальта и никеля, дана промышленная оценка изученных месторождений. Кроме того, один сезон мы занимались бором. Были обследованы все его эндогенные проявления. Наиболее экономически важным результатом этих исследований была ревизия бороносных скарнов, которые таджикские геологи считали датолитовыми (ошибочно), а в действительности оказались скарново-данбуритовыми, т.е. непромышленным типом, что в корне изменило представление о бороноснисти Средней Азии. По данной тематике было защищено 6 отчетов, общим объемом около 1000 машинописных страниц, пять из которых написаны мною
Кроме того, мною был составлена и опубликована монография по бору: «Минералы бора», объемом около 12 печатных листов (1958). Монография сразу же была засекречена, а по каким причинам, мне неизвестно. Очередная глупость. Далее, вместе с Г.П. Клиентовой, написана рукопись: «Рентгенометрический определитель минералов» (дополнение к справочнику В. Михеева). Всего за время пребывания в САИГИМС мною было опубликовано 11 научных статей и одна книга (см. приложение).
По просьбе Северо-Таджикской тематической экспедиции Управления геологии и охраны недр при Совмине Таджикской ССР был консультантом по промышленной оценке примесей химических элементов в сульфидах рудных месторождений Карамазара.
В мае 1958 г. в Ташкенте состоялось «Второе Всесоюзное петрографическое совещание», которое курировало правительство республики во главе 49 с генеральным секретарем КП УзССР Рашидовым…. После совещания получил приглашение на банкет. Участвовал в организации и проведении (член оргкомитета) «Всесоюзного семинара спектроскопистов». Познакомился почти со всеми ведущими спектроскопистами Союза, узнал много для себя нового, особенно в деталях различных методов.
С переходом на работу в САИГИМС материальное положение улучшилось. Удалось несколько освободить Светлану от кухонной работы, наняв домработницу. Теперь главной заботой стал Дима. По математике, физике, химии учился хорошо, по русскому – хромал, а с географией и историей было совсем плохо, в основном, это зависело от преподавателя и от того, что предметы эти считались чуть ли не третьестепенными. Дневник вел ужасно, забывал даже писать в нем расписание уроков, был полон пометок учительницы, к сожалению, наши общие усилия дело не поправили. Особенно переживала Светлана родительские собрания, наконец, потребовала, чтобы их посещал я. Был три раза и больше не ходил. Пустая трата времени, говорильня и не результативна.
ЧП в седьмом классе. Вызвали в школу. В чем дело узнал от Димы. В учительской встретился с завучем. На полном серьезе сообщила о совершенном коллективном преступлении. В седьмом классе бывали довольно часто пустые уроки. Ученики были предоставлены сами себе, заданий не давали. Однажды, когда было два смежных пустых урока, класс в полном составе вылез через окно на улицу и отправился в кино. Вернулись вовремя, но об этом узнали. Начался допрос. Строгая дама, наблюдающая за нравственностью подопечных, сообщила о результате расследования: «Вы знаете, они, 50 в т.ч. и Ваш сын, не хотят назвать зачинщиков. Знаете, что это может кончиться плохо, дети могут стать уголовниками?». Ответил, что о происшествии знаю от сына. Похвалил его, что в классе не оказалось доносчика, и сказал, что в наше время доносить на товарищей считалось предательством и величайшей подлостью. Будучи учеником третьего класса, бывали случаи, когда и я убегал во время уроков вместе с товарищами, и играли на улице, но как видите уголовником не стал. «Если дети запачкали подоконник, заставьте их все вымыть». Завуч торжественно заявила, что в советской школе «трудом не наказывают». На сию реплику ответил: «Но воспитывают». Раскланялся и ушел. Учителя, находившиеся в помещении, поддержали меня. Завуч осталась в одиночестве.
Летом 1958 г. Галя гостила у нас, я забыл ее прописать в местном отделении милиции. Возвращаясь в Чехословакию, на границе в Чопе, ее задержали. Большая для нее неприятность. Тем более, что в ЧССР для туристов и иностранцев при посещении страны сроком менее четырех месяцев прописка не обязательна. Получив от нее телеграмму, отправился к Хабиб Мухамедовичу, объяснил, в чем дело. Он попросил секретаря соединить с начальником милиции г. Ташкента и в довольно грубой форме приказал немедленно уладить дело, а меня попросил зайти в наше отделение милиции и справиться, послана ли в Чоп телеграмма с разъяснением. В нашем отделении был принят очень любезно, начальник сказал, что дело уже улажено. Вот, что значит власть. Абдуллаев был не только президентом наук АН УзССР, но и заместителем председателя Совмина республики.
И наконец, о том, как я «остепенился», т.е. получил ученые степени кандидата и доктора г.-м. наук. Это имело определенное значение в будущем, как в моральном, так и материальном отношении.
Хабиб Мухамедович и товарищи советовали мне «остепениться», что означает получить ученую степень. Мне заниматься этим не хотелось, считал пустой тратой времени. Возражая, я приводил следующие доводы. Работая за рубежом у меня, никто не спрашивал даже диплома об окончании горного института и тем не менее это не мешало мне руководить работами, участниками которых были и доктора наук. АН ЧССР выбрала меня координатором геологических изысканий по тематике металлогении Среднечешского плутона, быть директором Геологического института и т.д…… В качестве кандидатской диссертации решил представить переделанную работу по геологии Македонии, тем более, что она была принята к печати Болгарской AН. B Ташкенте в это время шли защиты кандидатских и докторских диссертаций. Сходил их послушать и понял, что кандидатские соответствуют дипломным работам зарубежных Вузов, а докторские не отличались значимостью и даже не отвечали официальным требованиям ВАКа.
В качестве работы на соискание ученой степени кандидата г.-м. наук представил описание единственного в Европе и Азии месторождения виллемита, открытого мною, тем более, что по этой тематике было за рубежом опубликовано 5 статей на чешском и русском языках. Называлась она «Месторождение виллемита и металлогения Среднечешского плутона». 25 декабря 1957 г. защитил ее, а 14 июля 1958 г. диссертация утверждена решением ВАКа. Сразу же после получения диплома, Ученому совету Института геологии и геофизики Уз.АН представил для защиты на степень доктора г.-м. наук уже написанную работу: «Геология и металлогения Вардарской Македонии», объемом 802 машинописных страниц. Защита состоялась 12 февраля 1961 г., ВАКом утверждена 16 января 1962 г. Таким образом, в течение трех лет я «остепенился», после чего сразу же получил приглашение работать в Институте геологии Уз.АН. Приглашение принял и ушел из САИГИМСа.

е. Первая экспедиция в Северную Киргизию (восточная часть хребта Терскей Алатау, июль – август 1958)

В план работ Лаборатории САИГИМса входило определение количества примесей в сульфидах эндогенных и осадочных месторождений четырех среднеазиатских республик. В этом году (1958) надлежало изучить проявления руд и выяснить их генезис в пределах Джаргеданского рудного поля. Участники экспедиции: А.А. Малахов (начальник), Р.Л. Дунин-Барковский, С.Я. Клемперт, О.А. Коновалов, А.С. Кудрявцев и B.C. Попов (геологи и минералоги).
Долго искали шофера – мастера водить машины в горных условиях по трудным дорогам Тянь-Шаня. Маршрут: Ташкент – Фрунзе – Боамское ущелье – Рыбачье – г. Тюб – г. Пржевальск – Джергалан. Сбор назначен на 7 час. утра 25.07.1958 г. Грузовичок прибыл с опозданием. Сначала забираем походный инвентарь и консервы, затем на базар – запасаемся зеленью, овощами, фруктами арбузами и 51 дынями. Выехали часов в пять вечера, уже в Ташкенте при выезде из города шофер показал свое уменье – столкнулся бортами машины со встречным грузовиком. Миновав европейской застройки центральную часть города, оказались на окраине с одноэтажными саманными домиками, огородами и садам. От проезжей части они изолированы дувалами, все окна домиков обращены внутрь двора. Сразу за рубежом города начинается Казахстан, граница всего в 11 км от городского почтамта.
Шоссе постепенно поднимается вдоль реки Келес, пересекает многочисленные потоки и сухие долины западного склона хребта Карджантау. Начался крутой подъем, и мы на перевале. Первая смотровая площадка. На западе видна вершина Кизыл (1761 м), на севере внизу широкая долина р. Бадам и районный центр Чимкент, позади пустынные, почти безводные, покрытые уже побуревшей типчаково-степной растительностью, западные склоны Каржантау. Спуск. Сразу за городом шоссе поворачивает на СВ, пересекаем несколько горных потоков, затем крутой спуск в узкую долину верховьев р. Жабагалы-Су, вновь подъемы и спуски, новый 53 подъем перед с. Ванновкой, к которой вплотную подходят горы Бораладатау – западные отроги Таласского хребта. Позади, на юге, просматривается гребень Угамских гор. Сразу за Ванновкой около речки пришлось заночевать. Темно.
От Ванновки до Джамбула и перевала через Киргизский хребет холмистая безводная полупустыня, сплошные спуски и подъемы, высохшие в долинах источники, на склонах побуревшие выгоревшие скудные травы. Скучная и монотонная картина, глаз быстро устает.
Сразу за г. Джамбул многоводный Талас, за рекой начинается подъем на перевал, оттуда открывается вид на знойную пустыню «Пески Муюнкум». Киргизский хребет, высоты которого здесь достигают 3800 м и выше, остался позади.
Южный участок пустыни Муюкум имеет своеобразное геологическое строение. Верхний горизонт сложен рыхлыми слабо сцементированными песчано-глинистыми отложениями плиоцена. Уровень подземных вод не глубок и образуется за счет фильтрации вод горных потоков, опускающихся с северных склонов Киргизского хребта, и глубина его не зависит от изменений климата, почти постоянна. Справа и слева от дороги сплошные пески и редкие на них кустики колючки.
Неожиданно появились башты (бахчи) с крупными арбузами. Около одной остановились, запаслись арбузами. У баштовода (бахчевода) киргиза спросил, как им удается разводить арбузы на голых песках. Он подвел меня к колючке – обычное растение пустынь, и рассказал, как это делается. Корни колючки проникают на значительную глубину, достигают зеркала подземных вод, этим и пользуются местные жители. Они надрезают стебель колючки вставляют туда семечко арбуза, через некоторое время оно прорастает, появляются листья, цветы и наконец, арбузы. Древнейшее агродостиженне жителей среднеазиатских пустынь, притом гениальное. Арбузы оказались сочными и удивительно сладкими, больше таких в СССР я не едал.
Начинает темнеть. Спешим проехать пустыню. За ж.-д. ст. Луговая около с. Менека на первой попавшейся речке пришлось заночевать.
Утром 28 июля достигли г. Фрунзе – столицы Киргизии, современный европейского типа город. Заехали в институт геологии, получили дополнительные сведения, причем работавшие в Джергалане геологи предупредили, что среди трав и цветов и на субальпийских лугах, и в лесу много ядовитых растений. Город построен у подножия Киргизского хребта, не так далеко нависает над ним высочайшая его вершина – Западный Аламедин (4875 м). Вечные снега сверкают на солнце. Далеко на севере виднеется гребень хребта Киндыктис-Джетыжал – западное продолжение Заилийского Алатау. Спешим на восток.
Особых красот в широкой Чуйской межгорной равнине пока не видно. Тракт прижимается к предгорьям хребта Кындыстас, а дальше к горам Джетыжас. Вдали, по другую сторону равнины, сияют вечными снегами гребни Киргизского хребта, южный склон которого опускается несколькими пологими широкими ступенями. Здесь пастбища. Сейчас склоны желто-жухлые, трава уже выгорела, лесов не видно. Со склонов стекают многочисленные реки и потоки, среди них: Алмаден, Иссыката, Кегеты, Шамсу, Кызылсу – на равнине бег их замедлен, дно выстлано галькой, все впадают в реку Чу. Равнина густо заселена, много кишлаков, несмотря на обилие рек, значительные площади заняты орошаемыми землями. Все обработано, сады, огороды, бахчи. Незатронутые агрокультурой участки покрыты первичной типчаково-полупустынной растительностью.
Кишлаки утратили свой первоначальный облик, с которым я знаком по описанию первопроходцев, открывших для нас Чуйскую долину. Теперь это поселки, с типичными европейскими одноэтажными домиками, отштукатуренные и побеленные, небольшой дворик, тополь. Наконец, встретил сосуществование старого с новым. Во дворике уютного белого домика стоит киргизская юрта. Остановился. Зашел во дворик, попросил воды и спросил девушку, очевидно, студентку, почему во дворике юрта. Она засмеялась и объяснила, что в ней живут бабушка и дедушка. В комнатах спать не привыкли, душно, поставили юрту и хотя во дворике ни одной травки, 55 утоптанная земля, им всё еще кажется, что по старому жить вольготнее и удобнее, а главное больше воздуха. К вечеру достигли р. Кызылсу, свернули с дороги и далее по еще нетронутой типчаково-степной полустепи, на берегу небольшого потока раскинули раскладушки, согрели чай, поужинали и спать. Завтра предстоит трудный участок Боамским ущельем до г. Рыбачье (рис. 5-17).

Рисунок 5-17

29 июля выехали рано. Чуйская равнина становится все уже и уже. Отроги гор Джетыол и Киргизского хребта сходятся. Перед нами створ в Боамское ущелье. Справа около шоссе на пьедестале фигура оленя, внизу в его основание, вцементировано несколько труб, из них струится пресная вода. Это место традиционная остановка водителей перед трудным подъемом сквозь теснины Боама. Остановились и мы, отдохнули, «заморили червячка» и дальше в путь. Тракт резко повернул на юг. Проехав ущелье, я понял, почему устроен традиционный привал около «оленя».
Что представляет собой Боам, столь красочно описанный нашими географами первопроходцами в прошлом веке. С позиций геологии, тектоники и геоморфологии – это глубокий каньон, огромная аэродинамическая труба, по которой холодный воздух с Иссык-Кульской межгорной впадины стекает в Чуйскую равнину, а из Чуйской – стремится вверх западный ветер «улан», скорость которого достигает до 150 км/ч. Теснина разделяет два могучих хребта: Кунгей Алатау на севере и Киргизский на юге, сложенных гранитоидами и кристаллическими сланцами.
Дорога расположена, в основном, на узкой террасе речных отложений, иногда круто поднимается вверх на высоту несколько десятков метров, где идет по карнизу над отвесно опускающими вниз скалами – бамами. В основном, для прокладки современного тракта была использована древняя тропа, по которой впервые в 1856 г. с большим трудом прошел с отрядом казаков П.П. Семенов, знаменитый исследователь Тянь-Шаня и достиг впервые оз. Иссык-Куль. Склоны хребтов поднимаются ввысь до двух и более километров, с дороги их вершин не видно. Внизу несется бурная порожистая река, гремят перекатываемые вниз огромные валуны. На продолжении около 30 километров р. Чу теряет в высоте более 500 м, что придает её водам необычайную динамическую силу, которая увеличивается за счет притоков, стекающих со склонов хребтов, в том числе, и многоводной р. Чонкемин. Когда наш «газик» взбирается на карнизы, высеченные в скале, в кузове все замолкает, тишина, в кабине слышен только натужный гул мотора, да непрерывный шум реки. Краски, слагающих склоны каньона пород, серые до темных, поэтому утром и в сумерки здесь становится мрачно, дико и неуютно. Зато около полудня, когда обе стороны каньона освещены, ущелье становится веселее, с каждым поворотом новые пейзажи, очень живописно. В конце теснины склоны становятся более пологи, р. Чу резко свернула на юг, ущелье расширяется и скоро мы на перевале, возвышающимся над зеркалом озера Иссык-Куль на несколько десятков метров.
Справа от дороги болото, заросшее тростником и осокой, постепенно опускается на восток, из него вытекает небольшой ручеек Катемальды («Мокрый зад»). Киргизы говорят, если сесть в ручей, то он замочит только мягкое место. И несмотря на столь не лестное название, ручеек знаменит, это водораздел гидрографической сети озера Иссык-Куль и р. Чу и единственный поток, впадающий в бессточное озеро на западе.
С перевала открывается широкая панорама. Перед нами индигово-синяя поверхность озера, окаймленная с севера и юга высокими хребтами Кунгей Алатау и Терскей Алатау, вершины которых увенчаны шапками вечных снегов. Отражение гор в водах озера создает удивительной красоты картину. Границы вод на востоке уходят за горизонт. Разнообразие открывшейся панорамы заключается в закономерной смене цветов склонов Терскей Алатау. Вверху сияющая полоса снежников сменяется светло-зеленым поясом альпийских лугов, еще ниже располагается зона темно-зеленых хвойных лесов и внизу серая полоса полу выгоревшей степной растительности сменяется индигово-синими водами Иссык-Куля. Склоны Кунгей Алатау выглядят более скромно, здесь доминируют бурые цвета. Около г. Рыбачье прибрежные воды приобретают зеленоватый оттенок. Величественная и незабываемая картина. Теперь я понял, что после долгого, в значительной мере однообразного и монотонного пути, мы попали в страну природных красот.
Озеро Иссык-Куль не замерзает (Горячее озеро), тектонического происхождения – глубокий грабен, разница высот между дном озера и вершинами обрамляющих его гор достигает 4-х км, и более. Межгорная впадина одна из крупнейших в системе Тянь-Шаня, вторая по размерам после Ферганской. Она протягивается с запада на восток около 200 км, а максимальная ширина 60 км, высота зеркала воды достигает 1609 м, глубина озера — до 702 м., площадь поверхности 6206 кв. км., объем воды 1732 куб. км. Озеро занимает 7- ое место по величине и 3- е место по глубине после Байкала (1920 м) и Каспия (1025 м). В Иссык-Куль впадает 80 рек и потоков, в том числе четыре крупных: Тюб, Джергалан, Джаты-Огуз и Джуки, в основном, из Терскей Алатау. Иссык-Куль озеро солоноватое, бессточное, зимой не замерзает. Береговая линия. слабо изрезана за исключением восточной равнины, где при впадении рек Джергалан и Тюб имеется два крупных залива. Ширина прибрежной равнинной полосы достигает нескольких километров и сложена она преимущественно речными наносами (рис. 5-18, 5-19).

Рисунок 5-18

Рисунок 5-19

Город Рыбачье – районный центр, важный транспортный узел (ж.-д., тракт и грунтовые дороги, пароходство), который связывает его с областями центрального и восточного Тянь-Шаня, со всеми прибрежными поселениями Иссык-Куля, а через г. Фрунзе со всеми территориями Союза. От г. Рыбачье до Ташкента около 870 км. Выехали из города уже вечером и в нескольких километрах от него, остановились на берегу р. Торуагырь, кругом еще первобытная плоская покрытая галькой равнина с убогой полустепной растительностью.
Утром 30 июля снова на колесах, предстоит добраться до Прииссык-кульской равнины. Ширина равнинной части подножия Кунгей Алатау достигает местами первых километров, а близ с. Григорьевки отроги Кунгей Алатау опускаются вертикально в воды озера. До г. Пржевальска осталось 226 км. До села Тамчи много пустырей, почти сплошной галечник, покрытый редкими кустиками солянки, типчака и полыни. На гальке виден загар пустыни. Побережье довольно монотонное и скучное. Но дальше на восток картина 58 резко меняется. На берегу озера богатые украинские и русские села, дома отдыха, курорт Чалпаната, повсюду хорошо обработанные земли и даже крупные плантации опиумного мака – «специалитет» Иссык-Куля. На севере, над пологими склонами, возвышаются гранитные гребни хребта Кунгей Алатау. Они, как правило, безлесны, местами видны рощи редколесья тянь-шаньской ели, которые всегда размещаются только на северо-восточных склонах, спускающихся с Кунгея отрогов, в то время как северо-западные всегда покрыты полустепной горной растительностью.
Вершины Кунгея, по мере продвижения на восток, поднимаются всё выше и выше, а пик Коктал достигает 4771 м. На гребне видны вечные снега. С другой стороны, разноцветный Терскей Алатау. Наконец, подъехали к месту, где с одной стороны отвесные скалы опускаются в озеро и, кажется, кончается путь. Подъехав ближе – перед нами пробитый в скалах карниз, а проехав его, видны небольшая речка, а за ней с. Григорьевка. Здесь, высоко в горах Кунгея, есть заброшенные канавы, которые необходимо осмотреть. Грунтовая уезженная дорога поднимается вверх по довольно узкой долине вдоль реки. Обе стороны склонов скалисты, поросли редкими, уже побуревшими, кустиками. На нашей карте местоположение канав не обозначено, надеемся найти их при помощи чабанов. Резкий поворот на запад и неожиданно для нас мы попали в зону альпийских лугов, широкую плоскую равнину, покрытую высокими травами, высоченными зонтичными и обилием альпийских цветов, не так далеко пасется отара овец. Подъехали. Чабан знал «рудное место», показал его. Канавы давно заросли буйной растительностью, совершенно заплыли, даже отвалчики почти полностью исчезли. Наши поиски были безуспешны, пришлось возвращаться. За Григорьевкой та же картина – украинские и русские села, обработанные поля. Город Тюб, что стоит в восточной части одноименного залива, мы проехали уже вечером. На ночевку остановились около небольшой речушки в нескольких километрах от города.
Упомянем о том, какие замечательные памятники человеческой культуры мы видели у подножия Кунгея. Их два. Впервые на равнине у подножия Кунгея мне пришлось познакомиться с архитектурой киргизских памятников захоронения. Они разбросаны всюду и в полном беспорядке в пределах центральной части северного берега. Каждый из них имеет свой облик. Здесь довольно крупные мавзолеи и тупо пирамидальные ступенчатые строения, и другие архитектурные формы, на некоторых сохранились названия племени и имя погребенного. Возвышаются копии дворцов, военных укреплений, культовых сооружений. Судя по датам захоронения, в том числе, и сведениям о времени рождения и смерти, этот обычай сохранился и сейчас. Часть строений разрушается, некоторые надстраиваются и делаются по представлению родственником более величественными. К сожалению местные бюрократы и партийное чиновничество, а также часть киргизской интеллигенции не смогла понять, что эти ансамбли имеют не только историческое значение, но могут быть использованы для посещения туристов (рис. 5-18, 5-19).
Скопления петроглифов удивительное и редкое зрелище. Множество крупных каменных болванов с ровной поверхностью покрыто петроглифами, изображающими различные сцены из жизни местных аборигенов доисторических времен. Часто встречаются изображения горных козлов, сцены охоты. К своему ужасу обнаружил, что это место, которое должно быть заповедным в каждом культурном государстве и находиться под защитой закона и граждан, местные хозяйственники, что часто бывает с необразованными ограниченными людьми, используется для производства щебенки. Этим «дубам» и тупоумам простительно, но никак нельзя этого простить киргизской интеллигенции, различным чинушам наркомпросов и культуры, священной обязанностью которых является именно защита таких исторических памятников. Яркий пример безкультурья высокой «интеллигентной» бюрократии и тупости ответственных руководителей.
По пути в г. Пржевальск мы заехали на перевал Санташ (Тысячи камней). Одно из наиболее замечательных мест Прииссык-кульской 60 равнины. Перевал невысок, но все же доминирует над раскинувшей с юга низиной. По обе стороны дороги небольшие увалы, заросшие травой, небольшое озеро. На его берегу две груды камней – одна выше человеческого роста, длиной около десяти метров, другая значительно меньшая по размерам. Сложены хорошо окатанными крупными гальками, обычно 15-20 см в длину. По преданию обе кучи сложили воины Тамерлана. Высокая, когда воитель со своим войском, пройдя южным побережьем Иссык-Куля во главе несметных полчищ для усмирения своих подданных на востоке ханства и завоевания враждебных владений, приказал каждому воину захватить по булыжнику и здесь на перевале сложить в одну груду. Свидетель численности войск, отправившихся в поход. По возвращении из удачного похода, приобретения новых земель и многих кровопролитных сражений, в этом же месте воины проделали ту же операцию. Великий завоеватель получил здесь представление о числе отправившихся в поход и вернувших из него. Сравнение объемов обеих куч – свидетель огромных потерь рати Тимура. Оригинальный памятник ХV века, времени великих преобразований на юге Средней Азии.
Осмотрев памятник отправляемся в Пржевальск. Через несколько часов мы там. На базаре запаслись необходимым и поспешили посетить могилу великого знатока этих мест и первопроходца ученого, географа – Николая Михайловича Пржевальского. Он, согласно его завещанию, похоронен на высоком берегу озера Иссык-Куль к западу от кишлака Каракол (ныне г. Пржевальск). С места захоронения открывается изумительный вид на озеро и его горное обрамление. Теперь здесь могильная плита, очень красивый памятник и музей, посвященный исследователю (рис. 5-20).
До Джергалана осталось 132 км хорошей укатанной дороги. Со всех сторон нас окружает слегка холмистая равнина. Повсюду зелень, луга, сады, богатые села, поля пшеницы. Давно исчезли богатые пастбища, тысячные табуны лошадей и непрерывно воюющие за их обладание киргизские племена. Виден створ ущелья, по которому нам придется подниматься, 61 справа течет р. Джергалан метров 20 шириной – порожистая и быстрая. В ущелье крутой подъем, нашли удобное место, с которого хорошо просматривается межгорная равнина р. Джергалан до ее впадения в озеро и синева вод Иссык-Куля. «Газик» пыхтит, гудит и поднимается все вверх и вверх, внизу бурлит и пениться теперь уже буйная река. По обе стороны крутые скалистые склоны Терскей Алатау. Мы видим полный геологический разрез через хребет т.к. р. Джергалан почти перпендикулярно разрезала его. Видны высокие, покрытые ледниками, горы Терскея, где берут свое начало реки Тюб и Джергалан. Река резко поворачивает на юг, а путь нас ведет на север. По обе стороны лес тянь-шаньской ели, а выше, где находится горняцкий поселок, уже субальпийские луга.
Небольшой чистенький поселок. Встретили нас приветливо. Отвели домик, комната и кухня, меблировка, на дворе дрова. Завтра на работу, мы будем выяснять геологическую обстановку, водитель возиться с мотором. Поисковые и разведочные работы интенсивно велись с 1954 по 1957 гг. Обнаружено два типа оруденения жильной (Верхний и Нижний Тюб, Верхний Джергалан и Темир-Булак) и пластовый (Иккичат, Тузсу, Таштюбе, Чааркудух, Учкашка, Каркара и др.). Первые размещаются в гранитоидах, вторые приурочены к известнякам намюра. Представление о их размещении дает карточка (рис. 5-21). Месторождения изучались киргизскими геологами, которые пришли к мнению о их осадочном генезисе. Минеролог З.Е. Бурыхина и сотрудник института геологии УзССР отнесли их к гидротермальному типу. Нам придется разобраться и в этом вопросе (рис. 5-22, 5-23).

Рисунок 5-20

Рисунок 5-21

Рисунок 5-22

Рисунок 5-23

В результате тщательных исследований наша группа подтвердила правильность выводов киргизских геологов. К числу признаков их осадочного происхождения относятся следующие: размещение только в известняках намюра в виде согласных пластовых залежей, приуроченных к определенному стратиграфическому горизонту и выдержанность по мощности; формирование в условиях прибрежных полузамкнутых бассейнов на небольших глубинах; отсутствие признаков гидротермальных изменений вмещающих пород и наличие микроскопических каемок осветления доломизации на контакте рудных пластов и известняков, характерных для процесса переотложения; закономерное изменение минерального состава от древних к юным рудных формаций (медной, гематитовой и свинцовой); низкие температуры отложения сульфидов; наличие во всех рудных пластах трех минеральных ассоциаций – сингенетической и двух переотложения – имеющих региональный характер; одинаковый их состав и вертикальная зональность (сверху вниз): теннантит-халькопиритовый, кварц-гематитовый и барит-кальцитовый; большое количество барита, церуссита и англезита в рудах; широкое развитие низкотемпературного метасоматоза; наличие стиллоито-структурных швов в известняках, выполненных органическим веществом и сульфидами; отсутствие структур распада твердого раствора в сфалерите; структуры решетчатого замещения типа: борнит-халькопирит, халькозин-халькопирит – свойственные осадочным месторождениям; нахождение значительной части свинца в карбонатной форме; германиеносность сфалерита и халькопирита, преобладание в них никеля над кобальтом, а в галенитах – сурьмы над висмутом и присутствие ванадия (рис. 5-24).
18 августа закончили работы. Участвовало в них три группы: я и Дунин-Барковский; Коновалов и Кудрявцев; Клемперт и Попов. Две – каждый день выезжали на месторождения, где отбирали нужный материал. Я и Дунин-Барковекий просматривали керн скважин и отчеты геологов, иногда выезжали на месторождения. Вечером каждый отчитывался за проделанную работу, описывали образцы и их упаковывали. Предстоит обратный путь, очень беспокоил водитель, мотора не знает, машину водит плохо, давно бы его отослал в Ташкент, да нет замены.

Рисунок 5-24

Наконец несколько слов о ядовитых растениях, которые всем нам доставили много неприятностей. Здесь встречаются ядовитые растения целиком или только определенные их части; растения, покрытые мелкими шипами, укол которых очень болезнен и ранки плохо заживают и долго дают о 63 себе знать; растения аромат, которых ядовит; растения, сок которых чрезвычайно ядовит, особенно полученный из их корней и т.д. К сожалению, не могу сейчас вспомнить их названия. У всех руки в ожогах, раны – долго не заживали. В высотравных субальпийских лугах трудно уберечься от жгучих растений. По вечерам жители поселка рассказывали нам о многих случаях отравления людей, особенно приезжих. Говорил, что в деревнях есть бабки, которые за большие деньги травят людей, натирая постельное белье соком какого-то растения. Медицинская экспертиза не в состоянии установить присутствие яда органического соединения и в результате все сходит с рук.
В одно из воскресений я отправился погулять по субальпийским лугам. Ковер цветов, аромат, свежий горный воздух, лучшего желать не нужно. Обратил внимание на яркую синеву небольшой площадки. Добрался и поразился красоте своеобразной лужайки. Ярко-синие цветы с очень крупными тюльпанообразными одиночными головками, удивительно красивы, аромат их чувствуется издалека. Набрал большой букет, думая украсить нашу комнату. Уже в поселке, вблизи нашего домика меня остановила женщина, спросила, зачем я несу цветы. Рассказал. Она ответила – немедленно выбросите их, они очень ядовиты, вернее их запах, ночью все можете отравиться, такие случаи у нас уже бывали с приезжими, местные жители знают о их ядовитых свойствах. Пришлось букет выбросить.
Отправляемся обратно, через неделю будем в Ташкенте, но случилось все иначе. До г. Фрунзе добрались благополучно. Выехали из города рано утром в субботу. В первом же поселении пришлось задержаться, в пяти километрах от города. Вдоль шоссе на протяжении почти 90 км, несколько крупных чеченских аулов. …Выселенных……… Чеченцы считают, что виноваты в этом русские и только русские и изрядно ожесточились. И надо же было – в первом ауле, в пяти километрах от столицы Киргизии наш горе-водитель совершил наезд на чеченку. Я сидел в кабине рядом с шофером и видел, как это происходило. Женщина перебегала дорогу и продолжала бежать к окраине, на шофера нашло затмение. Он затормозил, но машину повернул в сторону чеченки и уже при самой остановке ударил ее крылом грузовика. Она упала, водитель выскочил из машины, вскочил в первый грузовик, идущий во Фрунзе и исчез.
Мы остались одни. Сразу собралась толпа. Добрых намерений к нам не имели. Двое забрались в кузов, а там с испугу Кудрявцев «подлил масла в огонь» вытащил винтовку (в экспедиции всегда имели несколько винтовок), в это время я выскочил из кабины, приказал Кудрявцеву спрятать оружие, посмотрел женщину, крови не видно, очевидно шок и возможно внутренние ушибы. В толпе появился высокий статный уже не молодой чеченец и начал руководить агрессивными действиями толпы, что-то говорил.
Зная обычаи мусульман-арнаутов, я чувствовал, что мне опасность не грозит, подошел к нему, поздоровался и начались переговоры. Произошел примерно следующий разговор. Чеченец, поддержанный возмущенной толпой, требовал по обычаю кровь за кровь, указав конкретно на Кудрявцева. Я со своей стороны требовал, чтобы пострадавшую погрузили в первую машину и отвезли во Фрунзе в больницу. Удивительно, что никто из присутствующих заботы о пострадавшей не проявил. Наконец в первый автобус ее погрузили и в сопровождении двух родственников они уехали. После этого переговоры продолжились. Толпа приутихла и слушала. Я привел следующие доводы и предложил: «Уважая Ваши обычаи, я согласен передать Вам Кудрявцева, но имеются следующие возражения. Взявшись за оружие (с испугу) он не стрелял, а кровь имеете брать у водителя машины, так как он истинный виновник, и второе – Вы видите, что мы без водителя и принуждены остаться у Вас заложниками. Уехать мы никуда не можем». С этими доводами их вождь согласился. Время выиграно, как действовать дальше покажет время и обстановка. Забрался в кабину и стал ждать. Шофер без сомнения сообщил, куда следует о происшествии. Так оно и было.
К машине подошел милиционер, забрался в кабину, он работает в местном участке, татарин и как мне сообщил, пользуется доверием среди чеченцев как их единоверец. И мы поехали, в кузов забрались два чеченца. Нас привезли в участок аула. Чеченцы ушли, но поставили на перекрестках двух улиц свои посты.
При милиции пустой большой двор. Познакомившись с начальником, сообщил ему как это все произошло и о чем я договорился с их вожаком. Попросил разрешения поставить грузовичок в их двор, но он отказал и одновременно предложил временно занять соседний двор. Хозяин инженер, коммунист, сейчас в командировке. Во двор ведут двое ворот. Сегодня суббота, завтра воскресенье – с Фрунзе связаться нет возможности. Начальство отдыхает, да и нужды нет. По ночам наши должны нести дежурство, чтобы чего-либо не случилось. В понедельник с утра непрерывно следить за дорогой Фрунзе-Ташкент и как только появится первая колонна грузовых машин выезжать со двора, вклинится в колонну и дальше с ними до конца чеченских поселений. Забрал сынишку водителя, его поместили в подвал, где уже сидел его отец, а мы расположились во дворе инженера. Шоссе в Ташкент хорошо просматривается, до него не более двухсот метров. Чеченские посты к нам не заглядывали, но непрерывно дежурили и воскресенье, и в понедельник. Каждое утро и после полудня я посещал их посты, в нем всегда был вожак и спрашивал у него о здоровье потерпевшей. Стереотипный ответ: «Еще не умерла», а это значит, что дело идет на поправку. Днем шофер приводил в порядок мотор, вечером отправлялся в подвал, где находился его сынишка.
В понедельник с утра все в машине, один следит за дорогой. Наконец дал знак о появлении колонны. Заскакиваем в кузов и машина полным ходом вылетает на дорогу, вклинивается в колонну. Все машины в колонне крытые, так же как и наша и со стороны ее не отличишь. Сто километров, ни одной остановки и мы уже в Казахстане. Чеченские аулы остались позади. Водитель и Кудрявцев в безопасности, но через несколько километров нас ожидало новое препятствие.
Небольшая долинка, внизу струится небольшой ручеек, были дожди и переехать через ручей невозможно. Скопилось множество грузовых машин, каждая ждет своей очереди. Шоссе не закончено, с обеих сторон оно доведено до начала будущего моста, к строительству которого еще не приступали. Дело в том, что со стороны Казахстана шоссе строит Казахское строительное управление, а с нашей Киргизское – еще спорят кто будет возводить мост. С таким явлением я уже встречался в Узбекистане, дело знакомое. Объездные грунтовые дороги, а их тут множество, совершенно раскисли, глина. Машины буксуют и ни с места. Хотя мы уже в безопасности, водитель перепуган, волнуется и спешит перебраться на другой берег. Смекалистый тракторист решил проблему, за трешку перетаскивает грузовики с одной стороны на другую. Водитель убедил тракториста перевести нас вне очереди, очевидно мзду получил с добавкой, и мы на другом берегу, на шоссе. Мотор работает к нашему удивлению безотказно и на третий день мы уже в Ташкенте во дворе нашего института, быстро разгрузились и по домам. Так закончилась моя первая крупная экспедиция в Средней Азии. Она оставила незабываемый след о горах, долах, теснинах, ущельях, монотонных огромных пространствах предгорий высоченных гор, ее первобытных лесах тянь-шаньской ели и разноцветье субальпийских лугов. Незабываемые впечатления. Решил обязательно побывать в районе Иссык-Куля и три раза это осуществил. Всего во время экспедиции проехали свыше 3200 км.

ж. Вторая экспедиция в южную часть Тань-Шаня и на Памир (лето 1959)

Все приготовления закончены, фрукты, овощи, арбузы и дыни в грузовичке, водитель на месте. В состав экспедиции входят А.А.Малахов, мои сотрудники: С.Я. Клемперт и А.С. Кудрявцев, рабочий и Дима. Около полудня выехали. Направление – г. Самарканд. Почти до р. Сыр-Дарьи шоссе обсажено тополями, мост через своенравную реку, часто меняющую свое русло, за ней начинается «Голодная степь». Страшная для путников когда-то, теперь обводнена и обжита, около кишлаков постройки колхозников городского типа, сады и огороды; бывшая пустыня частью окультурена – хлопковые плантации; частью сохранила свой первобытный вид и 68 покрыта пустынно-степной растительностью. Вдали показались очертания невысоких гор, совершенно безлесных и вскоре г. Джизак. Довольно многолюдный городок, богатый базар, чайхана, есть верблюды. Перевал, за ним широкая равнина и многоводная р. Зеравшан, протяженностью около 740 км., берущая начало из Зеравшанского ледника далеко на востоке и теряющая свои воды в пустыне, не доходя 20 км до р. Аму-Дарья. Равнина густо заселена, много зелени, почти все земли обработаны. К г. Самарканд подъехали поздно вечером. Запланированные осмотр его достопримечательностей и обсерватории Улугбека отставлены. Первую ночевку провели около одного из протоков р. Зеравшан.
Утром, не заезжая в город, свернули на восток по дороге в Пенджикент. Тракт идет почти посередине равнины. Повсюду узбекские кишлаки, зелень лугов, плантации хлопка, поля пшеницы, персиковые, абрикосовые сады, хурма, гранаты, много виноградников, бахчи с арбузами и дынями. Плодороднейшая и богатейшая равнина республики.
Река, основная водная магистраль, течет медленно, много протоков, но ни одного притока. Вдали на востоке видны высокие горы Туркестанского и Зеравшанского хребтов. Вскоре открылся створ в узкую межгорную долину реки. На севере вздымаются крутые, лишенные леса, склоны Туркестанского хребта, на юге такие же – Зеравшанского. Удобные земли долины обработаны, много садов. Начинается медленный подъем. Река почти сразу превратилась в бурный многоводной поток, с обоих склонов гор из всех ущелий стремят свои воды годные ручьи и речки. Внезапно появился г. Пенджикент. Мы в Таджикистане (рис. 5-25).

Рисунок 5-25

Пенджикент, первый таджикский город, районный центр, запрятался в глубоком ущелье. Небольшая площадь, здесь ресторан и гостиница. Полдень и мы решили перекусить. Водитель остался при машине, первый отобедавший заменит его. На этот раз нас ждала неожиданность. Ни машины, ни водителя на месте не оказалось. Начались расспросы и розыски. Они привели нас к зданию милиции. На дворе наш грузовичок. Дежурный 69 сказал, что Мазаренко арестован, сидит в подвале, начальник на обеде. Пришлось ждать. Наконец прибыл и он, таджик средних лет, майор. Пригласил меня в кабинет объяснить, что произошло. Сказал: «Нарушил правила, у нас грузовым машинам перед рестораном останавливаться запрещено, положено только легковым, но не это главное. В водительских документах обнаружена подчистка, вымарано решение о штрафе». После долгих переговоров, согласился освободить водителя, а наказать позже. Чувствовалась неприязнь таджиков к узбекам и даже скрытая вражда. Расспросил о нашем маршруте, сообщил, что долиной реки Магиан-Шинг проехать нельзя. Высоко в горах произошел оползень, дорога закрыта. Важная информация.
Проехали около десяти километров от города, перед нами появилось глубокое ущелье, на дне которого стремительно несутся бурные воды р. Магиан, вдоль нее грунтовая дорога. Свернули, подъем становится все круче и круче. По обе стороны крутые скалистые склоны Зеравшанского хребта, вершин их не видно. С правой стороны склон сложен преимущественно сланцами, круто падающими к реке, с левой более крутой и обрывистой, тоже сланцы. Склоны голы, редкая травянистая растительность и небольшие кустики. Преобладают темные тона и утром ущелье приобретает мрачный вид. Проехали два-три километра и перед нами круто возвышается завал. Здесь в результате землетрясения произошел обвал. Огромная масса скалистого грунта сползла вниз, образовала мощную преграду, сложенную крупными обломками скал, огромными камнями, болванами и всякой каменной мелочью. Высота образовавшейся здесь плотины около 80-90 м. Повсюду просачивается вода, вытекают мелкие ручейки. Величественное зрелище – свидетель колоссальных внутренних сил земной коры. Дорога круто поднимается вверх, делая непредсказуемые зигзаги, повороты, объезды около крупных обломков скал. Грузовичок гудит, все его лошадиные силы работают на полную мощность и, наконец, мы на плотине шириной несколько десятков метров. Открывается изумительное по красоте завальное озеро. Вода совершенно прозрачная голубовато-синего цвета, видно дно, никакой растительности, нет рыбешек, ничего живого. 70 Первое Мальгузерское озеро, всего их семь. Знаменитый каскад обвальных озер Средней Азии. Объезжаем его по левому берегу реки, через некоторое время впереди новый еще более мощные завал. Преодолев его и выехав на широкую плотину, открылся вид на второе озеро. Оно непохоже на первое и даже вода его несколько другого цвета, но такая же прозрачная, озеро безжизненное. Таким образом, минули еще два завальных озера, все они имеют собственную физиономию, а сходство в прозрачности воды, отсутствия в них жизни и значительной глубине.
Внезапно узкая долина раскрылась. Перед нами огромный водный бассейн – с запада ограничен опускающими до бровки воды почти вертикальными утесами или очень крутыми берегами. Слева на востоке открытая широкая, полого опускающаяся холмистая долина, позади высокогорное окаймление. Альпийские луга зеленеют, много цветов. Около плотины остановка, на западном скалистом берегу, метров в 100-200 над уровнем озера, разведывались несколько рудопроявлений сурьмяных руд (Гурдара, Шинг и др.). Нашли тропу, пробитую разведчиками в каменном грунте. Она привела нас прямо к разведочным канавам и небольшим штольням. В отвалах собрали обильный материал: антимонит и продукты его выветривания, сервантит, сернаментит и др. И к вечеру спустились в долину.

В конце озера видна новая завальная плотина, на ней виднеется дом. Подъезжая к завалу, впервые в Средней Азии встретил небольшую березовую рощу, очевидно посадка человека. Прижилась. Дорога через завал упорядочена. Наверху домик оказался каменным двухэтажным зданием – домом отдыха. Пустует, остался небольшой персонал. Мы не смогли там достать ни хлеба, ни мизерного ужина. Выбрали на широкой завальной плотине небольшую площадку, где и остановились. Перед нами большое озеро, воды которого доходят почти до кромки завала, окаймлено высокими горами. На юге возвышается горный массив, вершины которого сияют от покрывающих их снежников. Грандиозная панорама. Развели огонек, согрели ужин и чай, раскинули раскладушки и на «боковую». 71
Каскад мальгузерских озер, где каждое озеро красиво по-своему, производит незабываемое впечатление. Это жемчужина Таджикистана, будущее место паломничества туристов (рис. 5-26).

Рисунок 5-26

Утром возвращаемся обратно. К полудню уже были на одном из них – нижних мальгузерских озер. Жарко. Ребята решили выкупаться. Выбрали огромный обломок скалы, почти вертикально опускающийся в воду. Прекрасное место для прыгания и ныряния. Первым взобрался на него Кудрявцев, нырнул и моментально выскочил на берег. Вода ледяная. Желающих больше не нашлось. Опять на «колеса» и вскоре были на тракте в Зеравшанском ущелье, ведущим к устью реки Фандарьи.
Зеравшанская долина между впадением в одноименную реку двух многоводных ее притоков: Магиан-Шинг и Фандарья, стала узкой. Река Зеравшан приняла типичный облик порожистый многоводной горной реки, гремит перекатывая крупные обломки скал, всё время прижимаясь к почти отвесным склонам Туркестанского хребта. Тракт свернул на юг, поднимаемся вверх вдоль р. Фандарьи, пропилившей здесь Зеравшанский хребет и, частично, северные склоны Гиссарского, где уже меняет свое название на Ягноб. Небольшой перевал, поворот на восток и грунтовой, давно неезженой, дорогой поднимаемся почти до вершины хребта, где располагается скарново-пирротиновое месторождение с небольшим содержанием шеелита. Тип для меня новый. Поэтому привожу его краткое описание.
Такфонское или Кухисафитское месторождение располагается на площади развития серых и зеленовато-серых кварцево-серицит-хлоритовых метаморфических сланцев, известняково-сланцевых пород и кристаллических известняков палеозоя. Скарны образованы, в основном, темно-зеленым, до черного, геденбергитом с редкой примесью граната и эпидота. Среди сульфидов доминирует пирротин. Шеелит почти микроскопических размеров. Материал отобрали с трудом. Спешим засветло миновать перевал Анзоб (3379 м). Остановка. Первая наша смотровая площадка.
На севере – покрытые побуревшей горностепной растительностью безлесные склоны Зеравшанского хребта, на юге просматривается долина р. Варзоб и вдалеке, по-видимому, намечаются очертания г. Душанбе. На западе крутые и обрывистые вершины гор Гиссарского хребта. Лесов нигде нет и в помине. Кругом типичная горная полупустынная, полустепная зона. Вечереет. Спешим спуститься до р. Сиам (Майхура), где нам предстоит переночевать. Справа от тракта грунтовая дорога сразу теряется между нагромождением почти вертикальных скал. Пришлось заночевать среди скал. Глубоко внизу шумит Сиам. Реки не видно. Она спряталась в глубоком ущелье.
Дорога в Майхуринское скарново-касситерит-шеелитовое месторождение довольно долго идет по карнизу, высеченному для эксплуатации рудных залежей (рис. 5-27). Она узка, справа поднимаются почти вертикальные скалы известняков высотой несколько десятков метров, слева пропасть, глубоко внизу беснуется река, по левому берегу которой лежит наш путь до месторождения. Правый берег реки сплошной отвес. Каньон, узкая щель. Все в напряжении, особенно водитель, в кузове тишина, нет обычного шума, разговоров. Глаз устает от однообразно серовато-белых тонов – и так несколько километров.

Рисунок 5-27

Внезапно щель разомкнулась. Перед нами величественная впадина, дно бывшего ледника. Со всех сторон вздымаются горы, доминирует вершина горы Майхура (4491 м). Почти никакой растительности. Альпийская зона внизу. Склоны окружающих гор покрыты обломками скал, выступами горных пород, много щебенки. А вот южная сторона бывшего ледника полная противоположность.
Перед нами почти отвесная стена перемежающихся известняков и сланцев. Среди них четко выделяется огромная линза шеелитоносных темно-зеленых скарнов. Длина ее около 800 м, мощность свыше 25 м. Внизу у ручья палаточный поселок геологов и горняков (рис. 5-28).

Залежь приурочена к контакту известняков и гранитоидов. Скарны образованы – андрадитом, пироксеном, кварцем и рудными: шеелитом, касситеритом, пирротином, халькопиритом, сфалеритом. Внутри огромные камеры, на 73 дне которых отвалы рудного материала. Собран предварительный материал. Моя коллекция обогатилась прекрасными образцами касситерита, светло-бурого и почти белого шеелита, гроссуляр-андрадита, геденбергита и сульфидов. На третий день вновь трудная дорога в долину р. Борзоба.

По дороге побывали на Такобском месторождении кварц-флюоритово-сульфидных жил. Они залегают в зоне разрывных нарушений почти на контакте с вулканическими гранит-порфирами. Прослежены по простиранию около 700 м и по падению на 400 м. Собраны: галенит, сфалерит и халькопирит. Закончили сбор материала поздно вечером, и пришлось заночевать вблизи рудника, около небольшого ручья.
Утром по пути в Душанбе, вблизи Варзобской ГЭС, около дороги в благоустроенный бассейн – место праздничного отдыха душанбинцев. Дно его бетонировано, глубина около полутора метров. После странствований в горах было приятно выкупаться и освежиться. Через полчаса были в столице Таджикистана. Запаслись изрядным количеством продуктов и, не задерживаясь в городе, выехали на юг в Кулябский район.
Перевалив невысокий хребет, очутились в живописной долине р. Илек (рис. 5-28, 5-29). По мере продвижения вверх по течению реки морфология ее берегов меняется. Вначале они довольно полого опускаются почти к тальвегу реки, вблизи которой становятся обрывистыми, крутыми и часто отвесными скальниками. Пологие склоны покрыты побуревшими травами и в беспорядке разбросанными мелкими кустарниками. Иногда долина расширяется и река тоже, становится мелководной с обилием мелких островов и прекрасно выраженными речными террасами.

Рисунок 5-28

Подъем довольно пологий, по мере нашего продвижения вверх река приобретает вид горного потока, берега ее становится круче, ландшафты сменяется на типично межгорные. Участками появляются рощи лиственных деревьев и среди них грецких орехов. Всё больше и больше оголяются крутые склоны, прекрасно видны образующие их породы и их строение. 74 Остатки наиболее древних террас размещаются высоко среди горных ущелий. На некоторых видны небольшие кишлаки таджиков – небольшие оазисы, зеленеют фруктовые сады, огороды. К реке остатки террас обрываются почти отвесно. Сообщение только тропами. Погружаемся ниже и ниже. Почти нет отмелей и прибрежных плоских берегов, а если и встречаются, они покрыты крупной галькой и булыжниками, вся мелочь вынесена вешними водами и паводками. Большая обнаженность крутых скалистых склонов гор иллюстрирует разнообразие геологических структур. В одном месте вершина горы сложена складкой перемежающихся темно-серых плитчатых известняков с более светлыми и не столь твёрдыми породами. Пособие для интересующихся геологией (рис. 5-29).

Рисунок 5-29

В одном, довольно большом придорожном кишлаке, решили закусить. Жители посоветовали проехать на конец кишлака, там богатая чайхана, можно получить плов и хороший чай, а, кроме того, увидите кое-что интересное. Так мы и сделали. Нам показали двух медвежат, играют в специально построенном для них загоне. Забавные зверята.
Дорога повернула направо, р. Илек осталась позади. Вечером добрались до р. Вахш. Отъехав от тракта, остановились на невысокой террасе вблизи выхода р. Вахша на равнину. Здесь будут строить Нурекскую ГЭС. Вечером долго мешал заснуть шум и рев реки. Утром осмотрелись. Перед нами выход из каньона, берега почти вертикальные, из щели шириной метров тридцать, вырывается мощный поток воды в виде могучего стремительного единого слива. Терраса, на которой мы заночевали, к реке обрывается почти вертикально. По узкой тропе к ней страшно подходить. Здесь запроектирована постройка крупнейший в Средней Азии ГЭС, с проектом ее я детально знаком. Сейчас она уже действует и трудиться на благо народного хозяйства среднеазиатских республик.
Следующий наш объект далеко на юге. Рудопроявление группы свинцово-цинковых руд Больджуан в верховьях межгорной долины Санги-Савс. Доехав до кишлака Кунгурт, что на половине пути от Нурека до г. Куляба, нам показали дорогу в эту долину и предупредили, что она безлюдна. Благополучно добрались до слияния трех горных рек: Шураб-Дарьи, Санги-Савс и Обимазара.
Дороги мы не знали, но в долине она оказалась одна, а о дальнейшем надеялись расспросить местного жителя. К сожалению, таджики были выселены на равнину, где должны были заниматься хлопководством… Им было запрещено посещать родные кишлаки. По пути встретили двух таджиков, но они предусмотрительно свернули, отъехав на другую сторону долины, везли полные мешки, но с чем? Межгорная долина Санги-Савс на северо-западе ограничена гребнем хребта Джилантау (продолжения на юг Важского хребта), на востоке высокими горами Хазартишахт (4537 м) (рис. 5-30). Внутри котловины шириной около 60 километров размещаются несколько более мелких горных цепей, разделенных реками и потоками, одна из межгорных долин сангисавская. К вечеру мы были в устье этой долины. Было довольно светло. Раскинули палатки. Осмотрелись. Поразились обилию в реке форели и притом крупной. Наших рыболовов охватил азарт. Вытащили удочки и отправились на лов, мне выделили один крючок, бечевку, палку для удилища нашел сам. Примитивное удилище. Забрел в середину перебора (брода), закинул, как полагается, и вдруг кто-то сильно дернул, вытащил, оказалась форель около 30 см в длину. Дальше меня сопровождала полнейшая неудача. Но я не рыболов и рад богатому улову. Наши рыболовы вернулись пустыми, а у меня форель. Это был мой первый и последний улов в горах Тянь-Шаня, хотя рыбы в горных речках и безлюдных местах там много.

 

Рисунок 5-30

На следующий день мы проехали почти всю долину р. Санги-Савс. Воочию увидали «плоды просвещения» высокостоящих чиновных бюрократов. Бесхозные рощи тутовника и грецких орехов, запущенные виноградники, фруктовые сады (абрикосы, персики, гранаты и др.), постепенно зарастающие сорняками земельные угодья и, наконец, лишенные жителей кишлаки, поражают степенью бюрократической бесхозяйственности чиновного руководства. Долина, которая была похожа по своему плодородию на земной рай (рис. 5-31).
В Кунгурте добрые люди нас предупредили о том, что ночевать в рощах тутовников сейчас не следует. Ночью с гор спускаются лакомиться медведи, собираются стада диких свиней. Опасно. Днем мы сами, срывая спелые тутовые ягоды, видели следы пребывания здесь этих зверей – поломанные ветки, ископанная земля (рис. 5-33).
Наконец, следуя карте, нужно сворачивать налево в сторону гор, в строении которых значительную роль имеют известняки, а, следовательно, необходимо ожидать трудный подъем, а грузовичок оставить в покинутом кишлаке. Неожиданно для нас, въехав в кишлак, обнаружили там много таджиков, бывших жителей этого поселка. Был и старейшина. Разузнав о нашем маршруте и цели приезда, бывшие хозяева успокоились. Рассказали, что на хлопке зарабатывают мало и важнейшим их подспорьем являются орехи, сушеный тут, сбор фруктов и других плодов земных. Приезжают сюда в тайне от властей (рис. 5-33, 5-34).

Рисунок 5-31

Рисунок 5-32

Рисунок 5-33

О двух всадниках с мешками сказали, что это не контрабандисты, а местные жители, везут домой, вероятно, орехи и сухой тут (рис. 5-33 – вверху слева).
Нас же они приняли за начальство, а потому и ретировались. Жаловались на плохой воздух и невкусную воду равнины, повышенную заболеваемость детей. Дали проводника, русского, медвежатника, а также ослика и лошадь. Разошлись и наговорились уже ночью.
Рано утром, нагрузив ослика необходимым на двое суток имуществом, в сопровождении проводника начали подъем по крутой тропе (рис. 5-34 – вверху справа). Прошли сады, ореховую рощу и перед нами очень круто вздымается гребень одного из отрогов, спускающегося с основного хребта. Я на лошади, остальные пешком. Но остром гребне шириной 2-3 м – тропа. Оба склона крутые, иногда почти отвесные, поросли редкими кустарниками. Я впереди, метров в тридцати за мной идет медвежатник, а затем остальные. Внезапно конь остановился, захрипел, почуял неладное. Посмотрел, впереди медведь. Закричал нашему охотнику, но пока он прибежал, мишка кубарем скатился по склону и исчез. Теперь шествие возглавляет медвежатник. Подъем очень трудный, наконец водораздел, плоская слегка покатая поверхность с награждением торчащих из земли камней и скал, встречаются карстовые воронки (рис. 5-32 – справа). Метров в пятистах отвесная стена известняков, в основании виден небольшой отвал, цель нашего путешествия. Темнеет. Развели огонек, с ослика сняли спальные мешки, полюбовались яркими красками красно-карминового заката, заходящим за гребень гор Хазартишаха солнцем, и спать.

Рисунок 5-34

Следующий день – поиски, осмотр и отбор сульфидов. Нашли только галенит и не так много. Спуск в долину и поздно вечером были уже в кишлаке. Заночевали около речки. Рано утром знакомой дорогой в Кангурт и трактом почти до г. Куляба.
Кулябская холмистая равнина почти вся обработана. Это таджикистанская житница – важный производитель пшеницы, ячменя, проса, бобов и др. сельскохозяйственных культур. В Кулябе восстановили запасы продуктов и не задерживаясь, свернули по грунтовой дороге на север, постепенно поднимаясь вверх вдоль р. Яксу. Необходимо осмотреть рудопроявление Дарайсо. На востоке межгорную долину окаймляют высокие горы хребта Хозартишах, сложенного конгломератами, песчаниками и известняками, на западе невысокие горы, а за ними на горизонте видны вершины Вахшского хребта. Остатки почти полностью заплывших разведочных канав нашли быстро, но жильного и рудного материала не обнаружили. Решили попытаться достигнуть Памирского тракта через перевал Шунгау. До одноименного городка добрались, а дальше начались страшные подъемы, дорога не в порядке и на грузовичок, как наш, не рассчитана: колдобины, ухабы, плохие мостики, но все же до перевала добрались. Позади долина реки Аксу, впереди видны высочайшие горы южного Тянь-Шаня и магистральный тракт Душанбе-Хорог-Памир-Ош. Спуск был еще хуже, но до кишлака, что стоит на памирском тракте, доехали.
Перед нами невысокий с нашей стороны перевал Хабу-Рабат (3270 м) и, широко известный водителям, спуск к р. Пяндж, превышение около 1300 м. Дорога идет по правому борту каньона, левый борт – сплошные, почти отвесные скалы, правый – чрезвычайно крутой. Дорога буквально высечена в известняках, бесконечные короткие серпантины с «утюгами» на их поворотах. Здесь, не имея возможности плавно повернуть, машина начинает утюжить, т.е. маневрировать до тех пор, пока не возьмет нужное направление. Обычное место автомобильных аварий. Во время всего спуска почти постоянно из кабины просматривается дно каньона, небольшой поток и остатки искореженных во время падения грузовиков. Шоферу они непрерывно напоминают об осторожности и осмотрительности. Спускаемся медленно. В кузове с начала спуска тишина. У самого дна серпантины стали весьма приличнее, «утюги» исчезли и вскоре мы на дне каньона. Уже темнеет. Решили переночевать на небольшой речной террасе.
Наступила ночь. Вызвездило почти черное небо. И вдруг один за другим появились три спутника – один наш, два американских. Они подобно метеорам прочертили небо от горизонта до горизонта. Таких ярких спутников я больше нигде не видал. Перед сном думал, как трудно представить, что текущий рядом небольшой поток в течении нескольких миллионов лет пропилил более чем двухкилометровую толщу скальных пород, слагающих здесь Дарвазский хребет. Сколько нужно было истратить энергии небольшому сравнительно потоку. Но это так.
Исторической достопримечательностью этой щели являются остатки каменных построек на небольшой площадке, расположенной при начале спуска недалеко от дороги. Здесь был один из басмаческих центров, где проживало его руководство. К площадке ведет только одна 79 узкая, чрезвычайно крутая и хорошо просматриваемая с площадки тропа, других подходов нет. Это место было использовано узбекскими кинематографистами при создании исторического фильма.
Дарвазский хребет протяженностью около 200 км меняет свое направление три раза: к северу от Хозритимшаха имеет юго-восточное, вдоль р. Пяндж до впадения в нее р. Ванч – юго-западное и вдоль р. Ванч до высокогорного узла Академии Наук – вновь юго-восточное. В значительной части его вершины превышают 6 км, покрыты вечными снегами, площадь оледенения достигает 820 кв. км. Южные склоны хребта, обращенные к р. Пяндж, особенно круты и рассечены многочисленными ущельями, гребень гор изобилует острыми вершинами и пиками.
Ванчский хребет длиной около 85 км, также ответвляется от массива Академии Наук, сложен палеозойскими кристаллическими сланцами и осадочными породами. Вершины его достигают 5600 м, площадь оледенения свыше 160 кв. км.
Язгузельский хребет также высокогорный, высшая его точка – Пик Революции, поднимается до 6987 м, площадь оледенения около 770 кв. км, протяженность 170 км, сложен кварцит-глинистыми, кварцит-мраморными толщами и гранитоидами.
Последний перед г. Хорог Рушанский хребет переходит на Памире в Северо-Аличурский. Высоты его обычно превышают 5 км, площадь оледенения достигает 1000 кв. км, сложен главным образом гнейсами, кристаллическими сланцами и интрузивными породами.
Разделяют упомянутые хребты бурные многоводные реки Язгулем и Бартанг, которые образуют почти непроходимые ущелья и каньоны. Пути сообщения – тропы и, местами, овринги.
Если на советской стороне на правом берегу расположена неширокая плоская равнина, то на афганском непосредственно в реку опускаются отвесные склоны отрогов гор Оры-Сафид-Хурс на западе и Ляль – вблизи Хорога. Вместо троп иногда видны овринги. Высоты гор свыше 5 км.
Овринги в СССР исчезли, на месте их построены при помощи взрывных работ дороги. Раньше такой возможности не было. Между соседними кишлаками кратчайший путь долиной реки. Во многих местах предгорий Памира воды стремительных горных рек буквально пропилили скальные породы, образовав каньон или щель, внизу которой несутся вниз горные реки. Берега отвесны и опускаются непосредственно в воды этих потоков. Соседний кишлак – рукой подать, а пути нет. Отвесные участки скал занимают участки десятки и сотни метров. Изоляция соседних кишлаков длилась сотни лет, в результате даже язык трансформировался, и таджики этих кишлаков плохо, или совсем, не понимают соседей.
В давние времена проблему коммуникаций в таких местах решил гениальный строитель горных троп, создав карнизные искусственные тропы, нависающие над пропастями – это овринги. Технику их строительства я не могу представить. Первые овринги я увидал в долине р. Пяндж на Афганской стороне, выстроенные на отвесно опускающихся скалах отрогов высокогорного хребта Ляль непосредственно в воды стремительной бурной реки. Высота отвесов достигает сотен метров и столько же ширина. Сначала из кузова машины увидал двух афганских жандармов, медленно поднимающихся вдоль почти вертикальной скалы на высоте 150-200 м. Каким образом? Проехав немного дальше, загадка разрешилась. Перед нами, поперек отвесной стены известняков, странное сооружение – нависающая над пропастью искусственная тропа. В бинокль прекрасно видно все детали этого сооружения или овринга.
В отвесную скалу через короткие промежутки вбиты по два тополевых кола (других деревьев здесь нет). Один вбит в скалу под углом (несущим), второй горизонтально. Концы их крепко скреплены. Пары таких треугольников скреплены кольями, представляющими настил искусственной тропы, местами видно, что он еще чем-то покрыт. Ширина тропы обычно не превышает 50-60 см. Наш овринг постепенно опускался к кромке реки. Защелкали фотоаппараты. 81 Остались памятные снимки (рис. 5-35). Этот овринг считается первоклассным и отнесен к разряду хороших. Описанные овринги Бартангского каньона куда проще и опаснее и возвышаются над пропастью значительно больше.

Рисунок 5-35

Следует сказать несколько слов, каким образом контрабандисты переправляются на нашу сторону. Вплавь переплыть ее невозможно – искалечит и разобьет неразумного. Народ издавна придумал способ переправы, поскольку мостов не было. Переправлялись с берега на другой с помощью турсуков или губсаров. Это шкура козла, барана, реже, целой коровы, зашитая так, что в ней остается только одно отверстие, через которое ее можно надуть. Надутый турсук – прекрасный поплавок. Контрабандисты обычно использовали несколько турсуков, связывая из них плотик, нагружали его и привязывал к нему еще один турзук, за который ухватывался перевозчик, все сооружение опускалось в стремительно текущую реку, человек впереди, изо всех сил работая руками и ногами, загребал к противоположному берегу. Далеко вниз его целого и невредимого прибивало к условленному месту, обычно заросшему тростником, где ждали его товарищи. Ночью такого пловца увидеть почти невозможно. Контрабанда работает. Иногда их ловят.
Районный центр Хорог с его знаменитым ботаническим садом – к сожалению, он был закрыт и осмотреть это чудо высокогорья не удалось.
Подъем на «Крышу мира» начинается сразу за городом. Запланирован на три дня с целью акклиматизации для работы на высокогорье. Сначала поднимаемся вдоль р. Гунт до кишлака Ваникела, затем его притоком Тагузбулаком. На севере покрытый вечными снегами зазубренный гребень Рушанского хребта сверкает своими снежниками (рис. 5-36). Наивысшая его точка пик Патхор достигает 6080 м. На юге Шунганский хребет также покрыт снегами и ледниками.

Рисунок 5-36

В долине р. Гунт вдоль реки много ивняка, вдоль р. Тагузбулак древесная растительность исчезла. Дорога петляет, много серпантинов, и наконец мы на перевале Койтазек (4271 м). Хорошо просматривается высокогорная долина р. Тугузбулак, панорама Рушанских гор, южная часть обледенелого Шунганского хребта, два высокогорных озера Кокобай и Турамтайкуль. Спуск, впереди последний перевал Тагаркаты (4168 м), спуск и мы на «Крыше мира».
Что представляет собой Памир? К.К. Марковым он охарактеризован так: «Памир занят массивными группами гор, не имеющих характера хребтов. Горные группы чередуются широкими понижениями, часто также не имеющими определенного направления (рис. 5-37). Абсолютная высота гор велика и поднимается в некоторых местах до 6200 и 6690 м.

Рисунок 5-37

Чаще, правда, горы достигают лишь 5000-5500 м абсолютной высоты. Относительная высота над понижениями (4000 абс. высоты) напротив невелика. Она в большинстве случаев не превышает 1000-1500 м. Небольшая высота гор сочетается с небольшим углом наклонов склонов, закругленными и упрощенными вершинами. Мягкость контуров создается отчасти и продуктами выветривания, окутывающими склоны. В целом рельеф имеет типичные среднегорные черты, хотя и лежит на абсолютной высоте 3700-3550 м в среднем» (Марков К.К., «Геоморфологический очерк Памира», «Тр. Инст. физ. геогр.», вып. 17. Л. АН СССР, 1953).
Еще несколько слов о ледниках, озерах и знаменитом «шелковом пути» из Китая в Среднюю Азию. Упомяну о трех озерах Памира: двух завальных (Яшилькуль и Сарезское) и описанном ниже озере Каракуль тектонического происхождения.
Яшилькульское озеро образовалось вследствие обвала пород, запрудивших р. Алигер, получившую при выходе из озера название Гунт, приток р. Пянж. Южный берег озера ограничен высоким кряжем, южным отрогом Южно-Аличурского хребта, сложенного гранитами и гнейсами, северный – образуют отроги Северно-Аличурского хребта, гребни которых поднимаются выше 5000 м. Озеро расположено на высоте 3734 м, длина его 22 км, максимальная ширина 4,5 км, глубина – 52 м, площадь зеркала вод 48 кв. км.
Наглядный пример мелких завальных озер.
Сарезское завальное озеро образовалось в 1911 г. в результате огромного обвала высотой до 800 м и шириной около 5 км, который запрудил р. Мургаб у с. Усой. Возникновение обвала связано с землетрясением, которое вызвало оползень огромной массы сланцев, залегающих на мраморах. Под завалом был погребен кишлак Усой вместе со всеми его жителями, а водами вновь образовавшего озера затоплен кишлак Сарез, располагавшийся в долине р. Мургаб. С момента возникновения уровень озера и его размеры все время увеличиваются. В октябре 1918 г. длина озера была равна 23 км, а в 1948 г. – 61 км и, соответственно – уровень зеркала вод 79 3077 и 3239 м. В 1946 г. глубина определена в 505 м и объем 16,8 км. куб. Таким образом, это второе по глубине озеро в горах Средней Азии после Иссык-Куля. Температура воды озера с глубиной повышается, на глубине 100 м +6 оС, на глубине 440 м +7,9 оС. Озеро пресное, зимой замерзает (рис. 5-38).

Рисунок 5-38

На Памире зарегистрировано свыше 2000 ледников малых и крупных. Среди них следует отметить два: ледник Федченко и знаменитый ледник Медвежий.
Ледник Федченко крупнейший в СССР берет свое начало в восточном основании величественного горного узла имени АН СССР в районе, примыкающем к пику Революции (6974 м), и стекает с его северных и северо-восточных склонов, опускаясь до высоты 2800-3000 м (рис. 5-39). Этот район Памира является одновременно и крупнейшим очагом оледенения Памира. Он стационарен, хотя временами продвигается вниз, то поднимается вверх примерно на 300 м. Является самым мощным ледником, толщина которого достигает 550 м, длина свыше 71 км, максимальная ширина около 3200 м, площадь фирновых снегов и льда около 900 кв. км. Средняя скорость движение льдов колеблется от 292 м в середине и 110 м по краям ледника. Максимальное продвижение льдов приурочено к июню-июлю и достигает 112 см в сутки. На поверхности ледника прекрасно видны отложения материала серединных и крайних морен.

Рисунок 5-39

Ледник Медвежий невелик, всего 13 км, средняя скорость движения колеблется от 39 см до 50 см в сутки, но периодами увеличивается значительно, что свидетельствует о том, что он находится в стадии наступления (рис. 5-40, 5-41).

Рисунок 5-40

Рисунок 5-41

Торговые отношения по «шелковому пути» начались во 2-м веке до н.э. между Римом и Китаем, значение пути снижается с конца 14 века. На территории Союза проходило несколько маршрутов, один через Памир. Начинался в Кашгаре и далее шел Семиречьем – Ферганской долиной – через г. Ош и Алайскую котловину на перевал Акбайтал через Памирское плоскогорье в Афганистан и Индию. На одном из камней вблизи Ашилькульского завала сохранилась на арабском языке надпись о строителе, вернее ремонте, этого пути. Она гласит: «В честь (бога) построена дорога эмиром Ахмедом сыном султана Текина в год 590-й от бегства посланника, да будет на нем мир» (рис. 5-42).

Рисунок 5-42

От перевала Тагаркаты тракт поворачивает на В-СВ и, пересекая многочисленные отроги Аличурского хребта и долины потоков, ручьёв и речек, постепенно опускается в широкую обводненную зеленую равнину Памирского плоскогорья. По середине ее течет р. Аличур вдоль южного подножия Северо-Аличурского хребта.
Прекрасные пастбища. Здесь встретили стадо пасущихся памирских яков, совершенно черных, обросших до земли густой шерстью, весьма солидных размеров, свирепого вида, в действительности оказались весьма мирными и добродушными животными. В близи кибитки памирских таджиков, детишки исполняют пастушьи обязанности (рис. 5-43).

Рисунок 5-43

Южно-Аличурский хребет остался позади. Он невелик, всего 140 км, самая высокая точка Базартепе достигает 5880 м, площадь оледенения около 80 кв. км. Сложен гранитоидами, гранитогнейсами и кристаллическими сланцами.
Переехав р. Аличур, держим путь до кишлака Джартырабат вдоль западного склона Северо-Аличурского хребта (рис. 5-45 – вверху, 5-44). В близи кишлака два рудопроявления: Рушан и Джартырабат. Осмотрели, нашли только галенит и сфалерит.

Рисунок 5-44

 

Рисунок 5-45

Северо-Аличурский хребет возвышается над плато немного более 1 км (наивысшая вершина 5007 м). Пологие склоны гор покрыты уже высохшей горно-полупустынной растительностью. Значительную роль в строении этих гор имеют сланцы, карбонатные толщи и гранитоиды. В глубине гор, при гребне хребта, лежит скарновое месторождение Ак-Архар – основной объект наших исследований на Памире.
Ак-Архар. От кишлака Джартырабат тракт идет вдоль р. Карасу по высохшей низине. Все, буйные весной потоки и ручьи пересохли. Влево от тракта выход широкой, безводной, плоской долины Маркан-су, в конце ее, близь вершины Ак-Архар (5200 м), на ее склонах найдены крупные скарновые тела. На правильность выбранного пути указывает хорошо уезженная грунтовая дорога. Медленно поднимаемся, и вот перед нами палаточный поселок. Здесь разместились все службы, живут геологи и рабочие.
Нам отвели палатку, разрешили пользоваться столовой и тщательно наблюдали за нашим поведением в ожидании признаков горного опьянения. Все кончилось благополучно, помогла акклиматизация. Потом объяснили.

 Еще до нашего появления в поселке случилось происшествие. Один из приехавших геологов неожиданно впал в сильное возбуждение – симптом горного опьянения, но через несколько часов пришел в норму, оказался очень скромным человеком и уравновешенным сотрудником.
Или уже при нас заболел один рабочий, по рации вызвали врача из г. Хорога. Врач очень спешил, но попав в поселок сам разболелся, пришлось спешно обоих отправить в Хорог.
Изучение акархарских скарнов связано с тем, что местные геологи считают их датолитовыми, а по моим определениям здесь не датолит, а данбурит, что принципиально меняет промышленное значение месторождения, а в случае наличия только данбурита, при современной технологии, относит месторождение к непромышленным, но возможно в ближайшем будущем окажется высоко перспективным (рис. 5-46).

Рисунок 5-46

Исследование минералогии скарнов было достаточно детальным. Сначала были отобраны пробы из северных выходов скарнов и осмотрены все имеющиеся в коллекциях геологов образцы. Затем отправились разными маршрутами две группы. Одну составляли С.Я. Клемперт и А.С. Кудрявцев, другую – я.
Мне дали лошадь, показали тропу, и я направился на перевал. Тропа очень крутая, вскоре лошадь стала задыхаться, мне пришлось спешиться. Через каждые десять минут краткий отдых. Чувствуется недостаток кислорода. С большим трудом добрались до гребня и, одновременно, водораздела двух речных систем.
Здесь меня ожидала неприятность.

Дело в том, что непосредственно к гребню подходил снежник, в основном, обледенелый с многочисленными трещинами и расселинами. Лошадь пришлось вести по самой бровке водораздела, где оледенения не было. Вскоре язык снежника свернул в сторону и начался обычный спуск тропой покрытой мелким плитняком. Поворот, открылась глубокая котловина, начало бывшего когда-то здесь ледника, видны крутые покрытые снегом склоны Ак-Архара, остатки мореных отложений, сложенных лежащими повсюду крупными обломками скал, камней, веер мелких ручейков, а также увидел и группу геологов, очевидно обедающих вокруг небольшого костра. Их четыре, хотя должно было быть два. Вниз ведет, вкось 87 к склону, тропа по осыпи, образованной сланцевой щебенкой. Тропа просматривается хорошо, значит и грунт устоявшийся, можно спускаться с лошадью.

Вскоре я у огонька, наслаждаюсь горячим чаем. Четверкой оказались акархаровские геологи и мои сотрудники. Они добрались сюда довольно быстро, используя опасный спуск – сев на попку и самокатом промчавшись по твердому фирновому снегу, как это и я делал на Шарпланине.
Изучение скарнов установило их состав. Основными минералами оказались гранат, пироксен (геденбергит), небольшое количество сульфидов, а из содержащих бор – данбурит и очень бедный бором аксинит. Видимого невооруженным глазом датолита найдено не было. Вопрос решен.
Погода все время стояла прекрасная, но на следующий день начал обильно падать снег, поднялась вьюга, сильный ветер, пришлось отложить выезд. Непогода кончилась внезапно. Вечером вновь появилось солнце, начало таять, следующим утром опять доброе теплое солнышко (рис. 5-47).

Рисунок 5-47

Из палаточного поселка по знакомой дороге долиной Маркансу быстро добрались до тракта (рис. 5-48). Дорога ведет на перевал Наизарташ (4137 м) через восточные отроги Северо-Аличурского хребта. С перевала хорошо просматриваются на юге безводное и сухое плато и на севере глубокая низина, плоская широкая терраса реки Карасу, изобилующая многочисленными островами и мелями. Спуск вел до районного центра Мургаб. Небольшого городка.
Севернее г. Мургаб магистраль постепенно поднимется вдоль пересохшей р. Акбайтал, но подойдя к высоким горам Музкола, покрытым снежниками и ледниками, вновь становится многоводной, принимая воду ручьев и потоков, стекающих с Музкола.

Рисунок 5-48

Неширокая почти ровная долина Акбайтал, окруженная высокими горами, производит тягостное впечатление. Перед нами суровая мрачная, совершенно безжизненная, ни одной травинки, равнина Маркасу. Покрыта сплошными галечниками. Непрерывные холодные и сильные ветра давно выдули гумус, всю земляную мелочь. Почвы нет. Сухие и безжизненные галечники занимают площадь, исчисляемую сотнями кв. км. Они – следы бывшего регионального оледенения Памира, бурного последующего таяния ледников и снежников, стремительных потоков, воды которых остроугольные обломки скал превратили в гальку, отшлифовали и обработали. Дальнейшее сделали бушующие здесь сильные ветра. Маркансу – значит долина смерчей. Вдоль тракта, по обе его стороны, белеют кости погибших верблюдов и лошадей. Их множество и разбросаны повсюду. Здесь в давние времена проходил шелковый путь Китай – Средняя Азия и Близкий Восток. Он вел из Алайской котловины через Каракульскую равнину, через чрезвычайно трудный подъем, на самый высокий перевал Памира – Акбайтал (4655 м). Преодолев его, измученные голодные животные, изнуренные тяжелым подъемом, попадали в Маркансу – безводную безжизненную горную пустыню. Гибли от истощения и голода. Не так давно вдоль дороги лежали многочисленные мумифицированные, обтянутые кожей, скелеты верблюдов и лошадей. Их приказали убрать, остались побелевшие от времени кости. Долину мы назвали долиной смерти. А что представляет подъем и спуск на перевал Акбайтал, узнали на следующий день (рис. 5-49).

Рисунок 5-49

Подъем на перевал со стороны Маркансу несколько сотен метров. Мы чувствуем недостаток кислорода, а машина просто задыхается, работает на две трети мощности. Именно здесь автомобильная промышленность испытывает проходимость всех транспортных средств. Не всякая модель выдерживает экзамен. Спуск в Каракульскую низину очень труден. Несмотря на усилия дорожников, повсюду около дороги и на дороге лежат скатившиеся с крутых склонов крупные, иногда огромные обломки скал. Мы осторожно их объезжаем, предварительно осмотрев, что ожидает нас впереди. На склонах дикое нагромождение готовых съехать вниз обломков метаморфических и изверженных пород. Рядом буйный пенистый поток с порогами и водопадами перекатывает обломки скал, обрабатывает их, дробит, окатывает и шлифует. Шум невероятный. Есть и мосты, не всегда в хорошем состоянии. Всему бывает конец, закончился мучительный спуск. Позади Музкол, исчез холодный пронзительный ветер Маркансу, мы в Северном Памире – равнине озера Каракуль.
Река Музкол свернула на северо-восток, где вливается в оз. Каракуль, наш путь вверх и вниз пологими отрогами безводных склонов гор. Погода начала меняться, на горизонте тучи, сильный северный ветер, внезапно повалил снег, вьюга, никакой видимости. С трудом установили палатки, тщательно их закрепители, прикопали края, здорово замерзли, нырнули в наши убежища, забрались в спальные мешки, согрелись и сразу заснули. Утром проснулись поздно, тишина, брезент палаток замер, нет воя вьюги. На улице солнце – светит, но не греет, снега почти нет. Каракульская равнина самая засушливая на Памире. Осадки выпадают не каждый год, а в среднем их годичная норма всего 5 мм. Перед нами удивительно красивое озеро, воды его неподвижны, сине-синего цвета. В них отражается горное обрамление озера – на западе снежники хребта Каракуль, на севере – покрытые сверкающими на солнце снегами вершины Заалайского хребта (рис. 5-50). Размеры озера впечатляют. Площадь его 364 кв. км, длина 33 км, максимальная ширина 23 км, глубина 236 м. Прибрежная равнина покрыта скудной растительностью. Проезжаем поселок Каракуль, а дальше начинается подъем через Заалайский хребет на перевал Кызыльарт (4280 м).

Рисунок 5-50

Перед подъемом вдоль берега озера выходы песчаников. В результате ветровой эрозии здесь образовался музей разнообразных 90 форм выветривания (рис. 5-51).
Во время частых бурь и сильных ветров песчаники подвергаются сильным ударам поднятых ветром песчинок, они выбивают наиболее неустойчивые частицы породы. В итоге перед нами ячеистые структуры – соты, закономерно расположенные фигуры, похожие на иероглифы, неправильные выемки. Крупные обломки песчаников в подножии выходов приобретают невероятные формы, иногда даже похожие на грибы. Фотоаппараты заработали, много памятных снимков (рис. 5-51, 5-52, 5-53).

 

Рисунки 5-51

 

Рисунок 5-52

 

Рисунок 5-53

Перевал Кызыларт возвышается над Каракульской равниной всего около 300 м, но с южной стороны до дна Алайской котловины спуск более 1200 м. Здесь последняя наша смотровая площадка. Прощаемся с величественными хребтами «Крыши мира», суровыми его равнинами, крутыми подъемами и спусками, мертвым безжизненным Маркансу, перевалом Акбайтал и озером Каракуль. Прощай Памир.

Заалайский хребет – северная граница Памира, длиной около 200 км, высоты его часто поднимается свыше 6- и км, а наивысшая точка – Пик Ленина, достигает 7134 м. Сложен сланцами, песчаниками известняками.
Южные склоны его круты и малодоступны, северные – пологие. Многочисленные реки, потоки и ручьи стремительно с южных склонов текут вниз, питая основную водную магистраль котловины р. Кызылсу.
Спуск крутыми склонами Заалайского хребта, сплошные серпантины и зигзаги. Дорога в хорошем состоянии. Верхние склоны покрыты сравнительно редкими горнопустынными травами, ниже появились арчевые стланики, еще ниже небольшие рощицы арчи и ее одиночные деревья. Конец лета. Повсюду на склонах, окаймляющих котловину, белеют палатки и юрты чабанов, пасутся стада баранов, косяки лошадей. Дно котловины покрыто зеленью, около р. Карасу кустарники, очевидно, ивы. Видны редкие и небольшие кишлаки, наш путь ведет в небольшой городок – районный центр Сарыташ. Погода хорошая, тепло, легко дышится, удивительно приятные перемены.
В средние века долиной проходил «шелковый путь» из Китая 91 в страны Ближнего Востока. Правительница котловины богатела. Самостоятельное небольшое государство просуществовало довольно долго. Правительница со своей свитой и товарами побывала и в Ташкенте, остановилась на окраине города, где был устроен огромный базар. С тех пор он и существует, носит имя Алайского. Сейчас он в черте города и по сие время главный базар города.
Алайская межгорная котловина тектонического происхождения, одна из крупнейших в Средней Азии, тянется с востока на запад более 130 км, ширина ее колеблется от 6 до 22 км, высота днища около 3 км над уровнем моря. Плоское дно и подножия окаймляющих хребтов Заалайского на юге и Алайского на севере образованы моренными, флювиогляциальными и пролювиальными валунными, каменисто-щебнистыми, глинисто-суглинистыми и песчано-галечными седиментами. Прекрасные плодороднейшие почвы, порожистая многоводная река Карасу, богатые травой пастбища превратили ее в своеобразный оазис и только в короткое здесь лето (рис. 5-54, 5-55, 5-56, 5-57).

Рисунок 5-54

 

Рисунок 5-55

 

Рисунок 5-56

 

Рисунок 5-57

Алайский хребет почти на всем 134 километровом протяжении поднимается над снеговой линией, южный склон его чрезвычайно крутой, иногда нависает над котловиной почти вертикальной стеной. Северный более пологий.
Горы образованы песчано-глинистыми осадками меловой и третичной систем, местами обнажается палеозой.

Подъем на перевал Талдык (3615 м) начинается сразу за городом. Крутые серпантины заканчиваются на перевале через Алайский хребет (рис. 5-57 – слева). Остановка, прощальный взгляд на плодороднейший зеленый оазис Алая, и мы спускаемся по пологому склону до города Суфи-Кургана, вдоль небольшой речки до впадения ее в р. Кичибулу. Небольшой подъем, последний перевал Чийирик (2046 м) и далее спуск по хорошо укатанной дороге вдоль восточных безлесных склонов Кичик-Алая (рис. 5-58), долиной р. Куршаб, и мы в г. Ош. Далее знакомая дорога Ош-Ленинабад (Пскент-Ташкент). Экспедиция закончена.

 

Рисунок 5-58

 

Рисунок 5-59

з. Третья экспедиция в Центральный Тянь-Шань (07-08. 1960)

Запланированы: сбор сульфидов для изучения в них примесей и ревизия проявлений бора. Участвуют сотрудники ВСЕГЕИ во главе с Утехиным (бор) и САИГИМса во главе А.А. Малахова и геологов: С.Я. Клемперта, А.С. Кудрявцева, двух рабочих, Димы, сына К.Л. Бабаева и водителя.
Разработан следующий маршрут: г. Ташкент – г. Ангрен – перевал через Кураминский хребет – г. Чуст – Гава – г. Чуст – г. Наманган – Уч-Курган – долиной р. Нарын до г. Токтагуля – перевал Колба – г. Талас – Таласский хребет – Учимчак – Кумбель – Боорду – Актюз – Каракорка – оз. Сон-Куль – Барскаун – Атджалтау – возвращение через Пржевальск до Ташкента.
Выехали около полудня. До Ахангарана знакомая дорога пересекает слегка холмистую равнину. Зеленеют поля и луга, пустыри почти полностью заросли красными маками, среди которых поднимаются великаны зонтичные, повсюду фиолетовые цветы мышиного горошка. У реки Ангрен резкий поворот на ЮЮВ, поднимаемся по правому её берегу до центра угольной промышленности республики г. Ангрена и далее до кишлака Ардым. Сначала довольно широкая долина вскоре превращается в обычную узкую межгорную. На севере поднимаются горы Чаткальского хребта, на юге Кураминского. Склоны их скалисты, безводны, покрыты редкой побуревшей травой и только в узких ущельях, около горных ручьев и потоков, видны рощицы лиственных деревьев.
От кишлака Ардым дорога резко поворачивает на юг, начинается крутой подъем на перевал через Кураминский хребет. Горы, в основном, сложены эффузивами андезит-дацитового состава. Короткая остановка на перевале. Отдыхает мотор. Хорошо просматривается почти вся долина р. Ахангаран, а на юге открывается широкая панорама Ферганской тектонической котловины, крупнейшей в Средней Азии, позади её горного обрамления Алайского хребта, высоты которого поднимаются до пяти и выше километров. Видна р. Сыр-Дарья.
Спуск в Ферганскую котловину более полог и вскоре мы в кишлаке Пунган, который расположен на берегу Сыр-Дарьи, откуда направляемся в г. Чуст. Рельеф слегка волнистый, многочисленные горные потоки теряют свою стремительность, становятся спокойными и тихими, заканчивают свой ток, впадая в Сыр-Дарью. Кругом сады и сады – персиковые, абрикосовые, гранаты, хурма, поля обработаны – субтропические культуры, видны посадки высоченной кукурузы. Проехав г. Чуст сворачиваем на север.
Грунтовая дорога вдоль р. Гава поднимается по южному склону Курамы к одноимённому кишлаку. Склоны скалистой долины местами покрыты побуревшей травой и редкими кустарниками. Все удобные земли вдоль порожистой речки обработаны, зеленый бордюр ивняка и кустарника подступает к кромке воды, наконец и кишлак, он занимает расширенную часть слегка пологой долины. Дальше проезжей дороги нет. До боропроявления Гава только тропа. Наняв проводника и лошадей, отправляемся вверх по узкому ущелью. Подъем очень трудный, сплошные скалы, тропа узкая 40-50 см. Ущелье неожиданно раскрылось, серые мрачные эффузивы исчезли, перед нами светлая небольшая равнина, окруженная белыми мраморизованными известняками и доломитами. Они окаймляют равнину почти вертикальными уступами. Разведочные канавы оказались внизу. Поиски суанитовых (борсодержащих) мраморов не увенчались успехом, нам пришлось возвращаться с пустыми руками. Поздно вечером вернулись в Чуст, проехав его, в нескольких километрах переночевали около небольшого ручейка.
Утром следующего дня, миновав Наманган, вскоре были в кишлаке Уч-Курган, уже на территории Киргизии. Река Сыр-Дарья начинается здесь слиянием двух многоводных её притоков Нарыма и Кара. Наш путь вдоль реки Нарым на север, начинается Центральный Тянь-Шань. Страна высоких гор, глубоких ущелий и каньонов, горных пастбищ – сыртов и высокогорных озер, покрытых вечными снегами и сползающими с них ледниками; страна чрезвычайного разнообразия геологических структур, горных пород и проявлений слабо изученной рудной минерализации, территория чрезвычайно сложного рельефа и иногда прекрасно выраженной климатической и фаунистической зональности. Словом, перед нами Центральный Тянь-Шань, наиболее слабо геологически изученная часть Средней Азии.
От Уч-Кургана до городка Токтогул дорога проложена, в основном, по правому берегу р. Нарын, который здесь резко поворачивает на восток, а наш путь на север – ущельем буйной и стремительной горной реки Чичикан и ее притока Итагар до перевала Колба (3768 м) через Таласский Алатау. Ущелье р. Чичикан в верховьях переходит в каньон. Всюду по крутым, иногда отвесным, склонам – скалы, скалы и скалы, редкие участки с побуревшей травой и низкими кустарниками. Шоссе через хребет содержится в исправности, оно соединяет два крупных экономических района – Ферганскую впадину и Таласскую котловину. Мотор нашего грузовичка гудит, напрягает все свои лошадиные силы и, наконец, мы на перевале. Позади просматривается ущелье р. Чичикан; впереди, на севере, открывается широкая панорама густо заселенной Таласской котловины с её зеленеющими полями, лугами и садами, позади возвышается могучий Киргизский хребет.
Таласский грабен со всех сторон ограничен горами Таласского Алатау и Киргизского хребта, которые смыкаются на востоке и западе, образуя глубокую замкнутую межгорную впадину. На дне её, прижимаясь к подножию Киргизского хребта, струит свои воды многоводная р. Таласс с её многочисленными протоками и рукавами, к ней с юга полого спускается широкая плодородная, слегка холмистая, равнина, земли её почти полностью обработаны, пустоши покрыты первоначальной полынной растительностью горных пустынь. На западе река прорезает горы в районе с. Покровки и быстро теряет воды в пустынях Казахстана. Бассейн реки занимает около 12500 кв. км. Равнинная часть сложена древним и современным аллювием, и пролювием – породами пористыми. По этой причине реки и потоки, спускающиеся с Таласского Алатау, быстро фильтруются и исчезают в галечниках и песчано-глинистых отложениях.
Не доезжая нескольких километров до г. Таласс, заночевали. С утра начнем обследовать проявления борных руд на северных склонах и близь вершин Таласского Алатау. Весь следующий день провели в горах. Борная минерализация приурочена к пегматитам щелочного состава. Новый для меня тип оруденения. Склоны покрыты побуревшей травой и редкими низкими кустарничками, на фоне которых белые пегматиты резко выделяются, что значительно сократило наши поиски. Были обследованы проявления Узун-Ташты, Чолак-Ташты, Кумыштаг и др. Всех охватила поисковая лихорадка. Стучат молотки, раздаются крики сотрудников, нашедших новые для них минералы. Моя коллекция обогатилась прекрасными агрегатами мелких желтых кристаллов гроссуляра, образцами игольчатого везувиана, белого альбита и его разновидностью зеленоватого келевенландита, ортоклаза, бледно-зелёного слегка просвечивающегося микрокристаллического датолита, тонких иголок голубовато-синего индиголита (разновидность турмалина) (рис. 5-59, 5-60). Собраны обильные коллекции для будущего музея САИГИМСА.

 

Рисунок 5-60

Учимчак (рис. 5-61, 5-62, 5-63, 5-64). Сведений о месторождении мало, знали местоположение, и то, что здесь добывали мышьяковые руды во время войны. В ближайшем кишлаке наняли проводника и лошадей. Давно неезженая дорога ведет в горы вдоль небольшого ручейка. Склоны долинки состоят из сланцев и выветрелых гранитов с характерной для них матрацовой отдельностью. Источник, но вода заражена бруцеллёзом, пить нельзя. Над ним на высоте свыше пяти метров, на вертикально стоящей совершенно ровной поверхности сланца, наскальный рисунок лошади. Работа доисторического умельца, вероятно жившего несколько тысяч лет тому назад. Дорога всё круче и круче и вот перед нами этажи заброшенного карьера. Тропы нет, лошади не понадобились, лезем в гору, с трудом забрались на один из этажей. Долго искали сульфиды и вернулись с несколькими образцами арсенопирита. Вернулись на равнину поздно. Тепло. Вынесли раскладушки, 96 спальные мешки и спать. Завтра предстоит долгий путь.
Небольшое бедное золото-шеелит-скарновое месторождение Кумбель разрабатывалось во время войны. Находиться на восточных склонах Таласского Алатау.

Рисунок 5-61

Рисунок 5-62

 

Рисунок 5-63

 

Рисунок 5-64

Подъем был довольно прост и трудности начались только на последнем участке, где дорога высечена вдоль крутого склона морены и представляет собой карниз – с одной стороны вертикальная стена метров десять высоты, с другой такая же пропасть. Местные жители заверили нас, что с нашим транспортом мы проедем. Неприятное место тянется несколько километров, наконец, дорога повернула направо и еще раз направо, и мы выехали на небольшую плоскую межгорную равнину, недалеко видна груда камней, остатки рудничных зданий, а за ними холм и карьер Кумбель №3, вблизи ручей с чистой водой. Здесь на площадке наша база.
Площадь месторождения в равной степени сложена метаморфическими известково-кварцевыми песчаниками, известково-глинистыми сланцами, мраморированными известняками и гранитами, на контакте которых размещаются шеелитоносные скарны. Они имеют зональное строение. На контакте с гранитами размещаются почти мономинеральные гроссуляр-андрадитовые скарны с небольшим количеством эпидота, хлорита, кальцита, магнетита, гематита халькопирита и пирита. Затем следует зона гранит-актинолитовых скарнов, сложенных зелеными и бурыми гранатами и тёмно-зелёным волокнистым актинолитом, встречаются калишпат, кварц, кальцит и гематит. На периферии, на контакте с осадочными породами, залегают почти мономинеральные актинолитовые скарны.
Мы обследовали все карьеры. Собрали богатую коллекцию скарновых минералов в т.ч. различных расцветок гранатов, зональных и массивных, образцов радиально-лучистого эпидота, волокнистого актинолита, металлическоблестящего спекулярита, розового и белого кальцита, кварца и, наконец, был найден хорошо ограненный кристалл 97 зеленовато-серого шеелита.
Золото-кварцевые жилы находятся в некотором удалении от скарнов. Поиски золота остались безуспешными. Зато рассказов о золоте и золотодобытчиках наслушались множество. Так, несмотря на строжайший запрет на кражу золотоносного кварца во время войны, хищения продолжались. Пойманных в этом деле без суда отправляли на далекий север в лагеря или на фронт. Трое горняков, которые долгое время занимались выносом золоторудного кварца, постигла злая доля. Набравши достаточное его количество, в баньке занялись его обработкой – измельчением кварца, а затем и амальгамацией, но что-то упустили. В результате отравление парами ртути и фатальный исход.
Закончив работу, направились в Чуйскую котловину, где предстояло осмотреть месторождения Боорду и Актюз. Из Кумбеля знакомой дорогой до кишлака Узгор, оттуда через перевал Чунгур (3068 м) на Киргизском хребте в Чуйскую долину. С перевала хорошо просматривается почти вся Таласская котловина, а на севере видны желтые «Пески Муюкома» и узкая полоска зеленеющих садов, лугов и полей, расположенная в подножии Киргизских гор. Спуск в Чуйскую котловину оказался более пологим, чем подъем на перевал долиной бурного потока Шункыр. Далее по шоссе Луговая – Фрунзе до р. Кызыл-Су, где ответвляется дорога на Боорду. До горняцкого благоустроенного поселка, где находилось и управление рудником, добрались засветло (рис. 5-65).

 

Рисунок 5-65

Нас устроили в гостиницу, хорошо меблированный номер, чистое постельное белье, в распоряжении ванна. Впервые капитально вымылись, в ресторане поужинали по-человечески. Рано утром поехали на рудник. Он высоко горах, в верховьях р. Кызыл-су. Асфальт, через час уже были там. Склоны горы покрыты только побуревшей травой и мелкими кустарниками, да выходами скальных пород. Жильное и прожилковое вкрапленное свинцово-цинковое оруденение размещается в зоне дробления гидротермально измененных гранитов палеозоя.

Материала изобилие, собрали его быстро и в большом количестве и, не задерживаясь, обратно через Боорду в Актюз. Вечер нас застал 98 в конце Чуйской равнины недалеко от впадения р. Кирикемин в р. Чу. Заночевали на пустыре, заросшем нетронутыми травами горных полупустынь.
Самая восточная точка наших работ в Киргизском хребте – месторождение редкометальных руд Актюз находиться высоко в горах в верховьях р. Кичикемин (рис. 5-66).

 

Рисунок 5-66

Подъем долиной этой реки – сплошные серпентины и мосты, дрога оживленная, навстречу спускаются грузовики с рудой, за нами пустые. Высоко в верховьях появляются леса тянь-шаньской ели. Кругом скалистые склоны, которые рассечены ущельями и по дну каждого поток или ручей. Горняцкий благоустроенный поселок показался внезапно. Сегодня воскресенье, на улице много народа. Место в гостинице нашли с большим трудом – огромную комнату, где разместились мы и все наше имущество. Водитель остался ночевать в машине, мотивируя, что народ здесь разный, что и подтвердилось позже. Геологи и рабочие ушли погулять, я и Дима остались за сторожей. Заснул, но сквозь сон услышал, что кто-то вошел, думал, что наши. Через некоторое время проснулся. Снизу всё время меня кто-то толкал, мешал спать. Спросонья подумал, что там Коновалов и сказал: «Олег вылезай, почему залез под кровать». Геологи в это время уже вернулись и только что легли, но еще не спали. Очень удивились, даже подумали не заболел ли я. Олег подошел. Спросил в чем дело, заглянул под матрац и извлек оттуда вора. Он притворился пьяным и бормотал, что спутал номер и что он шахматист. Выдворили и теперь уже дверь замкнули. Посмеялись.
Актюз один из наиболее интересных объектов наших исследований. Это рудный узел где соседствуют – группа гидротермальных прожилково- вкрапленных сульфидных руд и грейзеновые тела с редкометальным оруденением. Проявления приурочены к малым интрузиям субщелочных пермских гранит-порфиров и гранофиров. Рудная минерализация сосредоточена в контурах трубчатых тел округлой или овальной формы, заполненных обломками вмещающих трубки амфиболовых сланцев 99 и гнейсов, а также вынесенных из глубин гранодиоритов и основных пород, размеры которых достигают первых метров в поперечнике.
В отвалах рудника Актюз собрали представительную коллекцию сульфидов и образцы с округлыми зернами бурого цитролита (радио-измененный циркон).
Карьер Кутесай заложен почти на отвесном выступе гранофиров. Здесь с трудом нашли очень редкий минерал бастенизит (цериево-лантан-празеодимовый карбонат). Местные патриоты называют его кутасеитом. Очень неброские вытянутые коричневатые кристаллы почти одинакового цвета с породой. Дружно застучали молотки и перед нами уже кучка образцов. Нашли мелкие зерна монацита. Богатый улов. Не задерживаясь в Актюзе вернулись в Чуйскую долину, поднялись Боамским ущельем в Рыбачье, закупили продукты для поездки в почти безлюдные горы и сырты Центрального Тянь-Шаня.
По дороге в г. Кочкорка заехали в Лебединый заповедник посмотреть, как лебеди чувствуют себя в естественных условиях. Он находится на южном берегу оз. Иссык-Куль. Небольшой залив. Уже темно, выбрали, как нам казалось, хорошее место вблизи озера, ровная площадка, поросшая густой травой, раскинули раскладушки. Неприятности начались сразу. Вода оказалась солоноватой, чай пить невозможно, а с сахаром получился противный сладко-соленый вкус. Киргизы воду из Иссык-Куля пьют, привычка. Остались без чая, воды и ужина. Утром в заливе лебедей не оказалось. И, наконец, главная неудача. Грунт оказался некрепким, грузовичок завяз. Применение всех человечьих и лошадиных сил не помогло. Пришлось все выгрузить. Сдвинутся помогли дрова. Один из нас подкладывал под колеса полено, включали мотор и толкали машину вперед. Шаг за шагом мелкими рывками продвигались вперед. Понадобилось пять часов, чтобы пройти несколько десятков метров и вывести машину на твердый грунт, и еще один час на переноску и погрузку полевого имущества. Устал, томила жажда, но 100 голода не чувствовали. Быстро вперед к реке Чу, где отдых, чаепитие и появился аппетит. Сразу заснули, проснулись поздно, пришлось здесь и заночевать.
Река Чу многоводна, начинается слиянием рек Джузанарык и Кочкор вблизи г. Кочкорка. Между озером Иссык-Куль и городом широкая аллювиальная долина, по обе стороны которой располагаются конусы выносов рек и потоков, стекающих со склонов горного обрамления. На его склонах: многочисленные выходы допалеозойских песков, глин, конгломератов, мощность которых определяется в два-три километра. Четвертичные аллювиальные и пролювиальные осадки покрыты скудной горностепной растительностью (типчак, полынь, солянка, колючка, карагана).
В г. Кочкорка мы не останавливались. Нужно спешить в безлюдные пустынные горы верховьев рек Восточная Суска и Каракол. По пути пересекаем многочисленные потоки, ручьи, разветвления узких долин и ущелий. Высокогорный район горных полупустынь и степей Центрального Тянь-Шаня не радует глаз (рис. 5-67).

Рисунок 5-67

Буроватый цвет, отсутствие леса и тени.
Остатки разведочных канав и мелких штолен высоко на склонах и даже перевалах. Всюду выходы сланцев и вертикальные стены известняков. Объекты оказались мелкими, материала собрано мало, а труда затрачено много.

Единственным развлечением в скучной и пустынной местности были сурки. Местами они образуют большие колонии. Мы подолгу наблюдали как ведут себя маленькие и общительные зверьки. Их норки и холмики часто располагаются около камней, кругом довольно много травы и особенно невысоких злаков, любимой их пищи. Всюду сторожевые посты сурков-столбиков, непрерывно пересвистываются. Сурчиха и сурчата в это время завтракают близ входа в норку. Почувствовав опасность, сторожа, а это хозяева норок и отцы семейства, издают пронзительный свист. Моментально в норку залезают сурчата, затем сурчиха и последним 101 папаша. Через некоторое время из норки высовывается головка хозяина, осматривается затем постепенно вылезает сурок, становится столбиком и начинается пересвист. Потом появляется мать-сурчиха, а за ней и малыши. Картина повторяется. Общий пересвист. Норки сурков протягиваются под землей до двух десятков метров. В них имеются кладовые для запасов корма, спальня и даже уборная. Все содержится в чистоте и порядке.
Закончив в этом районе работу, отправляемся вглубь Центрального Тянь-Шаня к озеру Сон-куль.
Оно находиться в межгорной котловине и заполняет значительную её часть. На севере котловину огибает Сонкельский хребет, на юге ограничивает хребет Молдотау. Высоты горного обрамления достигали, четырех км и выше. Склоны Сонкельского хребта полого опускаются в котловину и постепенно переходят в равнину, в пределах которой чередуются сглаженные междуречья и широко приподнятые плоские равнины. Это сырты. В течение короткого лета это богатые пастбища, покрытые обильной горной осокой (каберзник), полынью и типчаком.
Сырты Сонкуля занимают несколько кв. км. Уровень озера 3016 м, максимальная длина 30 км, ширина 14 км и глубина 20 м. Из озера вытекает р. Кекджерты, правый приток р. Нарын. Вода пресная, прозрачная и безвкусная. Климат очень суровый, лето продолжается полтора месяца, зимой озеро промерзает на большой площади до дна. Рыбы нет и попытки акклиматизировать здесь рыбу оказались безуспешными. Мы застали еще здесь кибитки киргизских чабанов. Пасутся яки и лошади. Дима пытался прокатиться на яке, залез на него, но несмотря ни на какие уговоры як не сдвинулся с места (рис. 5-67, 5-68).

Рисунок 5-68

Обратно до озера Иссык-Куль добрались без приключений. Наш путь южным берегом озера до с. Барскаун. Дорогой пересекли много ручьев и потоков и многоводных рек: Турасу, Актерек, Аксу, Корумды и Тассар. Вечером были в Барскауне. Уже в темноте свернули на юг и Варскаунским ущельем стали подниматься к геологической базе Барскаун. Что представляют собой склоны ущелья понятия не имею. Лесная зона, очень 102 темно. Слышен непрерывный шум многоводной горной реки, грохот передвигаемых крупных валунов, падение воды в порожистых местах. Остановка, пограничная застава, просмотр документов. Пока нас проверяли, попутчики, рабочие барскаунской разведки, ушли вперед. Вновь подхватив их узнали, что проверяют только машины и их состав. Поздно вечером мы на базе. Нам отвели большую палатку, вместимостью на 20 человек, внутри огромный стол, скамьи, плита и даже электрическое освещение (рис. 5-69, 5-70).
Терскей Алатау обрамляет с юга оз. Иссык-Куль. Он отчленяется от высочайшего на Тань-Шане горного узла Хан-Тегри (6995 м) и протягивается почти 350 км на запад, образуя дугу большого радиуса, обращенную к югу. Повсеместно высоты его превышают 4200-4270 м, а наивысшая точка достигает 5282 м, и перевалы через хребет не опускаются ниже 3750 м. Более пологий склон его опускается на север гигантскими ступенями и сильно расчленен; более крутой возвышается над р. Барскаун всего 1-2 км от гребня хребта. Сложен хребет Терскей палеозойскими кислыми интрузиями – гранитоидами и диоритами, палеозойскими кристаллическими сланцами, песчаниками и мраморизованными известняками.

Рисунок 5-69

 

Рисунок 5-70

Просматривая с перевала на г. Рыбачье и побережья Кунгей Алатау, зональность красок теперь нашла свое объяснение. Индигово-синие воды озера сменяются желтой полоской прибрежных песков, а еще выше буроватая зона галечников и щебнистых грунтов, покрытая скудной горно-степной растительностью, выше приобретает светло-зеленую окраску в связи с развитием здесь лиственных кустарников (барбарис, кизил, шиповник, лимонник и др.); над ними широкая полоса темно-зеленых елово-пихтовых лесов; и совсем высоко блестящая белая полоска определяется широким развитием здесь снежников и ледников. Здесь представлены почти все растительные пояса Тань-Шаня – от полынных пустынь, ковыльных степей, лиственных и хвойных лесов, субальпийских и альпийских лугов, до березовых пустошей.
Утром, выйдя из палатки, поразился. Какая красота. В нескольких метрах бурный пенистый и порожистый поток с совершенно прозрачной водой. Приток р. Барскаун стремится вниз по долине Оловянного сая. Он неустанно работает, укладывает валуны, непослушных толкает вниз, при этом гремит и шумит, сердится и пенится. Ширина около 20-25 м, неглубок, всего 50-80 см, дно покрыто не всегда устойчивыми галькой и валунами. При переходе вброд нужно быть очень осторожным, может сбить с ног. На берегу огромные, несколько метров в поперечнике, обломки скал и полуокатанных балванов, частично следы буйства потока во время паводков. Нижние склоны сая частью пологие, но чем выше, тем больше скал и утесов, иногда над потоком нависают огромные гранитные берега. На скалистых труднодоступных местах тянь-шаньская ель, единичные деревья и небольшие рощицы. Значительные площади покрыты цветущими альпийскими лугами. Благодать. Еще выше господствуют – нагромождение крупных обломков скал, поднимаются вертикальные утесы, между ними в трещинах ютятся редкие пучки трав и мелких кустарников. Вдали на горизонте сияют на солнце вечные снега на вершинах гор. С другой стороны, там, где протекает р. Барскаун, сплошные леса тёмно-зелёной ели и пихты.
Значительные площади покрыты цветущими альпийскими лугами. Благодать. Еще выше господствуют – нагромождение крупных обломков скал, поднимаются вертикальные утесы, между ними в трещинах ютятся редкие пучки трав и мелких кустарников. Вдали на горизонте сияют на солнце вечные снега на вершинах гор. С другой стороны, там, где протекает р. Барскаун, сплошные леса тёмно-зелёной ели и пихты.
Месторождения Барскаун № 2 и Керегиташ находятся высоко, первый по правую сторону сая, второй по левую. К Барскауну ведет хорошая проезжая дорога, к Керегиташу тропа. Оба приурочены к глубинному разлому. Оруденение размещается в верхнепротерозойских и синийских (верхний докембрий) углистых сланцах (жилы) и на контакте мраморизованных известняков и палеозойских гранитоидов (скарны) – (рис. 5-71, 5-72, 5-73, 5-74).

 

Рисунок 5-71

 

Рисунок 5-72

 

Рисунок 5-73

 

Рисунок 5-74

На завтра намечено посещение Барскаун № 2. Перед уходом в поле, Диме и Борису вменено в обязанности сторожить и быть поварами, а также запрещено купаться и проводить время около бурного потока. В нем много рыбы, в действительности, большую часть дня они проводили именно там, занимаясь ловлей форели. Уловы были богаты, но всё рыбья мелочь. Во всяком случае по вечерам хватало, чтобы накормить всех.

Сначала 104 в Барскаун № 2. Дорога петляет между скалами и утесами, пересекает небольшие узкие ложбинки горных ручьев. Поднимаемся вместе с группой барскаунских геологов, за разговорами незаметно добрались до разведочных работ. Образцы собраны быстро. Здесь размещаются сульфидные жилы в раздробленных брекчированных углистых сланцах. Сульфиды жил динамометаморфизованы – халькопирит, пирит, арсенопирит и сфалерит превращены в тонкокристаллические агрегаты, галенит – в свинчак с гнейсовой и полосчатой текстурой.
На следующее утро отправляемся на Керегиташ. Тропа вскоре пошла по очень крутому скалистому склону среди нагромождения обломков скал и камней и притом очень круто, затем по почти вертикальной осыпи хорошо сцементированной. Тропа только для пеших и здоровых людей. Наконец мы там.
Перед нами мелкие скарновые тела на контакте известняков и гранитоидов. Образованы диопсидом, в незначительных количествах присутствуют амфиболы, хлорит, кварц и кальцит из сульфидов барскаунский комплекс, промышленное значение имеет сфалерит. Домой вернулись уже ночью. В палатке нет света. Наши повара угостили очень вкусной жареной форелью. Работа закончена.

По вечерам местные старожилы потчевали нас страшными рассказами о диверсантах, в значительной мере фантастичными, с прибавкой выдумки. Так, в прошлом году, в разгар сенокоса у косарей кончилась вода. Послали мальчика за ней, источник в лесу, долго не возвращался, послали второго, не вернулся, пошли взрослые узнать в чем дело и увидели пареньков убитыми, а в глине отпечатки ботинок. В рассказе есть доля истины.
Уже возвращаясь в Ташкент, в г. Пржевальске прочел в газете о награждении старушки-киргизки высоким орденом за помощь в поимке двух нарушителей границы. А дело происходило так. Она с дочерью отправились в лес за дровами. По дороге старушка обратила внимание на странные лошадиные следы. Цепочка их также вела в лес. Она сразу отправила дочь 105 на погранзаставу сообщить о диверсантах, а сама пошла по следам, в лесу увидела двух человек, отдыхали. Сразу вернулась, по дороге встретила конных пограничников, объяснила, где отдыхают люди. Нарушителей границы пограничники арестовали. У них имелось оружие, несколько паспортов, большая сумма денег в рублях и валюте. Один имел прикрепленные к подошвам ботинок подковы и нес другого через луг в лес.
Последняя и самая восточная точка запланированных исследований – оловоносные скарны, находилась почти на границе с Китаем в высокогорной части Тянь-Шаня, километров 140-150 от Барскауна (рис. 5-75).

 

Рисунок 5-75

Сначала дорога шла по высеченному карнизу огромной морены. Слева многометровая вертикальная стена, справа – такой же глубины пропасть; внизу, на дне долины, видна река – она прижимается к подножию хребта, со склонов которого из многочисленных ущелий стремятся вниз короткие потоки, у некоторых просматриваются начала-концы небольших ледников.
Уклоны тальвегов чрезвычайно круты, иногда почти вертикальны. Снежники и ледники занимают значительные пространства. Мы все время поднимаемся, а из кузова машины кажется, что опускается граница вечных снегов. Морена кончилась. Все отдохнули. Опасный участок позади. Впереди перевал, дорога к нему извивается змеей. На перевале густой туман, сильный порывистый ветер и мокрый снег. Все в зимних одеждах. Кругом совершенно голые безжизненные горы, вершины их под снегом. Мы уже в зоне вечных снегов и ледников (рис. 5-76, 5-77).

 

Рисунок 5-76

Рисунок 5-77

Сразу за перевалом справа совершенно ровная площадка, покрытая хорошо окатанной галькой, с трех сторон поднимаются вершины гор – защита от пронзительного ветра и наша временная база. Раскинули палатки, разместили всё необходимое внутри, хорошо закрепили. Согрелись немного чайком и, одновременно, пообедали и поужинали. Сильно замерзли и согрелись только в спальных мешках.

Утро и день оказались солнечными и теплыми. Сразу же отправились познакомиться с местными сыртами. Довольно плоская долинка через несколько километров вывела нас к небольшой речке. Мостик, с него видно в воде много 106 крупной форели. Рыболовных снастей у нас нет, пришлось только полюбоваться. Течение медленное, речка меандрирует. Равнинные места сыртов перемежаются с невысоким и короткими хребтами. Сырты покрыты густой коберзионно-типчаковой растительностью. Кругом тишина. Народу нет. Чабаны со своими стадами уже откочевали вниз. Здесь начало зимы. Высота около 4000 м.
Вечером вернувшись на базу и её не узнали – площадка затоплена. Маленький ручеек, вытекающий из пещерки в леднике, превратился в ручей. Палатки стоят в воде, всё что находилось в них на земле промокло, но кровати и спальные мешки сухие (рис. 5-78). В области вечных снегов я впервые. С поведением ледовых вод незнаком. А произошло следующее. Теплая погода интенсивно способствовала таянию снежников и проникновению вод по трещинам в ледниках, а тем самым и резкому увеличению дебита воды нашего пещерного источника. Кроме того, я не обратил внимание и на то, что чабаны уже спустились в более теплую зону в ожидании прихода зимы. И сделал другую ошибку – решил воспользоваться теплой погодой и отправиться далее на восток.

 

Рисунок 7-78

Ночью погода резко ухудшилась, сильный ветер треплет брезент палатки, слышен непрерывный вой бушующего ветра. Утром, выйдя наружу, вновь увидал сухой галечник, внезапно пошел снегопад, вьюга, ничего не видно. Спешно погрузились и обратно. На наше счастье перевал был еще открыт. В Барскаун добрались благополучно. Там сильно беспокоились. Боялись, что закроет перевал и мы останемся на сыртах. Поблагодарив геологов за гостеприимство, направились к Пржевальску. Внизу около озера теплынь, греет солнышко.

В городе посетили могилу Пржевальского, осмотрели его музей и познакомились с городом. Музей следовало бы сохранить таким, каким был построен. Уж очень хорош и является памятником военного строительства того времени. К сожалению, «отцы города» не отличаются культурой и уже начали возводить аляповатые четырехэтажные здания, а в столице Киргизии в министерстве культуры сидит достаточно малообразованных чинуш.
До Ташкента проехали без приключений, водитель у нас был мастер 107 своего дела. Позади высоченные хребты и горы, покрытые вечными снегами и сползающими с них ледниками, бурными стремительными горными потоками, реками и ручьями, глубокие ущелья и непроходимые каньоны, огромные широкие межгорные котловины и сырты – высокогорные холмистые степи и богатые пастбища, разнообразие быстро меняющихся ландшафтов и жемчужина Средней Азии – индигово-синий Иссык-Куль, леса тянь-шаньской ели, красоты и прелесть величественной природы Центрального Тянь-Шаня.
20.06.1980, г. Уфа.

и. Совещания. Конференции. Съезды (САИГИМС)

и. Всесоюзное металлогеническое совещание в Киеве (май-июнь 1960)
Доклады и сообщения в Киеве продолжались три дня и для меня они особого интереса не представляли, так как, в основном, были посвящены мелким местным вопросам стратиграфии древнейших пород Украины. С большим интересом ожидал начала экскурсии по Украинскому щиту древнейших пород к расположенным в них редкометальным месторождениям и выходу интереснейших глубинных магматических образований. Перед началом экскурсии хозяева показали нам главнейшие достопримечательности города (рис. 5-79, 5-80), его средневековые храмы, остатки крепостной стены, побывали в подземельях Киево-Печерской лавры в замечательном городском парке имени Ватутина. Большое впечатление произвело на нас посещение Киевского театра и восставший из руин и пепла, построенный заново Крещатик ….

Рисунок 5-79

Рисунок 5-80

Утром на следующий день, после знакомства с Киевом (рис. 5-79, 5-80), все пожелавшие участвовать в геологической экскурсии собрались на пристани. Она расположена у подножия высокого крутого правого берега р. Днепр. На причале белый красавец, на нем будем плыть до г. Днепропетровск, разместились удобно, по два человека в каюте. У всех повышенное настроение. Погода солнечная, небольшой ветерок. Наконец гудок, зашлепали по воде лопатки колес. Слева Дарница, построенная на низкой пойме реки, новая современная часть города. Справа высокие крутизны глинисто-песчаных пород, города почти не видны, вниз по течению пароход плывет быстро. Скоро Киев остался позади. По обе стороны широкая зеленеющая пойма Днепра, песчаные пляжи и повсюду заросли ивняка.
Днепр главная водная артерия республики, река великая труженица и вторая по величине река Европейской части СССР (2285 км) и третья в Европе (после Дуная). Река берет начало, также как и Волга, на Валдайской возвышенности. Навстречу нам непрерывные караваны судов, барж, многие из них везут в Польшу флюс и железную руду, снабжая огромный металлургический комбинат.
Вдали показалась высокая Каневская возвышенность, очень круто 109 спускающаяся к реке, сплошь заросшая широколиственными кустарниками и лесом. Остановка. Здесь, высоко почти на кромке отвесного берега, могила и памятник великому украинскому поэту – кобзарю Тарасу Григорьевичу Шевченко.
Небольшая деревянная пристань, откуда вверх поднимается узкая деревянная лестница, сколько всего ступенек не считал, но их было много. Через определенные промежутки расположены крошечные площадки и скамейка для отдыха. Наконец добрались до верха. Перед нами площадка, идет восстановление взорванного фашистами монумента Тараса. Высокий пьедестал облицован житомирским лабрадоритом, местами на нем искрятся индигово-синие кристаллы полевого шпата. Венчает его высокая статуя кобзаря, он смотрит в сторону воспетого им Днепра, известного всем со школьного возраста стихотворения «О чуден Днепр в тихую погоду…». С подножия памятника открываются широкие пространства зеленеющей поймы реки.
К сожалению, уже почти ничего не оставалось от описанной нашими классиками ковыльной степи и пойменных заливных лугов – теперь их заменили пашни.

За г. Конев, вниз по течению, первобытный Днепр исчез, его заменили водохранилища, ширина их часто превышает 18-20 км. Ночью минули все водохранилища. Утром остановка – последний шлюз перед днепропетровским «морем». Здесь впервые в жизни смог наблюдать процесс шлюзования. Пароход осторожно вошел в канал шлюза. Затем закрыли металлические огромные ворота позади парохода, начали выпускать воду из нижнего шлюза, наш пароход стал постепенно опускаться вниз и вскоре оказался внизу огромной железобетонной коробки. Ничего не видно кроме вертикальных цементных стен. Нижние ворота открылись, мы вошли в новую коробку, опустили металлические двери задней части шлюза и снова спуск. Вскоре наше вынужденное заключение окончилось. Открыли передние ворота и перед нами широкая гладь днепропетровского искусственного бассейна. Пароход осторожно зашлепал лопатками колес и вскоре мы оказались вновь на широком водном просторе. Стал виден на левом берегу Днепропетровск, но знаменитого Днепрогэса, вернее его плотины, мы не увидели. И только выйдя на берег, я понял в чем дело. Перед нами верхняя кромка плотины, она ниже палубы 110 парохода. Здесь путь по великой украинской реке закончился. Дальше автобус (рис. 5-81).

Рисунок 5-81

Днепропетровск крупнейший промышленный центр Украины и её «кузница». Сразу, не задерживаясь, нас повезли осматривать алюминиевый цех металлургического завода. Проехав сравнительно небольшую часть центра города, почувствовал резкую смену воздуха в худшую сторону. Началась промышленная часть Днепропетровска, с обоих сторон тянутся километрамми сплошные заборы, за ними расположены многочисленные фабрики и заводы, здесь трудится свыше 80% рабочего люда города. Экологическая обстановка непрерывно ухудшается: сильная загазованность, неприятный запах – для работающих здесь без сомнения вредна.
Автобус остановился перед широчайшими металлическими воротами, тут же и проходная. Автобусы пришлось оставить и по коллективному пропуску все направились через проходную на огромный двор завода. Сторож, посчитав головы экскурсантов, сказал добро, и мы отправились дальше. Размеры завода поражают, прежде чем попасть в нужный нам цех мы прошли свыше километра, вдоль его стен. На дворе огромные кучи боксита, в том числе и югославского. Огромный цех. Показали непрерывный поток расплавленного алюминия, разлив его по формам и большущие штабели уже готовых алюминиевых болванок. Конец. Проходная. Посадка в автобусы и дальше в путь.

Знаменитую Хортицу увидал мельком из автобуса. Огромный зеленый остров, порогов уже нет. Не задерживаясь в городе, отправились в Приморский район, я с большим нетерпением ожидал увидать знакомые по литературным описаниям украинские ковыльные степи, но, увы, их уже не было, сохранились небольшие участки в заповедниках.
Свернув с асфальтированного шоссе резко на юг перед г. Пологи, по грунтовой дороге добрались до первого заповедного места «Корсак могилы». Оно находиться в 1,5 километрах от с. Мануйловка. Здесь выходят на поверхность шесть почти параллельных невысоких гряд (30-90 м), сложенных нижнепротерозойскими железистыми кварцитами, возраст которых исчисляется в 1800-1700 млн. лет. До революции они разрабатывались и сейчас еще видны небольшие карьеры. Мощность железистых кварцитов достигает 400 м.
«Зеленые могилы» с их редкометальными пегматитовыми полями находятся на южной окраине с. Елисеевка, того же района. Пегматиты внедрились в нижнепротерозойские гнейсы, наиболее древние породы Украины, изотопный возраст которых определяется 2100 млн. лет. Пегматиты приурочены к внедрениям диоритов и гранодиоритов и располагаются в виде четырех мощных крутопадающих четкообразных даек. Здесь нами были осмотрены три крупных карьера – Елисеевский, Октябрьский и Ждановский (рис. 5-82).
Моя коллекция пополнилась редкими экземплярами алангабеита, канкринита, циркона, эгирина, нефелина, пирохлора, лазурита и другими, а также образцами разновидностей сиенита.
«Каменные могилы» (степной заповедник) – участок Приазовского гранитоидного массива, сложенный серией выветрелых гранитоидов в виде скал с многочисленными нишами, гротами и мелкими ущельями, расположенными вдоль речки Каратыш двумя параллельными грядами, возвышающимися почти на 100 м над степью (рис. 5-83 – внизу). Среди гранитоидов встречены разновидности от крупнокристаллических пегматоидных до порфировидных и аплитоидных. Здесь я впервые увидел нетронутую человеком первобытную ковыльную степь в живописном сочетании с выступающими на поверхность различными формами древнейших скальных пород. После знакомства с заповедником мы отправились в г. Мариуполь.

Рисунок 5-82

Рисунок 5-83

Коварная речка Первотравня. Не доезжая до Мариуполя неожиданная остановка. В небольшой долинке, покрытой сочной зеленой травой, с обоих её сторон стоят колонны автобусов, грузовиков, в том числе и наша машина. Прошли обильные дожди, грунтовая дорога раскисла и стала почти непроходимой для современного автотранспорта. В одиночку или при помощи откуда-то появившихся тракторов с большим трудом переправлялись машина за машиной на нужную сторону долинки. Наконец и наш автобус перетянули на другую сторону, а оттуда хорошей дорогой мы к вечеру добрались до г. Мариуполь. Здесь с большим трудом устроились на ночлег в деревянном бараке пионерского лагеря, где было очень чисто и уютно. Пока ожидали переезда через долинку Первотравня, местные геологи рассказали, что тоже самое случилось во время бегства немцев в злосчастной долинке. Здесь была ими оставлена вся тяжелая военная техника, грузовики, почти все легковые машины.
Из Мариуполя до г. Донецк (бывшая Юзовка) прекрасное шоссе. От старой дореволюционной Юзовки ничего не осталось. Перед нами современный миллионный благоустроенный город. В его окрестностях тут и там виднеются высокие пирамиды терриконов да башни шахт. Они напоминают нам, что мы находимся в центре исторического каменноугольного Донецкого бассейна. Здесь ночевка. Вечер провели, осматривая столицу угольщиков (рис. 5-84).
С утра выехали в г. Артемовск, где пробыли несколько дней. Артемовск бывший Бахмут. Были гостями треста Артемгеология (рис. 5-85). Сначала нам показали обогатительный завод киноварной руды из Никитовского месторождения.
Затем желающих отвезли на рудник им. Либкнехта, где глубоко под землей добывали каменную соль. Забой добычи соли поражает своими колоссальными размерами. В нем свободно может поместиться двухэтажный дом. Разработка ведется при помощи огромного экскаватора, ковш которого врезается в слой поваренной соли, выгребая оттуда огромным ковшом свою добычу. Высота крана (стрелы экскаватора) свыше десяти метров. Мощность залежи превышает сотню метров. Крепления нет. Соль весьма эластична и оставленные после выработок пустые камеры сохраняются без изменений веками, что и наблюдается в польском месторождении Величка.

Рисунок 5-84

 

Рисунок 5-85

Последним геологическим объектом был доломитовый карьер, протяженность которого исчисляется километрами.
Завод шампанских вин (г. Артемовск), организация этого завода, крупнейшего в СССР, занимательна и интересна. Есть трагические страницы, имеются и комические. Все это рассказала нам директор завода. Но сначала несколько слов о геологии. Вблизи города до второй мировой войны здесь был разведан мощный, почти горизонтально залегающий, слой гипса. Отрабатывался подземным способом. После войны Министерство Геологии СССР посчитало его бесперспективным. Огромными подземными выемками заинтересовались специалисты Министерства Пищевой промышленности СССР. Решили их использовать для размещения здесь подземного завода по производству коньяка и шампанского. После продолжительного торга гипсовый холм был продан, подземные камеры приспособлены дня завода.
Размеры штолен и камер, в которых разместились подземные транспортные пути и производственные помещения, потрясают даже геологов. Достаточно сказать, что наши автобусы въехали внутрь и дальше проследовали до производственных подземных помещений, навстречу нам с другой стороны проезжали наполнение готовой продукцией мощные грузовики. Двухстороннее движение под землей. Повсюду сухо, яркое электрическое освещение. Остановка. Все высыпали из автобусов. Подошла гид-женщина и повела всех в высокий и обширный зал.
Здесь представила нас директору. Рабочие и инженерно-технический персонал завода исключительно женщины. Нас отвели в производственный зал, высота которого превышает добрый десяток метров. Около стен выстроен ряд огромных цистерн железнодорожного типа для перевозки жидкостей. Стоят перпендикулярно, впритык к стенам. В них выдерживается коньяк до определенных кондиций. Светло и сухо, работниц мало, в зале почти пусто.
По традиции начался доклад директора. Она объясняла нам технологию производства, геологи быстро потеряли всякий интерес к лекции, ибо руководитель экскурсии перед отъездом сообщил, что всех поведут в дегустаторскую вин и коньяков завода, где будут «задарма» угощать. Видя это, и сочувствуя геологам и директорше, которая также видела невнимание слушателей, объяснил ей в чем дело и попросил рассказать, что-либо более интересное из истории становления предприятия.
Во время бегства фашистов из города, они загнали в гипсовые подземные выработки свыше 30 000 заключенных из лагеря и тюрем, замуровали вход и ушли. Подоспевшая Красная Армия сразу приступила к работе по освобождению замурованных, но было уже поздно. Все погибли от недостатка кислорода.
Не так давно в г. Артемовск встреча Нового Года была необычно бурной и веселой. Почти все горняки были в необычном подпитии. Коньяк преобладал. Норма, отпущенная для продажи, была обычная и как всегда перед этим праздником немного преуменьшенная, но этого в сей год не чувствовалась. Причину спиртного изобилия среди горняков выяснили позже. Во время очередной разгрузки уже выдержанного коньяка, обнаружилось, что цистерна пуста. Коньяк усох. ЧП (Чрезвычайное происшествие). Началось следствие, в Москву Микояну была отправлена соответствующая телеграмма. Было установлено, что горняки Артёмовска, очевидно, руководимые опытным маркшейдером, имея точные планы подземных выработок, подвели к одной из цистерн узкую штольню, выработанную ручным способом (гипс порода очень мягкая), почти бесшумно. Далее был уже вопрос техники – шланг, две дырки в цистерне и перекачка коньяка в соответствующие емкости, дележ среди горняков знаменитого коньяка. Обо всем этом было сообщено Микояну. Ответ был лаконичен: «Коньяк списать, для такого завода это мелочь, дело закрыть».
Под занавес профессор минералогии Львовского университета Евгений Константинович Лазаренко, он же и руководитель нашей экскурсии, пригласил всех участников в местный театр послушать украинский хор, украинские народные песни. Из Артемовска самолетом узбекская группа улетела в Ташкент.

к. Итог моей деятельности в САИГИМСе (11.1957–05.1960)

Период моей деятельности в САИГИМСе был наиболее продуктивным на Родине, в двух, а, может быть, и трех направлениях:
– знакомство на территории советского Тянь-Шаня и Памира, т.е. горной части Средней Азии, с геологией главнейших рудных месторождений и минералого-геохимическое их изучение, сбор обильного каменного материала;
– организационная деятельность в становлении института, и в частности – создание кабинета микрохимического определения редких примесей в минералах, организация спектральной лаборатории, оснащение их современной нашей и зарубежной оптикой для изучения пород и руководство химической лабораторией;
– публикации и фондовые отчеты. Написаны несколько томов отчетов, дающих представление о ценных примесях в рудах и сульфидах среднеазиатских месторождений четырех республик, в том числе и сводка по серебру. Первое обобщение по Средней Азии. Рукопись дырочного определителя (рентгенометрического) минералов составленный вместе с Г.П. Клиентовой в 1960 г. Публикация нескольких десятков научных статей и «Определителя минералов бора».
Несколько слов об определителе. История его печальна и является типичной для того времени явлением, а именно, произволом «тупоголовых» совершенно некомпетентных цензоров и сопротивлением центральных институтов проявлению инициативы на местах если она в чем-то им мешает. Итак, после выхода в свет книги она была цензурой зачислена в категорию секретных и изъята. Причина – в книге упомянуты минералы индерит и индерборнит и указано место их нахождения – осадочные отложения озера Индер, т.е. раскрыто место нахождение. При этом объясняя цензуре, что описания минералов и их месторождений опубликованы несколько десятилетий назад, имеются в любой нашей и зарубежной литературе, в том числе и во всех солидных учебникам минералогии, не убедили цензоров. Их поддержал и один из центральных институтов Москвы, который готовил к печати такой же определитель.

л. Самарканд – древнейший город Узбекистана.

Город Самарканд один из древнейших городов Узбекистана, а может быть и СССР.
Всех родственников из-за рубежа: Галю Вальну – мою сестру, Игоря Карцевского – брата моей жены Светланы, приезжавших в гости из Чехословакии и Швейцарии и других знакомых мы возили в богатый средневековыми памятниками (архитектурными), первую столицу Советского Узбекистана, город Самарканд. Маршруты осмотра города были одинаковы и остановлюсь здесь лишь на описании, весьма кратком, истории города и отдельных его архитектурных ансамблей и построек.
Археологические раскопки в центре города, производимые Н.Г. Харламовым, установили каменные орудия, возраст которых датируется ста тысячью лет, несколько ранее тем же археологом была открыта стоянка человека конца верхнего палеолита (10-15 тыс. лет). Первое литературное 116 упоминание о Самарканде как крупном городе, столице государства Согдианы (Марканда), относиться к 329 году до нашей эры, в описании походов Александра Македонского. Уже тогда город был огражден оборонной стеной протяженностью около 10,5 километров и имел цитадель. В 329 г. до н.э. город был разрушен войсками македонского завоевателя и только в I-III веках н.э. был вновь застроен. В VI веке вошел в состав Тюркского каганата, в VIII веке был завоеван арабами, в XI веке – Карахонидами, в середине XII века – каракитаями и т.д., и т.д. В 1220 г. был полностью разрушен ордами Чингисхана. В ХIV и ХV веках – столица империи Тимура – крупнейший экономический и культурный центр Средней Азии. К этому времени относится сооружение большинства его архитектурных памятников и постройка знаменитой астрономической обсерватории Улугбека. С ХVI века начало упадка города, который в качестве второстепенного в ХVI и ХVIII веках входит в состав Бухарского ханства. В последствии он потерял всякое значение, большинство жителей его покинули и только в конце ХVIII века стал вновь заселяться. В 1868 г. – присоединен к Российской империи. С 1924 по 1930 г. Самарканд столица УзССР. Начиная с вхождения в состав империи, город постепенно приобрел европейский вид, превратился в крупный административный, культурный и народно-хозяйственный центр Узбекистана.
Осмотр средневековых памятников всегда начинался с Регистана (Песчаное место) и современного, находящего по соседству, богатейшего среднеазиатского базара. При Тимуре на месте современного Регистана был центральный рынок. Во время его правления эта часть города превратилась в культурный центр, стала сосредоточием религиозной деятельности и средневековых мусульманских учебных заведений (медресе). При Тимуре началась застройка Регистана, закончена при Улугбеке. Огромный ансамбль Регистана с его мечетью и комплексом Биби-Ханум, где были сосредоточены медресе, одно из наиболее импозантных средневековых сооружений. Представление о нем и других архитектурных ансамблях, мавзолеях и усыпальницах дают их фотографии (рис. 5-86).

Рисунок 5-86

После знакомства с Регистаном – посещение мечети Биби-Ханум 117 (1399-1404 гг.). Находится она по соседству со зданиями медресе. Народное предание связывает её постройку с именем главной жены Тимура – красавицы Биби-Ханум. По её велению была задумана и построена грандиозная соборная мечеть столицы, превосходящая своими размерами, великолепием и убранством все существующие тогда мечети мусульманского мира. Строительство её шло в темпе, быстро возводились стены мечети, её восемь минаретов и колоссальный по размерам купол. Работа должна была быть закончена к возвращению Тимура из победоносного похода в Индостан. Такова легенда. Действительность иная. История не знает имени Биби-Ханум. Главную его жену его звали Сарой-Мульк-Ханум и тогда ей было за 60 лет.
Фактически мечеть была заложена Тимуром после завоевания части Индии. Огромное сооружение, строившееся наспех оказалось недолговечно и начало разваливайся в первые годы своего существования. Землетрясение 1397 года закончило его гибель – были уничтожена значительная часть отделанного мрамором главного портала, провалился купол здания. В результате сохранились лишь руины монументального сооружения. Остался нетронутым огромный мраморный пюпитр для Корана, перенесенный по приказанию Угулбека на середину двора, где стоит и сейчас.
При Улугбеке были построены медресе его имени и обсерватория. Медресе Улугбека (1417-1429) в художественном оформлении не уступало постройкам Тимура и, в тоже время, значительно превосходило их своей прочностью (рис. 5-87). В двухэтажном медресе первоначально было 50 худжар (аудиторий), в которых обучалось свыше ста студентов. По преданию в нем преподавал сам Улугбек. По углам здания расположены четыре минарета высотой по 33 метра и четыре высоких купола над угловыми аудиториями, гигантский портал, занимающий две трети длины главного фасада, обращен он в сторону площади высокой и глубокой стрельчатой аркой.

 

Рисунок 5-87

Позже, во время междоусобицы ХVIII века, медресе сильно пострадал, минареты отклонились от вертикального положения на два метра (сейчас это исправлено и само здание полностью восстановлено, реставрированы дворовые фасады).
Архитектурный ансамбль мавзолеев и усыпальниц Шах-и-Зинда (1336-1435), 118 находится в северней части Самарканда, на краю возвышенности Афрасияба, среди обширного древнего кладбища, где сосредоточены мавзолеи и усыпальницы многих средневековых правителей ханства и их родственников. Описание их ведется, в порядке расположения построек, независимо от времени их сооружения – от подножия возвышенности к её равнинной поверхности.
Вход в Шах-и-Зинда начитается с портала, построенного Улугбеком в 1434-35 годах, самого позднего сооружения восточного ансамбля усыпальниц с узкой улички, соединяющей оживленную торговую улицу Регистана, и со времен его базара и является южной частью ансамбля. Отсюда, по склону средневекового вала, поднимается вверх довольно широкая лестница — 36 ступеней — и коридор, соединяющий все мавзолеи, большинство которых сооружено в ХV столетии (рис. 5-88).

Рисунок 5-88

Первый мавзолей, расположенный с правой стороны коридора, построен для дочери эмира Ходжи Туглу Такси; первый слева – мавзолей Этир-Заде выстроен в 1386 г. В обоих сооружениях стены выложены майоликой. Во второй справа усыпальнице захоронена Ширин-бик-Ака (1385) сестра Тимура, стены его украшены тончайшей наборной изразцовой керамикой.
Мавзолей Шади-Мулюк-Ака, согласно изысканиям академика Массона, является местом захоронения главной жены Тимура (1372) или его еще называют усыпальницей Туркан-Ака, – расположен слева по ходу экскурсии, это одно из наиболее хорошо сохранившихся зданий ансамбля.
Мавзолей «восьмигранник» расположен третьим с правой стороны коридора. Далее мавзолеи сохранились только на западной стороне коридора. Время их постройки и имена захороненных в них лиц неизвестны.
Наиболее почитаемый мусульманами и известным является могила Куссума, одновременно это и самый древний архитектурный памятник ансамбля и Самарканда, время его созидания определяется 1334-1335 годами. По преданию Куссум покинул земной мир живым и продолжает жить и на том 119 свете, оттуда и название. На надгробном памятнике Куссума написано следующие изречение из Корана: «Тех, которые убиты на пути к Аллаху, не считайте мертвыми: нет они живы». Усыпальница Куссума не датирована, надгробие в художественном отношении является лучшим из изразцовых надгробий Средней Азии, оно украшено изразцовыми плитками, в которых преобладают, характерные для того времени, яркие цвета: синий, голубой, желтый и белый, есть и зеленый тон; бросается в глаза обилие золота (рис. 5-89). В целом, средневековый архитектурный ансамбль усыпальниц Тимуридов – Шах и Зинда является образцовым музеем глазурованных декораций XIV-ХV столетий.

 

Рисунок 5-89

Мавзолей Гур-Эмир (могила эмира) построен по приказу Тимура. Здесь нашел свое пристанище жестокий завоеватель и основатель обширной империи Средней Азии в 1405 году. Мавзолей стал фамильной усыпальницей тимуридов, включая внука Тимура – Улугбека (рис. 5-90, 5-91, 5-92, 5-93). Весь комплекс мавзолея обнесен высокой стеной и состоит из большого квадратного двора ансамбля Мухаммед-Султана, любимого внука Тимура, слева расположена ханака (род странноприимного дома, распространенного на востоке), справа медресе и прямо против входа во двор усыпальница тимуридов, по краям которой с двух сторон две галереи, купольные помещения и большой зал.

 

Рисунок 5-90

 

Рисунок 5-91

 

Рисунок 5-92

 

Рисунок 5-93

Ансамбль тимуридов был окончательно закончен его внуком, ученым и повелителем Самарканда, Улугбеком. Усыпальница, где похоронен Тимур – обширный и высокий зал с глубокими нишами по сторонам, освещается он через окна, забранные решетками с пластинами цветного стекла. В центре надгробия они обнесены мраморной решеткой. Верхнее надгробие сделано из темно-зеленого нефрита, доставленного Улугбеком с верховьев р. Или. На камне вырезана арабская надпись, утверждающая, что Тимур якобы происходит от общего с Чингиз-ханом предка, это вымышленное родство было сочинено после смерти Тимура. На мраморных плитах в центральной части мавзолея расставлены надгробия тимуридов, а внизу в склепе, весьма скромной отделки, на полу в том же порядке, как и в мавзолее, лежат мраморные плиты, прикрывающие могилы тимуридов. 120
Астрономическая обсерватория Улугбек (1428-1429). Остатки этого сооружения открыты в 1908 г. археологом В.Л. Вяткиным на склоне возвышенности Чупан-Ате непосредственно при въезде в город со стороны Ташкента. Обсерватория была оснащена самыми совершенными инструментами того времени. Высота сохранившейся части сектанта Фанри, находящаяся в глубокой траншее, равняется 11 м. Огромные размеры сектанта, удачная его конструкция облегчили высокую точность наблюдений. В то время она была одной из самых крупных на востоке, а её созидатель Улугбек крупнейшим и выдающимся астрономом ХV века. Лаплас назвал его «величайшим в истории астрономии, «наблюдателем». К примеру, продолжительность звездного года Улугбек определил в 365 дней 6 часов и 10 минут, а в 1900 г., т.е. через 500 лет, определение Ньюкомба (американский астроном) отличалось от улугбекового всего на 1 минуту и 2 секунды. После убийства Улугбека обсерватория была разрушена и в ХVI веке превратилась в груду развалин.
Два века спустя традицию архитектурного строительства возобновил правитель Самарканда Ялангтуш-бий. Им были воздвигнуты следующие две медресе:
Медресе Шер-Дор (1619-1639) или медресе «Со львами» располагается на месте построенной для суфиев Улугбеком ханаки (рис. 5-92). На её портале изображены фантастические звери кошачьей породы почему и получила у народа название «Со львами». Эта постройка является полным подражанием стоящей напротив медресе Улугбека. В советское время полностью реновирована и реставрирована.
Медресе Тилля-каре (1646-1647). По замыслу Ялангтуш-бия это здание должно было своим фасадом замкнуть площадь с третьей, северной стороны, где находился построенным Улугбеком караван-сарай. Сооружение не было закончено в связи со смертью правителя. Эта постройка с её замечательной стенной живописью и богатой позолотой внутренних стен главного помещения являлась истинным шедевром средневекового искусства. Во время землетрясения в начале XIX века была полностью разрушена, сейчас восстановлена.
Центральную часть Самарканда, её наиболее оживленную, образуют три разных участка – средневековый, религиозный и мусульманско- просветительный центр Регистан; главная торговая улица и примыкающая к ним огромная площадь, занятая центральным базаром.
В первую очередь туристов привлекает торговый центр города – довольно широкая улица, между мечетью Биби-Ханум и Чарсу. С обоих её сторон расположены многочисленные мелкие духанчики (лавочки), в которых местный житель и приезжий всегда найдет нужное или сувенир на память о посещении многократной столицы среднеазиатских государственных образований. Каждый духанчик, он же, обычно, и мастер-кустарь и ремесленник. Лавочек много, в каждой свой выбор, в некоторых промышленные изделия, но для проезжих они не представляют интереса. Все внимание на духанчики местных кустарей. Здесь можно приобрести вышитые бисером женские туфельки разных расцветок, чеканенные вещи, обычно, медные филигранные изделия восточного образца и другие памятные вещицы. Можно утолить и жажду, есть чайханы, стоят огромные самовары, по желанию чай дают или заваренный в чайнике или в широких пиалах, которые здесь заменяют чашки; можно позавтракать – чувапчичи, местные мясные кушанья, всегда перчат, но очень вкусные и ароматные (рис. 5-94).

 

Рисунок 5-94

Рядом восточный базар, его владения граничат с Регистаном. Особенно привлекает он поздним летом и осенью, когда окрестные дехкане и колхозники заполняют прилавки различными южными овощами и фруктами. Хурма, персики, абрикосы, гранаты кучами лежат на столах, покрытых сверху навесами. Радов множество и каждый ряд имеет свои товары – в одном овощи, другие завалены фруктами, в т.ч. и сушеными. Виноград разных сортов и расцветок, от почти черного до бесцветного, с косточками и без них. Миндаль, фисташки, грецкие орехи – в изобилии. На земле высокие пирами из арбузов, разнообразных дынь. Изобилие плодов земных.

Часть 3. Институт геологии и геофизики АН УзССР (01.05.1960 – 31.10.1968)

а. На новой работе

Сразу после защиты докторской диссертации, я получил приглашение от Института геологии АН УзССР занять должность заведующего лаборатории в этом институте. С первого мая I960 г. приступил к организации лаборатории: «Лаборатория редких и рассеянных элементов».
Фундаментальное четырёхэтажное здание геологического института в самом центре города на улице Братской, ранее Сталина, позже переименованной в ул. Сулеймановой. Импозантный фасад, широкий парадный вход, два крыла окаймляют широкий двор, в конце которого стоит одноэтажный минералогический музей. На первом этаже размещаются дирекция, библиотека, научные лаборатории; на втором – наша и другие лаборатории, изучающие различные типы месторождений; на третьем и четвертом – лаборатории тектоники, стратиграфии, геофизики и осадочных полезных ископаемых. Персонал института несколько сот человек, в т.ч. несколько докторов наук.
Развитие наших тематик и кооперация с другими лабораториями. Всестороннее изучение эндогенных месторождений, а в начальный период – примесей в рудных минералах, затем комплексное изучение месторождений и наконец региональная металлогения. Сотрудников вначале шесть, помещений три – две комнаты выходят на улицу Братскую, мой кабинет – во двор. Естественно, только наших усилий для решения этих задач было недостаточно. Начались поиски сотрудничества с другими лабораториями. Быстро наладились хорошие отношения с заведующими и сотрудниками лабораторий, тематика которых была близка к нашей, т.к. они изучали другие типы оруденений – скарновые, железорудные, медные, висмутовые и др., а также и лабораторией металлогении, заведующим которой был академик X.М. Абдуллаев, что значительно ускорило дело сближения научных интересов. В первую очередь способствовали этому энергичное участие Хабиба Мухамедовича – президента АН УзССР, убежденного приверженца металлогении, с которым меня объединяли общие научные интересы, а также И.Х. Хамрабаева – директора института, 126 петрографа и золотаря. В результате сформировалась сплоченная многочисленная группа, объединенная одной идеей, геологов института вокруг двух лабораторий – металлогенический и эндогенных рудных формаций. Первая занималась общими региональными вопросами, объединяющими задачи связей и взаимного влияния факторов общей геологии и металлогении. Вторая – комплексного всестороннего изучения эндогенного оруденения, условий его размещения и формирования, вещественного состава. Немного позже к привлечению этой объемной задачи подключились геологи производственных организаций: Главгеологии, Цветметразведки, САИГИМСа, геологические кафедры ТашПИ и САГУ.
Следует отметить, что в институте группа академика A.С. Уклонского во главе его непосредственных последователей – минералогов Бадалова и Баскакова, заняла неприязненное к нам отношение, что объяснялось следующими причинами: недружескими, даже враждебными, отношениями между профессором минералогии А.С. Уклонским и Х.М. Абдуллаевым; утратой монопольного значения в области минералогии и геохимии в институте; размах и темпы выполнения нами поставленных задач; и, не в последнюю очередь, нарушение мирной спокойной и застойной жизни и работы их в институте, к которой они привыкли и считали удобной.
После смерти Х.М. Абдуллаева обе лаборатории были объединены в одну металлогеническую и я стал её заведующим. Нашей обязанностью стало составление «Металлогенической карты Узбекистана» и записки к ней. Огромная работа. Над её решением трудилось три группы: стратиграфия и тектоника под руководством О. Борисова и М. Ахмеджанова; магматизм и метаморфизм под руководством Х. Хамрабаева и собственно металлогения под моим руководством. В выполнении работы участвовало около 130 сотрудников, в т.ч. 22 доктора г.-м. наук, свыше 50- и кандидатов и остальные производственники, часто без степени. ……Направлять и согласовывать эту работу (редакционная правка) было чрезвычайно трудно и, в основном минералогов, вечно спорившихся из-за приоритета открытия того или иного минерала. Много времени отнимали согласования и обсуждения отдельных проблем. Но все было вовремя закончено.

б. Полевые исследования

Продолжалось изучение и сбор материала из свинцово-цинковых, флюоритовых, висмутовых (Р. Назирова) и почти всех золотых месторождений Кураминского хребта, а также золотоносных жил на территории гор правобережья р. Ангрен (Кызылаксайсоке рудное поле и др.). Все месторождения описаны, данные опубликованы и я не буду на них останавливаться. Но должен всё же кратко упомянуть о вопиющей бесхозяйственности в системе золотой промышленности республики.
Примером является комбинат Алмалыкского горно-обогатительного и металлургического завода, где обрабатываются руды меднопорфирового месторождения Кальмакыр, которые в качестве примеси содержат и золото. Это главный производитель благородного металла на территории Узбекистана (на тот период времени). При осмотре завода я особое внимание обратил на технологию получения золотосодержащего концентрата. Огромный зал, заполненный ваннами, в которых электролитическим методом очищают медный концентрат от примесей, при этом медь остается на медных катодах, а золото и другие примеси выпадают в шлам. Содержание золота в нем очень высокое, для получения благородного металла шлам отправляют на Урал, где его и извлекают. Предварительно в каждой посылке местная лаборатория определяет содержание в шламе золота, контрольное — производят на Урале. Поинтересовался, а где же хранится золотоносный шлам? Оказалось, его складывают в кучу на дворе перед входом в лабораторию, где и лежит без всякого присмотра. Какая беспечность, бесхозяйственность вопиющая?! Из этой кучи любой проходящий может взять, сколько ему нужно и вынести в сумке за пределы завода. Полная секретность золотого производства, о чём знает всякий служащий и рабочий комбината, куча с золотым концентратом лежит на виду у всех. Такого я еще не видел в своей практике.
Но жулик всегда найдется. Оказался он и в Алмалыке – местный фотограф. Он воспользовался этим, договорился с лаборанткой, которая ежедневно за небольшую мзду приносила ему мешочек шлама. У фотографа дело 128 пошло. В своем домишке устроил печь для выплавки золота, днем фотографировал клиентов, по вечерам проявлял и печатал снимки, ночью занимался производством благородного металла. Соседи по улице судачили, как много работает бедняга, даже ночь превращает в день. Довольно долго производство процветало, лаборантка приносила сырье, была довольна прибавкой к зарплате. Неожиданно у знакомого врача она узнала о стоимости золота не черном рынке, воровка шлама разгневалась, потребовала прибавки, кое-чего она добилась, как это было выяснено на суде, но, очевидно, немногого. Проболталась своей приятельнице, та другой, дошло это и до участкового. Обыск у доморощенного металлурга, нашли выплавленное им золото. Суд. Обоих арестовали, осудили и отправили на Урал в один из рудников самим добывать золотую руду. История частной добычи золота из ворованного шлама в Алмалыке была опубликована в газете «Правда Востока».

в. Публикации и отчеты

Главным достижением объединенной лаборатории металлогении является четырехтомная рукописная записка к металлогенической карте Узбекистана и составление комплекса соответствующих карт. Объем рукописи несколько тысяч машинописных страниц. В ней даны обстоятельные и обоснованные представления: о геологическом строении земной коры и территории республики (тектоника и геофизика); последовательность образования осадочных толщ, их состава (стратиграфия); размещение и формирование магматических образований, процессах метаморфизма и предполагаемой их связи с эндогенным оруденением (магматизм); описание рудных месторождений, их локализация и связи родственных групп (эндогенные рудные формации).
Из четырех упомянутых выше томов, четвертый, творчество нашей лаборатории, был опубликован полностью в 1966 и 1968 годах, перед защитой отчета по металлогении. В первых двух томах: «Эндогенные рудные формации Узбекистана» в описании родственных групп формаций участвовали М.С. Кучукова и М. И. Исмаилов; У. Рахмедов – вольфрам; В.М. Петров – молибден;129 A.А Малахов, Р. Назирова – висмут; И.М. Голованов и Р.А. Мусин – медь; А.А. Малахов и П.В. Панкратьев – свинец и цинк; В.П. Федорчук – ртуть; И.М. Ефименко – олово; А.А. Малахов – флюорит; М.И. Исмаилов и Я.С. Эшпулатов – воллаcтонит; В.С. Чекунов – марганец; М.И. Моисеева и Р.А. Мусин – алунит.
Мною были написаны следующие статьи: «Металлогенический облик Узбекистана»; «Развитие основных принципов в генетических систематиках эндогенных полезных ископаемых»; «Семейства родственных рудных формаций»; «Опыт систематики рудных формаций вольфрама, молибдена и др.», а также в соавторстве с М.Г. Калабиной, Э.X. Гольдшмитом – «О глубинах образования некоторых эндогенных рудных формаций Узбекистана».
III том. «Рудные формации и основные черты металлогении золота в Узбекистане», объемом 396 печатных страниц, был опубликован в 1968 г. В написании книги участвовало около 70- и авторов, в основном, геологов производственников из Главгеологии, а также сотрудников нашего института, САИГИМСа, ЦНИГРИ и ТашГУ, в т.ч. – 5 докторов наук и 30 кандидатов. Мною написаны следующие разделы: «К систематике эндогенных рудных формаций золота»; в соавторстве с другими – «Металлогеническое районирование Узбекистана и типизация золоторудных районов»; «Геологические факторы размещения эндогенных золоторудных формаций и др.».
Три тома моментально разошлись, несколько сот экземпляров распродано за рубежом. В ЧСР, США были опубликованы рецензии на книгу. Были получены положительные отзывы от академика СССР В.И. Смирнова, члена корреспондента АН СССР Г.М. Абдуллаева (физик), крупного геохимика В.В. Щербины, из Франции. Решением Совета института трехтомник был представлен на соискание степени лауреата Госпремии УзССР, но я уехал в Уфу, второе лауреатство пропало, первое было в ЧСР.
После «драки» цензорская армада проснулась, книгу о золоте запретила, тупоумам, нашим сторожам государственной «тайны», также нужно оправдать получаемую зарплату.

г. Другие обязанности

В основном, это членство в действующих вне институтских ученых советов: в «Объединенном ученом совете по геологическим и геофизическим наукам при отделении геологических наук АН УзССР» 130 для принятия докторских и кандидатских диссертаций, единственного Совета на территории четырех Среднеазиатских республик; в «Совете по координации геологических работ, проводимых в Средней Азии»; участие в геологических экскурсиях по Узбекистану с геологами ЧССР. Других славян к нам не приезжало. Но об этом после,
ЧП в Институте геологии и геофизики. Академик А.С. Уклонский был состоятельным, …… и завистливым человеком. Он пригласил профессора Кашпара и академика Ягоду – чешских ученых, посетить Среднюю Азию. Они приехали, но дирекции нашего института об этом никто не сообщил, держали в тайне, думали впоследствии блеснуть своими связями. Но неудача, да еще и какая. Опозорились. А.С. Уклонский направил их в Самарканд и в качестве гида отправил студента. Из Самарканда чешские ученые должны были вернуться в три часа дня; прошло четыре, их нет. Обо всем этом я узнал случайно. Прибежал взволнованный С.Т. Бадалов, попросил связаться с гостиницей Интуриста и попросить их оставлять за ними (гостями) номер. Я ответил: «Вы с Уклонским заварили кашу, расхлебывайте сами. Гости Ваши». Через час опять Бадалов с той же просьбой. Сказал: «Позвоните в Интурист сами и уладьте дело». Сам не решился. Пришлось мне позвонить. Оттуда сообщили, что иностранных гостей в Интуристе выселять не принято, все в порядке. Подошло шесть часов, собираюсь уходить домой. Снова Бадалов, в лагере Уклонский–Бадалов паника. Гости из Самарканда не вернулись. Не исключено и дорожное происшествие, нужно ехать встречать, но они боятся неприятностей. Профессора Кашпара я знал по Праге, он большой русофил.
Хотелось с ним встретиться. Зашел в гостиницу Интуриста, ожидаю в холле. Прошло восемь часов – их нет. Наконец слышу возмущенные чешские голоса. Закрылся газетой. Подошли к стойке за ключами. Слышу возмущаются хамским отношением, говорят: «Да если бы они приехали к нам, мы каждому предоставили и знающего гида, и персональную машину»; нам дали задрыпанный грузовичок и гида, который нас не понимал, а мы его. Безобразие. Отложил в сторону газету. Поздоровался. Кашпар очень обрадовался и заверил академика Ягоду, директора какого-то секретного института в ЧССР, что теперь все будет в порядке. По поводу встречи зашли в кафе Интуриста, заказали хороший ужин, оба были голодны, с утра ничего не ели, а после этого я попросил их рассказать о их приключениях. Выяснилось следующее: «До Самарканда мы добрались с трудом. Несколько раз машина буксовала. Всё светлое время мы посвятили осмотру средневековых памятников. О некоторых расспрашивали нашего «гида», но он нас не понимал, а мы его, так ничего и не узнали о их истории, а жалко. Наш «газик» гид и водитель куда-то отвезли на ремонт. К вечеру добрались до Интуриста, где и переночевали. Утром подали нам небольшой грузовичок, на котором отправились в Ташкент, но и тут беда. Не доезжая до перевала, он остановился. Пришлось голосовать. Попутная грузовая машина довезла до Джизака, где пришлось в чайхане ждать другую машину. Четыре часа прошло. Пили чай из пиал, осматривали убогий базар, верблюдов. Наконец из Самарканда пришел наш ташкентский грузовичок, и мы снова в путь. В середине Голодной степи он снова стал чихать, остановился. Пришлось снова голосовать, в ожидании рассматривали маленьких черепашек, в степи их оказалось множество. Наконец нашему гиду повезло. Проезжий грузовик остановился и согласился нас довести до гостиницы в Ташкенте. И вот мы здесь».
Как разместились в грузовике я не спрашивал. Спросил были ли у них дорожные приключения в США и Китае. Оба воскликнули: «Никаких». «Значит нечего вспоминать. Месяцев через пять-шесть Вы с удовольствием будете вспоминать Ваши приключения здесь и, одновременно, что увидали глубинку Узбекистана, получили представление как живут простые узбеки, познакомились с Голодной степью и её обитателями, попробовали ароматный душистый узбекский чай и замечательные горячие лепешки, увидели библейских осликов с их деревянными самарами (седлами) и как грузят и разгружают верблюдов и многое другое, о чем обычные туристы и мечтать не могут и наконец познакомились на практике с автотранспортом, на котором туристов не возят и многое такое. Все это у Вас сохраниться в памяти и будете с удовольствием рассказывать своим знакомым о Ваших переживаниях здесь».
Мои собеседники успокоились, способствовал этому и вкусный сытный ужин. Теперь они в свою очередь стали рассказывать о Китае. Как их там принял Чжоу Эньлай (Чоу-Ен-лай, Chou En-lai), он во время беседы обратился к ним с двумя предложениями. Спросил: «Не может ли Ваша промышленность принять и выполнить заказ на производство 50 миллионов винтовок и напечатать столько же цитатников Мао-Цедуна». Ягода ответил, что это невозможно, ибо таких мощностей чехословацкая промышленность не имеет, нет и требуемых для печати огромных количеств бумаги. Чоу-Ен-лай лишь сказал: «Советский Союз нам также отказал».
Профессор Кашпар очень хотел побывать на месторождении Шор-Су, собрать коллекцию кристаллов серы, замечательной красоты друзы которых известны всем истинным любителям и знатокам минералов. Договорились, что утром я зайду и сообщу о возможности посетить этот рудник. Поездку организовал В.Г. Гарьковец, к приезду их был подготовлен Колей Юшкиным полный ящик образцов. В Ташкенте перед их отлетом вновь встретился с ними. Кашпар сиял, был страшно доволен и говорил, что путем обмена лишних экземпляров он обогатит свою коллекцию редчайшими экспонатами. Коллекцию его я видел, огромная комната – минералогический музей.

д. Ташкентское и Скоплянское землетрясения

Вечером 24.10.1959 г. (г. Ташкент) пришлось работать далеко за полночь. Все спали. Внезапно стол качнуло, небольшой удар. Книжная полка высотой более трех метров наклонилась в мою сторону и вернулась на место. Всё кончилось благополучно, будь удар сильнее, она могла упасть на меня, разбить мебель, а я смог бы получить изрядную толику тумаков. Утром пришлось зацементировать в стену крюки, к ним прикрутить проволокой полки. Так здесь жить, по-видимому, безопаснее. Это было предупреждением о будущем грозном явлении природы. Оно произошло через шесть лет.
26 апреля 1966 г. в 5 часов 23 минуты я почувствовал сильный удар снизу, выскочил из кровати, открыл окно на улицу Шота Руставели и поразился, что там происходит. Легковые машины одна за другой на большой скорости мчатся из города. На одной, не уместившись внутри, распластавшись на кузове легковушки, уцепившись руками за поручни для крепления багажа и раскинув ноги лежал человек. Без сомнения, на такой скорости, на первом крутом повороте его с машины сбросит. Чем вызвана паника, бегство из города состоятельных граждан собственников легковушек? Это выяснилось позже, когда спустился вниз. Светлана и Дима быстро оделись и все остались на месте. Это был первый и главный удар почти вертикальной направленности. Когда будет афтершток неизвестно. Тем временем народ высыпал на улицу, а из наших двух геологических домов сгрудился во дворе.
Спустившись во двор, узнал о причине панического бегства. Оказалось, что перед началом землетрясения многие горожане видели, как северная часть небосклона внезапно засветилась. Паникеры решили, что там сброшена американская атомная бомба. Зная, что после её взрыва последует серия волн – высокотемпературная, ударная, радиационная, решили бежать от пагубных последствий этих волн. Все двинулись на юг, не зная, что скорость волн во много раз быстрее скорости автомобиля, их нагонит и уничтожит. Свечение небосклона, вероятно, было обусловлено внезапным кратковременным изменением полярности земного электромагнетизма.

Данные сейсмической лаборатории Ташкента (Валентин Уломов).
«26 апреля в 5 часов. 23 минуты по местному времени произошло землетрясение силой 7,5 балов. В дальнейшем, в течение трех недель (с 26.04 по 17.05), было зарегистрировано 560 толчков различной силы и продолжительности, в том числе, два семибальных (10 и 23 мая), пяти и четырехбальные ощущались почти ежедневно, иногда по два и более раз в сутки. Оба семибальные отличались от главного удара по характеру колебаний, звуковому эффекту, частотности колебаний, меньшей их интенсивностью и ощущались на большой территории. Перед землетрясением 26.04 не было зарегистрировано никаких предшествующих толчков».
О сейсмичности Восточного Узбекистана (рис. 5-95, 5-96). Представление о положении главнейших разрывных зон и эпицентров крупнейших (9-10 баллов), очень сильных (8-9 баллов) и сильных (7-8 баллов) землетрясений дают приложенные карточки, также, как и описываемого землетрясения г. Ташкента, где указаны зоны бальности (больше 7 баллов, 6-7 баллов и 5-6 баллов). На улице Шота Руставели между нашим домом и стоящим на другой стороне Дворцом культуры текстильщиков, вдоль улицы проходила граница бальности. На нашей стороне 5 баллов, на противоположной 4 балла. Бальность указана всюду по принятой в СССР 12- и бальной системе (шкала Рихтера).

 

Рисунок 5-95

 

Рисунок 5-96

Сдвиг коры вдоль Каржантаунского разлома ЮЮЗ простирания и пересекающего его Алмалыкского ЗСЗ направления в самом центре города сопровождался разрывом крупного блока гранитного массива, залегающего на глубине около 10 км, обусловили почти вертикальное направление ударов из эпицентра землетрясения (рис. 5-97). Некоторые на улице наблюдали как «подпрыгивали» дома и вновь ненарушенными садились на свое место. Однажды, будучи на улице, я почувствовал сильный удар в подошву ботинок, как будто кто-то ударил их снизу молотком.
Эпицентр землетрясения с наивысшей бальностью был вытянут в ССВ направлении и имел неправильную эллиптическую форму, почти в центре которого находился наш институт. Именно здесь отмечены наиболее сильные разрушения кирпичных и блочных зданий и почти полное разрушение одноэтажных саманных домиков, дувалов, появление трещин в земле на стенках арыков, а также и трещина в асфальте, пересекающая Братскую улицу вблизи института. В домах на улицах Братская, Лахути, Ходжаева обвалилась штукатурка, разрушены трубы. Институт, весьма солидное здание, было сооружено для какого-то учебного заведения ГПУ или НКВД силами заключенных весьма добротно и почти не пострадал, в нескольких местах лопнули стены, здание пришлось стянуть металлическими шинами, внутри лопнули некоторые проемы, работа в нем не прерывалась ни в апреле, ни в мае.
Переживания жителей города. Конец апреля и весь май мне пришлось работать в группе геологов АН УзССР, обязанностью которой являлась разъяснительная работа среди населения, а у меня на фабриках и заводах. Среди населения курсировали разнообразнейшие слухи, невероятные предположения. Появились доморощенные специалисты сейсмического профиля, «пророки и предсказатели» землетрясений. Жесткие меры городских властей, в общем, были не эффективны, более действенными были наши собеседования и лекции. Следует отметить, что самые невероятные рассказы, предсказания новоиспеченных сейсмологов также имели значение, им тоже верили, особенно женщины. Население было напугано, в домах старались не жить, расположились на середине улиц.

 

Рисунок 5-97

В качестве примеров вздорных проповедей можно привести следующие наблюдения:
- в нашем районе поздно вечером, когда большинство уже спало, кто-то истошно заорал: «Спасайтесь люди. Сейчас будет 9 баллов». Сотни жителей выскочили на улицу, в чем были. В домах зажглись огни. В парке дворца текстильщиков дружинники быстро обнаружили виновника – пьяного гражданина, заявившего, что он пошутил. За «шутку» получил свои 15 суток;
- или некая Надежда Ревко шла днем навеселе по улице Ленина, останавливала прохожих и вещала: «Ждите, ждите люди добрые, нынче будет 10 баллов». Люди останавливались, спрашивали откуда она знает. И Надежна Ревко указывая на свою поясницу говорила: «Она у меня лучше всякого сейсмографа улавливает приближение подземных ударов», затем и про своего кота Ваську: «В первый раз (т.е. 25.04.) он восемь раз царапнул мою пятку, а сегодня утром –десять». Некоторые верили. Прорицательница также отработала две недели. Такова тогда была норма (наказание по статье – хулиганство).
В своих встречах с рабочим и техническим персоналом предприятий я объяснял геологическую сущность причин грозного явления природы. Обычно нервозность слушателей понижалась. Приходилось отвечать на разнообразнейшие вопросы, притом весьма обстоятельно, в основном, доказывать их несостоятельность. Очень часто спрашивали: «Существует ли под городом подземное море и грозит ли Ташкенту затопление», «Находится ли под Ташкентом вулкан и когда начнется его извержение», «Правда ли, что под городом имеется огромная пустота и когда ожидается провал в нее города», «Когда ожидается на месте Ташкента вылезание из земли горы», или «Мы слышали, что японские геологи привезли рыбок, с помощью которых будут предсказывать время и бальность землетрясения» и т.д., и т.д. Были и вопросы меркантильного характера – «Будут ли рабочим выплачивать вознаграждение за работу в опасных условиях».
Бывали и комические случаи. Во время собеседования с техническим персоналом крупного комбината (количество рабочих около 15000 чел.) мне рассказали о следующем эпизоде, случившемся с местным муллой. Во время первого и главного удара были разрушения на комбинате, а стоящая пред входом в него мечеть не пострадала – купольная постройка. По этому поводу мулла в мечети произнес проповедь такого содержания: «Верные мусульмане, слушайте и смотрите, аллах наказал неверующих безумцев. В комбинате часть зданий разрушил. Ждите второго разрушительного землетрясения. Оно уничтожит гнездо неверующих. Комбинат будет превращен в прах» и далее в таком духе. И, действительно, 10 мая последовал второй сильный удар, но комбинат уже не пострадал, а мечеть же изрядно потрепало. И вот «пророк» обратился с просьбой в управление комбината оказать помощь на восстановление храма божия. Мулле было отказано с мотивацией, что он великий грешник, согрешил против аллаха, а грешникам аллах запретил помогать, поэтому помочь комбинат ничем не может. Не желает на себя брать такой грех.
Последние удары землетрясения пережил и брат Вячеслав. В июне мы решили провести отпуск вместе на озере Иссык-Куль и он приехал в Ташкент. Мы сидели на диване и о чем-то разговаривали.
Пятибалльный толчок. Телевизор сдвинулся со столика, Вяча вовремя бросился к нему, задержал падение, поставил на место. Это, пожалуй, последнее воспоминание о землетрясении в Ташкенте.
Землетрясение в г. Скоплье 26 июля 1963 г. В столице Вардарской Македонии наша семья жила сразу после освобождения города от фашистов и до отъезда в ЧССР. Здесь родился Дима, умер дядя Роман, отсюда выехали в Мост к дочери мои родители и, наконец, были высланы мы, во время конфликта Сталин с Тито. Естественно, к этому явлению я проявил большой интерес – получил от македонских эмигрантов, проживающих в Ташкенте, фотографии разрушения города, из Скоплье отчет и описание землетрясения (рис. 5-98, 5-99). К тому же «трясение» земли здесь происходило в другой обстановке, отличающейся от ташкентской. Описание его привожу из моего доклада на общегородском собрании Узбекского отделения Всесоюзного минералогического общества (1963), а также из писем и других источников.
Столица Македонии г. Скоплье построена в Скоплянской тектонической котловине, у подножия горстового поднятия Водно, в пределах мобильной сейсмической Вардарской зоны. Формирование котловины берет начало в позднем мезозое и окончательно оформилось в мио-плиоцене и плиоцене. В течении двух последних тысячелетий город в результате действия подземных сил почти полностью разрушался несколько раз; в XX столетии высокобальные сотрясения с сильными разрушениями происходили три раза: в 1911, 1931 и 1963 годах.

Рисунок 5-98

 

Рисунок 5-99

В 1963 г. – 26 июня в 5 часов 17 минут утра по местному времени в течение нескольких минут цветущий город был полностью уничтожен в результате подземного удара 10- и бальной силы. В течение первых двух часов было зарегистрировано 140 ударов, в т.ч. один десятибалльный, два пятибалльных, пять четырехбалльных. В районе Маджарово, к западу от города, открылись в земле зияющие трещины, из некоторых фонтанировала стена воды высотой до 5-7 метров. Такими трещинами были пересечены шоссе и нарушена железная дорога. Окончательному разрушению города способствовали 5- и и 4- ех бальные удары, под воздействием которых упали многие частично разрушенные здания. Вследствие двухчасовых сотрясений было уничтожено 85% всех зданий города – всего 35000, в том числе много фундаментальных: Государственный банк, Дом югославской армии, Центральный архив, Почтамт, Университет, здание вокзала. Были нарушены пути сообщений, местами изогнуты железнодорожные рельсы, вышли из строя водоснабжение и энергоснабжение. В последующие три дня было зарегистрировано 39 толчков, на пятый уже 14 ударов, причем один пятибалльный. Последний, по-видимому, ввел в заблуждение комиссию по оценке возможностей ремонта некоторых частично нарушенных строений, так как они не выдержали этот толчок, разрушивший некоторые из вновь отремонтированных зданий.
Установлено, что гипоцентр землетрясения находился на глубине около пяти километров, энергия его невелика, направление ударов было линейным, удаленность гипоцентра от центра – семь километров к западу от города, а, главное, небольшой угол удара, который способствовал разрушению нижних этажей городских построек. Этим было вызвано и разрушительное действие пяти-четырех балльных ударов.
Конкретные описания воздействия подземной силы на здания и поверхность земли. У офицерского дома, громоздкого кирпичного здания, осталась стоять только часть здания, все остальное превратилось в кучу кирпича, перемешанного с металлическими конструкциями, обломками карнизов, штукатуркой. Пострадало здание железнодорожного вокзала, одного из красивейших в Европе, на стене его, выдержавшей колоссальный боковой удар, сохранились часы, они зафиксировали время первого удара и остановились. От кинотеатра «Свобода» кроме обломков и цементных перекрытий, образовалось подобие слоеного пирога: перекрытие – кирпич, перекрытие – кирпич. Почти все четырех-пятиэтажные здания с антисейсмическими перекрытиями, построенные по-нашему (СССР проекту) также сформировали своеобразные слоеные руины. Разрушения европейской части города были катастрофическими, а старая левобережная часть города, мусульманская часть, была полностью разрушена, также, как и во время американской бомбардировки города летающими крепостями. На одной из боковых уличек, отходящих от вокзала, мостовая приобрела волнистую поверхность.
Что же выдержало подземные удары: Душанов мост и старая турецкая крепость, испытывавшие уже не раз колоссальную силу подземных толчков. Из новых: расположенные на главном проспекте высотные железобетонные постройки из стекла и бетона. В них даже стекла не пострадали. Они качнулись и вновь стали на свои места. Работавшие на уборке холла женщины (первый этаж), были отброшены (сейсмическим) ударом с одной стороны (холла) на другую, отделались небольшими ушибами и испугом.
Свидетельства очевидцев. Наиболее интересным является сообщение 139 летчика, поднявшегося с городского аэродрома за несколько минут до начала землетрясения. Он делал круг над городом для полета в Белград. Он видел, что происходит внизу. Был поражен страшным гулом и треском, который объяснил падением зданий. Видел разрушение монументальных построек и почти одновременно, возникшие в разных местах города пожары и, наконец, поднявшаяся над столицей Македонии пыль закрыла всё. Что произошло с городом он узнал лишь по прилете в Белград.
Город постепенно погружался во тьму. Погода стояла очень жаркая и безветренная, пыль держалась над городом несколько дней в виде огромного облака. Жара, пыль и безветрие усугубляли страдания жителей.
По рассказам переживших стихийное бедствие, многие из них еще спали, были разбужены чем-то страшным и непонятным, а некоторые просто выброшены из кроватей на пол. Первое, что увидели – были предметы домашнего обихода и мебель, разбросанные и опрокинутые неведомой силой. Многие в первый момент стали всё приводить в порядок и только через несколько минут стали в панике выбегать из домов и там на улице поняли, что происходит, увидев облака пыли, упавшие и падающей здания, крики о помощи, пожары. Началось повально бегство из города. В первые два дня его покинули свыше ста тысяч жителей.
Гостиница «Македония» была полностью разрушена, превратилась в груды развалин. Погибло в ней свыше 300 постояльцев. Остались в живых только те, кто засиделся до утра в подземном баре, всего несколько человек. Сразу же после землетрясения были посланы югославские войска для расчистки зданий, спасения оставшихся под развалинами жителей. Часть их занималась и развалинами гостиницы. Жара, трупы погибших начали разлагаться, работали они в противогазах. Разбирая развалины, в конце концов добрались и до входа в бар. Слышали оттуда голоса, спешили.
Извлекли оттуда четырех бельгийцев в полном здравии. Они просидели там в темноте более трех суток. Увидев перед собой военных в противогазах не удивились. Первым их вопросом был: «Кто же победил: русские или американцы?». Они были уверены в том, что была сброшена атомная бомба, и совершенно потеряли представление о времени. Находились они в склепе трое суток, а им казалось, что только одни сутки. Всемирная помощь позволила быстро построить на старом месте новый модерный город (рис. 5-100, 101). На месте многих развалин остались площади и разбиты цветники. Из 35000 разрушенных и поврежденных зданий, было отремонтировано только около 8000, в основном, малых, одноэтажных.

 

Рисунок 5-100

 

Рисунок 5-101

е. Научные совещания, съезды, конференции

Курама. Почти каждый год геологи Кураминского хребта собирались в одном из городков, где обсуждали свои животрепещущие вопросы, читали доклады о своих геологических успехах и неуспехах. На эти совещания всегда приезжали и геологи из Ташкента и Душанбе, в т.ч. и Х.М. Абдуллаев, внимательно следивший за развитием здесь работ по металлогении. Посещал их и я. Это было очень полезно. Так в Алмалыке мне удалось детально познакомится с золоторудным оруденением в ореоле крупнейшего меднопорфирового месторождения Средней Азии, отрабатываемого при помощи карьера, протяженность которого исчисляется километрами. Установить генетическую связь между обоими типами оруденений. В Адрасмане более подробнее и детальнее изучить геологию свинцово-цинковых руд, петрографию эффузивных образований.
Ян Кутина в Средней Азии. Наиболее интересными, иногда наполненными комическими эпизодами, были геологические экскурсии с чешскими геологами, в которых мне всегда приходилось участвовать. Они обычно начинались с осмотра двух-трех месторождений и заканчивались в Самарканде.
Ян Кутина доцент кафедры минералогии Карлова университета приехал в Ташкент по приглашения нашего института. В познавательной экскурсии с ним участвовали И.Х. Хамрабаев, Р.А. Мусин и я. Экскурсия была богата «событиями». Необходимо отметить тщательную подготовку чешских коллег к путешествию по Средней Азии – знакомство с географической литературой, месторождениями, описанием обычаев страны. Иногда это было причиной комических происшествий. Ян Кутина мой старый знакомый по Праге. Сначала мы отправились в горы Моголтау осмотреть заброшенные выработки шеелитового месторождения – Чорух-Дайрон.
Ночь застала нас у входа в широкую долину Тюя-бугуз. Пришлось заночевать на усыпанной мелкими камнями почти плоской её поверхности. Эту ночь в своей книге – «За минералами в двух частях света» (перевод названия с чешского) Ян Кутина описывает следующим образом: «Раскрываем спальные мешки, выбираем удобные места около нашей машины, шофер Коля как «капитан судна» остается в машине. Я спрашиваю: «Как Вы думаете, не должны ли мы боятся шакалов или волков, спрашиваю на всякий случай своих коллег». «Что Вы, они к нам не приблизятся, не бойтесь» отвечает один из них. «Хуже псы из кишлака» подчеркивает Александр Александрович, надувая свой специальный швейцарский матрасик.
Итак, все залезли в спальные мешки, только Александр Александрович улегся на свой хорошо надутый матрасик и прикрылся одеялом. Никто не видал как я спрятал в свой спальный мешок геологический молоток – единственное орудие самозащиты. Разговоры затихли, приятели заснули. Я не мог заснуть до трех часов ночи.
Утром было веселым. Александр Александрович, который лежал около меня, заметил, что из моего спального мешка торчит молоток. Сразу же об этом оповестил остальных и все рассмеялись, узнав о том, что я спал при оружии, держал против собак молоток.
Что с молотком на пса (бесполезно) сказал Александр Александрович – только камни. Я ответил Я знаю это, но покажите мне их здесь в пустыне».
Дно долины было каменистым, около Яна Кутины их было изобилие и Ташбогуз не имел ничего общего с пустыней. Но приехали мы сюда ночью и наш спутник ничего этого не мог видеть и вообразил, что мы находимся среди песков среднеазиатской пустыни. Выяснил свою сшибку утром, осмотревшись кругом.
В заброшенных канавах Чорух-Дайрона мы не нашли ни одного образца шеелита. Рудник разрабатывался во время войны. Шеелит ценился выше золота и отбирался даже при применении люминесцентных ламп.
Отправились в Ленинабад, ночь провели на берегу Сыр-Дарьи, с утра через Голодную степь добрались до Джизака, небольшого узбекского города перед перевальным хребтом к Самарканду. Решили выпить ароматного узбекского чаю со знаменитыми лепешками. Чайхана стояла у самых ворот на базар. День был торговый, базар полон дехкан, привезших свои товары на продажу. Много верблюдов отдыхали в специальном загоне. Ян Янович, как мы окрестили Кутину, возымел желание сфотографироваться на верблюде. В средней Азии они одногорбые, что было причиной своеобразного спектакля и собрало изрядное количество базарного люда.
Итак, спектакль начался. Рафхат Абдурахманович выбрал верблюда, он отдыхал. Поза их весьма оригинальна – ноги согнуты под прямым углом и упираются на колени, в таком положении дремлют. Узбеки на одногорбых привыкли ездить верхом, но для этого нужна и сноровка, и привычка. Седла на верблюде нет – холстина, есть веревки, при помощи которых можно держатся и управлять сим животным. Верблюд наш был или изрядно ленив, или очень устал. Долго не хотел вставать. В это время Кутина умудрился взобраться на верблюда при помощи Мусина, уселся, ухватятся за веревочные подпруги. Появились зрители. Непрерывные понукания, даже пинки, наконец, подействовали. Неожиданно верблюд выпрямил задние ноги. Наш седок, чуть не сделал сальто через голову верблюда. Мусин задержал падение, количество зрителей увеличивалось. Затем выпрямились передние ноги, верблюд высоко поднял голову, Кутина взлетел вверх, Рафхат Абдурахманович следил за новым антраша наездника, но в обратную сторону. На лице его страх и ужас руки судорожно вцепились в веревки – упряжь «корабля пустыни». Наконец он успокоился. Сфотографировали. Кутина закричал: «Скажите пожалуйста. Какие ноги будет сгибать верблюд сначала?». Не (успев) закончить фразу, верблюд «сломал» передние ноги, Кутина не удержался и свалился на руки Рафката. Очутившись на твердой земле, отдышавшись и успокоившись, он сказал: «Страшное животное». Зрители, а их было много, вели себя удивительно лояльно, с удовольствием наблюдали различные антраша иностранца, но не смеялись, не проявляли громко своего восторга, были воспитаны. Представление окончилось. Мы отправились в Самарканд.
Доцент и баранья нога. В Самарканд приехали, уже смеркалось. Ибрагим Хамрабаевич отвез нас к своим приятелям, водитель Коля с вещами отправился в гостиницу. Хозяева и их гости нас ждали и, по случаю приезда гостей из Европы, устроили той (праздничное угощение), соблюдая все старинные обычаи. Что такое «той» я знал понаслышке и толком объяснить чешскому коллеге не мог. Хозяева нас ждали, приняли очень радушно и через некоторое время пригласили к столу. Вместительная комната, пол устлан коврами, в середина узкий длинный стол с очень короткими ножками уставлен узбекскими национальными кушаньями. Узбеки, хозяин и гости, уселись вокруг стола по обычаю скрестив и поджав под себя ноги. Кутила и я этого сделать не смогли, поэтому под спину нам подставили подушки и мы, полулежа, в очень неудобной позе, ждали, что будет дальше. На середине стола огромное блюдо с пловом, аппетитный запах, все мы в пути сильно проголодались и предвкушали скорое удовольствие, но ждали, как начинать. Хозяин, который сидел поблизости от пражского коллеги, взял в руки баранью ногу и передал ее Кутине. Ян Янович с ужасом на неё посмотрел, взял и начал постепенно обгладывать. Все ждут и удивляются ненасытному аппетиту уважаемого гостя. А гость продолжает в том же духе и обкусывает только самые мягкие места. Вижу, что-то происходит неладное, древний ритуал нарушен, но в чем? Спросить не у кого, рядом со мной только Кутина, мы на почетных местах во главе стола, в некоторой изоляции. Все ждут и ждут. Наконец Ян обращается ко мне: «Скажите уважаемым хозяевам. Я больше не могу. Пусть не обижаются на меня, что я нарушил их обычай, но целую баранью ногу мне съесть не по силам». Он все же умудрился уничтожить более половины мягкой части. Напряжение рассеялось, все сначала заулыбались, затем общий смех и веселье. Хозяин попросил меня перевести Кутине следующее: «Многоуважаемый, у нас такого обычая нет. Вы должны были только откусить кусочек и ногу передать соседу, он сделает тоже и дальше по кругу, а затем остатки идут в кухню женщинам. Мы рады, что Вы удовлетворили свой голод. Теперь пожалуйста отведайте плов и наши национальные кушанья».
Но он уже ни к чему притронуться не мог, а жаль, плов был замечательный. Вилок, ножей и ложек не было, брали перстами, сначала кусочек баранины, затем щепотку риса, были и другие национальные кушанья, а под конец сладкие блюда. Закончив пиршество, хозяин объяснил, что сие действо, происходило по всем правилам древнего обычая, поэтому женщины не присутствовали, а лишь услуживали. Они же в домашнем обиходе, как и повсюду, пользуются ножом, вилкой и ложкой.
Музейная пушка, времен завоевания Средней Азии, стреляет в советское учреждение. Это случилось в Самарканде. После осмотра нами (достопримечательностей), Светланой, мной и профессором минералогии ленинградского Горного института, вернулись в Интурист. Рядом с ним находился местный краеведческий музей, перед входом лежали на небольших пьедесталах стволы двух пушек производства прошлого столетия. Наш гид, А.С. Кудрявцев, мой лаборант и уроженец города, обратил внимание на то, что у пушек зарядные устройств заклепаны и рассказал почему: «В детстве мы очень любили играть около этих пушек. И вот однажды решили из них выстрелить, т.к. пушки и отлиты для того, чтобы из них палить. Решено сделано. Собрали изрядное количество пороху, вычистили у одной пушки тщательно ствол, забили его самодельным пыжом, насыпали в зарядное устройство порох и зажгли. Здания интуриста еще не было и мы спрятались за угол музейного. Раздался грохот, пыж вылетел и пробил насквозь деревянные двери советского учреждения. Жертв не было т.к. дверь выходила в коридор. Из учреждения высыпали испуганные служащие. Мы разбежались. Виновников не нашли, а пушки приказали заклепать.

ж. Всесоюзные совещания и съезды

Всесоюзное совещание по закономерностям
формирования и размещения рудных месторождений. Баку, 11.1962 г.
У меня доклад уже опубликован: «Строение, магматизм и гипогенная металлогения Балкан-Анатолийского участка Альпийской геосинклинали». В состав узбекской группы всходило 12 участников, в т. ч. И.М. Мирходжаев, Р.А. Мусин, И.Х. Хамрабаев и др. Летим. Мое место у иллюминатора. Под крылом серая равнина уже выгоревших полупустынь, пересекли две зеленые нитки тугаев, среди которых местами видны воды Сыр и Амур-Дарьи, небольшие 145 острова, желтые пляжи. Вскоре все сменилось сплошной желтизной песчаных пустынь Узбекистана с коричневатыми пятнами такыров, да хорошо просматривающихся рядов серповидных барханов и редких рощиц саксаула. Наконец Красноводск, а за ним сплошное блестящее огромное зеркало почти синих вод Каспийского моря. Штиль. На горизонте появился гребень восточных отрогов Кавказского хребта. Все прильнули к иллюминаторам. Видно побережье моря. Серповидная темная Бакинская бухта и белая полоса городских зданий Баку. Самолет быстро снижается, вздрогнул, колеса коснулись земли. Мы в столице Азербайджана – г. Баку.
За короткие неполные три часа в пределах одной климатической зоны мы пересекли среднеазиатские полустепи и пустыни, воды Каспийского моря – три разноцветно окрашенных пространства Земли.
В особняке бывшего магната нефти и бывшего первого секретаря КПСС Азербайджана (разместились): Ибрагим Хамрабаевич, я и два грузинских академика, армянские не удостоились этой чести («дружба» народов), получили комнату в особняке «бывших». Огромное фундаментальное здание (рис. 5-102), построенное по заказу одного из королей бакинской нефти в дореволюционное время. Комнаты на выбор, по нашему желанию. Оба «бывших» были изгнаны из особняка; магнат нефти во время революции, партийный босс – Н.С. Хрущевым за очковтирательство, приписки, превышение власти и т.д. Квартиру, которую занимал партийный босс, я осмотрел воочию. Она размещалась на втором этаже здания. Возвращаясь с вечерней прогулки, сторожиха впустила меня и сразу удалилась к себе. В поисках своей комнаты я заблудился в лабиринте помещений, а их было много: огромный зал для приема гостей, танцев и увеселений с балконом, на котором размещался оркестр и музыканты, биллиардная, помещение для просмотра фильмов, две спальни – большая и малая, рабочие кабинеты, спальные апартаменты для гостей со всеми удобствами. Всюду люстры, изразцовые печи. И все это бесплатно, кроме того, и все издержки на кормление хозяев и их гостей за счет государства. На первом этаже размещались многочисленная прислуга и охрана.
Наша комната выходила в сторону моря. Прекрасный вид на Бакинскую бухту, есть балкон, огромное окно почти во всю стену, высотой около четырех метров.
Совещание. Фундаментальное здание дореволюционной постройки, где заслушивались доклады и сообщения, было недалеко, минут двадцать ходьбы.
Работа с утра до 18 часов, вечер свободный. Тематика докладов была для меня интересна, посвящена, в основном, металлогении Закавказья. Доклады были опубликованы, большинство с ними познакомилось заранее. Поэтому дискуссии и обмен мнений были очень оживленными и деловыми. Новые знакомства, новые люди.

 

Рисунок 5-102

Бакинская бухта. Широкая подковообразная бухта (рис. 5-103) ограничивает на востоке город, который амфитеатром спускается к ней. Две параллельные набережные, расположенные на разной высоте, окаймляют бухту, обсажены кустарниками и деревьями. Внизу узкая полоса галечника, почти черного цвета от мазута и прилипшей грязи, вода до предела загрязнена, повсюду радужные пятна от нефти, мазут и почти черные комки полузатвердевших продуктов нефти, не производит приятного впечатления.

Рисунок 5-103

Рисунок 5-104

 

Рисунок 5-104 а

Рассказы моего гида. Приезд Н.С. Хрущева. Во время прогулок познакомился с местным старожилом, он охотно рассказывал о недавних событиях, связанных с посещением Н.С. Хрущева города Баку.
На мой вопрос: почему здесь две набережные, расположенные на разных уровнях. Причины две: понижение уровня Каспия и приезд Никиты Сергеевича, пояснил мой собеседник. До его приезда была только одна. Ниже располагался широкий пояс грязной почти черной гальки. Весьма непривлекательный вид «ворот в столицу республики». Местный «князь» знал о времени посещения хозяина, в спешном порядке приказал сделать вторую, около кромки залива. На это была брошена техника и многочисленные рабочие. Были выравнены поверхность галечника, устроена набережная заасфальтирована и даже посажены по её краям кустарники и деревья. По приезду Никиты Сергеевича все было в ажуре. Отметим, что в Средней Азии и здесь, каждый приезд генерального секретаря КПСС сопровождали хорошими делами – здесь устроена набережная, в Ашхабаде приведено в порядок весьма убогое, с многочисленными выбоинами, шоссе Аэропорт – Ашхабад, оно заасфальтировано и выровнено и т.д.
По вечерам набережная место прогулок, легкий ветерок, нет дневного зноя, прохладно, а когда возвращаются к пристани рыбачьи шаланды, картина напоминает далекое прошлое. Точно также и в допетровские времена приплывали к деревянной пристани рыболовецкие суда, опускали свои паруса, с той только разницей, что в те времена часть улова продавалась на месте.
Мой собеседник обратил внимание на конструкцию пристани. Деревянные, вбитые в морской грунт столбы, бревенчатые перекрытия, настил, с боков вытянутые по краю длинные кругляки, никакой охранительной оградки, по середине между ними, узкая дорожка шириной около 1,5 метров. Обычная, весьма древняя конструкция для приема рыбачьих суденышек. Это сооружение вытянуто около ста метров от берега. На конце пристани могут приставать небольшие современные катера. При этом он рассказал забавную историю. Никита Сергеевич выразил желание осмотреть Каспийский военный флот и прибыл туда на катере с упомянутой пристани. Первый секретарь этого не предвидел и ничего не сделал для придания пристани подобающего вида. Удалось лишь на настил уложить ковровую дорожку. В назначенный час прибыла кавалькада легковых машин. На верхней набережной уйма народу. Н.С. Хрущев подошел к началу пристани, остановился увидав ковровую дорожку, пнул её ногой и сказал: «Я Вам не Николай второй, самодержец всероссийский, а избранник народа. Могу и по дощатому настилу пройтись». Из толпы сопровождающих выскочил «чин» и стал свертывать дорожку. Хрущев его прогнал и направился по обочине настила не касаясь дорожки, остальное начальство последовало его примеру, кто как умел, стараясь не упасть в воду с трудом продвигались по узкому краю деревянного настила и боже упаси стать на ковровую дорожку.
Нефтяные камни. С глубокой древности до наших дней развитие города связано с добычей нефти. Об этом упоминают: арабские рукописи VII века, Марко Поло – ХV век, наш соотечественник Афанасий Никитин. Сейчас добыча нефти ведется на шельфе моря (рис. 5-105, 5-106).

 

Рисунок 5-105

Рисунок 5-106

Для решения транспортных задач, к скважинам подведены многокилометровые деревянные эстакады, которые соединяют материк с месторождением Нефтяные камни. Геологи-бакинцы предложили нам познакомится с этим месторождением.
Желающих нашлось достаточно. Утром все собрались на пристани, нас ожидал буксир «Гжатск». Разместились, кто на палубе, другие в трюме. Хорошая погода, легкий ветерок и тихое море предвещали приятную прогулку морем до месторождения. Ан нет, Каспий капризен, не доезжая до причала «Нефтяные камни», налетел шквал, мощный порыв ветра, море взбунтовалось, наше судно стало трепать, любители погреться на солнышке исчезли в трюме. Болтанка. Многие испуганы, ожидают худшего, некоторые безучастны. И.М. Мирходжаев и я сидели за столиком, разговаривали. Наконец «Гжатск», бросил якорь. Попросили всех наверх. Болтанка продолжается. К «Гжатску» пришвартовался небольшой катерок (рис. 5-106), он то поднимался, то опять быстро опускался. С большим трудом и при помощи матросов, кое как на него перебрались, а дальше он отвез нас на малюсенький низкий каменный островок, откуда поднималась лестница на эстакаду. Забравшись наверх и отдохнув, придя в себя, нас повели дальше. Погода сразу переменилась, море утихомирилось.
Эстакада (помост на сваях) – сооружение, протяженностью со всеми 149 ответвлениями свыше ста сорока километров. Узкий деревянный высокий помост, построенный по тому же принципу, как и «пристань» в Бакинской бухте, начинается с острова Артема, протягивается вдоль подводного хребта, вершинки которого местами выступают на поверхность в виде камней или малюсеньких низких островков, до острова Жилой и далее на ВЮВ вглубь Каспийского моря. Ширина настила около трех метров и по нему могут передвигаться легковые машины и небольшие грузовики. С обеих сторон деревянное ограждение высотой 120-130 см с двумя рядами металлических канатов, пропущенных через середины стоек ограждения. Местами, но сравнительно редко, имеется выступ в одну или другую сторону, очевидно для разъезда машин. На одном из таких выступов, но большего масштаба, расположился двухэтажный домик с башенкой, внизу продуктовый магазинчик, несколько спальных комнат, вверху почта и телеграф. По обе стороны эстакады видны нефтяные вышки, где и добывают нефть. Эстакада единственная артерия безотказно связывающая материк с «Нефтяными камнями». Мы с удовольствием прошли два-три километра по деревянному настилу надводной дороги, затем обратно, снова катерок, с него на «Гжатск», но уже при тихой погоде и без всякого приключения добрались домой.
Банкет. Азербайджанские коллеги прощальный вечер устроили в ресторане, построенном на доминирующей над городом высоте. Начался вечер, уже темнело, прекрасный обзор города, его морского побережья, быстро исчез. Внизу виднелось море огней на неожиданно огромной площади. Только по вечерам, после захода солнца, можно получить правильное представление о размерах столицы республики (рис. 5-107). Соседями оказались эстонцы: супруги Пальмре Хендрик Густавович и Айне Яковна. Он геохимик Таллиннского института Геологии, разговорились, обсудили возможность совместной работы, что в дальнейшем и осуществилось. Приглашал посетить Эстонию, тем более, что я рассказал, что в 1922 г. там некоторое время жил, отдыхал в Бригитовке. Знакомство наше продолжалось много лет. На всех совещаниях я старался знакомиться с геологами других регионов, имевших близкую к нашей тематике. В результате 150 образовался обширный круг знакомых, разбросанных по разным регионам Союза.

 

Рисунок 5-107

Осмотр месторождений Азербайджана и Армении (рис. 5-108).
Утром 24 сентября разъезд участников совещания. Часть отправилась на экскурсию в Армению и Грузию. Я выбрал первую. Все погрузились в автобусы, получилась солидная автоколонна.

Рисунок 5-108

До Кировабада едем вместе. Прекрасное шоссе проложено по юго-восточным склонам Кавказского хребта. До поселка Шемаха – частично безлесные участки типа среднеазиатских, частично с густыми широколиственными лесами. Около г. Георгай медленный спуск в долину р. Куры, некоторое время шоссе идет параллельно Главному Ширванскому каналу, но значительно выше. Ландшафты меняются ежеминутно, то въезжаем в густые южные леса, то открывается вид на зеленеющую равнину р. Куры, иногда видны воды широкого канала. Наконец спустились в прикуринскую, слегка холмистую, равнину, не доезжая поселка Евлах автобусы остановились. Обычная остановка всех проезжающих туристов. Предложили и нам отдохнуть в тени огромного платана, ствола диаметр, которого у его подножия превышает пять метров, а охват по окружности не менее 15 м. Местные жители говорят, что ему свыше 1000 лет, а под его сенью при перегоне отар отдыхают много сотен овец. Все это очень похоже на правду. Побыв некоторое время, измерив платан, сфотографировавшись отправились дальше (рис. 5-109).

 

Рисунок 5-109

В г. Кировобад приехали поздно, а утром расстались с нашими спутниками. Они в Грузию, а мы сначала осмотрим два крупных азербайджанских месторождения: Дашкесан и Заглик, а затем в Армению.
Дашкесан – мощные пологозалегающие пастообразные залежи скарнов с железокобальтовыми рудами на контакте известняков и порфиров. Карьер, механические лопаты загребают магнетитовую руду, сбрасывают её в многотонные металлические грузовики, те отвозят на обогатительный завод. Компактное, экономичное и высокопроизводительное горное предприятие.
Нам отвели тихий участок. Все занялись сбором минералов, а здесь их большое разнообразие. Моя коллекция пополнилась: дашесанитом – редким кобальтосодержащим амфиболом, луковично зелеными кристаллами эпидота, хлоритом, цеолитами, кварцем и набором сульфидов.
Заглик. Находится в нескольких километрах от месторождения Дашкесан. Перед нами огромная плоская чаша диаметром несколько километров, по бокам её спускаются пологие спирали этажей, по которым снуют тяжелые груженные и пустые грузовозы (рис. 5-110). В древности здесь примитивным способом добывали алунит для получения сульфата натрия и калия и далее соды. Алунит (руда алюминия) – продукт гидротермального воздействия сернокислых растворов на кислые вулканические туфы и лавы.

Рисунок 5-110

Образцы его различной окраски от белой до кирпично-красной, изобилуют разнообразием узоров, в основном пятнистых. Набрав образцов вернулись в Кировабад. Откуда утром направились в НКАО.
Нагорно-Карабахская автономная область (НКАО).
До г. Степанакерт склонами Малого Кавказа, непрерывная смена отрогов и долин, типичный кураминский рельеф и растительность, лесов нет, довольно скучные пейзажи. Перед Шушой автобусы притормозили, а затем и остановились (рис. 5-111). Чабаны перегоняли многотысячную отару овец, чтобы расчистить нам путь прижимали стадо к окраине шоссе. Наш гид, молодой геолог, уроженец г. Шуша, рассказал нам как он стал азербайджанцем….

 

Рисунок 5-111

Поучительная история: «Моя мать армянка влюбилась в молодого азербайджанца, такой брак был маловероятным – христианки с мусульманином. Помог случай. В начале революции в городе Шуша произошла резня, азербайджанцы вырезали почти всё армянское население, память о нем осталась – «армянское кладбище». Во время резни мой отец спрятал армянскую семью у себя; потом они поженились, мать приняла мусульманство, родился я».
НКАО горная страна. Сложена, в основном, вулканическими породами, высоты её колеблются от 1000 до 3788 м. Расположена в восточной 152 части Малого Кавказа. Шоссе Эвлах-Степанакерт-Шуша-Горис единственная транспортная артерия между двумя республиками. От Шуши до перевала Лысогорский (1860 м) дорога идет по правому берегу р. Даракаргай, притока Куры. За перевалом спуск – сплошной серпентин на склоне крутой скалистой долины реки, притока Арпы до г. Лачин. Перевал, начиная с высоты 1000 м, сплошь покрыт смешанным дубовым, грабовым и буковым лесом. Эта часть пути наиболее живописна, разнообразна и красива. Ниже склоны покрыты редкой типчаково-ковыльной растительностью. За перевалом начинается Армения. …..
По Армении. Из г. Лачин до Гориса шоссе поднимается на вулканическое плато, лишенное воды и леса, кругом скалы и утесы, возвышения и низины, обрывистые спуски и крутые поднятия. Неожиданно открылся небольшой каньон, шоссе завернуло в него, крутой спуск и перед нами открылся зеленеющий оазис, беспорядочная застройка днища узкой долины одно- и двухэтажными домами. Это Горис.
Подземный город. Шоссе круто спускается, вначале почти впритык к ней возвышаются отвесные склоны выветрелых лав и туфов. Каньон быстро расширяется, появились первые домики, утопающие в зелени, расположенные на самом днище. Мощный слой третичных туфов изрезан вертикальными щелями в разных направлениях. В результате эрозии и выветривания туфов образовались удивительные формы – узкие высокие вертикальные столбчатые конусы, торчащие вверх на десятки метров в виде гигантских игл и шипов (рис. 5-112 – справа). Разбросаны они в полном беспорядке, иногда перемежаются с отвесными стенами мощных туфов, иногда поднимаются вверх в виде коротких усеченных конусов. Все эти формы в древности были использованы человеком. Здесь был населенный подземный город – пещерный город. Вход в пещерные жилища, как правило, расположен высоко и попасть туда было можно только при помощи лестницы. В те времена жители Гориса спасались от набегов своих беспокойных соседей в пещерах, лестницы убирались, и жители Гориса были в безопасности. Теперь они используются в качестве хранилища, а в некоторых даже живут – видны двери, оштукатуренные фасады, окна.

 

Рисунок 5-112

Современный Горис располагается ниже. Домики одно и двухэтажные. Есть гостиница и столовая. Во времена империи в Горисе некоторое время размещался дипломатический корпус, теперь это заштатный городок. Сразу за городом долина впадает в ущелье горной реки Баргушат и начинается подъем, а далее вдоль реки дорога в Эривань (Ереван). По пути мы заехали и осмотрели два месторождения Кафан и Зангезур.
Оба месторождения приурочены к Памбак-Зангезурской структурной металлогенической зоне, которая на юго-востоке заканчивается Кафанской. Прожилково-вкрапленное и жильное полиметаллическое месторождение, располагается в восточной части Горисско-Кафанского хребта. Рудовмещающая толща – гидротермально измененные кварцевые порфиры. Сульфидное оруденение – сульфиды и сульфосоли свинца, цинка, меди и железа.
Зангезур. Крупнейшее в Союзе медно-молибденовое месторождение. Рудное тело огромно, площадь его выражается в кв.км, а мощность руд достигает сотен метров. Расположено на северных склонах Мегринского хребта в бассейне рек Мармарика и Арзакана.
Из долины р. Раздан дорога вдоль каньона одного из её притоков ведет прямо к обогатительному заводу. Он построен впритык к почти отвесному склону гранитов, около небольшой горной речки. Познакомившись с технологией обогащения, отправились осматривать молибдено-медные залежи. Они представлены мельчайшими прожилками кварца с молибденитом и халькопиритом, рассеянными среди светлых кислых гранитоидов и в их ореоле. Мощность прожилков редко превышает несколько мм, длина до 2-3 см.
Карабахское вулканическое плоскогорье – наиболее высокогорная часть Армянского нагорья (рис. 5-113). Однообразное холмисто-равнинное плато, покрытое редкими кустиками травы, типчаком, ковылем. Пересекаем его в темпе. Лишь одна остановка около достопримечательности этой монотонной равнины. Около ритуального камня – небольшого невысокого конусообразного андезитового выступа, которому жительницы Армении поклоняются свыше двух тысяч лет, считая, что посещение его спасает от бездетности (рис. 5-114, 5-115).

 

Рисунок 5-113

 

Рисунок 5-114

Резкий спуск и мы на дне ущелья. Небольшой горняцкий поселок. Здесь небольшой ручей и начало водосливного туннеля, по которому воды этого ручья будут отведены в оз. Севан для его пополнения (рис. 5-116, 5-117). Длина туннеля десятки километров, стоимость строительства около миллиарда рублей. В поселке двухэтажное здание, на первом этаже столовая, здесь будем кормиться. Еще в Кафане я заметил, что водители стали отказываться обедать вместе с нами, здесь тоже. Вышел, пригласил шофера к нашему столу. Отказался. На мой вопрос почему, ответил: «Нас в Армении не обслуживают, поэтому пищу мы берем на насколько дней с собой. В свою очередь у нас мы не обслуживаем армян».

 

Рисунок 5-115

 

Рисунок 5-116

 

Рисунок 5-117

От Чермука до Эривани (Еревана). Долиной р. Арпы спустились до города Арпа, далее шоссе шло по южным склонам сочленения Гегемского и Южно-Севанского хребтов до горы Арарат, откуда спуск в Араратскую котловину и далее вдоль пограничной р. Араке почти до Эривана.
По пути проезжали мимо большого подземного города. Вертикальный обрыв туфов, на высоте 8-10 м видна цепочка многочисленных отверстий – входов в подземные жилища, она тянется в длину свыше километра, а может быть и более. В 8-9 веках один из крупнейших городов Армении, в котором находили спасение и дехкане, обрабатывающие плодородные земли левобережья Аракса.
Вечером мы в столице Армении. Нас сразу распределили по местам жительства. Я попал в семью русского геолога, в дом, выходящий фасадом на главный проспект Эривани. Доклады местных геологов заканчивались около 14 час., остальное время – осмотр города и его достопримечательностей. Мне прикрепили молодого геолога-армянина в качестве гида. Довольно шустрого малого, который напрашивался в ученики для подготовки своей диссертации. Пришлось отказаться, т.к. он предлагал необычную комбинацию – писать и защищать её будут вдвоем и сразу получат два диплома. В геологических учреждениях страны работают почти исключительно армяне, публикации на армянском языке, полная самоизоляция, ибо кто будет знакомиться с этими научными трудами. Русские руководители диссертаций ценятся высоко, своим особого доверия нет, таков результат.
С гидом по Эривани. 155 Сначала побывали в горном и археологическом музеях, затем в замечательной художественной галерее. В устройстве выставок витрин с экспонатами, размещением на открытом воздухе каменных памятников культуры и наконец художественных произведений, чувствуется художественное чутье и любовь к делу.
Базар города Эривани (рис. 5-115) огромное фундаментальное здание из красноватых туфов находится почти в центре города. Высокий холл, мраморные скамейки для отдыха посетителей, масса южных кустарников, цветов и даже деревьев, имеются и высоченные пальмы, во всяком случае, это похоже на зимний сад, но никак не в преддверие в базар. Отдохнув, направились туда. Здесь тоже благолепие, прилавки заполнены разнообразными южными дарами земли – горы различных сортов винограда, абрикосы, персики, хурма, гранат, чего только здесь нет. Мой спутник, К.И. Литвиненко, задал нескромный вопрос: «Неужели город построил такой дворец для частников и спекулянтов», гид наш сначала опешил, а затем сказал: «Базар репрезентативное сооружение, зеркало народно-хозяйственных успехов республики, а цены как Вы видите здесь доступные».
Затем выехали на край столицы, где я впервые, воочию, увидал геологическую достопримечательность города – базальтовые столбы. Они находятся на правом берегу р. Раздан с правой стороны шоссе. Мощность базальтового слоя превышает 10 метров, перпендикулярно к слою стоят мощные шестиугольные столбы – классический пример отдельности базальтовых лав.
На обратном пути посетили галерею памятников-источников, посвященную героям Советского Союза. Стоит ряд вертикальных мраморных плит, из нижней части которых бьет источник ключевой воды. На каждой плите высечена однотипная надпись: «В память герою Советского Союза — такому-то». Вокруг зеленеют кусты и листва деревьев. Добрая память погибшим героям войны.
Эриван оставляет незабываемое впечатление, прекрасный город, построенный из блоков красноватых туфов, выглядит очень богато. Улицы вымощены более твердыми блоками лав различной расцветки. Отсутствует однотипность, шаблонность, монотонность улиц, присущих многим послевоенным застройкам городов нашей страны и зарубежья. Наконец, производит впечатление 156 устройство освещения для автотранспорта в ночное время. На проезжей части пути через определенные промежутки под поверхностью находятся фонари. Вечером и ночью они освещают дорогу, видимую на сотни метров вперед от водителя.
Пятое Всесоюзное металлогеническое совещание:
«Основные проблемы металлогении Тянь-Шаня». Фрунзе, июнь 1968 г.
На совещании я участвовал только по золотой тематике Узбекистана и Советского Тянь-Шаня, конкретно – по вопросам районирования и систематике золоторудных формаций.
С возрастом нам стало труднее и труднее переносить жаркий климат Ташкента, планировали перебираться в другое место, где есть в изобилии зеленые луга, леса, реки и даже горы. Всё это имелось на Урале. В гостинице сожителем по номеру оказался петрограф из Уфимского геологического института, стал расхваливать Южный Урал. Заманчиво. Договорились встретится в Уфе, куда я заеду по пути в Прагу на Международное геологическое совещание. На месте решим вопрос о возможности туда переезда. Предварительно посоветовался с В.И. Смирновым, он написал рекомендацию, но предупредил, что Уфимский институт не блещет и дела там обстоят неважно.
Испытания советского интуриста. Получив загранпаспорт, заказал в Интуристе авиабилет по маршруту Ташкент-Уфа-Москва-Прага. Сказал кассирше, что зайду за ним дней через десять. Тогда порядок для выезжающих за рубеж был таков. Путешественник полностью передавался в распоряжение Интуриста, тот обеспечивал места в гостиницах, покупку нужных билетов и т.д. В назначенное время зашел в кассу за билетом, кассирша сообщила, что билет Москва-Прага готов, а через Уфу достать не смогли, я удивился и сказал, что сейчас его куплю. После этого кассирша задала дикий вопрос – советский ли я гражданин. Ответил: «Паспорт у Вас, на лицевой стороне изображен огромный герб нашего государства». Она в смятении, извиняется и сказала – сейчас выпишу Вам билет. Дело в том, что Уфа закрытый для иностранцев город, поэтому и билета не было.
В Уфе тоже. Приземлившись в аэровокзале увидал надпись «Интурист». С трудом 157 разыскал представительницу Интуриста на вокзале. Сказал, что сегодня объявлено о том, что город открытый. Есть и гостиница Интуриста. Я первый клиент. Пошла искать такси. В это время подъехал Б. Серавкин. Вернулась девушка, такси нет, но она устроила нас в частную машину, и мы благополучно добрались до гостиницы «Агидель». Надпись: «Все места заняты». Мне не дают тоже. Тогда коллега попросил у меня паспорт, показал его кассирше, номер со всеми удобствами сразу нашелся. Клиенты «Интуриста в Союзе привилегированные особы». В Институте сразу уладил все дела, договорился и о квартире, как только будет закончен дом, где институт получил несколько квартир, получу и я. Меня зачислили в институт завотделом, договорившись и о том, что пока дом не будет готов, буду числится уже сотрудником института, а жить в Ташкенте.
Познакомившись с материалами чешских газет, предполагаю, что там ожидаются события, но какие?

з. Международные конгрессы и симпозиумы

Международная конференция «Проблемы постмагматического рудообразования». Прага. ЧССР. 16.09-28.09.1963 г.
В Москве участников Конгресса собрали в помещении МИД СССР, где проинструктировали нас как нужно себя вести за рубежом, руководителю делегации передали список участников с коллективной визой, так дешевле, всего 2 руб. с человека, индивидуальная – в десятки раз дороже. Придется повсюду переезжать стадом. До Праги ехали мягким вагоном. 16.09. были в столице ЧССР. Нас уже ожидали, отвезли автобусами в Деевицы и разместили в отеле «Интернационал» (рис. 5-118). Пятнадцатиэтажное здание, я с товарищем получили номер на 12 этаже, из окон видна правобережная Прага.

 

Рисунок 5-118

Все заседания, за исключением открытия Конференции, были в одном из залов гостиницы. Участвуют геологи всех континентов, в т.ч. свыше пятидесяти из СССР. Прочитано 105 докладов, советских – 51.
Участникам розданы программы заседаний, путеводители экскурсий, списки всех делегатов, хорошо оформленные папки, значки симпозиума. На первом этаже организовано отделение связи, где продают конверты и почтовые марки, специально посвященные симпозиуму. Позаботились и о родственниках участников Конгресса, для которых запланирован показ культурных и исторических достопримечательностей столицы и её окрестностей. Организации симпозиума можно позавидовать.
Каролина. Торжественное открытие совещания было в актовом зале Каролина, где в течение нескольких столетий проводилось большинство таких заседаний Карлова университета. Президиум на высокой трибуне, там профессура университета все в черных мантиях, на голове черные шапочки, у тех, что сидят за столом, золотые ректорские массивные ожерелья, в том числе и у Яна Кутины. Из знакомых – там профессор Коутек, Поуба, профессор Кашпар и др. (рис. 5-119).

 

Рисунок 5-119

Зал заседаний в гостинице. Большое продолговатое помещение, ряд длинных узких столов, расположенных параллельно, с обоих сторон места для участников, у каждого телефон. Синхронный перевод докладов на четырех языках, в т.ч. и на русском (рис. 5-120). Доклады и прения закончены, решения приняты. Наступило время экскурсий, я выбрал – в Восточную Словакию.

 

Рисунок 5-120

На руднике «Александр». С помощью моего бывшего директора Черного удалось побывать в Пршибраме и на урановом руднике моего имени.
Разрешение гласит на меня и «сопутствующих лиц». Их немного, в т.ч. Федорчук, Годовиков, Горжевский. В Пршибраме все осталось по-старому, но по левую сторону ручья, разделяющего город от поселка Бржезовы горы, построен новый район (рис. 5-121), в т.ч. и шестиэтажное здание клуба горняков.

Рисунок 5-121

На Руднике «Александр» проходят шестой горизонт, вскрыта богатая полиметаллическая руда. Была приятная встреча со старыми сослуживцами (рис. 5-122). Слама – мой бывший коллектор, устроил в небольшой комнатушке минералогический музей.

 

Рисунок 5-122

В Мосте побывать не удалось, но Галя, Мирек и Вашек приехали в Прагу, вместе побродили по городу, вспоминали ученические годы (рис. 5-123, 5-124, 5-125).
Экскурсия в Словакию. Рано утром в воскресенье все экскурсанты в Словакию собрались у гаража гостиницы, представители 26 стран.

Рисунок 5-123

 

Рисунок 5-124

 

Рисунок 5-125

22.09.1963. Моравские Бескиды. Автобусы остановились на перевале Бумбалка. 159 Отсюда открывается вид на типичный ландшафт Моравских Бескид, заросших густыми хвойными лесами, местами видны поляны, пашни и небольшие словацкие деревушки с остроконечными крышами домов.

Здесь располагается Предкарпатский предгорный прогиб.
Вечером 22 сентября мы уже были в предгорьях самых высоких гор ЧССР высоких Татр. Здесь туристический центр Чехословакии и Польши, Склоны гор буквально опоясаны множеством гостиниц, туристических домов отдыха, санаториев, различных баз. В туристическом городке Ломница заночевали. С утра отправились в Национальный Татранский парк, расположенный в подножии гор.

Погуляли, размялись и к обеду уже были в Жилино. Остановились в «Гранд-хотеле Прага». Мэр города приветствовал нас, произнес подобающую такому случаю речь. Словацкие геологи доложили об особенностях геологического строения Высоких Татр.
Это поднятие находиться во внешней части центральной зоны Западных Карпат – зоне Татрид. Сложены мезо- катаметаморфизованными кристаллическими сланцами, преимущественно пара- и ортогнейсами, слюдистыми сланцами и гранитоидами. Вблизи которых парагнейсы магматизированы и контактно изменены (гранат, силлиманит).
После полудня отправились в горы. Наша небольшая группа поднялась на фуникулёре в область развития моренных озер и альпийских лугов, где стоит самая высокая в республике астрономическая обсерватория. Отсюда открывается широкая панорама – внизу на юге Подтатранская котловина, на востоке и западе поднимаются «щиты» (вершины гор) с их остроконечными пиками и пирамидами, от которых вниз спускаются ледниковые долины с карами и трогами, остатками бывших ледопадов и подпруженные конечными моренами горные озера. Незабываемое зрелище. Затем вновь вниз и в гостиницу. На завтра намечен осмотр сидеритовых жил в районе Рудняны и магнезитов. Вечером небольшая лекция о генезисе этих образований.
24.09.1963 Сидеритовые жилы Рожнява и Нижна Слана. Выход мощной сидеритовой жилы на склонах Рожнявы объявлен заповедным местом для 160 посещения научных экскурсий. Это единственный в Словакии выход на поверхность сидеритовой жилы, все остальные давно отработаны.
Нижняя Слана, здесь мы побывали на одном из глубоких горизонтов рудника, я впервые познакомился с полным разрезом через сидеритовую жилу.
Усталые и довольные, с образцами сидеритовой руды, вернулись в Рудняны и после обеда отправились в Дубраву.
Дубрава многоэтажный крупный карьер. Отрабатывают мощный слой осадочных магнезитов. Карьер почти на самом верху горы, поднялись туда при помощи подвесной дороги. В каждой люльке по одному человеку. Внизу хвойный лес, им же заросла и вершина горы. Перед началом карьера на больших досках были прикреплены геологические планы карьера, разрезы через магнезитовую залежь, обозначен путь нашего маршрута. Закончив с карьером, отправились на обогатительный завод, а затем на фабрику переработки магнезита, в основном, в различные, в т.ч. и огнеупорные, смеси для нужд металлургической промышленности.
Списшко-Гемерское нагорье. В этом горном регионе сосредоточены почти все запасы жильных и метасоматических сидеритов, анкеритов и магнезитов Словении, на которых базируется вся железорудная промышленность. На территории Гемеридов прекрасно выражена региональная металлогеническая зональность. На периферии сосредоточены барит-спекуляритовые жилы и ртутное оруденение, затем идет зона сидеритовых жил, а во внутренней зоне в сидеритовых жилах увеличивается содержание анкерита и кварца.

Рисунок 5-126

Рисунок 5-127

Рисунок 5-128

Рисунок 5-129

Рисунок 5-130

Рисунок 5-131

Рисунок 5-132

Рисунок 5-133

Рисунок 135

Рисунок 5-136

Бакека-Шавница – крупный регион распространения вулканической жильной минерализации, представленной полиметаллическими жилами с высокими содержаниями золота и серебра и кварцево-золотыми жилами (рис. 5-137, 5-138, 5-139, 5-140, 5-141, 5-142, 5-143). Основная база золота и полиметаллов Словакии. Добыча этих руд датируется началом VIII столетия и продолжается до сих пор. В городе, где находится одна из старейших в Европе Горная академия, основанная в 1770 г., прекрасный минералогический музей, Управление рудниками региона.
В геологическом 161 строении региона участвуют вулканиты четырех фаз его образования: верхнетортонская – пироксеновые андезиты; сарматская – амфиболо-биотитовые андезиты и дациты; позднесарматская – риолиты, риодациты, трахитоидные андезиты и плиоценовая – базальты. С первой фазой связана интенсивная пропилитизация андезитов; со второй – образование полиметаллических и золоторудных месторождений; с третьей – золоторудных жил в районе г. Кремницы; четвертая – безрудная. На поверхности рудные жилы сейчас трассируются цепочками провалов, заросших елью и пихтой. Мощность жил не превышает 0,8–1,5 м, глубина оруденения – 500-600 м. Богатые участки приурочены к изгибам жил, где образуют рудные столбы. В жилах обнаружена вертикальная зональность (сверху вниз): верхняя свинцово-цинковая зона – обогащение сульфидами и сульфосолями золота и серебра, галенита больше чем сфалерита, широкое развитие родонита и карбонатов; нижняя – свинцово-цинковая зона, галенита и сфалерита больше чем халькопирита; медная зона богатая халькопиритом.

 

Рисунок 5-137

 

Рисунок 5-138

 

Рисунок 5-139

Рисунок 5-140

 

Рисунок 5-141

 

Рисунок 5-142

 

Рисунок 5-143

25-26.11.1963 Пойчивайле. Во все время пребывания в районе Банской Щавницы мы жили в летних домиках отдыха Управления рудниками «Пойчивайле». Деревянные хатки для одной семьи в широколиственном лесу, перед ними полянки с сочной травой, недалеко столовая, горный воздух, чистота, ни одной бумажки и других бытовых отбросов не видно, недалеко небольшое озеро.
Здесь, в Пойчивайле, провели и прощальный вечер с геологами Щавницы, около озера и у костра. Собрались все участники. Представитель каждой страны должен был показать свое искусство, развеселить присутствующих, рассказать анекдот, спеть веселую песенку. Таков обычай в ЧССР. Об этом я сообщил руководителю нашей группы, спели гимн геологов, а представитель США сочинил веселую песенку о нашем путешествии.
На совещаниях. Доклады, их обсуждение, вопросы на совещании касались металлогении Восточной Словакии. Велись в двух помещениях: в одной комнате доклады читались на английском языке, в основном, здесь были геологи из капиталистических стран; в другой – на славянских, здесь собрались братья славяне. Свободное время каждый использовал по своему усмотрению.
Меня пригласило руководство рудниками просмотреть планы разведок и потолковать о будущем региона. Побывал в минералогическом музее. Двухэтажное угловое здание, отличное освещение, со вкусом устроенные витрины, а, главное, коллекция образцов, различных друз кристаллов из зоны гипергенеза, отработанной несколько сот лет назад. Замечательная иллюстрация развития минеральных сообществ, собранная воедино.
Домница (26.09.1966). Напоследок словацкие друзья преподнесли сюрприз. Вместе с ними совершилии подземное путешествие по известным туристам Европы карстовой пещере Домница. Пещера находится на границе с Венгрией, имеет два выхода, один в ЧССР другой – в НРВ. Еще недавно – тайный путь контрабандистов. Сейчас под землей все пути на границе перекрыты металлическими решетками. Длина главного коридора 26 километров, в т.ч. на территории Словакии – шесть (рис. 5-144, 5-145). На всем протяжении туристическая трасса благоустроена: удобные дорожки, электрическое освещение, подсветка, иногда цветная, на наиболее эффектных карстовых формах, на опасных местах или особо охраняемых чудесах подземного мира – оградки. Залы, дворцы, храмы украшены сталагмитами и сталактитами, каменными занавесами и другими карстовыми формами. Подземный рай. Поражает бережное отношение туристов к природному оформлению пещеры, ведь ежегодно её посещает около 200 000 человек.
Из Домницы 27 сентября утром автобусы взяли курс на Братиславу.

 

Рисунок 5-144

 

Рисунок 5-145

Банкет в замке феодала – одного из бывших магнатов Словакии. После войны замок был передан в распоряжение словацкой Академии Наук. Прощальный банкет. Соблюдался ритуал, принятый на собраниях Пршибрамских горняков, как это было в средних веках. Три стола, расположенные в виде буквы П, за средним сидели члены президиума пршибрамаков – «главный лис и два его адъютанта», одетые в соответствующую средневековую форму. У «надлишака» на голове черный берет с лисьим хвостом.

Справа за столом, участники симпозиума – геологи окончившие Горный институт в Пршибраме и «скакавшие через кожу», в т.ч. и я. Слева за столом – все остальные – фуксы (лисята). Здесь собрались академики, доктора наук, ученый народ. Согласно правил «бесправные» фуксы должны были выполнять любое приказание полноправных членов вечеринки. Обычно – рассказать новый анекдот, спеть, выпить до дна кружку пива. Все приказы они выполняли с удовольствием. Веселый вечер затянулся далеко за полночь, кельнер объявил все спиртное выпито. Шлюс. Разошлись по своим покоям. Все остались очень довольны.
Братислава – столица Словакии, встретила нас радушно. Остановились в гостинице «Карлтон», в центре города старой, и даже, частично, средневековой застройки. Напротив – площадь, здание народного театра (рис. 5-146), по середине фонтан с массивной фигурой человека (шестнадцатый век). В конце улицы видна высокая «Михальска брана» с очень крутым куполом вверху и стрельчатыми воротами внизу. Построена в ХIУ веке, в то время здесь проходила граница города, стояла стража, размещалась застава (рис. 5-147).

 

Рисунок 5-147

Затем посещение Геологического института, его лабораторий, кабинетов научных сотрудников и небольшого музея. В лабораториях новейшее техническое оборудование, во всех помещениях широкое использование светлых синтетических материалов, ослепительная чистота и сравнительно небольшой персонал – контраст с нашей перенаселенностью и насущной необходимостью иметь более квалифицированные кадры.
Славин – памятник советским воинам. Доминирующая над городом высота.
Наша группа в полном составе пошла почтить помять погибшим воинам при освобождении Словакии и Братиславы. Могилы, могилы и могилы, всё в идеальном порядке, на многих цветы. Позади почти кубическое здание мемориала, на стенах отмечены места и даты боев нашей армии во время освобождения страны (рис. 5-148, 5-149, 5-150).

 

Рисунок 5-148

 

Рисунок 5-149

 

Рисунок 5-150

Над мемориалом стела, облицованная серым мрамором, которую венчает фигура победы с развевающим флагом в руке. Со Славина открывается широкая панорама, в подножии город, за ним 164 синяя полоска Дуная, а еще далее – Австрия. Виден и Братиславский замок – крепость, воздвигнутая в ХV веке и неоднократно реконструированная в последующие столетия.
Возвращение. В Чоп решили ехать Словакией – дешевле и, казалось, ближе. Наши приключения начались сразу на железнодорожном вокзале. Один из «знатоков» забрался в почти пустой вагон, все за ним, я на всякий случай спросил кондуктора: «Куда отправляется поезд?». Ответ: «В Прагу, через пять минут». Разузнав, где стоит наш состав, сказал товарищам. Спешная выгрузка, рюкзаки, чемоданы и мешки с образцами, рысцой направились на другой конец перрона. Успели, разместились, хотя и не так удобно. Поистине, «русские за границей». Поезд обычный, не спешит, останавливается на всех станциях. Около 12 часов кондуктор объявил: «Ваша пересадка». Выбрались. Небольшой полустанок, нет зала ожиданий, одно помещение, в нем служба. На улице барабанит холодный осенний дождь, негде укрыться. Ронов пошел выяснить, когда придет поезд в Кошицу. Взаимное непонимание. Говорят очень нелюбезно. Собрал у кого еще имелись значки-сувениры, их в Чехии многие собирают. Отправился к начальнику полустанка, в качестве презента подарил их. Он был очень любезен и сказал, только что был Ваш коллега, втолковывал ему что кошицкий поезд придет через полчаса. Он ничего не понял и ушел, по-видимому не довольный. Затем отвел нас к какому-то бараку, где мы, прижавшись к стенке, смогли спастись от дождя, но не от пронзительного ветра. Поезд пришел вовремя, забрались, вагоны еще не отапливались, но здесь не было пронизывающего холодного мокрого ветра и такого же дождя, через некоторое время согрелись, а некоторые даже вздремнули и утром были на ж.-д. станции «Черна под Тиссой», здесь пересадка. Подошел скорый Прага-Москва, тот самый, которым мы могли выехать из Праги и без всяких приключений. Посмотрели на нашу визу, пересчитали головы, багаж не смотрели, сказали: «Все в порядке», и через час мы уже были на родной земле. Времени мы не выгадали, но все кое-чему научились.

XIII Международный геологический конгресс. Прага, 1968

Уфа-Прага-Мост

В этом году в Праге будет проходить Международный геологический конгресс. Собираюсь туда поехать и одновременно навестить сестру. Недели две буду в Москве, затем Прага, ежедневно читаю «Руде право» – центральный орган KП ЧССР. Там происходят странные события и непонятные мне процессы. Назревает какой-то кризис. Наш газеты пишут мало, но и в них чувствуется беспокойство. По-видимому, там подняли голову реакционные элементы, они что-то готовят, а партия относится к этому пассивно. В нашем филиале также плохо осведомлены и многого не понимают.
Перед самым моим отъездом, Л.И. Брежнев с делегацией улетел для переговоров в ЧССР. Представители обоих партий ведут переговоры. Проездом в Москве узнал о благополучном их исходе. Дубчек, возглавлявший чехословацкую делегацию, согласился с доводами нашей делегации, и были подписаны соответствующие документы. К сожалению, вернувшись в Прагу он нарушил договоренность и развитие событий пошло по другому руслу.
Из Москвы до Праги скорым поездом. В нашем купе оказалось трое –чешско-русская семья и я. Утром были в Чопе. Таможенный осмотр, проверка документов. Москвичка забыла выписаться, её не пускают пока не оформит документ. Нашей валюты у них уже нет, я лишние деньги уже сдал в банк (их запрещено вывозить), возьму при возвращении. Предложил им нужную сумму, в конце концов все уладилось. Напряжение на границе спало. Позавчера только отсюда уехал из Чиерны (Словакия) Брежнев. По-видимому, есть новые распоряжения, касающиеся сообщения с ЧССР. Наладились дружественные отношения с моими спутниками. Разговорились. Он первый вкратце объяснил, что происходит в Чехии, а узнав, что я еду в Мост, сказал этот округ один из наиболее реакционных. На месте узнаете больше. Утром нас встретила Прага.
Первые впечатления. Сразу же в холле вокзала – к газетному киоску. Поразило в витринах киосков обилие портретов Т. Массарика, президента буржуазной Чехословакии, и полное отсутствие таковых К. Готвальда. На одном из журналов во весь лист цветной плакат. На нем изображен наш солдат, мишень Прага, туда направлен автомат. Коммунистических газет не видно, но зато много других. Купил несколько иллюстрированных журналов и газет. Сплошная антисоветчина. Особенно свирепствовали два новых для меня журнала – «К-231», название другого забыл. Содержание обоих напоминает военный фашистский журнал Геббельса «Сигнал». При коммунистическом правительстве такой разгул антикоммунистической прессы. Дубчек, новый генеральный секретарь родился во Фрунзе, коммунист советской школы, что все это значит еще непонятно.
Встретила Галя, до Моста вела легковушку. Врачам здесь она полагается и продают им вне очереди. В городе, по дороге в Мост все спокойно, в Мосте тоже, мне иностранцу ничего незаметно, но это лишь поверхностное, чисто туристическое, впечатление.
Почему в киосках повсеместно висят портреты Масскарика разобрался. В буржуазной Чехословакии должности и концессии (в данном случае разрешение держать газетно-табачный киоск) распределились среди членов правительственных партий. К примеру, народные-социалисты в своем ведении имели служебные места в трамвайном парке, разрешения торговать в киосках и т.д.; соцдемы – на железных дорогах и т.д.; коммунисты, не будучи правящей партией, такой возможности не имели. После прихода к власти правительства К. Готвальда все эти люди остались на своих местах. Большая часть соцдемов вступила в КП ЧССР, народные социалисты партию сохранили, у них остался и центральный печатный орган «Чешсе слово», руководство их бежало в Лондон, где организовало правительство в изгнании, простых членов не трогали, старались их переубедить, но это как видно не очень удалось. Отсюда и огромное количество портретов Массарика, отсутствие Готвальда.
В гостях у Гали. В середине июня я вылетел на конгресс, но сначала заехал в Мост (рис. 5-151, 5-152, 5-153, 5-154, 5-155).

 

Рисунок 5-151

 

 

Рисунок 5-152

 

 

Рисунок 5-153

 

Рисунок 5-154

 

 

Рисунок 5-155

В Мосте все ожидают перемен с радостью. Вашек непрерывно отлучается из дому, бегает по богатым виллам маленького городка, где живут граждане социал-демократическо и буржуазного мышления, мещанская элита. Все они страстно мечтают о восстановлении буржуазной республики, возвращения им лавочек и магазинов, мелких предприятий, бывшего привилегированного положения, восстановления в рядах бюрократического чиновничества. Вашек воодушевлен ролью побегушки и кажется стыдиться, что он полурусский получех. Мирек очень доволен развитием событий, он старый социал-демократ. Мелкая буржуазия живет воспоминаниями, чешские мещане мечтают кое-что прибрать в свои руки. Идеал этих «пузиков» удовлетворение только собственного благополучия. Немцы во время оккупации мещанство не тронули, преследовали прогрессивную интеллигенцию, людей левых убеждений и, особенно, коммунистов. Они в значительной мере уничтожены, а в партии их заманили, в основном, граждане, старающиеся себя обеспечить и жить безбедно. Все это сыграло отрицательную роль.

У Гали пробыл, осмотрел Новый Мост, старого уже нет, все съел угольный карьер. Новый Мост сборище кубических и параллелепипедных зданий, в основном 5-6 этажных и однотипных. Город потерял свое лицо, таких после войны в ЧССР построено много – массовое производство современных строительных комбинатов. Правда, удобные квартиры, прекрасные магазины, широкие улицы и проспекты. Галя возила в Клины, показала свою хату, выстроенную на краю широкой поляны, покрытой мелкотравьем, рядом начинается лес. Он погибает от кислых дождей, выпадающих вблизи крупных промышленных предприятий. Тут и там стоят такие же хатки, все они деревянные и набольшие. Внутри несколько помещений, но все крошечные. Поляну продувает со всех сторон. Перед хаткой небольшая клумба с цветами, но им чего-то не хватает, вид у них неважный, возможно виной кислотные дожди. К тому же здесь редко бывает тепло. Очень жаль их старого садика, расположенного на склонах горы Гаевин и близко от дома. Но это уже в прошлом. Наслушавшись разных радиовещаний, в основном антисоветских, уехал в Прагу.
Радиовещание. С этой разновидностью антисоветской пропаганды довольно основательно познакомился в Мосте, где много времени уделял радиовещанию, телевидению и прессе. Радиовещание и телевидение полностью в руках антисоветчиков, среди которых немалую роль играют сионисты. Крупные радиостанции республики и 26 небольших радиостанций почтового ведомства в руках противокоммунистическо настроенных групп. Пока они все действуют дружно и согласовано. По одному плану. Тематика телевидения подчиняется тому же центру, где он находится, кто входит в его состав известно небольшому количеству лиц. В обоих: радио- и телевещаниях – ложь перемежается с правдой, но антисоветская ложь доминирует. Советы (СССР) далеко, не проверишь. В конце пребывания в Мосте стали поговаривать о дне «Х», но пока неопределенно и неясно. Все рассчитано на чешское мещанство. Наиболее активную антикоммунистическую часть составляют бывшие собственники мелких предприятий (магазинов, лавочек, типографий, гостиниц) национализированных коммунистическим правительством. Это усугублялось еще и тем, что в процессе национализации бывшие собственники остались руководителями, директорами своих бывших предприятий. Это обеспечило бесперебойную их работу, хорошее обслуживание населения и, главное, отличную сохранность заведений. Директора и управители ожидали момента, когда всё вновь перейдет в их руки. Ждали лучших дней. Эти посты они передавали и детям. Питательная среда нынешних волнений. Они ждали дня «Х», надеясь, что все произойдет при их пассивном участии. Они не участвовали в демонстрациях, зато их дети бесчинствовали на улице. Они слепо верили брехне радиовещания и в помощь, притом активную, США – идеал частного предпринимательства. Горели ненавистью к социалистическому строю.
Пресса и телевидение шла в ногу с радиовещанием. Очень интересными были встречи журналистов и интервью их с Чаушеску и Тито.
Приезд Чаушеску. 168 За неделю перед началом конгресса в Прагу прибыл Чаушеску. Встречу и его интервью передавали по телевидению. Все сначала проходит нормально, как и полагается при встрече лица такого ранга. Вдруг, закопошились – журналисты, телевизионщики тащили какие-то кабели. Начались вопросы. В общем носили они антисоветский привкус. Наконец был задан прямой вопрос. Как Вы относитесь к нашим событиям и будете ли вы помогать в борьбе против оккупанта – подразумевался Советский Союз. Чаушеску напыжился и сказал: «Ваши усилия мы приветствуем. Примем все меры для того что-бы изгнать с вашей территории оккупанта». Глупее это лицо сказать больше ничего не смог. Очевидно на него повлияли принятые чехословацким правительством экономические меры. В этом году, чехословацким туристам было запрещено отдыхать в Болгарин. Все были направлены в Румынию и Югославию. В таком же духе начали строится и другие экономические связи.
Тито в Праге. Дня через два прилетел Тито. В Праге его приняли особенно тепло. Югославы здесь всегда пользовались симпатией населения. Встреча и интервью с журналистами происходила в том же месте (что и с Чаушеску). Тот же ритуал. Те же вопросы. Но тут вышла осечка. В ответ на каверзный вопрос, касающийся помощи против оккупанта, последовал четкий и отрицательный ответ. Тито сказал: «Это ваше внутреннее дело, мы вмешиваться не будем».
Граница с ФРГ открыта. После войны несколько сот тысяч судетских немцев из пограничных областей было выселено, в основном, в ФРГ. При себе во время депортации они могли забрать лишь то, что могли унести, всё остальное было передано, вместе с недвижимым имуществом, чешским «колонистам». Почти все они, разграбив имущество, сразу же вернулись в исконно чешские земли. Мне пришлось бывать в этих местах, видеть целые бесхозные поселки и деревни, с прекрасно 169 построенными домами, подсобными зданиями и всё в полном запустении. Изгнанные немцы в ФРГ создали огромную фашистскую организацию Судедетских немцев. И вот, несмотря на это, правительство открыло границы, причем односторонне. Чешская пограничная стража исчезла, из ФРГ могли переезжать границу все желающие, немецкая полностью закрыта, из Чехии могли в ФРГ попасть только с визами германского посольства. Немцы хлынули в Чехословакию, в основном, бывшие хозяева своих имений, посмотреть в каком они состоянии. Правительство даже обещало часть немцев принять и вернуть им имущество. Очевидно действующее или теневое правительство получило такие указания и договорилось с соответствующими органами США. Вероятно, эта непопулярная мера была принята под давлением Запада. Прямое открытое предательство национальных интересов.
Предконгрессовые дни в Праге. Остановился у Нарцисса Киселы. Он мой старый довоенный друг. Он и его жена Бетушка – довоенные коммунисты. Квартира в центре Праги, в десяти минутах ходьбы от Народного Музея. Во время оккупации (Нарцисс) прошел все муки ада в застенках гестаповской тюрьмы на Панкратце, позже в контрационных лагерях и, наконец, остался жив даже во время фашистских походов смерти, когда эсэсовцы пристреливали каждого заключенного, упавшего во время перехода из лагеря в лагерь, Бетушка секретарь Министра, шеф вылетел в Москву на переговоры с Советским правительством. Оба очень осведомленные люди, разбираются в событиях, в чем помогли и мне. Нарцисс – член рабочей милиции, а она не сдала оружия и представляет грозную силу. Оба ждут результатов московских переговоров. Мне предоставили хорошую комнату.
У Коуржимского. Утром сразу к И. Коуржимскому. Он заведует минералогическим отделом Народного музея. С ним знаком давно. Вместе публиковались. Иржи оказался членом Оргкомитета конгресса. 170
Неожиданная удача. Коуржимским быстро оформил нужные документы на конгресс. Рассказал мне, почему приняты дискриминационные меры по отношению к нашему рублю (неоднократное повышение короны), что, конечно, сказалось на возможностях даже приезда наших геологов. Одновременно предложил мне совместно составить список пяти-шести ведущих геологов, участвующих в работе конгресса, которых музей может пригласить на запланированный перед закрытием конгресса банкет. Включили в него наших академиков, в т.ч. В.И. Смирнова, Д.С. Коржинского и др. События развивались быстро и банкет не состоялся.
После обеда с Нарциссом пошли в город. Мне нужно купить подарки, зайти в магазин сувениров и книжный. В прошлый приезд я приобрел металлический браунинг-зажигалку, мальчишке очень понравился, но уже исчез. По внешнему виду он не отличается от настоящего. В магазине теперь продавали только по предъявлению паспорта. Оказалось, местные хулиганы по вечерам, используя эту игрушку, начали грабить прохожих. В Праге вещь небывалая. И здесь чувствуется непорядок. Купили два: никелированный и вороненой стали. Перед отъездом даже пригодились. Русских книг в крупнейшем пражском магазине не оказалось. Все букинистические издания на русском языке покупает США.
На улицах необычное оживление, много народа, среди публики обращают на себя внимание иностранцы с типичной военной выправкой. Нарцисс говорит их приехало несколько тысяч помочь местной контрреволюции в день «Х». В этот день запланирован государственный переворот. По-видимому, запланирован в один из дней конгресса, возможно к его закрытию. Эффект для иностранцев из капиталистических стран.
В гостях у Кветоня.
Кветонь, бывший главный геолог министерства во время моей работы в Западно-чешской разведке, после ссоры с президентом Новотным, руководил геологическими изысканиями на о. Кубе. Вернулся. В справочнике нашел номер его телефона и позвонил. Я не знал, чем он теперь занимается и позвонил на всякий случай – спросить, не сможет ли он помочь мне получить разрешение повидать некоторые научные институты. В ответ попросил меня сейчас-же заехать к нему. По чешским понятиям было уже поздно. Ложатся спать они рано и встают тоже рано. 9 часов вечера. Встретил меня радушно, угостил чаем. Попросил его рассказать о новых достижениях и находках. Успехи неважные. Потом принес карты и стал рассказывать о новых месторождениях урана, причем подробно сообщил о их запасах, содержаниях и местонахождениях. Я поразился, все эти сведения и держать дома карты в ЧССР могли только два-три человека, в т.ч. и министр рудных предприятий. Пришлось задать нескромный вопрос, но мы старые знакомые, и он объяснил мне какую должность занимает, а также что происходит в стране. Оказалось, что в республике уже сформировано теневое министерство, которое вскоре заменит существующее.
«Это так» – ответил Кветонь. «Тогда прошу объяснить мне структуру нового управления страной, в котором Вы очевидно являетесь министром. Я знаю о вашей ссоре с президентом Новотным и очевидно его скоро уберут». Он рассказал, что в новом правительстве все министерства будут объединены в две группы – министерства производители (горной, металлургии и др.) и министерства потребители (просвещения, здравоохранения и др.) в подчинении небольшого комитета, который правомочен распределять денежные средства. В новом правительстве будут и коммунисты. Он, вероятно, займет кресло министра металлургии и рудных предприятий. Оценив все мне сказанное, я сказал «что финансовое обеспечение у них будет слабое, в частности, урановые руды с таким содержанием вряд ли найдут покупателя». Он ответил: «У нас огромные кредиты, с финансовой стороны мы обеспечены» и предложил одновременно остаться в Чехословакии. Я конечно отказался. На прощанье сказал: «Вы высоко взлетели, тяжело падать будет». В ответ он рассмеялся и прощаясь сказал, что завтра за нами (В.А. Прокин и я) приедет машина и 172 сопровождающий. Так оно и случилось, через несколько лет, читая «Руде право» узнал, что его исключили из партии.
Вечером, вернувшись домой, узнал от Бетушки о возвращении чехословацкой делегации из Москвы с хорошими вестями. Радиовещание усилило нажим на слушателей. Верещит и лжет. Объявило о перевороте в СССР, о том, что Л. Брежнев смещен, на его месте маршал Гречко. Об этом трещат все станции страны. У Киселых радиоаппарат слабенький, Москву можно слушать только поздно вечером. Хозяева обеспокоены. Вечером московское радио сообщает об уборке хлебов, никаких сногсшибательных новостей не услышали. Зато местные начали угрожать, говорить о возможности устройства Варфоломеевой ночи, но пока вскользь, объединяют это с днем «Х».
Утром пришла «Шкода», сопровождающим оказался Франтишек Кинтера, сослуживец по Чешской геологической разведке, ныне директор крупного научно-исследовательского института минерального сырья. Показал институт. Он производит прекрасное впечатление, чистота, хорошее освещение и не так много народа, но трудится очень эффективно, даже в лабораториях обогащения светло и уютно. Главное, что, решая одинаковые проблемы в нашем институте, выполняли бы её с большим раза в три, количеством сотрудников. В его стенах раньше была решена проблема обогащения полиметаллической руды из рудника «Александр», в частности, извлечения из руд самородного серебра, количество которого достигало нескольких кг/т. Заехали в Мнишек, где осмотрели небольшой металлургический завод, были и у домика около леса, где мы прожили последние годы перед отъездом на родину. Остальные институты, решили осмотреть после закрытия конгресса.
Вечером радиостанции ЧССР объявили сногсшибательную новость. «Правительство США передали ультиматум Брежневу, о том, чтобы соцстраны оставили ЧССР в покое, иначе война». Забыли, что нет Брежнева, есть маршал Гречко. Конкретизировали, что будет происходить ночью 173 перед днем «Х». Будут уничтожатся руководящие кадры коммунистов и сторонников СССР. Всей этой чепухе люди начинают верить. Бетушке Нарцисс и я, как могли, объяснили вздорность новой выдумки контрреволюции. Во имя благополучия чешской буржуазии США не пожертвуем ни одним солдатом. Игра не стоит свеч. Начинают звонить по телефону, днем, когда Бетушка одна, грозятся скорой расправой. Правительственной радиостанции не слышно.
Много коммунистов готвальдовского набора выходят из партии, в свое время вступили из желания получить хорошие места, из корыстных целей. Как тогда принимали в партию я писал ранее.

Открытие конгресса. (рис. 5-157, 5-158)
Утром пешком из Жижкова через Вацлавскую площадь на Пршикопы, откуда трамваем. Новое. Верхнюю часть огромной площади заняли школьники, с ними учителя, которые ими дирижируют. Кричат: «Нейтральность, нейтральность» – вряд ли они понимают, что такое «нейтральность». Для Праги не так уж их много, значит многие школы не вышли. Демонстрируют свое недовольство правительством. Студентов и взрослых нет. В буржуазной Чехословакия вакансии учительских мест распределяли среди своих единомышленников народные-социалисты. После переворота все остались на своих местах, значительная часть их из партии не вышла. Ну и соответствующее воспитание. Кроме крика никаких активных действий.

 

Рисунок 5-157

 

Рисунок 5-158

В здании конгресса собрались геологи пяти континентов и свыше ста чешских геологов. Ожидался приезд почти 1500 человек из-за рубежа. Первоначальная квота делегаций из США и СССР установлена по 500 человек. Американцы приехали в полном составе, наших менее ста. Ниже несколько слов об отношении оргкомитета к нашим и американским геологам, их составе и размещении.
Советская делегация. 174 Учитывая резкое ухудшение политического положения в ЧССР наша АН СССР постепенно сокращала количество участников, которое, в конце концов, сократилось до 60-70 человек. Все приехали с докладами, которые представляли наши достижения по всем затронутым темам геологии. Почти все приехали перед начатом конгресса.
Академиков поселили в гостинице, остальным предоставили студенческое общежитие в городе. Первые два дня отвозили и привозили на заседания в (из) общежитие на автобусах, на закрытие автобуса уже не дали. Не зная языка и города, гости принуждены были добираться пешком. При этом отношение многих чехов к русским с каждым днем становилось всё холоднее и холоднее.
Делегация США прибыла в полном составе, с докладами меньше сотни. Остальные на конгрессе не появлялись. Были заняты другими делами, среди них было много агентов ЦРУ и инструкторов для организации беспорядков. Свое черное дело делали в разных «штабах контрреволюции», а они, как мне сообщил Нарцисс, были разбросаны по всему городу.
Американцам были предоставлены лучшие гостиницы, значительная часть разместилась за городом в виллах и домах отдыха. Проездом в Мнишек Ф. Кинтера пригасил нас выпить по чашке кофе в одной из таких вилл. Прекрасное помещение, столовая, бар, вышколенная обслуга (рис. 5-156). Всё рассчитано на несколько человек. На конгрессе отношение к американцам чешских участников было чрезвычайно услужливым, даже подобострастным. Их окружали всяческой заботой, чувствовалось, что это их будущие господа. Конечно далеко не все чешские участники МГК так вели себя, было много и наших друзей.
Перед конгрессом у выхода обычно толпилась кучка студентов. Они следили за своей профессурой, которая в основном выступала с докладами на совещании, проверяла как ведут они себя в отношении советских коллег. Выйдя из здания, увидал профессора Секанину, он помахал мне рукой и дал понять, что в такой обстановке более близкий контакт нежелателен.
Положение в Вузах. Буржуазно настроенные студенты активизировались. Начали бойкотировать профессуру несогласную с ними. Так, у большого советского друга, академика Кашпара, они даже разгромили кафедру минералогии.
На улице. На Вацлавской площади с утра стоят школяры, но прибавилось и студентов. Пока все их действия выражаются в криках: «нейтральность, нейтральность!!», но в общем уже чествуется нарастание событий, приближение загадочного дня «Х». На конгрессе работа идет нормально, всё в том же составе. После закрытия совещаний, как всегда до Пршикопов на трамвае, дальше пешком. На площади почти исчезли школяры, их сменили студенты. Они более активны. Снуют повсюду, но никаких эксцессов. Придя домой увидал, что Бетушка очень расстроена. Непрерывные звонки по телефону, угрозы и ругань. Объявили, что все квартиры коммунистов на учете и день расправы определен, вернее ночь. Собираются уничтожить свыше 10000 коммунистов и коллаборационистов, новый термин, так зовут теперь всех, кто симпатизирует СССР. Министров московской делегации именуют теперь министрами-коллаборационистами. Правительственной радиостанции почти не слышно, и оно пока никаких мер не предпринимает. Говорят, что Дубчек (генеральный секретарь КП ЧССР) уже договорился с контрреволюционерами, в новом правительстве получает пост премьера. Вероятно, обычная выдумка. Радио кричит, что Мао Цзедун получает оружие из США и вооружает армию.
Второй день конгресса. Как всегда, тем же путем на заседания. На Вацлавской площади школяров уже нет, их сменили студенты. Тротуары для прохожих, но сейчас новое. Всем предлагают и стараются прикрепить матерчатый значок «Неутралита», мне тоже. Ответил по-немецки: «Не нужен», извинились и больше не приставали. Немцев здесь уважают, возможно приняли за какого-либо инструктора. Перед зданием конгресса 176 толпятся студенты, их уже больше. Бурно выражают свои симпатии американским коллегам. Работа прошла нормально, хотя уже чувствуется некоторая тревога. Обратно пошел пешком. На углу одной из улиц встретил наших узбеков. Сказал им, можете нарваться на неприятность. Смеются, говорят: «Нас принимают за индусов, и никто не пристает. Мы, а также таджики, киргизы, казахи ходим свободно. Знакомимся с Прагой». Дома, у Киселов, все по-старому – по телефону угрозы. Радио вещает. Много посвящено организации «Варфоломеевской ночи». Уже говорят, что все квартиры руководящих кадров распределены, ночью, очевидно, послезавтра, начнется. Ошибки Будапешта не будет. Все будут уничтожены. Далее сногсшибательная новость. Мао Цзедун предъявил ультиматум советскому правительству, что, если войска социалистических стран будут угрожать ЧССР, китайская армия, а их 50 миллионов, вторгнется на территорию Союза, займет Москву и вся эта операция займет не более трех дней. Представьте себе, что часть, в основном, мещанства начинает всей этой чепухе верить. На завтра назначена всеобщая забастовка. Вечером Нарцисс ушел. Дела.
Третий день конгресса. Вацлавская площадь заполнена, в основном, студентами и молодыми людьми. Очевидно собрались все активные силы контрреволюции. Все требуют выхода Чехословакии из Варшавского договора. К чему-то готовятся. Назначенная на сегодня всеобщая забастовка потерпела крах. Вооруженная рабочая милиция охраняет заводы. Среди протестующих совершенно не видно людей старшего возраста. Очевидно их участие будет завтра, а вечером начало дня «Х».
Приказ генерала Свободы. Он сейчас наиболее популярный человек в республике. Распорядился военнослужащим не участвовать в демонстрациях, солдатам оставаться в казармах. Огромная неудача контрреволюции. Они так надеялись на поддержку армии и всеобщую стачку и такая осечка. За Пршикопами сразу начинаются казармы. Проходя мимо, увидал следующую картину. Разодетые барышни толпятся перед окнами казармы, из окон первого этажа множество солдатских голов. Девицы всячески упрашивают выйти их из казармы. Полная неудача.
Работа конгресса сегодня практически закончилась. Некоторые делегации из капиталистических стран уже уехали, не дожидаясь официального закрытия. Нашим из общежития сегодня утром пришлось идти пешком. Устали.
На улицах молодчики из правых организаций держат плакаты. «Уничтожайте машины министров-коллаборационистов». На них номера машин, часть перечеркнута, что значит – эти машины уже уничтожены, а с ними и министры, если в них они были. Типичная провокация для простачков, как будто бы шофера на министерских машинах не могут менять номеров в любое время. Но простачков много.
Радиовещание усилило свои угрозы, обычная антисоветчина. Вдруг пластинка переменилась. Истерические вопли: «Советы вошли на территорию республики, они приближаются к Праге. Мы их уже видим. Будем защищаться до конца» – слышны выстрелы. Молчание. Очередной и последний радио спектакль контрреволюции.
Закрытие XIII международного геологического конгресса. Рано утром вернулся Нарцисс. Рассказал, что республика была занята в течение трех часов. Сопротивления нигде не оказали. В Словакию вошли венгры и болгары, в Моравию поляки, западную часть республики заняли советские и немецкие (ГДР) войска. Отправился обычным путем. Небольшой парк недалеко от дома, занят советскими солдатами. Кругом много девушек, о чем-то болтают. В первом проулке на углу три сожженных танка, на Вацлавском два, оба при выходе на площадь. Около моста через р. Влтаву уже советская охрана. Господин в трамвае указывая на нашего солдата кричит: «Смотрите на этого варвара. Они гайки завинтить не умеют и т.д.». Народ безмолвствует. Очевидно, такая пропаганда уже не действует. Гайки завинтить не умеем, а спутники запускаем.
Конгресс 178 закрылся около 11 часов дня. При выработке резолюции, чешская реакционная группа геологов протащила в своей секции постановление не считать русский язык международным и печататься в своих журналах только, кроме своего, на английском языке. Обычная тупость местных тори. Нам назначили места сбора. Завтра утром выезжаем на родину. Все, кто жил на частных квартирах, собираются в гостинице на Вацлавской площади, предназначенной для «западников» и мне там же.
Днем Нарцисс рассказывал много интересного, что произошло в последний день, пока мы заседали в конгрессе. Расскажу о некоторых событиях.
Попытка разгрома канцелярии ЦК КПЧССР. Здание ЦК находится на Пршикопах. Днем группа фашиствующих молодчиков ворвалась в холл здания и решила навести в здании свои «порядки». Воспрепятствовал один из охранников, подняв автомат он заявил, что будет стрелять. Встретив неожиданный отпор наглецы в панике бросились бежать. ЦК КПЧССР было сохранено от полного разгрома.
Бегство руководителей предполагаемого путча. Пока фашиствующая молодежь бесновалась на улицах Праги, руководство разобравшись в сложившейся ситуации (провал стачки, осечка с армией), готовились к побегу в дружественную им ФРГ. В их числе находился и генерал-начальник главного штаба. С собой захватил секретные документы, вероятно важные и касающиеся вообще Варшавского договора. Всем им удалось вовремя улизнуть в соседнюю Баварию.
Ликвидация складов оружия. Сразу же после вступления советских войск отряды рабочей милиции и часть подразделений эсенбаков ликвидировали все склады оружия контрреволюции. Интересно, что большой склад находился в подвалах студенческого дома, где проживала наша делегация. Потом смеялись, что этот склад охраняли мы сами, о том не зная.
Выезд западных делегаций из ЧССР произошел без инцидентов. Исключением явилась американская делегация. Она располагала своим автобусным парком. Отправилась к баварской границе, но на границе была задержана. Граница уже была закрыта. Стоял советско-чешский пост. Загорали, пока не получили разрешение на выезд.
Последний день в Праге, отъезд на родину. Поле полудня, попрощавшись о Киселами, отправился в сопровождении молодого человека, которого привел Нарцисс, в гостиницу. Всюду много народа. На Вацлавском появились первые эсенбаки. В гостинице номера пустуют. Иностранцы успели все выехать. Заняты два номера, третий получил я. Здесь только советские граждане, в одном номере три грузина, в другом две геологини из Ленинграда. Все собрались у грузин, засиделись допоздна. Женщины сказали, что они очень боятся. Постарался их успокоить, наконец, принес два моих «браунинга», передал им. Немного успокоились и отправились в свой номер. Утром сказали, что всю ночь не спали, ожидали нападения, но от кого.
Часов в одиннадцать за нами прибыл бронетранспортёр. Собравшаяся около него фашиствующая молодежь вела себя мирно, но перед самым отъездом кричала: «Передайте Брежневу, что мы недовольны». Проплутав немного среди вилл Бубенча, наконец нашли дорогу к шоссе, соединяющего Прагу с международным аэропортом Рузии. Там уже собрались как участники конгресса, так другие граждане Союза, бывшие в Праге. Сначала улетели женщины и дети. Третьим самолетом мы. В Москве были уже вечером. Встретил Анатолия Федоровича. Он встречал какую-то иностранную дипломатическую делегацию, это входит в его обязанности. 181
и. О причинах кризисных явлений в ЧССР (выписки из доклада).
При рассмотрении событий 1968 г. (в ЧССР) кажется совершенно непонятным откуда взялись силы и какие методы антисоциалистические элементы использовали в стране с интенсивной промышленностью, огромной коммунистической партией (1,3 млн. членов на 14 млн. населения) и большими революционными традициями, для того чтобы свести на нет значение партии, как руководящей силы и даже отказа от партии. Правда, в основном, это были люди, вступившие в партию (в конце сороковых годов), когда производился набор и решалась судьба – быть ли ЧСР страной социалистической или идти по пути капиталистического развития.
Как тогда принимали в коммунистическую партию, обескровленную во время фашистской оккупации, рассказывал Нарцисс. В Лесном институте, куда он вернулся из концентрационного лагеря, это происходило следующим образом. К моменту освобождения там оставался только один коммунист – (сторож). Он получил задание привлечь в партию новых членов. Сторож был человек смышленый и решил этот вопрос просто. Забрал анкеты, заполнив которые и подписавший их, желающей вступить в компартию, после небольшой проверки, почти автоматически становился её членом, начал действовать. Первым пошел к директору института народному социалисту, предложил просмотреть анкету и если желает вступить в ряды компартии. В ответ была ругань и возмущение. Тогда сторож сказал: «Пане директоре, сейчас компартия у власти. Так вести себя нельзя, Вы можете потерять должность». Директор немного подумал и подписал анкету. После этого таким же образом провел агитацию среди его помощников и тоже успешно. Затем обошел всех сотрудников института, которым показал анкеты, подписанные начальством. В результате большинство выразило желание вступить в партию, заполнив анкеты и подписав их. Во время событий 1966-68 гг. значительная часть таких «коммунистов» выбыла из партии. Произошло самоочищение, что положительно сказалось уже в 1969 г.
(Густав) Гусак (последний Президент социалистической Чехословакии, предпоследний лидер КПЧ) так охарактеризовал деятельность руководства партии (Новотный, Дубачек, Сморковский и др.). Беспринципный оппортунизм этого руководства представлял правым силам возможность, особенно на идеологическом и культурном фронтах, закрепиться, организоваться и сформировать свои оппортунистические и ревизионистические тенденции и цели в партии и вне её. Субъективизм Новотного и его окружения вел, с одной стороны, к тому, что назревшие проблемы не решались, как, например, в экономических вопросах, в вопросах национальной политики, реабилитации и т.д. С другой стороны, он вел к идеализации общественного развития, провозглашению нереальных лозунгов, которые по существу опережали по времени на целый этап общественного развития, причем тогда проблемы не решались и трудности ложились на плечи рядовых членов партии и всех других граждан. «В партии с 1963 г. и после него развивалась мелкобуржуазная нетерпеливость, нигилизм, ревизионизм и даже ликвидаторство. Ядро оппозиционного течения и интеллигенции возникло в последние пять лет именно потому, что руководство партии не смогло на этом участке ориентировать здоровые силы партии на наступление и поддержать их». И далее: «Руководство Новотного не способно было в потоке критики отличить голоса мужественных коммунистов, боровшихся за исправление ошибок. Любая критика объявлялась нападками на политику партии».
В результате секстанско-догматической позиции руководства Новотного по многим теоретическим и практическим вопросам, склонности самого Новотного к единоличным решениям больших и малых проблем, пренебрежению к политическому воспитанию масс, предосудительному отношению к интеллигенции, применению административных методов работы, частому нарушению социалистической законности и неправильных непродуманных мероприятий в области экономики и интенсивного развития внутри партии оппортунистских сил после ХХ-го съезда КП СССР, 183 произошел внутри партии взрыв. Новотному пришлось уйти. Началась эпоха кризисных явлений, корни которых людям несведущим были совершенно непонятны.
Год 1968 был периодом нарастающих острых кризисов в партии и обществе, годом бурных потрясений во внутренней политике и внешних отношениях. Естественно, встает вопрос – почему в течение 16 месяцев после съезда КПЧСР этого не могли избежать. Анализ событий, сделанных руководством партии (Гусак и др.), выявил следующие причины, корни которых уходят ко времени волюнтаристического правления руководства Новотного.
Главнейшими являются:
1. Отсутствие в партии прочного руководства, борьба за руководство партией её оппозиционного крыла – правого оппортунизма;
2. Отсутствие единой концепции развития общественных сил в государстве, в результате чего возникло стихийное общественное движение, в котором наряду с позитивной активизацией большинства преданных социализму людей, был открыт простор для выступлений также и антисоциалистических сил;
3. Активизация оппортунистических сил внутри партии, которые к этому времени имели представителей в низших, средних и высших звеньях партийных органов, которым удалось захватить многие важные политические инструменты власти (решающее влияние в печати, радио и телевидения и др.);
4. Почти полная потеря контроля над развитием экономики и начинающее ее стихийное развитие.
Не следует забывать двух чрезвычайно важных обстоятельств. Первое – всевозможная помощь антисоциалистическим и оппортунистическим силам со стороны капиталистических государств. В качестве примера можно указать, что в их распоряжение было передано более 160 часов в день радиовещания, 14 крупных радиостанций Европы и все военные радиостанции почтового ведомства внутри страны – последние были переданы антисоциалистическим организациям при помощи правых оппортунистов членов партии и с молчаливого согласия группы членов ЦК партии (Смрковский, Цисарц и др.).
Чрезвычайно значение имело упразднение цензуры в феврале 1968 г. и полное необеспечение партией идейного руководства в области воздействия на представления людей. В результате картина получилась следующего содержания. Социалистические страны во главе с СССР всячески шельмовались и выворачивались и ни одного плохого слова не было сказано против США, ФРГ и других капиталистических государств.
Все это способствовали стремительному наступлению оппортунистических и антисоциалистических сил, дезориентации части членов партии и населения, распространению либеральных антимарксистских, антикоммунистических и антисоветских взглядов, созданию обстановки нажима на партийные, государственные и общественные органы. Открыто терпелись организации «K-23I», «КАН» (клуб беспартийных активистов). Терпелись попытки правых сил, направленных на восстановление социал-демократической партии и др. Критику ошибок Новотного антисоциалистические силы и оппортунистические группы внутри партии раздули до такой степени, что шельмованию и оскорблениям были подвергнуты деятельность компартии ЧСР и коммунистов, оставшихся верными принципам марксизма-ленинизма, сами основы социалистического общественного строя и принципы марксистско-ленинского учения, принципы интернационализма. Многочисленные обещания этого руководства, данные братским коммунистическим партиям, самим справится со сложным положением внутри страны и полным на деле нежеланием это сделать.
Появилась тенденция открытого возврата к периоду буржуазной республики и её идеализация, особенно, среди студенчества. Приближался долгожданный на Западе день «Х» – «Варфоломеевская ночь» физического уничтожения руководящих кадров компартии и подлинных коммунистов, открытого восстановления буржуазной республики. При этом, учитывая венгерский опыт, эти день и ночь должны были пройти на более высоком уровне, в более короткие сроки и более основательно. (При составлении доклада были также использованы статьи в журнале «Проблемы мира и социализма» 1969 г., № 1, 3, 7 и 8; 1970 г., №1).
Уфа, июль, 1989 г.

 

Автор: Малахов Александр Александрович | слов 51303


Добавить комментарий