Вади Далия

Автор: Ли Петр

Когда последний раз вы бывали в пещере? Да еще в такой, где давно никого нет, хотя у нее древняя и кровавая история?

Есть у нас один знакомый, бывший ленинградец, отказник, зовут его Миша Эзер. На момент этих событий ему, наверное, было за 60, но он во многом напоминал эдакого бородатого геолога, который «солнцу и ветру брат», с непреодолимой тягой кочевать по диким местам. Места эти он знает, любит, и часто водит очень своеобразные экскурсии в такие уголки, о которых без него никогда бы и не услышал.

Израиль — маленькая страна, даже с теми территориями, которые называются «палестинскими», «освобожденными», «оккупированными», «западным берегом» или просто «Иудея и Самария» (смотря кого спросить). Израиль можно переехать поперек за полтора-два часа. Но он настолько насыщен историей, что где ни копни — натыкаешься сразу на несколько ее пластов. Есть широко известные и часто посещаемые исторические места, как например шахта глубиной метров 15 посреди одной из улиц старого Иерусалима, обнажающая наслоение культурных пластов — от Евусейского поселения 3500 лет назад и до наших дней. А есть места мало кому известные, и по самым разным причинам. Вади Далия — одно из таких мест. Это далеко, посреди пустынной местности, и на «территориях». Последнее как правило означает, что это может быть небезопасно, и визит туда по-хорошему надо согласовывать с армией, которая его зачастую на всякий случай запретит, и только такие, как Миша, водят туда маленькие группы своеобразных экстремалов, прямо как сталкер на «зону».

Пошли мы туда в самое подходящее время года — в начале февраля не жарко, и каменистая пустыня торопится расцвести  — ведь уже к концу апреля она будет выжжена солнцем:

Начало пути – вид на отроги Самарии от Иордана

Карабкаться приходилось довольно много, но все усилия компенсировал вид цветущей пустыни:

Наконец, забравшись в одно из небольший ущелий, мы достигли цели. Надо сказать, что Миша постоянно развлекал нас, рассказывая кусочки истории этих мест на каждом «привале». А истории этой — где-то 23 века, и начинается она в 333 году до н.э., когда войска Александра Македонского подошли к Иерусалиму. Македонцы нашли в этих землях два народа, постоянно конфликтующих друг с другом — евреев и самаритян. Когда за несколько веков до того Навуходоносор угнал на восток 10 из 12 колен израилевых, он пригнал вместо них чужой народ, который решил, что раз они уж тут, то надо поклоняться местному божеству, и попросился в иудаизм. Евреи им отказали. Тогда те решили, что и сами во всем разберутся, поставили себе жертвенник, «альтернативный» иерусалимскому, и с тех пор конфликтовали с евреями. К слову, самаритяне сохранились до сих пор, буквально несколько сот человек, и они считают, что они — настоящие евреи, у них есть своя версия пятикнижия, немного отличающаяся от еврейской (и христианской), и на том самом жертвеннике они до сих пор каждый год приносят пасхальную жертву — режут несколько десятков овец. Внутренности сжигают на жертвеннике, ну а из съедобных частей устраивают пир на весь мир.

Но вернемся к македонцам. Существует известная история, что молодой царь-полководец, в знак своей власти, возжелал поставить свою статую в самом Храме, где любые изображения строжайше запрещены. В принципе, Александр так делал во всех захваченных храмах, и не видел, почему иерусалимский должен быть особенным. Я считаю, что этот конфликт надо преподавать будущим дипломатам — казалось бы, евреям нечего было противопоставить македонским фалангам, царь хочет статую, евреи ее ни в коем случае не хотят, сила на стороне македонцев, а полу-зависимая Иудея далеко не на пике своего расцвета, и откупиться, как в свое время от фараона Шишака (Сусакима), особо нечем. Да и Александр не особо заинтересован в деньгах. Но любой дипломат должен стараться посмотреть на конфликт шире, и постараться понять истинные мотивы второй стороны.

Первосвященник Шимон а-Цадик вышел к Александру и сказал ему примерно следующее:
«Великий владыка! Твое изваяние будет несомненно великолепно, но пройдут годы, века, и оно обратится в пыль, от него ничего не останется. Если ты действительно хочешь увековечить свое имя — не оскверняй нашего Храма, а мы назовем всех сыновей, родившихся в этот год у священников, твоим именем. У нас принято называть детей именем деда, и таким образом твое имя будет жить вечно, из поколения в поколение.»
Царь подумал, и согласился — это предложение он нашел более заманчивым, чем еще одна статуя в еще одном храме. Храм не был осквернен, а имя Александр действительно вошло в обиход у евреев. Моего брата, например, так зовут, так что можно сказать, что даже мои родители все еще расплачиваются с македонским царем.

Так или иначе, македонцы поначалу не встретили никакого сопротивления — напротив, евреи и самаритяне бегали кляузничать друг на друга к новому «пахану», пытаясь подсунуть друг дружке как можно больше шпилек. Не будучи по-настоящему независимыми, сидя то под персами, то под Птолемеями, они почти не воевали открыто, но очень активно друг другу пакостили. Вот забавный пример: еврейский Синедрион, верховный суд, должен был каждый месяц, опросив свидетелей новорожденной луны, объявить о наступлении нового месяца. Эту весть в более отдаленные уголки передавали кострами, зажигаемыми на вершинах холмов — прямо, как показано во «властелине колец». Все это было очень важно, ведь от даты начала месяца зависят даты праздников, а в праздники строжайше запрещены многие действия, как в субботу. Ошибиться — значит осквернить праздник, нарушив божественные указания. Самаритяне, которые жили более скученно, но были в курсе дела, зажигали «фальшивые» костры, сбивая с толку всю систему. Такие вот помехи на линии. В результате решили посылать гонцов, но в дальние края это брало несколько дней, и некоторые праздники (которые близко к началу месяца) за границами земли Израиля решили праздновать два дня, на всякий случай. Так оно и принято до сих пор, кстати. А во-вторых, был разработан, вычислен и расписан календарь, насколько я знаю — самый точный на сегодняшний день (в смысле «теряемых» минут ежегодно). Это было непросто — месяцы у евреев лунные, но год солнечный, и в результате получилось 7 високосных лет за 19-ти-летний цикл, причем високосный год — это год с 13 месяцами. Этот календарь, наряду с международным, вполне официален в Израиле, и хотя «отслеживают» его в основном религиозные, все праздники, включая день независимости государства, празднуются по нему, и поэтому «скользят» туда-сюда по международному календарю.

Но мы отвлеклись. Все это не интересовало самого Александра, который, как известно, очень торопился покорить всю Ойкумену, но после его смерти Иудея оказалась во власти его преемников, Птолемеев, которые, ввязавшись в эти разборки, умудрились настроить против себя обе стороны. И вот как-то раз очередной македонский наместник явился к самаритянам в один из их городов (не помню, был ли то Шхем или другой город), а местная знать решила, что покажет всем кузькину мать, и… сожгла его заживо. Когда они проспались, одумались, и вспомнили, кто есть ху, они похватали свои семьи и побежали прятаться — в пещеру Абу Шинджа, что в Вади Далия.

Как раз когда мы задумались, как жилось в пещерах людям, привыкшим к цивилизации, Миша нам это наглядно продемонстрировал. На противоположном склоне оказалась «хирба»:

Эта фотография строго горизонтальна — сложенный из камней дверной проем в одном из входов в пещеру служит этому доказательством. Это просто склон такой «косой», и кстати, очень крутой. В этой пещере живет араб Ризик из соседней деревни, километрах в десяти оттуда вместе со своим стадом коз, живет не круглый год, а несколько месяцев, пока пасет стадо. К нему часто приезжает (или тоже там живет, я не знаю) его жена, а с окончанием сезона они возвращаются в свой большой каменный дом в деревне, где у них полная цивилизация — электричество, телевидение, машина. А потом — опять в пещеру. Причем «живет со стадом» он в буквальном смысле — он спит в том же самом помещении, где и козы (там, собственно, и негде больше), на каком-то соломенном настиле.

В тот день к нему приехали родственники, и трое его племянников присоединились к нашей экскурсии. По-русски они, конечно, не говорили, и на иврите почти тоже, и один из наших время от времени переводил на английский. Один из молодых арабов, как оказалось, был палестинским полицейским, провел три года в военном училище в Индии, и переводил остальным с английского на арабский. Палестинкий полицейский — понятие сложное, так как государства такого нет, а полиция, созданная по израильской же инициативе, есть, и она вроде с Израилем сотрудничает, но случается, что по евреям и постреливает, так как у них одни и те же люди служат в этой полиции и становятся боевиками-террористами. Но парень был явно «off duty», широко улыбался и вообще был душкой. Он здорово рассек руку острым камнем, карабкаясь по скалам, и наша аптечка пришлась ему очень кстати.

Однако, мы оставили несчастных погорячившихся самаритян в темных пещерах. Они там были явно не первыми — при раскопках там была обнаружена утварь аж бронзового века — и видимо, не они одни знали об их существовании. А может, и заложил кто-то. Так или иначе, македонский карательный отряд их отыскал,  блокировал, и произвел «зачистку». Миша предложил нам, выглядывающим из пещеры, представить, как в пустынном ущелье появляются гоплиты в медных панцирях, злые и потные (на израильском солнце в пустыне, да в доспехах, пусть и легких…), и беглецы сразу понимают, что они в ловушке. Лезть в пещеры македонцы не стали, а решили проблему так же, как американцы во Вьетнаме. У американцев был напалм, а македонцы просто развели у входа в пещеру большие костры, гарь от которых до сих пор видна на стенах при входе, и прятавшиеся внутри постепенно задохнулись дымом.

Вход в пещеры. Зеленые заросли перед ними — в основном крапива:

Прошло более двух тысяч лет. Человеку трудно представить себе эту цифру. Вспомните, сколько всего произошло только за двадцатый век — а тут этих веков прошло аж 23. И вот бедуинское племя Тамра, прочесывающее эти места  в поисках древностей, наткнулось на пещеру, полную аккуратно лежавших скелетов, сложенных пирамидок из черепов, множество всякой утвари и папирусов. Бедуины к тому времени знали, что эти вещи дорого ценятся, ведь это были те самые бедуины (тот самый клан), нашедшие лет за 15 до того всемирно известные свитки Мертвого Моря в Кумране! Но археологами они не были, и при «раскопках» они попросту разбивали и уничтожали все, что, как они считали, не смогут продать.

Бедуины чистили эти пещеры несколько лет, и были найдены многие очень интересные находки и записи, но все человеческие останки так и не смогли вынести, и по словам Миши, редкие посетители время от времени все еще находят части скелетов. На этой оптимистической ноте мы полезли в пещеру. Некоторые переходы были так узки и завалены гуано, что приходилось проползать по-пластунски. Да-да, по тому самому гуано. Пройдя несколько «залов», Миша усадил нас в кружок и при слабом свете нескольких фонариков начал «нагнетать атмосферу», время от времени прерываясь и спугивая лучом очередную засидевшуюся летучую мышь. В поднятой пыли от гуано было тяжело дышать, и очень хорошо представлялись ощущения сидевших тут обреченных самаритян.

В доказательство своих слов о все еще находимых тут останках, Миша вытащил и показал челюсть, найденную им тут в одно из прошлых своих посещений. Вот она:

Но как оказалось, доказывать ничего и не надо было. Побродив по углам несколько минут, я сам наткнулся вот на этот кусок черепа, судя по размеру — детского или женского:

Честно говоря, мне было не по себе — хоть это и древняя история, а все же в каком-то смысле одна большая могила. Я повертел этот кусок в руках и не придумал ничего лучшего, как оставить его там, где взял.

 После посещения пещеры Ризик, как гостеприимный восточный хозяин, пригласил всех нас на чашечку очень горячего и очень сладкого чая у входа в свою «хирбу». Она находится намного выше пещеры, на противоположной стороне ущелья, и оттуда открывается прекрасный вид на отроги самарийских холмов, спускающихся к Иордану. Миша, вдохновленный видом, достал флейту, и что-то заиграл. У Ризика тоже нашлось нечто в этом роде (пастух, все-таки). Я так и не понял, пытались ли они друг друга переиграть, или сыграть в четыре руки, но получилось что-то очень своеобразное.
Автор: Ли Петр | слов 1962

комментариев 3

  1. Локшин Борис
    7/06/2020 14:56:41

    Очень интересно! Вопрос: почему ты эту пещеру называешь «хирба»? Во-первых, большинство читателей ивритом не владеет, поэтому желательно пояснить иноязычные слова, а во-вторых, я слова «хирба» в словаре не нашёл. Есть слова «хурба» или «харба», в просторечии «хурва», означающее «руины», «развалины», но пещера — это же не руины? И я бы не называл воинов Птолемея македонцами: не в Македонии же он набирал своё войско. Они греки или египтяне — набраны-то они, скорей всего, в Египте, и Птолемей Первый был египетским царём, основателем македонской династии Птолемеев. На последнем замечании я не настаиваю, но мы же привыкли считать, что Иуда Маккавей сражался с сирийцами, а не с македонцами — какая разница?

  2. Отвечает Ли Петр
    9/06/2020 18:30:28

    «Хирба» (или «хирбэ») — арабское слово, и дословно означает что-то типа жилья — «развалюхи». Так называют пару полу-развалившихся домиков где-то на отшибе, или вот такое временное жилище, которое никто особо и не пытался сделать комфортным, красивым или прочным. Я постарался это объяснить в следующем же абзаце. Несомненно, этимологически это слово родственно ивритскому «хурва».
    Некоторые арабские деревни имеют это слово в своем названии — просто потому, что когда-то выросли из таких-вот «избушек на отшибе». А иногда — потому, что и впрямь стоят на каких-то руинах.

  3. Локшин Борис
    10/06/2020 16:41:21

    Вот теперь понятно, спасибо! То есть, насчёт «хирбы» понятно. Этот ответ пригодился бы в тексте, потому что арабский язык аудитории «Мемоклуба» знаком ещё меньше, чем иврит: мол, слово арабское, означает то-то и то-то. По-моему, все иностранные слова нуждаются в переводе. Например, мы с тобой знаем, что Шимон а-Цадик означает Шимон-праведник, а большинство читателей этого знать не могут. Считай, что это пожелание на будущее.


Добавить комментарий