Морвокзал Петропавловска-Камчатского – ремонт его закончен в 2017-м году (до этого, сколько мы не заходили на Камчатку на «Надежде» и «Палладе» – был в весьма неприглядном состоянии)

Камчатка

31.08.2020. Прибыли в Петропавловск-Камчатский
Свободному от вахт народу устроили экскурсию на автобусах по городу. Я же заполнял танки водой. И это была битва – ещё та! Потому как вдруг вода полилась с потолка в соседнем коридоре. Причину искали всей механической службой – достигли успеха эмпирическим путём – при открытой пробке приёмного патрубка левого борта снималось какое-то давление и течь успокаивалась. Однако!

Весь день (и прошедшую ночь) – бесконечное ныряние в коффердамы для контроля за уровнем в танках пресной воды. Особенно досталось при приёме в среднюю группу – это там, куда ведёт спуск по шахте лага. Смысл этих бесконечных замеров в том, что нельзя допустить переполнения танков. Как меня ввёл в курс второй механик – крыши части цистерн толком не проварены сварщиками при ремонте (фанфары пгт Светлому!). При заполнении танка под пресс, т.е. когда вода давит на крышу танка и начинает вытекать через гусак вентиляции – она одновременно бежит через эти щели и дыры, заливая всё в округе: актовый зал, тренизовский бар, бесконечное число кладовок и кают.

Я же по первости, не зная этих тонкостей, принимал воду под пресс. Кому-то, значит, не повезло. На ряде танков водомерные стёкла расположены так, что верхнего уровня никак не видно. Убедиться, что танк полный – только через вентиляцию. Теперь же, пытаюсь не допустить трагедий у братьев по разуму.

В общем, пока везучая часть народа знакомилась с городом, я в совершенстве освоил эту важную часть плотницкой работы. Попутно устранял какие-то засоры в санузлах. Что-то получалось, а что-то – непонятно. В таком случае обещал, что, дескать – потом, вот только с водой закончим. Как ни странно, в ряде случаев проблемы устранялись сами собой.

Что радует – очень хороший приём интернета прямо в каюте. Единственно, что, почти некогда в ней находиться. Конечно, обменялся сообщениями с друзьями. Все мне как-то сочувствуют после получения первой части заметок (конечно, влез не в своё дело и не в свой огород – получи!).

Помог, какими-то советами «Палладе» по выгрузке плотов на проверку. Узнал, что зачем-то, в моей каюте заменили иллюминатор (представляю, какой там теперь разбамбах!).

От Николая Кузьмича постоянно получаю, совершенно замечательные сообщения с поддержкой и информацией по каким-то деталям рейса. Оказывается, моё участие до Мурманска, согласовывалось ещё за месяц до отхода «Седова» из Владивостока. Наверное, это и правильно, потому как добраться на свой Восток из Калининграда, значительно сложнее (вирус, билеты, карантины и прочее).

И, наконец-то от Николая Кузьмича узнал название следующего пункта захода на «Седове». Это город (или посёлок?) – Эгвекинот. Говорят, что там вируса нет. А то, стоит «Седов» на вновь отстроенном, красивом морвокзале, но даже посмотреть на мачты и корабль простые жители не могут. Толпятся сбоку у каких-то сетчатых ворот, пытаются фотографировать через сетку и т.п. А большая площадка перед бортом – пустует. Выставлена местная вахта, чтобы никто и ни-ни… Ну и отгородили бы нас на ней лентой – типа, ближе не подходить. Для жителей – было бы и зрелище, и событие. Будем надеяться, что хотя бы коренные народности Севера, в накладе не останутся…

02.09.2020. Снова подключил приём воды на два расходных танка. Вчера уже были почти полные, но к утру уровни весьма снизились. Не удивительно. Наши детки, наверное, думают, что за собой мы тянем водопровод – обратил внимание, как хлещёт вода из кранов в их умывальниках. Да, и помимо них – воды не жалеют: то сливают холодную в душевых, пока горячая не появится, то бесконечная работа стиральных машин, которых здесь множество, в т.ч. и в кормовом санузле для курсантов. Пока не было плотницких забот – как-то мало обращал внимания. А теперь задумываюсь, случись что, водоопреснительной установки попросту не хватит. По записям в журнале учёта, её производительность всего 10 тонн в сутки. Это при ежедневном расходе более двадцати. Да ещё с этими старинными водомерными стёклами – постоянно беспокоюсь, как бы не остались случайно открытыми сливные краны на них. При проверке уровня вначале надо слить из стекла воду, после чего клапаном внизу этого водомера подать её снова. Иногда забываешь положение ручки крана – видно только при заполнении трубки.

А эти расходные танки, вообще, коварные. Уровни по высоте в двух водомерных стёклах. И иногда каждое показывает что-то своё. Крути-верти кран и клапаны – ничего не помогает. И, самое противное, о чём уже упоминал – эти стёкла на разных этажах, а их отключение только внизу. Открываешь клапан – пузырь воздуха побежал вверх и обогнать его подъёмом по вертикальному трапу – проблема ещё та. В замутнённом стекле понять невозможно – полная цистерна или пустая по нижний уровень этого верхнего стекла. Поэтому и поставил их на расход, чтобы мозги не пудрили.

Неожиданно объявили о начале экскурсии для второй группы курсантов и экипажа. Я из-за этой воды вначале отнёсся как-то индифферентно к этой информации. Но увидел, что слегка оживший мой замечательный приятель Костя Попов тоже собирается на берег. Слегка – это потому, что вчера ему вырвали зуб мудрости, который стал у него неслабо болеть. Агент отвёз Константина в город, где была проделана эта операция, и довольна сложная – что-то там у него не давало зацепиться за этот ненужный зуб. Так что по возвращении Костя был никакой, но сейчас повеселел – видимо, дело с зубами наладилось.

Старший боцман Владимир Алексеевич взял на себя заботы с оставшейся водой и отправил меня переодеваться. Два больших туристических автобуса, с экскурсоводами, были заполнены почти полностью. Вначале мы с Костей хотели отправиться без них – я, вроде бы, что-то помню из своего прошлого здесь (почти восемь лет в Вилючинске – временами попадал в город). Но всё-таки сели в автобус и не пожалели. Женщина-экскурсовод рассказывала очень интересно об истории города, его первооткрывателях, героической победной обороне от англо-французского десанта (практически силами немногочисленного гарнизона с местными жителями и фрегатом «Аврора» против шести иноземных) – и обо всех местах, мимо которых мы проезжали.

Петропавловский ковш, отгороженный Никольской сопкой. Через Авачинскую бухту слева – полуостров Крашенинникова с г. Вилючинск, справа – вход в бухту Крашенинникова между мысами Входной и Казак. Вдали виден вулкан Мутновский. В ковше видны мачты «Седова» у стенки морвокзала

Остановились наверху Петропавловской сопки у смотровой площадки. Вид, конечно, необыкновенно красивый. Тем более что второй день погода благоприятствовала – солнечно, тепло и видимость очень хорошая. Отсюда сверху вид на Петропавловский ковш и Никольскую сопку, которая как раз под нами. Видны Мачты «Седова» у морвокзала. Прямо через бухту виден незабвенный полуостров Крашенинникова, которому отдано столько лет. Новые дома на нём уже построены на самом верху (вот зимой там, наверное, дубак!). А в моё время – верхняя улица (по-моему Крашенинникова) только-только застраивалась и до верха было ещё не меряно пространства. На этой сопке, прямо в первый день моего назначения на пла К-42, попал на отмечание ей всего-то семи лет. Причём, праздновали двумя экипажами сразу – основным, вернувшимся из отпуска, и резервным (120-м), её державшим. Так что, познакомился со всеми, ещё не представляя, сколько будет совместных лет впереди.

Слева, ближе к выходу из Авачинской бухты – полуостров Завойко. Там, когда-то были основные надводные силы – и мой друг по К-42, Лёвка, одно время был там задействован по службе. Во время первого кругосветного плавания на фрегате «Надежда» в 1805-м году при выходе с Камчатки Иван Фёдорович Крузенштерн, не зная ещё местной лоции, наткнулся на мель возле Завойко. Больших трудов стоило с неё снять фрегат, но победили. Сюда же заходил корабль Джеймса Кука после его трагической гибели у берегов Новой Гвинеи (какой-то любознательный туземный идиот ударил его копьем в затылок, желая проверить – бессмертен ли, всемогущий иноземец). Англичане под руководством заместителя Кука, пытались найти проход через Северный Ледовитый океан. Конечно, у них ничего не получилось.

Полуостров Завойко с одноименной бухтой. За ним – выход в Тихий океан

После смотровой площадки подъехали к центральной площади города. Мы на «Палладе» стояли здесь в рыбном порту (всего-то, большой П-образный причал) и вся эта округа – хорошо знакома. Но в наше пребывание здесь был только памятник святым Петру и Павлу на берегу небольшого озера перед Мишенной сопкой. А сейчас увидели большой комплекс – стелу с угловыми фронтонами, посвященную всем военным и трудовым деяниям города. Очень вписывается в эту площадь. Вокруг всё весьма обустроено. Всё тот же драмтеатр, здание правительства края и т.д. Очень благоустроенная береговая черта с галечным пляжем.

Курсанты Балтийской Государственной Академии рыбопромыслового флота в Петропавловске-Камчатском. За монументом Воинской славы видна Мишенная сопка

Подъехали к основанию Никольской сопки. И здесь автобусная экскурсия была закончена. До своей стоянки было предложено дойти самостоятельно – это совсем рядом. Мы с Костей и парусным мастером Игорем Евдокимовым прогулялись мимо большого продовольственного магазина с обилием всякой еды – красной рыбы во всех видах приготовления, икры на любой вкус, хлеба, всяких выпечек и т.п. Икра по 4 тысячи рублей за кг, кижуч и чавыча. Купили какой-то (причём, продавщица предложила попробовать и ту, и эту – разовыми ложечками – это я к тому, что культура обслуживания весьма на высоте). Правда, из меня знаток ещё тот, и поэтому, просто ткнул – вот, эту! Позднее, в Костиной каюте вооружились столовыми ложками и хотели запечатлеться, что мы как в «Белом солнце…» (эпизод на таможне в исполнении Павла Луспекаева). Но, знаток своего телефона, Костя, не сумел включить вспышку, а, у меня уже руки и рот были заняты.

Мне, между делом, последовали два звонка – по поводу воды. Владимир Алексеевич (старший боцман) во всём разобрался и что-то уточнял. Второй – на ту же тему, от заведующего водой на морвокзале. Всех состыковал и время до потенциальной перешвартовки ещё оставалось. По просьбе Владимира Алексеевича проехали на автобусе несколько остановок до т.н. КП, где сосредоточены разные торговые заведения и знаменитая гостиница «Авача».

Знаменита она, всяко-разным, и многим, но в памяти – что это было пристанище для командированных в город подводников, редко покидающих свой полуостров Крашенинникова. Возле неё продавалось замечательное пиво на разлив, что в 71-72-м гг было достаточной редкостью даже в самом Петропавловске-Камчатском. Пиво наливалось в полиэтиленовые пакеты, за неимением другой ёмкости, и довезти его до друзей было проблемой ещё той. Но, заказы эти – выполнялись свято, в независимости – любишь ли ты сам, сей напиток. В самом, Рыбачьем, который ныне Вилючинск, кроме жуткого ликёра «Абу-Симбел» по 10 р, на то время – не продавалось, даже одеколона.

Гостиница «Авача» и танк Т-34 в память о вкладе камчадалов в Победу

Дорога, по которой ехали на автобусе очень ухожена – ни колдобин, ни ям. Владивостокские против петропавловских – дикое убожество. Разметка выполнена, как ей и положено, неубиваемым белым покрытием. И осевая, и пешеходные зебры. Во Владивостоке, наносят просто белую краску – естественно, на один день. Автобусы ходят часто, ждать не приходится. И, опять-таки, в отличие от владивостокских – вход в них цивилизованный, с передней площадки. Оплата при входе, в т.ч. и карточками, а выход – через заднюю дверь. Никакой толкучки, в отличие от приморской столицы, где выйти через автобусный вход – проблема, ещё та. Что мешает сделать также – мне непонятно. Наверное, какой-то в этом интерес жителей сопредельных государств, держащих весь этот бизнес, в своих руках.

В общем, на небольшом овощном рынке много всего, но не нашлось по заказу (не сезон, говорят – заходите через месяц). На обратном пути, мои приятели присели отдохнуть на лавочку, а я увидел рядом парикмахерскую. Скучающая мастерица была весьма рада случайному клиенту, и мгновенно привела в порядок мою, ещё не совсем редкую причёску. Так что друзья и заскучать не успели.

Вход через морвокзал весьма строгий. Проверка по судовой роли, по-моему, раз пять на разных этапах. В том числе пускали на «Седов» и каких-то редких посетителей. В чём уж, суть их отбора – высоких эмпирий дело.

«Седов» у стенки морвокзала в Петропавловске-Камчатском напротив Никольской сопки

Забункеровались топливом, снялись со швартовых, вышли на рейд перед центральной площадью и встали на якорь. Всё под моросящим дождём, вдруг вспомнившим, что это – Камчатка, и нечего тут расслабляться. А до самого вечера погода стояла отменная.

Но на следующий день, было хотя и пасмурно, но сухо. Город праздновал свой день (для этого «Седов» и стоял напротив). По звукам с площади было понятно, что городское веселье удалось. У нас ходили какие-то гости, прибывшие на катере. Говорят, что и ректор был. Со мной очень дружелюбно общался какой-то человек из этой компании. Он меня помнит и знает – я же в Штирлицы не гожусь, но, конечно, вежливо кивал головой. Надо у капитана узнать – кто же это.

Перед съёмкой с якоря ко мне зашел попрощаться Дмитрий (участник нашего перехода на «Палладе» до Кейптауна). Мне подарил эластичный спортивный резиновый бинт, вместо посеянного мною, своего. К сожалению, мы пообщались на скорую руку – я думал, что время ещё будет. Но, Дима сошел, как-то незаметно – я не успел обменяться с ним телефонами. Придётся, попробовать через Кристину, как-то выйти с ним на связь.

Ночь на 3-е сентября прошла спокойно, но только лишь до 5-ти утра. Выйдя на свою зарядку, обнаружил, что помещение учебного класса под нашей палубой затоплено по щиколотку. Какие-то курсанты, пытаются эту воду собирать в вёдра, но она и не думает останавливаться. Попробовал на вкус – солёная. Определить сразу – откуда она берётся – невозможно. Мешает встроенный к переборке шкаф для хранения всяких учебных плакатов, к тому же и запертый, на висячий замок. Но, одна дальняя дверка открыта. Протиснулся, посветил фонариком – увидел, что вода подтекает откуда-то, с борта, из-под плинтуса. Прислушался – чёткое булькание. Т.е. где-то что-то продырявилось.

Подошедший старпом дал команду разбирать шкаф, расшивать обшиву борта и т.п. Ломать – не строить. Болгаркой срезал замок, т.к. ключей ни у кого не оказалось. За этой дверцей ничего не оказалось, даже нормального хлама. Так или иначе, доступ к борту и потенциальной течи – открыт. Оторвал ещё какие-то бруски – осталась фанера, закрывающая бортовые шпации. Подошедший старший боцман Владимир Алексеевич, портативной электропилой (ну, всё есть на «Седове», кроме ручного инструмента!) – вырезал прямо в фанере отверстие. Посветив фонарями, увидели старый цементный ящик на трубе вентиляции балластной цистерны № 9, через который по трещине вытекала вода.

Рано или поздно, сообразили, что надо откачать. Вода прекратила поступать. Курсанты отчерпали немереное количество вёдер с палубы. Начали раздалбливать цементный ящик. Для этой цели у старшего боцмана нашелся перфоратор со свойствами отбойного молотка. Он сам, не доверяя дилетантам, по-шахтёрски разбил старый цемент. Назначенному народу, осталось только собрать осколки и убрать воду.

За время этой работы труба вентиляции отвалилась полностью от своего фланца. Она, конечно, осталась висеть, но часть её от фланца на палубе превратилась в тонкую жестянку. Небольшой консилиум с участием сварщика, от сварочных работ отказался – приваривать не к чему. Решили делать новый цементный ящик, а трубу, с остатком её на фланце, обернуть куском пожарного рукава и забинтовать, чтобы новый цемент не проваливался. Это действо старший боцман проделал собственноручно – получилось внешне надёжно.

За это время, группа курсантов под руководством Азиза (все эти помещения под контролем фока) готовила цементный раствор. Я изготовил опалубку для будущего ящика (прибил лист фанеры, чтобы цемент не утекал). И мы с Костей забутовали первое ведро раствора кг на 40. Владимир Алексеевич убедился, что смесь закрыла нижний участок трубы и далее, мы работали уже сами. Всего таких вёдер вошло 5 штук – три мешка цемента по 25 кг. А на вид не такой уж большой ящик. Гвоздиком выдавил дату, чтобы будущее поколение, через сколько-то лет узнало, как долго продержалось это сооружение. В ремонт явно не сдадут, а труба в цементе, однозначно, скоррозирует.

Цементный ящик на крыше балластного танка № 9

После ужина приняли лоцмана и снялись с якоря на пгт (посёлок городского типа) Эгвенкинот – небольшой райцентр Анадырского района. Прошли мимо Трёх Братьев с красивым видом на вулкан. Пока связь работала – отправил это фото почти всем друзьям. Наверное, кому и не успел, потому как, старпом увидел сохнущие рукава для приема пресной воды и потребовал убрать. Кроме самого себя, конечно, некому. А там, и связь оборвалась.

Карякский и Авачинский вулканы остаются по левому борту

04.09.2020. Погода – облачно, с появляющимся солнцем. Море спокойное. Первым делом проверил, как наш цементный ящик. Всё застыло – можно из пушки стрелять – не пробьёшь. Но, вода на уровне плинтуса в этом учебном классе – на правом борту стоит. Попробовал – солёная. А рядом, перед библиотекой большой люк с открытой подпружиненной крышкой. Он под приёмным коллектором пресной воды для кормовой и средней группы танков, для входа в насосную выгородку трюма. В ней, насос кормового гидрофора (цистерна небольшого объёма, из которой пресная вода поступает потребителям, а насос подкачивает в неё воду из расходных танков по мере расходования).

Люк имеет довольно высокий комингс (порожек по периметру). Первое, что бросилось в глаза – значительное количество воды, которой этот комингс не даёт пролиться в выгородку. На стенке напротив входа к этому лазу, надпись мелом: – старая дыра, и стрелка, указывающая вниз. Крен на правый борт. Через открытую крышку видно, как вода через что-то в настиле позади крышки сочится через него и весьма обильно поливает какие-то электрические ящики. Заботливые электрики накрыли их дырявым непромоканцем, но перенаправили стекающие капли в трюм.

А с другой стороны этой стенки помещение третьего штурмана с картами, всякими лоциями и массой других документов и вещей. Здесь же хранится штук пять велосипедов экипажа. Воды – выше моих щиколоток. Т.е. она активно перетекает от того комингса в эту кладовую. Вода пресная – значит из системы, и всё это – по мою душу. Закрыл крышку люка, осмотрел старую дыру. В общем-то, всё понятно: часть перетекает в смежное помещение (штурманскую кладовую), а часть, через настил – в насосную выгородку.

Но источник определить так и не удалось. Труба от гидрофора сухая, хотя именно от её фланца на настиле идёт какое-то накопление воды. Все клапана от кормовой группы закрыты, но переток воды имеет место. И хорошо, что крен на правый борт. Иначе, затопило хотя бы и по щиколотку библиотеку и ленинскую комнату – наследие умершего развитого социализма с «человеческим лицом»: – Господи, сколько же бреда упало на наши головы в своё время! В наше время Ленинская комната используется как склад для отдельных продуктов.

В общем, с одной стороны в учебном классе – наводнение от забортной, непонятно откуда теперь берущейся воды. А рядом – от собственной пресной. Курсанты убирают её без передышки и вроде, как – побеждают. На помощь пришел старший боцман. Вместе ещё раз осмотрели всё, что возможно, но особого толку как-то не получилось. Но так или иначе пришли к выводу, что при крене полные танки пресной воды начинают переливаться через какие-то неплотности в крышах или трубах вентиляции. Поэтому промерил ещё раз все балластные цистерны, доложил капитану, и тот распорядился добавить балласт в цистерну левого борта. Действительно, вода, по мере её уборки, постепенно перестала накапливаться и в классе, и у штурмана.

Думаю, что забортная вода, накопилась во время вчерашней протечки через дыру в трубе вентиляции, из балластного танка № 9 по всей длине этого класса в нижней части борта за декоративной обшивкой. Пропитала там изоляцию и постепенно стекала в класс. Убрали, включили переносной калорифер на просушку помещения, и всё получилось.

Ну, а я вооружился своим немудреным инструментом и стал восстанавливать бывший шкаф для учебных пособий и обшивку класса. Ломать было легко и с удовольствием… Но ничего, поставил всё на место, спрятал швы под декоративными рейками, и стало ещё лучше, чем было. Вода за комингсом люка после выравнивания крена (который, в общем-то, был никакой – не более чем 2-3 градуса на правый борт), как-то, сама по себе умерила свой пыл и перестала накапливаться.

Некий вывод в общем-то извлёк: нельзя принимать воду под крышу танков. Об этом кстати предупреждал и капитан Виктор Юрьевич, и второй механик. Но, я это воспринял, как – не допускать воды из вентиляции при приёме. Но, оказывается, надо недобирать довольно много. Иначе, только и будет борьба с внутренними наводнениями. Это ещё хорошо, что, пока не ставили паруса и крен был, в общем-то, незначительный. Посмотрел позже по журналу учёта пресной воды – оказывается, я принял её больше всех своих предшественников – более 500 тонн. Общий запас составил 730, без учета расходных танков. Во всех прочих записях эти цифры гораздо меньше – их запасы после приёма составляют около 600 тонн. Век учись… На «Седове» надо быть бдительным во всём.

Время от времени меня достают мелкими просьбами по ремонту всяких шкафчиков, каких-то полок и т.п. Никому не отказываю – обещаю: «Вот, как только…» Что интересно: то ли сами что-то делают, то ли махнули рукой – но, как-то само собой обустраивается. На более требовательные запросы отвечаю, что вот придёт основной плотник, и он разберётся. Так что, давай, Александр Васильевич – спеши в Мурманск!

Во всём прочем, моя жизнь с утра, как на «Палладе» – подъём в 4.35 (успеть всё с зарядкой, стиркой, маканием в бассейн и т.п., и по привычке написать вот эти заметки). Хорошо, что трениз Дима (отзовись, пожалуйста!) купил мне резину – по утрам, очень выручает. И, всё-таки жаль свою пятиметровую – куда делась, не представляю.

Со своей мачтой, помимо авралов, контакты практически прекратил. Они что-то делают по замене стальных мантылей шкотов – плетут огоны на толстом тросе (посмотрел: по свивке – конечно, но это – видимо, указание боцмана). С началом плотницких проблем интерес к местному такелажу для меня как-то угас. Основные принципы брасопки и выравнивания реёв – освоил.

Убедился, что выполнить всё это чётко и правильно – можно, только по командам от первого грота. Под мачтой, разве что брасами ноки реёв выравнивать, и то – команды надо давать в район первого грота к лебёдке и брам-брасам. На одной из последних брасопок с бейдевинда правого галса на левый, специально задержался у первого грота, слушая команды боцмана по отапливанию реёв. Убедился, что доведись это делать самому, отдавал бы команды, точно также. Принцип неизменен: трави то, что мешает (топенант, гитов или шкот) и тяни то, что отопит рей – или противоположный топенант, или шкот этажом выше, особенно для нижнего брам-рея, не имеющего топенантов. Находясь под мачтой – только тупо выполнять команды, потому как снизу вверх ничего не видно. Думаю, что никогда мне всё это, не пригодится.

То, что мне нужно для «Паллады», я перенял – по ситуации будем внедрять. А всё прочее – очень консервативно. Как привыкли – так и будут всю жизнь путаться с верёвкой на косых, пристёгиваться к ниралам и укатывать швартовы по-своему. Попытка после швартовки сделать по классике – с радиальным выносом швартова от центра к внешнему контуру – безуспешна, и даже бывший военный лётчик Азиз, практически единственный, с кем я общаюсь на мачте, так и не понял, что же я хочу.

05.09.2020. Ветер встречный, становится всё холоднее. Несмотря на это, на мачтах продолжаются работы с марсовыми площадками. А на фоке приступили к подготовке к срезанию фока, у которого оторвало оковку шкотового угла. Мне старший боцман поручил закрыть часть настила возле люка в насосную выгородку цементным ящиком. Там те самые протечки при накапливании воды вокруг комингса, прямо на электрооборудование под настилом. С помощью двух курсантов приготовили раствор. Ещё раз убедился, что, несмотря на вроде бы небольшой размер цементного ящика, потребовалось дважды готовить эту смесь. Думаю, что получилось весьма надёжно, и уж точно – вода здесь больше не протечёт.

Слева – уже долгое время берега Камчатки. Совершенно дикие места, обрывистые скалы – все, в паутине снежных лавин. Растительности никакой не видно. Иногда на побережье видны какие-то постройки, т.е. сюда как-то добираются, и что-то делают. К сожалению, карта не транслируется (да, если бы и так, то ТВ-выход один и занят соседом). Поэтому о месте, где мы находимся, вижу только по утрам при заполнении журнала учета воды. Это в штурманской рубке и здесь лежит карта с нашим маршрутом. Названия множества мысов и заливов восточного побережья Камчатки, мимо которого идём на север. Пытаюсь, что-то запомнить, но из-за всяких хлопот, тут же вылетает из головы. Хорошо, что помню, что мы в Беринговом море. А хлопот этих – не убывает.

06.09.2020. В Эвгекинот должны прибыть 10-го. Но будет ли заход – информация какая-то невнятная. Спроектировал для тамбура душевой комсостава рыбину – подставку под ноги, для перехода в душ. Потому как, уже достали с претензиями – набегает вода, а стока ей нет. На «Седове» каждый новый начальник перестраивал, всяко разное, как хотел. Светловский срз (судоремонтный завод) в плане этого тоже творил, что хотел. Душевую построили, но шпигат в самом низком месте отсутствует. Конечно, вода набирается из всех щелей и в этой раздевалке вечная лужа.

И, самое неприятное, что на мою голову свалилось – это отсутствие слива в душевой кабине во флагманской каюте. Всё – по тем же причинам. Перестроили из трёх кают, заделали все стоки навсегда – доступа к трубопроводам под днищем этого сооружения – никакого. И все уповают на плотника. Интересно, а что же мой предшественник? Теперь начинаю подозревать, что он специально затянул с заменой УЛМ. Шутка, конечно. Но почему-то цементные ящики и всякие наводнения свалились на меня. Можно подумать, что раньше этих проблем никто не видел.

Поступила команда – подать заявления, желающим списаться в Мурманске. Поскольку реально, ждут на «Палладе» – отдал старпому, но внизу добавил: «Основание. Информация капитана-наставника Новикова М.В. о необходимости моего прибытия на УПС «Паллада» к её выходу в учебный рейс 1.11.20 г.». Чтобы не думали судовладельцы, что это моё желание, побыстрее свалить с заслуженного ветерана. Хотя, нечего лукавить – и это имеет место. Но, не было бы этого разговора – шёл бы до Калиниграда. Впрочем, ещё не вечер. Ведь была некая информация от капитана Виктора Юрьевича, что надо идти до конца, т.к. с выходом в рейс «Паллады» имеются (или будут) финансовые проблемы – слишком затратное мероприятие – прошедший кругосветный рейс.

Погода последние два-три дня на удивление хорошая. Днём тепло и относительное безветрие. Постоянно по левому борту в поле зрения берега Камчатки. Не особо высокие сопки, за которыми иногда проглядывают конусы вулканов. Пользуясь погодной передышкой, на фок-мачте срезали фок для ремонта шкотового угла. А на всех остальных, перенесли рекламные паруса с логотипами спонсоров на самые нижние штаги (фока-штаг и грота-штаги), хотя они не предусмотрены для таких целей. Но кто-то усмотрел, что ранее эти паруса поднимались слишком высоко – не прочитать имён спонсоров.

Вход со шкафута в коридоры под палубой юта теперь держат постоянно закрытыми. Чтобы попасть в столовую команды, надо из нашей деревни выйти на шкафут, пройти несколько метров по открытому пространству его палубы. Затем открыть тяжелую стальную дверь в коридор левого борта, победив три задрайки. Удерживая её, перешагнуть через высокий комингс, с двух сторон которого пороги, также достаточно высокие. Даже при моём неслабом росте – этот процесс совсем непростой – перешагнуть через оба порожка и сам комингс, одновременно закрывая дверь на эти запоры. Что уж говорить о наших дамах, с визгом проскакивающих в ту или иную сторону. Если дверь не закрывать – сильнейший сквозняк вдоль коридора, потому как, в районе штурвала всегда открыт люк для выхода курсантов кормовой группы на ют. И, вообще интересно, а как оно будет там в непогоду и мороз в Арктике?

Понять, почему не сделана деревянная коробка с такой же дверью перед внешней стальной – я не в состоянии. Держали бы ту открытой, а пользовались бы деревянной. Впрочем, для рейсов в южных широтах, да и в Европе, в этом нет необходимости – обе двери всегда настежь. Но тоже интересный вопрос – почему не предусмотрен никакой выход из деревни в подпалубное пространство юта изнутри? Только через открытое пространство на шкафуте. Хотя наши деревенские коридоры тянутся в корму под теми весьма далеко, но на ют из них не выйдешь. Вход и выход к нам – единый, по бокам штурманской учебной рубки. И никаких аварийных выходов, кроме двух, ведущих на тот же шкафут. Неисповедима конструкторская мысль…

Идём вдоль побережья, но уже похоже не камчатского, а чукотского. Прошли Алюторский залив и обогнули мыс Наварина. Береговые скалы видны достаточно отчетливо. Иногда видны какие-то сооружения типа створных знаков или береговых вех. Но в целом – никаких признаков жизни. Хотя поутру, кадеты вцепились в телефоны – шли мимо чего-то, и появилась связь, но только в мтс.

Мне было не до этого. Замерил воду, в т.ч. и в балластных танках. Весьма неудобное занятие: примитивные линейки на шарнирах, которые так и норовят отхватить пальцы, как ножницами. Вытаскивать их из измерительной трубы надо за довольно длинную верёвку, которую боюсь нечаянно оборвать, и что потом делать – не представляю. Выловить эти линейки – маловероятно. Очень надеюсь, что доживёт это устройство до возвращения старого плотника.

После того как вытянул линейки – надо найти след от воды. На глаз – они все в воде. Поэтому, протираю ветошью и провожу мелом черту в месте, где как мне кажется, должен быть уровень воды в танке. И, как правило – мимо. Приходится повторять несколько раз, постоянно опуская этот складной километр в трубку, выходящую на палубу. Меловой след смывается – значит, уровень на этой отметке. Убедился, что в мокрую погоду – замер почти бесполезен – никаких следов. Ещё, хуже всего, что для замеров в 10-м и 12-м танках надо идти в каюту старшего механика Александра Васильевича и там, в санузле проделывать всё, то же. Он уже привык к моим набегам, а когда узнал, что мы в какой-то степени, коллеги – постоянно пытается угостить меня чаем на всяких ароматных травах.

Такие же измерительные трубки выходят в кают-компанию комсостава и в нашу столовую. Буфетчицы при виде моего вооружения и страшных рукавиц, ветоши и Т-образного ключа горестно вздыхают. Но, конечно, я стараюсь не очень размахивать этим складным секатором. За уровнями в балластных танках с переменной нагрузкой (есть ещё и постоянно заполненные цистерны) внимательно следит капитан Виктор Юрьевич. По его указаниям механики изменяют количество балласта в тех или иных танках.

После этих замеров и ныряния в шахту лага с её вертикальным трапом на глубину в десять метров для контроля уровня в расходных танках пресной воды средней группы иду проверить, как высохла краска на новой рыбине для душевой. Лучше бы покрасил сам. Детки со второго грота, которым боцман поручил это дело – просто на него никак не отреагировали. Мазнули тут и там, абы как. Поручили другим, но мало что изменилось. Уселись вокруг, уткнулись в телефоны, и дело с концом. Телефоны – это, вообще, бич и для «Паллады», и «Седова». Наверное, и для других тоже. При малейшей возможности, это устройство появляется в кадетских ручонках – и, трава не расти! Победить эту увлечённость (хотел написать – заразу!) – никто не может.

Наконец наступила очередь флагманской каюты с её душевой кабиной, из которой не желает уходить вода. Никаких схем и описаний этого шалаша, конечно нет. И так, и этак – изучение слива, ничего не дало. Помощи, несмотря на кивание головами – ни от кого – никакой. Просверлил какой-то пятак под сливной пробкой – вдруг, появится возможность прочистить трубу тросом. Но, оказалось, что это сборная ёмкость перед гидрозатвором. Вода потекла на палубу. Да, что б тебя!

Призвал на помощь Костю. Разобрали стенки, которые оказались из калёного стекла. Главной задачей было – не разбить случайно. Но опорные планки от стен отделить так и не удалось. Помимо замысловатого крепежа, они приклеены ещё и герметиком-силиконом. А наша цель была – добраться до днища, заклеить мою дыру и продуть сливную трубу. Ничего не получилось, но ёмкость с дыркой мы всё-таки отвернули. Она упала на пол под днище и повисла на гидрозатворе (изогнутой пластиковой трубе). Хитрым приспособлением из проволочных крючков подтянули этот горшок к сливу, намазали прокладку герметиком и сумели навернуть пластиковую гайку. Заделать дыру тем же герметиком и вставленным в отверстие саморезом – было несложным делом. Не дыша вернули раздвижные стёкла на место. И оставили весь этот пирог из силикона с пластиком – застывать.

Вечером, уже перед самым отбоем – аврал. Реи брасопить. В наступившей темноте выставили реи на бейдевинд левого галса. Как всегда, выравнивание ноков по горизонтали и вертикали. Я в начале брасопки давал команды курсантам на брасах брам-реёв (в эту же группу входит и бом-брам). Вывели до команды боцмана, выбрали слабину – отправил курсантов к мачте. На этом мои функции заканчиваются. Будут ещё несколько раз брать брасы, то марсов, то брам с бом-брамом. Но тут есть затычка к каждой бочке – инициативу не перехватываю.

Под мачтой руководит действиями курсантов Толь Тольич сразу на обоих бортах. Дублировать – не моё дело. От боцмана конкретных указаний мне нет. Самому укатывать верёвки – деткам только того и надо. Так что действия мои по брасопке точно как моего предшественника. Стою, чуть в стороне, как делал и старый плотник. Но, конечно, такой образ действий на аврале не по мне – привык активно вмешиваться в любые нюансы, и сейчас периодически не могу удержаться. Но, чужая деревня… Пусть их.

08.09.2020. Утреннее объявление о подъёме, погоде и месте. 400 миль до посёлка. Заканчивается загадочной для меня фразой: – по судну объявляется банный день! Смена постельного белья!

Про бельё, как бы понятно. А про банный день не очень. Потому как, рабочий день никто не отменял. Сауна включена, бассейн наполнен. Но палубную команду это не касается. Возможно вечером, если аврал не вмешается. Так что, всё условно. Сам я уже в пять утра прогрелся в сауне и дважды макнулся в холодную воду (щиколотки стынут – значит, холодная). На этом мой банный день закончен до завтрашнего утра.

С начала дня сделал несколько дел – ремонт какой-то подставки в прачечной, установил рыбину в тамбуре душевой, в тренизовском душе отремонтировал слив, замерил воду в неиспользуемых танках и балласт. И, наконец, дело дошло до флагманской душевой кабины. Первым делом убедился, что силикон загерметизировал мою дыру. После этого с Костей проделали ряд манипуляций со шлангами, промыли обратным током вчерашний узел и трубу к общему сливному трубопроводу. Всё заработало.

К вечеру легли в дрейф. Подняли косые паруса с логотипами спонсоров. Корреспонденты стали в очередь к шлюпке. Весь этот антураж в честь пересечения, только что, 62-й параллели, от которой официально начинается Северный Морской Путь с востока на запад. Берег, где-то вдали, но курсанты бегают с телефонами, т.е., есть какая-то связь. Отличился билайн. Симка есть в другом телефоне. Мои дамы, конечно не ответили. Номер им незнаком, и работа не позволяет. Отозвался Миша. Тайфун, ударивший по Владивостоку, пережили. Передал всем привет.

Миша (это папа Сёмочки – муж Маши), откуда-то, знает – где мы (он спросил про оставшееся расстояние до Эгвекинота), и какие-то детали будней на «Седове» (на фока-рей подняли отремонтированный фок). Видимо действует репортаж, благо, что репортёров хватает.

Фок подняли на рей при помощи, постоянно заведённого грузового шкентеля. Я со стороны особо не вникал в детали, но отметил, что верхнюю шкаторину выбивают механической талью, как и у нас. Привязывают ревантами – всё, как у людей. Но, подумал, что хорошо, что без меня. За двадцать лет довелось столько раз менять прямые паруса во всяких условиях, что этому народу и не снилось. (Не могу забыть, тот дешёвый наезд – умерли, навсегда!). Вряд ли буду работу на фоке вспоминать с чувством благодарности и ностальгии. Абсолютно со всеми: и на мачтах, и в машине, и комсоставом – у меня добрые или приятельские отношения – но вот, надо же нарваться…

09.09.2020. Берингово море. До посёлка Эгвекинот 284 мили. В поле зрения по левому борту мыс Наварин.

62-я параллель – начало Северного Морского пути – горизонтальная линия, чуть севернее мыса Наварин (в нижней части карты)

Ещё более месяца до моей конечной точки, а в голове уже мысли, как мне обернуться, чтобы везде поспеть. А хотелось бы в Питере увидеть друзей, и в Москве. И на всё про всё – световой день там и там. Из Москвы ещё надо съездить в Курск, и тут же – обратно, в тот же день. И взлёт.

На «Седове» продолжаются установленные порядки. Объявили санитарный день. До обеда приборка на палубе. После него – во внутренних помещениях. Банный день у курсантов. На моё суждение – всё это, как бы хорошо, но конкретное время не обозначено. Потому как, после работ объявили аврал с постановкой марселей и брасопкой реёв. Обе шлюпки с корреспондентами – за борт. Видимо, снимали для своих репортажей, как «Седов» под парусами начал движение по СМП. Волна на море была не такая уж спокойная. Управляли шлюпками кто-то из штурманов с присутствием механиков. Я всех до сих пор не знаю из-за гигантизма корабля. Они обитают, где-то в тех длинных коридорах, под палубой юта (когда-то, я там заблудился в поисках своей деревни).

Спустя час после ужина, объявлен второй аврал для уборки и укатывания парусов (хорошо, что не перед отбоем). Я уже упоминал, что с верхним марселем всё здесь не так просто, как на моих фрегатах. Для постановки надо рей поднять в верхнее положение марса-фалом. Для уборки – наоборот. Марса-фал – неимоверной длины, толстая прочная веревка, основанная в подвижном и палубном блоках в шесть лопарей. Ходовой её конец проведён через отводной палубный блок и мощный блок на серьге, надетой на буксирный битенг. Курсанты при подъёме рея берут его в руки и ходом тянут, пока рей, с поставленным на нём парусом, не дойдёт до места. После этого ходовой конец крепится на кнехте возле палубного блока. Во время подъёма травятся гитовы верхнего марселя (верхний марсель по площади значительно больше нижнего).

При убирании верхнего марселя, здоровенная бухта, в которую скойлан ходовой конец, аккуратно укладывается недалеко от кнехта. Ходовой конец берёт в руки, как правило, Анатолий Анатольевич (Толь Тольич – для краткости). На руках у него большие кожаные краги. Это рукавицы, в которых скользит эта верёвка, которая тормозится, конечно, не руками, а шлагами на кнехте. Под своим весом (более 4-х тонн) рей с парусом скользит по роульсу стеньги вниз. Верёвка из бухты стремительно вылетает в руки Толь Тольича – и он направляет её на кнехт для торможения. Задержать этот процесс почти невозможно, поэтому всё должно быть очень слаженно. Бухту контролирует Азиз, слегка подправляя, вылетающий из неё конец. Всех курсантов, в это время отправляют ближе к борту, чтобы не влезли ногами в свистящую верёвку. Там, одновременно травятся гитовы.

Так что, процесс убирания верхнего марселя (аналогично и верхнего брам-рея и бом-брам-рея, своими фалами, если были подняты), весьма ответственен. Как только, рей пришел на своё место вниз на стеньге, курсанты строятся в две шеренги и отправляются на укатку парусов. Азиз, с тем кренделем, идёт на верхний марса-рей, я с Толь Тольичем – на нижний. Уже у нас с Анатолием есть некоторые предпочтения – кто где. Я на правый нок, он – на левый.

Первыми на нок идут два курсанта, затем я на свою руку, Толь Тольич на другую. После нас уже все остальные. Подъём, несмотря на фордевинд (реи прямо) – по наветренной стороне по распоряжению мостика. На марсе курсанты расходятся по своим рукам рея. Дождавшись, пока заполнится рей этим народом, начинаем выбирать на него нижнюю шкаторину, которая уже выбрана горденями. Как только шкаторина уложена на рей, вниз даётся команда на травление горденей, чтобы появившаяся слабина на парусе позволила его качественно укатать во внутренний чехол (здесь его называют мешком, но мне режет слух – не привык). Слегка раздаём стальной трос горденей на отводных реевых беготках, и начинаем выбирать парус на рей.

Здесь, конечно, из-за длины руки рея не обходится без некоторых проблем. Те курсанты, что ближе к мачте или не понимают, что делать, или тупят, но выполняют все эти действия не синхронно с ноковыми. То, что за счет слабины горденей надо сместить набираемый на рей парус в сторону мачты для большинства – лес дремучий. Поэтому наоравшись в ту сторону и ничего не добившись (только слева от меня, что-то попытались сдвинуть, и на этом всё заглохло), дал команду продолжать выбирать парус на рей до чехла. Появился шов, обозначающий этот элемент, в который надо аккуратно, щипками изнутри, затолкать набранный на рей парус.

Но, тут свои проблемы. Несмотря на растряхивание чехла за складку у шва, народец у мачты делает что-то своё. Парус заталкивают как бульдозером – всю набранную мешковину сразу. Все объяснения и растолковывания на этот счёт, куда-то улетучились. Что-то им кричит сверху Азиз, но видимо, бесполезно. По моей команде все, кто рядом, берут парус за чехол и сообща, накатываем на рей. Курсанты, что ближе к мачте видят это действие и также, кто соображает, помогают. Всё – можно увязывать сезнёвками. Отправляю вниз тех, кто слева от меня и по мере своего перемещения к мачте проверяю узлы и тугость сезнёвки.

Такой вот, процесс укатывания прямых парусов. Ещё раз убеждаюсь, что примитивный тренажер на «Палладе» своё предназначение выполняет. По крайней мере, курсанты после него понимают очередность своих действий. Но здесь вряд ли будет победа.

Какая-то проблема возникла с ходовым концом марса-фала. Его вытянули во всю длину до кормы судна и там ещё зачем-то завели за вторым гротом на левый борт. Мне боцман вроде бы дал команду найти его конец и с курсантами вернуть на бак. Вернули, но оказалось, что всё не так. Снова занесли на палубу юта. Цель, по замыслу боцмана, в ликвидации колышек на этой верёвке (образующиеся петли за счёт свивки). Но то ли я не понял стратегической мысли, то ли ещё что – оказалось, что снова всё не так. Курсанты валят на меня, что я поручил так сделать. Мне вообще ничего не понятно. В конце концов, послал всех – громко и уверенно… Нечаянно досталось и Толь Тольевичу, сунувшемуся ко мне с каким-то указанием. Не вовремя он с этим.

Весь день до этих дел, занимался измельчителем. Это агрегат на камбузе, наподобие вертикальной мясорубки. В него подаются всякие очистки, которые измельчаются вращающимися ножами. Вся эта субстанция выдавливается в сливную трубу приличного диаметра и через неё – в выводящую, за борт. Выводящая и сливная от корпуса, соединены дюритом – прорезиненнм патрубком на хомутах. Заправочная ёмкость для очисток – конусом вниз. И, конечно, для курсантов она служит обычным мусоросборником. Бросают в него всё что попало. В этом помещении (2×2 кв.м) они чистят картошку и овощи. И, хотя все очистки складываются в пакеты – всё равно, что-то попало в измельчитель. Как я понял, из любопытства – справится или как.

Измельчённые пищевые отходы международные требования по защите моря и окружающей среды (MARPOL) разрешают в определённых условиях сбрасывать за борт. Поэтому, наличие на борту такого агрегата необходимо, хотя бы для предъявления портовым службам. Нет у меня никакой информации, как долго эта штуковина работала и включалась ли она вообще когда-нибудь после установки. Может и включалась, пока не сразу забился дюрит внутри. Но вот, видимо, включили возможно в первый раз. И сразу всё забилось – в загрузочной ёмкости литров пять этакого компота – не очень аппетитного вида. Ёмкость осушили тряпками, и более ничего сделать не удалось.

10.09.2020. Берингово море. В 6.44 – пересекли 180-й меридиан и вошли в западное полушарие. Во второй половине дня швартуемся в Эгвекиноте.

С утра замеры воды – надо определиться – сколько принять. Балласт – для ориентира по крену. Капитан Виктор Юрьевич Николин задал вопрос о моём рапорте на списание в Мурманске. На это я ответил, что всё согласно информации капитана-наставника. Конечно, моя цель – полностью выполнить переход до Калининграда. Но раз уж поставлен в известность, что на меня рассчитывают на «Палладе», и фактически предложено сойти в Мурманске, то выбирать не приходится. Капитан «Седова» обещал разобраться.

Конечно, идти, так уж до конца. Тем более что осенний переход из Мурманска вокруг Скандинавии с выходом в Северную Атлантику, представляется совсем не слабым делом. Но мой голос – даже не совещательный. Понятия не имею, как всё решится.

Остаток дня до прибытия в порт посвящен измельчателю. Срезал, соединяющий две трубы, дюритовый шланг. Места между корпусом агрегата и стенкой помещения – почти нет. Пришлось применить аккумуляторную болгарку. Как и ожидал, именно в этом соединении и было всё забито до каменной твёрдости. Впечатление, что это не от морковных очисток, а саму морковь бросали в приёмник и смотрели, что же получится. Освобождённый от привязи дюрита агрегат удалось отодвинуть. Из верхней трубы вывалилось ещё сколько-то килограмм морковных ошмётков. Но главное, труба на слив всего этого добра оказалась не забитой.

Эта труба перед фланцем–входом в ту, которая выводит измельчённые остатки за борт, задумана, как гидрозатвор. Но выполнен он вверх ногами (браво Светлый!). Изгиб – не вниз, а вверх. (На чертеже, кстати, показано правильно – изгибом вниз). Конечно, затворил ход этой суспензии, а его задача – за счет воды в колене-изгибе – не давать благовониям из сливного трубопровода прорываться на камбуз. С таким коленом вверх, работа агрегата просто исключена. Ну, не пойдёт это размолоченное месиво по нему, снизу вверх – ведь никакого давления в подающей трубе от мясорубки нет.

Фланец разобщить невозможно – гайки утоплены в цементе, и часть их проворачивается с болтом. Срезать болты можно, но после – фланец не закрепить. Сам не стал сразу, что-то делать – обсудили со старшим механиком. Решили обрезать обе трубы, обойтись без гидрозатвора и соединить их отрезком нового дюрита. Как оказалось, кроме меня, заняться этим некому. Хотя свою задачу я выполнил – приёмное отверстие чистое, а дальше, как бы дело механиков. Но в этом левиафане всё как-то по-своему. Типа, ты начал, и твои проблемы дальше. Мотористы где-то возятся с отоплением перед предстоящими холодами – больше помощи ждать неоткуда.

Болгарка, очки, искры (и, жгучие при этом!), тесно и т.п. Но, одну трубу перегрыз. Оставил шпенёк, чтобы надеть на него новый дюрит. Со второй, от агрегата – сложнее. Хотя и отодвинул от стенки, но со стороны этого ящика с отрезным диском не подлезть. Да ещё левой рукой, по-другому не получается. И, чтобы пальцы под эту циркулярку не попали. Почти перепилил, но размер диска не даёт сделать это до конца. Пошел искать ножовку по металлу (в плотницкой нет, кто бы сомневался). Старший боцман нашёл на фоке, пока там, бывшие коллеги заняты ремонтом снастей. Встретил Костю – тот согласился помочь. В общем-то, он мне нужен для компании, но и руки у него растут, откуда надо.

Допилили трубу и возник вопрос – а, что дальше? Отрезал в коффердаме кусок дюритового шланга. Насадили на обе трубки, но диаметр дюрита оказался значительно больше. Озадачил ответственный народ, но тут, и, команда на швартовку.

Показался порт, за ним видны северные дома-пятиэтажки без балконов. Причал довольно большой с портальными кранами. Вырулили правым бортом, отдали левый якорь, подали выброски. Шпринг, второй, продольный и т.д. Привязались. Сразу стал искать подключение к пресной воде. Разнесли несколько рукавов. Подъехал на уазике заведующий водой, показал, где кран и счётчик. Довольно далеко по причалу. Под портальным краном сидит собака, похожая на лайку, и никак не хочет нас на машине пропускать. Наконец, лениво встряхнулась и отошла в сторону. Оказывается, её хозяин работает на кране, грузит уголь в самосвалы, а она его ждёт внизу. Местная достопримечательность.

На судне после проверки пограничниками документов, разрешили сход на берег. Уже темно и похолодало изрядно, но народ подался на разведку. А я – караулить воду. Начал со средней группы. Это означает постоянное ныряние в шахту лага за контролем водомерного стекла. Это, уже на автомате. В прошлый приём пресной воды я набрал её, не особо прислушиваясь к рекомендациям – не давить под крышу танков. В результате пришлось цементировать негерметичную палубу возле люка в насосную выгородку.

Порт Эгвекинот

11.09.2020. Порт Эгвекинот. Несколько раз за ночь смотрел уровни в цистернах – не прозевать бы. Днём на причал приехала местная администрация и фольклорная группа в национальных одеждах. Поставили палатку, усилители. Далее – хлеб-соль.

Капитан «Седова» Виктор Юрьевич Николин принимает хлеб-соль от жителей Эгвекинота

Курсанты в строю. Местные школьники в форме морской пехоты. Знамёна и фанфары. Но бубнов больше. Мне особо не было видно со шкафута – в основном, только речи и приветствия с бубнами. Но, по всему чувствовалось, что принимают от души.

День открытого трапа. Всех пригласили на борт. В том числе и всех желающих из посёлка.

Для экипажа и курсантов устроили несколько экскурсий. Но, мне не довелось. За ночь пополнил среднюю и носовую группу танков и оставил приём воды на расходные. Команда фок-мачты – дежурная. Им тоже хватило своей беготни: флаги расцвечивания, косые паруса с рекламой спонсоров и т.п. Поэтому, когда с водой было закончено, не стал никого звать на свёртывание шлангов. С курсантом от трапной вахты подтащили всё к судну.

Весь день я не обращал внимания – есть ли увольнение на берег. Не до того было. Оказывается, сход на берег запрещён – только экскурсии. Не очень это понятно – вируса нет, народ сотнями по судну ходит, а в посёлок нельзя. Странные, однако, нравы на «Седове». С ведома старпома всё-таки вышел на один час.

Эгвекинот – морской форпост Чукотки

Очень аккуратный посёлок. Пятиэтажные дома – хрущёвки без балконов, выкрашенные в светлые тона. Улицы чистые – никакого мусора. Почему-то, почти пустые – не видно никакого народу. Увидел магазины с заманивающими вывесками: «У Светланы», «У Надежды» и т.п. Посмотрел, что продают. То же самое, что в любом таком же, в столице Приморья. Обычные продукты. М.б. чуть дороже, но не особенно. Сунулся в магазин «От и до» для инструментов, но дверь оказалась закрыта. Прошёл мимо красивой церквушки на берегу залива и вернулся.

Окрестности Эгвекинота

Впечатление от посёлка – живут люди полноценно и уверенно. И ни о какой «большой земле» не скучают. На вопросы о предстоящей зиме – ничего особенного – привыкли.

На судне всё ещё продолжается открытый трап. Но уже дело к финишу.

Вернулись экскурсанты – с якоря и швартовов сниматься.

С помощью левого якоря задним ходом отошли от пирса, развернулись, дали три гудка тифоном. В ответ с берега взлетел фейерверк – настоящий целый салют. В каюте упал на койку не раздеваясь – подумал, что без аврала и брасопки не обойдётся. Да так и уснул – обошлось.

Только утром обратил внимание, что пришло много сообщений на телефон. Но почему-то связи по интернету не было, я на телефон и внимания не обращал. Теперь уж, до следующей цивилизации. Днём позвонил по роумингу домой и капитану «Паллады» Сергею Анатольевичу. Маша с Мишей уехали на выходные к друзьям. Семён у одной бабушки, а вторая кормит кота. На «Палладе» всего четыре человека вместе с капитаном заняты погрузкой плотов. Сообщил о своих проблемах со списанием с «Седова». Кто уж возьмёт верх – оставаться до конца, или сойти в Мурманске – не знаю. Но если моим мнением будут интересоваться – передам о своей необходимости и просьбе капитана, вовремя быть на «Палладе». Да, после этой стоянки что-то мне не по себе – седовские нравы (чтобы на «Палладе» плотнику никто не помог с уборкой шлангов?…)

12.09.2020. Утром аврал – перебрасопка. Поскольку у меня дел с утра – не меряно, посчитал, что фок управится без меня. Для начала – всё те же замеры пресной воды и балласта. Убедился, что на расходе всё те же танки, и воды в них, ещё достаточно. А с носовыми, которые в диаметральной плоскости (на которых водомерные стёкла разнесены по разным этажам) – снова непонятки. Воды было принято в оба танка под крышу, так, что с 15-го побежала из гусака вентиляции на палубе. Приём в другой танк остановил, когда уже верхнее стекло однозначно было заполнено (набегался с этажа на этаж – от души). И, тем не менее, из обоих танков часть воды куда-то ушла. Что уж там за внутренние перетечки, и куда – никому не ведомо. Но хорошо, что оставшиеся уровни, пока не меняются.

С переменным балластом – тоже не просто. В отдельных танках – под крышу. Записал всё в журнал. Вернулся в плотницкую за инструментом. Пока доставал, что мне нужно, уловил какой-то посторонний гул. Вроде бы, раньше такого не было. Осмотрелся – ничего. Бывает, что в смежных помещениях, чем-то шумят, но тут вроде как, где-то внутри. Ночью была неслабая качка – увидел, что лист фанеры опирается о станок с циркулярной пилой – это его так качнуло. На всякий случай нажал кнопку выключения циркулярки, и гул прекратился. Оказывается, заклинило режущий диск, а двигатель оказался включенным.

Ничего хорошего в этом, конечно, нет. Могло случиться всё, вплоть до возгорания этого мотора. А уж гореть в плотницкой – есть чему и более чем где-либо. Примерил траекторию падения фанеры на качке – на кнопку пуска, никак не достаёт. На зубьях диска пилы увидел кончик тонкой верёвки – вот, где собака зарыта! В плотницкой работают двое курсантов – делают макет парусного вооружения небольшой яхты – с мачтой, гиком и гафелем. Это – для чего-то, там, наглядного. Быть с ними у меня практически нет возможности, хотя в помещении со станками, нельзя оставлять никого посторонних. Но, вроде бы, их работа была довольно безобидной, да и старший боцман здесь бывает весьма часто.

Я видел, что кто-то из них плёл из той самой веревки какую-то косичку. Оставили её на станке, используя тот как стол. Вот эта косичка и попала каким-то образом в зубья диска, намоталась на привод и заклинила вращение. Конечно, они этого не хотели, и всё произошло случайно, в отсутствие кого бы-то ни было.

Двигатель включился во время падения при крене, рядом стоящего куска фанеры на коробку пускателя. Такое было, что при ударе по ней, мотор запускался помимо кнопки (узнал от ветеранов). Но, конечно, могло произойти, всё что угодно. Кто угодно, мог не обратить внимание на гул, неработающего мотора, начать выпутывать верёвку, а тут бы диск и крутанулся. Даже, представлять не хочется.

Я к этому циркулярному агрегату отношусь с большим пиететом. Очень опасная вещь, требующая абсолютного внимания при обращении и работе. Кстати, уже было, когда в предыдущий шторм, она перекувыркнулась вверх ногами, но обошлось без включения. (Стол с диском-пилой закреплён на подвижной опоре из 4-х ножек – можно перемещать по помещению). Так или иначе, что-то высказал старшему боцману по поводу этого кружка «умелые руки» – не нужны нам с ним никакие случайности. Нечего курсантам делать в подобных мастерских. Они – люди совершенно казённые, и ответственность за них колоссальная. Крайний – понятно, кто. Старший боцман посетовал на указание сверху, что курсантам поручено делать этот макет, но, приказал, чтобы перемещались из плотницкой куда угодно. Те, конечно, со стенаниями и просьбами – доделать ещё немного. И, деваться некуда – не будешь с ними всё время. Но завтра выгоню. А пока кабель питания отключил, смотал и привязал к станине.

А на очереди – камбузный измельчитель. Слив из пожарного рукава себя не оправдал. Он сжат от хранения и смесь в него вряд ли будет проходить. Что-то вставить вовнутрь – опять-таки уменьшить сечение и получить те же проблемы. В коффердаме нашел обломки всяких сантехнических труб, разнообразной формы. После нескольких примерок, остановились на этом варианте. Узковато для измельчённых очисток, но под нужным наклоном и с дополнительным в нижней части стаканом, который завёртывается крышкой. В случае засора можно её снять и легко прочистить в любую сторону. Так и сделали. Костя ассистировал, преимущественно советами, но и добыл у электромеханика герметизирующую сантехническую ленту (тот сам предложил). Она нас очень выручила.

Шеф-повар Александр Дмитриевич опробовал – без проблем всё заработало. Но когда он начал загружать несколько пакетов с очистками, подряд, снова забился этот сток. Не хватает промывки. Отвинтил крышку, ковырнул проволокой и всё вылетело. Дал совет – не спешить с загрузкой. Это вам не доменная печь. А, в будущем – пусть в ремонте устанавливают трубу нужного сечения.

В Северном Ледовитом

Положение «Седова» в Беринговом проливе при огибании мыса Дежнёва. Видны острова Диомид и Ратманова (снимок с навигатора моего соседа Павла Андреевича, закрепленного на иллюминаторе)

13.09.2020. Берингов пролив. В 20.44 прошли траверз мыса Дежнёва – самой восточной оконечности России и Азии. Удалось его заснять только на подходе, издали. Погода пасмурная, хотя и с просветами. Справа, в Беринговом проливе виден большой остров Ратманова – тоже, российский. За ним – остров Диомид. Тот – уже американский. Темнеть начало быстро. И в момент траверза, кроме кромешной мглы, ничего не разглядеть.

В момент прохождения мыса Дежнёва оставили позади Тихий океан и вошли в Северный Ледовитый, в Чукотское море.

Мы с Дмитрием Марковым в Беринговом проливе. Между нами на горизонте мыс Дежнёва

Ещё в светлое время из залива Лаврентия к нам подошёл небольшой прогулочный катер с небольшой компанией на нём. Сделали несколько кругов вокруг нас. Т.е. места обитаемые и народ живёт. Довольно много китов – фонтаны, тут и там. Были видны и мыс Лаврентия и мыс Дежнёва. В фильме Леонида Круглова о Северном морском пути есть документальная выдержка из отчёта Семёна Дежнёва, в которой тот пишет, что после долгого пути на восток по северному побережью Чукотки, наконец-то, берег повернул на юго-запад. Сам первооткрыватель ещё и не подозревал, что это и есть самый крайний восточный мыс империи, который впоследствии на основании его отчёта о присоединении новых земель, и назовут его именем.

Мыс Семёна Дежнёва

Вот и я присоединился к своим двум атомным подводным лодкам К-42 и К-115, которые много лет назад прошли мимо знаменитого мыса с Северного флота на Тихоокеанский, в подводном положении подо льдами Арктики. Но в те далёкие времена, я ещё и не задумывался – кем быть. Впоследствии, довелось служить на них вместе с участниками тех переходов, которых застал уже в вышестоящих должностях. На пла К-42 – Александр Асафович Шмелёв – командир электромеханической боевой части, Игорь Григорьевич Галутва – замкомдива, Анатолий Фёдорович Спиглазов – командир дивизиона движения, Борис Сидорович Бондаренко – командир электротехнического дивизиона, Альфред Михайлович Титов – командир дивизиона живучести. Командирами групп дистанционного управления (ядерным реактором) были в то время – Лукьянчиков Леонид Михайлович и Петров Владимир Семёнович. Старпом Кузнецов Юрий Георгиевич был в то время командиром боевой части связи, и ещё многие подводники, которым также немало обязан… На К-115, служил с замечательными специалистами – участниками героического подлёдного арктического перехода: командиром БЧ-5 Владиvиром Илларионовичем Грязевым, старшинами команд – Анатолием Артёмовичем Тарасовым и Леонидом Водосковым.

Весь день прошёл всё в тех же хлопотах. Наконец-то, исчезли курсанты из плотницкой – всё меньше головняка по этому поводу. Снова затопило учебный класс – всё тот же, но с другой стороны. Разобрал обшивку, встроенный шкаф – картина всё та же: видимо, коррозия крыши цистерн и где-то, при крене вода набегает. Что-то откачали, крен изменили, воду убрали. Но мнения ответственных лиц разошлись – делать ли цементный ящик.

На дежурной шлюпке в последнем прокате сломали сиденье. Нашёл в запасниках толстый лист фанеры и с помощью путешественника Димы Маркова (вернулся к нам в Эвгекиноте) вырезал новое. Осталось покрыть олифой и покрасить (почему-то, в чёрный цвет…). Странностей хватает. И наконец-то достал из вещей свой зимний палладовский комплект. Измерять балласт на палубе становится уже холодно. Мы, как-никак, в Арктике.

14.09.2020. Чукотское море. Измерение уровней. Почему-то в 6-м балластном танке приходится помногу раз окунать эту складную линейку в свою замерную горловину. Нет отметки уровня по меловому отпечатку, и всё тут. Уже всю насухо не один раз протёр, а толку нет. Наконец, отпечаток появился. Во всех остальных, почему-то, проще. Непонятно это. И ничего не придумывается.

С утра аврал – брасопились на фордевинд, поставили все марселя на всех мачтах, фок и оба грота. Зачем-то на фоке подняли и фор-стень-стаксель. На полных курсах, а уж на фордевинде и подавно, от косых парусов толку нет. Наверное – для антуража. Погода – мелкая морось, ветер около 7-ми м/с. Рангоут мокрый и холодный – но пока ещё руки не примерзают. Естественно, набросились со съёмками местные коршуны, которых в Эгвенкиноте прибавилось. Как нарочно, на нижнем марселе фока курсанты не отдали крайние на ноках сезнёвки. В общем, проваландались довольно долго.

У меня давно пропал интерес к этим делам – повлиять ни на что, невозможно – настройка парусов сводится только к выбиванию до посинения шкотов, галсов и т.п. Затем, бесконечное выравнивание ноков во всех плоскостях. Общаюсь на аврале по каким-то нюансам только с Азизом – с остальными некая дистанция. Иногда боцман мне даёт какие-то поручения по снастям – тупо выполняю, без малейшей инициативы. Хватает своих забот.

В учебном классе снова долбёжка палубного покрытия, начиная с угла, где скапливается вода. Покрытие это из мастики, с чем-то смешанной, толщиной в 3-4 см. Под ним застоялая вода и ошмётки коррозии палубы. Вода то ли натекла под эту защиту ещё с прошлого затопления от 9-го танка, то ли неплотность крыши балластного танка (вода солёная) – пока неясно. Двое курсантов зачистили от мастики часть крыши в этом углу, и сам я отбил наслоения ржавчины под ней. Но вода понемногу натекает. Надо ждать – м.б. и стечёт полностью за счет крена на левый борт. Поставил и включил мощную воздуходувку – для пущей подсушки.

С утра поступили жалобы на появление в каютных кранах солёной воды. – Интересные шляпки носила буржуазия – подумал на это новоиспечённый плотник. Значит проблемы с танками пресной воды № 14 и 15, стоящими на расходе. Не иначе, где-то у них контакт с балластным. Недаром, когда принимаешь воду в них под крышу, через некоторое время, уровни значительно изменяются, и почти никогда не остаются постоянными. Вначале я в журнале пытался как-то списывать исчезнувшую воду. Но после последнего приёма – отметил по факту. Увеличенный расход, который получился в результате, весьма удивил 3-го помощника капитана, ответственную за доклад, Ирину Сергеевну. То по 18-20 тонн в сутки, а тут сразу почти 30! Но деваться некуда – пришли к общему мнению, что подобные изменения в уровнях неизбежны при кренах, качке и т.п.

В общем, не соскучишься. Снова проблемы во флагманской каюте – нет фиксаторов для броняшек (крышек, закрывающих стёкла). Оказывается, каюта построена перед выходом «Седова» в длинный рейс, и в ней ещё никто не жил (поэтому и душевая кабина не работала). Вот на плотника и упали дела по её достройке. Теперь ещё и подвески броняшек. Понятия не имею, как их делать – надо специальные цепочки, держащие эту увесистую крышку. И закрепить в потолке, который из прессованного мела. А если оторвётся?

Про такую мелочь, как вновь забитый курсантский туалет – вообще, лучше не упоминать. Дежурный руководитель практики: «Вы должны…» Пришлось напомнить про наличие у них дежурной службы по подобным вопросам. Вот если не сумеют, тогда пожарный рукав, напор и затопим всё вокруг – проблем нет. А пока – пусть берут всякие приспособления и пробивают. Ничего, сделали.

15.09.2020. Из Чукотского моря в протяжённое Восточно-Сибирское море. Под парусами – 7 узлов в проливе Лонга (между материком и островом Врангеля). Морось – почти дождь. Всего этого и следовало ожидать в летней Арктике. Темнеет быстро, но и рассветает рано. По крайней мере, когда я продираю глаза в полпятого – уже за иллюминатором светло.

16.09.2020. Восточно-Сибирское море. До порта Певек около 300 миль. Всю информацию черпаем из утреннего сообщения, весьма скуповатого. Я, когда заполняю журнал учёта воды, ещё могу посмотреть на карту в штурманской рубке. Но представление, где же мы – весьма поверхностное. Названия многочисленных мысов и заливов, ничего не говорят за редким исключением. На слуху посёлок Ванкарем (по памяти – связан с лётчиками, спасавшими челюскинцев) и Медвежьи острова. Но днём прошли мимо мыса Шмидта, который находится прямо на 180-м меридиане. Имя известного полярника курсантам мало что говорит. Хотя ежедневно в вечернее время с ними проводят тематические вечера по истории освоения Арктики.

В обед – объявление, что прошли линию перемены дат – 180-й меридиан. Кстати, этот меридиан уже пересекали где-то перед мысом Дежнёва. Он пересекает Чукотский полуостров, но линия перемены дат огибает его ломаной линией, так что время у коренного населения не меняется. Изменяли ли мы дату на следующую, как это делается при движении с востока на запад – из информации я так и не понял. Утешает, что на «Палладе» в этом году также была какая-то непонятка с изменением дат, в результате чего прибыли в Западный Самоа в Тихом океане на день позже, чем они нас ожидали.

Идём под парусами – крен на левый борт. Не очень большой, но достаточный, чтобы перестала сливаться вода из раковин, разных шпигатов и т.п. Всё здесь взаимосвязано: пресные танки между собой, балластные – также. Снова забился туалет у курсантов. Объясняю руководителям, что им были предъявлены санузлы, работающие без замечаний – вот, и воспитывайте деток. Пусть сами за собой убирают, если не доходит. А с этим – полный трамбл. Возможно, пионеры и не виноваты – многие впервые унитаз увидели. И большинство считает, что это сборник мусора, грязной воды после приборок и т.п. Назначенный бедолага, принялся за работу.

Вода из раковины в одной из кают не сливается. Всё логично – сливной патрубок под ней, много ниже общей трубы. Достаточно небольшого крена на левый борт, чтобы образовался гидрозатвор и не давал воде уходить на слив. Кто, так сделал и как обитает хозяин каюты, а, главное, почему я должен вдруг переделывать всю эту конструкцию, не имея толком необходимых материалов – спрашивать некого. Объяснил всё это временному постояльцу этой каюты: «Поменяю, но никаких гарантий». – Тот замахал руками: «Доживу, как-нибудь». – На том и порешили, но что-то я всё-таки подправил и водичка лениво стекла.

Более всего хлопот доставил замер балласта. Что, куда перетекает – оценить сложно. Уровни всё время разные. Но добился одинакового результата после бесчисленных замеров этой старинной мерной линейкой – доложил на мостик. Только проверил гальюнные успехи подопечного курсанта (что-то получилось), как забилась мойка на камбузе. Ну, кто бы сомневался… Ещё удивительно, что этого не случилось много ранее.

Где-то во время моих перемещений от раковин к мойкам и санузлам была брасопка – я на неё, уже не реагировал. Обойдутся. А тут ещё, продолжается зачистка крыши танка в учебном классе – надо присматривать и за этими бойцами, чтобы её не проломили в азарте. Готовое новое сиденье для шлюпки (банка) – валяется в плотницкой, но ещё не крашенное (не до этого). В каком-то санузле надо восстановить обшивку подволока, которую оторвали ещё до моего рождения…, и т.д. и т.п. Теперь я уж точно убежден, что мой предшественник-плотник специально затянул со своим документом, у которого истёк срок. Ну, а как ещё объяснить тьму, этих проблем и проблемищ.

Когда-нибудь вернусь с «Седова» – найду гипнотизёра, чтобы забыть всё это – навсегда…

16.09.2020. Восточно-Сибирское море. Два аврала. Один для фотографов – паруса на гитовы и гордени. Следующий, после рабочего дня и до ужина – укатывать. Как всегда на фоке, это долгий, затяжной процесс. На первом гроте уже укатали один из марселей, а у нас только-только начали подъём на мачту. Причина в общем-то была: стень-ванты от марсовой площадки отданы с правого борта – несмотря на Арктику, ведётся замена настила на марсе. Поэтому все 50 человек поднимались по левым вантам. Там непростой переход на правые руки реёв.

Я молча ждал своей очереди на правую руку нижнего марса-рея – думал, что пойдём по отработанной схеме (я на правой, Толь-Тольич на левой), но никакой схемы нет. Поэтому на левую пошел дирижабль, я – на правую. Укатали быстро, хотя, не без каких-то демагогов из курсантов, что их не так учили. Рявкнул так, что подпрыгнули не только на рее, но, наверное, и на палубе. Пионер заткнулся и перестал мешать. Со спуском на фок, также возникла пробка. На него уже пришли с верхнего марселя и продолжали переходить с нашего. Отправил всех лишних на укатку стакселя. Но сам занял место по центру фока-рея и правильно сделал. Азиз и Толя на ноках пытаются управлять, но из-за длины рея их слышат только ближайшие. Остальные тупо ждут. Думаю, что ускорил неслабо.

Днём начал изготавливать крепёж для подвески броняшек люмиков флагманской каюты. На полосе железа толщиной в 3-4 мм просверлил отверстия под саморезы, после чего болгаркой отпилил на части. Всего 12 штук. К ним крепится обух из электрода в отдельные отверстия (после будет прихвачен сваркой). Очень хорошо помог Дима Марков – наш палладовский путешественник, а ныне, и седовский.

17.09.2020. Восточно-Сибирское море. До порта Певек 50 миль. Лежим в дрейфе напротив какого-то мыса и большой бухты за ним. Объявлен очередной банный день и большая приборка. Уже упоминал, что для палубной команды на «Седове», эти дни какие-то невнятные. Вчера, едва не собрался в баню, как прозвучал тот самый аврал – т.е. непредсказуемо. Но сегодня – банный день для дам. С утра у них паника – вышел из строя дверной замок. Хорошо, что я в плюшкинском хаосе заметил новую вставку и тут же заменил.

И весь день в мелких слесарных подвигах – в основном, изготовление подвесок для броняшек флагманской каюты. Хорошо, что у старшего боцмана нашлась бесхозная цепочка для этой цели. На что рассчитывали администраторы, давая такое задание – непостижимо. Но возни ещё не меряно. Закрепить, приварить, преобразователем обработать, загрунтовать, покрасить – на всё надо изобретательность и время. Хорошо, что от скуки помогает путешественник Дима. Помимо этого сыпятся бесконечные жалобы и заказы на сломанные стулья, забившиеся сливы и т.п.

Плюс постоянный контроль за балластом и пресной водой. Пресной воды по учёту вроде бы много – 600 тонн, но с учетом двух нерасходуемых танков для санитарных нужд и не хилого мёртвого запаса, остающегося в расходных цистернах – оказывается, что не так уж и много. Экономить воду здесь не принято – льют, как с водопроводом на буксире. И бесполезно взывать – деткам это до зелёной балды. Впрочем, и не деткам – тоже.

Запустили опреснительную установку на всякий случай, но она даёт всего 10 т в сутки при расходе в 20-30 т. Для бывшего командира БЧ-5, произросшего на постоянной экономии пресной воды – всё это как-то диковато.

Вечером, традиционно, дёрнули по авралу. Большая приборка закончилась, а банный день не для нас, так что чего уж там. Обрасопились на бейдевинд. Конечно, по сравнению с фрегатами местное положение реёв на бейдевинд – так себе. Не впечатляет. Но выравнивание ноков по высоте и прочему – бесконечно, занудное. Видит только боцман, да ещё мостик иногда встревает с замечаниями, когда какие-то миллиметры не добраны. Нет, этот винджаммер – явно не гоночный аппарат.

18.09.2020. Восточно-Сибирское море. Всё там же, на подходе к порту Певек. Утром – мокрый снег, который тут же тает. Помахал перьями, покрутил резину, что подарил мне Дима (куда делась моя – не знаю – так и не проявилась нигде). Влез в бассейн с ледяной водой (вот уж реально, щиколотки – тисками…), и после него сразу в сауну. Нагретая до 130 градусов – хорошего мало. Но, после окунания, вполне годится на небольшое время.

Уже достал свой зимний комплект – по утрам достаточно холодно, но ползать в нём по коффердамам неудобно – приходится перенадевать на старую куртку. Каждое утро начинается с замеров балласта и пресной воды. Самое противное – замерять в 6-м танке. Нет чёткого отпечатка уровня на линейке, и приходится по многу раз окунать эту складную гильотину для пальцев в мерную трубу. Во всех прочих такой проблемы нет. Но мостик постоянно просит узнать уровень именно здесь и в 9-м танке.

Тот самый коффердам – пространство, разделяющее группу танков от других цистерн. Это коридор правого борта в П-образном коффердаме. Слева водомерное стекло танка пресной воды №27

По некой информации в Певеке предстоят три швартовки для бункеровки топливом, отдельно водой и празднества. И вроде бы, у них карантин по вирусу, т.е. со сходом у народа проблемы ещё те. Меня это как-то не волнует – воду за меня никто не примет.

Далее

В начало