Ильгиз Каримов, Эльмира Каримова

Ильгиз Каримов

Всю ночь петляли на грузовике по горной дороге. Подъемы, спуски…
Наконец, в темноте, высоко над нами, показались огни, где-то там гуцульский хутор.
Внизу ровно шумит невиданная красавица – река Белый Черемош. Ни очертаний гор, ни дальних вершин – все скрыто тьмой.

Утром иду в лагерь. В этом году туристы-водники со всей страны собрались в Закарпатье, чтобы проложить новый маршрут по реке Черный Черемош.
Интересно, встречу ли друзей?

Только подумал – навстречу идет Артур.

– Артурчик, вот это да!

Обнялись, поговорили о том, что мир тесен, земля круглая, вновь встретились на туристской тропе.

В кустиках полыни вверх дном лежат байдарки. Лагерь расположен на берегу, рядом с деревней. Идеальное место: сухо, травы много, грибы, земляника, река. Можно пить, высунув голову из палатки и закусывать ягодами.

Сегодня свободный день, мы с Артуром решили отправиться в горы.

Вид Украинских Карпат навевает покой. Округленные лесистые склоны перетекают в предгорные долины, в них бегут ручейки и речки, кое-где разделяясь на рукава.

С плоской верхушки открылся вид на долину.

«Вот натворили!» – вырвалось у меня.

В стороне от реки, все горы в проплешинах – лес вырублен.

Спускаемся, громко переговариваясь.

– Массовая вырубка началась до войны, сейчас шестидесятые и все не могут остановиться! – горячится Артур.

Где-то слышна музыка. Мы сворачиваем с тропы, идем на звук. У кромки леса, на бревне, сидит гуцул и играет на губной гармошке.
– Это народная песня? – поздоровавшись, спросил Артур.

– Нет, – ответил он, – фокстрот.

Видимо, хотел отделаться шуткой от шумной компании.

Разговорились. Наш новый знакомый живет в базовой деревне, рядом с лагерем, в лесосеке готовит бревна для плотов.

Речь, конечно, пошла о карпатском лесе.

Артур – работник лесной академии, показывая на голый склон, говорит о катастрофе, грозящей здешним лесам. Перебивая друг друга, объясняем, что земля превратится в каменную пустошь, когда ручьи снесут почву и в половодье подмоют посевы.

Так обрушились на гуцула, будто он был главным виновником бедствия. Нам и в голову не пришло, что ему, должно быть, больнее всех смотреть на порубленную вершину.

– Уж кому жалеть лес, как не нам, – сердито отложил он гармошку.
– Надо рубить по-другому, – не отстает Артур.

– На байдарках кататься и других учить – дело не хитрое, – ответил собеседник и ушел от нас.

Две недели тянутся тренировки. На реке установлены ворота. На водном слаломе мы успешно проплыли их вверх и вниз, затем нас ждал сплав по реке Белый Черемош, который все прошли блестяще!
Впереди – главное испытание.

У подножия гор, среди царства лесов, пробивает путь шустрая речка Черный Черемош. Летом сильно мелеет. Для сплава леса на реке построена плотина, она похожа на почерневшую от времени избу.

Сейчас внизу, на перекатах, мелко – «курица пешком пройдет». Но когда откроют сплавные ворота, вода, в несколько метров высотой, с бешеной скоростью устремится вниз, а по ней, с такой же скоростью, гуцулы на плоту – страшная картина.

До революции все берега Черемоша были в крестах, потому он и назван Черным. Крутые повороты порога Гук – самое гиблое место.

Лодки готовы к старту. Длинные вереницы плотов выплевываются из жерла плотины каждые пятнадцать минут. В образовавшееся окно идем мы – байдарочники.

Вода +10 градусов. На нас надеты каски и надувные жилеты, вдоль берега, по дороге, курсируют автобусы с медперсоналом и спасательной группой.

Иду в паре с Артуром, на байдарке «Луч». У нашей лодки есть собственное имя – «Кашалот».

В шуме и брызгах помчались луга, дороги, изгороди, зеленые берега. В кусты, к самой воде, забрела корова. Над головой промелькнул мост.

Вода не то что бурлит – кипит за бортом. Вокруг лодки пена, барашки, волны. Перед глазами скачет нос байдарки, мелькает трубка весла. Вся нагрузка легла на корпус и руки, мышцы напряжены до предела – кажется, вот-вот лопнут, как струна.

Главная опасность подстерегает на вираже – лишь бы не смял гуцульский плот!

Прошли первый контрольный пункт. Река гигантской бурой змеей ползет по ущельям, бьется в скальные стены. Горы становятся выше, леса непроходимее. Проплыли навесной мост. Гул усиливается – приближаемся к порогу Гук.

– Ну, Артурчик, держись!

Байдарка начинает подпрыгивать, как в штормящем море. В русле видны камни, через них хлещет вода. Закипают водовороты, подскакивают волны, зияют провалы, забитые пеной.

Резкий поворот – река становится еще уже. Левый берег зажат стеной. Из воды выступают плиты и глыбы камней, нас тащит на них. Изо всех сил гребем вправо.

Белый от пены Гук изнывает от рева. Впереди показался завал из камней. С бешеной скоростью лавируем между ними. Пролетели, не зацепив, разогнались до предела.

Не доплыв до второго контрольного пункта, наш «Кашалот», на всей скорости, распорол брюхо об острый камень. Байдарку пронесло метров двести и выбросило на плоский валун.

Выбрались на берег. Танцуем, чтобы согреться. Ниже по течению стоит хутор, направляемся к нему.

Хозяева, увидев нас, сразу же повели в баню. Мы развесили одежду, отогрелись, напарились. Блаженствуем от тепла. Выйдя в предбанник прилегли и незаметно уснули.

Проснулись – светает. А где-то нас, возможно, уже похоронили.

Бежим по горной дороге. Из леса вытянула шею ракета, шипя, как гусак, рассыпала белые перья. Припустили быстрее.

Добежав до поворота, увидели – очищают завал на реке.

– Кого ищут? – кричим мы.
– Утонули два туриста.

Возвращаемся к дороге, садимся на попутку. Не доезжая до конечного КП видим весь наш сбор – они очищают завал. Не успев ничего сказать, оказались в объятиях.

– Ох, друзья… прибавили седины, – говорит начальник сборов, – Спасибо, что живы!

Сегодня день отдыха, завтра – расставание.

Поднимаемся по склону, поросшему скальным дубом. Вокруг верхушки темнеют ели.

– Кто это машет рукой? – спрашивает Артур.
– Тот самый гуцул, что играл на гармошке.

– Да, вы не обижайтесь, – говорим мы ему, – Реки, лес, крутизна склонов, погода тесно связаны между собой. Ученые подскажут, как сохранить Карпаты зелеными.

– Мы вот думаем рубить не все подряд, а выбирать деревья постарше. Молодняк останется и снова лес пойдет.

– Когда валите деревья, кладите их поперек склона, чтобы они подпруживали ручьи и замедляли сток – советует Артур.

– Добро, вот это добро, поговорю с бригадой.

Гуцул достал гармошку, заиграл.

– Это что, опять фокстрот? – улыбаясь, спросил Артур.

– Нет, гуцульская песня!

Поздно вечером сидим у реки, беседуем, пьем чай.

Зажелтели огоньки деревни. Из глубины леса черный дрозд меланхолически спросил: «За-а-а-чем не спишь?».

В небе сияют звезды – большие, южные. От костра тоже летят вверх крохотные звездочки. Летят и гаснут.