«Владимир Семёнович, надеюсь, Вы слышите,
И к нам не утратили свой интерес…»
Александр Маршал –
из песни «Посвящение Владимиру Высоцкому»

Многие события в нашей жизни развиваются как бы по временным спиралям. Через годы, а иногда и десятилетия отголоски этих событий опять возникают в нашем сознании, часто по-новому освещая прошлое…

В середине 60-х годов прошлого века в нашу студенческую жизнь внезапно, как свежий ветер, ворвался Владимир Высоцкий. Его песни-стихи – пронзительные и яркие, откровенные и честные, проникали в самую душу. Его хриплый голос, ни на кого не похожая манера пения, действовали магически.

Первый раз я увидел Высоцкого 15 апреля 1967 года на концерте в нашем ЛЭТИ. Концерт проходил в актовом зале третьего корпуса (тогда мы его называли новым). По-моему это был один из первых, если не первый, концерт в Ленинграде. В зал набилось очень много народа, студентов и преподавателей. После того, как зал заполнился, кто-то распорядился закрыть входные двери. Владимир Семёнович уже стоял на сцене, а в двери продолжали ломиться. Тогда он спокойно попросил открыть двери и впустить всех желающих, ведь в проходах много места. Так и сделали. Концерт прошел на одном дыхании, было много аплодисментов, исполнителя долго не хотели отпускать.

Но как коротка память человеческая – не прошло и трех десятков лет, как в студенческой газете «Электрик» возник спор на тему: в каком здании выступал Высоцкий и выступал ли он в ЛЭТИ вообще.

Второй раз я побывал на концерте Владимира Высоцкого в феврале 1973 года, который проходил в Клубе «Восток» в помещении ДК работников пищевой промышленности. Пригласил меня на концерт Миша Орлов, ведущий инженер ЦНИИ «ГРАНИТ», мой коллега по работе. У него оказался лишний билет.

Миша — талантливый инженер, отличавшийся острым языком, склонностью к постоянным шуткам и розыгрышам, а также тем, что был ярым антисоветчиком. Однажды, узнав, что я после работы поеду домой на метро, Миша попросил выручить его – встретиться на станции «Чернышевская» с неким Алексеем, с которым он договорился о встрече, и передать конверт. Сам же он должен задержаться на работе. На мой вопрос: «А как я его узнаю?» – Миша ответил примерно так: «Очень просто – увидишь меня и передашь мне этот конверт». Тут ему позвонили, и он дал понять, что больше говорить не может так как у него важный звонок.

Я взял конверт и, не понимая до конца ситуацию, пошел домой. Подходя к «Чернышевской», стал пристально всматриваться в стоящих у входа людей, чтобы как-то понять, кому же надо передать конверт. Вдруг один человек обернулся, и, о чудо, передо мной предстал… Миша. Увидев мою крайнюю растерянность, человек произнес: «Вы от Миши Орлова?» Еще ничего не понимая, я кивнул. «Меня зовут Алексей, я Мишин брат, мы близнецы». Я не сразу пришел в себя, ведь мне никто никогда не говорил, что у Миши есть брат, да еще и близнец.

Забегая немного вперед, скажу, что через несколько месяцев Алексей Орлов эмигрировал в Америку, где стал работать спортивным журналистом на радио «Голос Америки» и на других радиостанциях. Миша же Орлов тоже эмигрировал в США с семьей, но несколько позже. В 1980 году в эмигрантской газете «Новый американец», издаваемой Сергеем Довлатовым в Нью-Йорке, появилась его статья «На смерть Владимира Высоцкого».

Но вернемся в февраль 1973 года, в Клуб «Восток». Первое, на что я обратил внимание, это большое количество всяких запретительных плакатов: «Фото и киносъемка строго запрещены», «Проносить в зал фото-, кино- и записывающую аппаратуру запрещено» и т.п.. Эти плакаты в разных вариантах отражали серьезные намерения властей не допустить, запретить, предупредить, а за непослушание наказать.

Зрительный зал был переполнен. Основную часть зрителей составляла молодежь. Мы с Мишей заняли свои места в центре в 8-ом ряду, и вскоре концерт начался.

Где-то уже во второй половине концерта Высоцкий неожиданно на полуслове прервал песню – он смотрел в проход слева от нас, а там разыгрывался настоящий спектакль. По проходу, пригнувшись, на цыпочках крался молодой старшина милиции, он подошел к 5-му или 6-му ряду и стал выцарапывать зрителя, который, несмотря на категорические запреты, все-таки пронес фотоаппарат и, никому не мешая, сидел и спокойно фотографировал. Я сейчас не помню точно, зажгли ли свет, но память рисует, что лицо молодого милиционера было пунцово-красным.

В зале воцарилась тишина. Несколько сотен собравшихся молча наблюдали за происходящим. Молчание прервал Владимир Семёнович. Я не помню дословно, что он сказал, но смысл его слов заключался в том, что лучше бы милиционер сел пока, дождался конца концерта и не мешал. В этот момент сидящий недалеко от нас парень громко и очень отчетливо крикнул: «Владимир Семёнович, не обращайте внимания!». Высоцкий спокойно ответил, что он и не обращает, но не может петь, когда кого-то арестовывают. Тем временем старшина все-таки доделал свое грязное дело и под улюлюканье зрителей вывел фотографа из зала. Концерт продолжился.

Прошло несколько лет, не стало Владимира Высоцкого. Я и мои друзья переживали это событие как личную трагедию. Это про всех нас написал в своей песне Александр Маршал:

Живём будто спим, понимая едва,
Как Вас ни с того ни с сего угораздило
Уйти не простившись от нас в 42…

Мой старый товарищ Володя Меклер, известный Петербургский фотограф, подарил фотографию Высоцкого, сделанную им самим. На мой взгляд, это один из лучших портретов Владимира Семёновича. Меклер назвал эту работу «За 100 дней до бессмертия», потому что сделана была фотография примерно за 100 дней до того, как поэта не стало.

Прошло еще несколько, только не лет, а десятков лет. Сцена, которую я наблюдал в Клубе «Восток» врезалась в память, но на вопросы моих друзей, кто же был тот таинственный смелый фотограф и какова его судьба, я вынужден был отвечать, что, к сожалению, этого не знаю.

И вот спираль времени почти через 50 лет сработала и напомнила мне о том случае. А началось все с Володи Меклера. Осенью 2020 года Володя сделал мне царский подарок – это книга Марка Цыбульского «Владимир Высоцкий в Ленинграде». Книга вышла тиражом всего 99 экземпляров, и мне достался экземпляр номер 27.

Листая книгу, на странице 156 нахожу раздел «Последний концерт в «Востоке»». Читаю и…глазам своим не верю – наконец, я узнаю, кто был тот смелый фотограф, арестованный милицией. Но самое интересное, что я этого человека хорошо знаю и даже знаком с ним лично. Это Гриша Земцовский. А познакомились мы вскоре после описываемых событий в фотоклубе Дворца Культуры Выборгского района, членом которого мне довелось стать во второй половине 1973 года. Гриша тогда уже был мэтром, мне нравились его работы, его основательность и профессионализм. Мне доставляли большое удовольствие встречи с увлеченными фотоискусством людьми, среди которых был и Гриша Земцовский.

Григорий Земцовский, тот самый фотограф

Однако, встречаясь с Григорием на выставках, презентациях мы ни разу не заговаривали о Высоцком, просто были другие темы. В последний раз мы встретились несколько лет назад в музее Дягилева на набережной Лейтенанта Шмидта. Гриша, как всегда, был с фотоаппаратом и предложил сделать мой портрет. Я, не раздумывая, согласился. Получилось, как говорится, простенько, но со вкусом: я стою на фоне окна, за которым открывается вид на Неву, мост Лейтенанта Шмидта и Исаакиевский собор. В общем, получился «Портрет в интерьере Петербурга». Спасибо, Гриша.

Я рассказал своим друзьям о сцене в Клубе «Восток» и о том, кем оказался тот смелый фотограф. «Напиши об этом» – посоветовали мне. Но ведь Гриша в книге Цыбульского уже все рассказал, мне к этому совершенно нечего добавить. «Как нечего?» – удивились друзья. «А многоточие?». И действительно, на странице 157 книги приводятся слова, зафиксированные на фонограмме того концерта. Во второй строке сверху перед словами Высоцкого «…А я не обращаю» стоит многоточие. «Так ты же впервые разъяснил, что оно означает – в этот момент парень из зала обращался к поэту: «ВЛАДИМИР СЕМЕНОВИЧ, НЕ ОБРАЩАЙТЕ ВНИМАНИЯ!». Да и спираль времени проявилась интересно, почти через 50 лет раскрыв имя того таинственного фотографа».

Ну, раз кому-то интересно, я сел и написал.

p.s. Слова, обращённые к поэту из зала в далёком 1973 году, и сейчас отчётливо звучат в моей голове, и как-то перекликаются с песней Александра Маршала «Посвящение Владимиру Высоцкому».