Посвящается моему прадеду Иоганнну Генриху
Гохгут (Johann Heinrich von  Hochhuth

В советскую эпоху знать, и гордиться своими корнями, было не принято, главное, чтобы ты принадлежал к классу рабочих или крестьян. Большевики переписали историю России, оставив лишь те исторические события, которые показывали неизбежность революции, придумывая образы героев-революционеров и исказили все исторические события. Они уничтожили все мемуары о жизни дореволюционной России, ввели жесткую цензуру на всю последующую культуру: литературу, театр, кино. Но вместе с тем, сколь бы они не переписывали историю, правда вырывается наружу, и, узнавая, те или иные факты из жизни твоих предков ты вынужден посмотреть на мир другими глазами, многие художественные произведения видишь в другом свете, и становится понятным, почему советская власть старалась нас сделать «Иванами, не помнящими родства».

Мое поколение не знало в большинстве своем ни истории страны, ни своих корней. Мне от прадедов досталась немецкая фамилия, о происхождении которой отец говорил кратко: «Прадеда пригласили работать в Россию. Фамилию при записи исказили и потому она уникальна».

Почти три века жители Германии, которых в России называли немцами тянулись в Россию. Причем немцы не искали политического или экономического убежища, в большинстве своем они были приглашены Российским государством как ученые, деятели культуры, специалисты военные и врачи или просто крестьяне, обживающие новые территории. И потому многие знаменитые учёные и путешественники России были немцы – это и И.Ф. Крузенштерн, Ф.Ф. Беллинсгаузен, И. Беренг и А.Ф. Миддендорф. Даже друзья лицеисты Пушкина – Пестель и Кюхельбекер и даже автор знаменитого «Недорсля» Фонвизин, то есть фон Визин были немцами. По своей культуре немцы – это народ созидатель, они всегда меняли пространство, в котором существуют в лучшую сторону и оставляют после себя замечательные сады, строения, исследования и фундаментальные научные труды.

В Киеве моим прадедом и профессором Траутфеттером был посажен замечательный ботанический сад при Киевском университете. Сад, созданный на месте Киевских свалок, был так красив, что царь Николай I, находясь в этом саду, говорил о том, что он так прекрасен, что уходить не хочется. Действительно немцы плохо работать не умели, для них в жизни главное – это работа, причем не абы как, а качественно выполненная. Что уж говорить, и сегодня наиболее качественные вещи – это вещи из Германии. Так уж создана эта нация.

Вторая мировая война наложила тяжелый отпечаток на отношения русских и немцев. При этом нужно сказать, что простому народу Германии тоже не нужна была авантюра Гитлера, и очень многие её не поддерживали. Простому солдату также не хотелось умирать, но были созданы определенные условия и за спиной часто стояли заградительные отряды и СС. Читайте Ремарка, он рассказывал в своих романах о солдатах войны, почитайте «Черный обелиск» и Вы поймете, что предшествовало восхождению к власти Гитлера. Я не пытаюсь оправдать «геройства» националистов, я хочу просто объективности суждений. Нужно четко понимать, кто был инициатором войны, кто создал Гитлера и, кто и как его привел к власти. А здесь всегда один вопрос – деньги, а они-то шли от финансовых кругов Европы и США, банкиры финансировали все проекты Гитлера, они давали ему деньги для восхождения к власти и на развитие военной промышленности, на армию и флот. А немецкий народ почувствовав облегчение, когда заработала промышленность, когда стало на что купить кусок хлеба, когда была приостановлена жесткая инфляция, он просто «купился» на это, также как когда-то русский народ на лозунг «Земля – крестьянам, фабрики – рабочим».

В любой войне простые люди страдают и гибнут, а небольшая кучка богатеет и благоденствует. Во время войны англичане жестко бомбили жилые кварталы Берлина и других городов, но не трогали заводы военной промышленности Германии и танкеры с топливом, которое поставляли Гитлеру Рокфеллеры. Америка лицемерно зарабатывала на войне, а после войны присвоила себе многие лавры этой войны. Пострадали от войны простые люди – как в России, так и в Германии.

А в наши дни США опять пытается разжечь пожар войны между нашими народами, однако многие политики и прогрессивные журналисты из Германии сегодня говорят о том, США принуждают Берлин и НАТО к агрессивной политике в отношении России. Мой однофамилец миротворец – драматург Рольф Гохгут (R. Hochhuth) в интервью HNA сказал: «Москва не угрожает Западной Европе, а сама испытывает на себе угрозу «гражданской войны с Украиной», провоцируемой Вашингтоном. Стремление конфликтовать с русскими закончится для Германии смертельно». И это правда.

В другом интервью Рольф Гохгут говорит, что Горбачёв – это «троянский конь», «…хочу напомнить всем немцам и всем другим людям о том, о чём, как мне кажется, уже давно все забыли: именно господин Горбачёв «отпустил на волю» не только Восточную Германию, но и все страны Восточного блока и тем самым подписал смертный приговор Варшавскому пакту. Запад «отблагодарил» его за это опасностью развязывания третьей мировой войны: границы НАТО придвинулись вплотную к границам России. Американские военные базы стоят в 130 из 193 стран мира, военные расходы Америки увеличились на 50 процентов. Такие затраты необходимо как-то оправдывать перед палатой представителей. А чем? Только новой войной! И Америка начнёт эту войну, и, как в Первую мировую, так и во Вторую мировую войну плацдармом её военных действий будет Европа. На своей территории Америка не воюет. На войне ей можно хорошо заработать!».
На мой взгляд, очень объективное мнение, солидарный взгляд на ситуацию у Владимира Владимировича Путина.

И потому в нынешних очень сложных условиях нужно знать и помнить уроки истории, нужно чтобы человечество не наступало раз за разом на одни те же грабли. Не стоит скрывать ошибки тех или других – это было… Был и красный террор и белый, была жестокость и ничем не оправданные убийства мирных людей во время войны. Но нельзя сегодняшнюю политику строить на прошлом – это способ разделить людей, лишить их единства. Ведь не случайно существует в христианстве обряд покаяния – обличения греха, для того чтобы его не повторять в будущем. «Иди и не греши!» – сказал Христос. И потому мы должны выступать общим фронтом за мир и правду.

Сегодня в России предположительно проживает порядка 20 миллионов человек, в жилах которых течет немецкая кровь, пусть уже не чистая, а как говорил мой отец, «полукровок», но мы гордимся нашими предками и их делами.

И потому в этой своей работе я хочу рассказать о русских немцах, и не только, о моем прадеде, и его внуках, но и о его коллегах, которые служили Русскому государству верой и правдой, что называется «не жалея живота своего», они создавали для себя и своих потомков Родину, они строили заводы и интересные здания, растили виноградники и хлеб, вели научную деятельность и ходили в суровые походы по Северу и Сибири, а нам их потомкам нужно противостоять «военной чуме», сохранить мир и не позволять финансовым воротилам манипулировать нашими судьбами. Нужно знать правду и не разжигать огонь ненависти между людьми, а искать и говорить о том, что нас объединяет. А у наших народов таких разных, очень много общего в прошлом, надеюсь и в будущем.

Наша жизнь в 20 и 21 веке она совершенно другая, и многие понятия современного мира они тоже иные. О том, как написать историю о жизни отдельного человека, рекомендаций нет, да и быть не может. Мне было очень сложно представить, как жили два столетия назад, почему люди поступали так, а не иначе, но я четко осознаю, что они жили не в вакууме, а вихре тех или иных событий, происходящих в стране и мире. Каждый исследователь, видит и излагает материал на основании своих интересов, своих первичных знаний. А жизнь каждого человека проходит в обществе – среди его сослуживцев, его семьи, в определенный период времени, когда имеют место те и иные исторические события, когда у власти стоят определенные люди, которые откладываю отпечаток на судьбу и деяния конкретного человека. Опираясь, на эти факторы и построена эта работа. Я увидела жизнь своих родственников со своей «колокольни» на уровне своих знаний, воспитания, образования и жизненного опыта. И увидела людей, которые работали рядом с ними, которые были единомышленниками и, возможно, друзьями. И потому будет несколько очерков, но начну я рассказ с И.Г. Гохгут

Иоганн Генрих Гохгут родился в немецком городе Кассель. Этот небольшой городок находится в Германии на реке Фульда. Название города происходит от названия крепости Катти, которую населяли немецкие племена, жившие в этих краях со времен правления Римской империи. Гессен является федеральной землей Германии, столицей которой считается Висбаден. Его месторасположение приходится на самый центр страны. На сегодняшний день Гессен – это большой экономический и промышленный центр.

История земли Гессен типична для германских земель. Примерно с середины V в. до н. э. на территории нынешнего Гессена поселились кельты, позднее гессы. Поэтому название Гессен следует латинскому Hassia, или земля племени гессов. В VII-VIII вв. на земле Гессена появляются первые монастыри, а в одном из папских посланий впервые упоминается «народ Гессена». В VIII веке этот народ и его земля входят во Франкское королевство, на что указывает название города Франкфурт, известное с 794 года. При этом не было в ХIII-ХV веках в Германии земли, более раздираемой междоусобицами. Пока маркграф Гессен-Кассильский Вильгельм II не завладел всем Гессеном. После Ноябрьской революции 1918 года в Германии пала власть кайзера, образовалась Веймарская республика. Герцогство Гессен-Дармштадт стало землей Гессен.

Гессен известен миру тем, что именно эта немецкая земля под руководством ландграфа Гессенского – Филиппа 1 приняла одной из первых учение Лютера, именно здесь рождался протестантизм. Филипп Гессенский был смелым и энергичным человеком, анализирующим и думающим, и его разрыв со старой верой был основан на библии и беседах с Лютером. И на протяжении нескольких столетий земля Гессен стала оплотом протестантизма.

Очень многие из нас читали роман В. Дюма «Королева Марго» или видели фильм, в котором отражены исторические события, происходившие во Франции в 1572 году, когда Екатерина Медичи, имевшая большую власть над королем, устроила Варфоломеевскую ночь. За одну ночь были убиты 2 тысячи человек, а в общей сложности в этот период, по разным оценкам историков было убито от 20 до 30 тысяч гугенотов. В 1685 году Кассиль стал убежищем 1700 гугенотов.

Вместе с тем, когда речь заходит об этих событиях или произносится, фраза «Варфоломеевская ночь» многие не знают – кто такие гугеноты. Кто же такие гугеноты? Ответ прост – протестанты, рожденные реформаторством Лютера и Кальвина, которые стали богаты и независимы, потому что были грамотны, хорошо организованы и образовали во Франции королевство в королевстве. Этого то и не потерпела Екатерина Медичи, а имуществом гугенотов были не прочь воспользоваться ее многочисленные соратники. За столетний период было более 8 жестких войн и погромов протестантов только во Франции.

Земля Гессен – это очаровательная природа средней полосы с зелеными лесистыми холмами и задумчивыми реками, и множеством деревень с фахверковыми домами, и можно сказать прянично красивыми старинными городами. Город Кассель включён в так называемую Немецкую дорогу сказок, петляющую по природным паркам и городам от Ханау до Бремена. В городе, несмотря на то, что он был сильно разрушен американской авиацией, много объектов старины – это крепость и церковь святого Мартина, построенная в 1462 году и горный парк Вильгельмсхёэ.

В Касселе жили замечательные ученые и исследователи, знакомые нам по детским сказкам – братья Гримм. Братья Гримм, сочинившие сказки о веселых бременских музыкантах, известны во всем мире, и не одно поколение детей по всему миру выросло, зачитываясь приключениями героев их сказок. Мальчики рано потеряли отца, Якобу тогда было всего 11 лет. Необходимо было кормить семью. Братья решили идти по стопам отца – в юриспруденцию, но после окончания университета они стали работать в библиотеке, а старший Якоб даже был личным библиотекарем брата Наполеона – Жерома Бонапарта, которого назначил править Вестфалией Наполеон Бонапарт.

Жером относился к Якобу с большой симпатией и уважал его исследования. В Касселе братья познакомились с крестьянкой Дороти Фиман и с её слов записали около 80 сказок. Причем сказки эти были не только немецкого народа, но и французские и итальянские. Да и как могло быть иначе, в этих местах проживало много гугенотов, да и римляне оставили свой след. И поэтому братья назвали сборник этих сказок: «Детские и семейные сказки», а позже уже издатели их переименовали в сказки братьев Гримм.

Братья были большие труженики, и большую часть жизни занимались лингвистическими исследованиями, но им не была чужда и политика. Когда к власти пришел новый король, Якоб и Вильгельм заявили о своей позиции и примкнули к группе профессоров, которые выступали против инициативы нового монарха отменить Конституцию королевства Ганновер. За что были уволены из университета. И, несмотря на это, в Берлине, где они стали преподавать, вновь стали уважаемые профессорами. Братья Гримм занялись составлением словаря немецкого языка. Словарь был таким большим, что ни одному из братьев не суждено было его закончить.

Братья Гримм жили в Касселе с 1805 по 1830 год. Они учились в лицее-гимназии этого города, где получили достаточные знания чтобы поступить в университет.

19 июля 1810 года в городе братьев Гримм – Кассиле у Франкфуртских ворот 19 (Frankfurter Tor 19) в семье трактирщика Йохане Хоххут (31 год) (Johannes Hochhuth) его жены Катарины Елизаветы Вагнер (29 лет) (Katrina Elizaveta Vagner)родился сын – Генрих. Данные предоставлены на мой запрос из государственного архива Марбург из реестров гражданского состояния Кассельской Нойштадской коммуны.

Отец: Йохане Хоххут (Johannes Hochhuth) родился в 1779 году – умер 11/1823 в Кассиле.

Мать:Катарина Елизавета Вагнер (Katrina Elizaveta Vagner) родилась 06/1781 в Кассиле, умерла 02/1825 в Кассиле.

Причем брак Йохане и Катарины был вторым, первый брак у Катарины был в Кассиле с Иоганном Адамом Шмидт, а в браке с Йохана у Катарины родилось шестеро детей:

1. Мария Кристина Магдалина * 01/1808 Кассель – 10/1809 Кассель
2. Иоганн Генрих * 19.07.1810 Кассель – 17.06.1872 г. Киев
3. Иоганн Фридрих * 09/1812 Кассель
4. Лизетта Кристина Мари * 09/1814 Кассель … брак в Кассиле 12/1834 с Юстусом Айзенгартеном
5. Мари Кэролайн Дороти * 10/1816 Кассель
6. Иоганн Генрих Вальтер * 06/1819 Кассель??

При этом трое сыновей имеют первое имя – Иоганн, а второе – Генрих у двух, очень сложное для меня понимание, как в одной семье двое сыновей могут иметь одно имя и это при составлении родословной создает массу сложностей. Мой прадед Иоганн Генрих 1810 года рождения, а Иоганн Генрих Вальтер 1819 года. По непроверенным источникам Иоганн Генрих Вальтер был пастором и использовал только первое имя –Генрих, а также писал научные статьи и его книгу можно найти в интернете, но увы…очень сложно доказывать кто есть, кто.

Сколько детей было от первых браков Йохане и Катарины, информации нет. Йохане умирает в 1823 году, а Катарина 1825 году. У них остаются пятеро малолетних детей, старшему их из которых – Иоганну Генриху – 13 лет, а младшему Иоганну Генриху Вальтеру – 4 года. Кто воспитывал детей??? Причем не просто воспитывал, а старался дать хорошее образование. Поскольку Йохане на момент рождения сына – Иоганна Генриха во втором браке было уже за 30 лет, то предполагаю, что Генрих не был старшим сыном. У меня сразу возникает мысль, что воспитывал детей старший брат и сын, который был наследователем имущества Йохане. Вот он то и воспитывал своих братьев и сестер.

На основании справки Йохане был tierer, то есть трактирщиком. Поскольку адрес «Frankfurter Tor» – «Франкфуртские ворота», могу предположить, что это был постоялый двор с трактиром на окраине города. Франкфурт – это город, а Тор – ворота получается, что трактир был на выезде из Кассиля во Франкфурт. В тоже время «Frankfurter Tor» сегодня, достаточно известная, площадь в Берлине. В качестве источников слова трактир лежит немецкое traktier – трактирщик, которое произошло от латинское – tractoria, имеющее значение «приглашение», и которое часто означает «оказываю гостеприимство» и «угощаю».

Путник при таких станциях мог отдохнуть, давали отдых и лошадям. Подавали чай, закуски, горячую пищу. В Германии в наши дни за звание лучших, возродивших атмосферу средних веков борются три трактира: «У великана», «У красного медведя» и «У льва». Согласно старинным историям, истоки немецкого радушия скрыты в событиях многовековой давности. По одной из древних легенд дорогу в прошлое охраняют дикие животные: грозный медведь, повелитель леса, властный лев, король джунглей и огромный великан. Они присутствуют в названиях трех немецких постоялых дворов, претендующих на статус самых древних в Германии. В этих трактирах стараются сохранить традиции предков и атмосферу средних веков.

Семья трактирщика относилась к среднему классу и была что называется «бюргерской», то есть городской, так как «burg» значит город, замок, крепость. Позднее слово «бюргеры» обрело новый смысл – свободные граждане немецких городов. Мещанин в России, в Германии бюргер – понятия равнозначные. В годы советской власти у нас сложилось негативное отношение к мещанину, бюргеру, буржуа (кстати, по значению все слова – горожане). Что совершенно не соответствует истине, так как именно это сословие в средние века было наиболее прогрессивным, тянущимся к знаниям, особенно в Германии. Взглянем на происхождение немецких писателей, композиторов, философов, начиная с семнадцатого века. За редким исключением почти все они выходцы из бюргерства. Все они имели бюргерские профессии, бюргерское дело, а заодно занимались литературой или философией. Отсюда особый менталитет, особая школа ценностей. А земля Гессен, свободных граждан – бюргеров, дала миру замечательных ученых, поэтов, композиторов.

Германия 19 века – это страна, где грамотность населения была уже на уровне 65%, где уже существовал закон, обязывающий учить детей грамоте. Протестантизм повлек за собой необходимость изучения библии, ее чтения, а к началу 20 века в Германии практически не было неграмотных. При этом протестантизм – это сознательное отношение к нравственной и материальной жизни, а проповеди Лютера призывали к добросовестному труду, к честности, к истинно христианскому отношению между людьми.

Государство обращало основное внимание на тех родителей, которые не могли сами заботиться о посещении детьми школы. На этой основе и начали развиваться различия в образовании: по социальному составу учащихся, по продолжительности школьного обучения и по качеству школы. Таким образом, уже в XIX веке население Германии было охвачено школами, но они резко отличались друг от друга.

Но сын городского трактирщика, у которого не было родителей, получает не «элементарное образование», то есть образование начальное, а образование среднее или даже, скорее всего, это – так называемая «ученая школа» – лицей или гимназия. В Германии эти два типа образования существовали параллельно. В школах от детей требовались послушание, порядок и дисциплина. Палка была обычным инструментом учителя. Авторитет старших был непререкаем. Человек должен был признавать власть и бояться Бога. И потому не сомневаюсь, что дети учились успешно и Иоганн Генрих закончил гимназию блестяще. Гимназии в Германии – это учебные заведения, дающие доступ к высшему образованию, не окончив гимназию нельзя поступить в высшую школу. В течение учебы происходит отсев школьников, оканчивает гимназию лишь половина из тех, кто поступил в нее. По моему мнению, до сих пор данное положение в Германии сохраняется.

Закончив гимназию в г. Кассель Иоганн Генрих едет учится в Вену, которая, находится на перекрестке европейских дорог, и по сей день является главным шлюзом между Западной и Восточной Европой. Это один из красивейших городов мира, чьи памятники, уникальная архитектура, дворцы музеи, соборы, дворцы, великолепные улицы, замечательные парки и ботанические сады свидетельствуют о богатстве ее культурного наследия.

Я была в Вене ранней весной, когда цвели каштаны, а зелень радовала глаз. Здания, построенные в 14-18 веках, украшенные скульптурами, находятся в идеальном состоянии, и все светлые, благородных пастельных тонов, город вызывает восхищение…. С середины XII века Вена была резиденцией австрийских эрцгерцогов, а в 1282 году к власти пришла семья Габсбургов. В течение многих веков город служил политическим и экономическим центром их государства. За это время Вена отразила много нападений, и только Наполеон Бонапарт смог захватить город (и то ненадолго). При этом я вспоминаю рассказ-миниатюру В. Пикуля «Как сдавались столицы» о том, как происходил захват Вены французами, и, наверное, это правда, но войны в том понимании этого слова, которое связано с этим словом в России, там не было.

Вена образца 1830 года – это город музыки, нового танца-вальса, оперы и оперетты. Это город знаменитых музыкантов Л. Бетховина, И. Моцарта, Шопена и Иоганна Штрауса, это город, куда стекались люди искусства, торговцы и ученые со всей Австрии, Чехии, Испании, Италии. Двор и аристократия поощряли развитие театра и изящных искусств, наряду с театральными представлениями процветала опера в итальянском стиле. В городе, где не только на придворных балах танцевали вальс, но его уже начинали танцевать просто горожане, для чего строились, как теперь бы сказали «танцполы». Венская элита формирует особую манеру общения, основанную на приветствии, радушие, способности создавать непринужденную атмосферу общения.

Этот стиль передавался и остальным венцам. «…Будучи гурманами в кулинарии, исключительно заботясь о хорошем вине, терпком, свежем пиве, пышных мучных изделиях и тортах, этот город притязал и на более тонкие наслаждения. Музицировать, танцевать, играть в театре, беседовать, вести себя деликатно, с тактом – все это культивировалось в Вене как особое искусство. По поводу венцев известный европейский этнолог и путешественник Ф. Гельвальд писал, что они: «…отличается от своего соседа германца и образом мыслей, и характером, в котором больше веселости и добродушия наряду с неоспоримой наклонностью к материальным удовольствиям и наслаждением жизнью…». Многие иностранцы считали венцев неискренними, за постоянные улыбки и вежливость, полагая, что они это делали для того, чтобы угодить клиенту или собеседнику.

В Вене играли огромную роль в общественно-политической и культурной жизни города кафе. Они были центрам и жарких дискуссий, и местом формирования общественного мнения. Главные новости венцы узнавали в кафе, именно кафе являлись основными подписчиками газет, так как венцы приходили в кафе для ознакомления с прессой. В кафе можно было и отдохнуть от жарких дискуссий, поиграв в бильярд, шахматы, карты и выпив отменный венский кофе за 28-45 геллеров. Ни в одном городе Европы кафе не пользовались такой популярностью как в Вене. Причем это подкупало, даже непримиримых критиков Вены. И сейчас кафе в Вене не менее популярно…

Это был город, в котором находился университет, и где процветала научная деятельность.

Венский университет один из старейших университетов Европы, он был основан 12 марта 1365 года Рудольфом IV (герцог Австрии) и его братьями, своё название Alma Mater Rudolphina университет получил благодаря своему основателю. Венский университет является третьим старейшим высшим учебным заведением Центральной Европы, а также старейшим университетом в немецкоязычном пространстве. Для полноценной работы университета герцогу Альбрехт III (герцог Австрии) пришлось переманить из Сорбонны профессорско-преподавательский состав, а также заручиться поддержкой Католической церкви. Университет постоянно развивался и в 18 веке уже насчитывал около 6000 студентов. Реформирование университета произошло при Марии Терези. В начале 19 века в университете было четыре факультет и обучалось около 10 тысяч студентов со средним сроком обучения 4-5 лет.

Устав университета, привилегии и штат были построены по образу и подобию всех немецких университетов, введённых в действительность знаменитым немецким просветителем и покровителем науки бароном Герлах Адольф фон Мюнхгаузеном (нет, не тем самым знаменитым автором «правдивых рассказов», образ которого замечательно создал О. Янковский, но в прочем, может быть с элементами его характера…) На первое место барон ставил терпимость и взаимоуважение ученых, золотую «libertas philosophandi»

А легкая рука А.С. Пушкина подарила нам образ немецкого студента, то были «вольнолюбивые мечты, дух пылкий и довольно странный, всегда возвышенная речь и кудри черные до плеч». Таким я и вижу своего прадеда. Иоганн Генрих был ростом выше среднего, с живым открытым взглядом Он был красив, верхнюю губу украшали усики. При первом же знакомстве он располагал к себе, не смотря на строгое выражение лица – вдумчивого, трудолюбивого уже озабоченного мыслью о будущем студента.

Некий дух романтизма был присущ моему отцу. Я думаю, что этот дух он унаследовал от деда. Многие черты характера, понятия и стремления прошли через столетие, и были присущи отцу, хотя его поколение было другим. Любой рассказ, где герой защищал честь на шпагах, и показывались автором «души прекрасные порывы», был рассказом для моего отца, а вот «черноту» человеческой души он не принимал, поэтому, дочитывая до середины роман Достоевского, он откладывал книгу и говорил: «Нет, это не мое чтиво…». Кстати сказать, я тоже не люблю читать детективы и о ворах в законе, а предпочитаю мемуары, исторические романы и классическую литературу.

По каким-то отрывочным эпизодам, из коротких рассказов отца, я помню, что в начале, Иоганн Генрих учился на медицинском факультете. В те далекие времена, образование врача и ботаника были почти синонимами, чтобы лечить пациентов нужно было хорошо знать лекарственные травы, поэтому все ботаники того времени либо изучали вначале медицину, а затем специализировались на ботанике, либо закончив один два курса переходили на факультет биологии, либо были медиками и ботаниками. Ботаника в начале 19 века была одной из актуальнейших и модных наук.

Иоганн Генрих занимался на медицинском факультете, и однажды ему пришлось присутствовать на вскрытии трупа своего сокурсника, который закончил жизнь самоубийством. Труп лежал на столе. Восковое лицо, красивое молодое тело. На левой стороне груди маленькая ранка. Пуля пробила сердце. Профессор судебной медицины проводил вскрытие, он копался во внутренностях и диктовал протокол вскрытия: «Селезенка … нормальна…почки нормальны…». Этот человек вчера еще мечтал о будущем, у него были стремления и желания. Генриху стало плохо… И так случалось, видимо, нередко. Его, руководитель и коллега – Р.Э. Траутффетер, проучившись один год, перевелся с медицинского факультета на факультет биологии.

В то же время Иоганну Генриху доставляла громадное удовольствие работа в саду, работа с насекомыми и живым миром природы отсюда и выбор – биология. Биология была очень модна в ту эпоху, да и Венский университет физиологии растений был Меккой биологов. Биология – это ученье о живой природе, одна из естественных наук предметом изучения которой являются живые существа и их взаимодействия с окружающей средой. В начале 19 века ученые обнаружили, что живые организмы обладают некоторыми общими характеристиками, началась систематизация растений, животного мира.

В Венском университете преподавал в то время Николас Джозеф Жакен, отец которого – Иозеф Франц фон Жакен заложил ботанический сад при Венском университете. Эту знаменитую семью ученых ботаников связывают очень часто с имением, которым, очень гордится Австрия, именем – Моцарта. Младший сын Жакена и брат Николауса – Готфрид был другом Моцарта. Иозеф Франц фон Жакен был создателем и первым руководителем Венского ботанического сада, приемником стал его сын – Николаус, часто именуемый Жакен – младший, в последующем этот пост занимал Эдуард Фенцль. Эдуард Фенцль был ровесником Иоганна Генриха, закончил медицинский факультет Венского университета и защитил диссертацию на степень доктора медицины, но стал ассистентом по ботанике у Жакена младшего.

Обратите внимание, защитив звание, доктора медицины, Эдуард Фенцль стал ботаником. В 1849 года Э. Фенцль был назначен профессором ботаники в Венском университете, был членом Венской академии науки вице-президентом Общества садоводов. Рекомендацию для работы в России И.Г. Гохгуту давал Эдуард Фенцль, а учился И.Г. Гохгут, скорее всего, также, как Э. Фенцль, у Николауса Джозефа Жакен.

О том, как учились в высших учебных заведениях в 19 веке, рассказов встречается немного.

Но тема – бурсы — учащихся и студентов 19 века, в нашей семье была очень популярна. А когда, стала изучать материал по этой теме, нашла его интересным, а жизнь студентов 19 века совсем иной, чем жизнь и учеба современного студенчества, причем в каждых обычаях времени есть положительные и отрицательные моменты.

Кто же такие были «бурса» в Европе?  Бурса — это студенческая молодежь, которая    стекалась из разных стран Европы, для получения образования и на этой почве у них появляются содружества, основанные по географическому принципу — корпорации, которые состояли из студентов одного факультета. В 18 веке члены одной корпорации жили вместе в общежитиях, называвшихся колледжами или бурсами (от латинского Bursa — “кошелёк”), причем бурсы тогда были заведениями, жестко ориентированные на католическую церковь. Бурсантам запрещалось говорить по‑немецки, а лишь по‑латыни, преподавание было монополизировано католическим клиром, отношения между учащимися выстраивались на основе строгой иерархии.

Однако в эпоху обучения Иоганна Генриха   положение уже начало меняться. Образование становится все более светским, национально ориентированным, бурсацкие корпорации постепенно исчезают, а на первый план выходят Nationes. Но   бурса, исчезнув, дала имя корпорантам (Bursant, Bursch), и оставила им в наследство многие ритуалы и обычаи. Одним из таких ритуалов были ленты и шапочки, именуемые «цветами». У каждой корпорации были свои цветные ленты и шапочки. Получить цвета было не просто, многие не могли получить «цвета» и через 2 и 3 года учебы в университете. Интересна церемония вступления в корпорацию новичка (Grunschnabel — “молокососа”), которая, смахивала на ритуалы в закрытых сообществах. Молодой человек давал клятву выносить “цук” старших товарищей по мере прохождения различных статусных категорий (сначала он был «Pennaler» от латинского слова- penna — “перо, пух, а затем он становился фуксом (лисица) нем.). В течение года пенналер и фукс были обязаны во всем прислуживать старшему студенту — своему лейб-буршу. В ответ последний учил своего лейб-фукса жизни, посвящал его в таинства ритуалов — в общем, делал из него настоящего бурша.  А чтобы все было по правилам, следил над новичками старший корпорант. В то же время бурши всегда защищали фуксов из своей корпорации, если их обижали чужие корпоранты.

В течение года фукс должен был доказать, что он достоин звания корпоранта. Причем одним из основных положений   считалось: «Повелевать умеет только тот, кто умеет повиноваться» — повиноваться абсолютно, всякому приказу любого корпоранта своей корпорации. Нередко приказы носили характер намеренного издевательства – фукс, не сморгнув, должен был все снести.  Из записок В.Вересаева «В студенческие годы»: «Парк. Ночь. Вереница теней в полном молчании идет гуськом, человек тридцать молодых людей, а впереди – студент — корпорант, в светло-зеленой шапочке с бело – голубым околышем. Он водит группу самыми прихотливыми вензелям, по траве, через кусты, с серьезным видом перепрыгивает через нее и идет дальше – все один за одним, как овцы, прыгают вслед за ним».

Надо же какие унижения, скажут многие, но я возражу, нам всем не хватает послушания, в нас «свирепствует» гордыня и нам очень трудно ее преодолевать — мы совершенно не умеем повиноваться, а вернее нас не научили повиноваться.

Студенческие группы в те времена были небольшими, профессор имел пред собой не большую толпу слушателей, а учеников, с которыми общался постоянно.    Практические занятия могли проходить в ботаническом саду или даже на дому   у профессора и   создавали близкие дружеские отношения.

Хотя, «в семье не без урода», не знаю, как в немецких университетах, но в российском Дерпте многие «Иванушки» были студентами десяток лет.  «Никто из студентов не решился бы пойти на экзамены, не участвуя в практических занятиях, но и пойти на практические занятия, не овладев предметом настолько, чтобы понимать научную беседу было нельзя. Поэтому между преподавателями и студентами зарождалась дружба, которая продолжалась иногда всю жизнь, причем профессоров уважали настолько, что подготовка к экзаменам была не за страх, а за совесть. Ведь почтенные старики, известные своей учёностью обращались со студентами, как с равными и при встрече жали руки молодым безвестных людей» — так писал В.Вересаев   об отношениях между студентами и       профессорами   в Юрьевском   университете города   Дерпта.

Смею полагать, что Иоганн Генрих учился с удовольствием, был прилежен и аккуратен, в то же время не был лишен честолюбия. Носил черный фрак, черные панталоны, сапоги с острыми носами, черный жилет, высокий белый галстук, который слегка прикрывал подбородок и войлочную шляпу с широкими полями, что соответствовало моде того времени.

Так было принято, это всеми допускалось, «…старики снисходительно говорили: «В молодости следует перебеситься…, а девушки восхищенно поглядывали на таких удальцов».

Редкий день в немецких университетах проходил без драк на саблях, именуемых дуэлями. Причины дуэлей всегда были ничтожны, один толкнул другого, что-то сказал не то или не так, поссорились, следовал вызов на дуэль. Обыкновенный поединок-дуэль длилась 15 минут, если за это время противнику не нанесено повреждение, то поединок прекращался. Для рапиры открыты лишь голова и шея, нанесение опасных для жизни повреждений — воспрещено. На дуэлях присутствовали: третейский судья, секунданты и врач.  Всякая дуэль проводилась до появления первой крови, любая царапина — дуэль прекращалась, и вся публика и дуэлянты мирились и отправлялись в ближайшую пивнушку, где пили пиво, орали песни, читали стихи, танцевали, одним словом, веселились. Четверо на одного в подворотне такое среди студентов того времени было невозможно – это было б совершенно бесчестно и всеми осуждаемо.

Для студентов существовала своя специальная университетская полиция – педеля, а общая полиция не смела, их касаться, как бы студент не скандалил, чтобы не делал, арестовать его могла только «Pedellen-Stube» -университетская полиция. Педеля в основном и следили за тем, чтобы студенты не проводили дуэли, которые были официально запрещены.

Многие немецкие студенты того времени жили очень скромно, «Кто живет выше своих средств, тот не достоин уважения» — таков был их мудрый принцип, и этот принцип внушался мне   с детства.

Выпивка была вставлена в рамки обряда, не было цинизма, не было народной брани. Это считалось непростительным, даже и в пьяном виде.

Эротические нравы стояли совсем на другом уровне, чем сегодня, некоторые корпорации славилась особенным, как бы обязательным, целомудрием. Вместе с тем среди здоровых молодых людей, наверное, не было безупречных, но и не было того, что называется распущенностью.

«Среди студентов было правило, обязательно снимать головной убор, здороваясь с пожилыми людьми или с женщиной, а если молодой человек шел с дамой, а навстречу группа студентов, то все выстраивались вдоль тротуара и приветствовали снятием фуражки и поклоном головы своего товарища с дамой. (Из записок В.Вересаева)   Это, наверное, было очень замечательно.

Члены одной корпорации часто зимними вечерами собирались то у одного, то у другого попить кофейку или чаю, читали пьесы, распределив роли. Летом устраивались совместные прогулки и сборища в каком-либо общественном месте со скромными и безобидными удовольствиями.

Вот так жили студенты начала 19 века в Вене, те же правила были в Дерпте, а затем эти правила перенеслись в Санкт-Петербург и в Киев, а русские гусары переняли оттуда «любовь» к дуэлям.

Жили по правилам и обычаям того времени, но также, как и в любое другое время для студенческой молодежи были присущи и желание повеселится, и романы, и драки, розыгрыши и шутки.

В 1833 году Вилибальд  Готлибович Бессер — директор Кременецкого ботанического сада, пишет в Вену о, том, что ему необходим помощник  и садовник. В этот год Иоганн Генрих Гохгут заканчивал обучение в Венском университете, и как правило, после окончания обучения все натуралисты того времени отправлялись в экспедиции в самые удаленные уголки мира. Но где взять деньги на такую поездку? Эдуард Фенцль дает рекомендательное письмо Генриху Гохгут для Бессера. Конечно же, решение поехать в Россию не было простым, тем более это не была экспедиция — это было место дальнейшей жизни и работы.  Ехать в страну другой культуры, в страну непохожую на твою родину….      Возникает вопрос: «Зачем и почему??».

Первое, что мне пришло в голову, право наследования имущества, ведь младшие сыны Англии (в Германии право наследования было аналогичным) уезжали в Индию главным образом потому, что нужно было зарабатывать на жизнь, ведь только старший сын был продолжателем дела отца и наследником, а младшие вынуждены были заботиться о «хлебе насущном» сами. Именно младшими сыновьями создавались английские колонии в Индии и Африке. И что меня всегда поражало, — это то, как эти младшие сыновья английский лордов сумели покорить 300 миллионный народ Индии, (по данным энциклопедии, самый большой вооруженный отряд англичан в Индии составлял всего 50 тысяч человек).  И при этом сумели внушить   уважение к себе целому народу    только потому, что имеют белый цвет кожи. …….. А у многих историков проходит такая мысль – богатства Англии были созданы младшими сынами лордов в колониальных странах и, на мой взгляд – это справедливо, ведь в Индии, кроме «Ворот Индии» Англией не было ничего построено, не было ничего создано, ничего не сделано для просвещения индийского народа, но ее богатства вывозились постоянно. Младшие сыны Германии приезжая в России, служили этому государству, создавали в ней свой бизнес, были учеными и военными.  Немецкие колонисты, которые приезжали с семьями, им хотелось вести самостоятельное сельское хозяйство, а не отправляться на угольные шахты Силезии, а в России им были созданы тогда вполне приемлемые условия, и можно было вести крестьянское хозяйство, что и делалось не безуспешно.      Мой прадед- Иоганн Генрих был, одним из младших сыновей в небогатой семье   и ему необходимо было заботиться о своем будущем и о хлебе насущном.

И второе, я провела параллель с собой, вспомнив то время, когда меня пригласили работать на север, куда мне не хотелось ехать…  Мне было, ой, как тяжело, расставаться с любимым Омском, чистым и красивым, где в пору тотального дефицита были продукты, где я была дома. Ехать, в город, где режет слух «строймат», где все лето придется ходить в болотных сапогах, где достают комары и холод, а какой-то местный бард сочинил песенку, которую в 40-градусные морозы распевал весь город: «Крутись планета, скорей бы лето, хоть комары, зато тепло…»

Но мой лучший друг, тогда сказал: «Если хочешь избавиться от вечного плебейства — поезжай», я ответила: «Да на три года …», а его мама к этому заметила: «Кто полюбит этот север – не разлюбит никогда…». Я тогда даже обиделась, но жизнь показала ее правоту. Город на севере, в котором я прожила более 40 лет, стал мне родным, а то, как мы ходили в болотных сапогах все лето, ушло в прошлое, появилось чувство гордости, что хоть и небольшая частица и моего труда в его строительстве есть.

Вот так же, наверное, и Иоганн Генрих в 1834 году ехал лет на пять в Россию, в город Кременец -   Кременецкий лицей, при котором находился ботанический сад, где предстояло ему работать. Ехал на 3-5 лет, а остался на всю жизнь.

Кременец. Киевский университет святого Владимира.

          Иоганн Генрих Гохгут в 1834 году приехал в город Кременец, на территорию нынешней западной Украины. Кременец в ту пору был городом польской культуры, польского языка и польской истории.  Хотя уже в то время   территория Польши была разделена между тремя могучими державами – Австрией, Пруссией и Россией. Кременец по разделу стал принадлежать России. В старых русских учебниках по истории, первоначальный раздел описывался, как возвращение отнятого, и Екатерина Великая раздавала медали в честь этих событий «Отторгнутое возвратихъ».  Добавим сюда факт активного участия войска польского (по сведениям историков более 200 тысяч человек) в составе армии Наполеона, которая шла на завоевание России, понятным становится решение Венского конгресса 1815 года и передача герцогства Варшавского в состав России, после чего русский император одновременно становился и польским королем.

      Но до сих пор   территория Правобережной Украины и Волынь воспринимается Польшей, как территория польской истории. И поэтому становится понятной сегодняшняя откровенная вражда между поляками и русскими, о которой еще в начале 19 века А.С.Пушкин писал:
«Уже давно между собою
Враждуют эти племена           
Не раз клонилась над грозою
То их, то наша сторона
Кто устоит в неравном споре
Кичливый лях иль верный росс?»
     Истоки этой вражды уходят в далекий 16 век, когда Речь Посполитая захватила Червонную Русь и малороссийские земли. После раздела и передачи русских территорий России, польские паны не могли смириться с тем, что их права были в чем-то урезаны, мечтали о восстановлении Польши «от можа да можа» то есть от Балтийского до Черного моря. И на этой почве были многочисленные восстания поляков против Правительства России. Многие историки считают, сохранение владения этой землей во власти польских помещиков глубоким просчетом царского Правительства. Очень возможно, что это действительно и так. На мой взгляд, сегодняшний оголтелый, национализм украинцев был порожден изначально поляками и евреями, проживавшими в местах, именуемых Западной Украиной.
 Какой же была Россия в начале 19 столетия, в которую ехал мой прадед? С одной стороны, это была Великая Держава, страна богатая, куда тянулись десятки тысяч немцев, страна, имеющая богатые возможности, огромные территории, ископаемые, неисследованные земли, страна, которая совсем недавно победила Наполеона и с триумфом прошла через Европу, страна, которая нуждалась в ученых, ведь большинство профессорско-преподавательского состава в 19 веке – выходцы из Германии. Страна, где появились замечательные писатели и поэты, где начинает большими темпами зарождаться, так называемая «русская интеллигенция». Но, с другой стороны, это варварская страна, где существует крепостное право и очень часто человек приравнён к рабу. Страна плохих дорог, страна отсутствия элементарных удобств, страна роскоши аристократии.

И самое страшное, что мужик-крестьянин не был защищен ничем в моменты больших бедствий: неурожаев, пожаров, наводнении, хотя во времена Николая Первого были законы, обязывающие помещиков создавать для таких случаев специальные фонды и раздавать крестьянам в случае беды. Но законы на Руси исполняются далеко не всегда.  И потому в России ходили, толпы голодных в неурожайные годы и человеческая жизнь, находилась в большой зависимости от «куска хлеба», а помещики и правители устранялись и не проявляли малейшей заботы о своих подданных… Вот это-то и очень страшно…. Хотя, отдадим эту тему для освещения историкам.  Очень долго не понятен мне был геноцид и ненависть по отношению к еврейскому населению со стороны украинцев.  Но в одном из исторических сборников читаем: «Свивши себе гнездо на Руси польские шляхтичи предоставили торговлю и промышленность евреям, а все черные работы возложило на русских (украинцев) холопов, которых именовали быдлом и трактовали наравне с домашней скотиной. Мыслящие поляки предвидели дурной конец от праздной жизни шляхтичей, которые жили в основном в Варшаве, а их имениями управляли евреи». Вот этот факт и расставляет все по местам.   Управленцы-евреи очень часто «припахивали крестьянина», нужно ж было сделать максимальную прибыль для хозяев, да и для себя. И, конечно же, у украинских крестьян не было ничего общего ни с евреями, ни с поляками.  Разные языки и уклад жизни, разное вероисповедание, поляки-католики, евреи-иудеи, а украинские крестьяне – православные. Конфликт интересов на лицо.
Но возвращаемся в Кременец. Для меня название города - Кременец, ни о чем не говорило, причем руководителю украинской туристической компании в Трускавеце оно тоже было малоизвестно. Но мне очень хотелось побывать в городке, куда приехал из Вены мой прадед.
 И совершила индивидуальный тур в этот маленький, но удивительный городок на Западной Украине с очень богатой историей, в котором был когда-то один из богатейших в Европе ботанических садов созданный при участии Тадеуша Чацкого и куда приехал мой прадед для работы в Россию.
     Рано утром Вадим (так звали моего экскурсовода) прибыл в санаторий, где я жила, и мы отправились в Кременец. Был замечательный солнечный день начала мая, когда зелень имеет изумрудный цвет, когда цветут сады, а добавьте к этому голубое красивое небо и Вы поймете, насколько красиво в такой день в предгорьях Карпат.
 Незаметно за разговорами прошло 2 часа пути, и мы увидели замечательный храм с переливающими золотом куполами на высокой горе. «Что это?» - «Почаевская лавра».

     В моей голове возникло сравнение его с французским монастырем Сан-Мишелем, но: «Нет - несравненно красивее, чем Сан-Мишель!» Ничего красивее из православных монастырей я, пожалуй, и не видела.   «Заедим на обратном пути» - сказал мне Вадим.
  Кроме того, на память пришла недавно прочитанная автобиография Н.И.Костомарова, знаменитого историка, профессора университета Святого Владимира и материалы биографии Т.Г.Шевченко. «Я еду тем же путем, которым ехали и ШевченкоТ.Г.  и Костомаров Н.И. почти два века назад - « Почаев - Кременец» - подумала я. Согласно некоторым источникам, Кременецкая крепость была построена ещё в дохристианские времена. В 1648 году казацкий полковник войска Б.Хмельницкого Максим Кривонос, подошёл с войском к Кременецкому замку и осадил, после шестинедельной осады и продолжительных боев твердыня была взята, польский гарнизон попал в плен, а замок полностью разрушен. Лозунг казаков Б.Хмельницкого: - «поляку, еврею и собаке смерть едина». И потому жители города убиты, особенно зверски уничтожено еврейское население, город утратил свое оборонительное значение, а крепость уже больше не восстанавливалась.   Старинная часть Кременца расположена в глубокой узкой долине, на дне которой проходит главная улица. Склоны гор покрыты сосновым лесом, а на вершине - остатки когда-то неприступного старинного замка-Бонна. Крепость, построенная для Боны Сфорца. Бонна Сфорца - что-то знакомое, я опять никак не могу вспомнить, где я читала о ней и вдруг вспоминаю. Рассказ-миниатюра В.Пикуля «Последние из Ягеллонов», Бонна Сфорца - жестокая мать польского наследника трона, наследница заветов Борджиа, если верить рассказу, то и мастер использования ядов.  «Псы господни» были в Кременце, вот и их иезуитский костел. Оказывается, небольшую   часть истории я знаю из рассказов В.Пикуля.
  Вот как пишет о Кременце историк, Н.И.Костомаров: «Мы приехали в Кременец в день великой пятницы. Первым делом моим было взойти пешком на вершину крутой и высокой горы, где виднелся обвалившийся замок, приписываемый преданием королеве Бонне, жене короля Сигизмунда I. Всход был труден и утомителен. Достигши вершины, я увидел великолепное зрелище раскинутого у подножия города, а вдали рассыпались разнообразные холмы горных вершин, покрытые лесом. Ко мне доносился звон колоколов в церквах, призывавший к вечерне. Ветер на горе был так силен, что едва можно было устоять на ногах. Приступ на вершину горы более удобен в одном только месте, где существовал подъемный мост. Пространство, занимаемое замком, не очень велико и все изрыто буграми, обличающими былые строения. В полу обвалившихся стенах и башнях устроены амбразуры для стрельбы из пушек и пищалей. Возвратившись с горы, я отправился осмотреть бывший Кременецкий лицей, обращенный в православную семинарию…».Меня же интересовал ботанический сад, а на Бону подниматься, не было времени. А жаль…               Кременецкий ботанический сад – является старейшим ботаническим садом, основан он был в 1806 году и отметил свой 200-й юбилей. Кременецкий ботанический сад имеет площадь 20 гектаров, там растет несколько тысяч видов растений, в том числе 11 - из Красной книги.  В начале 19 столетия благодаря обширным сношениям с заграничными ботаниками Кременецкий сад   был одним из лучших в России, как по богатству растений, так и по образцовому благоустройству. Учащиеся гимназии собирали местную флору для выращивания и изучения её в ботаническом саду. Уже в 1810 году был издан первый каталог растений ботанического сада, где были указаны 2882 вида более 700 родов растений, выращиваемых в ботаническом саду. Каталог ботанического сада регулярно переиздавался с дополнениями вплоть до 1830 года. В 1830 году в саду насчитывалось 12 тысяч разных растений. Самые старые растения в саду - буки, ясени, клены, яворы - ровесники сада. К сожалению, никто не заинтересован в их сохранности, и они медленно погибают или их вырубают. Но вместе с тем усилиями современных ботаников создается новая коллекция растений. К юбилею(200-летию) ботанического сада на входе установлен памятник Виллибальду Бессеру и памятный камень ирландцу Дионисию МакКлеру. Мы держим путь в ботанический сад. Находим экскурсовода – научного сотрудника сада, она очень интересно рассказывает нам о растениях, растущих в саду. Но меня интересует старая часть сада, к сожалению, она сохранилась плохо, но вместе с тем я пообщалась с теми деревьями, которые простояли два века, и, пожалуй, видели совсем молодого моего прадеда, и, наверное, под их сенью встречались влюбленные студенты Кременецкого лицея и прогуливались                      В. Бессер и А.Андрижиевский.                                           В Кременце    более 50 историко-культурных памятников. Руины замка, ансамбли монастыря и коллегиума, Богоявленский и Николаевский соборы, жилые здания.

   Среди уроженцев города - украинский композитор Михаил Вериковский, выдающийся еврейский просветитель Ісаак Бер-Левинзон. Здесь работал и нашел вечный покой знаменитый ботаник Вилибальд Бессер, определенное время жил славный русский путешественник Николай Пржевальский, начинал свой путь в литературу известный украинский писатель Влас Самчук, польский ученый и организатор образования Тадеуш Чацкий.

Тадеуш Чацкий являлся создателем Кременецкого лицея, и он положил начало ботаническому саду, и благодаря ему постановка учебного дела в лицеи была на самом высоком уровне. Он — уроженец очень богатого и знатного рода. Родился в Волынской губернии, получил великолепное домашнее образование, знал несколько европейских языков. Его деятельность была интенсивна и многогранна, этот энергичный человек   написал несколько работ, на основании одной из которых, сегодняшние украинцы утверждают, что они произошли от «укров» — особой варварской орды, породившей украинских казаков. Так, это или не так не берусь судить, но в глазах Тадеуша Чацкого все народы составляли единую семью, что вызывает у меня к нему уважение. Действительно мы все люди – братья и сестры, а особенно христиане, к какой бы конфессии не принадлежали и какой бы национальности не были. Вместе с тем многие просвещенные поляки боролись с царской Россией и восстания поляков в то время случались частенько.

   После польского восстания 1830-1831 года правительство России закрыло Виленский, Варшавский университеты и Кременецкий лицей, так как многие преподаватели и студенты были активными участниками восстания.  А на базе Кременецкого лицея решено было открыть университет в Киеве — «умственную крепость вблизи военной — с целью подавить дух польской национальности и слить его с русским духом. <«Тогда лишь в полном торжестве В славянской мировой громаде Строй вожделенный возвратиться Россия с Польшей помирится Ни в Петербурге, ни в Москве А в Киеве и Цареграде»: так писал об этом событии А.Тючев Царским указом от 21 августа 1831 года Кременецкий лицей был закрыт, его материальная база была положена в основу создания в Киеве Университета Святого Владимира. Перенесли обсерваторию и библиотеку. В Киев перевели ведущих педагогов — Бессера, Коженевского, Андрижиевского, установив им более высокую плату. По языку, составу учащихся по характеру учебных пособий и школьной жизни Кременецкий лицей был польским учебным заведением, а в Киевском университете преподавание уже велось на русском языке -   и это был русский университет, а Киев при этом становится «трижды русским городом».  Университет Святого Владимира (ныне –это Киевский университет им. Шевченко) был открыт 15 июля 1834 года в день памяти равноапостольного князя Владимира. И это было событие государственного масштаба- это был шестой университет на территории Российской Империи. Вот как об этом событии пишет в своей книге «История Университета Святого Владимира» М.Ф.Владимирский-Буданов: "Момент начала жизни и деятельности Университета Святого Владимира определить с точностью нелегко:"Первоначально выявленную Высочайшую волю об учреждении университета в Киеве (указ от 8 ноября 1833 года) Утверждение устава и штата университета (25 декабря 1833года) Открытие университета через публичный акт (15 июля 1834 года) Открытие лекций в университете (28 августа 1834 года) Несомненно, что юридическое бытие университета началось с 25 декабря 1833 года, а фактическое с 15 июля 1834 года».

Открытие происходило при огромном количестве дворянства, в основном польского. Прозвучавшая на открытии риторика, здесь будет город-сад, претворилась в течение века в жизнь, и Киев стал одним из красивейших городов России и Европы.  Создание университета в городе, который поляки считали своим, в первую очередь в ту пору   было акцией политической, которая была ответом царского Правительства на польское восстание 1831 года. Киев в ту пору был пограничным городом Русской Империи, где беспрестанно строили крепости. Городком с 35-ти тысячным населением, население которого говорило на 4 языках, на польском, русском, французском и украинском. О государстве Украина тогда не было и речи – оно не существовало, а появилась республика после революции 1917 года по указанию В.И.Ленина, памятники которому сегодня сносят «благодарные и благородные» украинцы.

С открытием университета, Киев по выражению историков, становится   духовным форпостом. И неслучайно новый министр просвещения С. С. Уваров называл Киевский университет «умственной крепостью», и это выражение цитируется в очень многих работах об университете.

«Открытие университета — говорил Владимир Францевич Цых — профессор всеобщей истории в день открытия,- обеспечит Киеву долгие годы процветания, успехи мужей науки послужат надежной гарантией благосостояния горожан». «Университет даст совершенно вид этому городу. Бедные лачужки, теснящиеся одна подле другой в отдаленных частях города, обратятся в огромные красивые здания; на обширных пустырях, отделяющих одну часть города от другой, представляющих столько неудобств для жителей его, возникнут прекрасные строения или красивые гульбища…» Что же, еще раз, мечты стали явью — Киев действительно стал одним из красивейших городов.

Иоганн Генрих Гохгут приехал   в Кременец, когда уже фактически был закрыт лицей.    И   вся его материальная база была подготовлена для отправки в Киевский Университет Святого Владимира.  И уже было принято решение о перевозке ботанического сада из Кременца в Киев. Но ботанический сад нельзя перевезти одномоментно, как библиотеку, требовалась подготовка и земельный участок для посадки растений в Киеве. Иоганн Генрих получил должность садовника в Кременце и начал свою трудовую деятельность.

В   октябре 1836 года А.Л. Андрижиевский пишет рапорт в Совет университета: «… в зоологическом кабинете университета есть лаборант, который помогает набивать чучела, но он не владеет данным искусством настолько, чтобы ему было можно доверить набивку чучел из кож, выписанных из Гамбурга и Вены. А в Кременце есть помощник при исправляющем должность директора ботанического сада Генрих Гохгут, отлично знающий упомянутое искусство.  А поскольку во время зимы он мало загружен в ботаническом саду, а здесь в дворцовом саду находятся растения, принадлежащие университету, а настоящего садовника нет, то можно поручить Г.Гохгут присмотреть за университетскими растениями и вместе с тем заняться набивкой чучел для зоологического кабинета, получая жалованье, назначенное по Кременцу. Квартиру ему дать в моем доме. На материалы для набивки чучел надобно будет отпустить деньги из Казначейства Университета.  Мне кажется необходимым пригласить Г.Гохгут, поэтому, честь имею, просить Совет, дабы разрешить это мое представление в скорейшем времени».

И уже 27 октября попечитель Киевского учебного округа дает согласие на данную командировку, а 4 декабря дают подорожную на взимание почтовых лошадей для прогона от Кременца в Киев и обратно для помощника садовника ботанического сада Г.Гохгут. За короткий период, Генрих набил 108 чучел из кож, выписанных и Гамбурга, и Вены и, кроме того, подготовил 24 чучела местных видов и хороший птичий скелет.

Антон Лукьяныч в своей служебной записке об окончании работ подчеркивает, что данные работы составляют личную заслугу Генриха Гохгут. Поэтому Советом университета труд Г.Гохут признан полезным и ему объявлена благодарность. В марте Генрих покидает Киев, так как в Кременце находится богатая коллекция растений, которую нужно готовить к новому месту жительства. Нужно отращивать саженцы, собирать семена и просто ухаживать за существующим садом. Однако в следующую зиму он вновь едет в командировку в Киев для дальнейшей подготовки чучел уже на основании служебной записки заведующего зоологическим кабинетом Александра Николаевича Тихомандрицкого.

На вознаграждение Г.Гохгут за набивку чучел было выделено 44 рубля 75 копеек серебром.

Так началась деятельность Иоганна Генриха Гохгут в Киевском Университете Святого Владимира, которая продолжалась более 25 лет и о начале которой есть соответствующие материалы в архивах.

Решение о закладке ботанического сада при Киевском университете Святого Владимира было принято почти вместе с решением создания университета Святого Владимира. Прежде всего — это    официальное решение — «… о перевозке ботанического сада бывшего Волынского лицея из Кременца в Киев «.    И уже в 1838 году начали поступать растения с Кременца. Но размещать их было негде, потому B. Бессер и Р. Траутфеттер были вынуждены действовать следующим образом: «… по представления оных растений и деревьев в Киев до устройства здесь университетского ботанического сада поместить оные временно в ведении Киевского казенного сада».

Для научных и учебных целей, отчасти для размножения и подготовки растений для будущего университетского сада, 10 мая 1839 года был учрежден временный ботанический сад, существовавший до 1841 года. Под этот сад у мещанки Поповой был нанят огород за 70 рублей в год, а для обучения садовников был снят дом на Тарасовской улице            возле университета за 200 рублей в год.

В июне 1838 года по заданию попечителя Киевского учебного округа фон Брадке декан Р.Э. Траутфеттер был командирован в Кременец по проверке содержания сада и отбору растений, которые следует перевезти в Киев. В отчете Рудольф Эрнест Траутффетер пишет, что находился в городе Кременец с 17 по 27 июня. «… и имею честь доложить: Кременецкий ботанический сад нуждается в надзоре в ботаническом отношении и необходимо, как можно скорее перевезти данный сад в Киев, так строения пришли в ветхость, а сумму на содержание увеличить нельзя. (ГИАК опись 8/ том1, дело 307)

Где устроить ботанический сад? Конечно же, хотелось, чтобы он был рядом с университетом. Но земельный участок за университетом   был очень плохим для посадки растений — это была глинистая каменистая почва на склонах крутых сопок, которую, нужно было облагораживать, завозить питательный грунт, да еще к тому же этот участок был местом свалки городского мусора.       Вот как писал о месте закладки ботанического сада А.Л.Андрижиевский: «…место сие безводно находится на полуденном жару, выставлено на острые восточные ветры, но если б было дозволено употребить большую сумму денег, то можно было бы из сего места создать хороший сад».

По созданию ботанического сада в этом месте попечителем фон Брадке было поручено разработать план и составить смету архитектору В. Беретти.    И такая смета было составлена — на 60 тысяч рублей Денег таких университету не выделили и предложили приискать другое место. Такие места были найдены, но купить   эти земли опять же университет не мог.     В это время на должность экстраординарного профессора ботаники и вступил Р.Э. Траутфеттер. Рудольф Эрнестович не стал икать другого места. В короткое время он принял решение, что данное место пригодно и удобно не только для посадки деревьев и грунтовых растений, но в этом месте можно создать прекрасный парк. Немаловажным аргументом создания сада за университетом   было то, что на эту землю «нет влиятельных претендентов». Представлялось одно неудобство – не было ровного места под оранжереи и теплицы. Но и этот вопрос был решен достаточно быстро, так как внизу был незастроенный участок в 4,5 десятины земли. Рудольф Эрнестович ходатайствует о присоединении этого участка к земле ботанического сада и его удовлетворяют. Таким, образом, в распоряжении ученых оказался участок в 20 десятин земли для закладки ботанического сада. Увы, не самый лучший, состоящий из холмов и оврагов и изрядно замусоренный, но, не смотря на все сложности Р.Э. Траутфеттер решительно начал работы по закладке ботанического сада. По итогам строительства на создание этого ботанического сада было затрачено всего 12 тысяч рублей.

Рудольф Эрнестович списался со многими заграничными и российскими ботаническими садами, которые прислали ему множество различных семян грунтовых растений.

22 мая 1839 года ректор университета имени Святого Владимира К.А.Неволин выделил, что называется первый транш в сумме 2153 рубля на год. Именно эта дата является датой рождения Киевского ботанического сада, в 2019 году ботаническому саду университета исполнилось 180 лет.

Первым директором сада был назначен Эрнест Рудольф Траутфеттер. В начале мая 1839 года Э.Р.Трутфеттер пишет служебную записку Ректору университета господину К.А. Неволину: «По разрешению господина управляющего Киевским учебным округом Г.Гохгут был командирован из Кременца в Киев для набивки чучел. хранящихся в зоологическом кабинете. Но так как теперь разводится временный ботанический сад, а первоначально садовником этого временного сада назначен Г.Гохгут, а также как Г.Гохгут первоначального дара не имеет (что имел в виду под словом «дар» г-н Р. Траутфеттер мне не понятно) для занятий в зоологическом кабинете, то прошу покорнейше Ваше Высокоблагородие прикомандировать садовника Г.Гохгут к временному ботаническому саду».

Так Иоганн Генрих Гохгут стал помощником профессора Р.Э.Траутфеттера и начались посадки ботанического сада. Были наняты поденщики и прибыли крепостные крестьяне местных помещиков. Работники были людьми малознакомы с садоводством, так что каждый их шаг предстояло контролировать и учить, учить…. И небезрезультатно, «…многие из них пройдя, школу Траутфеттера и садовника Гохгут, смогли уже сами создавать сады для своих помещиков». Причем молва об этом среди помещиков распространилась очень быстро и все последующие годы в работниках, которых присылали, для получения знаний и навыков в ботаническом саду не было. Крепостных присылали для работы и обучения их помещики вплоть до отмены крепостного права. Но тот, кто знает, что такое учить и работать с людьми, которые не знают дело, то поймет, насколько был велик труд профессора Траутфеттера   и садовника Гохгут.

Первые посадки в ботаническом саду были почти закончены, когда 25 мая 1839 года начался дождь, причем в течение целого дня он лил, что называется «как из ведра», 26-он продолжился и уже в два часа дня наполнил все канавы и улицы. С Печерских и Старкиевских гор текла вода и с большой скоростью неслась по Крещатику и затопила 18 частных домов и нанесла большое количество земли во дворы. Городские власти предприняли меры, чтобы вода не смыла Государев сад (в котором   было много посадок из Кременца, но насколько они пострадали неизвестно). Скопление массы воды было столь стремительным, что были человеческие жертвы. На Подоле обрушилась часть Андреевской горы, было затоплено 107 домов, везде повреждены заборы, мостовые и тротуары.

А вот как пишет об этом дожде И.Г.Гохгут: «В течение шестилетнего моего пребывания в Киеве сильнейший дождь случился 26 мая 1839 года. С полчаса до дождя, при совершенно покрытом облаками небе, продолжалась гроза, потом упало несколько градин и наконец, полил дождь, продолжавшийся беспрерывно три часа, причем он падал не каплями, но лил ручьями; казалось, что с неба к земле были протянуты веревки толщиной в мизинец. Я жил тогда в таком районе города, где вода имела свободный сток, и при всем притом улица в одну минуту превратилась в бушующий ручей. Камни мостовой стонали под тяжелыми экипажами, вырванные фонарные столбы неслись по дороге. Во многих местах вода так глубоко размыла землю, что обнажились фундаменты домов. Один из нижних частей города (Крещатик) был покрыт водою толщиною до 5 фунтов глубины, ибо вода здесь не имела стока. Печи и мебель первых этажей домов были разрушены, а по стоку воды во многих местах остался слой ила, толщиной в локоть. Большая часть прудов в окрестностях Киева были прорваны, мосты разрушены, в полях и садах образовались глубокие овраги».

А что же наши посадки, в овраге и на склоне крутых сопок — конечно ж их смыло вместе с грунтом. Так что работу нужно было начинать сначала. В одной из статей я прочитала фразу: «… но профессор Траутфеттер и садовник Гохгут все сделали заново…». Что стоит за такой короткой фразой хорошо меня поймут те, люди которым приходилось восстанавливать свои участки после затопления даже на ровной и плодородной земле.  Вместе с тем, А.С.Рогович констатирует, что к концу этого лета большая территория сада была покрыта довольно богатой и разнообразной растительностью.

В октябре 1839 года в Правление Императорского Университета Святого Владимира от профессора Траутфеттера была подана служебная записка, в которой он представляет смету расходов на содержание университетского ботанического сада на 1840 год.

Он пишет, что жалование садовника Г.Гохгут следует переместить в смету расходов на содержание ботанического сада в Киеве, на основании его рапорта от 22 мая 1839 года.  Годовое жалование садовника составляет 649 рублей и содержание квартиры для Гохгута и его ученика, кучера для сада — еще 250 рублей. При этом у меня сразу возник вопрос много это или мало?  По сравнению с петербургским рабочим – много (рабочий получал 15 рублей в месяц, то есть 180 рублей в год), по сравнению с оплатой за такую же работу ученого — садовника с университетским образованием – очень мало.   В статье А.А. Галиченко «Садовод Крыма» к 200 –летию садовника Кебаха звучит следующее: «Неясно, при каких обстоятельствах Карлу Кебаху предложили поступить на службу к генерал-губернатору Новороссийского края графу М.С.Воронцов , в только что приобретенное тем крымское поместье, но подлинно известно, что произошло это в самом конце лета 1824 года……………. Жалованья ему положили 1300 рублей в год, в придачу из средств экономии выделяли пшеницу, муку, сало и вино, а также доплачивали за кухарку 120 рублей в год».Таким образом, жалование Г.Гохгут было в два раза ниже (и в 5 раз ниже по заключенному контракту), садовника, служившего у графа М.С.Воронцова. Но есть общий элемент объединяющей этих двух людей — в Киеве на сопках и в овраге, и в горах Крыма созданы великолепные сады. Разница же заключается в том, что при создании Воронцовского парка Кебаху не отказывали в затратах, — графиня Елизавета Ксаверьевна Воронцова, муза Пушкина и жена замечательного государственного деятеля была богата и щедра.  Воронцовский парк Крыма был и ее детищем, и ее шедевром – честь и хвала этой замечательной женщине, а вот Р.Э. Траутфеттер при создании ботанического сада экономил каждую копейку, что видно из смет на содержание и создание ботанического сада.

1841 год — рапорт Господину попечителю Киевского учебного округа от заведующего ботаническим садом университета святого Владимира от Р. Э.Траутфеттера: «По повелению Вашего Высочества имею честь представить проект на планировку ботанического сада, лежащего по западной стороне Университетского здания. Принимая во внимание, что нельзя откладывать планировку и нет возможности отпустить на эту работу средств, то остается одно – произвести планировку за счет штатной суммы ботанического сада (видимо по строительной смете), то можно было бы возложить эту работу на Правление университета и директора сада…».   «Планировку начать от здания университета и продолжить настолько, насколько позволят денежные средства». Рудольф Эрнестович предлагает произвести эти работы под его контролем и непосредственным участием.   Выделение средств из казны скромное, и поэтому: «Поскольку Ботанический сад в Киеве выписывает семена из других садов, то, по моему мнению, не нужно, чтобы Кременецкий сад вел корреспонденцию с другими садами и поэтому почтовых расходов для Кременца будет достаточно 5 рублей серебром…», «а поскольку Гохгут Г. живет в Киеве, то можно будет сберечь 3 сажени дров.» Траутффетер экономит на канцелярских расходах и на дровах для главного садовника сада.

Осенью 1841 года Р.Э. Траутфеттер представляет полную смету по созданию ботанического сада, но эта полная смета была утверждена только в 1846 году, хотя   работы в саду велись безостановочно, дабы не упускать время. «Вообще под надзором Траутфеттера и при старании садовника Гохгут работы шли быстро…   За 9 лет на месте неудобном для разведения даже самой скудной растительности был создан превосходный ботанический сад». («Историческая записка о ботаническом саде университета Св.Владимира» А.С. Роговича стр.6).

По смете на первоначальное обзаведение ботанического сада было предназначено 13020 рублей Фактические расходы на устройство террас, кабинетов для грунтовых растений, парка, питомника, проведение дороги и прочих затрат по саду составили 12928 рублей. То есть в смету уложились полностью и еще немного сэкономили.  Конечно ж эта заслуга профессора Р.Э. Траутфеттера и его помощника.

Вновь посаженный сад развивался, а из Кременца производилась перевозка растений в 1842 ,1844 и 1847 годах. Вместе с растениями перевезены из Кременца архив, включающий деловые бумаги и обширную переписку В.Г. Бессера.

Перевозка растений и архива обошлась в 6675 рублей. После чего, Кременцкий ботанический сад был закрыт, а здания переданы Волынской духовной семинарии. После смерти В.Бессера Эрнест Траутфеттер на основе переданных ему записей Бессера опубликовал работу об истории Кременцкого ботанического сада.

Подготовку и перевозку растений из Кременца в Киев осуществлял Иоганн Генрих Гохгут.

Алла Николаевна Головченко (большое ей спасибо за ее неустанную деятельность в музее ботанического сада) рассказала, как непросто, в то время, было перевезти большое количество растений. Нужно было знать и помнить, где, когда и сколько следует полить, как создать тень, чтобы полуденная жара не погубила нежные тропические растения, нужно было все подписать по латыни (ведь многие названия растений были только на латыни). Я же задумалась: а как везли большие грузы? Как возили? На быках? Слово «чумак» для меня было связано только с шарлатаном Аланом Чумаком и не более того. После длительных поисков в интернете я разобралась что, чумаки — это дальнобойщики 19 века, основные перевозчики грузов.

И.Г.Гохгут в «Хозяйственном обозрении Киевской губернии» пишет так: «…многие крестьяне, тотчас по окончанию летних полевых работ, запрягают свои телеги, отправляются в Таврическую губернию и закупают там соль и сушеную рыбу и развозят потом по ярмаркам здешней губернии; иногда отправляясь из дома, они берут с собой разные деревянные изделия. Этот род промышленности называется чумачеством».
Чумацкая валка (караван) из 30 волов двигалась в Киев из Кременца не менее 10 дней, расстояние от Киева до Кременца -650 км, скорее всего на день валка искала притемненное место для возов и пастбищ волов. Чумаки берегли своих волов – ни в дождь, ни в грязь не использовали.  Так что, если их заставала непогода в пути, чумаки останавливались и ждали, когда подсохнет дорога и высохнут волы, а в хорошую погоду со скоростью 6 км в час двигались валка по дорогам Волыни и Киевской губернии.  Впереди валки ехал атаман верхом на коне или же в передней телеге, запряженной конем. Опознавательным знаком «батьки-атаману» или по-другому «пану-господарю» служил нашитый на верх шапки красный цветок. Во время движения необходимо было останавливаться так, чтобы проверить состояние растений.  Груз был очень деликатный, необходимо согласовывать места отдыха, чтобы были колодцы, места привала в жаркий день, так что садовнику с атаманом приходилась много общаться. Так что Иоганн Генрих быстро выучил не только русский, но украинский и польский языки.

Многие растения, которыми сегодня гордится Киев, были привезены из Кременца. В высоком климатроне ботсада произрастает необычная пальма – «юбея чудесная» из Чили. Ей свыше 160 лет, высота около 20 м. В природе этих растений практически не осталось — их уничтожили из-за сладкого сока (аборигены гнали из него водку). В Никитском ботаническом саду в Крыму есть экземпляр пальмы-юбея чудесная, однако она намного моложе и высота ее составляет не более 3 метров. Интересна и 18-метровая пальма, которая увековечена в гербе Кубы.     В центральной   части сада    также растут коллекционные растения, часть из которых    была привезена из Кременца и посажена в то далекое время.

19 июля 1846 году было начато строительство оранжереи. В конце сентября 1849 года оранжерея, состоящая из 7 отделений для растений различных поясов и стран, квартир садовников, комнаты для гербария, парники и другие строения сада были окончены. В 1847 году было начато строительство ограды ботанического сада – это ограда, которая существует и сегодня    и при   небольшой реконструкции она бы выглядела вполне приличной, но, к сожалению, просто находится в крайне неухоженном состоянии. Строили тогда на века, но ухаживать и реставрировать нужно.   За оранжереями вырезаны террасы, на которых были посажены полученные из-за границы редкие деревья, кустарники, грунтовые травы, ассортименты махровых роз. Тогда же   в ботаническом саду   были посажены знаменитые киевские каштаны. А в 1862 году, под руководством А.С. Роговича была заложена знаменитая   каштановая аллея.

В 1852 году сад насчитывает уже 25 416 деревьев и 419 видов кустов, а также более 4000 видов других растений.  В саду выращивались медицинские, технические растения все они были расположены в общем порядке. Растения, выращиваемые в кабинетах во избежание скрещивания и многих других неудобств, расположены были не в систематическом порядке, а обозначались номерами соответствующим номерам каталога. Создание специальных кабинетов потребовало бы еще одного знающего садовника и дополнительную штатную единицу. («Историческая записка о ботаническом саде университета Св.Владимира» А.С. Роговича стр.7).

При устройстве сада и посадке растений Р. Траутфеттер руководствовался созданием максимальной комфортности для растения, но не забывал и   об эстетической стороне сада.  И потому сад был красив.

Р.Э. Траутфеттер твердо придерживался принципа недопустимости разведения в ботаническом саду обычных огородных и фруктовых деревьев, но понимал, что такое разведение и акклиматизация обычных растений может принести большую пользу садоводству края.

Вот как о садоводстве в Киевской губернии пишет И.Г.Гохгут в «Хозяйственном обозрении Киевской губернии» — год 1847: «Эта отрасль сельского хозяйства сделала в Киевской губернии успехи весьма незначительные. Только близ больших городов, как например, в окрестностях Киева можно встретить сады и хорошие сорта фруктов…   В этом не может быть обвинен здешний климат, который, напротив, весьма благоприятен для садовых растений, равно как и для огородных растений …… Фруктовые деревья (если они заслуживают этого названия) находятся в каждом крестьянском саду, но в небольшом числе и самых дурных сортов. Они стоят обыкновенно близ дома и слишком часто — это кислые вишни, дикие сливы, лесные яблони и груши, плоды последних двух употребляются только для делания кваса, который вкусом не, сколько не лучше легкого уксуса, но чрезвычайно любим местными поселянами…. Впрочем, теперь во многих местах на садоводство начинают обращать большое внимание; ибо доход с них верен и в сравнении с ним труды ни   так значительны, что только по совершенному незнанию садоводства или обычной беспечности здешних крестьян можно понять, что сады их давно уже не наполнены хорошими фруктовыми деревьями».

     И поэтому Р.Э. Траутфеттер   при преследовании своих научных интересов, считал своей обязанностью содействовать улучшению садоводства в Киевской губернии. Р.Э. Траутфеттер и И.Г.Гохгут начинают разводить в ботаническом саду фруктовые деревья, которых не было в Киевских садах – это хорошие сорта абрикосов, персиков и, конечно же, виноград.

На начало создания ботанического сада в Киеве существовал, так называемый виноградный сад.  Правительство желало развить в Киевской губернии сады с виноградом и отпускало на его содержание значительные суммы. Однако после многолетних неудачных трудов по акклиматизации винограда в этом саду пришли к заключению, что виноград не может вызревать в районе Киева. Но Рудольф Эрнестович не испугался такого заключения, а начал выращивать виноград по всем правилам садоводства в ботаническом саду. Для выращивания винограда им были избраны террасы, открытые только с юго-западной стороны.  Зная, что не все сорта можно акклиматизировать и что, легче будет акклиматизировать растения ближайших районов, им были выписаны лозы, преимущественно с Белой Церкви. Кроме того, Иван Иванович Фундуклей доставил в ботанический сад из Крыма 63 ранних сортов винограда. Большая часть из них, по незнанию правил ухода за ними в холодную зиму 1846 года пропала. Поэтому следующей весной были посажены сорта пригодные для Киева. Ученым удалось акклиматизировать 15 сортов винограда, несколько сортов абрикосов и персиков и   некоторых хозяйственных растений.

И потому в 1850 году в ботаническом саду уже была обширная плантация древесных пород, разведенных самими или присланных иностранными ботаническими садами, составляющих одну из главных идей – развитие садоводства в крае.

«С разведением фруктовых деревьев, виноградных лоз, цветов для букетов и при ведении работ по акклиматизации иностранных растений   сад сделался не просто ботаническим садом, а питомником».(«Историческая записка о ботаническом саде университета Св. Владимира» А.С. Роговича).

Причем по распоряжению Р.Э. Траутфеттера «…все произведения сада, как растения, так и семена, и прочие произведения, оказавшиеся в саду в излишнем количестве, раздавать желающим бесплатно».

В то время Киевский ботанический был уже самым большим садом при русских университетах. Он имел оранжерею с 5000 растений. Однако на его содержание выделялись   очень небольшие денежные средства -3000 рублей в год, которых не хватало на содержание сада. Причем, со временем сумма на содержание не росла, а   расходы на наем рабочих, на материалы увеличивались, хотя ежегодно выделялись дополнительные средства из университета, так называемые экономические, но, средств все-таки катастрофически не хватало.

«В саду находится более 600 видов акклиматизированных деревьев и кустарников в огромном числе экземпляров, которое с каждым годом увеличивается все более и более. И, к сожалению, многие из них пропадают зимой по недостатку материалов и работников для прикрытия и укутывания оных. Посадка деревьев весной и осенью производится в небольших количествах по недостатку средств».

«Более 20 лет ботанический сад трудился над акклиматизацией растений, быстро распространившихся и принесших большую пользу здешнему краю. Для акклиматизации растений, получивших в новейшее время, важное значение, произведены были многочисленные опыты. Эти опыты показали, что если б ботанический сад Университета Св. Владимира имел достаточно средств, то может быть, развиваясь все более и более, при благоприятных климатических условиях города Киева сделался одним из важнейших отечественных садов» — так заканчивает «Историческую записку о ботаническом саде университета Св. Владимира» А.С. Рогович.

Российский император Николай I проявлял огромное внимание к развитию науки, к созданию кадров для нее и при посещениях Киева встречался с учеными Киевского университета, осматривал и бывал в ботаническом саду университета.

Вот как пишет профессор М.  Владимирский – Буданов: «Нельзя без чувства благодарности вспоминать о привольном житье-бытье студентов за счет казны и щедрости Императора Николая. Внимание к университетской молодежи и заботливости доходили до того, что для студентов болезненных, которым тяжело было хождение по лестницам устроено было внизу здания особое отделение «для слабогрудых, забота о казенноштатных простиралась до снабжения бельем, платьем, а медиков инструментом. При такой обстановке молодежи можно было работать».

Николай I Павлович постоянно встречался с преподавателями и профессорами императорского университета Святого Владимира. В одну из таких встреч Николай Павлович принимал представления профессоров Киевского университета, очередь дошла до профессора Фонберга, Николай Павлович спросил его: «Не родственник ли Вы Варшавского наместника Фонберга?», на что Фонберг спокойным голосом ответил: «Ни как нет, Ваше Императорское Величество, я сын виленского кузница». Николай Павлович с радостной улыбкой подал и пожал ему руку. Вот Вам деспот-царь, который радуется тому, что сын кузнеца стал профессором.

В докладной записке министру народного просвещения описано посещение Николаем Первым Киева в 1847 году. «По маршруту, сообщенному здешнему военному губернатору (Д.Бибикову) государь должен был прибыть в Киев 9 сентября 1847 года, но его величество прибыл 8 сентября в 5 часов утра, через четверть часа после передового фельдъегеря, так что генерал – губернатор едва успел его встретить.
Тот час же Государь отправился в Софийский собор, где шла литургия, оттуда в Михайловский монастырь и потом объехал город, проехав мимо крепостных ворот, осмотрел совместно с архитектором Беретти строящееся здание 2 гимназии.
9 сентября Государь был в Лавре и посетил университет благородных девиц.
В среду посетил Военный госпиталь и в 2 часа пополудни, прибыл в университет в сопровождении генерал-губернатора Д.Бибикова.
При входе по парадной лестнице его Величество обратил внимание фельдмаршала на прекрасные пропорции здания университета и сказал, что, по его мнению, только одна академия художеств может лучше, чем это здание.
В здании царя встречали ректор и все профессора, ученики 2 гимназии, а в большом зале студенты университета Святого Владимира. Всего было собрано около 1000 человек. Поздоровавшись, император сказал: «Это целый полк». Обратившись к г-ну Бибикову, спросил: «Вы довольны учениками и студентами?» — «Да» — ответил тот. Обращаясь к студентам, сказал: «Я уверен, что Вы не обманите моих ожиданий, а я ожидаю от Вас преданности и любви. Любите Вашего царя так же, как он любит Вас».
Прошел в библиотеку, в зоологический и минералогический кабинеты, где задал профессору   К.Ф. Кесслеру несколько вопросов, осмотрел несколько чучел с Кавказа и пошел в ботанический сад, чтобы осмотреть построенные теплицы и перевезенные растения из Кременца. В ботаническом саду он был встречен директором сада Р.Э. Траутфеттером и садовником И.Г.Гохгут. Прогуливаясь по саду, сказал: «Этого места узнать нельзя. Так хорошо, что уходить не хочется. Прекрасно». Подъехав к оранжереям, остановился и много расспрашивал Траутфеттера и садовника Гохгут о деревьях и кустарниках. «Все что я вижу так, хорошо, что для этого стоило приехать». (Государственный исторический архив Опись 87 том 1 дело 1320).
10 сентября 1849 года, то есть через два года, Николай Павлович в сопровождении свиты и генерал-губернатора Д.Бибикова вновь посетил ботанический сад.  Он опять благодарил директора и садовника и наградил первого бриллиантовым перстнем. Я не думаю, что подарок был спонтанным, ведь царь   был в этом саду не первый раз и подарок был по чину и рангу, практика пожалования высочайших подарков в виде различных ювелирных изделий была жестко регламентирована в царствование по-немецки педантично-системного императора Николая Павловича. И, конечно же, профессор Рудольф Эрнестович Траутфеттер был достоин этого подарка, а с моей точки зрения Николай Павлович не разбрасывался подарками, а одаривал действительно заслуженных деятелей науки и искусства. Так на премьере оперы «Иван Сусанин», которая первоначально называлась «Жизнь за царя» (произвести переименование ее просил Николай 1) в знак своего чрезвычайного одобрения оперы Николай I пожаловал Глинке бриллиантовый   перстень. Награжден за «Ревизора» бриллиантовым перстнем и1000 червонцами был Николай Васильевич Гоголь, при этом царь заметил, что в пьесе: «всем досталось, а более всего мне…», были удостоены этой чести многие заслуженные деятели Московского университета.

Через год -23 сентября 1850 года Николай Павлович вновь посещает Киев вместе с будущим царём Александром II, при этом   Николай Павлович обращается к садовнику Гохгут: «Не можете ли вы воспитать растения, которые бы своими корнями могли укрепить землю крутых валов Киевской крепости?» Такое растение Rhus radicans вскоре было высажено в нужных местах. Что же это за растение? Русское название растения — сумах, имеет более 100 разновидностей – ценное техническое растение, содержащее дубильные вещества, используемые при обработке кож. Особенно много их содержится в листьях сумаха дубильного. Из них, как из коры и корней, делают краски для шелковых тканей. В оболочке плодов содержится воск – сырье для особо ценного лака. Плотная разноцветная древесина сумаха, пригодна для токарных изделий и мелких декоративных поделок. Говорят, что его отдельные виды очень ядовиты и поражают прикосновением, вызывая аллергические реакции. В ботаническом саду Санкт-Петербурга в 19 веке рода Rhus выращивались почти одновременно в оранжереях, горшках и открытом грунте.   Сейчас это растение   успешно выращивается   в Москве, но прикосновением, что проверено, не поражает и не настолько ядовито, как о нем порой рассказывают. Не даёт он и замечательного осеннего окрашивания в красный цвет. Видно, что-то не нравится ему в нашем климате, чтобы быть ядовитым. Кто-то считает это дерево похожим на акацию или рябину, другие сравнивают его крупные резные листья с пальмовыми ветвями. Этому кустарнику — дереву профессором Р.Э.Траутфеттерем и Г.Гохгут было найдено практическое применение – его цепкие корни способны закреплять почвы оврагов и осыпей, что и было использовано при укреплении крутых валов Киевской крепости. Интересно посмотреть, живёт ли он сейчас на склонах Киевской крепости, ведь это заморское растение очень живуче. И вновь Рудольф Эрнестович Траутфеттер был награжден орденом Святой Анны 2 степени, а Гохгут — золотой медалью «За усердие», как за создание ботанического сада, так и за укрепление валов Киевской крепости.  Из протокола заседания Правления Университета от 1 мая 1851 года  12 часов 30 минут, на заседание присутствуют: ректор – Рудольф Эрнестович Траутфеттер, деканы – И.Я. Нейкрих ,Н.Д Иванишев и т.д  .Слушали: « Начальник Киевского учебного округа от 29 марта 1851 года за № 1478 уведомляет ректора университета, что Государь Император 21 февраля выражает желание, наградить садовника ботанического сада Университета Святого Владимира Генриха  Гохгут золотой медалью с надписью «За усердие» для ношения на шее на Аннинской ленте». При этом предлагается выплатить г-ну Гохгут 30 рублей премии.

Есть еще одна история, которая связана с И.Г. Гохгут и Николаем I    которую, пересказывают в различных интерпретациях киевские журналисты — это история о киевских каштанах. Родина каштана конского обыкновенного (Aesculus hippocastanum — именно такое ботаническое название «киевского каштана»), горные леса Балканского полуострова (Албания, Греция, Югославия), где он и сейчас встречается в дикой природе как реликтовое растение. Первая аллея из 17 каштанов была создана в 1799 году на берегу Темзы в парке Буши под Лондоном архитектором Христофером Вреном. Вскоре здесь учредили праздник каштанов, который ежегодно отмечали между 19 и 26 мая. Полюбоваться деревьями-букетами съезжались тысячи горожан. Конечно же, ботаники университета прекрасно знали о красоте этого растения и о существовании аллеи в парке Буши, так как вели переписку с очень многими ботаническими садами, где росли эти замечательные деревья. К одному из приездов царя Николая I на Бибиковском бульваре (нынче бульвар Шевченко), была высажена каштановая аллея, по которой должен был въехать в город царь со свитой. Смею высказать предположение, что ботаники университета, хотели создать такую же аллею, как в Англии и сумели убедить генерал-губернатора Д.Бибикова.

Однако, император, узнав по дороге, выразил недовольство, что на бульваре посажены каштаны. Николай Первый видел в Киеве пирамидальные тополя…. За ночь все каштаны выкорчевали, а вместо них посадили пирамидальные тополя, которые живы на бульваре им.Т.Шевченко по сей день.  Мое предположение, что выращены саженцы каштана, были в ботаническом саду, «в особой части» у Г.Гохгут, так как ее наличие обязывало «готовить растения для нужд города», а после выкорчёвывания были розданы киевлянам, что тоже было правилам, созданным Р.Э. Траутфеттером. А идея посадить каштаны на улицы Киева все — таки, была воплощена профессором А.С.Роговичем на Крещатике.  Да и в ботаническом саду сохранилась каштановая аллея, на которой растут самые старые в Киеве каштаны – возраст некоторых из них превышает полтора столетия. Несмотря на свой солидный возраст, эти деревья до сих пор зацветают каждую весну. За привлекательность, особенно во время цветения, каштан стал любимым деревом киевлян. А со временем его соцветие стало символом Киева. А к первым посадкам символа Киева-каштану, на мой взгляд, имеют прямое отношение Р.Э. Траутфеттер,А.С. Рогович и И.Г.Гохгут .

В годы создания Киевского университета, военным генерал-губернатором края с 1837 по 1852 год был — Дмитрий Гаврилович Бибиков он же был и попечителем Киевского учебного округа, а гражданским губернатором был Иван Иванович Фундуклей. С именами этих людей связано очень многое в истории Киевского университета и города Киева. Под началом Д.Г.Бибикова находились Волынская, Киевская и Подольская губернии. Задача, которую ему поставил самодержец, была тяжелой — сделать вверенное ему Правобережье Днепра по-настоящему русским и минимизировать польские влияния. После недавнего восстания стало понятно, что лояльность католического панства не завоюешь ни благодеяниями, ни подачками. Причем если от решений И.И.Фундуклея на судьбу И.Г.Гохгут не осталось отпечатков (хотя…), то от неординарных решений Д.Г. Бибикова (на которые он был большой мастер) такие отпечатки остались.

Как я уже ранее обращала внимание, на содержание ботанического сада выделялась скромная сумма, и директор сада вынужден был проводить политику жесткой экономии. «Ученый садовник и подсадовники получают чрезвычайно мало, при киевской дороговизне, жалованье, именно ученый садовник получает 500 рублей в год, старший подсадовник 108 рубле в год, три младших подсадовника по 84 рубля, три ученика по 60 рублей. По этой причине подсадовеники и ученики, приобретая кое-какие сведения в садоводстве, тотчас оставляют сад и идут служить туда, где им дают большее жалованье, а ботанический сад должен нанимать людей вовсе незнакомых с делом». («Историческая записка о ботаническом саде университета св.Владимира» А.С. Рогович. Стр.25).

А   И.Г.Гохгут был человек небогатый, и у него была семья, в которой было 9 детей, и поэтому вопрос жалованья стоял очень остро. Он вынужден был заявить о своем уходе. Но потеря ученого садовника была б очень ощутимой для ботанического сада и   генерал-губернатором Киева — господином Бибиковым Д.Г было принято решение, чтобы удержать ученого садовника, который был    нужен, а зарплату увеличить нельзя, выделить ему участок земли в ботаническом саду, с которого Г.Гохгут мог бы получать дополнительный доход. Из хранящихся в делах университета докладной записки Совету Университета   ректора университета Р.Э. Траутфеттера, говорится о предоставлении садовнику Гохгут И. Г.  ¾ десятин земли   по словесному приказу Бибикова, без права продажи.   «Бывшему начальнику Киевского учебного округа, генерал-адъютанту Бибикову, угодно было приказать передать садовнику Гохгут часть ботанического сада, за оранжереей лежащую, и обратить ее в огород и плантации фруктовых деревьев. При этом его превосходительство изволил словесно объявить, что эта мера крайне противна и посему он освобождает директора от присмотра за этой частью сада, которую берет на себя…. Кроме того, генерал-адъютант Бибиков, убедившись в честности и добросовестности г.Гохгут поручил ему разные садовые работы по городу. Причем для выполнения этих поручений Гохгут был обязан иметь собственные растения» — так сказано в деле Совета №74 л.12 весна 1851 год.

Став, директором ботанического сада А.С. Рагович обращался в совет университета и к попечителю Киевского учебного округа Н.Р. Ребиндеру об уничтожении этой особой части сада и увеличении жалованья ученому садовнику до 750 рублей. Но вопрос не был решен, и Попечитель оставил все в прежнем положении, вероятно потому, что в это время составлялось новое штатное расписание по университету и предполагалось увеличение жалования, а, следовательно, и необходимость в этой особой части уничтожилась.

Годы шли, жалованье оставалось прежним и особая часть тоже.  И как это часто бывает с приходом новых людей к власти, по поводу неординарных решений начинают разгораться скандалы, разборки и даже оскорбления. Не избежала эта участь и данного решения, став попечителем Киевского учебного округа Н.И. Пирогов (известный хирург), узнает, что в ботаническом саду производится продажа растений и обращается к ректору Траутфеттеру с обвинениями….  На что тот ответил служебной запиской  26 октября 1858 года: « Не только городу , но и бывшему начальству должно быть известно , что г.Гохгут занимается продажей растений, но только своих собственных, тем более Гохгут этого не скрывал и не скрывает Сначала начальство заставило  Гохгута пускаться в торговые предприятия,  которые были терпимы по причине честности и неутолимой деятельности Гохгута, а ботанический сад от этой деятельности  не пострадал, а имел выгоды .Теперь пытаемся это поставить ему в вину, причем Гохгут объявил, что не сможет остаться при ботаническом саде, если ему не позволят продавать свои растения либо не увеличат жалование…..»

А.С. Рагович делает примечание в своей исторической записке о ботаническом саде: «Действительно, Г. Гохгут в продолжение нескольких лет нанимал на свой собственный счет подсадовников и рабочих, которые кроме работ, производимых на отведенном ему участке, занимались также выполнением работ и в ботаническом саду. Кроме того, Г.Гохгут содержал от двух до трех рабочих лошадей, которые употреблялись для разных работ в ботаническом саду».  Ботанический сад был детищем Г.Гохгут и, конечно же, он не считал только свои выгоды, а заботился, чтобы его труды в ботаническом саду не были погублены, чтобы рос и хорошел сад.

Далее в своей докладной записке Р.Э. Траутфеттер говорит: «Нельзя увеличить жалованье Г.Гохгут, потому что средства сада этого не позволяют, притом может быть и вообще не следует давать садовнику столько же или больше жалованья, чем получает профессор Университета. Но затруднение встречается не только в том, что Г.Гохгут нуждается в прибавке жалованья, но также и для ботанического сада необходимо увеличение средств вообще».   Попечитель же в ответ на эту докладную записку   предложил Совету, разрешить продажу продукции сада, как это допускается в Кременце и других русских университетах, в виде опыта на пять лет.  Причем, под непосредственным наблюдением директора сада, из денег, вырученных от продажи, садовник получает 20%.  К сожалению, цель, к которой стремились при введении данной меры, не была достигнута. Доход от продажи резко упал. Пособие к штатной сумме было незначительным. Для того чтобы был доход нужно было производить соответствующие затраты, к которым никто не был готов. Гохгут Г.  переходит на работу в Киевский древесный питомник, помощником Федора Ивановича Базинера, а Университет начинает искать ему замену, приглашаются специалисты, но, увы, данное жалованье никого не устраивает и 28 сентября 1861 года Комитет предложил признать смету, в которой жалование садовника было увеличено до 750 рублей. Вот такие были последствия от неординарных решений Д.Г. Бибикова в судьбе И.Г.Гохгут. А мне думается, что после 26 лет работы ученым садовником в ботаническом саду и создания сада на пустыре и в оврагах, решение уйти было не простым и, наверное, горьким. Не менее горьким, наверное, был уход Р.Э.Траутфеттера, так как его истинный уход был связан с теми же фактами.

Целью создания древесного питомника в Киеве было   развитие садоводства,акклиматизация и распространение полезных плодовых, ягодных, декоративных и овощных культур. Царское Правительство со времен Петра Первого уделяло большое внимание этому вопросу. Так для разведения садов отводились общественные земли без всякого платежа в казну или сельскому обществу. Эта практика продолжалась и при Николае I. Важнейшую роль в развитии садоводства дореволюционной России сыграли ученые-ботаники, агрономы, специалисты в области садоводства и плодоводства, такие как Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1834), лучший агроном XVIII века; Христиан Христианович Стевен (1781–1863)- ботаник и энтомолог, организатор и директор (1812–1824) Никитского ботанического сада; Николай Иванович Железнов (1816–1877), ботаник и агроном, академик по прикладной ботанике императорской Академии наук, первый директор Петровской земледельческой и лесной академии; Эдуард Людвигович Регель (1815–1892), ботаник и садовод, директор Ботанического сада в Петербурге. Садоводство – агрономия – это были важнейшие научно-практические аспекты жизни общества в 19 веке.

При древесном питомнике, по инициативе Федора Ивановича была создана помологическая станция. Помоло́гия (от лат. pomum — «плод» и «…логия») — научная дисциплина в агрономии, которая занимается изучением сортов плодовых и ягодных растений, сортоведением. Большая работа по этим вопросам проводилась в ботаническом саду, и, конечно же, у И.Г.Гохгут в этой сфере были накоплены и знания, и опыт. Федор Иванович уходит из жизни очень рано, а заведующим древесным питомником и помологической станцией становится И.Г.Гохгут, который работает до своей смерти на этой должности, а сам древесный питомник в 1869 году покупает Владимир Афанасьвич Караваев – врач, профессор университета Св. Владимира.  Деятельность И.Г.Гохгут в древесном питомнике мной не изучена, но я не сомневаюсь, что были его труды по вопросам садоводства, так как он до дня свой смерти трудится на этой ниве и у него были накоплены знания и опыт.

Получая справки из архивов Киева часто о звании И.Г. Гохгут было сказано – учитель немецкого языка. Что вызвало сомнение у моих родственников – один ли это человек? Один – сейчас это подтверждено материалами архива.  И. Г. Гохгут занимался преподавательской работой, сдав экзамены на звание учителя немецкого языка, и был внештатным учителем во 2-ой Киевской гимназии. Вот такая записка к управляющему Киевским учебным округом хранится в Киевском историческом архиве: «Находящийся, при университетском ботаническом саде Гессенский подданный Генрих Гохгут по прошению был допущен к испытанию на Философском факультете на звание учителя немецкого языка в гимназии и признан достойным этого звания. На основании чего Совет Университета Святого Владимира покорнейше просит о выдаче И.Г. Гохгут свидетельства на звание учителя немецкого языка». Без соответствующей защиты о знаниях до преподавательской работы не допускают. Интересны акты испытания на звание учителя (экзамены):
-Немецкая грамматика – очень хорошо
-Литература — очень хорошо.
-Перевод с русского на немецкий и перевод с немецкого на русский – хорошо.
- Математика (извлечение кубических корней, деление дробей и т.д.) — очень хорошо.
-История — хорошо.
-География- очень хорошо.
28 апреля 1845 года И.Г. Гохгут читал лекцию, и чтение лекции признано хорошим.
И потому в адрес-календаре г. Киева за 1861 год запись – «2 Киевская гимназия — сверхштатный учитель немецкого языка Генрих Иванович Гохгут». И как только не называли учителя Гохгут: Андрей Иванович, Генрих Иванович, Иоганн Генрих прямо как в поговорке: «Хоть горшком назови, только в печь не толкай».    Истинное имя все же на его книге о жуках: «J.G  Hochhuth»  , исходя из этого, в инициалах я ставлю И.Г.Гохгут или просто Г.Гохгут,  но полагаю, что более правильным, было б и основываясь на справку о рождении   — Иоганн Генрих Гохгут.

С 05 августа 1843 года по 09 мая 1847 года И. Г.Гохгут также исполнял обязанности ученого садовника при институте благородных девиц. Причем интересна записка – согласие на исполнение обязанностей ученого садовника института благородных девиц, которое дает Р.Э. Траутфеттер. Он пишет, что:
- Г.Гохгут обязан полный рабочий день проводить в Университетском ботаническом саду.
-Работа в институте благородных девиц не может служить причиной для неисполнения обязанностей в Университетском ботаническом саду.
- И после строительства оранжереи в Университетском саду он немедленно должен оставить работу при институте благородных девиц.
Вот так – служебные обязанности при университетском ботаническом саде, прежде всего.
В 1847 году в журнале министерства государственных имуществ была опубликована статья Генриха Гохгут «Хозяйственное обозрение Киевской губернии».  Прочитав эту статью   я  познакомилась с чрезвычайно интересным и наблюдательным человеком.  И.Г.Гохгут  был  садоводом – практиком, который видел, и изложил в своей работе ошибки крестьян    в  деле  ведения сельского хозяйства. Давал практические рекомендации к действию, а также просто  рассказал  о природе и почве Киевской губернии, о растениях и животных , о  том как устроен быт крестьян и как они ведут свое хозяйство. А потомкам оставил «невыдуманные факты» о быте украинских крестьян, которые в условиях нанешнего украинского нацианализма очень могут не понравится правителям Украины. Но это действительность.
Я  совершу краткий экскурс в эту работу, освещая те моменты, которые мне показались наиболее интересными.

О климате:«Климат зависит от географической широты и долготы места , от возвышенности,  от обилия и обширности лесо, близости и направления гор, от давления воздуха , от света и т.п вообщем в Киевской губернии, он чрезвычайно изменчив и непостоянен, нельзя положится на самые обыкновенные признаки хорошей или дурной погоды.От 3 до 8 недель постоянной засухи или беспрерывного дождя суть явления здесь  самые обыкновенные.   Бури обыкновенно продолжаются недолго; по большей части они идут с юго-запада к северо-востоку , но бури идущие с востока гораздо сильнее. (Первая буря 1843 года была 21 апреля в 10 часов вечера.  Я смотрел на это величественное зрелище из крытой галереи своего дома .Вдруг три удара молнии ,один за другим упали на землю в одном и том же месте и в одно мгновение конюшни и сараи киевских госпиталей были объяты пламенем).  При том климат мог бы считаться одним из счастливейших , без частых и сильных ветров , которые в городах становятся еще несноснее от неразлучной с ней пыли.Растительное царство страдает от этого явления………….    Весна обыкновенно  наступает в конце марта, начале апреля ; иногда в феврале можно начинать полевые и садовые  работы … Первые ночные морозы обыкновенно начинаются с 15 сентября ( с тех пор ,как я живу здесь, ни разу не заметил ночных морозов в августе , хотя они ежегодно бывают в в это время в Волынской губернии. Не берусь судить, как отличается сегодняшний климат Киевской области, так как живу совершенно в другом районе.
О растительности:»Лесом губерния изобилует: по крайне мере, в нем нигде не чувствуется недостатка; только близ городов он несколько изрежен».
О птицах: «… множество красивых птиц украшают наши леса:.певчие, кроме соловья обворожительное пение повсюду, леса наши наполнены дроздами, зябликами, коноплянками, щеглами, малиновками, реполовами и т.д.»
О пастбищах:« Луга и пастбища у нас в таком изобилии , что не надо думать ,что либо для их улучшения; всякий получает столько корма сколько ему нужно».

Из его статьи следует, что земля Киевская  имеет богатую  растительность и животный мир, есть возможности для охоты и разведения домашнего скота. А если учесть еще и что, земля необычайно плодородна, то для  крестьянина есть все условия – только трудись и будешь сыт и богат.  Но: « В Киевской  губернии только некоторые богатые помещики начинают, хотя и часто только в виде опыта ,вводить рациональное сельское хозяйствование , но крестьяне не принимают в этом ни малейшего участия. Все они обрабатывают землю, теме же  способами, как обрабатывали деды их,  и хотя в каждой деревне можно найти крестьян богатых и бедных , то различие состояния их происходит не от того ,чтобы одни из них следовали лучшей системе хозяйствования , а единственно от того , что богатый крестьянин более трудолюбив и оборотливее , а бедный не работает на своем участке земли, или , как это часто бывает отдает его более трудолюбивому , а сам не работая довольствуется тем, что тот платит ему за это».
Вот Вам и основная причина бедности крестьян в Киевской губернии, причем речь идет о «свободных» государственных крестьянах.
Г.Гохгут описывает  приемы  крестьянского земледелья. Обычно оно трехпольное -  земля делится на три части , на 1/3 которой  в сентябре высевается  рожь и пшеница, на 1/3 весной производится вспашка и засеваются   различные культуры (пшеница, гречка,пшено и т.п) , а последняя треть, как говорили крестьяне отдыхает, на этой отдыхаем ой земле пасется скот. Отклонений от такого порядка почти нет.
Причем крестьянин  совсем не производит удобрение своих земель, а навозом заполняются канавы и нередко его сбрасываются в реки , а в деревнях он  встречается огромными кучами.  Недостаток в рабочем скоте и беспечность крестьян суть ,единственные причины , что это драгоценное вещество попадает без пользы……………… Впрочем большая часть помещиков , употреблеют весь навоз от своего скота на удобрение , и стараются получить его как можно больше ;крестьянин вовсе не думает об этом , он считает потерянной  подстилку скоту ,вместо того чтобы продать ее или употребить,  как топливо. Крестьянин имеет перед своими глазами примеры  и очень хорошо знает это , и при том при всем упорствует в своей беспечности….»
О скотоводстве Г.Гохгут пишет следующее: «О лошадях своих крестьянин заботится также, как и обо всем другом … Крестьянские лошади никогда не видят овса летом, а у иных даже и зимою; у хороших хозяев   зимой дается им 10 фунтов овса с 6 фунтами соломенной сечки в день и сена сколько лошадь может съесть………….Летом, начиная с середины мая лошади остаются и день и ночь в поле,а зимой помещаются  в сараи , в которых со всех сторон дует ветер . Крестьяне никогда не дают себе труда  чистить  своих лошадей,  но летом любят их, купать». «………Рогатый скот составляет в здешней стороне основу и опру земледелию , и потому держится в большем числе , нежли лошади …….Вообще скот наш силен,поворотлив  и долговечен ,крепок телом ,легко откармливается и дает питательное и вкусное мясо………. Относительно молочности наши коровы стоят далеко ниже посредственности….» 

И неожиданный вывод : «Грубое и невнимательное обращение со здешнем скотом способствует к его укреплению и вследствие этого он менее подвержен различным заболеваниям и случайностям , чем в других странах……….»
Каков  был хозяин крестьянин ясно , но как же он жил, каков был  его быт?    Изба есть у каждого крестьянина, причем лес для строительства он получал безденежно из приписанных к селениям казенных дач, лишь предварительно  доказав,что действительно хочет и должен строится.  Строят обычно, дом невысокий , иногда с просторными чердаками.Вот так просто –докажи, что хочешь строиться и получай лес бесплатно и  строй себе дом.

Большие избы разделены на две половины  перегородкой.  В одной из них находится печь, в которой пекут хлебы и варят пищу,  а во втором находится кровать на которой обычно спит хозяйка с детьми, причем чаще всего –это единственная кровать . «….кому на ней нет места,тот может спать где ему вздумается ,овчинный тулуп служит ему постелью».
Вся мебель – это стол и лавки вокруг стола , «………..против печки делается несколько полок ,на которых ставятся горшки ,тарелки, ножи с вилками ,деревянные ложки ,штоф с водкой и решето, если к этому прибавить еще ухват и кочергу , то крестьянский кухонный снаряд будет полон.»
И. Г. Гохгут пишет,что  для крестьянина самое важное, обеспечить  пропитание и одежду для  своей семьи и заплатить  государственные подати.  Для того чтобы улучшить свое благосостояние крестьянин  должен трудится больше,чем требуется для закрытия  этих надобностей и лишь потом отдыхать.Но многие крестьяне  не придерживаются этого правила, а отдыхают больше, чем работают: «… а за чаркой вина забывают даже об еде. Однако в деревнях много крестьян, которые трудятся  для своего семейства  и положение их заметно лучше с менее трудолюбивыми. Между тем   те  едят один хлеб , у этих  на столе всегда сало; они могут перенести маленькие неудачи , не впадая в тот час в нищету , всегда имеют несколько целковых для уплаты податей и пляшут , как говорится под свою дудку . Если б  все крестьяне были таковы , что весьма возможно ,то  тогда-тогда…….»
Что можно сказать по этому поводу ? Только лишь то что  проблемы  19 и 21 века в России, на Украине ли  очень похожи. И сколько б не твердили нынешние «создатели»  Украины о том, что украинцы –  труженики, а русские ленивы и пьяницы. Жизнь и история показывает,что эти люди близнецы — братья, причем    самогон и водка- изобретение украинское. Процветало оно на Украине в ту пору «махровым цветом» — у каждого помещика есть винокурня, приносящая хорошую прибыль.Это хорошо видно по статистическим обзорам в «Хозяйственном обозрении Киевской губернии».
Иоганн Генрих Гохгут был внештатным учителем, садовником ботанического сада,помологом  и  ученым-энтомологом, причем именно , как ученый-энтомолог  он оставил после себя труды на 3 языках и известных  работ  не менее десятка. И  если в России  ( где он работал и жил ) о нем забыли, то его биографию на своем сайте разместило Вашингтноское общество естественно испытателей, там же я нашла его фотографию.
Что же это за наука – энтомология, кто такой энтомолог ? Энтомолог – это человек занимающийся исследованием насекомых-жуков. При этом вся фауна Земли равна примерно 1,5 миллионам видов живых существ, а    жуки   составляют более одной четвертой фауны. И потому они представляют огромный интерес. Жуки разнообразны по форме, величине, окраске тела, имеют множество всевозможных   дополнительных функций, природа наградила их даже крыльями, поэтому этот вид живого мира и очень интересен. Изучение жуков началось не так уж давно в 18 веках, в основной массе это были ученые – любители. Знания о жуках необходимы специалистам по защите растений, агрономам, лесоводам и многим другим специалистам и потому труд ученого энтомолога не только интересен, но и очень необходим в современном мире.  Жуки   процветают в тропиках, но и быстро приспосабливаются к жизни во всех широтах, питаясь продуктами органического происхождения. Их не нашли пока только на Антарктиде, в открытом море   и на высочайших горах выше черты вечных снегов. Многие виды жуков достигают высокой численности. Все эти факторы, обеспечивают известность жуков.
Немного о самых известных жуках: божья коровка — этого красивого жука с красными надкрыльями и черными точками   иногда называют — солнышком. В Забайкалье божья коровка имеет ярко красный цвет и очень живописна, в районе Тюменского севера она темнее меньше в габаритах (а может быть, мне это просто, кажется, ведь в детстве деревья были очень большими).   Божья коровка   повсеместный обитатель полей, лугов и садов и своим внешним видом, яркой окраской вызывает симпатию. В детстве я любила ловить ее и следить, как с моей ладони она   расправляет крылья и улетает «на небо». Но энтомологи прекрасно знают, что красота и внешнее миролюбие божьей коровки – это видимость. На самом деле божья коровка — хищник.

И еще про одного жука, которого ругают на всей территории России, но, к великому нашему счастью, он еще не адаптировался в районе крайнего Севера, хотя уже, осуществляет свою неблаговидную деятельность на Урале. В это сложно поверить, но были времена, когда о существовании этого невзрачного насекомого семейства листоедов знали лишь считанное количество энтомологов. 21 век уже стонет под игом этого страшного зверя, именуемого колорадским жуком.  Родиной колорадского жука считается запад Северной Америки, где он до возделывания картофеля жил на диких пасленовых. В 1865 году в штате Колорадо ранее безвредный листоед был отмечен на картофельных полях и сразу же произвел там большие опустошения, получив название колорадского жука. Не смотря на «заградительные» мероприятия, он поселился в России и на Украине. Я же   слышать, слышала, а видеть «этого зверя» мне не приходилась. Но однажды на Украине, будучи на даче я с ним познакомилась. И то, как этот хищник расправляется с нежными картофельными листочками, вызвало у меня «оторопь».  В этот момент я поняла, насколько актуальна и необходима обществу работа энтомолога.

Энтомология, как наука, появилась в 20 веке, до этого исследования жуков производились только любителями коллекционерами.   Коллекции жуков в 19 веке собирались по определенным видам. Так Г.Гохгут собирал, изучал, описывал в своих книгах — стафилинов и долгоносиков, барон М.Шодуар и В. Мочульский – жужелиц.

Но единственным энтомологом, официально получающим жалование в Российской Империи за свою работу в 19 веке, был   Виктор Иванович Мочульский, все остальные ж были тоже     учеными-любителями-коллекционерами. Коллекция насекомых В.И. Мочульского, собранная в Сибири, Египте, Северной и Центральной Америке составила фонды Зоологического музея Московского университета.

Коллекция жуков стафилинов моего прадеда хранилась в Киевском зоологическом музее, но в 2015 году там был пожар, и она сгорела. Часть коллекции была вывезена ы годы ВОВ в Германию.

Коллекционерами жуков были люди богатые и знаменитые, так коллекционировал жуков Петр Первый, финансист Ротшильд, великий князь Николай Романов, знаменитый писатель Набоков коллекционировал бабочек. Коллекционеры жуков — это преуспевающие бизнесмены, и представители науки.

В предисловии своей книги И.Г.Гохгут пишет: «О том, что фауна насекомых России составляет половину фауны всей Европы и, возможно, превосходит ее в богатстве, говорилось уже не один раз, и в этом сложно усомниться. При этом пройдет еще немало лет, прежде чем должным образом будут изучены обширные территории провинций России и какому-нибудь счастливцу удастся стать настоящим знатоком, исследовав все богатство материала наряду с важными трудами предшественников, используя при этом необходимые принадлежности. До тех пор каждый, кто интересуется этой темой, вносит в нее такой вклад, который ему по силам. И потому сведения о семействах местной фауны, а также об отдельных группах и родах всегда являются частью ее и иного целого, и с полным правом несут в себе одну идею: продвинуть науку в общем». («Фауна жуков стафилинов Кавказа и Закавказья» под редакцией И.Г.Гохгут, 1845 год)

У всякого коллекционера всегда есть мечта – найти редкую марку, монету времен 12 века или приобрести картину знаменитого художника. А коллекционеры жуков мечтают — найти новый вид жука и запечатлеть свое имя в официальном энтомологическом каталоге. Генрих Гохгут нашел несколько новых родов и два из них назвали — «Hochhuth» и «Hochh», так наша, не часто встречающаяся, фамилия увековечилась в названии рода жуков.

Наиболее известные работы по энтомологии И.Г.Гохгут:
- «Фауна жуков стафилинов Кавказа и Закавказья», 1845 год, издана на немецком языке, переведена на 4 языка.
- «Перечень жуков, обнаруженных в Киеве и на Волыни» ,1847 год, на немецком языке.
- «Взносы в знания о жуках-долгоносиках в России, в том числе описание новых родов и видов»,1848 год на немецком языке.
- Две работы, написанные совместно с М. Шодуаром на французском языке.
Я предполагаю, что были и другие его работы, так как все что мне удалось найти, напечатано до 1850 года. Так что впереди у меня еще, наверное, много нового об этом замечательном труженике, так как я не сомневаюсь, что он писал и о помологии, то чем он занимался всю жизнь.
Ведь главное его дело – ботанический сад, за 25 лет работы Э.Р.Траутфеттера, А.С. Роговича и Г.И. Гохгут на месте киевских городских свалок, на крутых склонах холмов вырос замечательный сад, который и сегодня, радует киевлян своими аллеями прекрасными деревьями и кустарниками. В этот сад весной ходят любоваться цветущими каштанами и кустарниками, а под сенью вековых деревьев влюбленные назначают свидания, а в жаркие летние дни импозантные старички играют в шахматы, а элегантные бабуси проводят свой досуг за беседой.

Иоганн Генрих Гохгут был истинным ученым своего времени – он преподавал немецкий язык во второй Киевской гимназии, был садовником ботанического сада, и помологом, был энтомологом, изучающим и описывающим жизнь жуков, он писал статьи на общественно-экономические темы, которые печатались в журналах России.

Наше современное понимание слова «ученый» — это человек, имеющий ученую степень, работающий в НИИ, либо в высшем учебном заведении. В энциклопедическом же понимании «ученый» — это представитель научного сообщества, чья деятельность направлена на формирование научной картины мира.  Понятие «ученый» относится к любому человеку, который расширяет знания человечества в той или иной деятельности в независимости, где он работает. Таким ученым и был мой прадед гессенский подданный, работающий в России И.Г.Гохгут.

О семье и потомках И.Г.Гохгут.

Я, Гохгут Татьяна Николаевна, родилась очень далеко от старинного города-Киева, где жили и созидали мои предки. Местечко, где я родилась находится в 400 км от китайской границы, в суровом крае, именуемом Забайкальем, на территории буддийского монастыря- Цугольского Дацана. О моей малой родине я поведаю в другом рассказе, так как эта тема очень интересна.

Детство мое было беззаботное и счастливое, родители, пережившие голод 1917, 1932 и годы войны были озабочены тем, чтобы стол ломился от различных кушаний и потому держали свое подворье, в котором были корова и свинья, куры и огород. Лето в Забайкалье короткое, но жаркое и потому, мы ребятишки два месяца проводили на реке – Онон, купались, загорали, устраивали «войны», где всегда побеждали «наши» -русские. Я же представитель немецкой фамилии в «войне» всегда должна была представлять врага. Грустно, но я особенно не обижалась и «воевала» там, где решит отряд. Меня огорчал всегда другой факт, что у нас нет родственников и мы никогда не ездили в отпуск. Причем это было по двум причинам- нельзя оставить хозяйство и ехать не к кому. «Почему у других так много родных, а у нас нет?» — я часто задавала этот вопрос отцу, на что он отвечал: «Так сложилось… многих унесла война.». Прошли годы. Жизнь ставила задачи, с которыми я успешно справлялась и уже в 1968 году я закончила строительный техникум и по направлению отправилась в г. Омск, где работала на предприятии строительной индустрии, а затем волею судьбы отправилась в район Крайнего Севера, где прожила более 40 лет. И для меня не стоял вопрос: «Кто были мои предки?» и так продолжалось до смерти отца и только когда я поняла, что дни отца сочтены я задала ему несколько вопросов о его родственниках. Короткие записи на картонке от коробки из-под макарон и рассказ о том, что дед отца сажал Киевский ботанический сад и в семье этим гордились. Вот, пожалуй, и вся информация о предках, да еще короткая информация, о том, что фамилию деда при приезде в Россию исказили и потому она уникальна.

После смерти отца мне впервые в жизни захотелось побывать в Киеве и на Украине. Мои друзья мне помогли в этом, встретили в Киеве и провезли по всей Украине.  И я приехала в ботанический сад Киева спросить: «А слышали они что-нибудь о садовнике с фамилией Гохгут?». Алла Николаевна Головченко – историк, который организовала музей ботанического сада ответила мне, что это был первый садовник, который посадил этот сад и даже железобетонный забор, ограждающий этот сад был воздвигнут во времена его работы, а царь Николай I наградил его золотой медалью «За усердие». Вот и вся информация. Дальше у меня появился интерес, и я начала делать запросы в архивы г.Киева и атаковать интернет. Постепенно у меня собралось большое количество информации, которая касалась не только моего предка, но и многих его коллег. Причем эта информация мне показалась настолько интересной, что я ей делилась со своим другом — братом профессором истории Омского университета В.М. Кадневским, который просто заставил меня написать книгу о моем прадеде и его сослуживцах.

Книга издана и её можно купить в интернете. Но…  время идет и появляются новые сведения о потомках и коллегах И.Г. Гохгут, информация становится более обширной, хотя темных пятен очень много. И поэтому для МЕМО- клуба я решила несколько переработать весь материал, что-то убрала, что-то добавила.

Очень хочется составить родословную нашего, как оказалось, очень большого клана, проживающего сегодня как на Украине и в России, так и в Германии. Связь с немецкими родственниками у моей тети Ольги Александровны Гохгут была до Великой Отечественной войны и даже в годы войны на Украину приходили посылки из Германии и офицер немецкой армии разыскал их и приезжал, неизвестно через какие трудности ему пришлось пройти, но навестил женщину с двумя маленькими детьми в 1942 году. Тогда у наших предков хватало воспитания и ума не воевать с родными по крови людьми, а помогать насколько это было возможно. Как грустно, что нынче с родственниками из Украины мы не нашли общего языка и общение прекратилось.

Я четко понимаю, изучив историю этих мест, что Украина выдуманное государство, созданное чтобы разделить два братских народа и Киев город русский, русский и еще раз русский, так было сказано еще в 19 веке и очень жаль, что интриги англосаксов удались.

Как бы мне сейчас мне бы очень хотелось продолжить работы в Киевских архивах, погулять по улицам этого удивительно прекрасного города, харизму и прелесть которого я ощутила только во второй свой приезд. Но, увы сделать это гражданке России почти невозможно.

При этом убеждаюсь многократно, чтобы почувствовать обаяние любого города нужно знать его историю и тогда перед тобой возникают люди и судьбы, и места, по которым ты передвигаешься – это история. Ты тогда ходишь по местам, где гуляли М.Булгаков и К.Паустовский будучи гимназистами, а на Владимирской жил вечно голодный «двоечник» А. Вертинский.  И на Андреевском спуске ты кожей чувствуешь события романа «Белая гвардия» М. Булгакова, и каждый экспонат в его музее тебе хочется увидеть и даже потрогать (что запрещено) со всех сторон, и ты не можешь выйти из этого музея несколько часов.  И безусловно, идешь ты по Бибиковскому бульвару, а не по бульвару имени «вурдалака» Тараса Григорьевича и перед тобой всплывают слова К. Паустовского: «На Бибиковском бульваре распускались клейкие пирамидальные тополя. Они наполняли окрестные улицы запахом ладана. Каштаны выбрасывали первые листья — прозрачные, измятые, покрытые рыжеватым пухом. Когда на каштанах расцветали желтые и розовые свечи, весна достигала разгара. Из вековых садов вливались в улицы волны прохлады, сыроватое дыхание молодой травы, шум недавно распустившихся листьев. Гусеницы ползали по тротуарам даже на Крещатике. Ветер сдувал в кучи высохшие лепестки. Майские жуки и бабочки залетали в вагоны трамваев. По ночам в палисадниках пели соловьи. Тополевый пух, как черноморская пена, накатывался прибоем на панели. По краям мостовых желтели одуванчики. Над открытыми настежь окнами кондитерской и кофеен натягивали полосатые тенты от солнца. Сирень, обрызганная водой, стояла на ресторанных столиках. Молодые киевлянки искали в гроздьях сирени цветы из пяти лепестков. Их лица под соломенными летними шляпками приобретали желтоватый матовый цвет. Наступало время киевских садов… Больше всего я любил Мариинский парк в Липках около дворца. Он нависал над Днепром. Стены лиловой и белой сирени высотой в три человеческих роста звенели и качались от множества пчел. Среди лужаек били фонтаны. Широкий пояс садов тянулся над красными глинистыми обрывами Днепра: Мариинский и Дворцовый парки, Царский и Купеческий сады. Из Купеческого сада открывался прославленный вид на Подол. Киевляне очень гордились этим видом. В Купеческом саду все лето играл симфонический оркестр. Ничто не мешало слушать музыку, кроме протяжных пароходных гудков, доносившихся с Днепра. Последним садом на днепровском берегу была Владимирская горка. Там стоял памятник князю Владимиру с большим бронзовым крестом в руке. В крест ввинтили электрические лампочки. По вечерам их зажигали, и огненный крест висел высоко в небе над киевскими кручами.» По улице И.Франко в доме № 33 рядом с Владимировским собором жил Константин Паустовский. А на Бибиковском бульваре были посажены каштаны (почти уверена, что моим прадедом и этому есть основания), но в угоду Николаю I, были вырваны и посажены пирамидальные тополя. Ну и что? Тополя тоже прекрасны… хотя сегодня они сильно не ухожены.
<И дальше — по Бибиковскому бульвару до Владимирского собора, в котором прекрасные библейские сюжеты созданы мастерами русской живописи Васнецовым и Врубелем. А напротив собора разными оттенками зеленого цвета переливается ботанический сад и около собора спускаешься вниз по улице И.Франко или бывшей Афанасьевской, она же Нестеровская. Улица эта идет до пересечения с улицей Б.Хмельницкого, которая в конце 19 века носила имя Ивана Ивановича Фудуклея. Имя, которого у тебя вызывает уважение, и ты невольно переносишься в 19 век. Хочу в 19 век! Не потому, что там жизнь была дешевле и проще, а работать нужно было меньше. Как бы не так – работать там было нужно больше, булочка с маслом она никогда не бывает дешевой. А потому что хочется быть современником Пушкина и Лермонтова, Тургенева и Достоевского, Н.Н. Муравьевого — Амурского, И.Ф.Крузенштерна и   А.Ф. Миденндорфа.

Хотя и сегодня мы живем в очень замечательное время – время становления Великой России – она будет, я в этом уже не сомневаюсь! Много крика, а поезд идет и под руководством Владимира Владимировича Путина уже создана и вооружена армия и флот и лучшие в мире русские воины великолепны. Прекрасно что армия больная «дедовщиной» еще 20 лет тому назад стала очень вежливой и патриотичной. И сейчас строятся гиганты-заводы нефтехимии и заводы по производству самолетов и вертолетов, и наша вакцина от ковид-19 – лучшая в мире.  Я русский человек, хотя и с немецко-польскими корнями и я люблю Россию.   И я перемещаюсь по улице русского города Киева, хотя это многим не понравится, но это так, Киев город русский, русский и еще русский.  Иду я по улице имени И.Франко к Золотым воротам и останавливаюсь около дома под номером 5.  К сожалению, у меня нет никакой информации о том, как выглядел этот дом в 19 веке, но я могу лишь предположить, что на этом месте стоял дом, в котором жила семья учителя немецкого языка 2-гимназии и садовника ботанического сада Киевского университета св. Владимира И.Г.Гохгут. Могу предположить, что это такой же дом как на фото крайний слева, кстати во дворе дома №5 есть нечто похожее. По информации адрес-календарей г.Киева за 1887,1888 и 1891 годы — Ольга Генриховна Гохгут –младшая дочь Генриха Гохгут- классная дама в Киевском Лютеранском церковном училище (для лиц обоего пола) проживала именно на ул.Афанасьевской 5. Могу предположить, что жила она в доме, построенном отцом, так как семья была у И.Г.Гохгут большая, а земля в этом районе в то время была дешевой, место недалеко от ботанического сада.  А дом для его большой семьи был просто необходим в семье было 9, а может и больше детей. Да и мой отец этот район Киева знал очень хорошо, иногда удивляя, рассказчика о городе Киеве какой-либо корректировкой типа: «А в том месте был мосток и в нем двух дощечек не хватало». Но, увы, ничего не рассказывал о родственниках.

Первый брак у Генриха Гохгут, был заключен в Кременце   по большой любви, а как могло быть иначе, между людьми разного вероисповедания. Жену звали – Александра Ивановна (фамилия?) — православная, могу предположить, что русская по национальности.

В этом браке родилось шестеро детей, из которых четверо умерли в детском возрасте. Крещены дети от этого гражданского брака были в Трехсвятительской (Васильевской) церкви Старокиевского участка г.Киева.  Александра Ивановна умерла очень рано, оставив   дочерей – Софью (1846г.) и Людмилу (1850 года).

После смерти жены- Александры Ивановны, Генрих Гохгут 1 января 1854 года женится на вдове Марии (Александре) Экарт (урожденной Шнее-23 лет), брак был зарегистрирован в Лютеранской кирхе г.Киева.

В этом браке родилось семеро детей, и они были крещены тоже в Лютеранской кирхе г.Киева:
Августа Катарина (21.11.1854г.),
Рудольф Генрих (11.05.1857г.),
Мария (19.07.1860-15.12.1891г.),
Вельямина (25.04.1862г.),
Ольга Лаура? (23.06.1864г)
Александр Фердинанд (4.10.1867 -1935г.г.),
Филипп Адольф (29.07.1870).
Вот такая «лесенка» детей, которые рождались каждые три года. О судьбах сыновей и дочерей И.Г.Гохгут известно очень немного, не смотря на мои многочисленные запросы. Но могу точно сказать, что потомки семьи Гохгут жили в Российской империи от Одессы и до Харбина, а некоторые из них были Гессенскими подданными вплоть до революции.

От первого брака у Генриха были две дочери, а вот сколько детей было у Марии ясности нет. Но вместе с тем, несколько лет назад меня нашла из Германии Александра Нойске, которая также как и я занимается генеалогическими вопросами и она очень мне помогла со справкой о родителях И.Г.Гохгут, но тут же у меня появился вопрос о том, так как у Марии был  сын 1852 года рождения, то есть до брака с Генрихом и он носил фамилию Гохгут (Hochhuth) и звали его Александр Генрих и родился он в Киеве. Возможно, это был добрачный ребенок, возможно сын Марии был усыновлен И.Г.Гохгут.  По специальности он был видимо техником — слесарем иного перевода слова «Schlosser» я не нашла. Жил в Берлине, женат был на Агнесе Фиштнер.  К горькому сожалению, я не взяла почтового адреса Александры, а по электронному адресу у нас переписка прекратилась. Впрочем, не смотря ни что, я продолжаю отправлять периодически письма, но ответов нет… Именно в ее сведениях я нашла «дядю Вилли», возможно это тот дядя, о котором рассказывала Ольга Александровна Гохгут (моя тетя) мои двоюродным сестрам -Анне и Людмиле. И хотя посылки из Германии присылать дядя Вилли не мог, так как его уже не было в живых в 1920 году, но можно предположить, что у него были сыновья, которые не забывали о существовании родственников в России.

Однако возвращаемся в Киев середины 19 века. Город в ту пору развивался очень стремительно и его часто именовали уже третей столицей Российской империи. Действительно открытие университета, внимание и любовь императора Николая I к Киеву благотворно отразилось на развитии города. В 1847 году во время контрактов город был очень явно еще польским и дорогим: «…Киевскую дороговизну мне пришлось испытать и на себе. Мне суточных на содержание назначено было 1 рубль. В дороге и других городах это было достаточно за глаза, но в Киеве не знакомому с тамошними ценами и обычаями при 1 рубле в сутки можно было остаться без квартиры и голодать. Все гостиницы от первоклассных до последних, все постоялые дворы были битком набиты, вся прислуга и обитатели гостиниц говорили почти все по-польски, вывески сплошь были написаны тоже по-польски.» Триста лет польского владения Киевом были тогда еще на лицо.  Киев в ту пору еще был городом польской культуры, но даже тогда это был православный центр России. «Но у Киева было и его главное и важнейшее предназначение — религиозный и духовный центр Российской империи. Митрополия уже давно была перенесена в Москву, но Киев по-прежнему привлекал десятки тысяч паломников каждый год. Город был Меккой православных христиан, поражал своим обилием церквей, монастырей, но самыми главными святынями православия по праву считались Киево-Печерская лавра и Софиевский собор. В лавре находилось большее количество мощей святых, чем в любом другом храме в мире, мироточивые главы. Но жемчужиной Киево-Печерской лавры и всего киевского зодчества был Успенский собор, именно с него подавляющее большинство паломников начинало знакомство с достопримечательностями Киева. Рядовому провинциальному жителю Российской империи на всю жизнь запоминался величественный город на горах.» (Из воспоминаний купца Кабештова).

Население города уже в 1874 году увеличилось по сравнению с 1840 годом почти втрое. Город был молодежным- средний возраст жителя был в ту пору 26.5 лет. Город заполнился переселенцами разного рода занятий, и они селились: купцы на Подоле, где проводились ярмарки, администрация и богатый люд в Липках, а все прочие в долине реки Лыбеди. На улицах города звучало  4 языка: русский (45.7%), польский (7.5%), немецкий (2.1%), малороссийским наречием пользовался в основном крестьянский люд (30.2%). Так подсчитал Иван Пантюхов, который пересчитал в Киеве все кабаки, и все дворы и все что можно было подвергнуть просчету.

Николай I почти ежегодно посещал Киев и вот как писал один из старожилов о его посещении: «…Государь прохаживался по верхней аллее Царского сада. В то время около него не было ни охраны, ни стражи. Царь свободно ходил среди народа, называя нас своими детьми ему нравилось, когда мы в свою очередь называли его отцом. Такое благо приобретается, на мой взгляд, взаимной искренней любовью Царя с народом. Не скрою, что он был суров, но вместе с тем добр, справедлив и незлопамятен».

28 сентября 1853 года в новом парке, На Владимирской горке торжественно был открыт памятник князю Владимиру, который крестил киевлян в Днепре. Величественную фигуру князя отлил профессор Петр Клодт, автор знаменитых лошадей на Аничковом мосту в Санкт-Петербурге. Высокий 20-метровый постамент спроектировал архитектор А.Тон. С тех пор это место называется Киевской горкой. В «Белой гвардии» М.Булгаков красноречиво описывает, как каждую ночь в руках князя Владимира сиял крест, являясь маяком для лодок и пароходов на Днепре. А теперь ухитрились повесить на этот памятник в Киеве флаг геев. Как мерзко!

Активно строился город: было построено красное здание университета Святого Владимира, цепной мост через Днепр, здание первой гимназии. Для привлечения деловых людей, открывающих свое дело в Киеве, бизнес указом Николая I был освобожден от налогов.   В годы его царствования были изданы 4 тома «Памятников политической и церковной истории Юго-Западного края в 15-18 веках», «Малороссийская летопись», а также при университете был учрежден исторический архив. Были отреставрированы и возобновлены старые фрески в Софии Киевской, и как бы сегодня не критиковали эти работы, фрески были сохранены для нашего поколения. Причем официальная церковь была против их восстановления, так как святые изображены с двуперстным сложением рук, на что государь сказал Киевскому Владыке: «…я, владыка, не смотрю, как молятся, лишь бы молились. Ты любишь старину, и я ее люблю. Теперь в Европе дорожат малейшей старинной вещью…»

       Будучи набожным человеком, государь Николай Павлович во время всех своих посещении непременно молился в Лавре или Софии, посещал другие святыни, одаривал храмы иконами, утварью. Он никогда не покидал Киев без благословения высшего духовенства, исповедовался и причащался у архиереев.

В это время в России развивается новая часть городских жителей, которую начинают именовать интеллигенцией. Именно к этой части населения относятся преподаватели, профессора и другие работники Киевского университета. В соответствии со словарём С.И.Ожегова: «Интеллигенция — это люди умственного труда, обладающие образованием и специальными знаниями в различных областях науки, техники и культуры, общественный слой людей, занимающихся таким трудом».  Я пыталась найти в интернете мемуары простой русской интеллигенции, но увы… видимо советская власть потрудилась в этой области очень славно – найти мне удалось очень мало чего. Да и понятно, если о жизни дворян можно прочитать в мемуарах людей, покинувших Россию и имеющих материальные средства и работу за рубежом, то большая часть интеллигенции не имела возможность выехать и была уничтожена если не в 1917, то 1937 году. И сколько нелестных эпитетов получила русская интеллигенция…, и именно её потомков преследовала советская власть.  И в основном потому что  именно интеллигенция оказала сопротивление большевицкому режиму Один из высших руководителей ВЧК – Мартин Лацис (он же Ян Судрабс) охарактеризовал противников советской власти весьма точно: «Юнкера, офицеры старого времени, учителя, студенчество и вся учащаяся молодежь… они-то и составляли боевые соединения наших противников, из нее-то и состояли белогвардейские полки … Белая гвардия состояла из учащейся молодежи, офицеров, учительства, лиц свободных профессий и прочих мелкобуржуазных элементов». Именно эти люди описаны в «Белой гвардии» у Булгакова. Если к этому добавить казаков – это и будет Белогвардейская армия в полном составе. В сражениях Гражданской войны, а также от голода, эпидемий и каторги погибла примерно треть образованных людей. Еще треть эмигрировала или осталась на территориях, насильственно отторгнутых от России. К концу войны население интеллектуального центра страны – Петрограда – сократилось в три раза, а население Москвы – в два раза.

Русский интеллигент 19 века, к которому я отношу своего прадеда И.Г. Гохгут, был сродни по воспитанию с дворянином и аристократом, с одним существенным отличием – деньги он зарабатывал умственным трудом, хотя многие дворяне также зарабатывали себе на хлеб. Внешний вид, стиль жизни несли на себе определенную культуру и ориентирован настоящий интеллигент был не на высокие заработки – деньги, деньги и еще раз деньги, а на некий идеал, на высокий моральный облик – это независимость, храбрость, благородство, а в нашем случае это еще и честное отношение к труду. Показывать обиду, несдержанность, быть предельно вежливым в любых условиях и в любом случае – это признак дурного воспитания. Высшей гордостью для моего отца было умение держать себя, когда тебя оскорбляют, не предпринимать ничего и только очень спокойным вежливым тоном   сказать обидчику несколько «убийственных» фраз не показав себя, что тебя это задело. К горькому сожалению, меня он этому не научил, я шла по жизни по правилам матушки, которая была из казачек, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет» и резкого слова не чурается.

Именно от деда у моего отца было серьезное правило – держать слово, если пообещал – выполни, хотя у многих правило иное: «Всей правдой не проживешь!». В родительской семье я поняла, что люди из разных слоев общество не должны быть вместе. Хотя…возможно все зависит от личных качеств человека. Но в 19 веке нарушить слово — это значит погубить свою репутацию. Было слово купца, было слово дворянина, и было слово воспитателя. Рассказывают такой случай, что адмирал И.Ф.Крузенштерн, будучи директором морского корпуса своим питомцам заявил, что простит любое прегрешение, если кадет явится с повинной. И кадеты приходили и признавались адмиралу во многих своих грехах. Однажды кадет признался в очень серьезном проступке, и его батальонный командир настаивал на наказании. Но, Крузенштерн был неумолим: «Я дал слово, что наказания не будет и слово сдержу! Я доложу государю, что дал слово! Пусть взыскивает с меня!». Провинность видимо была очень серьезной раз дело могло рассматриваться у Государя, но… слово было дано.

Воспитание в семье было конечно патриархальным. Во главе семьи был отец, согласно этикету, он держался в некем почитаем отдалении и в доме у него было свое помещение, именуемое кабинетом.  Поскольку хозяин дома работал и дома тоже, писал статьи, работал с микроскопом описывая любимых жуков, писал статьи на хозяйственные темы, готовился к занятиям в гимназии, то кабинет ему был просто необходим, необходимы были детские комнаты и комнаты для помощников по дому, ведь у немцев не принято было чтобы кухарка и кучер спали на полу в кухне, то дом у Генриха Гохгут был немаленький, хотя, и  не богатый.

Приходили ли дети по утрам целовать руку – не известно. Но отец был главой и кормильцем семьи, а мать была домохозяйкой. Дела вне дома — это мужская обязанность, в доме все дела женские.  Жизнь женщины подчинялась правилу трех «К»- «Kinder, Kuche, Kircht» — «Дети, Кухня, Церковь» и выйти из этого было невозможно, да и вряд ли к этому стремились с таким составом семьи и условиях жизни.

В семье был высокий уровень требовательности и с детьми были строги – это однозначно. Как можно иначе в семье с 10 детьми. Самые маленькие были на попечении няни, а детей постарше готовили к поступлению гимназию: они должны были читать и писать, знать азы арифметики и нескольких языков. В семье говорили на немецком, на улице русском и малороссийском диалекте, называемым сегодня украинским языком, но нужно было знать еще и французский – язык дворян того времени. Думаю, что в доме тоже были у каждого определенные обязанности, выполнение которых было строго регламентировано, а неисполнение их было наказуемо. За столом собиралась большая семья – уже в 1862 году – это шестеро детей и не менее троих взрослых и перед обедом дети читали «Отче наш» по очереди, а возможно и иногда стихи.

И.Г.Гохгут был воспитан христианином и был прихожанином лютеранской кирхи Святой Екатерины в Киеве. И я полагаю, что каждое воскресенье семья отправлялась в церковь.

Каков был быт в 19 веке такой большой семьей? Ведь за двадцатый век кардинально изменился уровень жизни людей. Изменились орудия и способы труда, я даже представить себе не могу как можно жить без газа и электричества, как готовить, а готовить нужно было много, как стирать и хранить продукты. Везде нужно было много работать, ухаживать за маленькими детьми и их учить.  Сейчас наша жизнь совершенно другая: у нас автомобили и электричество, кухонные помощники, стиральные машины и холодильники, а у них в 19 веке еще даже керосинок еще не было. Сегодня к нашим услугам школы и детские сады, а какой «гвалт» по поводу дистанционного обучения в связи с пандемией. Мало кто отваживается обзаводиться сегодня большими семьями, разве что глубоко верующие.

И была еще одна большая беда для семей – это высокая смертность детей, высокая рождаемость и просто чудовищная смертность. Для любой матери и отца похороны дитя – это горе, это -трагедия. И в первом браке у И.Г.Гохгут умерло пятеро детей. Вторая жена и мать Мария-Александра видимо была очень хорошей и чистоплотной женой и маленьких детей они не хоронили. Хотя в городе постоянно свирепствовали эпидемии.

Сам хозяин семьи Иоганн Генрих из жизни ушел очень рано, оставив семерых детей в возрасте от 4 до 18 лет. Смерть была от холеры во время эпидемии 1872 года, когда в Киеве эта болезнь ежедневно уносила до 140 человек. Как и кто помогал воспитывать детей вдове не известно, хотя понятно, что богатств он не оставил и семье пришлось нелегко.

Когда ушла из жизни Мария-Александра не известно – метрические книги лютеранской церкви Киева частично были утрачены во время Великой Отечественной войны.

Этот очерк является исследовательской работой, которая началась с того, что я заинтересовалась своей родословной – кто и откуда были те люди, которые являются моими предками. Чем они занимались, рядом с кем жили и работали, что происходило в то время? В нашей семье нечасто звучали имена родных, но о прадеде мой отец говорил с гордостью, что он был ученый и сажал Киевский ботанический сад – и ничего больше…. От этого я начала свои поиски.

Мы живем каждый в свое время, в свой отпущенный Богом срок и действуем в соответствии с тем, что для нас представляет ценность. Очень много произошло в России перемен за прошедшее два века, много лжи в советское время, много происходит и сейчас непонятного, но Россия идет вперед и как бы не критиковали я верю в светлое будущее.

А время нам неподвластно и неумолимо движется вперед.

«Река времен в своем стремлении
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей
А если, что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы»
М. Державин

И все же, остается то, что выдерживает испытание на прочность — это дела добрые и важные. И в сегодняшнем большом информационном мире, хочется говорить о людях, которые работали-служили не только ради славы и денег и оставили после себя труды, которые и сегодня используются специалистами, которые вырастили замечательные сады и собрали замечательные коллекции и гербарии, которые исследовали земли Сибири рискуя жизнью.

Использованная литература:
1.Киевский университет св. Владимира // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах . — СПб., 1890—1907.
2.Университет//Словарь «Киев. Справочник» 1985
3.Владимирский-Буданов М. Ф. История Императорского Университета Св. Владимира / по поручению Совета Ун-та Св. Владимира. Т. 1. Университет Св. Владимира в царствование Императора Николая Павловича. — Киев: Тип. Имп. ун-та Св. Владимира, 1884. — 674 с.
4.Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского университета Св. Владимира (1834—1884) / Составлен и издан под ред. В. С. Иконникова. — Киев: В типогр. Имп. ун-та Св. Владимира, 1884. — 816 с.
5.Шульгин В. История Университета св.Владимира-Спб.,1860-210с.
6 Г.Гохгут . Фауна жуков стафилинов Кавказа и Закавказья. -Киев: В типогр. Имп. ун-та Св. Владимира, 1848. — 582 с..
7Г.Гохгут. Хозяйственное обозрение  Киевской губернии.// Журнал Министерства государственных имуществ-1847,-№6-с.   //.
8. А.С. Рогович. Историческая записка о ботаническом саде Университета Св. Владимира //Известия Императорского университета Св.Владимира -Киев: В типогр. Имп. ун-та Св. Владимира, 1864//
9. Википедия онлайн-справочник — свободная энциклопедия.( Электронный ресурс) WWW.RU.WIKIPEDIA.ORG

10. Пучкова Я.С. Андрижиевский Антон Лукьянович.

11.С.В.Шевчук. Рудольф Эрнестович Траутфеттер – ботаник, знаток флоры России.

12. Викентий Вересаев. В студенческие годы.

13.С.В.Оболенска.Германия глазами русских военных путешественников 1813 года.

14. Александр Анисимов. Николай Пкрвый и Киев.

15. Перевезенцев С.В. ,Воронин В.Е. Николай 1 Александрович(25.06.1796-18.02.1855)

16. Широкорад А . Россия и Украина. Когда заговорят пушки…….

17. Д.М. Доброчаева, А.П.Ильинска, М.В. Шевера Афанасий Семенович Рогович

18. В.И.Мельник, И.К.Кудренко . К 200-летию знаменитого ботаника Е.Р. Траутфеттера.