22. Наперекор судьбе. Часть 2

                                                                                ***

Больше всего мне было противно мыть и одевать, это ничтожество, но компенсацией моих проблем, было то, что я, постепенно проходила все этапы устройства на работу. Уже дошло до военной комиссии, где меня чуть не забраковали. Женщина врач пристала ко мне с вопросом, падала ли я в обморок, видимо моя худоба и бледность ее озадачили. В своей поликлинике, я попросила терапевта, чтобы она не отмечала в моей справке, что у меня аллергия на лекарства и прививки, поэтому, в справке ничего такого не было. Но, эта врач не верила, что я, ни разу не падала в обморок. Тогда я сказала ей, что когда была беременная, то как-то закружилась голова, но сознание не теряла. Она несказанно этому обрадовалась и заявила, что это и есть обморок, и поэтому у меня проблема в прохождении комиссии. Она направила меня на энцефалограмму головного мозга, где выявили дистонию сосудов. Проблема решилась хорошим коньяком и конфетами: деньги на них дала мама. Но врач предупредила меня, что если я захочу стать офицером, то у меня будут проблемы в прохождении комиссии.

На этой комиссии, я познакомилась с Диной Давыдовой. Она устраивалась на службу, в то же самое отделение милиции, куда и я, но инспектором по делам несовершеннолетних. Ей, на тот момент было 20 лет. Вместе проходить комиссию было веселее, и пока мы пробивались через все препятствия, которые устраивали нам военные врачи — сдружились.

                                                                               ***

16 августа Ленка Гутылина родила мальчика и назвала его Алексеем. Через некоторое время, я стала его крестной мамой. Меня поразило, что у Ленки, сын родился с карими глазами, а мой с голубыми глазами, как во сне, который мне снился, когда я училась в школе. Получается, что это был пророческий сон, и моя судьба была уже предрешена, что выйду за муж за того, от кого у меня родится такой ребенок. Выйдя замуж за человека с карими глазами, я бы и родила другого первенца, так как черный цвет доминирует над белым.

Как только я вернулась жить в Химки, первым делом навестила Люсю. У Люси произошли глобальные перемены: к ней приехал жить ее отец. Люся жаловалась мне, что он продал свою квартиру и переехал к ним, так как жить ему больше негде. Я тогда подумала, что она говорит не свои мысли, а Васи, которому не понравился, неожиданный переезд в их квартиру ее отца. А еще я подумала, что не все так плохо у нее, раз отец рядом, но она пока этого не понимает:  Вася ее будет гораздо скромнее вести себя при ее отце. Еще была у нее новость: у них — в этой коммуналке, в которой они жили, теперь две комнаты, а еще очень скоро будет и третья, и тогда они получат трех комнатную квартиру в полное свое распоряжение.

                                                                                ***

К Люсе в гости не часто приходилось ходить, и я познакомилась с семейной парой из ее же дома. Эта семейная пара была глубоко верующая. Они постоянно ходили в церковь. Я начала интересоваться христианской верой, а они мне охотно рассказывали о ней, но в чем-то не совсем я была согласна с ними, но не спорила об этом.

Я не согласна была в том, что их батюшка велел убрать им телевизор из квартиры, так как это от бесов. Я считала, что во времена, когда писались законы Божьи, телевизоров не было, поэтому, считать, что телевизор от бесов, это отсебятина. По телевизору показывают много интересных передач, например познавательные фильмы про животных, а так же мультфильмы для детей. Остальное можно просто не смотреть. Я не согласна была с тем, чтобы в наш электронный век, верующие обязаны  опускаться до средневековья.

Так же он велел им избавиться их от собаки (породы лабрадор), потому что собак не велено держать в квартире. Они ее вывезли в лес и привязали к дереву. Мне было жалко бедное животное, которое ни в чем не виновато. Это как-то не по-христиански. Привязав пса к дереву, они обрекли его на гибель, не дав ему шанс выжить: лучше бы пристроили кому-нибудь.

Со своей стороны, я рассказала им только то, что квартира, в которой я живу — не хорошая, и что в ней происходят разные вещи, который меня пугают.

Они спросили меня, когда я последний раз исповедовалась. Я честно призналась, что никогда. Они предложили мне сходить на общую исповедь.

На исповеди, батюшка спросил меня, делала ли я аборты? Я ответила, что был выкидыш. Он сказал, что это грех и прочел надо мной молитву. Домой я шла умиротворенная: мне было легко, как будто с души спала тяжесть. Мои новые знакомые, после исповеди, подарили мне икону Киприяна и Иустины. Они сказали, что икона от злых духов.

Примерно в это же время началось восстановление храма Космы и Дамиана, который был расположен недалеко от дома, где я жила. Этим начал заниматься молодой отец Сергий. Мои знакомые пригласили меня поучаствовать в уборке и очистке храма. Я согласилась. Я считала, что это дело благое, поучаствовать в таком мероприятии, и, впервые за долгое время, попросила мужа побыть с сыном пару часов, рассказав ему, что иду принимать участие в восстановлении храма.

В храме, забравшись на лестницу, я работала над верхней частью стены. Не прошло и двадцати минут, как у входа в помещение храма возникла свекровь. Она встала там, уперев руки в бока.

- Тамара, как тебе не стыдно? Тебе ребенок вообще не нужен? Совести у тебя нет, а ну быстро домой к ребенку! – разоралась она, а я, молча, слезла с лестницы, вышла на улицу и пошла домой. Мне стало стыдно, что она начала орать на меня при верующих и при батюшке.

Свекровь догнала меня:

- Тебе уже мать твоя обзвонилась, иди и позвони ей.

Дома, я позвонила маме. Мама была очень взволнована. Она сообщила, что ей позвонили Юра и его мать, и сказали, что я ушла в монастырь и стала монашкой. Я ее успокоила, заверив, что это не так.

Что-либо говорить свекрови и мужу об их наглой лжи моей матери, я не стала: смысла не было спорить с невеждами.

Так закончилось мое короткое знакомство с этой верующей семьей.

                                                                                ***  

В сентябре 1993 года я вышла на работу в ОВД «Богородское» помощником следователя — на испытательный срок. Так как в следственном отделении, должность младшего следователя была уже занята, меня взяли помощником, но числилась я все же, в роте. Дина вышла на работу одновременно со мной.

Моя работа заключалась в изъятии и получении из разных организаций документов: медицинских карт, справок, выписок, приговоров и прочих, но не все получалось сразу хорошо. Однажды меня послали за справкой в морг при городской больнице №33, которая находится в Сокольниках. В морг зайти я так и не смогла. Дело в том, что чтобы пройти в канцелярию морга, надо идти мимо покойников, которые находились на каталках в длинном узком коридоре, причем по всему помещению чувствовалось амбре формалина. В результате, я выбежала оттуда сразу — бледная как покойник, об каталку которого я споткнулась, не успев сразу понять, что это такое. Сидящие в зале посетители, успокоили меня и сказали, что бояться надо живых, а не мертвых, а патологоанатом, безразлично заявил, что справку мне не вынесет, и мне по любому надо идти за ней самой. Я позвонила начальнику следствия Ирине Ивановне и сообщила ей, что в морг пройти не смогла. В отделение возвращалась в расстроенных чувствах, что теперь не прошла стажировку, и меня уволят, но как только переступила порог кабинета Ирины Ивановны, меня встретил дружный хохот моих сотрудников, находящихся там. Мне сообщили, что это была проверка. Если бы я прошла в морг, то всегда б ездила за этими справками, а так, даже не все опера могут туда заходить. Но это была просто проверка, а шутка над новичками была еще впереди.

Мы все находились в кабинете Ирины Ивановны, когда она спросила, чья очередь звонить в зоопарк. Все как-то начали опускать головы и отнекиваться, а младший следователь Вика, кивнула на меня:

- Да вон новенькую попросите.

Все обернулись ко мне. Я ничего не понимала, что такого страшного в этом зоопарке, но подошла к Ирине Ивановне, а она, набирая номер телефона, уже объясняла мне, что надо говорить:

- Когда возьмут трубку, ты спроси: «это зоопарк?», если ответят что зоопарк, то спроси: «Ангарская улица к вам относится?»

Задание я поняла и, как только на другом конце провода ответил мужчина, я поздоровалась и просила:

- Это зоопарк?

- Да. – Ответил он.

- Скажите, Ангарская улица к вам относится?

- Да.

Дальше я не знала что делать, так как заметила, что все присутствующие в кабинете замерли и уставились на меня, включая нашу начальницу. Не долго, думая, я протянула ей трубку телефона.

- Ирина Ивановна, он сказал, что к ним относится улица Ангарская. – Громко отчиталась я, а лицо Ирины Ивановны, вдруг вспыхнуло, и она замахала руками, подавая мне какие-то знаки, а в трубке было слышно: «Але. Але».

Ничего не понимая. Я начала делать попытки отдать ей трубку, пока не услышала, как она процедила сквозь зубы:

- Клади трубку.

Я быстро положила трубку на телефон, а кабинетную тишину разорвал громкий хохот. Отсмеявшись, следователь Сергей Розанцев, поведал мне, что это была прокуратура, а то, что я звонила, якобы в зоопарк, просто шутка. Этот зоопарк, потом, они часто вспоминали, когда, собравшись вместе, начинали рассказывать разные забавные истории нашего ОВД.

Встретив Динку, я рассказала ей про зоопарк, а она рассказала, что над ней тоже пошутили, в результате чего она посидела в обезьяннике. Ее попросили привести на допрос человека из обезьянника. Не почуяв подвоха, что девушек, тем более стажеров, не просят самим приводить задержанных, она зашла в пустой обезьянник, а когда сообразила, что там никого нет, дверь захлопнулась. Там она и просидела на виду у всех целых полчаса. Если кто ее, из сотрудников ОВД, замечал там, то начинал расспрашивать, что она там делает, а после этого уходил и посмеивался.

                                                                                ***

Однажды октябрьским утром, проснувшись на работу, я услышала странный громкий гул на улице. Выбежав на балкон, я увидела, как по Кольцевой дороге едут танки. Их было много. Они нескончаемо ехали друг за другом. Один танк развернулся и заехал во двор. Я закрыла балкон и включила телевизор. На всех каналах показывали «лебединое озеро». Неведение, того что происходит, меня напугало: я подумала что на нашу страну напали. Я выбежала на улицу. Там стояла толпа соседей. Я спросила одну соседку, что происходит, но она тоже толком ничего не знала, но сказала, что это наши танки.

На работе, мне объяснили, что начался путч, и мы работаем в усиленном режиме, но меня успокоили, что стажеров это не касается.

Несколько дней, мои сотрудники, обсуждали разные новости, что происходит в стране. Один раз говорили, что была расстреляна автомашина наших сотрудников ОВД, которые ехали к Белому дому. Меня все это пугало. Я беспокоилась о сыне и надеялась, что все успокоится. Через некоторое время, военное положение отменили, но в стране начали снова происходить перемены, и не в лучшую сторону.

                                                                                ***

Попав в новую для меня среду, я начала впитывать как губка, познания работы следственных органов. Мне было интересно все. Разъезжая по разным инстанциям, для сбора информации по уголовным делам, я сделала открытие, что с побоями необходимо обращаться в травмпункт, и что это подсудное дело, и я могла — если бы мне кто подсказал — посадить мужа. В отличие от меня он это знал, поэтому ему не нужно было, чтобы я общалась с теми (мама, подруги), кто мог мне об этом подсказать, и поэтому его взбесило тогда, когда я вызвала милицию.

Открытие, что я живу уже не в СССР, для меня было шокирующим. Я чуть не запалилась незнанием этого, но сослалась, что плохо спала ночь и башка с утра не соображает. Следователь Розанцев, похлопал меня тогда, успокаивающе по плечу, и заверил, что бывает. На самом деле, дома, муж запрещал мне смотреть новости, говоря, что там ничего путного не показывают, разрешая смотреть, только канал 2х2, где была одна реклама и музыка. В связи с этим, то, что происходило в мире в течение нескольких лет, я просто не знала.

Когда я сообщила маме, что устроилась на службу в милицию, она сказала мне, что не верила до последнего, что я туда поступлю. Вот тогда она и рассказала о пророчестве милиционера водителя, за несколько минут до моего рождения.

                                                                                 ***

Я быстро привыкала к коллективу, и с работы не хотелось уходить домой, но приходилось уходить не позже шести вечера, так как у мужа появился новый способ давления на меня. Первые дни, с работы, меня отпускали пораньше, когда не было для меня заданий. Соответственно я приезжала домой раньше. Но со временем, я начала уходить ровно в шесть вечера, как положено. И вот тогда муж начал меня спрашивать, почему я поздно возвращаюсь с работы. Я объясняла ему, что моя работа с девяти утра и до шести вечера, и приезжать из Москвы в полседьмого у меня не получится. Тогда он подсчитал, сколько по времени мне ехать с работы, и начал упрекать за каждые пять минут опоздания. Мне было все равно, на его замечания, но он утомлял этим, напоминая, что ребенка из детского сада я должна забирать сама. Сам он, вскоре тоже устроился на работу – в охрану на лесопилке, заверив меня, что ребенка забирать из садика он больше не будет, но продолжал пока забирать его. Один раз они встретили меня на улице, когда я возвращалась с работы. Муж подтолкнул ко мне сына, шепча ему:

- Иди, иди, скажи ей.

Сережа подбежал ко мне и спросил:

- Мама, ты, где была? Ты на целых двадцать минут опоздала с работы!

Я внимательно посмотрела на мужа. Он пожал плечами и издевательски улыбнулся.

- А я что, это он сказал. – Указал он на сына.

Ага, как же, сын в четыре года знает, что такое двадцать минут. После этих его слов, я поняла, что муж, без зазрения совести, подключил к этому нашего сына, тем самым настраивая его против меня, неизвестно что про меня рассказывая. Мне надо было что-то с этим делать. Я снова посмотрела на мужа и спросила:

- В чем дело? Ты на что намекаешь?

Он сжал губы и, смотря куда-то в сторону, спросил меня, с кем я была эти двадцать минут. Это была просто наглость с его стороны, но я спросила его:

- Ты, что, думаешь, что за двадцать минут я успела с кем-то быть?

- Можно и за пять минут на столе успеть. – Был его ответ.

Ах, вот как! Ну что же. С этого момента я приняла решение, что пора уже завести любовника, раз он все равно меня обвиняет в этом. По крайней мере, не так обидно будет выслушивать всю эту бредятину.

                                                                                ***

От кого-то я узнала, что в Химках есть детский сад, где детей можно оставлять на сутки, если родители не могут забрать их. К моему удивлению, этот садик находился почти рядом с домом, где я проживала, да еще и по пути к станции, что было очень удобно. Я сходила туда, и там согласились взять моего сына. Тогда я подумала: ведь свекровь знала про этот садик и раньше, но почему-то скрыла от меня это, подстроив так, чтобы я водила ребенка в сад  далеко от дома. Если бы я сразу узнала про него, то и увольняться из мебельного комбината мне не было б смысла.

Из нового детского садика, я начала забирать Сережу после восьми вечера, когда возвращалась домой с работы (в этом детском садике так можно было). Иногда он оставался один в группе, и воспитательница была рада, что я его забираю, и тогда она тоже могла уйти домой. Мужа это сильно раздражало. Однажды, он выключил мне свет в туалете, когда я нежилась в ванной и читала там книгу. Мне пришлось вылезти из нее. Я спросила его, почему он выключил мне свет. Он заявил, что  мне, чтобы помыться, достаточно пяти минут, а остальное время, он не знает, чем я там занимаюсь.

«Ах, вот оно что…. Уже чувствуешь себя лучше…, становишься прежним. – Подумала я».

Рука у него еще болела, но я поняла, что пора искать повод, чтобы уйти от него. Алкоголь он не пил, нас не бил, но все-таки, постепенно, начинал наглеть. Я начала подумывать, как мне лучше спровоцировать его на первую рюмку, но ничего в голову пока не приходило. Однако идея завести любовника мне больше нравилась. Муж так долго внушал мне, что я страшная и никому не нужна кроме него, что мне о-о-очень хотелось повесить ему рога, и чтобы он об этом узнал, а затем забрать сына, шаркнуть ножкой и хлопнуть дверью. К тому же, я вспомнила слова Люси, что пора бы перестать быть девочкой. Но как завести себе любовника, я не знала.

Перед новым годом следователи накрыли импровизированный предновогодний стол, но мне, к сожалению, пришлось уехать домой. Дома я тоже встречать Новый год не собиралась, о чем сообщила мужу. 1994 год я, как всегда встретила во сне.

Ранней весной мама сообщила мне, что Рэмка ушел из дома и не вернулся. Уходя, он как будто попрощался с ней. Потом она сообщила мне, что он умер. Я поняла, что Рэмы больше нет.

                                                                               ***

На работе, я уже всех знала и заметила, что мужское население моего ОВД, с удовольствием общаются со мной и говорят комплименты. Оказавшись в обществе, я снова начала улыбаться и смеяться. Дина ушла из отдела по делам несовершеннолетних, и стала помощником криминалиста, получив в свое распоряжение маленькую каморку. И вот там-то, я и она, впервые напились, отмечая ее переезд. Я почувствовала, что алкоголь успокаивает меня и мои насущные проблемы отдаляются. После этого, каждую пятницу, закончив работу, мы закрывались в каморке Дины, и пили пиво. Вот тогда я и поделилась с ней своим желанием переспать с кем-нибудь и уйти от мужа. Вкратце, я рассказала ей, как живу с ним. Я пожаловалась, что мне не хватает смелости познакомиться с кем-либо. Дина пообещала мне помочь, но ей стало интересно посмотреть на Юру, и мы поехали ко мне домой.

Дома, я представила Дину как свою сотрудницу, и поставила мужа перед фактом, что она останется у нас на ночь. Дину познакомила и с Сережей. После того, как я уложила его спать на ночь, мы устроились на кухне пить пиво. Я предложила мужу побыть с нами и поддержать беседу. Пока мы пили пиво, он, молча, улыбался, и, вроде никак себя, не проявлял, только часто отлучался в комнату, и быстро возвращался оттуда. Я тогда вспомнила: такое же его странное поведение, у него было, когда у меня гостили Ломтева и Сорокина. Дина тоже обратила внимание на его странность, но ничего не сказала.

После двенадцати часов ночи, муж, как обычно ушел в комнату, но вернулся оттуда, ведя за руку сонного Сережу. Он швырнул его на кухню, и грубо высказал, что мне ребенок не нужен, и я обязана им заниматься. Сережа упал и разревелся. Это произошло так неожиданно, что я на секундочку растерялась. У Дины вытаращились глаза, а я схватила сына на руки и унесла его в комнату. Я была шокирована поступком мужа: как он посмел вытащить из кровати, посреди ночи, спящего ребенка, чтобы мне указывать при постороннем человеке, о моих обязанностях? Пока я успокаивала сына, слышала, как Дина с мужем о чем-то спорят на кухне. Когда Сережа уснул, я вышла к ним, намереваясь высказать мужу все, что о нем думаю, но Дина отправила меня спать, подав мне знак, что так надо. Я ушла спать, и как ни странно, быстро уснула. Впрочем, она была права: он спровоцировал ссору, рассчитывая на скандал, и тогда он мог выставить меня и Дину из СВОЕЙ КВАРТИРЫ, оставив в ней ребенка. Он прекрасно понимал, что милицию вызывать не стану.

Проснувшись утром, я услышала разговор на кухне: Дина и муж мирно беседовали. Чуть позже, я вышла, гулять с сыном, заодно проводить Дину до станции, и тогда она смогла мне высказаться, что мой муж больной на всю голову.

- Он ненормальный, и тебе надо от него уходить как можно быстрее! Он такой берд нес! Он всю ночь пытался мне доказать, что женщина при СССР, должна после работы успевать сбегать в магазин, приготовить ужин, позаниматься с детьми, и, после всего этого, с удовольствием ублажать мужа.

Дина пообещала, что сделает все, чтобы помочь мне. Это было в конце мая.

                                                                                ***

На следующей неделе, Дина прибежала ко мне в кабинет и сказала, что нас в гости приглашает наш новый следователь, кабинет которого находится рядом с ее каморкой.

Мы зашли к нему после рабочего дня. Это был взрослый мужчина. Он представился Дмитрием и поставил на стол бутылку шампанского. Дмитрий оказался интересным собеседником. Наблюдая за ним, я чувствовала, какую-то притягательность к нему. Он мне понравился своими манерами и комплиментами, которыми одаривал нас. После, распрощавшись с нами, он предложил приходить к нему в гости, когда захотим.

Буквально через неделю, меня и Дину отправили на учебные сборы, где мы, отучившись, примем присягу.

                                                                                ***

Учеба проходила в военной части не далеко от Москвы. Новобранцев набрали из всего Восточного округа. Из нашего ОВД было несколько человек. В первый день, нам объяснили, что спать будем в казармах, но девушки могут не оставаться, но каждое утро должны успевать на строевой смотр. Конечно же, мне пришлось выезжать намного раньше из дома, так как отказалась от казарменного режима. Занятия заканчивались в три часа дня, поэтому и домой приезжала рано.

Народу на сборы собралась целая аудитория. В основном это были молодые парни и девушки, и мы все быстро сдружились между собой.

Кроме всего прочего, нас собирались научить стрельбе и боевому самбо. Говорили, что и вождению на автомашине научат, но что-то не сложилось с этим, хотя я, не отказалась бы, сесть за руль автомашины.

Учебу воспринимала, как новое приключение. Мне все там нравилось: новая обстановка, дружный коллектив и преподаватели. Сначала были лекции по всем предметам и теоретическая часть обращения с оружием. Через пару дней, нам велели принести спортивную форму для занятий самбо. Этим предметом, я заинтересовалась особо. Я вспомнила, как занималась дзюдо, и самбо было для меня чем-то новеньким.

В учебке было два тренера: один по самбо, другой по каратэ. Нами занимался самбист. Наш самбист был невысокий, крепкий и худощавый молодой мужчина, кавказской национальности. Он погонял нас в спортивном зале, в котором, кстати, пол из досок, не был покрыт матами. Бег по залу мне дался легко, в отличие от остальных ребят. Затем, рассказав немного о приемах, наш тренер, медленно, показал всем первый прием – завертывание руки за спину. Он велел распределиться по парам. Динка встала со мной. Мне, почему-то было смешно от этого детского сада, и я решила немного повеселиться. Я предложила ей, первой завернуть мне руку. Динка взяла меня за руку, начала медленно, как показывал тренер, заводить ее мне за спину, а я, так же медленно, увернулась. Динка пробормотала, что она, наверное, что-то не так делает, и попробовала еще раз, но я снова увернулась. Тогда она позвала тренера и попросила его показать, как это делается. Я рассчитывала, что он покажет на ней, но он взял меня за руку и, объясняя Динке, медленно, начал ее заворачивать. Я не удержалась и повторила то же самое, что сделала с Диной, и сдержала улыбку, когда увидела его озадаченное лицо.

- Не понял. – Сказал он, и повторил прием, но чуть быстрее.

Я снова увернулась, и, не скрывая ехидную улыбку, посмотрела на него.

- Ах, так! – воскликнул он и, рывком завернул мою руку мне за спину, но я увернулась и сделала ему подсечку из приема по дзюдо. Подсечка получилась красивая, равно как красиво он упал на пол. Раздались смешки в зале. Тренер вскочил на ноги.

- Ах, так! – сквозь зубы проговорил он, и я, не поняв как, но уже в полете, увидела, как закружился, быстро приближаясь, деревянный пол и, распласталась на нем, успев увидеть, как открылась дверь в зал, вошел тренер по каратэ и уставился на нас. Я села на пол и подавила смешок.

Каратист на мгновение потерял дар речи, но быстро взял себя в руки и обратился к своему коллеге:

- Ты что делаешь? Разве можно обращаться так с девушкой!

- С ней можно. – Ответил наш тренер и подал мне руку.

На следующем занятии, пробежка была по территории военной части. После пробежки, тренер, оставил нас девушек, отдыхать, а парней заставил отжиматься сначала на перекладине, а затем на шведской стенке качать пресс, повиснув  на ней кверху ногами. Болтая с девчонками, я наблюдала, как корячатся парни на перекладине, а потом на стенке. Я вспомнила, как я это делала, и мне тоже захотелось отжаться на стенке. Я подошла к тренеру, который, недовольно отчитывал одного из ребят, что он не может отжаться и десяти раз, и попросила разрешить мне отжаться. Он посмотрел на меня и спросил, а смогу ли я? Я ответила, что смогу. Тогда он поставил мне условие, что, если я отожмусь тридцать раз, то он, полностью, освободит меня от занятий и поставит пятерку на экзамене.

Я залезла на стенку и начала отжиматься. Как ни странно, но это давалось мне легко. Все начали считать. Я отчитала тридцать раз, но не остановилась, продолжая отжиматься. Я заметила, что все потеряли ко мне интерес, и разбрелись по несколько человек группами, беседуя между собой. Возле меня остался только тренер. Он еще немного постоял и попросил меня остановиться. Я досчитала до пятидесяти и напомнила его об уговоре. Он подтвердил, то, что обещал, и я слезла со стенки.

После этого, я больше не ходила на занятия по самбо. Мне было не трудно ходить на них, но это было дело принципа. А еще была одна веская причина: мне не хотелось ходить в потном спортивном костюме после этих занятий, так как душ принимать, не было времени, да и негде, а на дворе стояла жаркая погода.

                                                                                ***

Другое дело было – стрельбы. Я не ожидала, что это так громко, что уши закладывает. К сожалению, наушников было всего две пары, и естественно, на всех их не хватило. Грохот от выстрелов меня пугал. Я до последнего тянула свою очередь, но когда она подошла, была уже на грани паники. Я заметила, что ребята затыкают себе уши гильзами и другим советуют. Я заткнула себе уши гильзами. Мне дали пистолет. Руки мои затряслись, но я сделала все, как надо и прицелилась в мишень. Отдача от первого выстрела ввела меня в шок, а гильза ударила меня по лбу. Отстреляв друг за другом еще два патрона, я повернулась к инструкторам, заметив, что все кто там стоял, попадали на пол, и пролепетала:

- Всё. Патроны закончились.

Затем, до меня дошло, что мне кричат убрать пистолет. Я опомнилась и развернулась к мишеням, но рука моя сжала пистолет так, что я не смогла разжать пальцы. Ко мне подошел инструктор, и с трудом разжал пальцы. Руки мои вспотели и тряслись. Мы подошли к мишеням, а у инструктора вытянулось лицо, когда он увидел мою мишень.

- 9, 9, 10! – Воскликнул он.

На следующих занятиях по стрельбам, у меня тряслись и потели руки, и в мишень я не попадала, и ничего не могла поделать с этим. Я, панически, боялась стрелять.

                                                                                ***

Пока была на сборах, нам выдали хорошую зарплату – не как стажерам, а как аттестованным милиционерам. Дина, потребовала, чтобы я купила себе нормальную одежду. Это должна быть короткая юбка и все прилегающее к ней. Она сказала, что пора мне с кем-нибудь познакомиться, и чтобы на следующие занятия я была при всем параде. Она убедила меня, что так надо.

На самом деле, я ходила на работу в спортивном костюме, или в джинсах, которые купила на первую свою зарплату; в застиранных футболках, которые купила мне мама год назад, а осенью, зимой и весной, все в том же старом коричневом пальто.

На следующий день, в субботу, я собралась на рынок за одеждой, и заявила об этом мужу. Он сказал, что в Куркино есть вещевой рынок, и мы можем туда сходить. Я отсчитала деньги на покупки, но муж забрал их у меня, и, улыбаясь, положил себе в карман, объяснив, что какая разница, где они будут лежать. Мне это не понравилось, но я промолчала, решив, что в следующий раз такой фокус у него не пройдет.

На рынке, мы ходили между рядами, где я высматривала все, что мне нужно. Муж был озадачен, что я не останавливаюсь возле спортивной одежды и футболок. Наконец, я нашла прилавок с пиджаками и юбками. Под изумленным взглядом мужа, я выбрала черную юбку, длиной чуть выше колен и прямого фасона; черный строгий пиджак, черные брюки, белую блузку, и попросила все это завернуть. Я, требовательно, уставилась на мужа. Он опомнился и, улыбаясь, спросил:

- Нравится?

Что?! Он снова за свое? А не я ли это сама выбрала? Но муж стоял и ждал, когда я отвечу ему, и я ответила, что нравится, так как испугалась, что если не скажу это, то он не расплатиться за вещи. Тогда, он, демонстративно, как любил это делать, достал мои же деньги, и театрально расплатился с продавцом. Продавец, кавказской национальности, расплылся в улыбке, высказался, о том, что какой у меня заботливый муж, и пригласил еще приходить за покупками.

Чтобы поднять себе настроение, после этого унижения, я, придя домой и, забрав на прогулку сына, отправилась в еще один магазин, рядом с домом, и сама себе купила две блузки: василькового и кораллового цвета, которые присмотрела ранее; и недешевые капроновые колготки. В другом магазине купила себе черные туфли на каблуках. Еще в одном  магазине купила немного косметики. Тушь у меня была (мама свою отдала), но я купила новую тушь, тени, румяна и помаду, какие мне понравились.

                                                                                ***

В понедельник, я приехала на учебу при всем параде: в пиджаке, короткой юбке, на каблуках и с косметикой на лице, которую постаралась нанести неброско. Мне было немного стыдно так показываться, но мое появление произвело фурор в группе. Мужская половина группы вытянула восхищенные лица и захлопала в ладоши. Ко мне подбежала Динка. Она шепнула мне, что я выгляжу на все сто.

В этот же день, наша компания с Динкой, начала обрастать парнями. Мне понравился один парень – Виктор, но он был женат. С ним был его сотрудник и друг Алексей. Алексей был не женат. Они оба привлекали мое внимание к себе. Динка шепнула мне, что я им нравлюсь.

Я с самого начала не скрывала ни от кого, что замужем, поэтому не понимала — оба друга приударили за мной или один из них? Все же мне понравился женатый Виктор, но я думала, что не хорошо как-то связываться с женатым. С другой стороны, не женатый мне, тем более не был нужен: я не собиралась ни с кем заводить серьезные отношения. Мое замужество не принесло мне ничего хорошего, и я не верила, что другой человек будет лучше: все они хорошие, когда ухаживают. Мне нужно было только переспать с мужчиной один раз, для самоутверждения, но не более. Я считала, что им всем надо только «одно», а сама женщина, как человек, никому не нужна. Тот же Виктор – женат, но в сторону поглядывает и считает, что это нормально. Я выбрала его, но на это надо было еще как-то решиться, что было проблемой. На словах это просто, но я совершенно не знала, как это происходит. Ну а пока, под чутким руководством Динки, я тренировалась, незаметно флиртовать и у меня это получалось.

                                                                               ***

У кого-то на сборах был день рождения (возможно у одного из наших преподавателей), и мы решили отпраздновать его на Царицинских прудах, до которых на электричке несколько остановок от нашей учебной части. На пьянку пришла вся группа.

Тренер по самбо в центре, я слева

Совместное распитие спиртных напитков, еще больше сблизило нас. А через несколько дней у нас были экзамены.

На экзаменах я отстрелялась в молоко, но мне поставили пять баллов за самую первую стрельбу – 9, 9, 10. По самбо тоже было пять баллов, как обещал мне наш тренер. Ну, а остальные экзамены сдавать было еще легче.

На присяге. На заднем плане американский флаг.
Я говорила, что присягу принимала в Америке, и мне верили.

.
На присяге

После принятия присяги, мы все уехали на Царицинские пруды, на то же самое место — праздновать сие событие. Мы пили, дурачились, веселились и общались между собой, как самые закадычные друзья.

Ну, а эта фотка мне просто нравится

Алкоголь помог мне расслабиться и флиртовать с парнями. Назначить, свидание Виктору я так и не решилась, но хотя бы обменялась с ним и Алексеем номерами рабочих телефонов. Почему-то мне казалось, что женатый Виктор, не за мной ухаживает, а помогает неженатому другу сойтись со мной. Домой я приехала пьяная, и, заявив мужу, что я пьяна, улеглась спать.

На следующий день, я вышла на работу аттестованным сотрудником. Проходя мимо дежурной части, меня окликнул кто-то из наших начальников и, улыбаясь, сказал, что все знают, как я отстрелялась в первый раз мишень на учебе. После этого, я еще больше почувствовала на себе расположение сотрудников моего ОВД.

                                                                                ***

Со следующей зарплаты я купила себе новое пальто, какое мне понравилось, и немного повседневной красивой одежды. Мужу отдавала часть зарплаты, а на остальные деньги предпочла сама покупать себе и ребенку что хочу. Когда я ездила по Москве, покупала свой любимый шоколад «Аленка» и съедала его. Дома я готовила только сыну, позволив мужу варить себе свои сосиски самому.

Несколько раз мне звонили Виктор и Алексей. Один раз с ними встречалась, но так и не смогла решиться на свидание, ни с кем из них. Меня и Дину часто приглашал к себе в кабинет Дмитрий, где мы пили пиво или шампанское, которым он нас угощал. К нам присоединились сотрудники из уголовного розыска.

Однажды муж похвастался, что может держать своей травмированной рукой стакан. Увидев это, я поняла, что пора бы уже определяться с ним, но так просто уйти не могла. Он создавал впечатление примерного мужа: я часто приезжала домой с работы выпившая, но он делал вид, что не замечает этого, даже выговаривать перестал, что поздно приезжаю. Выпивая, я становилась более уверенной в себе, особенно, когда приезжала домой. Меня это вполне устраивало, а тут мама сказала мне, что ее опять сократили, и она была вынуждена сдать мою комнату знакомым, так как ей надо на что-то жить. Узнав об этом, я решила, что все равно, рано или поздно, уйду от мужа, а пока пусть живут там знакомые мамы. В свободное от работы время, я с сыном ездила в гости к Дине, в зоопарк или в парк Горького. Впрочем, мне было все равно куда ездить, лишь бы без мужа: в моем досуге места для него не было.

Так прошло лето, осень и начало зимы.

                                                                                ***

27 декабря я задержалась на работе  допоздна. Опера устроили пьянку по какому-то поводу (кажется, у кого-то из них было день рождение), и пригласили меня и Динку. Там же был и Дмитрий, с которым мы с Диной сблизились и называли его Димой. Поглядывая на часы, я беспокоилась опоздать на последнюю электричку, но из веселой компании тоже не хотелось уходить: на этот раз, я задержалась слишком поздно. Но вот я собралась домой, а меня начали уговаривать еще посидеть. Я отказалась, сетуя, что опаздываю на электричку. Тогда мне пообещали, что довезут на машине, и я осталась.

В машине ехали я Дина, Дима и опер, который нас вез. До дома, где я жила доехали быстро, но из машины выходить я не собиралась. В салоне играла музыка, а мы разлили выпивку. Машину припарковали под деревьями, ветки которых, были облеплены снегом и немного скрывали балкон квартиры мужа, но я заметила, что он там стоит и курит. Совесть меня не мучила, и я продолжала оставаться в машине.

Дима, который сидел рядом со мной на заднем сидении, неожиданно, обнял меня и поцеловал, и мое тело ответило ему такой страстью, что я сама была в шоке. В какой-то момент у меня мелькнула мстительная мысль о муже, что он сам виноват — достал своим беспочвенными обвинениями и подтолкнул к этому. Это ему за унижения и побои, и за все мои страдания, подумала я и забыла о его существовании, упиваясь тем, чего была лишена и никогда не знала, а у мужа, который считал, что вылепил из меня послушную, бесправную игрушку, вырастали огромные рога. Я, даже, не обращала внимания, что в машине сидят еще два человека, которые делали вид, что ничего не происходит.

Домой вернулась далеко за полночь. Муж не спал. Я приняла душ и легла спать. Как ни странно, но я уснула быстро.

                                                                                ***

Утром, мне было стыдно за свой поступок, но не перед мужем. По дороге на работу, я думала, что теперь все там про это уже знают и боялась туда ехать. На работе Динка показала мне большой палец к верху, подмигнув, что все нормально. Случайно столкнулась с Димой, он шепнул мне:

- Ну, ты вчера и выдала.

Я раскраснелась и уехала по своим делам, заметив, что когда он наклонился ко мне, у меня пошли по спине мурашки, и я возжелала его снова. Вечером, Дима позвал меня к себе в кабинет, поговорить.

В своем кабинете, он рассказал мне, что женат и у него много женщин, и я не первая и не последняя, но предложил быть с ним. Я поверила его словам, и подумала, что связалась с местным ловеласом. Ну…, а почему нет? Он женат. Жену его не знаю. У него много женщин, и он изменял жене, и будет изменять, и, возможно, она в курсе его похождений: одной больше, одной меньше ничего не изменит. Что касается меня, то я замуж больше не собираюсь. Он ко мне претензий не имеет, я и к нему тоже. Но я не могла так просто согласиться на его условия, не выдвинув свое:

- Хорошо, но чтобы я их всех никого не видела.

Он согласился и скрепил наш договор обалденным поцелуем, от которого голова пошла кругом, и я поняла, что влюбилась в него.

                                                                                ***

Почувствовав, что я, как женщина, себя реализовала, сразу начала разрабатывать план ухода от мужа. Я думала, как мне забрать сына и уйти к маме. То, что у мамы живет семейная пара, меня не заботило. Пусть живут – придумаем что-нибудь. Свою и сына одежду я оставлять тоже не собиралась. Видеомагнитофон, ковер, кое какая посуда: все эти вещи были куплены на мои деньги, и оставлять их ему, тоже не собиралась. Все это можно перевезти позже, но как мне забрать сына? Об этом я думала по дороге домой, но ничего в голову не приходило.

Дома я делала вид, что ничего не произошло, но, внутренне, не могла скрыть отвращения от моего присутствия в этой ненавистной квартире и мужа рядом. Я была влюблена в другого человека, желала его, и не собиралась больше терпеть этого морального урода. Я считала, что удача улыбнулась мне: я нашла себе такого мужчину, с которым собиралась нагуляться как кошка, пока все это не надоест, и больше мне никто не станет нужен. Я имела полное право на свою личную жизнь, такую, какую я хочу.

В эту ночь опять приснились змеи. Они давно мне не снились, но в этот раз сон был радикально изменен. Бегу по дороге — от дома мужа в сторону станции Химки. На руках у меня Сережа. Я бегу быстро, как могу, а из каждого куста, выпрыгивают, те же самые змеи и пытаются меня укусить. Я, каждый раз, испытываю холодный ужас, когда выпрыгивает из-за куста змея, но бегу, не останавливаясь. Я знаю, что как только окажусь в Зеленограде, то буду в безопасности, и змей там не будет.

Но, неожиданно, я проснулась, резко открыв глаза, и увидела перед собой мужа. Он держал в руке нож, который занес надо мной. Почему-то, страха за свою жизнь я не почувствовала.

- Бей. – Сказала я ему.

Он, несколько секунд колебался, но опустил нож и, глядя мне в глаза, спокойно произнес:

- В следующий раз, я тебе лицо лезвием исполосую, да так, что ты на работу никогда не сможешь выйти. Поняла меня?

- Поняла. – Ответила я ему, отвернулась к стенке и притворилась, что засыпаю.

Как ни странно, но у меня сразу появился гениальный план побега.

Утром, собираясь на работу, я делала вид, что глубоко задумалась, над своим поведением. Ходила по квартире, опустив голову, не глядя на мужа. Перед тем как отвести сына в детский сад и уехать на работу, я предложила ему поговорить. Мы ушли на кухню, а я начала разговор, преданно, глядя ему в глаза:

- Юра, у нас как-то не так складываются отношения, как хотелось бы. Ради сохранения семьи, мы должны быть ближе друг к другу. У нас растет замечательный сын, и мы оба должны это понимать. Согласен? – он кивнул, а я продолжила. — Поэтому предлагаю наладить наши отношения. Недаром говорят — как проведешь Новый год, таким он и будет. А что, если нам встретить его вместе? Мы же никогда его вместе не встречали и не праздновали. Это не правильно. Я хочу встретить его только с тобой. Я сама приготовлю салаты и пожарю курицу. Куплю нам шампанское. Мы проведем всю ночь вместе, и будем делать, что хотим. Только…, Сережу лучше на эту ночь куда-нибудь отправить. Я думаю, что лучше будет, отправить его в Куркино.

Он задумался, и согласился. Я спросила его, как чувствует себя Галя? Можно ли Сережу оставить там на ночь? Он снова задумался и ответил, что не знает, как поведет себя Галя. Я сделала вид, что слегка озадачена и ищу еще варианты, как нам остаться одним на праздник, так как почувствовала, что он заинтересовался моим предложением. Выдержав, небольшую паузу, я, снова, глянула ему в глаза и предложила другой вариант:

- А что если, поговорить с моей мамой? Она, кажется, собирается праздновать Новый год у своей подруги в Ново-Подрезково. Там у Лены сын маленький, и Сереже будет веселее с ним. Когда выспимся, то вдвоем съездим за ним на следующий день. Только надо поговорить с мамой, согласится ли взять его.

К моему удивлению, он сразу согласился. Я пообещала поговорить с мамой сегодня же вечером по телефону. Выражая радость от перемирия, я пообещала ему, что сегодня приеду домой, как можно раньше и повела сына в детский сад.

                                                                               ***

На работе, я позвонила маме и рассказала ей, что ухожу от мужа навсегда. Я объяснила ей мой план, и она согласилась мне подыграть.

Я отпросилась с работы пораньше, по дороге домой, забрала Сережу из садика и купила продукты к празднику. Дома, я делала вид, что у меня прекрасное настроение и обсуждала с мужем, что будем готовить на Новогоднюю ночь. Затем я, при нем, позвонила маме, и спросила ее, может ли она взять на Новогоднюю ночь Сережу. Мама подумала и согласилась.

На следующий день (30 декабря), приехав с работы, я привезла бутылку шампанского и коробку конфет, которые мне там подарили, но сказала мужу, что купила их. Позже, я отварила овощи.

Утром 31 декабря, собираясь на работу, я попросила его, чтобы он ничего не делал, а дождался меня, так как я приеду пораньше и все успею сделать. Забрав с собой ребенка, встретилась с мамой на станции и отдала его ей, обещав, что обязательно приеду к празднику.

В этот день была суббота, но это был рабочий день. На работе все работали до обеда, а те, кто не поехал домой, остались в отделении, отмечать предпраздничный день. Я никуда не спешила, и примкнула к всеобщему веселью, чтобы хорошенько выпить для храбрости. Со мной был Дима. В течение дня, в следственное отделение, приходили разные знакомые моих сотрудников и дарили нам подарки. В основном это была выпивка, конфеты и шоколад. Свои подарки Дима отдал мне. Ближе к вечеру, я начала поглядывать на часы, а еще чуть позже, с двумя объемными пакетами, в которых находились бутылки шампанского (разных марок), водки, коробки конфет и шоколад, я выдвинулась в Химки. Нести все это было не совсем удобно, но я забрала все свои подарки.

Когда я подходила к дому, то увидела, что во всех окнах его квартиры горит свет, и на кухне тоже. У двери квартиры, я глянула на часы. Часы показывали без двадцати минут одиннадцать. Рассчитывая на запланированный эффект неожиданности, я смело открыла дверь ключом и зашла в квартиру. Я понимала, что это большой риск, но очень хотелось напоследок, опустить мужа ниже плинтуса. Он вышел меня встречать, а я поставила пакеты у порога, прошла на кухню и увидела, что бутылка шампанского, которое я купила накануне, открыта и початая стояла на столе. Рядом стоял стакан. Он подошел к столу, налил себе шампанского, и взял в руку стакан.

«Опять мои желания исполнились. Надо же, практически одновременно: я себе мужчину нашла и этого вижу со стаканом алкоголя в руке. – Подумала я».

- Ты открыл шампанское? – выразила я легкое удивление.

- Да. – Ответил он невозмутимо.

- Ну, раз открыл, значит, открыл, – согласилась я, доставая еще один стакан. — Я тоже выпью.

Я налила шампанское в свой стакан, подняла его, произнесла тост за уходящий год, мы чокнулись стаканами и выпили.

- У меня есть мужчина. – Сразу поставила я его перед фактом.

- Ну и что? У меня тоже есть женщина. – Ответил он, улыбаясь своей улыбочкой. В какой-то момент я растерялась: я ожидала, что угодно услышать, но не это. У меня не было ревности, я даже порадовалась его признанию, но, мысленно, планируя с ним разговор, я не думала об этой версии его реакции.

Быстро взяв себя в руки, я продолжила:

- Отлично. Значит, ты не останешься без женщины. Но это еще не все мои подарки. Я. УХОЖУ ОТ ТЕБЯ. И ЗАБИРАЮ. СЫНА.

Сообщив ему это, я быстро встала, забрала свои пакеты и вышла из квартиры. Муж остался на кухне.

По дороге к станции, я оглядывалась. Мне не хотелось получить нож в спину, но за мной никто не шел, видимо хорошо я мазанула ему «серпом» по самому его дорогому месту. А раз у него и мозги находятся именно там, то и их не сразу соберет, чтобы о чем-то соображать. Больше всего меня порадовало, что я опустила его за несколько минут до самого главного семейного праздника. Вот такая я гадина!

                                                                                ***

Я боялась опоздать на последнюю электричку, которая останавливается в Ново-Подрезково, и, подходя к туннельному переходу, увидела, приближающуюся электричку. На часы мне некогда было смотреть, и я побежала к ней. Забежав в первый (ближайший) вагон, я услышала:

- Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка станция Сходня. – Сообщил машинист, а двери уже захлопнулись.

Сходня? Я села не на ту электричку? Я не могла себе позволить уехать до Сходни. Это означало, что опоздаю до двенадцати часов к маминой подруге. Я поставила пакеты на пол и забарабанила в дверь кабины машиниста. Дверь открыл молодой человек, и я, радостно воскликнула:

- Поздравляю вас с наступающим Новым годом!

Он заулыбался, а я, поняв, что он пошел на контакт, затараторила:

- Пожалуйста, остановите в Ново-Подрезково, я не знала что села не на ту электричку, мне очень надо. Там у меня ребенок!

Молодой человек пригласил меня в кабину машиниста, что было очень хорошим знаком, и я, то же самое повторила второму машинисту. Они слушали меня, улыбаясь, а потом один из них спросил:

- А чем платить будешь?

Я, не задумываясь, вытащила шампанское самой лучшей марки (так мне казалось), коробку конфет и отдала им.

- Ну, раз такое дело, — взял у меня шампанское молодой человек, который впустил меня, — значит выпьем. — Он достал пластиковые стаканчики, разлил в них шампанское, и мы, поздравив друг друга с праздником, выпили.

… Я снова, как в далеком прошлом, видела из кабины машиниста, как едет электричка. Было интересно смотреть на это в темноте. Электричка медленно плыла по рельсам, необыкновенно красиво освещая лобовым прожектором снег, а навстречу, медленно приближались огни светофоров. Я почувствовала себя в какой-то сказке.

Впереди показалась платформа, а машинист, спросил меня, буду выходить или нет? Я ответила, что буду, и электричка начала тормозить.

Попрощавшись с мужиками, я вышла в Ново-Подрезково, обратив внимание, что люди повылезали из вагонов, но некоторые, тут, же забегали обратно.

- Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка станция Сходня. – Объявил машинист, и оставшиеся люди, сообразив, забежали в вагоны. Машинист дал гудок, и электричка тронулась, а я, глянув на часы, поспешно пошла к маме и сыну. Часы показывали – без двадцати минут двенадцать.

До частного дома подруги мамы идти минут пятнадцать. Дорога была снежная и утоптанная. Идти по ней было удобно. На освещенной улице никого не было: все сидели по домам и провожали Старый год. В какой-то момент, я услышала, поскрипывающие шаги позади меня. Я обернулась. За мной шел человек. Я прибавила шаг, и услышала, что он тоже прибавил шаг. Я сделала вид, что не замечаю, что он идет за мной, а просто спешу домой, но была напугана. Впереди показался поворот к дому Лены. Я дошла до поворота и повернула, надеясь, что человеку надо идти дальше прямо, но он повернул за мной. Мне оставалось пройти три двора до нужного мне дома. Пройдя один двор, я побежала, не замечая веса пакетов, и по скрипу снега, поняла, что за мной бегут. Испугавшись, я начала набирать скорость, а впереди показался нужный мне двор.

- Девушка, да подождите же! – услышала я умоляющий голос молодого парня. Я остановилась и, резко развернулась к нему. – За вами не угонишься, – пожаловался он, подбежав ко мне запыхавшись. — Скажите, а где здесь «такая-то» улица (название улицы не запомнила), а то кроме вас тут никого нет.

Я понятия не имела, где такая улица и ответила ему, что не знаю.

- Но как же! Станция Сходня, улица… — начал он, а я рассмеялась.

- Ой, простите меня, пожалуйста. Это все из-за меня. Это я виновата, что электричку остановили. Это не Сходня.

- Как не Сходня? – вытаращился он на меня. – Понимаете…, я еду в гости в первый раз и дороги не знаю.

- Ну,… дело в том, что… —  и я, более понятно описала ему его проблему.

- А какой автобус отсюда ходит на Сходню?

- Здесь нет автобусов.

- А что мне делать? – запаниковал молодой человек.

Я вспомнила, что рядом проходит Ленинградское шоссе и показала ему, как дойти до него и поймать там машину. Он поблагодарил меня, развернулся и начал удаляться, а у меня приподнялось настроение, и я не удержалась от маленькой шалости, над неудачником.

- Молодой человек! С Новым годом! – крикнула я ему вслед. Он обернулся и помахал мне рукой.

Я забежала к Лене во двор, затем в дом, и меня, радостно, встретили мама, Лена, ее муж Паша, ее старшие сыновья Леха и Витя, а  навстречу выбежал Сережа и обнял меня. Стол ломился от салатов, горячего, выпивки и фруктов. Я отдала Лене в подарок свои пакеты, а через три минуты мы встретили Новый 1995 год. Это был самая веселая и счастливая встреча Нового года, после нескольких лет моего рабства, называющегося — замужем. У меня начиналась другая жизнь.

Тогда меня удивило то, что события в течение полтора лет, резко начали менять мою судьбу в лучшую сторону, как раз после того, как я выжила, выйдя больницы, в которую меня загнали сумасшедшие мамаша с сыночком, возомнившие себя пупами земли.

И прав был Гена, предупреждая друга Юру, что я еще наставляю ему палки в колеса. Не послушал доброго совета Юрочка. Ну что же, сам виноват: привести лошадь на водопой может и один человек, но и сорок человек не смогут заставить ее пить воду, если она не захочет.

В начало

Далее

Автор: Нельзина Тамара Николаевна | слов 8057 | метки: ,


Добавить комментарий