ЭПИЗОДЫ МОЕЙ ЖИЗНИ. Часть 4

 

ЭПИЗОДЫ МОЕЙ ЖИЗНИ. Часть 4.

МАКАРОВ Лев Иванович. Записки, 1940 — 2000-е.

 

Содержание.

Часть 1. 1940 — 1960 —. Детство, Учеба. Академ.

- Мои Родные. Детство, Учеба. Академ. Жизнь наша.

Часть 2. Экспедиции: 1962 — 1982. Саяны, Маракан,

Дегали. 1990 По Алтаю.

Часть 3. 1977 — 2000. Обь. Острова Обского Моря и

пляжи Кавказа.

Часть 4. 1986 —. Охота, рыбалка и другие истории.

Часть 5. 1985 — 2000-е. Перестройка СССР и далее.

Часть 6. Мысли всякие мои.

 

1940 — 2000-е. Эпизоды моей жизни. Часть 4.

Охота, рыбалка и разное.

 

Моя дочь Настя по моим рассказам, добавив своих красивостей, написала романтические заметки о моих рыбалках и охоте.

Охота.

Охота, охота, охота!.. И что же таится за этим просто магическим словом, такое очарование и обаяние в его смысле! И как зарождается в человеке любовь к охоте или не любовь, а скорее это состояние души, что-то такое, трудно понимаемое и необъяснимое? «Ведь охота же!» — говорят люди, пытаясь оправдать свои странные поступки, и сразу всем становится все ясно и понятно — охота, значит охота, т.е. хочется. А когда широкой русской душе что-нибудь хочется… ну вы и сами знаете, что тогда бывает. Да, это она, охота, заставляет их в свой короткий отдых таскаться с ружьем по весенним теплым лужам или в холодные осенние дожди и слякоть по лесным чащам и оврагам, поднимает с постели на утренней заре. И в тумане и сырости заставляет их сидеть на мокром берегу реки или в камышах, облепленными с ног до головы маленькими кровососущими вампирами, и терпеливо дожидаться прилета уток — ну а дальше, уж как повезет.

Охотник — это не кровожадный маньяк, жаждущий убивать и убивать, охотник — это истинный любитель природы, заботливый и оберегающий хозяин, а хороший хозяин не приведет в запустение свой дом. Безусловно, я не отношу к настоящим охотникам ни браконьеров, ни людей, которые просто ради развлечения убивают животных и разрушают природу, а таких, к сожалению, хватает и у нас в стране, и во всем мире.

- Мой отец любит повторять : «в охоте главное не добыча, а радость общения с Живым!!!» и поэтому я хочу рассказать вам несколько веселых историй, которые приключились с ним, к слову сказать, заядлым охотником-любителем, когда подобно людям каменного века, он оказывался один на один с Природой. И вот как-то теплым вечером мой вечно занятый отец выкроил минутку, мы сели на балконе на «перекур» и он начал рассказывать.

 

- Приехал я после окончания МЭИ в Новосибирск работать в СОАН в начале зимы 1960 г. И вскоре мои новые друзья — приятели соблазнили меня своими приключениями на охоте. Я купил ружье и в первый раз вместе с ними отправился побродить загоном по перелескам вдоль реки Ини. И вдруг передо мной выскочил заяц. Я прицелился, как меня учили, выстрелил, и он упал — как говорится «новичкам» везет. С этого и начались мои поездки по сибирской природе, и не добычи ради, а ради жизни в природе свободно и с друзьями. И почти все отпуска я проводил в экспедициях по В. Саяну, в поездках по Оби и Обскому морю, на Алтай, по Барабе и на Кавказ.

 

- А эта история случилась в Усть-Тарском районе, который славится своими многочисленными блюдцеобразными озерками, довольно богатыми рыбой. Вокруг озерков тянутся березовые и березово-осиновые колки, перемежаемые зелеными лугами и небольшими гривками. В низинах блестят, бархатистые ото мха и сочной травы, болотины. Полноводной весной часть болот сливаются с озерами и затапливают обширные луга и кустарниковые заросли. Здесь на пролетах скапливаются большие стаи водоплавающей птицы, часть которой остается на гнездовье: кряква, серая утка, широконоска, лысуха и т.д. Встречается здесь также тетерев (косач, черныш), белая и серая куропатки, перепел, коростель. В небольших количествах водятся лось, косуля, лисица и другие звери, а в отдельные годы бывает много зайца-беляка.

Так вот, стояла весна, необычайно жаркая для этого времени года, особенно для Сибири. Утром, я неторопливо расхаживал с ружьишком по перелескам и колкам, как вдруг услышал такой знакомый клич: — Чу — фыш-ш-ш! Чу-фыш-ш-ш! От неожиданности даже вздрогнул и настороженно замер … Нет, наверное, мне показалось. Но вот опять — значит, недалеко точно косачиный ток.

К вечеру, заранее, я пришел на замеченное место, выбрал небольшой кустик под сосенкой и в ожидании сел, в полной уверенности, что птицы непременно прилетят на полянку передо мной и будут видны, как на ладони. Устроившись поудобнее, я положил ружье рядом на землю. Начинался закат, красный шар солнца уже почти опустился за лес, опутав своими последними лучами, как золотыми паутинками всю опушку. Жара не отступала и тяжелый, душный воздух словно пропитался терпкими запахами луговых трав трав и цветов. Меня так разморило, что я задремал. Вдруг слышу шум. И тут же на поляну вылетает сторож и садится на березу прямо надо мной, а из-за деревьев, сразу же со всех сторон, вылетает черная туча косачей и камнями падают по всей поляне точно вокруг того злополучного кустика, в котором я теперь не шелохнувшись и сидел. А я так гордился удачно выбранной засадой!

Зрелище на хорошем току, куда слетаются несколько десятков косачей, настолько захватывающее, что невольно забываешь обо всем, даже о том, зачем ты сюда пришел, т.е. о ружье, и с бьющимся сердцем, словно впервые, любуешься этими красавцами. Оперение взрослого самца-тетерева сплошь черное с синеватым металлическим оттенком и лишь подбой крыльев и хвоста белый. Но зато, какая бровь — алая и мягкая, словно бархатная. Ну, а хвост, вот уж «особая примета» для милицейских сводок, так уж его, бедного, изогнула жизнь, ни у одной птицы такого нет. Весеннее солнце разогрело и раззадорило молодую кровь краснобровых петухов, осмотревшись и приняв меня за обыкновенную кочку, птицы начали расхаживать по всей поляне и затевать ссоры. Однако сторож не поверил в такой примитивный камуфляж, и, наклонив голову, непрерывно за мной наблюдал, поэтому стоило бы только потянуться за ружьем, которое я так опрометчиво положил на землю, так всю стаю мгновенно бы сдуло ветром. Да, я там даже дышать боялся в центре этого птичьего царства, а уж пошевелиться и не смел, как вдруг слышу: сзади подходит ко мне косач и вот уж совсем близко-близко топает и кряхтит. Но тут, как назло, этот бдительный сторож вдруг встрепенулся и все птицы с диким шумом и гамом стали взмывать вверх, а я, забыв обо всем на свете, кувыркнувшись через себя, как акробат, с разворота бросился назад — пальцы уже почувствовали упругие перья, но косач выскользнул и резко ринулся в воздух. И я с радостной дрожью в душе стоял и смотрел на полет этих удивительно красивых птиц. Они были свободны! А ни что так не приковывает взгляд, как стая вольных птиц.

- Неужели тебе было не обидно? Сидел в колючих кустах, боролся со сном, хотел подстрелить кого-нибудь, а тут на тебе, даже руками почти поймал и то косач резвее оказался!

- Нет, не обидно. Вот подстрелишь, например, селезня или зайца, конечно, сразу восторг, ура, надуешься от гордости за себя, порадуешься, осмотришь красавца и пожалеешь, а потом повесишь на пояс и забудешь в азарте через пару минут и никаких воспоминаний… ну, почти. А вот такие случаи запоминаются надолго и если бы еще приукрасить…

- Приврать? — Нет, приукрасить! Тогда получится настоящая охотничья байка.

Так что охота привлекает именно своими неожиданными встречами, смешными случаями, которые подстерегают за каждым поворотом реки, в каждой ямке или в перелеске. Вот и не знаешь, что же случится с тобой в следующую минуту.

 

- Так вот была еще одна история, когда я провожал, и опять же взглядом, этих самых косачей. Зима, станция Восточная, что по дороге на Тогучин. В лесу, конечно, царили нетронутые снега, и предрассветный морозец приятно пощипывал щеки. Стылый воздух, казалось, звенел в тишине, как перетянутая струна, а полосатый сине-розовый снег играл и искрился, освещенный первыми лучами рождающегося солнца. Тихо. Я спокойно и безмятежно бреду по полянке у березового колка, ружье на плече, свежий рыхлый снег негромко поскрипывает под лыжами. Рано — заяц еще спит где-то в кустах и следы его давно уж замело; косачи спят под снегом — еще не вылетели. И вдруг все вокруг взорвалось, как минное поле — с грохотом, в фонтанах и брызгах снега прямо из-под лыж и со всех сторон вырвались десятки черно-розовых косачей и вихрем взвились ввысь. От такой неожиданности у меня заплелись ноги и я рухнул в глубокий снег, так что остались торчать только лыжи.

 

- Но это все про косачей, т.е. лесную дичь, а вот на водоплавающую я как-то охотился с чучелами на озере Кырчик. Весна, камыши и, конечно же, тучи комаров так и вьются у меня над головой. Занимается рассвет. Над водой, как парным молоком, поднимаются теплые струйки розового тумана, он плывет по лугам и перелескам, нежно укутывая деревья своим мягким платком. В такие моменты на мир смотришь, как через розовые очки. В тумане пока неясно проступают очертания черных чучел, но вот уже немного посветлело и даже стали видны недалеко камышовые островки. Начался лет — утки закрякали, заплескались, зашумели. Над озером носятся ошалевшие от любовной тоски селезни-красноголовики. Проносятся они и надо мной, правда, далековато, но я не теряю надежды. И вдруг из-за дальнего камыша стремительно вырывается селезень и несется точно на мои чучела. Не снижая скорости, раскрыв в крике клюв, растопырив лапы и показав все свои достоинства, он по дуге пикирует прямо на самое красивое чучело. Разноцветная радуга брызг, пена и шум настойчивой борьбы. Внезапно все стихает и селезень, долбанув несговорчивое чучело по голове с обиженным видом взлетает вверх, и, зависнув в воздухе, выпускает на нас на всех струю помета. И я его не осуждаю!

- И я тоже его не осуждаю! Вот это да, думаю, он никак не ожидал попасть на резиновую куклу! «Как обманчива природа!»…

Но меня, как всегда, не слушали и отец, предавшись воспоминаниям, продолжал.

 

- А вот однажды мы совсем близко встретились с селезнем и даже почти познакомились. Было это осенью на Ине. Извилистая речка, по берегам растут мощные кустарники, за которыми чуть вверх уходят обширные зеленые луга. Кругом небольшие озерки, старицы. Ясное свежее утро и изумительная тишина, лишь слабый плеск волн, набегающий на песчаный берег, да далекий лай собак в деревне нарушают покой. Иду с ружьем за кустами вдоль лужиц озерков. Утки взлетают где-то далеко, так что ружье только зря оттягивает руки. И вдруг в этой полной тишине из-за ближайшего куста вылетает на меня какой-то черный комок и в трех метрах застывает в воздухе. Мы оба остолбенели, я и красавец селезень. Оливковый клюв на зеленой с фиолетовым отливом голове раскрыт в безмолвном крике, оранжевые лапы растопырено упираются в воздух, а мокрые блестящие сине-зеленые в белом окаймлении, как зеркальце, крылья судорожно трепещут, со свистом разрезая воздух. Мы долго так смотрели друг на друга, но опомнившись первым, он взмыл и исчез так же внезапно, как и появился. Пожалуй, из всех уток в брачном оперении во время весеннего прилета кряковые селезни едва ли не самые красивые!

 

- А в другой раз там же выхожу к почти круглому озерку, окаймленному густым темно-зеленым кустарником. С противоположного берега из камышей выплывает черно-белый гоголь. Беспокоится, но меня не замечает. Прицеливаюсь и стреляю. Кажется, попал, но только ранил, и подранок сразу нырнул в озеро. Всплывает ближе к середине — наверное, меня так и не увидел. Я стреляю еще. Он опять ныряет и по волне я вижу, что плывет прямо на меня к кустам. Я рысью сбегаю на берег и в куст, и как только гоголь высовывает голову, хватаю его за нос и крепко прижимаю к себе. Он замер и я тоже. Наверное, стресс у обоих или может он просто мастерски притворяется мертвым. Осторожно его оглядел: ран и крови вроде не видно, может быть я его только контузил. Мне стало его жалко, такая беспомощная и все же вольная птица. Я положил его на воду и отпустил, тут же мгновенный нырок и больше я его не видел. Я стоял и слушал звуки леса, далекое чуфырканье тетеревов, плеск воды и только теперь почувствовал огромное удовлетворение и радость, каких не испытывал на охоте никогда прежде.

- И все-таки ты его поймал руками. Здорово! Вот он, наверное, теперь рассказывает своим собратьям, что и охотники — мужики неплохие — погладят, спинку почешут, да и отпустят в родное болотце! — Вот и пусть хвастается, зато есть о чем птичкам поболтать!

- Но, как и всегда — «на самом деле все было не совсем так, как в действительности».

Нырок, конечно, был тяжело контужен и вскоре перестал дергаться в руках и, в конце концов, попал в суп.

 

А бывает на охоте и вот такое.

1962,1963 Пожары в степи.

На весенних, майских охотах 1962, 63 г. угораздило нас устроить небольшие пожары в степи — сожгли нечаянно пару копен соломы. Первую на болотине около с. Дупленка. Приехали мы — два Левы и два Вовы — туда рано утром, нашли на краю болота небольшую копешку, спрятали в ней лишнее снаряжение и разошлись по сторонам для охоты с подхода. К вечеру сначала вернулись два Левы — занялись костерком и перекусом, развалившись на соломе. Потом появились два Вовы и издали сразу почему-то замахали руками, мы оглянулись — а весь бок копны уже полыхает, а там ведь патроны! Кой-какие шмотки нам удалось спасти, но пришлось все-таки вернуться домой.

Весной 1963 г. поехали наобум, по совету бывалых, в Барабу, в Карасук на озера. Зимой сшили себе штормовки из брезента и раскрасили их пятнами как маскхалаты. Вот такие мы явились в Карасук с ружьями, патронташами и фотоаппаратами. И через 15 минут к нам подлетел газик с милицией, нас упаковали и отвезли в Отделение. Начальник проверил документы (оказалось, мы не шпионы) и приказал нам исчезнуть сейчас же, с глаз долой. Мы вернулись в Купино и попали там на о. Светлое, где и случился пожар.

Мы (Лев, Вова, Женя) уже прожили там дней 5 — вокруг полно утья (кря — кря) и на току слышно косачей (чу-фыш-ш) — жизнь бушует, а мы ей не даем. Как-то пришли в лагерь после утреней зорьки перекусить и поваляться, поспать на травке, а дул сильный ветер — костер задувало. Я взял спиртовку, залез в палатку, зашнуровался — стало тихо и поставил ее на пол греть кружку воды. И когда она закипела, я вдруг увидел, что пол светится — это загорелась солома под дном палатки. Порвав шнуровку, я вылетел из палатки и заорал «ПОЖАР», разбудив всех дремавших на травке. В копне были рюкзаки с одеждой и другим добром, но удалось спасти немного — какая была сверху — и мелкашку с изогнутым дугой стволом так, что можно было стрелять из-за угла. На нашу компанию не хватало одних штанов, двух курток, сапога, но главное уцелели документы. Но не все еще кончилось. Пока разбирали барахло и оплакивали урон, стало темнеть, и мы решили ночевать в соседней копне.

Сидели у костра допоздна, отметили это событие и полезли сверху в колючую, мышами вонючую нашу постель. Долго не спалось, но рано утром нас поднял крик — Ей, тут есть кто? Мужики вставай! Внизу стояли два местных пастуха, которых послали жечь копны. К нашей копне они случайно подошли там, где валялись какие-то наши тряпки, и решили проверить. Вот так мы спаслись от «геенны огненной». Спасение надо было отпраздновать. Единственный вариант — съездить на их коне в село за водкой, но там сухой закон и своим не продают. Вот меня и уговорили поехать и купить народного горючего. Доводы — я опытный наездник (все прошлое лето ездил в В. Саяне на смирной кобыле), для местных я чужой и к тому ж начальник (раз в очках — значит так), а поэтому водку дадут.

Как мы и рассудили — так и вышло. Только у всех встречных глаза были квадратные — по селу ехал ободранный начальник в очках на всем знакомой лошади и с водкой в авоське. Так что свой новый день рождения мы отметили по всей программе и, придя в себя, отправились к людям в село. И все село глазело на нашу вялую, погорелую команду, когда мы пришли туда на ночевку и дали телеграмму на работу «СГОРЕЛИ В СТЕПИ, ШЛИТЕ ДЕНЬГИ». Дирекция была в ступоре.

 

Рыбалка на Оби.

Ну, а теперь о рыбалке.

Рыбалка — это вторая охота! У рыболовов — любителей такое же страстное желание вырваться из дома и забот на вольную природу поближе к воде и вместе с друзьями приступить к любимому занятию. Найти подходящее место, расположиться там, подготовить законную снасть — прикорм, насадки, блесны, удочку, спиннинг, донки, поставки, «малявку? (бредешок для мальков), сетку (иногда разрешенную) — и начать ловить рыбу. Результат ловли зависит от нашей удачи, а удовольствие получим обязательно — вот так!

Мой отец рыбак — любитель с большим стажем и ловил самую разную рыбу (чебак, язь, лещ, окунь, судак, хариус, ленок, таймень) и в самых разных местах Сибири — на Оби, Обском море, в Саянах, на притоках Енисея и Лены.

И я, скромно скажу, тоже очень люблю бывать на рыбалке. И делаю это, между прочим, с двухлетнего возраста, когда меня впервые отец вывез на наше родное Обское водохранилище. Конечно же, о том безмятежном младенчестве я мало, что помню, но знаю точно, что тогда уже за обе щеки уплетала манные колобки, приготовленные для леща.

А лещей ловить — хлопотное дело! Надо место прикормить, да заранее, дня за два; кашу в грузила не забыть положить, да и поводок на леске сделать подвижным, а то ведь лещ неохотно расстается с насадкой и пытается куда подальше ее утянуть. И конечно, они самые, эти незабвенные колобки! Это превратилось в целый ритуал — садятся все, замешивают тесто (манка плюс кипяток) и как на пельмени, только без мяса, потом все катают колобки и от души обжаривают в подсолнечном масле. Ух, объедение, аж дух захватывает! И, конечно же, за такими пиршествами мой отец, как настоящий рыбак, любит поболтать и рассказать о старом, бесшабашном времени.

- «Был как-то я на реке Таган, в начале осени. После позднего половодья все вокруг словно переполнилось водой — озерки слились с речками и затопили окрестные луга и низины. На лесных гривках тьма грибов, а рыбе и уткам просто раздолье. Ну, а мы как всегда, на отдыхе! А кругом так и кишит жизнь: вода, солнце, тепло, да что еще надо человеку и его братьям меньшим! С утра пораньше, прямо от палатки, бросаешь спиннинг всего три раза — один раз по течению, потом поперек и против течения речки и тут же достаешь три щуренка, а то и три большие приличные щуки. В общем, на завтрак хватает всем! Водятся там и «крокодилы». Однажды, выстрелив по уткам, я бросил пустую гильзу в воду и не успела она упасть, как из воды показалась огромная зубастая пасть, и гильза мгновенно сгинула в ее глубине. Вот это да, я всегда знал, что щуки жадные и прожорливые хищники, но гильзу-то, зачем жрать. В общем, поймать эту щучину нам так и не удалось. Алчность щук просто не имеет пределов. А о том, что на крючок попалась какая-нибудь плотва или окунек, а прожорливая щука в последний момент его заглотила и на свет божий вы извлекли этот бутерброд, вам может рассказать любой рыбак — такие случаи не редкость. Извечная истина — жадность до добра не доводит, даже в природе.

- А вот, когда нам надоедали щурята, то мы плыли на озерки за карасем. Караси там в старицах водятся отменные — один на целую сковородку, а если еще и с лучком — ух, восторг! Забросишь удочку, наживка мгновенно проваливается в темную прозрачную глубину, а ты сидишь и ждешь, неотрывно глядя, как беленький поплавок плавно покачивается на мелкой ряби. А вокруг такая тишина, спокойствие, зеленые берега с шатрами голубой ивы или кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями при легком ветерке. И все это, как в зеркале, в точности повторяется в темной глади озера. Вдруг поклевка — аж привстанешь от волнения, а внутри все так и стучит: главное момент не пропустить, главное момент не пропустить. Сейчас заглотит… нет, вот сейчас… и опять нет. Пробует только — надо же гурман какой, еще и привередливый. Вот пообкусает сейчас со всех сторон, покушает, да и поплывет спокойненько дальше, а крючок пустой оставит. Заглотил! Тут же подсечка и вот, мерцая в глубине, как медное блюдо, таская леску из стороны в сторону, переваливаясь, наверх выходит темно-золотой красавец карась.

- А как уж дети любят порезвиться с рыбкой! Были мы как-то на протоке Старая Обь, около Мерети. Отдыхали с детьми на белой чистой косе, ну и рыбачили понемногу. Ловили на донки язей, окуней, щук. И вот однажды на две донки сразу попались три стерлядки. Ребята просто ошалели от таких невиданных зверей — длинные, шиповатые «крокодильчики». Они перегородили мелкий заливчик, и мы выпустили рыбок туда. Целый день дети плескались с ними и играли, а потом отпустили на волю.

 

- А вот и судак, хозяин нашей Оби и любимец публики! Иной рыболов может весь день провести на реке со спиннингом даже без единой поклевки, лишь только в надежде отвести душу вечером, когда у судака начинается жор. Мы много лет ловили судака на Обском водохранилище, когда выезжали на моторной лодке отдыхать на далекие и когда-то необитаемые острова. И чего только там не было, что только с нами не приключалось! Однажды, ранней весной, когда оголодавший судак после долгой и утомительной зимы хватал все подряд, что движется и не движется, мы однажды ловили его и удачно на обыкновенную свежемороженую кильку. Малек весь еще был на глубине, так что поймать его «малявкой» (бредешком в два метра) было невозможно и поэтому однажды мы просто зашли в магазин, купили кильку, поехали на море и даже поймали пару судачков. А ведь ловить малька тоже ужасно интересно. Обычно это делают рано утром ли поздно вечером. Берешь бредешок и заходишь в темный омут воды, лучше поближе к камышам или корягам, правда здесь подстерегают много опасностей, например можно пораниться или вытащить вместо чебачков какую-нибудь палку. Зато, как замирает сердце, когда на песчаную полоску ночного берега, залитого холодным серебром лунного света, вытягиваешь малявку, а в ней плескаются и выпрыгивают много-много блестящих чебачков, а то и колючих ершей. Вот и наловили мальков, теперь можно ставить поставки. Кто не знает, скажу, что поставок представляет собой поплавок, обычно из пенопласта, 10-15 метров лески, грузило и поводок с крючком. Рано утром, на рассвете или на вечерней заре выезжаешь на лодке в море, выбираешь место, чтобы была яма или рядом коряжник и выставляешь поставки в ряд. Но под водой ничего не видно и место выбирают путем проб — если поставок зацепился, и пришлось обрезать леску, значит, вы попали туда, куда не надо — прямо в коряжник. И, конечно же, со всех сторон вас окружают белые чайки. Они кричат, пристают и даже требуют отдать им малька, а как кинешь его повыше в воздух, так чайки ловят прямо на лету и начинают драться, если что не поделили. Это так захватывает — кормить чаек, что не успеешь оглянуться, как половина чебачков бесследно исчезла, а чайки все кружат и кружат над лодкой и просят рыбки. Где-то уже ближе к вечеру надо идти на проверку поставков. Достанешь поплавок и уже рукой сразу ощущаешь, есть судак или нет. Если есть — он начинает дергать и сильно тянуть вниз, правда, попадаются хитрецы, которые до самого последнего момента поддаются и плывут вдоль лески, даже веса не чувствуешь. Зато уж, как начинаешь выводить к поверхности, бьются до последнего — мечутся, вырываются, уходят под лодку, дергают. Тут его надо аккуратно поймать подсаком — зайти с головы, чтобы судак сам заплыл в него и затем вытащить. И вот теперь, дождались, этот зубастый серебряный зверь с оловянными глазами, растопырил жабры и шипы, прыгает по всей лодке и бьет своим хвостом по нашим босым ногам. Чтобы он нас не поранил, приходится оглушить его колотушкой по голове. Обычно ловился судак от 0,5 кг до 1,5 — 2,0 кг, а рекордный был у меня более 6 кг и лещ попадал на 3 кг. А бывает, что попадается маленький судачок («селедка»), да еще и зацепится только за губу, так его снимешь с крючка, да и кинешь обратно в воду, а он ошалевший и не верящий в свое счастье, зигзагами уходит на глубину.

- Но что я только про рыбу. В природе ведь все взаимосвязано — симбиоз, конкуренция, пищевые цепи… и не только люди любят полакомиться диетической рыбкой. Вот был случай на протоке Симан, что вниз по Оби. Ясное раннее утро. Солнце шпарит, что уже даже становится жарко. На песчаной косе стоят донки, а на другом берегу реки, в тени кусты и лес. Тихо струится вода. Еще совершенно сонные мы вылезаем из палатки и ковыляем к берегу. Натянутые лески донок дребезжат в воде, а одна прямо с берега, как золотая струна на фоне темного леса уходит куда-то вверх на тот берег прямо на вершину березы. А там сидит огромный коршун и расклевывает нашу, трудом и потом заработанную рыбу.

Да, рыбалка преподносит много удивительных случаев и забавных встреч! Радость общения с Живым, азарт, страсть, восторг победы — хотите ощутить остроту жизни, так живите на природе и она не даст вам засохнуть!

 

Рыбалка и отдых на о. Средний.

30-07. Начали собираться в поездку на острова. Набрали тяжеленую сумку продуктов, и я отвез ее на базу. Автобусы ходят плохо — бастуют, требуют зарплату.

31-07 (+28, дымка) С утра отвез еще одну сумку и начал собирать лодку. В 15-00 мы отправились на Боровые острова. Жарко, тихо и мы неподвижны, как на зеркале, — только сзади пенный бурун. Отметили выезд молдавским портвейном и теперь несемся вдаль. Причалили к пляжику у просторной, тенистой, обустроенной стоянки на острове на краю обширного, тихого залива. Поставили палатку, разожгли костер, пожарили вкуснющие шашлыки из парной свинины и в сумерках, в костровом дыму от комара, устроились вечерять и наслаждаться природой. Над нами ярко-равнодушные звезды, а в душе покой и благолепие.

01,05—08 (+30, облачка, ветерок, благодать) Встаем на рассвете и идем в кусты, избегая ос. Я купаюсь, пьем кофеек и едем собирать поставки. Они (24 штуки) стоят вдоль камышей, и я на веслах подхожу к поплавку, подхватываю их с воды и сматываю леску. Солнце встает, вода спокойная, зеленоватая и прозрачная, вокруг — полосатая зелень камышей, песчаные пляжи, в тени берез спящие палатки, ленивые дымки утренних костров. Если леску кто-то дергает, то я хватаю подсак и жду, когда упрямая

рыба появится наверху, подвожу под нее подсак и вытаскиваю ее в лодку. Потом я ее бью колотушкой по башке, чтобы не скакала в лодке и не колола нас, достаю крюк из глотки и пихаю в мешок — общая радость! Попадаются 2-3 судака (0,5 — 1,5 кг), язь (до 1 кг) и пара окуней (0,5 кг). Вернувшись на стоянку, занимаемся текущими делами — чистим рыбу, разжигаем костер и готовим завтрак — зелень, сало, сыр, яйца, чай,…- роскошный стол и с напитками — и водочкой, и бражкой, и портвешком. Попивши, поевши, идем на пляж загорать и купаться. Потом едем на другие острова собирать грибы — белые, подосиновики и свинухи, да и у нас в округе, в кустах каждый день подрастают молоденькие «красики». Сушим грибы и солим рыбу, собирает шишки и хворост для костра. Уставшие мы отдыхаем — или в гамаке, или на надувастике. К вечеру готовим обед из добычи — грибной супчик, жареный судак и грибное жаркое под холодную бражку — язык проглотишь! Ловим малька и я еду опять к камышам ставить поставки. Все мышцы первое время ломило от гребли, но потом я почувствовал силу и почти молодую крепость — это замечательно. К вечеру со всех сторон моря над нами по верхушкам деревьев начинают слетаться сотни ворон. Они облепляют как мухи кучку березок на мыске острова и начинают все хором хрипло орать. Через полчаса они дружно смолкают и молча разлетаются обратно. А мы гадаем то ли это у них «птичий базар», то ли партсобрание — на сегодня все решили и обратно по домам.

В сумерках, сидя у дымного костра и глядя на туманный залив, пьем чаек — и отправляемся в палатку спать. В душе все тихо, спокойно, тепло. Но все кончается когда-нибудь — в субботу собрались и по приличному валу, пару раз нырнув под гребень волны и поймав по паре ведер воды, отправились домой, хоть и очень этого не хотелось. 06-08. Отдыхаем от этого активного «отдыха» — я весь обгорел и перегрелся.

 

ВСЯКОЕ РАЗНОЕ.

1967-06 п. Боровое на Обском море. Матшкола.

Наше ОПИ ИМ решило провести на лоне природы школу — семинар «Однородные Вычислительные Среды» для молодежи, работающей над созданием Вычислительных Систем. Почти вся оргтех. работа досталась нашей лаборатории. Семинар провели на базе отдыха СОАН в п. Боровом на берегу Обского Моря. Арендовали домики и лодки, завезли технику, продукты и даже буфетчицу и повариху. На наш зов со всего СССР собралось всего-то штук 20 энтузиастов. Первый день все устраивались, знакомились и отдыхали. На следующий день все сидели и всерьез слушали скучных докладчиков — о реализации функций в однородной среде, о методах резервирования ОВС, о создании элементной базы ОВС и т.д. После обеда народ повеселел — пошли гулять по берегу (те у кого «с собой было»), разжигать костры и кайфовать. Другие опустошили ближайший магазин и все потом при луне катались на лодках по зеркальному морю между островами. На утро за столами сидели отдельные помятые личности и не понимали, зачем они это делают. В обед все собрались на редкостные блюда — утром мы купили у бригады ГосЛова свежего осетра кг на 15 и наши повара обещали нам роскошный обед — уха, жареха, пирог и всякие лакомства — голова, плавники, визига и… И так оно и было. И опять опустошили все магазины и колобродили по островам до утра. После обеда к нам пришла делегация участников — «Отправляйте нас по домам. У вас так хорошо, что боимся остаться в Сибири, а у нас и деньги кончились». Вот так весело закончилась наша 1-я всесоюзная конференция! Всем она понравилась — поэтому мы и другие так же старались проводить!

 

ФЕРМЕР ГЕНА.

1990 октябрь.

Мою боксерку Делю сбила машина, но удачно — ушиб (перелом?) левой передней лапы — ходит на 3-х ногах и плачет. Свозили к похмельному ветеринару — он сказал: «На собаке все заживет».

Вечером рванули с Вовой на его «автоконе» марки «Москвич» в Маслянинский р-н, в поселок Барабаниха Егорьевского карьера (золотоносного) к Гене Пачеву. Гена наш соратник по рыбалке, деловой и расторопный, настоящий мужик работал у нас в ИМ в мастерских, но потом подался в свободную жизнь. Приехали потемну и встали в грязь перед его домом. Посидели до 1 часа ночи — оттянулись с устатку.

13-10 Утром отправились на Генину пасеку на тракторе — я валялся в прицепе по сену от борта к борту. Сходили по ручью — подстрелили 3-х Гениных рябчиков. Привезли мотки колючей проволоки. Потом мы с Вовой штабелевали доски и горбыль. В обед приезжал к Гене местный партсекретарь за еженедельным «оброком»- забрал канистру меда — иначе он «хрен, что-нибудь подпишет». Правда, у Гены мед не удался и теперь совсем мало осталось.

Вечером сходили к соседу-»кулаку» на хутор за медом (10р/кг) и взяли по 3-х л. банке (45р). Хутор меня поразил. Долго месили деревенскую грязь, перешли ручей и на взгорке увидели усадьбу. Двухэтажный дом, крепкие, крытые хозпостройки, перед домом палисадник на 2 сотки с газоном и цветами. Все хозяйство (соток 20) обнесено штакетником и по всему сухому, чистенькому двору проложены деревянные тротуары(!) и даже тропинка к калитке деревянная и на площадке перед ней, под навесом лежат для гостей галоши-тапочки. Встретила нас молодая, симпатичная хозяйка, посадила на короткую цепь двух грозных псов («Без них все сожгут местные пролетарии» — сказал Гена) и провела в дом. На 2-м жилом этаже попили чаю с хозяином и поговорили о жизни. Он: «Мне бояться нечего — я и без государства проживу, лишь бы оно ко мне не лезло». Мужик сильно старше жены, но крепкий, жилистый и уверенный. Он с родней ведет хозяйство, а жена продает в городе продукт. Внутри дом — хорошая городская квартира — ковры, телевизор, серванты, хрусталь, чистота. Потом мы прошли в закрома, набрали меду и полюбовались на окорока, варенья, соленья. Вот так должны жить работящие сельхозтруженики.

Вечером у Гены попарились (и замерзли) в его полуразрушенной баньке, выпили-закусили и спать под периной.

С утра 14-10 опять штабелевали доски (чтоб не сгнили) и таскали щиты для домика. Хозяйство у Гены большое, но все еще разваленное и сомнительно, что он его наладит. Прииск сдал ему в аренду древний дом со сгнившими пристройками и 20 соток земли, пасеку с 80 ульями и 43 га угодий, 2 трактора и грузовик (времен войны). У них 2 коровы, 4 порося, 6 овец, куры, утки, гуси — Лиля вся исхудала — крутится по хозяйству с рассвета до полночи, а Гена на пасеке — надеются на лучшее — Гена ведь деловой, работящий и удачливый мужик. Деревня запущена, развалюхи, грязь, алкаши, которые сразу явились к Гене наниматься на работу — взяли аванс, пропили, с похмелья пришли работать и поломали трактор — он их выгнал — теперь они ему грозят поджогом. А вокруг прекрасные места — сопки, луга, речки.

Домой вернулись потемну. Деля лапу уже опускает, но ест плохо. А Гену вскоре все же вынудили бросить ферму.

 

БОЛГАРИЯ. 1990 г.

А наша жизнь идет своим чередом — на работе отчеты и подготовка к поездке в НРБ, дома — сантехника и другой ремонт, утепление окон, на базе напилили с Вовой дров для печки в эллинг на зиму, ходили в гости к друзьям и они к нам, пили ягодные вина и ели все, что добыли в саду (из магазина только хлеб и чай). Похоже ситуация в стране аховая — никакой власти нет, магазины пустые, хоть и урожай рекордный(!), народ злой. Обменяли в банке 100 р. на 100 болгарских лев — больше нельзя.

24-11 в 7-00 приехали с Вовой в переполненный аэропорт Толмачево — самолеты не прибывают из-за гололеда и мокрого снега. Просидели до 18-00 — душно, тускло и вообще … В Балашиху к Нине вечером добирался 2 часа. Утром зашли с ней навестить Надю, и я поехал к Вове, который остановился у своей сестры, переночевали и утром улетели в Софию. А там стачка автобусов — нас встретили и доставили в гостиницу Института математики. Потом гуляли по Софии — тепло (+5), уютно, полувосточные здания, вокруг горы, но магазины закрыты, транспорта нет, света мало, возбужденный народ на площадях свистит, скандирует «В отставку». Зашли в ресторан поужинать — котлета, 50 г. ракии и сок стоят 16 лев — даже наш гид Иван обомлел — цены выросли в 5 раз.

27-11 утром выехали поездом в Бургас через всю Болгарию, но видно только вблизи (км. два) в тумане — широкая долина после перевала, аккуратные каменные поселки, везде асфальт, абрикосы, яблони, виноград. С поезда нас снял Ованес и привез к себе. Угощала его жена Мария — сочное мясо, всякие овощи, ракия и вино. С устатку мы надрались, осоловели и Ованес доставил нас в общежитие ВХТИ — Высший химико-технологический институт.

С утра 28-11 (+10) отпивались чаем с колбасой (все привезли с собой). Потом пошли в ВХТИ на наш семинар, но студентов нет — они бастуют, так что пообщались с кафедрой (кому мы там были интересны), попили кофе (0.5 лев за 30 г). Сходили в кафе (мясо, пиво) и поехали в центр.

Город южный, маленький, уютный, везде магазинчики, но, как и у нас пустые. Деревья уже без листвы, а травка зеленая, но все газоны закиданы пустыми пластиковыми стаканчиками и бутылками (а у нас это дефицит). Купил Насте фирменный рюкзак «Пирин» — знаменитая гора в Софии. Вернулись в общагу, а там ни воды, ни света — потом все-таки дали — поужинали опять колбасой и выпили по бутылке красного вина по 4 лева (на этикетке старая цена 0.98 лев). Позавтракали той же колбасой, и до обеда была дискуссия с кафедрой о нашей системе поиска существенных фрагментов химических соединений. Потом пошли по магазинам, но ненадолго — у нас дружно забурлило в животах и мы рванули домой (не колбаса ли?), но я успел купить Насте полупальто на искусственном меху (96 лев).

Вечером (29-11) нас Бончев угощал в ресторане «Болгария» — раки и вино отличные, а телятина как подошва. Правительство НРБ ушло в отставку и самолеты опять летают.

30-11 обсуждали сотрудничество — создать Совместное Предприятие (!?).

В 17-00 Ованес повез нас в деревню к родителям жены. В темноте подъехали к 2-х этажному коттеджу. Приняли нас замечательно — сразу за стол, а там ракия, вино, сладкая редька с редисом, суп-лапша с простоквашей и зеленью, мясо всякое — словом пир. Все свое из подвала-кладовой (25 кв. м), где на полках соленья-варенья, колбасы, окорока и всякая всячина. Ованес назвал это – «наш коммунистический магазин»! Вова в застолье выступал Мюнхгаузеном – развлекал всех нашими с ним приключениями и заодно учил их, как быстро делать коньяк из дубовых опилок. Хозяева вежливо слушали и сдержано улыбались. В общем, опять себя показали – наелися, напилися и спать повалилися на огромную кровать под пуховым одеялом — там зимой не топят.

Декабрь (-5, пасмурно, метели). 01-12 (+5). Утром прогулялись по деревне Лазорево — везде асфальт (даже во дворах), каменные 2-х этажные дома по 5-6 комнат, кладовки, кухни, подсобки, погреба, гаражи и 50 соток приусадебной земли — виноград, зелень, цветы — прямо завидно (и это считается самой бедной страной Европы). Нашему «кулаку» — соседу Гены из Сибири такое еще и не снилось. А основную землю у хозяина арендует на паях сельхозкооператив и по числу паев выплачивает члену долю от реализации продукции. Сам член может и не работать, тогда из его доли оплачивается труд наемника. Зашли в общественный казан — сарай с 4-мя большими самогонными аппаратами — местный мужской алкогольный клуб. Каждый в свою очередь привозит литров 100 браги из виноградного жома и гонит в компании ракию — все ее пробуют еще горячую и оценивают, а вокруг кто играет в карты, кто в политику. Красота! Потом вернулись в Бургас и вечером в спальном вагоне отбыли в Софию.

02-12 утром в аэропорт и в 16-00 в Москве.

 

МОЙ ДЕНЬ. 1999 февраль.

Теперь я попробую описать один день своей жизни после переезда с мамой в район ОбьГЭС, хоть и не имею писательского «божьего дара».

Итак. Сплю я под двумя одеялами в стылой комнате (+16) и встаю потому с ранья. Помылся, почистился теплой водичкой, если она добралась до нашего 10-го этажа, и за стол — завтракать. А на столе все, чем мама меня кормит — яичница, картошечка с капусткой, помидорчиком и сарделькой или гречка с окорочком и чай с вареньем — ну прямо бальзам на утомленный «нарзаном» желудок. Мама (90 лет) у меня бодрая и веселая — и сама о себе заботится и даже меня обихаживает.

Потом одеваюсь по погоде, т.е. как можно теплее, и вперед на автобус. На остановке можно проторчать до 40 минут — тогда окоченеешь на морозе (-25) и ветру до звона в коленках и зубной дрожи — потому как прямой автобус в городок ходит редко. И приходится ездить на перекладных — до Шлюза и потом уж на работу. В автобусах обычно битком народу в толстенных куртках и половина чихает и кашляет. А от другой половины разит чесноком — панацеей от гриппа. Но народ все равно веселый — материт всех и вся. По пути заезжаю проведать или молодых — Свету1 с Лешей1, или Настю с Лешей2 и Светой2. У них все нормально — молодые налаживают свою жизнь, внучка растет и улыбается. Нина работает через день техничкой и совместной жизнью с молодежью недовольна — они ее раздражают.

На работе сначала включаю компьютер — раньше меня никто и не появляется и влезаю в Интернет. Сначала смотрю прогноз погоды, потом читаю новости и на закуску анекдоты, чтоб поднять «настроение» до рабочего состояния. Тут появляется Андрюша, и мы ставим чаек и треплемся обо всем, что попало в наши головы из СМИ и из реальности — везде бардак и бедлам.

А затем я сажусь за стол и начинаю судорожно соображать, что бы такое сделать для науки, как бы это слегка ее двинуть хоть не вперед, а хотя бы в бок и при этом не повредить ее нежный организм. Убедившись опять в тщетности таких благих намерений, я начинаю вымучивать из себя всякие соображения об улучшении алгоритмов таксономии и поиска эталонов, которые может быть помогут «химикам» из НТЦ ХИ в их бесплодной борьбе с тайнами природы. Эти «улучшения» вставляю в программы (конечно, с ошибками) и завариваю чай.

За чаем опять, как «пикейные жилеты», мы с Андрюшей обсуждаем исторические дела, речи великих политиков и их интерпретаторов (прости меня, Господи!) — распутина, яблинского, пизюганова, пидоренко и иже с ними. А кроме Андрюши мне и поговорить то не с кем, и не только о наших дурацких реформах, но и обо всем. Поговорить с ним всегда интересно, хотя его молодой гонор переубедить удается редко. Затем я сажусь отлаживать испорченную мною программу, а когда это мне осточертеет — отваливаю домой.

Все путевые удовольствия повторяются в обратном порядке. Захожу на базарчик за продуктами — сахар (9р), колбаса(50р), сыр(70р), хлеб(8р), мясо(40р), селедка копченая (35р), масло(60р), масло растительное(20р), кофе(400р), чай(150р) за кг. Квартира — 200р\мес. А зарплата 1700р и пенсия 600р. Картошка, капуста, помидорчики и другой подножный корм со своего подсобно — натурального сада — огорода.

Дома обедаю — ужинаю, чем мама накормит и выпиваю (г. 70) то, что сам принесу. Потом заваливаюсь на диван с книжкой (по истории, политике, поэзии, развлекательной прозы) или журнальчиком (Наука и Жизнь, Новый Мир, Иностранная Лит-раз) — запудриваю свои мозги имеющейся «Культурой». Рядом в кресле сидит мама, закутанная во все кофты как немцы под Сталинградом, и упорно смотрит все сентиментальные сериалы. А когда она согреет себе постель утюгом и уходит спать, я начинаю смотреть по телеку новости, полемику, и телефильмы — детективы, триллеры и мелодрамы — эротику. И обалдев от этого мельтешения и визгов, спокойно засыпаю, завернувшись в одеяла. Вот так весело проходит мой холостяцкий день.

 

КАК Я БОЛЕЛ И ЛЕЧИЛСЯ

Октябрь 2003 г. — январь 2004 г.

Хоть это и скучное занятие, но постараюсь описать мое знакомство с нашей бесплатной, постсоветской медициной. А история этого такова.

Все лето у меня ныла и пухла нога, наверное, опять забарахлила система свертывания крови. Вспоминаю недобрым словом похмельного хирурга, который не растворил мне тромб в ноге. А потому и на природе (в саду и за грибами, и на море, на лодке) почти не был, хоть и погода была отличная. А с осени привязался бронхит — то пройдет, то опять кашель, слабость, грудь болит и все такое.

Ну и 08.12. 2003 г. пошел я к терапевту, в нашу поликлинику, а там очередь таких сопливых на два часа — пришлось отсидеть. При этом постоянно рвутся к врачу те, которых «не стояло» — очередь рычит, врач иногда выгоняет — так что народу сплошное развлечение. Врачиха ткнула в меня пару раз стетоскопом, прописала пенициллин и отправила домой.

Провалялся я неделю дома, почитывая всякие книжки — вроде вылечился, но нога опухла опять и даже выше колена (видно, тромб в глубокой вене). Собрался я снова к врачу — оделся, вышел на улицу и через 15-20 метров вдруг стал задыхаться и сильно заломило в груди. Но поковылял дальше. Опять та же очередь и те же развлечения. Врачиха послушала, сказала — есть аритмия, и отправила на ЭКГ. Пришел туда, а там очередь расписана на неделю вперед — пришлось опять идти валяться домой. Через неделю сделали ЭКГ, но кардиолог оказался в отпуске, а врачиха не сумела поставить диагноз и дала мне направление в Кардиоцентр в Гор больнице, где-то у пл. Калинина, на консультацию. Я туда позвонил, и меня опять записали в очередь и опять через неделю на 29 декабря 2003 г.

Зять Леша (Настин) отвез меня в Кардиоцентр, а там обстановка совсем другая — везде простор, «мрамор», чисто и пусто, никаких очередей, кабинеты со всяким оборудованием — в общем сиди и пиши диссертации. Кардиолог меня послушала, сняла ЭКГ и сказала, что настоятельно рекомендует мне немедленно(!) лечь в стационар — состояние, мол, серьезное — боли в груди, экстрасистолия, А\Д 220\110? (как вольты в розетке) и т.д. Я подумал, что лучше я здесь, в хороших условиях, поваляюсь 2-3 недели, чем уложат меня в больницу на ОбьГЭСе, и согласился. Она вызвала «скорую» и меня повезли в Кардиоотделение Горбольницы. Подъехали к длинному, двухэтажному корпусу, постройки 30-х г. По тропинке в снегу добрался до Приемного Покоя, и меня усадили и начали мерить давление, снимать ЭКГ и в очередной раз расспрашивать, что болит и как все было, хотя все это уже записано и в карточке, и в сопроводиловке из Кардиоцентра. И продолжалось это минут 40! Хорошо, хоть удалось уговорить «Персонал» разрешить мне позвонить по служебному телефону дочери Свете — сообщить ей, где я, что бы ни пропасть бесследно (больным можно звонить только по автомату по карточке, а у меня ее, конечно, не было). Потом медсестра повела меня к врачам определить, куда меня устроить. Провела меня по узкому, длиннющему коридору, сплошь уставленному по сторонам койками с больными, и усадила ждать. Через полчаса появилась врачиха и, наконец, отвела меня на койку в палату (слава Богу — не в коридоре!). Вот так «немедленно» я поступил в стационар. Время было обеденное, но на меня, конечно, порций не хватило, хотя некоторые есть такое отказываются. Лечащие врачи тоже все куда-то подевались и занялись мной сестры, видно, по стандартной схеме — капельница, какие-то уколы и таблетки. Вечером принесли чаек, кусок хлеба и кашку. И сильно приморенный этим днем я заснул так, что едва продрал глаза в 7 часов утра, когда надо было сдавать всякие — всякие анализы.

Утром опять кашка, и тут приехали Света с Лешей. Привезли всякой еды и домашнюю одежду. Только начали разговоры — приходит врач и забирает меня в кабинет на осмотр. Опять я рассказываю ему всю свою историю. Он смотрит ЭКГ, анализы, слушает меня и ставит диагноз: тромбоэмболия некоторых сосудов легких, локальный тромбоз мелких сосудов миокарда; видимо, от нового, рыхлого тромба в ноге отделились кусочки, достигли сердца и оно растолкало их по сосудам (это я так популярно понял) — а потому полный покой и интенсивная терапия. И отправляет меня в реанимацию, а Свете дает список лекарств на 700 руб., которые надо для меня купить в аптеке и принести в больницу. Напуганные Света и Леша наблюдают, как с меня снимают одежду и на каталке увозят в это страшное место.

Привозят в эту палату, раздевают догола и укладывают под простынку на высокую, жесткую, столообразную кровать. Палата из двух отделений — мужское и женское, по четыре места в каждом. Тут же подходят две медсестры и одна присоединяет мне на грудь контакты-присоски для непрерывного ЭКГ, а другая втыкает в вену катетер с двумя капельницами (гепарин и какая-то стрепто…) и надевает на физиономию кислородную маску — лежи и помалкивай. Кислород для увлажнения подается через раствор фурацилина, брызги летят в нос, и потому у всех дышащих желтые потеки на лицах. И, так вот распятый, глядя в потолок, лежу я сутки. Потом (31.12.2003) снимают присоски, а еще через сутки (01.01.2004) — капельницы, но вливание лекарств продолжается. Так что Новый Год я встретил вполне оригинально — то ли проспал, то ли не заметил, а возможно, восседая на судне (как и положено «капитану судна»). Ну, а медперсонал всю ночь где-то распевал песни и стучал каблуками.

И когда так лежишь двое суток голый, распятый, под белой простынкой (хоть и не в «белых тапочках»), то много разных мыслей и воспоминаний приходит в голову. И что жизнь то действительно подходит к концу (раньше об этом всерьез не думаешь) и по сравнению с этим все остальное: и работа, и житейские трудности и нервотрепка, и … — все суета сует и томление духа, и жить надо без этой суеты — «все прошло — пройдет и это». А вспоминается все больше охота, да рыбалка, поездки по морю и Оби, житье-бытье на островах, дачные заботы и работы, праздники шумной компанией и дома, и на природе … — и эх, хорошо то было как! И чем дальше уходила боль, тем веселее были думы и воспоминания.

И так валялся я там до 03.01 — давали таблетки, делали уколы в пузо, вливали что-то в катетер, но особых забот сестричкам я не доставлял. Хотя лежал у нас один дедок, лет 80-ти, большой озорник — видно, уже в детство впал. Так он никого не слушал, непрерывно болтал, срывал с себя капельницы, слезал с кровати и, завернувшись в простынку, выглядывал в коридор и распахивал ее, чтобы потешить публику. В конце концов, всем так надоел, что его привязали за руки и за ноги к койке и стали на ночь колоть успокоительное. И все эти заботы достаются бригаде — 1 врач и 3 сестры. Работают они, бедные, сутки через трое суток — кормят лекарствами и супчиком, берут анализы, ставят клизмы и спокойно, без раздражения борются с капризами — не работа, а кошмар, и все это за 2-3 тыс. руб. в месяц.

Перевели меня в «пост реанимационную» палату на 9 обычных коек приходить в себя после интенсивного лечения — есть не хочется, во рту сухо, низ спины ноет (печень, почки — от лекарств что ли?), слабость, но в груди все тихо.

В палате лежит самый разный народ — от 30 до 75 лет (а мне уже 66) и молодежи даже больше. А всего в отделении 12 палат на 4 — 12 человек. Корпус старый, давно не ремонтированный, в коридорах стоят койки с больными; простыни у всех драные, хоть и стиранные, но в пятнах.

Общий туалет (просто жуть, «описывать» не хочется!) на 3 «очка» для умеющих сидеть на карачках в позе горного орла. На все кардиоотделение имеется всего один(!) градусник, который не допросишься, хотя для посетителей в Приемной весит температурный лист больных, где у всех примерно 36,6 градусов. Прибор для кварцевания палат сломался на второй день и больше мы его не видели. Кормят, наверное, хуже, чем «за решеткой» — суп со считанным количеством капустин и перловки, овсянка типа «жуй-плюй» и мутный чаек — за две недели пребывания моего там давали всего 4 раза чуть теплые «хлебные» котлеты. Единственная радость — приезд «родных и близких» — и пожалеют тебя и накормят всем вкусненьким. И все равно я похудел сначала на 4 кг, но потом опять все-таки набрал свои 89 кг.

Потом меня перевели в обычную палату на 4 человека, соседи попались молодые и веселые — принесли им телек и они пялились в него почти до утра, особенно когда шла «порнуха». Один — «бизнесмен» (45 лет), другой — мастер (40) по метровагонам, третий — сантехник (40) (с трудом удерживает в себе мат). Так что я приобщился к разным слоям общества — бизнесмен поделился своими печалями (крутые мужички лишили его всех капиталов), мастер рассказал о бардаке на производстве и сантехник о том же. Когда они от меня узнали, что есть такая халява, как Институт математики, то сначала позавидовали, а потом дружно постановили, что решать всю жизнь задачки — это слишком скучно. Вот в такой обстановке я здоровел не по дням, а по часам и, наконец, выпросил у своей врачихи (очень милой и доброжелательной женщины) досрочное освобождение. Домой (12.01.04) меня опять отвез Леша (Настин), взобрался я с трудом и передыхом на свой пятый этаж, а там меня ждала моя родня, и стали мы пить-гулять и за мое, и за общее здоровье, и за Старый Новый Год. Сейчас прихожу потихоньку в норму — хоть дыхалки и не хватает, и иногда ноет или покалывает в груди, но уже стал ездить на работу и … жизнь продолжается!

А вот и продолжение… Через пару месяцев (в марте 2004г), придя в себя после болезни и лечения, отправился я по врачам обследовать свое здоровье.

Для начала пошел к хирургу показать ему свою левую ногу (голень). Отсидев положенные 1.5 часа в очереди, разувшись в коридоре, зашел в кабинет и оробел. За столом сидел в белом халате громадный, похожий на дьякона мужик, заросший седыми волосами, бородатый и усатый, с красной физиономией и ручищами. На мое тихое «Здрасти» он пророкотал басом «Ну, на что жалуешься, молодой человек?»,

и тут я (сам-то и седой, и лысый) понял, что врач попался с чувством юмора. Я рассказал свою историю и начал жаловаться на ногу, но он меня прервал «Снимай штаны и ложись на кушетку». Померил окружности ног рулеткой и сказал «Ну, разница всего 2 см. Это ерунда — обычный остаточный отек после воспаления». Мне, конечно, такой намек на мою симуляцию не понравился, и я опять стал говорить, как нога у меня болела и к чему все это привело. Он снова прервал меня «Чтоб было все понятно, я покажу тебе свою ногу». Задирает штанину и демонстрирует мне свою белую, распухшую ногу — раза в два толще моей. Я онемел. Он спрашивает «Нога твоя не синела?» Я: ?Нет». «А у меня до половины синела. И знаешь, как я лечился? Пиявками! Рекомендую» Я: ?А как это и где их брать — ловить что ли?»

Он: ?Ну, можешь наловить летом на всю зиму — они хорошо хранятся в холодильнике. А вообще-то их продают в аптеке. Берешь пиявку и сажаешь ее куда надо. Если решишься купить их, приходи — я научу тебя пользоваться».

Я: ?А потом-то что с ними делать — выбросить?» Он: ?Зачем же, я их режу вдоль и делаю настойку на спирту». После этих слов у меня что-то даже замутилось в желудке.

Я: ?Неужели — пить?» Он: ?Да нет же — ногу натирать! А то сразу уж и пить!»

Ну, тут я приободрился: уж если врач сам не исцелился, то мне рассчитывать не на что и надо жить спокойно. Но заодно он, оглядев меня, «обрадовал» и еще: сообщил, что во мне, как жителе бассейна р. Оби, полно паразитов, т.е. всяких глист, амеб, описторхов и другой пакости (и как он это только узнал; наверное, насквозь меня видит!?); и с этим, конечно, надо бороться всякими способами, вплоть до употребления в течение дня натощак бутылки коньяка! Вот так побалагурили мы с ним еще немного, и я в прекрасном настроении покинул этого эскулапа — и себя показал, и на его слоновью ногу полюбовался, и новый рецепт настойки узнал. И, конечно, уж приму водочки (коньячок мне не по карману) за мое и его здоровье.

 

ИЗ ПИСЕМ ВОВЕ И ВЕРЕ.

2010-03-31

Вова и Вера, привет вам, привет из Сибири вам в Землю Обетованную!

Наконец я обосновался на своем рабочем месте — не прошло и полгода. Ремонт в ИМ, у нас на этаже закончился и все расселись по своим местам в чистеньких комнатах, но со старой мебелью. Работа, сами понимаете, у меня не волк — в лес не убежит, так что я по мере возможности занялся оцифровкой слайдов и фоток. Количество их большое, качество посредственное, сканирую я их на работе при всяком удобном случае, поэтому стараюсь все оприходовать быстро-быстро без всякой обработки. Да и то я думаю, все это протянется до лета. А по лету все мы здесь сильно соскучились. Целый год уже мы живем в ярко выраженных условиях глобального потепления на всем глобусе, кроме нашей, родной, … Сибири. Весна и лето, и осень в 2009 г. были рекордно холодными, мокрыми и мрачными, а затем наступила ранняя и студеная зима. С конца ноября и по середину февраля стояли жуткие морозы: ночью -35-40, днем -25-30, а день у нас зимой длится 2 часа. И, кроме того, ветер и метели. Да и сейчас (уже под 1 апреля) -5-10, везде метровые сугробы, снег чуть-чуть потемнел, но луж еще и не видно. Так что Пасху мы встретим в снегах и без верб. Когда ж тепло-то будет, Господи! Да и вообще прошлый год был у меня какой-то неудачный — и здоровье подкачало, и на улицу при такой погоде нос не высунешь. Но надеюсь теперь черная полоса миновала и пойдет белая. Как вы живете, как здоровье, собираетесь ли к нам летом (теперь оно должно быть жарким)?

Посылаю вам пробную партию слайдов — не взыщите за качество — уж какое есть. Лев.

 

2011-06-22

После моего дня рождения дети мне сделали подарок — свозили меня на неделю на катере по нашим островам на Обском море. Вместе с Настиным семейством – Лешей, Настей и внучками Ланой, Ритой и псом Сэмом — мы посетили все все наши бывшие стоянки и в Лагуне, и на о. Средний и других островках. Хоть и время сейчас глухое – ни грибов, ни ягод, ни рыбалки – но мы все попробовали понемногу – и супчик с грибами, и ягодки пособирали, и даже уху ели. И вообще испытали почти все морские приключения (кроме шторма). Туда ехали к вечеру против приличной волны, тяжелый катер бил носом волну, вода взлетала и рушилась в катер на нас с Лешей – остальные прикрылись тентом. И так добирались до Среднего аж 4 часа – капитаны мокрые до трусов, хорошо хоть в них тепло было.

А остров оказалось арендован геологами под испытательный полигон и на наших 3-х местах построены аккуратные домики, хозблоки, палатки, баня и даже(!) туалеты. Видимо это для отдыха геологов после их многотрудных испытаний чего-то на этом острове. А сейчас там обитает один сторож, и встретил он нас очень даже радушно — соскучился по компании – отвел нам палатки, развел костер и даже принес к столу полканистры самогону. Так что открытие сезона мы отметили, как положено – поддали и погудели. Ну а потом три дня отдыхали на природе – купались, ходили по острову, ставили поставки и спиннинговали, но в июле рыба спит, и попалось только два судачка по полкило.

Перед отъездом Леша решил дозаправить бензин, договорился с местными рыбаками съездить на заправку и залил 60л. А когда поехали обратно (и опять против волны) мотор у нас через полчаса стал глохнуть. Пришлось причалить к неизвестному островку, где Сэма радостно встретили 3 одинокие рыбацкие собаки, и оказалось, что бензин грязный и засорил все. Так что мы заночевали и жили там на пляже еще сутки, пока Леша много раз не прочистил бензосистему, да и то мотор работал только на малом газу. Вот так мы и поковыляли домой и шли, укрываясь от волны среди островов аж целых 6 часов. Против приличной волны тяжелый катер бил по ней носом, а я ехал, смотрел в морские дали (и близи тоже) и вспоминал путешествия нашей молодости. В общем, все было здорово, только вот нога моя малость подкачала – разболелась перед поездкой – но все равно было здорово! Лев.

 

2013-01-09

Вова, поздравляю тебя с 77-летием! Будь здоров, дорогой, и радуйся жизни еще долго, долго! Из ваших посланий я слегка представляю себе как вы живете и путешествуете — дороги, море, цветы и зверушки. Поскольку долго не общались — напишу вам краткий отчет о себе.

Конец сентября, начало октября я провел в пансионате МНТК Микрохирургии глаза. Заменили мне хрусталики в обоих глазах и теперь левый глаз как новый, а правый все равно плохо видит из-за глаукомы. Мне повезло — и операция и проживание 2 недели бесплатно по квоте Минздрава, а платно делают по 40-50 тыс. руб. за глаз. В день несколько бригад врачей проводят несколько десятков разных операций — настоящий конвейер. Сама операция практически безболезненна. Процесс организован очень четко и рационально по-армейски. Каждый день в МНТК с утра вваливается толпа пожилых ковыляющих бабок (в основном) — полуслепых, полуглухих и нервных. А медперсонал четко, громко и вежливо распределяет их по очередям в кабинеты диагностики и потом по комнатам пансионата. Так что дальше все строем как солдатики сами ходят по процедурным кабинетам и в столовую. Кормят сносно, но не обильно, а так, чтобы можно было похудеть на пару кг. Палаты двухместные, санаторного типа, вполне приличные — душ и туалет. С соседом мне повезло — тоже научный сотрудник — интеллигентный и веселый мужик, и общие знакомые нашлись. Так что я этой глазной эпопеей доволен.

Потом до конца ноября занимался своей новой квартирой. Хозяйства у меня никакого не было и пришлось все приобретать снова. Дети этому обрадовались и навезли мне всякого лишнего добра — тумбы, стулья, 2 холодильника, телевизор, посуду и т.д. и т.п. Так что получился склад «ненужных» вещей. Но постепенно я распихал все по углам и теперь у меня кайф — все удобно, все под рукой и нет вокруг никакого «начальства». Хочешь есть — иди в магазин и готовь еду, не хочешь — валяйся на диване с книжкой, винишком и телевизором. Только иногда скучно — поговорить, поворчать, поспорить то не с кем, а хотелось бы.

Вот декабрь и был какой-то однообразный — сначала я приболел, а потом до Нового года наступили холода до -40 и я валялся на диване и на работу не ходил — работаю «удаленно». Да и с работой у меня проблемы — в этом году переаттестация, а у меня всего 2 публикации за 5 лет, а надо иметь 4. И не получается ничего, что можно было бы публиковать — голова плохо стала соображать, да и желание всякое пропало заниматься этой «ерундой». Так что видимо в этом году мой трудовой стаж «работы» на благо науки и Родины закончится. Ну, да ладно — мой мемуарный порыв тоже уже иссяк.

Вова и Вера, будьте здоровы и веселы! и мирного неба вам всем, да и нам тоже! Лев.

 

 

 

 

 

 

Автор: Макаров Лев Иванович | слов 9631


Добавить комментарий