Нам дается счастье и несчастье.
Каждому неравно, но всегда.
Только радость делится на части
Не делимо горе и беда.
(автор неизвестен)

В 2014 году в военном санатории в Светлогорске написал для себя воспоминания про своего однокашника Буркулакова Т.А., послал их некоторым знакомым. Хранил эти воспоминания на жестком диске своего компа, не помышляя о их распространении во внешнюю среду, поскольку писал их для утоления своей  тоски – печали о погибшем товарище. За прошедшие с тех пор десятилетие многое изменилось во внешней и внутренней среде моего существования: началась Специальная военная операция вооруженных сил России на Украине, я прекратил трудовую деятельности в Органе по сертификации систем менеджмента в ООО «Тест – С. Петербург», оказанию консалтинговых и услуг и проведению семинаров в Институте Управления качеством.

Высвобождение времени от указанных выше работ позволило окинуть взором прожитое и я вновь обратился к воспоминаниям о Буркулакове Т.А. и дополнил их новыми подробностями, найденными в интернете. Поводом послужила 35-я годовщина трагической гибели АПЛ «Комсомолец», на котором в последний поход сходил мой друг.

Человек живет пока его помнят люди. Тысячи поколений живут в памяти народа  Пифагор, Архимед и Иисус после их смерти. И еще будут помнить какое-то число поколений в будущем (пока человечество не прихлопнет себя термоядерным апокалипсисом).  Такой уникальный человек, как Талант Буркулаков должен долго жить в памяти народа

Капитан 1 ранга Буркулаков Талант Амитжанович 28 мая 1947 — 07 апреля 1989

Политработник ВМФ, капитан 1 ранга (1988). Родился в деревне Вандышево, Судиславского района, Костромской области.

В ВМФ с 1966 года.

– В июне 1971 года с «красным дипломом» окончил электротехнический факультет ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского,

– 1971 – 1973 г. – командир группы КИП и А БЧ-5 крейсерской атомной ПЛ К-216 31-й Краснознамённой ордена Нахимова дивизии подводных лодок 3-й флотилии Северного флота. В 1973 году лодка пошла на средний ремонт на СРЗ «Звездочка», г. Северодвинск.

– Октябрь 1973 г. – июль 1974 г. – слушатель Высших специальных офицерских ордена Ленина классов Военно-Морского Флота (6-й ВСОК ВМФ), класс заместителей по политической части командиров подводных лодок.

– 1974 – 1975 год – заместитель по политчасти командира средней ПЛ проекта 613 С-281, которая в 1975 году была выведена из боевого состава, законсервирована и поставлена на отстой в г. Северодвинске.

– В октябре 1975 года назначен на должность заместителя по политической части большой торпедной дизель-электрической ПЛ Б-34, входящей в состав 161-й Краснознамённой, ордена Ушакова бригады подводных лодок Северного флота ВМФ.

– В декабре 1979 года назначен заместителем командира по политчасти АПЛ проекта 661 К-222.

– С ноября 1982 года — старший инструктор по организационно-партийной работе политотдела 18-й дивизии атомных подводных лодок с баллистическими ракетами Северного флота. С 1982 г. в дивизию поступали самые большие АПЛ в мире — тяжелые ракетные подводные крейсера стратегического назначения (ТРПКСН) 941 проекта «Акула»

– В июне 1984 года с отличием окончил Военно-политическую академию им. В.И. Ленина и назначен заместителем начальника политотдела 33-й дивизии 4-й эскадры.

– В ноябре 1987 года назначен начальником политического отдела – заместителем командира 6-й дивизии 1-й флотилии АПЛ СФ.

– 07 апреля 1989 г. погиб при пожаре на АПЛ «Комсомолец» от острой сердечной недостаточности.

Однокашник по училищу Талант Буркулаков определил мою офицерскую судьбу, по крайней мере ее начало. Он отказался от предложения начинать службу в Ленинграде после окончания Училища. Недавно узнал, что от такого же предложения отказался еще один однокашник – Володя Краузе. Каким-то неизвестным мне образом это место досталось мне. Согласия моего не спрашивали. Моя служба офицера прошла не скажу, что просто, но, по крайней мере, безопасно. По мере присвоения очередного воинского звания и перемещения из одной воинской части в другую она больше походила на работу гражданского инженера, научного сотрудника или преподавателя.

А мой друг Талант восемнадцать лет вместе с семьей преодолевал тяготы службы на Севере, добросовестно «пахал океан» на передовой холодной войны, вкладывал душу в повышение политико-морального состояния («политморсоса») моряков и, не дожив немного до 42-х лет, погиб героически на ПЛА К-278 «Комсомолец».

В представляемых записках хочу отдать дань памяти и уважения моему другу. Времени сначала знакомства с ним прошло 59 лет, многие события забылись, в осадке остались по большей части впечатления.

Вторым человеком после родителей, управлявшим моей судьбой, был старший брат Виктор. Альтернативы военно-морскому Училищу после окончания школы у меня, как, впрочем, и у моего младшего брата Александра, не было. На каникулах перед 9-м классом брат, приехав в отпуск, без обиняков поставил передо мной цель поступать в Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище имени Ф.Э. Дзержинского, в котором учился сам. Стратегическое мышление Виктора сработало абсолютно правильно при выборе факультета, а значит и специальности, а значит и судьбы.

Он говорил: «Будь инженером, инженер – мозг нации и будет нужен всегда, пока есть машины, будь инженером-электриком и у тебя всегда будет работа по специальности в городе и даже в родном совхозе «Партизан».

Электротехнический факультет Училища был 13 лет с 1963 по 1976 годы нашим «семейным факультетом»  – по коридорам, дворам, лабораториям и кафедрам ходили сначала старший брат Виктор, прослуживший до этого год матросом, затем я, затем младший Александр.

Корабельных инженеров-электриков в Училище готовили на надводные корабли и атомные подводные лодки. Нам с Сашей была дана команда со стороны старшего идти только в подводники на ПЛА, служить только на Севере и никуда и ни где иначе! Да, это уже точно — выбор судьбы. Объяснение такое: подводникам больше платят: за риск, за особые условия службы в заполярье, за работу в условиях ионизирующего излучения ядерных реакторов. По международным конвенциям эксплуатация атомных кораблей в Балтийском, Каспийском и Черном морях запрещена, поэтому атомный флот базировался в Баренцевом море и на Тихом океане. Хождение в воинских званиях при службе на атомных подводных лодках сокращается, что позволяло при благоприятных условиях до капитана 2 ранга дослужиться за 9 лет. Для сравнения в береговых частях и в армии до подполковника надо служить 14 лет. Выслуга лет на Севере и на атомном флоте идет год за два! И дослужившись в этих условиях до капитана 2 ранга, ты имеешь уже право на пенсию! В 32 года – пенсионер. Мечта поэта… Возможно этот фактор был главным мотивом отказа Буркулаковым и Краузе от предложения начать офицерскую службу в ЛенВМБ. Виктор говорил – мы все втроем встретимся на пенсии в воинском звании «капитан второго ранга». Ошибся, однако, Виктор с прогнозом: на пенсии мы встретились в звании «капитан 1 ранга».

В последующем Виктор давал четкие инструкции о направлениях подготовки – необходимые школьные учебные дисциплины, нормативы по физической подготовке. Управлял процессом поступления в Училище, будучи курсантом 3-го курса, подстраховывал меня, приезжая на Красную горку на экзамены. Потом я уже узнал, что инженерная стезя в Военно-морском флоте не самая благодарная и весьма нелегкая во всех отношениях: ответственность за сложную технику, которая может не только выйти из строя в самое неподходящее время, но и загореться и даже взорваться, самое большое количество личного состава и весьма пологая кривая повышения по службе.

Так же четко братом была спланирована моя офицерская служба после Училища. Сначала была организована моя преддипломная стажировка на Северном флоте в Западной Лице, где к этому времени на ПЛА К-181 служил Виктор в должности командира группы электротехнического дивизиона. Я проходил стажировку на ПЛА 2-го поколения проекта 670. От командира лодки К-24 было оформлено письмо в Училище с просьбой направить меня для прохождения службы к нему в экипаж. К моему выпуску брат должен был уходить на новостроящийся корабль «по большому кругу». По его замыслу я должен был жить в его квартире все 3-4 года до его возвращения в Западную Лицу. Новые Корабли поступали в столицу подводного флота Западную Лицу значительно быстрее, чем стройбат возводил жилье для офицеров и мичманов этих кораблей. Жилья на всех не хватало и держать «в семье» квартиру, которую разворотливый брат выбил каким-то образом, было разумно.

Я был спокоен за свое офицерское будущее и готовился к защите диплома, и к женитьбе.

Однажды весной 1971 года по прибытии вечером в кубрик нашей 25-й роты Толя, как мы, его однокашники, звали Таланта, спросил меня: согласился бы я начинать службу офицера в Ленинграде. Не помню свой ответ – может и не возражал. Но зачем мне было чего-то желать, если была полная ясность относительно служебных перспектив? Системой воспитания в Училище за годы учебы мне и, как мне кажется, большинству курсантов, наши воспитатели и кураторы привили любовь к морю и увлекли романтикой флотской службы. Мы были абсолютно уверены, что самая интересная и мужественная профессия – это профессия моряка. На флоте меня ждала должность командира электротехнической группы в замечательном коллективе, с которым я хорошо познакомился за преддипломную стажировку, с которым выходил в море на сдачу курсовых задач. До сих пор помню анекдоты, которые классно травил бородатый мичман из электротехнического дивизиона.

Было, правда, одно обстоятельство, которое могло стимулировать мое стремление, отслужив какое-то время на Севере, продолжить службу в Ленинграде. Со второго курса я работал в научном обществе курсантов под руководством Михаила Дмитриевича Лабзина. Разрабатывал свою индивидуальную тему по шаговому электроприводу, были кое-какие достижения. Лаборатория автоматизированного корабельного электропривода, в которой творили науку десятка полтора «шагистов», находилась на четвертом этаже трехэтажного здания… Это было помещение под шпилем Адмиралтейства! Научный руководитель внедрял в меня научные амбиции и я имел устремление, послужив на флоте или в ходе службы на лодке, написать и защитить диссертацию. Так сделали старшие товарищи: Коля Голдин и Артур Виноградов, наши лучшие «шагисты».

И все же первоначальная служба на атомоходе имела для меня безусловный приоритет. Полагаю, что для Толика и для другого однокашника Володи Краузе это также был безусловный приоритет и их отказ от предложения начинать офицерскую службу в Ленинграде закономерен. Возможно, что Толик из добрых побуждений, рекомендовал меня за место себя в приказ Министра обороны о назначении на первичную должность в 39 бригаду строящихся и ремонтируемых кораблей, ЛенВМБ. Это моя версия. Не зря же он спросил меня про желание начать службу в Ленинграде.

Ему это предложение кадровики сделали. Мое же согласие не посчитали нужным выяснять. Не стали получать согласие на службу в 39-й бригаде и от моего одноклассника Галиченко Александра, который как и я готовился к службе в Западной Лице.

За годы учебы в Училище Талант проявил себя таким образом, что на факультете и в Училище был «в авторитете», на особом счету, к нему заслуженно относились с большим уважением  товарищи и командиры. О жизни Таланта до его поступления в Училища я знал мало. Кое-что узнал из интервью его жена Татьяны Ивановны. Она — коренная горьковчанка, а он родился в деревне Вандышево Костромской области. Потом переселился под Горький, в поселок Ройка, где его мама работала на сельскохозяйственной учебно-опытной станции. В Горький Талант приехал к тете, пришел в школу в 11 класс, где Татьяна училась в 10-м классе. Тогда они и познакомились.

Первый наш контакт возник при игре в шахматы во время сдачи вступительных экзаменов. В морской воинской части в поселке Форт Красная Горка в июле 1966 года собралось несколько тысяч ребят со всего Советского союза, желающих поступить в ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского. Худенький черноволосый парнишка весело что-то напевал и высаживал желающих сразиться с ним абитуриентов одного за другим.

Дошла очередь до меня. Толя прокомментировал как заправский тренер сделанную мной ошибку, затем обыграл и сказал запомнившуюся фразу:

«Ума нет – в аптеке не купишь». У него был первый разряд, и когда стал курсантом он долго входил в сборную нашего Училища по шахматам. Так что проигрыш мой в первой партии был закономерен и не обиден. Ни он, ни я не могли предположить, что в будущем будем учиться в одном классе, в строевом отношении будем состоять в одном отделении и за двадцать три года сыграем не одну сотню партий.

В год нашего поступления на первый курс начальником Училища был контр-адмирал Кучер Аркадий Тереньевич. Пять лет не покладая рук он руководил процессом обучения и воспитания флотских военно-морских инженеров и офицеров из вчерашних школьников. Мы были его первым набором, как и для начальника нашего факультета Кожина Виктора Александровича.

Зам начальника Училища Коваленко Яков Спиридонович и Начальник Училища Кучер Аркадий Терентьевич

Вертикаль  военно-морской власти над нами от Главкома ВМФ до замполита ЭТФ: Командир ЛенВМБ – старший морской начальник в Ленинграде адмирал Байков И.И., контр-адмирал Кучер А.Т., начальник ЭТФ капитан 1 ранга Кожин В.А., замполит ЭТФ Гуков Федор Григорьевич, Главком ВМФ Горшков С.Г.

Талант выделялся среди курсантов класса не только внешностью – по национальности он был казах. Незаурядные способности, сообразительность позволяли ему, не напрягаясь, хорошо учиться. Толик был отличником учебы начиная со второго курса и закончил Училище с красным дипломом. В общественной жизни он также был заметен. Не помню уже в какой именно области. Наверняка бывал секретарем комсомольской организации класса, политагитатором и т.д.. Была такая общественная нагрузка – агитировать комсомольцев. В КПСС он вступил одним из первых в классе.

Для участия в соревнованиях на первенство Училища по вольной борьбе от факультета не было борца в легчайшем весе. Все остальные весовые категории были укомплектованы. Жребий пал на шахматиста Толика. Он выступил успешно и стал чемпионом Училища. Злые языки говорили, правда, что чемпионом он стал ввиду неявки противника. Конечно же Толя тренировался в борцовском зале, и его дружба с борцами-старшекурсниками, например, с Борей Алексеевым, тому подтверждение. За чемпионство он получил первый спортивный разряд, стал автоматически членом сборной Училища, что потребовало участия в соревнованиях среди ВВМУЗов (высшие военно-морские учебные заведения). Выступил неудачно. Противник – мастер спорта, совершая бросок Толика, воткнул его головой в ковер. После соревнования Толик ходил хмурый, мужественно терпел боль в шейном отделе, долго не мог вращать головой, но на жизнь не жаловался. В любом случае красно–вишневый значок «Воин-спортсмен» первой степени заслуженно красовался на его форменке. Я до такого значка не дотянул целую степень. Немного нашлось бы курсантов, являющихся членом двух сборных Училища: по борьбе и шахматам.

За пять лет совместной службы и учебы в нашем классе монолитного коллектива не получилось. Ребята сгруппировались по разным основаниям. Кучковались земляки. Кучковались ленинградцы, в большинстве своем выходцы из семей военно-морских офицеров. У них было замечательное преимущество – близость родни и возможность идти в увольнение на ночь. Особенно на первом курсе ребята тосковали по своим родным, по папе и маме. Мои отношения с некоторыми ребятами класса не всегда были безоблачными. Был у меня заклятый друг Вова Бербасов, хулиган из подмосковного города Зарайска. Если бы он не поступил со второго раза в Училище, то сидеть бы ему в тюрьме, поскольку был в банде, избивавшей и грабившей своих земляков. Потасовки у меня с ним бывали с первого по пятый курс. Сколько раз мы выясняли отношения на заднем дворе, куда уходили от глаз младших командиров, чтобы «махаться» кто как может! Бербасов изображал боксера, а я пытался войти в клинч, поймать его руку и, пользуясь большей массой и силой рук, побороть, оседлать и колотить куда ни попадя. Теперь это называется «бои без правил», а тогда Вова говорил, что я дерусь не по правилам.

На первых курсах Бербасов внедрял в классе лагерные законы, изображая из себя пахана. Сколачивал стайку волчат, которые начинали грызть слабых одиночек, создавая им невеселую жизнь. Ваня Базанов, Лёха Стельмах – это одни из их жертв. Ваня Базанов, правда, оказался крепким мужичком и однажды ударом ногой в промежность перекрасил Вовины яички в синий цвет. Вова не на шутку обеспокоился, т.к. приближалась его женитьба.

Были попытки нападок и на меня. Однажды так достали, что я, потеряв над собой контроль, с усилием опустил на голову одноклассника Чикина увесистый томик «Капитала». За этот инцидент через некоторое время при подъеме в строю по узкой винтовой лестнице западного крыла Адмиралтейства получил сзади удар в челюсь. Удар неизвестного лица был и подлым и мастерским. Он вырубил меня в глубокий нокаут. Остаток дня я был с затуманенным сознанием.

Бедному Чикину, верному нукеру Бербасова, еще раз досталось по голове. На этот раз от Васи Фомина. На вечерней самоподготовке Бербасов подзуживал Васю, вызывая его на боксерский поединок. Вася всегда был чрезвычайно занят из-за широкого круга интересов: от бокса (был в сборной Училища), до живописи. Сам рисовал и водил профессионально экскурсии по залам Эрмитажа. Вася призывал от него отстать, за что Вова Бербасов громко называл его трусом. Понимая, что от него так просто не отстанут, Вася вышел из-за стола, натянул на одну руку перчатку, исподлобья и недобро посмотрел на стоящего перед классной доской в стойке Чикина с вывернутой нижней губой и мокрой от пота головой. Последовал один Васин прямой в челюсть и Чикин, прочеркивая мокрой головой по классной доске удивительно четкую кривую по траектории падения, рухнул на пол. Вася снял перчатку, сел за конторку и вновь погрузился в свои дела. К слову, у Васи оказался еще поэтический и музыкальный дар, который проявился в том, что он написал 80 песен на военно-морскую тему. Заходите в ВК на Васину страничку и наслаждайтесь. Чикин не справился с освоением курса Училища и был отчислен. Не хочу думать, что в этом повинны механические воздействия на его голову. Разобщенность курсантов в моем подводном классе отразилась на последующих встречах выпускников раз в пятилетку. В первые пятилетки еще собиралось несколько человек, а в последующем вовсе перестали общаться. Наши надводники, наоборот, демонстрируют удивительную сплоченность, и последние три пятилетки провожу вечера встречи в их компании.

Я не помнил зла на Бербасова. На написание диплома лично привел его к Лабзину М.Д. В 1972 году мы радостно встретились с ним в Учебном центре эстонского городка Палдиски. Его экипаж прилетел с Камчатки на межпоходовую подготовку, а я учился в учебном центре, который еще не имел постоянной прописки в Сосновом Бору. Каким был Вова драчуном в Училище, таким и остался: кисть его правой рука была сломана и покоилась на перевязи в гипсе. Человек, которого он хотел ударить, уклонился и Вовин кулак встретился с бетонной стеной…

Против Таланта злостные нападки стороны волчат были невозможны. Веселый нрав, общительность, мудрость не по годам, острый язык, чувство справедливости – это не весь спектр качеств удивительной личности Таланта. Поэтому у него со многими были дружеские отношения, и в обиду его не дали бы. Да и он сам не позволил бы себя обидеть.

Толик из тех, кто не будет терпеть несправедливость, кто подлецу скажет в глаза, что он негодяй. Мы были свидетелями, как одному такому негодяю он выплеснул в лицо в столовой содержимое стакана (то ли чай, то ли компот).

У меня характера не хватает вести себя так, как вел себя Талант. И все же, я многому от него научился в отношениях с людьми. Например, не в моих правилах плохо говорить о человеке заглаза.

Еще Талант подчеркивал свою русскость. Говорил на чистом литературном языке, в котором ощущалася Нижегородский говор. Писал грамотно. Брат Саша сочинил такую эпиграммку:

Он говорит:

Из вас я самый русский!
Хоть волос черный мой и глазик узкий.

Будучи дежурным по роте на построении перед утренним осмотром на третьем этаже учебного корпуса, я, как положено, рапортовал старшине роты. Повязка «Рцы», палаш, бескозырка, надраенные ботинки и бляха ремня, короткая стрижка, команды «Равняйсь», «Смирно», строевой шаг, молодцеватая выправка, четкий рапорт о расходе личного состава роты – все как положено по уставу. После построения подходит Толик и говорит: «Сегодня ты хорошо доложил. Я даже не думал, что ты так можешь. Молодец!». Его оценкой был доволен, как от благодарности Главкома. На всю жизнь запомнил. И у меня с тех пор правило: если человек заслужил отметить его хотя бы добрым словом. Ведь потребность в признании со стороны общества входит в перечень важных потребностей человека. В годы учебы Талант был для меня как старший товарищ. Он и по возрасту был на полтора года старше меня, и развитость в житейских вопросах была поболее моей. Ко мне он относился, как мне кажется, как к своему брату, которого зовут тоже Владимир Александрович. Он его часто вспоминал и говорил, что мы с ним чем-то похожи.

У меня было доверие к советам и оценкам Таланта. Однажды он сказал мне, что я добрый, в смысле отзывчивый, исполненный сочувствия и готовый прийти на помощь. Это – преувеличение. Да, бываю добрым, но не всегда, не везде и не со всеми. Но стараюсь таковым быть! Сам же Талант был добрым по-настоящему, даже щедрым, последнюю рубашку отдаст нуждающему или из благородного порыва. Примеров тому я мог бы привести много.

Иметь достойную цель, не ныть, а бороться или, по крайней мере, что-нибудь делать – этот завет Таланта для меня многие годы как кодекс поведения.

Наши командирские качества в Училище развивались посредством назначения на третьем и четвертом курсах младшими командирами (командирами отделения, заместителем командира взвода, старшинами рот) на младшие относительно нас курсы. Это была хорошая школа не только для назначаемых. Старшекурсники прививали навыки воинской службы, передавали своим подопечным флотские и училищные традиции. Командирами на младшие курсы назначали только достойных. Таланта назначили командиром отделения на первый курс именно в то отделение, в котором служил мой младший брат Александр.

Через много лет служебные линии брата и Таланта вновь пересеклись. Капитан 3 ранга Буркулаков Т.А. был назначен заместителем командира по политической части ПЛА К-222 проекта 661, где командиром второго дивизиона был капитан 3 ранга Богатов Александр. В море Талант отказался жить в каюте с особистом, как это принято, и поселился в каюте брата. Брат имел некоторые неудобства от этого. Талант увлеченно учился заочно в ВПА им. В.И. Ленина. Во время сна после вахты брат мог быть разбужен полководцем Талантом, которому нетерпелось показать карту с разработанным им Решением по боевой операции уровня армии или флота. Вскоре Саша с подачи Толика был избран секретарем партийной организации экипажа, а через некоторое время стал механиком – командиром БЧ-5. И это вполне заслуженно: брат неоднократно по итогам боевой и политической подготовки признавался лучшим командиром электротехнического дивизиона в дивизии.

Многие годы, встречаясь с братом, мы непременно вспоминаем Толика. Он рассказывал, например о том, как Табу (сокращение Талант Буркулаков) жестко поправил командира корабля Лещинского, который начал «зажимать» в море выдачу деликатесов и вина подводникам, замещая их традиционными продуктами и соками. И задумка Лещинского использовать сэкономленные деликатесы и вино на свадьбе дочери не была реализована. Еще Талант разрушил порочную практику командира держать без нужды на корабле и в казарме офицерский состав до 21 и даже 22-х часов. Таким образом, офицер, начав рабочий день с подъема флага в 8 часов утра, проводил с материальной частью и личным составом по 13-14 часов. Своих же детей офицер видел в нечастые выходные: уходил на службу они еще спали, приходил со службы, а дети уже спят.

В большинстве своем многие в те годы жили по двойным стандартам: в официальной обстановке, т.е. на партийном или строевом собрании, говорили одно, а в узком кругу своих ребят говорили, как думали, т.е. несколько иначе. Талант в любой обстановке говорил то, что думает. Он совершенно не мог кривить душой. Такое «правдорубство» не всегда сходило с рук без последствий. Кому приятно услышать о себе правду, даже если ее произнес пришелец из коммунистического будущего? Именно таким пришельцем – «засланцем», Человеком из будущего он мне и представлялся.

После второго курса в 1968 году мы проходили практику в Лиепае, в бригаде подводных лодок Краснознаменной дивизии Балтийского флота, на дизель-электрической ПЛ 613 проекта. Нас включили в группу политзанятий личного состава ПЛ, и в понедельник вместе с матросами мы слушали замполита, который доводил до нас политическую обстановку в мире. Лекция не захватила аудиторию. Замполит без энтузиазма доводил до нас материал лекции. Практически все курсанты откровенно спали, читали книги или писали письма своим девушкам. Я также оратора слушал невнимательно и писал письмо своей «певичке» в Ленинград (она действительно была артисткой Ленконцерта).

А политическая обстановка в 1968 году была весьма интересна. Она характеризовалась революционным ражем, в который одновременно впали многие люди в разных точках планеты. Недовольство существующим порядком вещей охватило самые разные социальные слои и приняло формы студенческих волнений, забастовок рабочих, партизанских войн, национально-освободительных революций. Чего стоит хотя бы ввод советских войск в Чехословакию или студенческие волнения во Франции. Но, видимо, Главное политическое управления Советской армии и Флота еще не дало этим явлениям оценки и не спустило их на места – в воинские части в виде соответствующих разъяснений. Для этой цели издавался журнал «Коммунист вооруженных сил», где велось несколько разделов в помощь руководителю политзанятий. Однако, материалы были в других источниках – информация в советской прессе о революционных настроениях и событиях безусловно публиковалась, транслировались по радио. Кроме того, ежемесячно в Политотделы частей приходила секретная брошюра ЦК КПСС, дававшая политическую оценку событиям в мире. Читай, анализируй и разъясняй людям обстановку!

Когда замполит закончил свою лекцию, то задал традиционный вопрос: «У кого есть вопросы?». Явно с напряжением, перебарывая волнение, встает Буркулаков. От поднятых бровей его глаза округлились. Слегка растягивая слова, представившись как положено, произносит приблизительно такие слова:

– Товарищ капитан-лейтенант! Вы плохо подготовились к лекции, и не раскрыли содержание основных вопросов. Поставленная на лекцию цель не достигнута.

От услышанных неестественно дерзких слов Толика, курсанты встрепенулась. Спавшие курсанты проснулись, остальные подняли от читаемых книг и писем головы и удивленно посмотрели на Толика. Но самое большое удивление читалось на лице замполита. Это был высокий красавец с изящными черными усиками. Из синего мешка-робы, которые всегда были велики Толику не только по длине, но и по объему, на замполита не мигая в упор смотрела черноволосая голова. Из этой головы раздавались нелицеприятные для замполита слова. Хотя матросы отнеслись к словам курсанта равнодушно, замполиту не хотелось терять лицо перед своей паствой. По его команде мы быстро выскочили из помещения и не слышали продолжение диалога между действующим и будущим замполитом. Мне кажется, уже тогда Толик примерял на себя эту должность. Именно с ПЛ проекта 613 начнется карьера замполита Таланта Буркулакова.

У меня также было столкновение с тем лодочным замполитом, при котором он вел себя очень достойно, педагогически безукоризненно. На выходе в море на торпедные стрельбы меня приставили к коку на камбузе вестовым. Коком был матрос, цыган по национальности, из старослужащих. Еще на пирсе я видел, как стремительно уменьшалась в объеме туша говядины при ее движении на тележке к кораблю, от которой от указанного пальцем кока места подходившие люди отрубали или отрезали куски мяса. Кок на камбузе большей частью возлегал на подвешенной к подволоку койки и давал мне указания. Чтобы мотивировать мое рвение к службе, в каждый заход на камбуз после выполнения очередного задания мне торжественно преподносился стакана сухого вина, произносились высокопарные слова, мы чокались и выпивали, не помышляя о закуске. С непривычки от выпитого, от жары в отсеках и от качки – шли в основном в надводном положении – меня изрядно развезло.

После выполнения стрельб и вылавливания торпедоловом выпущенных торпед, командир нашей лодки пригласил командира торпедолова с двумя членами его команды на обед.

Маленький кораблик, не баржа́– шаланда!
Мичман командир, моряков команда.
Он выходит в море за стальным уловом.
Гордо величают его торпедоловом.

Они поднялись к нам на борт после обеда команды и им накрыли стол в офицерской кают-компании. Для доставки на стол гостей деликатесов и напитков морского пайка мне пришлось совершить несколько вояжей с четвертого отсека, где расположен камбуз, во второй – в кают-компанию.

Когда в коридоре второго – жилого отсека я увидел выходящим из каюты замполита в кремовой рубашке, то посчитал возможным проскользнуть мимо него быстро и незаметно. Быстро не получилось. Сделать незаметно расхождение в узком проходе двух неслабых фигур было изначально невозможно – я неверно оценил ситуацию. К тому же меня качнуло в сторону замполита, и я вдавил его обратно в каюту. Его крепкая рука остановила мое движение вперед и поставила во фронт. Далее он внимательно измерил меня холодными взглядом и, не выражая какой-либо раздраженности, преподнес урок военно-морской этики. Потом мы практически отработали прохождение нижнего чина в моем лице мимо старшего в узостях. Я поблагодарил его за науку, а замполит, еще раз оценив мой вид под хмельком, только криво усмехнулся, от чего ниточка его усов накренилась градусов на тридцать.

В начале пятого курса я предложил Таланту для написания специальной части диплома войти в коллектив научного общества курсантов (НОК), который работал в лаборатории автоматизированного корабельного электропривода (ЛАКЭП). В ЛАКЭП учебные занятия не проводились, но работа в ней кипела круглые сутки. Трудились аспиранты, адъюнкты и соискатели кафедры, большое количество курсантов. Научные интересы коллектива касались дискретного (шагового) электропривода. Научным руководителем нашего НОК был Лабзин М.Д., в котором все дискретчики-шагисты души не чаяли. В специальной части диплома должна решаться инженерная задача. Таланту поставили такую задачу, подключив к соискателю кафедры корабельного электропривода капитану-лейтенанту Артуру Виноградову. Добросовестный Толик стал накапливать информацию по теме: изучал научную литературу, делая выписки в общую тетрадь из книг и журналов, проводил испытания физической модели шагового электропривода в соответствии с планом эксперимента.

Наша Лаборатория через НИРИО (Научно исследовательский и редакционно-издательский отдел) и Заместителя начальника Училища по науке вела хоздоговорные работы с Ижорским заводом, Электросилой и Научно-исследовательским и конструкторским институт энерготехники – одним из разработчиков ядерных энергетических установок для подводных лодок. В Училище получить исполнителям наличными заработанные деньги было невозможно, но можно было закупить испытательное и измерительное оборудование, расходные материалы, книги и журналы. Поэтому в ЛАКЭП измерительное оборудование (осциллографы разных типов, анализаторы спектра и частотных характеристик и др.) были самые современные в Училище. Была собрана полная и современная библиотека с литературой по нужным направлениям науки и техники. Ее комплектация входила в обязанность всех членов команды. Для адъюнктов и соискателей закупались кассетные магнитофоны «Спутник 401», чтобы они не упустили ни единой мысли научного руководителя, которые он щедро изрекал.

Меня поражала скорость, с какой Талант входил в тему. Я в ней также неплохо разбирался, но на понимание тонкостей у меня ушло два года. В этом проявлялась его способность предельно концентрировать внимание на выполнение поставленной задачи. Даже внешне было понятно по сосредоточенному взгляду горящих глаз, чуть сдвинутым бровям, что у Таланта идет мыслительный процесс, и в это время лучше его не беспокоить. Собранные и обработанные материалы вошли не только в его диплом, но и в диссертацию Артура. Диплом курсанта и диссертация соискателя не конфликтуют в части приоритетов и новизны. У этого творческого дуэта сложились хорошие личные отношения. Может от этого Буркулаковы назвали своего сына Артуром.

На преддипломную стажировку мы поехали в 11 дивизию, Западная Лица. Кроме изучения заведования и устройства лодки мы позволяли себе иногда развеяться. Плотно позавтракав – съев пайку подводника в столовой, шли пешком в город на квартиру старшего брата играть в шахматы. Играли весь день до ужина, пили вино из трехлитровых банок. Массу тела я имел побольше Толиной, поэтому количество моих выигрышей к вечеру возрастало… Вот эту надпись на обороте фотографии я не могу читать спокойно. Текст в стиле Толика и я слышу его голос:

Владимир Александрович ! (!) 

Этот молодой мичман, искренне Вас уважающий, будет вне себя и вне всего от радости из-за оказанной ему чести, которая может быть выражена в одной из нижеследующих форм:

а) когда-нибудь, пролистывая журнал, ой, что я, — альбом и увидев эту фотографию или другую фотокопию оригинала, Вы скажете не задумываясь: «Это Буркулаков»,

б) тоже, несколько призадумавшись;

в) тоже, глубоко задумавшись;

г) когда утомленный после изнурительной «по лабзински» работы, прогуливаясь по парку или по берегу прекрасного озера (пруда), когда на Вас накинутся воспоминания «тех самых далеких курсантских пяти лет» и Вы вспомните среди всех и этого молодого словоохотливого мичмана.

Уже сейчас, предвкушая честь, которая мне будет оказана, я тронут почти до слез (см/об)

Ленинград, ВВМИОЛУ, 1971 год.

В период написания диплома мы много общались с Толиком. Наши койки в кубрике пятикурсников сомкнуты по длинной стороне и мы перед отбоем, тихонько переговаривались, когда Толя не был в увольнении. Он женился после третьего курса летом 1969 года на девушке из Горького Татьяне, которая как положено через некоторое время приехала к мужу в Ленинград.

Талант и Татьяна

Талант устроил ее в Училище на работу, поэтому мы видели ее иногда в коридорах и внимательно разглядывали. Внешне и по поведению Татьяна показалась мне истинно русской девушкой, что подтвердилось после личного знакомства. От нее исходил покой и уравновешенность, что предполагало благоразумие и сдержанность в проявлении эмоций. Эти качества были противоположны восторженному и эмоциональному Таланту, которому свойственно были лихость и бесшабашность. Хотя Талант, конечно же, умел держать в себя в руках и вести сообразно обстановке.

После третьего курса в начале сентября мы ехали в поезде на практику в Гаджиево. За окном вагона окружающий ландшафт потихоньку переходил в холмистую равнину с причудливыми валунами и глыбами. На листьях деревцев и траве признаки первоосенья. Красота. Толик смотрел в окно и задушевно пел. Мелодия не знакомая. Слов нет, как нет и слуха. Бербасов сердито попросил Таланта прекратить пение, дескать такой вокал режет ему ухо. Толя резонно заявил, что он любит петь. Песня испорчена, однако лирическое настроение, эмоциональный подъем остались. Толя в ученической тетради начал писать стихи. Показал их мне. Это был белый стих с восторженными выражениями по поводу природы Карелии. Красоту природы за окном в солнечных лучах видели все, а пел и воспел ее один – Талант. Может это от разлуки с молодой женой.

Они снимали жилье во Всеволожске. Туда я привозил свою Татьяну на смотрины. Талант был осторожен в оценке моей избранницы, но в этом вопросе мнение любого авторитета для меня ничего не значило.

Подошла защита дипломов. Все «шагисты» успешно защитились. Мне запомнилось, что Вова Бербасов подшил в «кирпич» специальной части диплома более двухсот страниц, полагая, видимо, что чем толще – тем лучше. Переписывал книги как одержимый круглыми сутками. Его верная жена Наталья, которая работала в Училище, сидела рядом и крепким кофе поддерживала бодрость его духа. Практически все детали того периода стерлись из памяти, а вот этот эпизод почему-то остался в памяти.

После защиты дипломов перед вручением погон и кортиков 29 июня 1971 года всех выпускников строят в библиотеке Училища и зачитывают приказ Министра Обороны СССР о распределения выпускников по флотам и частям, по городам и весям с указанием наименования должностей. Приказ большой, читают долго. Все напряженно слушают. Многих выпускников этим приказом передают в распоряжение Командующих флотами: Северным, Тихоокеанским, Балтийским и т.д. В этом случае наименование должности не озвучивается. Кого-то вообще переводят в другой вид Вооруженных сил. Мое напряжение росло по мере того, как зачитали все фамилии, назначенных на Северный флот. Недоумение мое возросло до крайности, когда зачитали все флоты Советского Союза, а моя фамилия не прозвучала. Первая мысль была, что или я прослушал, или меня пропустили и не включили в приказ! Но чтение приказа продолжалось. Пошли номера войсковых частей. Вдруг звучит моя фамилия – в/ч 10571, инженер группы управления главной энергетической установкой и электро-энергетической системой атомной подводной лодки 88 технического экипажа.… Что это такое и где находится – ничего не ясно.

Как только строй распустили, побежал что есть мочи к Заместителю начальника факультета капитану 1 ранга Малинникову И.В. Что это за в/ч 10571 и почему меня не направили в 11 дивизию? Меня фактически командир роты Мамзурин Николай Петрович спрашивал, согласен ли я служить там, откуда был запрос, и я дал однозначный ответ. Малинников сказал то, что я и сам знал – Приказ министра бороны уже не изменить. А остальное, дескать, тебе расскажут в отделе кадров. Капитан 2 ранга Александров Юрий Александрович, начальник отдела кадров и строевой Училища, очень душевно со мной поговорил. Понял, наверное, глядя на мою расстроенную и растерянную физиономию, что надо успокоить парня. Из его слов понял, что служить придется на суперновой атомной подводной лодке 705 проекта, которая строится НПО «Адмиралтейский завод». Экипаж будет приписан к 39 бригаде строящихся и ремонтирующихся кораблей (в/ч 10571) на проспекте Римского-Корсакова, д. 22. Это меня успокоило. Кое-что о 705 проекте я уже слышал: на кафедре живучести ПЛ от капитана 1 ранга Дорощука. Его привлекали как эксперта по живучести на стадии формирования концепции нового корабля.

Сильно портило настроение предстоящее объяснение со старшим братом. Как я буду оправдываться перед Виктором? Будет грандиозный шум, мои оправдания приниматься в расчет не будут, на мою голову посыплются обвинения в срыве задуманной операции. Я брата знал не понаслышке!

3 июля состоялось производство в офицеры с вручением кортика и погон. Вечером был выпускной бал. За нашим столиком сидела чета Бербасовых, Лабзин М.Д. и я с Татьяной. Неумело открывая шампанское, я окатил им с ног до головы Нататью Бербасову. На следующий день после выпускного была традиционная для «шагистов» поездка вновь испеченных лейтенантов (без жен и подруг) на дачу к научному руководителю в Лисий нос. Из той поездки остались в памяти большой таз, куда коллективно настрогали колбасу, огурцы, зелень и прочие ингредиенты для окрошки и налили в него до краев квас. Шеф любил заложить за воротник и в лаборатории шило употреблялось не только на протирку контактов, но у него были четкие принципы: с курсантами не пить. Помнится ночное шествие обнаженных ребят, несущих на вытянутых вверх руках горизонтально расположенное тело научного руководителя, также обнаженного. Шествие заходит в Финский залив, проходит несколько сотен метров по мелководью и когда глубина достигла метр, научный руководитель сбрасывается в воду. Было весело.

Нам только что вручили погоны и кортики. Слева направо: Бербасов В., Заремба В., Лабзин М.Д., Буркулаков Т., Богатов В. 03.07.1971 г.

Шли последние приготовления к свадьбе. Через три дня после вручения пагон и кортика, я должен был жениться на Татьяне Селиверстовой, лучшей девушке Советского Союза. Настроение подпорчено, однако не настолько, чтобы грустить и не радоваться жизни. Не повод грустить и невесте, хотя от флюса ее щеку раздуло и лицо перекосилось. Ничего, после свадьбы заживет!

Талант должен был ехать на Северный флот, я оставался служить в ЛенВМБ. Таким образом, каждый пошел в направлении, указанном Министром обороны.

Лейтенант-инженер Буркулаков прибыл в Гаджиево с женой. Трем семьям лейтенантов, в том числе выпускнику первого факультета Владимиру Шадрунову, удалось поселиться в одном большом номере единственной в поселке гостиницы. Поселили по блату: директором гостиницы была Нона Зеленцова, жена командира его подводной лодки. Так и жили за занавесками, три семейные пары, пока не ушли в первую автономку. «Чего ты так сына назвал, – спрашивали сослуживцы Таланта потом, — итак «эР» много в твоей фамилии, а если кто эту букву потом ему картавить будет?». Толя начал служить на ПЛА К-216 проекта 667А командиром группы КИП и А, первого дивизиона и закономерно проявлял инициативу и свои способности в общественной работе. Вскоре был избран секретарем комсомольской организации экипажа.

Встретились мы с Талантом в 1973 году, когда он приехал на 6-е офицерские классы для переподготовки в политработника. Буркулаковы сняли квартиру на ул. Стахановцев, рядом с проспектом Шаумяна, где мы жили с Татьяной. Спасибо судьбе за предоставленную возможность почти год общаться с близким по духу человеком. То, что Талант будет хорошим политработником, у меня сомнений не было. Я только сомневался, что эта работа даст ему удовлетворение. Работать придется с самым сложным творением природы – с человеческим сознанием, которым нужно целенаправленно управлять. Методик управления сознанием человека много, но стопроцентный результат, по-моему, не дает ни одна из них. Результаты всегда будут носить статистический, т.е. случайный характер. Можно выкладываться полностью, всего себя отдавать работе с людьми, но нет никакой уверенности, что результат будет положительным.

Горький это хлеб – работа с личным составом. «Куда матроса не целуй у него везде задница…» — опыт офицеров-воспитателей. Кроме того, к политработникам в армии и на флоте отношение офицеров было по большей части настороженное и даже негативное. Не все понимали их роли в структуре боевых подразделений. Их заведование не конкретно, не осязаемо. Участие в распределении дефицитов (машин, жилья и прочего) приводило к переносу на них недовольства из-за нарушения справедливости. Ну и хапуги среди них попадались, конечно. Талант, прекрасно понимая всю «негативщину» политработы, все же решил связать свою офицерскую судьбу с политической работой.

Обязанности замполита мне известны не понаслышке. После учебы в Учебном центре офицерский состав экипажа прибыл в бригаду и получил «подарок» в виде сорока матросов и десятка мичманов. Контингент вроде бы хороший: все матросы после техникумов, т.е. со среднетехническим образованием. Часть мичманов с высшим образованием или учившихся в ВУЗе. На 705 проекте экипажи офицерские и замполитов не имели. Их функции при необходимости выполняли «бесплатные политработники» – секретари партийной организации. Не предусмотрели замполита и в нашем техэкипаже.

По специальностям наших матросов и мичманов распределили по группам, в том числе и в мою — электротехническую.

Поскольку я был секретарем партийной организации, при отсутствии замполита в зону моих забот попали: быт личного состава, организация проведения политзанятий, принятие социалистических обязательства и организация социалистического соревнования между группами, организация культурно-массовой работы (водить моряков в выходные по экскурсиям, обеспечение личного состава газетами, журналами и кинофильмами), оформление Ленинской комнаты наглядной агитацией, создание комсомольской организации, хождение в политотдел по делам и «на ковер» за пьянки и самоволки личного состава и прочее. Конечно, я не один этим занимался, но в Политотдел не командира Краножёна А.М., а меня одного вызывали и спрашивали, как со штатного замполита. При этом я исполнял свои служебные обязанности, воспитывал мичманов-электриков (Вишняк и Калугин) и матросов, а по вечерам и в выходные работал в ЛАКЭП. Вот на эту работу хотелось тратить свое время, а не на общественную работу в роли замполита.

У меня никогда не было тяги к общественной работе, более того, я нелюдим и чураюсь компаний. Но меня всю офицерскую службу преследовал этот рок: во всех частях, где я служил, меня избирали секретарем парторганизации. Сначала от того, что я медленно соображаю, в дальнейшем от бежавшей впереди меня молвы, зафиксированной в служебных характеристиках личного дела.

Когда собрался экипаж из 10-и лейтенантов и нескольких офицеров постарше, надо было создавать парторганизацию. В экипаже собрались молодцы как на подбор – 5 человек закончили Училище с красным дипломом, остальные — умные или хитрые. Никто не хотел понапрасну тратить время на партийную работу. Сначала стали предлагать возглавить партячейку отличникам, затем умным и хитрым. Каждый быстро находил убедительные аргументы, не позволявшие ему воспользоваться доверием коллектива. Я же не успел придумать весомую аргументации и мой неуклюжий отказ не восприняли, а единодушно за меня проголосовали. С позиции сегодняшнего дня, считаю, однозначно: партийная работа хоть и отнимала много времени, развила у меня полезные качества для жизни качества, в том числе для работы аудитором.

Зачем же Талант принял решение переквалифицироваться из инженера-электрика-автоматчика в «инженера человеческих душ»? Крепить посредством марксизма-ленинизма и установок КПСС политико-моральное состояние военных моряков для защиты Отечества и политической системы? Думаю, что да. На мой прямой вопрос получил прямой ответ: «Я хочу стать адмиралом». Вот это значимая цель! Шанс стать адмиралом из электромеханической братии менее одного процента. Видимо для политработников этот шанс был выше.

Талант приехал на классы из Северодвинска уже переаттестовав себя внутренне из инженеров в замполиты, поскольку на погонах тужурки старшего лейтенанта-инженера Буркулакова красовались только модные латунные звездочки, а положенные «Правилами ношениям формы одежды» эмблемы в виде перекрещенных молотков, отсутствовали. Эмблемы с погон централизовано отменили позже.

Была, как я думаю, еще одна причина решения Таланта. Он служил на ПЛА К-216 проекта 667А. В 1973 году лодку поставили в средний ремонт. Это сулило сидение на берегу в течение нескольких лет, что не устраивало рвущегося на передовую Таланта.

Учеба на классах быстро закончилась и семья Буркулаковых засобиралась к отъезду. Артурчик подарил моему сыну своего большого красного коня на белых колесиках.

Через год-два Талант заехал ко мне на Малую Охту. Вид у него был озабоченный. Были неприятности служебные – по неосторожности в цистерне ПЛ погиб матрос.

На дизель-электрические подводные лодки (ДЭПЛ) готовили в Пушкинском военно-морском Училище им В.И. Ленина. Служба на современной ПЛА значительно комфортнее, чем на ДЭПЛ послевоенных поколений. Служить на таких ПЛ — настоящая школа мужества. В морях по девять месяцев в году, обитаемость ужасная – часть матросов спит на работающих дизелях. На всю команду один подводный гальюн, в который ходят в экстренных случаях. А по этикету надо терпеть до всплытия в надводное положение для заряда батареи. Тогда на надстройку вылезает весь экипаж и все стараются усердно освободить кишечник. Из-за этого много профессиональных болезней, том числе – геморрой. У подводников на дизельных лодках вообще с гигиеной не очень здорово. Поскольку запас пресной воды строго ограничен, моются забортной, то есть соленой, морской. Чтобы это можно было хоть как-то сделать, на боевую службу им даже выдают специальный шампунь для морской воды (обычное мыло в ней не пенится). У подводников-дизелистов даже бытует такая шутка: на вопрос, как чувствует себя подводник после бани, отвечают: «Первый месяц – ничего, а потом чесаться начинает!».

По обитаемости наши современные атомные подводные лодки имеют вполне человеческие условия, вполне комфортны. По крайней мере, с пресной водой проблем нет. Есть неограниченный источник энергии – ядерный реактор, что позволяет иметь на борту энергоемкие опреснительные установки.

Да, служба на дизельной подводной лодке не сахар. Но она первая ступень карьерной лестницы пришлого из механиков Таланта на пути к «адмиральской мухе». Далее Талант еще четыре года прослужил на дизельной подводной лодке 641 проекта. Таких ступеней предстояло пройти еще несколько и у Таланта были на это и время и энергия. Он ничего не рассказывал о своей службе на «дизелях», а мое проявление любопытства на эту тему было бы нарушением культуры общения офицеров. Тем более, что с Талантом никогда не было дефицита тем для разговора.

Приведу выдержки из очерка писателя-мариниста Черкашина Н.А. «СЛОВО О ДРУГЕ» – он раскрыл содержание службы замполита на подводной лодке и собрал много отзывов сослуживцев о Таланте.

Черкашин Николай Андреевич

С капитан-лейтенантом Буркулаковым мы начинали службу на подводных лодках вместе. Вместе вникали в премудрости политработы, горько сетовали на засилье бумаг, директив, инструкций, томились на всевозможных совещаниях, сдавали зачеты, выслушивали начальственные разносы, сочувственно переглядывались, бегали друг к другу в каюты переписать очередной «планчик», выручали фильмами, проекционными лампами, стояли в общих строях на разводах и парадах, мерзли в своих неотапливаемых каморках и оба с нетерпением ждали ухода в «большие моря» – в Средиземное море.

Он не был профессиональным политработником. Но у него за плечами была «Дзержинка» – высшее военно-морское инженерное училище, он хорошо знал лодочную технику, и это поднимало его в глазах экипажа.

Много раз замечал – лучшие политработники из «механических» офицеров, у них и культуры побольше, и демагогии меньше. Вот это выделяло Таланта из среды заурядных «политрабочих», так же как и его необычное, полуказахское лицо. Правда, отца-казаха он почти не знал, воспитывала его мать — русская волжанка из Костромы. Во всех анкетах называл себя русским. И речь, и письмо его были куда более грамотными, чем у иных его коллег — стопроцентных «русаков».

«Ты что, святой?!» — любили осаживать нас наши кураторы из политотдела, когда кто-нибудь пытался не замечать «платья» на голом короле. Чаще всех эти слова адресовались Буркулакову. В этом смысле он действительно был святой. Святой в своей прямоте, в неумении кривить душой, выдавать черное за белое…

Как я обрадовался, когда увидел его посреди Средиземного моря, в «автономке». Наши подводные лодки сошлись у борта плавучей базы. Талант позвал меня в свою каютку, заварил чай. Помимо всего прочего речь зашла и о судьбе: чему быть, того не миновать. В тот год по всем флотам прокатилась черная волна аварийности. Корабли американские, английские, французские, итальянские, и наши тоже, – горели, взрывались, сталкивались. Мы гадали: повезет ли нашим лодкам? Тогда нам повезло. Отделались «мелочами»: у нас вырвало в шторм пластиковую секцию наружной обшивки, на лодке Буркулакова сорвало в непогоду аварийный буй…

Последний раз мы виделись с ним за год до его ухода на «Комсомольце». Я заглянул в его береговой кабинет, выходящий окнами на гранитные кручи лапландских скал. Талант – энергичный, веселый, в хорошо сшитой тужурке капитана первого ранга – был человеком, нашедшим свое место в жизни. Он показывал мне снимки и спрашивал, затаив улыбку:

– Как ты думаешь, где это снято?
Офицеры на фотографиях обсуждали что-то в высоком просторном помещении.
– Где-нибудь в ДОФе, в актовом зале?
– Как бы не так! На лодке. Это на «Тайфуне», — ошеломлял он меня с радостной гордостью. Я невольно вспомнил свой визит на его «дизелюху». Она почти выслужила свой век. Едва я спустился по входной шахте, как повеяло сырым, затхлым погребом. Вонь картофельной гнили, смешанной с запахом соляра. Тускло тлели плафоны, и свет их крали мрачные ржавые переборки… Подводники жили здесь безвылазно по многу месяцев кряду. В трюмах этого погреба погиб по недосмотру помощника командира матрос. Буркулакова долго трясли. И вообще, его карьера шла очень неровно. Кадровики помнили, что он из механиков, что у него нет «базового политического образования»… И все же он вышел на адмиральскую должность, стал начальником политотдела дивизии наисовременнейших подлодок. Морякам этих кораблей тоже повезло. Не дай им бог такого начпо, какой учил уму-разуму нас с Талантом, – вдохновенный организатор соцсоревнования на трибуне и делец, хапуга, «пахан» военторга – в миру.

Уже потом, после похорон, мне принесли для газеты великолепный фотопортрет Буркулакова. Снимок сделал некий мичман и преподнес начальнику политотдела, с тем чтобы продвинуть свою очередь на «Жигули». На обороте я прочитал: «Дорогой товарищ автор. За удачный снимок — спасибо. Но машины все-таки распределяю не я, а жилбыткомиссия. Успехов в службе. Капитан 1 ранга Буркулаков». Списки всех «дефицитов», приходивших на дивизию, Талант вывешивал в коридоре штаба.

«Зачем его понесло в море? — недоумевали коллеги.— Его место на берегу. Ведь он уже горел на «Золотой рыбке» .

Я жадно расспрашивал о нем спасшихся.

Капитан-лейтенант Александр Верезгов:

— Талант Амитжанович умел выводить людей из того «душевного анабиоза», в который погружает подводников монотонность плавания… Ведь после вахты можно завалиться в койку, а можно, как он, — нахаживать километры по отсеку, чтобы не слабеть телом. Вот и конкурс на «лучшую походную бороду» он придумал. И еще всевозможные состязания, конкурсы, викторины… Откуда в нем было столько энергии, энтузиазма, приветливости? Всегда на все у него было свое, не стандартно-замовское, а хорошо продуманное суждение. Он ведь и видеофильмы не смотрел. «Времени жаль, — говорил, — лучше хорошую книгу почитаю, обмозгую».

Капитан-лейтенант Калинин:

— Там, на мостике, когда подняли отравленных дымом моряков, начальник политотдела помогал доктору их спасать. Искал ампулы с адреналином, наполнял им шприц, делал искусственное дыхание…

Капитан 1 ранга Б. Коляда:

— Он помог мне влезть на плотик, втащил за руку…

Мичман Анисимов:

— Днище плота прогнулось под тяжестью людей, и получилась такая яма, в ней, как в бассейне, сидели, сбившись в кучу, люди. Нас то и дело захлестывало. Сначала я держался, потом стал захлебываться, но из последних сил все же поднялся на колени. Рядом лежал Талант Амитжанович. Я всё время спрашивал его: «Талант Амитжанович, как вы себя чувствуете?» Он отвечал так тихо: «Хорошо. Хорошо». Он держался до самых последних минут нашего испытания — до подхода спасательного баркаса. На баркасе у него начались судороги. Остановилось сердце…

Я бреду в его дом, что на улице Матроса Рябинина, погибшего геройской мученической смертью на одной из атомных лодок. Синяя пятиэтажка в солнечных просверках капели. Сколько раз зазывал меня в гости! Вот и пришел. Прости, Талант…

В доме пахло лекарствами и пирогами. Поминальными пирогами. Дверь нараспашку. За столом горевали друзья, соседи, сослуживцы. Вдова с сыном и дочерью только что увезли на аэродром гроб. Оттуда полетят на родину — в Горький. Я видел ее на похоронах — в зале Дома офицеров. Она не голосила, не стенала, сидела сжавшись в черный комок, понимая, что ей, жене начальника политотдела, надо держать себя в руках. И она держалась. А когда ее увели, плечо буркулаковской тужурки было мокрым от слез…

За столом поминали Таланта — кому чем запомнился.

– 28 февраля они уходили на боевую службу. А 27-го Талант зашел ко мне. Никогда не пил, а тут говорит: «Давай по рюмочке». Выпили. Взгрустнул: «Ну ладно. Прощай!» Ты это брось, говорю. Ты, самое главное, возвращайся! Вот и вернулся…

– А я вам так скажу. Это он настоял, чтоб радио о пожаре дали сразу. Он не из тех, у кого главный принцип «как бы чего в эфир не вышло». И то, что не промедлили с докладом, – это потом спасло всех, кого сняли с плотика.

– Он был человек со своей позицией. Защищал ее жестко. Но умел и взять слово обратно, если чувствовал – не прав. У нас дивизия в основном офицерская. Тут нужна была интеллигентная работа. И он это умел. Кругозор широкий, живо откликался на все новое. Настольная лампа по ночам не остывала. В академии учился заочно, а готовился, как очник. Не зря диплом с отличием получил.

– Рабочий день у него начинался с подъема флага и до отбоя. В кабинете бывал редко. Однако без людей не видели. Всегда в окружении.

– Командиры его уважали. Умел слово держать. И не карьерист. В звании капитана 2 ранга перехаживал четыре года. С высокой должности мог уйти и на должность 3 ранга.

– Честен был. Двадцать лет на Севере, а машину только-только купил. И то «Москвича». И то в долги залез.

– К сыну был строг, а дочь баловал. Дни рождения продумывал так, чтобы всем было весело. На родительские собрания ходил. Бывало, в классе только он среди женщин и сидит.

– Морской формой гордился. Всюду носил. В отпуска в ней ездил.

– Умел слушать. И всегда так, как будто ты сообщаешь ему что-то очень важное для него лично. И это не напускное.

– Шли мы с ним по Москве после выпуска в академии. Талант нес букет очень красивых цветов. Какая-то старушка не удержалась от восхищенного вздоха: «Ну до чего ж хороши!» А он ей: «Бабушка, это вам!» Почти силой вручил.

– Жену устроил библиотекарем в другой гарнизон. Это за восемь километров отсюда. Чтоб никто не сказал, что по блату.

– Для него политработа не самоцель была. Свое назначение видел в устройстве человеческих судеб…

За тем поминальным столом я узнавал его заново. Для меня он был просто хорошим человеком, и все неброские достоинства его воспринимались как сами собой разумеющиеся. Но он был выдающимся человеком, как иные бывают выдающимися учеными или флотоводцами.

В последующем Талант один или с семьей заезжали к нам в Ленинград при перелете с Севера в Горький. Прилетали из Мурмашей в Ленинград как правило в 22.00. Самолет из Ленинграда в Горький вылетал в районе 10.00. И у нас была ночь для общения.

В декабре 1977 года у Буркулаковых родилась дочь Наталья. В конце 1981 или в начале 1982 года (точнее не помню) всей семья они ехали в отпуск в Горький. Остановились у нас. Пошли в ресторан. Дети оставались дома, паренькам – одногодкам — нашему сыну Юре и Артуру был поручен надзор и обслуживание маленькой Натальи. В ресторане Толик несколько раз заказывал у оркестра любимую им танцевальную музыку. Один танец-импровизацию с элементами кавказской лезгинки, русской кадрили и международного твиста он станцевал соло в центре танцпола. Приехали домой поздно. В квартиру попасть удалось не сразу. Пареньки глубоко уснули на вахте, а перед этим поставили внутренние замки на стопор. Звонили, стучали, кричали… Потом отцы проводили разбор со своими сыновьями.

Татьяна проколола Наталье ушки для сережек. С умилением глядя на девочку, глядя на заботливое отношение Артура к сестре мы с Татьяной позавидовали чете Буркулаковых. Через год у нас родилась дочь Оля.

С 1985 года, после начала антиалкогольной кампании первыми словами, которые произносил Толик, когда я открывал ему дверь, были:

– Я бросил пить и курить
– Нет вопросов. Заходи – был мой ответ.

После ужина на кухне начинали играть в шахматы. В один из приездов Толя, глядя на мои старенькие небольшие шахматные фигуры, купил мне в подарок шахматные фигуры «Гроссмейстерские» и шахматную доску для них из пластмассы. В ходе игры мы курили, потом по глоточку выпивали всю водку, хранившуюся в холодильнике и баре. Один из тостов был: «За культуру пития!». Играли до утра. В часов шесть утра Толя ложился на диван в своей белой сорочке, ослабив только галстук, и мгновенно засыпал на два часа. Два десятка лет тренировок подтянули мою игру и результативность по выигранным партиям статистически приближался к 50%. Я наблюдал в течение многих лет замполитства Таланта как менялась его риторика. Иногда он забывал, что перед ним не матрос или мичман, а однокашник и начинал говорить, как будто выступает с трибуны партхозактива. Марксистский тезис о том, что бытие определяет сознание, работал. Конечно же, мы не только играли, но и обсуждали политические и экономические события в стране и мире. И мне казалось, что ему трудно было вести воспитательную и политическую работу в годы дефицита продуктов питания и товаров ширпотреба. Но жалоб от него я не слышал никогда. Он обиделся на меня однажды, когда я допустил бестактность, произнеся: «Мой друг – политрук!»

Я не помню уже все перипетии его карьеры. Одно время был шаг назад и с должности «капитана 2 ранга» он временно перешел служить в политотдел дивизии на должность со штатной категорией «капитан 3 ранга». Его радовала хорошая моральная обстановка в коллективе Политотдела и переход на более низкую должность его не расстраивал.

Уровень образования – законченная успешно Военно-политическая академия имени В.И. Ленина, умение служить, наработанный авторитет опытного политработника-подводника, понимание старшими начальниками потенциала Таланта позволяли ему двигаться по служебной линии вперед. После назначения на должность начальника политотдела 6-й «титановой» дивизии возможность получения адмиральского звания, т.е. достижение поставленной цели для Таланта стало вполне реальным. В 6-ю дивизию входили ПЛА с титановым корпусом (проекты 685,705, 707К, 945, 945А). Но не судьба.

Перед последним походом в море Талант заехал к нам. О предстоящей автономке на «Комсомолеце» даже не намекнул. В следующий раз пообещал привезти из Мурманска рыбы. Ничто не предвещало нашего прощания навсегда.

7 апреля 1989 года в Норвежском море погибла атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец», унесшая жизни 42-х моряков, в том числе и жизнь капитана 1 ранга Буркулакова Таланта Амитжановича.

Подводная лодка «Комсомолец»

В апреле 1989 года атомная подводная лодка возвращалась с боевого дежурства в нейтральных водах Норвежского моря. 7 апреля в одном из отсеков субмарины начался пожар, отсек выгорел полностью, вследствие чего разгерметизировались системы сжатого воздуха. Экипаж «Комсомольца» сражался за жизнь свою и лодки в течение шести часов после всплытия. Но спастись морякам так и не удалось. Разгерметизация корпуса подводной лодки и поступление забортной воды привели к затоплению отсеков и, в конечном итоге, к затоплению самой лодки. Подводная лодка «Комсомолец» затонула на глубине 1680 метров в 180 километрах к юго-западу от острова Медвежий.

В результате катастрофы погибло 42 моряка — большая часть экипажа субмарины, состоявшего из 69 человек. Среди погибших был и командир подводной лодки капитан 1 ранга Евгений Ванин. Тридцать три подводника упокоились на дне Норвежского моря, лишь девять тел удалось поднять и похоронить на берегу. Еще 27 подводников были спасены прибывшей к месту крушения лодки плавучей базой рыбопромыслового флота «А. Хлобыстов». И погибшие (посмертно), и спасшиеся моряки были удостоены ордена Красного Знамени за проявленные в критической ситуации мужество и героизм.

Про эту катастрофу будучи начальником кафедры «Устройство и живучесть ПЛ» мне пришлось читать и анализировать Приказы ГК ВМФ, МО СССР, книги конструктора «Комсомольца», писателя Н. Черкашина и т.д. Наша страна была на пороге развала и цензуры практически не было. До сих пор об этой трагедии много информации можно найти в интернет-изданиях. У меня есть некоторая неопубликованная информация от офицера с моей кафедры, который работал в комиссии по расследованию уголовного дела в связи с гибелью К-278. Однако не хочу писать на эту тему, особенно по оценке причин катастрофы, точнее – не могу. Всплывают воспоминания, и оживает боль великая. Тяжело.

О моем друге знают и помнят все подводники-современники Таланта. Не забыта современниками и гибель атомной подводной лодки К-278 «Комсомолец» Северного флота. Про него показывали по телевидению фильм, есть книга его коллеги по политработе Николая Черкашина. Его помнят на родине, в Нижнем Новгороде. У его могилы в день гибели ПЛА «Комсомолец» ежегодно проводится митинг памяти. Его фамилия в первой строке скорбного списка погибших на АПЛ «Комсомолец», который выбит на каменной доске в Никольском соборе, в Санкт-Петербурге.

Дата гибели К-278 «Комсомолец» провозглашена в России как «День памяти погибших подводников». Каждый год в день трагедии с ПЛА подводники, оказавшиеся в Санкт-Петербурге, отставники и запасники, члены семей погибших подводников собираются у собора Николая Чудотворца, чтобы помянуть погибших и воздать почести тем, кто отдал жизнь за Отечество. Это устойчивая традиция, я думаю, продолжится дальше, пока живы граждане советского периода.

Самое трудное в переживании горя — это дождаться смирения с ним. Иногда смирение не приходит никогда, и тогда человек умирает раньше, так и не пережив горя.

Очень благодарен Татьяне Буркулаковой. Каким-то образом она нашла силы, вспомнила обо мне в столь горестный для нее момент жизни и сообщила телеграммой о гибели мужа, о времени и месте похорон в Горьком. Она даже забронировала мне гостиницу. Я написал рапорт на отпуск по семейным обстоятельствам и поехал в Горький. В поезде познакомился с заместителем начальника политотдела Военно-морской академии. Забыл его имя. Не помню и его должность на флоте, с которой он ушел в Академию. Мужик мне понравился. После допроса с пристрастием он включил меня в состав команды политработников, прибывших на похороны Таланта. Три дня в команде обогатили мои знания о политработниках, о их образе жизни и мысли. Поразился их корпоративной сплоченности. Встречал наш поезд из Ленинграда отставной замполит с лодки. Рапортовал своему бывшему начальнику. После приема доклада бывший (видимо «бывших» не бывает) начальник сделал замечание:

– Ты чего так растолстел? Политработник должен быть поджар как волк…

Прибывший с Севера политработник подробно доложил о трагедии, рассказал со слов Бориса Коляды как умер Талант на плоту. Он был старшим по возрасту, больше всех понимал трагизм событий. Не выдержало и разорвалось его сердце, когда лодка потеряла продольную остойчивость и обнажилось носовые рули перед уходом под воду.

Бывший начальник доложил о предполагаемой помощи семье погибшего Таланта (квартира в Горьком с мебелью, оказание материальной помощи). Государство брало на себя такие обязательства раньше, еще до трагедии с К-278.  Не знаю, успели ли политорганы выполнить свои обещания, т.к. через два года они были помножены на ноль. Политработники в частях появились с заменой статуса на воспитательную работу.

Стоя у гроба друга, увидел прядь седых волос на челке, которая резко контрастировала с черными как смоль волосами – поседел за время аварии. Увидел Татьяну, брата Володю, родителей Татьяны. Видел ли детей – не помню. Все было как в тумане. Не помню, что я говорил Татьяне и говорил ли вообще что-нибудь. От однокашников, похоже, был один, никого не видел. Пронес немного гроб, выступил от однокашников на поминках. Почетный караул был от экипажа строящейся на верфи «Красное Сормово» подводной лодки. Горьковчан на проводы Таланта в последний путь пришло огромное количество. Кажется, что похоронная процессия была пешей по улицам города, но может и ошибаюсь. В этот же день хоронили еще матроса с «Комсомольца», но в другом месте. Залпы салютов, с минимальным интервалом времени объединились в один салют.

Из семьи Буркулаковых после похорон встречался только с Артуром. Он поступил в Высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола на мино-торпедный факультет и на третьем курсе зашел нас навестить. Семья Таланта прожила в Западной Лице еще 6 лет – пока не закончила школу Наташа и пока не прибыл для прохождения дальнейшей службы Артур после окончания ВВМУПП им. Ленинского Комсомола.

Страшное известие почерпнул из газет, когда собирал материалы о Таланте в интернете. В Нижнем Новгороде в 2014 году, на 42 году жизни в автомобильной катастрофе погиб Артур Талантович Буркулаков. Возраст гибели его отца. Теперь они покоятся за одной оградкой. Я долго собирался с духом, чтобы позвонить Татьяне, полагая, что ей трудно будет со мной говорить, особенно после гибели сына. Все же нашел телефон и позвонил. Выдержка ее поражает. Она стойко несет память о муже и сыне, регулярно приезжает в Петербург 7 апреля  в «День памяти погибших подводников» на встречу с подводниками. Дай Бог ей иметь силы жить и впредь нести память о своих мужчинах.

Отзывы на первую редакцию воспоминаний других однокашников

Пушкарев Петр

Ты молодец, что изложил свои воспоминания, так сказать, в «цифре». Я пока только накапливаю потенциал, только, боюсь, «конденсатор» иногда пробивает, что-то забывается, уходит безвозвратно…

Первая реакция на прочитанное.

Про Таланта

В училище ты ж помнишь, почему-то надводников и подводников будто специально разделяли и противопоставляли. Только к выпуску «объединили», и все равно большинство оставалось в прежних компаниях. Но, конечно же, Толик всегда выделялся и запоминался, и отнюдь, не только внешностью.

В училище я с Толиком общался не больше и не меньше, чем с другими подводниками. А вот уже на флоте одна встреча была. Это было за год-два до гибели «Комсомольца».

Мы встретились в Северодвинске, летом. Он был, видимо, без семьи, и пригласил меня к себе домой. Мы пили вино, и… играли в шахматы. Говорили и «за политику». За временем запомнилось одно – слова Таланта «если надо, выброшу это (показывает на новый телевизор), и это (еще на что-то дорогое), лишь бы (то ли мир был, то ли страна наша была – уже подзабыл)». Но ты суть понял.

Кстати, скорее всего, на «правах» хозяина, он проиграл мне по сумме партий, и в память об этой встрече подарил мне шахматы, которыми мы играли (красивые: король, так король, королева, как королева, слоны как офицеры и т.д.). До сих пор их храню.

«Комсомолец»

Самое интересное, что в тот же сезон я был на испытаниях на этой ПЛ, еще неизвестным никому «Комсомольце». Суть испытаний была в замерах шума предстарта, т.е. для этой ПЛА подготовка к стрельбе из торпедного аппарата применялась в основном воздух. Так вот несколько раз подавали ВВД и долго не могли по команде его отрубить. Как потом оказалось, одной из причин пожаров и были проблемы с ВВД.

Фомин Василий

Володя, добрый вечер! Огромное спасибо тебе за бальзам на душу, за экскурс в юность, как будто это было вчера! Я тоже часто вспоминаю наш класс, Таланта. Удивительный был товарищ и светлый человек. Жалко Артура. Какой-то злой рок.

Письмо из Новой Зеландии от Краузе Владимира

Здравствуй, Володя!

Спасибо за эссе — прочитал с большим интересом и удовольствием. Я говорю о втором варианте, так как первый файл у меня не открывался. Чувствуется, что написано искренне, от души… Талант и у меня в памяти остался светлым человеком. Не могу припомнить, чтобы за все пять лет учебы у меня с ним были не только ссоры, но даже крупные разногласия. И в Гаджиево мы тепло общались, а последний раз виделись, когда я был уже в Североморске на стажировке перед академией, а он ехал, по-моему, на курсы политработников (1976 год). Так вышло, что моя трехлетняя командировка в США (1986-89) началась с печального известия о гибели ПЛАРБ Британова (К-218) в районе Бермуд, а заканчивалась после гибели «Комсомольца» в Норвежском море. Эти трагические новости пришлось узнавать из тамошних газет. Потом, уже будучи «на гражданке», мне довелось встречаться в Москве и разговаривать с Британовым, так что ту историю знаю из первых уст. Общался также с контр-адмиралом Чефоновым, который был в составе госкомиссии, расследовавшей это ЧП. По «Комсомольцу» ты, наверняка, знаешь больше меня.

Новиков Александр

«Володя, очень много подчерпнул из твоего очерка. Вроде пять лет были рядышком, а прочитал и как будто многое мне открылось впервые. С Талантом мы в основном пересекались в шахматных баталиях. Я тоже любил поиграть. Мне даже присвоили 1 разряд в Приморье. Я несколько раз участвовал во флотских соревнованиях, а в 72 году был чемпионом на Камчатке. Играл на 2 доске за нашу дивизию.

Некоторые уточнения по комментариям к очерку

1. Как я понял, Володя Краузе закончил Аквариум. Его комментарий не совсем точен. Британов командовал К-219, а не 218. Я в прошлом году читал большое и подробное интервью Британова о причинах аварии его лодки. Он считает, что основными причинами явились нарушение руководящих документов по укомплектованию кораблей личным составом перед боевой службой и то, что от него скрыли неисправность в системе обслуживания 6-й шахты. Я считаю, что вторая причина надумана. Перед БС ПЛ проходит в обязательном порядке доковый осмотр с проведением ВРР (ведомость регламентных работ), которую проводит группа ГГН со 100% проверкой всей арматуры.

Я был в Полярном на 10 СРЗ, где ПЛ проводили ВРР. Мне рассказывали, как их выворачивали проверяющие после гибели ПЛ и ничего не нашли.

По комментарию П. Пушкарева знаю мало, но знаю, что председателем комиссии Государственной приемки был кап. 1 ранга Макшанчиков Б.М., под началом которого я участвовал в качестве члена Госкомиссии в приемке трех ПЛА на Дальнем востоке и уверен, что при малейших сомнениях, он не подписал бы акт приемки «Комсомольца».

Светлогорск. Военный санаторий, Санкт-Петербург.
Декабрь 2015 – май 2025 гг.