На ремонте парусника «STAR CLIPPER» в зимнем солнечном кошмаре

Январь – февраль 2022. Шри-Ланка, Коломбо

Никогда не представлял, что может быть
так жарко изо дня в день, зимой.

Мысли вслух

STAR FLYER и STAR CLIPPER под всеми парусами Два верхних паруса на главной мачте (вторая от носа судна) и на миззен-мачте (третья по счету), которые вверх основанием треугольника – называются ФИШЕРМАНЫ

Содержание

Предисловие

О забегах в аэропорту им. Фредерика Шопена (в Варшаве)

О встрече в аэропорту Коломбо

Немного о парусниках

Знакомство со «Стар Клиппером»

Трудовые будни

Завершение моей деятельности на «Стар Клиппере»

Дорога домой

STAR CLIPPER

Предисловие

Только мы вернулись 5 декабря на «Палладе», как зазвонил телефон… Звонок застал меня в двухнедельном отпуске (чернобыльском), который я поторопился взять со следующего дня, не желая, чтобы он потерялся по какой-либо причине (год, к примеру, заканчивается, м.б. он и не сохраняется). Но, оказалось, что проблем нет – учёт этим отпускам ведётся в отделе кадров флота Дальрыбвтуза (к которому относится «Паллада»). На самом деле, хотелось как-то отрешиться от корабельных дел – парусов нарвали вдосталь, перепробовав на себе все проходящие через Японское море тайфуны. Один из них натворив дел с парусами у нас, ушёл на Владивосток и засыпал его метровым слоем снега.

Штормовые будни «Палады» в крайнем рейсе 2021 г.

Для отрешения нашел себе подходящее занятие. На бывшем Динамовском берегу, что рядом со Спортивной гаванью, выбрала себе место федерация зимнего плавания. Главное, что меня привлекло – оборудованный спуск к воде. Намучившись с этим делом в Патрокле, когда выползаешь из декабрьского моря на обледенелый берег – и никакого сервиса, а пальцы рук и ног уже схватило насмерть. И никакая печка в машине, не в состоянии привести их в чувство.

Поэтому, оценив комфорт этой организации, не стал жаться в плане оплаты раздевалки и, главное, бани. Макнувшись раз десять в море, с температурой меньше 2-х градусов, воспринимаешь действительность с каким-то возросшим оптимизмом. Мой приятель по яхтенной жизни, наконец-то, окончательный пенсионер Женя Муравьёв, когда я его вытащил на это мероприятие – именно так и сказал.

Раздавшийся звонок от капитана «Паллады» Николая Кузьмича Зорченко, несколько менял мои отпускные планы в связи с мероприятиями в краевом белом доме. И тут же, после звонка капитана пришло неожиданное смс-сообщение от Зигмунда Хореня с пожеланием переговорить. Неожиданное в том плане, что мой дорогой Зигмунд Чеславович несколько лет не давал о себе знать, хотя я постоянно поздравлял его с разными событиями. Но, однажды, открыв скайп, в который не заглядывал с момента старта вотцапа – был весьма удивлён массой сообщений от Зигмунда. В их числе два момента: сообщение, что по какой-то причине нет связи. И второе – приглашение в феврале 19-го года на какую-то работу. До старта кругосветки в то время было более полугода и куча отпусков. Если бы прочитал в то время, конечно, вцепился бы. Работать с Зигмундом не только интересно, но и большая честь иметь его доверие.

Зигмунд Чеславович Хорень – выдающийся польский конструктор больших парусных судов. Вся серия фрегатов, в состав которой входят и «Паллада» с «Надеждой», «Мир» с Херсонесом и другие, а также баркентины Погория, Искра, блистательный гигантский бриг Фредерик Шопен, пятимачтовый крупнейший парусник «Роял Клиппер» и много неупомянутых – его создания. Работая с ним, и общаясь, всегда восхищаюсь его эрудицией, умом и умением эффективно подходить к решению самых ранообразных проблем. Когда-то в молодости Зигмунд участвовал в кругосветной яхтенной гонке Уитбред, т.е. человек всесторонне развитый, не кабинетный деятель. Когда мы встречались с ним в Гданьске и Гдыне (я работал на «Мире») , Зигмунд на своём автомобиле устраивал для нашей небольшой компании экскурсии в Сопот, Зелёну Гуру и рыбацкие посёлки. Однажды от него мне передали флешку – где-то в Португалии. Когда-то, я ему срочно одолжил свою и забыть – забыл. Но, надо же – он нашёл оказию, с каким-то корреспондентом. Храню, конечно – ещё бы, от самого Зигмунда Хореня!

Зигмунд Хорень (слева) и капитан-наставник Морской Академии им. Макарова – Виктор Николаевич Антонов

Так что, получив это сообщение, я тут же ему отсемафорил. Зигмунд немедленно позвонил. (Вот оно! Первая строчка: …раздался звонок…). Нечего и говорить, что согласился я сразу, без раздумий. Начало работ на «Стар Клиппер» по его словам планировалось на 4 января и продолжительностью до марта. Да нет проблем! У меня в запасе 177 отгулов – хватит с избытком. В таком случае, сказал Зигмунд – сообщаю в компанию в Монако, и там будут общаться с вами напрямую. Я поинтересовался – будет ли кто в этой работе из знакомого народа? На «Мире» и «Рояле» у нас была некая сборная из двух польских монтажников – Лёшика и Дарека, и нас с Андросовым (гл. боцманом «Надежды»). Но, Зигмунд сообщил, что на этот раз будет только один его верхолаз – сварщик. – А, как с Андросовым? Нельзя ли и его привлечь? Зигмунд спросил дать номер телефона для компании – там с ним свяжутся напрямую.

Чуть позже выяснилось, что Андросову предложили работу риггером на одном из круизеров на постоянной основе. Я сразу понял, что этот номер не пройдёт – закоренелого надеждинца с её постройки, не оторвать от любимой палубы. Через некоторое время Зигмунд позвонил, что его человек заболел и есть возможность Андросову присоединиться. Тут же я ему ответил, в дело вступили ксендзы (вспоминаем Адама Козлевича). Кто-то навешал моему приятелю лапшу про работу в Германии на каких-то частных лушпайках, нуждающихся в ремонте. Он и загорелся. И как я его не убеждал, что вдвоём мы справимся с любыми проблемами на «Клипере» – так и не уговорил. Лететь в Калининград, чтобы там через кого-то оформить визу в Германию – в вирусное время, по-моему, дело весьма неопределённое. Не знаю, чем всё закончилось. Но, считаю, что поставить чей-то непонятный призыв, выше приглашения Хореня – очень необдуманно.

Так или иначе, я остался один с будущими проблемами. И всё больше мне это как-то начинало не нравится. Вспоминая нашу работу на «Роял Клиппере» (том самом, пятимачтовом) – как это было всё непросто, но была команда! Чуть мозги не вытекли от раздумий. Ведь надо быстро решать, чтобы не поставить в тупик менеджеров в Монако упущенным временем. Наконец решился и отправил 10 декабря сообщение Зигмунду: «Дорогой пан Зигмунд! К сожалению, вынужден отказаться от этой работы. Пока ещё не поздно. Один я её не потяну. Сергей отказывается – он Вам напишет на эл. адрес. Вдвоём мы бы справились, но в одиночку – нет. Очень прошу Вас не держать на меня обиду. Я так был рад Вашему звонку, что в то время ни о чем не думал. Сейчас, взвешивая всё – отдаю себе отчет, что боюсь подвести Вас в этом плане – мало ли, как оно пойдёт. Поэтому отказываюсь. Очень надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями. Простите меня».

Часов через пять получил ответ: «Дорогой Николай, наша дружба нерушима. Всего доброго».

На это я ещё раз его поблагодарил со словами, что всегда отношусь с громадным к нему уважением и любовью. И присоединил нашу фотографию с Николаем Кузьмичом – все в регалиях – на фоне новогодней ёлки в доме приморского правительства, с приветом от капитана «Паллады».

Оставалось моего отпуска еще целая неделя. Можно перевести дух и нырнуть в ледяное море – стряхнуть все эти хлопоты и заботы. И дней через пять получил сообщение от Зигмунда с тёплым поздравлением нам с Николаем Кузьмичом. Ещё в нём было: – …я уверен, что Судьба позволит нам встречаться!

Конечно, я тут же отсемафорил: «Спасибо пан Зигмунд! Обязательно Николаю Кузьмичу передам. Очень надеюсь, что я Вас сильно не подвёл. Мир тесен – конечно, надеюсь на встречу. Успехов Вам!». В ответ – Всё нормально. Всего доброго.

Прошло полчаса (это я смотрю в телефоне время обмена смс). В голову лезли мысли, а вдруг, я реально подвёл Зигмунда перед могучей компанией STAR CLIPPERS, с которой он сотрудничает (или она с ним), и там уверены, что генеральный конструктор всё может. А вдруг – никого нет…

И я, на всякий случай отправляю следующую телеграмму: «И всё-таки на всякий случай: если ситуация потребует, могу прилететь и один. Просто имейте к сведению. ( Не примите за метания – для Вас пойду на всё)»

Мгновенный ответ: – Моё мнение, Вы вполне справитесь.

Вот так-так… Пишу: – в таком случае действуем по необходимости и ситуации.

Далее, эта самая ситуация развивается без интервалов. Зигмунд пишет: – Я это сопровождал из-за дружеских расположений. Могу узнать, актуально ли это?

Я сам, так это понимаю, что Зигмунд написал про, «справитесь» – чисто мне в утешение, видимо считая, что вопрос закрыт.

Пишу: – Актуально – готов! Всё у меня в порядке: документы, прививки и т.д. Так что, если необходимость есть, то принимайте решение.

И пошёл на кухню, пить чай. Любашка достала… И пропустил звонок от Зигмунда – не слышно было. Но тут же пришло сообщение, что мне оформляют билет, а мне надо оформить отпуск. – А, насколько? – с 4-го января до марта. – Без проблем. Так и сделал – в отпуск до марта с 10-го января.

Вышел на работу 20-го декабря, так и не поняв, был ли я вообще в отпуске. И все дни до Нового года, только и были бесконечные обмены по электронной почте с княжеством Монако, где представительство этой круизной компании STAR CLIPPERS и миграционными службами в Шри-Ланке.

Попасть на бывший остров Цейлон – не так просто. Вначале надо получить разрешение на въезд, а уж по этому разрешению на месте ставят визу. И конечно, я сделал всё не так. Вместо бизнес-визы, открыл туристическое приглашение (глаза на затылке – не перевел бланк в вид для бизнеса). И с гордостью отправил его менеджеру по морским делам Синтии Серджуотти в Монако. Та пришла в ужас. Начал переделывать. Теперь в Шри-Ланке не поймут, что за крендель дёргается – то турист, то деловой. Что-то присылают – понять невозможно – электронный переводчик вспотел… Пишу южанам – деньги верните за турвизу. – Нет, говорят. Это собственность теперь государства. Ладно, заплатил за бизнес визу – пишут: ждите, пока мы не ликвидируем туристическое приглашение – не должно быть одного номера на тур и на бизнес. Синтия давит: «Как скоро будет готово?» Отправил её вопрос в Шри-Ланку в копии. А на этом листе всякие гербовые завитушки, компания миллиардера Михаэля Крафта и всякие названия, перед которыми челюсти отпадают сами по себе. Через час получил разрешение на въезд и бизнес визу с реверансами, как они счастливы…

Осталось решить с ПЦР-тестами. Синтия требует, чтобы 2-го января (!), был пройден тест и получен результат, так как вылет 3-го. А действует для Цейлона 72 часа. Обошел перед новым годом все пункты, где делают тест. Все не работают 2-го. Но одна фитюлькина контора обнадёжила – сделаем всё в один день – только запишитесь 31-го. Сообщаю Синтии, что у нас в стране – второе число – воскресенье и праздничный день в одном разливе. Нопообещали в одном месте, хотя всё может быть. А вот 3-го числа уже эти пункты будут работать. Там есть шанс. Синтия подсуетилась и переделала билет на вылет 4-го января.

Тем не менее, Маша звонит фитюлькам – а, те: «Мест нет!» – «Да, как же так? Вы обещали…» Трубку бросили и на этом всё. (Видимо, кто-то с чартерных рейсов перехватил – деньги кучей, а тут жалких 30 долларов с одного). Охренеть от нашего капитализма – бери денег больше, если уж праздник, но делай! Нашлась контора, которая будет брать эти мазки 2-го, но готовность только к вечеру 3-го. Вот и думай – а, вдруг… Где-то читал, что 100% гарантий точности у этого теста нет.

Но, всё счастливо обошлось. Тем не менее, умная Маша высмотрела, что в Польшу требуется ПЦР или анализ на антиген сроком всего лишь 24 часа. Хорошо, что в аэропорту действует эта услуга. 15 минут ожидания и привет Варшава. Только вначале надо в Москву. Всегда удивляюсь, что при самостоятельной регистрации – той, что за сутки по телефону – невозможно получить место у окна. Кто уж их получает задолго до регистрации – тайна сия велика есть. Пришлось согласиться на место у прохода (лишь бы, не между кем-то). Справа оказалась мама с маленькой у окна дочкой – весь полёт, только и выпускал их каждые полчаса. И переживал – зачем свою сумку, не очень большую сдал в багаж. Народ с такими баулами и чемоданищами проходит, а я не решился. Ведь в Шереметьево надо багаж получить, переехать в другой терминал и зарегистрироваться в международных авиалиниях. А вдруг, багаж долго будут выгружать? Но, обошлось. В самолёте думал, что по прилёту в Варшаву позвоню Зигмунду – даст, какие-нибудь напутствия. Но вместо этого влетел в новые неожиданности. Притягиваю я их, что ли?

О забегах в аэропорту им. Фредерика Шопена (в Варшаве)

В момент получения билетов на самолет от компании STAR CLIPPERS, обратил внимание на время вылета из Варшавы в Коломбо. Никакого зазора по времени после прибытия двухчасового рейса из Москвы. Мало того, вылет из польской столицы – за 10 минут до нашего прилёта в неё. Подумал, что всё дело в местном времени и выбросил из головы.

А в Москве пошёл лёгкий мокрый снег. И самолёт, пока его поливали от осадков, полетел минут на 40 позже – так мы в нём и созерцали борьбу аэродромной техники за нашу безопасность. Да еще долго стоял в очереди на взлёт.

Два часа мелькнули быстро. Начали снижение – какие-то объявления – и влетели в нескончаемое облако. Наверное, целый час, лайнер снижался и заходил на посадку в густом тумане. Когда в просвете этого марева показалась земля (моё место было у окна), я высоту оценил в 80-100 метров. И тут же полоса. Сели, прям, со скоростью Формулы-один. И долго катились со всеми выпущенными воздушными тормозами, закрылками, элеронами и элевонами. (Написал это дело только из-за звучности терминов – возможно, всё не так). В общем, польские пилоты молодцы. Реально плюхнулись из тумана прямо на полосу. Не доводилось такого видеть раньше (а может быть, просто сидел не там).

Посмотрел на посадочный талон, полученный в Москве уже на рейс в Шри-Ланку. Место снова у окна – ах, какая молодец стюардесса в международной регистрации! Долго проверяла мои разрешения на прибытие на Цейлон (виза ставится уже на месте), ковидные сертификаты (в Польшу ПЦР-тест действует 24 часа, а в Шри-Ланку 72), морские документы – никак не верила что в России нет уже более 10-ти лет паспортов моряка (вот, чья-то, угробищная глупость! – заменить их на УЛМ). У кого-то переспрашивала, так ли это. Но места выписала, как я и предпочитаю – у люмиков на оба рейса.

После посадки в Варшаве счастье кончилось. Выйдя со всеми, пошёл по направлению лент, изображающих коридоры. Время от времени взмахивал перьями с зажатым в них паспортом с посадочным талоном, когда на пути были люди в униформе. Все они повторяли слово – транзит, и отмахивали в ответ в сторону бесконечных ленточек.

Прошли мимо небольшой очередишки, проникающей через досмотр, куда-то вовнутрь. Непонятного вида служитель опять махнул рукой – транзиту дальше. Коридоры бесконечные. Вдруг оказались в зале регистрации. По сравнению с Шереметьево – крошечный, но народу – тысячи. Понял, что никогда к этим регистрам не попаду, потому как, вообще непонятно, куда пристраиваться. И тут меня вдруг осенило: да, у меня же, всё пройдено и багаж уже сам по себе путешествует. И номер посадочных ворот есть и время начала регистрации (уже, правда давно законченной…). И место в самолёте. Но, как мне к этим воротам попасть?

Рывок мой в обратную сторону очень был похож на такой же, в бытность на Ладожском вокзале (история перемещения на «Роял Клиппер» – прям, повторяется). Дошло, что попасть на посадку могу только через ту очередишку к рамкам, раздеванию и обыскам с поднятыми руками. Пронёсся полкилометра назад к ней, а там народу, что поумней меня, прибавилось очень изрядно. И работает из трёх только одна стойка с рамкой и рентгеном. И очень медленно. И деваться некуда. Но, святым везёт. Начала работать стойка рядом со мной. И конечно, закалка в битвах за посадку не только в самолёты, но и в служебные коломбины – не подвела. Ропот возмущенного народа, что они как у Высоцкого – «…были впереди, а те уже едят…» – остался не отвеченным. Мгновенно закинул в тазик куртку, папку с документами, кепку и ремень с брюк (приближаемся к теме заголовка! Ранее он был – как я потерял штаны в аэропорту имени гениального Теслы). И к рамке. Но – стоять, бояться! Ботинки снимай. Да, без проблем – не гордый. Передо мной дамы, спешащие на Мальдивы – нормально, без сантиментов, по не очень чистому полу – в колготочках от Гуччи и то, не выпендриваются (а, то еще в своих шлёпках из паутинки, что-нибудь спрячут!). Сбросил кроссовки и в носках через рамку. Ничего не звенит. Но бдительный страж на рентгене, вдруг выхватил из тазика мою папку, бесцеремонно открыл и выловил микроскопическую бутылку с газированной водой. Я про неё вообще забыл – надо было выпить эти полстакана, да в бегах не до неё. Махнул рукой – забирай! После пожалел – надо было эту воду тут же вдохнуть, потому как, пить захотелось страшно. Но, шляхтич, мою папку с десятком бумажек снова прорентгенил – видит, что спешу и сам, всё так медленно делает. Но, больше придраться не к чему – свободен! Куртку под мышку, ремень с кепкой в папку – и бегом куда-то, снова по нескончаемому коридору. Вылетел в какой-то большой зал – очередь в 500 человек куда-то. Но моего номера 19 никак не вижу. Иллюзий не строю, потому как время посадки уже давно вышло. Кого-то спросил – в ответ польское щебетанье. Ничего не понять. Какой-то тип в форме, наконец, оторвался от телефона и махнул рукой в сторону, где я уже был дважды. Спросил какую-то афроамериканку из той длинной очереди – уж, не в Коломбо ли они? Нет, в Сан-Франциско…

Наконец, я, видимо примелькался. Вышел из-за стойки юноша и рукой мне показал – иди туда! В пяти метрах. Действительно, ворота с другим номером, никакой очереди нет, но человек в форме есть. Без особой надежды протянул ему свой посадочный талон и ему (талону) прям, реально обрадовались. Тем не менее, немного повыпендривались, правда, с каким-то сочувствием (позже я сообразил, что всё время придерживаю брюки одной рукой, а второй – пытаюсь достать все свои разрешения, ковидные бумажки и т.п. Со стороны, довольно нелепо…). Спросили сопроводительное письмо для авиакомпании. Знали в Монако, что делали, когда его мне прислали именно для этой цели. Прониклись уважением, дали сопровождающую и по тубусу она провела меня в самолёт.

Уже давно все в нём расселись и ждали, собственно, только одного меня. Иначе, пришлось бы вытаскивать мой багаж. Видимо, с предъявлением моего талона – прошла информация, что странник нашелся. Вот и подошли к заголовку. Когда соседи по моему ряду встали, чтобы я протиснулся к своему окну – уронил кепку. В одной руке куртка и папка – пришлось за кепкой тянуться другой рукой. Конечно, штанцы мои обрадовались свободе… Не ожидал, что так схудну. Но, мужские плавки-то, у меня настоящие – не позорные стринги, какие-нибудь. Народ в восторге!

Далее, бесконечное отпотевание, пока не взлетели и кондиция не спасла. Пить хотелось непрерывно. Но тоже, запертый в крайнем кресле, особенно не выскажешь своих желаний.

Полёт на Коломбо через Варшаву

О встрече в аэропорту Коломбо

Наконец-то, выпал из последнего самолёта. Отмучившись от второго за сутки подряд, почти 9-ти часового полёта от Варшавы до Коломбо. (А, между этими гранд-перелётами – некая мелочь: от Москвы до Польши и короткие ожидания пересадок с забегами на выносливость). Дальше – по незабвенному О. Бендеру: «…Никто не встречал Остапа в городе Черноморске…». Как-то, примерно так. Т.е. меня – тоже. Хотя, я подсуетился в плане этого: Маша отправила заинтересованным в моей доставке лицам, сообщение о моём благополучном, наконец-то, вылете из Варшавы (это, пока самолёт поливали от снега, успел позвонить ей, а Зигмунду Чеславовичу написать смс). И надо отдать должное этому своему обеспечению, что они тут же, всё сообщили, кому надо. Дальше от моих друзей ничего уже не зависело.

В помещении выдачи багажа уже крутилась бесконечная лента с чемоданами и баулами. Вот и моя, закутанная в оберточную плёнку, сумка – совершенно никаких размеров, по сравнению с багажом временных жителей Мальдивов. В ходе моих стояний в очереди в эмиграционное окно, заполнения декларации и последующей беготни, постепенно начал проявляться некий внутренний дискомфорт. Ну, а как бы вы хотели – сидеть 20 часов, хотя бы и у окна в самолёте. А, чтобы воспользоваться удобствами, в ряду надо выталкивать двоих соседей, и так натерпевшихся от моего нечаянного опоздания. Лучше уж перетерпеть. Проблем у меня никогда не было. Но, получив свою сумку (весом всего 14 кг), понял, что не очень-то мне, с ней сподручно. Еще и папка с документами, и куртка от зимы. Каких-то новых моих знакомцев, что тоже добирались на «Клиппер», куда-то унесло – один. Но только взял с ленты свой этот багаж, как тут же ринулись ко мне помогайки, правда в униформе. Если бы знать, куда идти, да и чем с ними расплачиваться. Сказал им: – идите ребята в оазис! (Всё равно не поймут).

Как раз, напротив нужного мне места, кого-то ожидала симпатичная девушка. Подумал, что может быть она и меня подождёт. Естественно, по-русски, спросил об этом одолжении. Но, её английский был безупречен. Тогда знаками показал – она сообразила и покивала головой. Вернувшись, поблагодарил, а затем подумал – эксплуатировать бывших колониалистов, так до конца. Взял свой телефон и, набрав номер агента, еще раз к ней обратился. В этот момент подошел её молодой человек, поднял их небольшой багаж, и чуть было затея не провалилась. Решительно их остановил. Глаза с полтинник… Объяснил, тыча пальцем в телефон, что там ответит человек на их языке, а ему надо сказать, что прилетел моряк, встречающего нет и, где мне ждать. Девушка очень даже поняла, остановила своего спутника, взяла телефон, переговорила и сказала, что надо ожидать на выходе из аэропорта. Подарил ей плитку шоколада – хорошо, что бдительный шляхтич не отобрал. Оба они расплылись в улыбке – мелочь, а приятно. Пожелали «best regards» друг другу и разошлись. Так что и у иноземцев есть хорошие люди.

Оказалось, что выйти из аэропорта совсем непросто. Я-то думал, что всё закончилось в эмиграционном окошке. Ан, нет. Снова очереди к таким же окнам, с предъявлением разрешений, ковидных анализов и т.п. Но у меня виза уже проставлена. Так что, дотолкав ногой сумку в ходе очереди до своего окна, протянул только ПЦР тест на 72 часа, который еще действовал. Свобода! Направился на выход по некоему переходу на уличный зной (местное время – 6 утра). А в нём и стоят все встречающие с плакатами. Ну, думаю, уж один из них – мой! Прошел всех – ничего подобного. Никого… Пишите письма… Но, вспомнил, что девушка упоминала про улицу, т.е. надо выйти вообще из этих стен. Так и сделал.

На выходе – тепловой удар по голове: + 30 гр. И это ранним утром. Но деревья вдоль автостоянки дают тень – жить можно. А народу, вышедшего, как и я – сотни. Муравейник какой-то. Шум, гам и т.п. Даже привстать негде. Достал телефон – позвонил. Жду, дескать на выходе. В ответ скорострельная абракадабра. Уловил, что здесь где-то кто-то со сложной фамилией и дальше не понять ничего. Часть народу рассеялась – отошел к углу здания, жду непонятно чего. И снова рядом дама с мальчиком. Спрашиваю, думая, что русская (массовое переселение на Мальдивы) – как у неё с английским? – «What-what? What did you say?» – завоткала симпатичная представительница колонизаторов. Всё по той же схеме объяснил, дал телефон – повторилось один к одному. Говорит, что ждет вас в том туннеле на выходе. Да, чтоб ты пропал!

Поблагодарил незнакомку (теперь все эти симпатяшки, как в кино про солнце в пустыне: – Открой личико, Гюльчатай! – под масками) и направился обратно, откуда вышел. А там – охранник (как и 20 лет назад, когда мы здесь были на «Надежде» – все с калашами). Вовнутрь не пускает. Но, смотрю, некий человек из местных с плакатом идёт в нашу (с охранником) сторону. На плакате написано STAR CLIPPER. Ну, не может быть, чтобы я его прозевал. Наверное, надоело ждать, куда-то отвернулся именно в этот момент. А сейчас, значит, ему позвонил тот, который на контактном телефоне. Т.е., в общем-то, хоть и бестолково, но ситуация отработана – ожидали с момента прилёта. (Звонки, как позже выяснилось, обошлись мне чуть более сотни зелёных – как-то, не учёл, что я не дома…). А местное время, между прочим – начало шестого утра. Да и встречал он не только одного меня.

Тут же перебежали дорогу (хотя и зебра, но никто никого не пропускает) прямо к автобусу-минивену. А в нём уже, те самые ребята, с которыми пересёкся в зале иммиграции. Разобрались, что взаимно потерялись. Ехали из аэропорта в город примерно полтора часа. Познакомились. Оказалось, что это два сварщика с Украины. Один из них – Саша, уже давно работает на судах в ремонтах сварщиком по контракту от своей организации, занимающейся этой деятельностью. Второй, помоложе – Геннадий, работает также по контракту. Пока еще не очень долго, но уже, работал на STAR FLYER (однотипное судно со «Стар Клиппером») сварщиком-высотником на мачтах.

Через некоторое время въехали в город, столицу Шри-Ланки – Коломбо. Сразу попали, в буквально муравьиную кутерьму, из вечных здесь, трёхколёсных такси, слепленных из старых мотороллеров, нескончаемой орды одиночных мопедов, массы велосипедистов – и все они, как-то ухитряются сосуществовать на одной дороге с крупным транспортом. Судя по всему, ещё не дошла сюда цивилизация в виде электросамокатов – этого саранчинного бедствия больших городов. Ни одного не видели. Скорей всего и не появятся – не так просто вклиниться в вековые традиции.

Удивила дисциплина в ношении масок. Все абсолютно: и в авто, и в этих трёхколёсных инвалидках (у соседа в моём детстве была такая, году примерно в 58-м, за потерянную на фронте ногу), и все мото-, и вело – проезжающие, и пешком идущие – все в масках, надетых строго по правилам. Ну и правильно – бамбуковыми палками по пяткам – и будешь маски носить на всём, где и не надо. Это, конечно киргуду (шутка!), а на самом деле – простая отзывчивость небольшого народа, отдающего отчет, что живут рядом с миллиардом, у которого мрёт каждый день примерно по такому Цейлону. Так что после города Владивостока и демократической столицы, где всем плевать на эти меры, видеть такое единение самого разнообразного общества, было удивительным.

Наш отель

Наконец, доехали до гостиницы с названием Коломбо Сити Отель. Не очень вычурная, такая – для делового люда. Этажей пять – беззвучный лифт, услужливые ребята и т.д. Привезший нас агент, у входа передал нам документы и исчез. Вначале нас пытались всем табором поселить в какой-то номер, где уже храпел какой-то толстяк. Теперь мы не поняли, зачем нас привезли на суточную выдержку перед кораблем. И причем тут посторонний. А если… и т.д. После некоей суеты, разместились в отдельных номерах. Для местных условий, очень неплохих, потому как на улице за 30 гр. (33 ровно), а здесь кондиционер, душ с горячей водой и приличная постель. Но без одеял и под утро все признались, что замерзли. Из харчевни, что на последнем этаже, нам принесли какой-то еды, заказанной в ресторане – как бы, обед в номер (ковидные страхи…). А после обеда заявилась делегация дам, закутанных в синие халаты, маски и почти водолазные очки. В очередной раз ковырнули в носу у каждого палочкой, безжалостно – до мозга, и исчезли.

В гостинице неплохой интернет через вай-фай. Воспользовались в полной мере. Что будет дальше, не представляем. В общем-то, после перелёта и всех треволнений с бесконечным предъявлением своих сертификатов весьма быстро улеглись в своих номерах. От кондиционера тянет холодом. Выключишь – быстро теплеет. Укрываться нечем – взял большое махровое полотенце в ванной – пришлось впору, как одеяло. Утром выяснил у ребят, что одна из простыней, застланная как бы поперёк и является укрытием. Попробуй, сообрази.

Вид с террасы отеля

Утром поднялся на 5-й этаж, где подобие кафе или ресторана. Там шведский стол, но не слишком богатый. Или слишком рано было. Хлебный тост, сардельки, нечто типа жареного мяса кусочками, вермишель, что-то куриное и кофе – вполне приличный. И небольшая горка нарезанной папайи, ананасов и арбузов. Стоит 650 их денег – на наши – это чуть больше 200 рублей. Как правило, оплачивает компания, но здесь я сам – карточкой. А обедали позже, уже за счет компании. Салат, второе блюдо из хорошо отваренного мелкого риса вперемешку с курицей и еще чем-то. Приличная горка – пришлось есть ложкой для скорости (всё равно, вилку унесли с пустой тарелкой от салата). Джус из папайи мне не понравился, потому как, не холодный. Расписались в чеках – агент разберется.

С будущим напарником по работе, Геной, прикинули, что пока, ковидный тест сутки делают – есть время пройтись по городу. Но, учитывая прилипчивость местного населения и резкую жару, решили, что пройдем не более 100 метров в одну сторону, после столько же в другую. Так и сделали. Но удовольствия никакого – на солнце, просто невозможно. Прошли вдоль здания парламента с многочисленными статуями вокруг него бывших руководителей. На дальнейшее – нас не хватило. В другую сторону от отеля – нашли мелкий маркет с ценами гораздо меньшими, чем в нашей гостинице. Купил литр колы и большую часть её забыл в холодильнике.

Ближе к концу дня объявился агент, скороговоркой что-то проверещал. Поняли, что надо собираться и быстро. Но, быстро не получилось – опять он взял у нас документы, ковидные тесты и ещё, что-то из бумаг (вакцинацию). Вышли с вещами на улицу – стоит шикарный автобус, в котором сидят человек 15 в белых комбинезонах. Чистые инопланетяне. В капюшонах, очках с пластиной из пластика. Подумал, что с нашим тестом что-то не так и за нами приехали… Но, нам тоже всучили комплекты этого одеяния. Саша – другой сварщик – отсоветовал их надевать. И правильно – упарились бы. А вот на солнцепёке, возможно в них работать будет лучше, чтобы не сгореть сразу.

Сели на свободные от этих инопланетян места. Автобус тронулся – я только удивлялся, как он не передавил с десяток двухколёсных у себя под ногами. Приехали на пирс возле управления порта. Но до выгрузки нас дело дошло не скоро. Принесли документы – раздали. После потребовали сертификат последней вакцинации. Хорошо, что я их размножил с запасом. Сидим в автобусе. Снова пришел некто – вдруг спрашивает меня: – паспорт моряка? Я ему показываю УЛМ (уд. личности моряка) – не понимает. Объясняю, что он не первый, кто этого не понимает. С каких-то хреньев, новая Россия заключила договор с французами и Берегом Слоновой Кости об отказе от паспортов моряков и введении вместо них УЛМ, но обязательно с загранпаспортом. Прошло более 10-ти лет, но по-прежнему всюду задают вопрос – а, где паспорт моряка? Кому-то это было надо.

Разорялся я напрасно (глухой со слепым!), пока кто-то не перевел мою тираду, за исключением популярной лексики, которой я не особо стеснялся. Но, ещё не вечер. Стоим с автобусом больше часа на этом причале – что-то, где-то, не срастается. Все эти манекены в белом – тоже призваны на «Стар Клиппер», каждый по своей линии. Половина – азиаты. Часть – непонятно. И кроме нас – два-три русскоязычных, но с хорошим английским. Один из них – стармех. Через полчаса снова меня дёргают: а, где медицинская декларация по форме номер один? И ещё, где сертификат последней выкцинации? – Да, у агента! Ест он их, что-ли? – Нет, надо ещё один. Хорошо, что были в запасе. Нашел, отдал. А декларацию? Господи! Да на что она, хотя похожа? Оказалась тем листочком, о котором весьма заботилась Синтия из Монако. Я ей даже заполненную копию отправлял для корректуры. Вот и пришла очередь. Остался как раз последний заполненный экземпляр. Отдал. Всё.

Еще полчаса и начали грузить свои вещи на катер. Багажа много, потому как многие везут оборудование и инструменты. То-то же, я удивлялся здоровенным, и тяжелым чемоданам своих напарников: оказалось, что они везут своё сварочное оборудование. В своё время я на «Роял Клиппер» тоже вёз такелажный цепной ключ весом 17 кг. Через Англию на Карибы.

На катере к «Стар Клипперу» – электромеханик Бранко и старший механик с командой

На корме катера выросла целая гора на грузовой сетке. После этого манекены в белом и мы перебрались на эту же палубу. Пристроились, кто, где мог – загрохотал дизель и попилили в начинающиеся сумерки. Темнота наступает в этих широтах (по-моему 8 гр с.ш.) почти мгновенно. Солнце буквально сваливается с небосвода – нет даже толком навигационных сумерек. Около трёх часов перехода по кромешной тьме. Время от времени катер описывал циркуляцию – не мог найти, что-ли? При этом качка, характерная для небольшого в общем-то плавсредства. Наконец, уткнулись в борт этой гигантской круизной баркентины.

Наша команда

Немного о парусниках

Баркентина – парусник с тремя и более мачтами, у которого передняя (фок-мачта) несет прямые паруса, а на всех остальных в корму от неё – косые. К подобным четырёхмачтовым относится и «Стар Клиппер», и его напарник по компании «Стар Флайер». В мире много подобных парусников, но гораздо меньшего размера и только с тремя мачтами. Большинство из современных – конструкции легендарного Зигмунда Хореня.

К классу больших парусников относятся барки, т.е. парусные суда с тремя и более мачтами, несущие прямое парусное вооружение на всех мачтах, кроме последней (бизани). На ней – косые паруса. Самыми известными являются «Крузенштерн», «Седов», «Америго Веспуччи» и др. Кроме того, в прошлом веке большим спросом пользовались четырёхмачтовые барки, так называемой «Серии П» . Построенные в количестве 17 кораблей, использовались для доставки зерна из Австралии, каждый раз совершая кругосветное плавание с огибанием мыса Горн. Процесс осуществлялся непрерывно и только под парусами, что давало выгоду и прибыль шведской компании. Серия «П» – потому что названия всех судов начинались с этой буквы. (Стоило сделать исключение, как парусник под другим названием погиб). Сейчас несколько этих винджаммеров стоят как музеи в ряде стран – «Поммерн» на Алландских островах, «Пассат» в Травемюнде и др. Наш российский «Крузенштерн» (бывшая «Падуя») продолжает активно эксплуатироваться как учебное судно.

Также, к числу больших парусников относятся фрегаты. Наиболее известна серия судов конструкции Зигмунда Хореня – «Паллада», «Мир», «Надежда» (на каждом, автор отработал не менее 7-ми лет в должностях и парусного мастера, и главного боцмана), а также «Херсонес», «Дружба» и головной корабль «Дар Млодзежи». Фрегаты на всех мачтах несут прямое парусное вооружение (т.е. на каждой мачте реи в количестве не менее пяти с прямыми парусами). К ним относится и пятимачтовый ROYL CLIPPER, несущий 42 паруса (также, конструкции моего любимого Зигмунда – под его руководством довелось работать на этом красавце по настройке рангоута).

Знакомство со «Стар Клиппером»

Несколько отвлёкся, однако. Рабочий катер, на котором нас доставили к борту, долго елозил вдоль него, промахиваясь мимо шторм-трапа на миделе. Волна и ветер всячески препятствовали успеху. Мне было непонятно, почему бы не подать швартовные веревки с борта судна на нос и корму катера. Вполне можно одержать без лишних дёрганий. Нацепили спасательные жилеты (нашей компании не хватило – обошлись и без них). Рано или поздно, да еще после ряда подходов-отходов катера от борта, успешно влезли на фальшборт, а с него на палубу. Багаж подняли грузовой сетью.

Высадка

Освещения как-то маловато. То-то же, выписывал круги рулевой – не мог в темноте из своей ходовой рубки определить – где парусник. Собрались все на тропик-деке (тропической палубе). Это в корме судна просторная площадка с тентом и барной стойкой. Здесь гости зажигают под цветомузыку во время ночных переходов. К нашей сборной солянке из белых манекенов и нас – обыкновенных, вышел капитан со своими помощниками. Тоже в маске, как и все. Произнёс длинную речь на безупречном английском. Мы, конечно, не поняли ничего. Мало того, что забытый английский, да к тому же из-под маски. Не видно выражения, какой-то жестикуляции и т.п. Отдельные слова, конечно, улавливались. Понятно, что соблюдать ковидные правила и что-то ещё. Но, когда слово получили помощники – тут мы вообще выпали в транс. Ничего не понять. Минут сорок длился этот инструктаж. Закончился сигналами тревог (уж, тут-то, понятно!). И назиданием – собираться по команде на этой палубе.

Прозвучала какая-то информация по интернет связи. Вроде как старпом (или кто-то, крутой такой бородатый индиец) приобретет желающим сим-карты. Я до него, чуть позже докопался, но тот ничего не понял. И я, тоже. По заранее приготовленному списку объявили номера кают. Каждый получил отдельную. На дверях уже были вывешены наши имена с должностями. Мои соратники оказались на другом борту.

Каюта почти такая же, как была у меня на «Рояле». Всё с неким изыском, но в то же время без лишней вычурности. Кровать 3×2 м (вначале я на ней лежал в длину, после предпочёл поперёк – рядом поместилось бы ещё четверо). Шкаф с тремя вертикальными отделениями – на каждом зеркало до потолка. В шкафчиках термос с широким горлом, стаканы, вешалки, подушки, плед, какие-то покрывала, портативный сейф, два пульта с запасом батареек. На стене большое зеркало в раме. Под ним столик с открытой тумбочкой, на столе перед зеркалом фен и сбоку светильники. Рядом телефон для местной связи – красивая трубка. Круглый пуфик-седушка – можно передвигать. В глубине – нечто типа кресла, встроенного между бортом и стенкой туалета. Над кроватью два аккуратных светильника – на каждом отдельный поворачивающийся фонарик. Меж ними красивая репродукция гоночных старинных яхт, несущих 8 парусов на двух мачтах. Рядом непонятная конструкция, похожая на тепловентилятор с духовкой.

Напротив кровати под подволоком плоский телевизор с DVD-плейером. (Пульты для них в шкафу). Очень оригинальное освещение каюты – по периметру подволока оригинальная, скрытая плинтусом подсветка – очень приятное освещение. На полу ковровое покрытие синего цвета со звёздами. Стены облицованы красным деревом метра на полтора от палубы. Выше – плитка белого матового цвета до подволока с планкой из красного дерева вдоль стены. Достаточно всяких ящичков и каких-то ниш для вещей.

В каюте

Туалет совмещённый с душевой – в отдельном строении под красное дерево. Большая удобная раковина с подсветками со всех сторон. Крышка унитаза – из красного дерева. В откинутом виде касается крупной кнопки (т.е. можно подать воду спиной…). Пол в туалете наклонный, чтобы вода в душевой стекала в свой шпигат. Для помывки надо задернуть занавеску, которая до пола и висит на роликах на круговом потолковом роульсе. На раковине фирменное мыло (правда миниатюрное) в упаковке. Помню, что на «Рояле» его нам явно не хватало после жестокого зноя на палубе и мачтах. Была умная мысль купить мыло в том самом маркете возле гостиницы, но видимо от жары мозги поплавились. Впереди проблема стирки – пока неясно, как и чем. В чём – понятно. В раковине.

Только, вроде бы, упасть в манящую постель после всех передряг, но не тут-то было. Заглядывает человек в маске, задает английские вопросы – получает тупые ответы. В конце концов, выясняется, что это второй помощник Сергей Павлович – очень даже русский. Ему надо срочно таможенную декларацию в заполненном виде, бланк которой лежит на столе. И еще экземпляр ковидного сертификата, которые у меня брали все, кому не лень. Еле нашел, случайно не выброшенный – принтер его, что-то затемнил чересчур. Годится.

Наконец, отбой. Что день грядущий нам готовит… Проснулся в 5 утра – время перепуталось вообще – где, у кого – какое. Каюта всем хороша, но – глухая. Т.е. иллюминатор есть, но он задраен броняшкой наглухо и барашки завинчены гайкой под спецключ. Не видно, что там – за бортом. День или ночь. Решил позвонить Маше и поднялся на палубу к ходовой рубке. На звонок не отозвалась – отправил смс. Вроде ушло. Заодно посмотрел на фок-мачту, пытаясь рассмотреть те самые проблемы, о которых мне прислал информацию Зигмунд. Не увидел пока ничего, но появился, по-моему старпом, и что-то сказал про каюту. Вчера мелькнуло в разговоре, что будет карантин на сутки – видимо, он и потребовал соблюдения режима. Ничего не поделаешь – чужой монастырь.

Через некоторое время стук в дверь. Появился доктор. Наверное филиппинец. Его я сразу отличал от прочих в масках из-за очков. Он тоже, вчера что-то говорил на том самом сборе, но понять невозможно. Дело даже не в маске, скрывающей физиономистику. У них у всех скороговорка, понять не реально. Язык «кокни» – лондонских окраин, наверное, более понятен, чем местный диалект. Впереди с этим барьером проблема – ещё та. Доктор, закутанный как борец с химружием, достал носопырку – ещё один пцр-тест. Пощекотал мой мозг через нос, померил температуру лба, что-то сказал – я кивнул. Теперь, наверное, так и будет моё английское общение – кивками.

Через некоторое время выяснилось, что карантин будет 7 суток. Я, как бы ещё не въехал в серьёзность ситуации – пару раз поднялся в пианино-бар, где ранее увидел пакетики с чаем. С кем-то там поздоровался – остатки школьных лет. Зашел к сварщику Саше, от которого и узнал про 7 дней и, что шариться помимо каюты, нигде нельзя. В утешение он мне отсыпал хорошего кофе, а я посетовал, что собрался, как на свадьбу – ничего с собой не взял, хотя Любашка настаивала. На всякий случай написал смс Маше про новые испытания и побежал на палубу. Но был перехвачен доктором и его щебетанием. Сцена, как в фильме про Брата-2. …Им пить можно, а мне, почему нет?… Вручил изумлённому доктору телефон с смск-ой и сказал, что его надо вынести на палубу, чтобы появился сигнал и смс само уйдёт. А я подожду в каюте. Даже через очки и маску было видно, как доктор охренел от такой неожиданности. И вряд ли, что понял. Кроме слова – смс. Но пошел. И вернулся минут через пять. Смс отправлена. Я ему сказал, что теперь он мой друг. Не знаю, обрадовался ли он.

Так или иначе, вступил в силу карантин. Все по каютам. Никакого хождения, выхода в коридор и т.д. Но какая-то жизнь продолжалась. Зашел в каюту ещё один неизвестный в маске. Опять за каким-то бланком. Отдал. Человек отрезал от листочка узкую ленточку с чем-то напечатанным – отдал мне. Не понял, зачем это и куда-то её приспособил. На следующий день от будущего напарника Геннадия узнал, что это разрешение на корабельный интернет с паролём. Каждому дается 1400 минут (на какой период – не знаю) – бесплатно. Пользоваться надо очень внимательно, потому как минуты, уж очень быстро идут обратным отсчётом. И отключаться надо ещё внимательнее – не до конца, отключился, они так и будут списываться.

Конечно, тут же позвонил Маше (не очень четкая связь, но есть). Получил тьму поздравлений с Рождеством Христовым, много вопросов, где я и т.п. Начал что-то отвечать – время щёлкает прямо на глазах. Отправил несколько фотографий, сделанных по пути, и понял, что если не проявить жесткость – буду в пролёте. Надо как-то, друзей придержать. Мне интернет нужен для решения возможных технических проблем с Зигмундом. Это главное. Всё остальное – даже на чтение улетают секунды, не говоря о разных картинках, требующих загрузки. Поэтому написал письмо Синтии (менеджер в Монако), что обратные билеты на 13 января пропадут, если они их, как-то не сдадут или не продлят на другой срок. Эти билеты были для показа в иммиграции, что я к ним не навечно. А там по ситуации. Так что, пусть держит под контролем.

Написал смс – как бы каждому, что за интернет, почему не могу отвечать сразу и т.п. Скопировал и всем отправил по очереди. Только капитану «Паллады» Зорченко Н.К. и Зигмунду Хореню написал отдельные, более подробные. Всё равно, в ответ тут же шквал ответных, но в основном друзья поняли. Теперь не ошибиться бы с выключением этих минут.

Потянулись будни карантина. Скажем прямо – в моей жизни можно только мечтать о недельном, ничего неделании. Но, как-то сразу не получилось. Вначале проработал ведомость технических проблем с рангоутом – по анализу бюро «Хорен – дизайн энд консалтинг». Выписал – на что посмотреть, а что заменить. Названия, которые в корне отличаются от наших. В общем-то, картина начала складываться. Но пока не с кем общаться по этим делам. И вопрос – сумею ли. И кто здесь риггер, с которым должен работать в паре. Каким инструментом располагают, есть ли трос-проволока для замены средства тяги – тали и кабестаны и много что ещё.

Незаметно пролетели первые дни карантина. Для поддержания формы – приседания и отжимания. Примерно через каждые час-два. Не сказал бы, что помногу, но, чем богаты… Что там делается на улице – большой вопрос. Но в момент работы интернета телефон показывает температуру около 30 гр. Иногда разгуливается качка. Судно перед доком без топлива и балласта – лёгкое. Его и покачивает на якоре, что даже в каюте чувствуется. (Недаром поменял положение лёжа – из вдоль на поперёк).

Не обошлось без некоторых бытовых накладок. Вдруг обнаружил, что розетка под нашу вилку не работает, а для двух других нужен переходник. Проблема не слабая – заряжать всю свою связную технику. И никого не найти. К кому-то через дверь каюты поаппелировал в коридор – толку нет. Встал на кресло, посмотрел от чего запитаны телевизор и дивидишник. Розетки глубоко за ними на стене. Выдернул какую-то вилку, попробовал – победа! Но расстояние большое для моих проводов. Однако зарядил телефоны и ноутбук.

Позже, каким-то боком изловил Сергея Павловича – объяснил ситуацию. Вскоре появился кто-то из команды. Видимо их изрядно напугали нами – боятся в каюту заходить. Но Сергей Павлович обеспечил – сам встал на стрёме в коридоре (на случай доктора, не иначе). Электрик копался какое-то время – нет тока и всё тут. Тогда второй помощник вызвался принести переходник для других розеток. И в этот момент электрик что-то сообразил. Щёлкнул выключателем, что над креслом в глубине каюты и проверил розетку тестером. Победа! Оказывается, зачем-то, она включается вместе со светом над креслом. Все рады.

Недолго радовался узник карантина. Утром (9.01) в своем санузле обнаружил, что вода в унитазе поднялась почти под крышку и не уходит. Не засасывает её вакуум. (Точно такое устройство и у нас на «Палладе»). Еще вечером обратил внимание, что, что-то с этим аппаратом не так. Но не придал значения. Утром появился кормилец из команды – принёс завтрак. Я ему объяснил и показал ситуацию. Тот, понажимал ту самую кнопку (помните – можно спиной через крышку…). Эффекта нет. (Да, я её уже двести раз нажал и кроме перелива из устройства – это ни к чему не привело). Благо, унитазом я не успел воспользоваться, а лишняя вода, благодаря наклону пола, убегала в палубный шпигат. Вспомнил, кстати, как польская яхтсменка – первая кругосветчица Хойновская-Лискевич, едва не утонула с яхтой из-за неисправности в унитазе. Вода поступала незаметно через него, а она сама постоянно на палубе. А тут – целая баркентина…

Рано или поздно, появилась аварийная бригада в количестве нашего вестового и доктора. Меня переселили в соседнюю свободную каюту, с точно такой обстановкой. Собрал пожитки и переехал. Всё – то же самое. Нет только пульта для ТВ, но он мне и не нужен. Уже третью, что ли, ночь, пытаюсь досмотреть какой-то фильм по ноутбуку, но безуспешно. Вырубаюсь в самом начале. Как ни странно, днём я ещё ни разу не спал. Около 9-ти вечера укладываюсь. Ноутбук (это вообще-то, Машин нетбук, т.е. такой крошечный) всю ночь живёт своей электронной жизнью до моего подъёма, где-то около 6-ти утра. Так что, времени на сон, видимо хватает, и днём, как-то не тянет. Хотя, кроме как, валяться на койке – ничего и не остается. Но, моё валяние всё время, с чем-то связано. (Хотя бы, вот с этим дневником). Но в большей степени с программой Дмитрия Петрова «Полиглот». Попытка освоить какие-то азы общения с местным народом. В общем-то, понятно, что бесполезно. Свои и так скажут, а скороговорку загорелого населения – не одолеть.

Некоторое время мы пытались объясниться со стюардом, который приносит в каюту тарелки с едой. Что-то он меня спрашивает – не разобрать никак. Наконец, понял, когда он показал на имя на двери каюты. Т.е. хотел уточниться, как меня называть по первому слову или второму (висит табличка Абрамов Николай). Показал ему на имя. Он тоже назвался. Нечто непроизносимое. Пока я сообразил, что это его имя – думал, что он мне говорит о чем-то другом. Так что, встречаясь три раза в день, кроме взаимных улыбок и избитого – Монинг, сэр!, Сенкью и О’кей – дальше дело не движется.

Но, тем не менее, вспомнил все английские времена и правила составления коротких предложений в них. Словарный запас еще жив, и самое основное могу произнести, и даже бегло. Но, понять на слух, да еще из-под маски – нереально. Остается только отвечать на электронные полиглотовские вопросы (и весьма успешно!), радоваться этому и, этим же, и утешиться. Отдаю должное создателю этой программы, просто гениальному лингвисту Дмитрию Петрову – начинаешь отвечать этаким тупичком, но постепенно всё точнее, несмотря на увеличивающуюся сложность. Программа сама тебя подводит к пониманию, как правильно ответить. Обратил на это внимание, когда, вдруг, после постоянных неудов, начали прорезаться встроенные похвалы и пошли потоком.

Если уж упомянул о еде – то, как это выглядит. Три раза в день стюард скребётся в дверь. Я ему: «Да, открывай ногой! – Не слышно». На подносе у него две картонных коробки. На одной нечто типа салата – нарезанные помидоры (один на части), много нашинкованной морковки и, видимо, перца. Две пластинки ананасов и столько же какой-то экзотики. Особо не приглядываюсь. На другой – продукты посерьёзнее. Жареное мясо – пара пластинок, куски курицы, что-то типа языка – пласт, картошка жареная и вермишель. Иногда, здесь же, что-то типа жареного фарша и тонких сосисок, изрядно проперченных. Утром, почти всегда, имеет место яичница или реже, что-то взбитое (забыл название). Первые несколько дней стюард приносил горячую воду в термосе. Позже, я сам стал подниматься за водой в тропик-бар. Там постоянно включен автомат – рядом чай на любой вкус, сахар, растворимый кофе и масса кружек. Может пользоваться весь экипаж в любое время.(Кроме круизов, наверное). Совсем как на Рояле. В общем, по еде – проблем нет, а к гурманам себя никогда не относил.

Ланч

Пока идёшь за водой – через прозрачные стены бара (что-то я зачастил в него) виден Индийский океан. Сразу, только выйдешь из каюты в коридор и наверх к бару – обволакивает теплом. Не назвал бы его мягким. Скоро даст копоти! Температура воздуха с раннего утра и до позднего вечера около 30 градусов – это на телефоне, который её обновляет во время коротких включений на интернет. Все мои друзья совершенно поняли мой призыв – не напрягать меня ответами в эти подключения. Минуты тают на глазах. Хотя, вроде бы и много дали каждому (по 1400 минут) – в общем-то, это меньше суток. Так что, только самое необходимое, и то, заранее пишу какие-то смс и сообщения в почту. При этом речь не идёт о сбережении каких-то мегабайтов – только время использования. Напомнил Синтии в Монако, что обратный билет закончится вместе с карантином. Ответила, что уже его ликвидировали, а новый будет в необходимое время. Тогда я ей посоветовал держать в поле зрения окончание визы, чтобы не влететь в какую-нибудь проблему. Сообщила, что всё под контролем и местный агент всё сделает, если до этого дело дойдет.

А с интернетом – важный момент выключения из корабельной системы. Если, нечаянно остаться подключенным, то и сливай воду. Поэтому, я сто раз проверяю – отключился ли. И всё время уверенности нет. А просто отключить вай-фай – всё равно остаёшься в системе и время капает. Но, как бы то ни было – администрации «Стар Клиппера» за интернет – респект, уважуха и долгих лет!

Маша выяснила, что телефонные мои переговоры через симпатичных американок в аэропорту и самостоятельные выслушивания – то агента, то его помощника – обошлись мне примерно в сто долларов. Понятное дело – расслабился. А минута разговора с агентом, что оказался, в общем-то, в 15-ти метрах – шла через Владивосток и много сопутствующих стран.

Завтра 13-го января карантин заканчивается. Как мог, поддерживал спортивную форму всякими дрыганиями в каюте, отжиманиями, приседаниями и т.п. Работа на 60-ти метровых мачтах требует своего. Вчера, плескаясь в каютной душевой, вдруг обнаружил, что вода не стекает в шпигаты. Уже по щиколотку. И, как бы, скоро будет перелив через комингс на красивый ковёр. Тут же вспомнил плотницкое прошлое на «Седове» – что я, с каким-то шпигатом не справлюсь… Но устройство его оказалось, хотя и простым, но набитым песком. Попытки нащупать какие-то сливные отверстия под ним – не удались. Ничего не нащупал.

Ладно, думаю – буду пока пользоваться раковиной, а там видно будет. Но и под ней шпигат (их два в санузле) выталкивает воду наружу. Вышел на тропик-дек, поймал какого-то загорелого и весьма сносно объяснил проблему. Как ни странно, юноша понял. Через некоторое время появился специалист – оценил ситуацию, ушел, вернулся с большим кувшином. И чем-то полил оба шпигата. Взметнулась коричневая пена на полметра. Оба шпигата как-то смачно её вдохнули, вода забулькала и устремилась в них просто с радостью. Надо будет узнать, что это за царская водка. (Нильс Бор, когда-то спасаясь от нацистов, растворил в таком растворе свою Нобелевскую медаль).

Я бы не сказал, что мне карантин не понравился. Круизная каюта со всеми наворотами – и еду приносят в номер. Грех жаловаться. Занятий хватает. Время от времени ходим в гости друг к другу. Поделился с народом фильмами и песнями с жесткого диска. Ребята – работяги до мозга костей, и совершенно далеки от той дури, что мы видим у них по ТВ. Иногда касаемся этой темы – у них такое же недоумение, как у всех нормальных. Всё по Черномырдину – хотели как лучше…

Сегодня снялись с якоря и куда-то пошли. Информации – ноль. Узнаем, когда надо. Написал вот это и слышу – снова отдали якорь. Поближе, что ли подошли, или проверили, скорее всего, готовность механизмов.

13.01.22.Вчерашний день закончился победой 3-го урока полиглота. В нём, чтобы перейти на следующий урок, надо получить оценку не менее 4,5 – ответив не менее чем, на 200 вопросов. Если всё идёт более-менее гладко, то оценка набирается и ранее этих двух сотен. Весьма занимательно. Но стоит ошибиться, где-то в районе 4,5-4,7 – как она снижается на десятую и надо правильно ответить ещё примерно на 30 вопросов, чтобы эту десятую заработать. Основная моя ошибка на финише – начинаю зевать самое простое, что не требует вообще знаний. Забываю вставить что-то примитивное, но требующее внимания – и, получи гранату!

Я понял, что в этих заданиях на перевод на английский – пока я вижу перечень выпадающих слов – проблем практически нет. Но, самому что-то родить без этих, как бы подсказок, по-моему, пока бесполезно. Но создатели этого тренинга утверждают, что если каждый день уделять этим базовым элементам всего час, то всё пойдёт на автомате. В общем-то, правы. Не понимая, что мне щебечут местные обитатели, я весьма грамотно задаю им вопросы, вспоминая построение фраз. И срабатывает!

В наступившем дне вдруг прозвучала моя фамилия по громкой связи. Понял, что вызывают на тропик-дек. Там бригада в комбинезонах и стеклянных масках быстро накинулась на меня с очередным ПЦР-тестом. Это на катере прибыли береговые службы на ещё одну проверку после карантина. Завтра будет окончательно известно. Для этого катера мы и подошли поближе к городу.

Капитан Сергей Викторович передал мне привет от Николая Кузьмича – общались они по телефону. Многие здесь друг друга знают, потому как работают, меняя друг друга, на трёх круизных парусниках этой могучей компании. И наш капитан «Паллады», Николай Кузьмич, провёл один из длинных отпусков на «Стар Флайере» – точной копии «Стар Клиппера». По-моему и капитан Клиппера, оттуда же. Далее, мастер сообщил, что, несмотря на пока неизвестные результаты тестов, после обеда начинаем работать. А если вдруг у кого-то прокол, то его увезут на берег (в лепрозорий какой-нибудь – не иначе).

Трудовые будни

После обеда небольшая наша команда, из меня и сварщика с Украины – Гены, познакомилась с местным риггером по имени Камруль. Совершенно замечательный, молодой, загорелый, курчавый, улыбчивый и очень небольшого роста. Имя было запомнить непросто. Я его разделил на COME (приходить – англ) и Руль – тут уж совсем просто. (Риггер – морской такелажник, т.е. специалист, работающий с такелажем и рангоутом парусного судна). Почему – загорелый? Ну, не афроамериканец же. (Не пишу слово – негр, говорят ругательное и обидное. Надо считаться). Все местные южане такие же. Надо сразу отметить – очень добродушные и отзывчивые. Хотя их певучее щебетание никогда не пойму, но тем не менее, объясняемся каким-то образом и весьма неплохо.

Камруль вынес нам страховки, именно те, которые я и хотел бы. Точно такие, как на «Рояле». Знал бы – не вёз бы свои две штуки. Но было опасение, что вдруг – не будет (т.е. все разобраны по рукам – мало ли что). В таких командировках многое надо иметь своё. Не сразу влез в эту сбрую – довольно сложная. Но, на редкость удобная, по сравнению и с моими привезенными, и с курсантскими, что на «Палладе». Облегает тебя как влитая, благодаря затяжкам сбоку и на ногах.

Кольцо жизни

На поясе мощное кольцо, на котором хорошие страховочные канаты с надежными карабинами. За это кольцо привязывается фал беседочным узлом или альпинистской двойной восьмёркой и …пожалте в стратосферу. Подъём на 60 метров лебёдкой-кабестаном – только мечтать. (Кабестан – это означает, что турачка – т.е., то, на чем накручивается канат – вертикального исполнения. Наши швартовные шпили – тоже являются кабестанами). На «Палладе» я внедрил нечто подобное, но только сам и поднимался с помощью шпиля. Остальной народ предпочёл неспешный подъём ногами и руками. Кроме подшкипера Сергея Талюки, который поднялся до нижнего марса-рея. Здесь такие устройства называют – винч.

Страховка

Здесь же, на фок-мачту ещё можно подняться по вантам. А на другие мачты – главную, миззен-мачту и диггер-мачту – только вот таким способом. Никаких вант на них нет. Поэтому, проведя короткое совещание со старпомом, который возглавил нашу группу для осмотра мачты, пошли наверх по вантам. Здесь они с одной стороны фок-мачты – до подобия марсовой площадки. По ней – переход к правому борту, к, неимоверно длинной стень-ванте – до следующей площадки – как бы салинга. Через проём у мачты, по становящейся всё уже, вантовой дорожке – до бом-брам-рея. Наверное, я недаром весь карантин отжимался и приседал. Поднялся, в общем-то, легко, хотя и не очень резво. По пути осмотрели места возможных проблем и что-то наметили. К ним относятся: замена одной тетивы стень-вант, переделка основных пертов и их креплений, устранение ржавого налёта в ряде мест и возможная дублировка на самом верху мачты, чуть ниже топа. Достаточно много сварочных работ и на мачте, которая из стали, и на некоторых реях, которые из алюминия. Т.е. Геннадию придётся работать и электросваркой и аргоном.

Старпом Олег (очень спортивный, худощавый, когда-то начинал здесь риггером) лёг животом на клотик для осмотра верхней части мачты с других сторон. Никаких скоб-трапов на этой стеньге, начиная от бом-брам-рея здесь нет. Поэтому, только один человек мог как-то подняться, опираясь на различные выступы, какие-то кницы и т.п. Мы втроем держались за топенанты на этом рее и отмечали свои будущие действия. Главным было – приварить скоб-трапы, чтобы можно было подниматься к клотику и, держась за них, что-то делать необходимое. А дел там – с избытком.

Старпом Олег на клотике

Рано или поздно сошли вниз (вниз – всегда идти, как-то приятнее). Просмотрели все фотографии и старпому не понравилось, что нет снимков явной коррозии на теле мачты. А для этой цели выделены средства на изготовление дублировок. Надо или найти такие места, или доказательства, что их нет. Пока мы рассуждали на эти темы, наш Камруль поднялся к топу мачты на фале и провёл через свободный блок у клотика дополнительный фал. Это для такой двойной канатной дороги. Скоро всё это нам пригодится. Ответственность старшего помощника победила, и он снова пошел наверх по вантам. Я засобирался подниматься на фале, но решено было поднять на нём кабель для сварочного аппарата. Снова взлетел наш риггер с этим кабелем, а я, как-то остался не у дел. Уже начали приборку вокруг мачты – время ужинать, наконец-то и старпом с миллионом снимков – и всё равно не ясно: нужна дублировка или нет. Дыр, как таковых, под коррозией не обнаружено. А я-то, уж, на них насмотрелся на «Палладе» перед ремонтом. В общем – будут думать.

14.01.22. Начать надо с ужина. Карантин вчера закончился и капитан объявил, что все прикомандированные больше в каютах не едят, а посещают столовую. Столовая на этой же палубе, где и моя каюта – поэтому ходу в неё не более 10-ти метров. Стол на двух человек. Накрыты столовые приборы: две ложки и нож справа, вилка слева – салфетка горкой. И стоит бокал для воды. Шведский стол. Не особо шикарный, но количество блюд 7-8. Рис, вермишель, мясо кусочками, рыба – также, что-то типа котлет из курицы, куриные нарезки и нечто, вроде салата, но из вареных овощей. Очень вкусный бульон – мясной (в обед куриный) – это то, что нам в карантине не приносили. На десерт арбуз с ананасом и мороженое в коробке, положенное на кубики льда. На ужин было шоколадное, а в обед – крем-брюле. Специальная ложка с пружинным толкателем, зачёрпнутого шарика. Из напитков – сок и вода. Мороженое, особо никто не ест и коробка к концу обеда почти не тронутая (а, в ужин – тоже самое). Я решил, как-то не стесняться и вспомнил молодость.

Так что, обед и ужин – счастливые пятна сегодняшнего дня. Всё остальное – борьба за выживание на мачте. Продолжили намеченные дела под клотиком. Этот участок мачты от бом-брам-рея вверх примерно на 5 метров. Увенчивается клотиком. На нём – ржавелое пятно, из-за которого никак не решат – обносить этот участок дублировкой или просто приварить усиление на это место. А ещё – на этом 4-х метровом участке нет никаких скоб-трапов, чтобы подняться к клотику. Очень конечно странно, потому как на кормовой части закреплен трос с гирляндой, какой-то блок радистов (антеннюатор), ветрочёт, носовой огонь и всякая мелкая всячина. Как уж это дело крепилось – непонятно, но скорее всего, наваривали временные леса.

Чтобы попасть к месту работ, надо или подниматься по вантам, или – в стратосферу на фале. Конечно, я выбрал фал, пристегнулся, кабестан-винч заработал и я начал возноситься. Со мной была тяжеленная сумка со скобами для трапа, запчасти для сварщика, электроды, болгарка и ещё что-то. Для фиксации своего положения в этом подвесе, по примеру риггера команды, уцепился за веревку, натянутую вдоль фала, но под некоторым углом. Прижимаясь к ней руками и ногами – перебирал её по мере подъёма. Фал, конечно, под моим весом набился, а верёвка оказалась изрядно в стороне. Подтягивался к ней, сколько смог. Мимо ещё промелькнул на ней протёртый участок – только лопнуть ей не хватало! Сложно было пройти в районе верхней площадки, перекрещенной, какими-то распорками. Уворачивался от них, как мог. В результате меня закрутило – фал и веревка, как-то обвились между собой и всё так надраилось, что не отпихнуть ни верёвку, ни фал. Сил, уже – никаких. Руки, как у штангиста – забились от молочной кислоты. Но, тут появился и бом-брам рей. Вылез на него – никак в себя не придти… Конечно, это первый подъём на фале – после всё войдёт в меридиан. (Все реи здесь называются ярдами, а фал – халиярд (halyard). Но халиярд, я так и буду называть фалом).

Повезло с солнцем – оно оказалось за мачтой, т.е. просто спасительная тень. Мои напарники поднялись тоже на фалах, но как-то более удачливо, чем я – цеплялись за фордуны, что оказалось гораздо легче. Сил ушло просто много на борьбу с той веревкой – ножки и ручки, этак предательски, требуют – да, присядь ты, в конце концов! Но – негде и некуда. По всему рею идёт гирлянда лампочек на проводе с тросом – даже ногу толком не поставить. Единственная страховка – за огон топенанта. И только стоя. И хотя падает тень от мачты, прохладнее от 30-ти градусов не становится. Но надо делать дела наши тяжкие – прежде всего, наварить скоб-трапы, да так, чтобы осталось место для дублировки.

Сварщик Гена за работой, и наши ноги

Сварщик Гена повис на своём фале, а мы с риггером Камрулем приготовили поднятый ещё вчера, сюда же, сварочный аппарат. При подключении заземления вдруг почувствовал, что бьёт током. Не сильно, конечно, но неприятно. Что это было – так и не поняли. Приварили скобы – сразу стало удобно подниматься к клотику и прочим деталям. Конечно, пропустили кофе-тайм и начали спускаться ближе к обеду. Я решил больше с веревкой не бороться, а сойти по вантам. Что и проделал не спеша. Вниз – не вверх. Но, всё равно – полуживой от реальной усталости и явного обезвоживания.

Душ, кондиция в каюте и обед с мороженным – почти вернули силы. Но, в час дня продолжение работ – всё там же. Подниматься на фале отказался – не спеша поднялся по вантам. На сей раз, заменили одну из труб защиты кабеля, которая к тому же, играет важную роль – за неё при переходе на бом-брам-рей, надо держаться рукой. Сделали новую конструкцию – надёжно. Как ни странно, после обеда на высоте работалось легче, чем было до обеда. Ветерок подул и почти всё хорошо. Но меня реально лягнуло током, когда я уцепился за штаг – гораздо сильнее, чем до того. Это опять я подключал землю и одновременно схватился за штаг для равновесия. Гена в это время включил сварку. Значит, в какой-то момент, я стал элементом заземления. А как ещё объяснить. После спуска с мачты искали материал для заплаты. Нашли, отрезали, и с немалым трудом, согнули по форме мачты. Завтра будем приваривать.

Приварил

Ну, и последнее – за сегодняшний день. Какое-то долгое объявление капитана по трансляции, из которого мы уловили, что по результатам теста на корабле оказалось три положительных результата у людей, которые прибыли через Индию. Нас это не касается – мы продолжаем работать. И завтра – в док.

Мы с Камрулем на салинге фок-мачты

15.01.22. Руки отваливаются – накачались как у Коли Платонова (Мистер Владивосток и Апполон Приморья в нашу с ним бытность на пла К-115). Но доктор Коля хотя бы титулы свои завоёвывал. А я, как всегда, напарываюсь на совершенно непредсказуемый сюжет. Утром, облачённый в эту тяжелённую, но сверхнадёжную страховку, появился, деловой такой в Тропикан-баре на инструктаж. Старпом объявил, что на мачтах работ не будет – все силы на палубу. В общем-то, это касается сварщиков, но и мне одному там делать нечего.

Вспомнил про трос на стень-вантах, который надо заменить по причинам, что правая тетива (вантина) висит на верхней площадке на цепи, а её нижняя часть, как-то коряво закреплена на нижней площадке (здесь не приняты наши названия – марс, салинг и т.п.). И помимо этого, верхний огон выполнен очень неважно. Коуш наперекосяк, не обжат и т.п.

Подходящий трос старпом мне показал – вроде по диаметру (16 мм) и по длине подходит. Вот и подходящий момент – на мачту не надо, т.е. можно сделать верхний огон с коушем. Потом примерить и заняться нижней частью. Но до неё очередь дойдёт не скоро – будут менять верхнюю площадку. Новая пришла в контейнере с другими деталями.

Своим вопросом, а, есть ли свайка? – посеял панику в рядах палубной команды. В ходе поисков нашли совершенно оригинальные такелажные тиски – просто шедевр на мой (в общем-то, опытный) взгляд. Наш палладовский сварщик Ваня как-то по моему эскизу сварил из уголков нечто, позволяющее хорошо зажимать трос с коушем для последующих пробивок. Но то, что я увидел – потрясло меня своей простотой, изяществом, лёгкостью и универсальностью. Конечно, по возвращении, будет немедленно повторено в металле.

Такелажные тиски для огона

Но на этом всё и закончилось. (Хотя, безусловно, эта приспособа стоит всего прочего…). Широкие поиски результата не дали – никаких сваек нет. Нашли закоцанную отвертку и какой-то ржавый вороток с заплющенным носиком. Пошёл в машинное отделение и там, на наждаке сделал что-то, уродливо напоминающее свайку. Трос нержавеющий, необычайной жёсткости, да ещё и толстый к тому же. Размотал эту бухту, вытащил на правый борт, где можно с условным комфортом заняться этой работой. Отрезал болгаркой размочаленный кончик и вставил трос в приспособу. Идеально! Такой простой принцип, а попробуй, сообрази! Теперь гарантированно коуш будет зажат в тросе.

И сразу упёрся в проблему пробивки коренного конца. Самодельная свайка бессильна. Кое-как пробил зазор для первой пряди. Псевдосвайку не развернуть, чтобы вытянуть прядь. Понял, что ручонками не победишь – надо молоток. Но и молотка нет. Нашёл здоровенный штырь от такелажной скобы – за неимением, и этот сойдёт. Анекдот, конечно. Никакой речи о свинцовой кувалде для осаживания прядей плетёнки после пробивок. На «Роял Клиппере» на баке был и верстак с тисками и разный инструмент. Что-то здесь в этом плане – сильный прокол.

Закончил огон за полчаса до ужина. Это был не лёгкий бой, но трудная битва. С тоской вспоминал набор своих сваек на «Палладе». Здесь же пришлось применить и переточенную отвёртку и этот вороток – одновременно. Забивал их в трос тем железным шкворнем, весь, конечно, исплевался, но сдаваться было нельзя. Иногда помогал тянуть пряди сварщик Гена, работавший рядом с какой-то дырой. Мы, обычно применяем рычажную таль, чтобы качественно обтягивать такую жёсткую плетёнку. Но тут всё вручную. И помощника нет, чтобы хотя бы трос перемещать. Замок, две пробивки и концевой замок – на три пробивки меня однозначно не хватило бы с таким инструментом. Последняя пробивка в концевом замке заняла просто много времени – никак не хотели обтянутые пряди поддаваться даже молотку. Странно, конечно, что так обстоит дело с такелажным инструментом. Старпом упомянул, что когда-то была проблема – не было умельцев и ему пришлось самому вспомнить молодость.

В течение дня была сыграна пожарная учебная тревога – видимо к постановке в док. В том числе и водяная тревога по оставлению судна. Посмотрел на аварийные партии – всё как у нас, только одеяние много качественнее. Спасательные жилеты не такие разбабаханные, как у нас, а более компактные, удобные, быстро и легко застёгивающиеся. В общем-то, у всех компаний всё разное – наверное, чем богаты… Капитан Сергей Викторович произнёс длинный монолог на безупречном английском языке – мы, конечно, мало что поняли. Но, подошёл к нашей троице и в осях повторил для нас. Касается ковидных правил и то, что питание будет видоизменено в доке – в две очереди, потому как, будет только одно помещение. И без шведского стола.

Из приятных открытий на борту «Стар Клиппера» – послушался сварщика Гену и оставил в прачечной в пакете пропотелые шмотки. В каюте ничего не высыхает – всё-таки недостаточно дует холодный воздух. Проблема начала вырастать немалая. Написал номер каюты на пакете и имя. Особо не верил, что кто-то там будет заниматься моими футболками и прочим. Но, утром на ручке двери висел пакет с уложенными, чистыми и высушенными вещами. Да ещё и запах хорошего моющего средства.

Во время очередного включения своих интернет минут – в почте возмущенное письмо от Маши, почему я ничего не отвечаю на её сообщения? Не понял – какие? Посмотрел вотцап – ничего. Оказывается, она пишет смс на ноль без границ – а, телефон постоянно в каюте. Броняшки на люмике закрыты – связи нет. А сообщений на вотцап приходит много, но отвечать практически нет времени. В прямом смысле – берегу минуты, что нам выдали от корабля. Так что и с Машей определились. Хотя я, конечно, иногда звонил, но невпопад. А Любашка – та, вообще с телефоном не дружит – он у неё живёт своей потайной жизнью.

Из мрачных прогнозов – завтра приедет какой-то контролёр из компании. Как я понял, сменщик или заместитель капитана Шамима, который на Рояле контролировал всю нашу деятельность. Но про его сменщика – сведения какие-то мрачные, от тех, кто уже имел с ним дело. Не знаю, в чем это заключается – увидим.

И ещё сгораем открытыми частями тела. Шея, руки. Но пока более-менее. Сварщик Гена обгорел шеей сильно – сварочная маска там не прикрывает. Сделал арафатку из ветоши и получил от корабельного лекаря какую-то мазь. Говорит, полегчало.

Кроме того, почти постоянно я чувствую себя лошадью конкистадоров. Их (лошадей) везли через океан и они постоянно на жаре хотели пить. Вокруг море воды, а им не дают… Штиль, зной, вода – вот она, рядом! И… прыжок за борт. Отсюда и появились т.н. конские широты (штилевая зона в Атлантике). Что-то, ассоциативное и здесь… Пить хочется постоянно. И океан шелестит так заманчиво… Совсем рядом.

16.01.22. Ранним утром снялись с якоря. Подняли им кусок древнего коралла. То-то я удивился, когда услыхал грохот, снова отданного якоря. Подумал – перестановка якорей, что ли? Капитан во время завтрака пояснил. На завтрак – йогурт (холодный!) с хлопьями и дольками ананаса. Кофе с молоком. И помимо этого тонкие поджаренные дольки мяса, перчённые сосиски, оладьи, каша, омлет и что-то ещё. На оладышек – ломтик жареной колбасы и посчитал свой завтрак законченным. Так что, выбор на любой вкус.

Всего на судне вместе с палубной и машинной командой, включая небольшой комсостав и нас – около 30-ти человек. В главном зале – человек восемь, остальные в столовой рядового состава. Рассаживаемся по два человека за столик. При этом, один сидит в торце стола, другой посередине. Ковидные требования! Мы с Геннадием выбрали себе стол, как бы в глубине, а Саше досталось место в гордом одиночестве. Но это не догма – иногда кто-то уже сидит на твоём, как бы месте. Подробно описываю бытовые детали для ответов на вопрос – а как оно там? Ну, вот – так.

16.01.22. Выбрали якорь и направились к столице Цейлона. Я думал, что как на «Роял Клиппере» – куда-нибудь, поближе к джунглям. Но, нет – после трёхчасового перехода прошли входные молы, далее мимо контейнерного терминала в порт. Ошвартовались возле причала, по другую сторону которого в док-камере (сухом доке) стоит танкер из Мумбаи длиной явно более трёхсот метров. За ним сразу другой док – видимо плавучий, потому как в нём стоит примерно такое же чудовище, но много выше первого.

Ну, а мы привязались к причалу и установили парадный трап. А может быть это просто сходня в виде трапа. Так или иначе, всё по-взрослому – с подтрапной сетью и всем, чем положено. Сварщики в это время, что-то там продолжали резать и варить. Я оклетневал вчерашний огон – получилось хорошо. Сам себя не похвалишь… В обед раздалась команда по громкой связи: – аларм! – аларм! И ещё, что-то. Неужели постановка в док? Вот, думаю – делать им нечего – поспать полчаса не дали. И поднялся на палубу.

Оказывается, приехали за нашими ковидными ребятами, которые показали положительный результат при тестировании береговыми службами. Все трое летели через Индию и подхватили, где-то, там омикрон. Я застал, как они уходили по трапу в строну микроавтобуса. Одеты, как космонавты – загерметизированы от и до. Везут свои сумки и чемоданы, и при этом их обильно поливают из ранцевых баллонов, чем-то убойным для микробов. А заодно и путь, по которому они идут до автобуса. Сопровождают их в обличье марсиан – человек 8-10. Все с ранцами, брызгаками и т.п. Уехали.

Пекло такое, что вдруг позавидовал этим прокажённым. Наверное, куда их привезут, будет помещение с кондиционером. Не очень-то, они похожи на больных. Конечно, там, в каком-нибудь изоляторе-отстойнике, возможно, больше шансов подхватить реальный вирус. Зависть моя произросла от давящей жары – одежда вся мокрая, неуютная – ноги еле волокутся. Но, заставил себя заняться тросом, скойлал его и приготовил к измерению на высоте. После этого влез в корме в место сброса всякого хлама и нашел два демонтированных троса диаметром 26 мм. Главное, что на них были сокеты (наконечники). Я уже старпому предлагал использовать в качестве тетивы (вантины) такой трос, чтобы оба на стень-ванте были одинаковы. Но у него были сомнения – есть ли сокеты и чем заливать, дескать, ваер-лока нет. Чем-чем – цинком, которого в доке не меряно.

Ещё я завидую местным кучерявым загорелым. По-моему, они даже не потеют. Все одеты в фирменные комбинезоны с рукавами. В них они ходят и работают постоянно. Никаких кепок – маска и иногда очки от солнца. Мой полукомбинезон к обеденному перерыву уже взмок независимо от меня. Футболка, конечно, тоже. На ногах рабочие ботинки – другой обуви здесь не увидеть, а уж работать на мачте – разумеется, только в них. Таскаешь всё это при местных 33 градуса в тени, и напоминаешь собой, уже не конкистадорскую лошадь, а закопанного по шею в пустыне, артиста Спартака Мишулина в «Белом солнце…». Других ассоциаций, как-то нет.

Но, пока есть ещё, что можно надеть на смену. Как правило, это после обеда и на палубе начинается ветерок. Уже легче, если не особо дёргаться. Недаром Сергей Рязанский (космонавт) нам рассказывал, что тренировки на выживание на Севере гораздо легче переносятся, чем в пустыне. Вот и здесь, что-то из этой оперы.

Портальный кран принёс нам на борт сходню через фальшборт. А на причал поставил трап, собранный как конструктор Лего. Местные ребята собрали это дело весьма ловко. Слухи, что ожидается капитальная дезинфекция палубы, коридоров и т.п. Про постановку непосредственно в сам док – плавучий или сухой, пока ничего не понятно. Откуда-то поступило известие, что сварочные работы на борту во время этой стоянки запрещены. Не очень понятно, как мы будем менять стень-ванту: надо приваривать к фундаменту верхней площадки хороший обух, а её, говорят, будут менять. Зачем? Это массивное, мощное сооружение. И будет ли это? Что значит – менять? Полностью, что ли? И, где эта новая площадка? Наверное, только в доке что-то прояснится.

17.01.22. В шесть вечера, наконец-то, рабочий день закончился. Сразу в душ – вода, которая холодная, является таковой первые секунд десять, после – просто сильно тёплая. Горячее её можно сделать, но холоднее – никак. А первые секунды – это потому, что трубы охладились от кондиции, а потом забортная вода всё уравняла. За бортом вода градусов 30.

Комбинезон ещё колом не встаёт, хотя пропотел насквозь. Но, ещё не вечер… Стирать нет смысла – до утра не высохнет. Да и нечем. Отдавать в стирку, как это было – смысла нет (надо тогда – каждый день), но, наверное, придётся. Футболки нашли своё место на большом зеркале, которое рядом с дохленькой кондицией, но за день успевают подсохнуть. Кепка скоро закаменеет. Но, с ней проще – побултыхал под краном и порядок!

После душа упал и шевелиться не хочется. Но и ужин никому не отдадим. Но едок я, наверное, из-за большой траты энергии – никакой. В основном – беру первое блюдо – это бульон. И выпиваю его прямо из глубокого блюдца, которое вместо тарелок. На второе – выбор на любой вкус. Но обхожусь кусочком курицы или мяса и жареной картошкой. Зато на десерт – тут себе не отказываю. Ломти ананаса и арбуза – с йогуртом. Туда же набрасываю кубики льда и наливаю сок манго. И для полноты картины добавляю мороженое. И обязательно рядом сок со льдом, разбавленный водой. Никакая лошадь не выпивает столько воды за день, сколько я. И этот вот десерт на обед и ужин, вроде бы компенсирует тот ужас, что творится на палубе на солнце. Про мачты – вообще, слов нет.

До обеда вытаскивали с Камрулем (совершенно замечательный местный риггер, т.е. морской такелажник и для парусных судов, как правило – высотник) неимоверно тяжелый трос диаметром 26 мм и длиной под 90 метров – бывший фор-бом-брам-штаг. Здесь, конечно, всё называется по-другому – этот, например: flying jib stay. Вначале, вручную из-под завалов ещё каких-то тросов. Слегка выдернули руками, затем обвязали фалом и лебёдкой (винчем) окончательно вытянули и вынесли на палубу. Самое тяжкое было – отмотать от этой бухты необходимую длину. Вся она связана и каждое кольцо перевязано по отдельности (надо отметить – очень грамотное решение – трос в силу своих пружинных качеств – закобалён). Но и отвязывать пришлось каждый шлаг. После разносить по участку палубы.

А перед этим делом влезли на мачту и длинной рулеткой промерили, сколько же нам надо. Рулетка оказалась в футах. Вот уж не знал, что в каждом футе 12 дюймов. И когда пришел черед делать отсечку – выпал в осадок – как записать, что 49 футов и шесть десятых, или шесть двенадцатых? Никакой метрической системы англичане и по сей день не признают. А значит и все, кто к ним имел отношение – от Австралии до Канады.

На замер выложенного троса сил уже не осталось – обед. После обеда общий сбор на тропик-палубе. Прибыл контролёр от компании мистер Виспи (вроде бы, так я понял, потому как на него нарвался ещё раньше, в паузе борьбы с тросом по соседству. Маска у меня, конечно, слезла под нос – и тут все зашикали: маск, маск! Оказывается, он только что вздрючил администацию, что маски не держат на носу. Заодно, меня ему представили, что это тот самый риггер из Владивостока (показалось, что вроде бы как, с некоей гордостью). Речь он держал долгую, на хорошем английском – я даже понял пару слов. Вроде бы по национальности индиец (совсем, как капитан Шамим) и как мне показалось – относительно молодой. Но, в маске – кто ж его определит!

Позднее оказалось, что он в соседней каюте от меня (у меня №306, а у него 308). Это не есть хорошо – иногда надо в каюту забежать в рабочем процессе, а это не приветствуется. Ладно, переживём.

Отмерили 49 футов с лишним. Но я добавил около метра и навязал две марки, чтобы отпилить наш кусок. Отпилил Камруль. Потащили отрезок троса. На нём уже один сокет заделан, а нам надо точно знать место, где будет второй. Всё не просто так. В нижней части этой стень-ванты кница с отверстием. В отверстие кницы вставлен штырь такелажной скобы, спинка которой заведена в вилку талрепа. А другая вилка талрепа через две скобы соединена с сокетом. Неслабый набор, но по-другому не получается. Теперь надо на тросе точно отмерить место, где будет установлен сокет. На рулетку в футах полагаться нельзя. Поэтому, только примерка на месте.

Для этого заарканили трос фалом за имеемый сокет, к которому уже такелажной скобой присоединена кница, которая будет приварена к новой верхней площадке. (Здесь кницы называют «пэдай» с ударением на втором слоге). Подняли эту гирлянду до верхней площадки. Зависла. Теперь надо подниматься снова – Камруль на верхнюю, я на нижнюю. Подгоняем новую ванту вдоль той, которую надо заменить. Сложность в том, что палубная команда – вся на разгрузке снабжения и продуктов. Нет никого, кто бы потравил фал, чтобы притянуть его к нужному месту под верхней площадкой. Выручил Гена, у которого и своей работы хватает (без передышки варит, что-то в машине в условиях еще более жёстких, чем на палубе). Мы влезли на свои места, Гена потравил и подобрал, и всё получилось. Я точно выставил сокет на тросе в месте, где он должен быть. И в этот момент, фломастер выскочил из кармана и улетел вниз. Отметку ставить нечем. Пришлось лепить марку и привязывать к тросу болтающийся сокет нижней части вместе с талрепом и всеми скобами. Трос вниз, отрезали лишнее – завтра будем гнуть венчик. Чем? – вопрос ещё тот. Доживём до завтра.

Зашёл Гена – принёс новый распорядок дня с приездом нашего контролёра. Мы все попали во вторую смену на питание. Это означает, что обед продолжительностью всего с час. Наша смена вторая, т.е. без особых перерывов сразу на работу. Проблем нет, если не учесть, что это время самого пекла. Ужин в половину восьмого вечера. И рабочее время – с 7.30 до 12 и с 13 до 18.30. Как там, в фильме у Чарли Чаплина «Новые времена»? Вот и мы дождались. Рабочий день на солнцепёке 10 часов. В общем-то, этого и надо было ожидать – за прогулки по палубе – платить здесь не будут.

18.01.22. В обед открыл сообщения – от Ольги Шадруновой печальная весть: вчера в больнице умер Володя Евсиков. Это наш одноклассник по Училищу, капитан первого ранга, кандидат технических наук и, просто наш хороший друг на протяжении более 50-ти лет (это только после выпуска). Наш – потому что класс, в котором мы учились, был очень дружен. И в немалой степени этому способствовал Вова. Причем, не какими-то призывами, а просто, всем своим существом – такой же, как все мы первокурсник, деливший со всеми нами, те самые тяготы и лишения, которых хватало всем с избытком. А ведь папа у Вовы был начальник учебного отдела Училища – весьма уважаемый всем нашим курсантским народом Иван Сергеевич Евсиков. Но, никаких льгот от такого положения Вова не имел, от слова – вообще. Разве что папа приносил какие-то вкусности (батон с колбасой) в класс на самоподготовку, когда боролись без увольнений с неудами и по разным другим причинам. И Вова Евсиков не был исключением.

Закончил Училище, попал на Север (как и все, тянул из шапки место службы), вырос до командира первого дивизиона на стратегическом ракетоносце. У него командиром группы КИП и А был мой земляк по детству и сосед с первого этажа под нашей квартирой двухэтажного барака в г. Курске Толя Груздев. Далее – была возможность попасть в адьюнктуру при Училище – поступил на общих основаниях. Блестяще защитился. И я слышал отзывы от людей, мнением которых дорожу, что Вова Евсиков оставил в науке хороший след. Мы всегда встречались в Ленинграде и затем уже в Санкт-Петербурге во время моих нередких приездов, а впоследствии, когда работал на «Мире» – весьма часто. И всегда были рады друг другу, и это было исключительно, искренне. Последняя встреча была в год 50-летия выпуска на Старом Невском. Хотя бы это, мне послужит слабым утешением. Уходят друзья. И чисто по-цветаевски: – уж, сколько их упало в эту землю… Прощай Володя. В моей памяти: ты, точно – навсегда.

В своём нынешнем далёком-далеке, надеюсь, что друзья-приятели знают об этой печальной вести. А я влез, конечно, в авантюру (чего уж, там уж!). Сегодня день по новому графику, казался бесконечным. До обеда – пекло. Обед размером с час – понять невозможно – получилось ли, хоть чуть передохнуть. Вначале, никак не отопьёшься. Без душа – жить нельзя. Рывок в интернет – а в нём вот это самое известие… Обед – сам не понял, что там ел. И снова на природу, на верхнюю палубу. Солнце вертикально. Тень почти отсутствует.

Были заняты с моим помощником (не очень понятно, правда, кто у кого помощник) креплением сокета к тросу. Всё по классике: сделали венчик из гнутых вовнутрь проволок. Это было не просто. Но, мой напарник сообразил, где и из чего, изготовить спецключ для загибов проволок. Ключ получился на загляденье. Как он понял мои объяснения – удивляюсь до сих пор.

Начали загонять венчик в сокет – полезли карлики. Нечем тянуть – нет подходящей тали. Тянули винчем – наполовину загнали. После корячились, как могли – добили почти полностью, какой-то ржавой талью. Но забодались под солнцем так, что мозги начали плавиться. Хотя выход был найден – обнесли трос вокруг фок-мачты, но сил не хватило второй конец закрепить, как следует. Решили, что хватит – ванта не несёт в данном случае нагрузки, как держащая мачту. Здесь эти подъёмы – почти декорация. Мачту держат фордуны и штаги. Классика! (В самом деле – подъём на фок мачту к нижней площадке – только с левого борта). На правом – никаких вант нет. А от первой площадки – подъем по стень-вантам только с правого борта на верхнюю. И далее ванты только на правом борту. Так что, то, чем мы заняты по замене тонкого (16мм!) троса на 26 мм – чисто декоративная работа. Но выполнена со всей ответственностью.

Снова подняли трос на фале к верхней площадке. Поднялись сами по старым вантам – убедились, что длина соблюдена и всё будет хорошо, когда мы, наконец, приварим к площадкам кницы и набьём талреп.

Заодно отдефектовали металлические распорки между вантами на этих подъёмных дорожках. Часть из них из черного железа – ржавчина проступает. Будем менять на нержавейку.

Информация от капитана – док только 24-го. Огневые работы на борту запрещены категорически. Так что, сварщики полуподпольно, что-то в недрах режут и варят. А про диггеров – говорить вообще нечего. Только, когда выйдем из дока – начнется работа на реях и мачтах, и то, не у причала.

19.01.22. Вошёл в каюту после знойного рабочего дня – и, как в сказании писателя Лескова о Левше: – подкинь топор и он зависнет. Утрирую, конечно. Но ни кондиционер, ни просто вентиляция – не работают. И все мои вещи – с энтузиазмом пропитывают своим духом – всё. Благодаря кондиции, худо-бедно, был некий паритет. Как-то, подсыхало слегка, и дух выветривался. В обед ещё работала вентиляция. Срочно собрал все вещички в пакет – отнесу в стирку. Но, вообще-то – ужасно!

День – как обычно. До обеда палит и жарит. Прямо с утра. Нет здесь какого-то разгона для наступления тепла. Сразу и навсегда! С напарником поменяли две веревки, закреплённые у топа фок-мачты. Наверх пошёл по вантам мой приятель Камруль, хотя, я ему предлагал подъём на фале. Но на лебёдке (винче), кроме меня стоять некому. Камруль поостерёгся. И пошёл на мачту пешком. А я внизу распутывал верёвку с барабана.

Пока Карик копался там, на топе фок-мачты, здесь, внизу начались два действия – слева от нашего причала начали выводить из сухого дока трёхсотметровый танкер. И второе – наступило время обеда. И, этот мгновенный час надо провести, чтобы словами классика – не было обидно за бесцельно потраченное время. А Камруль всё еще наверху и, что он там делает – ведомо только ему одному. И не докричаться до него.

Винч

После обеда вернулись в ослепительный зной. А где-то на родине – народ отмечает Крещение в ледяной воде… (Я отметился холодным душем). Контейнеровоз выволокли буксиром на одну треть и почему-то, прекратили. Мой Камруль снова засобирался на мачту. Поменять какую-то скобу. На сей раз, он меня спросил – сумею ли я его обеспечить подъёмом на фале. Убедил его, что буду внимателен и осторожен.

Вспотел я, держа фал на турачке, много сильнее, чем просто под пеклом. Ответственность. Надо и руками фал держать внатяг, и смотреть вверх. А попробуй через переплетение снастей понять, что он там делает. Ориентир – только взмах рукой – вверх, или по горизонтали – стоп. Но, всё удачно. Остановил механизм.

Со спуском, на мой взгляд, было проще. Но оказалось, что я не прав. Потравливая три шлага фала с лебёдки, мне пришлось их подталкивать ладонью. И так – примерно каждые полметра верёвки. И всё это время Камруль был в ситуации скачки на дикой лошади. Висел он на ножных обхватах, которые при каждом рывке верёвки вниз, весьма чувствительно врезались в спасаемое место. И так, на протяжении всего спуска. Внизу он показал, что спуск осуществляется всего двумя шлагами, плавно и непрерывно скользящими по отполированной поверхности включенного барабана. В общем-то, я об этом знал, но предпочел избежать некоего риска.

Как ни странно, на всём этом круизёре Камруль единственный, кто поднимается на мачты. Ещё весьма активно поднимается и старпом, который по молодости работал здесь риггером. И всё. Поэтому, компания и нанимает сторонних для ремонтных дел. Так и я затесался в этот процесс. Очень активно участвует в работе на мачте сварщик Гена. Сам поднимает свой личный сварочный аппарат и никогда не оставляет его на высоте для следующего дня.

20.01.22. Поздравил с днём рождения Наталью Белоконскую – второго помощника капитана УПС «Мир» (по-моему в этой должности она уже более 10 лет). Зубр!!! Каких-то 20 лет назад на «Надежде» была юной курсанткой. Летит время!

До обеда Камруль менял шкот нижнего брамселя. Что уж он там делал – понятия не имею. Внутри каждого рея на фок-мачте в свёрнутом виде на штанге находится прямой парус. Ставится он гидромотором, который вращает эту штангу, выпуская парус или втягивая его. Но шкоты ему положены, как и любому. Именно ими и ставится парус. Не очень понятная система и проводка шкота, но Камруль имеет опыт и хорошо соображает. Дважды он поднимался и что-то там сращивал, обводил, протягивал и т.д. Шкот, между прочим, представляет собой плетёный 8-ми прядный канат. Заплетают его в коуш особым способом – я пока не владею (коснулось – делал бы, по-своему).

Объявился из машинного отделения Гена, где они с Александром что-то подпольно сваривают. Я его поднял к топу мачты, чтобы он примерил дублировку. Старпом объявил, что возможно будет разрешена сварка на мачте, т.к. в доке нет своих верхолазов и им деваться некуда.

Самый опытный сварщик – Саша (в чёрной маске)

По пути наверх, я их состыковал с Камрулем, который был на рее ниже, и они договорились о взаимопомощи на топе. Чуть погодя поднял наверх и Камруля. Наступило время спуска. Первым – Геннадия. Помня завет – плавно и не дергать – оставил на турачке два шлага. И легко начал травить фал без рывков. Как мне показалось – Гена должен был испытывать удовольствие от такого спуска. Но по приземлении, он заявил, что чувство невесомости, которое он испытал в свободном падении на фале, останется с ним на всю жизнь. Через сварщицкие рукавицы, которыми он пытался себя притормаживать, обжёг обе ладошки. Мне это было удивительно, потому как, я его приземлил очень плавно.

Вообще-то, стоя под мачтой – ни черта толком не видно из их жестов: вверх, стой и вниз. Впечатление, что всё одинаково. Надо брать или рацию, а лучше всего обычный свисток (только не этот идиотический, что пристегнут к спасательному жилету – непонятно, как его можно расслышать, да ещё свистеть в него). Но – обычных свистков нет.

После обеда, уже на мачту пошли мы с Геной. Обеспечивал Камруль. Я сделал выводы из былого и уже не пользовался вспомогательной веревкой для подтягивания к ней. Обвил ногами фордун, подлетел до краспиц, перехватился за другой фордун, что идёт до бом-брам-стеньги, там за бом-брам-стень-ванту. И на самом верхнем рее свой закончили полёт. Дальше обеспечивал Геннадия инструментом. Тот болгаркой зачистил место под сварку дублировки. А я воевал с этим листом железа, чтобы не упустить с мачты – кучей страховок, кончиков и т.п.

Затем подняли сварочный аппарат, подвесили его к топенанту и Гена, наконец-то, прихватил сваркой дублировку. А я уворачивался от неминуемых искр. Когда искра падает на шею – испытываешь некий дискомфорт.

Оставили на утро подгонку. Это не просто. Придется приваривать рычаг в виде трубы, которым прижимать и так гнутый дублёр к мачте. Ещё и охаживать его кувалдой. Думаю, что всё получится.

В душ, на ужин – и на связь. Проблема стирки. Стиральная машина в команде зависла и не работает. Повар подсказал – оставить пакет с вещами на столе, как в прошлый раз. Но будет ли, большой вопрос.

Наш контролёр из компании ввёл порядок, при котором на обеде или ужине шведский стол как бы остается, но еду накладывают в бумажные тарелки два стюарда. Т.е. не сами. В общем-то, неудобствие. Сам-то берёшь, что хочешь, хотя и здесь никакого отказа нет. Но как-то всё не то. По-моему – показуха для ковидных правил. Если уж, кто и поймает этот новый вирус – никакие бумажные тарелки не спасут. Но питание всё равно – очень хорошее, на любой вкус. Я предпочитаю постоянно первое в виде супа или бульона (потому как пить хочется) и ложкой не ем, а сразу выпиваю, держа эту чашку руками. А после уж, что понравится. По крайней мере, хотя бы ананасами отъемся за всю жизнь. Тут их не экономят.

21.01.22. Четыре подъёма на фок-мачту на фале и столько же спусков. Но, конечно, не ради катания на веревке. Сварщик Гена приваривал дублировку на место с обширной коррозией. А я был его помощником – включал, то сварочный аппарат, то болгарку, то что-то привязывал (не приведи – уронить, что-либо). Дублировка – гнутый на глазок лист железа в 5 мм толщиной. Конечно, точно по окружности мачты у нас не подучилось, поэтому, чтобы она точно прижалась, подняли наверх мощную стальную трубу. Использовали её как рычаг. Для этого я завис на фале и растянулся страховочными концами. Уперся ногами и тянул на себя трубу, которая прижимала этот лист железа. Гена приваривал и всё получилось. У него хватает выносливости – в подвесе на страховке зачищать болгаркой место сварки, молотком осаживать этот лист и грамотно его приваривать. А дублировка варится к мачте не только по периметру, но и проваривается через ряд отверстий в ней для прочности и контакта.

С утра ветра нет вообще, и зной берет своё. На кофе-тайм всё равно спустились – не столько ради него – сколько, чтобы размять ноги и нижние рёбра, сдавленные поясом под собственным весом. И подъём и спуск – как некий акробатический этюд: во время полёта надо перехватываться за нержавеющие тросы стоячего такелажа (фордуны, проще говоря) – от нижних к верхним и, наоборот, при спуске. Просто, в режиме висения – начинаешь крутиться, и поэтому необходима фиксация с помощью ног за эти снасти. Все они на разном расстоянии и надо ловить момент, чтобы перехватиться за подходящий. Может быть и жутковато, если над этим задумываться. Но, особо некогда думать. Смотри вверх, чтобы не въехать головой в площадку и не прозевать очередной трос. И всё получится.

После обеда готовили место под другую дублировку. Поднимали, размечали, крепили и т.д. Около 15-ти часов усилился ветер. Чем хорошо – не так чувствуется жара. Хотя верёвку, на которой ты живёшь, отдувает так от мачты, что создается впечатление, будто тебя пытаются снизу поднять выше. С высоты мачты виден, начинающийся от дока гигантский контейнерный терминал. Целый город из контейнеров со своими улицами, на которых постоянно кипит движение. День и ночь идёт погрузка и выгрузка тысяч контейнеров на автомобили-тягачи. Через залив напротив такой же терминал. Вот что значит – быть на пересечении морских путей. Весь этот вид на фоне небоскрёбов Коломбо.

Из сухого дока, который рядом по другую сторону от причала, недавно вывели тот самый танкер в 300 метров длиной. Осушили, смонтировали новые клетки на стапель-палубе, и уже завели в него, тоже плавучий док, для ремонта. Плавдок совершенно не хилых размеров, но по сравнению с этим монстром, куда его поставили, кажется игрушечным. Думаю, что нас поставят туда же, в комплект.

22.01.22. Не угадал с комплектом. С мачты увидел, как какой-то игрушечный сухогрузик три буксира ведут в док. После, вблизи оказалось, что игрушечный кораблик в полтора раза больше нашей звезды (Star…). Такое вот восприятие с топа фок-мачты, а она здесь не самая высокая.

Наконец-то увидели, как закрываются ворота сухого дока. Оказывается, всё просто: ворота, по верхней части которых, проезжают грузовики с одной части дока к другой (это для представления их толщины) – просто плашмя укладываются в сторону моря для проводки судов в док. Когда судно зашло, ворота медленно поднимаются из положения лёжа своей верхней частью и прислоняются к своим створкам. Стоит, чуть откачать насосами воду из дока, как давление воды со стороны моря, так их прижимает, что обеспечивается совершенная герметичность. Всё легко, быстро и эффективно. Точно не знаю, но, по моему Петровский док в Кронштадте работает по такому же принципу. (Что-то когда-то читал или слышал – надо поинтересоваться).

Снова четыре подъёма на мачту и четыре спуска. Так и буду считать свои подъёмы. Приварили дублировку. Через рваную кожаную сварщицкую перчатку Гена обжёг себе большой палец искрой от сварки. До этого, таким же образом – ногу. Искра упала. Спецодежды нет, а у сварщиков она должна быть, как серые штаны пожарным. Пожаловался, что на просьбы найти перчатки, нет реакции. В 15-ти минутный кофе-тайм взял эти перчатки и сообщил капитану, появившемуся на тропик-деке, что надо что-то делать. Мгновенно боцман принёс перчатки для этой цели, хотя и другого фасона. (А до капитана – ответ был – нет у нас…). Но и мне, вдруг, досталось от старпома, с которым я в хороших отношениях. Почему, через голову обратился к капитану. В общем, я вежливо ответил, что тот был первым, кого увидел. Старпом мне нравится, и настроение ему портить не собираюсь.

Гена приварил опору для электророзетки над новой дублировкой. Предстоит её привинтить. Я отдал один из гидравлических шлангов (короткий). Длинный не поддался. Штуцер прикипел к накидной гайке, а с инструментом здесь весьма трудно. Шлаги гидравлики нужны для образца, чтобы заказать новые. На вид трудно определить их сохранность и как долго они могут ещё прослужить. Штуцеры подржавленные (странно это – должны быть нержавеющие, вообще-то). Накидная гайка в результате вращается вместе со шлангом – прикипела.

Отрезали болгаркой ржавую защиту пучка кабелей. По ней сварщики сделали новую. Под этой защитой при зачистке места под сварку увидели дыру с палец размером. Надо наваривать дублёр. После обеда поднялся с инструментом, который нашёл. Два разводных ключа и ключ-крокодил для сантехнических работ. Гена внизу доводил до ума защиту кабеля. Кое-как переместился на левую руку рея. Это по причине – сверху, не докричаться до обеспечивающего подъём на фале, Камруля. Он постоянно занят кучей дел, хотя далеко и не отходит. А ты, привязан двойной восьмёркой к фалу – гарантии твоей безопасности. Отвязываться – как-то, не хочется, хотя есть два мощных страховочных кончика с карабинами.

Рано или поздно, Камруль отозвался и потравил фал. С этой стороны, можно удобнее подступиться к штуцеру и гайке. Зажал штуцер крокодилом, навалился всем весом на его рукоятку, прижатую к рею. А другой рукой – левой – стал отворачивать накидную гайку. Должна же она сорваться с накипи, в конце концов! С трудом, но поддалась. Всего-то, три нитки резьбы. Отвернул шланг у мачты. Но другой его кончик – на ноке рея, где прячется гидромотор. Пошёл туда по перту и понял, что канатоходец из меня никакой. Это не палладовские перты и страховочный леер. Стоя на перте – рей на уровне ниже колен. По верху рея натянут трос, на котором гирлянда с лампочками. Т.е. пройти по рею, держась за топенант – затея не очень осуществимая. Да, и фал резвости не прибавляет.

Нок-рея – это вещь сама в себе. Подвязанный веревочками колпак закрывает гидромотор. Перт крепится за рым крепления браса. Унтер-перта нет. Т.е. стоять у нока рея не на чем. Оседлать нок-рея с этой гирляндой как-то проблематично. И страховочный леер крепится за обух топенанта. Далеко от нока. Как отвернуть там штуцер – вопрос ещё тот. Попробую объяснить Камрулю – м.б. у него получится.

Поднялся Гена с железкой для защиты кабеля. Но убедились, что без дублировки не обойтись и отложили на завтра. Докричались до Камруля и поднялись на своих фалах к клотику. Осмотрели фундамент антеннюатора. Ржавенький, но ещё достаточно крепкий. Можно зачистить и оставить под покраску. А под розеткой для огня – полный трабл. Опора сгнила – надо всё менять. Это прямо под клотиком.

И здесь же под клотиком один из блоков не работает – надо его срезать. Продумали как, и вниз. Я бы не сказал, что бьюсь в радостных эмоциях от этих спусков на фале. Надо придерживать себя и ногами и руками за нержавеющий такелаж. А, когда идёшь на фале с грузом – тоже, какие-то кривые мысли лезут в голову. Особенно, на участке у обеих площадок. Здесь становишься на ноги, чтобы дотянуться до ближайшего троса, а руки чуть не хватает. Прыжок на трос – естественно тебя начинает мотылять и о площадку, и о трос. В это время продолжается спуск и, главное – головой увернуться от распорок площадки. И так каждый раз. Есть нюанс – каждому нравится свой путь подъёма и спуска. У Гены на левом борту, у меня на правом. Не думаю, что поменявшись, воспылаю восторгом.

Ещё нюанс: когда висишь на фале, зацепленном 20-ти мм фалом за кольцо в районе твоего пупка – узел, которым привязан, прямо перед твоим носом. И в начальной стадии подъёма, когда узел ещё не обтянут, начинается такой характерный треск. Узел обжимается под твоим весом. Ничего, конечно, нервного. Но, как-то невольно по-Кащее-Бессмертновски: в этом узле спрятана твоя жизнь. А тут ещё Камруль после очередного спуска – показал на узел и сказал, что неправильно завязан и может поползти. Изобразил руками. Родить можно, не сходя с места!!!

23.01.22. На первом подъёме – отдал гидравлический шланг у мачты на правой руке бом-брам-реяя. На нок идти бессмысленно. Можно, конечно, в полушпагате, опираясь на обух браса одной ногой, а другой, стоя на перте, так, что рей даже не по колено, а по щиколотку. Изогнуться при этом в некой немыслимой йоге и пытаться отдать штуцер гидравлики на ноке. При этом ещё и приложить достаточное усилие. Надо думать…

После этого поднялся на клотик – растянулся на карабинах и завис на страховке. Задача – отдать неиспользуемый старый блок. Для этого потребовалось дать слабину тонкому стальному тросу, идущему от этой самой верхней точки фок-мачты к ноку бушприта. На поясе у меня подвешены верёвки разного назначения. Выбрал из них тонкую, обвязал тросик задвижным штыком и через какую-то скобу перекинул кончик веревки. Сколько мог, вытянул трос – задвижной штык держит! Закрепил кончик веревки – слабина есть. Это позволило заняться такелажной скобой, которая держит этот трос. Но отдать палец не удалось – небольшая его деформация и никак. Кроме пассатижей в руках другого инструмента нет. А надо бы, закалённый вороток через ушко пальца. Но, здесь, с этим напряженка. Зато удалось отвернуть скобу, к которой эта была прикреплена. Осталось отпилить ржавую дужку блока.

На втором подъёме до обеда, который здесь именуется ланчем, Гена приварил дублировку на обнаруженные дыры. Я его обеспечивал. Сварщик, распятый своими страховочными концами и висящий на той же страховке, не может сам, ни включить аппарат, ни дотянуться до электродов в сумке, ни поднять себе дублировку. Обеспечивающий, как Тарзан – с одной руки рея на другую. Ещё и от искр, летящих по ветру надо увернуться. Сварщику ещё сложнее – если сварка чуть выше его положения, то горячие капли падают ему в ботинки. Пришлось обращаться к местному доктору, потому как на высоте, кроме дрыгания ногой и, подходящих случаю выражений – никакой другой помощи оказать невозможно. Капля металла прожгла ботинок, затем носок, затем кожу – охладилась и застыла. И со звоном отвалилась уже при докторе. Тот протёр чем-то, смазал и хотел уйти (я присутствовал), но я ему не дал – показал – давай, забинтовывай. У нас ещё работа не окончена и кроме нас, никто её не сделает.

На третьем подъёме приварили ещё одну дублировку, затем защиту кабеля и поднялись к клотику. Туда, где утром я приготовил к отпиливанию старый блок. Легко всё это пишется – но, сколько раз надо встать, повиснуть, перепрыгнуть через бейфут, перестегнуться и т.д. Две сумки с инструментами, электродами, скобами, дисками для болгарки. Всё подвязано кончиками – каждый ключ, каждая мелочь и обе сумки тоже. Задействована страховка, которую привёз для крепления к ней всего. И конечно, достаёшь что-то нужное, и оказывается – все кончики сами по себе переплелись – длины веревки не хватает, надо распутывать (потому как, естественно, в сумку бросается всё, как попало…). В этот момент понимаешь, что фал потравлен достаточно сильно и на нём не повиснуть, надо пристёгиваться карабинами, чтобы тебя прижало к чему-нибудь твёрдому и надёжному. Тогда, есть возможность задействовать обе руки для распутывания этих кончиков.

Поднялись к топу мачты. Мой узел на фале (Камруль теперь сам его проверяет каждый раз) дошёл до блока. Выше – уже некуда. Гена приспособился для работы с болгаркой, а я поднял сумку с ней, проводом и всем, что в ней было. Снова привязали то, что при отпиливании могло упасть – сам блок и его дужку. Отпилили. Всё в сумку, туда же болгарку и прочее. Только Гена вздохнул, что всё, можно вниз, как я ему напомнил, что трос подвешенный задвижным штыком, т.е. со слабиной у нас – надо закрепить сохранённой скобой к старому креплению и законтрить проволокой.

Еле докричались до Камруля внизу, который о чем-то задумался и не слышал. Там, на палубе ему тоже не сахар – всё время ходить, задрав голову и слушать наши призывы: Ап, Даун! (Вверх, Вниз!). С 60-ти метров не особо слышно. Приземлились на свой, обжитый бом-брам-рей. Я собрал все веревки, инструмент и т.п. во вторую сумку. Кое-как отдал свой задвижной штык на тросе (так зажало кончик) и тот рывком стал на место. Можно вниз. Гена свой личный сварочный аппарат пристегнул к себе (тяжести неимоверной!), но он – только сам, наверх его и вниз. Никогда на ночь не оставляет, т.к. эта штуковина стоит 3 тыс евро и безусловно является кормильцем его семьи. Но пока он копался с пристёжкой – я с двумя сумками поехал вниз. На пути вниз – только одна остановка – на перекладине нижней площадки (там, где длины руки не хватает). Поэтому, там аккуратный шаг в сторону троса и прыжок на него с тем самым мотылянием влево-вправо. А болтающиеся внизу сумки, зацепленные за то же кольцо, где фал – добавляют момент инерции и, наверное, радуются, что вот, мы ему покажем…

Ранее этих дел, в обеденный перерыв, что-то громко объявляли по трансляции, которая к тому же барахлила – то громче, то тише. Ничего не понял. И только начал собираться на палубу, как прибежал посыльный – залопотал по-своему – срочно на тропик-дек! Оказывается, снова прибыла ПЦР-тестовая комиссия и снова у всего экипажа берут эти тесты. А на мне застряли из-за неприбытия. Так что, здесь всё достаточно строго контролируется.

С постановкой в док что-то непонятное. Но меня он интересовал с точки зрения сварочных работ. Было категорически запрещено. Только сами доковики будут всё варить и резать. Но, оказалось, что верхолазов местных нет и местные власти дали разрешение. Таким образом, мы и приступили к работам. Но от дока выставляется пожарный пост в виде загорелых курчавых добродушных людей. Для них наши подъёмы и спуски – как цирковое шоу.

24.01.22. Планы работ – какие-то невнятные. Старпом объявляет их несколько неожиданно. Но, как бы оправдываясь, ссылается на указание свыше. Так на сегодня – менять пэдай (Padeye) летучего кливера. Уже упоминал, что здесь нет привычных нам названий. Всё на английском, да к тому же, с каким-то акцентом. Так вот – пэдай – это мощная кница, на ноке бушприта, за которую большой такелажной скобой крепится 90-метровый фор-бом-брам-штаг из нержавейки диаметром 26 мм. Уже отмечал, что местное название этого монстра – flaing jib stay. Был он в прогнозе Хореня на срочную замену. Как выяснилось, его вскоре и заменили. Кто, когда – не знаю, но информация от старпома, который провёл меня на корму и показал на скрученный трос. Из него мы впоследствии сделали стень-ванту, которая ждёт своей очереди. Я этому слегка порадовался, потому как представлял все сложности этой замены. Но кница (пэдай, однако!) – осталась прежняя. И, поскольку сварочные работы разрешены, старпом распорядился по поводу её (его) замены.

Два этих стальных треугольника толщиной 20 мм мы нашли в кладовой боцмана ещё ранее, и они ждали применения. Крепится этот трос за фок-мачту, почти под клотиком. Туда мы и направились с Камрулем. Я с двумя ключами-крокодилами для отвинчивания муфты талрепа – каждый весом кг 10-12. Мой напарник с обычным ломом и кучей мощных веревок. Поднялись прямо к клотику. Раскрепились, зависли рядом с талрепом троса. Камруль обмотал сокет троса у нижней вилки и обух на мачте петлями веревки с некоторой слабиной. Привязали ключи-крокодилы, лом от проворачивания талрепной вилки, отдали контр-гайку и приступили. Удалось стронуть муфту одним ключом, хотя и с определенным трудом. Постепенно резьба на вилках увеличивалась, пока веревки так не надраились, что ключом стало работать невозможно. Пришлось их перетравливать.

Рано или поздно, довинтились до понимания, что вот-вот, муфта слетит. Остановились. Трос заметно просел от своего натяжения. Решили набить нижнюю часть этого штага до слабины на такелажной скобе, чтобы её снять. И съехали на палубу.

Переместились на бушприт. Здесь это циклопическое сооружение за 20 метров длиной. К нему идут 4 штага. Поверхность бушприта чистая – только по бокам идут трубы защиты кабеля. Подбушпритная сеть без изысков – растянута от нока и по ватер-бакштагам, которые можно тоже представить как бушпрт-бакштаг, утлегарь-бакштаг и бом-утлегарь-бакштаг (по нашей терминологии – «Паллада» энд компани). Усиление бушприта представляют некие два мартин-гика и аутригеры к ватер-бакштагам.

На поверхности наклеены противоскользящие ленты. Никаких страховочных лееров нет и в помине. Возможно, пристёгиваются к ниралам. Парусов, пока на бушприте нет. Камруль легко прошёл по нему до нока с мешком приспособлений для осаживания штага. Я – за ним, как неумелый канатоходец. Две трети пути, ещё куда ни шло, а к ноку – приставными шажочками, опираясь пятками на боковые трубы. Кстати впереди шёл Гена – помогал тащить таль на 3 тонны. На трос надели два тросовых зажима. Поверх – всё те же обрезки мощных линей (типа тех, на которых мы поднимемся), две петли – на них таль, другой гак за обух, что ближе к ноку. И дело началось. Осадили трос, появилась слабина на скобе и выбили её штырь. Всё – можно резать старый пэдай и приваривать новый.

Но, оказалось, что отверстие в новом треугольнике-книце весьма велико, внутренней втулки в нём нет, как у родного, и что делать – никто не знает. Старпом – что надо делать самим, т.е. наварить кольца в виде втулок с двух сторон, кольца вырезать автогеном и т.д. Сварщик Гена возмутился, что он не дизайнер (настроение у него было неважное, м.б. из-за обожженной ноги), но, всё-таки вырезал из листа металла два колечка. Неплохих, круглых, но как их использовать непонятно. Возмущение моего приятеля возрастало. Как мог, а я попытался его успокоить, но не получилось.

Стали выдумывать разные варианты этой втулки – типа использовать ушки от большой скобы (чушь, конечно). Тем более пришла мысль – найти подходящую трубу, чтобы в неё поместился палец скобы, а труба – в отверстие пэдая. Господи, название какое-то идиотическое, но деваться некуда. Поверх трубы вырезанные Геной кольца, которые заплавятся и получится нужная втулка. Предложил ему пойти со мной, но тот фыркнул и отвернулся. Пошел на склад в корме, подобрал трубу – прямо по заказу. Все рады. Гена принялся всё обваривать: и трубу, и свои на ней кольца на этом самом пэдае, и всё получилось лучшим образом.

25.01.22. В конце дня пытаюсь вспомнить, что же делал сегодня, и каждый раз, даже сбиваюсь с подъёмами. С утра занялись постановкой скобы фор-бом-брам-штага к новому обуху на бушприте (буду называть этот самый пэдай по-нашему). Пришлось чуть дожать талью и штырь сел на своё место и в скобе и в обухе. Всё под большой нагрузкой – таль держит штаг через стальной строп из нержавейки 10 мм и с подстраховкой мощным грузовым полотенцем-стропом. Таль трёхтонная – конечно, мало для такой работы. Одна надежда, что её нагрузку этот стропик выдержит. Если бы, применить наши с «Паллады» – на 5 и 6 тонн – может и лопнуть. Уж, сколько было таких моментов. Невольно ждёшь при работе талью этого выстрела. Но, обошлось. Штаг на месте. Осталось навинтить муфту на талрепные вилки.

Поехали с Камрулем на своих фалах к топу фок мачты. Там оставлены два крокодила и законтренный ломом трос. Теперь крокодилом надо толкать муфту от себя. Раскрепился страховками как мог. Фал поддерживает, но ногами упереться толком не во что. Камруль оседлал трос, перенесли лом на другую сторону мачты, приспособились и начали вращать муфту талрепа на место. Я снизу упираюсь двумя руками, мой напарник тянет рукоятку крокодила на себя. Сначала всё идёт легко, но с каждым оборотом – всё тяжелее. Через некоторое время перешли на три – четыре рывка с перерывами после них. Для такой цели, конечно, надо применять трубу-усилитель тяги. Намучились изрядно, и пару ниток резьбы до старой отметки не дотянули – силы кончились. Решили на этом остановиться. На своих ножных лямках нависелся до синих отметин. И нижние рёбра натерпелись… Пояс, как я его не затягиваю – задирается выше этих ограничителей.

В скором времени наступила очередь замены обуха-кницы иннер джиб стая (inner jib stay). Это третий от нока бушприта штаг (или кливер-леер, по-нашему). Снова наверх, но на сей раз прямо на верхнюю площадку. Талреп находится здесь. Всё гораздо проще – есть на чём стоять, за что цепляться и т.п. Талреп, по сравнению с топовым штагом, очень ухожен. Т.е. смазана резьба, внутрь витков проложена нить, обёрнута скотчем и сверху маркой. Отверстие муфты также обёрнуто скотчем. Классика! Поэтому муфта легко пошла и единственно, чего мы опасались – как бы она не слетела с вилки. (Всё законтрено, но в таком случае навинчивание на первую нитку требует определённых усилий). Оставили крокодил и лом на площадке и внизу занялись отдачей такелажной скобы от пэдая, которую лет 30 не трогали.

На ноке 20-метрового бушприта с Камрулем

Гайку стронули молотком. Отвинтили крокодилом. Приспособили таль и сколько могли, дали слабины штагу. На этом везенье закончилось. Штырь прикипел намертво к уху своей скобы, и, как мы его по очереди не лупили молотком – не пожелал со скобой расставаться. Призвали Гену, и он срезал скобу резаком, после чего приступил к ликвидации пэдая-обуха-кницы.

Пока мы возились на мачте на двух подъёмах, Гена сделал второй пэдай из той же трубы, своих шайб, вырезанных автогеном и корпуса с большим отверстием. Получилось ещё лучше первого.

От старпома – новая гайка: надо на всех реях приваривать эти самые пэдаи: для крепления основных пертов, для крепления страховочных лееров и для направляющих тросов шкотовых углов. Только мы с ним вычертили эскиз, чтобы определить, сколько алюминия нам надо, как объявился мистер Виспи, что-то выговорил и потребовал. И на этом закончилось, а взмыленный старпом куда-то унёсся. Так что, нашему сварному Гене предстоит сложная работа – в первую очередь тем, что это на высоте и в сложных условиях. Как это будет реализовано – я не представляю. Гена уповает на ещё одного сварщика Серёжу, из их организации, который должен уже вылететь, но ни слуху, ни духу. Всюду вирусные проблемы и заморочки.

25.01.22. С утра Камруль взлетел на мачту. Отдавал гидравлические шланги. Видимо команда старпома. А обеспечивал его подъём, конечно, я. Сказать, что это не просто – ничего не сказать. Надо держать фал на лебёдке очень надёжно, чтобы сдуру не слетел с барабана. Уметь вовремя остановить вращение кнопкой в нижней части станины. Но, кнопка, конечно же, оказывается с другой стороны, когда до этого доходит дело. Правильно остановка производится при вращении барабана скольжением шлагов фала на нём. Но, это – определенного рода искусство. Поэтому я предпочитаю ногой по кнопке. Но чаще – ныряю к ней, держа фал, который продолжает тянуть свою жертву вверх. К счастью – это не более секунды. Не успевает фал наделать чего-либо. Главное – не упустить его из рук. Спускать человека вниз с работающим барабаном на двух шлагах фала на нём я уже научился – Камруль провёл на себе со мной тренировку.

В общем – голова всё время задрана в ожидании команды сверху. Но, только отвлечёшься на какие-то думы – оказывается, давно раздаётся призыв что-то изменить в положении высотника. Так что, проще самому там находиться. Наконец-то, принял напарника на палубу. Направились на бушприт – загонять в новый приваренный пэдай такелажную скобу штага при помощи её пальца. (Конечно, это никакой вовсе не палец, а, правильно называется – нарезной штырь. Но, я тут всё упрощаю). Сразу не пошёл этот самый штырь, потому как, всё подогнано до доли миллиметра. Пришлось талью качнуть и не один раз, ожидая, что же лопнет первым: стальной трос, обвитый вокруг бушприта, или в самой этой хилой тали, что-то оторвётся. Обошлось. Зафиксировали.

Теперь наверх – обтягивать муфту талрепа. Это совсем рядом – на верхней площадке. Камруль поднял меня, а его, кто-то из команды. Я заранее приготовил две трубы – одну в другую, чтобы использовать, как усиление крокодила. Пока с ними разбирался – Камруль установил лом в вилку талрепа, чтобы трос не проворачивался и приготовил ключ-крокодил. Первые обороты муфты – легко! После начали приспосабливать мои трубы. Всё, как бы хорошо, но мы, в общем-то, висим, несмотря на площадку – за ней. А ещё дальше эти наши усилители. Малость помучившись, бросили эту идею. Я перелез на сторону мачты, откуда мог тянуть всем весом рукоятку ключа. Почти довернули до места. Законтрили гайками и ушли вниз. Еле докричались – обед уже почти начался.

Камруль готовит талреп

Ближе к концу дня послышались какие-то распоряжения по громкой связи, некая суета и оказалось, что нас переставляют к другому причалу. Два мощных буксира легко вытащили Звездного Клиппера от занятого дока и переставили на причал, заваленный всяким железным ломом. Встречала нас семейка хвостатых малолетних котов в количестве 4-5 особей. Взирали они на швартовку, прямо-таки, с человеческим любопытством. Вроде ничего особенного я не делал сегодня, но устал что-то как собака.

26..01.22. День с оттенком бестолковости. Полностью прошёл под солнцем на кабестане с фалом (т.е. на вертикальной лебёдке). На мачте работал только один Камруль. И Геннадий, который поднялся первым со своим сварочным аппаратом и приварил на мачте выше верхней площадки два пэдая. На первом подъёме Камруль покрасил эти сварные места. На втором – поставил в них скобы, через которые протянул необходимые веревки. На третьем покрасил выше бом-брам-рея все наши дублировки, скоб-трапы, защиту кабеля и т.д. На 4-м привёл в должный порядок оба талрепа, которые мы с ним крутили. Т.е. смазал резьбу на обоих вилках, проложил её шнуром, обернул скотчем и поверх навязал прочную марку. В т.ч. и на муфту в район отверстия для набивки смазки. Таким образом, с двумя талрепами двух штагов, которые мы отдавали – вопрос закрыт. На 5-м подъёме пытался навернуть заглушки на штуцера от гидравлических шлангов. Но, они не подошли. Надо искать или изготавливать.

А я стоял, задрав голову и спасаясь от солнца в кепке и очках, пытался увидеть какие-либо сигналы Камруля. Ответственность на фале при подъёме и спуске – очень не слабая. Упустишь фал с барабана – не хочется даже представлять последствия. Поэтому, позволял себе вздохнуть, только после отмашки сверху на остановку, выключения лебёдки и крепления фала на нагелях.

Вопрос с заглушками вырос неожиданно. Гена увидел, что на третьем ярде (верхнем марса-рее – по-нашему) какая-то трещина. Возник вопрос по её завариванию аргоном. Старпом у кого-то проконсультировался и этот кто-то разрешил, но при условии выкатывания паруса из этого рея. Потому как сварка может этот парус прижечь, т.к. он находится внутри. Выкатить (термин здесь такой) парус можно только гидравликой. А часть шлангов снята для замены (один шланг длиной метров 6-7 стоит 800 евро). Поэтому, использовать систему можно, только заглушив оставшиеся шуцера. Не очень я себе ясно понимаю – как управлять внутренней штангой в рее с демонтированными гидравлическими шлангами. Возможно, есть какие-то нюансы.

Вообще-то, представляю себе эту картину – корабль в доке с выпущенным прямым парусом. По-хорошему, его надо вынимать из рея. Но, по-моему, проблема в этом, ещё та. Старпом говорит, что даже у Камруля нет такого опыта. У меня – только воспоминания, как участвовал в обратной операции на Рояле, выполняя команды боцмана Алексея Матвейчука. Тогда сам он висел под реем по центру, Я на левом ноке, кто-то на правом и ещё два помощника затягивали парус вовнутрь рея через центральный вырез внизу. В общем, всё не так просто и нужен опытный человек в этом деле. А здесь такого нет. Здесь вообще никто на мачту не ходит кроме старпома и Камруля. (Я не счет, т.к. со стороны). Хорошо хотя бы, что старпом сам представляет, как это делать. Но, кто будет направлять и тянуть?

Медленно нарастают проблемы по навариванию на реях штатных пэдаев для пертов, леера и направляющего троса. Вроде бы, убедил для пертов просто просверлить отверстия в старых пэдаях, которые предназначены для брасов. А не наваривать новых рядом – вид будет просто неэстэтичным. Но на двух верхних реях всё равно придётся приваривать – там они слишком небольшие. В общем, с этими зацепами, вернее с их сваркой всех проблем не усмотреть. И к тому же, во всех реях паруса внутри. Как на них подействует нагрев от сварки снаружи? Не хватало только расплавить их там.

К концу дня прибыл второй нанятый риггер по имени Сергей. Он имеет опыт работы на Рояле и Флайере, так что, подкрепление солидное. С учетом замены верхней площадки – очень даже необходимое. И, к тому же, он высотный сварщик.

27.01.22. Поздний вечер. Док.

С утра началась постановка в док, напротив которого нас пришвартовали к причалу с котами. Как часто водится в подобных делах, начали позже, чем по плану и продолжалось всё весьма долго. Что-то случилось с воротами-затвором сухого дока. Это устройство, запирающее сухой док от моря – ни что иное, как обыкновенный понтон. Перед тем, как нас ввести в док, уровни моря и воды в доки уравняли. После этого, понтон продули воздухом и он всплыл.

Ворота дока

Небольшой катер взял его на буксир и отвёл к причалу. После того как судно вошло в док, понтон вернули на место. На понтоне от носа вниз, под ним и по корме до верху – массивный выступ, который входит в паз на стенках сухого дока. Заполняют водой – понтон погружается и давлением воды со стороны моря, при откачке её из дока – надежно запирает сухой док.

Сухой док, корма «Клиппера» и затвор от моря

Только собрался, как Ванька Жуков написать письмо Зигмунду: – Заберите меня отсюда! Да, не успел. Это по результатам работы с прямым парусом на третьем рее (ярде). По-нашему – на верхнем марса-рее. Только выкипел внутри себя от некоторых непоняток этой работы, включил телефон и получил некий вопрос от Зигмунда о содействии по поводу изготовления каких-то шкивов. Что за шкивы, я, по-моему, догадался. Пошел в риггер-рум, там чертеж этого шкива. Сфотографировал и его, и сам шкив в сборе с обоймой. Отправил Хореню с некоторым разъяснением. И, как-то сдулся в своём стремлении пожаловаться: «… и она ейною мордой в мою харю тычет…». По-моему, так, у классика…

Но, конечно, речь должна была быть не о селёдке. Чтобы не повредить парус (как бы верхний марсель по-нашему), решили его выпустить из ярда (рея). И под ярдом притянуть веревками в сторону от места сварки. С этой целью, мой незаменимый Камруль, поднялся наверх в моём обеспечении на кабестане. И вернул на место уже снятые гидравлические шланги. После этого я к нему присоединился, и мы разбежались, каждый на свою руку рея с тремя длинными веревками, которые подвязали в виде кольца. Как мною осуществлялась эта привязка – лучше бы промолчать. Стоя на перте по колено к рею, надо было веревку раскачать и поймать под реем ногой. По другому – никак. Две поймал – третья живет своей летающей жизнью. Пока добрый Камруль не переполз ко мне на помощь.

Внизу с мостика начали вываливать парус гидравликой. Заурчало что-то внутри рея – парус начал выходить. Хорошо пошитый для этой цели, из мощного 13-ти унцевого дакрона, парус начал, как и было задумано, укладываться в эти наши петли. Но, в какой-то момент прекратил. Мы наверху посчитали, что можно подтягивать эти шлаги и крепить парус под реем. Выглядело это так: выбираешь правой рукой веревку, хватая её как можно ниже. Протискиваешь её под трубками на рее и привязываешь. Парус поджался. Затем следующую и последнюю. А последнюю, держат шкоты, да не такие как на «Палладе», а больше похожие на швартовы. И шкотовый угол скользит вдоль вертикального троса (название – зубы сломаешь\к рею, что ниже. Всё втугую. Эти подтягивания такой массы парусины надо выполнять минимум втроём, ну никак уж одному. Но, как мог, подтянул и получилось даже лучше, чем у Камруля (его масса вдвое меньше). Сил и борьбы за свою канатоходную живучесть ушло не меряно.

А уже и конец дня подступает. Какое-то щебетанье Камруля сверху вниз. О чём – Бог их знает. Я уже смирился и предпочитаю в общении с ним язык глухонемых. Более понятно. И тут, Камруль на этом языке поясняет мне, что надо наши веревки отвязать, и один конец просто бросить вниз. ???!!! И, это после этих каторжных усилий? Деваться некуда – от мачты уползаю к ноку и бросаю конец каждой веревки в нос от рея. (Ещё и отвязать не так просто – затянулись все узлы).

Снова заурчало в рее. Парус пополз вниз. И, наконец, появился бонет. Это полоса дакрона, которая первой продевается через центр вовнутрь рея и вяжется к штанге. А сам парус привязывается уже к ней бесконечными штыками. В этом и была вся соль проблемы. Повисший на наших веревках парус перестал тянуть сам себя и бонет, который так и остался там внутри. Но, на сей раз – вышел. А, вот теперь, всё по новой! Это означает, что внизу убедились в выходе бонета и начали убирать парус обратно в рей. Но, не весь. Дали нам возможность снова ловить концы веревок и крепить их, как было когда-то. Сделали мы это. Уже я, как фигурист одной ногой на коньке (на перте), а другой (фигура называется пистолетик) поймал, собой же, брошенную веревку. Охренеть! У себя на «Палладе» – без лишних раздумий сел бы на перт и просто дотянулся бы рукой. Здесь перт на уровне середины рея.

И снова начали выпускать парус. А когда он задумал не спешить, мне Камруль знаками показал, что надо помочь ему, выбивая его ногой! Т.е., та же, фигура – пистолетик, но теперь не боком к рею, а прямо. Руками держишься за трубу, в которой по верху рея проложен шланг гидравлики. Держишься как в последний раз, потому как страховка, хоть и пристегнута, но и толку от неё никакого. Повиснешь, в случае чего, бестолковцем под реем и все дела. А выход силой последний раз, ты делал на турнике лет двадцать назад. Поэтому – держись до посинения!

Ну, и далее – всё, то же самое. Верёвку подтягиваем, протаскиваем, снова тянем, крепим и к следующей. Сползлись у мачты. Завели фал Камруля под середину паруса и лебёдкой её подтянули к рею. Ждём чего-то. А внизу – никого. Наши действия? И спросить некого. Сколько так сидели – не определить. Отдал Камрулю свой фал, а сам пошел вниз по вантам. А тут и он – вот он. Но не всё так просто в сгущающейся тьме. Вахтенный помощник передал от старпома, что шкотовые углы надо подтянуть – оставлять так, их нельзя. Вот тут я и вспомнил про Ваньку Жукова.

Такую работу надо выполнять палубной командой. Потому как надо травить шкоты, т.е идти на рей, что ниже и вручную их растравливать, пока верхние тянут ещё одной веревкой этот угол. Выручил Гена. Сам поднялся по вантам – вначале к Камрулю, который в очередной раз с двумя веревками поднялся на фале. Там они вдвоем подтянули все веревки. Геннадий спустился на рей ниже, вышел к ноку и потравил шкот левого борта. Я внизу отдал их от нагелей и блоков. После, на правом борту – то же самое. А ведь по мере подтягивания шкотового угла, начали слабеть ранее затянутые петли. Бедный Камруль и тут со всем разобрался. Да, и Гена, неслабо напахался от одного нока до другого. Что-то неладное на этой звезде клиперов. Нет палубной команды для работы на реях. Вся она только на палубе за исключением Камруля. Не должно быть такого.

29.01.22. Сегодня, если не тепловой удар, то перегрев однозначный. С самого утра солнце разогревает всё внутри дока и корабль, в нём стоящий. На палубе деться некуда – тень только от стрел, да самих мачт. Сергей с Геной работали на третьем ярде по заварке трещины. Длилось это довольно долго – и до обеда, и после него. Я обеспечивал их подъём на фале, а Камруль заплетал новые страховочные канаты. Постоянное напряжение шеи – отслеживаешь их знаки. Им-то, хорошо – висят себе на ветерке, а тут – внизу на твёрдой палубе мучайся… Утрирую, конечно.

Где-то, на стенку дока доставили контейнер с разными запчастями и деталями. И доковый подъёмный кран переносит из него разное имущество. Для ремонта мачты получили упакованную верхнюю площадку и гуснеки. Последние есть ни что, иное, как крепления для топенантов реёв. Название переводится дословно, как гусиная шея. И действительно – похоже на шею и на клюв, которых два в разные стороны. Сергей, имеющий опыт замены этих дел, развил хорошую активность в подготовке необходимого инструмента и оборудования. Я весь остаток дня бесконечно поднимал на мачту всех подряд. Камруль установил новый гидравлический шланг на левую руку пятого ярда (это мне лень писать – бом-брам-рей, так и буду звать их по номерам). Наконец, сварка на рее закончилась. Неутомимый мой напарник снял веревки, поддерживающие парус. Я отдал его шкоты. А, второй помощник с пульта управления затянул парус на место.

30.01.22. С утра и до конца рабочего дня (праздник у ребят – в воскресенье до 5-ти) солнце палило со всей ответственностью. Облаков, которые хотя бы иногда его прикрывают – нет. Все на верхней площадке – готовят к демонтажу. Сергей с Геной греют газом гайки и всё, что не хочет отдаваться. Если, всё равно не хочет – режут. Камруль-незаменимый, снимает проводку к освещению и антеннам. Сколько уж раз поднимал его и на самый верх, и на третий ярд, и на верхнюю площадку – со счета сбился. Он, то менял гидравлические шланги на пятом ярде (я понял, как он там перемещается к ноку: на четвереньках, опираясь о трубы защиты шлангов, и сам весь над тросом, держащим гирлянду с лампочками). При этом, отвязывает спасительный фал и только своя страховка. Я, когда отдавал у мачты эти шланги – примерял, как бы я добрался до нока. Боюсь, что правда, не на моей стороне. По перту, ещё куда, ни шло – но, как Камруль – пусть альпинистов-скалолазов нанимают. Или вертолёт.

Я за день только раз поднялся по вантам на площадку предложить свою помощь. Но был отправлен вниз на обеспечение их спуска. Уже в какой-то степени привыкнув к подъёму на фале – пешком по вантам, как-то – не комильфо… Но, для очистки совести, должен доложить, что наверх меня погнало облако черной пыли от пескоструйной обработки. С обоих бортов ребята в почти водолазных скафандрах с автоподъёмника зачищают оба борта измельчённым чёрным шлаком. Пыли в нём больше, чем самого материала и она обволакивает всё. Достаёт и на мачте, но в меньшей степени. Там, всё-таки, есть небольшой ветерок. Вот и я увидел приближение этого чёрного Джина и воспылал желанием помочь коллегам на мачте.

Кому-то приходится обеспечивать эти работы, находясь на палубе. Поднимать, принимать обратно, выслушивать нарекания за рывки во время спуска и всё время ходить с задранной головой. При этом, выискивать тень от мачты или стрелы (здесь четыре гика, которые называют стрелами – они оттягивают гигантские стакселя). Тень узенькая – только лишь голову спрятать. Больше никаких навесов и т.п. И с утра – всё в чёрной пыли. Всё – это, и укрытое плёнкой, всяко разное, и то, где не сумели вчера два джигита толком обернуть. Поэтому, куда не прислонись, тут же превращаешься в мавра. Это только за ночь. И с утра бесконечный рёв сжатого воздуха и грохот обработки.

На палубу вчера выгрузили половинку верхней площадки. Я поначалу подумал, что их две в сложенном виде. Такая громадная. Но при рассмотрении – только одна часть с левого борта. Т.е. ещё такая же, в контейнере. Нам предстоит снять с мачты старые детали и после этого поднять и установить вот эти. Единственный, кто знает, как это делать – Сергей. Принимал участие в замене площадки на Флайере. Его сегодня срочно куда-то вызвали прямо с мачты с документами. Надеемся, что какое-то оформление, через которое мы прошли в свое время.

Конечно, некоторые организационные моменты меня не устраивают. Нет перед началом работы какого-то плана – всё экспромтом. С площадки надо отправлять вниз разные детали, ограждение, веревки и т.п. Можно бы применить два флаг-фала, но предпочитают спускаться сверху с грудой всякого добра. То же самое, в отправке на фале. Два фала заняты – третий человек вынужден идти по вантам. Предлагал прикрепить к фалу кончик, чтобы возвращать его за другим человеком, но отказались. Чужой монастырь и компания – не лезу. И, вообще, мысли крутятся, что скоро 5-го февраля – заканчивается срок визы на месяц. Компания в Монако в курсе. Должен агент оказать содействие. Наверное, знает. А, если нет?

31.01.22. Как только подходит к концу рабочий день, в голове у меня только одна мысль – напрячь Зигмунда или компанию напрямую, чтобы не продляли мне визу, а отправили меня прямо срочно домой – в зиму, в стужу, в буран и снежную метель. Сегодня светило было особенно злобным. Ни облачка. Ни дуновения. Только рёв сжатого воздуха и бесконечная пескоструйка. Я снова обеспечивал снизу демонтаж площадки. И именно, когда начали сварщики её резать по частям и отправлять куски вниз, то рядом за бортом, в 3-х метрах появились пескоструйщики со своим убойным инструментом. Ни дальше в нос, и ни в корму, а, именно напротив меня с веревкой на винче – не отойти и не укрыться. А этим водолазам, хоть бы что. Одеяние у них такое, чтобы самих собственным песком не побило. Сверху сыпятся искры – режут пятиметровые рогульки.

Начал поливать всё вокруг из шланга и над собой изображать типа фонтана. Чтобы искры, падая, не так обжигали. И всё бы хорошо, да вода потекла на зачищенный борт. Прибежала делегация во главе с мистером Виспи, который всем вставил по-английски. Изловили и меня – подвели к главнонаблюдающему. Не знаю, что он увидел в привидении в маске, очках и козырьке от кепки. Но, тоже в мой адрес произнёс английскую речь, на которую я ответил чётко и ясно: «Йез, о,кей!» – Не знаю, впопад ли – не разберёшь. Сам мистер Виспи скрыт под маской и его эмоции там же. Интересная картина – общение масочников!

Маска хороша в первые минуты. Чуть погодя, она превращается в невозвратный клапан. От пота. Разумеется на вдохе. Но, когда ревёт пескоструй – она себя оправдывает. Раньше бывало, только и плюёшься каменным углем. А сейчас – реальный комфорт: снял, посмотрел на неё, ужаснулся и выбросил. Уши мои, наверное, уже как у Фантомаса из-за этих резинок. Да ещё и солнцем их припекает. Вся наша здесь жизнь в масках, и на мачте тоже. А сколько их улетело – не сосчитать.

Сварщики-верхолазы порезали площадку на части. Мне досталось спускать обломки новым фалом. Сейчас от неё остался кургузый кусочек, который завтра отделят от мачты. А я чуть не чокнулся от бесконечного задирания головы, поисков тени и лучшей жизни. Места мне на целой площадке не хватило, когда я на неё припёрся, спасаясь от песчаного черного смерча. А теперь, когда её почти нет – то и подавно. Но, роль моя внизу весьма ответственна – поддерживать монтажников на нужной высоте. Бесконечные: – Чуть выше! – Майна! И т.д. Связь по рации и руками. Если уйду, будет неслабая проблема. Поэтому, письмо Хореню так и не отправил, хотя – ну, очень хотелось… (На тему, чтобы компания меня отправила домой).

Непреходящее ощущение собаки Лайки, первопроходца космоса, погибшей от перегрева. Уже лошади конкистадоров, остаются как бы в тени – у них, по крайней мере, океан перед глазами был. А здесь, надо представлять себе, что такое док, в котором мы стоим. Длинная, глубокая бетонированная яма, внутри которой и находится клипер.

Перед бушпритом, метрах в 70-ти, отгорожена герметичными воротами другая часть этого дока, где производится сборка корпусов каких-то судов. По размеру она ни чуть, не меньше основной док-камеры, в которой мы стоим. Слева и справа на стенках дока находится судостроительный завод. Собственно это и не стенки, а просто заводская территория. И там, и там, производится сборка корпусных конструкций судов. Все они накрыты гигантскими подвижными каркасами, внутри которых перемещаются козловые краны. Каркасы постоянно перемещают по рельсам для погрузок, вентиляции и освещения. Весьма эффективно. Такие же каркасы высотой под 40 метров двигаются и над частью дока впереди нас. Там заложен корпус какого-то судна, и эта часть отгорожена такими же всплывающими воротами, которые нас отгородили от океана.

Часть сухого дока и нок бушприта «Стар Клиппера» (белый внизу)

20-ти метровый бушприт «Стар Клиппера»

Каждое утро в 8 часов играется гимн Шри-Ланки. Я не развит музыкально, но мелодия их гимна очень приятная. С первыми звуками, все рабочие останавливаются, становятся по стойке смирно и так стоят до окончания музыки. Никто их не заставляет. Я думаю – врождённое почтительное отношение к своей стране. Все рабочие в комбинезонах своего цвета и касках. Здесь и пожарные, и медики, и множество проверяющих – все в своей униформе. На борту обязательно присутствуют несколько пожарных в красных касках и комбинезонах. Есть служба обслуживания. Это человек, тоже в униформе, приносит воду в термосе и какую-то еду всем дежурным службам. Видимо, их целая команда, каждые два часа появляются. Дисциплина у всех весьма достойна уважения.

Конечно, если и есть дуновения ветерка, но они где-то высоко. В этом плане на мачте есть некое преимущество. И ко всему прочему, как только мы вошли в док, ворота закрылись и на наше место, тут же, встало гигантское судно, перегородившее своим широченным носом доступ любого кислорода в нашу сторону. И только светило, светит вертикально вниз, и нет от него спасения собаке Лайке. Вот так и живём.

На Рояле в джунглях Тринидада было как-то полегче. Там даже была возможность окунуть руку по плечо в Карибское море с их плавдока. А здесь я ещё и не видел, на что со стороны похож, стоящий в доке круизёр. После обработки песком – всё вокруг в чёрном киселе. И самое противное, что нет возможности каждый день стирать пропотелую одежду. Что-то, я как истинный англичанин стираю в раковине. Долгое время не мог понять, что за рычажок за краном и не трогал – мало ли что. А металлическую пробку поддевал ногтями, чтобы вода сливалась. И в какой-то момент, когда это не удалось, попытался снизу под раковиной нажать на какую-то железку. Пробка поддалась, а вместе с ней и рычаг, что за краном. Чего только островитяне не придумают, лишь бы, не умываться по-человечески (известно, что у них этот процесс из наполненной раковины).

01.02.22. Так или иначе – решение созревало, зрело и наконец-то, спонтанно решилось. Отправил смс Зигмунду, что 5-го февраля истекает срок действия визы, но продлевать её нет желания. В наличии два сварщика-высотника, местный риггер и обеспечение на палубе. Что от меня требовалось, я сделал.

Наверное, эта информация для Зигмунда Хореня оказалась и неожиданная, и неприятная. Теперь ему придётся, как-то это решать с компанией. Не знаю. Пока реакции никакой нет. Но, и затягивать мне было нельзя. 5-е число – через три дня и хорошо, что они рабочие. Т.е., какие-то действия компания может предпринять (если захочет). Даже если бы всё шло без этого моего обращения к Зигмунду – уже агент должен проявить какую-то активность в плане продления визы (всё это здесь не так просто – необходимо личное моё присутствие в миграционной службе). Вопрос, в общем-то, на контроле у моей коллеги по переписке с Монако – Синтии Серджуони. Для неё тоже мой отказ будет неожиданным. Хотя, судя по её письму мне, вопрос продления визы должен был решиться в конце января (но, понятно, что из-за карантина сроки сдвинулись).

Не хотелось бы вспоминать, что явилось спусковым механизмом моего такого решения. Но, как обычно, достаточно мухи, севшей на штангу атлета на пределе сил, её выжимающего. И мотнуло, и повело, и т.д. И так, последние дни – постоянный перегрев и реальные его последствия как-то неслабо стали отражаться на самочувствии и настроении. И некая «муха» вдруг добавила ускорение падения. Какое-то недопонимание в команде в плане организации не простых, в общем-то, дел. Всё делается, но спонтанно и бестолково. Моя работа – то на лебёдке, то на оттяжке. То, неожиданно, на моём месте уже стоит другой человек. Вдруг понял, что мне это надоело. Отправил смс Зигмунду Хореню во время кофе-тайма, что виза заканчивается и пока есть время, надо меня отсюда отправлять. Вернулся, продолжал всё делать, что от меня зависело. И ни о чём не жалел.

02.02.22. Утром старпому доложил, что виза у меня заканчивается. Реакции никакой и ниоткуда. Нарушать местные миграционные законы – себе дороже, поэтому верните паспорт с мореходной книжкой и я 4-го улечу. Местные законы – вначале штраф в 500 долларов, а денег нет – то и тюрьма. Совершенные не шутки. Старпом доложил капитану. Я обо всём сообщил Зигмунду, но у них пока ещё глубокая ночь. В обед капитан мне сообщил, что он в курсе проблемы и отправил запрос по этому поводу. О каких-то, моих хотениях и желаниях улететь речь, в общем, не шла. Тут же, в перерыв я отправил смс Зигмунду с этой информацией. А, он сразу мне позвонил, что начинает действия по моей эвакуации. Очень мы душевно так переговорили и на эту тему, и на другие – дали отбой всем этим проблемам. И ещё мне стало совершенно ясно, что мой замечательный Зигмунд Чеславович, меня с какими-то сложностями, один на один – не оставит.

До обеда установили распорки (типа путенс-вант) для верхней площадки. Причём, оказалось, что вилки этих распорок, изготовленные по чертежам, несколько уже, чем пэдаи (ну и слово, блин!), на которые они должны сесть в обхват. То-то же, нам снизу было непонятно, почему вдруг сварщики начали что-то в них резать газом. Но оказывается, они их грели, чтобы раздать шире подручными средствами. Но толком не получилось. Поэтому одну распорку уже на палубе разогрели, ломом отогнули уши вилки и проверили, как она садится на пэдай. Ну, а первую, уже установленную на мачте, пришлось снимать и делать то же самое.

Сергей и Гена начали монтаж новой верхней площадки

После обеда поднимали половинку площадки. Тщательно подогнали концы крепления. Несколько раз приподняли – проверили, как она держится на весу. Завели оттяжку и начали подъём. Вес её около 200 кг. Конечно, не всё гладко было с обходом множества фордунов и снастей. Но, рано или поздно вывели её к месту крепления на мачте. Оба сварщика, конечно, проделали титаническую работу, чтобы попасть этой железной пятиметровой рогатиной к нужным местам. Долго не поддавалась посадке на пэдай, та самая вилка, проверенная на палубе. Оказывается, пэдай был приварен с небольшим углом. Этого хватило на пару часов мучений с дёрганьем этой половинки, подтягиванием распорки и т.п. Сварщикам-верхолазам надо отдать должное – работали как цирковые, летая на своих фалах. А Геннадию пришлось отстегнуться от него и только на страховке разгуливать по третьему ярду, почти ни за что не держась. При этом он толкал руками распорку, чтобы она обняла вилкой пэдай. А Сергей летал как акробат – то, на эту рогулину, то под неё и со стороны это выглядело весьма круто. Пожарная служба от дока, так рты и разинула.

Монтаж новой верхней площадки (слева Гена, справа Сергей)

Наконец, когда всё там примерили, приладили и убедились, что можно сваривать – спустились вниз. И в этот момент прибыл мистер Виспи. На мостике о чем-то говорил с капитаном и вдруг увидел меня, уже ничем не занятого, но увешанного рацией и обвязкой. Все замахали мне – подойди, дескать. Мистер Виспи спросил – а, чем, я, собственно, сегодня был занят? Что сделал полезного для клипера. Капитан переводил его английскую речь (довольно чёткую, по сравнению с Камрулем). Ответил, что обеспечивал перемещение по высоте сварщиков и деталей площадки. – Нет, это не вашего профиля дело. – С вашим опытом риггера, вы должны быть на мачте, определять дефекты, устранять, докладывать, фотографировать и т.д. – С завтрашнего дня начинайте эту работу на всех мачтах!

Верхняя площадка почти в сборе

Да не то, что нет проблем – а, именно то, что мне и нужно. Не зависеть от нашей компании – пусть занимаются своим делом. А уж мне найдётся дел на каждой мачте. Так что, распоряжение главнонаблюдающего за ремонтом от компании – мне только на руку. Конечно, три мачты в корму от фок-мачты не имеют вант и подъём на них только на фале. Нечто новое в моей практике. И, по словам капитана – на обеспечение подъёма будут назначены матросы, имеющие опыт этого дела. Так что – завтра новая работа.

Главная мачта

03.02.22. С утра озадачился: как же подняться на главную мачту (main mast)? Камруль занят, но показал, где заведен фал и где ходовой конец. Всё это конечно хорошо, но как начать движение вверх? Если просто пристегнуться к фалу и ни за что не держаться – начнёт крутить и мотать. Зацепиться во время этого, как бы можно – за фордуны, но попробуй до них дотянуться. Похоже на то, о чем рассказывал космонавт Рязанский С.Н. (участник нашего кругосветного полавания): ошибка новичков в невесомости – толкнулись от стены и думают, что как в бассейне, повернут в нужную сторону. Ничего подобного – несёт по прямой, несмотря на все ухищрения, и прикладывает о первое препятствие со всем эффектом массы. Так и здесь – только опытные риггеры (такие, как старпом Олег) могут выделывать всё, что угодно в подвешенном летящем состоянии. Мне до этого весьма далеко.

Так или иначе, Камрулька занят (он вместе со сварщиками готовит к подъёму вторую половинку верхней платформы – все они в верёвках и размышлениях, куда их правильно закрепить. Я надел страховку, которая успела по мне соскучиться. Затянулся всеми ремнями и сразу почувствовал себя андроидом. Т.е. движениями стала руководить страховка. В сумку положил кирочку (молоток с разнонаправленными ударными концами). Веревочку от неё привязал к кольцу (их четыре). Щётку тоже в сумку и её привязал к себе. Последней положил рацию, тоже с веревочкой, привязанной к себе. Надо ли, упоминать, что эти верёвочки тут же между собой договорились, перепутались без малейшего моего участия, и на мачте, основной проблемой было их распутывание. Рацию взял из соображений, что когда я буду в этом космосе, доораться до палубы, чтобы потравили фал и вообще, на обед спустили – дело совершенно тухлое.

Подошел один из штатных матросов – поинтересовался: пойду ли я на мачту. Ну, раз похож на андроида – куда же я денусь. Он подал мне ходовой конец фала (сам бы я его не нашел в куче похожих веревок), посмотрел на меня, забрал снова эту верёвку и обнёс её вокруг нескольких снастей. Прицелился по ней в небо и вернул мне. Я привязал её к несущему кольцу надёжным беседочным узлом, а не двойной восьмёркой (Камруля нет – проверить некому, а в памяти моя ошибка, когда не в ту петлю кончик отравил). Беседочный никогда не подведёт. Матрос включил винч и я начал с его помощью взбираться на гору из двух парусов укрытых чехлами. Первый парус в самом низу – это фишерман (косой парус, поднимаемый, как бы нижней шкаториной вверх). А выше него на гике (стреле) стаксель, окутанный концами типа брасоловок. При убирании парус падает в них как в ловушку.

И вот тут андроида поджидает неожиданный нюанс. На «Палладе» наши мачты имеют наклон в корму 2 градуса от вертикали. Практически мы этого и не ощущаем. Здесь же наклон всех мачт просто гигантский – на мой взгляд, не менее 10 градусов (характеристики клипера не видел – не до них). И конечно, когда с помощью лебёдки (винча) я вскарабкался на стаксель, фал пошёл вдоль мачты, отклоняясь от неё к вертикальному положению, а я в чётком соответствии с правилами геометрии – от мачты полетел на конец стрелы (гика). Завис, конечно, со всеми действиями, что выше описаны. Т.е. ухватиться не за что, кроме как паутины брасоловок. Да ещё и развернуло спиной к мачте. Матрос давал снизу какие-то советы, но это они с Камрулем могут понять друг друга. Рано или поздно, меня развернуло боком, и некая привязка к пространству появилась. Вцепился в ближайший фордун, и меня поволокло вдоль него, приближая к мачте. А вдоль неё с самого верху идёт такая же снасть для подъёма парусов и очень удобно за неё придерживаться. Об этом и старался поведать мне неведомый матрос.

Вид на фок-мачту

Ну и всё. В какой-то момент появился топ главной мачты – самой высокой из всех. Показал рукой – стоп. И дальше – предоставлен сам себе. Здесь большая площадка в корму от клотика. На ней здоровенная круглая антенна. К площадке ведет трап из нержавейки, но всего с тремя балясинами. А самой нижней нет. Ну, явно недоумки какие-то делали. Кто-то привязал дохлую веревочку вместо нижней ступеньки – и за это спасибо, весьма пригодилась. Какой я ни есть новичок в подъёме на фале, но уже знаю, что надо останавливать раньше нужного места. Иначе прикован к фалу навсегда. Так что, некий запас у меня был. Подстраховался своими и поднялся, сколько мог, к площадке. Клотик (такая шляпа круглой формы) прямо перед носом. Рядом какая-то плоская конструкция, на которую удалось сесть. Для карабинов как-то мало зацепов – но, удалось.

Справа клотик главной мачты, а позади пятиметровая антенна

Далее, борьба с верёвочками, высвобождение инструмента, удаление налёта ржавчины с разных мест. И время от времени фотографировал свою деятельность – некое доказательство, как было и что стало. Через некоторое время сполз вниз по псевдотрапу.

Это я на фале на весу, и слегка притянут к мачте страховкой (жизнь в стальном кольце…) Селфи

Сколько мог, вытянул своим весом фал (а, вы знаете, сколько весит верёвка толщиной 26 мм и длиной в 60 метров?). Конечно, много. Но хорошо это тем, что своим весом она всё время тянет тебя вверх через блок. Перекинулся через трос с гирляндами – и носовая часть со всеми ржавыми пэдаями готова для моего инструмента. Но, ржавелых мест не так уж и много. Расправился с теми, что объявились.

Надо бы ещё потравить фал, но тут свои заморочки. Надо отстегнуться, иначе повиснешь на страховочном кончике и добраться до него, чтобы отдать карабин – будет проблема, ещё та. Решил, что на следующем подъёме дам больше слабины фалу и всё получится. А пока, переметнулся по мачте к месту спуска, завис, достал рацию. Не очень-то там внизу и ускорились с моим приземлением. Спуск – всё, то же самое в обратной последовательности. Приземление на стаксель, с него на фишерман, с него на палубу. Кстати, для фишермана по всей длине мачты от самой палубы ведёт Т-образный роульс, по которому парус идёт наверх. Очень удобно при спуске за него придерживаться.

После обеда старпом пошёл наверх – убедиться самому в состоянии пэдаев, снастей и прочего крепежа. А также посмотреть, что я там натворил. Старпом Олег – был здесь риггером (а, когда-то успел поработать на «Дружбе», которая сейчас в отстое в Одессе). Мастерству его можно позавидовать. Он мгновенно на фале ухватился за ближайший фордун и, чуть поднявшись, перелетел к другому. Там ухватил какую-то снасть, сам себя переместил к следующему фордуну и не пользовался совершенно той снастью, за которую я цеплялся. На фале облетел мачту с борта на борт, причем внизу фал был закреплен. Погулял по каждому спредеру (что это – позже). Причем приземлился на внешний конец этой пяти метровой распорки, рассмотрел, что хотел и прошёл по ней, не держась ни за что, к мачте. Осмотрел верхние, спустился на нижние (тут я его потравливал). Снова поднялся к топу мачты – обвёл два пэдая, которые надо заменить и запросил знаками – вниз. После этого мы с ним прошли на следующую в корму мачту (mizzen mast). Там он проделал всё те же трюки, но в какой-то момент уронил телефон (хорошо, что запасной, старый, но жаль фотографий). Так что, реноме: всё должно быть привязано и застёгнуто.

05.02.22 Веду этот дневник изо всех сил. Потому как после работы состояние какое-то ватное. В январе на небе были облака. Сейчас они исчезли. Солнце палит, ничем не прикрываемое. Единственно, на мачте есть некий сквознячок. И маска периодически сама улетает в неизвестность. Но, тут не до жалости к самому себе. С утра пошёл на главную мачту с запасом краски, валиком и кистью. Несколько самоуверенно заявил обеспечивающему, чтобы потравил фал после того, как поставлю ведро возле клотика. Внутри ведра банка с краской. Подъём на эту мачту – сам по себе, некая грань (для меня). А тут ещё на веревке ниже ног, тащится ведро, лишающее всякого маневра.

Ведро с краской

Перед клотиком есть небольшая площадка, вынесенная в корму. На ней, какая-то шарообразная антенна более метра в диаметре. Хватательных удобств – никаких. Дебильный трап без нижней ступеньки, которой не хватает просто физически. Карабин пристегнуть – только изобретательность выручает. Так или иначе – доехал до блока. Завис, поднял ведро на площадку – поместилось. Закрепил скобой. Дал сигнал на спуск и через три метра остановил. Матрос закрепил фал и исчез. Вот тут я и понял, что влип. Слева опоры штагов и прочих снастей, но они выше головы. Справа ничего нет.

Верх главной мачты. На втором плане ходовые огни на миззен-мачте, к которым доступа вообще нет – никаких опор и т.п.

Ведро осталось в зоне недоступности. Сам я просто завис около голой мачты. Вспомнил, как старпом летал на этом конце. Раскачался, вильнул влево и налетел на штаг. Хотя бы – это. Два собственных страховочных кончика разной длины сыграли положительную роль. Зацепился длинным, подтянулся и пристегнул короткий. Подтянулся – снова длинный. И наконец, для ноги появилась опора – сокет этого штага. И фал под своим весом потянул меня вверх. Шаг за шагом – и вот он, долбаный трап. Хоть и нет нижней ступеньки, но кем-то придумана здесь веревочка. Рано или поздно – устроился сидя на сверхтесной площадочке, в обнимку с ведром. Зато можно дотянуться кистью до всех ранее обитых мест.

После пришлось изобретать, как спустить ведро до уровня, откуда начал это скалолазание. Там, тоже хватает пятен со всех сторон мачты. Запасная веревочка спасла. На конечном спуске остановил фал, где заметил ржавое пятно на мачте, но много ниже моих остановок. Обработал и его. Полчаса до обеда – пошёл вниз. Тем более, что без кофе-тайма.

На палубе сбросил костюм андроида, сумку с инструментами и ведро с малярными делами. Только потянулся, как мне матрос знаками показывает, что меня кто-то с дока спрашивает. Точно – мистер Виспи. В грохоте завода ничего не слышно, но понятно – показывает знаками, почему я не на мачте. В ответ показываю страховочный пояс с ведром и знаками, что только что, оттуда. Тот, что-то еще поизображал и куда-то делся. Как позднее выяснилось – позвонил капитану, что рашен риггер ушел с мачты за полчаса до 12-ти. Только этого мне не хватало… Дело не во мне, а что из-за меня контролёр-главнонаблюдающий достаёт капитана своими претензиями. Не буду же я объяснять, что работаю на мачте без перерывов на кофе-таймы – только спуск-подъём займёт вдвое больше времени.

Технический директор компании «Стар Клипперс» мистер Виспи на стенке дока

Состоялся нечаянный после обеда совет – капитан, старпом и я. Пояснил свою позицию, что работа риггера – командная. Хотя бы из двух человек и даже по простейшим вопросам. Должен быть ещё кто-то, кому передать инструмент, дополнительную страховку, оказать помощь в перемещении и т.д. А в этом ремонте вначале надо решить главные задачи: замену верхней площадки, всех пяти гуснеков (позже об этом) и спредеров (сейчас станет понятно). А чипить мачту можно и после ремонта, и вообще всегда (здесь термин «чипить» понимается как устранение ржавчины, обивка старой краски, покраска и т.п.). Все перечисленные работы требуют коллективных усилий – двоих сварщиков и двух риггеров, чтобы дело шло успешнее и быстрее перейти к следующим этапам. А требования мистера Виспи – рашен риггер должен заниматься только чипом. Да, никаких проблем! Если это важнее тех замен, о которых перечислил – то вперёд и с песней – чипить мачту.

Капитан поддержал, что замены важных элементов – это главное. И уже прямо сейчас надо заниматься спредерами. Пытаться отдать их крепления у мачты. А верхние на миззинг-мачте снять для местного ремонта. И подключил старпома к этому делу. Мы тут же приготовили два крокодила – большой и поменьше, молоток для подрыва гайки и на двух фалах поднялись к нижним спредерам. В нашем классическом понимании – это краспицы, разносящие от двух до трёх вант побортно. Ванты проходят в вырезах внешних концов спредеров и, конечно, за счет нагрузки на галсах с парусами – тем достаётся. На замену привезли только 4 спредера, похожих на крылья. Старые надо снять, а эти поставить и ещё одни снять для ремонта. Вот работа риггера! А стучать по мачте кирочкой – тоже, конечно надо, но есть и априори.

Единственно, что нам удалось со старпомом – снять законтренную шпильку. Гайка за 30 лет эксплуатации превратилась в монолит со шкворнем, держащим спредер и не поддалась никакому нашему воздействию (лупили молотком и дёргали безуспешно большим крокодилом). Решили взяться за верхние. Здесь одна гайка отвернулась на три нитки и на этом встала. Конечно, крутить её крокодилом из положения невесомости на фале – задача ещё та. Вывод только один – дождаться конечного результата у сварщиков и отрезать газом гайки, болты и прочее. А те, что для ремонта – греть и отворачивать.

Старпом спустился вниз за трубой-усилителем. Я всё ещё пытался убедить гайку быть послушной дамой (молотком и крокодилом). Но, известно, какими упрямыми бывают отдельные особи… В конце концов, меня вернули на палубу и выяснилось, что в доке нет электропитания и винчи обесточены. Нашёл трубу для усиления крокодила, примерил – не входит рукоятка – надо сплющить. Взял и то, и то – отправился в машину. На обратном пути через тропик-дек, вдруг, услыхал – зовут по имени. Обернулся – мистер Виспи. Подошёл, показал инструменты и объяснил, для чего. Наш контролёр был без маски (нонсенс, однако!) и я мельком его разглядел. Весьма молодо выглядит, и ничего отталкивающего в физиономии нет. Не знаю, что ему понравилось – сплющенная труба или моя, лопнувшая от пота штанина комбинезона, но мистер Виспи дважды сказал, что вэри гуд! Т.е. видит – рашен риггер не валяет дурака, а к чему-то готовится. Ну-ну…

05.02.22. Рекорд по усталости. Весь день на миззен-мачте в попытках уговорить гайку (размер 52) отдаться. Вначале – один. После обеда ко мне примкнул старпом, спасающийся от мистера Виспи. В одиночку, что я только не делал и многого добился – осталась пара витков резьбы, но непобедимых. Вдвоём мы ещё витка полтора сделали. Жаль, нет фотографии, как в висе на страховке, двумя ногами я выжимал трубу на крокодиле. Хотя бы в этой ситуации, есть опора спиной на фал.

У нас в запасе был лом (неужели, гайка его не устрашится?). Крокодил, на нём труба, в трубе лом. Ну, просто обязана гайка выбросить белый флаг. Но, всё дело в том, что зацеп ключом не очень надёжен – чуть вильнула композиция – и срывается. Никогда бы сам себе не поверил, что в состоянии сделать выход силой на спрайдер во всей амуниции. Малость коряво, но влез на это крыло. Конечно, фал придерживает, но чувства канатоходца, у меня точно нет. Несколько попыток – нет надёжной опоры для ног, даже стоя на спрайдере. Тянешь за лом – ломается конструкция, слишком шаткая. Убрали. Дальше руками, молотком, крокодилом – но, нет. Сдались. Завтра сварщики закончат с приваркой новой площадки и придут на помощь с газовым нагревом. Всё равно, без этого не выбить шкворень, который и держит спредер.

Поступила информация, что надо поторапливаться с использованием аргона. Как только доковые работы закончатся – его отберут. Примерно 25 числа. Аргон нужен, чтобы приварить алюминиевые пэдаи – порядка 30 штук, к реям (ярдам) и перезавести на них основные перты, страховочные леера и направляющие тросы для шкотовых углов парусов. Всем этим занимается Геннадий – специалист по этому виду сварки. Он же и приготовил пэдаи из листа алюминия.

Меня старпом направил на фок-мачту – сделать отметки мест сварки. Подумал, и сам присоединился. На сей раз, поднялись по вантам – начали с фока-рея. Конечно, все реи не предназначены для укатывания парусов – всё делает гидравлика. Но основные атрибуты – перт и страховочный леер – на каждом. Но, заведены не штатно. Перт – за крепление брасов. Леер, вообще за топенант. Здесь понятно, где должны быть пэдаи. А вот по центру – проблемы. Кто-то, когда-то подвесил их на бейфут веревочками. Так они и существуют. Конечно, не дело. Разобрались с двумя реями – на дальнейшее – оба выдохлись. А мне еще на ту мачту – снять инструмент. Вроде мелочь, но пока поднимался, отпустил нужную для контроля за своим положением веревку. Конечно, отлетел от мачты и от места работы на верхнем спредере метра на два. Выбрасывал ноги и так и этак, вспоминая детство на качелях. Но, видимо много воды утекло с тех пор – никак не получается раскачаться. Иногда мачта приближалась, и я пытался за что-нибудь вцепиться. Пока не сообразил, что надо наоборот – оттолкнуться от неё посильнее. И всё получилось.

Конец дня. Мистер Виспи на штатном посту – у трапа, разглядывает, кто, как заканчивает рабочий день. Понятия не имею, видел ли он меня, с мешком инструментов. Опять наедет на капитана – Рашен риггер с мачты на полчаса раньше… Наверное, человек он очень ответственный. А у меня к вечеру – ощущение, что надо установить очередной рекорд по водопойности. В этом процессе добился определённого результата. В столовой, где обедает вся команда, стоит аппарат, который делает лёд. Утром и на втором кофе-тайме беру термос для льда (каюта-люкс, кстати) и наполняю его льдом. В каюте высыпаю лёд в другой термос – более герметичный. И всё. Лёд почти сразу охлаждает воду из бутылок, которых нам выдали по два ящика. Мощная проблема решена. Помимо этого в столовой стоят два кулера, постоянно заправленных. Тоже охлажденная вода. А то, приходилось спрашивать лёд у стюардов.

В последние дни появилось нововведение в нашем питании. То нас обслуживали стюарды (всех – комсостав и рядовой). Стол шведский, но, из-за ковидных требований самим нельзя брать что хочешь, а надо ждать, пока стюард не наполнит твою тарелку. Показываешь – это, и вот это. Двум этим парням доставалось, чтобы весь экипаж не задерживался. Сейчас появилась система продпайка. Картонные коробки под двумя номерами. В одной – картошка с салатом, куриное мясо и приправа (очень вкусная). В другой – рис в большом очень количестве, но приготовленный со знанием дела. В нём морепродукты и грибы. Также кусок курицы, но без соуса. Такое количество риса я съесть не в состоянии. Стюардам стало проще – раздали коробки и очереди нет. Но и суп перестали варить, который я использовал, как воду. Возможно, ремонт на камбузе и всё из-за этого. Но стол с соком, мороженным, фруктами – функционирует. Я это беру, в основном на ужин.

06.02.22. Устал к концу дня просто, наотмашь. С утра менялись всякие решения по моей мачте (миззен). В конце концов, старпом предложил мне заплести огон на грузовом тросе для стрелы, которая на этой же мачте. Первое, что я сделал – изготовил несколько сваек из нержавеющих трубок. Отпилил наискосок, заточил и приварил ручки. Трос тоньше, чем тот, что был когда-то (12 мм), но жёсткости необыкновенной. Сложность была в поисках места, где не повредить местные покрытия и т.п. И спастись от солнца. Убойное. Новый комбинезон прилип к спине навсегда. А пот из-под маски тёк ручьём. Всё от усилий новыми свайками и на необорудованном месте. Несколько раз перетаскивал трос с инструментами и крыл всех, почём попало. Всё равно не понимают. Ну, как можно работать, не имея элементарных условий: слесарных тисков и обыкновенного молотка, в т.ч. и нормальных сваек? Пробивать пряди на коленке? Трос как живой вертится и некому его хотя бы придержать. После обеда от солнца вообще некуда спрятаться. В общем, сразу всё.

На фок мачте срезали первый гуснек. Ноки реёв для этого подтянули стропами на талях. Гуснеки – это наклонные плоскости на поворотной платформе. За них крепятся топенанты. Вертикальный шкворень, удерживающий платформу с плоскостями, похож на гусиную шею. Начали с самого нижнего и это правильно. Но, он хотя и нижний, а находится под вышерасположенным ярдом.

Я, постепенно становлюсь неким экспонатом. Видно внешне, конечно, что в возрасте. И время от времени, любопытные загорелые ребята задают этот вопрос. Когда отвечаю, глаза у них становятся больше лица. И показывают на мачту – и, ты, ещё там работаешь? Отвечаю, что это хобби. В общем, за кого-то принимают…

07.02.22. В конце дня пошёл на миззен-мачту – на верхний спредер. Фал оказался занят на грузовых работах, и его перевели из нормального положения, т.е., когда ты перед мачтой – в обход всех снастей – далеко в нос. И поэтому пришлось во время подъёма преодолевать некую полосу препятствий из всех этих снастей и нижнего спредера. Но, самое – было ещё впереди. Остановился так, чтобы можно было сесть верхом на верхний спредер. Длина его метра четыре, ширина от 20-ти см и уменьшается к ноку.

От попытки пройти эти четыре метра, как это делает старпом – сразу отказался. Канатоходец из меня нулевой. Представил, как я тут же потеряю равновесие, буду судорожно размахивать руками и конечно полечу. Страховка удержит, но вид всего этого со стороны будет ещё тот. Поэтому, стал перебираться вперед, держась за трубу для кабеля. На метр продвинулся – дальше надо отпускать вспомогательные веревки (рабочий фал), за который придерживался. Понял сразу, что следующий подскок без этой псевдоопоры будет последним. И начал переходить на сторону с кормы. Было это непросто, потому как запутался в дополнительных концах. Одно радует, что снизу если и видели, какие-то дрыгания, то ничего не поняли. Слишком высоко. Ещё и оказалось, что мой фал дважды обернулся вокруг рабочего (наверху) – пришлось раскручиваться, перестёгиваться и т.д.

Повис на фале и начал двигаться к ноку спредера, подтягиваясь руками за трубу. Старпом – тот бы оттолкнулся ногами от мачты и перелетел бы к ноку. Но, рождённый ползать – только методом подтягивания вдоль спредера. И, наконец-то, ботинком зацепился за трос, который это крыло и оттягивает. Осмотрел нок – сплошная коррозия. Тросовый зажим снизу, примерно такой же. Никакого отворачивания гайки и здесь не получится. Только резать. Осмотрел электрокоробку (на всех спредерах подвешены прожектора). Придётся её вскрывать и отсоединять провода от контактов.

С утра продолжал делать огоны на грузовом тросе. Один закончил и заклетневал. Стоило это таких усилий, что лучше не вспоминать. Трос очень жёсткий. Начал второй и тут мне прислали помощника. Общение наше с ним – примерно как с Камрулем. Единственная помощь от него в том, что удерживал трос и не давал тому вертеться. А колоть трос, пробивать пряди и вытаскивать, всё равно пришлось самому. Но, хотя бы и так – и то, удалось к пяти закончить. А уж после пошёл на мачту.

Физическая нагрузка, конечно, приличная. Сил – только-только, после душа, посмотреть в интернет, и что-то внести в дневник. После ужина (снова, кстати, перешли на раздачу стюардами – видимо, с камбузом устранили проблему). Еда, конечно, хорошая – на любой вкус. Я выбираю одно и то же: на завтрак хлопья с йогуртом и манго (а, может и не оно, надо узнать, но, что-то тропическое), и джус. На обед: суп, который в плошке, просто выпиваю. Чуть картофеля и чего-то из мяса. Вода из кулера и джус, который отношу в каюту. Полчаса до работы. В джус кидаю лёд и перед уходом выпиваю. На ужин – праздник живота: к обеденному добавляется десерт из арбуза и ананасов, мороженое, которое почти всегда забираю в каюту. Ограничений, ни для кого, нет. Бери, сколько съешь.

После почты и быстрой связи (экономия минут) попытка почитать что-либо в электронной книжке. Но, хватает ненадолго. Рубит мгновенно. И снится мне не рокот космодрома…

08.02.22. Весь день занимался грузовой стрелой, для топенанта которой и делал те самые огоны на необычайно жёстком тросе. Капитан, тогда мне посочувствовал – знал, что эта плетёнка не из лёгких. Стрела на шарнире у основания миззен-мачты и поднята вертикально. Длина – что-то за 10 метров. На мачте на кронштейне подвешен мощный блок, через который проходит топенант, регулирующий положение стрелы. На ноке стрелы крепится ходовой его конец, а коренной – через цепь и скобу к корпусу мачты. Скоба, держащая блок, отдалась без особых усилий. Но, с ноком пришлось повозиться изрядно. Гайка прикипела и штырь скобы вращался вместе с ней. Сложность была в том, что штырь (палец, по-простецки) был близко к мачте и раздвижной ключ никак не фиксировал его грани. Надо было двумя ключами давить в разные стороны, но ряд попыток показали полную безнадёгу. Хорошо, что у сварщиков оказался свободен кабель питания и болгарка. Резать ею в подвешенном состоянии вполне возможно, но пришлось хорошо растянуться карабинами.

Пока боцманская команда готовила блок, зачистил всякие ржавые пятна, поднялся с грунтом и покрыл им всё, что начистил. Грунт хороший – становится в очень быстрое время. Через некоторое время начал монтаж нового блока. Подсоединил его на скобу и начал забивать шпильку, но тут услышал, что снизу что-то кричат. Знаками показывают, что блок должен быть выше. Еле сообразил, что не на тот кронштейн я его приспособил. Разобрал свой монтаж и перевесил на штатное место. Далее – свой трос на место. Готово. Боцмана взяли стрелу на топенант и закрепили цепь. А я с краской под цвет мачты (очень качественная слоновка) снова взлетел на стрелу, после на мачту – покрасил всё загрунтованное. Естественно, вымазался во всех видах краски – без этого было бы неправильно.

Повезло с погодой сегодня. Солнце почти не пекло – налетела какая-то облачность. По какой-то причине выключили аппарат для льда. Накрылась моя компания по охлаждению воды. Очень жаль. Пить хочется всегда, а обычная вода в бутылках, что нам выдали – совершенно не утоляет, потому что тёплая. У Камруля другое мнение – он только такую воду и предпочитает. Совершенно уникальный человек – всегда доброжелательный и в готовности помочь в любом вопросе. Ни одной секунды без дела. Постоянно убеждаюсь в его профессионализме – всё что делает, очень качественно. Всегда в маске и каске. Я и наш народ всегда маску держим под подбородком, кроме каких-то перемещений по кораблю. Иначе дышать нечем. Но, местная команда носит их очень строго. Не иначе, как их припугнули за нарушения. Но скорее всего это менталитет такой. Положено носить вот так – и никакой самодеятельности. Нам сегодня выдали новые каски. На мачту подниматься – теперь надо к этому привыкать.

На высоте, но в каске

09.02.22. Какой у меня момент – абсолютного удовольствия на этом круизёре? Перед обедом и ужином – встать под холодную воду в своей душевой кабине. Это – нечто! Правда, перед этим надо содрать с себя прилипший от пота комбинезон. А, вы пробовали подобное? Никаким образом, с плечами он расставаться не желает. Ходишь по каюте, как сбежавший, из сумасшедшего дома в смирительной рубашке. Трясёшь за спиной рукавами, но всё без толку. А время обеденное уже мчит (а не идёт). Наконец, их вывернул немыслимым извивом – всё остальное падает само. И – вот оно, почти счастье.

Второй момент, который вчера отняли – напиться ледяной воды из термоса, где лёд понемногу тает. Не сравнить с той, что нам выдали, только потому, что она комнатной температуры (хотя в каюте, кондиция почти хороша). Но, когда её добавляешь в бумажный стаканчик (у нас здесь, всё одноразовое из-за ковидных правил), который наполовину наполнен льдом – через пару секунд она уже несравнима ни с каким нектаром (можно подумать, что я его когда-нибудь пробовал…). Я и на кофе-таймы почти не ходил в пиано-бар (там растворимый кофе, сок, молоко, плюшки, чай на любой вкус (ещё бы – собственный цейлонский!). Шёл в каюту – из термоса выливал, что оттаяло, и набивал стаканчик льдом. Заодно, чуть охлаждался от палубы. Но, вчера, машину для льда выключили. Наверное потому, что закончилось мороженое (в обед не знаю, а на ужин уже не было). Да, ещё, когда из кулера налил стакан – он оказался комнатной температуры. Бэ-э-э… (К вечеру кулеры заработали, но против льда – всё равно, не то).

День был весьма напряженным. Поступила команда – сварщиков с гуснеков снять (они уже два заменили – совершенно, не хилая работа). И отправить на демонтаж спредеров. А то уже я собрался с болгаркой резать тросовые зажимы, поддерживающие спредеры на ванте снизу. И приготовил всё – кабель, болгарку и т.п. А мне поручил старпом снять нагрузку с двух вант, которые опираются на верхние спрайдеры (вантами называю по аналогии – на самом деле названия совершенно другие). Собственно, и спредеры, как таковые – ни что иное, как обыкновенные краспицы больших размеров. Чисто, как на больших крейсерских яхтах. В помощь придали старшего боцмана и помощника плотника (хотя у плотника работа по изготовлению каких-то панелей – бесконечная).

Надо было отдать муфты талрепов двух фордунов – один от топа миззин-мачты, второй, чуть ниже по мачте. Причём, от топа – просто сильно ослабить натяжение талрепа. А другой – отдать полностью. Далее – привычное здесь для меня выражение: это был не лёгкий бой, но трудная битва. Я собрал все крокодилы (ключи). Каждый подвязали веревочкой, чтобы нечаянно не уронить. Зажали вилки талрепов (они по соседству) ломом, срезали защиту резьбы, отбили стопорные гайки и с помощью крокодилов – всех по очереди от самого большого, до меньшего, включая и две трубы – усилителя тяги, отвернули муфты. Чтобы они нечаянно не улетели при полной отдаче – тоже их подвязали. Начали на левом борту, но тут прибыли доковые сварщики именно на это место, где мы работали.

Пришлось перейти на солнечный правый борт и повторить всё. Ослабили одну муфту и почти отдали другую. Но до обеда не успели. Я к этому времени, конечно, выдохся – намахался кувалдой по стопорным гайкам (с инструментом здесь – полный трандец, даже перечислять не хочется), потому как обычного молотка даже у старшего боцмана не оказалось. Помощник плотника принёс свой (плотницкий для выдергивания гвоздей), но и с ним же, слинял, как-то незаметно. После обеда пришел к месту работы – не знаю, меня ли ждали – пока не приступали. Тут же руками отвернул муфту, которую надо было снять полностью – и все дела. Также закончили и на левом борту, изгнав оттуда чужих сварщиков (похоже, что они уже своё дело сделали).

Осмотрев мачтовые окрестности, увидел, что Камруль обеспечивает какого-то радиотехника на ярде, где стоит один из локаторов. А на миззен-мачте верхом на спредере сидит один Сергей. Его обеспечивающий матрос поднял к нему и меня. Наконец-то, с помощью газового нагрева и грамотной работы Сергея (виден профессиональный опыт!) отдали ту самую, не желающую отдаваться гайку, которую мы со старпомом тиранили раньше. И та не хотела сдаваться, но не долго дёргалась старушка…

Я, как прилип к центру мачты, так особо и не менял положения. Помогал держать резак, когда он не работал, подавал молоток, отводил в сторону, какие-то снасти и т.п. В таких делах, риггер – это помощник сварщика. Как было и у нас с Геной на топе фор-мачты. Сергей за это время несколько раз без труда перелетал вдоль спредера к его ноку и обратно. Менял верёвки для его будущего спуска, срезал ножом (который я заточил из обломка пилы – ножей тоже нет), какие-то на ноке лохмотья, и ещё что-то. Вспомнил, как я корячился первый раз, добираясь к ноку на правом борту. Без конца подстраховывался зачем-то, а надо было просто перемещаться на фале, держась за трубу, в которой кабель прожектора.

После кофе-тайма, на который мы опоздали, но никому не отдали, меня сменил Камруль. Долго они боролись со шкворнем, держащим спредер у мачты. За это время матрос поднимал и травил фал, привязанный к нему, чтобы расшевелить этот здоровенный болт, сидящий во втулке на мачте. Кое-что добились и с моим участием на мачте – почти свободно шкворень ходил, но гайку заело, по которой стучали для этой цели. Снова грел Сергей газом, бил молотком и т.д. Но, гайка, как приклеенная, вертелась вместе с болтом. Но, наконец, у них получилось. Спредер слетел со своего крепления и так неслабо отыграл в воздухе. Матрос травил его фал, а я травил фал с Камрулем, который придерживал это крыло. Всё внизу. Конечно, как и писал в заключении по техническому состоянию такелажа Зигмунд Хорень – ремонт подобного равносилен изготовлению нового и имеет смысл сразу заказать новые спредеры. Но их прислали на замену только для нижних. А, картина нока верхнего спредера печальная – коррозия сто процентов. И как местный завод возьмётся за этот ремонт – не представляю. Приваривать не к чему – слишком всё никакое.

Прибыл и мистер Виспи – лично рассмотрел весь элемент, и что-то говорил по-английски, очень разборчиво и чётко. Меня спросил про палец (шкворень) – как его состояние. Ответил, что то, что я видел наверху – хорошее, но палец ещё там в сумке. Этот шкворень было важно сохранить, как и гайку, потому как не были в поставке.

Во время кофе-тайма, капитан Сергей Викторович передал мне привет от известного автора и художника многих книг на морскую тематику, знатока конструкций и истории парусных судов Балакина Сергея Анатольевича. Причем, довольно оригинально. Тот в разговоре по телефону с капитаном «Стар Клиппера» спросил – а, не у вас ли сейчас Николай Абрамов, заметки которого, по морским событиям, довелось читать. – «Если бы, я был с ним знаком, то передал бы ему привет!». Сергей Викторович ответил, что я на борту и, увидев меня – это и сделал. Конечно, для меня, подобное – безусловно, большая честь и я попросил капитана при случае передать мою благодарность. Великолепно иллюстрированная книга «Парусные корабли» этого замечательного автора (в соавторстве с известным фотохудожником и автором многих книг Масляевым Ю.Л. – ходившим с нами на «Палладе» вокруг света) у меня дома есть. Когда-то, в бытность мою на «Мире» и встрече в Санкт-Петербурге, её мне подарил мой друг и сослуживец по защитным делам Евсеев Николай Николаевич. И в памяти, иллюстрации парусников и военных кораблей в журнале «Моделист-Конструктор» в его исполнении. Так что, заочно, мы давно с Сергеем Анатольевичем знакомы. Мои ему, самые лучшие пожелания здоровья и творчества! И самый тёплый привет Юрию Леонидовичу!

10.02.22. День полётов на фок-мачту. Камруль с Сергеем заняты верхним правым спредером миззен-мачты, и что-то, там у них не идёт. Не могут выбить шкворень из втулки. Кто-то сделал эту деталь без малейшего допуска. Пока новая – установили. Время прошло, коррозия – и прикипел этот гигантский болт намертво. Ведь спредер не машет как птица, а стоит постоянно многие годы. Конечно, они его заломали – в смысле, попрыгали на его ноке – он и опрокинулся. Подняли фалом. И так несколько раз. Т.е. шкворень позволяет спредеру ходить вверх-вниз. Но, покидать насиженное место не желает. Ну, не на тех нарвался. Камруль перед этими делами показал мне новые шланги гидравлики для бом-брам-рея (пятого ярда), дал два ключа – разводной и рожковый, прошелестел что-то своим английским и исчез.

Я понял, что надо их поставить вместо старых. Снарядился в страховочные оковы (каждое надевание этой сбруи требует просто ловкости рук и ног. Вначале, одну ногу в плечевой пояс, затем её же, в основной и в набедренный. Затем вторую в той же последовательности. Теперь подъёрзывая и подпрыгивая, натягиваешь все пояса до своей талии. Необходима синхронность, чтобы не застряли ноги в своих лямках. А, ведь, было и не раз – всё взгромоздил на себя, а одна нога мимо лямки. Далее, надо приладить основной пояс к талии, если она у вас есть. Т.е. нащупать поясом это место. И туго затянуть боковыми ремнями. Все элементы достаточно сложной конструкции – все ремни проходят над поясом, похожим на тот, которым награждают победителей в боксе и боях без правил. Он сразу чувствительно обхватывает под рёбрами. Ножные лямки, как-то сами приспосабливаются. Одёрнул штанины комбинезона, и они на месте. Конечно, надо убедиться, что некое место не попало под них. Могут быть проблемы при подъёме.

И, вот далее, начинается самое сложное. Надевание плечевых ремней. Они тоже над плотными подушками, которые будут на плечах. Плечевые, каким-то образом связаны с ножными через основной пояс. С немалым трудом удается надеть лямку на правое плечо. И ты уже сжат и сдавлен – нет никаких свободных сантиметров в обхвате. Но, ещё и левое плечо надо оформить. Сдвигаешь правую лямку на шею, которая близка к наклону под 90 градусов. Образуется небольшой зазор для локтя левой руки. Втискиваешь его, выдыхаешь и задача втянуть за локтем и предплечье. С некоторым подвизгиванием (конечно, непечатным – иначе не победить), наконец, удаётся – лямки на плечах. Выпрямляешься – теперь ты, точно андроид. Всякие лишние шевеления исключены. Впереди у тебя, на животе стальное кольцо, приделанное к двум ремням, уходящим куда-то в пояс. Это главное, что тебя связывает с жизнью, как только ноги отрываются от палубы.

По бокам тоже стальные кольца, жёстко приделанные к поясу. Они тебя держат за страховочные канаты, обвитые вокруг чего-то подходящего. А идут они от кольца на животе. Каждый канат имеет карабин с винтовым подпружиненным предохранителем. Помимо этого по периметру основного пояса идут такими рюшками мощные веревочные полукольца. К ним пристёгнуты верёвки разных сортов, которые лишними на высоте никогда не бывают, а также дополнительные такелажные скобы, ещё веревки с карабинами. В общем, нечто такое альпинистское. Весит это произведение чуть больше десяти кг. Поэтому без фала подниматься по вантам в данном снаряжении – удовольствие, ещё то.

Нечто подобное применяется и на «Палладе», но в гораздо более примитивном исполнении. Я привёз две страховки с собой. Одна довольно крепкая, с ножными обхватами, но, конечно, работать в ней на высоте, не фонтан – нет подушек. Вторая, которую я пользовал ещё на «Мире» – лифчик с двумя дохлыми лямочками. Надевается мгновенно, страховочные канаты от карабина на груди. На «Палладе» у меня есть ещё и третья, похожая на эту, но более мощная. Конечно, для работ в висячем положении, они и близко не годятся – только для страховки. И то, непонятно, сколько ты в ней продержишься на весу. Отдельные примеры имели место. Если не помогут, самому сложно выбраться. То-то же, Камруль пришёл в ужас, увидев мой лифчик. Все подъёмы – только в местных страховках.

Но, тут принцип – кому как повезло, с той, которую дали. У меня проблемы с влезанием плечами. У Гены – на карабинах поворотные автоматические предохранители – очень неудобные в эксплуатации, т.е. чтобы отцепиться, надо пальцами повернуть пружинный предохранитель и только после нажать на него для открытия. У меня, при необходимости запереть карабин, надо пальцами провернуть предохранитель. Чаще всего в этом нет необходимости. Больше всего повезло Сергею – у него такое снаряжение как у меня, но плечевые лямки накидываются со спины через голову и пристёгиваются к поясу отдельным карабином – не надо корячиться как мне. Сам Камруль и старпом надевают страховки без плечевых лямок. Всё остальное – точно такое же. На Рояле у меня был именно такой. Надевается мгновенно.

Отвлёкся, однако. Поднялся с помощью старшего боцмана на пятый ярд, и вначале привинтил электророзетку для гирлянды на новый для неё фундамент. Спустился. Взял шланги – поднялся туда же. Снял старый, привинтил новый. Затем второй. На бом-брам-рее теперь новый комплект – ранее Камруль установил новые длинные. Я не уверен, что у меня это получилось бы. Те, которые я подсоединял – находятся у мачты, и то, было непросто.

После обеда – старпом пошёл с ревизией на фок-мачту. Облетел её со всех сторон, красным фломастером написал, что срезать, что заменить и т.д. Как риггер – он безусловный мастер. Умеет пользоваться фалом совершенно свободно. Мне до такого – никогда. И мы с Геннадием снарядили новый кислородно-ацетиленовый шланг и поднялись на топ фок-мачты. До конца рабочего времени отрезали лишнее, ржавое и т.п. Убрали кучу каких-то концов, Гена нашёл ещё одну дыру. Завтра будет варить дублёр. Я изменил крепление троса для гирлянды – отрезали убитый талреп, подтянули трос пока на верёвке. Завтра приварим обух, и будет надёжное крепление.

Накидал в сумку нарезанного металлолома. Достал Геннадию болгарку – тот что-то отрезал у меня над головой. Обратно в сумку она не помещалась, и я её заткнул под плечевую лямку у живота. Длинный кабель тоже не помещался, я его обмотал вокруг сумки и поехал вниз. Над новой верхней площадкой вдруг понял, что что-то меня не пускает. Завис на фале, стал разбираться. Оказывается, шнуром питания болгарки я обмотал не только сумку, но и какую-то снасть и нам с ней не по пути. При этом провод так обмотался вокруг сумки, меня и той снасти, что позавидовали бы те джеромовские ребята, из трое в лодке. Распутаться было весьма непросто. А тут ещё Гена начал отрезать коробку на самом топе – град искр, почти пожар и немцы. Внизу от них спасается старший боцман, которому некогда ждать моей свободы – надо тушить огненные капли. Наконец, каким-то сложным путем, с отстёгиванием грузового карабина, кое-как освободился от пут. Внизу прямо наводнение. Это боцман с пожарным от дока боролись с падающими каплями металла. Интересное наблюдение – падая в лужу, раскаленная капля, тут же, с пистолетным выстрелом взлетает вверх до первого рея. Наверное, её выбрасывает мгновенным образованием пара.

11.02.22. День был очень напряженным – все работы велись с Геннадием на топе фок-мачты, и один я, поднимался несколько раз. Отдавать от фундамента плиту крепления антенного блока, чуть было не сыгравшую на стапель-палубу. (Выделил строчку, потому, как эта плита меня, едва не убила – Бог спас! – По другому не объяснить…). Какие-то умники додумались привернуть её к фундаменту на мачте болтами под ключ-шестигранник. Один отдался, будучи зажат плитой, а второй никак. Гайка под фундаментом и болт залит краской, которая не даёт ей свободно открутиться. Начинает вращаться и болт, а на нём и плита жить своей жизнью. Придержать всё это нечем, кроме случайных верёвок из сизаля, больше похожих на пучок соломы. Пришлось спускаться к электрикам за шестигранным ключом. А перед этим отдавать антенный блок – чуть проще, чем плиту (болт нормальный) – но, тоже ловить гайку наощупь – хорошего мало.

Поднимали всё для сварки и резки, плюс подняли воздушный шланг с нидлганом (пневмоинструмент с гвоздями для обивки краски). Ещё я на третьем ярде искал оставленные кабели для сварочного агрегата и поднимал их к топу мачты. Долбили, пилили, резали – в конечном итоге, капля расплавленного металла упала мне на ногу, точно как у Гены в своё время – прожгла рабочий ботинок, носок, кожу и застыла. Дёргаться было нельзя, потому как я отводил в сторону и держал Генин фал, чтобы он нечаянно его не поджёг. Внизу включили в сеть не наш кабель питания сварочного аппарата. Пришлось в очередной раз спускаться вниз, потому, что наши жесты сверху понять невозможно, а рацию мы не брали – и так, всего не меряно.

Когда спустился на палубу в последний раз, выяснилось, что внешняя оболочка 20-ти мм фала расползлась примерно на два метра, показав внутренний набор прядей, которые и являются силовым элементом. Я знал, что это повреждение есть, но оно было ещё всего сантиметров 15 – проплывало при подъёме в противоположную сторону. Никакого страха не было, так как эта оплётка, только защищает внутренние пряди, на которые и приходится вся нагрузка. Но фал постоянно трётся о разные препятствия на его пути – о снасти, стальные фордуны, ограждения площадок, такелажные скобы, сокеты и т.п. Без своей защиты и внутренний набор может повредиться. Капитан Сергей Викторович дал команду немедленно его заменить, что и было сделано.

День, кстати, без вездесущего солнца – пасмурно и ветерок. На мачте было почти комфортно.

12.02.22. Но зато с утра светило распалилось и часов до 16-ти жарило, как будто мстило за вчерашний свой выходной. Я весь день проходил в снаряжении, но наверх, так и не поднялся. Договорились с Геной, что он сам будет заниматься сваркой на топе фок-мачты, а я буду непрерывно его обеспечивать на винче. Вдвоём, там наверху, конечно, сподручнее, но надо довольно часто менять своё положение.

Обеспечивал наш подъём старпом, но его постоянно отвлекали, как только он закрепил оба фала. И сиди там, практически на клотике, как привязанный. Впрочем, оно так и есть. Народ ходит внизу – свисти не свисти, реакции нет. Потому как, подобных обеспечивающих на доке – тьма. Одни обеспечивают подачу воздуха, другие краски или растворителя, третьи – следят за своими сварщиками, другие смотрят за безопасностью и т.д., и т.п. И все дают какие-то знаки, какие-то звуки и никто не обращает внимания на чужие. Также и наши матросы на палубе занимаются своим делом и не обращают внимания ни на свист, ни на крики. Тем более, в грохоте верфи с высоты и не слышно. Но иногда удается добиться. Если нештатный обеспечивающий, то он тебя просто спустит вниз. А как правило, надо менять высоту то вниз, то вверх, и крутиться вокруг мачты, чтобы что-то делать с обратной стороны.

Мы и решили, что уж лучше я буду постоянно на винче, а он по рации в любой момент давать информацию. Начал поднимать Гену, чем-то отвлекли на секунду – перехлестнулся фал на винче. Остановил, начал выдёргивать и пришлось его вернуть на палубу – благо высота ещё никакая. Старпом отобрал фал и сам отправил того наверх. Чувствуешь себя в такой момент каким-то недоделанным. Но старший помощник и сам засобирался посмотреть, что мы там вчера наваяли. Кроме меня поднимать его некому. Конечно, я отнёсся со всей ответственностью. Поднимал аккуратно, особенно в переплетения новой верхней площадки. Как назло – солнце прямо в глаза и никакие очки не спасают. Иногда и не понять сигнала рукой – в какую сторону. Тем более старпом делает остановки, крутится на фале, рассматривает всё обстоятельно.

Рано или поздно, он на топе. Гена уже начал сварку, о чем-то они посовещались, а у меня шея затекла, из-под каски пот градом – пытаюсь рассмотреть намерения. На всякий случай слегка даю вверх – если фал мешает, то реакция рукой будет более ясная. В общем, получилось. Вниз доставлял старпома аккуратно, помня, как первый раз, был очень быстрый спуск, даже для того классного риггера как он. Все рады и довольны. Гена там наверху, спк здесь на палубе, и один я с изломанной шеей. Ещё и моя рация работает только на приём.

За эти два дня вторая наша группа из Сергея и Камруля демонтировала на миззен-мачте нижние большие спредеры и даже поставила на место новые. Нельзя сказать, что им было просто – мы наблюдали, сколько раз они размахивали правым крылом (спредер действительно похож на крыло) – не могли извлечь шкворень. В конце концов, Сергей просто порезал их газом вместо со втулкой, благо у новых они были. Верхние увезли на ремонт – обещают через дней пять.

Сергей на миззен мачте с новым верхним спредером

После обеда Гена продолжил приваривать новый фундамент для антенного блока и что-то там, подзастрял. Оказалось, что в местах срезанного, появились мелкие дыры и ему пришлось их заваривать. А это на корродированном металле требует особого искусства (показал фотографии до и после). И, когда он почти закончил приваривать новый пэйдай для троса, держащего гирлянду – вдруг пошёл дождь. Да, такой частый, как сквозь сито. Пришлось ему спуститься вниз, что я проделал очень осторожно, потому как мокрый фал скользит по винчу совсем по-другому.

И погода, как-то преобразилась – дождь зарядил нешуточный. Кармуль, со товарищи, перестал подвешивать к новым спредерам новые светильники и все мы набились в риггер-рум. Это небольшое помещение под мостиком для риггера. Здесь всякие скобы, детали и прочее. Размер – кое-как втроем поместились, четвертому места нет. Здесь и запасной дакрон, и веревки, и страховки, и блоки, и нитки, и слегка одетая дама на календаре, и небольшой стол, на котором свалены каски сварщиков, сумки для инструмента, наши запчасти от ванты, что ждёт своей очереди и т.д. Если приходится ремонтировать паруса (тот же Камруль – он и парусный мастер по совместительству), то есть большая швейная машина типа Адлер-366, которая находится в небольшом контейнере у тропик-бара. И этот ремонт производится там. Вряд ли, это делается в круизных рейсах – бар не для того. А в принципе – почему бы и нет. Всегда подобное вызывает интерес.

13.02.22. Весь мой дневник требует переосмысления и корректуры. То, что я записываю, имеет целью сохранить в памяти пройденный день. А, уж, привязать к нему какие-то размышления – дело времени. Поэтому, конечно, изложение суховатое, да ещё с путанной терминологией. Но, пусть будет пока так.

Сварщик Сергей и риггер Камруль установили оба больших спрайдера, набили большой талреп ванты, которая имеет опору об это крыло. Подвесили прожектора (или светильники, направленные вниз), протянули в трубе защиты кабеля сам кабель питания, подключили и что-то там усовершенствовали. Мы с Геной по очереди поднимались на топ фок-мачты и каждый делал своё. Сегодня Гена поднялся первым, доваривал новый фундамент антенного блока, отрезал ржавые пэдаи и доваривал новый для несущего троса. Я его обеспечивал на винче. Насколько это необходимо, убедился сам, когда поднялся после него.

Мой подъём был с воздушным шлагом и подключенным к нему нидлганом (пневмоинструментом с иглами). Шланг на высоту мачты – тяжести необыкновенной. Я его привязал в трёх точках задвижными штыками, с дополнительным контрением и пристегнул карабином к поясному кольцу. Метра полтора оставил для пневматика, который обвязал констриктором и законтрил двумя штыками. Этот агрегат тоже веса неслабого – и его к поясу.

Поднимал меня старпом. Конечно, тяжести не чувствуется – фал всё берёт на себя. Но и не очень-то, попрыгаешь с ванты на ванту. Так и получилось. Удерживался за ближайший трос, а шланг остался на том, что был перед этим. Пришлось на новой верхней площадке тормознуть подъём и перешагивать по ней, чтобы оказаться вместе со шлангом. Снизу под мачтой не очень хорошо видно, как перемещается фал, да и с запрокинутой головой долго не выстоишь. Поэтому, подвешенному, надо очень бдительно следить за приближением тросов, соединённых с мачтой. Если твоя голова с плечами попадёт под трос, а тяга продолжается – может возникнуть весьма неприятная ситуация. Удавалось вовремя отреагировать на такое дело, но иногда впритирку. Особенно, когда ботинок вдруг застрял под вантой, но удачно выскользнул из капкана.

Старпом доставил меня до самого блока моего фала под клотиком, пока узел не упёрся в шкив. Цель была, чтобы зачистить торец консоли, держащей какую-то трёхметровую антенну. Её фундамент из нержавейки прикручен к консоли из обычного железа. И, конечно, ржавчина с этой стороны. Хорошо, что эта полуметровая станина из мощного железа и коррозия сожрёт её, ещё не скоро. Но зачистить ржавьё необходимо. Это я увидел ещё в прошлые разы, поэтому и тащил с собой пневмоинструмент. Малая механизация очень даже способствует.

Зачистил и торец консоли, и множество сварных мест, что выполнил Геннадий, и пятна ржавчины на мачте – вроде ничего не пропустил. Можно грунтовать и красить. Единственно, что рация перестала работать на вызов – пришлось размахивать руками, пока не подоспела помощь для спуска. Но до этого было ещё далеко. Вначале задержался на уровне антенного блока, который болтался в стороне. Привинтил его к новой нержавеющей панели, пока только двумя болтами – теми самыми, под шестигранный ключ. Для других двух болтов надо было переместиться на другую сторону мачты, но со шлангом это было трудновато, и я оставил на потом.

Однако, планы после обеда изменились. Бригада от спредеров переместилась на ярды к гуснекам и занялась заменой третьего по счёту. Забрали в свой круг и Геннадия, который снова там грел талрепы, Камруль заводил оттяжки на ноки рея, чтобы отдать топенанты, а Сергей с палубы по рации руководил их действиями. Мне выпала роль пожарного в тушении искр, которые сыпались сверху. Для этой цели есть два шланга с подачей воды. По мере развития событий на мачте, пришлось весьма обильно поливать палубу, крышу мостика и главное – укатанный парус на гике-стреле. На него положили листы фанеры, чтобы искры не прожгли. Подключился и назначенный от дока пожарный. Искры летели, лопались в воде и стреляли по-настоящему.

Рано или поздно, все внизу, а тут и мистер Виспи. Он меня уже преследовал, что воды много лью – она мешает покраске борта. И снова завёл эту тему. А тут и Сергей, видимо, хотел как бы похвалить меня и сообщил тому, что Николай очень старался… Главнонаблюдающий повернулся ко мне: – Nikolay! … и много английских слов (типа, я же говорил – воду не лить…). На это, я ему ответил: – Воз биг файер! Ничего другого не вспомнилось. Далее – …как, ещё и пожар? – Я, ему по-немецки: – Я-я! – Было заметно, что мистер Виспи, несколько растерялся – то ли, продолжать выговаривать, то ли похвалить. Сергей отвлёк его внимание от меня – что-то показал на срезанном гуснеке, и тема умерла сама собой. Но понятно, что капитану он всё выскажет.

Весь день погода была облачной, но без дождя, зато с достаточно сильным ветром. Особенно, он чувствовался наверху. Возможно, январь и до первой декады февраля – лучшее время года для посещения Шри-Ланки. Когда есть возможность убегать от солнца в воду, то жить здесь, очень даже комфортно. Т.е., туристам. Я, хотя и клеймлю солнце почём попало, но должен отметить, что оно всё-таки не злое, хотя под ним проведено столько времени. И климат, несмотря на жару – в общем-то, мягкий. Недаром, известный писатель-фантаст Артур Кларк избрал Цейлон своим постоянным местом жительства.

14.02.22. Все заняты, а следовательно, и веревки для подъёма. Гена и Сергей по очереди выполняют свои операции на замене гуснеков. Гена их режет и строгает, а Сергей приваривает новые. Всё там не просто. Я же занялся заливкой сокета новой ванты. Время подходит, а сокет (наконечник) так и лежит вместе с этим тросом. Уже упоминал, что набивали сокет на ванту какой-то хилой талью на 3 тонны. Мощности её не хватило – так и виднеются из конуса загнутые пряди.

Забрал у Камруля ваерлок и привязал трос с сокетом вертикально. Ваерлок – это почти обычная эпоксидная смола с отвердителем. Только весьма ядовитая в силу специфики. Отлично помню, как мы заливали множество наконечников на такелаже «Мира» и был в полной уверенности, что проблем не будет.

Но, как бы не так. Две банки, запечатанные в упаковку и рассчитанные на создание поллитра этой смолы. Отковырял крышку большой банки в ожидании увидеть нечто похожее на смолу. Но, в ней оказался всего лишь порошок белого цвета примерно на четверть объёма. Не понял. Открыл вторую банку поменьше. В ней вроде как смола, но по запаху – отвердитель. Что же, во что надо добавлять? И мне не надо такое количество – на один сокет вполне грамм 100 хватит. Но, думаю, что если в большой банке непонятный порошок, то вполне может оказаться, что именно он и является наполнителем. Т.е. добавим в него отвердитель, а он и разбухнет и увеличится в объёме.

Посмотрел на надписи на обоих банках – никакой инструкции – странно, конечно. Но, что уловил – использовать полностью. Мне полностью не надо. Насыпал порошка в пластиковую тару и добавил отвердителя. Размешал, пошла какая-то реакция и как-то быстро эта смесь стала очень вязкой. Порошок не успевал впитываться, а уже электрод еле проворачивал это нечто. Пока выливал (выпихивал) в сокет – всё и затвердело. Причем, в сокете всего ничего, а в чашке из пластика – как камень. Подумал, что хорошо бы инструкцию в интернете почитать. Раньше надо было. Взял молоток и сбил с сокета то, что застыло, не достигнув его дна.

И только после этого на большой банке разглядел инструкцию, заделанную под упаковку. Срезал, прочитал (на английском, конечно) и понял, что порошок – это и есть отвердитель. А смола – она в банке поменьше. Насыпал, налил, размешал и вылил в сокет. Почти получилось, но понятного, мало. В пластиковой банке всё застыло сразу. А в сокете загустело, но до каменного состояния далековато. Оставил застывать. И во время кофе-тайма перевел инструкцию. Почти всё правильно понял, за исключением – обе банки смешиваются полностью, без деления на какие-то порции и т.п. Ещё, при правильном размешивании меняет цвет с синего на зелёный. Вот в плошке – так и получилось. А в сокете – так смесь и осталась, чего-то непонятного. Но, надеюсь, всё-таки застынет. С эпоксидкой тоже такие казусы бывают – никак, иногда не становится, а через время – навсегда.

После обеда, наконец, освободился фал. Взял краску-грунт, приладил ведро к себе и прибыл на топ фок-мачты. Пришлось щёткой для металла зачищать всё ранее ободранное – успело схватиться лёгкой ржавчиной. И вроде, не так уж много поверхности, но прокопался до конца времени. Загрунтовал всё ранее зачищенное. Как я не добивался, а есть ли преобразователь ржавчины – так и не узнал. Перед грунтом – очень полезно для металла. Но, грунт здесь неплохой – перекрывает кислород к железу надежно.

15.02.22. Предсказатель погоды из меня никакой. Около 3-х дней погода была с переменной облачностью и даже дождём. Солнце всё равно пробивалось. Вчера уже основательно светило расположилось, но усилился ветер. Этого можно и не заметить, но на мачте пришлось кепку засунуть за пазуху. Она привязана, м.б. и не улетит, но на мне и так много всего. А очки от солнца пришлось сунуть в ведро, в котором краска в отдельной таре.

Любые действия на мачте требуют физической силы. Просто так на подвеске не усидишь – постоянно надо фиксировать своё положение, несмотря на страховочные концы. Уже поймал себя на мысли, что стал почти левшой. Правой рукой чаще хватаешься за всё подручное, а левой делаешь что-то: то гайки, то талреп, то валик для краски, то кисть и т.п. Интересно, что не хуже правой. Конечно, можно отвалиться на страховках, повиснуть на фале и дать себе передых. Хорошо, если ногам есть во что упереться, а страховки – к чему пристегнуть. Очень экономный рангоут на всевозможные обухи, скобы и т.п. за что можно, не думая, зацепиться.

На фок мачте Гена наварил четыре скоб-трапа – сразу решилось множество проблем по взбиранию до клотика. А там сделали очень много всего, и без этих ступенек, пришлось бы туго. Сейчас компания сварщиков и примкнувший к ним Камруль заканчивают замену гуснека для 4-го ярда. Это означает, что сам гуснек находится под 5-м ярдом (под бом-брам-реем по-нашему). А последний они будут менять уже под самым клотиком. Вот тут скоб-трапы очень пригодятся.

Почему так задумано – мне непонятно. С палубы не видно даже намёков на эти трапы и т.п. Понятно, что подъём риггера на фале к любой точке возможен. Но всегда требуется какое-то дополнительное перемещение по мачте без помощи фала. А как быть на миззен-мачте (3-я от носа) для замены, к примеру, ламп в ходовых огнях – я не представляю. Фал к этой отдельной стойке высотой метров в семь – не идёт, т.е. надо подниматься со страховками. Но стойка гладкая – никаких зацепушек. Кроме как за сами фонари. Но к ним надо ещё подобраться.

Про диггер-мачту (это 4-я от носа и последняя на корме) я вообще молчу. Её увенчивает черного цвета морковка длиной около 3-х метров. Это выхлоп чего-то из машины. По словам капитана одной из идей главнонаблюдающего мистера Випки было, чтобы рашен риггер осмотрел эту трубу, выявил замечания, отчипил (термин) и подкрасил. Но капитан, Сергей Викторович, его поправил: – только с помощью докового крана и люльки. Т.е. там, вообще, никаких зацепов нет.

С утра разобрался с ваерлоком на сокете ванты. В принципе получилось, несмотря на нарушение инструкции по двум пунктам. Не надо делить содержимое банок на какие-то части в целях экономии, а размешивать одно с другим только полностью. И второе – не использовать, если вышел срок. А на банках надпись – не использовать после декабря 2020. Так или иначе, всё застыло, и главное, закрыло петли загнутых вовнутрь проволок. Они несколько выступали над конусом сокета. С такими загибами никакой сокет с троса не слетит никогда и без ваерлока.

Вообще-то, ваерлок применяется, если кончик троса просто распушить метёлкой под 90 градусов, никакие проволоки не загибать, а затянуть его в сокет и залить. На «Палладе», в силу дороговизны ваерлока (100-граммовая смесь стоит порядка 50 долларов), предпочитаем цинк. Есть плавильная кружка для цинка – очень эффективно. А, поскольку имеем дело с черным металлом и проволоки загибам не поддаются, то в распушенный кончик троса вбиваем конический штырь и добавляем несколько «гвоздиков» из этих же проволок, чтобы выдержать внешний диаметр конуса сокета. Выдержит любую нагрузку.

Пока сварщики боролись с гуснеками, на меня выпала покраска установленных новых спредеров. Они пришли с завода покрашенными в белый цвет. Но весь рангоут на «Старе» выкрашен слоновкой (или бежевой краской) – очень качественной, весьма светлого оттенка. Поэтому и спредеры должны быть такими же. Спросил профессионалов – Камруля и Сергея – как лучше висеть на фале для этой цели. Ответ, конечно, универсальный: – да, как удобней, так и делай! Ну-ну… (вспомнил, как я пытался на верхнем спредере добраться до нока, и что-то это получилось с большими усилиями, хотя он в длину меньше нижнего в два раза).

А тут ещё, здоровенное ведро, внутри которого другое – поменьше, с краской, валиком и кистью. Я уже с ним поднимался на главную мачту на самый верх. Так что, некоторый опыт как бы есть. А тут каких-то метров двадцать. Но когда к тебе что-то привязано и болтается в районе пяток – мне не нравится.

На фале поднялся к основанию спредера и попытался перейти к его ноку, подтягиваясь вдоль руками. Очень туго. Посмотрел вверх – так и есть, фал обвил ванту, и это очень укоротило его возможности по моему перемещению. Дал отмашку – выше. Поднялся, крутанулся вместе с ведром вокруг ванты (удачно, краска на месте!). А ванта как раз та, что идёт к ноку спредера. Спустился по ней к ноку и сел верхом. Ведро свисает слева, правой рукой держусь за ванту. Фал меня, конечно, придерживает. И понимаю, что может быть я и покрашу верхнюю часть спредера перед собой до ванты. Но это будет ВСЁ! Попытка покрасить его нижнюю часть, тут же закончится дождём из слоновки (хорошо, если только на себя…). Потому как стоит отпустить ванту – больше цепляться не за что (с тоской подумал, что у себя бы, поднял подвесную доску – шаткая, но опора. Или натянул вдоль от ванты до мачты перила из верёвки. Или и то, и то вместе…).

Какие-то элементы равновесия без ванты – попытки делал. У всех финал предсказуем. Всё думаю, надо сдаваться. Пусть Камруль отдувается. Но чтобы сдаться, надо тоже как-то из сидячего положения верхом на спредере перейти во что-нибудь более нормальное. Конечно, можно призвать обеспечивающего (которого нет) – поднимет вверх, а затем и вниз. Но делаем попытку самостоятельно занять рабочее положение. Для начала ведро на другую сторону – главное не опрокинуть. Повисло. Теперь – левую ногу в полушпагате – за ведром. А правая – болтается сама по себе. Опереться обо что-нибудь… И главное – руки не отпустить от трубы для кабеля по середине вдоль спредера. Иначе, мотнёт в сторону мачты и мало всем не покажется. Пристегнул себя к ванте (это надо суметь! Карабины небольшие) и ногу стянул вниз, мимо ведра. Вот и завис! Как раз на уровне пояса. Примерился, как валиком достать все места и сверху, и снизу, и сбоку – вроде вытанцовывается. Примерился, как макать и обкатывать валик о досточку в ведре. И всё – главное начать. Перестёгивался по мере перемещения к мачте. Всё конечно, было непросто. Но выработался алгоритм и всё стало получаться.

Вот и мачта. Здесь есть хотя бы сокеты фордунов – можно ногой опереться. Покрасил и втулку шкворня, и гайку, и его голову. Заодно держащие пэдаи (кницы). И всё, что имело некие дефекты.

После последнего кофе-тайма поднялся к спредеру правого борта. Уже с опытом, как и что. Всё там получилось, хотя правую ногу почему-то, в страховочной лямке так свело, что еле терпел. Но, довёл до конца и тоже выкрасил и на мачте, пэдаи, втулку и части шкворня. Завтра предстоит подъём с этим же ведром и слоновкой на главную мачту, где всё выкрашено красным грунтом мною уже достаточно давно.

Днём мистер Виспи провёл собрание экипажа – я, кроме слов, что очень важно и чего-то ещё – ничего не понял. Оказалось – впереди тест на вирус. Маленький местный доктор Алан, беспощадно всех продырявил в обе ноздри, придерживая затылок пациента рукой. Так что требования здесь жёсткие.

16.02.22. Собрался красить топ главной мачты, но Камруль, увидев мои приготовления, что-то защебетал на своем странном английском (сварщик Сергей, каким-то образом его понимает и даже общается). Наконец, родили: надо дополнительно покрыть красный грунт серебристым, и только после этого красить под цвет рангоута. Если так принято, то какие возражения. Камруль снабдил меня этим новым грунтом в большом ведре на донышке. Там же, досочка для проката валика и кисть.

Терпеть не могу, идти на мачту с чем-то привязанным, особенно с краской. И все мои подъёмы на мачты так или иначе обязательно задействованы с доставкой чего-либо. И ведро – вовсе не обычное ведро, а барабан из-под 20-ти литровой краски. Хорош он тем, что ручка заделана качественно – не вылетит как у обыкновенного ведра. Но и тяжел, конечно. Камруль примерил мои дополнительные страховочные концы к этой емкости, лично привязал фал – и вперёд! Прибежал испуганный плотник – работа прямо над его участком. И действительно, пока я приноровился, за что-то схватился – фал мотнуло и меня вместе с ним и ведром. После поволокло вверх, ведро пыталось зацепиться за всё, что пока ещё было на пути. Ногой я его наставлял на нужный путь, а сам цеплялся за какую-то снасть, которая стремилась к вертикали. И я с ней и с ведром (наклон мачты).

Доехали до верха. Узел фала упёрся в шкив блока – дальше некуда.

Узел упёрся в блок. Выше только небо. Топ главной мачты

Отмашка Камрулю – тот закрепил фал и исчез. Я ведро взгромоздил на миниатюрную платформу возле клотика, которая создана для держания здоровенной шарообразной антенны. Раньше, я сюда поднимался со стороны левого борта к тому дурацкому трапику, у которого не хватает нижней ступеньки. Теперь – с противоположной. Ногу поставил на ещё живую веревочку, что вместо нормальной балясины. Теперь задача нащупать кисть или валик и начать крыть красный грунт новым. Пока завис только на фале. Прицепить карабин, почти не к чему. Придумал, достал, начал.

Фок-мачта с главной мачты, нос судна и стапель-палуба дока

Дальнейшая проблема – как спуститься пониже, чтобы закрасить другие места. Забыт, брошен и никому не нужен. Рацию я не взял, потому как болтается на шее и постоянно думаешь, как бы она не оторвалась. На мои призывы откликнулась чья-то добрая душа, и матрос из команды потравил фал. Вот с такими мучениями и продолжалось дело до обеда. Ведро перед спуском я пристегнул за дужку прямо к поясу и обхватил ногами. Оказалось, более удобно – всё под рукой и глазами. И удалось вместе с ведром перелететь на носовую часть мачты и достать все места. На спуске матрос развил чрезмерную скорость – чуть ладошки не сжёг. Не знаю, что на него нашло, обычно мы с ним ладим. Для меня главное, чтобы ведро не запуталось – постоянно мимо, то фордуны, то бесконечные веревки.

После обеда старпом пошёл на диггер-мачту – самую неприспособленную для подъёмов. Но фал есть и на ней. Долго он там крутился, но было видно, что даже ему – опытному в прошлом риггеру, непросто взобраться к чёрной трубе – фал уже закончился. Но сумел. А я подумал, что когда коснётся меня – то только насколько хватит фала. Уже на такие трюки не способен. Но замечаний оказалось не так много и все решаемые.

Наконец-то, я вышел на стенку дока и увидел внешне корпус судна. Красивый и обтекаемый. Подзор кормы острой формы – очень велик – достается всем, когда волны догоняют. Гребной винт оригинальной саблевидной формы из 4-х лопастей, но с какими-то противовесами ближе к галтели. Перо руля довольно длинное и узкое.

Снова на главную мачту – новый грунт высох, теперь красить слоновкой. Часа четыре терпеливой работы, и топовая часть стала похожа на остальной рангоут. Всё было непросто, и те же проблемы с обеспечением. За это время боцман затянул якорные цепи со стапель-палубы дока – выкрашенные, как новые. В т.ч. скобы Кентера выделены красной краской, а в стороны от них (марочные) выкрашены белым. Но количество их не одинаковое в каждую сторону, а на одно звено больше в сторону увеличения. Так было, когда-то на «Палладе» – возможно для Юры Сидорова (ст. боцмана, в то время) это было привычным. Я же откуда-то привык (на «Мире», что ли), что на брашпиле одинаковый отсчет в любую сторону, и сразу понятно, что увеличение будет на цепной ящик. И переделал в ближайшем доке на свой лад (впрочем, убедился в справочнике, что я действительно прав).

Покрасил топ главной мачты

17.02.22. День для меня оказался тяжёлым. Началось с борьбы на 4-м ярде с собственным фалом, мешающим мне добраться до нока рея и отстегнуть грузовое полотенце. Эти длинные стропы закреплены над 5-м ярдом и держат ноки нижнего рея на время замены гуснеков, от которых отстёгиваются топенанты. Сейчас эта работа завершена и убирать все эти оттяжки (а их там немало) надлежит риггерам. Но наш Камрульчик вдруг заболел. Что с ним не знаю. Но вчера снова у экипажа брали тест на вирус. По какой причине непонятно, вроде все здоровы, и тест был буквально два дня назад. Старпом говорит, что если бы кто попался с ковидом, уже было бы известно. Тем не менее, два человека пожаловались на першение в горле и ещё, что-то – похожее на симптомы омикрона. Камруль не из этого числа, и что с ним, пока не ясно.

Пошёл на нок я – взял на всякий случай разводной ключ – а вдруг гайку скобы закусит. Сергей спросил, а буду ли я отстёгивать фал, чтобы выйти на нок (Камруль так делает всегда). Но я – не он, и категорически отказался. Фал даёт ощущение надёжности. А перемещение по местным пертам, на которых рей по колено – ничего хорошего не сулит. В результате, по рации забодал Сергея, чтобы он потравил мой фал. Тот отвечает, что фал висит свободно. Но идти с ним очень тяжело. Почти на ноке сел верхом на рей – осталось полметра дотянуться до точки крепления – и дальше – никак. Стал вытягивать фал, а он тут же уходит за спину. Дело в том, что плетёный линь диаметром 26 или 28 мм – нештатный в качестве фала. И, конечно, очень тяжелый. Вытягивал его по миллиметрам. Когда получил кусок длины, что можно дотянуться до скобы, то привязал его.

Начал двигаться вперёд, а что-то не пускает. Карабины страховки зажало страховочным леером, который в этом месте выходит наверх рея. Еле выбил их на свободное место. Отдал грузовое полотенце – тоже мороки хватило, чтобы скоба не упала, и еще такие же обмотки вокруг нока рея не улетели. Сил ушло, вроде и ни на что, а много. Сергей на палубе понял это и сам разобрался с правой рукой рея.

Больше не поднимался, а обеспечивал подъём сварщиков на главную мачту. Там они закрепили таль на закрутке стакселя, дали слабину на талреп и отрезали пэдай вместе с талрепом. После изготовили два новых пэдая – Сергей вырезал прямо из толстого куска железа по форме снятого. И снова в моём обеспечении пошли на мачту, где приварили новое крепление, прицепили талреп на скобы к тросу – вращателю стакселя. Если учесть, что крепление находится чуть ниже верха главной мачты, то выполненное Геной и Сергеем – помимо высочайшего мастерства – еще и верх циркового искусства.

Я участвовал в подготовке талрепа, скоб, проводке шланга с кислородом и ацетиленом, кабеля питания и ещё многих разных нужных мелочей. Но чувствовал, что утренний фал здорово меня достал…

18 февраля 2022 г. Маме исполнилось 95 лет – юбилей! Ну, вот, не могла она чуть протянуть, хотя бы до этого срока… Чем я старше, тем больше мне её не хватает. Сейчас, как бы мы с ней хорошо понимали друг друга. Память о ней, уйдёт вместе со мной… И как хорошо, что Маша – её копия. Я-то, это ясно вижу…

Все прошедшие дни – неимоверно жаркие. На палубе приходится находиться весь день – никаких укрытий нет. Народ, несмотря на ношение масок по всем правилам, всё-таки, подхватил вирус. Уже несколько человек, в т.ч. и наш Камруль – на карантине. Там же и второй помощник капитана – такой симпатичный индиец. Мы с ним сдавали тест один за другим – у него позитив. Старпому пришлось стоять за того вахту. А, ещё утром, он мне настроил телефон на очередные 1400 минут интернета – сидели вместе на одной скамейке, но оба в масках. Где уж, эти дисциплинированные в хлам ребята, умудряются поймать вирус – уму непостижимо. Уж, Камруль – чистюля из чистюль. Всегда на руки брызнет жидкостью, что на всех углах стоят, маску – только строго носит и т.д. Я думаю, что тест показывает, абы что. Завтра будет ещё один тест – можно ожидать что угодно. Но, мне как-то всё равно.

День был противный – сварщики работали то на главной мачте, то на фок-мачте. Срезали и наварили новые пэдаи. Самым сложным было завести в них трос со стакселем с круговой намоткой. Воевали с приводом этого агрегата с обеда до ужина, и всё никак не могли совместить два отверстия. Всё очень тяжелое, да ещё с перекосом от эксплуатации. А я только и бегал внизу по их командам по рации от одного борта к другому – вира-майна! Шея обломилась от постоянного всматривания вверх. И кто бы знал, как мне всё уже, осточертело.

Не оставляет ощущение Робинзона на обитаемом острове, где народу не меряно, но нет даже Пятницы, с которым можно поговорить. С командой – барьер из языка. Со сварщиками – почти, то же самое: у них своя компания и свои интересы. Комсостав занят полностью – им не до общения. На старпоме только глаза остались – потому как в ремонте – он везде и всюду. Ещё и мачты успевает инспектировать.

Сварщики – хорошие ребята – делают много и очень качественно, но информация об их намерениях на день – обрывочная. Такая закрытая компашка. Моя работа требует обеспечения на винче – вверх-вниз. Но матросов нет, информация, что и старший боцман – в той же компании с Камрулем, не вижу и Стивена – матроса, который часто меня обеспечивал. От сварных в этом плане помощи ждать не приходится – им бы своё закрыть. Наверное, надо звонить Зигмунду – пусть вытаскивает меня отсюда, пока шип ещё в городе. Станем на рейд – никому не нужен.

Не уверен, что будет продолжение – скорее всего, какой-нибудь постскриптум.

19.02.22. Тем не менее, продолжаю. По крайней мере, хотя бы разговор сам с собой. Как и предписывала сим-карта во втором телефоне, сегодня интернет исчез. Там был с 19 января по 19 февраля график с предупреждением – 2 Гб. Хотя при начале эксплуатации этой симки пришло смс, что в наличии 14 Гб. Не думаю, что я столько использовал трафика. В чем-то другом собака зарыта. Но хорошо, что неожиданно мне второй помощник неделю назад выдал разрешение ещё на 1400 минут судового интернета (я не ожидал). Я в уверенности, что сети мне достаточно – пользовался вторым телефоном. Но как и предупреждали – сегодня сообщили, что каких-то денег – ноль и какой-то совет по активации. Как, что и куда – без понятия. Второй кпм настроил мне новые минуты, после этого мы с ним по очереди (случайно так попало) прошли тест на ковид, и на след день его на карантин. А у меня ничего.

Теста сегодня не было. Но, ещё не вечер. Зато в отсутствие Камрульки поднимался на топ фок-мачты с электромехаником. Вначале, он сам поднялся по вантам на нижнюю площадку и установил одну из антенн. После поднялся по стень-вантам до верхней площадки с кабелем для нового антенного блока и там остановился. Надо отметить, что стень-ванты были отданы при монтаже новой площадки и толком после не закреплены. Т.е. все выбленки и ванты болтаются. Но человек – отважный, грамотно страховался при подъёме и мы с ним встретились, когда я туда поднялся на фале. Взял у него кабель, привязал к себе и поднялся к клотику. По пути останавливался и проводил кабель вдоль трассы на мачте.

После того как я спустился (конечно раньше, чем Бранко сошёл по вантам), мы встретились на палубе. Я взял в сумку новый антенный блок (вообще-то, называется он антеннюатор – нечто подобное было у нас на «Пульсаре» в Филиппинском походе), и мы с электромехаником снова поднялись на фалах к топу. Конечно, ему это не часто (а м.б. впервые) доводится делать, но не побоялся. Там мы прикрепили блок к новому фундаменту (уже я этим занимался со старым) и закрепили кабель, который будут устанавливать специалисты. Бранко (это его имя, и он из Словении) помог мне закрепить трос для гирлянд на скобу, я её законтрил и мы по очереди спустились вниз.

Когда Сергей с Геной снова засобирались на эту мачту, я их попросил закрепить на новую скобу ранее отданный деревянный блок для горденя от топа мачты непонятного мне назначения. У меня не получилось, т.к. веревки были внизу не отданы и слабины, чтобы дотянуть блок до точки крепления – не хватило. Отдал внизу эти два конца (один показал Гена), а второй нашел сам. После окончания своих работ с двигателем закрутки косого паруса (громадный стаксель), Гена поднялся к топу и установил скобу с блоком.

Привезли отремонтированные верхние спредеры для миззен-мачты. Мы сообща перезавели фалы с главной мачты на миззен, чтобы завтра приступить к подъему спредеров. В заключение я ещё раз поднялся на фок-мачту, к месту крепления двигателя закрутки и загрунтовал следы сварки нового пэдая.

20.02.22. На палубе нас всего четверо. Помощник плотника делает очередной диван. Два сварщика и я. Ещё на вахте какой-то молодой матрос. Где остальная палубная команда – без понятия. Воскресенье – вокруг непривычная тишина. Нет грохота по бокам от нашего дока, где под раздвижными навесами делают непонятные конструкции. Сварщики ожидают новые шкворни для спредеров и пребывают в сомнениях – привезут ли, потому как выходной.

Я надел страховку, пристегнул к себе барабан из-под краски, в котором оставался серый грунт и пошёл на фок мачту. Весь её топ от клотика до верхнего фланца и метра три ниже в пятнах красного грунта – там, где что-то меняли, приваривали и т.п. Теперь всё это надо перекрыть серым грунтом. Гена меня поднял с правого борта. Всё путём, но в какой-то момент, считая, что я ровно иду к вершине, вдруг увидел, что фал справа от фордуна, а я слева. И уже сокет перед носом. Т.е. надо было переметнуться под фордун чуть ранее. Конечно, заорал «стоп» так, что сразу и остановили. Пока я рассматривал зазор между мачтой и тросом – пролезу ли к фалу, Гена посчитал, что я остановился, где мне надо и ушел по своим делам (снизу эти тонкости – где фал, а где голова – не разобрать). Я понял, что никак мне не протиснуться в этот треугольник из мачты и троса, да ещё ведро с краской под ногами. И начал призывать по рации – снимите меня отсюда! Ни ответа, ни привета. Сколько времени провисел – не знаю. Но наконец, кто-то появился и отреагировал на мои взмахи перьями.

Потравили фал, появилось пространство – подлез под фордун, показал «вира» и поволокло вдоль мачты к верхним пятнам. Узел чуть не дошел до блока – снова стоп, и осматриваюсь: куда ведро, куда страховки и как мне растопыриться. И опять – внизу никого, некому потравить фал. Пришлось выкручиваться из того, что есть. Рано или поздно, рация заскрипела – кто-то отозвался. Смайнали на метр. Перекинулся на носовую часть – перекрыл красный грунт. И т.д. и т.п. Ещё ниже – с постоянными поисками – за что зацепиться. Просто повиснуть на фале – становишься маятником из-за наклона мачты. Рано или поздно – время обеда и краска закончилась.

Нам снова привозят одноразовые пайки в картонных коробках. Всё очень качественное, но наборов вего два: один с картошкой, салатом и жареным куском курицы в соусе. Второй – рис, хорошо приготовлен, но для меня очень уж, его много. И в этом есть салат и морепродукты. Но поскольку от жары на мачте я угорел, превратился в водокачку, то отказался от картонки и взял двухминутную лапшу. Залил кипятком – это увидел главнонаблюдающий мистер Виспи (иногда приходит на обед) и спросил, а почему, не взял картонку – не нравится, что-ли? Но, я ответил на чистейшем английском, что после такой жаркой погоды – только первое блюдо, а всё остальное, хотя и очень хорошее, только на вечер. Виспи кивнул – понял. Рашен риггер – он запомнил, и время от времени со мной здоровается, называя по имени. Я в ответ, несу какую-то белиберду.

После обеда появились шкворни – новые, блестящие, но, конечно, из обычного железа. К очередному ремонту приржавеют к втулке навсегда, хотя Сергей их и смазывает. Но со старыми он справился, и у этих та же участь. Гена на винче, который тянет спредер вверх, а я – на винче в носу этой палубы – оттягиваю спредер от мачты. Сергей наверху (примерно 50 метров) принимает товар, нацеливает их ко втулке, совмещает отверстия. А мы выполняем его команды – поднимаем и травим. Шкворень вставлен – осталось ограничить его тросовым зажимом на ванте снизу и набить саму ванту талрепом.

Конечно, именно в этот момент рядом с талрепом вахтенный матрос, что-то зачищает электрической корщёткой – пыль во все стороны. Но, я показал ему на муфту – надо крутить, тот понял, бросил свое занятие и помог с набивкой ванты. Всё на месте. После кофе-тайма (кроме холодной воды – ничего не лезет) проделали то же со спредером левого борта. Всё получилось. И, собственно, установка верхних, была заключительной точкой в деле замены крупных элементов рангоута. Заменили верхнюю площадку, гуснеки, спрайдеры на миззен-мачте и несколько крупных пэдаев – два на бушприте и по одному для троса закрутки на двух мачтах. Все работы связаны с демонтажом тяжелых тросов, подъёмом на высоту грузовых талей и разного инструмента, требующего неслабой физической силы.

21.02.22. С утра – вторым грунтом фок-мачту – много на ней следов сварочного вмешательства. Подъём на неё требует внимания, т.е. надо посматривать вверх, куда тебя затягивает фал. Козырёк на кепке, весьма этому препятствует, но без него – ослепнешь. Поэтому, когда поднимаешься – внимание ведру, что болтается ниже, чтобы оно вписывалось в твои извивания на снастях и фордунах. И вверх надо посматривать, чтобы самому не разобщиться с фалом.

Обошелся без кофе-тайма, пока грунт не закончился. После приземления на палубу выяснилось, что надо обеспечить работу настройщиков радиоэлектронного оборудования. Снова они привезли какие-то приборы. И с одним из них поднялся наверх. Вместе провели кабель, ранее поднятый нами с электромехаником, к антенному блоку. Настройщик разобрал его провода, припаял на них клеммы (газовым паяльником) и подсоединил к блоку. Проверил по связи – всё работает. Однако и обед почти прошёл.

Ситуация повторилась один к одному к концу дня. На сей раз, он поднялся к локатору левого борта, долго там возился. К нему поднимался старпом, затем я с дополнительным кабелем – снова протягивали, он припаивал и т.п. Меня вернули – потребовался фал для эвакуации сварочного агрегата. У настройщика вышел заряд на рации – к нему пошёл Сергей с запасной батареей. И застрял вместе с тем на два часа. Уже и рабочее время закончилось, и ужин начался, стемнело, а они всё что-то там делают – подсвечивают себе телефонами. Я не могу отойти от лебедки с фалом – ведь надо их, когда-то спускать обратно. Несколько раз по рации поторапливал. Когда меня эта их деятельность достала – нам никто не зачтет этого времени – предупредил, что пошел на ужин. И, конечно, пока принимал душ, последовал вызов по рации, что надо их снимать.

День – просто ненормальный по активности. Сварщики вдвоем приваривали алюминиевые пэдаи к нижнему ярду для переноса точек крепления основного перта и страховочного троса. Всё это весьма сложно – надо переместиться на нок рея, там подвеситься на фале с массой оборудования для сварки аргоном. Один должен прикрывать место сварки от ветра (которого почти и нет, но всё равно). Ребята иногда достают меня упрёками по рывкам при спуске – наслушался возмущений, когда возвращал их с левого нока. Они на фале огибают массу препятствий из снастей – всё это не даёт фалу плавно скользить – рывки и т.п. Чуть не дошло до конфликта. Но обоюдный разум победил.

Все эти дела на чудовищной жаре – особенно после обеда. Ветерок слабый и не спасает. Облачности практически нет. Тени, где укрыться на палубе – тоже нет. Где-то часа в 4 солнце начинает высвечивать мачты с кормы и появляется более-менее широкая тень. К обеду мой комбинезон пропитывается потом так, что к утру не высыхает. Хотя я ему выворачиваю рукава, но толку мало. Поэтому – до обеда в комбинезоне, а после – рабочие брюки и футболка. Их среди прочих у меня две – удачные из чего-то тонкого и не маркого. Сохнут по очереди на большом зеркале в каюте. И поочередно успевают высохнуть.

В команде есть стиральные машины – сунулся пару раз – они заняты. Несколько раз оставлял в пакете вещи для стирки. Так заведено. К утру или обеду следующего дня пакет на ручке двери. Но носки и прочее – стираю сам в большой раковине в санузле. Из них создана очередь, в которой одни крайние успевают высохнуть. Эдакий конвейер. Комбинезон пока ещё сам не стоит, если прислонить, но, видимо скоро. Воротник задубенел и можно из него заниматься соледобычей.

«Кто купил билетов пачку, тот получит водокачку» – эпизод с несравненной Нонной Мордюковой. Всегда, почему-то вспоминаю, когда пью воду – по-моему, у меня это непреходящее желание. Она тут же, из меня выходит через что угодно – руки, спину, голову, шею и даже уши – только не естественным путём. Так что, я и есть водокачка.

22.02.22. Такая оригинальная дата, которая не повторится никогда. Мне запомнится тем, что капитан утром сообщил мне долгожданную информацию – в пятницу самолёт (сегодня вторник). В четверг агент отвезет меня в гостиницу, где будет тест и на следующий день в аэропорт. Хотя и не в моих привычках сознаваться, но устал я сильно. Просто это чувствую.

Тем не менее жизнь продолжается, и дел ещё много. На фок-мачте приварили дополнительные пэдаи, пока на нижнем ярде и втором. Связано это с акробатическими этюдами сварщиков на фале, которым я их поднимаю по очереди. Вначале, Гену с аппаратом для аргоновой сварки, за ним – Сергея с разным их имуществом и накрывашкой от ветра (видимо, чтобы аргон не сдувало). Надо отдать должное мастерству обоих — и в плане перелёта вокруг мачты при смене рук реёв (особенно, Геннадия с весом своего сварочника в 25 кг), и в плане исполняемой работы.

Иногда, жутковато смотреть, как Гена идёт по ярду (рею), только придерживаясь за сильно потравленный фал. При этом, в одной руке у него сварочный агрегат (25 кг), который он должен привязать к топенанту возле нока. Там по рею идёт трос с гирляндой лампочек на стойках через каждые два метра. Т.е. как по Бродвею не пройдёшь, а только аккуратно ступая по боковым трубкам, в которых шланги гидравлики. Затем к нему присоединяется Сергей – примерно в таком же стиле.

После этого Гена оборачивается в поднятом мною, состоянии вокруг шкотов свисающих от паруса, что находится выше. Это позволяет занять место возле нока. Я его начинаю спускать на фале, пока голова не окажется напротив места сварки пэдая. Вот он его приварил с одной стороны – поднимаю, разворот и спускаю за реем, опять до уровня головы, чтобы он мог приварить с другой стороны. Сергей его обеспечивает электродами и укрывает от ветра, которого у них там много, а здесь внизу, совершенно, не хватает.

С самого утра, пользуясь, что они ещё не начали работу на 2-м ярде, я поднялся пешком по вантам к нижнему рею. Прошел по перту к ноку, сел верхом и начал отдавать страховочный трос от скобы топенанта для новой точки крепления. Не сразу, но всё получилось – гайка отвернулась, штырь вышел и скоба в руке. Всё только левой рукой – потому как, правой надо держаться за что-нибудь. То, что ты пристёгнут к тому же топенанту, в случае потери равновесия, особо не поможет. Выбраться на рей проблематично. Так или иначе, закрепил трос за новый пэдай (конечно, когда законтрил штырь, то увидел, что трос обвивает шкот. Пришлось – дрова в исходное. Переделал).

А вот с креплением основного перта ничего не получилось. Скоба отдалась от кольца для крепления браса, но перенести её с пертом под рей – не получилось. Надо, или сесть на унтер-перт, которого здесь нет, или на шкот, который под вопросом – закреплён или нет. И самое реальное – на фале, как Геннадий, обернуться вокруг верхнего шкота и зависнуть перед новым пэдаем. Тогда – это завтра.

А пока, объявлена готовность к всплытию в сухом доке. Инструктаж, расстановка сил, которых в палубной команде всего два человека – молодой матрос и помощник плотника. Капитан привлёк и меня, и сварщиков. Меня для управления турачками на брашпиле. Устройство точно такое же, как на «Седове», только там брашпиль громадный, а здесь просто большой. Такие же ленточные стопора для якорной цепи, такие же рычаги переключения: турачка – якорный канат и контроллер, включаемый пусковой кнопкой. Опробовал – всё работает. Якоря нам не нужны на швартовке – цепи схвачены стропом на всякий случай и закладным палом, законтренным специальным шкворнем.

Разнесли швартовы. Очень дельными оказались два матроса из машинной команды. Я боялся, что не долетит выброска – расстояние до стенки дока более 10-ти метров. Но один из них – хорошо метнул и далеко. Все швартовые подали как надо. Док-камера начала заполняться океаном. Для этого открыли возле ворот дока шлюзы и вода с мощным рёвом начала поступать на стапель-палубу. Хотел показать по смартфону это действо внуку Семёну, но солнце засвечивает, и толком ничего не получилось.

Часа в 4 дня вдруг поступила команда отбой – что-то пошло не так. Док начали осушать, а мы вернулись к своим занятиям. Сварщики – исполнять танец канатоходцев на 3-м ярде на правой руке. Я ещё раньше пешком по вантам на второй ярд, чтобы отметить им, где варить пэдай. Старпом поднял сварщиков, и я спустился вниз, чтобы его сменить. Старпом – уникальный человек. Он везде и всюду. Вылез из танков – тут же, страховку на себя и наверх на мачту – обозначить, что надо успеть там сделать. Причём, не на фале, а пешком по вантам. На фок-мачте это возможно. Фалы заняты сварщиками.

Старпом Олег, сварочный аппарат Геннадия на топенанте, (они крепятся к гуснеку и мои страховочные концы)

23.02.22. Завтра вечером – прощай красавец-парусник! Капитан Сергей Викторович сообщил о полёте – оба рейса беспосадочные, т.е. до Москвы и оттуда до Владивостока. Билеты, видимо, у агента, который должен меня забрать вечером с судна. На некоторый отстой в гостиницу, как я понял, там тест на ковид, и на следующий день в аэропорт. До сих пор всё у меня шло гладко (возможно, благодаря трём прививкам) – надеюсь и последний тест не подведёт (хотя по закону бутерброда – очень даже может шмякнуться маслом вниз, и от тебя ничто не зависит).

Но, ещё в запасе у изменчивой судьбы, предстоящая перешвартовка от причала рядом с доком на рабочий, где мы стояли раньше. Наверняка, по воле рока, она спланируется на вторую половину дня, а агент приедет вечером и как оно всё состыкуется – только гадать.

День, конечно, был из ряда вон! Сварщики штурмуют высоты фок-мачты – всё выше и выше. Ещё навязался электронщик по локаторам и той самой антенне на топе, из-за которого я уже оставался без обеда и ужина (конечно, к остаткам успел). Но и сегодня он отмочил то же самое. Возился с локатором, а я – на веревке и не отойти. Но, хотя бы к пол обеду успел.

А до этого убедил сварщиков, чтобы пойти на мачту раньше них – перезавести скобу перта на новый пэдай. Чтобы это осуществить, надо выйти на нок рея, встать на него, обернуться вокруг шкота и слезть вниз, чтобы новый пэдай был перед носом. Несмотря на их ворчание и скрипы, всё это проделал. Хотя бы левый нок в порядке. А с правым – не знаю, будет ли возможность.

Затем, обеспечивал работу сварщиков. Не отойти от винча – надо помогать им в перемещении. Это всё непросто из-под мачты – толком не видно, только по рации. Еще и небо безоблачное – солнце как раз через них в глаза. Только они закончили часть своей работы, как объявился неугомонный электронщик, надел мою страховку (я после этого мелкого – влезть в неё не могу) и как раз перед обедом пришлось его поднимать.

После обеда уже заполнился док для второй попытки выхода. Часа три стояли мы на привязи в готовности к открытию ворот, пока дождались. Только я почувствовал себя в роли старшего боцмана на брашпиле, как капитан заменил меня матросом, выпущенным из карантина. Тот в принципе замещает старшего боцмана и, конечно, ему и флаг в руки. Но, так или иначе, и мне пришлось постоять на контроллере, пока подтягивали швартовы, а этот матрос их разносил с другими.

В каких-то небольших перерывах выходил на связь с Зигмундом по поводу своего отъезда. А ведь, праздник, ещё дни рожденья – отвечать некогда – весь воцапный экран в зеленых точках. Ещё и проблема с интернетом – минуты, которые не столь давно мне выдали, летят со страшной скоростью. Поэтому, надеюсь, время будет в гостинице – плюс интернет, отправлю всем в ответ этот черновик дневника. Возможно, не все знают, где я нахожусь и почему не отвечаю.

То, что будет завтра – м.б. войдет в послесловие. А сам я, в завершение своего безумного рейда, с надеждой, что всё будет хорошо, хотел бы отметить нюанс. Не надо брать с меня пример, типа – вот, какой молодец, в свои года, ещё по мачтам скачет и т.д. Всё это неправильно. Уже реакция не та, нет былой физической силы, усталость накапливается, которую другие и не замечают. Да, и мало ли, что может случиться и на мачте, и при обеспечении на фале – в твоих руках жизнь человека. Нельзя об этом забывать. Уж сколько замечательных моих друзей внезапно оставили этот мир… Поэтому – всему своё время…

Завершение моей деятельности на «Стар Клиппере»

25.02.22. Вот и наступил черёд, того самого послесловия. Вчера наступил долгожданный день окончания моей деятельности. Планов у меня было много, что необходимо закончить на мачте. Но с самого утра все работы запрещены из-за предстоящей перешвартовки к причалу, на котором мы уже стояли перед доком. Как обычно, ожидание этого перехода затянулось – пока прибыл лоцман, буксиры, швартовщики и т.п. Но я был внутри доволен, что всё это будет с утра, а не во второй половине дня. Там за мной должен приехать агент, и какого коварства ожидать от перешвартовки во вторую половину дня – предвидеть невозможно.

Но всё обошлось – благополучно перешли к старому причалу. На брашпиле меня сменил матрос Стивен, которого не держали в карантине, как прочих. Конечно, он знает все нюансы местной швартовки. И, тем не менее, несколько раз мне пришлось управлять турачками (они в горизонтальном положении – левая и правая при разобщённом приводе на якорные цепи), пока Стивен сам таскал швартовы и показывал, что куда крепить.

Не дожидаясь сварщиков, пошел по вантам на фока-рей с сумкой, полной инструментов, скоб и прочего. На левом ноке уже закреплены страховочный трос и основной перт на новых пэдаях, приваренных Геннадием. Для этой цели он каждый раз поднимает свой личный сварочный аппарат, на котором помимо прочей сварки, может ещё варить и аргоном. И всякий раз забирает его с высоты – никогда не оставляет. А опытнейший сварщик-высотник Сергей ему ассистирует при этих работах.

У меня задача – выйти на правый нок рея и проделать там всё то же. С сумкой, которая вдруг стала необыкновенно тяжелой, переместился по правому перту. К моей удаче, пальцы скоб, крепящих страховочный трос и перт, отдались легко. Перекрепил. Осталось закрепить направляющий трос для шкота второго ярда на отремонтированном пэдае. Ухо пэдая было разрушено (нагрузки на шкот передаются на этот трос, а они – не слабые). Трос когда-то перенесли на обух в носовой части нока – так он там и оставался. Повис на задвижном штыке на шкоте, что идёт сверху и дотянулся до этого обуха. Нержавеющая скоба поддалась и можно привязывать к штатному пэдаю.

Но, не тут-то было. Скобу закрепил, а теперь к ней надо нок-бензельным узлом притянуть направляющий трос. Но веревка так завязана и задубенела, что все попытки её развязать не удались. Сдался и потащил всё обратно к мачте. Это было непросто, потому как, на новом месте страховочный трос свободно висел и вместо перта, то и дело, наступал на него ногами (и сам же к нему пристёгнут).

После обеда сразу занялся натяжением обоих страховочных тросов – левой и правой руки рея. Ранее они были соединены весьма мощным талрепом, обеспечивающим натяжение. Но после пересоединения на новые точки крепления появилась изрядная слабина. Оба троса на ноках крепились к скобе топенанта, что создавало проблему со страховкой при выходе на нок. Поэтому старпом и принял решение о переносе. Убрал полностью талреп и вытянул оба троса навстречу друг другу – насколько хватило сил и положения в подвесе на своей страховке. После стянул кончиком их вместе, но талрепа подходящего размера нет, а провис тросов, всё-таки велик. Тогда взял тросовый зажим и вставил его в скобу правого троса. А к скобе левого подтянул, сколько мог, чтобы ещё одна скоба их соединила. После этого завинтил гайки тросового зажима до упора – примерно на пять сантиметров стянул оба троса. Получилось вполне прилично. Но нового пэдая для крепления этой связки ещё не приварили – подвязал кончиком к бейфуту, т.е. провиса страховочного троса в центре рея нет.

Следующий шаг – примерно такая же операция с левой и правой частями основного перта. Левый уже закреплён к скобе, стоящей на штатном пэдае. А правый, пока висит на кончике, чтобы завести скобу перта во второе отверстие пэдая. Но, там ржавая, убитая скоба – отдать которую, невозможно – только резать. Пытался по-всякому, но, бесполезно. А резак у ребят, аж на 5-м ярде – на спуск его времени нет. Да и постоянно в деле. Попытки найти ножовку по металлу не удались – с инструментом здесь большие проблемы. Пришлось выбрать правый перт и новой скобой подсоединить к той ржавой.

Прошёл по новому перту к ноку (гораздо стало удобнее – по крайней мере, колени где-то на середине рея – уже это более остойчиво). Отрезал от направляющего троса лишние веревки, высвободил главную и притянул трос к скобе нок-бензельным узлом. И время – начало 5-го. А капитан дал команду, что агент будет в 16.30. И точно, подошёл вахтенный матрос с сообщением, что в 17 часов быть с вещами у трапа.

Распрощался с каютой, весьма комфортабельной, по сравнению с жильём экипажа. Звонок телефона – капитан Сергей Викторович уже у трапа – ждёт меня ещё с какими-то документами.

Капитан «Стар Клиппера» – Утицин Сергей Викторович (как выяснил я уже перед вылетом, Сергей Викторович был капитаном и «Роял Клиппера», когда мы там под руководством З. Хореня выравнивали все его пять мачт. То-то же Сергей Викторович при мне упоминал док в Тринидаде и о боцмане Алексее, возможно, меня вспомнил, а я был уверен, что там был другой капитан – отчество запомнилось по-другому… Попробуй в маске опознать…).

Капитан передал мне несколько листов с инструкциями от Синтии из Монако, которая курировала мой полёт сюда. И сейчас прислала письмо для авиакомпании (хотя и Сергей Викторович сделал такое же) – я убедился, что это играет весомую роль. В дополнение к этому – от неё разъяснения, как получить QR-код и заботливые напоминания капитану, чтобы он всё это мне передал. Конечно, я её никогда не видел, но судя по нашему с ней обмену при подготовке моего полёта сюда – мне она представляется очень доброжелательной и внимательной дамой. Лучшие ей пожелания!

Тепло распрощались – Сергей Викторович передал привет Николаю Кузьмичу, о котором всегда вспоминает с большим уважением. Его ждали разные дела, да мистер Виспи постоянно появлялся, и что-то много говорил на своём безукоризненным английском.

Старший помощник капитана Олег – в т.ч. и выдающийся риггер

Прошел ещё час с лишним, пока вахтенный не позвал меня к трапу. Хорошо, что успел прийти старпом Олег, загруженный всякими делами, да ещё, и очень переживающим из-за известных событий. Поблагодарил за работу, а я посетовал, что не хватало напарника – можно бы, сделать больше и эффективнее. Сфотографировались на память.

В это время появился, освобожденный из карантина Камруль. Ему передали магнит с мостами Владивостока – на память о Рашен-риггере (сам я не мог – здесь строго). Что-то он пытался на своем щебечущем английском мне сказать и было видно, что всё от души. Я ему успел сказать, что свои зелёные страховки с карабинами – я не забыл, а оставляю ему (видел, что он ими в дополнение к своим штатным охотно пользуется).

Мы с Камрулем на 5-м ярде (фор-бом-брам-рей)

Камруль – добрейшая душа! Как жаль, языковой барьер неодолим в общении – хотелось бы поделиться с ним многим. Всегда буду помнить его помощь, опеку на высоте и совершенную профессиональную грамотность. Спасибо за всё Камрулечка!

Дорога домой

Далее – некоторый фильм ужасов. Встречают у трапа на причале трое: агент и два в белых балахонах. Тут же мне дают упаковку с новым таким же комбинезоном, показывают, что всё надо надеть на себя. Влез – заставили наглухо застегнуться, капюшон на голову, на лицо маску из плекса и тонкие перчатки на руки. Второй тип обрызгал меня и мою сумку из ранца за его плечами. Краем глаза сквозь пелену плекса видел, как на борту смотрят на эту процедуру. Наверное, думают – во, влип, мужик!

В белом балахоне – эвакуация

Затем вещи (всё та же сумка и папочка с документами) – на плечо и к микроавтобусу. Сунулся было в тот, где агент. Но, нет – в другой. И поехали, куда-то. Помня, что Сергей Викторович что-то говорил про ковидный центр – вроде бы туда. Где-то с час стояли на каких-то задворках, чего-то ждали. Я за это время безуспешно пытался созвониться с Машей – как пользоваться новым трафиком, что она установила на мой телефон. Я в этом балахоне, в перчатках, в двух масках – жму на всякие идиотические буковки, и ничего не получается. Маша тоже не поймёт – всё должно быть просто. Пока не сообразил включить передачу данных.

Тут объявился агент и отдал мой паспорт. Поехали дальше. Остановка – подошел то ли пограничник, то ли таможенник и начал со мной о чем-то говорить. Паспорт у него. Я, уже, вконец охреневший от балахона, от проблем с интернетом – вообще перестал соображать. Показал ему два больших пальца и сказал, что всё хорошо. Мужик тоже охренел. Отдал паспорт и что-то сказал. Я ему по-русски – да, не переживай мужик, всё будет о’кей!

И поехали дальше. Подъехали в темноте куда-то к стеклянным дверям. Выходи с вещами! Снимай комбинезон, и прочее – бросай в ящик. Опять на меня побрызгали из ранца и отстали. Не очень ухоженный холл, стойка рецепшена – не похоже на мед учреждение. Но на одной стене надпись, что это гостиница «Океан». Заполнил бланк, получил карточку-ключ от номера на 4-м этаже и поехал на лифте. Дверь в номер приоткрыта. Двухкомнатный номер с высоченными потолками. Одна комната – столовая со всеми компонентами: две плиты – обычная и микро, набор чайников и посуды, стол с четырьмя стульями, холодильник. За углом санузел. Другая часть прихожей – как бы кабинет с ТВ, диваном и кондиционером. За отдельной дверью спальня с двухместной громадной кроватью, кондиционером и телевизором. Не один не включается – наверное батареек нет. Я уже и задремал, как вдруг позвонил телефон. Сразу и не сообразил (их два) какой хватать. Пригласили вниз. Уж слово – «даун» (вниз) после мачт запомнилось навсегда.

Два человека в белых комбинезонах быстро провели тест – свободен. Поднялся в номер – звонок в дверь. Принесли ужин в картонной коробке. Только я её развернул – свет погас. Вышел – всюду освещено. Поехал к дежурному. Пришел электрик, всё включил и, главное – кондиционеры.

Наступило утро 25-го февраля. Проснулся поперёк гигантской кровати – видимо, сказалась привычка так лежать в бывшей своей каюте. Распахнул шторы – открылся шикарный вид на Индийский океан, в частности, на бесконечную береговую черту с накатывающимися на неё волнами. Нашёл дверь на лоджию (в большой комнате заперта). Вышел, посмотрел – кроме океана, всё остальное весьма непрезентабельно, в т.ч. и сам этот солярий, закиданный окурками.

Из красной зоны отеля в ожидании теста. Индийский океан

Пока ожидал известий о результате теста, достал конверт с документами, чтобы убедиться – всё ли на месте. Открыл мореходную книжку на записи капитана о своей работе на «Стар Клиппере». И, наконец-то, прочитал его фамилию. Такое позднее неожиданное открытие! Сергей Викторович был капитаном «Роял Клиппера» в 2013-м году, когда под руководством Зигмунда Чеславовича наша бригада выпрямляла мачты этого парусника в доке Тринидада в Карибском море. Помню моё общение с капитаном – обсуждали причины изгибов мачт (их там пять!). Пришли к выводу, что мачты, установленные на платформах для получения большего объёма центрального зала, как бы не имеют такой мощной опоры, как классические (т.е. от кильсона). Влияние качки и крена через корус оказывают на них воздействие. Почему-то, мне в память запало отчество капитана, как Владимирович. Но фамилию запомнил хорошо – Утицин. И сейчас прочитал её в своей мореходной книжке.

Конечно, капитан не мог запомнить безвестного риггера на фоне нашего Зигмунда (мало ли таких прошло за эти годы). Я тоже за это время уже не помнил его в лицо. А здесь, на Клиппере, он с бородой, которая весьма ему идёт, да постоянно в маске – конечно, признать трудно. А фамилия, как ни странно, может и попадалась на каких-то бланках, да я не обратил внимания. И только – вот сейчас вдруг понял, что мы, оказывается, весьма старые знакомые. Жаль, что не узнал этого чуть раньше – просто приятно знать, что, несмотря на время, человек, с которым ты общался довольно давно – жив и здоров, и в той же должности. Безусловно, Сергей Викторович запомнился с момента нашего здесь появления, своей уверенностью и спокойствием, а для меня, и неким опеканием, от вездесущего технического директора. Огромное ему спасибо!

Благодаря хорошему интернету в этом отеле, получил сообщение от Синтии – из компании «Стар Клипперс», что мой тест отрицательный и она этому очень рада. И советовала по прилагаемой ссылке получить QR-код из местного аэропорта, чтобы не было проблем со входом туда. Наверное, это важно, потому как в документах, переданных мне от неё капитаном Сергеем Викторовичем, уже об этом упоминалось. А также сообщала, что агент обеспечит моё нахождение в аэропорту до посадки.

Отправился на рецепшен к дежурному, чтобы он мне помог с этим делом. И лучше бы не ходил. Этот улыбчивый малый, уже имел бланки с результатом моего теста и отпечатком QR-кода на нём. Он взял мой телефон, который я переключил на английский алфавит, открыл в нём прилагаемую ссылку и почти три часа (3!) вносил туда, всяко разные мои данные, фото загранпаспорта и, ещё непонятно что. Что это было, зачем и т.д. – понять из его диалекта невозможно. В какой-то момент показал, что – дескать всё, активируется и сейчас будет этот код. Но стрелка побегала по кругу минут пять и на этом всё закончилось безрезультатно. Тогда я его попросил позвонить агенту об этой ситуации. Агент, по его словам, сообщил, что поручит кому-топровести меня в аэропорт и так – проблем не будет.

Всё это мне очень не нравилось, но деваться некуда. Время идёт, вылет в 23 часа, до аэропорта час езды по местным пробкам. А там пройти через кучу досмотров – на всё надо время. Так бы сам за много заранее поехал бы и ожидал вылета. В 19.30 с сумкой вышел к рецепшену – там уже другой дежурный. Указал на диван – надо подождать. Через час подъехал автобус, вышли два человека. Что-то долго обсуждали с дежурным. Тот начал спрашивать, где у меня ссылка в телефоне. И что без этого нельзя. Я ему показал на штрих-код на бланке с тестом – этого мало? Все они трое, что-то лопотали – понять невозможно. Тогда я достал гарантийное письмо из Компании – показал на указанные там телефоны и сказал, что сейчас позвоню туда, о невыполнении агентом их указаний (сумел сосредоточиться и сформулировать свой этот спич на английском). Эффект – прямо потрясающий! Все встали по стойке смирно и с поклонами начали показывать руками – садись в автобус. А один, даже подхватил мою сумку.

Оказалось, что это водитель автобуса. Внутри уже три человека с багажом – ждут меня. Поехали, наконец-то. Около 10-ти вечера через час пути – аэропорт. Человек, который непонятно кто – то ли агент, то ли его представитель – махнул рукой на вход с каким-то щебетаньем – типа, иди туда. И исчез. Проводил, называется. А, если сейчас – облом? Куда наступать…

На входе небольшая очередь – все держат в руках паспорта и, похожие на мои, бланки. Я тоже приготовил. Военный (или кто-то в униформе) на бланк взглянул мельком и чуть дольше на паспорт. Но спросил билет, на что я ему показал переданные мне капитаном копии. Больше, никто, ни про какой QR-код не спрашивал и не интересовался, хотя пунктов досмотра пришлось пройти 8 или 9. Один из последних – иммиграционное окно, где получил печать в паспорт. Следом – регистрация на рейс, без проблем, но место досталось внутри 4-х местного ряда. Да, Бог с ним – лишь бы улететь. Ну, а уже в зале ожидания посадки – русская речь – массовый исход россиян с Мальдив. Детки, визг, ор и т.п. – всё родное… А вот и Москва – через девять с половиной часов лёту. Ещё 9 часов ожидания – взлёт на Владивосток.

Любят меня почему-то стюардессы на регистрации. Мест нет, но спросил – а может есть, где протянуть ноги, после предыдущего полёта. Очень симпатичная девушка – прониклась, что-то, там в своём компе высмотрела и дала замечательное место после бизнес-класса в первом ряду с краю. Впереди никого нет, и до стенки, даже мои ноги не дотягиваются. Спасибо дорогая!

Утром приземление во Владивостоке, а в обед – в прорубь, о которой я мечтал в коломбовской сковородке. Теперь уж, точно – дома…

В день прилёта во Владивосток — то, о чём мечтал…

Финиш! Завтра на работу (правда, «Палладу» перешвартовали в Артур – на кулички: как, ещё добираться, неслабый вопрос). Ну, да ладно. После Коломбо – это такие мелочи…

Примечание:
Фотографии в тексте можно увеличить, для этого надо навести на фотографию курсор и щёлкнуть левой кнопкой мыши.