Про воздухоохладитель турбогенератора

В каком-то году,  (скорее  всего  это  был  1981-й)  на ПЛА  К-115 мы отрабатывали  боевые упражнения.  И, как всегда,  неожиданно, когда не ожидаешь, где-то  в  море,  начал  перегреваться турбогенератор  правого борта.  Таких агрегатов на 627А проекте – два. Они размещены побортно в  электротехническом  отсеке  и  являются  навесными,  т.е.  вращение  им  передается  непосредственно от турбин  через  редуктор.  Через  этот же  редуктор вращение  передается  на линию  гребного  вала,  путем  их  соединения через  шинно-пневматическую  муфту.  Таким  образом,  при  работе  турбины  всегда  вращается  и  якорь  турбогенератора.  Если  ШПМ  не включена,  то  турбина  работает только на турбогенератор,  который вырабатывает  ток,  в  принципе  способный  обеспечить  электроэнергией  небольшой город.  И такой  режим  называется  турбогенераторным  или  ТГ-режимом.  Если  же,  необходимо  идти  под  турбиной,  работающей на гребной  винт, то,  в  зависимости  от заданных  оборотов,  турбогенератор  этого  борта  может  быть отключен  и  крутится  просто,  как  болванка. Обычно,  ТГ-режим  осуществляется   при  оборотах  турбины  не  менее 300.  Но при  движении от  турбины, работающей  на  линию вала,  обороты  могут  быть самыми  разными –  от  нуля и реверса  – до максимального  хода. При  необходимости  движения  под  двумя  линиями вала на  небольших  оборотах,  например,  при  швартовке,  используются  гребные  электродвигатели.  В  этом  случае  оба  борта  работают  в ТГ-режиме.  В  море, как  правило,  в  соответствии  с инструкцией  по  управлению ПЛА 627А проекта,  один борт ГЭУ  работает  на  винт  –  другой  – в  ТГ-режиме.  Это  позволяет  избежать каких-то  колебаний  тока  в  силовой  сети.  Если  такое  использование  ГЭУ  является  длительным,  то  периодически  меняют борта. Каких-то проблем  при  этом  не  возникает.  На  каждом  турбогенераторе  находится  воздухоохладитель.  Это массивные агрегаты,   нагнетающие  охлажденный  воздух  в  зазор  между  якорем  и  магнитной  системой.  Охлаждается  воздух  забортной  водой от  системы  охлаждения,  прогоняемой  сквозь множество  трубок  обычного  теплообменника,  внутри  которого и  вращается электродвигатель  этого  самого  роторного  вентилятора.  Всё довольно  компактно и  весьма  надежно.  Хотя  иногда  случались  мелкие  проблемы  типа  износа  цинкового  протектора  в  корпусе теплообменников,  добраться,  до  которых  было  не  так просто.  Охлаждение  якоря  турбогенератора и магнитной системы  необходимо,  т.к.  нагревается  всё  это  дело  весьма  изрядно при  вырабатывании  электричества  и  от потребляемой  кораблем нагрузки.  Каких-либо,  температурных  датчиков  на  корпусе  этих  монстров  нет  и  о  нагреве,  судят  чисто  субъективно.  Методом  –  терпит  рука  нагрев  железа  или  нет – метод  контроля температуры  переборок со  стороны  аварийного  отсека.  Если  не  терпит – то  температура более  60-ти  градусов.

Для  каких-то  дел,   наша  К-115  зашла  в  залив  Владимира в  бухту Северную,  где в то  время базировалась  одна  из  дивизий ПЛА  Сахалинской  флотилии.  Ныне это всё уже давно  расформировано  и  вся  водная  и  прилегающая  территория  с  причалами  и  пирсами  отданы  Военно-морским  флотом  в  аренду,  непонятно  кому.  Равно,  как  и  гигантские  хранилища  и  склады  глубоко  в  скалах  и  окружающих  сопках  со  множеством  остатков  разбросанного  ЗИПа  и  всякого другого  хозяйства.

Буквально  в  предшествующие  сутки,  в  северных  районах  Приморья  произошло,  в  общем-то,  редкое  для  этих  мест  явление  – цунами. В  море  мы  эту  волну  никак  не  почувствовали,  а  береговым  районам  досталось.  Был  поврежден  плавпирс,  к  которому  мы  могли  пришвартоваться в  бухте  Северной.  Поэтому,  ошвартовались  мы  к  нему  под  каким-то  странным  углом,  лишь  бы  держаться  и  никакой  речи,  о  подключении к  береговому  питанию,  не  было.   Еще  в  море  поступил  доклад  от  электриков  об  излишнем  нагреве турбогенератора  правого  борта  по  причине  остановки  электродвигателя  вентилятора  воздухоохладителя.  И, как положено  по  закону  Мэрфи (бутерброд – маслом  вниз  или  гаечный  ключ  падает  в  недоступное место) – на  левом  борту,  также  выросла,  какая-то  проблема,  мешающая полностью  перевести на него нагрузку.  Что-то с  кинематикой  подключения  контакторов  в  отсечном  щите  турбогенератора.  Мы  с  комдивом два Мишей  Еремеевым  пытались  изо  всех  сил  разобраться  с этим,  но  никак, пока, не  удавалось.  Поэтому,  были  вынуждены  из-за  отсутствия  берегового питания  использовать  всё тот же, нагревающийся турбогенератор, периодически  падая  на  аккумуляторную  батарею,  тем самым,  давая время  остыть  якорю.  Хорошего  в  этом  не  было  ничего.   Где-то  с  час  времени,  турбогенератор  выдавал  нагрузку, после  чего  раскалялся – дотронуться  невозможно.  Конечно,  мы  сильно  опасались за  сохранность  изоляции  обмоток  и  систем  возбуждения  из  всяких  тонких  проводов.  Поэтому переключались  на батарею,  выключали  по  максимуму  всё  возможное ненужное  сейчас  электрооборудование.  Оставляли  по  одному  насосу 3-го  и  4-го  контуров  и  только  резервный  питательный  насос.  Но  приходилось подзаряжать  АБ,  подсевшую  во  время ожидания  охлаждения  ТГ  и  особого  успеха  наша  экономия  на  таком  фоне – не  имела.  Так и  мучились  всю  стоянку,  то  принимая  нагрузку  на ТГ,  то  падая  на батарею.  Одновременно  предпринимались  героические  попытки  разобраться,  что же  происходит  с  электродвигателем  воздухоохладителя.  Сразу  после  попыток  пуска его,  моментально  выбивало  предохранитель.  Электрики  пришли  к  выводу,  что  в  якоре  этого  мотора  короткое  замыкание  от  древности.  Менять  на  воздухоохладитель  с  другого  борта  в  условиях  работающей  установки  и  постоянной  необходимости  немедленной  дачи  хода  – было  нереально.  Да  и  работа  со  щитом  турбогенератора  левого  борта  велась  непрерывно,  хотя  результатов  пока  не получалось.  Кое-как  приноровились  к  такому  чудовищному  использованию  ГЭУ  и  решили  менять  этот  охладитель  уже  по возвращении в базу  в  бухту  имени  героя  гражданской  войны  Павловского.

В  море,  когда  шли  обратно  подводной  дорогой  между  районами,  можно  было получать  нагрузку  с  гребных  электродвигателей,  работающих  в  генераторном  режиме,  что  мы  и  делали,  давая  отдыхать  и  охлаждаться  нашему  турбогенератору.  Рано  или  поздно,  установку  вывели  из  действия  и  среди прочих  всяких  дел  начали  искать,  чем  заменить  неисправный  воздухоохладитель.  Выяснили, что  заменить  его  возможно  только  в  сборе.  Разобрать  и  разломать  вполне  по  силам,  но  восстановить   после  этого  его  герметичность  по  забортной  воде,  вряд  ли  получится.  Демонтировать  с  корпуса турбогенератора  удалось  с  большим  трудом.  Устанавливали-то  его при  изготовлении,  по  технологической  схеме,  в  условиях  сборочного  цеха.  А  вот,  чтобы  снять – никаких  инструкций  не  существовало.  Подсунуться  с  ключами  под  фундамент  удалось,  только  переломав  их половину  и изогнув  немыслимой  конфигурацией.  Плюс  ко  всему  – всякие  герметизирующие спекшиеся  прокладки  по  забортной воде  – всё  было  совершенно  направлено  против  человека, т.е.  подводника,  если  его можно  так  назвать.  Сняли.  Вертели,  смотрели  – нельзя  ли,  что-то  сделать  на месте.  Нет – сделано  на  века.  Неизвлекаемость  якоря,  как  запала  у  лучшей  противопехотной  мины.  Пришлось  докладывать  командиру  дивизии  Белоусову  Алексею  Арсентьевичу,  который  своим  личным  указанием  разрешал  использовать  на  запчасти  некоторое  оборудование  со  списанной  подводной  лодки К-66 проекта  658Т, стоявшей  на  удаленном  причале  в  ожидании  своей  участи.  Надо  заметить,  что  не  только  она  выручала  нас  с  гвардией (К-133) своими  запчастями,  но  и  была  настоящей  кузницей  кадров.  Экипаж  на  ней сохранялся  по полному  штату  и  много  народу  получили  и  должности,  и  очередные  звания,  будучи  зачисленными  на существующие  штаты.  Получив  разрешение  на  демонтаж  их  воздухоохладителя,  с  бригадой  умельцев-разрушителей  я  отправился  на  К-66.  Дежурный  по  кораблю,  уже  привыкший  к  таким  набегам,  вызвал  командира  БЧ-5,  который  аккуратно  подшил  записку  командира  дивизии  в  папочку  и  направил нас  в  электротехнический  отсек.  Отдался  их  воздухоохладитель  довольно  легко.  Что-то  мы  уже  знали,  к  чему-то  были  готовы.  Вытащили этот  агрегат  наверх  и  этакой  процессией  донесли  его  на  свой  пирс.  Штуковина громоздкая  и,  в  общем-то,  тяжелая. Тут  же  выяснилось,  что,  несмотря  на  одинаковые  размеры,  фундаменты  – разные.  Пришлось  проявлять  изобретательность,  подгонять  отверстия  под  болты,  увеличивать  межфланцевые  прокладки  и  еще  кучу  всяких  нюансов  в  духе  лесковского  Левши.  Но  нас  грела  мысль,  что,  наконец-то,  проблема  решена  и  уж,  технические  мелочи  мы  добьем.  Я  всегда  сам  принимал  участие  в  сложных  ремонтных  вопросах.  Во-первых,  представляешь  себе  сам,  что  же  надо  делать  и  как  оно  идет,  а  не  со  слов  даже  очень  хороших  подчиненных.  И  конечно,  глядя  на  командира  БЧ-5,  крутящего  гайки  в  самых  немыслимых  местах – народ  дурака  не валял.  А уж я был  всегда  заинтересован,  чтобы  матчасть  была  в  строю.  Просто  терпеть  не  мог,  чтобы  на  моем железе,  да  что-то  не  работало.  Таких  трудовых  подвигов  – пальцев  не  хватит  сосчитать.

Наконец,  торжественный  момент  настал.  Электрики  подсоединили  всё  по  электрочасти,  трюмные – по  воде.  Убрали  ключи, протерли корпус.

– Включай!

– И…  предохранитель  –  выбило!

– Немая  сцена.  Гоголевский  ревизор – плачет!

Командир  электротехнического  дивизиона  спрашивает – а  насколько ампер, там,  в  щите – вставка?

Матрос-электрик  открывает  щит  питания,  выворачивает предохранитель,  вынимает  из  него  вставку,  читает  и  говорит: – 6 ампер!

Тут  уважаемый Михаил Дмитриевич, командир электротехнического дивизиона,  взвывает,  каким-то  утробным  голосом. Далее – непередаваемая  игра  слов,  после  зловещая  тишина  и  вопрос:  – А,  почему,   не 10-ти – амперная???

Матрос: –  так вы  же,  сами  сказали –  положи  в щит запасные,  я  и  положил.  Те,  которые  под  рукой  оказались.  Кто ж  знал,  что  им  не  всё  равно…

Далее

Назад

В начало