На чужбине особенно остро чувствуешь отсутствие  прежних друзей, с которыми расстался и недавно, и очень давно. Когда я приехал, то с огорчением узнал, что буквально перед нашим приездом в Пало Алто с концертом приезжал Городницкий, мой школьный друг. Я созвонился с ним и узнал, что вскоре он приедет вновь. С нетерпением я стал ждать встречи. Последний раз мы виделись в 1993 году в Ленинграде, в концертном зале у Финляндского вокзала, где проходил его юбилейный концерт. Ему только исполнилось 60 лет. Оба мы, кажется, были рады встрече, для него она была неожиданной, а для меня стало неожиданным приглашение на банкет после концерта. Тогда я и сказал ему, что уезжаю.

Мы обычно с большим желанием и интересом встречаемся с давнишними друзьями, потому что пытаемся отыскать в их памяти сохранившийся, как на фото, тот мой прежний образ, их отношение ко мне, тому, молодому, как они воспринимали меня тогда. Люди бывшие когда-то вместе довольно  близкими, встретившись через много лет, пытаются вернуть эту ушедшую близость, они надеются на то, что изменения эти не глобальны.

С Аликом Городницким

Понимая это, ждал я нашей встречи в Америке с тревогой и опаской, потому что знал, что лица моих молодых друзей исчезли навсегда. Их волосы редки и седы, глаза уже не блестят. Мужчины все реже и реже острят по поводу женщин, а женщины уже, увы, не краснеют от скабрезных анекдотов, и все мало чего хотят. Впрочем, к облику Алика Городницкого я, все-таки, был более или менее подготовлен, во-первых, встречей в 1993 году, а во-вторых, уже седым я его встретил однажды в Москве, на Ленинградском вокзале, где мы оба брали билеты в Ленинград. Тогда я его даже сначала не узнал.

Когда мы встретились в Пало Алто, я понял сразу, что мое утверждение о том, что люди моего возраста мало чего хотят, к Городницкому не имеет никакого отношения. Он по-прежнему остроумен, проницателен, у него дар мгновенного и глубокого анализа, он обладает еще большей способностью, чем раньше увидеть парадоксальные связи событий, что другим недоступно и в афористичной форме выразить в стихах.

Первое время я был немного скован, все-таки известный публичный человек, но он оказался настолько прост и демократичен, что общаться стало с ним легко, как пятьдесят лет назад.

С Аликом Камским

Не узнал я другого своего школьного одноклассника, с которым сидел на одной парте, Алика Камского, живущего уже давно в США, в Нью-Джерси. Он сильно располнел, поседел и отрастил бороду. Камский стал похож на мини Хэмингуэя. Он такой же, как и раньше, эрудит, знаток поэзии и литературы вообще, особенно классической. С ним мы говорили, в основном, о  недавно прочитанных книгах, читает он только по интернету. Я не люблю такого чтения, для меня важен шелест страниц и запах книги, качество бумаги и иллюстраций, да и читать я люблю лежа, перед сном. Что же касается интернета, то мне хватает чтения новостей и газетных статей. Но эти встречи со старыми друзьями редки, не чаще раза в год.

Здесь у меня появились и друзья новые. В одной из туристских поездок мы с Ларисой познакомились с очень милой парой, Эллой и Леней Турчинскими, а затем и подружились. А они уже познакомили нас с Мирой и Володей Мандрусовыми. Обе дамы – великолепные хозяйки, добрые, преданные и отзывчивые.

Мои американские друзья, слева направо: Володя Мандрусов, его жена Мира, Элла и Леня Турчинские и моя Лариса

Володя Мандрусов, полковник в отставке, умный и уравновешенный, стал здесь специалистом и продолжает очень успешно работать, хотя ему перевалило за 70. От встреч с этими людьми я всегда получаю большое удовольствие, с ними отдыхает душа.

Я с удовольствием подолгу гуляю по зелеными улочками Пало Алто, как по парку, с приятелем, Аркадием Фуксманом с внешностью постаревшего Джо Дассена, из многих достоинств которого следует отметить самое несомненное: он никогда не был пионером. Могу себе представить, чтó это был за сорванец, если на него даже не сочли возможным надеть пионерский галстук. Возможно, он и в детские годы отличался необоснованной безаппеляционностью. Его жена Ина, умница, кандидат наук, рассудительная и всегда готовая оценить шутку, очень помогла мне с оформлением этих воспоминаний и если книга когда-нибудь появится, то заслуга в этом Ины несомненна. Моя самая искренняя ей благодарность.

И, конечно же моя самая искренняя благдарность любимому племяннику, Гене Фарберу, сделавшему все, чтобы мои автобиографические записки были изданы.

Вот тот круг лиц, ну, конечно, еще родственники, в первую очередь, сестра и племянник, благодаря им я с семьей и оказался в Штатах, с которыми я, главным образом, общаюсь, и мне этого достаточно, тем более, что мой юношеский максимализм, что является ограниченностью по определению, и требовательность к людям с годами не исчезли, а наоборот усилились. Это является одной из главных причин, почему я трудно схожусь с людьми, мне неуютно в незнакомой компании, и я таких компаний стараюсь избегать.  Стараюсь я избегать и людей, которые ни в чем не сомневаются, любят поучать. Эти люди, как правило,  не умеют рассуждать, в них не видно работы мысли, а потому они мне не интересны. Кроме того, не умея что-либо доказать логически, они сплошь и рядом прибегают к хамству, чего я не перевариваю.

Со смертью жены, человека очень общительного, усугубилось одиночество, и это могло бы стать для меня нормой, если бы не мой младший сын Лева и его семья.

Далее

В начало