НЕ В УГЛЕ ЛИ СЧАСТЬЕ? (ПОВЕСТЬ ОБ ОЛЕГЕ)

 
Я назвал эту главу «Повесть об Олеге». Так и хочется сказать: «Повесть о вещем Олеге», но это, может быть, будет звучать немножко издевательски, хотя Олег очень многое предвидел, в том числе, и судьбу многих проектов, которые нас с ним связали на долгие годы. В те далёкие девяностые он был подлинным новатором и первопроходцем. В последние годы наши судьбы разошлись, я не знаю, где он сейчас, в какой части света, но уверен, что Олег никогда не успокоится, всегда будет искать и придумывать что-то новое, шутить и рваться вперед. Вот такой парень встретился мне в начале моего капиталистического пути. Это было подлинное счастье, потому что, несмотря на свой весьма юный возраст, он являлся моим учителем, так как уже имел определенную практику в бизнесе, а я как человек намного старший по возрасту, был в некотором смысле его учителем. Я ему годился, по крайней мере, в отцы. Эти два фактора блестяще сочетались в наших отношениях, хотя в них и случались периоды очень непростые, когда мы оказывались по разные стороны барьера и становились жесткими конкурентами. Но несмотря ни на что, мы всегда относились друг к другу с большим уважением, что не так уж часто удается в жизни.

Я уже упоминал об Олеге, когда говорил о посещении Госплана, где я искал хоть какую-то возможность что-нибудь продать-купить, в основном из металлопродукции. Тогда скромная сотрудница Госплана сказала, что у нее как раз сейчас в Москве находится директор одной из Кузбасских шахт и один молодой парень по имени Олег Розенберг, который хочет продавать уголь этой шахты за границу. Но у них есть одна проблема: они не знают, как этот уголь протащить через какой-нибудь порт. Я набрался наглости и сказал, что для меня это не составляет никакого труда.

И дальше началась обычная песня, которую пели все, кто начинал первые шаги в русском бизнесе в самом начале капитализма, в самом начале 90-х годов. Я помчался домой. Узнал, где находится угольная гавань, обрадовался, что это все очень близко, в знакомом районе. Узнал телефон, созвонился. Приехал к начальнику угольной гавани. Основная часть этой угольной гавани тогда называлась и до сих пор, наверное, называется «Четвертый морской район». В то время там действительно шла перевалка углей, поступающих в основном, а, может быть, и полностью из разных регионов России. Но прежде всего это всегда был Кузбасс.

Начальник района Александр Федорович Седов встретил меня очень любезно. Спокойный деловитый человек, знающий предмет, опытный моряк, опытный портовик. Мы очень быстро нашли общий язык: «Да, конечно, я могу организовать эту перевалку». Он объяснил мне, что для этого нужно сделать. В общем, все пошло очень быстро. Сейчас мне кажется, что буквально через несколько дней мы получили сообщение, что в адрес четвертого района порта Санкт-Петербурга, точнее, в адрес станции Автово, которая является входной станцией для этого района, отправляется или уже отправился эшелон угля. Тогда всё выполнялось очень быстро или не выполнялось вообще.

Так вот, первой шахтой с которой мы начали работать стала шахта «Инская». С ней Олег Розенберг уже работал. Директором там был господин или тогда еще товарищ Владимир Демин. Насколько мне известно, потом он стал вице-губернатором Кемеровской области.

Мне заранее Олег предложил ставку, которую я буду получать. Она составляла, как сейчас помню, три цента с тонны угля, которая пройдет через мои руки, (как сказал Олег, «перевалена») через порт Санкт-Петербурга. Я прикинул, что состав — это 60 вагонов, например, в каждом вагоне 65-68 тонн угля, я умножил на 3, у меня закружилась голова — бешеные деньги, боже мой, как можно, ничего не делая, всего лишь подписав несколько бумажек, получить такие бешеные деньги. И процесс пошел. Прошло сколько-то дней. Я нашел людей, у которых можно было точно узнать время прохода состава, и сейчас, мне кажется, что я даже специально ждал прохода этого поезда через станцию Автово.

Закрывается шлагбаум, на проспекте Стачек привычно замирают автомобили, и против обыкновения, меня совершенно не раздражает медленное движение поезда. Теперь оно кажется мне деловитым и немного торжественным – ведь я не просто сижу за рулём машины, а КОНТРОЛИРУЮ движение состава с моим углём… Вот поезд пересекает проспект Стачек и дальше идет прямо к причалу. Я слушаю стук колес, и мне кажется, что это какая-то фантастическая музыка. Ведь каждый очередной прыжок вагона на стыке рельсов означал: 2 доллара упали в мой карман, еще два, еще два, боже мой, у меня в кармане уже 150 долларов за несколько минут прохождения вагонов. Какое счастье! Я тут же прикинул, сколько раз в сутки могут пройти такие поезда, я почувствовал себя миллионером.

Но, как часто бывает у неопытных людей, все проблемы и трудности ждали нас впереди. Эти вагоны надо было расставить, получить под них площадку на складе, выгрузить, уложить. Потом обеспечить прием судна, погрузить это судно, в общем, обычный процесс, в котором нет никаких проблем, никаких сложностей, кроме одной – нужно хотя бы примерно представлять, как это сделать и какие трудности и бяки могут встретиться на этом пути. От опыта Советского Союза в Министерстве угольной промышленности осталось много хороших правил и традиций, но очень много и неприятных вещей, с которыми приходилось усиленно бороться. Например, портовики совершенно не понимали, почему уголь какой-то шахты «Инская» нужно класть в отдельный маленький штабель, и очень внимательно контролировать его выгрузку и качество, чтобы, не дай бог, он не смешался с углем какой-нибудь другой шахты. Они говорили: «Да, боже мой, да ты что, все годы Советский Союз был известен тем, что по очень низкой цене продавал на мировом рынке уголь, под названием «Советский коктейль». В один штабель грузились все марки углей и никого это не волновало. А тут оказывается какая-то особая шахта «Инская», какие-то особые требования.

Выяснилось, что Олег все это успел распознать намного быстрее, чем я, и уже договорился с покупателем, который на том берегу ждал какого-то необыкновенного угля какой-то особенной российской шахты «Инская» из особенного района России под названием Кузбасс. Это все Олег организовывал блестяще. Мне оставалось только подхватывать его идеи, его мелодии, надувать щеки и провозглашать это во всех кабинетах, по которым я проходил, продвигая этот процесс.

И процесс пошёл. Вскоре я познакомился с руководством шахты «Инская», которое тоже приехало посмотреть, как проходит их уголь, посмотреть, как он лежит. Олег их убеждал, что он совершенно особенного свойства. Все было замечательно. Но через много лет я узнал, что шахта «Инская», конечно, хорошая шахта, но ее уголь далеко не самого высокого качества, как говорилось.

Мы научились торговать, вызывать интерес к углям, которые мы поставляем. Заинтересовывали покупателя тем, что мы поставляем гомогенный уголь, который доставлен только с одной определенной шахты. Оказывается, продажа такого угля – хорошая раскрутка, покупатели готовы платить за него дороже. Просто потребители этого угля не ждут никаких неприятностей, связанных с его сжиганием: то ли он будет гореть, то ли не будет, то ли он начнет расплавлять колосники, то ли нет.

Обо всем этом мы узнали позже, когда уже появились методики проверки угля, когда начали работать со специальными международными компаниями, которые занимались его сертификацией. Мы вместе с ними проделывали большую работу, добиваясь доверия покупателей, и успешно работали в этой области в течение двух десятилетий. Теперь все это является нормой, тогда же это казалось просто нашими причудами. Но когда за эти «причуды» стали давать хорошую разницу в цене, все начали чесать затылки и стараться повторить наш опыт.

Скоро Олег достиг довольно приличного объема продаж угля шахты «Инская». Я же организовывал процесс сортировки и погрузки. Это давало уже хорошие деньги, которые позволяли нам развивать другие виды бизнеса, набирать людей, создавать команду. Мы успешно начали этим заниматься. Ребята в основном приходили из числа тех, кто работал со мной раньше в ЛКТБ «Светлана». Мы знали друг друга, верили друг другу. Многие из них прошли вместе со мной весь нелегкий путь в угольном бизнесе. Мы продолжаем поддерживать наши отношения и сейчас, когда я давно уже не работаю в этой сфере.

Случались и смешные ситуации с физическими лицами или маленькими европейскими компаниями, которые рванулись в Кузбасс самостоятельно покупать уголь.

Например, история с одной из немецких компаний, сейчас не помню ее названия, помню только, что там в каком-то качестве участвовала бывшая советская гражданка. Кажется, ее фамилия Школьник. С этой компанией сотрудничал один наш хороший товарищ по фамилии Тутов. Он один из первых сумел пробить лицензию на экспортные поставки угля для шахты, с которой работал. Это было невероятно сложно сделать. Сейчас даже в это трудно поверить, но действительно, чтобы пробить лицензию, требовалось затратить очень много сил. И он стал первым, кто это сделал. Представители немецкой компании приезжали к нам в Петербург, интересовались, как у нас выстраивалась логистика в порту. Мы им помогали грузить уголь, и работа шла. А потом случилась вот такая, почти шпионская, я бы сказал, история.

Тутов был в командировке за границей как раз в этой компании, причем там его принимали, как своего. И как-то случилось, что ему в руки попал отчет на немецком языке о результатах поездки менеджеров компании в Петербург, где они познакомились с нашей работой. И в заключении в отчете были сделаны примерно такие выводы: «Есть компания, которая переваливает уголь в Петербурге. Она организует весь процесс доставки угля из шахт до судна, фактически до выгрузки в порту. И, если эта фирма узнает, что им остается совсем немного для того, чтобы начать самим покупать уголь в Кузбассе и продавать его на рынке, то наши услуги Российской угольной промышленности будут просто не нужны». Тутов привез это письмо нам и сказал: «Ребята, вот такая случайная записка мне попалась в руки. Может это вам будет интересно». Мы конечно перевели, прочитали. И вот, сидим мы за столом вдвоем с моим тогда уже близким партнером Александром Сергеевичем Михаэлем, Сашей Михаэлем, читаем эту бумагу, смотрим друг на друга, и уже не помню, кто из нас сказал: «Слушай, что ж мы с тобой такие дураки. Мы здесь пашем, пашем, а оказывается нам нужно сделать-то совсем маленькую вещь. Надо всего-навсего везти уголь не только для Олега Розенберга. Ну конечно, мы его никогда не бросим, а будем все для него делать. Давай параллельно начнем сами забирать уголь в Кузбассе, и сами же будем его продавать. Постепенно нас узнают на рынке», – «Давай». Вот так начался наш бизнес.

Нам бы и в голову не пришло, что мы можем стать еще и торговцами. Спасибо Тутову, спасибо мадам Школьник, которая написала такой отчет и спасибо, что, в конце концов, мы сообразили, как дальше нужно действовать. Хочу сразу сказать, что мы многие годы продолжали одновременно быть экспедиторами для Олега Розенберга и продавать, экспедировать свой уголь, который самостоятельно покупали в Кузбассе. И банки финансировали эти сделки, в основном это был один из кипрских банков.

Особенно это интересно в сегодняшней ситуации, когда Кипрская выстроенная система офшорных отношений, скажем так, проходит очередную перестройку, потому что сегодня Кипрский офшор это совсем не тот офшор, который был в начале 90-ых годов или, может быть, не только тот. Это отдельная тема, во всяком случае, мы очень старались быть корректными в своих отношениях, как со своими партнерами, так и с Олегом Розенбергом. Мы параллельно работали и с его углем и со своим углем, что уже является фактом большого уровня доверия друг к другу. Более того, мы грузили его и наши угли, когда они были совместимы по качеству, в общие штабеля. И мы знали, и Олег знал, что никому из нас не придет даже в голову что-то, как говорится, схимичить или где-то подвести партнера. Мы в равной степени заботились об интересах партнера и о своих собственных.

Один человек мне когда-то сказал: «Настоящий бизнес начинается тогда, когда в первую очередь ты беспокоишься об интересах своего партнера, а уже потом о своих. А он будет делать то же самое тебе в ответ. Вот тогда бизнес идет нормально».

Вот так мы начали заниматься продажей углей. Вскоре появилась новая задача – искать рынки сбыта. Для этого требовалось найти партнеров, посредников, представителей. Началась большая серьезная работа. Нас этому никто не учил, мы двигались на ощупь. Ну и, как теперь я понимаю, конечно, мы делали ошибки, но вектор движения у нас был правильный.

Итак, шёл гомогенный уголь шахты «Инская». Тут же к нам потянулись другие поставщики (к нам – это к Олегу). Мы уже завели второй штабель, третий штабель угля и постепенно стали укореняться в новом районе, работая именно с гомогенным углем. А 4-й район был не очень хорошо приспособлен для переработки углей. Вся беда в том, что его штабели угля размещались вдоль длинного причала, и выгрузка вагонов шла по всей этой длине. И если из дальнего штабеля требовалось доставить уголь до борта судна, то выстраивали цепочку кранов, мощных портальных кранов с большими грейферами, и этот уголь перегружался по цепочке. Это называлось грузить с перекидкой, то есть тремя-четырьмя перекидками доставляли уголь с дальней площадки до борта судна. Это было привычно в советские времена, тем более что никто не считал реальные затраты. Сколько нужно потратить электроэнергии, чтобы перекинуть одну тонну угля? Никого это не интересовало, потому что электроэнергия стоила очень дешево или вообще ничего не стоила, главное, уж точно никто не относил эти расходы на единицу продукции, которая переваливалась через борт судна. Это был высший пилотаж, недоступный советской экономике.

Здесь же все теряли реальные деньги, и всё это скоро стало очень ощутимо. Мы начали искать выход, стали думать, как уменьшить затраты на перевалку угля. В те времена мы ещё не только не видели, но даже не слышали о том, как выглядит современный терминал для перевалки угля. Это уже потом настало время свободных поездок в порты Европы, огромные порты с современным оборудованием.

Мы начали постепенно входить в эту проблему, и стало понятно, что всё очень непросто, и легко ничего не получится. Даже при небольшом увеличении потока угля, организовать его упорядоченное прохождение по железной дороге, в том числе по Октябрьской железной дороге, и доставку угля в порт было весьма сложно. Дело в том, что в те времена средства связи ограничивались простыми рулонными телетайпами и телефонами. Мало того, и они были далеко не на всех шахтах. Скажем так, связаться с шахтой «Инская» вообще не представляло возможности.

И в первой же моей поездке за рубеж, а это был Нью-Йорк, Олег поручил мне купить десяток больших телефонов какой-то корейской фирмы, которые якобы позволяли передавать сигнал на расстояние до 30 километров. Я с трудом дотащил эти десять здоровенных коробок до Ленинграда. И только лишь, когда стали испытывать эти телефоны, мы нашли в инструкции по эксплуатации маленькую приписку, что для их использования нужно поднять какой-то ретранслятор на высоту не менее двух-трёх тысяч метров. Короче говоря, это действительно оказалось пустой и далеко не последней попыткой организовать какую-то мобильную связь между тем, кто грузит и тем, кто получает уголь. Тогда это являлось большой и серьезной проблемой.

Дела, связанные с поиском новых поставщиков угля, в то время решались централизованно. Ещё не было реальных хозяев, а директора привыкли жить по старинке. Они еще продолжали управлять шахтами. А «старинка» заключалась в следующем. Есть план — нужно завезти на площадку столько-то тонн угля. Никто не проверял, что именно ты завёз из шахты: чистый уголь или намешал породы, или вообще перемешал уголь с чем-то подкинутым из другой шахты. Закинул это что-то в вагоны, отправил, и сиди спокойно. Все! Ты выполнил план, и больше тебя ничего не касается.

Мой 60-летний юбилей. Слева направо Артур Хостикян, Олег Розенберг,
Марк Гальперин, Иван Поздняков, Александр Михаэль

Здесь же жизнь пошла совершенно иначе. Нам пришлось очень много вопросов решать с тогдашним наследником Минуглепрома, у которого за эти годы названия менялись неоднократно. Он назывался и «Русские угли», и «Росуголь», и как-то ещё. Эта компания размещалась на Новом Арбате в одном из высотных зданий. Там было много начальников, которые регулярно менялись. Но, я хочу отметить Валерия Евгеньевича Зайденварга, человека, несомненно, яркого, неординарного, который до сих пор, насколько я знаю, продолжает так или иначе заниматься угольным бизнесом.

Мы с Олегом вместе бывали в этом учреждении, участвовали в каких-то совещаниях, где обсуждались прописные истины, и на которых нам было безумно скучно. Главное, что участники этих совещаний, бесспорно очень опытные специалисты, находились в совершенно ужасном положении людей, не нашедших себя в новой жизни. Они продолжали получать ту же зарплату, которую им платили в советское время, зарплату чиновников высокого ранга. Однако теперь с этой зарплатой они превратились в представителей крайне необеспеченного слоя населения и, конечно, они думали о том, где бы найти работу, но им было очень трудно переучиваться. Помню одно маленькое совещание, на котором я присутствовал вместе с Олегом. Олег к этому времени прошел достаточно хорошую школу в бизнесе, в том числе и школу неудач в бизнесе. Эти неудачи связаны с его предыдущим увлечением торговлей нефтепродуктами где-то в Сибири. Он там заработал хорошие деньги, которые потом потерял все до последней копейки, может быть, даже и больше. Во всяком случае, он уже чувствовал себя в новом бизнесе реальным бизнесменом, хозяином положения. Он очень сильно надувал щеки, и я не забуду фразу, которую Олег сказал одному из чиновников, позволившему себе как-то критически высказаться о тех делах, которыми мы с Олегом занимались. Он сказал что-то в таком духе: «Кто Вы собственно такой?» – «Я начальник такой-то, такой-то». – «Ну и что, что Вы начальник «Росуглепрома»? Хотите я куплю завтра весь Ваш «Углепром», да еще и здание в придачу».

Это была, конечно, совершенно бессмысленная фраза, за ней ничего не стояло, но Олег произнёс это с таким апломбом, с такой уверенностью, что наши несчастные собеседники почувствовали себя так, как будто их просто раздели догола и поставили на мороз. А мне, честно говоря, стало как-то неловко, потому что я очень хорошо представлял их внутреннее состояние, поскольку слишком много лет сам проработал в больших государственных фирмах, и мне было очень легко представить себя на их месте.

Далее
В начало

Автор: Гальперин Марк Петрович | слов 2802


Добавить комментарий