Театр оперы и балета имени А. С. Пушкина.

Театр оперы и балета имени А. С. Пушкина к шестидесятым годам стал одним из самых и уважаемых театров в СССР.

Само здание было не очень привлекательным, перестроено из Народного Дома и не находилось в центре, как Драматический театр, но зато там в свое время выступал Шаляпин.

Город очень красив, особенно «откос». Волгу я полюбила еще в Саратове — плавала на старых прекрасных колесных пароходах, где салон был отделан карельской березой.

В Нижнем Новгороде нас встретили радушно. Так как мне было уже за 40, то никто из балетных не думал, что я впервые заняла пост главного балетмейстера. Первое, что мне предстояло сделать, это поставить танцы в опере Чайковского «Жанна д’Арк». Я подружилась на долгие годы с главным режиссером А.Н. Бакалейниковым, который ставил этот спектакль, и он был доволен моей работой. Нимфы у меня танцевали босиком, а шуты делали трюки на невысокой площадке. Я не требовала, чтобы мне для танцев освободили все пространство, понимая, что в опере участие балета является второстепенным.

А я начала думать о балете и почему-то выбрала «Мирандолину» по К. Гоцци. Я никогда не видела этого балета, и он редко ставился. Это меня устраивало. Неприятно идти по чужим стопам, всегда надо находить в искусстве новые решения. Я забываю свои постановки и хорошо делаю, а то голова была бы забита старыми приемами и не была бы свободна для новых.

Исполнители у меня были прекрасные, и балет прошел успешно. Это было так давно (начало 60~х годов), что, конечно, все ушло в придания. Работала я увлеченно и всем исполнителям хватало заданий. Мы выполняли каждый раз двойную норму, передышек не делали, Я была одна, пригласив только однажды из Тифлиса Кито Надерашвили для восстановления «Царства теней».

Если восстанавливаешь из класса, так называемых, казенных постановок, то надо быть абсолютно точной и не вносить никаких новшеств. Балет Минкуса «Баядерка» я ставила весь по своему, с новой хореографией, но «Тени» сохранены полностью в незыблемом виде и мне не понравилось, когда я видела постановку «Баядерки» со знаменитым Нуриевым — он допускал отклонения, и изменения в этих замечательных, классических «Тенях».

Это очень большой и трудный разговор: что надо оставлять, что менять. Пускай сами балетмейстеры берут на себя разрешение этого вопроса, а мое мнение остается вечным, — надо сохранить в неизменном виде только несколько шедевров, как «Шопениана» (Сильфиды), акт теней в «Баядерке», балет «Жизель» и «Сильфиду». Я говорю о хореографии, а не о мизансценах и сценическом действии.

Я люблю Нижний Новгород, люблю театр, в котором проработала шесть лет, люблю многие свои спектакли, а больше всего, пожалуй, «Франческа да Римини» по сценической поэме Чайковского. Сюжет навеян Данте, это тот эпизод из «Ада», когда Франческа рассказывает о своей любви к Паоло и о наказании, которое она понесла за эту любовь: мчаться в вечном адовом вихре.

Очень важно было подробно разработать сценарий балета, и это сделала Лиля Мещерякова еще в нашу бытность в институте. Я воспользовалась ее сценарием — и не жалею. Балет получили очень цельный с постепенным нарастанием до кульминации, когда Джотто в приступе отчаянья скатывается по высокой лестнице к самой рампе.

«Божественная комедия» Данте Алигьери — разве я познакомилась бы с нею, если бы не наш прекрасный педагог по западной литературе, о котором я уже говорила? И мне вдруг вспомнилось стихотворение Анны Ахматовой «Муза»:
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я».

Мне кажется, поэтесса вспоминала именно рассказ Франчески.

Очень много зависело от художника, придумавшего декорации и костюмы. Это был молодой художник Василий Иванович Баженов, просидевший пять лет в тюрьме за то, что сделал в продуктовой карточке прикрепление в близлежащий магазин. Он рассказывал, что в тюрьме все время рисовал портреты Ленина по заказу начальства и так «насобачился» в этом деле, что мог нарисовать портрет вождя за пятнадцать минут.

Он был очень способный, хотя нигде не учился. Я многому его научила, и после моего ухода из театра он стал даже главным художником-постановщиком.

Мы впервые применили с ним новый материал — использовали для колетов трикотаж, что было очень удобно для танцовщиков. Как жаль, что этот одноактный балет не был снят на видеокассету. Но ведь это было другое время!

В начало

К предыдущей главе

Далее