Питерские зарисовки.

Прошло некоторое время после поездки на Майорку. Домашние дела были в порядке, немецкие службы пока не беспокоили нас, т. к. шла передача дел от кабинета Шредера Ангеле Меркель. В Германии наступило традиционное летнее затишье, зато в России созревали крупные события.                                                                                  Тема готовился пойти первый раз в первый класс, заканчивался первый сезон строительства дома.                                                                                                                  Тома работала и уже отгуляла свой отпуск, поэтому решили, что я поеду один. Наметили время поездки с 15-ого августа по 14-ое сентября, и я заказал билет. Время летом почему-то летит очень быстро, и вот я уже в аэропорту Франкфурта, где прощаюсь с Томой, которая явно переживает, что остаётся одна в Германии.

В Пулково меня встретили Саша и Кирилл на новой, купленной в кредит «Мазда- 6». Машина красивая (фото), ребята были довольны и испытывали новый виток счастья, так что язык не поворачивался упрекать их в чём — либо. Отвезли домой, там ждал сюрприз: в гостиной и спальне был положен ламинат, Саша явно гордилась этим относительно новым для России половым покрытием. Вскоре случился эпизод, наглядно подтвердивший силу её чувств. В гостиной лежала гора выстиранного ещё до моего приезда белья. Я решил помочь Саше справиться с этой проблемой. Уже заканчивая глаженье, я отвлёкся и случайно выпустил утюг из рук, с грохотом (на ламинате всё грохочет) он упал и ударил носиком в пол. Саша ворвалась в гостиную и заголосила с такой силой, что я был просто оглушён, т. к. она сразу углядела, что на одной из секций  образовалась небольшая лунка. Причитания — плач длились всё время, пока я ползал по полу в поисках отвалившейся  детали утюга и думал, вот как достало, какие эмоции! Мы, уезжая, оставили ребятам всё своё имущество и, приехав через пару лет, практически ничего в квартире не обнаружили. Нет, ничего не пропало, вещи ( даже пианино) были отданы родственникам, отвезены на дачу, подальше с глаз, после был длительный ремонт квартиры, заменена мебель. И вот возник небольшой ущерб их  имуществу, сразу следует немедленная реакция без скидок на возраст, обстоятельства и т. д.                                                                                                                                             Начались трудовые будни, я делал свои дела, выяснял причины ошибок в начислении пенсии. Пришлось долго стоять в душном узком коридоре ПФ, чтобы попасть в нужное окно. В следующий раз я подготовился лучше. В дополнение к бумагам я прихватил немецкие духи и напрямую прошёл к заведующей отделением. Там извинился, изложил дело,  вопрос был решён.                                                                          В промежутках между наездами в ПФ гулял с Темой во дворе , где он лихо качался, залезал на высокие горки, не пользуясь ограждениями, и показывал другие трюки. Я ему не запрещал это делать, а только подстраховывал в самые ответственные моменты. Посетили дачу, там примерили школьную форму, затем поехали в Гатчину, где у Кирилла были дела по службе. Пока Кирилл отсутствовал, мы с Сашей и Темой гуляли в прекрасном, но запущенном гатчинском парке.

Вскоре подошёл Кирилл, и мы сфотографировались у полуразрушенного мостика (фото), на другой стороне пруда торчали каменные развалины старинного сооружения типа большой беседки. Впечатление было тяжёлое от состояния дворца, парка, да и самого городка, особенно, если сравнивать с Пушкиным или Петродворцом, слишком долго здесь хозяйничало министерство обороны. Шеф Кирилла, депутат законодательного собрания Петербурга решил почему-то именно здесь открыть деловой и торговый центры, наверное, из-за дешевизны недвижимости, но начнётся ли здесь реальная деловая жизнь в ближайшие годы? Сомнительно. Время покажет..

Наступил день рождения Кирилла, с утра все отправились в недавно открытый боулинг-клуб в центре города недалеко от Садовой улицы и Сенной площади, арендовали дорожку на два часа, стоило это в дневные часы 300 рублей в час. Играли все с большим азартом и удовольствием.

Я проявил некоторые способности к этой игре и вскоре по очкам вышел на первое место, Кирилл очень хотел меня догнать, но чем больше старался, тем меньшие имел успехи, в конце концов пришлось ему сдаться. Неоднократно я сбивал все кегли одним ударом, это было очень красиво и приятно. После кегельбана зашли в кафе перекусить, Тема есть не хотел и мешал маме.

На следующий день отмечали день рождения на даче в узком кругу (фото), грилили мясо и забавно то, что я оказался одновременно с Кириллом в полосатой футболке. На заднем плане хорошо видна добротная бревенчатая баня, в которой я парился каждую неделю вместе с Кириллом. Не знаю почему, но после каждой парной дышалось легко, я чувствовал себя помолодевшим на несколько лет. Это было одно из самых приятных ощущений поездки. Там же я познакомился и подружился с новым членом семьи, щенком — пекинесом Яппи (фото).

Собака жила в нашей семье с 89-ого года, это был английский кокер-спаниель по кличке Тимоти, сокращенно Тима. Он был назван мною в честь английского актёра Тимоти Долтона, который сыграл агента 007 в одной из серий «бондиады», вышедшей на экраны в то время. Щенок был куплен мною у тётки-заводчицы, я выбирал сам из четырёх щенков, двое из них были чёрными, двое золотисто коричневыми. Мне все понравились, но я выбрал золотистого кобелька, второй была сука и стоила дороже. Я ничего не понимал в собаках, это была первая собака в моей жизни. Мы купили собаку по настойчивой просьбе дочери, за её успехи в школе. Саша была уже в старших классах, приближалась пора девичества, ( до собак ли?), но остатки детства в дочке ещё были сильны и мы пошли на уступку. Дальше всё случилось именно так, как и должно было случиться. В доме появилось маленькое беспомощное существо, комочек, который требовал большого внимания и забот. Саша чуть-чуть повозилась с ним и перебросила все заботы на нас. Через полгода она почти забыла, что имеет собаку, её закрутил водоворот событий, свойственных этому очень непростому возрасту. Так собака оказалась на полном нашем попечении. Много было вложено средств и забот в эту собаку (особенно Тамарой), но и удовольствия от общения с ней получили тоже достаточно. К 2005 году Тима имел почтенный возраст более пятнадцати лет, был уже слеп и глух, не реагировал ни на что и ни на кого. В начале лета 2005 года Саша купила на выставке за большие деньги нового щенка, наречённого Яппи. Ребята начали тихо поговаривать, что надо решать, мы молчали, поскольку были далеко и не имели здесь права голоса. В этот мой приезд, получив как бы моральную поддержку, Кирилл нашёл ветеринарную клинику и договорился, а в субботу 17 августа по дороге на дачу мы завезли туда Тиму и оставили. Было очень тяжело на душе, внука с нами естественно не было, и ему решили пока не говорить, если сам не спросит. Но парень так и не спросил о своём дружке, а мы не напоминали.

В последнюю неделю перед первым сентября я решил сводить Тему в Эрмитаж, был понедельник, мы собрались и поехали, но он оказался закрыт. Не осталось ничего другого, как прогуляться с ребёнком по центру города. Прошлись по Дворцовой площади, под аркой Главного штаба, по каналу Грибоедова, вышли на Невский проспект, сфотографировались у памятника Гоголю, пришли к скверу у Казанского собора (фото).

Здесь поразило количество бомжей и других, странных для этой части города, людей, тусующихся в сквере. Пришлось специально искать место для съёмки Темы, чтобы они не попадали в кадр. Проголодались и зашли в «кондитерскую Абрикосова», чтобы перекусить. Заказал два завтрака по-английски, но не повезло подали не очень вкусную еду и мало.

Дальше опять была моя суета в ПФ, хождение  в группу начисления, к куратору-инспектору. Все они работали в разное время и разные дни, поэтому на это ушла вся неделя, результаты должны были появиться в первой половине сентября.

Наступило и быстро прошло первое сентября, описание которого имеется среди моих записок в виде отдельного небольшого рассказа с иллюстрациями. Отмечу лишь, что я получил большое удовлетворение от всего увиденного своими глазами и смог запечатлеть интересные моменты этого традиционного праздника.

Первый раз в первый класс.

Первое сентября для Темы началось очень рано. За окном было темновато, однако он безропотно встал, как и вся семья. На фото  зафиксирована подготовительная работа мамы, она сушит феном только что вымытую голову Темы, рядом висит школьная форма, на руках у Темы его дружок Яппи. Далее картина дополняется на фото видом завтрака папы в сочетании с совместным просмотром утренней телепрограммы. Полностью подготовленный к выходу из дома Тема сидит рядом и не отрывается от телевизора, кстати, это нормальная поза ребёнка, когда он находится на кухне при включённом телевизоре.

Фото  сохраняют для истории момент выхода из дома нашего семейства для следования в школу. Букет в руках ребёнка — шикарный!

И вот мы у школы , какое здесь царит оживление, сотни человек народу пришли заранее к школе. Пока ожидаем начала праздника, я снимаю фотоаппаратом, а Кирилл на видеокамеру. Через некоторое время первоклашек собирают по классам, старшеклассники берут их за руки и колонна направляется во двор школы (фото). Там сначала Тема стоит против трибуны  и слушает (а может и не слушает, но стоит тихо) выступления представителей районной администрации, директора школы. Наконец, его приглашают к трибуне, и он в составе группы школьников читает свой кусок приветственных стихов во славу начала школьных занятий (фото). Мероприятие продолжалось около двух часов и закончилось переходом парами в школьный класс. Родителей предупредили, что им нельзя гурьбой вваливаться в школу, они смогут пройти в классы после первого урока, поэтому Кирилл не смог заснять эти моменты, меня же почему-то пропустил охранник, видимо приняв за официальное лицо. Так я один из всех сопровождающих лиц наблюдал вход детей первого «А» класса в свой класс и рассаживание по партам.

На фото Тема с очень серьёзным видом сидит за своей самой первой партой со своей самой первой соседкой. На фото  дана панорама класса после окончания первого урока, когда впустили, наконец, родителей, и они столпились в экстазе в пространстве перед партами, усиленно фотографируя своих детей на видеокамеры.

Появилась здесь и маманька, я сфотографировал её в проёме двери класса. Затем начался первый вывод учащихся, запечатлённый на картинке. За этим мероприятием, кроме меня , наблюдал родительский комитет класса в полном составе . Всё прошло на высшем уровне, и ребята с криками выскочили на улицу, где началась беготня ребёнка у входа в школу, которая закончилась благополучно отбытием домой. Вечером дома был организован праздничный банкет с вручением подарков нашему драгоценному первокласснику.

Вскоре ребята устроили «субботник» на участке в Шлиссельбурге. На старом участке в Синявино было выкопано всё самое ценное: молодые яблони, декоративные растения, цветы. Всё загрузили в машины, добавили инструмент и высадились на участке. Началась ударная работа . Кирилл успел завести до этого два самосвала земли, надо было разнести её по участку, устроить грядки, выкопать ямки для посадок в твёрдой, заполненной камнем и битым кирпичом земле. Все работали, как одержимые, проявлялась особая любовь ребят к своему будущему дому. Кирилл с удовольствием позировал у недостроенного дома (фото).

День был ясный, солнечный, тёплый, мы отработали уже часа два- три, Яппи бегал по участку, смешно переваливаясь на своих коротеньких лапках. В какой-то момент он увязался за рабочим, который вышел из ворот и пошёл между канавой и забором. Неуклюжий щенок оступился и упал в канаву, Саша почувствовала что-то шестым чувством и давай звать Яппи, увидев и поняв, что случилось, она прямо в одежде с криком бросилась в стоячую воду канавы, покрытую сплошь болотной ряской, и заключила щенка в свои объятия, дальше пришлось вызволять уже их обоих. Яппи, имеющий длинную чёрную шерсть не успел промокнуть, а вот Саша была мокрая по пояс. До сих пор стоит в моих ушах этот Сашин крик (более сильный, чем когда утюг упал на ламинат), выявляя большую любовь Саши к этой собачке. Остаток рабочего дня я провёл за сушкой Яппи и вычёсыванием из него ряски. Для этой цели я раскладывал Яппи на солнышке на старом столике, как половичок, на спинке, затем на животе, прогревал его и сантиметр за сантиметром чистил шерсть. Щенок не проявлял никаких признаков недовольства, процедура ему понравилась. К концу дня он был сухой, чистый и весёлый. Во второй половине дня с чувством выполненного долга все отправились в Синявино, где приготовили баньку помылись и попарились.

В одну из суббот мы с Сашей и Темой посетили могилы наших дорогих родителей на Южном и Красненьком кладбищах. Памятник родителям Тамары я нашёл в полном порядке. Пока мы хлопотали у этого памятника, произошла неприятность, Саша попыталась опереться на соседнюю стелу, чтобы перешагнуть канавку с водой, но массивный старый камень упал в её сторону. Саша успела отскочить, но он своим концом всё же чиркнул ей по карману куртки и слегка по ноге. В результате ключ от «Мазды» оказался  погнут. Машина стояла здесь же на аллее кладбища, в деформированном состоянии ключ не входил в замок зажигания. Слава Богу, хватило сил выпрямить его, не прибегая к рихтовке подручными средствами, ибо можно было повредить поверхность и бородку ключа. Других последствий эта неприятность, к счастью, не имела. После Южного кладбища поехали на Красненькое, там тоже привели в порядок могилу моих родителей. Тема везде присутствовал, чтобы знал места погребения своих предков. После совершения печальных, но необходимых обязанностей мы по инициативе Саши заехали в небольшой ресторан у Нарвских ворот, чтобы перекусить и накормить ребёнка. Саша хорошо отзывалась о кухне в этом ресторане, однако мне не понравились ни еда, которую подали, ни счёт, который увенчал наше посещение. Не научились ещё работать с хорошим качеством, а деньги уже берут настоящие.

Начались рабочие дни сентября. Тема ходил в школу, и иногда меня отправляли его забирать, если это не могла сделать кума. Я так и не понял, почему парень не может сам пройти 800 метров из школы домой. зачем этот эскорт? Но с мамой шутки плохи, она имеет своё мнение по всем вопросам.

Сразу после прилёта я созвонился со своими институтскими товарищами Г .Д. Тимофеевым и Л.Я. Кравцовым (фото) договорился о дате нашей встречи и вот эта дата пришла. Принимал нас Жора Тимофеев — директор и главный акционер «ЗАО «Тимос», размещенного в одном из флигелей института «Морфизприбор» у станции метро «Чёрная речка». Кроме того, я имел с собой СД — диск со второй редакцией «Воспоминаний инженера» для передачи в «Авангард», и договорился с одним из сотрудников о встрече здесь же.

О Жоре, Лёне и других.

Я встретился с ними впервые в актовом зале Ленинградского института Точной механики и Оптики (ЛИТМО) на собрании по случаю начала нашего первого студенческого учебного года в сентябре 1956-ого, т. е. пятьдесят лет тому назад. Предваряло моё поступление лишь собеседование после подачи документов, вступительных экзаменов я не сдавал, т. к. был золотым медалистом. Всё лето я отдыхал на даче в Солнечном, томясь от скуки и одиночества, а ребята готовились, волновались, сдавали экзамены, знакомились. Я же не знал никого и список нашей группы был для меня совершенно безликим. Оглашая имена только что назначенных старост групп, декан вдруг назвал мою фамилию, вынуждая встать, чтобы меня увидели сокурсники. Это было неожиданно и очень волнительно, я смутился, и тогда рядом сидящие парни поздравили меня с назначением. Это и были Жора Тимофеев и Лёня Кравцов, которые были уже знакомы друг с другом, пройдя через горнило экзаменационной сессии. Так мы узнали о существовании друг друга, и это заложило основу нашей дружбы на время студенческих лет. Старостой я был все шесть лет учёбы в институте, состав группы сильно изменялся от курса к курсу, но наша троица была неизменной. Учились мы хорошо, я лучше всех, т.к. я практически не имел других оценок, кроме «отлично», а у ребят проскакивали четвёрки, но это только сплачивало нашу тройку.

Жора.

Георгий Джамайлович Тимофеев (г.р.1938) происходит из смешанной семьи, его отец-азербайджанец, бросил мать- русскую ещё до войны и уехал в Баку. Мать умерла в блокаду и вырос Жора на руках родной тётки, сестры матери, в большой комнате коммунальной квартиры в доме на набережной реки Карповки рядом с Кировским проспектом. Фактически он был сиротой и рано понял необходимость карьеры и важность хороших связей в жизни. Я. медалист, отличник и ленинский стипендиат, выросший в полной семье, сын солидных родителей, привлёк его внимание. Жора пробился в нашу довольно закрытую семью, понравился моей матери. Он действительно хотел дружить со мной, и мы дружили в той максимальной степени, в которой я вообще был на это способен. После окончания института Жора попал по распределению в ГСКТБ счётмаш, расположенный там же на Петроградской стороне. Парень он был симпатичный, рост за метр восемьдесят и зачастил Жора на танцевальные вечера в медицинском институте, где было много интересных девочек, в том числе иногородних, у которых не за горами было распределение в разные отдалённые места. Жоре бы поостеречься, но молодость.Он увлёкся черноволосой, темпераментной медичкой-стоматологом Виолеттой, того типа женщиной, которых я называю «шемаханская царица». Родители её были из крымских татар и жили там, куда возвращаться ей не хотелось. Выход был простой, не она первая, не она последняя, надо было срочно выходить замуж за ленинградца и прописываться к нему, а затем распределяться в Ленинграде. Жора подвернулся очень кстати, остальное было делом техники, и вот она уже прописалась на Карповке и работала в стоматологической клинике на Петроградской стороне. Жора, я верю, её любил, она же, по природе своей деловая, артистично изображала, то. что желал видеть супруг и ждала дальнейшего развития событий.

Жора изо всех сил старался оправдать её надежды, не упускал ни малейшей возможности, чтобы сделать хотя маленький шажок в карьере. Он быстро стал ведущим инженером, правой рукой начальника своей лаборатории, подготовил и защитил в 1969 году кандидатскую диссертацию, что было роковой ошибкой его начальника, т. к. через короткое время он был смещён с должности при очередной реорганизации отдела. Жора вступил в партию, занял освободившееся место начальника лаборатории, затем отдела и стал правой рукой начальника ГСКТБ. Карьера развивалась вроде бы стремительно, но это мало что давало в материальном плане, т. к. ставки там были низкие, настоящих связей не заводилось. Прошло около пятнадцати лет с момента распределения, были осуществлены кое-какие планы, было уже двое сыновей, а жили там же на Карповке, где новую лакированную мебель, добытую по блату усилиями Виолетты, поставить красиво было невозможно. Подкачал Жора, видимо, и как мужчина. Это было время первого кризиса Жоры, когда он в течение полугода не работал, страдал от острейшего приступа артрита. Надо сказать, что он с честью справился со своими болячками и снова с головой ушёл в решение карьерных вопросов, сменив тематику своей работы в ГСКТБ.

А что же Виолетта? Она очень плохо перенесла этот кризис и, прикинув свой возраст, решила, что ждать больше не может и должна сама взять свою судьбу за рога. Вскоре эти «рога» подвернулись, а она морально была готова к приключениям. Летом 1981 года Жора отправил её и сыновей отдыхать на юг и был абсолютно спокоен. Куда денется женщина с двумя детьми, кто на неё позарится? Однако он плохо изучил свою супругу, не понимал, какой вулкан рядом с ним клокочет, а защитные механизмы уже отсутствуют. Виолетта умудрилась во время этого «семейного» отдыха безумно влюбиться и влюбить в себя некоего мужчину-грузина. Здесь она влипла в туже ситуацию, что ранее Жора, да и многие, многие другие, мужику хотелось в Питер, поэтому его не надо было сильно раскачивать, а она решила, что это её настоящая любовь. Ей было не жалко ни Жоры, ни даже детей, она пошла «в разнос». Она выложила Тамаре всё при нашей встрече на дачном участке в Пупышево (где мы некоторое время были соседями). Мы были ошарашены её откровенными признаниями и той бедой, которая уже неотвратимо нависла над Жорой. Что делать, зачем она так откровенно нам всё рассказала, в то время, как Жора ещё ничего не знал? Мы попали в сложную психологическую ситуацию. Если поведали бы Жоре даже кое-что из рассказанного, то это автоматически вело бы к огромному скандалу, а мы оказались бы прямыми виновниками развала их брака, как поставщики убойной информации. В дальнейшем они могли бы взвалить на нас всю вину, зациклившись на предположении, что если бы мы не проболтались, то они могли бы найти в себе силы и возможность помириться. Задним числом такие варианты всегда представляются очень реалистичными, когда в это очень, очень хочется верить. И тогда была бы обида на меня на всю оставшуюся жизнь. Думаю, что в этом был коварный план Виолетты, она хотела втянуть нас в конфликт и сделать громоотводом. Если же не рассказывать, а предоставить всё естественному течению событий, то получалось, что мы как бы равнодушны к беде лучшего друга. После мучительных и долгих раздумий мы решили, что объясняться между собой они должны сами, при этом Виолетта получает дополнительное время подумать и принять правильное решение, как бы потом ни развивались события. Виолетта же не смогла сделать всё красиво, будучи влюблённой,  она резала по живому, торопилась быстрее притащить своего любовника в Питер и узаконить отношения в новом браке. Одновременно она рассталась без всякого сожаления со мной и со своей «подругой» Тамарой.

Это был период второго кризиса Жоры, но постепенно он возродился, как птица Феникс. Вскоре, заведя, наконец, нужные знакомства в Москве в своём главке, он осуществил атаку на своего начальника, «искрамётного Бухштаба» (правило правой руки), сместил его и сам стал директором ГСКТБ. Параллельно он женился на сотруднице, маленькой и вроде бы скромной женщине, кандидате химических наук, имеющей дочь подросткового возраста. Жора теперь не стал рисковать, хотя продолжал оставаться внешне моложавым, спортивного типа мужчиной, ему нужен был спокойный, надёжный тыл. Наступило горбачёвское время, которое быстро закончилось полным развалом промышленности в стране. Развалилось и ГСКТБ, Жоре в этом калейдоскопе чудес удалось оставить при себе какие-то кадры, оборудование, площади, из этих осколков он образовал закрытое акционерное общество «Тимос» и назначил себя его директором. Он находился в выгодном положении на обанкротившемся предприятии и использовал свои преимущества. Затем в течение 10-12 лет Жора с терпением рыбака — фанатика сохранял и тихо совершенствовал своё маленькое предприятие, ожидая выгодной конъюнктуры на рынке оборонной продукции России. Выживать было очень трудно, как ему это удалось, он напишет сам, если захочет. Перелом наступил после 2004 года, с началом второго президентского срока В.В. Путина, когда оборонная промышленность начала, наконец, финансироваться государством. Жора добился, как он это умеет делать, внимания нужных военных к своему предприятию и продукции, получил деньги на реконструкцию площадей, закупку нового оборудования. И вот сейчас он собирался продемонстрировать нам свои достижения, как бы апофеоз своей жизни. Правильно говорят, что судьба человека уже записана в его генах при рождении. Жоре уже почти семьдесят лет, он думает прожить ещё лет двадцать и по прежнему полон оптимизма. Пожелаем ему здоровья и удачи в этом почтенном возрасте. Меня же до сих пор мучает вопрос, правильно ли я поступил тогда с «тайной Виолетты».

Лёня

О Лёне много не напишешь, он оказался очень сдержанным и закрытым человеком. Леонид Яковлевич Кравцов родился в 1939 году в Ленинграде в полной смешанной семье. Его отец был еврей, мать русская. Леня никогда не рассказывал  ничего о своих родителях, но по некоторым его обмолвкам я понял, что культурный уровень семьи был высоким, мать была  научным работником. Подтверждался этот уровень знанием литературы, о которой мы в те времена понятия не имели. Он прочитал всего Дюма, «12 стульев» и «Золотого телёнка» он знал почти наизусть и непрерывно сыпал цитатами из этих книг, когда их ещё не возможно было купить. О книге Толкиена «Властелин колец» я впервые узнал от него, он имел подписку на библиотеку всемирной литературы, выкупил всё это издание и т. д. При этом следует отметить, что он никогда не давал своих книг почитать. Кроме литературы Лёня  увлекался коллекционированием марок, собрав в итоге серьёзную коллекцию. Это  увлечение обогатило его знаниями из области истории и географии, такого качества, которое нельзя было получить из школьных учебников. Таким образом,  Лёня был интеллектуалом, но это камуфлировал. Он как бы примыкал к нам, но держался независимо. После окончания института он получил распределение в НИИ электронной медицинской техники, но при ближайшем рассмотрении название оказалось просто легендой, прикрывающей оборонное предприятие космической отрасли ( это я узнал значительно позже и не от Лёни). Лёня, видимо сразу дал подписку о неразглашении и закрыл рот на большой замок. Почему Лёню туда распределили? Например, я, имевший «красный» диплом, туда не попал.

Прошло семь лет с редкими перезвонами, пока мы не встретились с ним на защите Жориной диссертации в ЛИТМО, где он поведал мне, что заканчивает диссертацию по программе стохастического вычислителя  каких — то параметров чего-то. Так я впервые получил некоторое представление о круге его занятий. В 1972 году я присутствовал на его защите в совете по вычислительной технике при ЛИТМО и, честно говоря, сидел, не понимая даже терминологии, применяемой там. Здесь впервые прозвучало название Бойканур. Далее Лёня, видимо, быстро пошёл в гору, выпустил книжечку по стохастической математике и опять надолго пропал. За это время он успел обзавестись семьёй, женившись на сотруднице бухгалтерии своего предприятия по имени Мила, коренной ленинградке с квартирой и на долгие годы обеспечил себе надёжный тыл. Через некоторое время у него последовательно родились два сына. Первым из нас он познал могущество сертификатов «Берёзки», но не приглашал нас распить бутылочку заморской водочки или рябины на коньяке. В те времена мы втроём по самым большим праздникам собирались либо у Жоры с Виолеттой, либо у меня. Мила часто отоваривалась в «Берёзке», но никогда не предлагала ничего нам, видимо, самой не хватало. После рождения детей она ушла с работы и больше туда не вернулась. Характер у неё был сложный, импульсивный, а имея супруга, который её полностью обеспечивал, но часто отсутствовал, вообще замкнулась в своей семье.

После фактического развала Союза и космической отрасли, наступил длительный период материальных трудностей и лишений. Мила рассказывала мне с содроганием, как они питались дешёвыми консервами, сидели на дачном участке, чтобы сэкономить на электричестве, отоплении и т. д. Через некоторое время подразделению, где Лёня был ведущим конструктором, удалось заключить контракт с Индией на передачу космических технологий. Это было время, когда все пытались схватить в России, что плохо лежит, а лежало плохо при Ельцине всё. Многим тогда поживились и европейцы, и американцы, не говоря о китайцах, индусах и других. Технологическое превосходство России, имевшееся в некоторых отраслях, было быстро уничтожено. Лёня начал ездить на три — четыре месяца в году в Индию и привозить оттуда «чистыми» десяток-полтора тысяч долларов, т. к. оказался, видимо, в группе лиц, распределяющих контрактные деньги. Жизнь наладилась, но каждый год ( до сих пор) встаёт вопрос о продлении контракта, о составлении списка лиц командируемых, в который надо обязательно попасть в определённом качестве. Всё это заботит и напрягает Лёню.

Если писать о судьбах и вкладе других ребят нашего курса, а точнее нашего потока, то надо написать отдельный очень интересный труд. К сожалению эта мысль не пришла мне в голову своевременно. Достигли высоких результатов мои однокурсники: профессор, д.т.н. Лев Новиков, Борис Кац, Юлий Шур, Володя Арпишкин, Юра Черенков и другие. Практически все они ещё работают, благодаря их работе и уже приходящему молодому поколению может быть возродится технический и технологический уровень страны, преодолеваться кадровая дыра, возникшая по вине министров «в розовых штанишках», обеспечится суверенитет страны на долгие годы. Честь им и хвала! Их жизнь заслуживает памятника «Неподдавшимуся поколению от благодарных потомков».                                                                        Я верю, что такой памятник будет когда-нибудь поставлен (только вот жить в эту пору прекрасную, уж не придётся ни мне, ни тебе).

Но вернёмся к «нашим баранам». Наконец завершились мои пенсионные дела.  Я получил не выплаченные ранее из- за программных ошибок деньги. До отъезда осталось три дня, включая воскресенье — день отъезда. В пятницу поехали на дачу в Синявино, заехали в Шлиссельбург. Здесь при заходе солнца Кирилл успел меня сфотографировать на фоне слияния Невы и Ладожского канала, где продувал насквозь ладожский не очень тёплый ветерок. Днём в субботу снова поехали в Шлиссельбург смотреть ход работ по постройке дома.

Кирилл показал уже смонтированный порт подключения к дому магистрального газа и только что установленные ворота. Я не стал ему говорить, что  частному дому нужно что-то более изящное. Будем надеяться, что это временное решение. Я уже был научен прошлым опытом, когда однажды откровенно высказал своё мнение, а потом Саша со слезами на глазах укоряла меня, что я слишком расстраиваю Кирилла. Пусть дети будут спокойны, сами принимают решения и оплачивают их, набираются опыта преодоления собственных ошибок. Это, я считаю, и есть правильный подход к делу.

Израиль — 2005

30 ноября 2004 года случилось большое несчастье, в Израиле был убит Илья, брат-близнец Тамары. Это случилось у строящейся разделительной стены в двенадцатом часу ночи во время охраны им строительной площадки. Вину за убийство взяло на себя  террористическое крыло правящей в Палестине партии Фахт «бригады мучеников Аль-Аксы».. Мы узнали об этом из вечерней новостной программы канала Euro News, увидели на экране телевизора расстрелянную автомашину, длинное тело, завёрнутое в полиэтиленовый мешок ,полицейских, проводивших осмотр места убийства и сообщивших фамилии убитых. Было убито двое, один из них Илья, третий сбежал, где-то спрятался и остался жив. Когда в тот же день позвонила из Израиля двоюродная сестра и подтвердила гибель Ильи, сомнений не осталось.

Тамара восприняла происшедшее очень  тяжело, оборвалась существенная родственная нить и надо было что-то делать. Решение должно было приниматься оперативно, ибо еврейская традиция, которая свято соблюдается в Израиле, требует совершения быстрых похорон. Выяснилось, что старший брат Самуил, проживающий в Петербурге, не захотел или не смог поехать на похороны. Я не был готов отпустить Тамару одну к частью недоброжелательным, частью равнодушным, частью малознакомым родственникам, проживающим в Израиле. Оформить авиабилеты на двоих в столь короткий срок не было никакой возможности, а Сохнут обеспечивал бесплатный и срочный перелёт лишь одного родственника. В этих условиях было правильным участие в похоронах нашего племянника Володи.

К осени 2005 года Тамарой овладело твёрдое желание отправиться в Израиль, посетить могилу брата и снять с души тяжкий камень. В начале октября 2005 года я проработал план недельной поездки в Израиль с 7-ого по 13 ноября с ночёвками в гостинице в городе Нетания. Этот город удобно расположен в центре средиземноморского израильского побережья, оттуда недалеко до Петах- Тиквы и примерно одинаковые расстояния до Иерусалима, Ашкелона, Хайфы. Местоположение отеля очень удобное для отдыха и общения со всеми родственников, проживающими в этих городах. План предусматривал нашу полную автономию в отдыхе, перемещениях и контактах, ибо печальный опыт у нас уже был и наступать на те же грабли в очередной раз не хотелось. Дальнейшее развитие событий показало правильность наших предположений и плана. Перед отъездом Тамара обзвонила своих двоюродных сестёр: Тамару К. из Петах-Тиквы, Нину Г. из Ашкелона и Тамару Д. из Хайфы, сообщила наши намерения и срок прибытия. Тамара К. сначала обещала встретить нас в аэропорту. Однако перезвонила и сказала, что не сможет. Потом выяснилось, что она связалась с племянником Лёней и сообщила ему дату нашего прибытия в аэропорт Бен Гурион.

7-ого ноября 2005 года мы вылетели рейсом компании Эй-Ляль из Франкфурта на Тель-Авив. В аэропорту для контроля пассажиров этой компании выделено специальное помещение, проводится двойной досмотр, сначала немецкой стороны, а затем израильской. Израильский контроль был намного более подробным и тщательным, с применением специальных комплексов аппаратуры, с личным собеседованием на тему: зачем вы едете в Израиль, где будете жить, чем заниматься и т. д. Разговор был с каждым из нас, всё куда-то записывалось. Увидев, что я плохо понимаю немецкий, служащая вызвала переводчика. При малейшем подозрении вскрывались все сумки и чемоданы, заставляли вскрывать все запечатанные коробки и другие упаковки. Наконец заняли свои места в самолёте и взяли курс на Израиль. После приземления и получения багажа, мы долго-долго шли по аэропорту Бен Гурион и как-то внезапно оказались в зале прибытия. Я вышел первым и краем глаза поймал силуэт мужчины, который сразу показался мне очень знакомым (хотя я Лёню никогда не видел), затем отвлёкся на мгновение, оглянувшись на Тамару, которая тоже вышла в зал. Когда я снова оглядел зал, то увидел Тамару К., а мужчины нигде не было видно, он как будто растворился в воздухе. Вскоре Тамары появились в сопровождении того самого человека, это и был Лёня Р., встреча оказалась очень тёплой. Нас- таки встретили в аэропорту! Раньше нас всегда встречал Илья, находя предлог скрыться от бдительного ока своей супруги. Эту традицию продолжил Лёня, прорвав блокаду между семьями брата и сестры, организованную его матерью. Как потом рассказывал Лёня, в первый момент, когда он увидел тётку, он испытал шок от несомненного сходства тётки с отцом, которое мгновенно бросилось ему в глаза, и он дрогнул. Мы знали, что Лёня служит в криминальной полиции в отделе борьбы с организованной преступностью и распространением наркотиков.

После приветствий и первых разговоров мы начали искать фирму, обеспечивающую нам ранее заказанный трансфертный автомобиль для переезда в Нетанию. С помощью Лёни нашли офис фирмы, показали квитанции об оплате поездки. Неопрятного вида марокканские евреи не очень вежливо отправили нас в дальний конец автостоянок к диспетчерскому пункту, где стояло такси, уже заполненное двумя внушительных размеров женщинами на заднем сидении. Это нас неприятно удивило. Во Франкфурте мы заплатили приличные деньги за трансферт и не хотели делить свою машину с чужими людьми, поэтому мы начали выяснять причину и спорить. Кроме того ещё раньше наши попытки уточнить условия обратного выезда привели к тому, что квитанция на обратный трансферт оказалась у этих же мужиков и они вдруг перестали понимать иврит нашей родственницы. Хорошо, что Лёня всё время был рядом, он вежливо начал разговор с этими охламонами и сразу нарвался на угрозу, что, если не отвалит, то они вызовут полицию. На это он спокойно достал своё служебное удостоверение и заявил, что полицию вызывать не надо, она уже здесь. Надо было видеть рожи этих охламонов, сразу нашлись наши квитанции, появилась свободная машина. На наше недоумение Лёня лишь развёл руками, это Израиль! Он затем в Иерусалиме не раз продемонстрировал свои возможности, всё делалось спокойно, профессионально. В обычной ситуации он был как бы в тени, но при необходимости брал ситуацию под контроль до того, как она получала неблагоприятное развитие. Это произвело на нас сильное впечатление. Вскоре мы договорились о встрече завтра в Иерусалиме, распрощались с Лёней и сестрой и уехали в Нетанию. Был уже двенадцатый час вечера, когда мы приехали в отель, хотя водитель гнал машину на большой скорости. Отель оказался удобным, хотя небольшим и довольно старым, расположенным в центре города.

Второй день нашего пребывания начался рано, мы поехали в Иерусалим на автобусе через Петах- Тикву, там к нам присоединилась двоюродная сестра . Это была наша первая поездка по Израилю на общественном транспорте на большое по местным масштабам расстояние. С интересом я рассматривал пейзажи за окном автобуса и всех входящих пассажиров на многочисленных остановках. Было много молодых людей (парней и девушек) в военной форме с оружием, довольно оригинальные заросшие бородами личности в кипах, на одной остановке село сразу целое племя марокканских евреев, заполнив все места в автобусе. Старейшина был одет в какую-то особую одежду, в руках он держал посох, ну просто Моисей, все прочие были разных возрастов и пола, включая людей очень преклонного возраста и детей. Вот тут мы с Тамарой почувствовали себя на Востоке.

Приехали в Иерусалим к половине двенадцатого на городскую автобусную станцию (тахана меркади), где встретились с Лёней и сфотографировались на площади перед этой «таханой». Лёня взял такси, поехали на кладбище, это оказалось не очень далеко от автовокзала, на выезде из города. Из примет, попавших на глаза в дороге, запомнились щиты на склоне горы с названием каких-то садов, после которых был резкий поворот на перекрёстке и подъём в гору. Кладбище расположилось на склонах горы по спирали.

Мы поднялись пешком до нужного участка и оставили Тамару наедине с могилой брата ( фото). Через некоторое время она пришла к нам, по её лицу было видно, что ей тяжело смириться с мыслью, что брата уже нет в живых.

Илья был красивый, высокий и физически сильный человек. Вообще, сила, это фамильное качество братьев Р., Самуил ещё сильнее Ильи и ростом под два метра. Правда Илья, в отличие от него, женившись, полностью попал по влияние супруги, которая оказалась слишком крутой, круче некуда. Однако жизнь продолжается не смотря ни на что.

На том же такси мы поехали в центр Иерусалима. По дороге произошёл эмоциональный разговор на иврите Лёни с чернокожим водителем, потом выяснилось, что он узнал в Лёне полицейского, который брал его несколько лет назад при какой-то операции и водитель даже успел отбыть наказание. Лёня философски заметил нам (на русском), что к таким ситуациям он привык, как к издержкам профессии. Мы доехали почти до центра города, а дальше пошли пешком. Лёня повёл нас в старый город.

На фото  Тамара проходит через торговые ряды арабского базара в старой части города.

На фото я у мужской части Стены Плача. Далее мы, пойдя мимо многочисленных исторических мест, пришли к храму Гроба Господня, где я поднялся на Голгофу и освятил свой крестик (фото) в отверстии, в которое по преданию был вставлен крест, на котором был распят Христос.

Не знаю, могу ли я так говорить — освятил, но я его там подержал некоторое время и попросил здоровья для себя и близких. После этой длительной прогулки появился аппетит. Лёня повёл нас в корейский ресторан, спрятавшийся среди узких улочек и домиков старой части Иерусалима. Завершили мы этот  насыщенный событиями день на квартире у Лёни. Там мы познакомились с его молодой женой и маленьким сыном, рассматривали большой альбом со свадебными фотографиями, несколько штук Лёня нам подарил.

Время прошло быстро, надо было возвращаться в Нетанию. Вначале проехали на автобусе до «тахана меркади», при этом мы пересекли район, населённый сплошь религиозными евреями, было ещё не темно, и мы видели улицы, заполненные этими людьми. Все мужчины с пейсами в чёрных лапсердаках и больших чёрных шляпах, женщины в чёрном, дети одеты на манер взрослых. Особенно привлекали внимание молодые пары с детьми, они на некоторое время заполнили и наш автобус. Это была настоящая фантасмагория, видеть людей, сошедших со страниц Шолома Алейхема, в 21 -ом веке или театр абсурда. Ближе к автовокзалу эти люди исчезли. На междугородный автобус мы сели удачно, доехали до гостиницы в Нетании гораздо быстрее, чем утром в Иерусалим. Однако, не смотря на это, в номере мы оказались далеко за полночь.

Следующий день мы решили посвятить отдыху и знакомству с Нетанией. Погода стояла хорошая, было солнечно, с моря дул лёгкий ветерок, освежая тёплый воздух. С утра, после завтрака (шведский стол) прошлись по улице, на которой стоял наш отель, оказалось, что она проложена параллельно морскому берегу, спустились к морю (фото).

Никто из местных жителей не купался, Тамара пощупала воду, и мы решили, что искупаться можно. После разведки моря отправились в центр города.

На фото я неплохо подсоединился к памятнику бродячим музыкантам на центральной улице, Тамаре понравилось. Город оказался не очень большим, мы прошли дальше по той же улице, набрели на большой «русский» магазин, осмотрели прилавки, товары и, наконец, вышли к многоэтажному торговому центру с охранником при входе, который поверхностно осмотрел нашу сумку. Магазины внутри были богато оформлены, но и цены кусались. Рассказываю об этом подробно потому, что именно у этого магазина примерно в это же время дня, но через две недели после нашего отъезда, арабский террорист взорвал на себе пояс шахида. Несколько человек было убито и ранено, в том числе охранник, который не пропустил шахида в магазин, но и не смог его обезвредить (это мы видели по телевизору).

Во второй половине дня мы лежали на пляже, купались, а вечером гуляли по променаду. Местный променад проложен вдоль моря на скале. Вечером Тамара созвонилась с сестрой Ниной из Ашкелона и договорилась, что мы приедем к ним на следующий день.

Утром мы пришли на «тахану» Нетании и разобрались с расписанием, оказалось, что прямого автобуса на Ашкелон нет, надо делать пересадку в Тель-Авиве. Мы не стали унывать и поехали, кстати, плата за проезд невысокая, особенно если учесть, что мы брали билеты для пенсионеров, а удостоверения нигде ни разу не спрашивали.

Приехали в Ашкелон в первой половине дня, нас встретил Сеня, выглядел он глубоко пожилым человеком, но, как всегда, бодрился и отпускал шуточки. Пока ехали на местном автобусе и оказались у их дома, вспомнилось всё, что мы видели ещё в 1996 году, когда были в первый раз. Я подумал, что мог бы самостоятельно найти их дом и квартиру. Когда вошли в квартиру, всё стояло на старых местах, только как-то потемнело, потускнело, что ли. Квартира в целом хорошая трёхкомнатная, главный её недостаток, это отсутствие нормальной ванной или хотя бы хорошей душевой кабинки. Душ просто обнесён обычной плёнкой, рядом страшноватого вида раковина, стоят два стула для вещей; правда унитаз размещён отдельно. Именно около этого унитаза я провёл большую часть ночи, последовавшей за вечеринкой, которую устроил Сеня при нашем первом визите. Подвела «паленка», которую, видимо, купил Сеня, а я выпил тогда прилично и съел много. В Израиле, говорят, можно всегда нарваться на палёную водку в хорошем на вид магазине. На следующее утро я с трудом пришёл в себя к десяти часам утра и мы отправились в Хайфу на арендованной машине, были в пути около двух с половиной часов, а когда подъехали к первой заправке Хайфы, я дозрел до туалета, а он оказался закрыт. Тогда я утащил ключ, висевший у стойки бара, пока Тамара связывалась с сестрой по телефону, чтобы Марк помог доехать до их дома. Домик оказался на вид неказистым четырёхэтажным, их трёхкомнатная квартира была на первом этаже и имела дополнительный выход в садик. Однако прервёмся в этом месте и вернёмся к Нине с Сеней в 2005 году. В Ашкелоне произошла тёплая встреча родственников, которые хорошо относятся друг к другу, рады увидеться, которым есть, что друг другу рассказать, перекусили, поговорили. Оказалось, что у Сени высокое давление, и он должен измерять его ежедневно, составлять графики и показывать врачу для коррекции доз лекарств, Нина то же болеет и сидит на лекарствах. Погода была солнечной и тёплой, мы (я и Тамара) с Сеней пошли в их шикарный парк около моря  и там долго гуляли.

Вечером Тамара созвонилась с Тамарой Д. из Хайфы и пыталась решить вроде бы простой вопрос, как и когда мы с ними встретимся. Мы были уверены, что они захотят с нами повидаться, хотя бы потому, что Тамара уже дважды успела погостить у нас  и каждый раз по месяцу! Однако разговор пошёл тяжеловато, сестрёнка сразу отказалась ехать за нами в Ашкелон, что ещё не вызвало у моей Тамары негатива, т.к. это ещё можно было понять. Мы предложили другой вариант: мы едем на автобусе до Нетании, а Драбкины субботним утром приезжают к нам (у них естественно есть собственная машина, а расстояние около 60 км.), и мы проводим с ними день, а к вечеру в субботу они уезжают домой. Вроде хороший компромиссный вариант для обеих сторон, но Драбкины не дали на это согласия, выставили встречный план, чтобы мы приехали в Хайфу (а затем уехали обратно) на автобусе, при этом Тамара Д. передала трубку мужу Марку, считая, что он более убедителен. Я тоже взял трубку и пытался объяснить ему, что мы люди не молодые и уже устали ездить здесь на автобусах. На эти мои слова Марк вдруг понёс примерами, вот мол у них на предприятии работает слесарем мужик и в 72 года всем даёт сто очков вперёд. Эта ахинея переполнила чашу терпения, и Тамара повесила трубку.

Опять вспомнился наш первый визит к Драбкиным в 1996 году. После нормального приёма в день приезда потом обычно на стол ставилась большая сковородка с ножками Буша и макаронами. В первый раз мы не придали этому значения, но, когда она же появилась на столе вечером, а затем на следующий день утром, это вызвало большой, правда, к сожалению, не озвученный вопрос. В то же время холодильник был заполнен йогуртами, творогами, сметанами, упаковками колбасы и пр. Когда моя Тамара робко спросила, для кого всё это, ей было сказано, что Мара очень тяжело работает и ему надо хорошо питаться. Тогда мы ночевали у Драбкиных одну ночь и одну ночь на квартире их сына Жени. В 2000 году Тамара приехала к нам и бесцеремонно осталась на целый месяц, она непрерывно щёлкала нашим холодильником и мела всё подряд. Кроме того, она насиловала нас каждый день в течение месяца (!) по поводу культурной программы, требуя (!), чтобы мы её везде возили, всё показывали и рассказывали. Моя Тамара не хотела портить с ней отношений и была терпелива. Видимо по этому, когда через год возник очередной ближневосточный кризис тогда ещё с Саддамом Хусейном, и в Израиле началась лёгкая паника, Драбкина снова прилетела к нам спасаться от гипотетических иракских ракет и прожила в таком же своём фирменном стиле около четырёх недель.

Утром следующего дня нас разбудил звонок Д., и она как бы убитым голосом сообщила, она заболела. Тамаре не оставалось ничего, кроме как молча повесить трубку. После завтрака я проводил Сеню до поликлиники для сдачи врачу очередного графика артериального давления, подождал его там, затем мы прогулялись по центру Ашкелона. После обеда мы распрощались с Ниной и Сеней и уехали в свой отель на автобусе с пересадкой в Тель — Авиве. Вскоре раздался звонок в номер из Хайфы, Д. здоровым, бодрым голосом начала интересоваться какими — то пустяками, и тут Тамара выдала ей всё, что она уже давно о ней думала, сформулировав просьбу больше не звонить к нам ни под каким предлогом. Так закончились многолетние отношения, представлявшие в основном улицу с односторонним движением.

Поздно вечером в номер позвонила Т.К. из Петах- Тиквы и сообщила, что завтра она и Алик (племянник) могут к нам подъехать, чтобы провести с нами время. Это родственники по линии отца моей Тамары, они родились и выросли в Минске, где обосновался младший брат отца Владимир Самойлович, который умер довольно рано. Тамара в молодости пару раз бывала у дяди Володи и его жены Анны Абрамовны, поэтому знакомиться с Аликом и Тамарой К. ей не надо, а вот их обустройство в Израиле было интересно. В первой половине предпоследнего дня нашего пребывания Алик на своей машине заехал за нами в Нетанию и мы отправились в курортный городок Герцлию около Тель — Авива, где в доме престарелых проживает Раиса Абрамовна (мать Тамары К.). У неё небольшая квартирка, которая оказалась пустой, хозяйка была на прогулке.

Пошли на городскую набережную к большому по площади и хорошо благоустроенному пляжу Герцлии (фото). Большое количество богатых вилл, дорогих автомобилей ясно указывало на близость столицы. Вскоре на местном променаде мы встретились с Раисой Абрамовной. Этой почтенной даме недавно исполнилось восемьдесят лет, однако в это невозможно было поверить, глядя на неё. Когда Алик по секрету сообщил нам, что у мамы есть бой — фрэнд, нашему восхищению не было предела. Простившись с Р.А., мы поехали в Петах — Тикву к двоюродной сестре Тамаре К.. Доехали быстро, но долго кружили по городу. Я раньше думал, что Петах — Тиква маленькая деревенька, составленная из временных домиков — караванов, а оказалось, это большой промышленный город современного типа.

Тамара показала нам квартиру, которая является её собственностью. Эта квартира досталась Тамаре тяжким трудом, после многих лет проживания в «караване». Квартира большая неуютная, почти не обставленная, расположена на первом этаже многоквартирного дома, имеется выход в небольшой индивидуальный садик. Посадок там почти нет, т. к. требуется много воды на полив, а она очень дорогая. Проблемой также является отопление квартиры в зимние месяцы. Тамара на этот момент была безработной, «сидела на пособии», мы обсудили этот актуальный вопрос, проводя сравнение между Израилем и Германией. В завершение программы дня Алик повёз нас всех к себе, на снимаемую им квартиру в другом районе Петах — Тиквы. Квартира у него скромная, но удобная. Алик работает на небольшой химической фирме, а Марина на американской фирме по продаже автомобилей.

Здесь мы пообедали по полной программе, посидели, поговорили , обменялись адресами и телефонами. Время пролетело быстро, было уже поздно, но Алик не стал мелочиться и отвёз нас в Нетанию. Спасибо, Алик!

Последний день мы провели в Нетании. Вылет был утренний и т. к. здесь надо приезжать в аэропорт за три часа до посадки в самолёт, то пришлось вставать в пять утра. Марокканцы не обманули, машина за нами пришла во время, думаю, что Лёня тогда произвёл на них неизгладимое впечатление, как впрочем, и на нас.

Прощай, Израиль.

Остаток осени и начало зимы прошли под знаком подготовки к юбилею Тамары. Будучи в августе в Питере, я имел доверительный разговор с Сашей по поводу их поведения в январе и предстоящего юбилея. Как дважды два я доказал ей, что единственный шанс как-то реабилитироваться перед мамой за допущенную ошибку, это самой приехать на юбилей, как бы подарить саму себя к юбилею. Саша прекрасно меня поняла и согласилась, забегая вперёд, могу подтвердить, что она преодолела все преграды, трудности и порадовала маму в конце ноября. Настроение же у Тамары, как и положено в этом случае у юбиляра, было не очень бодрое, за месяц до юбилея она задумчиво обсуждала возможность обойтись без особенных торжеств, но я, сам прошедший все эти испытания, знал, что настроение обязательно изменится, был твёрд и старался всячески приободрить её. За три недели мы позвонили в ресторан «Максим» и уже с трудом забронировали места, т. к. зал, имеющий около ста посадочных мест, был заполнен. Пригласили двенадцать человек.

В конце ноября Саша прилетела во Франкфурт прямым рейсом из Петербурга и смогла пару дней посвятить отдыху и магазинам. Утром в день юбилея приехали Георгий и Марина из Кобленца, мы собрались за «малым» домашним столом на нашей квартире  и поздравили Тамару в узком кругу, распив бутылочку французского шампанского «Мадам Клико», что заметно улучшило настроение. К восьми вечера мы все вместе отправились в ресторан, однако по дороге Богданова решила вдруг провести разведку обратного маршрута, чтобы не запутаться ночью после банкета, объяснила она в ответ на наше недоумение. Вместо ресторана она и Георгий поехали во Франкфурт на вокзал и в конечном итоге прибыли на банкет последними, опоздав к началу почти на час. Всё это меня удивило, нужно ли было так явно проявлять своё беспокойство? Тамаре, как и любому юбиляру, были бы дороги поддержка и общество подруги, кроме того давно известно, что именно окружение создает атмосферу и подчёркивает значимость момента. Перед сбором гостей я сделал пару предварительных снимков, затем, как это часто случается, возникла пауза, когда гости неторопливо подтягивались, а я встречал гостей у входа в ресторан и провожал до сервированного стола. В конце концов зал действительно оказался переполненным, столы и стулья стояли на минимально возможном расстоянии, чтобы встать нужно было договариваться с соседом. Эта теснота меня просто достала. Когда я поднял бокал со здравицей в честь Тамары и хотел произнести речь, которую заготовил и в которой хотел донести до каждого гостя, какой юбиляр замечательный человек, за соседними столами с разных сторон вдруг закричали хором в ответ на какие-то свои тосты, задвигали стульями, и это фактически сорвало моё выступление. Мой голос был заглушён шумом, ибо за каждым столом считали своей обязанностью перекричать своих соседей, а т. к. там сидели более многочисленные компании, то нам с ними соревноваться было невозможно. Лишь постепенно народ угомонился, разбрёлся по залу и разным укромным местам и дальше наш банкет пошёл по нормальной, отработанной стезе, Тамара много танцевала в этот вечер. Мы покинули ресторан в первом часу ночи в хорошем настроении, а Марина и Георгий ушли около одиннадцати, чтобы не упустить поезд на Кобленц, который они наметили. Тамара предлагала им не дёргаться, остаться ночевать у нас и спокойно уехать утром, но предложение принято не было. Они сорвались раньше всех, подав пример к уходу. Это было необычно и странно, но, как говорят «хозяин- барин».

В середине декабря прошла корпоративная вечеринка в честь наступающего праздника Рождества, она проводилась в том же ресторане и том же зале, что и юбилей. Тесно было почти также, но всё же чуть — чуть посвободнее. Во главе столов обосновался шеф фирмы с супругой. Сотрудники- мужчины, все в возрасте не более тридцати лет или чуть больше, пришли с жёнами, сотрудницы, с мужьями, поэтому компания оказалась сугубо молодёжная и потребление спиртных напитков зашкаливало. Мы быстро оказались «вне игры», потанцевали и отправились домой, выпив с супругой шефа  на «посошок».

Надо сказать, что Тамара за год своей работы добилась опредлённых успехов. Она воссоздала заново архив документов фирмы. При этом вскрылись застарелые случаи неправильной оплаты услуг и изделий. Фирма стала получать возвраты переплаченных и недоплаченных сумм. Были сняты старые проблемы с налоговой службой и шеф вздохнул свободно. Из начинающего работника, благодаря своей добросовестности, аккуратности, ответственности за порученное дело, она стала необходимым и незаменимым сотрудником. Ни одно мероприятие уже не обходилось без её участия, но сил приходилось тратить очень много, чтобы соответствовать той высокой планке, которую она сама себе установила. Это потребовало больших затрат сил и нервов в конце года, но не уберегло её от моббинга со стороны старых сотрудников, который начался в новом году

Праздник Нового года 2005/2006 мы решили отмечать вдвоём, на своей квартире, чтобы отдохнуть без посторонних людей. Поставили маленькую голландскую ёлочку, сервировали стол на двоих  и встретили Новый год бокалом  шампанского. Сначала отметили по российскому времени, затем по израильскому и, наконец, по немецкому времени. Всё сопровождалось телефонными переговорами с дорогими нам людьми в разных странах и в первую очередь, конечно, с нашими ребятами в России.