Часть 3. Годы учебы

Название этой фотографии говорит само за себя.

И уж точно соответствует истине: не так быстро проснулись по подъему, без энтузиазма выскочили на зарядку, шли строем на обед без пламени в глазах и т.д. и т.п. Это без упоминания о форме одежды, которая, хоть золотом её облей, всё равно была с какими-то нарушениями. Сразу вспоминается старшина роты с 4-го курса Володя Краюшкин, со своим: – «Рота!!!…» На этот призыв мы громче стучали подошвами по асфальту, но Краюшкина это не устраивало. Вопль повторялся еще несколько раз, пока не получалось что-то слитное.

На снимке видны наши двухэтажные койки на первом курсе, разные занятия в классе и во дворе училища. В том числе один из эпизодов первой практики на Севере. Практика на боевых кораблях по окончании каждого курса – это нечто! Но, не менее запоминающееся – это доставка нас в эти, забытые Богом и страной гарнизоны флота. Вначале – трое суток поездом до Мурманска (между прочим, в купейных мягких вагонах). А далее – морем, на не очень понятных плавсредствах. Морская зыбь своё подлое дело делала. Оморячивание – по полной.

На одной из фотографий мелькнул Стас Смирнов – фото внизу слева, где мы сидим в робах: я, Толя Большаков, Стас в середине с белой биркой на груди, Матяшов – позади него справа. Стас был какое-то время в нашем классе, по какой-то причине его списали, и на следующий год вернули уже на курс младше.

* * *

Но, промелькнул год, закончившийся практикой на Севере на крейсере «Железняков» и первым знакомством с тяжелой аварией на АПЛ «Ленинский комсомол» (кто бы мог подумать, что этот проект станет для меня родным и близким на неслабое количество лет). И вот, стряхнув с себя пух первогодков, мы приблизились к некоему чувству, что мы тоже, вроде как люди…

И самоуверенно озаглавили, что мы тоже люди! (Ну, в своей среде, как бы, да…). Но, наши командиры со старших курсов: Дима Зимогорский, Коля – Мох, Юра Мохрин, Игорь Писарев – далеко, так не считали. Были и другие со старших курсов, но всех уже не вспомнить.

Коля-Мох, конечно, не «мох», а Николай Иванович Лысенко – будущий вице-адмирал, с которым я пересекался всю свою дальнейшую службу – упоминал об этом на страничке, где фото Валеры Колесника.

С Игорем Писаревым нас связывает тесная дружба уже много десятков лет. Началась она со спорта – он также занимался морским многоборьем. Был командиром отделения со своего третьего курса – у нас на первом (кстати, у Валеры Колесника). Служил на стратегической лодке на востоке. И много мы пересекались, то на Камчатке, то в Приморье. Вместе участвовали в разных флотских спартакиадах, посещали бассейны. Игорь получил звание капитана первого ранга на новой должности после службы на ПЛ. Какое-то время обитал в Хабаровске и мы, время от времени встречались во Владивостоке. Довелось Игорю походить и на нашей яхте «Вега», и на «Сапфире». Однажды, неожиданно не завелась моя машина – пришлось от дома до вокзала добираться на перекладных – уже и не помню, чем кончилось. По-моему, опоздали, всё-таки, на поезд. Уже много лет Игорь живёт в Эстонии, но никак не удается нам там встретиться. «Мир» планировали в Таллинн дважды, но не состоялось. Только я с него ушел, как такой заход осуществился. Хорошо, что интернет есть.

Так или иначе, сталь начинала закаляться. Судя по фото, чувствовали себя уже уверенно. В верхней части, мы с Витей Багровым на чемоданах перед отъездом в отпуск. И форма на нас уже сидит, а не висит мешком. Левее жизнерадостно улыбается Володя Иванов. Еще левее и ниже – похоже, весь наш класс влез на одну конторку, чтобы поместиться в кадре. Даже на этом снимке угадываются – Женя Малозёмов, Вова Евсиков, два нахимовца Шурик Соловов и Виталик Кирюхин. Кто за ними – не пойму – похож на Борисочкина, но не уверен. Рядом Юра Морено держит за шею Матяшова, а за ним Саша Михайловский. И ниже Пимен с Костей Сидоровым. А у окна (фото в центре) сидит со сломанной рукой Игорь Батманов и несколько так, злобно в окно это смотрит. Понятное дело, с травмой – сиди, вместо увольнения.

Слева внизу – Олег Лейкин призывает работать (молодец, сам работал и далеко пошел по служебной лестнице). А в самом углу – Вадик Синявский со своим неизменным скепсисом: – работайте… Выше Гоша Лопаткин со своим слоганом про сессию и жизнь. А Костя Сидоров – уверенно смотрит в будущее в виде предстоящего отпуска. И символическое убегание от крокодилов, обозначающих жутковатые науки в виде ТММ и ДМ, теормеха, физики (кстати, не просто физики, а физики ЯР) и прочих.

Ну, а кто не сумел убежать – высажены на необитаемый остров по названию «Академия». Немало народу отметилось в этих джунглях. В том числе и мы с Шадруновым, после первого полугодия на первом курсе. Вова, абсолютно не дружил с общественными науками, а я по разгильдяйству – не придал значения начертательной геометрии. В последний вечер перед повторным экзаменом, Вова отреагировал на мой бросок в стену учебником Гордона. Мгновенно, на пальцах объяснил какой-то принцип параллельных проекций, которым и была решена задача в течение первых пяти минут. Больше мы на этот остров не попадали. А вот, Женя Малоземов – на снимке выше разбирает автомат – был там регулярным Робинзоном. Да и немало другого народу отметилось на этих берегах, особенно в первые два года.

Пролетел второй год, также закончившийся практикой на дизельных ПЛ в Ура-губе в посёлке Видяево (теперь печально известным по «Курску»). Запомнился переход на буксире, который потерял ход и мы опоздали на свой обратный поезд. Пришлось в общем вагоне занять все полки вместе с третьей – багажной. И запомнилась практика первым глубоководным погружением на 613 проекте – целых 170 метров.

* * *

И вот – третий курс!

Название под стать: «Весёлые ребята». Уже оперились, освоились. Закончились общие для вузов науки типа высшей математики и ряд других. Нельзя сказать, что стало легче учиться с появлением новых наук, типа гидромеханики, теории ЯР и т.п. – но, появился опыт, навык и прочие дела.

Несмотря на суровые нравы закрытого учебного заведения – увольнение только по средам и в выходные – появились первые дамские лица. В немалой степени этому способствовало расположение некоей забегаловки-кафе на Дзержинского с подпольным именем «Серая лошадь». Рядом был кинотеатр «Баррикада», в который нам – дзержинцам, всегда были билеты, несмотря на любые аншлаги (в этом же дворе-колодце жили мои друзья, след которых, к сожалению потерялся).

Осваивали в свободное время лавчонки в Александровском парке (Сашкин садик), знакомства и т.д. Не могу сказать о себе, что я был завсегдатаем всего этого. Тренировки по вечерам и выходным дням занимали достаточно времени. И, как-то мимо прошли увлечения нашего народа местным клубом и другими развлекательными местами. Конечно доводилось быть, но, как-то осталось за кадром.

В конце третьего курса интереснейшая практика на атомных ПЛ на Камчатке, куда летели несколько дней на АН-12. Впечатление от полуострова было настолько сильным, что в конечном счете меня и привело к службе на Дальнем Востоке.

И вот – 4-й курс. Здесь мы все – уже на положении сверхсрочников. Нам присвоены звания главстаршин, но собственно этим всё и ограничилось. Учиться стало не то, чтобы легче, но начались предметы по специальности, и это вызывало интерес. Занятия на тренажерах «Кузов» с реальной имитацией погружений, управления всплытием, борьбой за непотопляемость и т.д. Тренажер «Борт – 627» с полной программой комплексной проверки и ввода-вывода ГЭУ. Тренажер «Борт-70» по освоению второго поколения – всё было интересным.

* * *

Выход в город был свободным почти каждый день – выданы специальные пропуска. И, конечно, в таком жестком заведении как наша «система» – на почуявших вольный ветер гардемаринов совершался отлов, с последующим закабалением. «Система» – обидное такое название училища, видимо, из-за бесконечных строгостей, в ней царивших.

Довольно многие, дорвавшиеся до свободы – не избежали этой участи. Да, еще эффект домино – подражательство по принципу: «А почему бы и не я, тоже?» И, когда тебя ведёт не голова, а некий атавизм – переубедить, и что-то доказать другим, любящим тебя людям, что рано, надо подождать и т.д. – невозможно. Я тоже не явился исключением. Отсюда, собственно и название следующего курса – женихи.

Вот он – цветник! Как ни странно, многие прожили и живут счастливо.

Конечно, следствие проявилось уже на пятом курсе, получившим название «Отцы и дети»

*  *  *

Выпускной курс. Традиционно, всем присвоено звание мичман. Заменили бескозырки на фуражки. Ленточки с бескозырок с золотым тиснением «ВВМИУ им. Дзержинского» сдали. За моей ленточкой, с названием, выведенным старинным шрифтом – была целая очередь на обмен.

Уже освоены тренажеры (внизу слева). Почти написаны дипломы (Левыкин Саша слева истекает потом от усердия).

Многие отличники учебы, несмотря на заморочки от продолжения рода, на жизнь смотрят с надеждой (на фото в центре – в распускающемся бутоне: Вова Евсиков в пилотке из газеты, над ним – наш неподражаемый, непобедимый и т.д. Валера Пименов и правее – Миша Борисочкин – впоследствии совершивший два десятка боевых служб на стратеге).

На листьях этого древа познаний – справа, о чем-то задумался старшина нашей роты Миша Архипов. Ниже его Андрюша Чубатюк – можно подумать, что печатает что-то на компьютере. Чёрта с два! Не было даже продвинутых калькуляторов (и вообще – никаких!). Только логарифмические линейки, которыми выполняли, даже нейтронно-физический расчет реактора.

На донышке этого кувшинчика, со швабрами наперевес: Валера Колесник, Олег Лейкин и Вова Усольцев. (Наверное, в назидание о том, что хоть вы и мичманы – а, от приборок, никто не освобождал).

Над всеми мирно спит Костя Сидоров (спать, по-моему, хотелось всем всегда). На него изумленно взирает капитан первого ранга Калайда с первой кафедры. А в правом верхнем углу, что-то рассматривает наш бессменный фотограф Олег Рыбак, которому этот альбом обязан в немалой степени. Парадный строй бушлатов с мичманскими погонами на вешалке подчёркивает, что впереди – производство в офицеры.

И всё у всех, еще только предстоит: севера, Камчатка, Приморье. Несколько человек пошли на новейшие проекты, связанные с продолжением обучения в Ленинграде. Никто не остался в стороне от полученной специальности. Год 1971-й: холодная война, которая для многих из нас была вполне горячей. Я как-то пытался подсчитать количество погибших на подводных лодках – К-3, К-8, К-219, К-122, К-56 и т.д., с начала нашего обучения. С началом службы на флоте – перестал. А где-то, в стране – застой, о котором мы с удивлением узнали, на мутной волне демократии. Не знаю, кому как, но мне в первые годы службы, да и далее – было совершенно не до экскурсов, что там творится за прочным корпусом. Воспринималось всё – совершенно абстрактно: дифирамбы, партийные псалмы и т.д. А наша конкретная работа требовала точных знаний и всякая словесная мишура вокруг, никак к нам не прилипала. Фанатиков с аплодисментами, переходящими в овации – уж, точно, не было.

* * *

А в альбоме меняются одна за другой страницы нашего пятилетнего быта и дружбы:

В центре – уверенный взгляд Юры Морено – нашего тяжеловеса, которому нелегко давалась физподготовка с обязательными нормативами по бегу и подъему переворотом на турнике. Но всегда мы его поддерживали, заставляли не опускать руки, тренироваться и т.п. На 4-м курсе Юра, вдруг осознал свою физическую мощь и бессовестно стал пользоваться своим весовым преимуществом. Мало того, что стал чемпионом по борьбе, но и своих однокашников прижимал за всякие подтрунивания – вырваться из его объятий было невозможно. Служил в Приморье, по-моему, на К-45, и мы с ним виделись во время ремонта в Большом Камне.

Рядом с ним, по-моему, Витя Веселов. Оба на каком-то дежурстве, потому как с повязками. Ниже на снимке Серёжа Чернявский, видимо, дежурный по роте, возле наших коек (уже давно не двухэтажных). А в правом нижнем углу Женя Малозёмов, тоже на каком-то посту. Пятый курс – все красавцы!

Два перекрещенных палаша с повязками дежурной службы на них напоминают о бесчисленных нарядах. Положено было на поясном ремне носить это весьма увесистое холодное оружие, в дань морским традициям. При обходе по внешнему периметру Училища в летнее время невозможно было отбиться от множества фотографов. Действительно, золото шевронов на левом рукаве, белый ремень, белые перчатки и палаш в тяжелых ножнах с красивым эфесом и темляком, не могли никого из посторонних оставить равнодушными. Ну, а мы, конечно же, не могли не извлечь клинок, когда никто из старших не видит, и пофехтовать им в воздухе или напрямую друг с другом. В одной такой шутейной схватке я чуть было не остался без мизинца на правой руке. До сих пор виден небольшой шрам на фаланге.

Следующая страница – опять из жизни пятикурсников (на ней, кстати, наш класс № 154, номер тоже о многом говорил посвященному народу). В верхней строчке фотографий – некоторые элементы учебного процесса. Здесь и паровая турбина в разобранном виде, и два корпуса подводной лодки и выпытывание знаний, по-видимому, на защите диплома. Костя Сидоров, изображающий электорат на фоне Ильича. И в правом углу – будущие лейтенанты Женя Малозёмов, Олег Рыбак и Гена Баскаков. Хотя и в новой форме – но, будущие, потому как, снимок во время примерки перед выпуском (увы, всех троих уже с нами нет…).

* * *

Каждый класс должен был изобразить полный цикл работы энергетической установки со своим участием:

Наш класс (об этом, в принципе, гласит и заголовок в виде солнца, наполовину выглядывающего из воды) оказался на необитаемом острове в Африке. И работа закипела… Кого посадили в котёл (ЯР), уже понять не могу. Но с него весь цикл ГЭУ начинается. И, конечно, для запуска цепной реакции надо поднять компенсирующую решетку. Этим и заняты, по-моему, Миша Селянин и Женя Малозёмов, крутящие привод КР, в виде колодезного ворота. Естественно, началось расщепление атомов горючего, чем и заняты, Олег Лейкин и Миша Борисочкин (топором – по ядру!).

Как не вспомнить тут некий ступор, в который мы впали при подготовке к экзамену по «ярам». Вроде бы, уже все прониклись всеми теориями ядерного распада, что на что действует, куда летят осколки и т.п. И, вдруг, кто-то спросил: «Ребята, а с чего всё начинается? Где самая первая спичка, от которой пойдёт цепная реакция?» – Поднялся гвалт: – да, всё понятно – решетку вверх – вот и началось! Самые ушлые скептики: «С чего бы это?» – Крики, споры и т.д. Уставились друг на друга: в самом деле, где первый импульс – за счет чего? Пока не вспомнили про спонтанное деление и мадам Кюри (открыла явление радиоактивности).

Как только Миша с Олегом расщепили первое ядро и полетели щепки – котёл стал нагреваться. Тело, в нём заточённое, потребовало веничек. А чтобы он не перегрелся, циркуляционным насосом начали гонять воду в парогенератор с помощью Олега Рыбака и Валеры Пименова на одной рукоятке и мы с Вадиком Синявским на другой.

А вот и парогенератор. Принцип самогонного аппарата. На отборе проб Гена Баскаков и рухнувший Витя Багров, на которого, наползает морской краб – от чего, появилась надпись, что пошел краб на краба. Витя, небольшого роста, но крепкий и уцепистый, поэтому, его так иногда и прозывали. А на коленке Гены сидит комар, которого тот, в силу своей сухощавости, принимает за птицу.

Компенсируют давление в котле Саша Михайловский и Гоша Лопаткин – обслуживают систему ГВД. А Гоша, подкачивая сапогом, припевает: «У самовара я и моя Галка… (будущая супруга)». А в воде оберегает насос забортной воды Игорь Батманов, отбивающийся от крокодила, уже проглотившего кого-то.

Наконец, получили пар и подали его к турбине под линией вала, подвешенной к двум пальмам. На линии вала сидит Виталик Кирюхин и поёт, что он по паспорту – бродяга… А пар на турбину подают Саша Соловов, с кем-то, заретушированным. Шинно-пневматическую муфту усердно подкачивает Толя Большаков. А обслуживают гребной вал трое пиратов – в середине могу признать только Вову Евсикова.

На левой пальме Володя Шадрунов узнал кого-то, из прибывших на лодке. Один из них Вова Усольцев, с приветствием в его духе: – Здорово веники! Кто второй – узнать не могу. На причальчике у пальмы Юра Морено, мечтающий о еде. Чуть ниже, Саша Левыкин, вместо рыбы, поймавший Витю Веселова, который кричит ему, что тот, опять всё перепутал (случалось такое). В верхней части острова не очень понятная аллегория с могилкой и якорем. Возможно в память о недобравшихся до выпуска. Было и такое.

Ну, вот, вроде бы и вспомнил, по неясным фотоснимкам, некоторую часть своих одноклассников.

Далее

В начало

Автор: Абрамов Николай Александрович | слов 2618


Добавить комментарий