В один из летних дней, поздно вечером, когда я уложила сына спать, я находилась на кухне и мыла посуду. С прогулки с собакой вернулся муж. Он завел Алису в большую комнату и, сразу, начал избивать ее. Алиса заскулила. Неожиданно, я услышала, как закричал Сережа в той же комнате. Я забежала в комнату, как раз тогда, когда муж выгнал Алису на балкон, и обернулся к сыну, потребовав замолчать. Сережа стоял лицом к отцу и продолжал кричать.

Все произошло неожиданно. Муж собачьим брезентовым поводком ударил ребенка. Я бросилась между сыном и мужем, крича, чтобы он не бил ребенка, но он сильно оттолкнул меня и ударил Сережу еще раз, потребовав у него замолчать, но от боли Сережа закричал еще сильнее. Я вновь оказалась между ними, но садист крикнул мне, чтобы я не лезла, а, то ребенку хуже будет. Я вновь увидела у него стеклянные пустые глаза и пену у уголков губ, но вцепилась в его руки и начала клясться ему в любви, валяясь у него в ногах, лишь бы он не трогал Сережу, но он продолжал, хлестать сына куда попало, попадая и на меня. В этот момент я себя ненавидела.

Напоследок, он, швырнув мне ребенка, с невозмутимым спокойствием отнес поводок в прихожую, разделся и улегся спать, а я отнесла Сережу в его комнату. Сережа уже не плакал, он скулил, всхлипывал и икал. Его трясло, а его ягодицы, спина, живот и яички были в полосках от поводка. Я плакала вместе с ним. Я понимала, что милиция мне не будет помогать, раз я не прописана в этой квартире.

- Чтобы у тебя рука отсохла, которой ты его бил. – Пожелала я, безмятежно, спящему ублюдку.

Плача, я успокаивала сына, но он не успокаивался. Я посмотрела на часы и поняла, что, возможно электрички уже не ходят.

В три часа ночи сын уснул, а я одела его спящего, оделась сама и, положив его в прогулочную коляску, уехала в Зеленоград. Муж храпел в постели.

                                                                               ***

По дороге домой, я думала, что покажу ребенка маме, а она подскажет, что мне делать. Я была уверена, что внука в таком состоянии, она не выгонит. Домой в Химки, я возвращаться не собиралась: я буду просить прощение у мамы, и умолять ее остаться жить в Зеленограде ради ребенка.

Денег на билет у меня не было, но я спокойно, в пустом вагоне, доехала до станции Крюково. Придя домой, неожиданно, обнаружила, что мамы дома нет. Не было и Рэмки. Это было странно. На работу, мама должна была только проснуться. Звонить Любе Павловой  в пять утра я не стала. Я еле стояла на ногах от усталости, и мне хотелось спать. Решив сначала выспаться, а потом позвонить ей и узнать, где мама, я уложила сына в раскладное кресло, постелив ему чистое белье, а сама легла на мамину постель.

Проснулась я от непрерывного звонка в квартиру. Испугавшись, что проснется ребенок, я подбежала к двери и глянула в глазок. Он стоял там и продолжал нажимать и нажимать на звонок. Затем он начал бить ногой в дверь, стараясь ее вышибить. Испугавшись, что он вышибет дверь, я открыла ее. Я сказала ему, что ребенок спит. Но он ворвался в квартиру, выдернул телефонный провод, затем, быстро, прошел в комнату и ударил по стеклу серванта. Все это он проделывал молча. Проснулся сын и закричал, а я крикнула мужу, чтобы он убирался из моей квартиры. Но муж, молча, повалил меня на кровать и изнасиловал на глазах у ребенка. Затем, так же молча, сделал жест, чтобы я собрала ребенка, иначе он начнет крушить все в комнате, ударив ногой по телевизору. Я испугалась, что он начнет все крушить, если я с ним не поеду.

По дороге в Химки, он молчал, а я была подавлена. Теперь мама точно меня не примет, после того, как увидит бардак в своей комнате. Я думала, почему мамы дома не было именно тогда, когда представилась возможность уйти от мужа? Еще меня удивило, почему так нагло он вел себя в моей квартире? Получается, что в отличие от меня, он знал, что мамы дома нет? Тогда где же она? Что случилось?

Позже мама рассказала, что она тогда отдыхала в Перми. Об этом знали свекровь и ее сыночек, так как она сама проговорилась его мамаше, перед отъездом, когда та ей звонила.

                                                                               ***

Я продолжала жить в этой семье. Муж пил. Я занималась с сыном: гуляла, кормила его, читала книги, играла с ним дома и на улице. Одна мамочка, на детской площадке, всё ко мне приставала с вопросом, как мне удалось так классно похудеть после родов? Я ничего ей не говорила. А что я скажу? Что я до сих пор подъедаю за ребенком, так как в холодильнике продуктов на меня не рассчитано?

В выходные дни гуляла с Люсей и Танюшей: Люся ходила на работу в будние дни. Иногда, я гостила у них дома. Однажды, Люся пожаловалась, что ее Вася, в последнее время пьет.

Мы как раз собирались попить чай у них в комнате. Об этом говорить, Люся начала издалека, и я поняла, что она, как бы проверяет меня на что-то. Я заметила, что она тоже страдает от пьянства своего мужа. Пока она мне жаловалась, пришел ее Вася.

Люся услышала, как повернулся ключ в замке, тут же нацепила на лицо радостную улыбку и выскочила в коридор. Она начала суетиться вокруг своего мужа, помогая снять куртку и предлагая покушать супчик. Я с сыном засобиралась домой. Вася на меня внимания не обратил, даже не поздоровался. Уходя, я озадачилась поведением Люси. Оказывается, что не все так просто у них, как я думала! Резкая перемена Люси с приходом Васи, доказывала, что она, так же как и я, безвольна. Тогда и поведение Танюши понятно, почему она при отце сидит, уставившись в одну точку — он тоже тиранит свою семью. Интересно, насколько сильно? А еще, я подумала, что улыбаться мужу как Люся, я точно не смогу. В отличие от нее, я не только не любила мужа – я его ненавидела!

                                                                                ***

В 1992 году, весной, когда еще полностью не растаял снег, случайно, познакомилась с Валентиной, из еще одного соседнего дома. К тому времени, кум Андрюха подарил мне свой фотоаппарат «Зенит» и принадлежности для печатания фотографий (мои остались в моей квартире), и я снова увлеклась фотографированием: уложив сына спать, и закрывшись в туалете, я отдыхала душой, занимаясь любимым делом.

Как-то, взяв с собой фотоаппарат, я вышла на улицу, и ко мне подошла беременная девушка, которая гуляла с собачками (у нее были две собачки). Мы познакомились и с тех пор, начали гулять вместе. Почти сразу, Валентина познакомила меня со своим мужем Романом. Общаясь с ними, я была крайне удивлена тем, что в их семье все по-другому: у них было полное взаимопонимание!  Это было для меня открытием, которое полностью перечеркнуло, все то, что внушала мне свекровь о семейных отношениях. Оказывается, что можно жить совсем по-другому?! Оказывается, что в семье может быть полное равноправие?! А свекровь мне рассказывала совсем другое.

Я приглашала Валю в гости, а она меня. Пока мы общались, Валя вязала будущему ребенку одежду. Глядя на нее, мне тоже захотелось вязать. Я попросила свекровь купить мне шерсть, спицы и книгу по вязанию. Азы по вязанию, которые я получила от бабушки и в школе, очень даже пригодились, и, за короткий период, я связала сыну джемпер, безрукавки, рейтузы и многое другое. Вязание меня успокаивало и отвлекало от проблем.

                                                                                ***

Буквально через некоторое время, из больницы, вернулся Игореша, и пьянствовать муж перебрался к нему. Он сообщил мне радостную новость, что Игореше уже намного лучше. На радостях, что вернулся друг, он каждый день ходил к нему в гости, после чего каждую ночь приходил домой, ложился спать, а потом блевал.

Если, я успевала подставить ему тазик, то это освобождало меня от незапланированного мытья пола. Но чаще всего было так, что он, на миг, просыпаясь, поворачивался в мою сторону и блевал на мою подушку и простынь. После этого я уже не спала. Теперь начались дни, когда я спала только пару часов в сутки, и то, если повезет. Две недели, я надеялась, что это вот-вот закончится, но так и не дождалась. Пропадая у своего лучшего друга, муж даже к Славе на работу перестал ходить.

И наконец, не выдержав этого издевательства: уложив Сережу спать днем, я, злая, отправилась к Игореше домой. Дверь открыла его мать. Поздоровавшись с ней, я нагло прошла в комнату Игореши, и увидела там, сидящих за столом, Игорешу, Гену и мужа. Они играли в карты, а на столе стояла закуска и самогон. Я заметила, что закуска на столе была хорошая, значит дело в самогоне, который на кухне (судя по запаху в квартире) гнала мать Игореши.

Меня, внутренне затрясло от негодования, но сдерживая себя, спросила Игорешу, чем он поит моего мужа, что он блюет каждую ночь. В ответ Игореша засмеялся мне в лицо. Засмеялись и Гена с мужем. Я смотрела на них, поражаясь их наглостью, и окончательно разозлилась. В этот момент, предо мной, вдруг, четко предстал тот день, когда я нахожусь в квартире в Москве вместе с  Игорешей, его бабой и этим квазимодо садистом, за которым я сейчас замужем. Этот Игореша тогда разыграл свое день рождение, чтобы помочь своему другу квазимодо унизить, растоптать и изнасиловать незнакомую ему девушку, чтобы жениться на ней. Это из-за него и его бабы, я теперь страдаю все эти года!

В этот момент я возненавидела Игорешу как никогда. Эти трое, видя, что я, тупо, уставилась на Игорешу, заржали еще громче и затряслись своими телесами, хватаясь за животы: возможно, от своего бессилия перед ними, я как-то смешно выглядела. Это еще больше меня взбесило, и, уставившись в глаза Игореши, я закричала:

- ЧТОБ! ТЫ! СДОХ! ИГОРЕША!!!

Смех прекратился. Все трое, в недоумении уставились на меня, а в комнату тут же вбежала мать Игореши и закричала мне:

- Тамара прекрати! Уходи отсюда!

На прощание, злобно глянув, на умолкнувшую троицу, я позволила выставить себя за дверь, и ушла домой. Почему-то мне стало легче.

                                                                               ***

Муж вернулся домой ночью. Я спала. Он, молча, поднял меня с постели, и затащил на кухню. Так же молча, он, с размаху ударил кулаком по висевшей полке с посудой. Полка подкосилась. Он ударил еще раз, и полка, с грохотом упала, а тарелки и кружки, которые в ней были, вывалились из нее и разбились. Так же молча, он ушел спать, а я стояла и смотрела на все это, и мне не хотелось жить. Я подумала — как же я устала, от всего этого, и задумалась о самоубийстве. Но, я не могла все так оставить: утром проснется сын, и пораниться о стекла, потому что некому их убрать, а его папаше плевать на него.

Пока я, плача, прибиралась на кухне, то решила, что съем, какие-нибудь таблетки. Затем, я вытащила из аптечного ящика все таблетки, и начала читать, что написано на упаковках. Таблеток в их квартире было мало: анальгин, аспирин, витамин С, но я обратила внимание на Цитрамон. В упаковке не хватало трех таблеток. Я не знала, что это за таблетки, и, запивая их кофе, выпила все семь штук, а остальные таблетки отнесла туда, где их взяла. Через несколько минут, у меня сильно разболелась голова. Я легла на кухонный диванчик – уголок, который, не так давно купил папаша мужа, и стала ждать.

Голова трещала. Не знаю, сколько я так мучилась, но вскоре провалилась в темноту.

… Проснулась я с дикой головной болью, и с досадой, что ничего не получилось. На кухню зашел опухший от похмелья муж. Он, мутными глазами посмотрел на меня. Я, не обращая на него внимания, ушла к сыну. Приехала свекровь. Увидев, что произошло на кухне, а возле нашей кровати увидев блевотину, она, спокойно, принялась мне выговаривать:

- Терпи. Ты сама замуж выходила. Хороших мужей не бывает. Все так живут… — бубнила она, а я в этот момент, молча, высказывала ей:

«Сама замуж? А что же за спешка была со свадьбой этой с твоей стороны? Могла же сказать тогда сыночку, чтобы мы погуляли с годик и познали друг друга, а не искать, в срочном порядке деньги на свадьбу! Я же не заявляла тебе, что беременна. Да и щенячей радости не выражала, когда знакомилась с тобой. Вот как ты запела. Ты же видела, что даже волосы мои были тогда сострижены странно: даже не поинтересовалась, что у меня на голове, сделав вид, что ничего не замечаешь. Мрази вы все…».

Потом я подумала, что мне только бы вырваться из этого ада, и замуж никогда больше не выйду, чтобы мне, какая-то там свекровь больше не высказывала подобное.

Как ни странно, но попойки мужа прекратились: может быть, мать Игореши устроила им скандал, а может самогонка закончилась. А, еще и свекровь обрадовала, что она и Галя переезжают из Мытищ в Куркино – Новые Химки, поменяв свою квартиру, — а это значит, что будет хоть какой-то контроль над сыночком.

                                                                                ***

Дня через три, ночью, я просыпаюсь от стука в окно. Я подумала, что мне показалось, но кто-то снова кинул камушек в стекло. Я вышла на балкон, и увидела внизу Игорешу. Он улыбался и сказал, чтобы я скинула ему веревку, чтобы он мог залезть к нам в гости. В этот момент зазвонил телефон, и… я проснулась.

Муж взял трубку, выслушал, положил трубку, обернулся ко мне и сказал, что Игореша умер. Он начал быстро одеваться, а мне было все равно. Как только он ушел, я сразу уснула. Утром, Сережа долго спал, и я тоже выспалась.

Днем пришел муж. Он был подавлен, но язвительно сказал, что на похороны Игореши меня не приглашают. Он даже не представлял, как я обрадовалась, что не пойду на эти похороны.

                                                                                ***

После похорон, он пришел домой с бутылкой водки и попросил меня посидеть с ним, пока будет пить. Ну, хорошо, не убудет, посижу. Он наливал себе водку, пил и, рассказывал, какой был у него замечательный друг Игореша.

Надо же, а я и не думала, что он склонен к сентиментальности. На самом деле, мне было как-то все равно до его почившего друга: ну, сдох, и что? Меня радовало, что одна из мразей, которая разрушила мою жизнь – получила по заслугам, но волновало другое: что теперь, его мать, из-за моих слов, будет обвинять меня в кончине своего сыночка, хотя он мог умереть и так, из-за своей болезни.

Тем временем, муж, начал рассказывать о похоронах, и сказал, что там какая-то беременная на шестом месяце упала в обморок.

Очень «интересно» было слушать о какой-то там беременной: когда я была беременна, меня он не жалел. Поговорив о похоронах, он, вдруг перевел тему о том, как тяжело ему было в детстве.

А вот это уже было интересно. О своем детстве, ни я, ни муж никогда друг другу не рассказывали. Я, конечно, и не собиралась откровенничать ему о себе, но было интересно послушать, как он стал таким моральным уродом. Оказывается, все было очень просто. Он начал с того, как возненавидел свою сестру, потому что она родилась. Так как она родилась запутанная в пуповине, то родители, делали ей всё, что она пожелает. Например: когда Гале было три года, они как-то гостили у Гореликовых, а когда им надо было уже идти домой, Галя раскапризничалась, и родители вызвали такси, чтобы поехать домой. Вот, ради него, такси бы никто не стал вызывать, а, как ей такси, так, пожалуйста. Это и много чего другое, очень обижало маленького Юру, до глубины души, и он начал мстить сестре.

Сопоставив кое-какие факты из его откровений, я догадалась, что брат начал подставлять сестру по мелочам, а затем по крупному, жалуясь родителям, что это все делает она. Я вспомнила про банку варенья, про которую рассказывала Галя, которую разбил брат, а обвинил ее. Родители поверили сыну, и наказали ее. Были и другие случаи, которые доводили девочку до отчаяния и до мыслей, что она никому не нужна. Мне стало понятно, почему Галя ушла из дома с иконой и собакой: она сделала это от безвыходности. Возможно, что пока родители были на работе, брат издевался и над ее собакой. В это легко поверить, потому, как он издевается над Алисой, и отравил рыб.

Вот как получается: брат, довел свою сестру до психушки, ловко настраивая против нее собственных родителей. И ему это так понравилось, что при выборе жены, он воспользовался тем же методом – манипулированием, ложью и подставой. А, так как любящая мать привыкла во всем верить своему сыночку, то ее даже уговаривать не пришлось в помощи реализации своего чудовищного плана.

Воспользовавшись откровениями мужа, я спросила его про Галю: почему их семья препятствовала ей, встречаться с парнем.

- А, этот наркоман? Да не нужен он ей был! Она слишком много фантазирует. Говорила, что переспала с ним. Да кто на нее посмотрит, кроме этого наркомана? – засмеялся он, нацепив свою противную улыбочку.

Закончив россказни, как он мстил своей сестре, муж начал откровенничать дальше. Он вспомнил колхоз и признался, что заплатил тогда Татьяне. Я сначала не поняла его и переспросила:

- Заплатил Татьяне? За что?

Но, он смотрел на меня, загадочно улыбаясь, типа догадайся сама.

Вот как! Эта Татьяна, получила деньги от первого встречного, за то, чтобы помочь ему, опозорить и оклеветать, незнакомую ей девушку? Конечно же, без союзника, ему было труднее, создавать сплетни. Эта Татьяна, наверное, сказочно разбогатела от его трех рублей, зато помогла сломать жизнь человеку.

Ну и, зачем-то он похвастался, что научился бить по телу человека, не оставляя синяков.

Эта, мимолетная слабость мужа меня озадачила, но мне было этого достаточно, чтобы лишний раз убедиться, что он больной на всю голову и опасный тип. А еще я поняла, что даже такого как он, можно ненадолго выбить из колеи, и, как-то, в дальнейшем воспользоваться этим.

                                                                                ***

Муж вернулся на работу к Славе. Пьянство возобновилось с новой силой, теперь уже со Славой. На мои замечания на счет пьянства, у него появилась новая тема, лишний раз, демонстрируя превосходство надо мной. Он начал часто говорить, что работает и зарабатывает деньги, а я сижу, дома и ничего не делаю. Слава, видимо, пил дорогую водку: муж не блевал от нее, но, все равно, ни разу не приходил домой трезвым.

Однажды, он привел Славу домой. Они устроились на кухне, и пили водку, разговаривая о каких-то своих делах. Муж все время подзывал меня к ним, чтобы я была с ними. Ссылаясь на то, что мне надо заниматься сыном, я уходила в комнату, но муж снова меня звал. Меня это сильно раздражало, тем более, я не собиралась находиться возле Славы. В один из таких моментов, когда я находилась на кухне, туда зашел Сережа, а Слава уставился на него. Сережа заплакал, а Слава заговорил:

- Он будет великим магом…

Не давая ему договорить, и с криком: — «не трогай моего ребенка» — я схватила кричащего сына и, быстро, унесла его в комнату. Сережа не унимался и орал, выгибаясь дугой. Я никак не могла его успокоить. Разозлившись окончательно, я оставила сына в комнате, прибежала в прихожую, схватила пальто Славы и выкинула его в подъезд. Затем, я пришла на кухню, сообщила Славе, что его пальто валяется в подъезде, и потребовала выметаться ему из квартиры. Он искренне удивился, но пошел посмотреть. За дверью, он поднял свое пальто, и, слегка пошатываясь, удивленно, посмотрел на меня. Я кипела от злобы, и, видя, что он не собирается уходить, заговорила:

- ЧТОБЫ ТЕБЯ СБИЛА МАШИНА… — сказала я, и сама испугалась своих слов.

Что я говорю? Нет, нет, нет! Только не смерть желать! Что я делаю? Я начала лихорадочно думать, исправляя ошибку, но слово не воробей, оно уже вылетело. Мгновенно пришла в голову мысль, и я продолжила:

- ТЫ. УДАРИШЬСЯ ГОЛОВОЙ И ЗАБУДЕШЬ ВСЕ СВОИ ЭКСТРАСЕНСОРНЫЕ СПОСОБНОСТИ.

Захлопывая дверь перед недоуменным лицом Славы, я сразу же отлетела в стену от удара по голове: муж все это время стоял позади меня, и когда закрылась дверь, молча меня, ударил. Он избил меня, а потом, хлопнув дверью, ушел.

                                                                                ***

Летом созвонилась с Ленкой Гутылиной и пригласила ее позагорать возле канала. Загорать я пришла с сыном. Пока мы отдыхали, Ленка рассказала, что уволилась из Лосиного острова, и теперь работает в конноспортивном комплексе на Планерной. Она пригласила меня приехать к ней на работу, покататься на лошади. Я с радостью согласилась. О том, как я живу с мужем, говорить ей не стала: мне было стыдно признаться ей, что я игрушка сумасшедшего.

Просить мужа, посидеть с сыном, я не рискнула, но попросила об этом свекровь. Я объяснила ей, что еду на Планерную к подруге.

У Ленки на работе, мы ушли на поле. Она взяла с собой жеребца, с которым тогда работала. Прокатившись на нем круг, мне что-то не захотелось одной ездить. Все было как-то не так, как раньше. А еще, мне казалось, что свекровь, оставит Сережу Юре, а сама уедет домой: ей, я особо тоже не доверяла. Пообщавшись с подругой, я уехала домой.

Дома свекровь встретила меня со словами:

- Гуляю я с Сережей у канала. На скамейке сидит дед и поет: — «Папа уехал в Ленинград, мамин хахаль будет рад, ладушки бл…, будем жить у бабушки».

Я ее выслушала, и подумала: к чему она мне говорит это? Да и был ли дедушка? Стоило раз попросить свекровь посидеть с ребенком и поехать к подруге, как она мне какие-то намеки уже высказывает.

                                                                                ***  

Неожиданно, напросилась в гости Юля. Она приехала с мужем и сыном Димкой. Они приехали ближе к вечеру, и я предложила им переночевать у нас, так как они привезли с собой выпить, и Юра с мужем подруги пили весь вечер. Мне было все равно, что подумает муж, когда я предложила им остаться, но выгонять подругу на улицу с маленьким ребенком и ее выпившим мужем, я не собиралась. Спать им постелила в детской комнате. Димку уложили на кушетку к Сереже.

Проснувшись утром, я не обнаружила рядом мужа, но когда зашла на кухню, то обнаружила его там, спящим на полу. Это было что-то новенькое, к тому же, я увидела, что возле него большая лужа, а штаны мокрые. В этот момент он проснулся и начал подниматься, а я спросила:

- Ты что обоссался?

Он посмотрел на меня мутными глазами; ударил с размаху по уху, и я отлетела к окну, упав на пол. Но этот момент увидела Юля, которая тоже проснулась и зашла на кухню. Глаза ее расширились, и она спросила, что произошло. Муж ответил, что я просто упала. Я молчала. Юля заорала на него, подняв всех остальных. Она начала быстро собираться домой, и велела мне одеваться, так как меня с ним не оставит. Я собрала Сережу, и мы ушли.

По дороге в Зеленоград, подруга спрашивала меня, как я живу. Я отвечала, что плохо живу, но подробности не рассказывала. Юля хотела отвезти меня домой, но я отказалась, объяснив, что в ссоре с мамой. Она отвезла нас к себе, в свою новую квартиру, которая была в другом районе, и уговаривала меня, поехать с ней ко мне домой, а она сама померит меня с мамой. Я отказалась: мериться с мамой, я собиралась, без посредников, потому что не хотела, чтобы кто-то был свидетелем, если мама не захочет меня выслушать — я этого просто не переживу. Я не могла объяснить подруге, что все гораздо сложнее, чем кажется, особенно, после того, как муж, не так давно, успел испортить маме телефон, а она думает, что это я сделала. Это со стороны все так просто: отвести подругу к ее маме, и они тут же померятся, но я так не считала.

Погостив у подруги, я уехала обратно в Химки.

                                                                                ***

Тем временем я продолжала общаться с Валей и Ромой. Точно не помню: возможно, это была поздняя осень, когда Валя родила дочку, о чем, радостно сообщил нам Рома, придя к нам домой. Он спросил нас про коляску для младенцев. Я не помню, кому муж отдал нашу коляску, но он согласился спросить у знакомых про нее. Рома ушел домой, а муж за коляской. Через минут двадцать, он прикатил коляску Роме. Они подняли коляску на этаж, где находилась квартира Ромы, и оставили ее в подъезде у двери квартиры: Рома и Валя жили на последнем этаже пятиэтажного дома.

Вернувшись, домой, муж снова ушел на улицу, не сказав, куда пошел. А еще через полчаса, когда он вернулся, позвонил Рома и рассказал, что коляска пропала. Мы втроем рассматривали место, где она стояла. На улице было сыро от дождя, и Рома сделал вывод, что следы от коляски ведут к квартире его соседки, которая могла ее украсть.

Теперь я думаю, что коляску забрал муж и отвез ее назад, где взял, так как попросил ее тогда на время, чтобы показать кое-кому. На самом деле, коляску Роме и Вале давать он не собирался, тем самым просто посмеялся над моими знакомыми, которые ни о чем не догадались, и вынуждены были купить себе коляску в магазине.

Через несколько дней, к нам вновь пришел Рома, и сообщил, что Валю с дочкой выписывают из больницы. Он попросил чего-нибудь покушать, так как был голоден. В тот день я сварила два борща – настоящий и похлебку для мужа. Я налила Роме нормальный борщ. Рома поел, поблагодарил и ушел домой. Пока Рома был у нас в гостях, муж пребывал в прекрасном настроении: много шутил и поздравлял счастливого молодого папашу.

На следующий день, я запланировала проявить фотопленку, на которой сфотографировала Валю, ее собак, Алису и сына. Я взяла фотоаппарат, который всегда лежал в коридоре на верхней полке для шапок. Открыв его, не обнаружила там кассету с пленкой. Я точно помнила, что она должна там быть, но ее не было. Я показала мужу фотоаппарат, а он сразу обвинил в этом Рому. Он сказал, что Рома вчера у нас гостил, вот и забрал пленку.

- Роме она зачем? – спросила я. Я не верила, что это сделал Рома, потому что он даже не знал где лежит фотоаппарат, в отличие от мужа. То, что это мог сделать муж, поверить было проще.

- Не знаю, наверное, чтобы проявить пленку. Пойди и спроси его сама. – Ответил он, и начал настойчиво выпроваживать меня к Роме. Такое сочувствие к моей проблеме меня крайне удивило: обычно ему было глубоко все равно до моих личных вещей.

Я сказала ему, что они фотографиями не занимаются, но муж посоветовал пойти и спросить Рому об этом, вспомнив, вдруг, что Рома, что-то держал в руках в прихожей, когда собирался домой. С этими словами, он, состроив печальное лицо, выставил меня за дверь, возмущаясь, какой же не благодарный этот Рома. Не почуяв подвоха, я сходила к Роме, и спросила про пленку, заранее зная, что он ответит, но добавила, что меня послал к нему муж. Рома ответил то, о чем я и думала: пленка ему не нужна, потому что фотографии они не печатают.

После этого случая Валя и Рома перестали приходить к нам в гости. Какое-то время я общалась с Валей, даже была у нее в гостях, но отношения были уже не те. Только потом я поняла, что это была подстава со стороны мужа, которому не нравилось, что я сама завожу знакомства. Чуть позже, я обнаружила, что не только пленка из фотоаппарата пропала, но и сам фотоаппарат оказался сломан: у него были сломаны занавески. Это я заметила только тогда, когда сделала новые фото, но они все не получились: пленка была засвечена. Рассматривая фотоаппарат, я увидела, что занавески его были вдавлены и поломаны. Случайно так их сломать невозможно. Так я лишилась своего любимого хобби.

                                                                               ***

Я продолжала приходить с сыном к Люсе в гости. Люся обрадовалась, узнав, что я курю сигареты и сообщила, что тоже курит. Я и она выходили покурить в подъезд, и вот тогда, Люся, шепотом спросила меня, когда я перестану быть девочкой. Я сначала не поняла ее, и ответила, что какая же я девочка, если у меня ребенок? Но Люся, загадочно на меня посмотрела, и сказала, что это не важно, есть ли ребенок: важно то, что я осталась девочкой. Теперь я поняла ее, а Люся поведала мне, что ее подруги на работе, все имеют на стороне любовников.

Вот оно что…. Я призадумалась. Люся права! Она сразу увидела, что я не просто так замужем за этим Юрой. Она жалела меня, и подсказала, что я могу найти себе кого-нибудь на стороне. Но, она работает, а я нет. Ее подсказку я запомнила на всякий случай.

                                                                                ***

После смерти Игореши, мужу с дружками, играть в преферанс стало негде. Раньше они собирались у неженатого друга, а теперь друга этого нет. И тогда, муж, и Василий, какое-то время играли у нас дома. Так как вдвоем играть в преферанс не интересно, то они начали учить меня. Принцип игры я поняла, но все равно у них проигрывала. Гена у нас в гостях никогда не был.

Один раз, муж привел меня в гости к Гене. Пока он и Гена о чем-то разговаривали на кухне, я познакомилась с его женой. Имя ее не запомнила, потому что видела в первый и в последний раз. Это была худая девушка с удлиненными темными волосами. Она сразу начала жаловаться мне, что муж обижает ее и их дочку: однажды он, пьяный, схватил девочку и, свесив с балкона, угрожал, что выкинет ее. Так же, Гена, когда приходит пьяный в три часа ночи, может разбудить ее и придраться, что ужин остыл, после чего разнести в хлам всю кухню.

Слушая ее, я поняла, что все, что делал ее муж, с точностью повторял и садист, с которым я жила, только ребенка с балкона разве что не свешивал, может потому, что Сережа все-таки мальчик, а не девочка. Моя новая знакомая, попросила наш номер телефона, чтобы созваниваться. В этот же вечер, она мне позвонила, и начала снова рассказывать, как издевается над ней муж. Я сослалась на занятость. Мне не хотелось ее слушать — своих проблем хватает, — да и муж начал крутится возле меня, подслушивая мой разговор. Она звонила еще пару раз, после чего, видимо, поняла, что я не хочу с ней общаться.

Я поняла только одно: женатые друзья, посадили своих жен дома, а сами развлекались в своей компании. Было очень странно, что мы все, не дружили семьями и не встречались одной большой компанией. Напрашивался вывод, что Юра, Вася и Гена — неадекватные себялюбивые эгоисты. Им нравится издеваться над нами, придумывая разные штучки, а потом, при встрече, обсуждали, как мы себя вели в той или иной ситуации. Поэтому, они нас и не знакомили, чтобы мы не смогли объединиться и, ни в коем случае, не давать друг другу советы. Даже с Люсей, мне не разрешено было долго уединяться. Мало ли, что…

                                                                                ***

Свекровь часто рассказывала, о своих родственниках в Старбеево, которые живут в частном доме. Я подумала, что раз там частные дома, то свекровь может покупать, иногда, деревенские куриные яйца для ребенка. Я спросила об этом ее, но она ничего не сказала, но доложила о моем желании своему сыночку. Ее сынок, не долго, думая, предложил мне бредовую идею — завести кур в квартире. Я сомневалась, что это хорошая идея, но он, активно начал воплощать ее. Ради этого, он убрал из каморки свой хлам, разобрал стену, делящую большую комнату на две, и напротив кладовки соорудил «курятник». Заранее, он узнал, где купить молодок и купил их. Там где купил кур, узнал и про перепелок. Купил и их, вместе с клеткой.

Куры в квартире, для меня были дикостью, но спорить с ним не стала. Молодок он взял летом, и когда они подросли, все же начали нести яйца, заодно и кудахтать. Кудахтать начинали с пяти часов утра каждый день. Получалось так, что промучившись от храпа мужа половину ночи, я просыпалась с первой курицей. Меня это сильно раздражало, но муж даже не просыпался, или делал вид, что спит. Кудахтанье кур заметили и соседи. Пока муж отсутствовал на работе, они звонили мне и высказывали, что мои куры не дают им спать. Меня больше всего удивляло, что соседи обращались ко мне, а не к хозяину квартиры. Я, как-то намекнула мужу, что куры не дают соседям спать, но он сказал, что ему все равно.

Закончилась эпопея с курами в марте следующего года, когда они начали падать на лапы и перестали нести яйца. Тогда подошла ко мне свекровь и попросила отдать кур в Старбеево, так как там их быстро поднимут на ноги. Я, с радостью, согласилась отдать кур, хотя подозревала, что курами там заниматься никто не будет, а просто зарубят их. Странно то, что вместе с курами, свекровь забрала и перепелок вместе с клеткой, поставив меня перед фактом, что и перепелки мне не нужны.

                                                                                ***

Недавно, я встретилась со своей подругой Ленкой Гутылиной и рассказала ей, что пишу обо всем этом. Неожиданно, Ленка начала вспоминать, как она осенью 1992 года, ездила ко мне в гости со своей мамой и своим парнем Михаилом Паршиным. Она говорила, что была у меня в гостях несколько раз, даже собаку свою привозила – черного дога Айю. К своему ужасу, я не помню, чтобы Ленка приезжала ко мне с Михаилом и мамой, а ее собаку, вспомнила одним эпизодом – черный дог моей подруги сидит в прихожей. Рассказывая мне все это, Ленка была шокирована, что я не помню ничего. Еще она добавила, что Михаил тогда спросил ее: все ли нормально с ее подругой, потому что у него возникло подозрение, что я нахожусь под психотропными веществами. Сам Михаил работал сотрудником уголовного розыска в Москве. Он сказал тогда Ленке, что на такие вещи у него глаз наметан. Еще он добавил, что, глядя на меня со стороны, видно, что у меня состояние анорексии.

Пока они гостили, пришел муж с Алисой. Муж был одет в ватные штаны и в ватник, в которых так и продолжал гулять с собакой. Мне было очень стыдно за его внешность. Почему-то этот момент я вспомнила, так как помню, что кто-то из моих друзей был у меня в гостях, когда пришел Юра с Алисой, одетый как клоун.

Ленка так же рассказала, что она и Михаил заметили на руке у моего ребенка большой синяк. Это было, как раз в тот момент, когда, при них муж швырнул мне сына, со словами, что я должна заниматься ребенком, а не гостями. Тогда Михаил пригрозил Юре, что, если еще раз увидит, как он швыряет ребенка, или не дай Бог увидит на ребенке другие синяки, то будет жалеть об этом, добавив, что сам работает опером в милиции. Юра сразу переменился и залебезил перед Михаилом, а потом подбежал ко мне, ласково, называя меня по имени. Только этот случай, к сожалению, я не помню. Ленка рассказала, что как только Михаил наехал на Юру, я, как побитая собака, убежала на кухню, мыть посуду. Она сказала, что с Михаилом она приезжала ко мне несколько раз.

Я была шокирована, тому, что поведала мне подруга. По дороге домой, я пыталась вспомнить, что было со мной в этом году. Кое-что помнила и так, но то, что с Мишей Паршиным познакомилась именно у себя дома в Химках, я была удивлена. Ленка, посоветовала мне подумать, куда мне могли подмешивать таблетки, например, в кофе или суп, и были ли у меня галлюцинации.

Галлюцинации были, и не только у меня. Они были и у моего сына, с которым я делила еду и пила чай из одной кружки. Дело в том, что когда муж разбил посуду, то новую покупать никто не собирался. В обед, я наливала суп в тарелку, как на взрослого человека и кормила ребенка. Остальное доедала сама. Таким образом, мы обедали с ним вместе. Чай или какао я наливала в свою кружку (личной кружки у сына не было). Пока чай остывал, я занималась ребенком в комнате. Муж, во время работы, часто забегал домой, поэтому в те моменты иногда бывал дома. Потом я пробовала чай и, после этого, предлагала ребенку. Если ребенок не допивал его, то допивала сама. Еще я пила кофе без молока, но из-за участившихся головных болей, чаще наливала себе чай, который по привычке сначала предлагала ребенку.

Но один раз, когда я как всегда оставила остывать кофе на кухне, и вернулась чтобы выпить его, увидела, что муж ложкой, размешивает кофе в моей кружке. Я спросила его, что он делает. Он ответил, что размешивает мне сахар. Я удивилась такой неожиданной заботой и сказала ему, что сахар уже сама размешала.

Еще я вспомнила, что когда свекровь и Галя жили в Мытищах, они как-то приехали к нам рано утром на следующий день, после того как погостили у нас. Свекровь возмущалась, что Галя потеряла рецепт, который выписала ей врач, поэтому они приехали, чтобы врач выписала новый. Она высказывала Гале за ее рассеянность, и что пришлось ради рецепта ехать с утра в Химки. А через пару дней, после прогулки с сыном, я увидела на столе на кухне, прямоугольную упаковку таблеток. Упаковка была бело-красного цвета. Что на ней было написано, я не прочла, так как на кухню из комнаты зашел муж. Я спросила его, что за таблетки? Он сказал, что-то невнятное про Галю и потерянный ее рецепт. Я подумала, что он купил таблетки для нее, по найденному или другому рецепту, и потеряла к ним интерес. Когда муж ушел на работу, упаковки на столе уже не было. Это было, то ли поздняя весна, то ли начало лета 1992 года.

Если он, действительно, это делал, то у меня слов нет, кроме слова «мразь».

                                                                               ***

Между тем, меня начали мучить головные боли, а у внешних уголков глаз «летали мушки». Эта боль началась с середины лета, как-то неожиданно. Голова болела, практически, каждый день, но жаловаться мужу и свекрови было бесполезно: они всегда были равнодушны к моим недомоганиям. Но это заметила наша соседка из квартиры напротив – Нина. У нее была больная (лежащая) мама, поэтому, в подъезде я сталкивалась только с ней. Однажды, встретив меня, она спросила, почему я кладу руку на лоб, и не болит ли у меня голова. Я ответила, что болит. Тогда Нина пригласила меня к себе домой померить давление. Там я познакомилась с ее больной мамой. Женщины оказались очень милые и гостеприимные. Нина померила мне давление со второго раза и сказала, что у меня высокое верхнее давление (160). Она посоветовала сходить в женскую консультацию и попросить любого врача померить давление еще раз.

В женской консультации я уже была, не так давно. Как-то на улице меня скрутила сильная боль внизу живота. Свекровь посоветовала провериться там у врача. Женская консультация находилась в соседнем доме, что было очень удобно. Я оформила там медицинскую карту и сходила к участковому гинекологу. Она обнаружила у меня большую эрозию. Ее мне прижгли, практически без наркоза, потому что на новокаин у меня аллергия. На мой вопрос, откуда эрозия, врач сказала, что, возможно, после родов. Но я, ходила после родов, несколько раз, к Горбуновой в Зеленограде, и ничего она у меня не находила. Думаю, что эрозия у меня появилась потом — от частых изнасилований мужем.

Так вот, к своему участковому врачу, я, по совету Нины и пришла померить давление. Она тоже, только со второго раза определила, что у меня высокое давление, и посоветовала обратиться к терапевту или к знакомому врачу. Так как я общалась с Валентиной, женой Ромы, то пришла к ней за помощью: она была врачом Скорой помощи. Валентина дала мне таблетку, предупредив, что это клофелин. Она сказала, что я сразу усну часа на два, а когда проснусь, то голова пройдет. Так и случилось. Через минуты три я уснула и проснулась без головной боли. Придя домой, я, конечно же, выслушала лекцию от мужа, на тему «где была», хотя говорила ему, что ушла к врачу и попросила посидеть с сыном, пока он спит. Но, через несколько дней голова заболела снова. Я больше никуда не обращалась за помощью, просто в такие дни пила не кофе, а не крепкий чай.

Узнав, что я хожу в гости к соседке Нине и ее матери, свекровь, немедля со мной поговорила. Она заявила, что эти две соседки очень нехорошие люди: они занимаются колдовством, даже, когда-то крест мелом рисовали на двери нашей квартиры.

«А вот это уже интересно. — Подумала я. — С чего вдруг, соседям рисовать крест на двери квартиры напротив? Что не так с этой семейкой?»

Где-то в этот период, мне опять приснился сон со змеями. Снова на кухне стояли свекровь и муж. С ними была и Галя. Галя смотрела в сторону, а муж и свекровь на меня. У их ног ползали те же змеи, но увидев меня, они развернулись и, быстро поползли ко мне. Я начала отступать в комнату не упуская взгляда от змей. Одна змея прыгнула на меня, но я отскочила и от ужаса проснулась, резко открыв глаза.  

Однажды, проснувшись под утро, я неожиданно, увидела на стене возле себя, пауков. Они были, примерно, с ладонь. Они хаотично ползали по стене. Мне показалось, что я слышала, как они шуршат. Я испугалась, закрыла глаза, потом открыла, но пауки не исчезли. Переборов страх, я уставилась на них, и только тогда они начали исчезать, пока совсем не исчезли. Я знала, что не сплю, потому что долго не могла уснуть после этого.

Но, через какое-то время, снова проснувшись часа в четыре утра, я увидела пауков на этой, же стене. Но в тот раз, они бегали по ней в полной тишине. У меня возникла мысль, что мне это мерещится потому, что я сожгла пауков в тумбочке, и они так мне мстят. Позже, я еще несколько раз видела на стене пауков, но, уже зная, что они не настоящие, не боялась их, и они быстро исчезали.

Виделась мне и большая люстра. Она появлялась посреди комнаты. Эта люстра была похожа на старинную. Возникала она, фосфоресцируя красным цветом, и, медленно, исчезала. Она меня не пугала, даже нравилась, но мне казалось, что все это очень странно.

Про то, что я видела по ночам, я никому не рассказывала. Про сны со змеями, я тоже никому больше не рассказывала.

От постоянных головных болей, я сильно уставала, и начала срываться на сыне, который, как назло, начал часто капризничать и не слушаться. Однажды, возле хлебного магазина, когда я шла с ним домой, он без какой либо причины заартачился, встал на одном месте и никуда не хотел идти, причем был чем-то раздражен и плакал. Мои уговоры на него не действовали. Я не понимала, что он хочет, и накричала на него. Мимо проходила какая-то тетка. Она начала орать на меня, что таких мамочек как я надо давить. Я развернулась к этой тетке, и всю свою злобу, помоями, выплеснула на нее. От этого мне стало намного легче. Придя домой, я просила у сына прощение и плакала. Но такие случаи иногда все равно повторялись. Ребенок, ни с того ни с сего начинал не слушаться и реветь, я на него кричать, а потом кричать на встревающую в не свое дело, проходящую мимо какую-нибудь тетку, после чего успокаивались я и ребенок.

Почувствовав неладное в поведении сына, я сходила с ним в поликлинику. В поликлинике, у него выявили анемию, и посоветовали сделать ему энцефалограмму головного мозга, которую в Химскинской детской поликлинике тогда не делали. Я повезла Сережу в его детскую поликлинику в Зеленоград. Энцефалограмма показала, что у сына высокое внутричерепное давление, и сильная судорожная готовность. Сыну выписали лечение.

Из поликлиники, я решилась зайти домой к маме, но ключ к замку не подошел, а на звонок в дверь, никто не ответил. Я поняла, что, после последнего моего пребывания в квартире, мама поменяла замок. И тогда мне показалось, что мама вообще меня никогда не простит.

                                                                               ***

Заканчивался мой отпуск по уходу за ребенком, и мне надо было скоро выходить на работу. Об этом напомнила мне свекровь, практически за одну неделю до конца отпуска. Муж сразу заявил, что сына надо устроить в детский сад, но забирать его из сада, это моя обязанность, а не его. Я подумала, что работая на мебельном комбинате, я не смогу каждый день забирать ребенка из садика, потому что в бригаде может быть двусменная работа.

Я, вместе с сыном, поехала на комбинат. Там я попросила ему место в садике пятидневке, в который ходила сама, когда была маленькая, но мне отказали, заявив, что мест там нет. Я попросилась в другой садик, но мне опять отказали. Тогда, мне ничего не оставалось, как уволиться. Мне сказали, что им все равно, что я уволюсь. Удивившись таким странным переменам на комбинате, я написала заявление об увольнении.

Пока я писала заявление, то к своему позору поняла, что забыла, какой был год в настоящий момент. Пришлось спросить у женщин из отдела кадров. Они улыбнулись и сказали, что бывает: молодые мамочки часто теряются во времени. Я с ними согласилась, но все равно было как-то неудобно, что так память отшибло.

На следующий день, оставив ребенка свекрови, я уехала подписывать обходной лист. 4 ноября 1992 года я уволилась с работы, а на следующий день, свекровь привела меня в один из детских садов в Химках, где согласились взять Сережу. Детский сад находился далеко от дома. Я спросила ее про детский сад поближе, но она сказала, что ближе ничего нет.

Диспансеризацию Сережи для детского садика, я категорически, проходила в Зеленограде, и тогда я узнала кое-что интересное:

Врач, удивилась, что при выписке ребенка из роддома, не указана его группа крови, поэтому ему, дополнительно назначили и этот анализ. Группу крови мне сказали сразу – четвертая, а через десять дней, меня ошарашили, что у моего сына отрицательный резус.

Я ничего не понимала. Как так? Два родителя с третьей положительной группой, родили ребенка с четвертой отрицательной? По дороге домой, я передумала все что угодно, даже то, что ребенка в роддоме подменили. В Химках, меня встречала свекровь. Перед отъездом в Зеленоград, она заявила мне, что в определенное время будет ждать меня на станции Химки, и чтобы я не опаздывала. Меня это раздражало, потому что считала, что она так контролирует меня. Но в этот раз, я была рада, что она меня ждет, и первое, что я ей сказала, это был вопрос:

- Скажи мне, пожалуйста, откуда у моего сына группа крови четвертая с отрицательным резусом?

Я рассчитывала, что она скажет, что у отца ребенка такая группа, или возмутится, что я нагуляла ребенка, или, что ребенка подменили в роддоме, но, она пожала плечами, и сказала, что бывает и такое.

Вот это да!.. Она даже не удивилась сему факту! Я почувствовала, что меня жестоко поимели, скрыв наследственный отрицательный резус. Моя сложная беременность с токсикозами, не переваривание сыном моего молока, судорожная готовность головного мозга сына, практически сразу после его рождения, я связала только с этим. Как они вообще могли так рисковать нами? Какой цинизм!

                                                                                ***

Продолжая возить сына по врачам, я специально говорила свекрови, что за такой короткий период времени, я не могу пройти много врачей, и нагло приезжала позже, погостив у кума, который проживал рядом с поликлиникой. В конце концов, свекрови надоело бродить по станции Химки, и она разрешила мне возвращаться, домой самой.

Воспользовавшись этим, я снова пришла домой к маме. На этот раз мама открыла дверь. Я не осмелилась войти без приглашения в квартиру и стояла у порога. Мама посмотрела на нас и, указав на ребенка, спросила: кто это? Я ответила, что он ее внук. Она впустила меня в квартиру. Я увидела Рэмку и обняла его. Рэмка понюхал Сережу. Я вытащила сына из коляски. Сережа сразу направился осваивать квартиру. За ним, не отходя ни на шаг, побежал Рэма, а я с мамой пошла на балкон, покурить.

Мама рассказала, что ее сократили на мебельном комбинате, и она теперь работает на Сходне в трикотажной фабрике. Я рассказала, что уволилась с работы и теперь езжу по врачам, устраивая сына в детский сад. Я попросила у нее прощение, не вдаваясь в подробности, но все, же сказала, что мебель ей ломала не я, а муж. Мама спросила меня, почему я держу руку у лба. Я ответила, что голова болит. Она вздохнула и промолвила, что я вышла замуж здоровая, а теперь у меня  голова болит. Почему-то мне не хотелось ее сразу расстраивать, как вообще живу с мужем, но попросила маму, не откровенничать больше, ни о чем по телефону со свекровью, а общаться только со мной, и мы договорились, что буду приезжать с ребенком к ней в гости по выходным дням.

Я так и делала. То, что езжу в гости к маме ни от кого не скрывала, а потом настал день, когда я пригласила ее к себе в гости. Первый шаг был сделан.

Дома, при моей маме, муж вел себя очень хорошо. Даже, когда она уехала, ничего не сказал. Но, вот именно тогда, ко мне приезжала и Ленка со своей мамой и Михаилом Паршиным. Ленка, рассказала, что моя мама тоже была в гостях, когда они приезжали, но я не помню, чтобы мама приезжала так часто ко мне. Это был период поздней осени и ранней зимы 1992 года.

                                                                                ***

Именно тогда, у сына случилась первая галлюцинация. Воскресным утром, я услышала тишину в комнате сына. Я подумала, что он должен уже проснуться и зашла к нему в комнату. Сережа лежал на своей кушетке и смотрел на меня испугано. Я спросила его, что случилось. Сын, к тому времени уже разговаривал хорошо. Он рассказал, что когда проснулся, увидел людей — мужчину и женщину. Они стояли возле его кровати и, показывая на него рукой, что-то говорили, но он не слышал их.

- Я сделал вот так, —  сказал он и закрыл ладонями глаза. — А потом вот так. — Сережа сдвинул два пальца, открыв один глаз. — Но они не исчезли. Я опять закрыл глаз, подождал немного, открыл глаз, и их не было.

Я вспомнила, что об этих мужчине и женщине рассказывала мне Галя. Она говорила, что они тоже к ней приходили. Я начала задавать ему вопросы. Он точно описал, как они были одеты: тоже самое говорила и Галя. Я подумала, что Галя, зачем-то, рассказала про них Сереже, а у него разыгралось воображение. Галю спрашивать об этом не стала, мало ли что еще моему сыну наговорит.

Через несколько дней, когда я уложила Сережу спать на ночь, то буквально через несколько минут он закричал, зовя меня. Я вбежала к нему в комнату. Сережа, сообщил, что боится кого-то большого с усами, который вылезал между стеной и кушеткой. Я тогда тоже подумала, что у него разыгралось воображение.

Еще был случай, когда я, искупав сына, понесла его в комнату, но Сережа, вдруг удивленно заявил, что видит бабу Тому, указывая на дверь кладовки. Я переспросила его: где именно он видит бабу Тому? Он снова указал рукой на дверь кладовки, и удивился, что она там еще стоит. Я уложила его, и пообещала, что пойду и поговорю с бабой Томой. Когда я вернулась к сыну, то объяснила ему, что баба Тома уехала домой.

Где-то в этот же период, мне приснился странный сон. Нахожусь в комнате сына. Там, кроме одной длиной скамейки вдоль длиной стены, никакой мебели не было. Сережи тоже там не было. На скамейке сидело несколько старых женщин в одежде из мешковины. Их головы были накрыты белыми или серыми платками. Во сне я знала, что все они давно мертвы. Женщины, молча, с интересом, смотрели на меня. Я решила уйти из комнаты, и когда проходила мимо них, они поворачивали за мной головы, продолжая смотреть. Было жутко такое видеть.

Из-за всего этого, я думала, что квартира, в которой я жила, сама по себе какая-то нехорошая. Впрочем, до сих пор думаю, что так и было. Были моменты, когда Алиса, после прогулки с ней, врывалась в пустую квартиру с рычанием и лаем. Пару раз было, что сами по себе падали вещи, например: швабра, оставленная в коридоре, с грохотом упала и застряла между стенами, а муж ее вытащил с усилием. Швабра упала, когда я и он находились в комнате. В такие моменты даже он побаивался происходящему. Я это видела по его удивленной физиономии.

                                                                                ***

Удивительно, но в этот период, муж не бил меня и ребенка, но начал часто говорить, что я никому не нужна такая страшная, тем более с ребенком. Постоянное внушение, что я страшная, постепенно развивало у меня комплекс, что я, действительно такая. Как-то он достал свой паспорт, положил его на стол, страницей, где находилась печать ЗАГСа, поговаривая, что печать в паспорте говорит о том, что я замужем. Глядя на эту печать, я вспоминала, как она оказалась в паспорте, и мечтала, об ее отсутствии. Откуда-то, он принес книгу «Домострой» и велел прочесть ее. Я открыла книгу и пролистала ее.

«Это что значит? Муж имеет право бить жену? У нас что? Средневековье? Вот оно что…. Он живет по домострою!  – возмутилась я мысленно».

Через некоторое время, я вернула ему книгу, солгав, что прочла, отвечая как обычно, на  надоедливый вопрос, что она мне понравилась.

Однако он умел воевать только с теми, кто слабее его — это я, сын и собака. Как-то он пришел домой пьяный и с разбитой рожей. Я спросила его, что с ним. Но злобно послал меня матом, а я поняла, что ему надавали лещей за его поганый язык, и мысленно поблагодарила неизвестного человека за это. У меня даже настроение поднялось тогда.

К концу года, я, к своему сожалению, убедилась, что просто так уйти от него не получиться. Он, всегда просчитывал ходы на шаг вперед, и, грамотно, перерубал все мои попытки на независимость, личное мнение и собственное «я». Если раньше, когда я была изолирована от мамы и подруг, он спокойно мог воплощать свои садистские фантазии, то теперь, прекрасно понимал, что я могу обратиться за помощью к своим близким. Но своей игрушки он лишаться не желал, поэтому, когда я окружила себя ими, сменил тактику: бить меня и ребенка перестал, но начал давить на мою психику, формируя комплексы, и возможно с помощью лекарств, подмешивая их мне в еду и напитки. Постоянным обвинением меня во всем и вся, он рассчитывал, что я буду чувствовать себя постоянно виноватой. Поэтому просто хлопнуть дверью и уйти я не могла: он обязательно придумает, в чем меня обвинить, а его мать ему поможет. Я была уверена, что жить спокойно они мне не дадут, даже в Зеленограде — достанут. Изучив их, я поняла, что им нужен только мой Сережа, ради которого пойдут на все, чтобы отнять его у меня. Зная их способности, пудрить людям мозги, они и в суде докажут, что я ненормальная мать: милиционеры же поверили Юре, что я гулящая.

Поразмыслив над этим, я придумала свою тактику. Надо выждать, когда он совершит явную ошибку: обвинить его, в присутствии его же матери и уехать домой, демонстративно дав понять, что не собираюсь оставлять сына в их сумасшедшей семейке. Главное, быстро этим воспользоваться, пока они не очухались.

                                                                                ***

К зиме, папаша мужа, привез мне и Гале мужские черного цвета свитера, с небольшим рисунком спереди. Откуда он их достал, история умалчивает, но свитера были мужские и в стиле восьмидесятых годов. По праву первого выбора, Галя взяла себе свитер «получше», а мне достался другой, совсем мужской.

Муж решил тоже отличиться щедростью и заботой, и повел меня на рынок, чтобы купить мне теплые колготки. Он подвел меня к прилавку, где продавались однотипные колготки «а ля, прощай молодость» и, при продавщице, объяснил мне, что я не должна простужаться и предложил выбрать себе те колготки, которые больше понравились. Колготки отличались только расцветкой — серой и коричневой. Так как выбора не было, я ткнула пальцем в серые колготки. Муж, наклонился ко мне и переспросил:

- Нравятся?

Мне так и хотелось плюнуть ему в рожу, но сказала «нравится». Продолжая играть заботливого мужа, он самодовольно, отсчитал купюры, и забрал колготки. Дома заставил примерить их. К моему ужасу, они были очень велики: они были мне по шею, но муж сделал вид, что не замечает этого и остался доволен покупкой. Я сказала ему, что колготки велики, но он пожал плечами и посоветовал удерживать их дополнительной резинкой. Так как другого зимнего варианта из колготок у меня не было, я так и ходила.

                                                                                ***

Алису он все же повязал. Когда она была беременна, разрешил даже, жить ей в квартире. Когда родились щенки, то Алиса не хотела к ним подходить. Муж избивал ее за это, и подкладывал к ней щенят. Избиение собаки делал, как всегда молча и с особой жестокостью. Думаю, что его молчание было целенаправленным: соседи могли слышать только крики — мои, ребенка, визг собаки и грохот падающих вещей, но, ни одного звука от него. Весьма грамотно. Если что, то соседи могли думать, что все это проделывает кто угодно, но не сам хозяин квартиры.

                                                                                ***

Перед Новым годом, он принес мне новогоднее платье. Это платье было оранжевого цвета, но с красивым оттенком. Смущало то, что в нем я была похожа на большую гусеницу, и оно мне этим не понравилось, но заметив, что муж от платья был в восторге, я ответила на его стандартный вопрос, что оно мне нравится. Муж, радостно заявил, что в нем я буду встречать Новый год, а на Новый год, мы сделаем салаты. Я удивилась про себя:

«Это что-то новое… Он что, Новый год собирается встретить дома? Ах, да…, Игореша помер».

Раньше он заявлял, что уходит встречать Новый год к друзьям, а точнее – к Игореше, и, конечно же, никакого праздничного стола у нас дома не было, а сама я давно забыла, когда в последний раз встречала Новый год.

Далее

В начало