* * *

К тому времени, когда я перевелась работать в ОВД «Сокол», моей зарплаты  уже не хватало на обеспечение семьи. Дело в том, что коммунальные услуги, продукты, и прочие товары за эти годы успели изрядно подорожать, а размер зарплаты оставался на том же уровне, ну разве что оклад повысился рублей на пятьсот. Помню, когда я работала в «Богородском»: в новостях по телевизору, во всеуслышание, сообщили радостную новость, что сотрудникам МВД, повышают заработную плату на 30 процентов. Посчитав размер своей будущей зарплаты, после ее повышения, я обрадовалась и, как никогда, с нетерпением ожидала ее. В долгожданный день, я получила зарплату, размером, выше только на 300 рублей. Ничего не понимая, я спросила у начальства, почему так произошло. Мне объяснили, что все правильно: только не зарплату нам повысили, а оклад, а на то, что говорят в новостях — внимание не надо обращать.

Оклад это не зарплата в целом, а примерно полторы тысячи рублей (на тот момент это было 1100 рублей). Сама зарплата складывалась из оклада, выслуги и звания. Следователям еще платили за суточные дежурства. Когда я работала в ОВД «Сокол», моя зарплата составляла сумму 15 000, что было очень мало для семьи с несовершеннолетним ребенком.

И вот в 2001 году, нам сократили зарплату, повысив налог, до 13 %, лишили льгот за коммунальные услуги и детские сады. Это был удар по семейному бюджету большинства сотрудников милиции, которые работали честно – без взяток. Я подтверждаю: таких сотрудников в МВД было большинство — это идейные, честные, грамотные сотрудники, знающие и исполняющие закон. Начались разговоры, что на гражданке люди не только зарабатывают больше, но и дома бывают чаще. Некоторые сотрудники нашего ОВД, уволились сразу. Потом, постепенно, начали увольняться и другие, не выдерживая нагрузки и, несопоставимой к ней зарплате.

* * *

Мне не везло. В этом отделении, у меня снова оказался человек, который терпеть меня не мог. Федоров невзлюбил меня с самого начала, как только он пришел работать в ОВД «Сокол». Его отношение ко мне навевало мысли, что он наслышан про меня еще тогда, когда я работала в «Богородском» — от Натальи Павловны, с которой тоже был знаком. В первое время, он даже не здоровался со мной, делая вид, что не замечает, затем все же заметил, но начал загружать работой по полной программе. Кроме поездок за справками и медицинскими картами, я возила людей на экспертизы, заполняла все статические карточки по уголовным делам, а так же он велел перебрать все архивные уголовные дела в сейфах. Вот тогда и выяснилось, что у меня еще и аллергия на бумажную пыль, но я все равно привела все эти дела в порядок, разложив по годам и номерам.

Свободного времени не было совсем, но я выполняла свою работу, задерживаясь допоздна, особенно в последние 10 дней месяца -  до одурения, заполняя карточки по уголовным делам, которые надо было закрыть именно сейчас, а не откладывать на следующий месяц, хотя это можно было. Федоров больше радел за перевыполнение плана, чем за качество расследования дел, изматывая и следователей, заставляя их быстрее отправлять дела в суд. Многие дела возвращались обратно следователям — на дополнительное расследование, но это было неважно. Важно было, чтобы ОВД «Сокол» всегда был на первом месте в округе, по закрытым делам.

Так как моя обязанность была заполнять карточки, то к концу месяца, я занималась только ими, иногда, оставаясь работать до 12 часов ночи. Конечно же, меня потом отправляли домой на такси, но к концу рабочего дня, от обилия карточек, у меня в глазах раздваивалось. По велению Федорова в этой работе мне никто не помогал. Даже в «Богородском» меня так не эксплуатировали, понимая насколько это трудоемко, и следователи составляли часть карточек сами, понимая, что я просто физически не успеваю сделать это. Самые ужасные дни для меня были в конце года, когда требовалось закрыть все дела, не оставляя их на следующий год – даже те, которые были возбуждены две недели назад.

Однажды он велел мне допросить арестованного подозреваемого, который находился в следственном изоляторе. Наш изолятор находился на Выборгской улице, но подследственные, иногда содержались и в другом – СИЗО №3, который был транзитно-пересылочным, и находился на 1-м Силикатном проезде. В то время единственный путь к нему своим ходом был на автобусах, остановка которых располагалась недалеко от метро Полежаевская. Но беда в том, что автобус можно было прождать час, что в одну сторону, что и в другую сторону, а ехать на нем не менее 20 минут. Так как автомашин у следователей не было, кроме самого Федорова, и следователя Светы Евстратовой (ушла в декретный отпуск), то никто туда ездить не любил. Вот тогда Федоров, пожалев следователя Валеру Юркина, который высказался, как ему не хочется ехать в этот изолятор, отправил меня.

На улице было 25 градусов мороза, и, дожидаясь нужного мне автобуса, я чуть не околела, стоя на остановке. В такой мороз автобусы ходили еще реже, и я прождала его полтора часа. Когда наконец-то подошел автобус, я проклинала все на свете, включая свою долбанную работу. В самом изоляторе тоже можно было проторчать не один час: сначала в очереди, в ожидании свободной камеры, а потом допрашивать арестованного, который мог оказаться не сговорчивым.

Меня еще в «Богородском» посылали во временные изоляторы, допрашивать или знакомить с окончанием уголовного дела, арестованных. Так как, от своего имени, я допрашивать не могла, то следователи придумали небольшую хитрость. На бланке протокола допроса, где есть строка для фамилии следователя, я оставляла это место не заполненным, а потом, своей же рукой, дописывала его фамилию, по приезду в отделение. За все время, пока я ездила по изоляторам, никто из допрашиваемых, не заметил этот пробел, кроме одного. Я ему сказала правду, что не я его следователь. Он, даже, расстроился по этому поводу.

Посылая меня, в самый первый раз в изолятор, следователь Розанцев, подсказал, что если подозреваемый не хочет давать показания, то пусть выходит на 51 статью Конституции РФ –  главное, чтобы в протоколе допроса было хоть что-то для начала, а потом его допросят как положено.

Как-то в одной из своих поездок по изоляторам, я смекнула, как расположить к себе своих подопечных. Однажды, арестованный, с которым я работала, попросил у меня сигарету. После чего, повеселев, с удовольствием давал показания, попросив потом еще сигарет с собой. Я отдала ему свои последние сигареты, но в следующий раз, отправившись к нему (для ознакомления с делом), купила еще одну пачку сигарет. Там своего подопечного, пока он знакомился с делом, я милостиво угощала своими сигаретами, а после отдала ему купленную цельную пачку, чтобы он забрал ее с собой. Радость и благодарность, которую он выражал за мою щедрость, была настолько искренняя, что я подумала: «неужели у них так плохо с сигаретами?», и после этого, отправляясь в изолятор, всегда покупала пачку сигарет. За это, мне было легко с ними работать.

Запомнив, как Дима мне как-то говорил, что приказы начальства не обсуждаются:  «скажи «да», но сделай по своему, если считаешь, что поступаешь правильно» — я, пока ехала в СИЗО №3, вспомнила про 51 статью Конституции РФ, и у меня поднялось настроение, в предвкушении маленькой мести Юркину и Федорову. В этот раз я тоже привезла с собой пачку сигарет и, положив ее на стол перед арестованным, никаких следственных действий проводить с ним не собиралась. Молодой человек, напротив, был готов со мной сотрудничать и обещал все-все рассказать, но у меня были другие мысли на счет этого. Я объяснила ему, что отвечать за свой поступок все равно придется, но не стоит торопиться давать показания сейчас, а лучше проконсультироваться с адвокатом, заодно с сокамерниками поболтать — как и что сказать, ну а потом, подготовившись, давать и нам показания, а там и срок может получиться смягчить немного. Ну а пока…, можно выйти на 51 статью. Что это за статья, я ему объяснила. Он выслушал меня и спросил:

- А разве так можно?

- Конечно можно, это же твое право. – Убедительно заверила я его.

Когда я вернулась в отделение, Федоров подошел ко мне и спросил, где я была. Я ответила, что он сам послал меня в изолятор, но Федоров снова задал мне этот вопрос. Тогда я, не выдержав такой наглости от него, на эмоциях высказала ему, что если он не заметил, то во дворе 25 градусов мороза: транспорт не ходит, я чуть не окочурилась на остановке, а в следующий раз было бы неплохо, чтобы меня отвезли туда на машине. Он выслушал меня и спокойно так как будто ему все равно, сказал:

- Не нравится? Увольняйся.

«Не надейся. Я тоже не вчера пришла. Не ты меня брал на работу, и не тебе меня увольнять.  – Возразила я ему, про себя словами, которые любил повторять Дима, но вслух ничего не сказала».

«Как хорошо, что у меня нет уголовных дел. – Следом, подумала я тогда».

Я Федорова не боялась. Я его и не уважала — в отместку неуважения ко мне. Я не собиралась перед ним пресмыкаться, только потому, что он мой начальник. Ему все равно было: отморожу ли я руки или ноги, посылая меня в трескучий мороз, поэтому и получил, то, что я привезла. После этого разговора с ним, я решила, что теперь закидаю его 51 статьями — пусть только попробует еще раз послать меня в изолятор.

Юркину я сказала, что подозреваемый потребовал 51-ю статью, а я не смогла его переубедить.

Через пару дней, меня снова отправили допрашивать в изолятор, но уже в СИЗО №6 — тоже не ближний свет, куда следователи не любили ездить. Там сидели женщины. Моя подопечная, молоденькая девушка, эмоционально заявила, что ничего мне говорить не будет и ничего подписывать не будет. Ну и не надо.

- Понимаю… – Сказала я ей. — Тогда ты можешь воспользоваться своим правом 51 статьи Конституции РФ.

Я объяснила ей эту статью, и она с радостью согласилась.

Потом еще пару раз ездила в изоляторы с таким же успехом, а следователям объясняла, что подозреваемые сами выходят на эту статью. И вот однажды, находясь в соседнем кабинете, я услышала, как кто-то из наших следователей, промолвил, что надо бы ехать в изолятор, допросить кое-кого, а так не хочется. Федоров тут же встрял с предложением:

- Тамару пошли.

- Да, нет, я сам съезжу. Она 51 статьи привозит.

Слов нет, как приятно было это услышать. После этого разговора, допрашивать арестованных в изоляторы меня больше не посылали, но что удивительно, следователей туда возил сам Федоров – на своей машине.

* * *

Мне вообще казалось, что Федоров, специально примасливает одних сотрудников, а другим на шею садится. Был у нас молодой следователь Ольга Ивкина. Несколько раз я видела, как он приносил ей лично уголовное дело, требуя взять его в производство. Ольга бледнела, краснела, пыталась противиться, но Федоров, клал перед ней дело и, молча уходил. Что не так с этим делом было — не понятно, но я подозревала, что он не просто так отписал его Ольге. Потом еще несколько раз я видела, как Федоров приносил ей какое-то уголовное дело, от которого у Ольги портилось настроение. Наконец, она не выдержала и психанула, а он на нее рявкнул:

- Не нравится? Увольняйся!

Ольга расплакалась и написала рапорт об увольнении. До этого, неожиданно, уволилась следователь Лена Рубцова. Но свято место пусто не бывает: Федоров набрал еще следователей, да так, что в одном кабинете умещалось пять человек, наверное, на всякий случай – а вдруг еще кто захочет уволиться.

Умно поступила Света Евстратова. Как только Федоров заступил к нам начальником, и начал устанавливать свои порядки, она забеременела и ушла на больничный до самых родов. Выйдя из отпуска по уходу за ребенком, и оценив обстановку, снова забеременела и появлялась на работе редко, только чтобы покушать конфет и поболтать с нами.

На совещания в округ Федоров заставлял ездить всех следователей, и не важно, есть ли у них срочная работа или нет. На совещания ездила и я, хотя была не обязана, но приказ Федорова не обсуждался. Зато наш начальник следствия, довольно пыхтел, когда докладывал, что все его сотрудники прибыли. Это была форменная показуха: я знала, как недовольны были мои сотрудники, у которых реально сроки поджимали, а они вынуждены были просиживать драгоценное время на не таком уж обязательном совещании.

А для меня эти совещания были настоящей пыткой. Как и на лекциях, я через минут двадцать начинала бороться со сном. То, о чем там говорили моей личной работы совсем не касалось, и было скучно. Мне было безразлично, какая статистика преступлений, и я, обнаружив, что за чьей-то широкой спиной могла спокойно вздремнуть, не боясь, что меня заметят, всегда выбирала место за такими сотрудниками, даже если они были из другого отделения. Однажды, на совещании заснул и сам Федоров. Это заметили по тихому его храпу, но только пошептались, усмехаясь над ним, а я подумала, что раз моему начальнику можно, то и мне тоже.

* * *

Перед новогодними праздниками, в последний рабочий день Федоров сделал всем следователям подарки в виде конвертов с деньгами. Мы, наконец-то, сдали все уголовные дела уходящего года, и собирались разъезжаться по домам, когда в кабинет зашел Дима с конвертом в руках:

- Валера, тебя Федоров к себе вызывает. – Обратился он к Юркину.

Валера ушел, а Дима сел на свое место, открыл конверт, достал оттуда несколько купюр денег, пересчитал и остался доволен суммой. Через пару минут я услышала, как вернувшийся Валера позвал к Федорову Таню Владимирову, а она потом позвала Владимира Юркина (брат Валеры). Поняв, что Федоров раздает какие-то премии, я ждала, когда он позовет меня, но Федоров пришел сам, и, нацепив улыбку полумесяцем (ненавижу фальшивые улыбки), пожелал всем хорошо отдохнуть и попрощался до следующего года.

Этого я не ожидала. Как так получается? Я же вместе со всеми допоздна оставалась, а домой уезжала самая последняя. Я тоже нуждалась в деньгах, как мать, имеющая несовершеннолетнего ребенка!

После этого, Федоров, каждый месяц, начал выдавать следователям конверты с деньгами, принципиально, игнорируя меня. Однажды Дима это заметил, и спросил, давал ли мне Федоров премию. Я ответила, что вообще не давал. Дима ушел к Федорову. Не знаю, о чем они говорили, но в следующий раз, Федоров вручил мне конверт, где лежала одна тысяча рублей. Одна тысяча! На сколько я знала, премии следователей в конвертах были от пяти тысяч. Это было похоже на брошенную кость.

Но больше всего меня интересовало, откуда сам Федоров берет деньги на премии в конвертах? Ведь достаточно просто выписать премию к зарплате. Создавалось впечатление, что он выделяет деньги из своего кармана, или из левых заработков (возле метро был рынок, от которого кормились наши начальники), такой вот широкий жест – поделиться со своими подчиненными от поборов с рынка. Но все оказалось гораздо проще.

Я очередной раз делала попытку оформить субсидию на коммунальные услуги. Для этого, нужна была справка с работы о зарплате за полгода. Субсидию я задумала оформить после того, как сотрудников милиции лишили льгот — пятьдесят процентов за квартплату. Это была вторая попытка после первого отказа мне в субсидии. В первый раз, получив справку, я была немного, так сказать, удивлена совокупной суммы своей зарплаты. Получалось, что каждый месяц я получала не 15 тысяч рублей, а 30. Тогда я спросила бухгалтера, почему такая разница, ведь мне в субсидии откажут. Она пожала плечами, пробубнив что-то о вычетах в пенсионный фонд и налог.

- Так я ни разу не видела такой зарплаты! – чуть не плача, возразила я. – Даже с вычетом налога и пенсии, у меня она должна быть больше, а не то, что я получаю! А почему тогда, когда я хотела оформить кредит, то вы выдали мне справку о зарплате, которую я получаю на руки? – продолжала я наседать на бухгалтершу, вспомнив, что недавно брала такую справку, по которой мне отказали в кредите. Бухгалтер ответила, что у них такие правила.

В первой субсидии мне отказали, из-за пары лишних рублей моего семейного дохода, посоветовав обратиться через полгода. И вот, накануне праздника 8 марта, стоя у бухгалтерского окошка, заказывая себе новую справку, я попросила бухгалтера, которую уже хорошо знала (а она меня), написать мне сумму поменьше, так как мне отказывают в субсидии. Она пообещала, что попробует так сделать, и вдруг шепнула:

- Тебе премию Федоров выписал.

- Федоров мне премию? – не поверила я. — А сколько?

- Десять тысяч. Он вам всем премию выписал. Постоянно выписывает. – Продолжала откровенничать она.

- Я ее получу с зарплатой?

- Нет. Они сами ее забирают — с вашим начальником ОВД. Кстати, они после обеда приедут.

- А можно, я сейчас получу свою премию?

- Можно.

Вот это подарок к празднику! Получив свои деньги и справку, я поспешила в отделение. Там, сходу, сообщила следователям радостную новость, что нам выписали премию, и что можно прямо сейчас, поехать и забрать ее. Одна из следователей собралась и уехала за премией, но когда возвратилась ни с чем, рассказала, что Федоров уже забрал деньги, а минут через пятнадцать объявился сам Федоров. Он влетел в кабинет, где находилась я, и потребовал отдать ему деньги.

- С какой это стати я должна отдавать свою премию? Вы мне ее сами выписали. – Спокойно парировала я.

- Верни деньги! Я выписал их не только тебе! Я потом их делю на всех и отдаю в конвертах! – орал он.

Ах, вот оно что…! Я вспомнила, что вообще никакого конверта не получала, кроме последнего, где лежала одна тысяча рублей. Да он меня грабил! Он, как и другим выписывал мне деньги, но я не получала их!

- Я НИЧЕГО ВАМ НЕ ОТДАМ – ЭТО МОИ ДЕНЬГИ. – Выплюнула я ему каждое слово, смело глядя ему в глаза, понимая, что эти деньги первые и последние, от Федоровских щедрот. Он несколько секунд сверлил меня взглядом, потом развернулся и ушел. Конечно же, никаких денег в конверте я от него больше не получала, но зато поняла, откуда у меня получался такой большой доход, когда я брала справку для субсидии.

Так же я поняла, что Федоров, специально так поступает со мной, по-видимому, в качестве наказания за мой аморальный образ жизни, про который он узнал от сплетен Натальи Павловны. Ну, конечно же! Я такая сякая, бросила мужа-инвалида ради женатого мужика, причем до сих пор даже не развелась с ним, а в глазах самого Федорова, наверное, так и стоял несчастный, брошенный, без средств на существование инвалид, пока его жена развлекается с любовником.

* * *

С 1 января 2005 года, сотрудников милиции лишили бесплатного проезда. Для меня это было, полной неожиданностью, когда я вышла из электрички в Ховрино, и решила доехать до метро на автобусе. Для разнообразия я так часто делала, немного сократив путь до работы.

Зайдя в переднюю, дверь автобуса, я как обычно, показала удостоверение водителю, прошла в салон и столкнулась с контролершей. Наличие контролерши не удивило, но удивило, что она потребовала билет. Я показала удостоверение, а она, ехидно сообщила, что теперь – мы, сотрудники милиции, ездим на транспорте за свои деньги – таков указ правительства. Я не поверила, и пыталась с ней спорить, но контролерша начала орать, что мы – милиция и так зажрались, и правильно, что нас лишили бесплатного проезда. Тем временем автобус ехал по своему маршруту. Я, не обращая внимания на крики контролерши, уселась на сидение и отвернулась к окну. Я была в недоумении, и решила доехать до работы и там все узнать: ведь в том году мне никто ничего не говорил, что наш проезд будет платным.

Пока я ехала, что только мне не пришлось выслушать в свой адрес от контролерши и пассажиров! И то, что мы менты совсем обнаглели, раз не хотим платить за проезд, и что мы живем за счет налогов народа, а сами погрязли во взятках, и то, что так нам и надо.

На работе, только об этом и говорили. Оказалось, что это правда. Так же там обсуждали, что, нашу зарплату, якобы, повысят на две тысячи рублей за счет покупки билетов до работы и обратно. Для меня это была катастрофа. Во-первых, до зарплаты было еще две недели, а это означало, что оставшиеся деньги семейного бюджета мне придется потратить на поездки на работу и с работы. Во-вторых, я с ужасом представила, что поездки за справками в течение дня, сожрут всю мою месячную зарплату окончательно.

Некоторые сотрудники рассказывали, что в транспорте в отношении них злорадство людей зашкаливало, особенно зверствовали контролеры, которых вдруг стало, слишком много, как будто их набрали специально для ловли ментов безбилетников.

Особенно возмущался по этому поводу уголовный розыск. Им сообщили, что сотрудники милиции имеют право ездить бесплатно, только в форме. Ребята из розыска, недоумевали, как они будут в форме ловить карманников в общественном транспорте? А как они будут сидеть в засаде в милицейской форме? А если в засаду ехать, как всегда в гражданской одежде, то платить надо? Не все же машины имеют. Да и те, кто имеют: должны на бензин тратиться, ради идеи? Разговоры об увольнении по собственному желанию, возобновились с новой силой.

Хорошо…, на работу-то я доехала, а что дальше? Настроение мое было подавлено. Я не знала, что делать. Подкралось подозрение, что моя должность скоро перестанет существовать, и мне придется уволиться. У меня в голове не укладывалось, как теперь собирать следователям справки из судов, диспансеров, больниц…? Это сколько же поездок в день!

Зашел в кабинет Федоров и велел мне ехать в Округ – в следственный Отдел, который находится на улице Выборгская. Я восприняла это как издевательство: настроение испортилось совсем, но я поехала. В метро прошла, нагло, по удостоверению. По дороге, мне пришла мысль, зайти там к вышестоящему руководству, которому был подчинен и наш Федоров.

Вышестоящий руководитель был на месте, и, зайдя к нему в кабинет, я сходу заявила, что ставлю его в известность о том, что отказываюсь от всех поездок по работе, кроме тех, что на работу и с работы, по причине, что моей зарплаты не хватит на все эти поездки. Как ни странно, он меня выслушал и обещал придумать что-нибудь. На следующий день Федоров, вручил мне безлимитный билет на метро и наземный транспорт. Он сказал, что билет ему для меня выдали в Округе, только его будут менять каждый месяц. Но этим билетом я должна делиться с дознавателями, которым тоже надо ездить за справками по своим делам. Я согласилась. Какое-то время я так и делала, но потом смекнула, что если целый день отсутствовать в ОВД в поездках за справками, то дознаватели вынуждены будут жаловаться, что одного билета на ОВД мало. Так и случилось. Вскоре у них появился свой билет.

* * *

Впрочем, я иногда задумывалась — не уволиться ли мне из милиции. Останавливало только то, что я не знала куда идти. Но полунищенское существование заставляло задумываться, как жить дальше. Ломтева несколько раз предлагала пойти к ней работать официанткой. Она уверяла, что у нее я буду намного больше зарабатывать, чем в милиции. Я не могла решиться на это, потому что она сама часто оставалась без работы и долго искала ее, а я, к сожалению, успела перешагнуть тот рубеж, когда жалко терять выслугу лет, поэтому можно потерпеть еще несколько годков и уйти на пенсию.

Неожиданно, ко мне подошел прапорщик Петросян, который был ответственен за хозяйственную часть нашего ОВД, а по совместительству, выдавал нам зарплаты. Он спросил меня:

- А почему ты не сидишь вместе с девчонками из дознания в ломбарде? – спросил он.

- В каком ломбарде? – не поняла я.

Он объяснил: наше отделение заключило договор с ломбардом, который находится напротив нашего здания (я видела этот ломбард), и охраняет его каждый день, поэтому девочки из дознания там дежурят по очереди. За это платят 600 рублей за смену. Только есть одно условие: охранять ломбард, надо в милицейской форме. В ломбарде есть пульт с кнопкой, и если что, просто нажать кнопку: через пять секунд прибегут наши милиционеры с автоматами.

Да. Я захотела дежурить в ломбарде, но надо было разрешение Федорова. Зайдя к нему в кабинет, я выложила ему все про ломбард и заявила, что готова там дежурить раз в неделю. Как ни странно, но он дал добро.

Но я дежурила там и два раза в неделю, и даже в один свой выходной день. Федоров мне не запрещал, что было странно при его отношении ко мне.

В ломбарде на меня обрушился соблазн, приобрести себе чего-нибудь из золотых изделий, от которых разбегались глаза. Да что там – мне хотелось купить себе много чего. У меня, кроме золотой цепочки со знаком зодиака, которую мама подарила давно, на день рождение, ничего не было. Да и цепочка та пропала во время моего замужества. Еще у меня были серебряные серьги и кольцо (троюродная сестра подарила), но видя золотые цепочки, кольца и серьги на своих сотрудницах, мне тоже хотелось надеть на себя золотишко, хотя понимала, что это мне не по карману.

В магазине торговали не только выкупленными золотыми и серебряными изделиями, но и новыми. Девчонки, работающие там, подсказали, что они все покупают себе, что понравится по закупочной цене — это в разы дешевле, чем на прилавке. Они посоветовали и мне покупать, что мне понравится, пока я работаю с ними. Я посчитала, что другого шанса у меня, действительно, не будет, и как сорока, начала скупать все, что мне понравилось. Первое кольцо с бриллиантами, я уговорила купить Диму: при всей его красоте, оно стоило недорого. Продавалось оно за двенадцать тысяч рублей, а мне его предложили за три с половиной. Такие деньги, Дима пропивал за вечер.

Дальше больше: я накупила себе цепочек, колец, сережек и браслетов, с фианитами, бриллиантами, изумрудами, и без камней. Я накупила красивые цепочки, кольца и серьги для мамы: тоже с разными камнями и бриллиантами. Надо сказать, что я очень быстро начала разбираться в качестве золота и названии камней. Все что мне рассказывали и показывали продавщицы, я впитывала как губка, и мне это нравилось. Серебряные изделия тоже продавались красивые, и я накупила себе и их. Маме серебро не покупала: оно на ней зеленело, да так, что чистить его было бесполезно.

Был случай, когда я купила серебряную цепочку с кулоном, на котором была изображена Богородица, на день рождение сына Ленки Гутылиной – Лехи. Подарок я положила в сервант, в комнате мамы. В день рождения Лехи, я достала пакетик с цепочкой, и с ужасом, увидела, что пакетик открыт, а в нем находилась позеленевшая цепочка. Я обернулась к маме, которая была в комнате, и спросила, зачем она брала цепочку, ведь знала же, что серебро портит? Мама извинилась и ответила, что подумала, что я ей купила цепочку и только примерила ее.

Я попыталась почистить цепочку, но она, безнадежно, была испорчена. Я не помню, что тогда подарила своему крестнику, потому что искать ему подарок было поздно.

Однажды, девчонки из ломбарда, рассказали мне, по секрету, что ломбард нашему отделению платит тысяча двести рублей за одну смену, и что мы получаем шестьсот рублей, а остальное забирает начальство. Теперь я поняла, почему Федоров так легко согласился на мои дежурства.

Деньги нам — за ломбард, выдавал Петросян — отдельно от зарплаты.

Кстати о Петросяне. Когда я его впервые увидела, то удивилась тому, что он копия с известного комика однофамильца. Но, когда услышала его фамилию (кажется и имя совпадает), то подумала, зачем комику работать в милиции, когда у него и так все хорошо. Я не удержалась, и сама спросила его, не является ли он тем самым. Но, прапорщик улыбнулся и ответил, что он не тот самый, хотя и похож, и фамилия не его, а взял фамилию жены.

* * *

Конечно, на тот доход, который у меня был, я не могла накупить себе столько золота, просто мне снова очень повезло: как только я начала дежурить в ломбарде, через месяц, мне предложили еще одну подработку – курьером. Про эту подработку, мне сказал другой сотрудник нашего отделения. Как только он узнал, что его знакомые из одной фирмы ищут курьера, сразу рассказал им обо мне, а там обрадовались, что я работаю в милиции, значит надежный человек. Он сам подошел ко мне и предложил выйти — поговорить. Он сказал, что я все равно «бегаю по Москве», вот и для фирмы заодно поработаю иногда. Платить обещают сразу — за каждую поездку. Конечно, я согласилась. Платили в фирме хорошо, и дела мои пошли в гору.

Понимая, что подработка в фирме может прекратиться в любой момент, я, не теряя времени, занялась благоустройством своей квартиры, которая уже много лет требовала обновления. Для начала взяла кредит и поменяла старые деревянные окна, которые уже не спасали от холода, как бы их не утепляли — на пластиковые. Затем купила телевизоры в маленькую комнату и на кухню, и поменяла старый, с севшей трубкой, телевизор в комнате мамы. Купила новую стиральную машину, плиту, диваны, кухонную мебель. Поменяла старую разбитую входную дверь на новую — железную. Сделала косметический ремонт в квартире. Купила себе, маме и сыну новые мобильные телефоны. И, конечно же занялась модернизацией домашнего компьютера, который было жалко менять на другой из-за одной игры, которая в нем была установлена изначально, а диска с игрой у меня не было.

Первый компьютер, где-то списанный, мне привез Дима, еще тогда, когда мы работали в «Богородском». Он был настолько слаб (хотя на нем стоял Windows – 5), что был не интересен. Но в нашем городе есть магазин «Матрица». Поднакопив немного денег, я поменяла его там на другой компьютер – тоже поддержанный, но уже мощнее, с Windows Millennium. Удивительно, что этот компьютер в «Матрице» я выбрала по движущейся заставке на мониторе, на которой, как в настоящем космосе, летит комический корабль. Заставка была настолько завораживающая, что я на другие компьютеры уже не смотрела, и купила этот, попросив продавца, не убирать мне эту заставку.

Дома, вместе с Сережей мы включили компьютер, но никакой заставки не обнаружили, даже после долгого застаивания монитора. Впрочем, компьютер я купила для сына, чтобы он мог идти в ногу со временем, и разрешила ему самостоятельно копаться в файлах, не заботясь, что он что-то испортит. И вот в один из дней, Сережа мне обрадовано заявил, что нашел то, про что я ему говорила, но это оказалась не заставка, а компьютерная игра X-Tension, в которую он даже начал играть, но почему-то его все хотят там «убить», даже те, кто не делал это раньше. Мы вдвоем принялись изучать игру и искать причину сей факта. Сама игра была англо-русской версии, но перевод текста был, как мы потом поняли, примитивным, и поэтому Сережа там сразу рассорился со всей вселенной, и с пиратами тоже. Начав игру сначала мы настолько увлеклись ей, что зависли во Вселенной — X на несколько лет. Я до сих пор считаю, что это самая кассовая и лучшая игра во всем мире. Кстати, это единственная игра симулятор, по сюжету которой с 2000 года были написаны книги японским писателем Каутц Хельге.

Занимаясь компьютером, путем проб и ошибок, я научилась пользоваться интернетом, устанавливать систему, программы и изучила внутренности системного блока, а еще через некоторое время, купила и собрала себе крутой компьютер и купила новый диск с X-Tension.

Примерно через два года с большим сожалением, я сама ушла из фирмы, где подрабатывала, посчитав, что всему есть предел, и лучше уйти самой во время.

* * *

Задавшись новыми целями, я отдалилась от Димы настолько, что пришла к выводу — пора с ним завязывать окончательно: он не вылезал из продолжительных запоев, а я к нему охладела. К тому же, мне самой надоело употребление алкоголя. Все! Хватит! Сколько можно пить?!

На праздничных застольях пила по чуть-чуть, и когда понимала, что достаточно, просто отказывалась от очередной рюмки водки или фужера вина и уезжала домой. Однообразие застолья с Димой и его знакомыми, тем более надоело. Это был не тот Дима, который привлекал меня своим умом и харизмой. Все чаще я видела в нем нудность и предсказуемость, а все его истории, которые он рассказывал новоявленным знакомым, были однотипны, и я слышала их не раз. Я пыталась ему объяснить, что он спивается, но не была услышана. Ну что ж, это был его выбор.

В первое время, отказавшись от выпивки, я ловила на себе удивленный взгляд Димы, но потом он перестал обращать на это внимание. Одновременно я настраивала себя на разрыв отношений с ним, чаще вспоминая отрицательные черты его характера. Особенно помогали вспоминания о его бесчувственности ко мне, когда я нуждалась в его поддержке, а он развлекался где-то с другой женщиной. Это было худшее в моих отношениях с ним — когда мне было плохо, ему было хорошо. Это я простить ему не могла.

Сотрудники в следственном отделении, заметили мое отчуждение к Диме, но никто ни о чем не спрашивал, кроме одной новой сотрудницы – Лены (имя изменено). Ее в наш коллектив из уголовного розыска привел сам Дима. Она сразу выделила меня, и участливо каждый день интересовалась:

- Как у тебя с Димой? Ты с ним что, перестала встречаться?

Отвечая ей, что больше с ним не встречаюсь, я удивлялась ее навязчивостью. Мне казалось странным, такое ее внимание ко мне, но подумала, что она хочет со мной сблизиться и подружиться, как новый сотрудник, что немного раздражало. И вот однажды, она позвонила мне домой и напросилась в гости. В этот вечер дома у меня никого не было: мама и Сережа гостили в Ново-Подрезково. Встретив Лену у станции Крюково, я купила бутылку вина, впервые отступив от своего принципа — не пить за счет дохода семьи, и мы пошли ко мне домой. Конечно, мне и это показалось странным, что она ко мне приехала, и ожидала какие-то новости, которые она не могла рассказать на работе.

И действительно, Лена еще раз уточнив о моем отношении к Диме, вдруг заявила, что давно встречается с ним. Почему-то я не удивилась, вспомнив сразу, как он начал часто уделять ей внимание, просив о небольших услугах, даже сходить к нему домой (тогда мне это тоже показалось странным), и принести то, или это. Я вспомнила, как Лена пригласила меня и Диму к себе домой в гости, где проживала с мамой, а ее мама встретила его, как старого знакомого. Тогда у меня в мыслях возник вопрос: когда он успел познакомиться с ее мамой? Одновременно, создалось впечатление, что он там уже гостил без меня, когда уверенно прошел на кухню, как будто делал это не раз.

Ну что же, эта новость не просто обрадовала, а несказанно обрадовала. Теперь я могла категорически запретить ему появляться у меня дома, да и вообще послать открыто. Я успокоила свою сотрудницу, что действительно не собираюсь встречаться с Димой. Она обрадовалась и рассказала, что очень переживала, правильно ли она поступала по отношению ко мне, поэтому честно решила все рассказать.

Такое было со мной впервые! Впрочем, ситуация неординарная: две женщины мирно разрешили вопрос об общем любовнике, причем одна из них собственноручно передала своего мужика (женатого на другой женщине) – второй. Как говорится: пост сдал, пост принял. Мы, выпили бутылку вина и легли спать – утром надо ехать на работу. Перед сном, я еще раз переварила, сногсшибательную новость: было неожиданно, что Дима нашел мне замену среди следователей нашего отделения. Но как ни странно, я заснула быстро.

Утром проснулась в хорошем настроении. Пока я готовила нам яичницу, и мысленно строила свой культурный разговор с Димой о безболезненном разрыве отношений, Лена в одночасье все испортила. Воистину говорят: язык твой – враг твой. В приподнятом настроении от нашего ночного разговора, она принялась откровенничать дальше, рассказывая о своих наполеоновских планах на счет Димы. Она рассказала, что хочет родить себе ребенка, так как замуж выйти не получается, поэтому она решила забеременеть от Димы, логически размышляя, что он всегда при деньгах, и будет помогать растить ребенка.

Что!!! Лучше бы она об этом промолчала при мне. Мой спланированный разговор с Димой, моментально улетучился. Я себе такое не позволяла, зная, что у него есть семья, и ей не позволю, раз уже знаю об этом. Ну, извини Лена, ты сама виновата…

Тем временем, она продолжала меня шокировать, поведав, что немного больна одной нехорошей болячкой, которая не позволяет ей забеременеть. Узнав, что это за болячка, я слегка побледнела. Хорошо, что в этот момент мыла посуду, и она не заметила это.  Эту венерическую заразу еще не так просто вывести. Вмиг, я приняла решение: Дима будет послан очень далеко, но будет знать обо всем этом.

* * *

На работе, я вызвала Диму поговорить, и выложила ему всё, что знаю о нем и о Лене. Конечно, он начал отнекиваться и уверять, что она все выдумала. Тогда я привела факты, которые мне рассказывала она в подробностях, которые и я знала, встречаясь с ним. Заметив, как он сник, я поставила его в известность, дальнейшими планами Лены: о ее желании родить от него ребенка, потому что рассчитывала на его деньги, и под конец, добила злополучной болячкой, которой мается его новая пассия. Он меня слушал внимательно, а потом проговорил:

- Ну, Лена…

- И после всего этого, не вздумай ко мне приближаться и приезжать домой. Я тебя знать не знаю. Купи себе и своей жене таблетки (я назвала антибиотик, которым можно вылечить или предотвратить болезнь) и пропейте их вместе. Я себе уже купила. Прощай. – Закончила я свою тираду и, развернувшись, ушла работать, не обращая внимания на его слабые попытки вернуться и поговорить.

Что тут началось! Дима запаниковал. Он, наверное, рассчитывал, что я останусь для него женщиной на всякий случай, но несколько попыток, поговорить со мной, не увенчались для него успехом.

Десять лет я была любимой женщиной человека, который был для меня не просто мужчиной, но и другом, хоть и не самым лучшим, а так же учителем, который дал мне жизненный опыт познать себя. Те чувства, которые я к нему испытывала, были искренними и честными. Но рано или поздно эта связь должна была прекратиться. Мы в верности друг другу не клялись, понимая, что наши отношения – это наше личное желание, которое ни в коем случае не являлось более чем на некоторое время: только оно затянулось на несколько лет. Прощаясь с ним, я не испытывала к нему какую-либо ненависть. Нет, он остался для меня хорошим человеком, который выбрал свой стиль жизни: правильно он поступал или нет — не важно. Я знала только одно – теперь у нас разные пути.

* * *

Через несколько дней, я ушла в свой очередной отпуск. Дима продолжал делать попытки поговорить со мной, названивая по телефону, но назло ему я завела отношения с соседом, проживавшим, несколькими этажами выше в моем подъезде.

Не так давно я заметила, что один сосед, которого раньше не замечала, стал часто попадаться мне на глаза. Он представился Сашей. Я заметила, что он проявляет ко мне интерес, и сразу, как послала Диму, приняла его неоднократное приглашение, зайти в гости, после чего стала приходить к нему по вечерам. Впрочем это было очень удобно: не надо куда-то ехать – вышла из своей квартиры, поднялась на другой этаж и зашла в другую квартиру.

Квартира его была богато упакована, что создавало впечатление о приличной семье. Он провел небольшую экскурсию по квартире, доверительно показывая и рассказывая о некоторых статуэтках, которым цены нет, но я в этом не понимала.

Родители его на тот период, жили на даче. У него постоянно бывал в гостях кто-то из друзей, в основном, его лучший друг Алексей. С Алексеем я познакомилась не так давно, когда он подошел ко мне и проконсультировался по поводу алиментов и кражи, которую совершил. Про алименты, я ему сказала, что надо их платить, а про кражу, успокоила, что, если в первый раз, то дадут условно (так оно и случилось). Саша сказал мне, что у Алексея есть погоняло – Кочегар. «Странная кличка», — подумала я.

Когда Алексей уходил домой, я какое-то время оставалась с Сашей одна. Вот тогда он рассказывал, что разведен, и у него есть две дочки, которые живут со своей матерью в другом районе. Сам он работает на Западной зоне, но сейчас находится в отпуске.

Много, очень много говорил о том, как служил в армии. Служил он в десантных войсках в Казахстане, где прыгал с парашютом и вытаскивал раненых после перестрелки. Сам он бывший офицер, в звании капитана. Почему ушел со службы? Потому что не мог больше смотреть, как погибают его сослуживцы. Он похвастался своим голубым беретом, на котором были прикреплены разные примочки и цацка с головой волка. Пока он рассказывал все это, то, как бы между делом, попросил, не обращать внимания на его походку. Он объяснил, что у него после службы в армии осталась кошачья походка, то есть ходит бесшумно, крадучись. Только после этих его слов, я начала обращать внимание, что так и есть. Тема о его службе была постоянной темой. Я подумала, что он зациклен на этом из-за перенесенных потрясений, которые там испытал. Любил повторять, что сам он в нашем районе уважаемый человек, и про всех все знает, а все знают его — почитают и боятся.

Он рассказывал и о родителях: мама педагог, но уже на пенсии, а отец преподаватель в институте. Оба тоже уважаемые люди в Зеленограде. Потом признался, что давно заприметил меня, и я ему нравлюсь. У него, когда-то была девушка, которую сильно любил и до сих пор любит, но она вышла замуж и родила ребенка. Сам он жениться больше не собирается. Для меня все это было почти идеально, кроме одного – но…

Он оказался сильно пьющим человеком. Но я, не могла еще успокоиться, после последних событий с Димой, и подумала, что могу тоже уйти в запой, на некоторое время, чем и занялась, считая, что все равно нахожусь в отпуске и имею на это право. Саша пил с утра до вечера, каждый день. Я так не могла, и начинала пить только вечером, и то чуть-чуть. Конечно, я его спросила, почему он начинает пить с утра, но он ответил, что с утра не пьет, а просто похмеляется. Я видела, что он не похмеляется, а пьет, не переставая, но не стала спорить.

Когда, я начала с ним общаться, то он перезнакомил меня со своими друзьями. Однажды, привел в гости к своему очередному другу — соседу по этажу. Его тоже звали Сашей. Они оба жили на 13 этаже. Когда я, и мой ухажер подошли к квартире Саши, я вдруг уставилась на номер этой квартиры, прикрепленный на входной двери, и вмиг вспомнила про сон с собакой. Это был тот самый номер и та самая квартира, приснившаяся мне во сне, про который я уже забыла. Даже расположение квартиры такое же. Увидев это, до меня дошло, что нахожусь ведь на 13 этаже – все в точности как в том сне. Что-то значимое должно быть для меня в этой квартире. Я не сомневалась в этом.

Хозяин открыл нам дверь и, добродушно, пригласил нас. Я подумала, что у этого Саши должна быть собака, но собаки там никакой не увидела. Тогда я спросила его про собаку. Он ответил, что собаки у них нет. Но меня все же не отпускала мысль о сне, и тогда я подумала, что возможно собака означает, что здесь у меня появится большой друг. Неужели это хозяин квартиры?

Пока мы гостили, я узнала, что Саша женат, и у него две дочки разного возраста. Его семья на тот момент гостила у родственников. Видя мое замешательство от двух Саш, он предложил называть его Шуриком. Это было очень кстати, а то я понятия не имела, как к ним обращаться, когда они вместе. Как ни странно, но Шурик мне понравился, в отличие от других друзей Саши. Я подумала, что раз у Саши есть такой друг, то и он сам нормальный человек, не смотря на любовь к алкоголю. А еще я подумала, что не просто так оказалась в квартире, которая мне приснилась. Только я не поняла, почему в том сне, тут были две девочки двойняшки? И почему двойняшки? Если бы была одна, то я не обратила бы на это внимание. Я считала, что эти девочки мне приснились тоже не просто так.

* * *

Близость с моим ухажером не была в моих планах, но это произошло, и как ни странно этому поспособствовал Дима. Дима приехал ко мне домой, в надежде поговорить. Все его попытки, я отвергла и ушла из дома, прямиком к Саше. Там я объяснила ему, что у меня дома бывший любовник, и попросилась переночевать. И вот в эту ночь все и случилось. Дима уехал только через день. Все это время, я находилась у Саши.

Саша познакомил меня со своими родителями. Для этого мы приехали к нему на дачу. Его отец и мама, действительно оказались нормальными людьми. Там была и его сестра с мужем. Никаких косых взглядов в свою сторону я не замечала, но Саша, по какой-то причине умудрился разругаться с отцом и мы уехали.

Позже, его родители приехали на некоторое время домой. Его мама решила со мной поболтать и рассказала интересные вещи про сына. Все его россказни о том, как он в армии находился в горячих точках и спасал с поля боя своих однополчан, оказались обыкновенным враньем. Он нигде не воевал. Она рассказала, что он из военной части сбегал к девушке, с которой там познакомился, и была уверена, что та приворожила ее сына приворотным средством, потому что именно тогда, он резко переменился в характере. Его возвращали, но он снова сбегал к ней. Потом она забеременела от него. Позже их расписали, но жить с ними его родители отказались, купив квартиру в Зеленограде. Но долго они вместе не прожили, и после рождения второго ребенка развелись. Она считает, что ее бывшая невестка никогда не любила ее сына: ей нужна была квартира поближе к Москве. Она до сих пор не признает свою бывшую невестку, и терпит ее, только из-за внучек, которых любит. Она считает, что та что-то сделала с ее сыном, потому что до нее он был нормальным.

Далее, мама Саши рассказала, что он, действительно, работает на Западной зоне, но, как только познакомился со мной, на работе больше не появлялся, и, конечно же, не находится ни в каком отпуске… Зачем соврал?

Так же она рассказала и про девушку, которую сын действительно любил, и, возможно, до сих пор любит, но эта девушка вышла замуж за другого. Тут, его история подтвердилась.

Ну и под конец она призналась, что я ей нравлюсь, и если буду вместе с ее сыном, то может он перестанет так много пить. Она и ее муж уже не знают, что делать с этим: совсем замучились, даже в больнице его лечили. Он у них поздний ребенок и поэтому в детстве ни в чем не нуждался, поэтому и вырос избалованный. У него есть родной брат, который живет и работает в Америке и сестра, у которой своя семья. Я заметила, что она не уверена, что буду с ее сыном, но очень надеется на это.

Его родители относились ко мне очень хорошо. Они надеялись, что если их сын полюбит меня, то мы все вместе сможем его исправить. Я познакомилась с его дочками, когда они гостили у бабушки с дедушкой. Одной девочке было 11 лет, другой – 9. Хорошие девочки – умницы и красавицы. Я с ними сблизилась. В целом, я подумала, а почему не попытаться всем вместе повлиять на Сашу, и начала обдумывать, как это сделать. Для начала я решила его изучить, наблюдая за его поведением.

* * *

Саша устраивал пикники, на которые мы ходили, то с одним его другом, то с другим, а иногда просто вдвоем. Мы ходили собирать грибы в лес, который он знал, и там действительно собирали много опят. У него всегда с собой была бутылка водки, которую пил один. Я отказывалась пить днем, предпочитая выпивать только вечером. Саша покупал мне всякие плюшки, пытаясь откормить, говоря, что я худая, а он таких худых не любит. Дома готовил еду сам, с удовольствием, угощая всех, кто к нему заходил, своей стряпней. За мной ухаживал красиво и заботливо.

Но неожиданно, я сделала шокирующее для себя открытие, что Саша оказался еще и с сюрпризом. Я узнала, что он вор, но сообразила об этом не сразу. Розовые очки сняла, только после пропажи моего самого любимого колечка с бриллиантами. Это было последнее купленное золотое изделие в ломбарде. Когда я сказала себе, что уже достаточно тратить деньги на золотые побрякушки, и переключилась на благоустройство квартиры, то, от этого колечка я не смогла отказаться, когда мне его показали. Я, несколько дней думала, и все же купила его. Колечко, с маленькими, но очень чистыми бриллиантами, было похоже на обручальное кольцо, но не совсем. Мне оно так нравилось, что носила только его, убрав другие кольца в шкатулку. Носила его всего полторы недели, пока оно не пропало загадочным образом.

Случилось это так: вернувшись поздно вечером с очередного пикника, Саша настоял, чтобы мы посмотрели с ним видеофильм у меня дома, который мы уже видели. Мы сидели на диване. В процессе просмотра меня разморило, и я начала бороться со сном, а Саша, взял мою руку, и начал, слегка массировать, пальцы на ней, от чего меня совсем разморило, и я уснула…

- Смотри, смотри! – неожиданно вскрикнул он и дернул за руку, а вернее за пальцы.

Спросонья я уставилась в экран телевизора. Там ничего такого сверхъестественного не увидела. Я его спросила, зачем он меня разбудил. Он ответил, что хотел показать интересный момент. Так как я хотела спать, то снова уснула, а утром, когда умывалась, обнаружила, что кольца на пальце нет.

Надо сказать, что он принимал самое активное участие в его поиске, охая и ахая, как же так получилось. Он искал кольцо под диваном, на диване; облазил весь пол; затем обыскал всю ванную комнату; потом мы ходили на то место, где были на пикнике в последний раз; потом он на минутку ушел домой и пропал.

Не дождавшись, я сама зашла за ним, но дверь его квартиры была закрыта. На телефонные звонки он не отвечал.

Вечером, в его квартире громко играла музыка, и были слышны голоса, но на мои звонки дверь никто не открыл, она была заперта изнутри, что было для меня неожиданностью. Дверь была заперта! И это при том, что он никогда ее не запирал, когда находился дома, и пока от него не уходил последний гость, а мне он разрешал приходить без стука, потому что его дверь для меня, всегда открыта. Так оно и было, до исчезновения кольца.

И тогда у меня возник интересный вопрос: почему он все время всегда был рядом, а как исчезло кольцо, начал избегать? Ответ получила сразу: он и украл мою прелесть.

На следующий день, я наблюдала за ним с балкона своего этажа, который выходит на улицу Гоголя. Саша стоял в кругу своих знакомых; они по очереди что-то рассматривали, передавая друг другу в руки. Что-то маленькое. Мое колечко? Он пытается его продать?

Вернувшись, домой, я начала думать, и надумала очень забавную ситуацию, в которую влипла. До меня дошло, что Саша профессиональный вор. То, что кольцо не могло само слететь с пальца, было исключено: оно и на палец-то влезало с трудом. Обдумывая это, неожиданно вспомнила про ночной просмотр фильма, когда он разбудил меня, дернув за руку, на которой, кстати, и было колечко. А следом вспомнила о других загадочных пропажах, то есть мобильных телефонов у меня и у моего сына.

Все было так грамотно подстроено, что я никак не могла подумать, что это сделал Саша, который принимал самые активные поиски мобильников, ну, и, конечно же, без результата.

Первым пропал телефон сына. Ранее, подумав, что меня приняли в семье моего нового знакомого, привела Сашу к себе домой и познакомила его с мамой и сыном. Мама не была рада этому знакомству: она еще не отошла от моего разрыва с Димой. Тогда Саша устроил мне и маме шикарный ужин, который приготовил сам. После рюмочки водки, мама повеселела, и уже не обижалась на меня.

Через пару дней, Саша пригласил меня и Шурика на пикник. Он настоял, чтобы я обязательно взяла с собой сына. Сережа хотел взять с собой свой телефон – вдруг кто ему позвонит. Но Саша посоветовал оставить телефон дома под предлогом, что на пикнике он не нужен. Когда мы приготовили все для пикника и спустились на первый этаж, Саша, вдруг, вспомнил, что ему надо сходить за чем-то домой. Шурик я и Сережа прождали его минут десять. Когда я сама решила за ним сходить, он уже вышел к нам из подъезда.

Только пикник у нас не получился, как только мы выбрали нужное место, начался сильный ливень, и мы вернулись домой. Поднявшись на свой этаж, я обнаружила, что дверь моей квартиры приоткрыта. Мама была дома. Она, когда мы уходили, сидела со своей подругой в своей комнате, но за время нашего отсутствия, никто из них из комнаты не выходил, поэтому они не знали, что дверь приоткрыта — в нашей семье тоже была привычка не запирать днем дверь изнутри, когда в квартире кто-то есть. Ну и, конечно же, Сережа сразу обнаружил, что из маленькой комнаты пропал его мобильный телефон.

Саша сразу развернул бурную деятельность в поиске телефона, и придумывал разные варианты его пропажи. Сделав вывод, что мы сами забыли закрыть дверь, а кто-то зашел и украл телефон, но он обязательно узнает кто, так как знает всех воров в районе. После этого случая, я, наконец-то решила, что пора менять старую входную дверь и заказала новую – железную, взяв кредит, который, потом быстро выплатила за счет подработки. Дверь мне поставили через знакомых отца Саши, сделав большую скидку. После этого случая, мы начали закрывать ее на замок всегда. Сыну пришлось купить подержанный телефон, у моего знакомого Ильи, который занимался продажей таких телефонов.

Мой телефон пропал из квартиры Саши. В этот вечер, он позвонил мне, когда я собралась сходить до ближайшей палатки за сигаретами, и пригласил к себе домой срочно. У него дома было полно его друзей. Он сказал, что они празднуют день рождение его друга, заодно и познакомил с ним. Его звали Андрей. Меня увлекли к столу и предложили сказать тост. После веселья гости начали расходиться, а я, вспомнив про не купленные сигареты, тоже собралась уйти. Но, когда я взяла в прихожей свой пакет, который там оставила, то в нем не обнаружила мобильника. Саша, мгновенно, обвинил в краже телефона, одного из своих друзей, а точнее именинника, который, якобы мог это сделать, и ушел догонять вора, оставив меня в квартире. Потом вернулся и сказал, что не успел его догнать, но завтра обязательно его найдет и заберет телефон. Завтраки продолжались несколько дней. За это время я уже купила себе другой телефон — тоже у Ильи.

И вот теперь пропало кольцо с пальца. Я была уверена, что Саша украл его, еще и потому, что до этого, проявлял слишком активный интерес к нему, и постоянно просил показать поближе.

Я вспомнила еще кое-что. Однажды, когда в выходные дни мама гостила у подруги, а сын ушел к другу, ко мне пришел Саша. Он принес кассету с новым фильмом, предложив посмотреть его у меня. Мы включили фильм. Вдруг Саша сказал, чтобы я начала смотреть его, так как начало он видел, а сам пошел домой – на пять минут, попросив не закрывать на замок входную дверь. Через минуту, мне что-то понадобилось на кухне, и я вышла из комнаты. Вдруг я заметила, что в большой комнате, кто-то есть. Увидев там Сашу, и удивившись, как он так тихо вернулся, я спросила его, что он там делает. У него в руке был полиэтиленовый пакет с ручками, в котором что-то находилось, по форме, похожее на бутылку и еще что-то. Саша ничуть не смутился, лишь сказал, что это его пакет и попросил разрешения оставить его на моем балконе, так как пакет ему сегодня понадобится. Что было в пакете, я не видела: он не был прозрачным. Саша быстро отнес пакет на балкон, а сам увел меня в маленькую комнату, отвлекая разговором.

Когда мы досмотрели фильм, он спохватился и вспомнил, что ему надо срочно, отнести свой пакет Лехе Кочегару. Мы зашли на балкон он забрал пакет и ушел, сказав, что сегодня будет дома у Лехи пить водку. Кочегар мне не нравился, поэтому в гости я к нему не ходила. Когда Саша ушел, у меня возникли смутные сомнения, что из серванта что-то пропало. Там стояли две шкатулки — с моим и маминым золотом. Я вытащила шкатулки, вытряхнула из каждой золотые изделия, пересмотрела их, и никакой пропажи не обнаружила. Затем я внимательно посмотрела внутри серванта. Там тоже все было на месте.

На следующий день в воскресенье, Саша был у меня. Дома был и Сережа. Неожиданно, Саша позвал меня в большую комнату, показать кое-что. Он открыл дверцу тумбочки серванта. Там лежали петарды. Много петард! Слишком много! Тумбочка была забита ими. Затем, он открыл тумбочку рядом. Она тоже была забита петардами.

- Что это? – спросил он, не давая мне опомниться, хотя у меня мелькнула мысль, откуда он узнал, что в тумбочках лежат петарды.

Я знала, что мой сын любит петарды, но я ему не разрешала приносить их домой, после того, как он однажды взорвал петарду в унитазе, за два дня до Нового Года, и унитаз треснул.

Я позвала сына. Сережа признался, что это его петарды, и он их купил на деньги, которые ему дал папа, на день рождения. Я вспомнила, что его папаша с мамашей приезжали за неделю до знаменательной даты, так как в другое время они не могли приехать, и торжественно вручили Сереже десять тысяч рублей. Они строго настрого запретили ему давать мне эти деньги, дабы я их не потратила на себя, а купить себе подарок самому. Однако попросили меня пойти с ним в магазин и выбрать подарок, который он хочет. Когда они уехали, я предложила сыну подумать, что он хочет, но Сережа ответил, что уже знает что хочет и купит это сам. Потом звонил его папаша и спрашивал меня, что купил его сын себе в подарок. Я ответила, что не знаю. И вот, я вижу перед собой, петарды на десять тысяч рублей в двух тумбочках.

- Да вы что, с ума сошли, столько петард держать в квартире? Вы понимаете, что живете на пороховой бочке? – не унимался Саша, вытаскивая их из тумбочек и бросая в сумку, которая, неизвестно как оказалась у него. – Я забираю их, потому что это опасно. Я служил, и лучше вас знаю, что это такое.

Мой сын стоял, опустив голову, а я, зная, как Саша служил, не стала с ним спорить, потому что злилась на сына за то, что он не просто купил эти петарды, проигнорировав мой запрет, а потратил на них все свои деньги, вместо того, чтобы купить нужную вещь. Я позволила Саше забрать их.

Помню, как он устраивал фейерверки со своего балкона, хвастаясь друзьям, что у него полно петард. Мне это неприятно было видеть, но на сына я была больше обижена. Кстати, первые фейерверки, были в честь именинника, на дне рождения которого у меня был украден телефон. Я даже подумала тогда, что за серая полоса такая в моей жизни началась, что у меня и у моих членов семьи, постоянно что-то пропадает. Прямо полтергейст какой-то.

Вспомнив эпизод, когда я застала Сашу в большой комнате, я подумала, что он не собирался тогда, что-то брать у меня сразу: он просто лазил по шкафам, в поисках денег, попутно, осматривая то, что ему понадобится, когда придет время, вынести все в другой день.

Было еще кое-что: у Сережи пропали ключи от новой входной двери. Он подошел ко мне и сказал, что потерял ключи, но не знает где: все облазил, даже на улице искал. Я сразу купила новую личину к замку, а мама попросила соседа, поменять личины.

Сопоставив, всё, я уже не сомневалась ни в чем. Теперь я поняла, откуда у него появлялись деньги на выпивку, после пропажи моих телефонов. Еще, я поняла, что он конченый алкаш. Мне было обидно и мерзко от того, что все это случилось со мной.

* * *

Утром, в понедельник, в расстроенных чувствах, я уехала на работу. Мне не хотелось находиться в ОВД целый день среди своих сотрудников, а хотелось побыть одной со своими мыслями. Я как никогда хотела, чтобы меня загрузили запросами. Мне повезло. К счастью в этот день у меня было много работы по Москве. И вот, оказавшись в метро, я продолжила размышления, которыми была занята по дороге на работу.

Колечко было жалко конечно, но окончательно взбесило то, что он подверг меня публичному позору перед всеми знакомыми в районе, особенно, перед всем криминальным контингентом улицы Гоголя. Стоя возле дверей, в вагоне поезда, я думала, что он, возможно, поспорил на меня с кем-то на что-то. Вот поэтому, все с интересом, наблюдали за нами, и ждали, чем все это закончится. Я представила, как он, потом, смеялся надо мной перед своими друзьями — ворами, хвастаясь, как ловко обдурил эту ментовку. За что?! Что я ему сделала, что он так обошелся со мной?! Он не пожалел даже моего ребенка, обворовав его. Я кипела от злобы и ненависти к этому негодяю, и просто так оставить это не могла. Я никому не позволю, безнаказанно, так со мной обходиться! И, я начала думать…

В милицию заявлять на него не было смысла, ведь, раз не пойман, значит не вор. Конечно, можно было им сказать о его тайнике, который случайно увидела, когда, однажды, пришла к нему…

Входная дверь его квартиры была приоткрыта. В его комнате, у которой тоже была открыта дверь, громко, бубнил телевизор. Сам он стоял  у окна, спиной к двери и рассматривал на свету, толстую длинную цепочку желтого цвета. Стоявший у стенки шкаф — крайний к окну, был сдвинут так, что за него можно протиснуться. Увидев это, я, почему-то тихо вышла из его квартиры, и ушла домой. Я подумала тогда, что ему не стоит знать о том, что я это видела.

Вспомнив про тайник, у меня все же мелькнула мысль, что надо заявить в милицию: может, колечко лежит в этом тайнике, но отвергла ее по двум причинам. Первая, это пожалела его родителей, которые ничего мне плохого не делали. Вторая причина, это то, что мне тогда придется, перенести еще один позор, рассказывая, как меня, сотрудника милиции, обвел вокруг пальца вор, и в каких я с ним была отношениях. Получалась патовая ситуация…

Но ведь, безвыходных ситуаций не бывает. Этот принцип давно стал моим путеводителем по жизни. Я напряженно думала, как мне отомстить этой мрази, потому что вся моя сущность, требовала жестокой мести. Он пожалеет, что связался со мной! Не надо было меня трогать!

И вот тогда, вспомнила о желаниях, которых надо бояться, потому, что они имеют свойство — исполнится, и на которые, я, когда-то наложила табу…

Но не в этот раз! Дикое желание отомстить — за унижение, за позор, за колечко и мобильники, причем один из них был моего ребенка, отбросило напрочь, чувство совести и морали, когда я закрыла глаза и расслабилась…

Я настроилась на кольцо, которое, сразу, четко увидела в полной темноте. Оно сияло, как будто на него был направлен свет, а бриллианты красиво искрились. Затем я подумала о Саше. Я увидела его, находящегося в своей квартире, и он тоже был в темноте, но виден, как будто на него падал свет. Я, вновь, переключилась на кольцо, в расчете, что бриллианты мне помогут, и начала проклинать его.

Я пожелала, кольцу, приносить несчастия вору (имя я не называла и о Саше не думала в тот момент), и, вору этому, обязательно, попасться на воровстве, и закончить свою жизнь в нищете, одиночестве, и всеми отвергнутым. Всем, кто держал кольцо из его рук – приносить несчастия; тому, кто купит у него это кольцо – приносить несчастия. В этом виновата не я, а вор, который украл у меня это кольцо. Проклятие будет действовать на всех до тех пор, пока кольцо не вернется ко мне, и тогда проклятие разрушится.

Как только я начала говорить это про себя – меня окутала, какая-то грязно серая дымка (как видение). Я удивилась, но не могла уже остановиться, и продолжила плести проклятие. По мере того, как я произносила слова, дымка, струей, отделилась от меня, и передо мной начала образовываться в коричнево-серую вихревую воронку, а затем она, постепенно, начала удаляться, куда-то в темноту, увеличиваясь в размере. Я продолжала удивляться увиденному, но не прерывала свои слова, посылая их в этот вихрь, и, заканчивая, приказала ему:

- Ищи кольцо.

Он вылетел из тьмы в сумерки, где я увидела город, потом деревья, затем небо, и полетел быстро-быстро, но я продолжала наблюдать за ним. Вмиг, он прилетел к моему корпусу и завис над его крышей, хвостом вниз, точно над тем местом, где, несколькими этажами ниже, находилась квартира Саши. Я, мысленно, обрушила вихрь в здание и он, исчез через крышу хвостом вперед. Я открыла глаза и увидела вагон, в котором ехала. Вместе с этим, вернулись все окружающие звуки, которые исчезли, как только я закрыла глаза, и, как раз во время: по громкоговорителю объявляли название станции, которая мне была нужна.

«Ничего себе нафантазировала, — думала я, выходя из вагона. – Не слишком ли я много наговорила? Да что это вообще было такое?! А если, действительно начнет все это исполняться? Ерунда это. Не может быть. Да и кольцо это уже не нужно. Пусть подавится».

Я действительно, заметила, что оно мне не нужно стало, даже мелькнула мысль, что может оно, тоже раньше было под проклятием каким-нибудь, хотя и помогло мне, узнать, что представляет, из себя Саша. Мне стало намного легче, и казалось, что весь негатив, накопившейся за много лет – исчез с этим вихрем.

* * *

На следующее утро, в новостях, рассказывали о неизвестном мужике, которого ищет милиция, и который, познакомившись с одной женщиной, вошел ей в доверие, своими россказнями о том, что он начальник такой-то, а еще и полковник там-то: выудив ее взять ему кредит, на не маленькую сумму, и исчез. Там завели тему о «Настоящих» полковниках», которыми так называют таких мужиков, подробно рассказывая, как они морочат головы наивным женщинам, сказками о своем значимом положении в обществе, потом обкрадывают их и исчезают. Там даже были советы: если вы заметили, что у вас в доме появился полтергейст, по вине которого начали пропадать вещи, сразу обращайте внимание, с момента какого нового знакомства, этот полтергейст у вас появился. Если, вы не забьете тревогу сразу, и не примете меры, то рискуете быть обворованным по крупному: такие воры никогда не остановятся на одной вещи, пока вас не обчистят окончательно. Еще там посоветовали, как распознать профессионального вора по походке. Ну, прямо, как с картинки, списали походку моего «Полковника». Впрочем, приятно было узнать, что в моей квартире полтергейст не живет.

«Как хорошо, что я не успела в него влюбиться. Сама с ним расправлюсь…, мало не покажется. – Уверила я себя, после просмотра полезной передачи».

Предупреждение для мужчин: если вы решили обворовывать наивных женщин, прикидываясь «настоящим полковником», то хорошенько подумайте над тем, что одна из дамочек, может тоже оказаться с сюрпризиком.

Когда я проходила мимо консьержки на первом этаже, отправившись на работу, то наткнулась на Сашу, который только зашел в подъезд. У него была опухшая рожа, а один глаз прикрыт синюшным оттеком. Он, странно посмотрел на меня (такой же взгляд, в свою сторону, видела, много лет назад у Вити Хохла) и, посторонившись, быстренько, поспешил к лифтам. Почему-то я, сразу, подумала о Червонце, и была уверена, что это он «поговорил» с моим обидчиком. Самого Червонца, я часто видела на улице Гоголя. Он с друзьями любил сидеть на лавочках, устраивая там попойки. Когда я проходила мимо, он мне всегда улыбался и приглашал посидеть с ними. Я отказывалась, так как была не одна и он не один, но хотела все же, узнать от него лично, почему он дал слово моей бабке защищать меня.

* * *

В пятницу, после работы, я, купила по дороге домой вина и пива и пригласила к себе в гости соседа, из квартиры рядом — Леху Макаршина. Пока мы пили, я ему все рассказала. Леха признался, что Саша, действительно, самый настоящий вор. У самого его, после совместной попойки с Сашей и его компанией, два мобильника пропали в разное время. Меня удивило только одно, а где раньше был Леха, когда видел меня с ним? Почему не предупредил? Только, однажды, как-то вздохнул и произнес: «Эх…, самая завидная невеста 10-го района пропала, и об этом жужжит весь район».

Это про меня. Тогда я подумала, почему «завидная», и о чем жужжат обо мне местные? Мне и в голову не приходило, что являюсь такой значимой персоной в своем районе. Тогда, где же эти женихи, стоящие в очереди за моей рукой и сердцем? Никто не проявлял ко мне открытый интерес. Даже сам Леха. Да. Я с ним пила пиво иногда. Он просил меня познакомить с подругой какой-нибудь: рассказывал, что не любит работать, но готов все делать по дому, а жена должна работать и рожать ему детей, за которыми, он готов сам ухаживать, пока жена на работе. Такой жертвенной подруги у меня, конечно, не было. Однако, о том, что Саша — вор обыкновенный, Леха умолчал, пока я сама не рассказала ему о кольце, мобильниках и других нужных и не совсем нужных вещах, которые пропали из моей квартиры, когда я осмотрела ее, после того как сама разобралась во всем этом.

После осмотра квартиры, я обнаружила, что из нее еще кое-что пропало, но ценности не имело. Жалко было лупу профессиональную криминалистическую, которую мне подарила Дина Давыдова, уверив меня, что лупа списана. Через лупу, мама кроссворды любила разгадывать и читать инструкции, на которых мелко всегда пишут. Пришлось, новую лупу ей покупать. У сына пропал зонт, который висел в прихожей. Мелочь, но обидно.

Мне было стыдно, что я оказалась такая дурочка, но что сделано, то сделано. Дима часто говорил: не надо жалеть о том, что сделано, надо жалеть о том, что не сделано.

Пока мы с Лехой беседовали, он рассказал много чего интересного о Саше, о чем не могла мне признаться его мама. Оказывается, что Саша был еще и настоящим дезертиром. Он бежал из армии, и прятался в подвале нашего корпуса (родители об этом не знали), а его друг – Леха Кочегар, носил ему туда еду. Потом за Сашей приехала милиция, и его увезли.

Был еще случай, который меня озадачил, когда я и Саша встретились на улице с моим знакомым Ильей. У Ильи я тогда купила недорогой мобильный телефон для Саши, чтобы мы могли звонить друг другу в любое время. И вот, когда сделка состоялась, Илья при мне начал говорить Саше, чтобы он меня ни в коем случае не обидел, потому что быть со мной, все равно, что выиграть лотерейный билет. Мой спутник, тогда уверял Илью, что все будет нормально, а я пребывала в легком шоке от слов Ильи. Тогда мне показалось, что Илья знает его лучше чем я, но больше задумалась о том, что в последнее время, слишком много узнаю о себе то, о чем даже не догадывалась.

* * *

Как только я снова осталась одна, Шурик зачастил приглашать меня попить пивко на лавочке возле озера. С ним было интересно общаться. Он рассказывал разные смешные жизненные истории, но несколько раз переводил тему разговора на какого-то своего шурина, предлагая нам познакомиться, уверяя, что он хороший парень, да к тому же, не был никогда женат. Вот только этого мне не хватало! Я отнекивалась, а потом это надоело, и я предупредила его, что не собираюсь ни с кем знакомиться, тем более с женатыми, разведенными и неженатыми мужиками, и разговаривать об этом не желаю. Он перестал навязывать своего родственника, и больше к этому вопросу не возвращался.

Он тоже спрашивал, что случилось у меня с Сашей. Я все ему рассказала. Шурик сказал, что знал о том, что Саша подворовывает, но он удивился, что я об этом не знала. Сам он, когда узнал, что Саша вор, сразу предупредил его, чтобы тот не вздумал у него что-либо, украсть. Так же он сказал, что они не были друзьями, как говорил мне Саша: они просто соседи, которые иногда вместе пили пиво.

А еще я подумала, что не случайно судьба свела меня с этим Сашей. Ведь это он познакомил меня с Шуриком. Не знала бы я Сашу, не узнала бы и про Шурика, потому что с ним раньше нигде не сталкивалась, даже в подъезде. Впрочем, мы и не могли раньше встретиться по той простой причине, что Шурик со своей семьей проживает в моем доме недавно. Они снимают эту квартиру. Сами они из Украины, но живут в Зеленограде давно, снимая квартиры в разных местах. Его дочки ходят в нашу школу, сам он и его жена работают. Работает и его теща. Они продают свою квартиру на Украине и хотят купить квартиру или дом здесь.

* * *

Однажды, возвращаясь с работы, я заметила, что свет в квартире Саши, горит во всех комнатах. Это означало, что вернулись с дачи его родители. Перед тем, как идти домой, я съездила к нему на этаж. В его квартире, были слышны голоса его дочек, которые бегали по квартире. Значит, действительно его родители дома.

- Саша, иди кушать, ужин готов. – Услышала я голос его мамы.

- Иду, иду! – ответил он радостно.

«Ага. Настроение у него хорошее… кушать собрался. Колечко, поди, уже продал? Совесть значит не мучает? Ну, что же, сейчас узнаешь, какая я гадина…, — улыбнулась я.»

У меня возникло жуткое желание испортить ему настроение, а заодно и трапезу. Гениальная мысль пришла мгновенно. Я ушла домой, быстро написала записку, в которой уведомила его, что знаю, что он вор и что именно он украл телефон моего сына, мой телефон и мое кольцо с бриллиантами, и, если он мне все это не принесет сегодня, то завтра иду в милицию.

Записку воткнула между дверью и косяком его квартиры, в расчете: когда откроется дверь, записка упадет так, что ее должны заметить, и нажала кнопку звонка.

- Кто-то звонит, — крикнула его мама, — откройте кто-нибудь дверь!

- Я открою! – это была одна из его девочек.

Я ушла, довольная собой. Мне без разницы было, кто откроет дверь. Он не думал о чувствах моего сына, когда обокрал его, так пусть и дочки его, знают, что из себя, представляет их папаша.

На следующий день, вечером, позвонила его мама. Она попросила придти к ним, так как на шкафу, они (она и отец) нашли какой-то чехол от мобильного телефона. Я пришла, но чехол, который мне показали, был не с моего телефона, а с телефона Саши, который я купила ему у Ильи. Значит он и его продал. Я объяснила ей, что это за чехол. Она вздохнула и добавила, что Саша сбежал вчера из дома и скрывается у друзей. Она извинялась за своего непутевого сына.

«А он трус, однако. — Подумала я, слушая ее».

* * *

Через несколько дней, мне кто-то сказал, что Саша с друзьями обчистили чью-то квартиру. Они вынесли оттуда много чего: телевизор, видеомагнитофон, золото и деньги. На них заявили в милицию. Милиция всех поймала, но вину на себя взял только Кочегар, потому что его об этом попросил Саша.

«Вот как! Вот почему, Саша не попадается за кражи. Его друзья все на себя берут. Неплохо устроился… У Кочегара уже была судимость за кражу. Неужели и тогда, он сам под статью пошел, прикрывая лучшего друга? – размышляла я, услышав эту новость».

Еще через несколько дней, на улице, ко мне подошел Кочегар. Он спросил меня, что ему будет за кражу, имея по другой краже условный срок.

«Ну, ну… смеялись надо мной, и сами же ко мне бегут — помоги…, что делать…? – усмехнулась я про себя»

- Тебя посадят. Сам виноват. – Ответила я ему.

Кочегара посадили. Он вышел из тюрьмы года через три, за хорошее поведение. Саша его встретил как героя, только у героя было грустное лицо, да и располнел он немного, и… как-то обабился. Я подумала, что странно как-то, что Червонец не походатайствовал о комфортном пребывании в местах не столь отдаленных, за своего земляка.

* * *

Саша дома не появлялся. Об этом мне говорила его мама, когда я, пару раз, встретила ее на первом этаже. Я ее об этом не спрашивала, она сама начинала разговор о нем. Но, еще через несколько дней, она сообщила мне, позвонив домой, что Сашу, от его друзей, где он до сих пор скрывался, увезли в 17 наркологическую больницу, в полуживом состоянии. Она просила меня, навестить его, если я, может быть, буду рядом с этой больницей, так как сама она не в состоянии туда поехать, а его отец отказался к нему приезжать.  Я ей пообещала, что зайду, если там буду — я не могла отказать этой женщине.

Больница эта находилась в Москве. Через неделю, я оказалась на экспертизе при этой больнице. Вспомнив о том, что там лежит Саша, я нашла его и навестила. Он был, безумно рад, но я уверила его, что пришла к нему, только потому, что об этом просила его мама. Вернувшись, домой, я позвонила ей и сообщила, что у него все хорошо.

* * *

Всё. Достаточно. Я поняла, что окончательно нагулялась. Мне было хорошо как никогда. Мне было хорошо, легко и спокойно. Теперь я, вплотную, занялась домашними делами и домашним досугом, который заключался в чтении книг и любимой игре X-Tension. Мама все чаще пропадала у Лены в гостях, а Сереже было интересней гулять со своими друзьями. Ему было уже 16 лет. Я его понимала. В его возрасте, мне тоже было интересней с подругами, чем дома с мамой. Через две недели настанет новый 2006 год, который я решила провести только дома и после начать жить по новому, ведь есть поговорка: как встретишь Новый год, такой он и будет. А я собралась его хорошо встретить.

Далее

В начало