Рейс 134. Владивосток — Нагасаки — Йосу — Шанхай — Пусан — Владивосток (апрель-май 2016 года)

Автор: Абрамов Николай Александрович

Фрегат «Паллада»

Содержание

Часть 1. Владивосток — Нагасаки

1.4. На рейде в Нагасаки (Япония)

1.7. Швартовка в Нагасакской бухте

1.8. Японские гости на «Палладе»

Часть 3. Йосу — Шанхай — Пусан

3.6. Снялись с якоря. Река Янцзы

Часть 1. Владивосток — Нагасаки

Нагасаки

1.1. Выход в море

16 апреля вышли в очередной рейс на Нагасаки, Шанхай и т.д. Номер рейса наводит на воспоминания – тот же номер, что и нашего класса на 3-м курсе ВВМИОЛУ им. Дзержинского (первый факультет, третий курс, четвертый класс, следом за тремя классами первой роты, наша рота была следующей по счету с индексом «А»).

Не обошлось при оформлении без некоторых проблем. Как всегда, неожиданно появившихся. К счастью, разобрались, и отход состоялся, почти в планируемое время. На нашу удачу, якорную цепь, на этот раз, никто не перехлестнул своей. Заранее приготовили косые паруса к подъему и, как только якорь появился из воды, по авралу их подняли. «Паллада», под Прощание Славянки, продефилировала вдоль набережной Цесаревича, мимо боевых кораблей военного причала и 12-го причала порта, на котором когда-то довелось трудиться целый год.

Дождливая погода из-за подошедшего очередного южного циклона проявила милость – дождь перестал, сменившись туманом. Прошли под мостом на остров Русский, трёхсотметровые опоры которого, потерялись в белой мгле. Лоцман высадился на свой катер, а я остался ждать команды на приведение якорей по-походному.

Мелькнули между сопками бухты Парис, похожие на гигантский гребешок, крыши нового Океанариума. Вчера, старинный приятель Василий Трофимович Коваль, позвонил и пригласил нас с Муравьёвым (Евгений Викторович – вечный наш напарник по яхтенным делам) на эксклюзивную экскурсию по этому заведению.

Когда подъехали, вдруг увидел своих подводников-адмиралов: Бориса Фёдоровича Приходько, в прошлом зам Командующего ТОФ и только недавно, передавший пост председателя Владивостокского Морского собрания; Александра Васильевича Конева, с которым мы пересекались всю служебную деятельность, начиная с его командирства на ПЛА К-45 до должности помощника начальника штаба флота; Алексея Арсентьевича Белоусова – моего вечного начальника, которого я помню еще капитан-лейтенантом в должности старшего помощника ПЛА К-115, затем и командиром ПЛА, и замкомдивом 45 ДИПЛ, и командиром 26-й дивизии ПЛА, и начальником ТОВВМУ им. адм. Макарова – всюду довелось пересекаться. Через несколько минут к нам присоединился и бывший начальник управления штаба флота Зайцев Николай Павлович, в далёкую бытность командир ПЛА К-94, на которой и мне довелось быть при нём, прикомандированным оператором ГЭУ. Все не сильно изменились. Хотя и в седине, но подтянутые – чувствуется флотская выправка.

Пока я скромно стоял в стороне, меня увидел Борис Фёдорович, подошел и дружески поздоровался. Обернулись и остальные – моя физиономия, видимо всем примелькалась еще со времен моей службы, особенно на еженедельном планировании в штабе флота, когда допекал своими вопросами. Рукопожатия, вопросы – где ты, что ты и т.д. Когда узнали, что работаю на «Палладе» старшим боцманом, да еще под командованием Николая Кузьмича Зорченко – очень удивились и порадовались, что подводники не сдаются. И все, как один – очень тепло отозвались о капитане «Паллады», который, также является членом Морского Собрания Владивостока – все его знают и относятся с большим уважением.

Океанариум готов к работе и посещениям. Все его обитатели пока еще проходят карантин и акклиматизацию в отдельных бассейнах, но внутри всё полностью готово к приёму посетителей. Удивительно удачно он вписан в окружающий ландшафт. Гигантский – на много этажей, с эскалаторами, уходящий вглубь. Наша экскурсия в сопровождении научного руководителя программы из Академии наук продолжалась почти три часа, хотя мы шли довольно энергично. Будущим посетителям, однозначно, целого дня не хватит. Действительно – это крупнейший из всех, которые мне довелось видеть. Даже, в Лиссабоне, который поразил нас со стармехом «Мира» Борисом Леонидовичем, своими размерами – уступает владивостокскому.

Прошли остров Скриплёва – уже, вроде бы и отбой мне на якорях пора дать, а команды всё нет. Мостик после предотходной суеты расслабился и забыл про боцмана. Пришлось покашлять в микрофон связи бака с мостиком. – «Ой, Саныч!»…

Далее всё – по обычному распорядку. После вечернего чая (это действо у нас в 15.30) – аврал по убиранию косых парусов. Всё под дождем, но на попутном ветре. Брам-стакселя прижало к шпрингель-вант-пертам. Всегда, называю эти снасти между вантами – именно так – термином, особо отмеченным в книге по управлению большими парусными судами, выдающегося моряка Владимира Алексеевича Антонова. Вечная ему память!

1.2. Тотальный диктант

Не успел народ в очередной раз за этот день сменить промокшую одежду, как прозвучала информация – в аудитории состоится тотальный диктант. Это, набирающее по стране (и миру) новшество и ранее мне было интересно. Но сейчас, на фоне всех предотходных передряг, отнёсся к этому как-то индифферентно. Но, вдруг, мне навстречу попался Миша, мой боевой заместитель по мачте. Оказывается, он уже весь наготове к этому испытанию.

Заглянул в аудиторию и я. Почти все места заняты. Кадеты в парадной форме. Что-то им объясняет Николай Кузьмич. Миша уже пристроился за первым столом. Капитан увидел меня и пригласил заходить. Но, я пошел в наш жилой отсек и выдернул наших матросов Ваню и Женю. На уговоры других уже времени не оставалось. Втроем заняли свободные места (еле нашли).

На экране проектором показывали организацию проведения диктанта. Николай Кузьмич прочитал его текст. Все получили специальные бланки. Заполнили никнеймы и пароль.

Вначале я подумал, что текст надо заполнять печатными буквами, как и пароль. Поэтому страница у меня из-за размашистого почерка быстро заканчивалась. Вскоре закончилась и оборотная сторона. Пришлось взять еще один лист и на нём, уже без всяких печатных букв, своим обыкновенным почерком, чтобы успевать за диктором – дописать всё оставшееся.

Думаю, что по орфографии, почти без ошибок. С запятыми – возможно, пара штук или лишние, или не хватает. Но, наверное, с диалогом – осечка. Как-то, не понял, что надо диалог с его дефисами расписать отдельно. Хотя, и кавычки применил (а, наверное, не надо) и дефисы, но всё поместил в один абзац.

Конечно, сложный диктант из-за специфики текста (о древнегреческом театре) и длинных, всяких сложносочиненных и сложноподчиненных нескончаемых предложений. Думаю, что, вряд ли, кто напишет это дело вообще, без ошибок. Тем не менее – интересно, насколько же мои мозги отупели после школьных лет.

1.3. Трудовые будни

18.04.16. Вчерашний день – по устоявшемуся распорядку. Утром – бег с маханием руками-ногами, кручением резины и последующим обливанием. Вода градусов 12, в общем-то, самая подходящая. Днём поставили нижние марселя, и какое-то время шли на них, пока ветер не зашел. Убрали и укатали. Народ, конечно, слабоват в этих делах, хотя там и есть, кто уже ходил с нами в рейс. Убрали штормовые леера. Но к ночи оказалось, что напрасно. Валяло с боку на бок, только так.

В парусной шил нарукавные повязки для курсантов. Постоянное занятие на каждый рейс. Сейчас изготовил 8 штук. Сделал их из старых страховочных ремней красного цвета. Нарезал кусками, сшил встык и на этот шов белую полоску из дакрона. Учебный помощник Владимир Иванович, по просьбе которого и производилась эта работа, нашел у себя отрезок липучки. Как раз его хватило на все повязки. Привести в негодность этот знак дежурного кадета теперь весьма непросто, но, как известно – нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики, то бишь – кадеты.

Штатный плотник ушел в учебный отпуск. На замещение назначили нового матроса. И конечно, начались проблемы со стоком воды через шпигаты душевых и т.п. Но, пытается, что-то сделать. Единственно, чем могу помочь – от каждой мачты ему в помощь назначаю кого-либо из матросов.

18.04.16. Подняли косые и поставили нижние марселя с фоком и гротом. Скорость под 11 узлов. Разнесли по палубе одну из полученных бухт нового швартова. Я из брезента сшил для гаши (огон) защитные чехлы. Сложенный вдоль на два раза кусок брезента получился точно под окружность швартова. На «Палладе» применяют швартовы, не иначе как для линкоров – в окружности 310 мм. С немалыми усилиями, с помощью всяких приспособ, втиснули швартов в этот защитный рукав.

В одном из прошлых рейсов, когда оборвали в Пусане от нагонной волны такой же швартов, наши матросы кололи гашу под наблюдением моим и бывшего старшего боцмана Юры Сидорова. Понадеялся, что и на сей раз не всё ими забыто – так и оказалось. На четырех концах в плетении гаши участвовали все – хорошая практика. Практически не пришлось вмешиваться и что-то по-крупному подсказывать. Изготовление огонов на швартовных концах – не такое уж, частое дело и элемент этой морской практики, когда подворачивается случай – весьма важен.

Как оказалось, длина отрезанных участков швартова получилась всего метров сорок (удивляться нечему – по пять метров на гашу с плетёнкой) и, как-то нам это, не понравилось. Коротковаты. Второй швартов оставим целым.

Местные дамы – курсантки плели маты для защиты тех же швартовов от трения в клюзе. Обучение этому действу оказалось непростым делом. И, как случайно, взглянул на маникюр одной будущей морячки – так и челюсть отпала. Моя Маша, уж на что изобретательна, но по сравнению с этим разноцветным шедевром – просто серая мышка. Такими ноготками выполнять такелажные работы! Однако! Но, тем не менее, надо отдать должное – как уж там, модница уберегала свою красоту – не знаю, но три коврика они сплели.

Подходим к Нагасаки

19.04.16. Погода, наконец-то, установилась. Даже мне надоела бесконечная болтанка (особенно, в парусной, со скольжением вместе с креслом вдоль швейной машины). О кадетах, и говорить нечего. С утра – звёзды, море почти спокойное. Сохранилось на весь день.

Основное занятие – плетение огонов на новых швартовых. Два пришлось переделывать. Но, палубная команда набралась опыта и переделала свою работу с увлечением и энтузиазмом. Разгорелся спор, каким способом лучше заплести гашу. Победил рулевой Ваня. Он настоял на плетении против свивки – я со скрипом согласился. Это потому, что плетёнка в этом случае получается, хотя и симметричной, но несколько утолщенной. Вторую гашу Ваня с матросом Димой (узурпировали это дело и никого не подпускали) – сделали по свивке, убедились, что, действительно, первая получилась утолщенной. И эта их плетёнка получилась лучше всех, тем более что они конечные пряди уменьшили вдвое и сделали плавный переход к канату.

Все прочие (это еще четыре штуки) делали комбинированным методом, т.е. пробивка против свивки, а следующая – по ней. Надёжность однозначно обеспечена во всех случаях. Недаром, когда-то, ко мне на «Мире» обратились с предприятия «Питерские канаты» с просьбой заплести им гаши на разных типах швартовов для испытаний на разрывной машине. В то время я опробовал всевозможные методы плетёнок, тем более, что приносили канаты, даже 12-ти прядные. Я просил, чтобы мне привозили канаты после испытаний. Все оборвались непосредственно на самом канате, и ни одна гаша не разошлась или оборвалась по плетению. Выставка из этих обрывков с заплетенными гашами была у меня в парусной на «Мире».

На огоны перед плетением заранее надели чехлы. Закрыли и места пробивок нечто подобным. Есть внутреннее опасение, что хлипкие японские и прочие азиатские швартовщики изрядно намучаются с нашими швартовами – уж, слишком они крупные и тяжелые. Ими бы швартовать линкоры с авианосцами. Так что, «Паллада» – в хорошей компании.

1.4. На рейде в Нагасаки (Япония)

Мачты участников
парусного фестиваля в Нагасаки

20.04.16. В первой половине дня встали на якорь в знакомой бухте перед городом Нагасаки. Не обошлось без ляпа с моей стороны, хотя и мгновенного. Я всегда перед включением брашпиля запускаю насос гидравлики на холостой ход шпиля. И в этот раз открыл клапан на подачу гидравлики к шпилю, и в этот момент, чем-то отвлекли (уж, таких моментов – не меряно). Пока разбирался забыл про свой шпиль. – «Отдать левый якорь!» – Включаю насос, а храповик звёздочки (правильно – пал) не отходит от стопорного башмака. Вот те раз! И тут я вспомнил про лишний открытый клапан. Только я наклонился к его маховику, как, стоящий неподалёку, подшкипер Михаил Константинович, тут же бросился мне на помощь. Как мы лбами искры не высекли – остается только удивляться.

Много дел по подготовке к фестивалю парусов. Снять чехлы с косых, укатать их по-парадному (последняя укатка была в сильной болтанке, и основной задачей тогда являлось – лишь бы обезветрить брам и стень-стакселя и наскоро их зашнуровать). На палубе навести порядок с бухтами концов на кофель-нагельных планках. Изготовить защитные чехлы-рукава для новых швартовов от трения их в клюзах. И много работы по устранению пятен и пятнышек ржавчины на стенках надстроек, лееров ограждения и т.п. Но, благо, для этого получили очиститель ржавчины и первое его применение показало относительную эффективность.

Морская вода является сильным элктролитом и способствует коррозии всюду, где есть вероятность контакта с железом. И, как не выкрашивай всякие места, всегда есть участки, закрытые от хорошего доступа грунта и краски. Вот и проходит, только неделя, после массовой покраски, как начинают появляться желтые пятнышки в разных местах.

Занялся с утра в парусной самыми срочными делами. Одно из них – стенд с узлами, который мы слепили вместе с плотником Андреем. Он представляет собой щит размерами метр на полтора. На нём только самые простые, применяемые узлы в нашей практике, и элементы их вязания. В нижней части поперечная трубка, за которую можно для тренировки их вязать четырьмя веревками. По моему эскизу учебный помощник напечатал названия узлов, заламинировал, и осталось это всё приклеить.

1.5. Брифинг капитанов

В этот момент, в парусной появился капитан Николай Кузьмич и дал команду в 16 часов быть готовым убыть с ним на брифинг капитанов. Форма одежды – военная. Пришлось готовиться и к этому.

За нами прибыл разъездной катер – чисто в японском стиле – без всяких наворотов. Этакий черпак с лавками под тентом. Забрал нас, затем капитана японского барка «Ниппон-Мару» с его представителями, затем капитанов еще нескольких прибывших гафельных шхун. В том числе и мистера Чана – капитана яхты «Кореяна», который рад был нас видеть, впрочем, так же, как и мы его.

Нагасаки. На катере. С рейда на брифинг.
Фото слева. Капитаны японских парусных учебных судов «Ниппон-Мару» и «Кайво-Мару»
Фото справа. Старпом «Паллады» А.Н. Кочанов,
капитан «Паллады» Зорченко Н.К. и капитан шхуны «Кореяна» м-р Чен.

При каждом новом, входящим в салон человеке, все вставали – поклоны, приветствия, обмен визитками – чисто японская вежливость. Капитаны винджаммеров вели разговор на смеси английского, русского (немного японец мог), а все остальные учтиво слушали. Николай Кузьмич на английском говорит совершенно свободно (вот бы, мне, хотя одну десятую такого умения!).

Катер подошел к знакомому причалу, где когда-то, в первый мой приход сюда на «Надежде» лет 15 назад, она была ошвартована. Всех разместили в нескольких такси и куда-то привезли. Наш таксист заехал не туда, но его быстро поправили.

На лифте поднялись на 7 этаж – встреча с организаторами, поклоны, визитки, бейджики на грудь и места в большом зале. Здесь мы увидели Лилию – переводчицу, которая уже много лет проживает в Нагасаки со своей семьёй. Конечно, все её хорошо знают. С Николаем Кузьмичем – они давние друзья. Мы с ней, время от времени обмениваемся письмами по электронной почте. Лилия села рядом с капитаном и переводила речи организаторов.

Вначале все представились оргкомитету, передавая из рук в руки микрофон. Я, как водится, не врубился, что и мне надо, что-то в него проворковать. В результате забыл сказать – «Коннетива!» (уж, это-то, я могу) и просто представился как парусный мастер. Но, с умыслом: сказал не sail maker (дословно – парусный делатель), а sail master (парусный мастер) – этот термин вообще-то относится к капитанам парусных судов. Когда-то, я так оговорился (случайно, без умысла) на итальянской военной яхте, совершающей кругосветное плавание. Уж, они со мной носились! – не за того приняли. Это я чуть позже сообразил. В общем, все мне поаплодировали, как и всем остальным.

Из перевода стало понятно, что из-за землетрясения в прошедшую пятницу (в канун нашего выхода) – совсем рядом (100 км) были многочисленные жертвы и муниципалитет принял решение принять парусные суда на фестиваль, но не проводить всякие праздничные мероприятия и церемонии. Хотя, готовили очень большую встречу с оркестрами, танцами и прочим (мы это видели раньше) и очень сожалеют, что пришлось всё отменить. Даже, посещение судов жителями (если я правильно понял). В том числе и парадный заход всех судов с флагами расцвечивания, сопровождением и т.п. на швартовку в эту бухту. Но традиционная постановка парусов прямо у причала будет в субботу. Наш капитан в ответной речи сказал, что мы сделаем всё, как удобнее организаторам.

Где-то, через час, совещание продолжилось в более узком кругу в каком-то офисе – я так, особо и не понял, что же там обсуждали. В основном – время швартовки и всякие технические детали организации отдельных экскурсий.

Наконец, всё закончилось – снова в такси, и я уж порадовался, что на ужин успеем. Но, нет. Подъехали к тому самому ресторану, напротив которого в первый раз стояла «Надежда». Всё с теми же поклонами нас проводили в зал. Туда же прибыли и остальные участники.

Вечерний «Нагасаки»

На столах появилось пиво в больших кувшинах и поочередно разные блюда. Рядом со мной сидел лоцман, который будет обеспечивать наш вход в бухту. Мне он сказал, что у него работа через полчаса, и он не может выпивать, даже пиво. Но нам разлил по стаканам и спросил, почему мы, русские, обходимся только пивом – есть возможность выбрать более крепкие напитки. И не дожидаясь нашего согласия, что-то сказал официантам. Тут же появилось виски со льдом. Лоцман поморщился и снова, что-то сказал обслуге.

Лилия перевела, что он недоволен, что разбавили льдом и потребовал чистого. Принесли в красивых граненых стаканах грамм по 150. По вкусу – Джонни Уоккер (могу, в принципе, отличить от самогона). Блюда с закусками меняли очень быстро и часто. Салаты (Лилия порекомендовала) из чего-то мелко нарезанного, мясо, осьминог, мидии, жареные крылышки и что-то еще. В общем, под это дело проскочил и лёд, и Джонни с Уоккером. Были и – Компай! – и соболезнования, в общем, всё как у людей. Лоцман, еще ранее убедился, что его требования выполнены, откланялся и ушел, не забыв потребовать для нас повторения…

Так или иначе, настроение от суеты и событий последних дней – приподнялось.

1.6. Непогода

Шхуна «Кореяна» на парусном параде

21.04.16. Утром вышел на палубу со своими вёдрами – вокруг, дикий мрак, ветер с горизонтальным дождем. Изобразил махание перьями (руками, т.е.), кое-как набрал воды (черпательное ведро летает на веревке, как воздушный змей). В общем, погода – еще, та!

Только принял душ – звонок с моста – срочно на якорь – травить до 9-ти смычек. Исполнил. Через полчаса – капитан: заводим машину, якорь ползет. Выбрал до первой смычки (глубина 40 метров). Двинулись вперед на ветер – отдал якорь. Непрерывный дождь с ветром. Вымок весь. Вспомнил свой канадский термокомбинезон, столько раз, спасший от холода и воды в самых сложных яхтенных условиях. Придётся забрать его у Муравьёва.

Прошло пару часов, снова вызвали на мост. Отдать правый якорь. Вытравил на нём 7 смычек, пока, наконец-то, оба каната не набились. Убедились, что два якоря держат. Грунт – песок, один якорь Холла (1,5 тонны) не выдерживает нагрузки каната и выползает на горку грунта, которую и создает при зарывании. В этом его недостаток.

Два отданных якоря создают потенциальную опасность получения «крыжа», когда при смене ветра, судно вращается на канатах, они перекрещиваются и распутать их обратным ходом можно только с помощью буксира. Однажды, так было на «Надежде», когда, также пришлось в шторм на рейде отдавать второй якорь и так накрутило, что буксиру пришлось нас разворачивать не один час.

Наконец-то, наступил спокойный промежуток времени. Успел в парусной изготовить защитные рукава для швартовов от клюза – довольное сложное сооружение. Но, помня цену двух новых стометровых швартовов (320 тыс р.) – решил принять все усилия для их сбережения. До моей конструкции применяли плетёные маты, которые принимали на себя нагрузку швартовов, вместо железа клюзов. Но, на мой взгляд, это еще хуже, чем, если бы канат просто тёрся об клюз. Клюз, по крайней мере, относительно гладкий внутри. А плетёный мат своими буграми только усиливает трение. Поэтому мои рукава простелены внутри дакроном. Помимо того, что этот защитный рукав будет двигаться вместе с канатом, так канат внутри него еще имеет возможность перемещения. Но, прекрасно отдаю себе отчет, что придется всех боцманов пинать ногами, чтобы эта защита была правильно заведена.

Долгое время не было ясности – будем ли швартоваться к причалу сегодня. По погоде. Но, прозвучала команда – по местам стоять, с якоря сниматься. За неимением сухой одежды пришлось надеть зимний комплект. Он хорошо защищает от холода, но промокает только так. Что и получилось. Дождь уже стал идти с перерывами – хорошо, хотя бы так. Выбрали оба якоря и пошли в Нагасакскую бухту.

На палубе, кроме матросов – никого. Кадетов, то не отгонишь с бака при швартовке, а теперь все поджали хвосты в кубриках. Разнести по палубе тяжелые швартовы – не так просто, малыми силами. Пришлось выдергивать учеников по громкой связи.

За нами – японский барк «Ниппон-Мару».

Японские барки «Ниппон-Мару» и «Кайво-Мару»
в порту Нагасаки

Швартовка осложняется тем, что надо разместить оба судна вдоль одного короткого причала. Т.е. нам нет возможности подать носовые продольные (некуда), а тем – кормовые. В результате встали на две пары шпрингов, а наши штатные продольные стали прижимами. И удалось через второй бортовой клюз, что от бака, подать продольный (хватило длины). Кормовая швартовная команда тоже, что-то там мучилась, судя по репликам с мостика, но, в конце концов, привязались.

1.7. Швартовка в Нагасакской бухте

Вид на Нагасаки и бухту

Подали трап. На причале народу очень мало, в отличие от прошлых лет. В Японии траур по погибшим в землетрясении (совсем рядом в 100 км полностью разрушен городок Кумамото). Поэтому отменили готовящуюся торжественную встречу, парадный проход судов к швартовке, посещение судов и все связанные с этим празднества. Единственно – включать иллюминацию на три часа в вечернее время. На борту в корме вывесили большой плакат по-японски: «Мы разделяем ваше горе и солидарны с вами!»

Увидел среди встречающих переводчицу Лилию и, когда освободился от швартовной суеты, подошел. Вижу, что она с коллегами не решается зайти на судно, хотя все власти уже пройдены и граница открыта. Провёл их к трапу и далее к капитанской каюте.

Переводчица Лилия,
капитан «Паллады» Зорченко Николай Кузьмич и старший механик

22.04.16. С утра осмотрелись по порядку на палубе. Обрасопили реи на фордевинд. Начали готовить к подъему на мачты подвеску гирлянд с лампочками. Дело это муторное и не простое. Надо, чтобы на каждую мачту на бом-брам-рей поднялись два человека и вручную вытянули эту довольно тяжелую нитку из стального троса и подвязанные к ней гирлянды, да еще с тяжелыми карабинами. Карабины на фок-мачте пристегиваются к т.н. штагу-карнаку (трос между топами мачт). Кончик гирлянды подвязывается к фалу под карнаком и за этот фал, народ на грот-мачте подтягивает гирлянду к себе. То же, происходит и на корме.

Чтобы лампочки не побились о реи и фордуны, на площадках – марсе, салинге и брам-салинге расставляются курсанты, которые руками отводят гирлянду от опасного соседства. В общем, целая боевая операция.И только всех расставили по местам, начали подъем гирлянд, как прозвучала команда: отъезжающим на экскурсию построиться на пирсе. Всё – чисто по-морскому! Всем вниз! Хлипкими усилиями палубной команды, всё-таки, гирлянду победили.

Скульптура, подаренная Сальвадором Дали Нагасаки

Нагасаки. Речка с золотыми карпами

После обеда выбрался в город с электромехаником. Нагасаки не меняется. Всё, те же, трамваи – по тем же путям. Та же горная речка с красиво выложенными из валунов берегами. В ней множество крупных рыб и черепах, которых конечно, никто не ловит. Японские цапли дополняют пейзаж. Место, где стоит «Паллада» – прямо напротив красивого парка, по газонам которого можно и нужно ходить!

А когда-то, в первый наш приход сюда на «Надежде», здесь был каменистый пустырь, и, только-только, начинались какие-то работы.

Кругом чистота и вежливость. Смотришь на всё это и понимаешь, что – НИКОГДА! Что это? – пусть каждый догадывается сам. Кому-то и 40 лет хватило, чтобы мозги повернуть в нужную сторону, а нам и 400 не хватит. Каждый день мы видим на собственной палубе эту вывернутость. Правильно капитан договорился с японским коллегой о взаимном посещении. Хотя бы, что-то, уловят кадеты, как содержать судно и относиться ко всем обязанностям. Но, боюсь – вряд ли, сделают выводы.

23.04.16. Суббота. Японский народ утром спит, а мы ожидаем решения на учения у причала по постановке парусов. Наконец, объявление на 14 часов.

Народ под зонтиками – дождь периодически капает. Разбежались по мачтам, отдали паруса с реёв, поставили все прямые. На бизани вышла заминка с бом-брамселями. По непонятной причине ходовые концы шкотов оказались переброшенными через шпрингель-вант-перты, и подвижный блок мантыля застрял на них, причем на обоих бортах. Кто и когда, так завёл эти концы – тайна сия – есть нечто непостижимое. Миша быстро поднялся на крышу ходовой рубки и перебросил эти веревки, куда надо.

Экипаж японского барка «Ниппон-Мару», как обычно, занимался разминкой перед постановкой своих парусов. Всё у них обстоятельно и достаточно медленно. Как, обычно, босиком (у наших кадетов – глаза на лоб!), но в касках, японцы поднялись по вантам. Барк стоит позади нас и действия на их фок-мачте видны очень отчетливо. Не спеша, там размотали свои сезнёвки, крепящие паруса к рею. На наших парусниках прямые паруса крепятся к реям одним сезнем через 2-3 метра, как правило, поверх паруса без обноса. У них – сезнёвка обносится на одном месте раз десять. Не очень понятно, но так всегда.

Штурманы «Паллады» и ст. боцман Н. Абрамов
на фоне парусов барка «Ниппон-Мару»

Далее – после постановки парусов на неподвижных реях вверх пошли подвижные реи с уже отданными на них парусами. Нелегко тянуть марса-фалы, судя по громким выкрикам с их палубы. Но, рано или поздно, все паруса были подняты. Вид «Ниппон-Мару» под всеми парусами на 4-х мачтах, действительно, впечатляющий.

С моря постановку парусов у причала обеспечивали 4 или 5 буксиров на случай, если поднимется ветер и под парусами оборвутся швартовы. Даже лоцман был на борту на такой случай. Но, погода с моросящим дождем вела себя спокойно. Японцы разрешили своим кадетам выйти на причал, чтобы те смогли сфотографировать свой и наш парусники. Николай Кузьмич по громкой связи разрешил нашим курсантам сделать то же самое.

Мачты участников парусного фестиваля в Нагасаки

Вспоминая «Мир», всегда удивлялся, почему подобное шоу не принято в Европе (подъем парусов у причала). С учетом несравнимой отработанности курсантов (рейсы по полгода) – «Мир» был бы в этом деле весьма эффектен.

Ближе к вечеру, вернувшись из короткого турне в 100-йенный шоп (любимое место русского народа), встретил семью Лилии, переводчицы с японского. На палубе сразу узнал её супруга Ичиро. В отличие от большинства сограждан, Ичиро – высокий, крупный с очень добрым лицом. Но, самый шедевр – рядом с ним их 12-ти летняя дочь Анечка, однозначно и безусловно, будущая покорительница не одного мальчишеского сердца. Просто – реальная красавица. Видимо, те самые гены разных народов, выдали свой лучший результат.

1.8. Японские гости на «Палладе»

Я видел Аню всего лишь дважды, в какие-то приходы «Надежды» в Нагасаки, когда ей было всего несколько месяцев в первый раз и после – по-моему, годика два. Сейчас, конечно, не узнать. Я проводил Ичиро с Аней в свою каюту, включил чайник, достал конфеты и зефир, которым снабдила меня Маша. И в это время объявились еще детки, в которых я сразу и запутался – японские или русские. Потому как одни говорили по-русски, другие по-японски. Причем друг другу, то и дело, меняя язык. Но главным переводчиком была, конечно, Аня. Совершенно свободно, по-японски, объясняла что-то своим младшим подругам.

Вскоре подошла и Лилия, освободившись, наконец-то от переводческих хлопот. С ней – и мамы этих симпатичных гражданок. Так что, на «Палладу» прибыла целая делегация русского народа, живущего в Нагасаки. Но чувствуются элементы японского воспитания – все детки очень послушные – никаких хлопот с ними. Как умел, постарался угостить всех чаем с конфетами. А чуть позже позвал в столовую команды, где наша бывшая курсантка Ирочка (работающая в этом рейсе дневальной) накормила всю компанию ужином. Как стало яснее, чуть позже, весь этот народ на «Палладе» имел своих знакомых в экипаже, которые время от времени появлялись и интересовались, где же их подопечные.

Посмотрели с Лилией разные фотографии на моем компе. Она переводила мужу мои комментарии. Анечка упорхнула со своими подружками на палубу. Всё равно, времени было не так уж много и рано или поздно, мои друзья засобирались. Но назавтра в нашей аудитории должен состояться концерт японских музыкантов, к которому они очень готовились. В силу траура в Японии все празднества были отменены, но концерт решили провести в аудитории. Лилия и в нём занята весьма сильно своими обязанностями переводчицы.

24.04.16. Погода – от сильного дождя с утра, до солнца во второй его половине, под которым некоторые уже обгорели. В аудитории возникла проблема – как разместить 12 музыкантов. Учебный помощник, Владимир Иванович, весь в своих заботах о народе кадетской национальности (весьма точное их определение бывшим главным боцманом «Мира» Костей Поповым) разрывается то там, то тут. Пришлось вмешаться. Недолго думая, мы с плотником Андреем привлекли рабочую команду курсантов. Те уложили толстые листы фанеры, вечно хранящиеся в углу аудитории, стопкой – так, что получилось некое наподобие подиума. Плотник скрепил их шурупами. По краям привинтил рейки, чтобы ножки стульев не могли нечаянно соскочить. Места, конечно, мало, но что-то вырисовывается.

Музыканты прибыли точно к обозначенному времени. Все в концертных костюмах с бабочками вместо галстуков. Дамы, не уступают в одеждах оркестру Гергиева.

Оркестр струнный – гитары, мандолины, гигантская виолончель. Все участники – волонтёры. Т.е. самодеятельный оркестр на общественных началах – в свободное время.

Шесть человек разместились на нашем подиуме (да еще и с пюпитрами!). Остальные в ряд возле доски, на которой я рисовал кадетам такелаж во время занятий. В аудитории немало японцев, видимо друзья музыкантов. Я пришел заранее и успел занять место. Через несколько минут мест уже не осталось. Концерт вела наша Лилия, а главным лицом была дирижёр этого коллектива – дама – японка, уже в возрасте.

Открыли концерт исполнением фронтовой песни «Огонёк» (…На позицию девушка провожала бойца…»). Прозвучало очень трогательно. Далее последовали все известные русские народные песни – про ямщика, тройку, калинку, очи черные и т.п. Вполне, по исполнению можно сопоставить с нашим известным оркестром народных инструментов имени Андреева.

От дирижёра просто веяло энергетикой – смотреть и слушать было очень интересно. Ну, а когда эта дама исполнила песню собственного сочинения на свою музыку, которая называлась «Нагасаки – город мечта» – аплодировали ей от души и долго. Голос у неё поставленный и очень приятный. Она же, сумела зажечь весь зал совместным подпеванием припева на русском языке.

Были исполнены разные японские мелодии. В том числе, выступление пожилого солиста на специальной японской флейте из бамбука (как сообщила Лилия – это очень редкий инструмент). В его исполнении прозвучала и шаляпинская Дубинушка – ну, очень замечательно!

В завершении дирижёр вдохновила всех на исполнение песни Сакура на японском языке (заранее были выданы листочки с текстом на русском). Получилось очень впечатляюще. Вот уж, настоящее единение народов!

1.9. Отход

Мы с Мишей на фоне своих парусов

25.04.16. Подготовка к отходу. Убрали вторые шпринги и прижимы. Приняли воду до полного запаса. Сдали мусор. К мусору японцы относятся очень щепетильно. Приходят две машины – одна с открытым кузовом – под пластик и всего, что на него похоже. Вторая – обычный герметичный мусоровоз. Прежде, чем забросить пакеты или картонки с набранным мусором, сами японцы – водитель и его помощник – весьма тщательно его просматривают и отделяют, даже мелкие пластиковые вещи. Что они думают про русскую безалаберность в этот момент, можно только догадываться.

Как кадетов не уговаривай, что мусор надо сортировать перед выбросом – доходит это не до всех. Хотя пластиковые бутылки всегда укладываются в сетки и предъявляются всяким портовым властям по их требованиям. Вообще-то мусорная тема для парусных судов весьма актуальна. Народу под 200 человек – набирается мусор вольно-невольно. Пищевые отходы, как правило, топятся в море через специальный лоток на корме. А там, где этого делать нельзя (ближе 12 миль от береговой черты, стоянка на якоре или в порту) – пищевяк замораживается в холодной провизионке прямо в пакетах. Всегда, когда его выбрасывают, сочувствую всем бездомным собакам.

Другие отходы хранятся в коридоре санузлов напротив т.н. инсинератора – печи для сжигания того, что может гореть. Когда в прошлом году я этой проблемой не занимался – всегда оторопевал от вида мусорной кучи в этом месте. Стоит только бросить картонку рядом с баками, предназначенную для сжигания, как тут же, на неё наваливают всякий хлам.

Первое, что сделал на должности старшего боцмана, на левом крыле носовой надстройки высвободил место, огородил его и предназначил для хранения мусора. Каждая мачта всю неделю собирает мусор от инсинераторной, отделяет пластик и всё выносит на это крыло. Сверху его прикрывает подвижная горизонтальная шторка. Пластик в сетках по мере накопления складывают в большие чехлы от парусов. Всё сдаётся на берегу. Установили две укороченных бочки под всякий хлам возле санузлов и больше, никаких там, картонок. Сразу коридор стал чистым.

Барк «Ниппон-Мару» ушел еще ранее, вечером. В обед меня вызвали к капитану – там Лилия с семьёй: муж Ичиро и дочка Анечка в школьной форме.

Сфотографировались все вместе, и я их пригласил в свою каюту, чтобы не мешать капитану при оформлении отхода. Чай, кофе, фотографии о прошлом и т.д. Рано или поздно, распрощались. Обменялись снова небольшими подарками. Очень приятная семья.

Переводчица Лилия
с мужем Ичиро и дочкой Анечкой
у капитана «Паллады» Зорченко Николая Кузьмича

На палубе приготовили к подъему косые паруса – все, кроме кливер-топселя. В т.ч. и контр-бизань. Курсантов построили на правом борту. Народу на причале не так уж много – рабочий день, да и отсутствие праздника, как такового. Но, тем не менее.

Паруса подняли сразу, как только буксиры начали отводить «Палладу» от причала. Конечно, на бизани опередили всех, потому как поднимали сразу по два паруса.

Прощай, Нагасаки!

В начало

Автор: Абрамов Николай Александрович | слов 5516