Новый год в Бремене и другое

Несмотря ни на что, 31 декабря рано утром мы на нашей машине отправились в Бремен, где рассчитывали пробыть 3-4 дня и отвлечься от не слишком радостной обстановки. Это было жизненно важно для Тамары. Погода стояла тёплая, днём температура была плюсовая, но утром выпал иней. Первые двести километров пути проходили по гористо-холмистой местности, поэтому, имея летнюю резину, я опасался развивать скорость выше 110-115 км, но затем, перед Гановером началась равнинная местность, дорога расширилась, средняя скорость движения возросла. Я добавил скорость до 130 км в час и выше.

После получаса езды мощное баюкающее звучание двигателя вдруг оборвалось, в наступившей тишине я услышал шорох шин нашей машины, по инерции мы проехали ещё метров двести и остановились к счастью не на трассе, а на месте отдыха, где уже стояло несколько машин. Из-под капота пошёл пар перегретого двигателя. Это привлекло внимание немцев-водителей, и они подошли к нам. Поняв, что мы иностранцы, один из них вызвал аварийную машину по мобильнику. Картинка происшествия была полностью идентична той, что произошла в 1997 году на Мурманском шоссе.

Вскоре прибыла машина с надписью «ADAC», механик сказал, что не сможет починить машину, нужно вызывать транспорт для перевозки в мастерскую. Мы дали добро, и вскоре пришла машина с платформой. Сначала нас завезли на пункт «ADAC», где оформили счёт на пятьсот марок за доставку в Бремен. По дороге в Бремен водитель разрешил воспользоваться его мобильником, и мы связались с Ч., сообщив о наших приключениях. Боря быстро сориентировался и дал водителю адрес фирменного сервиса Фольксвагена в Бремене.

У автосервиса в Бремене

Позже я понял, что решение было для него оптимальное, не надо таскать нас в свой сервис, а во что обойдётся «фирменный» ремонт, он не удосужился подумать. Наша машина была сгружена и оставлена на парковке у сервиса, а нас Боря повёз к себе встречать Новый год. Праздник прошёл в разговорах и воспоминаниях, со следующего дня началось наше знакомство с городом и страсти по ремонту.

Бремен. 2 и 3-го января мы вместе с Чунцами гуляли по городу. Были на Ратушной площади, в районе Шнор, на набережной Везера. Во время прогулок Боря проявил себя стражем порядка и законности. Помню, что моё внимание привлекло его суровое замечание по поводу мусора на улицах после праздников. Я понял, что будь его воля, он бы этих пачкунов стёр в порошок. Понаехали мол всякие и пачкают чистые немецкие пространства. Такие же мысли просматривались в его суждениях о нарушении правил дорожного движения и прочих правил. В общем, будь его воля, он бы закрутил гайки покруче. Сам того не ведая, Боря был весьма близок к идеям простых бойцов из штурмовых отрядов, однако, если бы я сказал ему об этом, он бы страшно возмутился и впал в справедливое негодование.

Вскоре стало ясно, что немецкий фирменный автосервис имеет много общего с российским. Так ещё третьего числа мастера ничего не могли сказать о дате завершения ремонта. У Тамары начинались языковые курсы, поэтому ей пришлось уехать из Бремена на поезде. Я беспокоился, как она доедет своим районным поездом с семью пересадками. Это была её первая поездка по Германии. Почему мы купили билет на такой поезд? Можно объяснить это нашей неопытностью, но, когда она позвонила вечером, я испытал настоящее облегчение. Она же, кажется, не заметила никаких сложностей, даже понравилось. Короче, Тома приступила к занятиям, а я ходил вокруг сервиса и не знал, как с ним справиться. Люся, жена Бориса, знала немецкий язык намного лучше нас, но не проявляла никакого желания помочь.

4-го января Ч. захватили меня с собой в ресторан на праздник дня рождения их знакомого. За столом собралось человек пятнадцать русскоязычных людей, в основном пожилого возраста. Разговор зашёл и о моей проблеме, нашлись люди, которые мне посочувствовали и пообещали на следующий день прояснить ситуацию и ускорить ход работ. Пообещал мне это пожилой (много за семьдесят) мужчина очень достойной внешности, чем-то напоминавший покойного американского президента Рейгана, больше других выказывавший мне симпатию. Он обещал помочь и слово своё сдержал.

На следующий день, во второй половине дня пришла весть, что машина готова. Мы с Борисом пошли в сервис и получили счёт на 1800 марок за разборку и сборку двигателя с заменой некоторых деталей и контролем компрессии цилиндров. Устно было сказано, что в двигателе «прогорел» один из цилиндров, и он восстановлению не подлежит. Надо либо ставить новый двигатель (а это 6-8 тысяч марок) или подержанный, но этим они не занимаются. Новый двигатель надо было заказывать и ждать поставки в течение неопределённого времени.

На словах немец дал ценный совет, который, правда, обошёлся мне весьма дорого. Забирай, мол, машину и спокойно на ней уезжай, не превышая 3000 оборотов в минуту, и езди до тех пор, пока не найдётся исправный подержанный двигатель. Совет оказался очень хорошим, а цена ремонта астрономической. Почти эту же работу мне сделал российский механик в 1997 году, молодой парнишка, в антисанитарных условиях за два вечера и взял сто долларов.

В Бремене мне пришлось соглашаться, т.к. спорить и выискивать накрутку в счёте не представлялось возможным. Ч. делали вид, что не владеют языком в должной степени и помочь не могут, я беспокоился, как чувствует себя Тамара одна у дядюшки. Вечером я пошёл в банк менять чеки «Америкэн Экспресс» на марки (кто надоумил меня прихватить их с собой? я был независим в финансах). Борис увязался со мной, ему было интересно посмотреть эту диковинную для него операцию. Почему он счёл, что для меня нормально выложить за незаконченный ремонт около двух тысяч марок? Эти вопросы я ему не задавал, хотя они вертелись на языке, но решил, что это наша последняя встреча. События последующих лет показали, что это совершенно чуждые мне люди по духу и не адекватные в оценке большинства событий.

Шестого января утром я распрощался с Бременом и взял курс обратно, строго соблюдая скоростной режим и постоянно контролируя обороты двигателя в различных дорожных условиях. Путешествие прошло благополучно, и вечером я был с Тамарой.

Сразу навалились неотложные дела: мне надо было выходить на языковые курсы при Академии госслужащих (11.01.99), хаузмастер сдержал слово и передал нам ключ от приличной комнаты на третьем этаже дома на Мариенштрассе. (14.01.99), пришли предложения по квартирам из разных источников и надо было их срочно смотреть.

08.01.99 я отправил по почте наши паспорта в российское консульство в Бонне для постановки на учёт, а уже 15.01 получил их обратно с проставленными штампами. Предугадать столь быструю реакцию консульства было невозможно, у людей процедура длилась неделями. Почтовый ящик Абрама был маленький и по пятницам забивался рекламой, поэтому наши паспорта были с трудом втиснуты в него и торчали наружу. Нам просто повезло, что я оказался рядом и вовремя вытащил их.

Вечерами Абрам фактически уже прямым текстом спрашивал Тамару, когда мы уедем, он знал, что мы получили новую комнату и уже перевезли туда часть вещей из квартиры Гиты. Тамара посмотрела комнату и сказала, что если бы нам сразу предоставили её, то мы бы давно там жили, но сейчас была надежда, что вскоре подвернётся квартира и не надо будет делать многократные переезды с места на место. Это была очень разумная мысль, но её выполнение требовало большого расхода нервной энергии из-за давления дяди и некоторых родственников, которые считали, что мы роскошно устроились, а также многих других факторов.

Впервые адрес нашей будущей квартиры я узнал 24 января, и, зная из опыта, что действовать надо без промедления, прямо с утра, не имея смотровой, на своей машине поехал знакомиться с этой квартирой. Не без труда я нашёл улицу и парковку, поставил машину, разыскал дом и подъезд. Место мне понравилось, дом тоже. Вечером я сообщил информацию Тамаре, однако добился только очередного нервного всплеска, т. к. она не верила, что мне удастся ухватить эту квартиру.

Я обратился к Т., жене С.Б., которая прилично говорила по-немецки и вроде не отказывалась нам помогать, с просьбой, чтобы она пошла со мной в жилищный отдел и помогла добиться получения права осмотра этой квартиры. Однако именно в этот день она аналогичный вопрос решала для своего зятя Сергея и не захотела брать на себя дополнительную нагрузку.

Я оказался в жилищном отделе один с практически нулевыми шансами на успех. В начале чиновница внимательно выслушала мою бессвязную неграмотную речь, посмотрела бумаги и очень вежливо отказала. Я был готов к такому развитию событий уже по прошлому опыту и, подстёгнутый обстоятельствами, решил пойти на крайнюю меру, я спросил, где кабинет её начальника и предупредил, что пойду на приём к нему.

Кабинет оказался на том же этаже, рядом с ним никого не было. У немцев не принято нарушать субординацию, каждый служащий отвечает за свой участок работы и никто не может вторгаться в его работу. Я некоторое время колебался у дверей, но, представив себе, как я буду всё это объяснять Томе, решительно вошёл (абсолютное нарушение порядка) в кабинет. Видимо мой вид был достаточно выразительным и в сочетании с полной беспомощностью в немецком языке я произвёл впечатление чокнутого иностранца из развивающейся страны, не представляющего что он делает и где находится. Мне были прощены нарушения, и я был выслушан и даже понят (хотя трудно было бы не понять мою просьбу).

Начальница попросила меня выйти и подождать у кабинета. Вскоре отказавшая мне сотрудница была вызвана и получила указание оформить мне смотровую. Это она сделала быстро, проставив в бумаге второе февраля, как дату осмотра квартиры. Распаренный и взъерошенный, но с чувством исполненного долга я покидал магистрат. У выхода я столкнулся с Т., и она не сразу поверила, что мне удалось решить этот самый сложный для всех вопрос. Имея на руках бумагу и моё положительное мнение об этом адресе, Тамара немного успокоилась.

Мы начали вести какую-то «светскую» жизнь», купили билеты (в том числе дяде Абраму) на концерт А. Пугачёвой, который должен был проходить в городском концертном зале, посетили во Франкфурте большой с бассейн аттракционами, часто звонили по карте с дешёвым индексом в Питер. Тамара теперь боялась, что вдруг квартира ей не понравится, что тогда делать? Я уговаривал её, успокаивал, как мог.

Наконец, наступило второе февраля, и мы поехали смотреть квартиру. В этот раз я отметил, что вокруг дома много бесплатных стоянок, лифт, поднявший нас на пятый этаж, работает быстро и бесшумно. На просторной чистой лестничной площадке размещалось три квартиры, наша была в середине, это тоже нам понравилось. Дверь нам открыла пожилая женщина, в квартире были ещё люди. Вечерело, день был ясный, и заходящее солнце слегка освещало комнаты, я понял, что окна направлены на юг. Значит, квартира тёплая и не будет проблем с установкой телевизионной тарелки, подумал я. Когда выяснилось, что к главной комнате примыкает лоджия большого размера, обрадовалась Тамара. Планировка квартиры была гениально проста и целесообразна. Я уже успел насмотреться разных планировок, эта была лучшей из всего, что я видел. Короче квартира нам сразу понравилась по очень многим параметрам.

Старая жиличка ещё не успела закончить подготовку квартиры к сдаче, что было видно невооружённым взглядом. Видно было, что она не сможет и не захочет увести абсолютно всё, снять половое покрытие и ободрать обои. Эти работы просто некому было делать, т.к. муж её умер, и она хотела переехать в центр ближе к родственникам в более дешёвую квартиру. Эта женщина не имела ничего против нас, но сразу попросила 700 марок доплаты за оставляемые вещи (сложный дверной замок, напольные покрытия, шкафчики в ванной, роллы на окнах, занавески и пр.) Мы не стали спорить, хотя знали, что её требования не правомерны, пока надо было застолбить квартиру в жилотделе. Этим я и занимался последующие два-три дня, что закончилось подписанием договора найма в гезельшафте, который являлся владельцем этого дома. Затем состоялась последняя встреча со старой жиличкой для передачи ключей, где мы сошлись на сумме компенсации в триста марок. Старушка получила деньги, отдала ключи и довольная отбыла в небытие. Служащая гезельшафта поздравила нас с получением квартиры.

В нашей гостиной у двери в лоджию

Десятого февраля мы перевезли вещи в свою квартиру, Тамара была счастлива впервые за всё время нашего пребывания в Германии. Вот мы стоим в нашей гостиной у двери в лоджию! Абрам тоже был очень доволен и приехал посмотреть наше жильё и вид из лоджии, открывшийся перед нами. Он же снял нас, что видно по снимку. Рядом с нами оказался большой красивый парк с городским бассейном олимпийского резерва, хорошие и, главное, недорогие магазины. В те времена немцы предоставляли помощь при обустройстве в новой квартире, которая выдавалась натурой, мебелью, некоторыми бытовыми электроприборами. Всё это надо было получать на специальных складах в разных местах по утверждённым спискам. Здесь очень сгодилась наша машина, не надо было никого просить, одалживаться.

Обратной стороной этого явилось то, что мы не укрепили взаимных отношений с кем-то из аборигенов, за исключением вдруг возникших отношений с семьёй Б. Сёма и Татьяна стали часто бывать у нас, приглашать к себе.                                                         Во весь рост стояла проблема ремонта квартиры, поэтому, когда Сёма предложил свою дружескую помощь в ремонте, я немедленно согласился. В те времена выдавалась компенсация на ремонт и купленные строительные материалы, естественно при наличии калькуляций, чеков и заявлений в службы. Этим пришлось плотно заниматься, и компенсации были получены, но это, конечно, были капли в море затрат. По субботам мы, часто с Тамарой, ездили по мебельным и строительным магазинам. Вечерами после языковых курсов я собирал уже полученную мебель, установил электроплиту и стиральную машину. На первых порах сильно помогли вещи, оставленные старушкой и полученные по социальной помощи, спали на ковре, т.к. я собрал кровать и тумбочки только 24 февраля. Затем я начал сборку платяного шкафа, наша посуда (постоянно покупаемая) была размещена в бабкиной стенке.

В это время я узнал, что Сергей, зять Сёмы, закончил автошколу и получил немецкие водительские права. Я стал просить его свести меня в эту школу и помочь записаться на курс. Серёжа не горел желанием помочь, ломался, пока Сёма не надавил на него. После этого 26 февраля мне удалось уговорить его поехать в автошколу, и я встал в очередь на обучение. Обретение постоянного адреса позволило нам сделать важный шаг, зарегистрироваться на бирже труда и получать пособие по безработице.

А в это время в Питере ребята отгуляли первую годовщину Тёмы. Гостями были сваты в полном составе, хотя свёкр уже официально ушёл из семьи, Ш.-ы с годовалым Максиком и две молодые пары, свидетели на свадьбе Саши и Кирилла.

В марте мы купили второй бельевой шкаф из того же спального комплекта, и я его собрал. Один шкаф был отдан под мои вещи, второй под Томины.

В начале марта я нашёл специалиста по установке телевизионных тарелок и сделал заказ. 19 марта она была установлена, и мы получили доступ к русскому телевидению. Вместе работа и аппаратура стоили нам около 1200 марок. Вообще деньги утекали буквально рекой, несмотря на все попытки что-то регулировать, экономить, слишком много нужно было приобрести, а Тамара держала в обустройстве самый высокий темп, какой только могла. Нервные срывы у неё продолжались, что показывало, как глубоко она была травмирована нашим переездом.

Параллельно всему начался ремонт квартиры своими силами. Я ободрал обои в гостиной, спальне, прихожей, ванной и кухне. Прихожая и гардеробная были оклеены кроваво красными толстыми цветастыми обоями, которые отняли особенно много времени. В гостиной потолок был обезображен металлическим рельсом, к которому были прикреплены три безобразных абажура, висящие на тонких проводах. Большего уродства невозможно было придумать, но ведь придумали! Всё это пришлось удалить и приводить в порядок потолок.

Началась оклейка, Сёма, как опытный человек, только что закончивший ремонт в своей квартире, стоял на лестнице в семейных трусах с платком на голове и наклеивал обои на стену, я резал обои, мазал их клеем и подавал. Вечером, после прихода Тамары с курсов, мы ужинали, и я отвозил Сёму домой. Во время этой работы Сёма много рассказывал о своей жизни и почему-то получалось так, что он всю жизнь с кем-то боролся, ему кто-то мешал, он шёл поперёк – напролом и отстаивал правду-«матку». Уже тогда меня удивили его рассказы, но поскольку в отношении нас он был дружелюбен, мне не приходило в голову, что и мы можем со временем испытать все прелести его своеобразного характера.

В конце марта мне позвонили из школы вождения и предложили пройти курсы первой помощи (три дня) и сдать теоретический экзамен по билетам на русском языке. Билеты я купил у Серёжи Б. и штудировал их в свободное время. У другого Серёжи (украинца), с которым я учился на языковых курсах, я купил подержанный велосипед и начал разъезжать по городу, экономя дорогой бензин. Квартире было придано благоустроенное подвальное помещение (по-немецки, келлер), где я сразу организовывал мастерскую, там хватило места для хранения этого велосипеда и всех последующих, которые я собирал из найденных на улице брошенных неисправных велосипедов. Это стало моим хобби.

В трудах и заботах прошёл март. В этот год весна была дружная и очень ранняя. В апреле установилась хорошая тёплая погода, и Тамару сразу потянуло в дальние страны. Мы, конечно, не могли ещё покидать надолго нашу недоремонтированную и недообставленную квартиру, но элементарные удобства уже были созданы. После тяжёлых почти пяти месяцев жизни в Германии хотелось чего-то нового, интересного, расслабляющего. В это время мы узнали о существовании русскоязычного туристического бюро и купили однодневную поездку в Люксембург.

В апреле мы купили мебель для гостиной, большой угловой диван с обивкой под бархат приятного зелёного цвета и в комплекте с ним глубокое удобное кресло, обитое тем же материалом. Мебель нашла Тамара, добилась приличной скидки у русскоязычного продавца и включения в цену стоимости доставки.

Я разобрал и выбросил большую уродливую стенку чёрного цвета, доставшуюся в наследство, и на её место поставил новую мебель. Надо отметить, что эта мебель с трудом вошла в дверные проёмы. Новую стенку мы купили, как выставочный образец, также с большой скидкой.
Приходилось всячески изворачиваться, чтобы приобрести хорошую мебель по доступной цене. Это знаменовало собой окончание долгих обсуждений, как обставить гостиную, и хождений по мебельным магазинам.

В Люксембург мы поехали отдохнуть от этих забот. После пяти месяцев пребывания (рука не поднимается написать жизни) в Германии, общения с немецкой бюрократией, «родственниками», поиска и обустройства квартиры Люксембург и царившая там атмосфера произвела на нас неизгладимое ощущение свободы. Мы ничего не знали о жизни здесь, но почему-то тут было легко дышать. Кстати тоже ощущение, и не у одних нас, охватывало при пересечении границы Франции и других европейских стран. Умом мы понимали, что в Германии действуют своеобразные правовые нормы, народ с глубокими историческими традициями, но мы ощущали постоянные ограничения, попытки контроля и отчётности, жёсткость окружающих людей, всё это угнетало.

Люксембург

Мы высадились из автобуса у крепости. От сильнейшей в Европе крепости Люксембург, построенной французским маршалом Вобаном и разрушенной в 1868 г., до сих пор сохранилось много строений – отдельные стены с бойницами, некоторые из крепостных ворот (уцелели, к примеру, своеобразные ворота «Три голубя», ворота Трев и др.). Рядом с площадью, на месте древних крепостных укреплений, разбит парк, который с другой стороны кончается обрывом, с которого открывается чудесный вид на старинный пригород Бокк и развалины замка.

Далее был собор. Собор Нотр-Дам (Богоматери, 1613-1621 гг.), знаменит величественными скульптурами и усыпальницей Великих Герцогов, а также гробницей короля Богемии и графа Люксембургского Иоанна Слепого. В первой половине XX века собор был расширен, среди прочего, в нем появились новые хоры и поперечный неф.

Рядом находится Королевский бульвар и Кольцо парков, плотно застроенные десятками зданий банков, офисов и торговых центров, которые полукольцом окружают древний центр города. С площади Гамилиус отходят две пешеходные улицы – улица Пост и проспект Монтерей. Неподалеку лежит площадь Арм, сейчас здесь пешеходная зона и десятки ресторанов и бистро. Также здесь интересны часовня Вальдбилиг, маленький пассаж на площади Вильгельма II, здание Мэрии, Национальный монумент солидарности с Вечным огнем и др. У мэрии установлен памятник Великой Герцогине Шарлотте, пожалуй, самой любимой правительнице, пережившей Вторую мировую войну и делавшей все, чтобы облегчить существование своих граждан.

Конечно же, как все туристы, мы сразу отправились поглазеть на герцогский дворец, а если повезет, и на самого герцога. Резиденцию герцога можно отличить от маленьких старинных особнячков по одной характерной примете – его парадный вход охраняет гвардеец. Оказалось, что для того, чтобы совершить прогулку из Верхнего города в Нижний и назад, надо иметь неплохую физическую подготовку – иначе не увидеть главных достопримечательности Люксембурга. Для туристов курсирует экскурсионный автопоезд «Петрюсс-экспресс».

Мост Адольфа, знаменитый люксембургский арочный мост, названный в честь герцога Адольфа – национальный символ Великого Герцогства Люксембургского. На момент открытия в 1903 году он был самым большим каменным мостом в мире. Мосту Адольфа больше ста лет, однако, местные жители по-прежнему называют его «новым». Под мостом в ущелье течет река Петрюсс. Мост соединяет Королевский бульвар в квартале Верхний город с улицей Свободы в Вокзальном квартале. Прогулка по городу длилась целый день, мы порядочно устали, Тамара по своему обыкновению отдыхала прямо на месте, не прерывая экскурсии и съёмки. Меня поразило обилие новеньких намытых дорогих автомобилей и мотоциклов. Дорогих мотоциклов на душу населения здесь было явно больше, чем в Германии. На этом коротком путешествии мы, естественно, не успокоились.

В этом же месяце с тем же турбюро побывали в Трире, Страсбурге и Хайдельберге.

Хайдельберг. Мы увидели его в первый раз, в некоторой степени отражено на фотографии, которая сделана с высоты холма графского замка. Мы долго шли пешком по извилистой грунтовой дороге от стоянки автобуса до развалин замка вместе с нашим новым знакомым Б., который что-то неразборчиво бубнил о Хайдельберге, то понижая, то повышая голос. (История жизни этого человека в Германии оказалась поучительной тем, что он перенёс несколько операций на сердце, сосудах и других органах в рамках обязательного медицинского страхования, не заплатив ни копейки из собственного кармана. Таких примеров впоследствии оказалось достаточно много).

Серпантинная дорога от берега Некара до замка мне напомнила чем-то дорогу к новоафонскому монастырю, который я посетил в далёком 1966 году. Наконец, мы вышли на большую площадь перед Фридрихсбау и перед нашим взором открылись величественные развалины. Французы в своё время потратили много взрывчатки для разрушения этого замка, оплота тевтонского духа. Взаимоотношения этих народов (французов и немцев) исторически очень запутаны и сложны. Они уничтожали друг друга без всяких сожалений, однако сейчас они в «единой» Европе и поют друг другу дифирамбы в отличие от стран-осколков бывшего СССР. Причиной, конечно, является то, что они подчиняются дяде Сэму, сумевшему обеспечить восстановление Европы после второй мировой войны.

В Фридрихсбау размещён большой роскошный ресторан, в котором проводятся все городские торжества. После ознакомления с замком мы разместились в автобусе и отравились в Трир.

Трир или, как его издавна называли «Северный Рим», старейший город Германии. Он расположен на крайнем западе земли Рейн-Пфальц. Первое поселение здесь было основано императором Августом более двух тысячелетий назад и называлось Августа Треверов. Завоевание Трира франками около 480 года стало одним из свидетельств заката римской империи. В 870 году он стал частью Восточной Франции в составе Священной Римской империи. После принесения в Трир мощей Святого Маттиаса началось широкое паломничество, а епископы города становились все более мощными.

После возведения их на архиепископский престол Трир был признан одним из самых могущественных государств Германии. Университет Трира был основан в городе в 1473 году. В 17 веке, архиепископ и избранный принц Трира перевели свои резиденции в Филлипсберг в замок Эренсбрайтштайн замок возле Кобленца. В 17 и 18 веках Трир много раз захватывался Францией пока, наконец, в 1794 году в ходе французских революционных воин архиепископство было упразднено, а после наполеоновских войн в 1815 году Трир был передан Пруссии.

Карл Маркс родился в городе в 1818 году. В 19 веке экономика Трира развивалась в рамках прусской Рейнской области. Трир стал частью Германской империи в 1871 году. В июне 1940 года более 60,000 британских военнопленных, захваченных в Дюнкерке и Северной Франции, были размещены вблизи Трира в лагерях для военнопленных. Трир сильно бомбили и обстреливали в 1944 году, когда англо-американские войска вошли на территорию Рейха из Люксембурга. В 1984 году город отметил своё 2000-летие.

Достопримечательности.

Чёрные ворота (Porta Nigra) стоят как последнее из четырех укреплений защитного кольца города. Ширина ворот составляет 36 метров, высота — 30, а глубина — 21,5. Это самые большие и лучше всего сохранившиеся ворота на всей территории Западной Римской империи. С внешней стороны фасад разделен полуколоннами, а внутренние стены украшены пилястрами. Porta Nigra в своё время служили таможней. Они были построены в 180 году без применения цемента. Светлые песчаные квадратные камни весом до 6 тонн римляне распиливали с точностью до миллиметра бронзовыми пилами, которые приводились в движение мельничным колесом. Затем их поднимали на деревянных лебёдках и соединяли железными скобами, а затем жидким оловом прикрепляли к стене. В Средние века в камнях были проделаны отверстия, чтобы достать металлические скобы и ещё раз использовать их. Большинство этих отверстий видно ещё сегодня, а по следам ржавчины на камнях можно определить местонахождения скоб.

Porta Nigra

С 1028 года в Порта Нигре жил Симеон Трирский (православный святой, канонизированный Папой Римским (!) в 1035 году), в его честь Порта Нигру перестроили в церковь св. Симеона. Церковь просуществовала до захвата Трира французами, в 1804 году Наполеон отдал приказ убрать все церковные пристройки и вернуться к первоначальному римскому варианту, что было выполнено. Сегодня от церковных пристроек сохранилась лишь восточная апсида XII века. Наверху Порта Нигры есть смотровая площадка.

Отличающийся богатством отделки и убранства Трирский собор вместе с трирской Либфрауэнкирхе был внесён в 1986 г. в список Всемирного культурного наследия человечества. Для спасения собора от разрушения уже много лет назад приняты серьёзные меры. Некоторые его части, включенные в позднюю постройку, тоже относятся к античному времени. Собор был заложен в 320 году святым Агрицием Трирским по повелению императора Константина. Интерьер собора формируют романские, готические и барочные архитектурные элементы. Гигантские размеры колонн, чистота и гармония сводов делают этот самый старый собор на территории Германии одним из чудес романского искусства. Трирский собор является хранилищем христианских святынь. В алтаре в хрустальном саркофаге хранится Хитон Господень, в крипте находится мощевик с головой Святой Елены (матери императора Константина), а в ризнице – часть цепи, которой был скован Апостол Павел, сандалия и гвоздь Cвятого Андрея Первозванного, а также частицы мощей Святых праведников Иоакима и Анны. Также в соборе захоронены некоторые епископы Трира.

Возведенная Константином Великим в 310 году базилика из плоского кирпича даже сегодня, когда дворец полностью реконструирован заново, подкупает своей величественной и строгой простотой. В оконных нишах Константиновой базилики, чей пол был некогда выложен черным и белым мрамором, а стены украшены мраморными инкрустациями, сохранились остатки росписей. С XII века это здание было дворцом епископа. Полностью встроенный в XVII веке в замок курфюрста огромный зал был переоборудован в 1846-1856 годах по решению короля Пруссии Фридриха-Вильгельма IV в евангелическую церковь. За исключением деревянного потолка, базилика полностью лишена украшений.

Фасад дворца курфюрстов (XVIII век) розового цвета украшен псевдоантичными статуями и позолотой. Одно крыло дворца в стиле рококо, другое – в стиле ренессанс. Перед дворцом вереница статуй, резные изгороди дугообразной формы и большой водоем украшают великолепные сады. В восточной части Трира располагаются некогда огромные купальни – императорские термы. Их начали сооружать в III веке и завершили при императоре Константине. Позже весь комплекс был перестроен и превратился в форум.

При таком обилии первоклассных памятников и полном отсутствии у нас какой-либо предварительной информации, особенно учитывая, что устроители экскурсий не заинтересованы в рассказе о православных святынях, мы не смогли тогда увидеть всё, что действительно заслуживало внимания. Но кое-что всё же удалось.

Обзор начался с дворца курфюрста. Мы осмотрели парк при дворце, внутри дворца не были. Не очень стремились, т.к. по нашим петербургским понятиям он довольно скромный. Побывали внутри базилики, где экскурсовод рассказала нам о древнеримских объектах Трира. Базилика примыкает к дворцу и видна на заднем плане. Далее группа проследовала к Трирскому собору. Это был первый древний католический собор на территории Германии, который мы осмотрели. Поскольку собор действительно древний, он произвёл на нас мрачное впечатление, как слишком тёмный и строгий. Это впечатление о католических соборах развеялось у меня только после посещения ряда соборов и церквей в Баварии.

Далее мы плавно перетекли на центральную пешеходную улицу Трира. Мы с Тамарой сфотографировались на фоне дома, где родился и провёл детские годы Карл Маркс. Мы, конечно, осмотрели и потрогали Чёрные ворота , которые тогда не произвели на нас сильного впечатления.

Страсбург

До Страсбурга было рукой подать, а это уже территория Франции. В Страсбург мы приехали в тёплый день в начале мая, сразу охватило чувство свободы, уже испытанное в Люксембурге. Первое, что бросилось в глаза, это красивые современные трамваи, затем мы вышли на центральную площадь перед собором, там началась обзорная экскурсия по городу. На подходе к собору я сфотографировал Тамару. Она сфотографировала меня у главного входа в собор, трогающим древние камни. Внутри собора мы не были, но впечатлил рассказ об архитектуре и множестве скульптурных изображений на его наружных стенах.

Далее, мимо дома Каммерцеля группа переместилась в район «Маленькой Франции», по которому мы гуляли продолжительное время. Каналы, мосты, целые улицы старинных домов, содержащихся в идеальном порядке, произвели приятное впечатление.

Вроде бы похоже на Германию, но в то же время выглядит весело, празднично, по-французски. Нет угрюмости и обыденности немецких улиц. Экскурсия закончилась в церкви Св. Томаса осмотром гробницы Мориса Саксонского. Далее нам было предоставлено свободное время для прогулки по центру города. При въезде и выезде из города экскурсовод показала нам только что построенное здание европарламента и другие общеевропейские учреждения, но остановок рядом с ними и экскурсий предусмотрено не было.

Так, ещё не закончив обустройство квартиры, мы начали осуществлять знакомство с немецкими и ближайшими зарубежными городами. Это требовалось нам, чтобы оставить позади далеко нерадостные впечатления, которые мы получили на первых порах после приезда в Германию. Мы оказались в информационном вакууме, лишённые дружеской поддержки и участия, которые, безусловно, крайне необходимы начинающим эмигрантам в новой стране. Этим мы обязаны нашим родственникам и собственному легкомыслию, с которым мы отправились в это сложное и опасное предприятие.

Слава Богу, что всё закончилось благополучно и удалось, раньше многих других получить приличное жильё и разобраться в местных условиях с помощью набора русскоязычных книг на все животрепещущие темы. Стоили они не дёшево, но другого пути у нас не было, т.к. никто не пожелал поделиться с нами своим уже имеющимся опытом. Одни Б. помогли мне с ремонтными работами на первых порах. Но вскоре (к середине лета) нас ожидало большое разочарование в отношениях с ними тоже.

В апреле я успешно прошёл курсы первой помощи, сдал теоретический экзамен на знание правил дорожного движения. Уроки практического вождения и сдача экзамена на права были мне перенесены на сентябрь, т.к. летние месяцы были уже расписаны и заняты отпусками инструкторов вождения. В апреле я оформил разрешение на языковую учёбу второй ступени и начал снова ходить на курсы, пытаясь постичь немецкий язык, который оказался для меня неподъёмно сложным. Тамара в те времена ещё надеялась осилить разговорную речь, и некоторые сдвиги у неё происходили, ибо её общительность обеспечивала некоторую разговорную практику.

Далее

В начало