Дедушка по линии мамы Иван родился в конце 1850-ых годов. Был он красивый мальчик — кудрявый, глаза карие, живой. Проезжал как-то через деревню помещик, увидел Ивана. Понравился ему мальчишка, и купил он его. Крепостное право недавно отменили, но привычки и порядки оставались прежние. Молодой помещик, — как это называлось… — «казачок» взял Ивана в свой дом. Но когда приехали, старик, его отец, сказал сыну — не надо тебе, я себе его оставлю.

Так и остался он у старика-помещика, жил с ним с семилетнего возраста. Хозяин был раздражительный, нервный, злой, детство у Ивана получилось тяжелое .Чесал ему пятки, спал где-то на коврике. А когда старик раздражался, пинал мальчишку ногами так, что тот летел, ударяясь о препятствия…

Ивану 18 лет, красивый юноша. Однажды помещик говорит ему — Ванька, мы тебя будем женить.- Как это, женить?- Не по-настоящему.- Так это же грешно! — говорит Ваня.- Как сказал, так и будет!

И вот, привели его к невесте. Невеста бедная, Иван ей понравился, и, конечно, она согласилась. То была помолвка. А потом свадьба, в церковь повели. И вот, когда дошли они до того места, где происходит венчание, откинули Ивана в сторону, и вместо него поставили дурачка горбатого. Невеста падает в обморок, но их все равно обвенчали. Иван знал, что это грех, но не мог противостоять силе.

Потом познакомили Ивана с Анной. У нее была крупотерка, жила в хороших условиях, из семьи середняков, с братом Михаилом. Состоялись смотрины, все согласились, и выдали Анну замуж за Ивана.

Вернулся к родителям, стали жить они в доме Левиных, где была большая семья. Отец Ивана был бедный, но был он еще и самодур. Иногда куда-то уезжал. А когда возвращался…- Как только завидят издалека лошадей, — едет!, девки одевались красиво и встречали с плясками и песнями — такой он установил порядок в доме.

Когда родился у Ивана первый сын, назвали Петр. Анну посылали работать на поле. Случилось так, что и свекровь тоже тогда родила. Грудной ребенок оставался на попечении свекрови. Мать работала в поле, когда возвращается, — сынок все время спит. Односельчане говорят ей — что-то неладно с твоим ребенком, что-то не так. Однажды бросила работу, пришла в дом и видит — малыш синий и, можно сказать, без сознания. Оказалось, что свекровь добавляла ему в соску мак, чтобы он все время спал. Анна перестала работать, выхаживала сына. Но мальчик уже не развивался правильно, когда вырос — «детский ум» у него так и остался.

Вскоре Иван уехал на заработки в Баку, на нефтепромыслы. Деньги зарабатывал, присылал, — чтобы свой дом построить. Анна оставалась в семье. Однажды Петя громко плакал. Дед долго слушать не стал, голого малыша выбросил на мороз. Анна взяла сына и ушла в баню.

На нефтепромыслах Иван подхватил астму, вернулся, и построил все-таки свой дом. После Петра родился сын Иван. Но в 14 лет умер, мальчишки как-то не приживались в этой семье. Потом были Шура, Зоя, Таисия, Зинаида, Антонина (моя мама), а последним был Николай. Был тогда такой закон — царь давал землю только на мужиков. И получилось так, что на землю трех мужиков жила вся семья. Земля давала то, чем они кормились. Но была у них лошадь, корова и, конечно, куры. Мясо было только по праздникам, но молоко и самое необходимое было всегда. Зимой в деревне мало работы, лошадь свободна, Иван занимался извозом.

Однажды послал Петра на лошади с обозом что-то отвезти, сам не мог поехать. На обратном пути Петра потеряли. Поставили в конце обоза, а он заснул, неуправляемая лошадь ушла в лес. Долго плутал по лесу, отморозил ноги, никак не могла его лошадь вывести. Когда вернулся, рассказывал, как в бреду видел красивых барышень. Потом набрела все-таки лошадь на людей, с ними добрался до дома.

В том селении жили русские, татары и чуваши. Русские дети с чувашами враждовали. Дразнились так: «ЧувАши-чувАши, лошади наши». А те в ответ: «Голая конка!» (голый зад). (Русские девочки ходили без порток, в длинных юбках, а чуваши — в шароварах).

Однажды отказала кому-то старшая дочь Шура, не стала дружить с каким-то парнем. Ночью намазали ей ворота дегтем. Иван вышел рано, увидел, убрал это безобразие. — Это же позор на всю деревню! (Знак такой, — «девушка нечистая»).

Церковь была в деревне — блеск, все очень красиво. Ходили в церковь, пели. У Ивана большая семья, дочь Таисия потом организовала домашнее пение. Церковные песни пели, даже службу сами служили на дому.

Дедушка Иван был уважаемым человеком. И богатые его уважали, и бедные.

После революции молодежь активно пошла в комсомол, дочь Антонина (моя мама) тоже стала комсомолкой. Рассказывала — придет вечером, ляжет на полати, где тогда спали, надевает крест и молится, молится, молится… А утром снимет, повесит, идет уже без креста. В то время на слова «Иисусе воскресе!» отвечали так — «Воистину врешь!».

Вскоре случилось в тех краях восстание богатых, известное как чабанское восстание. Зять Игнатий (муж Зои) был большевик. Иван посадил его подпол, чтобы не нашли, иначе убили бы. Убивали большевиков и комсомольцев, происходило это в каком-то дворянском доме. Одному комсомольцу отбили руки, болтались они у него как плети. Раненная учительница долго лежала на полу, умирала, стонала, просила пить, но не разрешали ей подать. Тетка моя была прислугой в той усадьбе, видела все своими глазами. Игнатий не один день провел подполом. В дом приходили татары — Иван Дмитриевич, куда же пропал этот хороший человек?- Нет, не знаем, где он.
А он уже заболел — долго лежать там трудно. Тогда Иван одел Игнатия в одежду Анны, положил на телегу и повез в безопасное место. Вокруг стояли кордоны. Старика Ивана Дмитриевича все знали.- Куда же ты? — спрашивают.- Да вот, захворала бабка… — Пропустили.
Спас Иван своего зятя, но дочери Зои не принесло это счастья. Какая сложилась у нее потом тяжелая жизнь!

20.05.2012

Другие публикации

Сальников Вячеслав
Ленпроект
Книга

Сальникова (Королева) Светлана Сергеевна
Иван Дмитриевич Левин
Птицыны
Мои родители

Фотоальбом