Сказанное исчезает,
написанное остается.

 Я родился в 1925 г. в Харькове в интеллигентной семье: мама преподавала русский язык и литературу в школе, а папа читал лекции по математике и вариационной статистике в институте. В 1932 году ему было присвоено звание профессора и он занимал кафедру математики (папе было 32 года).

В семье царила атмосфера доброжелательности, уважения друг к другу и любви. В общении с нами присутствовал классический русский лексикон (я впервые услышал слово МУЖИК только после «перестройки» на ТВ и на эстраде, хотя я прошел фронт и многие экстремальные ситуации меня не миновали, но мужчин мужиками не называли). В семье всегда была деловая обстановка: Мама готовилась к очередным урокам в школе, а Папа к лекциям. К Папе приходила учительница домой — он изучал немецкий язык. Так в деловом ритме протекала жизнь нашей семьи в мои детские годы.

Мои родители: Антонина Дометьевна и Григорий Алексеевич Григорьевы.

В 1932 г. на Украине начался сильный голод, я хорошо помню все трудности с этим связанные. До сих пор помню трупы погибших от голода на улицах, много нищих и беспризорных.

Родители приняли решение переехать в Москву. Они поменяли, очень хорошую и большую отдельную квартиру в центре города Харькова на коммунальную квартиру в Москве.

В Москве мы получили две маленькие смежные комнаты в коммунальной квартире, очень длинный коридор с 12-ю соседями и, конечно, с клопами и другими прелестями коммунальной жизни. Наш дом находился на Кожевнической ул. Напротив нашего дома круглосуточно работал кожевенный завод, соответствующие запахи нас постоянно сопровождали. У меня возник вопрос, и я задал его Папе: «Почему мы переехали в Москву?» Ответ меня потряс (это семилетнего мальчика!) и я его помню до сих пор. Ответ был таков: «В Москве есть библиотека Ленина, а это очень важно для нас всех». В этот момент в моем головном мозге возникла постоянная доминанта — я должен идти по стопам Папы и быть ученым.

В 5 лет за изучением азбуки на полном серьезе

Через год мы переехали в другую общую квартиру в маленьком доме на Новокузнецкой улице. Это была «шикарная» жилплощадь: опять две проходные комнаты, но только с двумя соседями, хотя и на первом этаже. Да и воздух здесь был чище.

С 8 по16 лет я провел в районе старой Москвы: Новокузнецкая ул., Зацепа, Пятницкая ул., Ордынка, Серпуховка. Нашими придворными кинотеатрами были «Заря», «Моссовет» и «Ударник». С родителями я посещал театры, а сам часто ходил в музеи. Конечно, иногда мы с приятелями прогуливали школу и днем ходили в детский кинотеатр на «Чапаева». Этот кинотеатр мы все особо любили (кинотеатр находился в доме Правительства, там, где сейчас находится театр Эстрады), т.к. там билеты были очень дешевыми и главное выход после сеанса был в общее фойе, т.е. мы могли бесплатно оставаться на следующий сеанс. Обычно, «Чапаева» мы смотрели по два или три раза за день, прогуливая школу. Я увлекался спортом, играли во дворе в хоккей и футбол (в 16 лет стоял вратарем в юношеской команде «Локомотив»).

22 июня 1941 года началась страшная для нас всех война. Я был пионером и в это время находился в пионерлагере в Крыму. 22 июля (через месяц) нас привезли в Москву. Вечером, в день приезда, Мама начала купать меня в корыте (ванной не было), но вдруг начался вой сирены — приближались к Москве фашистские самолеты. Мы быстро собрались и побежали в строящееся метро «Новокузнецкая». Немцы бомбили Москву всю ночь. После этой ночи бомбежки продолжались ежедневно и каждую ночь мы с Мамой проводили в метро, спали на нарах. Однако вскоре во время ночных бомбежек мы стали оставаться дома. Я дежурил на крыше, но зажигалки на наш дом не падали.

В августе 1941 года Папа мне сказал, что стало жить трудно и надо мне работать. Я поступил на курсы электромонтеров и перешел в вечернюю школу. Через два месяца я закончил курсы и с ОКТЯБРЯ месяца 1941 г. начал работать электромонтером в Домоуправлении на Зацепе и стал получать рабочую продуктовую карточку (это было очень важно). С октября 1942 г. мой трудовой стаж не прерывался — на сегодня он равен 63 годам.

В течение весны 1942 г. всех моих друзей 1924 г. рождения забрали на фронт. Я принял решение пойти добровольно на фронт (мне было 17 лет). В ноябре 1942 г. я пошел в Райвоенкомат с заявлением отправить меня на фронт. Принял меня пожилой военком. Он спросил меня, что я умею делать, на что я ответил «Ничего». Я ему сказал, что летом ушел на фронт мой старший брат-врач, я предполагал стать врачом. Военком подумал и предложил мне поучиться один год в военном училище на военного фельдшера, а потом поехать на фронт, уже кое-что умея.

В ноябре 1942 г. меня отправили в Киевское военно-медицинское училище в г. Свердловск (училище в это время было там в эвакуации).

У меня закончилось детство, наступила жизнь взрослого мужчины. К сожалению, я перешагнул через прекрасную пору юношества.

В училище. Декабрь 1942 года (из архива моих родителей).

В училище. В училище я проучился один год. Нас учили всему: перевязывать раны, вытаскивать раненных с поля боя, готовили морально и физически. Особенно трудны были т.н. марш-броски: ночь, тревога, несколько минут дается на сборы и в 30—40° мороз бегом в лес, как правило, до вечера. Все курсанты очень старались, т.к. понимали, что на фронте это будет нужно.

Я часто писал родителям в Москву. Сейчас разыскал маленькую свою фотографию с очень трогательной надписью: «На память дорогим, любимым родителям в знак беспредельной любви к ним. Юрий. 20. 03. 43.»

В октябре 1943 г. я закончил училище, получил звание младшего лейтенанта и был направлен на фронт.

С ноября 1943 г. я начал реально участвовать в боевых действиях на фронте.

Первое назначение я получил в военно-полевой госпиталь Западного фронта. Этот госпиталь находился в г. Смоленске. Я прибыл в Смоленск сразу же после его освобождения от фашистов — то, что я увидел, меня потрясло: пожары, большинство зданий разрушено, идут бои вблизи города, перемещается тяжелая техника, к нам везут раненных прямо с передовой. В первый же день я понял, что такое фронт! Через два месяца я заболел брюшным тифом, а после выписки получил назначение в 10 армию 2-го Белорусского фронта, служил фельдшером в части специального назначения. Я участвовал в освобождении городов Белоруссии — Могилева, Кричева, Минска. Я был награжден медалью «За боевые заслуги» и получил благодарственное письмо от Командующего войсками 2-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского.

В белорусских лесах нам на встречу выходило очень много партизанских отрядов. Встречи были очень трогательные. Наша армия быстро продвигалась на Запад, мы вскоре пересекли Польскую границу.

. Благодарственное письмо от маршала К.К. Рокоссовского

В мае 1944 г. меня вызвали в штаб и предложили поехать в Ленинград поступать в Военно-медицинскую Академию. Конечно, я согласился: мелькнула надежда получить высшее образование. Быстро оформил проездные документы и двинулся в путь.

До Москвы добирался попутным транспортом — самолетом. До полевого аэродрома ехал на попутных грузовиках. На польской территории мне пришлось «стрельнуть» телегу. На хуторе поляк не хотел запрягать лошадь, но под моим пистолетом он согласился (я имел личное оружие — пистолет системы «Браунинг»). Я всю дорогу до военного аэродрома держал в руке заряженный пистолет. Я тогда не понимал, что ради спасения своей лошади поляк в пустынном поле мог меня убить, и никто бы не спохватился.

До Москвы я летел транспортным самолетом вместе с грузом, но был счастлив, что через несколько часов буду в Москве, дома. Приземлился на Центральном аэродроме Москвы и трамваем быстро доехал до Новокузнецкой улицы, где жили мои родители. Обилие света и ритм жизни меня привели в «одуревшее» состояние после фронтовой обстановки.

Мне дали две недели отпуска, но вместо отдыха, естественно, я получил мощную мозговую атаку. За мамой был русский язык и литература. В течение двух недель я писал диктанты, происходил разбор ошибок. Обсуждались возможные варианты сочинений. За папой была математика, геометрия, тригонометрия и физика. Решал многочисленные задачи по математике и физике, повторял теоремы. Папа отрабатывал со мной универсальные методы решения задач. Работа шла ежедневно с 9 утра и до 9 вечера. Это был очень важный период в моей жизни: он обеспечил мне успешную сдачу вступительных экзаменов в Академию и выполнение моей мечты — стать врачом!

Через две недели я прибыл в Ленинград, сдал все документы и мандатная комиссия допустила меня к подготовке к экзаменам. Я был зачислен в учебный центр. Подавляющее большинство слушателей подготовительного курса были фронтовики различных возрастов. Командование Академии понимало, что абитуриенты 1944 года не смогут с ходу сдать приемные экзамены. От школ до этих экзаменов их разделяли не только расстояние и время — между ними была война. Поэтому были организованы учебные сборы, плановые занятия с преподавателями. В течение двух летних месяцев проводились регулярные занятия с нами по всем экзаменационным предметам.

Переключение от фронтовой жизни к учебному процессу в условиях относительной мирной жизни в Ленинграде было очень трудным и предъявляло большие требования к самодисциплине. С одной стороны, являлось необходимым всё время и силы отдавать учебному процессу. С другой стороны, был совершенно другой, довольно «жесткий» режим жизни на подготовительном курсе — работа по ночам по разгрузке угля и бревен, а днём занятия (впереди вступительные экзамены!), строевая подготовка и личные отношения между абитуриентами, желание поехать в город на танцы и т.д. Все это требовало высокого эмоционального напряжения. Теперь я понимаю, что мы все находились в состоянии глубокого стресса.

В сентябре начались вступительные экзамены. Экзаменов было восемь: русский язык (диктант), литература (сочинение и устно), математика (алгебра, геометрия и тригонометрия) письменно и устно, физика, химия, история СССР и ВКП(б), иностранный язык (по выбору). Экзамены проводились с 1 по 20 августа. Это было настоящее испытание! О сдаче каждого экзамена я телеграфировал в Москву родителям. Все экзамены я сдал достаточно успешно и получил общий балл 4,6. Этот балл был «проходной» и я был зачислен слушателем 1 курса Военно-медицинской Академии им. С.М. Кирова.

Вот какую телеграмму я послал родителям: «Дорога в жизнь открыта приказом зачислен слушателем академии занятия первого октября целую Юрий» Я сделал реальный шаг к оправданию надежд моих родителей.

Начальник Академии, академик Лев Абгарович Орбели. Это был 1944 год. Начался очередной этап моей жизни — учеба в Академии.

В Академии я прошел полный пятилетний курс учебы. Наши преподаватели были классными специалистами, очень известными учеными, например, Академики АН СССР Л.А. Орбели, Н.Н. Аничков, Е.Н. Павловский, 20 академиков и членов-корреспондентов АМН СССР: А.В. Лебединский, В.Н. Тонков, С.С. Гирголав, Н.Н. Еланский, В.И. Воячек, В.Н. Щевкуненко, П.А. Куприянов, М.И. Аринкин и многие другие. По их учебникам учились студенты многих медицинских вузов СССР. Начальником Академии был Лев Абгарович Орбели.

Выпускник Академии Ю.Г. Григорьев. Август 1949 г.

Пять лет учебы в Академии, пять лет пребывания в Ленинграде, пять лет получения необходимых и таких желанных знаний. Знакомство с фундаментальной культурой и искусством, с великолепным и уникальным городом. Сейчас я могу так сказать, т.к. я уже объехал практически весь мир и повидал много столиц и городов, но лучше города, чем Санкт-Петербург я не встречал.

Первые два курса (два года) были очень тяжелыми, много общих и основополагающих предметов: органическая, неорганическая и коллоидная химии, физика, анатомия, гистология, полная программа строевой подготовки, караульная служба и, наконец, ночные работы (разгрузка угля и дров, чистка снега и т.д.) Конечно, караульная служба давала возможность на мгновение забыть тяготы учебного процесса и автоматически, не думая, выполнять иногда глупые распоряжения. Особое место занимало «стояние» на посту. Два часа — делать нечего. Обычно писали что-нибудь на стенах. Например, «Я здесь стоял и много плакал. Я мало ел, но много какал».

Следующие три курса для меня были исключительно интересными: начались клинические дисциплины. Я поступил в научный кружок на кафедре «Урология» к профессору Васильеву А.И. и одновременно стажировался в городском кожно-венерологическом диспансере. Вскоре я подготовил статью о бессимптомных камнях в почках (1946 г.). Это были мои первый научный доклад и первая публикация.

Остались очень ярко в моей памяти события, связанные с окончанием Великой Отечественной войны: прохождение торжественным маршем по Невскому проспекту и участие 24 июня 1945 года в параде Победы в Ленинграде на Дворцовой площади. Не могу забыть эти фантастические приветствия ленинградцев, переживших блокаду.

В августе 1949 г. я сдал все государственные экзамены и получил диплом об окончании Академии, мне было присвоена квалификация врача и звание старшего лейтенанта медицинской службы.

Я немедленно послал родителям телеграмму: «Сдал последний госэкзамен отлично академию окончил мечта моя сбылась рад безумно крепко целую =Юрий».

Конечно, учеба в Военно-медицинской Академии — это очень значимый кусок моей жизни, хорошо понятный для моих коллег по Академии. Мы вместе, очень дружно его прожили, а периодами пережили. Мы до сих пор очень часто встречаемся в родной для нас Академии и всегда переполнены теплыми чувствами и воспоминаниями. Я решил все воспоминания об этом периоде жизни оставить среди нас, бывших слушателей Академии, а сейчас для профессоров, докторов наук, всех моих друзей по Академии. Прощай Alma mater и опять до скорой встречи в Санкт-Петербурге!

Встреча у стен Академии спустя много лет.

Далее >> ( 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13)

Авария на ЧАЭС

Жизнь дирекции

Жизнь в семье, среди очень близких друзей и коллег

Друзья