Ежели бы я был женщина…
Но мужчина не должен и не может забывать и прощать.
  (Лев Толстой “Война и мир”, том 3)

Смело мы в бой пойдём.
  (Из песни времён гражданской войны)

Этот день Победы – порохом пропах.
  (Владимир Харитонов)

      Оглавление

6.1. ТДК-7М. “Союз – Аполлон”
6.2. Защита диссертации
6.3. ТДК-7СТ. “Союз Т”
6.4. Новочеркасск
6.5. Изобретения, ВНИИГПЭ
6.6. Яункемери и санаторий “Латвия”, 1976
6.7. Одесса и катакомбы, 1978
6.8. Таллин, Нарва-Йыэсуу и молодёжный лагерь “Ноорус”, 1979
6.9. Общественное и личное
6.10. Московская Олимпиада, 1980
6.11. Сталинград! Мамаев курган, 1980
6.12. События
Приложение 1. Диплом имени Гагарина
Приложение 2. Кандидатский диплом
Приложение 3. Серебряная медаль ВДНХ
Приложение 4. Свидетельство
Приложение 5. Меню ЦК
Приложение 6. Латвия 1976. Моя дорога в Космос
Приложение 7. Аутогенная тренировка. Моя дорога в Космос

Исповедь знающего космические тренажёры изнутри. И всё начистоту без утайки.

1961 окончание института, работа “на космос”, модернизация кабины самолёта Т-3 генерального конструктора Сухого, тренажёр корабля “Восток”, тренажёр “Восхода”, тренажёр “Союза”, лунная программа, орбитальные станции, а ещё великолепная семья.
10 лет жизни – это всё промелькнуло и осталось в памяти как один вчерашний день.
А сегодня…

Но обо всём по порядку.

6.1. ТДК-7М. “Союз – Аполлон”
(Комплексный тренажёр для совместного советско-американского полёта)
Начало. Расклад. Ерёмин в Америку. ЦКБЭМ. Баку. – Конгресс. Отладка.
Елисеев линейный. Мысль. Модернизация. Смрад. Анапа 1974.
Цахкадзор. – Симпозиум. Сочи 1974. Нина. – Защита. Работа-работа.
Реорганизация. Сочи 1975. Курган 1975. На тренажёре. Полёт

Сколько лет прожито, сколько ошибок сделано.
Сколько лет пройдено, сколько зим прошло.
  (Фольклор)

Начало

Ходила тогда такая шуточка: У американцев после лунной гонки остался один корабль “Аполлон”. Чтобы не пропадать добру втуне, то бишь в музее или в парке, давайте разведём русских на совместный полёт.
Может быть, и не шутка.
Как бы там ни было, в начале 1970 года пришло из НАСА в нашу Академию наук письмо с предложением не соперничества, но сотрудничества. Письма шли месяц туда, месяц обратно. Переписку вёл президент Академии Келдыш под контролем КГБ и лично товарища Брежнева.

И вот 26 октября 1970 года в Москве произошла первая встреча советских и американских специалистов по проблемам совместимости средств сближения и стыковки пилотируемых космических кораблей и станций разных стран.
В следующем году было подписано советско-американское соглашение о научном и техническом сотрудничестве между Академией наук СССР и НАСА.
6 апреля 1972 года в результате встречи представителей Академии наук СССР и НАСА была достигнута договоренность провести экспериментальный полёт “Аполлон – Союз”, другое название – экспериментальный проект “Аполлон – Союз” (ЭПАС), у нас более известный как программа “Союз – Аполлон”.
24 мая 1972 года председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин и президент США Р. Никсон подписали официальное Соглашение о сотрудничестве в исследовании и использовании космоса в мирных целях. Соглашение предусматривало провести в 1975 году стыковку советского космического корабля типа “Союз” и американского космического корабля типа “Аполлон” в открытом космосе с взаимным переходом космонавтов.
В начале 1973 года был опубликован состав американского и советского экипажей для совместного космического полёта, в том числе объявлены имена командиров: Томас Стаффорд и Алексей Леонов, соответственно.
На фоне жесточайшей, варварской вьетнамской войны ширились и укреплялись советско-американские связи по космосу. Факт: за три года, с мая 1972 по июль 1975 год, состоялось более 20 встреч советских и американских специалистов, 11 совместных испытаний разного вида, шесть совместных тренировок экипажей и шесть тренировок персонала Центров управления полётом.

Расклад

Согласились, наметили – и выполнили – нижеследующее.
Американская сторона использовала для совместного полёта свой оставшийся корабль “Аполлон” с маркой ЭПАС, в котором на место отсутствовавшего семиметрового лунного (“экскурсионного”) модуля был встроен специальный стыковочно-шлюзовой переходный отсек, представляющий собой цилиндр длиной 3 м, диаметром 1,4 м, весом 2 т.
Для стыковки “Союза” с “Аполлоном” на оба этих корабля, на тот и на другой, был установлен впервые разработанный и изготовленный в СССР так называемый андрогинно-периферийный агрегат стыковки (АПАС). Об этом устройстве можно прочитать в статьях, указанных ниже, в разделе “Библиография”.
Никаких испытательных полётов, ни тем более строительства резервных кораблей по программе ЭПАС в Штатах не предполагалось.
Действительно, а зачем? И так сойдёт.

Советская сторона обязалась и изготовила для программы “Союз – Аполлон” шесть (!) новых экземпляров кораблей “Союз-М” (обозначение 7К-ТМ, М – модифицированный; заводской индекс 11Ф615А12), из которых четыре совершили полёты, беспилотные и пилотируемые, по программе ЭПАС, пятый был подготовлен к немедленному старту при необходимости спасательной экспедиции в дни совместного полёта и установлен вместе с ракетой-носителем на стартовой позиции космодрома Байконур, а затем, после совместного полёта, был разобран на комплектующие; шестой экземпляр в 1976 году как “Союз-22” совершил автономный полёт с задачей проверки работы многофункциональной фотосистемы МКФ-6 разработки предприятия “Карл Цейсс Йена” (ГДР).
Вот это размах, я понимаю.
Главное, не запутаться в обозначениях:
“Союз-Т” 7К-Т – транспортный корабль для доставки экипажей на орбитальную пилотируемую станцию,
“Союз-М” 7К-ТМ – корабль для программы “Союз – Аполлон”.

Любопытно, на одной из деловых встреч в США космонавта Алексея Леонова подкололи, что, мол, все исследования в космосе слишком дорого обходятся России. Леонов согласился, но обыграл это так: «Наверно, и испанской королеве было жалко денег на экспедицию Колумба, однако она их дала. Кто знает, когда бы открыли и создали Америку, если бы королева Испании тогда пожадничала».
О, какой тонкий ответ. Наверное, товарищам американцам сразу стало стыдно.

В кратчайшие сроки, в середине 1973 года был разработан основной комплект конструкторской документации на корабль “Союз”.
Сроки изготовления кораблей – с учётом того, что руководством на 1974 и 1975 годы уже были запланированы лётные испытания и пилотируемые полёты.

Наше предприятие разработало и изготовило систему отображения информации (СОИ) “Сириус-М”, с учётом особенностей чисто кислородной, весьма агрессивной и пожароопасной атмосферы, которой заполнялась кабина “Аполлона”.

Работа шла с большим напряжением, с военной приёмкой и под непрерывным партийным контролем. Чтоб не ударить лицом.

С тренажёром было ещё сложнее.
Решено делать новый тренажёр, название ТДК-7М (М – модифицированный).
Заместитель главного конструктора Станислав Тарасович Марченко командовал теперь, в одном лице, работами и по бортовым системам, и по тренажёрам. Мы его между собой называли “марчело” или просто “зам”; и в тренажёрах он разбирался, но не очень.
Так вот однажды он приехал из вышестоящих инстанций мрачнее тучи, собрал совещание по тренажёру. Получается, Кулагина среди нас уже не было. Собрались Ерёмин, Едемский, Суворов, я, другие наши ведущие специалисты. Марченко рассказал, что отношение к нам (а может быть, к нему?) со стороны ЦКБЭМ и ЦПК очень неуважительное, что тренажёр требуют поставить в ЦПК уже завтра, причём на высшем мировом уровне, для тренировок наших космонавтов и американских астронавтов, а денег, гады, не дают. «Так мы их приучили» – тренажёр как бесплатное приложение к пульту космонавтов. «Не мы, а вы – приучили!» Даревский не пожелал вникать в эти дела, приказал разбираться самому. А что делать?
Давайте думать.

Посыпались предложения сделать всё на «мировом уровне», быстро, по сложившейся кооперации по нашим дружеским связям.
Я лично принялся повторять то, что давно говорил: как улучшить модель движения на тренажёре, мне в общем ясно. Но и в системе визуализации есть недостатки:
1) при стыковке с объектом (кораблём или станцией) на фоне Земли объект виден как полупрозрачный, то есть фоновое изображение Земли “просвечивает” насквозь, это не годится; требуется вводить оптическую приоритетность каналов изображений;
2) звёзды в визире в реальном полёте видны, а у нас на тренажёре в ВСК их вообще нет;
3) ночные условия стыковки имитируются неправильно; возможно, из-за этого завалили полёт Берегового;
4) способ имитации звёздного неба в иллюминаторе оказался бесперспективным, секстантом на тренажёре пользоваться невозможно.
Я гнул свою линию: «Надо сделать хоть что-то по устранению недостатков. Космонавты жалуются, ЦПК ищет взамен нам новых, более квалифицированных подрядчиков».
Марченко остервенело прервал: «Надоело. Слушать сюда».

И далее изрёк: Времени на изготовление новых штучек-дрючек нет. Приказываю всем не вводить ничего нового, повторить то, что сейчас на ТДК-7К, не лучше, не хуже; модель движения (грозный кивок в мою сторону) улучшать запрещаю; устройства набрать из имеющегося некомплекта. Мы «им» покажем, и пусть «они» приползут и умоляют сделать получше.
Начальник лаборатории Ерёмин поддержал его полностью. Остальные, как и я, предупреждали, что с космонавтами, с ЦПК это не проходит.
Расходились с совещания хмуро.

Ерёмин в Америку

Взаимные визиты советских и американских специалистов набирали обороты. Нам тоже перепало.
Начало нового, 1973-го года. Ерёмин собирался в Америку, в Хьюстон, с делегацией космонавтов и обслуживающего персонала из ЦПК. Демократично спрашивал, что кому хотелось бы узнать, что там посмотреть. Я ему задал самый простой вопрос: какие у них тренажёры, какие имитаторы, какой пульт инструктора, какие уравнения. Действительно, во всей открытой и закрытой научно-технической литературе и информационных изданиях – об американских тренажёрах нигде ничего конкретного.
Вернулся из Америки, доложил, пряча глаза: пригласили к одному большому директору, внешне дом как у нас дачная хибара, внутри – роскошь. Иду, говорит, смотрю, на краю бассейна валяется долларовая бумажка. Я, говорит, даже отвернулся – а вдруг в щелку наблюдают.
Мы слушали с улыбками, напомнили ему, что была такая сценка в телевизионной программе “Вокруг смеха”. Он не поверил, засмущался.
На мой безмолвный вопрос пожал плечами: «Не спрашивай, было не до того».
От своих щедрот подарил мне две фотографии: вид ракет на космодроме и вид улицы с дорожными знаками. Похоже, снимки не его, кто-то ему их дал. Храню, интересно.
Делегация от нашего предприятия поехала, привезли оттуда какие-то экзотические вещички и не поддающиеся пониманию и восприятию рассказы о чужом образе жизни.

ЦКБЭМ

По плану подготовки к совместной советско-американской программе “Союз – Аполлон” была проведена реорганизация в ЦКБЭМ.
11 октября 1973 года приказом главного конструктора ЦКБЭМ Мишина В.П. была образована структура комплекса № 07, в которую вошли отделы подготовки космонавтов (начальник отдела Анохин С.Н.), тренажёров (начальник отдела Степанов Н.И.), планирования полёта (начальник отдела Благов В.Д.) и анализа работы бортовых систем (начальник отдела Судаченко А.Л.). Руководителем комплекса № 07 был назначен космонавт Елисеев А.С.
Впервые в космонавтике появилось и понятие “Руководитель полёта”, заимствованное из авиации. Руководителем полёта по решению Госкомиссии был назначен космонавт Елисеев А.С.
С появлением программы “Союз – Аполлон” в качестве нового Центра управления полётом был выбран координационно-вычислительный центр (КВЦ) ЦНИИмаш в городе Калининграде. К 1973 году здесь сосредоточились самые современные вычислительные средства, средства связи, был построен главный зал с гигантскими экранами. Выработанные в рамках этой программы основные принципы и правила проведения полёта легли в дальнейшем в основу технологии управления полётом орбитальной станции “Мир”. Более того, эти же принципы были использованы при организации совместной работы двух центров управления полётом: ЦУП-М (Москва, г. Королёв) и ЦУП-Х (г. Хьюстон) при управлении полётом международной станции МКС.
Вместо полупартизанского сборища, подобного казачьему войску, в составе нескольких сотен разноплемённых специалистов, выезжавших в Евпаторию, к Чёрному морю, – была создана совершенно новая, профессиональная служба, под Москвой.
«По затратам мрамора мы уступаем индийской гробнице Тадж-Махал, но по количеству пластиков и оксидированного под медь и золото алюминия намного его превзошли», – хвастался директор ЦНИИмаш Мозжорин.

Баку, конгресс

С 7 по 13 октября 1973 года в Советском Союзе, в Баку, был проведён XXIV Международный астронавтический конгресс, организованный Международной астронавтической федерацией (IAF).
Наш шеф мудро поступил, послав нас, в общем молодых неопытных руководителей лабораторий, вместе единой группой в командировку на международный конгресс. Мы это Ерёмин, Тяпченко, Конарев, Лысяков и я.

Поездка в Баку запомнилась до мельчайших подробностей.
Конгресс проходил в новом, гигантском Дворце имени В.И. Ленина.
Открывал Конгресс первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиев.
Поразительно было видеть, как в едином порыве весь огромный зал вскочил в ответ на приветствие еле видимого внизу маленького человечка в президиуме, это и был Алиев.
Конгрессу было придано значение первостепенной важности для Азербайджана и для всех жителей Баку.
Мероприятие было организовано на самом высоком уровне. Всех участников снабдили солидной стопкой заранее отпечатанных трудов. Выдали значки участникам конгресса, и в городе Баку людей с этими значками принимали с большим почётом и уважением.
Работало много секций, было много интересных докладов и сообщений.

Среди прочих, обсуждались вопросы совместного советско-американского космического полёта.
Неожиданно для меня и моих коллег Константин Бушуев из ЦКБЭМ в своём докладе детально прошёлся по всей советской космонавтике. В конце своей речи докладчик попросил американских специалистов поделиться своими наработками, на что был дан откровенный ответ типа: не будем, не хотим; приходите в номер гостиницы, там пообщаемся. Конечно, никто никуда не пошёл.

Я не преминул посетить доклад моего учителя Льва Ивановича Ткачёва, посвящённый теме инерциальной навигации. Доклад слушали и американские специалисты по данной теме – разработчики навигационных систем космического корабля “Аполлон” Чарльз Дрейпер и В. Риглей, занимавшиеся этим вопросом с начала 1950-х годов. Американские учёные высоко оценили вклад Л.И. Ткачёва, согласились с его мировым приоритетом. Но вот что интересно: этот доклад так и остался неопубликованным.
В том же году вышло учебное пособие Л.И. Ткачёва и Г.Н. Сенилова “Системы инерциальной ориентировки”, изданное издательством МЭИ.
К сожалению, из-за трений между Владимиром Николаевичем Челомеем и Президентом Академии наук СССР Анатолием Петровичем Александровым по вопросу кандидатур на выборах в Академию наук, из статьи об инерциальной навигации в будущей редакции Большой Советской энциклопедии имя Льва Ивановича решением Президента Академии наук было вычеркнуто в самый последний момент. Вот так Л.И. Ткачёв пополнил списки пророков, не оценённых в своём Отечестве…
Заметим, что в 1976 году на Международном симпозиуме по навигации, в Бостоне, в честь двухсотлетия США, американский специалист В. Риглей сделал доклад “История инерциальной навигации”, который был посвящён профессору Льву Ивановичу Ткачёву. 

Прибыв в Баку на Конгресс, я немедленно приехал к моим любимым родственникам Лиле и Лёне Сливам. Моё появление вызвало у них настоящий шок. Они, разумеется, слышали о Конгрессе, но такого! от меня! не ожидали. Оказывается, я… Ой, да-да.
Моя двоюродная сестра Лиля, которая родилась и выросла в Баку и была на 14 лет старше меня, очень гордилась тем, что её любимый братик оказался в центре такого сверхпопулярного события. Позвала соседей посмотреть на меня, оповестила всех знакомых, сотрудников.
Они меня не отпустили ни в какую гостиницу. Я ночевал у них, в их прекрасной квартире на улице Губанова, а утром ехал на свою секцию слушать доклады, общаться.
Лиля упросила меня провести её на заседание секции, чтобы хоть одним глазком увидеть Юрия Сенкевича, всемирно известного учёного-медика, телеведущего и путешественника, о котором много рассказывала её дочь, Мила, студентка Московского медицинского института.
И Лиля сумела встретиться с Сенкевичем и даже побеседовать с ним.
Ох, сестричка моя дорогая. Мама взрослой дочери, слышала небось краем уха, что дочь встречается с кем-то. Так они давно уж как расстались, и у дочери теперь другой роман, и вовсе не такой, а совсем-совсем серьёзный, захватывающий, бурный. 

В один из дней мы, делегаты Конгресса, погрузились на гигантский корабль-паром и отправились на экскурсию за 40 км в море на Нефтяные Камни – нефтедобывающее предприятие, режимный объект ограниченного доступа.
На палубе парома нас ожидало фантастическое зрелище: всё пространство перед нами было заставлено столами с яствами и напитками. Быстро рассредоточились. Моим соседом за столом оказался молодой учёный из Канады, с которым я, после хорошей закуски, вёл задушевную беседу, по-английски, о необходимости разделения полов (биологических, конечно) у землян и у марсиан.
И вдруг как-то спонтанно я решил зайти в капитанскую рубку – и пошёл. Поговорил с капитаном, сказал, что у меня дядя Николай Николаевич Никонов был капитаном здесь, на Каспии, некоторые на рубке одобрительно отреагировали на это, а старпом решил сделать мне одному экскурсию по судну. Прошлись по пассажирским каютам. Спустились в машинное отделение, где огромные шатуны крутили ещё более огромные коленвалы. И наконец пошли в главное место парома – крытую грузовую палубу – помещение для железнодорожных вагонов. Впечатление было неизгладимое! В пустой полумгле я увидел что-то наподобие огромного крытого вокзала с массой железнодорожных путей и огоньками семафоров. Вагонов, разумеется, не было. Почему-то вспомнилось из какого-то мультфильма жуткое зрелище прожорливого брюха (!) ненасытного кита.

Между тем наш корабль уже подошёл к причалу, на котором собралась масса ликующего народа, визжали маленькие дудки, гремели барабаны, качались над толпой длинные трубы-карнаи. Все искали взором космонавтов, но они почему-то не появились, что вызвало явное разочарование публики. Мы спускались по трапу, а нас всё спрашивали: «Вы космонавты?» – «Нет». – «Вах, где же они?!» Кто-то из наших предположил, вполголоса: «Да они напились, не могут выйти».
Мы, восхищённые и ошеломлённые, ходили по различным “цехам” этого единственного в своём роде предприятия, заглядывали в различные технические помещения безо всякого ограничения, прогулялись по широким платформам и по качающимся мосткам, и везде и всюду нам были рады. Вечером отправились назад, в Баку.

Нам организовали экскурсию в храм огнепоклонников, что в 30 км от центра Баку, на окраине селения Сураханы. Это место, где вечно горела земля и куда из соседней Персии в далёкой древности уходили умирать старые люди. Считалось, что они удалялись в иной мир. То есть, уходили “на тот свет”. Интересное переплетение сказки и были…
С большим интересом осмотрели этот музей под открытым небом, центральный храм-алтарь огня, реконструкции келий-жилищ с восковыми манекенами людей и скудным интерьером.

В заключение был дан торжественный приём. В огромном зале были накрыты столы. В двери делегаты заглядывали, ждали сигнала. И потом наперегонки захватывали столы и, главное, бутылки.

Лиля, Мила

Про себя, про детей моя двоюродная сестра Лиля ничего не сообщала: всё хорошо. Вот дядя Коля умер. Да-а.
По окончании Конгресса расстались. И что-то необъяснимое такое случилось, что Лиля перестала отвечать на наши письма. Значит, изменились обстоятельства.

Про эмиграцию Милы и Иосифа в Америку и последовавшее серьёзное понижение статуса Лили на её работе в Азербайджанском институте вирусологии – мне стало известно лет через двадцать, после всех произошедших геополитических катаклизмов. Лиля ничего нам не сообщала, чтобы, как она выразилась, «сохранить чистоту моей анкеты»; она мудрая женщина и знала, где я работал.

Отладка

Ну что, Данила-мастер, не выходит твой каменный цветок?
. (из фольклора, по мотивам Бажова).

Работа по тренажёру корабля “Союз” для совместного космического полёта с американским кораблём “Аполлон” сохранилась в моей памяти как самая большая эпопея в моей жизни, с неудачами, творческими находками и конечным неплохим успехом, скажем скромно.

Как и следовало ожидать, учёные, инженеры и конструкторы Генерального разработчика корабля – предприятия ЦКБЭМ, да и специалисты всей страны, вложили в проект максимум нового, достигнутого на тот момент времени.

А тренажёрщики нашего предприятия, СОКБ ЛИИ, оказались недостаточно готовыми к этой работе. Начались ссоры, дрязги вплоть до жалоб в высшие партийные и государственные органы. Шеф отвлекался на участие в работе комиссий и инспекций. Руководством предприятия и отделения было принято сомнительное решение изготавливать тренажёр из имеющихся готовых блоков и узлов. Заместитель шефа, С.Т. Марченко, исходя из каких-то своих соображений, приказал использовать математическое обеспечение “старого” тренажёра “Союз”; я же понадеялся, в будущем, в крайнем случае, на его выручку и защиту от нападок. Как оказалось в дальнейшем, тщетно.

Работы   по  созданию    комплексного  тренажёра  ТДК-7М   для  подготовки   экипажей   к  совместному советско-американскому  полёту   начались,  помнится,  в сентябре 1973 года.

Под руководством Едемского Бориса Анатольевича образовали постоянную бригаду  разработчиков  и  наладчиков  тренажёра ТДК-7М:
Бешта Евгений Георгиевич.
Дрожжина Светлана Георгиевна.
Егорова Елена Михайловна.
Иванов Сергей Алексеевич.
Лобанов Станислав Дмитриевич.
Лобанова Фаина Николаевна.
Митькин Евгений Иванович.
Панкратова Елена Александровна.
Сарычева Галина Сергеевна.
Суворов Александр Прокопьевич.
Трифонов Михаил Михайлович.
Филистов Иван Владимирович.
Чайкин Андрей Павлович
Чарикова Лидия Михайловна.
Яковлева Жанна Петровна.

Начальником тренажёра был назначен подполковник Климанов Дмитрий Фёдорович.

Из ЦКБЭМ доставили макет кабины корабля “Союз” с нашлёпкой сверху в виде огромной – говорили, трёхметровой (!) – шлюзовой камеры. Страшно было смотреть на всю эту высоченную египетскую пирамиду, под потолок зала.
Не знаю, ни разу не видел, использовал ли кто-нибудь этот макет шлюза для ознакомления и тренировок или это просто был габаритно-весовой муляж.

Быстро, задорого киевляне повторили имитатор звёздного неба под названием ИМ-3.

Вычислительные машины, как и все предыдущие десять лет, были, конечно, аналоговые. Это были три мощных аналоговых машины МН-17, две – в одной комнате, третья – в соседней, с использованием на 100% и больше, и, кроме них, были замечательные электромеханические вычислительно-преобразовательные устройства разработки нашего предприятия. Интересно, что у нас на аналоговой технике моделировалась задача динамики сближения космических объектов в фантастическом диапазоне дальностей от сотни тысяч метров до одного метра!

Работы шли тяжело. На ходу устранялись серьёзные недостатки.
Мы, это как правило, одни и те же специалисты, которые отвлекались ещё и на работы по “старому” тренажёру “Союза” ТДК-7К, и на работы по тренажёру “Алмаз” ТДК-Ф71.
Замечу кстати, что разработчики и наладчики у нас практически всегда были одни и те же люди.

Наступил новый, 1974-й год.

Чтобы оценить ситуацию и наметить план действий, с 6 по 12 февраля 1974 года было решено провести заводские испытания тренажёра ТДК-7М; принимали изделие: Балабин, Северин, Чуйко.
1 марта Шаталов  грозно  заявил: «Если  к 15 марта  не начнутся тренировки,  то  я  буду вынужден просить Военно-промышленную комиссию  отсрочить  запуск  космического корабля». (!)

Наконец, довели тренажёр до приемлемой кондиции. Можно сказать, не хуже и не лучше всех предыдущих.
Договорились начать тренировки при совместной эксплуатации техники – наладчики и обслуга.

18 марта 1974 года  тренировки начались,  тренировался экипаж дублёров Филипченко – Рукавишников, инструктор-методист экипажа Назаров Юрий Викторович.  Присутствовало два фотокорреспондента.
Не обошлось без отказов техники. Но в целом программа тренировки была выполнена.
19 и 21 марта тренировались Романенко с Иванченковым (инструктор-методист Мартынов Николай Иванович) и Джанибеков с Андреевым (инструктор-методист Марченко Евгений Иванович).

Неожиданно на тренажёр откуда-то явилась новая команда инструкторов-методистов во главе с майором Валерием Грищенко (на всю жизнь запомнил эту фамилию). Он выдвинул свои особые требования к тренажёру, отличающиеся от утверждённых тактико-технических требований и характеристик.
Мы видели, что заданный инструктором манёвр корабля: разворот, полёт в стабилизированном состоянии четверть витка на тренажёре и ориентированное положение – не получался. Я с товарищами ночью проводил доработки модели специально для этого упражнения. Утром инструктор наблюдал процесс, хитрец – всё понимал и задавал новый манёвр: разворот, стабилизацию уже не четверть, а полвитка, затем ориентация, – фокус, конечно, опять не удавался.
Мне было ясно, что имеющаяся линеаризованная модель не в состоянии реализовать любые подобные движения, инструктор тоже это ухватил и как гончая решил идти до конца, настаивая на универсальном решении и не соглашаясь ни на какие временные компромиссы; по-своему он был, разумеется, прав. Но где ты был раньше?!

Вопросы разбирались на еженедельных межведомственных оперативных совещаниях, “зам” плавно ушёл в сторону, только кивком показывая в мою сторону: Вот с него спрос. Уже все назвали эту проблему «стабилизация». Давали сроки для устранения.

А тут ещё, ввиду важности работ в мировом масштабе, подключилось созданное выездное партийное бюро, чуть не ежедневно заслушивавшее меня и обвинявшее меня в намеренном срыве важнейших постановлений, в саботаже и пособничестве, требовало решить проблему не позже, чем завтра, иначе будут приняты самые строгие меры.
Взяв нарочито менторский тон, секретарь партбюро Станислав Лобанов особенно зловеще выговаривал словечко «меры». Смотрел я на него и думал: «Молодой ещё. Упивается невесть откуда свалившейся властью. Или подчиняется приказам сверху? Ясно, и то, и другое. Далеко пойдёт. Но не очень далеко – туповат».
Как я ошибся: вторым секретарём Жуковского горкома партии он побывал, и довольно скоро; оказалось, у нас это запросто.

Я обращался к начальнику тренажёрного управления ЦПК, по-свойски договориться с этим “вредным” инструктором Грищенко; космонавты – не дураки, могли бы допустить условность на тренажёре. Но никто не шёл мне навстречу.
Я говорил: стабилизация – искусственно придуманный высоколобыми учёными-халдеями, ненадёжный, неперспективный режим управления, в ТЗ на тренажёр не предусмотрен, через год о нём вообще не вспомнят, будут другие способы ориентации, на тренажёре воспроизводится более или менее похоже, зачем копья ломать? Ответ – нет. Надо сделать по полной форме и всё тут.

Правду говорят: одна беда не ходит.
Произошло событие, очень странное, не укладывавшееся у меня в голове.
17 апреля 1974 года вышел приказ, гласивший, что
за нарушение режима секретности – использование секретных сведений в открытой переписке (как я слышал, имелось в виду письмо в Комиссию партийного контроля с жалобами на Даревского):
- уволить Бориса Анатольевича Едемского, Ивана Ивановича Тишаловича, Валентина Ивановича Малышева;
- ведущего инженера отделения № 1 Валентина Ивановича Константинова перевести в другое отделение (вроде бы в ЛИИ) на должность старшего инженера.

Даревскому заниматься делами тренажёра было совершенно недосуг, свои проблемы.
Марченко, похоже, был занят бортовой тематикой.
Малышев Валентин Иванович только рассмеялся, помахал ручкой, «ухожу на хорошую военную пенсию», «вы тут сами разбирайтесь, без меня».
Самое ужасное, был уволен с нашего предприятия, по непонятным для меня причинам, очень толковый специалист Борис Едемский, а вместо него ведущим по тренажёру поставили не блещущего талантами Андрея Чайкина, главным достоинством которого было, извините, членство в партии.
Отношения между нами, наладчиками, вдруг ухудшились, ситуация на тренажёре резко обострилась. Начались распри, перебранки между специалистами, выяснения, кто виноват, чьё устройство не работает.
Чайкин не мог определить источников неполадок. Всем понравилось ссылаться «на Никонова, на математиков».

Елисеев линейный

Чуть было не сорвался, был такой момент.
Сидели мы – я, Суворов, мои милые сотрудницы, погружённые в мысли и расчёты, – в центре машинного зала за столами, заваленными документацией. Рядом с макетом корабля “Союз-М”. Дела не ладились. Меня как могли успокаивали после обсуждения на партбюро, я им был благодарен.
Вдруг в зал важно вошёл сам Елисеев, теперь уже на фирме крупный начальник, во главе многочисленной делегации. Две золотые звезды на груди, пронзительный взгляд. Оценил рабочую обстановку, прошёл мимо. Но неожиданно резко повернулся и, обращаясь в основном ко мне, бросил: «Что, проблемы?» И этак покровительственно и слегка пренебрежительно: «Ну линейная же задача».
Я взглянул исподлобья. Сопровождающие, подтверждая, понимающе кивали, пожимали плечами, разводили ладошками: действительно, тут же всё элементарно.
Хм. Приподнявшись, я указал пальцем на тригонометрические значки, на нелинейности, испещрявшие схемы моделирования, и зло поинтересовался: «С каких это пор синус стал линейной функцией?!» В смысле, что, в науке появилась новая функция – синус линейный?
Вот попал под горячую руку.
Ответа не последовало. Компания, как по команде, развернулась и благоразумно удалилась. А то я бы добавил: «Здесь и модели ваших ионных датчиков; их характеристики тоже линейные?» В том смысле, что: «Ты мне ещё ответишь за орбитальную станцию, погибшую из-за твоей ионной ориентации».
Хорошо, что обошлось без полемики. Отматерил бы, хоть и не умею.
«А-ах, я бы, я бы. Ничего бы я не сделал».

«Странно, – соображал я после. – Значит, он меня запомнил. И этот шум о “проблемах стабилизации” он явно слышал. Возможно, даже только что обсуждались где-то все эти задержки с тренажёром».
Про «синус линейный» мы с друзьями иногда вспоминали, с лёгкой ехидцей, как и про анекдотичный «синус военный, который без икс».

Мысль

Когда вот так давят, напирают, то шарики в голове начинают бойчее крутиться. Я уже полгода как приблизился к решению своей задачи. Гуляя, в автобусе, на море, я всё время соединял в уме: перемещение изображения Земли, направление, приращение, производную; уже ясно видел вектор перпендикулярный местной вертикали. А если точнее? Качал головой в сторону перемещения. Дошло. Производная по направлению, по вектору!
Получилось семь алгебраических уравнений при известных входных сигналах – девяти направляющих косинусах – для вычисления двух выходных сигналов – синуса и косинуса угла курса в неограниченных пределах. Конечно, неплохо, но в уравнениях используется, ни много ни мало, десять операций умножения, три деления, пять квадратов, квадратный корень и арккосинус. Тяжёлый случай. – Схема большая. Аналитически не решаемо. Без реальной аппаратуры, только на АВМ или даже на ЦВМ, правильность моделирования не проверить.

Ожидание

Глянь, уже март 1974 года кончается. Настроение паршивое.
К прибытию в Звёздный городок дорогих американских гостей у дальнего конца озера построили красивый домик-профилакторий, на мостике через озеро поставили человека в штатском.
Нас наладчиков тренажёра собрали и проинструктировали, что мы все работаем в Институте космических исследований (про который мы и толком-то ничего не знали). Как себя вести с иностранными гражданами, напоминать излишне.
Все военные из обслуживающего персонала, по приказу, на территории ЦПК на определённый промежуток времени переоделись в штатское.

Замминистра Казаков

Сидим как-то в тренажёрном корпусе ЦПК своим небольшим коллективом математиков в нашей комнате с двумя вычислительными машинами; в соседней комнате – третий вычислитель.
Время к вечеру, тренировки кончились. Начальство где-то на совещании. У нас своё обсуждение, Суворов, Филистов, Чарикова, Котикова и я; надо менять, улучшать модель движения.
Резко распахивается дверь, из машинного зала входит заместитель министра авиационной промышленности Казаков, небольшая свита заглядывает через порог. Никто из нас не встал, сидим, наблюдаем. Человек известный. Огляделся, изрёк что-то вроде: «И это ваша прогрессивная техника?! Это хрен знает что (конечно, грубее)». Звучало как явное продолжение их предыдущих споров-склок.
Постояв молча, оскорбив кого-то или что-то, убрался назад. Хотелось мне ответить: что имеем, на том и работаем, но как всегда смолчал. Филистов, посмотрев на меня, успокоил: «Наверняка чёрную икорку во рту коньяком прополоскал. Не бери в голову».
Ох, нехорошая аура всегда вокруг таких начальников. Неудивительно, что у меня перед глазами моментально промелькнуло, как тот же Казаков, лет семь-восемь назад, ещё в корпусе “Д”, прошёлся по помещениям тренажёра “Союз”, тупо, молча, но с таким же нескрываемым пренебрежением во взгляде. Да-а, тогда был с нами Валера Слуцкий. Как жаль, что он ушёл.

Модернизация

Сделал Данила-мастер каменный цветок, да не то. Не доволен своей работой.
. (Из фольклора, по мотивам Бажова).

Если уж менять математическую модель, то кардинально, целиком. Вместо действующей модели кинематики в углах Эйлера (самолётных) с особой точкой, а значит – с существенными погрешностями в зоне этой точки, почему бы не применить модель кинематики в направляющих косинусах, с коррекцией по норме и ортогональности. Эта модель считается цифровой моделью, и я не встречал в литературе случаев применения этой модели на аналоговых машинах. Но она была моей мечтой, я мысленно видел её работу. До начала работ по тренажёру не удалось её опробовать. Посоветовался со своим другом и помощником Сашей Суворовым. Подготовил схемы моделирования. Вышел к шефу с предложением: остановить работу тренажёра на три дня и кардинально усовершенствовать тренажёр. Помимо этой модели необходимо было ввести придуманные мной алгоритмы управления имитатором визуальной обстановки, без этого точная модель не даёт должного эффекта. Шеф посомневался: при отрицательном исходе эксперимента потребуется дополнительное время для возвращения к исходному состоянию. И – дал два дня и три ночи, причём – выходные. (?!) Соломоново решение. Про отрицательный исход эксперимента я не думал.
Короче: в понедельник утром тренажёр работал как часы, и любые придуманные инструктором Грищенко манёвры проходили как по маслу. Он был доволен, он не плохой человек, но, к сожалению, не восторгался, а только равнодушно твердил, что «так и должно было быть». И опять он был прав.

Расширение сферы деятельности

Что-то надо было делать с постоянными замечаниями к аппаратуре – имитаторам бортовых систем корабля. Каждый разработчик отказывался: это не у меня. Ведущий по изделию Андрей Чайкин оказался несостоятельным в идентификации и локализации схемных ошибок.
Я всегда в своих блок-схемах математического моделирования указывал внешние приёмники и передатчики моделируемых сигналов. И тут я, так сказать, решил расширить своё поле зрения: вспомнил опыт работы с огромными функциональными схемами радиолокационной станции на военной кафедре в институте и старательно, конечно, с помощью разработчиков, быстро прорисовал понятную всем сквозную схему устройств всего тренажёра; а затем уже по схеме, вместе с наладчиками мы стали разбираться, смотреть прохождение спорного сигнала, анализировать каждый «вход-выход», в результате определяли место нарушения сигнала.

Работали в две смены с 9 утра и иногда до 3–4 часов утра.
Ночью, когда все уходили с тренажёра, я, бывало, включал вычислительные и другие технические средства, садился в кабину и “летал”, задавал управляющие воздействия и записывал все замечания по работе тренажёра, оценивал весь сложный технический комплекс.
Утром до тренировок – раздача указаний кому что сделать.
Смешной случай. Засиделся в ночной тишине в кабине тренажёра – и вдруг вообразил себя космонавтом, попавшим в беду, находящимся в полном одиночестве, обречённым на неминуемую гибель. Реально неприятно. Но это было только однажды.

Начало апреля 1974 года. Прошла всего неделя, и настроение взлетело вверх, мир стал прекрасен.
Несколько последующих лет я наслаждался безотказной работой своей модели, оформил изобретение, написал статью – всё, конечно, в закрытом виде.
Чтобы эти материалы вошли в мою диссертацию, нужно было доложить их на какой-нибудь конференции. Подвернулась конференция в Ленинградской военной инженерной Краснознамённой академии.
Помню, в один прекрасный день: доложил на конференции в Академии модель кинематики в направляющих косинусах вместе с вычислением производной по направлению, что вызвало интерес и правильные вопросы. Затем зашёл в свой любимый Эрмитаж,  заехал к родственникам Домченко  и  ночным поездом  отбыл домой, в Жуковский.

Космонавты были довольны. И американских астронавтов теперь не стыдно было пригласить на тренажёр. Действительно, все они потом на нашем тренажёре показывали большой палец вверх!

Успех

Долгожданный успех. Первый этап тренировок наших и американцев на тренажёре ТДК-7М идёт по плану.
Каждое утро Стаффорд поднимается по крутой высокой лестнице в бытовой отсек корабля-тренажёра, мы сочувственно ему киваем, а он только произносит: О, рашн водка. В домике, видимо, они основательно “погудели” ночью вместе с хозяевами.

В перерыве или по окончании тренировки все липли к американцам как мухи, невзирая на запреты.
Однажды и я разбирался с Томасом Стаффордом, как он делает маневр облёта “Союза”. Вошёл заместитель начальника Центра и грубо, не стесняясь приказал разойтись всем по местам.

Приятный сюрприз – 12 апреля 1974 года отмечался День космонавтики в Звёздном городке и мне вручили Диплом имени Гагарина, от Федерации авиационного спорта СССР, такой большой, красивый, с крупной фотографией Юрия Алексеевича.

Отладка тренажёра как искусство. Действительно так и было.
Что-то осталось недоделанным.
Эх, сделать бы тренажёр цифровым, а систему визуализации, не побоюсь, синтезирующей.
Тренажёр – это предел совершенства научной мысли. (Шутю).

Моя математическая модель использовалась в дальнейшем на тренажёрах по программе “Интеркосмос” и на цифровых тренажёрах, поскольку и там использовался всё тот же старый имитатор изображения Земли.

Мне всегда было удивительно и странно, что ни одна научная организация, ни один учёный в стране, никто не заинтересовался такими прикладными вопросами, как особенности математического моделирования движения объекта на космических тренажёрах. Конечно, у всех свои заботы и предпочтения. Поэтому все возникающие, непростые математические вопросы удалось решить лично мне.

А на нашем предприятии, в трудовом коллективе складывалась, по разным причинам, всё более невыносимая oбстановка.

Смрад

«Это какой-то позор!»
Я прибыл из Звёздного городка, с хорошим настроением вышел на работу, и тут мои ребята меня просто ошарашили: «Шеф, да-да! с одной сотрудницей искали чёрную кошку в тёмной комнате» – небольшой комнате отдыха в его кабинете. Именно в таких витиеватых выражениях. Чтобы звучало приличнее.
У меня не укладывалось в голове: «Ну а попроще?»
Мой зам, Валентин Ушкарёв отвёл меня в сторонку, с хитрой улыбкой: «Народу необязательно всё знать». И объяснил мне более доступно:
«Кое-кто – фамилии известны – решил избавиться от Даревского. Как? Конечно, путём использования личных слабостей руководителя, о которых было достаточно известно. Возник некий заговор, образовалась группа в составе двух и более лиц. Имея тесные связи с официальными органами, какими, пока точно не выяснено, они приобрели специальную портативную кинокамеру и скрытно установили её в комнате отдыха кабинета. Вовлекли в свою группу одну из секретарш шефа, лично недовольную им. Когда шеф вызывал к себе в кабинет по телефону определённую особу, секретарша незаметно в нужный момент нажимала кнопку включения кинокамеры. Главное, это всё изготавливалось, налаживалось и выполнялось в рабочее время. Киноматериалы были сданы в первый отдел и направлены в инстанции: КГБ, ЦК. Идёт разбирательство. Ситуация непростая».
Так разложив всё по полочкам, Валентин удалился по своим делам.

Вначале я был потрясён. Потом почувствовал, что руки липкие и хотелось помыть их с мылом.
Грешен, я подошёл к старшей в первом отделе и, используя многолетнее личное взаимоуважительное отношение, попросил лишь кивнуть: «Да или нет?» – «Да», – был ответ.
Ужас! Думал, где-нибудь на каком-нибудь предприятии, возможно, и были жестокие преступления, скажем, со стрельбой и убийствами. Но по степени низости и гадости, уверен, это был единственный подобного рода случай в истории страны. Потому он и не получил огласки.

Но это оказалось только начало кошмара.

Как бы между прочим, позвонил Геннадий Павлович Владычин, мой фактический научный руководитель диссертации, много помогавший мне. Попросил зайти. Обсудили организационные вопросы в связи с предстоящей защитой, какая нужна помощь. Задерживались некоторые отзывы на диссертацию. «Давай зайдём к Максу Аркадьевичу, посоветуемся, поможет». Пошли в корпус “К”.

Пришли. Табличка. Тайц М.А. Огромный кабинет. Огромный стол. Вдали еле различимая фигура. Как в кино. Я его вообще-то в первый раз видел. Присел. Владычин с отсутствующим видом поглядывал в окно. «Отзывы. Да-да, надо позвонить». И тут Тайц, понизив голос, произнёс: «Сядь поближе». Я подсел. И он так заинтересованно, жуя губами, начал безо всякого вступления:
– Так, значит, она входит… Аппаратура, да? Интере-есно. Аппаратуру установили. И чё? (доверительно) Это самое?
– Ой, я, это. Только что из Звёздного городка. Там тренировки. Здесь ничего не понял, не разобрался…
– …
Дёрнул щекой, зыркнул глазами на дверь:
– Ладно, можете идти. Геннадий, останься.
Небось, высказался: «Ты кого ко мне привёл?!»
А я шёл к себе на рабочее место и думал. Мне было стыдно.
Но с другой стороны. Пересказывать, распространять чужую информацию. Мне же рассказали, открыли детали, сам я ничего не видел.

Через некоторое время объявили закрытое партийное собрание. В клубе “Стрела”.
Крыжанский был тогда секретарём парткома нашего СОКБ. Ко мне подошла Тамила Григорьевна Долголенко, заместитель секретаря парткома:
– Надо спасать Сергея Григорьевича. Я попрошу тебя выступить, где-то под конец, скажу. Этот Сашка Крыжанский совсем сник, ничего не может и не хочет.
– Договорились.
За столом президиума сидели некоторые из наших и несколько мне неизвестных. Как всегда, стояла эта громоздкая трибуна. Даревский сидел в одиночестве на другой стороне сцены за столом поменьше. Именно так и было.
Крыжанский открыл собрание, объявил всего один вопрос повестки, что-то в общем виде, вроде: недостатки в работе руководителя предприятия и непризнание им критики в свой адрес.
Выступали, резко критиковали, вяло защищали.
Тамила подсела ко мне, взяла руку, кивнула ободряюще, попросила выступить с «правильными словами, от себя».
Я поднялся на трибуну, стал произносить заранее продуманное, давно прочувствованное:
– Сергей Григорьевич в своё время не побоялся взять на себя огромную, космическую ношу. Стал соратником рядом с Сергеем Павловичем Королёвым. Он боролся и борется с так называемыми “артиллеристами”, ракетчиками, насаждающими ненадёжную автоматику на борту пилотируемых космических аппаратов, превращающими космонавта в куклу-манекена. Сергей Григорьевич здесь в ЛИИ всегда стоял и стоит за гибкие авиационные принципы в космонавтике, за думающего лётчика-космонавта.
Раздалось:
– Не превращайте собрание в учёный совет.
Я ответил:
– Скорее уж не учёный совет, а НТС – научно-технический совет; здесь не видно ни одного доктора наук. (Да и кандидатов не густо, подумал).
И продолжил:
– Хотя здесь партийное собрание, но мы должны понимать, что здесь и сейчас уничтожается эргономика в космонавтике – дело всей жизни нашего руководителя предприятия.
Я уже хотел перейти к тому, как без эргономики, хвалёными автоматическими системами погублено сколько космических кораблей и станций, но тут Даревский не выдержал и жалким голосом обратился к залу с просьбой прекратить защищать его, потому что это только ухудшает его личное положение.
Ничего себе. Я сел. Народ ещё немного покричал, и разошлись.

Потом Тамила подходила, одобрила, как я очень верно вставил насчёт Королёва, но покачала головой: дело швах.
Удивительно, Семён Исаевич Турецкий нашёл меня и сообщил, что до него дошли сведения про наши дела, про собрание. (?!) «Сергей (оказалось, они давно были знакомы) всегда был авантюристом». Похвалил меня за смелость. (Ой, о чём Вы, какая смелость?!) Поблагодарил меня за поддержку его друга.

Через несколько дней вызвали меня в кабинет Даревского. За длинным совещательным столом, у внутренней стены кабинета, кроме наших сидели неизвестные мне, мрачные люди. Я сел на свободное место. Звучали фразы: «Что такое устроили на собрании, бунт? Это не допустимо». Больше ничего не запомнилось, мне вопросов не задавали, всё было конкретно, безлико, я бы сказал, вокруг да около. Зачем меня вызывали, непонятно.
Позже я спрашивал, кто это к нам приезжал. Объяснили, что из Комитета партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС, а главный из них – заместитель самого Пельше Арвида Яновича. Да, серьёзные люди.

Оргвыводы, кадровые решения, снятия с должностей, увольнения были обещаны.

Анапа 1974

В 1974 году в детской поликлинике нашего Диму в целях профилактики нарушений опорно-двигательного аппарата направили на июнь месяц в Анапу в детский санаторий, если не ошибаюсь, под названием “Маяк”. Поехали мы втроём. Поезда в Анапу не ходили, и мы добирались до санатория на такси от ближайшей железнодорожной станции.

Устроились хорошо. Приятно отдохнули.
Запомнилось, как Диму включили в группу обучения плаванию. Дети с тренером занимались на выделенном участке пляжа. А мы с Ниной стояли и сверху наблюдали.

Рядом с нами стояла молодая женщина с пожилым мужчиной, как потом выяснилось, – её отцом, и они тоже смотрели на занятия своего ребёнка, мальчика на пару лет младше нашего Димы. Мы, естественно, познакомились. Они привезли на оздоровление сынишку-внука, Мишу, и не откуда-нибудь, а из Мурманска. Мы попросили Диму взять немного шефства над Мишей, делать вместе упражнения. К концу срока пребывания все дети, и наши в том числе, прекрасно плавали.
Тот наш новый знакомый мужчина был пенсионером, военным моряком. А у той женщины муж работал на большом заводе.

Заканчивался срок пребывания в Анапе у нас одновременно. Мы с Ниной пригласили заехать их по дороге домой к нам в Жуковский, и они были этому очень рады. Им хотелось посмотреть и Подмосковье, и Москву. У них были какие-то льготы, и они задержались, погостили у нас дней десять.
Они накупили в Москве всяких подарков для своей большой семьи. Приглашали нас с Ниной к себе в гости в Мурманск, но как-то не сложилось, – в основном по причине нашей сильной занятости на работе.

Договорились, что они будут просить нас покупать для них в Москве “дефицитных” вещей по списку и отправлять им. А они слали нам, по доброте своей, тяжёлые ящики с рыбой. Запомнился нам особо – копчёный палтус. Да и всё было необыкновенно вкусно.

Цахкадзор. Симпозиум

С 26 по 31 августа 1974 года в Цахкадзоре (Армянская ССР) состоялся VI Международный симпозиум ИФАК по управлению в пространстве.
Мероприятие было не столь масштабным, как в Баку, но тоже незабываемым.
(ИФАК – Международная федерация по автоматическому управлению, английское сокращение IFAC).

Билеты на самолёт до Еревана на руках. Я что-то слышал по радио и решил поехать в Аэропорт на Ленинградском вокзале, чтобы оттуда доехать на посадку в самолёт на автобусе-экспрессе. Походил, побродил по залам, ничего не понятно, где что. Один тёртый мужик сказал, гони скорей во Внуково, может, успеешь на посадку. Якобы сюда приезжают загодя, часа за четыре – за пять до отлёта. Я схватил такси, обещал два счётчика, и мы гнали в аэропорт с бешеной скоростью, под 120 км/час. Водитель проявил участие, сам переживал, успеем ли. Успели.

Воскресенье. Встреча участников симпозиума завтра. Этот день по приезде в Армению я погулял по Еревану, ночь провёл в гостинице на центральной площади с поющими фонтанами.
Утром встретились мы: Ерёмин, Тяпченко, Конарев, Лысяков и я. Как из-под земли моя четвёрка друзей появилась. Где-то здесь ночевали. Те же, жуковские, кто был и в Баку на Конгрессе. Мы, уже год как начальники лабораторий.
Тем временем около гостиницы собралось людей с пригласительными билетами довольно много, до сотни.

Готовы; и всех нас, делегатов, с полным почтением повезли автобусами с милицейским эскортом далеко в горы, в знаменитый горнолыжный спортивный и курортный центр Цахкадзор. По городу гаишники ехали перед нами в легковой машине, по горным дорогам – на “газике”.

Прозрачные стеклянные корпуса, уютный зал заседаний, кристально чистый горный воздух, плавательный бассейн под открытым небом, необычная скульптура “Дарящая солнце” на въезде в центр – вся эта обстановка весьма способствовала творческой работе и плодотворному общению.
Я вставал рано утром и перед завтраком и заседаниями бежал в бассейн. Это было чудо!
Важнейшими темами отдельных секций в рамках симпозиума были орбитальные пилотируемые станции, космические системы многоразового использования и межпланетные перелёты.
Но самое главное, что я вынес оттуда для себя и для своей лаборатории, – это необходимость серьёзной подготовки к программе полёта “Союз – Аполлон”.
Однако, какой потрясающий поворот истории: недавние противники и соперники – американцы – становятся друзьями и коллегами!

Было много экскурсий по Армении.
Объехали на автобусе вокруг озера Севан, выходили к воде на противоположном берегу.
В Гехарде мы были в церкви, вырубленной в горе. Услышали в глубине далёкое пение, пробрались, подошли – перед алтарём молилась семья. «Пожалуйста, не мешайте. Они сделали хорошую покупку», – предупредили нас молодые, спортивного вида ребята, наблюдавшие за порядком.
Посмотрели греческий храм в Гарни, весь в строительных лесах, в стадии длительной реставрации. Вошли вовнутрь, где можно, и обошли внешнюю галерею.
Гуляли пешком по окрестностям Цахкадзора.
Опробовали подъёмник в горы, забрались на средний уровень, повосторгались дивными горными пейзажами, были в одних рубашечках, от холода чуть не околели, вверх не хотелось, скорей вниз.
Подошли к удивительной скульптуре “Дарящая солнце”, установленной здесь буквально недавно, в прошедшем, 1973-м году, (скульптор Карлен Нуриджанян), потрогали каменные коленки, пофотографировались.

Прощальный ужин участников Симпозиума состоялся в ресторане в Дилижане.
Туда поехали днём, в нескольких автобусах, домчались быстро.
В обратный путь смогли собраться не все, некоторые упились до беспамятства и полной неподвижности, и их куда-то пристраивали, укладывали. Появилось предупреждение, что на перевале низкие облака, туман и гололёд, рекомендовали всем переночевать в гостинице до утра.

Но нет; почему-то некоторые, гордые смельчаки, в том числе и наша жуковская компания, в состоянии сильнейшего подпития, залезли в автобусик и потребовали везти их/нас домой немедля.
Нельзя, перевал закрыт. Как закрыт?!, два автобуса только что привезли целую свадьбу, завтра будут гулять на нашем месте.
Водитель опытный человек. Едем.
Откуда ни возьмись, прибежали и загрузились вместе с нами в автобус ещё десяток немцев. Ничего, стоя поедут.
Получилось так, что отправились в рискованное путешествие исключительно русские и немцы, с водителем армянином.

И вот ночью, в густом тумане по скользкой дороге, мы преодолевали горный перевал, распевая русские и, по очереди, немецкие песни. Причём, эти пьяные в стельку гансы прихватили со столов с собой каждый ещё по несколько бутылок русской водки, и в карманах, и в руках. Один рядом всё совал мне типа давай из горла, я отбивался.
Спустившись в долину, мы выскочили из автобуса в поле и справили малую нужду на огромную спокойную Луну в бездонном чёрном небе. Я всё кричал: «Frische Luft, Mond und vodka!» (Свежий воздух, луна и водка). Немцы понимали, дико ржали.
Потом бегали резвились, как дети, радовались жизни.

Как ужасно и нелепо, что сейчас Азербайджан и Армения – два независимых государства – находятся в состоянии то вспыхивающей, то затихающей войны друг против друга!

Ерёмин задумал учить сотрудников английскому языку на работе. Хвалился, что достал особый курс обучения языку на кассете с ультразвуковыми сигнальными вставками, мобилизующими мозг и улучшающими усвоение прослушанного материала. Пригласил в конференц-зал всех желающих сотрудников; в рабочее время 40 минут мы сидели, ловили английские слова, безо всяких записей, всё на слух. Я посетил пару уроков и убедился в совершенной бессмысленности этого занятия.

Английский

Понятно, что язык гораздо лучше усваивается по телевидению, когда видишь собеседника, его глаза, мимику. А также показ написания слов немаловажен.
До сих пор чётко помню и с удовольствием, выразительно произношу французские слова и фразы, ухваченные мной из нескольких учебных телепередач во времена моего пребывания в институте.
А в 1973 году как раз по центральному телевидению начались уроки английского. Стал слушать дома.
Смотрим – наш трёхлетний сын тоже стоит и слушает, как заворожённый. Что ты, Димочка? – А мне нравится, как они говорят, как произносят слова. (?!)

Занятия музыкой

Мало вам английского? Наша соседка, Москвина Галина Анатольевна, очень активная женщина, подошла к Нине и убедила её в необходимости учить талантливого сына Диму музыке.
Несомненно высокопрофессиональная преподавательница музыки позвала Диму к себе домой, проверила слух, ритм, сыграла мелодию “Караван” и спросила, что Дима представил себе. Всё отлично. Начались регулярные занятия. Это был 1974 год.
В следующем году, в силу обстоятельств, Дима стал учиться музыке у не менее опытной учительницы музыки – Валентины Логиновой, жены Нининого сотрудника Николая Логинова. Она и подготовила Диму к поступлению в 1976 году в Жуковскую музыкальную школу.
В школе Дима, случайно или закономерно, точно не знаю, попал в класс Москвиной Галины Анатольевны.
Занятия шли хорошо. Помню плату за учёбу – 25 рублей в месяц.

Сочи 1974

По нашему семейному обычаю, на “бархатный сезон” мы: Нина, Димка и я – поехали в Сочи. Сразу устроились на квартире в доме по улице Кубанской, там Нину многие хозяйки уже знали и предлагали – «на следующий год к нам».
Купались, загорали. Ели, спали. Никуда не путешествовали.
Главной отличительной чертой этого нашего курортного сезона было следующее. Мы встретились с Сучковым Виталием Николаевичем. И не просто с ним, а он познакомил нас со своей компанией друзей. Один – Нюма Каганович, другой – Юра (именно так) Левитан. Оба со своими дамами, но имён женщин я не запомнил, и к ним по имени мы не обращались. Дамой Виталия Николаевича была наша жуковская подруга, имя которой здесь не раскрывается.
Замечание по ходу: Если что, то и имена трёх вышеуказанных мужчин я привёл в тексте ошибочно, могу сказать, что что-то перепутал, и отказаться от своих слов.
Итак. Утро и день мы проводили в соответствии со своими планами. А почти каждый вечер мы все встречались – в ресторане “Магнолия”, или как мы называли это место по-свойски, “Монголия”.
Запомнился огромный, яркий, притягательный цветок из неоновых трубок на фасаде дома.
Каким-то образом мы каждый вечер занимали один и тот же стол около сцены. И каждый вечер там играл небольшой музыкальный ансамбль. Выходил приличный молодой певец, и они исполняли песни Петра Лещенко.
Мне кажется, это делалось по желанию Нюмы Кагановича. Как только он входил в зал, мы все за ним, – репертуар ансамбля подстраивался.
А я таким образом в который раз в жизни, опять столкнулся с творчеством этого певца-эмигранта. Или не эмигранта.
Мы танцевали четыре пары, никогда не перемешиваясь. А наш Димочка сидел развалясь в кресле за столом и довольный, счастливый, красивый, наблюдал за нами. Нина всегда была мастерица, и шила сыну великолепные белые рубашки с пышными кружевами на шее и на рукавах. Он всегда и неизменно был в центре внимания и предметом всеобщего восхищения.
Мы с Ниной никогда ни о чём не спрашивали наших визави, и они о себе никогда ничего не говорили.
Несколько позже Виталий Николаевич кратенько поведал нам с Ниной, что Нюма – это племянник известного “железного наркома” Лазаря Моисеевича Кагановича, а Юра – это тот самый легендарный голос Совинформбюро. Но поставленного мощного голоса в тот раз мы так и не услышали. О дамах – зеро, нуль.
Зато Виталий Николаевич за столом с удовольствием представлял присутствующим Нину и меня, просил, подсказывал, что рассказать о себе, о своей жизни.
Он объявил, что у Нины готова (почти) диссертация по самолётным антеннам и защита в конце года или в начале следующего, дата скоро уточнится.
Обо мне он совсем уж разливался соловьём, что и друг Гагарина, и Звёздный городок, и тренажёры, и всё-всё. И у меня все стали просить совсем уж интимные подробности личной жизни космонавтов, а я предпочитал рассказывать о своих недавних встречах с американскими астронавтами.
Мне почему-то  кажется,  что  наша счастливая пара, Нина и я,  да ещё в сочетании  с таким чудесным ребёнком, как-то освящала их, видимо, непростые, взаимоотношения. И подобное происходило в жизни неоднократно. Но не будем развивать эту тему.

Раза два-три собирались в портовом ресторане. Тоже неплохо.
И для разнообразия все вместе съездили высоко в горы. Запомнилось странное название “Роза Хутор”. Тёплый вечер. Столы на свежем воздухе. Плетень, телега, старая дубовая бочка, на стене хомут, естественно, для колориту. Пили болгарский коньяк “Плиска”. Все, кроме нас с Ниной, знали, что здесь он дешевле, чем в городе. В магазинах он стоил три пятьдесят, в городских ресторанах – пять рублей, а здесь – всего четыре. Выгода.
Мокрыми салфетками отмочили наклейку от бутылки, малость просушили, и все с восторгом расписались, под чьим-то поэтическим шедевром: «Плиска хорошо, а Нина лучше».
Нина собирала и хранила массу таких винных этикеток, с подписями и датами; для памяти. Были “Чёрный доктор” – “Эким-Кара”, “Мускат Красного Камня”, “Чёрные глаза” и много других. Предпочитали красивые, звучные названия, но не только.
Бывало, официанта в ресторане просили: отмочите наклейку, пожалуйста; сначала не понимал, потом доходило, улыбался, делал и приносил.
Ближе к концу мы все просили Виталия Николаевича: «Спойте, любимую». – «Какую?» – как бы удивлённо. – «А я еду за туманом».  Он запевал удивительно чистым, приятным голосом, мы дружно подхватывали.

Поздней осенью Виталий Николаевич передал нам, Нине и мне, приглашение в гости к Нюме Кагановичу на его московской квартире. Сучков сам открыл нам дверь в квартиру, сам там распоряжался, пока хозяина не было. Выставил на стол множество разных бутылок на любой вкус, деликатесных холодных закусок.
Квартира была большая и неуютная, как будто казённая. Огромный, непокрытый дубовый стол посреди комнаты, стенные шкафы типа канцелярских. Другие комнаты мы не осматривали.

Нюма пришёл, сразу завёл радиолу, и там, конечно же, был Пётр Лещенко. Посидели, выпили, закусили. Рассуждали о водках и винах, хвалили рыбу, ветчину, «а вот этот сыр!» Юра Левитан переехал, рядом на соседнюю улицу, здесь потише и шпацирен можно. O ja, ja, wir gehen spazieren. (погулять). Нина начала, все подхватили тему о театре. Ла Скала в Большом, вы были? Да-а? а мы не были. Сейчас смотреть нечего. Это как повестка дня одного конгресса: носить нечего, все мужики сво и в конце разное. Даже в Вахтангова нечего. Хорошо хоть сняли фильм-спектакль десятилетней давности, “Миллионерша”, Борисова там хороша, уходила и так ножкой дрыгнула. Вот эта песня нравится «Стаканчики гранёные Упали да со стола».
Но всё равно беседа не клеилась. Может быть, хозяйки в доме не было. Мы с Ниной никогда ни о чём не спрашивали, это у нас такой принцип.
Больше мы там не бывали.

Нина. Защита

Нина рассказывала о своей работе, о своём секторе, о начальнике Ильине Юрии Николаевиче. Сектор занимался разработкой самолётных (и вертолётных) радиоантенн и их испытаниями, наземными и лётными. И этот коллектив (инженеры и техники) был полностью женским. Всё потому, что Ильин принципиально не мог сработаться с сотрудниками-мужчинами.
Я был знаком с этим прекрасным производственным коллективом, при встречах здоровался, общался.
Для наземных испытаний радиосистем использовался радиополигон, находившийся на территории ЛИИ, на самом краю. Лётные испытания проводились сотрудниками сектора, находившимися на земле или в полёте, на борту самолётов. Нина тоже, довольно много, летала на самолётах и даже вертолётах как инженер-испытатель своих изделий, но с рождением ребёнка она прекратила летать и занималась только наземными испытаниями. Сам Ильин не летал, его укачивало.

Сын профессора, Юрий Николаевич Ильин однажды задумался о написании и защите своей собственной диссертации. Для чего, как рассказывала Нина, он собрал весь свой коллектив и обратился к ним с просьбой и предложением: дайте мне возможность, особо не отвлекаясь на текущую работу, в течение года написать и защитить диссертацию, а потом, мол, я помогу любому из вас, освободив вас от всего, сделать свою диссертацию. Все дружно поддержали научный порыв начальника и обещали ему всяческое содействие, но заниматься научной работой никто не хотел: дом, семья, машина, дача. Конкретно желание делать диссертацию выразила только Нина, а позже и Римма Горбунова.
Пришло время, Ильин защитился. И на следующий день после защиты и банкета он с самого раннего утра был на рабочем месте, и они с Ниной обсудили заготовленный им план её диссертации. Темой было что-то вроде «Расчёт оптимального размещения самолётных антенн с учётом элементов конструкции самолёта».

Работа над диссертацией закипела.
Нина, с её солидной, университетской математической подготовкой, выполнила серьёзную научную работу по расчёту диаграмм направленности антенн.
Для учёта влияния элементов конструкции самолёта – крыльев и киля – классические уравнения Максвелла были дополнены аппаратом функций Эйри. При этом использовались численные методы решения уравнений, предложенные учёными Московского электротехнического института связи (МЭИС), выполненные ими по договору с ЛИИ. А для области затенения радиоволн килём Нина сама предложила довольно простую и в то же время очень удачную аппроксимацию соответствующего отрезка диаграммы направленности.
Признаться, сам я в области электромагнитных излучений не очень разбирался. И лишь помогал Нине с расчётами диаграмм на вычислительной технике. На ЭВМ “Наири”, специально приспособленной для инженерных расчётов, она работала сама вполне самостоятельно.
Мы вместе обсуждали, применительно к самолётным антеннам, принципы построения и пути реализации системы автоматизированного проектирования (САПР) – широко распространившееся тогда направление в науке и технике; в результате были разработаны экранные форматы САПР, наполненные конкретным информационным содержанием.
Году в 1973-м Нина попросила бабу Любу, свою любимую “вторую маму”, помочь ей – разрешить иногда оставаться вечером, часа на два после окончания рабочего времени, именно для написания диссертации. Мама с воодушевлением приветствовала и одобрила это дело.

Вскоре диссертация у Нины была готова, автореферат отпечатан, плакаты для доклада нарисованы.
Научным руководителем являлся профессор из МЭИС.
Научной новизной признавались численные методы учёта затенения радиоволн элементами конструкции самолёта.
Главной изюминкой работы считалась САПР “Антенна”.
Состоялась предварительная защита диссертации в отделении. Повозмущались лишь двое мужиков: зачем диссертация женщинам. Но Турецкий Семён Исаевич вежливо, по-доброму объяснил им, что здесь всё в порядке.
Была проведена вся дальнейшая, полагающаяся организационная работа: по сложившейся схеме, деловито и спокойно, экземпляры автореферата были разосланы в адреса определённых смежных предприятий и все отзывы Учёным советом ЛИИ своевременно получены; отзывы официальных оппонентов на диссертацию также имелись.

Для выполнения плана по защищённым диссертациям Учёный совет ЛИИ решил назначить защиту диссертации на 25 декабря 1974 года, в среду. Днём было около нуля, ночью чуть подмораживало.
Замечательно, что в тот же день, первой шла защита диссертации нашего большого друга Долголенко Георгия Павловича.
Обе защиты прошли на высоком научном уровне, с блеском.

Вечером у нас был банкет, который проходил в столовой № 3. В том двухэтажном здании, которое потом, в связи со строительством многоэтажного городского административного корпуса, было снесено.
Хорошо порезвились.
Нина рассказывала, как она спустилась на кухню, поговорить о порядке работы. Опытная в делах, администраторша похвалила Нину:
– Какая Вы красивая. И какой у Вас муж умный, вот защитился.
– Кто защитился?! Это я защитилась.
– О-ой! А я-то… Ой, девчонки, идите посмотрите. Первый раз у нас женщина чтоб защитилась. А Вы же сами и заказывали зал, и меню составляли. Ой, да я сейчас для Вас всё самое лучшее, из новогоднего, из дефицита.
Потом она выходила, осведомлялась: «Горячее подавать?» – «Да нет, пусть пока ещё потанцуют».
Дед Костя, мой отец, сидел весь вечер наготове, чтобы если что броситься разнимать дерущихся, но ничего подобного не произошло. Он вспоминал: когда в 1950-х годах он был главным бухгалтером Академии наук Туркменистана, то каждый раз на вечеринках после защит диссертаций обязательно случались разборки, потасовки – сводили счёты. Теперь понятно, в Москве другое дело.
Но каюсь, вот что совсем у меня нехорошо получилось. Нина перед банкетом обронила, так, между прочим, пожелание, чтобы я не оставлял своим вниманием её сотрудниц-подруг. А я, кажется, перестарался, увлёкся, танцевал со всеми «то вместе, то поврозь, а то попеременно».
Она потом всю жизнь мне выговаривала, что «просидела, после своей (!) защиты, весь вечер одна как дура», «а ты  с моими  подругами,  бросил  меня  одну».    Я  пытался  оправдываться,  что,  во-первых,  ты  просила, а во-вторых,  вроде бы  с кем-то  всё же танцевала.  Но конечно,  я был,   как всегда,  неправ.
На следующее утро многие сотрудницы задержались, опоздали на работу. Ильин грозно вопрошал: почему; они отвечали: так банкет же был после защиты. Ильин настаивал: так ведь не у вас же защита была. Такой непонятливый.

Диплом кандидата технических наук был выдан Никоновой Нине Сергеевне 2 июня 1975 года.

Работа-работа

На превосходно работавшем тренажёре ТДК-7М по программе “Союз – Аполлон” наши и американские экипажи активно готовились к полёту, назначенному на 15 июля 1975 года.

Если что и случалось с техникой, мигом устраняли, любую неисправность.
Бывало даже так. В выходной день я дома, и вдруг телефонный звонок от руководства мне: в Звёздном идёт тренировка, что-то не получается (или может не получиться), за мной домой уже послана машина; ехал, размышляя по пути, что могло случиться. Здорово выручала моя сквозная схема устройств тренажёра. Постоянно лежала на столе в машинном зале, для всеобщего обзора. И были специалисты военные, желавшие лихо пройтись по схеме и по устройствам тренажёра. Но если не получалось, то все вопросы ко мне.
Так и в том случае, когда я ехал в машине в Звёздный. Держал схему – в голове. И думал. Приезжал. И всё налаживал.

2-8 декабря 1974 года в соответствии с программой “Союз – Аполлон” был осуществлён испытательный полёт модернизированного корабля “Союз-16” с экипажем в составе Анатолия Филипченко и Николая Рукавишникова.
В ходе этого полёта проводились в основном испытания системы обеспечения жизнедеятельности.

Одновременно и параллельно с “американской” программой проводились работы по комплексу “Салют-4” – “Союз”.
Для полёта на орбитальную станцию “Салют-4” космонавты готовились целевым образом больше года, с конца 1973 года.
Тренировки проходили как на тренажёре ТДК-7К, так и на тренажных средствах станции.
Бригадой обеспечения работы тренажёра ТДК-7К руководил Рудольф Панкратов. На вычислительном комплексе трудились инженеры-математики нашего сектора Иван Филистов, Мая Гриминчук, Наталья Дубчак и Людмила Оразбаева.
11 января 1975 года к орбитальной станции “Салют-4” стартовал корабль “Союз-17” с экипажем в составе Алексея Губарева и Георгия Гречко. Через сутки полёта экипаж состыковался и перешёл на борт станции. Выполнив всю программу полёта, космонавты через 29 суток вернулись на Землю.
24 мая 1975 года на космическом корабле “Союз-18” полетели к орбитальной станции Пётр Климук и Виталий Севастьянов; находясь на орбите, они могли следить за выполнением, по соседству, совместного советско-американского космического полёта; возвращение их на Землю состоялось 26 июля, спустя 62 дня полёта.

12 апреля 1975 года, в День космонавтики, мне был вручён Диплом имени Гагарина от ЦПК с формулировкой: «За активное участие в создании тренажных средств для Центра подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина». Диплом формата – обычной почётной грамоты, но с особым оформлением: посредине был помещён золотистый медальон с Гагариным, правую сторону занимало изображение ракеты на старте. К сожалению, дома не сохранился.

Реорганизация

К этому времени, к 1975 году, наскоро сколоченная организационная структура нашего предприятия, когда около десятка научных лабораторий подчинялись одному заместителю главного конструктора Марченко Станиславу Тарасовичу, свою роль выполнила – Кулагина прогнали. «Тарасовичу», как мы его называли за глаза, надоело решать наши постоянно возникающие вопросы, особенно двух тренажёрных лабораторий – моей и Ерёмина. Ещё трудней было решать тренажёрные проблемы, которых он совсем не понимал, с внешними предприятиями и, страшно сказать, с “инстанциями”.

Решено было образовать два отделения: тренажёрное отделение № 1 – на базе лабораторий № 7 и № 8 и бортовое отделение № 2 – на базе лабораторий № 1, № 2 и других.
С бортовыми делами для нашего начальства было всё вполне понятно. И там назначили начальником отделения № 2 – опытного Вениамина Петровича Конарева.
А на наше отделение № 1 главный конструктор Даревский назначил самого не понимающего в тренажёрных делах, но молодого и очень энергичного – Лысякова Юрия Михайловича. Это тот самый начальник одной из лабораторий отделения № 2, который не справился со своими должностными обязанностями, завалил важную производственную тему, захваченную в результате другим, соперничавшим с нами предприятием.
Мы только удивлялись, руками разводили.
Мне оставили мою же лабораторию, теперь под № 14.
Лаборатория Ерёмина получила № 13.
Отдел № 12 поручили толковому специалисту Панкратову Рудольфу Викторовичу, лабораторией № 11 стал командовать не менее толковый, опытный Моржин Станислав Михайлович.
В моей лаборатории сектор № 1 моделирования движения возглавил Суворов Александр Прокопьевич (он любил добавлять отчество), сектор №2 обслуживания ЭВМ – Ушкарёв Валентин, он же заместитель начальника лаборатории, в секторе № 3 программистов обязанности начальника сектора временно исполняла Шаплыко Людмила Георгиевна.
Вот вкратце такая получилась структура отделения № 1, в соответствии с приказом № 68/к от 28 апреля 1975 года.  Буква “к” означала “по кадрам”.
Структура оказалась вполне жизнеспособной, управляемой, мобильной, с возможностью гибкого изменения и наращивания.

Групповая фотография

23 апреля 1975 года, в период всесоюзного празднования Ленинских дней, была организована в клубе “Стрела” встреча-летучка присутствовавших на тот момент времени бывших секретарей комитета комсомола ЛИИ за ряд лет. Моя жена, Нина Панкратова (Никонова) как секретарь комитета комсомола 1962-1964 годов тоже была приглашена. Центральной личностью встречи заслуженно явилась Софья Маковецкая, комсомольский вожак Института 1944-1948 годов.
Решено было сделать групповую фотографию на память. И на открытом воздухе весенним солнечным днём под сенью вековых сосен перед объективом фотоаппарата на большой садовой скамье устроились девять очаровательных девушек комсомолок на деле и в душе, сзади за ними плотной шеренгой встали девять мужественных, вдохновенных ребят.
Замечательная фотография этого исторического момента хранится у нас дома.
Памятка:
Маковецкая Софья Юрьевна, род. 15 мая 1921 года, ум. 1 октября 2015 года, окончила географический факультет Одесского государственного университета, в г. Жуковском (тогда пос. Стаханово) с 1943 года, работала в ЛИИ, с 1944-го по 1948 год – освобождённый секретарь институтского комитета ВЛКСМ; одновременно с 1944 года начала работу учителем географии вечерней школы, в 1950 году перешла полностью на педагогическую работу, была назначена директором вечерней школы; почётный гражданин г. Жуковского.

Цветы Сталинграду

Давно мы семьёй собирались посмотреть главный военный памятник в Москве – Могилу Неизвестного Солдата в Александровском саду у Кремлёвской стены. И возложить цветы к памятному постаменту города-героя Сталинграда. Обещали деду Сергею.
В 1975 году много говорилось о реконструкции памятника. На надгробии решено было поместить символично опущенное бронзовое знамя, на которое положить солдатскую каску и лавровую ветвь. Открытие памятника после реконструкции было намечено к Дню Победы 9 мая 1975 года. Мы решили там побывать, тёплым весенним утром собрались и поехали в Москву. Букетики купили на станции Отдых.
Вышли из метро “Проспект Маркса”, посмотрели, проход на Красную площадь и на площадь 50-летия Октября перекрыт. Нина подошла к полковнику милиции, и тот, взглянув на приличную советскую семью с букетами цветов, благожелательно пояснил, что там проходят юбилейные мероприятия с участием высшего руководства, с возложением венков к мавзолею и к могиле неизвестного солдата, всё закончится через час-два и тогда в порядке очереди от Манежа можно будет пройти в Александровский сад; пока рекомендовал зайти здесь рядом позавтракать в ресторане при недавно открытом отеле “Интурист”. Спасибо, пожалуйста. Мы так и сделали.
Цветы возложили.

Сочи 1975

В очередной отпуск в 1975 году мы наметили съездить опять в Сочи и позвать туда Нинину сестру, нашу любимую тётю Галю, как её называл Дима, а потом из Сочи поехать всем вместе в Курган навестить наших дорогих бабу Кланю, деда Сергея, Ольгу.
Обстановка на работе позволяла.
На “старом” тренажёре ТДК-7К корабля “Союз” и на новом тренажёре ТДК-7М “Союз – Аполлон” тренировки шли нормально.
Защита моей диссертации планировалась на конец сентября – начало октября.
Таким образом, для моего отпуска подходящим было время с конца мая до середины июня.

Приобрели в сберкассе аккредитив на хорошую сумму денег, чтобы взять с собой.
Поехали мы на поезде, 25 мая выехали из Москвы, на следующий день были уже в Сочи. И именно 26 мая удачно оказался первым солнечным днём после длительной непогоды на всём побережье. Нас уже ждала квартира в доме на Кубанской улице, очень внимательная хозяйка Павленко Татьяна Григорьевна. (Имена, фамилии изменены).

29-го приехала Галя.
Устроились с комфортом. С едой в Сочи всегда было хорошо. К нашему списку кафе и ресторанов мы добавили ресторан-кафе “Каскад”, который в прошлые лета нам не попадался на глаза. Много купались, загорали, плавали с ластами и на надувном матрасе. Дима часто ходил кататься на автодром. Ему купили детскую книгу про дорожные знаки и альбом дорожных знаков, и он замучил тётю Галю вопросами по правилам дорожного движения. Купили книжку “Крокодил Гена и его друзья” Успенского и каждый день читали по одной главе. Много гуляли. Ходили в Дендрарий, в парк “Ривьера”.
Попробовали пепси-колу – в стране, в Новороссийске пустили цех по производству этого напитка, из американского концентрата. Народу нравилось, а я не мог без внутреннего содрогания вспоминать рекламу на Американской выставке 1959 года: холёная рука в узкой полосатой перчатке наливает из бутылки кроваво-красный «напиток дружбы».

Нина старалась дать своей любимой сестре максимум развлечений.
Ходили в цирк. Несколько раз Нина с Галей водили Диму на кукольные представления.

10 июня, во вторник, мы с Галей сходили в театр, на “Прощание в июне”.
Года два-три назад мы с Ниной посмотрели постановку этой пьесы в Москве. Из критических обзоров мы знали, что эта небольшого размера комедия Александра Вампилова (1937–1972), из жизни студентов, опубликованная в 1966 году, была, впервые в столице, поставлена театром имени Станиславского в 1972 году. Классически строгая манера, нам в общем понравилась; студентку Таню играла блистательная Наталья Варлей, а главного героя, выпускника университета Колесова, вполне удачно представлял Василий Бочкарёв, по просьбе автора заменивший Эммануила Виторгана.

Теперь мы с Галей шли на спектакль гастролировавшего в Сочи Краснодарского драматического театра. Зал был девственно чист и пуст, всего десятка два зрителей; студентку Таню играла некая Станкевич, зажатая и неуверенная, к тому же на вид постарше (!) Натальи Варлей; Колесов в исполнении молодого артиста (фамилию не запомнил) был неплох; ректор университета был совсем никуда, простоватый, а внешне похож на известного комика Фрунзика Мкртчяна. Отталкиваясь, как мне показалось, от упоминаемой в пьесе афиши заезжей артистки, режиссёр ввёл в состав ролей Расклейщика афиш; этот мим-рассказчик, без единой реплики, олицетворял внутреннюю сущность, альтер эго Колесова. И вообще, постановка была в стиле модерн: деревья в декорации предстали в виде рисованных треугольников-стволов, усеянных зелёными воздушными шариками; артисты выходили и поднимались на сцену по проходу из зрительного зала; в полемических моментах артисты напрямую обращались к публике (немногочисленной), при этом включался свет в зале, а расклейщик бросался к пианино и играл бравурную, навязчивую мелодию. В какой-то момент расклейщик сел на край сцены, вынул из карманов молоко и булочку и стал демонстративно жевать. Не сразу дошло, что это антракт. Зрители смущаясь стали выходить из зала и потянулись в буфет. Мы с Галей подкрепились пирожными с лимонадом и досмотрели второе действие.
Последняя сцена пьесы:
Молчание. Колесов: «Не пойдёте?» Таня: «Нет… Счастливо оставаться». Стоят в трёх шагах друг от друга. Занавес.
В конце прозвучали жидкие, вежливые аплодисменты. Публика покидала зал, почему-то, под музыку знаменитого клоуна Олега Попова (1930-2016). Позже я узнал, что это была известная песня “Little Man” (Маленький человек) американского дуэта Сонни и Шер, написанная Сонни Боно в 1966 году.
Возвращались с Галей домой по безлюдному ночному пляжу. Хорошо освещался пенистый прибой, настоящее дыхание моря. Тепло, тихо, романтично. Далеко у горизонта, в южной стороне побережья, луч прожектора обшаривал водную поверхность.

На следующий день с самого утра зарядил дождь. Мы гуляли в плащах, с зонтами.
Зашли на почту. Я позвонил техническому секретарю Учёного совета ЛИИ Стениной (Павловой); любезно поговорили, дела с диссертацией движутся нормально, через месяц будет известна дата защиты, в Москве сейчас сильная гроза, град.
Прошлись по магазинам, купили обеим нашим бабушкам красивые тёплые халаты, сразу послали бабе Любе посылкой в Жуковский, а бабе Клане в Курган привезём как подарок. По радио слышали: космонавты Пётр Климук и Виталий Севастьянов со станции “Салют-4” наблюдали облачный фронт над Черноморским побережьем Кавказа, уходящий на восток, и обещали на завтра хорошую погоду. Молодцы, спасибо!
В порту купили билеты на экскурсию в Пицунду мне и Гале на пятницу.

Пицунда

13 июня 1975 года, в пятницу, мы с Галей отправились на подводных крыльях “Кометы” в Пицунду. Полтора часа ходу. Туда-обратно пять рублей.
Едва вышли в открытое море, началась качка. Небольшая, потому что подводные крылья уменьшают, но оказалось, что Галя совсем не выносит никакого волнения. Мы поднялись на верхнюю палубу, где продувает ветерок. Тут и волны стихли. Хорошо было видно Адлер, Гагры на фоне гор. Появились высотные здания Пицунды. Сошли на пристань-причал. Началась экскурсия, которую вёл красивый парень-абхазец. Большая территория курорта окружена забором, с контрольно-пропускным пунктом. Мы прошли к Пицундскому храму, которому тысяча лет. Обратили внимание на кладку храма: внизу камень, выше камень чередовался с кирпичом, верхняя часть, купол, столбы были сложены из кирпича. В храме как раз в это время известная немецкая фирма заканчивала монтаж огромного концертного органа. Было интересно узнать, что для улучшения акустики зала и достижения идеального звучания этого уникального музыкального инструмента в определённых местах кладка оставлена обнажённой, штукатурка этих участков стен не производилась. А 1 ноября 1975 года, уже после нас, в храме состоялся концерт органной музыки.
После посещения храма пообедали в ресторане “Золотое руно”. Обслуживала немолодая абхазка с огромным самомнением, объяснявшая, что едят и что не едят местные жители. Кстати, еда оказалась невкусной.
Ездили в вагончиках прогулочного поезда. На самом мысу Пицунда полюбовались трёхметровой скульптурой “Медея”. Немного искупались в море. Народу вокруг было очень мало, царили тишина и спокойствие. Воздух был напоён ароматом окружающих огромных, стройных сосен. Кстати, все сосны имели свои инвентарные номера.
В шесть вечера погрузились на “Комету” и отправились в обратную дорогу. Качка была сильная, подводные крылья не спасали.
В порту нас встречали Нина и прыгающий Димка. У Гали разболелась голова, она отправилась домой. А мы пошли гулять, пить кофе, есть мороженое.

Сказалась моя повышенная физическая активность; много плавал, загорал. Почувствовал что-то вроде обезвоживания. Приходим в хинкальную, Нина, Галя, Дима – все хорошо кушают, я только пью воду, напитки.

Курган 1975 

17 июня поездом отбыли в Курган. Отправление в 20:17. Заняли всё купе.
Ночью проснулся от того, что стоим. Около четырёх утра, полутьма; высунул голову в окно, следующая станция «не принимает»; местные бегают вдоль вагонов, продают вёдрами. Нина полусонная сказала: «Да»; я вышел, у двух красивых девушек купил ведро яблок и ведро огурцов, по полтора рубля ведро!

Встретила нас в Кургане наша большая семья. Поцелуи, объятия, радостный смех и слёзы счастья. Диму затискали, он и рад.
Ночью мне было плохо – упало кровяное давление, сказалась общая усталость.
Мне дали отдохнуть, набраться сил.

Сергей Алексеевич и Клавдия Павловна Панкратовы жили в угловой, двухкомнатной квартире в доме № 89 по улице Коли Мяготина. Первый подъезд пятиэтажного панельного дома, второй этаж, угловая, непосредственно над продуктовым магазином, окнами на улицу. Улица зелёная, но очень шумная – как раз недавно по улице пустили большой транспортный поток; толпы покупателей в магазине, грохот проезжающих машин, пыль, гам, шум даже через закрытые окна. Но это ничего.
Наши милые родные люди жили, не унывали, не жаловались, жили – не тужили.
Да, герой Сталинграда, Крыма и Кёнигсберга, майор, коммунист Панкратов понимал реальную обстановку.
Баба Кланя старалась. Всё самое лучшее для услады желанных гостей. Для зятя специально пекла тончайшие, хрустящие блинцы.

Посетили учителей. Виделись с друзьями. Ходили в гости и принимали гостей.
Провели, по общему желанию, повторную – широкую – свадьбу Ольги, сестры Нины, и Валентина Колоколова. А то весной они обошлись скромной регистрацией. В своё время Валентин развёлся, и это у него был второй брак.
Познакомились мы с Геннадием Колоколовым, старшим братом Валентина.

В двадцатых числах июня 1975 года устроили замечательную рыбалку. Геннадий Колоколов за несколько поездок на своей машине свёз нас, добрую дюжину человек, на берег озера. Прежде всего, это мы трое московских гостей: Нина, Дима и я. Конечно, дед Сергей и баба Кланя. Также сестра Галина, приехавшая из Челябинска. Ольга с Валентином; причём Валентин взял своего сына Игоря Колоколова, 13 лет, от первого брака. Про Игоря все говорили: «о-о, он из физико-математической школы в Новосибирске, очень умный». И для полноты картины не забудем самого Геннадия с семьёй.
Этот Геннадий – душа компании, удивительный человек. Видный, шикарный мужчина с безупречным вкусом, деловой, предприимчивый, строгий и справедливый, когда надо, но обычно добрый, общительный, рассказчик и юморист, любимец женщин; в общем, все ему самые лестные эпитеты.
Спустили на воду надувную резиновую лодку. На берегу устроились рыбаки с удочками. Три человека плавали в лодке по озеру; дед Сергей кричал им: «Что вы всё там шарашитесь на одном месте»; все стали обсуждать, что значит «шарашиться».
Из наловленной рыбы варили уху. Ни капли спиртного не было. Женщины привезли пирогов и другой выпечки. В воду никто не полез купаться, день был не жаркий.

Игорь подсел ко мне, попросил помочь упорядочить математические понятия; мы с ним пришли к таким рассуждениям:
1) числа: скаляр, вектор, тензор; при этом скаляр – это тензор нулевого ранга; вектор – это тензор первого ранга; далее существуют тензоры второго и выше рангов;
2) числа: вещественное, комплексное, кватернион; при этом вещественное (действительное) – число размерности 1, комплексное (вещественное плюс мнимое число) – число размерности 2, число размерности 3 не существует, число размерности 4 – кватернион (вещественное плюс три разных мнимых); наконец, сконструировано число размерности 8 – октонион, или октава; таким образом, возникает последовательность размерностей: 1, 2, 4, 8, 16;
3) для решения задачи моделирования поворотов объекта в пространстве применяются методы: углы Эйлера, направляющие косинусы и кватернионы; я в своей работе использую механику полёта, направляющие косинусы и обыкновенные дифференциальные уравнения;
4) матрица – это способ записи следующих математических объектов: совокупность направляющих косинусов вектора, вектор (в матричном виде), тензор (в матричной форме) и другие.
Соображения, формулировки эти написаны мной сейчас по памяти; но все изложенные выше математические термины действительно были названы Игорем, удивительно эрудированным мальчиком. А четыре пункта систематизации терминов именно так и были предложены в тот день мной, человеком, окончившим институт и аспирантуру. – Уж не знаю, как это всё понравится профессиональным математикам. Во всяком случае, Нина присутствовала, слушала, поправляла. В конце предложила: «Игорь, а ты приезжай к нам, продолжите разговор. И в Звёздный городок съездишь».
Удивительно красивая улыбка была у парнишки.

Примечание:
Колоколов Игорь Валентинович, 1962 г.р., учился в школе в городе Кургане, выпускник физико-математической школы Специализированного учебно-научного центра НГУ (1979), выпускник физического факультета Новосибирского государственного университета (1983), главный научный сотрудник Международной лаборатории физики конденсированного состояния НИУ ВШЭ, с 2018 года директор Института теоретической физики им. Л.Д. Ландау РАН, город Черноголовка, д.ф.-м.н.; специалист в области статистической гидродинамики, физики магнитных явлений и сред с беспорядком, автор более 100 научных работ.
Статья: Во главе института Ландау — Игорь Колоколов о теоретической физике
26 октября 2020 года

https://scientificrussia.ru/articles/vo-glave-instituta-landau-igor-kolokolov-o-teoreticheskoj-fizike

Статья: Колоколов Игорь Валентинович
кандидат в действительные члены РАН

https://www.itp.ac.ru/files/elections/2019-kolokolov-char.pdf

Мне надо было на работу. Скоро совместный с американцами космический полёт. Была уверенность, что мои ребята на тренажёре вполне сами управятся.

Мы уезжали домой в Москву, нас звали приезжать ещё, на подольше.

На тренажёре

Я прибыл в Звёздный, когда все работы на тренажёре ТДК-7М по программе “Союз – Аполлон” уже закончились, нормально, на хорошем уровне; аппаратура и, главное, математическая модель функционировали чётко, без сбоев и нарушений; коллектив тренажёрщиков не подкачал.
13-часовые комплексные тренировки для всех трёх экипажей прошли без замечаний.
13 июня 1975 года
Романенко с Иванченковым, так называемый третий экипаж, отработали отлично.
16 июня 1975 года
Отлично провели комплексную тренировку дублёры Филипченко с Рукавишниковым.
18 июня 1975 года
Отлично показал себя на комплексной тренировке основной экипаж: Леонов – Кубасов.
3 июля 1975 года
Экипажи убыли на космодром.

Полёт

Запуск космического корабля “Союз-19” по программе “Союз – Аполлон” состоялся 15 июля 1975 года, с экипажем в составе Алексея Леонова и Валерия Кубасова.
Несмотря на то, что за несколько минут до старта на борту “Союза” вышла из строя телевизионная система, по результатам проверки систем и анализа ситуации техническим руководством было дано разрешение на запуск американского корабля “Аполлон”.
Старт КК “Аполлон” прошёл в расчётное время, экипаж: Т. Стаффорд, Д. Слейтон и В. Бранд. Но у них обнаружился производственный дефект в люке переходного отсека.
16 июля все неисправности на обоих кораблях, с помощью рекомендаций наземных служб, были устранены.
И 17 июля произошла первая в истории стыковка кораблей двух стран – СССР и США, было зафиксировано историческое рукопожатие в космосе Леонова и Стаффорда.
Справка:
Томас Стаффорд, 1930 г.р., лётчик-испытатель, американский астронавт, генерал-майор ВВС (август 1975), генерал-лейтенант ВВС (1978), в отставке с 1979 года; 17 марта 2004 года с помощью космонавта Леонова усыновил из детского дома подмосковного Фряново Щёлковского района двух сирот: 13-летнего Мишу Морозова и 9-летнего Стасика Батанова; семья Стаффорда с русскими сыновьями живёт на вилле у океана во Флориде в курортном городке Исламорада (Айламорада).

6.2. Защита диссертации 

Уход руководителя. Готовность. День защиты. “Чёрный оппонент”.
Повторная защита. ВАК. Возмездие. Наведение порядка.
Стандартизация программирования. “Союз” на ВДНХ

Уход руководителя 

Дождавшись успешного завершения программы “Союз – Аполлон”, как бы чего не случилось, в 1975 году сняли с должности начальника СОКБ – главного конструктора Даревского.
Он пошёл на службу научным сотрудником во Всесоюзном научно-исследовательском институте межотраслевой информации (ВИМИ).
Я приезжал к нему по вопросам информации и публикации. Конечно, навестить.

Последняя моя встреча с Даревским произошла, нежданно-негаданно, в 1999 году на Международном авиационно-космическом салоне в Жуковском. Юра Тяпченко организовал небольшой, человек на пять-шесть, междусобойчик с Даревским в одном из кабинетов выставочного шале. Предавались благостным воспоминаниям, исполняли дифирамбы незабвенному Шефу. Сохранились фотографии с этого мероприятия. По пути нашего следования к выходу Сергей Григорьевич вдруг порывисто подхватил меня под руку и принялся быстро, лихорадочно рассказывать о своих планах организовать необыкновенный, универсальный тренажёрный центр, приглашал меня к себе показать приготовленные им материалы, принять самое активное участие. Через несколько дней я многократно звонил ему, но встрече нашей так и не суждено было состояться.

Да, они, эти мрази, добились своего, избавились от Даревского. «Но какою ценой», постоянно и всегда напоминает нам “Пиковая дама”.
Не знаю, что с ними стало потом. Гореть им в аду вечно.

Я всё думал, какая это была мерзость – подглядывать. Просто скотство.
Моя же жена, Нина, высказала своё мнение о нашем бедламе. Прежде всего, сказала она, Даревский оказался слабым начальником. Она припомнила, как он когда-то приглашал её перейти к нему на работу, обещал большую должность, вместе создавать фантастические системы связи, самолётные и космические; Нина категорически отказалась, потому что на предприятии, как она мягко выразилась, «обстановка ненаучная»; на что Даревский парировал: «зато деловая». Ну-ну.
И деловая обстановка оказалась не ахти.
Нина считала, что в последнее время он окружил себя недостойными, грубыми людьми, позволял им ругаться и сам ругался; при этом оказался слеп, не увидел настоящих, жестоких внутренних врагов; так и не защитил докторскую диссертацию, всё откладывал, думал, что он вечен; не создавал благоприятную атмосферу для научного роста сотрудников; рассорился с ЛИИ, не имел достаточной поддержки в вышестоящих, серьёзных органах; самое главное, он унижал военных в ЦПК, публично называя их спортивным кружком, не понял большого влияния того же космонавта генерала Шаталова, которого в то время слушали не только наши, но и американские астронавты; в общем, недооценил роли и значения космонавтов, они ему этого не простили, и в нужный момент не встали стройными рядами на его защиту.
В ЛИИ совсем другое дело, имя института звучит на всю страну, почти как ЦАГИ; видны большие дела, идёт развитие; научная жизнь бурлит, доктора, академики появляются; знаменитые лётчики-испытатели – о-о; а внутри института – никаких таких особых скандалов, всё спокойно; если начальник на своём месте видит, что подчинённый косо посмотрел, тем более что-то не то сказал, то потихоньку, незаметно избавляется от него; а иначе уберут самого начальника.
Например, сектор Ильина, где работала Нина, – в начальника все просто влюблены; был один кто-то, так и ушёл.
Если посмотреть на отделение – начальников Попова и Кириченко все искренне обожают.
В институте про Уткина никто слова худого не скажет; да и другие все – авторитетные, уважаемые руководители, например, Владычин, Хачатуров, Знаменская.
Как с этим не согласиться.
Нина молодец, она всё знала и понимала.

Готовность

Обстоятельства защиты моей диссертации складывались очень не просто.
Вначале всё было хорошо.

В качестве чёткой, ясной материальной основы моего научного исследования мною были выбраны из всех тренажёров, на которых я работал, два конкретных, можно сказать всемирно известных комплекса. Причём комплексы действующие, работающие, и успешно.
Это, во-первых, комплексный тренажёр космического корабля “Союз”, созданный нашим предприятием как головным в начале 1966 года, предназначенный для тренировок экипажей корабле, начиная с “Союза-1” и до “Союза-23” 1976 года и ещё конца им не было видно, и расположенный территориально в Центре подготовки космонавтов в так называемом старом корпусе “Д”.
Во-вторых, комплексный тренажёр для кораблей по программе “Союз – Аполлон”, с перспективой дальнейшего использования по программе “Интеркосмос”, территориально расположенный в новом корпусе “Т” того же ЦПК.
Научным содержанием моей диссертационной работы были теоретические вопросы разработки и реализации математических моделей движения корабля для этих тренажёров, выбор и обоснование уравнений в эйлеровых углах или в направляющих косинусах и, что очень важно, лично моя разработка неизвестных ранее точных и достоверных алгоритмов управления специфическим имитатором изображения Земли в поле зрения оптического визира корабля “Союз”. Также я касался вопросов разработки мной и моим коллективом математических моделей для комплексных тренажёров корабля “Восход” и орбитальных станций “Салют” и “Алмаз” и упомянул некоторые наработки по лунной программе.

Моим научным руководителем как соискателя учёной степени кандидата технических наук оставался формально Даревский Сергей Григорьевич.

В соответствии с нормативными документами, мной были в полном объёме и своевременно подготовлены и представлены к защите текст диссертационной работы в трёх экземплярах и автореферат в 15 экземплярах, как это требовалось, с количественным запасом, под грифом секретно, а также комплект плакатов для доклада на Учёном совете.
Я проходил защиту через Учёный совет ЛИИ, учёный секретарь д.т.н. Дедеш Виктор Трифонович.

Прежде всего, я вместе с Виктором Трифоновичем разослал авторефераты в 10 адресов, выбранных мной и согласованных с Учёным советом.
А именно, мы направили автореферат на отзыв в ЛВИКИ имени Можайского, где я недавно выступал с докладом на конференции, а до того – неоднократно участвовал в конференциях.
Автореферат был также послан в ОКБ ТК ЛПИ (город Ленинград), с которым мы вели совместную работу по созданию в ЦПК специализированного тренажёра сближения.
В списке на рассылку авторефератов был и завод “Арсенал”, город Киев.
В близрасположенные, московские предприятия и организации: ЦКБ “Геофизика”, ВВИА имени Жуковского, ЦКБЭМ, ЦКБМ, куда были направлены авторефераты, – я съездил сам с рассказами о своей диссертационной работе.
Новый руководитель нашего предприятия, Бородин Сергей Александрович, порекомендовал мне послать автореферат и съездить с рассказом о своей работе в РПКБ г. Раменское, что я и сделал. На этом предприятии он работал до того, как был назначен к нам руководителем.
Надо сказать, что на беседы о своей диссертационной работе я приезжал по предварительной договорённости по телефону, полностью подготовившись; привозил с собой копии плакатов и, в порядке уважения к собеседникам, отпечатанную бумагу с перечнем приблизительно десяти пунктов того, что должно быть отражено в отзыве на автореферат: «актуальность», «соответствие требованиям ВАК» и проч. На обороте листа были набросаны предлагаемые мной варианты замечаний к работе, вроде, «недостаточно раскрыта связь». Я напоминал, что отзыв без замечаний на защите обычно не зачитывался, откладывался в сторону со словами «отзыв положительный». Шпаргалку эту мою было принято называть попросту «болванкой», или «рыбой».
Беседы наши проходили всегда при взаимном понимании; по сути работы они, к сожалению, ничего полезного не давали.

Официальными оппонентами по моей диссертационной работе я решил, с согласия Дедеша, просить согласиться профессора Александрова Глеба Владимировича из ЦАГИ и академика Кухтенко Александра Ивановича из КИИГА.
Диссертационные работы были направлены по закрытой почте в оба указанных адреса.
Через некоторое время я сам дошёл в ЦАГИ, здесь рядом, в отделение Александрова; мы имели добрую беседу, в присутствии профессора Ярошевского Василия Александровича и доктора наук Воейкова Владимира Васильевича. Существенных недостатков в работе не выявилось, и мы выработали формальные замечания для текста отзыва. Они увидели, с некоторым удовлетворением, что я не включил себе в авторство разработанные ими особого вида уравнения в приращениях моделирования спуска в атмосфере со второй космической скоростью на тренажёрах; оставалось только сожалеть, что эта научная новинка так никем и не была использована, из-за запрета для ЦАГИ заниматься темой космоса.
Опережая события, приведу подслушанные мной высказывания членов Учёного совета на моей защите: «сам Глеб подписал отзыв».
Затем я не поленился, съездил в Киев ко второму официальному оппоненту – академику Кухтенко. Он также написал хороший отзыв.

В качестве ведущей организации был выбран НИИ ЦПК имени Ю.А. Гагарина.
Ещё недавно, на празднике 9 Мая, я встретился после торжественного собрания нашего предприятия в клубе “Стрела” в Жуковском с полковником Фарафоновым Борисом Андреевичем, который был в полной парадной форме, с орденами и медалями; он, как оказалось, единственным представлял собой ЦПК – официально из космонавтов никто не прибыл, в силу определённым образом сложившихся взаимоотношений. Проявив полную осведомлённость в моих диссертационных делах, он обещал всяческую помощь, «после полёта»; имелось в виду успешное окончание полёта по программе “Союз – Аполлон”.
И вот позже, будучи в Звёздном городке и предварительно договорившись с Дедешем, я зашёл по обыкновению в кабинет, где сидели вместе начальник Иван Николаевич Почкаев и его зам Фарафонов. «По вопросу диссертации». – «Женя, всё знаем, говори что нужно». Без обиняков я попросил их сагитировать Алексея Архиповича Леонова, чтобы он выступил как руководитель ведущей организации по моей диссертации. Задумались. Идея понравилась. Леонов был на пике славы, захватить его на рабочем месте было проблематично.
Всё-таки застали его в кабинете, но в самое ближайшее время он куда-то улетал. Поздравили с присвоением очередного воинского звания, объяснили суть моей просьбы-предложения. «А что, правда, хорошая идея. Ничего не надо, печатайте, я подпишу. Женю знаю как облупленного. Вот не пьёт, это подозрительно. Тренажёр отличный. Хорошо ребята сработали».
Отзыв был готов, подписан, печати поставлены. Договорились, что на защите космонавтов и вообще официальных представителей никаких не будет, отзыв от ЦПК зачитает Фарафонов.
В ближайшее время я взял в первом отделе нашего предприятия свою диссертацию и как нарочный отвёз её в опечатанном виде в ЦПК, тоже в первый отдел, как положено. Собравшимся и интересующимся я рассказал про свою работу. Прослушали, пролистали, одобрили. К вечеру я вернулся с диссертацией на своё предприятие.
Виктор Трифонович, спасибо ему, решил все организационные вопросы. Сам звонил насчёт отзывов, а уж заставлять Совет работать ему не привыкать. Всё было готово.

День защиты

Наступил день 1 октября 1975 года, среда. Настоящая русская, золотая осень, ночью около нуля, днём до плюс пятнадцати. Усталости не чувствовал, дома меня поддерживали.
Моего научного руководителя не было. Зато был приглашён наш новый начальник предприятия, Бородин. Он с удовольствием знакомился с членами совета. Скучившись в сторонке, несколько членов о чём-то своём, деликатном, по-гусарски погыкали с ним.
Наконец, все расселись по местам.
Начало заседания, плакаты, заслушивания, моё выступление, вопросы с места, моё заключительное слово с благодарностями – всё шло как по маслу. Голосование девятнадцать “за”, один “против”. Поздравления. Дедеш в конце подсел ко мне и вполголоса проговорил: «Один чёрный шар это я бросил, на всякий случай, мало ли что». Он был очень мудрым человеком.
В дверь рвались желающие послушать, но их не было в списке приглашённых.
В перерыв я вышел в коридор и вдруг увидел Валеру Слуцкого одиноко сидящим на стуле. Вскочил. Я ему с большим чувством: «Здравствуй, дорогой!» – «Привет. Только вчера узнал, хотел послушать, поучиться. Сам я далёк от науки. Поздравляю!» – «Спасибо». – «Будь уверен, ни на что не претендую, ты сам всё своими руками, своей головой. Нет, правда! Ну, побежал, второго слушать не буду. Спешу. Домой надо».
Фарафонов уходя откланялся: «А Вы беспокоились. (Он всегда мне на Вы). Всё хорошо. Я на служебной, доеду быстро». Я поблагодарил.

Вторым защищался тот негодяйчик. Плакаты развешаны. К нашей предварительной защите, в прошлом году, они не были готовы. Я взглянул на один плакат, и сразу бросилось в глаза: «Блок обхода особой точки» (?) Впервые в практике. Если повнимательнее посмотреть, откинуть вуаль квазинаучных усложнений, то получится такое выражение:
(1-cx*cx)/sx,
где sx, cx – синус и косинус от переменной x.
Это и есть деление на нуль в области нулевого x?
Я ему аккуратно говорю: «Там если сделать преобразование в пределах школьной программы и сократить числитель и знаменатель, останется чистая синусоида sx – обычное вращательное движение, и никакого деления на нуль, никаких особенностей». – «Да-а? (почесал репу, оттопырил языком щёку, такая противная привычка). А спорим, никто не заметит. Никому ничего не надо».
Какой однако цинизм!
Я не стал продолжать беседу и ушёл, сел сзади.
Началась скучная процедура. Обычные выступления. От МВТУ. Несколько киевских. От ЦКБЭМ нет и от ЦПК нет, нехорошо. Голосование девятнадцать “за”, один “против”. Поздравления.
Всё закончилось.

А у меня сейчас – банкет. Я подошёл к начальнику – Бородину и играя басом пригласил его: «Сергей Александрович, закусить, только закусить, никаких танцев». – «Заморить червячка – это прекрасно». – «Здесь недалеко, в столовой номер один, через дорогу».
Более никого не приглашал. Весь мой коллектив должен был быть уже там.
Действительно, на втором этаже столовой уже был накрыт длинный стол посреди зала, играла тихая музыка, Нина хозяйничала, мои папа с мамой сидели нарядные, мои дорогие сотрудники-коллеги группами в разных углах общались в томительном ожидании.
«Ну вы быстро закончили. Нет, мы не долго ждали».
Сергей Александрович, приглашённый во главу стола, чуть не поперхнулся: «Хо-хо, таким королём я ещё никогда в жизни не сидел».
Хорошо выпили, закусили. Все спешили домой. Разъезжались кто на чём. Был организован рафик до станции, рафик до центра города, у иных свои машины.
Мама собрала в сумку оставшиеся непочатые бутылки «с белой». Пошли пешочком до дома, по Речной, потом по Туполевскому шоссе, небольшой компанией, с шутками-прибаутками. Владимир Домаш, шедший рядом, предложил маме: «Любовь Степановна, давайте помогу нести сумочку». Мама опытная в таких делах, ответила в том смысле, что не надо, но вижу, хочется, возьми одну. Домаш схватил: «Хотите, фокус». Сноровисто открыл пробку и стал лить из бутылки на ходу прямо себе в горло. Выжал до капельки. Точно.

“Чёрный оппонент” 

Прошла неделя-другая. Работа, заботы.
Вызвал к себе Виктор Трифонович. Смотрю, просто места себе не находит, головой только качает. Мою диссертацию направили на рецензию к “чёрному оппоненту”. А вторая? По второй уже готовится выдача диплома.
Дедеш переживал: «О-ой. Что могло случиться? В истории ЛИИ никогда такого не было. Пятно на репутации Учёного совета. Будем разбираться».
Это понятно, у него свои заботы.
Я брёл по территории ЛИИ, по лесу, к себе на рабочее места и горевал.

Повторная защита 

Жизнь шла вперёд. Новостей от Учёного совета ЛИИ для меня не было. Наступил новый, 1976-й год.
В феврале телефонный звонок от Дедеша. Оптимист, я ничего особо хорошего для себя не ожидал. Но чтоб такого! Предлагалось мне пройти повторную защиту в неизвестном мне НИИ, в Болшево. Виктор Трифонович был внешне спокоен, но по лицу его было видно, что он очень сожалел, что связался со мной. «Вот тут адрес, поезжай, знакомься. Будут просить, пошлём им все документы». Добавил: «Тот-то, шустрый наш, уже кандидатский диплом получил». Тихо, глядя вбок, промолвил: «Всё это очень странно». Он, умудрённый, не мог и не хотел вникать, копать. Зачем? Меньше знаешь – больше понимаешь (восточная мудрость?).
Я опять тащился по территории ЛИИ, по протоптанной в глубоком снегу тропинке. Где-то в горле сжалось, дышать было тяжело. Совсем не кстати привязалась песенка Эдит Пиаф «Жизнь в розовом цвете». Какой уж тут розовый цвет. Кстати, давным-давно, когда я не знал названия песни, думал, что в ней поётся о страданиях трудящегося люда, а оказалось – о любви. Более того, в песне громко выговаривались слова «tout bas», я бы прочитал их как «бас», а на русский они переводятся как «шёпотом». В общем, во всём полное несоответствие. Это я так про себя нервничал.
Дома меня успокаивали.

Как-то в один из дней моего пребывания в ЦПК меня попросили зайти к Алексею Архиповичу Леонову.
Прибыл. «Доволен работой тренажёра с американцами. И на “Алмазе” у вас порядок. Спасибо. Слышал о проблемах  с твоей диссертацией.  Переходи к нам в в/ч, ко мне в управление.  Ты мне нужен.  Защиту диссертации оформим, результаты утвердим в момент». – «Спасибо. Я поборюсь. И свой коллектив не хочу бросать». – «Ну, насчёт коллектива ты, конечно, прав. Ладно. Обращайся. Привет жене».
Я поблагодарил его за участие.
Интересно, при каждой встрече передаёт привет жене. Помнит, хотя лично не знакомы.

А на работе – как на работе, всё как положено. Подошёл ко мне мой коллега, начальник лаборатории № 13 Ерёмин, показал копию приказа:
Приказ № 445 от 15 сентября 1976 года
В целях обеспечения работ, заданных Министерством по объекту 305, а также учитывая важность, большой объём и сжатые сроки проведения работ,
Приказываю:
1. Создать  в  составе  лаборатории № 13  сектор  исследований  и  разработок  с целевым  назначением по теме ТДК-305.
2. Возложить  на сектор  проведение  работ  по модели движения  для изделий  ТДК-Ф74  и  ДМК-23 до их завершения.
3. Назначить  начальником сектора  и  ведущим по теме ТДК-305  к.т.н. ХХХ  с окладом  250 рублей.
И так далее.
Здесь через ХХХ я обозначаю того самого шустрого негодяя.
И это ещё не всё.
Приказ № 193 от 21 сентября 1976 года
(по личному составу)
В целях выполнения Приказа № 445 переместить и числить в секторе…
Далее указывались фамилии, в том числе двух инженеров из моей лаборатории.
Спасибо тебе, Лёша Ерёмин, «обрадовал».
Я сразу ткнул пальцем в «изделия ТДК-Ф74 и ДМК-23», по которым работы на нашем предприятии закончены, закрыты. «Ну это для объёма работ, никто не будет разбираться», – цинично ответил Ерёмин.
Тогда я указал на «оклад 250»:
– У нас ОКБ, а не НИИ, и такой сетки окладов нет. У тебя, начальника лаборатории, сколько, 260?
– Да. Но, смотри сам, упомянуто – «Министерство».
– Ну и что?
И тут Ерёмин высказал мне всё, полностью раскрылся: «Они знали, что ты будешь против, и тебе не показали. Тема 305 денежная, я как начальник буду иметь хороший навар. А потом Лысякова уберём, я начальник отделения, а “этот” – начальник лаборатории. И “он” ещё пообещал, что поможет мне стать кандидатом наук. Хотя я и не стремлюсь».
Вот это кульбит! Мерзавец-негодяй когда-то росчерком пера Кулагина перевёлся от Ерёмина в мой отдел, урвал кусок диссертации, быстро защитился и снова перевёлся к Ерёмину; в это время Кулагина выгнали за нарушения секретности, а всё тот же негодяй, кореш и собутыльник Кулагина, оказался в сторонке, ничего не подписывал; теперь он лучший друг Ерёмина и на белом коне.

Между прочим, работу по тренажёру объекта 305 (объект 305 – “Буран”) фактически я в своё время привёз нашему предприятию; точнее, обещание работы. Как раз я был тогда от нашего отделения впервые на фирме в Тушино; сидели за большим столом, человек двадцать, обсуждали, кому что делать. И мне ужасно не понравился откровенно рваческий настрой участников совещания, собиравшихся купаться в “золотом дожде”. В ущерб, ох, явно в ущерб стране. Поэтому я и критиковал их подход.
Вон как нынче всё повернулось.

А то, что по Приказу № 193 перевели, точнее переманили из моей лаборатории в лабораторию Ерёмина двоих инженеров, так инженер С., которой там обещали повышение и премии, ничего не получила, кроме хамства, и вернулась назад, а инженер Д., тоже не получив обещанного, уволилась и перешла на другое предприятие, в поисках. Так у нас и во всём.

Но вернёмся к баранам.
НИИ в Болшево, где должна была проходить моя повторная защита, я нашёл, названия не запомнил, да и не надо. Познакомился с учёным секретарём специализированного совета. Немного похож на Олега Табакова, и лицо открытое, и сам человек добрый, приятный, только совсем не улыбчивый, наверно, жизнь такая. Имя его, виноват, забыл. Допустим, Михаил Васильевич. Документы из ЛИИ получены, оперативно, спасибо. Попросил меня в ближайший удобный день просто без церемоний, в узком кругу рассказать о себе, о работе. Что и было сделано.
Разговор получился любопытный.
Сначала добивались от меня, почему мы не учим космонавта управлять ракетой-носителем на этапе выведения на орбиту. Я ответил, как только сделаете органы, рули управления, так сразу будем учить; пока же космонавт на тренажёре внимательно контролирует циклограмму процесса выведения, слушает изменения звука разных ступеней ракеты-носителя, докладывает на Землю.
Затем разбирались с точностью моделирования движения. Я по-простому объяснил, что на тренажёре осуществляется моделирование орбиты в пределах точности имеющихся бортовых средств измерения и наблюдения; баллистики ЦУП отняли у космонавта все траекторные задачи; проектировщики корабля и космонавты – все вполне довольны тренажёром, хвалят, менять ничего не нужно. «У вас ЦКБЭМ и ЦУП рядом, под боком, обращайтесь туда».
Разошлись, как мне показалось, довольные. Я поблагодарил всех за проявленную искреннюю заинтересованность к космонавтике.

Была назначена дата повторной защиты.
И эта дата пришла.
В небольшой аудитории набилось человек сорок, но не больше. Я развесил плакаты на обычной классной чёрной доске, сел на первый ряд, чуть правее от центра. Входная дверь от доски слева. Неожиданно для меня протопала группа из ЦПК человек восемь, все в форме, впереди полковник Почкаев, остальных я не рассмотрел, и заняли крайние правые места трёх первых рядов. Но вроде бы золотых звёзд не видно было, или мало и они затерялись. Самых известных героев среди них точно не было. Странно. Я никого не приглашал, организационными вопросами не занимался.
Вошёл учёный секретарь Михаил Васильевич с кипой папок и документов. Стоя расположился на преподавательском столе и начал было рутинную, заведённую процедуру.

И вдруг. Ох уж это классическое, кратно повторяемое «вдруг»! И всё-таки. В аудиторию ворвалась, хотя на входе никто никого не задерживал, воинственная группа в полдюжины персон. Похоже, замешкались, опаздывали и теперь, дабы наверстать упущенное, немедля устроили то хором, то попеременно крик, визг и ор. То была даже не толпа, а единый звериный оскал. Опередил всех Кулагин: «Никонов, он ничего не делал на тренажёрах!» Его поддержал Малышев: «Да-да, Никонов всё своровал». С безумным взглядом протиснулась вперёд Сурина Валентина Николаевна и сходу завела своё, эпическое:
– Я как кандидат технических наук утверждаю, что это всё (кивок на плакаты) ничтожно (слово какое) и не заслуживает звания кандидата наук.
Михаил Васильевич, несколько опомнившись, спросил в том же тоне:
– Простите, Вы читали диссертацию?
– Нет, но я была на предварительной защите.
– А почему Вы – тогда – ничего не говорили?
– Так получилось. Мне не давали.
Женщина попятилась к выходу. Михаил Васильевич продолжил взывать к разуму ворвавшихся критиков:
– Так тут есть что-то ценное сворованное, или, как утверждает дама, здесь нет ничего заслуживающего?
Кулагин был категоричен: Никонов ничего сам не сделал, материалы своровал, учёной степени не достоин. И всё.
Позади всех стоял не проронив ни звука тот негодяйчик; знать бы, не был ли он кукловодом этих плохо соображающих людей?
Засим банда позорно ретировалась.
«Эх, Эмиль Дмитриевич Кулагин. Кем Вы были, кем стали и с кем связались?!» – думал я.
Кулагина больше я никогда не видел. Разве что спустя много лет, в столь же неподобающей для него ситуации.

Да, так что это было? Скандал! Михаил Васильевич обводил взглядом аудиторию. Был ли он здесь старшим по званию или, быть может, начальник сидел рядом, но не проявился. Не знаю.
И тут в повисшей паузе чуть слышно прозвучало: «Встали. На выход».
О-о, вообще демарш! Второе действие драмы.
Это группа представителей из ЦПК молча, моментально поднялась и дружно вышла из зала заседания. Что делать? Я не мог не проводить их и выскочил за дверь.
В коридоре полковник Почкаев Иван Николаевич только зло прошипел мне: «Ну спасибо, нахлебались мы дерьма». Они убыли. Совсем. Ну конечно, такой стыд и срам. Но всё-таки, может быть, надо было попытаться сделать как-то по-другому. Какое там?!

Я вернулся. Михаил Васильевич попросил меня побыть в коридоре, они проведут совещание. Некоторые тоже вышли.
Когда я был приглашён на Совет, мне было объявлено принятое решение: «Защита отклоняется. Все единогласно против присуждения Никонову учёной степени. Соответствующие документы будут направлены в ВАК».
Зал опустел. Я сидел как пришибленный. В пустой голове вертелась неотвязно мысль: «Что есть сила слова? Вопль: “Распни”. Приказ: “Убей”. Окрик: “Молчать!”»
Михаил Васильевич подошёл ко мне и прежде всего извинился, что не обеспечил должного порядка на заседании. – «Да. Ну что поделать?»
Искренне удивлялся, кто бы это мог оформить пропуска и пропустить непонятных людей на заседание Совета, он разберётся; я покивал молча.
Насчёт представителей ЦПК – это он пригласил их на заседание, думал как лучше и очень удивился, почему они так странно покинули нас; я опять молча пожал плечами.
Понизив голос, он выдал мне, что написавший отрицательную рецензию оппонент присутствовал здесь на заседании, и можно было бы провести дискуссию. Но… И безнадёжно махнул рукой.
В конце я не нашёлся, что сказать. Мы расстались.
Ехал домой на электричке, как обычно.
Почему-то думалось, вот и ещё один учёный секретарь попал в неловкое положение, по чьей-то злой воле. Хотелось бы никогда более не увидеть ни этого человека, ни этого НИИ.
Так оно и получилось.

Разумеется, учёный секретарь Дедеш был совсем не рад моим новостям.

Раз утром шёл я по служебной территории, задумался. Обогнал Бородин, наш новый начальник, и ни с того ни с сего: «Брось ты эту диссертацию. Что тебе стоит написать новую». Зашагал дальше: ни здравствуй, ни прощай. Написать легко, но что потом? В учёный совет ЛИИ теперь уже не пойдёшь, в ЦАГИ или Физтех – там свои соискатели. Да и туда тоже может ворваться банда. И вообще это признание своей неправоты. А как же мои придумки?!

ВАК 

Единственный, кто проявил деятельное участие к моим диссертационным делам, был друг нашей семьи, научный сотрудник ЛИИ, сам человек очень трудной судьбы, Семён Исаевич Турецкий. Внимательно выслушав меня, он чётко наметил план действий, попросил меня дать ему короткую записку с основными положениями, иллюстрациями и выводами моей диссертационной работы. Обещал что-нибудь придумать.
Затеплилась робкая надежда. Я вспоминал стих: «Насильно подыми поникший долу взгляд». Поэт Аполлон Майков. 1890 год.

Когда я приходил – для ознакомления с поступавшими мне неприятными сообщениями и документами – к учёному секретарю Дедешу Виктору Трифоновичу, я видел, что в том же помещении расположился со своим рабочим столом великий Марк Лазаревич Галлай.
Марк Лазаревич краем уха слышал о моих проблемах, подошёл: «Как дела?» Я подробно рассказал, упомянул про старания Турецкого. «О, Семён порядочный человек». Оказалось, они были коротко знакомы. «Мы потолкуем, что-нибудь сообразим». Мне показалось, что они объединили свои усилия.

Появилась авторитетная рабочая группа членов Высшей аттестационной комиссии под руководством доктора наук Всеволода Сергеевича Авдуевского, они прошлись по нашему предприятию, побывали в Звёздном городке, поговорили с людьми.
Решено было провести защиту моей диссертации на президиуме Высшей аттестационной комиссии.

Пришёл день 13 января 1977 года, четверг, на который было назначено рассмотрение моей диссертации на президиуме ВАК.
Я поехал, самостоятельно, без сопровождающих и встречающих. Малоснежно, нехолодно, минус десять.
Высшая аттестационная комиссия размещалась в здании Министерства высшего и среднего специального образования СССР на улице Неглинной, недалеко от улицы Кузнецкий мост.
Нашёл помещение. Пригласили. Развесил плакаты. Доложил я горячо и смело, на звенящей ноте. Помню только себя на невысокой, но всё-таки на сцене. И хороший, уютный, доброжелательный зал.

Победа

О положительном решении ВАК по моей диссертации мне сообщил Виктор Трифонович в феврале 1977 года, а в марте было официально утверждено решение о присуждении мне учёной степени кандидата технических наук.
Диплом кандидата технических наук был выдан 26 октября 1977 года.
Так долго решали и оформляли.
Два прошедших года борьбы за диссертацию показались целой вечностью.

Отметили событие дома. Звучала песня «Этот день Победы – порохом пропах». Кружкой стучал я об стол, но не сильно.

Бесконечно благодарен за огромную помощь, оказанную мне выдающимся учёным, профессором Георгием Васильевичем Кореневым – на самом первоначальном этапе формулирования темы и задач диссертации – и доктором Семёном Исаевичем Турецким – на этапе защиты. Низкий поклон, а теперь и вечная им память.

На работе активно развивалась тема цифровой вычислительной техники и цифровых тренажёров. Происходили организационные изменения.
Никто не интересовался, не спрашивал меня о диссертационных делах. Некий уговор молчания. И хорошо.

Возмездие

События происходили не только на нашем предприятии.
За ряд аварий с орбитальными станциями в 1973 году:
- снят с поста заместителя главного конструктора ЦКБЭМ и уволен Яков Трегуб;
- освобождён от обязанностей руководителя комплекса и переведён на должность консультанта Борис Раушенбах; в 1978 году он уволился по собственному желанию;
- получили выговоры, взыскания, с временным понижением окладов, многие специалисты, в том числе заместитель главного конструктора Борис Черток.
22 мая 1974 года на основании письма в ЦК КПСС, подписанного руководящими работниками предприятия, Василий Павлович Мишин за существенные просчёты в руководстве ЦКБЭМ и допущенные провалы в космической программе был снят с поста главного конструктора. Пошёл в МАИ заведующим кафедрой.
Предприятие ЦКБЭМ было переименовано в научно-производственное объединение “Энергия” (сокращённо НПО “Энергия”).
Генеральным конструктором НПО “Энергия” был назначен Глушко Валентин Петрович.
Возмездие наконец свершилось.

Наведение порядка 

Новое начальство наводило свои порядки.

Перемещения в НИИАО

Начальник у нас оказался очень энергичным, как говорят, “с инициативой”. Не разбираясь, на первых порах, в работе научных подразделений, он объявил: «Я в ваших делах ничего не понимаю, но если будет что-нибудь не так, я буду драть вас как сидорову козу». Не знаю, но думаю, с кем-то и случалось.
“Любимчики” Даревского были немедленно разогнаны. Сразу ушла секретарша Людмила, за ней последовали руководители ОНТИ Павлова Софья Григорьевна и Лаврова Анна Владимировна, инженер Роза Митенкова. Но также пришлось уйти и недругам Даревского – главному технологу и начальнику конструкторского отдела, мало ли что возможно в будущем.

Мне кажется, я лично тоже оказался в фокусе внимания начальника. Но так, задело по касательной. Просто моему сектору вместе со мной было приказано переселиться с престижного четвёртого этажа на пятый либо на шестой этаж, как получится, лишь бы с глаз долой. А на административном четвёртом этаже произошла пертурбация: ОНТИ с новым начальником Роховым Владимиром Александровичем занял бывшее моё помещение, расширился первый отдел, какая-то тёмная комната была отдана под небольшой музей предприятия и так далее.

Помещение

Мой зам Ушкарёв сумел выгородить для нашего подразделения отдельное помещение на шестом этаже в правом северном углу корпуса, рядом с кабинетом начальника лаборатории № 21 Тяпченко Ю.А. И здесь особенно ярко проявился снабженческий и организаторский талант Сергея Максимовича Лапкина. При поддержке руководства и содействии соответствующих служб предприятия были приобретены специальные монтажные стеклянные блоки, узкие, длинные, высокопрочные; и под присмотром строительного отдела предприятия наши умельцы из числа рабочих вычислительного центра соорудили из этих блоков основательные стены, вставили дверь и всё такое прочее.
Мы довольно-таки быстро переселились в новое помещение. Конечно, мой большой рабочий стол, доставшийся мне от Кулагина, тоже переехал. И мой настольный сейф. Ребята молодцы!

Теперь мы, если задерживались вечером на работе, могли наблюдать в своём окне ежедневный развод караулов в соседней воинской части охраны ЛИИ. Парадный строй под громкую музыку оркестра, отрывистые команды, марш парадных расчётов по плацу с командиром впереди; по окончании парада – выход одного из подразделения через ворота в город пешим порядком для рассредоточения по проходным ЛИИ и другим ближним постам, посадка других подразделений в крытые грузовики для доставки их на удалённые посты и в самом конце – упорядоченное вхождение строем остальных солдат в казарму. Всё это было очень содержательно.

Стандартизация программирования 

Как посмотришь на военный строй, сразу тянет заниматься типизацией и стандартизацией. Но ладно бы типовые железки. Так математики зачем-то придумали себе стандартные программы. А чиновники, прослышав про это дело, сразу решили: «О! Наложим стандарты на всё программирование и всю математику».
Я тоже хорош. Задумав ещё с институтских времён, я с начала своей работы скомпоновал и начал применять вначале сам, а затем рекомендовал сотрудникам свой сборник унифицированных изображений и обозначений элементов схем моделирования.
Про это прослышал наш начальник отдела нормализации и стандартизации (ОНС) Евгений Сергеевич Салфеткин. Упросил меня помочь ему выйти в инициаторы по части стандартизации математических программ, пока хотя бы аналоговых машин и моделирования. Я подготовил и предоставил ему некий проект межведомственной нормали на изображения и обозначения элементов схем моделирования. И он энергично и напористо занялся этим делом, съездил в министерство, поехал в Государственный комитет СССР по стандартам.
Как бы то ни было, в 1977 году в стране был выпущен комплекс стандартов “Единая система программной документации” (ЕСПД).

“Союз” на ВДНХ

Считая важным делом пропаганду достижений космонавтики для широких масс советского народа, я решил пополнить экспозицию нашего предприятия в павильоне “Космос” на ВДНХ – ввести новый экспонат, “Сближение с космическим объектом”. Сделать такое же игровое устройство, как и “Земля, наблюдаемая с орбиты”.
Продумав конструкцию, я пошёл за поддержкой к моему коллеге Алексею Ерёмину. Это было где-то в последних числах уходящего, 1976 года.
«Ну как, не пора ли скидывать Лысякова и становиться тебе начальником отделения?» – начал я. Он хитро, понимающе улыбнулся: «Скоро». – «Ладно. Я не об этом. Помнишь, раньше ты приходил ко мне насчёт ВДНХ, теперь я к тебе. Скажи-ка, почему до сих пор нет на ВДНХ экспозиции по сближению объектов в космосе?» – шутливо-строго спросил я. И не дожидаясь ответа, изложил свои идеи.
Короче говоря, всё было реализовано в рамках подготовки к празднованию 60-летия Великого Октября. Я получил в ноябре 1977 года серебряную медаль ВДНХ, мои сотрудники тоже были награждены.

Миклашевич

Как-то раз Нина попросила меня помочь ей отнести своей сотруднице Валентине Миклашевич большую сумку всякой одежды, модных вещичек.
Когда-то мы с Ниной бывали у них на квартире, в доме на улице Пушкина, где аптека и парикмахерская.
Открыла дверь Валентина, и женщины весело и оживлённо удалились в другую комнату на примерку и прочее.
Муж, Сергей, был дома, “отдыхал”, развалившись на диване.
Бросив короткое здрасьте, он вздумал пенять мне: «Ну вы и взяли себе начальника. Бородин, ха! Да мы с ним на аэродроме в жаркую погоду под крылом самолёта лежали». Имелось в виду, что они вместе работали на фирме в Раменском. И он принялся мусолить подробности, типа кто больший любитель выпить. Я молча пропускал всё мимо ушей. Подумаешь, эка невидаль.
Окончив дела, довольные женщины явились на свет. Валентина приглашала нас посидеть, выпить чаю, но мы, сославшись на что-то срочное, немедля распрощались.

6.3. ТДК-7СТ. “Союз Т”
(Цифровой тренажёр транспортного корабля типа “Союз Т”)
“Союз Т”. Цифровая техника. Затея. «Камень». Конец затеи.
Что с тренажёром ТДК-7СТ. Кабинет начальника. Пермский политехнический

“Союз Т”

В 1967 году, на смену «много повидавшему, много испытавшему» транспортному кораблю “Союз-Т”, с обозначением 7К-Т и заводским индексом 11Ф615А8, реализованному в виде серии транспортных кораблей “Союз-10” – “Союз-40”, предприятие ЦКБЭМ приступило к разработке нового, перспективного космического корабля “Союз Т”, с обозначением 7К-СТ и заводским индексом 11Ф732, тоже для доставки экипажей на орбитальную станцию.

В ту пору:
25 июня 1974 года на орбиту была запущена станция “Салют-3” (Алмаз-2 ОПС-2 11Ф71);
26 декабря 1974 года была запущена станция “Салют-4” (ДОС-4 17К);
22 июня 1976 года была запущена станция “Салют-5” (Алмаз-3 ОПС-3 11Ф71).
И экипажи летали ко всем этим станциям на кораблях типа “Союз-Т”.

29 сентября 1977 года на орбиту была запущена станция “Салют-6” (ДОС-5-1 изделие 17К);
19 апреля 1982 года была запущена станция “Салют-7” (ДОС-5-2 изделие 17К).
И новые корабли типа “Союз Т” фактически использовались для доставки экипажей к станциям “Салют-6” и “Салют-7”; последний корабль этой серии слетал на орбитальную станцию “Мир” на самом начальном этапе её работы.

При этом следует различать два близких, но принципиально разных названия: старое “Союз-Т” и новое “Союз Т”; здесь наглядно прослеживается желание весьма творческих проектантов «запутать противника».

Новый корабль 7К-СТ разрабатывался с использованием технических решений, заложенных в проекте корабля 7К-С (11Ф732) по свёрнутой, не доведённой до конца военной программе “Союз-ВИ”, в сочетании с идеями глубокой модернизации «заслуженного», «достойного» орбитального корабля 7К-ОК (11Ф615). Корабль 7К-СТ был запущен в космос 16 декабря 1979 года как беспилотный образец, во время полёта успешно выполнил автоматическую стыковку со станцией “Салют-6” и получил официальное название “Союз Т”.

Главным отличительным признаком этого “цифрового” корабля “Союз Т” для нас, разработчиков тренажёров, была новая система управления движением “Чайка-3”, в которой использовались бортовой цифровой вычислительный комплекс (БЦВК) на основе компьютера “Аргон-16” и бесплатформенная инерциальная навигационная система (БИНС).
Впервые в мировой практике в компьютерных алгоритмах управления движением корабля были использованы четырёхмерные числа – кватернионы. Разработкой аппаратуры и программ БЦВК “Аргон-16” занимались специалисты отдела В.П. Легостаева, в том числе В.Н. Бранец и И.П. Шмыглевский.
И была другая, конкурирующая, группа специалистов ЦКБЭМ под руководством Г.В. Носкина, которая занималась более перспективной БЦВМ типа “Салют” для того же корабля.

Наше предприятие разработало и поставило на этот корабль новую систему отображения информации (СОИ) “Нептун”, в частности, с навигационным космическим индикатором (ИНК) и с комбинированным электронным индикатором (КЭИ), на который выводилась информация от БЦВК “Аргон-16”.

Всего около 80% бортовых систем корабля являлись новой разработкой или были модернизированы. Я с интересом заметил, что каркасы солнечных батарей использовались в качестве радиоантенн КВ-диапазона.
Численность экипажа была увеличена до трёх человек – командира, бортинженера и специалиста-исследователя, облачённых в новые аварийно-спасательные скафандры “Сокол-КВ”.

Беспилотные испытания готовых образцов корабля исходной версии 7К-С были проведены ещё в 1974 году, беспилотные испытания образцов нового транспортного корабля 7К-СТ начались в 1978 году.
В октябре 1976 года в ЦПК была сформирована группа космонавтов для работы на кораблях 7К-СТ. Первый пилотируемый полёт был намечен на 1980 год.

Цифровая техника

В 70-е годы наметился коренной перелом в отечественном космическом тренажёростроении – на смену аналоговой техники уверенно шла цифровая техника. Разумеется, почти с первых дней своей работы я, на основе научно-технического багажа, полученного в Энергетическом институте, сам и совместно с сотрудниками изучали, исследовали, оценивали возможности цифрового моделирования в реальном масштабе времени применительно к нашим тренажёрам. Была создана группа квалифицированных программистов и электронщиков, проводились поисковые работы по оценке и выбору языков программирования, оценке и выбору вычислительных машин и устройств преобразования. Начинали мы с машин М-20 и БЭСМ, находившихся в ЛИИ. Для нашей лаборатории были закуплены, установлены и налажены такие вычислительные машины, как универсальная машина широкого назначения УМШН “Днепр” и ЦВМ “Наири”. Заказывались НИР в вузах и других смежных организациях. Результаты исследований до поры до времени были не в пользу цифровой техники, а аналоговые и дискретные релейно-транзисторные логические устройства достигли, пожалуй, пика своего совершенства.
Но в это же время серьёзно расширились действующие и появились новые программы космических полётов, чрезвычайно усложнились сами космические конструкции, на борту кораблей и станций стало появляться всё больше цифровых устройств.

Мы у себя на предприятии обновили парк вычислительной техники, приобрели ЭВМ М-222 и АЦЭМС. Направляли инженеров в Сетунь на курсы обучения работе на ЭВМ.
Совершенно невыносимо было то, что программирование на ЭВМ того поколения велось в машинных кодах и на языке Ассемблера, и разбираться в полученных программах было, мягко говоря, затруднительно.

Из вузов набрали хороших молодых специалистов – программистов, электронщиков, комплексников, объединили их с кадровыми тренажёрщиками. Особо мы были признательны кафедре систем автоматического управления Московского высшего технического училища имени Баумана и лично профессору Альберту Васильевичу Яковлеву, подготовившему для нас высококвалифицированных специалистов-тренажёрщиков, о чём мы, наше предприятие, писали в благодарственном письме в адрес МВТУ.

ЕС ЭВМ 

В это время в стране бурно развивалась цифровая вычислительная техника общего назначения.
В мае 1967 года в Варшаве на совещании представителей Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) было принято решение о необходимости создания единой системы электронно-вычислительных машин (ЕС ЭВМ).
В декабре 1967 года по этому вопросу вышло Постановление ЦК КПСС и Совета министров.
К 1972 году нижеследующие семь моделей ЭВМ единой серии: ЕС-1010 (разработка и изготовление ВНР), ЕС-1021 (ЧССР), ЕС-1020 (СССР), ЕС-1030 (СССР), ЕС-1040 (ГДР), ЕС-1050 (СССР) и ЕС-1060 (СССР) – стали основой вычислительных систем и в оборонной, и в других отраслях промышленности.

Наше предприятие в дополнение к имевшейся ЭВМ М-222 закупило и установило в нашем вычислительном центре вычислительную машину серии 1030.
82 ящика ЭВМ ЕС-1030 пришлось распаковать, аппаратуру установить и наладить.
Сектор № 2 под руководством Ушкарёва Валентина Андреевича достойно и старательно обеспечивал работоспособность ЭВМ вычислительного центра предприятия.
Специалисты секторов моей лаборатории и всего предприятия работали на ЭВМ нашего вычислительного центра.

Пристройка к ВЦ

Наш вычислительный центр количественно и качественно рос и насыщался современной вычислительной техникой, а сотрудники сектора № 2, ответственные за работу ЭВМ, и инженеры-программисты нашей лаборатории заметно повышали свой профессиональный уровень.
И всё нагляднее и рельефнее прорисовывались перспективы появления цифрового тренажёра.

Между тем большой машинный зал, заполненный оборудованием, стал крайне неудобен для постоянного размещения обслуживающего персонала. Да и пользователей много приходило.
Решено было сделать пристройку к ВЦ. Пришлось много и плотно общаться со строителями. Подписывали акт приёмки с большим перечнем недоделок. Потом был долгий процесс устранения замечаний.
Наконец, пристройку сделали.

Спецтема

Проявил активность спецотдел. Видимо, получив соответствующую директиву, они развили деятельность по теме противодействия иностранным техническим разведкам (ПД ИТР). Прежде всего, с согласия руководства они заклеили прозрачной фольгой огромное окно машинного зала с южной, солнечной стороны. С противоположной, северной стороны окно было размером поменьше, и его не тронули; с двух остальных сторон были только стены и двери, окон не было. Как-то сразу зимой стало меньше дуть, а летом – не так жарко. В этом смысле мероприятие оказалось явно полезным. А обосновывалось оно тем, что с южной стороны могли появляться в космосе вражеские разведывательные спутники.
После этого, сотрудники спецотдела решили проверить радиоизлучения нашего ВЦ. Для чего они ставили свою специальную автомашину на улице вблизи нашего предприятия, с внешней стороны забора, и измеряли излучения; договорились, по их телефонному звонку мы должны были включать и отключать все наши электронные устройства. В разговоре я подтвердил, что в наших вычислительных программах не запрограммированы массо-габаритные характеристики отечественных космических летательных аппаратов в целом и отдельных агрегатов. Я согласился, что в результате подобных измерений могут быть определены амплитудно-частотные параметры наших устройств, характеризующие уровень нашей вычислительной техники.
В какой-то момент исследования прекратились и более не возобновлялись.

Происшествие

В вычислительном центре спирта было много. И использовался он, в соответствии с инструкциями, для промывки электрических контактов. А контактов было огромное количество. Огромное, но не бессчётное. Всё подлежало учёту и обоснованному подсчёту. И конкретно первый, в самом начале работы ВЦ, исходный расчёт количества контактов и потребного количества спирта был выполнен мной, обстоятельно и кропотливо, в течение нескольких недель, с тщательным подбором и использованием действовавших нормативных документов, при консультациях с авторитетными лицами, в том числе из ВЦ ЛИИ, с утверждением главным инженером нашего предприятия. Потом уже всё пошло по накатанной.
Злые языки говорили, что половина сей горючей жидкости использовалась не по назначению, точнее как раз по назначению – непосредственно внутрь человеческого организма. Я не могу подтвердить или опровергнуть, потому что не присутствовал. Делались мне туманные намёки, предложения, «для медицинских целей», но – всё мимо. Да и жена моя Нина говорила, что при необходимости нужно спирт покупать в аптеке. Если не было в жуковской аптеке, я заезжал в свою любимую двухэтажную аптеку в Москве на улице Кирова.
Главное, у нас никогда не было ни одного случая злоупотребления. Всё было очень аккуратно.

Правду сказать, всё-таки имело место быть вроде как происшествие. По порядку. Шёл обычный день; ближе к вечеру мой зам Валентин Ушкарёв сообщил мне: в ВЦ один рабочий напился, лежит-валяется, идти не может; надо вызывать, надо принимать меры. Ёлки-палки. Пошли разбираться. Оказалось, провинился электромонтажник Володя Горбунов. Надо заметить, что у нас в ВЦ работало двое Горбуновых – однофамильцы, один электромонтажник Владимир, другой – слесарь-монтажник Юрий; вместе нормально работали и дружили. Так этот Володя с группой товарищей собрались в углу и выпили по случаю рождения в его семье третьего ребёнка, мальчика. Все хоть бы что, как стёклышко, а его развезло. Говорили, он сильно огорчался, не зная, как обеспечивать такую большую семью, даже плакал. По здравому размышлению, было решено оформить вечернюю работу небольшой группы специалистов по срочному окончанию ввода в строй новой ЭВМ. В то же время предпринимались все известные меры народной медицины по опохмелению и детоксикации потерпевшего сотрудника. Мы с Ушкарёвым периодически проверяли ход работ. Часов в девять вечера, полностью закончив наладку и испытания, группа специалистов удачно, без замечаний дружно прошла через проходную. Со следующего дня Володе Горбунову был предоставлен кратковременный внеочередной отпуск в помощь семье и для занятий с новорожденным. Была проведена квалификационная комиссия по повышению разряда Владимиру Горбунову. Всё на работе и дома у него сложилось хорошо и благополучно.

Затея

В то самое время наш новый начальник отделения Ю.М. Лысяков начал свою деятельность с нарушений принятых правил, да и просто с непонятных организационных вывертов.
Прознав о готовящемся “цифровом” корабле 7К-СТ и обладая некоторыми сведениями по цифровой технике, Юрий Михайлович решил сделать тренажёр для этого корабля новыми, прогрессивными методами так называемого бригадного подряда.
Началась эта эпопея в 1976 году.
Ведущим системным программистом был назначен вполне квалифицированный специалист по ЭВМ Юрий Расторгуев, довольно амбициозный и напористый. Ему в помощь были привлечены очень толковые инженеры Ольга Гуслиц, Ирина Тоцкая, Роза Митенкова. Также подключили сюда опытного и серьёзного, но совершенно недооценённого тренажёрщика Рудольфа Панкратова. Подошли и другие люди из разных подразделений отделения № 1. Сформировалась команда, способная решать большие задачи. А задача, как я понимал, была поставлена Лысяковым такая: мощным мозговым штурмом, единым, сплочённым коллективом человек двадцать-тридцать, без официальных заданий и планов, в обход существующих административных барьеров и ограничений, без больших аппаратных и прочих материальных затрат, исключительно и в основном математическими методами, в кратчайшие сроки синтезировать невиданный ранее цифровой тренажёр космического корабля, со всем его бортовым оборудованием, включая бортовой цифровой вычислительный комплекс, с моделированием движения корабля и имитацией внешней визуальной обстановки, а также с системой управления тренировкой.
Могу только сказать, что лишь с одной, частной, из перечисленных задач, именно – моделированием БЦВК, с трудом справлялся крупный коллектив высококлассных программистов и математиков такого предприятия, как ЦКБЭМ.

Но   коллектив   начал    интенсивно   работать.    Молодому  коллективу   было   присвоено  звание “комсомольско-молодёжный”.  Шефство над коллективом  взял на себя  комитет комсомола предприятия. Заказы материально-технического снабжения по этой работе были поставлены в высший приоритет. Ну и конечно, оплата труда соответствующая.

Было решено создавать комплекс матобеспечения имитации бортовых систем корабля и управления тренажёром и поручить эту работу отлично показавшему себя системному программисту Расторгуеву Юрию Александровичу. Этот комплекс получил название “комплекс МО-1”.
МО-1 разрабатывался в виде сложной программной системы с использованием машинных кодов и языка Ассемблера.

Прежде всего, Расторгуев и его ребята из сектора № 3 придумали специальный математический язык описания работы всех бортовых систем корабля.
В результате инженеры сектора № 2, не имевшие навыков программирования на ЦВМ, смогли математически описать работу бортовой системы, каждый свою.
Далее, тот же Расторгуев с группой сотрудников разработали так называемый транслятор имитаторов космических систем, сокращённо ТРИКС, переводивший электронные тексты описания бортовых систем в программные блоки имитаторов бортовых систем, которые затем включались в состав программного комплекса МО-1. А созданная ими же управляющая программа обеспечивала работу имитаторов бортовых систем в реальном масштабе времени, с передачей управляющих команд и сигналов на устройства тренажёра. Вообще говоря, гигантская работа.
Следует отметить, что некоторые наши кадровые сотрудники, в основном, схемщики и электронщики, не пожелавшие переучиваться на новые методы программирования, стали консультантами разработчиков-программистов или вообще остались без работы.
Стало понятно, что исторически старые аналоговые вычислительные и релейно-логические тренажёрные устройства, требовавшие чрезмерно больших сроков разработки, изготовления и отладки и требовавшие больших объёмов и площадей для размещения, в сочетании с недостаточной надёжностью в эксплуатации, уходят, и ушли в прошлое. При новом способе всё это оборудование заменялось, так сказать, просто набором математических формул и ничего не весило и не потребляло.
Но выявились и некоторые перегибы в работе. Например, система радиосвязи в полностью цифровом виде не хотела работать, не хватало быстродействия; условно говоря, в микрофон говорили: «Ты слышишь?», а на выходе получался: «… Шиш». Все смеялись. Пришлось делать и аналогово-релейные вставки.

Начальником сектора № 3 программистов стал Расторгуев.
Начальник отделения Лысяков своим решением перевёл из другого подразделения в состав моей лаборатории ещё один сектор, под номером 4, – сектор разработки устройств сопряжения ЭВМ с реальной аппаратурой тренажёра; и начальник сектора уже имелся – Максимов Евгений Михайлович, давний друг Лысякова и Расторгуева. Теперь и начальники, и их сектора стали между собой организационно ближе, не разлей вода. Тесная, слаженная работа этих двух секторов, я это понимал, гарантированно приближала долгожданное появление цифрового тренажёра. Иначе говоря, “цифровой тренажёр” становился реальностью.
Количественный состав моей лаборатории перевалил за 100.

Расторгуев придумал также основы и принципы разработки комплекса матобеспечения математического моделирования движения корабля. Этот комплекс получил название “комплекс МО-2”.
Кто должен был делать комплекс МО-2, было неясно.

Был создан стенд отладки матобеспечения (СОМ), который разместили в комнате рядом с ВЦ. С пультом – не иначе как копией пульта правительственной связи, с массой цифровых индикаторов и роскошной столешницей.

Лысяков позвал меня посмотреть сделанный ими стенд и убедительно попросил меня не мешать работе привлечённых членов бригады – сотрудников моего подразделения, а также постараться не вмешиваться и в работу самой бригады. Сам же он практически не отходил от рабочего места у пульта и совершенно не сдерживаясь орал то на одного, то на другого исполнителя.

Мои начальники секторов Суворов и Ушкарёв спрашивали у меня, как им вести себя в сложившейся ситуации; я только качал головой и намекал, что скоро это всё кончится. На нас на всех в это время “висели” срочные работы по действующему тренажёру ТДК-7К транспортных кораблей “Союз” 7К-Т и другому действующему тренажёру ТДК-7М для подготовки полётов по программе “Интеркосмос”, а также по тренажёру “Алмаз”.

На мой взгляд, всё это действо так называемой бригады было похоже на безрассудный штурм серьёзной крепости под названием “тренажёр” – не с той стороны и негодными средствами. Исход этой авантюрной затеи был заранее предрешён: признание факта провала затеи, отрешение неудавшегося руководителя от управления рабочим процессом и переход здорового рабочего коллектива на нормальный путь работы, разумеется, с использованием полученных эффективных наработок и полезных технологических достижений.

«Камень»

В такой напряжённой рабочей обстановке додумался подойти ко мне глубоко разбирающийся в компьютерах и программировании Юра Расторгуев, со своей неизменно доброй улыбкой и хитрым прищуром:
– Чем вы там всё занимаетесь, диссертации пишете. У вас же – камень. (?) Элементарный камень.
Я посмотрел на него. Тонко человек выразился. Но я не цицерон какой-нибудь, и под его маской с вуалью обнаружил скрытно заложенный смысл, заключающийся в том, что у нас на космических тренажёрах моделируется движение объекта в понятном всем, бессиловом безвоздушном пространстве. И это, считал он, ничто в сравнении со сложнейшими задачами аэродинамики, которые он привык решать на прежней своей работе. Ладно, скромность оставим в скобках, отвечаю:
– Ну, с задачами аэродинамики легко справляются массы птиц и бабочек, боингов и камовых. Тогда как с космическими проблемами – лишь некоторые герои. А в вычислительной технике у вас одиножды один один, проще не бывает, однако вы тоже мучаетесь, ночей не спите. Нет?
– …
– Давай серьёзно. Камень, говоришь? «И делать там нечего?» Но камень-то не обычный, он в поле гравитации. (Ну и что?) Камень падает. Падает! Только никак не упадёт.
– Как это? А-а, по орбите…
Задумался, пошёл покурить. Вернулся:
– Всё равно камень! Камень есть камень.
Ну, думаю, человек напрашивается.
– Не забудь, на «камне»-то двигатели. Датчики всякие. БЦВМ опять же, что-то измеряет, выдаёт команды. Иллюминаторы, визиры, секстанты, звёзды мерить, навигация, да? А тут ещё и – второй «камень».
– В смысле? А-а, да, да. Расстояние, стыковка.
– Достаточно? Вполне? Но всё же добавлю. Для лунных тренажёров я с помощью ЦАГИ моделировал вход корабля  в атмосферу  со второй космической скоростью,  это  покруче  привычной тебе  аэродинамики самолётов.  Кстати,  самолёты  я моделировал тоже  на стендах,  опыт имею.
Ушёл. Хорошо что совсем, иначе я бы напомнил ещё эргономические вопросы тренажёростроения и прочие проблемы оптимальных обучающих систем. Всё это тоже надо решать на тренажёре. А то «камень», «камень»…

Стал анализировать. Может быть, он приходил что-то узнать? Алкал ученья? Иль помощи взывал? Или добра мне сулил? Непохоже. Грубоват. Поэтому я не сдержался. Как говорится, вспылил-с. Но надеюсь, чем-то я ему помог, глаза приоткрыл.
Мне было предельно понятно, что Расторгуев очень старался разобраться, понять программы модели движения и забрать их, эти программы к себе “под крыло”. Но чего-то ему не хватало, и что-то ему нужно было от меня, самую малость, что-то из математики. Я видел, как он пытался найти подходящих ему сотрудников, – и не мог.
Но зачем было начинать с грубости?

Вот не люблю, эдаких. Талант – это хорошо, но много о себе мнит. Ничего, что на такого, как я, нарвался, получил по полной. А как они обижают тихих, бессловесных из машбюро, библиотек, других служб. Не терплю неуважительного отношения к любой работе. К своей – тоже.
Мозги прокурили, пропили. Уроки грамматики прогуляли, сложить фразу по-русски не могут. Написать отчёт, статью – ни за что. От науки шарахаются, как от ладана.
В общем.

В конце концов, и довольно скоро, у меня с Юрой Расторгуевым сложились добрые, взаимоуважительные отношения.

Конец затеи

Устроенная Лысяковым шумиха вокруг стенда отладки математического обеспечения продолжалась.
Лысяков продемонстрировал своё детище специалистам из ЦКБЭМ и получил их одобрение – при условии, что Центр подготовки космонавтов согласится. Специалистам из ЦКБЭМ всё равно, у них был свой стенд, моделирующий работу БЦВК.
Приехал к Лысякову кто-то из ЦПК, всё одобрил и рекомендовал перевезти устройство целиком к ним, уже для тренировок. Что и было сделано.

Лысяков организовал транспортировку стенда в ЦПК и предложил использовать его для тренировок космонавтов.
К счастью, там на это дело внимательно посмотрели инструкторы-методисты и опытные профессионалы, обслуживавшие настоящие тренажёры, и спросили, а куда сажать космонавта, за этот пульт-«стол»? Нет, нужен макет кабины корабля, нужны имитаторы изображения Земли и орбитальной станции.

Серьёзная делегация военных из ЦПК приехала к нам на предприятие и спросила опытных разработчиков: Ерёмина, меня, Суворова, других – «что будем делать»? Собралось большое совещание. Я настаивал, что в состав макета кабины тренажёра следует обязательно вводить реальный, “штатный” БЦВК, а не моделировать его.
Обосновывал тем, что 1) отличие аппаратной части БЦВК от аппаратуры, “железа” моделирующей ЭВМ может вредно сказаться на навыках тренируемого человека-оператора; 2) искать наши (будущие) ошибки моделирования БЦВК весьма накладно, для верификации модели нужен целый штат программистов; 3) разная ответственность: за штатный БЦВК чётко отвечает ЦКБЭМ, а за “непонятную” работу модели БЦВК неизвестно кто будет отвечать – скорее всего, мы, разработчики тренажёра.
Это моё выступление многим не понравилось, особенно начальнику отделения Лысякову.

Что с тренажёром ТДК-7СТ

Отмахнуться от критических замечаний и разумных предложений Лысякову не удалось, командование ЦПК твёрдо заявило:  должен быть тренажёр как тренажёр.
Группа Лысякова с помощью некоторых инициативных военных принялась на базе стенда создавать полноценный тренажёр. Придумали название – тренажёр ТДК-7СТ. Общими усилиями стали доставать в ЦКБЭМ макет кабины корабля “Союз Т”, заказывать изготовление пульта инструктора, имитаторов визуальной обстановки.
Инженер Ирина Тоцкая, приступившая было моделировать БЦВК, вскоре объявила, что прекращает бессмысленную трату времени.

Собрав совещание и обсудив состояние дел, начальник предприятия Бородин пошутил: работа проделана большая, это дело так дальше не пойдёт, работу по ТДК-7СТ инициативной группе вести до конца, и при этом приступить к созданию нового тренажёра ТДК-7СТ2 установленным порядком.

Бородин давно собирался убрать Лысякова – “любимчика” Даревского. Принял на работу и назначил должность заместителя главного конструктора (просто ЗГК) по тренажёрным делам Филатова Геннадия Ивановича; ему сразу нашёлся на четвёртом этаже отдельный служебный кабинет, бывший кабинет Кулагина. Естественно, без приёмной и без отдельного секретаря. И получилось, что Филатов полностью дублировал обязанности Лысякова.
Повода для увольнения Лысякова не надо было долго искать – не справился с темой ТДК-7СТ, почти всё надо было начинать заново.

В конце 1976 года появилось тактико-техническое задание на комплексный тренажёр ТДК-7СТ2.
Работа закипела.

И в один прекрасный день начальником отделения № 1 был ожидаемо назначен Алексей Фёдорович Ерёмин, а Лысяков, тихо и незаметно, ушёл с нашего предприятия на повышение в НИИ Радио НПО “Фазотрон”.

Кабинет начальника

Начальник отделения Ерёмин не мыслил себя без кабинета, не то что предыдущий начальник Лысяков, который не терпел никакого формализма.
Поэтому в самом углу левой части корпуса, на северной стороне, на пятом этаже, был устроен вполне приличный служебный кабинет для начальника отделения Ерёмина. И мы, средние начальники стали собираться на совещания то в кабинете у ЗГК Филатова, то в кабинете у начальника отделения Ерёмина.
Сам я никогда не имел своего рабочего кабинета, всегда работал в одной комнате с коллективом, “в массах”, “на земле”.
Свои оперативные рабочие совещания в узком составе я проводил у своего стола в общем помещении сектора № 1 на шестом этаже, а в полном составе наша лаборатория собиралась в большом зале вычислительного центра на первом этаже.

Кабинет  начальника  отделения № 1  был  ничем  особенно  не примечателен,  зато  его обладатель  нуждается в отдельном,  более подробном описании.
Но начнём с приёмной кабинета. Собственно, приёмной это помещение назвать трудно; скорее, это «предбанник», пространства которого едва хватило на два стола, стоявших у окна. За столом, что ближе к двери («телу») самого начальника, восседала представительная секретарь начальника отделения Тамара Крантикова. Девушка во всех отношениях приятная, то сердитая, то смешливая, являла собой образец классической секретарши. Знала, кого пустить, кого нет.
За другим столом сидела её помощница, симпатичная, стройная, скромная, бывшая инженер-программист моего сектора Тамара Ершова. Переманил её Ерёмин. Бывает.
Видимо, прошло какое-то правительственное решение, стали выдавать зарплату на рабочих местах, через специально назначенных уполномоченных ответственных. И Тамару Ершову подрядили на это дело.

В нашем отделении работала инженером Татьяна Мухина. Симпатичная блондинка, скромная, появлялась в приёмной Ерёмина. Как оказалось, это была дочь специалиста по радиотехнике Мухина Льва Савватьевича, работавшего в отделении № 8 радиотехнического оборудования Филиала ЛИИ.

Говорили, что Ерёмин попросил Татьяну помочь Крантиковой в канцелярских делах. Тамара Крантикова, не знавшая лично самого Мухина, по отчеству и фамилии Татьяны живо представила себе этого человека и стала артистично соединять два несочетаемых образа: имя «Лев!» с львиным рыком, поднятыми когтистыми лапами и фамилия «Мухин» – незаметная мошка.
Увидев этот номер, я улыбнулся, оценил талант Тамары и всё же попросил её прекратить впредь это оскорбительное надсмехательство.

Ерёмин 

Сам Алексей Фёдорович был человеком удивительным. Идеальный начальник, по мнению многих. Общительный, добряк, незлобивый, довольный жизнью.
Умел ладить с любым начальством, руководить большим трудовым коллективом, правильно вести дела с внешними организациями и предприятиями. Умело находил любые выгодные работы.
Партийный. Не выносил курильщиков. Здоровый образ жизни. Никогда ничего, всегда знал меру. Создавал и хранил свой большой архив. Педантично вёл в своих журналах подробные записи успехов и неудач, поощрений и наказаний, планов, обязательств, деловой переписки, личных анкетных данных. В беседе с человеком мог открыть свои записи и ошарашить любимой фразочкой: «Дай-ка я на тебя (про тебя) посмотрю. Та-ак. Как ты меня подвёл!» И у собеседника неминуемо возникала внутренняя дрожь. Да нет, это просто шутка была такая.
Что да, то да. Мог с огромным удовольствием дать любому трояк (или больше, не знаю) до получки.
Тамара Ершова выдавала зарплату в этой маленькой приёмной. Точно, аккуратно; никакой толкучки. Открывала дверь к начальнику, спрашивала:
– Алексей Фёдорович, Вам принести?
– Нет. Я после всех. Я люблю получать деньги позже, чтоб на дольше хватило.
Деньги, это действительно так было, не обесценивались, а дорожали, прирастали со временем.

О совещаниях в кабинете: запомнился наш почти традиционный артистический розыгрыш шуточного вступления по недавно прошедшему фильму-спектаклю “Божественная комедия”. Ерёмин, представляя себя Создателем, затевал диалог с кем-нибудь из поддерживающих: «Что слышно?» – «…» – «Я спрашиваю». – «Ничего не слышно». – «Что нового?» – «Ничего нового». Но чаще всего у нас в ход шла только одна из тех знаменитых прибауток, именно: «Что говорят? Я спрашиваю». – «Ничего не говорят». – «Почему?» – «Так некому говорить, никого нет, ты же людей не создал». – «Ладно, создадим».
И Ерёмин переходил ко второй части марлезонского балета под названием «У кого что есть». Вспомнив фразу «А из нашего окна площадь Красная видна», он начинал хвалиться, что из окон его квартиры на верхнем этаже видны вокруг только верхушки сосен, сплошной лесной массив, никаких соседских окон напротив. Дело в том, что жена Ерёмина, работавшая врачом в санатории КГБ, на улице Дзержинского, получила квартиру в доме на территории санатория.
Желанного энтузиазма подобная новость у людей не вызывала, и тогда Ерёмин переходил к третьей части «Где кто побывал». Он делился со всеми огромной радостью, что у них машина и на выходные они семьёй, не любившие шумных коллективных выездов на природу, сами выбирались да хоть на ту же речку Северку, но на укромный бережок, днём грибки-ягодки, вечером костерок и своя палатка.
«Ну хорошо, а что же было на оперативке у главного конструктора?» – «Да ничего интересного, второе отделение критиковало Бородина, а тот ругал начальника транспортного цеха». – «И всё?» – «А-а, нет. Начальник планового бюро Мисюкова, доложите». – «На предприятие пришла премия. Хорошая». – «Вот, видите. Прошу всех подготовить свои предложения, как делить, кому за что».
Все начальники мгновенно разбегались по своим подразделениям, где коллективы их уже поджидали.
Оперативные вопросы Ерёмин предпочитал решать лично один на один.

Научной карьеры для себя Ерёмин не видел. Пожалуй, и это разумно. Он был из тех, кто не уважал “чистую науку”. Зато рано понял толк в изобретательской работе. Он всегда занимался аппаратурой, устройствами, “железом”. И с помощью некоторых своих сотрудников оформлял заявки на изобретения.

Возможно, у него был свой ближний круг общения, свои встречи. Общих собраний коллектива отделения, разумеется, не проводилось.

Ерёмин грамотно распределял работу в коллективе, продуманно делегировал свои полномочия своим подчинённым.
У нас был заместитель начальника отделения Домаш Владимир Александрович. Рабочее место он нашёл себе в одном из техотделов. И он старательно вёл порученную ему хозяйственную деятельность отделения.
А свои научно-технические права Ерёмин делил, когда считал нужным, с начальниками лабораторий и другими исполнителями, как он считал правильным. В какое-то время он мог меня посчитать своим заместителем по науке, а то тесно работал с другими начальниками лабораторий.

Я в его кабинете

Бывало неоднократно, – временно, на день, не дольше – я замещал должность своего начальника отделения. В этом случае я торжественно перемещался в сакральный кабинет, со своим чемоданчиком, материалами и папками.
Ласковой улыбкой приветствовал я секретаря и всех, кто сидел в приёмной, и с достоинством занимал начальственное кресло. Оглядывался, принимал серьёзный, сосредоточенный вид и просил принести мне почту. Накладывал резолюции, подписывал – по своей компетенции, остальные откладывал «на завтра». Смотрел оставленную мне Ерёминым записку и точно выполнял задания. Звонил по телефону при необходимости. Ответственности никогда не боялся, знал что можно, что нельзя.
Знал, в какой папке у Ерёмина расписаны срочные дела, планы, соцобязательства; проверял, говорил с исполнителями или вызывал их в кабинет. Короче, всё как полагается.
И как только так сразу, через секретаря или по переговорному устройству, вызывал в кабинет, в шутку, своих ближайших подчинённых поболтать, “показать власть”, хотя чаще, конечно, встречались по актуальным рабочим вопросам.

Осталось на душе светлое с оттенком печали пятно. В кабинет вошла инженер Людмила Котикова. Увольняется, переходит на другую работу, куда – не хотелось бы говорить, очень надо. Заявление «по собственному желанию, по семейным обстоятельствам». Повезло, что Ерёмина нет, не нужно у него подписывать, вынул бы всю душу своими дознаниями и сожалениями. Я согласился, спросил только, не из-за Суворова или Филистова, начальника и наставника? Нет. Суворов подписал, Филистов вообще не знает, как и все остальные в коллективе. Прощаться; чаю-кофе нет, коньячку тем более. Даже не обнялись, как бойцы, при расставании. Выразил сожаление, вспомнили былое, десять лет вместе, работа в Звёздном. Это была вторая тяжёлая потеря после ухода Валеры Слуцкого. Ну что ж, счастья и удачи Вам, Людмила Сергеевна.

Пермский политехнический

По тематике тренажёростроения я работал со многими научными и учебными институтами.
В этом смысле чрезвычайно полезной и плодотворной оказалась наша совместная научно-исследовательская работа с Пермским Политехническим институтом и конкретно с кафедрой Алексея Владимировича Кострова, во многом определившая принципы оптимального синтеза сложной эргономической системы “тренируемый-объект-инструктор”.

Кстати, в один прекрасный день один из сотрудников А.В. Кострова, помня наш когда-то давний, мимоходный разговор о том о сём, привёз мне велосипед “Кама”, только недавно начатый изготовлением на Пермском машиностроительном заводе. Замечательный велосипед со складной рамой; в сложенном состоянии удобный для перевозки в транспорте и для хранения дома.
Рядом с нашим домом, на Новом проезде, была большая пустая заасфальтированная площадка, заготовленная для будущей автомобильной парковки, и я, ранее никогда не имевший дела с велосипедами, довольно быстро освоил там езду на этом весьма удобном виде транспорта.

Правда, как-то раз случилась оказия. Ехал я по улице Дугина, по обочине дороги; в одном месте, около школы № 7, дай думаю проеду по обычно пустынному тротуару; повернул, и надо ж было такому случиться – навстречу мне уже мчался убегавший от мамы радостный резвый ребёнок; я не раздумывая упал набок направо на зелёную изгородь; обошлось без особых повреждений, пешком добрёл до своего дома.

6.4. Новочеркасск
Первые сведения. “Бивни”. Проект ТМК. Музей. Ростов. – Успех

Первые сведения

В начале 1975 года, ещё при Даревском, припоминаю, в ЦПК почувствовалось некоторое “весеннее” оживление, разговоры о чём-то ожидаемом. Ко мне подходили военные из моих друзей и знакомых и кто с сочувствием, реже с довольной улыбкой, намекали, что у СОКБ появился, или вот-вот появится, серьёзный конкурент в тренажёрных делах и всех “даревских” скоро выметут из Звёздного. Деталей, подробностей не было.
Месяц-другой спустя, я пересёкся на территории Звёздного городка с дружески ко мне расположенным подполковником Ваньковым Игорем Ксенофонтовичем. Конец дня, с сумкой не спеша, я направлялся на электричку. Он попросил уделить ему пару минут и, оглянувшись, начал свою сбивчивую речь, полную умолчаний и недомолвок. Теперь я могу с полным правом, без изъятий и купюр, восстановить и представить полную картину хода его мысли:
«Недовольное малочисленным, слабосильным и капризным коллективом тренажёрщиков Даревского, руководство ЦПК давно искало и наконец нашло себе исполнителя вполне сговорчивого, жадного до работы и рвущегося в бой, с неограниченными людскими ресурсами и своим хорошим производством. Пусть они пока слабо соображают в космонавтике, но скоро с нашей помощью научатся всему. Не люди, а идеал. Важно, что они хорошо разбираются в цифровой технике и автоматизированных системах управления (АСУ). Это предприятие, о котором идёт речь, – Особое конструкторско-технологическое бюро “Орбита” (ОКТБ “Орбита”), созданное в 1973 году на базе Новочеркасского политехнического института (НПИ) и возглавляемое генеральным директором – главным конструктором, заведующим кафедрой, доктором технических наук, профессором Валентином Ефимовичем Шукшуновым. В ОКТБ работают лучшие выпускники и отдельные преподаватели кафедр НПИ, создана инфраструктура всех необходимых технических служб: конструкторские подразделения, опытное производство и другие. Эту идею поддерживают некоторые космонавты. Согласовано с кем надо. С ОКТБ уже более двух лет тесно общаются представители ЦПК, например, Бебутов, Почкаев.
Для пробы сил, ОКТБ поручается, пока, для начала, работа по созданию на космодроме Байконур тренажёра стыковки, предназначенного для поддержания и контроля у космонавтов навыков управления космическим кораблём “Союз”. (При этих словах я поднял взор и уставился на Ванькова. Он заканчивал). Пишется техническое задание, формируется бригада разработчиков и наладчиков из представителей ОКТБ и ЦПК (!) Предполагаемое название тренажёра – “Бивни”. Доклад окончен».
Это здесь написано много, а «доклад» Ванькова занял не более двух минут.
Я был в полном смятении чувств. Надо было доложить своему начальству. Но пожалуй, Даревскому скорее всего сейчас не до этого, у него свои большие проблемы. И кроме того, у меня давно зрела нехорошая мыслишка, что Даревскому и всему нашему руководству было бы даже лучше сбросить с себя этот груз тренажёров и заниматься одними только, привычными системами отображения информации (СОИ). Потому и такие взаимоотношения с ЦПК.
Выждав короткую паузу, Ваньков просящим тоном добавил: «Слушай, Женя. Мне скоро на пенсию. Хотел бы пока к вам на предприятие, в отдел, который у вас работает здесь, устроиться на полставки. А потом, на пенсии, вообще перейти к вам, в тот отдел. Замолви словечко кому надо, ты сам знаешь. Доброе словечко, больше ничего от тебя не требуется». Я пообещал – и всё сделал.

“Бивни”

Время шло. События проходили своей чередой. Я слышал, что тренажёр “Бивни” в 1979 году был создан, после государственных испытаний в 1980 году введён в эксплуатацию, установлен в корпусе на площадке в городе Ленинск и с успехом использовался для тренировок космонавтов на космодроме. Говорили, что космонавты даже могли променять свой любимый бильярд ради тренировочных занятий на “Бивнях”.
Затем «шукшуновцы» открыли НИР по теме “Белладонна”, я не вникал; вроде бы разработка комплекса двух тренажёров – по “Союзу” и по “Салюту”.

Пронеслась новость, что полковник Бебутов защитил диссертацию по телевизионным имитаторам для тренажёров. Все спрашивали, а кто ему написал сей труд.

Наконец, в 1980 году вышло правительственное постановление о некоем фантастическом поручении Шукшунову – полностью переоборудовать ЦПК, создать в ЦПК небывалый тренажно-моделирующий комплекс (ТМК). Не зная точных формулировок этого важного задания, все в ЦПК стали на полном серьёзе, в каждом кабинете, в любой курилке обсуждать, зачем плодить в ЦПК несколько десятков тренажёров, зачем строить под эту затею новый тренажёрный корпус, зачем на столе у каждого начальника отдела и отделения иметь дисплей-терминал большой информационной тренажной системы, зачем организовывать в ЦПК телевизионный центр по размерам больше Останкинского и главное, сколько это всё будет стоить.
А на фоне происходившего стихийного бурления я заметил целенаправленное общение сотрудников ОКТБ “Орбита” с сотрудниками нашего предприятия. Причём наши ребята легко и радостно, от всей души, а то, бывало, хвастливо и гордо делились важными подробностями наших наработок. Ну не запрещать же.

Проект ТМК

В середине 1981 года было объявлено о защите эскизного проекта Тренажно-моделирующего комплекса (ТМК) на базе Новочеркасского политехнического института (НПИ).
От нашего предприятия СОКБ на защиту были приглашены Бородин, Марченко, Ерёмин и я.

Поехали. Надо сказать, что поездка с директором совсем не то, что без директора. Ну то, что все оформленные документы накануне были принесены на рабочий стол, так этим нас не удивишь. Но далее. В предутренней мгле машина подаётся к крыльцу дома. Прибытие к воротам аэродрома. Я даже не озаботился заранее узнать, что вылетаем с аэродрома Чкаловский. («А зачем?») Ворота нараспашку, и подвоз к трапу самолёта.
Сам полёт – это отдельная песня. Летели самолётом, видимо, приписанным к ЦПК или к какой-то другой части. Что-то вроде тренировочного воздушного судна для авиационных штурманов. По размеру сравнимо с Ту-104, на мой непросвещённый взгляд. Весь салон уставлен редко стоящими небольшими стендами, в количестве тридцати-сорока, на каждом копия самолётного пульта управления с авиационными приборами-повторителями приборов кабины. Все приборы в полёте действовали. В тот день почти все места были заняты пассажирами – сотрудниками ЦПК и другими приглашёнными.
Где-то сидели и наши  Бородин, Марченко, Ерёмин.
Не знаю кто как, а я не отрываясь следил по приборам за всеми маневрами самолёта в полёте. Только заметил, что в течение полёта никто не вставал, не ходил ни в начало, ни в конец салона; дремали, некоторые откровенно добирали прерванный сон. По салону перемещались стюард и стюардесса, предлагая безалкогольные напитки и закуски.
Всё было отлично; добрались до гостиницы.

На следующий день была назначена защита проекта.
В небольшом помещении набилось много народу. Использовались плакаты. Печатных материалов не раздавали, все доклады воспринимались на слух.
Валентин Ефимович Шукшунов руководил происходящим действом, как опытный режиссёр-постановщик.
Выходили один за другим молодые, энергичные докладчики, каждый по своей части. Звучала вроде русская речь, но – густо приправленная необычными для того времени и практически непереводимыми американскими терминами, самым простым из которых, но наиболее часто повторяемым был «драйвер»: везде и всюду драйверы, масса драйверов.
На одном из плакатов с большой структурной схемой ТМК, в нижнем левом его углу были помещены два небольших квадратика, изображавших старый и новый комплексные тренажёры корабля “Союз”, с которыми никак не удавалось установить коммуникацию – информационное взаимодействие.
Почему-то никто не обратил внимания на прозвучавшее сообщение о «защите информации в ТМК» с помощью высших, сверхъестественных сил, во всём «вплоть до раскладки кабелей». Причём, эта защита введена в ТМК с подачи некоего специалиста из режимного города Арзамас-16, по-старому Саров, а «у конкурентов ТМК такая защита отсутствует». (?)
В целом доклады были приняты благожелательно.
Разумеется, возникали сомнения и споры о большом телевизионном центре ТМК и об излишнем количестве экранов в служебных кабинетах. Но всё урегулировалось.
Наша делегация посовещалась, Бородин не рискнул поднимать вопрос о финансовой стороне проекта, Ерёмин отказался уточнять подробности построения системы имитации визуальной обстановки, поручили выступить с критикой мне, что я и сделал. Я высказал предположение, что запланированные тренажёрные устройства, с учётом ограниченного количества реальных пультов космонавтов, бортовых ЦВМ и имитаторов визуальной обстановки (ИВО), в большинстве своём могут превратиться в простые игрушки с телевизорами. Моё сомнение было принято к изучению. Я попросил показать уравнения и алгоритмы математического моделирования динамики движения космических объектов, хотя бы что-то. Мне ответили, что ещё идёт разработка, пока всё написано в самом общем виде, в матрицах и тензорах. Также и другие мои вопросы остались без ответа, но якобы были приняты к проработке.
Зато в перерывах и в конце заседания были в соседних помещениях организованы обильные угощения, по-русски. Ерёмин попытал меня, догадываюсь ли я, что разносят в самоварах: «Нет, не чай. Водка». Мне эта халява как-то сразу не показалась, и я немедленно сбежал оттуда.

Музей

На следующий день была устроена экскурсия в Новочеркасский музей истории донского казачества. Помещение небольшое, но экспозиция интересная.
Много поговорили о донском казаке Степане Разине, о нарушении донской традиции «С Дона выдачи нет» – выдали раненого донского казака царю на казнь.
Про гетмана Войска Запорожского, иуду Ивана Мазепу и о связях его с донским казачеством особых сведений у них не имелось.
Детально разбирались с саблями атамана казачьего войска Донского Матвея Платова, основателя города Новочеркасска, объявленного в 1805 году столицей войска Донского.
Первое наградное золотое оружие с бриллиантами было получено Платовым в 1793 году за заслуги в войне с Турцией.
Второе золотое оружие с бриллиантами было вручено Платову самой Екатериной II в 1796 году, после возвращения русских войск из персидского похода. И хотя конечной цели, Индии, эта военная акция не достигла, командующий русским корпусом Платов был удостоен за этот поход ордена Св. Владимира II степени и наградного оружия: клинок сабли изготовлен из старинного булата; эфес отлит из чистого золота и украшен 130 крупными изумрудами и алмазами; по ребру рукояти отчеканена выпуклыми буквами надпись «За храбрость»; ножны сделаны из дерева, обтянуты бархатом, все металлические части ножен выполнены из золота и украшены орнаментом из 306 бриллиантов, рубинов и камешков горного хрусталя.
Атаман Платов – один из героев Отечественной войны 1812 года. Его казаки, отчаянные храбрецы и удальцы, наводили страх на французов, потом, как говорится, поили своих лошадей в Сене, победно гарцевали в Париже и покорили своей статью и живописным видом восторженных француженок.
Слава о них докатилась и до туманного Альбиона.
В 1814 году, в честь победы над Наполеоном, общее городское собрание всех сословий Лондона решило сделать особо отличившимся полководцам союзных армий подарки – наградные сабли.
Известно, что британское оружие вручалось только подданным королевского величества. Исключение сделали лишь однажды для четверых иностранцев. И в этом почётном списке, наряду с тремя фельдмаршалами, был генерал от кавалерии, «вихрь-атаман» Матвей Платов. На клинке его сабли, изготовленной лучшими придворными британскими оружейниками, была вытравлена дарственная надпись: «Атаману Платову в знак уважения к глубоким познаниям его, блистательным дарованиям, высокому духу, непоколебимому мужеству».
Платов вместе с императором Александром I в то время находились с визитом в Лондоне. По просьбе Лондонского магистрата этот особый дар Платову вручал лично герцог Веллингтон, командующий союзных армий – победитель при Ватерлоо.
История последовавших затем перемещений этих реликвий по миру – это ещё один долгий разговор.
А казаки – русские, только малость отуреченные, посмотри хоть на орлиный нос донского казака Мелехова. Потому и верно защищали царя полунемца-полудурка и от души пороли «Русь вонючую». За что, правда, после получили, но не по полной, не под корень. Русские они жалостливые, отходчивые.
Вот такой был разговор в музее.

Ростов. Успех

Съездили на машине мы, кто пожелал, в город Ростов-на-Дону. Сопровождающего не было, разошлись по городу кто куда. Дома обычные, зелени много, запомнился большой сквер, мощёный крупной плиткой. Памятников не встретилось. Где-то была набережная, мосты, а я и не подумал.

Вернулись к вечеру на место. Церемония защиты проекта завершилась успешно, кто бы сомневался.
Надо отдать должное Главному и его команде. Рекламная кампания была задумана и проведена на отлично. База института и кафедры – это неограниченные ресурсы выпускников. Внимание местной власти, печати, широкой общественности завоёвано. Придумано оригинальное название темы – «тренажно-моделирующий комплекс». Тренаж – это не надоевшая тренировка, это нечто хлёсткое, сродни дрессировке, дрессуре, муштре. Космонавтам понравилось. Но простой «тренажный комплекс» не звучал бы, поэтому добавлено красивое слово «моделирующий». Хотя в дальнейшем Шукшунов, как мне показалось, отказался и перешёл к употреблению термина «тренажёрно-моделирующий комплекс».
Но важнейшим выигрышным моментом следует считать то, что с самого начала, с 1973 года, Шукшунов привлёк к своим работам, эффективно задействовал военных, космонавтов, которые зачастую стали активными исполнителями, соискателями диссертаций, соавторами научных статей и книг, в конце концов тот же Василий
Циблиев.
Полковник Бебутов А.П., говорили, вполне профессионально написал техническое задание на ТМК.
И ещё удивительно, как они все вместе, всем миром или справились, или договорились со своенравными деятелями из ЦКБЭМ, возражавшими против ЦПК. Не то что наш главный конструктор Даревский, умудрившийся под конец своей карьеры испортить отношения, аж вдрызг разругаться со всеми – и с военными, и с космонавтами, и где-то даже с верхами.
И будь бы только “Интеркосмос” с его  полётами-такси  орбита-обратно, так не понадобился бы комплекс с его десятками, тем более сотнями тренажёров, и скоро кончился бы ТМК. Но тут кстати открылся неисчерпаемый источник благ и доходов разных непонятных видов: многоразовая космическая система МКС, многоразовая авиационно-космическая система МАКС, многоразовый транспортный космический корабль МТКК “Буран”. Цель зато понятная – обескровливание, истощение и разрушение страны.
Я для себя посчитал недостойным заниматься этой темой. Никому не навязываю, иных мнений не приемлю.
Видел, что рядом с новым тренажёрным корпусом “Т” был построен в ЦПК самый новый, гигантский тренажёрный корпус.  Тут-то как раз технический колосс под названием ТМК пришёлся как нельзя более кстати.

6.5. Изобретения, ВНИИГПЭ

С первых дней моей работы, в 1960-х годах, я слышал, что настоящие учёные, по крайней мере, в Лётно-исследовательском институте, занимаются наукой, исследованиями, написанием статей и монографий, а к изобретениям, к изобретательской деятельности относятся скорее отрицательно, чем положительно. В то же время настоящие инженеры-практики не отвлекаются на написание научных трудов и изобретений, а участвуют в космической, лунной гонке. Так или не так, не совсем уверен; вроде, так.
Более того, можно было услышать от больших руководителей: какие такие изобретения, какое такое авторское право в тренажёрах?! Куда вы лезете, «в калашный ряд»?!

В 1970-е годы положение начало немного меняться.
Мои друзья-коллеги из Военно-воздушной академии имени Жуковского, учитывая, что я участвовал в усовершенствовании прицела, делал электронную фильтрацию движения метки-цели, а также обеспечивал стендовую отработку прицела, вставили меня в коллектив изобретателей авиационного прицела; я получил первое своё авторское свидетельство и поощрительное вознаграждение от академии.
Ерёмин со своими сотрудниками разрабатывали оптико-электромеханическое устройство имитации визуальной обстановки для тренажёра КК “Союз”, я отвечал за управление имитатором по сигналам от вычислительной машиной, и в 1972 году мы вместе получили авторское свидетельство на изобретение.

Я, вообще говоря, совместно со своим коллективом человек 10-20, на тренажёре отвечал за математическое моделирование динамики движения объекта. Кроме того, вместе с большим коллективом тренажёрщиков, на начальном этапе создания тренажёра я участвовал в определении принципов построения, формировании облика тренажёра, а на заключительном этапе – занимался комплексированием всех устройств, доводкой, отладкой, сдачей в эксплуатацию тренажёра.
То что я делал, я описывал во внутриведомственных научно-технических отчётах и в научных статьях (в небольшом количестве), публикуемых в межведомственных научных журналах и в сборниках трудов конференций.
Я задумывался и о патентной защите своих авторских прав.
Было известно, что алгоритмы, уравнения, математические модели, чем я непосредственно занимался по своей работе, не являются объектами патентной защиты.
Может быть, оформлять как изобретения наши тренажёры в целом? – думал я. А алгоритмы и программы регистрировать в каком-то Отраслевом фонде алгоритмов и программ?
В процессе многолетней, кропотливой переработки научно-технической информации у меня набралась своя большая картотека в тысячи карточек, аннотированных и классифицированных по удобной мне системе.
Я отыскал местонахождение, записался и стал постоянным читателем Всесоюзной патентно-технической библиотеки (ВПТБ), в Москве, на Бережковской набережной. Нашёл и оценил подходы к Всесоюзному научно-исследовательскому институту государственной патентной экспертизы (ВНИИГПЭ), где находились эксперты по изобретениям.
Изучил правила и методику оформления заявки на изобретение, составления описания и формулы изобретения. Замечательным, например, было требование составлять формулу в виде одного предложения-фразы, с использованием сложносочинённых и сложноподчинённых оборотов.
В это время вышло множество литературы по изобретательству. Это прежде всего книги по теории решения изобретательских задач (ТРИЗ) и алгоритму решения изобретательских задач (АРИЗ) Генриха Альтшуллера. Появились специалисты-толкователи этих идей, возникли семинары по обучению ТРИЗ по всей стране. Чего не скажешь про Америку, где не привыкли тратить время и деньги зря.
Также и мне этот ТРИЗ/АРИЗ не потребовался.

Неожиданно, очень кстати, в 1976 году вышел в свет номер журнала “Авиация и космонавтика” со статьёй: Дарский С.Г. Эргономика на космическом корабле // Авиация и космонавтика, 1976, № 3, с. 40-43.
Прощальный привет от любимого начальника – так расценил я и все сотрудники.
В самом начале статьи на развороте журнала красовался выполненный крупным шрифтом заголовок «Комплексный тренажёр “Союза”», как будто именно это было названием статьи. И здесь же была представлена структурная схема космического тренажёра. Не вызывало сомнений, что напечатанная фамилия автора – это псевдоним бывшего (к сожалению) нашего начальника и главного конструктора. Парадокс, человека нет на должности, а статья его опубликована.
Мне сразу вспомнилось, как Сергей Григорьевич, в частной беседе у него дома, рассказывал о своём кумире, конферансье 1930 – 1940-х годов – Евсее Дарском. Поэтому, пожалуй, и псевдоним такой.
Впрочем, самое странное – как вообще могла выйти подобная статья в открытой печати? Знать бы, кто оформлял акт экспертизы о несекретности данного материала, учитывая, насколько тема тренажёров была засекречена всегда гораздо строже, чем тема космических объектов. Далее, опубликованный материал был весьма невысокого профессионального уровня; непонятно было, кто это всё сочинил? Очевидно, не из нашей лаборатории. Пожалуй, сам Сергей Григорьевич как руководитель разбирался в тематике тренажёров всё-таки несколько глубже; более того, мог бы воспользоваться вполне добротными материалами по тренажёрам из своей докторской диссертации, которая, извините за нескромность, была подготовлена для него лично мною. Вопросы, вопросы.
Коллектив наш тем временем чрезвычайно оживился. Не знаю, кто как отзывался о статье в части бортовой тематики, а по тренажёрной части таких вопросов, как у меня, ни у кого почему-то не возникало, все лишь горячо приветствовали и одобряли публикацию на близкую нам тему в таком авторитетном издании и все понимали, кто автор.
Самым же полезным для меня моментом статьи была обобщённая структурная схема космического тренажёра. До того, до 1976 года, ни в одной научно-технической работе ничего подобного не встречалось, ни в открытой, ни в закрытой. И это я расценил как подарок судьбы: схема, которую легко раскритиковать и в которую легко ввести различные усовершенствования, изменения на уровне изобретения, причём не одного, а целого множества.

Благоприятным обстоятельством можно было считать и то, что на предприятии был организован патентный отдел и на место начальника отдела был назначен энергичный, предприимчивый инженер из ЛИИ, как раз недавно прослушавший серьёзный курс патентоведения. Это был Евтеев Лев Ефимович.
Патентный отдел – это громко сказано.
Опасаясь вызвать насмешки, всё-таки скажу, что до этого на предприятии функционировал нелепый БРИЗ – бюро рационализации и изобретательства, в лице всего одного, странного специалиста.
Теперь же патентный отдел состоял из двух (!) человек – самого Евтеева и немолодой, трудолюбивой и аккуратной женщины, исполнявшей обязанности ведения переписки и оформления рацпредложений.
И в таком виде, за редкими изменениями, это продолжалось не менее двадцати лет.

Кстати, о рацпредложениях.
Издавна в ЛИИ, потом и на нашем предприятии рационализаторская работа велась следующим определённым порядком: рабочий предлагал усовершенствование и с одобрения бригадира или начальника цеха за это получал свои сорок-пятьдесят рублей. Все были довольны.
Видимо, предложения по улучшению организации работ оформлялись своим путём.

И вдруг шустрые ребята-программисты, а на нашем предприятии их было аж целый сектор человек 10-15, решили порезвиться, точнее говоря, подзаработать. Они регулярно стали делать усовершенствования своих программ и оформлять это как рацпредложение; молодой и очень энергичный начальник отделения Лысяков Юрий Михайлович, заигрывая с определёнными, близкими ему по духу людьми, лично горячо одобрял эту деятельность; лихо оценивался эффект от внедрения рацпредложения, подсчитывались вознаграждения, скромно, от сотен до тысяч рублей, и эти инженеры-программисты выстраивались в очередь в кассу. Вроде бы явных нарушений не наблюдалось.
Евтеев спросил моего мнения, я этого не одобрял. Он поспрашивал ещё где-то, вроде запретов не было. Ему хорошо – показатели его работы росли. А окружающие инженеры не понимали, что творится, выражали недовольство. Совершенно не помню, как дело закончилось. Но так было.

Изобретательскую работу Евтеев по долгу службы тоже двигал. Он поговорил с разными инженерами предприятия, но ни один не выразил желания.
Где-то в лаборатории в другом отделении работал кандидат наук Брагин Борис Фёдорович, специалист по амортизаторам – средствам защиты оборудования космических летательных аппаратов от вибраций и ударов. Но тот сам писал описания изобретений, и ему ничего не требовалось, кроме подписи и печати.

Можно считать, что мы с Евтеевым нашли другу друга. Мы подружились и начали действовать сообща.
Я предлагал, что написать, он критиковал и уточнял; консультировался по старой дружбе с патентоведами ЛИИ; если было что-то полезное – вносили исправления; назначили час для нашей совместной работы – ежедневно с четырёх до пяти. Потом ему нужно было бежать забирать ребёнка из детсада. Благодарю судьбу, у меня в семье всё делали для того, чтобы я мог задерживаться на работе сколько потребуется.

Наконец, в 1979 году трудами его и моими появилась заявка на изобретение комплексного тренажёра космического летательного аппарата, в секретном виде. Выбран класс изобретения по Международной классификации изобретений (МКИ).
Мы принялись обсуждать состав авторского коллектива. Евтееву, как он считал, не положено было быть в авторах, но я его уговорил, что это основополагающая заявка, в первый и последний раз, и все последующие заявки пойдут без него; он согласился. Далее, в коллектив следовало включить основных разработчиков тренажёров; я насчитал шестерых своих соратников, начальник нашего отделения Ерёмин, кроме себя, приплюсовал ещё 9 своих сотрудников.
Теперь – начальство. Начальника предприятия – главного конструктора Бородина надо, обязательно. Я пошёл к нему, он не отказывался, был доволен, и сразу предложил добавить в авторы своего друга – начальника производства. Кроме того, включить кого-то от представительства заказчика (ПЗ). Потом он задумался и назвал четырёх человек (!) из Министерства – очень нужные люди, связаны с тренажёрной тематикой, он сам поедет к ним на подпись! Я уже не возражал, и попросил его согласия включить людей из Центра подготовки космонавтов; таких было выбрано трое. Всего набралось 27 человек авторского состава – пробивной силы коллектив.
Досконально представляя себе реальное тренажёрное устройство и заявленную структурную схему тренажёра, я скрупулёзно, выверенно и, главное, убедительно расписал для каждого соавтора его индивидуальный творческий вклад в создание данного изобретения.
Мы с Евтеевым  ездили на пару  во ВНИИГПЭ.  Заявка наша прошла без замечаний, и в следующем, 1980 году, нам было выдано авторское свидетельство, надолго запомнилось, за № 147263. Это изобретение служило затем прототипом для многих последующих наших изобретений.
(См. Приложение 4).

Я развернул активную изобретательскую работу и получил более двух десятков авторских свидетельств, почти все в соавторстве, почти все по закрытой тематике. Уже без начальства.
По нашей тематике был выделен специальный эксперт во ВНИИГПЭ, Владимир Пилишкин. Пришлось провести много времени с ним в долгих беседах, острых дискуссиях.

29 ноября 1982 года мне и многим моим сотрудникам были вручены нагрудные знаки “Изобретатель СССР”.
В соответствии с утверждённым Положением, нагрудный знак выдавался автору (каждому соавтору) изобретения с первым зарегистрированным авторским свидетельством.
Факт столь массового награждения Лев Ефимович гордо объяснял установившимися своими прочными деловыми связями с патентным отделом нашего Министерства и с Московским областным советом Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов (ВОИР); демонстрировал выданный ему лично чернильный штамп (печать) облсовета ВОИР.
Получали мы также установленные авторские вознаграждения. Научились оформлять и получали вознаграждения за внедрение изобретений.

Стараясь разбудить творческую энергию масс и отдельных личностей в трудовом коллективе, я публиковал свои достижения в изобретательской деятельности на настенном лабораторном стенде.
Больших успехов я не достиг. Но всё же продолжателем могу похвастаться. Это мой прекрасный сотрудник Рудольф Панкратов, который получил более трёх десятков авторских свидетельств.

Овал лица

Из первого отдела, задумавшись, мимо лифта на лестничную площадку. На площадке невзначай глянул вверх. Наверху лестничного марша увидел красивое личико, нет, лицо с огромными сияющими глазами, направленными вверх, чего-то ищущими, ожидающими. Растерянность? Нужна помощь?  Не похоже. Значит, поджидает отставшую подружку? Или знакомится с местностью? А если сейчас глянет вниз? Все мысли мгновенно улетучились, укатились. Приятно заныло, покачнулось. Последняя мысль: туда нельзя. Нелепо, демонстративно показывая себе лодочкой ладони направление движения, спустился вниз и по тускло освещённому третьему этажу, насквозь, промчался до другой лестницы, поднялся на своё рабочее место, сел и наконец поставил голову на место, выпрямился.
Такое приятное, округлое лицо. Но необычное, что-то экзотическое.
У меня давняя привычка подыскивать в памяти похожих на кого-то артистов. Их так много, они все такие разные, характерные, и их все знают.
Началось. Татьяна Иваницкая из недавно прошумевшего телесериала “Адъютант его превосходительства” («Видишь ли, Юра»). Похожа, но не совсем, черты резковаты. Александра Завьялова, актриса с драматической судьбой – эта поближе; спокойная, задумчивая. А может, что-то восточное? Нет. Всё-таки ближе молодая Завьялова.
Переключился на текущие дела.
И вдруг спустя время случайно подслушал: У Евтеева в патентном отделе новая сотрудница, очень похожа на Таню Щукину из “Адъютанта”. Снова всё то же. Чудеса.
Через пару дней заглянул в отдел к Евтееву. Там, за задним столом сидела именно та девушка. Я вышел. Больше я её не видел. Может быть, быстро уволилась, или эксперт из другой организации. Я не спрашивал.
Головокружение запомнилось. Как проходил мимо того места, непроизвольно взглядывал наверх, в тщетной погоне за ускользающим образом.

Но всё-таки хорош Лёва Евтеев. Черноволосый, то ли с Дона, то ли с Кубани, а может, с Рязани, одним из первых на предприятии стал носить бороду; мрачновато-суровый, добрый и честный, до наивности; с хорошей спортивной выправкой, бегал на стайерские дистанции. Любимец женщин. Не Лев, а скорее чёрная Пантера (мужского роду), как в той сказке. (Редьярд Киплинг “Книга джунглей”, 1894, сказки о животных).

6.6. Яункемери и санаторий “Латвия”, 1976
В 1-й класс. Путёвка. Партком. Рига. Баркан. Аутогенная тренировка.
Курган 1977. Аэрошоу на реке

1976-й был обычным напряжённым годом, если не считать дополнительных неприятностей с моей диссертацией. Работы шли по нескольким тренажёрам одновременно. Создавался вычислительный центр в составе моей лаборатории № 14 – для производственных нужд секторов лаборатории и всего предприятия в целом. Организационная, административная, общественная, воспитательная работа проводилась, всё как полагается.

В 1-й класс 

Дома всё хорошо. Сын пошёл в школу, в первый класс. Какое счастье повести его всей семьёй на праздничную линейку. Школа № 7 здесь рядом в ста шагах от дома.
1 сентября 1976 года, праздник. Почти все вокруг знакомые. Учеников много, рождаемость высокая. Учителя добрые, квалифицированные. Фотографии на память.
Евгения Николаевна Бажанова – первая учительница Димы, с 1976-го по 1979 год.
Ещё весной Нина ходила в английскую школу № 3, пыталась записать туда сына Диму. Провели экзамен, директор школы Рясной отказал: «У Вашего сына неправильное “р”, слишком немецкое». – «А переучить можно?, он способный». – «Нет».
Через пару лет они из английской школы, прослышав про успехи ученика Никонова Дмитрия, просили перевести его к ним, но теперь Нина им отказала.

Путёвка

Числа 20-го октября 1976 года мне в профкоме предложили “горящую” путёвку в санаторий. Дома посоветовался, решили: надо брать.
229022 Латвийская ССР город Яункемери санаторий “Латвия” с 25 октября по 17 ноября 1976 года, всего 23 дня.
Санаторное лечение, соцстраховская путёвка, бесплатная. Народ заелся, никто не желает, «не сезон».
Быстро оформил отпуск, распределил обязанности, принёс угощения в лабораторию.

Партком

Из парткома меня оповестили: 25 октября в понедельник мне докладывать в парткоме «Об эффективности работы лаборатории 14 в свете решений XXV съезда КПСС».
«Я с этого дня в отпуске».
Пошёл разбираться, договариваться. Перенести доклад на поздний срок? Нет. Провести в ближайшую пятницу, или субботу, или воскресенье? Нет. За меня доложит мой заместитель, он в курсе, он рвётся выступить? Нет. Я в отпуске. Прийти. Я уехал. Приехать. Упёрлись, ни на какой козе не подъедешь. Вряд ли что-то имеют лично ко мне. Хотя всё может быть.
Разозлился, решил подготовить боевой доклад.
Коллектив лаборатории, как и все производственные коллективы в стране, успешно трудится над выполнением грандиозных задач, поставленных XXV съездом партии. Мы понимаем эффективность, в основном, как сокращение длительности цикла «разработка – изготовление – отладка – внедрение».
Автоматизация, цифровизация труда разработчиков.
Работы по действующим тренажёрам “Союз”, “Алмаз”. Выполнена американская программа, идёт программа “Интеркосмос”.
Благодарности, почётные грамоты и дипломы от ЦПК.
Предварительная стендовая отработка по новым темам. Подсчёты показывают сокращение сроков работ – в разы.
Общественно-политическая, воспитательная работа. В лаборатории политсеминар и экономический семинар для рабочих ВЦ. Помощь селу. Строительство своими силами.
Организационная работа, расстановка кадров, использование внутренних резервов.
Изобретательская работа.
В работе с молодыми специалистами наша лаборатория на первом месте.
Система оценки качества труда работников.
Своими силами расширяем площади нашего ВЦ. Заказываем новую, современную вычислительную технику, готовимся к её приёму и наладке.
Выпускаем качественную конструкторскую и программную документацию.
По всем этим показателям в соцсоревновании наша лаборатория впереди других.
Мы обращаемся к другим подразделениям предприятия – использовать имеющуюся вычислительную технику. Результат, за редкими исключениями, пока нулевой.
В лаборатории разработаны уникальные, мощные программные продукты автоматизации труда инженеров. Но мы не выступаем на конференциях, научная работа у нас не приветствуется. Мы не можем достучаться в другие ведомства, даже в Центр подготовки космонавтов. Руководство нам не помогает в установлении внешних связей. Скоро полуграмотные, но способные на всё конкуренты обойдут нас.
Звенело в ушах.

Рига

В тот же вечер, 25 октября 1976 года, ночным поездом я уехал в Ригу.
Добрался до санатория, устроился.

Территория санатория большая. Гулкая, осенняя тишина, тумана холодная взвесь, последний жёлтый лист. Повсюду непонятные облицованные канавки с проточной водой, без запаха. И в тумане – отдельные лечебные корпуса. Это особое, неповторимое состояние природы запомнилось на всю жизнь.

Наш корпус № 1 трёхэтажный, моя комната на третьем этаже. Перед корпусом подстриженный газон и огромные ели.
Номер на двоих. Сосед Николай Николаевич Московченко, лет сорока, рижанин, служащий пассажирского морского флота. Очень приятный, простой человек. Кровати деревянные, справа и слева от окна. На столике перед окном его портативный транзисторный радиоприёмник ВЭФ-201 и вазочка с моими сухими веточками. В окно заглядывали ели и синички.

Врач прописал мне таблетки, уколы витаминчиков, статический душ (электростатический), циркулярный душ и серно-хвойные ванны.
Статдуш через день, непонятная штука, сидишь, а волосы сами шевелятся, больше ничего не чувствуется. Циркулярный душ – это великолепно. Серно-хвойные ванны показались вначале очень приятными, чуть жгло спину, как после мочалки. Но после третьей мне было очень плохо, давали нашатырь и тёрли сердце. Решили отменить и назначили радоновые ванны. Вскоре и их отменили, а заодно и циркулярный душ. Статдуш как наиболее безобидный оставили.

Кухня для меня избалованного оказалась на удивление отвратительной.
Вышел за территорию, прошёлся по городку Яункемери. Маленькая улица Бишу, ведёт к собору. Пустынно.
Рядом кафе, если по-русски – название “Флюгер”. Несколько столиков, и только пара занятых.
Подошёл официант, что-то буквально прожужжал: «Зу-зу». Потом оказалось, это lūdzu – «пожалуйста».
В основном рыбные блюда. Поел неплохо, подумал, можно сюда ходить.
В другой день попался ресторан “Кемери”, и тоже вполне приличный.

Попробовал ездить в Ригу. На электричке, час езды. Купил проездной билет, очень удобно. Уезжал утром, приезжал поздно вечером почти последней электричкой. Стучался, открывали без замечаний.
Когда-то в 1967 году мы с Ниной были пару дней в Риге. Целостного впечатления не осталось. Теперь я системно изучал город. Улицы, дома, людей, магазины, кафе, киоски. Изделия из янтаря. Впервые наблюдал, как элегантно покупают розы на длинных ножках.

Ходил по взморью, по пляжу пешком от Яункемери до Дзинтари или до Дубулты, часа три ходьбы. Погода была постоянно облачная, тихая, около плюс десяти. Очень пустынно, никто ничего не собирает, да и ничего нет, чистый песочек.
В Булдури увидел интересное, нависающее над пляжем сооружение – “Юрас Перле” (Морская жемчужина) – ресторан, открытый в 1965 году.
В прошлый, 1967 года, кратковременный приезд в Ригу с Ниной, мы не обратили внимания на это заведение. В этот раз я вошёл в ресторан, поднялся на второй этаж. Обстановка под модерн, официанты в чёрных костюмах с бабочками и – никого. Даже жутко. Поел на три рубля 27 копеек. Спросил у официанта, работают ли они зимой. Он обиделся: «Это разве не зима. Сезон кончился. Торговли совсем нет». Я-то имел в виду узнать, зимой они тоже стоят здесь в костюмах с бабочками, за три рубля. Не стал уточнять. Да ещё слово «торговля» в разговоре с посетителями употребляют. Обстановка совершенно не понравилась. Вышел на воздух и на электричке вернулся в санаторий.
В 1970-1980 годы здесь будет круглогодично греметь популярнейшее в стране варьете, в 1991 году ресторан закроется из-за нехватки посетителей, дважды переживёт пожар и в 1994 году будет снесён до основания, до чистой площадки.

Бывал неоднократно в Домском соборе.
Уже 27 октября (начало 20:00) самостоятельно нашёл, вошёл и слушал органный концерт, в том числе была Месса Бриттена. Зрители сидят одетые, только шапки снимают.
30 октября попал на выступление известного хора, который как раз в тот день и как раз там торжественно получал своё полное название: Камерный хор МВТУ “Гаудеамус” под руководством Владимира Живова.
6 ноября в субботу вечером была групповая экскурсия от санатория в Домский собор и на органный концерт. Места были очень удобные, орган звучал потрясающе, своды гудели.

8 ноября слушал в театре оперы и балета “Травиату” с Эльгой Брахмане. Это их восходящая звезда, красивая и молодая, видимо, училась в Милане, пела на итальянском, легко и приятно, все остальные пели на русском. Альфред-Савченко был ужасен, толстячок, курносый, противненький.
Сидел в партере, на третьем ряду, место 80-е. Билеты на удивление дешёвые. В антракте посмотрел, места в партере почему-то пронумерованы подряд; всего в партере 25 рядов, 451 место.
Театр в миниатюре повторяет Большой театр, кресла красные, ложи светлые с золотом.
Под конец спектакля посматривал на часы и вышел, извините, пораньше, чтобы успеть на электричку.

Баркан

29 октября в помещении санатория в музыкальном салоне была устроена встреча-беседа отдыхающих санатория с главным режиссёром театра “Ромэн” Семёном Аркадьевичем Барканом. Он прежде всего объяснил немногочисленным собравшимся, что он такой же гость-пациент, как и все; ему просто захотелось поговорить, ничего на этом не зарабатывая; если кто хочет о себе, добро пожаловать. Назвал он своё выступление незатейливо “Искусство цыган”.

Начал с легенды о цыганке Стеше и Наполеоне; как Наполеон, захватив Москву, хотел непременно услышать пение знаменитой солистки Московского цыганского хора Ивана Соколова, состоявшего из крепостных цыган графа Алексея Орлова. Трижды засылал гонцов к легендарной певице французский император с просьбой спеть для него, и трижды она ему отказывала. Стеша предпочитала работать в Ярославле сестрой милосердия и петь для раненых русских солдат.
Знаменитая итальянская певица-сопрано Анджелика Каталани, услышав пение Стеши, разрыдалась и в знак признательности и восхищения надела цыганке на плечи свою дорогую кашемировую шаль, между прочим, презент от самого римского папы.
В 1820 году, будучи в ссылке в Бессарабии, Пушкин как-то попал в цыганский табор, влюбился в молодую цыганку Земфиру, но вскоре оказался брошен ею, убежавшей с молодым цыганом. В 1824 году Александр Сергеевич написал поэму “Цыганы”, в которой в образе «старого, грозного мужа» вывел самого себя, брошенного молодой цыганкой, тоже Земфирой.
Лев Толстой говорил: «Просадить состояние на цыган считалось особым шиком».

После такого обстоятельного исторического вступления Семён Аркадьевич приступил к довоенному времени, напомнил романс “Скажи ты мне” и исполнительницу Лялю Чёрную.
История такая: Князь Сергей Сергеевич Голицын женился на цыганке Маше, Марии Георгиевне Поляковой. Потом Маша ушла от князя и вышла замуж за Сергея Алексеевича Киселёва; у них в 1909 году родилась Надя. Смуглую девчушку Надю в шутку прозвали «лялечкой» и «чернушкой». Так выросла и стала Лялей Чёрной. Плясать она начала, как говорили о цыганских детях, раньше, чем ходить. В тринадцать лет вышла на сцену с цыганским хором Егора Полякова. В театре “Ромэн” со дня основания в 1931 году. Пела в фильме “Последний табор” (1935). Её аккомпаниатор Валериан Егорович Поляков – выдающийся гитарист, просто Вава Поляков.

Баркан хотел написать свою книгу о нынешних 66 цыганах-артистах.
Ольга Петрова. Надя Михайлова неграмотная. Кононова – жена Андрея Старостина, хулиганка. Маша Скворцова из табора “Пятка” у Голутвина. Нелли за партой. Волшаниновы три брата, двое из них убиты. Рада Волшанинова призывала: «Товарищи мужчины, красть их надо».
В театре, по кадровой справке, 76 актёров, из них 66 цыган, 1 азербайджанка Тамилла Агамирова, 1 осетинка, 8 русских. Цыгане и документы – понятия несовместимы; у одной артистки в паспорте написано «Где-то под Курском».
Николай Сличенко; раньше ударение было на первом слоге; кончил 5 классов, отец расстрелян немцами, везде и всюду родственники; как-то в Красногорске на гастролях случилось безобразие, он заменил ведущего артиста, через год на нём оказался весь репертуар; дошли до Совета министров, чтобы освободить от армии; закончил школу; 10 лет секретарь парторганизации театра, часы именные от МВД; в Париже на руках носили; цыган первой категории; сейчас будет режиссёром; поставил в разных дворцах спорта спектакль “Мы цыгане”, получил звание народный артист РСФСР. Сын – Алёша Сличенко.
Валентин Баглаенко из Ленинградского мюзик-холла; есть любители руководить чем угодно, вскружили ему голову, ушёл от нас.
Вася Туманский – странный мордоворот, моя слабость; в зарубежных поездках должен отвечать за всё.
Соня Тимофеева пришла из-под Тулы, дитя природы, появилась на обложках журналов, теперь требуют её на приёмы, а как её туда пустить.
Татарские цыгане Казибеевы. Джелакаева. Джимма Жемчужная. Ляля Боброва. Боря Ташкентский – никто его не знает. Янковская Ольга Ефимовна – отвратная девка 13 лет; сказали ей: мала ещё, она купила себе ботинки; решили посмеяться, а увидели чудо; сейчас жена главного балетмейстера, живёт в высотном доме “Украина”.
Вася Васильев пропал за деньги; эстрада, девочки, парень с серьгой и одной песней.
Дети за кулисами: 4 года Женя Муштакова, 5 лет Соня Тимофеева, трясёт не знаю чем, машет юбкой; полтора года Санкин уже топочет.
Обслуживающий персонал в театре 120 человек; дядя Коля главный машинист сцены, кавалер ордена Славы.
Сняли фильм “Встреча с Ромэн” по заказу Центрального телевидения, всего 3 копии. Фильм “Ты герой, я герой”.
Нам бы не утерять “романэс” – ромский язык.

В заключение Баркан добавил пару слов о себе. «Сейчас приехал из Югославии. Никогда не копил, не накупал вещей, всё время путешествовал. Посетил Шекспировский Фестиваль театров в Стратфорде. За границей посмотрел в оригинале хорошие фильмы “О, Калькутта!”, “Крёстный отец”, “Христос суперзвезда” 2 серии. Вы в отпуске, я в отпуске. Отрабатываю место в гостинице в Риге. Встретились, как будто попросил прикурить, и разойдёмся. Будете рядом с театром “Ромэн”, заходите, скажите только “Яункемери” – и у вас будет билет в театр».

Для справки:
Семён Аркадьевич Баркан (1916-2010), главный режиссёр театра “Ромэн” с 1966 по 1977 гг.
Ром-Лебедев (настоящая фамилия Лебедев) Иван Иванович (1903-1991),  драматург и гитарист, основатель (1931) и ведущий актёр цыганского театра “Ромэн”, автор книги «От цыганского хора к театру „Ромэн“» (1990).
Ляля Чёрная (настоящее имя Надежда Сергеевна Хмелёва, в девичестве – Киселёва) (1909-1982), артистка театра “Ромэн” со дня основания, танцовщица, исполнительница цыганских песен и романсов.
Валериан Егорович Поляков (1907–1967), выдающийся цыганский гитарист-аранжировщик, сын руководителя хора Егора Алексеевича Полякова.

Аутогенная тренировка

Было ещё интересно в санатории – аутогенная тренировка.
Лечащий врач – Фрейберга Б.Ф. (кабинет № 2).
Позже я посмотрел, она специалист по гипнозу, хотя сама об этом не упоминала.
Приведу начало курса, который она детально диктовала и ждала, когда все запишут.

Схема формулировок аутогенной тренировки:
Сделать глубокий вдох.
Дышать ровно и спокойно.
Расслабить все мышцы.
Занять удобное положение, сделать глубокий вдох, закрыть глаза.
1. Я совершенно спокоен
думать о покое
2. Меня ничто не тревожит
вспомнить ощущение покоя во время приятного отдыха
3. Все мои мышцы приятно расслаблены для отдыха
вспомнить расслабление мышц; это сделать несложно. Мышцы приятно расслаблены, исчезло напряжение
И так далее. Приведено в Приложении.

Домой 17 ноября 1976 года на поезде № 2 “Латвия” отправление 18:53, путь 1, время в пути 14:03, стоимость билета 15 руб. 20 коп., прибытие в Москву 8:56.

Курган 1977

В июле 1977 года Нина с Димой съездили в Курган. Отправлялись 18 июля, в понедельник, поздно вечером.
Отправлялись с приключениями: вошли в вагон сами, пассажиров человек пять на весь вагон, проводница была пьяная, пришлось пригрозить, что пожалуемся бригадиру и начальнику поезда. В купе ехали они одни. Провожал я их с тяжёлым сердцем, но всё обошлось. Только ночью Дима упал, с нижней полки, но не проснулся, Нина уложила его снова, и он продолжил свой сон. В дороге купили ведро вишни.
Поезд опоздал. Встретили их хорошо, Рита Мороз с цветами.
Вначале в Кургане стояла очень жаркая погода. Гуляли, встречались с давними знакомыми, Ниниными школьными друзьями и учителями.
Собрались сёстры Нины, Галя и Ольга. Но тоже с приключениями в дороге: то поезд сильно опоздает, то прицепной вагон пойдёт не в ту сторону. Что-то на железной дороге было много беспорядка.
Часто ходили в гости к Рите Мороз. Она собиралась в Венгрию, по приглашению к своему хорошему знакомому венгру. Накупила себе много нарядов, демонстрировала.
Ездили на Тобол, рыбачили. Рыбу жарили, варили уху, делали пироги с рыбой.
Вторая неделя была с сильными грозами и ливнями.
За это время Дима-второклассник научился разделывать рыбу, приучился есть пельмени, щёлкать семечки.
Вернулись довольные. В дороге домой купили ведро вишни, Нина варила варенье.

Аэрошоу на реке 

Суббота 20 августа 1977 года. Приятная, нежаркая погода конца лета. Завтра День Воздушного Флота СССР (день авиации), а сегодня мы всей семьёй – Нина, Дима-второклассник и я – будем смотреть аэрошоу на Москва-реке. Последние несколько лет проводились аэрошоу на реке, но мы не ходили. Теперь партком ЛИИ решил возглавить эту инициативу, провести праздник на высоком уровне, в честь 60-й годовщины Великого Октября. Мы приглашены, за нами придёт машина, и мы будем там.
Встали рано утром. Пришёл парткомовский автобус. И мы поехали.
На высоком зелёном берегу реки в небольшой зоне ограниченного доступа были оборудованы пункт связи, комментаторская будка, обеспечена радиотрансляция на окрестности. По берегу куда хватало глаз собралось множество зрителей. На противоположном низком берегу за деревцами тянулись поля совхоза.
Программа мероприятия была насыщенной, интересной.
Комментатор объявил номер пролёта самолёта над рекой на низкой высоте. Слева направо промчался лёгкий спортивный самолётик. Впереди нас я заметил женщину с кинокамерой на штативе. Кто-то пояснил, что это жена лётчика и номер посвящается ей. И точно, самолётик развернулся, перевернулся шасси вверх и вновь промчался справа налево перед нами, едва касаясь килём водной поверхности. Все аплодировали. Комментатор восторженно объявил: «Лётчик закончил свой показательный полёт, ушёл на посадку; сейчас лётчик примет душ и присоединится к нам для дальнейшего проведения праздника. А к нам приближается эскадрилья вертолётов. Что они нам покажут! Вот они ближе. … Вот они разворачиваются, уходят». Ненадолго замолк. Мы приблизились к узлу связи. Пришло сообщение от руководителя полёта, что самолёт потерпел аварию, мероприятие свернуть, не допустить паники. Комментатор объявил: «На этом мероприятие заканчивается, можно расходиться, приятно всем провести праздник». Кто-то знающий сообщил, что самолёт врезался в высокий берег. Кто-то другой, ещё более компетентный, спорил, что лётчик, будучи вниз головой, перепутал органы управления и машина ушла в воду.
Нина сказала: «Пошли домой». И мы двинулись в путь.
Безмолвная, скорбная процессия, мы трое внутри, сплошным потоком по незнакомой, мрачной улице, от края до края, устремилась в город. Домой, закрыться и пережить. Свернули на другую улицу. Нас догнал наш автобус: «Нина Сергеевна, садитесь». Нина с Димкой сели, я пошёл сам домой.
Лет пять после этого аэрошоу на реке были запрещены.
Потом продолжилось, на новом, более высоком уровне.
Удивительно, что сын Дима, которому тогда ещё не было восьми, всё помнит в деталях.

Справка: 20 августа 1977 года лётчик-испытатель Швалев Б.Н., во время показательного выступления на спортивном самолёте Л-29 на празднике в честь Дня Воздушного Флота в Жуковском, выполняя фигуру пилотажа – перевёрнутый полёт на предельно малой высоте, столкнулся с водной поверхностью Москва-реки и погиб.
Швалев Борис Николаевич, лётчик-испытатель 3-го класса, капитан. Родился 21 декабря 1945 года. В армии с 1964 года.  В 1968 году окончил Харьковское военно-воздушное училище.  В 1975 году окончил школу лётчиков-испытателей (ШЛИ) ЛИИ. С мая 1975 года – на лётно-испытательной работе в ЛИИ. С 1976 года – лётчик-инструктор в ШЛИ. Участвовал в испытательных работах на самолётах-истребителях. Погиб 20 августа 1977 года при выполнении показательного полёта на самолёте Л-29.
Швалев Борис Николаевич » Испытатели (testpilot.ru)
Мартиролог авиаторов-испытателей (1970-1979) — ladik2005 — LiveJournal

Искренне благодарю Андрея Даньшина, известного историка города Жуковского и моего доброго друга, – за предоставленные подробные сведения по данному разделу, как и по многим другим разделам произведения “Моя дорога в Космос”.

6.7. Одесса и катакомбы, 1978
40-летие. Привоз. Катакомбы

40-летие

В 1978 году я отметил своё сорокалетие. Мои сотрудники подарили мне топорик, настоящий гуцульский, тяжёлый, резной, красивый. На рукояти отгравировали многозначительную надпись: «И выходи на большую дорогу». Я хранил этот подарок долго-долго.

В том же году мы купили себе домой цветной телевизор “Темп”.

Привоз

Осенью 1978 года большую группу партийных активистов, агитаторов и пропагандистов СОКБ повезли на экскурсию в Одессу.
Руководителем группы был Гарий Михайлович Аршавский, начальник ОТиЗ и член парткома института.
Помнится, добрались до места поздно-поздно ночью. Разместились в двухэтажной гостинице. Долго, беспорядочно устраивались; у меня не оказалось напарника, и мне досталось самое плохое место.
Утром нас разбудил неимоверный, разноголосый шум под окнами. Вот чудо!, нас поселили в Дом колхозника на Привозе; такой рынок в Одессе, кто не знает. Глянули в окно, и бегом туда вниз.

Первым в нашей процессии с видом знатока шествовал Гарий Михайлович. У меня закралось подозрение, что он биографически как-то был связан с Одессой.
Подошли к крайнему у входа мужику, торговавшему небольшой кучкой рыбы. Хм, бычки. Крупные, толстоголовые. И тут Гарий Михалыч выдал самый наиглупейший из возможных вопрос, коротко и немного заискивающе: Свежие? Густой рокочущий бас детины запомнился мне на всю жизнь: «Свэжие, шоб менэ украли». Да-а.
Гарий Михайлович опять чуть слышно пробормотал: «Нет, до дома не довезём», и мы пошли дальше. Всё осмотрели. Не знаю, кто что купил, я ничего.

Никогда не знал, кто и как организовывал поездки, составлял программу посещения города. Но кто-то работал, и работал со знанием дела.
Мы посмотрели в Одессе много, достаточно, почти все общеизвестные места, всего не перечислишь.
Прежде всего, памятник морской славы в парке на набережной. Почётный караул несут пионеры – юнармейцы, мальчик и девочка с оружием. Смена караула. Очень трогательно.
Затем большая ознакомительная прогулка по городу. Приморский бульвар. Дерибасовская, угол Ришельевской. Памятник дюку Ришелье. Потёмкинская лестница. Групповая фотография перед Морвокзалом. Самый не выделявшийся ростом Гарий Михайлович встал сбоку на парапет, как бы наблюдая за всеми.
Возле Археологического музея осмотрели скульптурную композицию “Лаокоон” – копию известной древнеримской. Говорили, что мрамор для этой копии был выбран особо нежной природы, напоминающей тёплую кожу человека.
Оперный театр. Вход без торжественной лестницы, без колоннады, сразу с улицы.
Нам дали небольшую экскурсию. Тёмные узкие коридоры. Зрительный зал – уменьшенная копия зала Большого театра. Посещал Пушкин. Ввернули, что Мишка Япончик не пропускал ни одного представления. Подумаешь, какая гордость.

Катакомбы

Посетили одесские катакомбы – памятник мужества и героизма советских партизан-подпольщиков.
Изо всей нашей большой группы пропагандистов отважились на эту экскурсию менее половины. Возможно, у многих ещё кровоточили воспоминания о зверствах фашистов на нашей земле, ещё не выветрились из головы истинные слова самого твёрдого, насущного желания: «когда?, когда не будет немцев и в помине».
Посмотрели мы страшные, немыслимые условия жизни, существования тех обычных и необычных, наших людей под землёй.
Но самой ужасной пыткой показался мне бесконечно длинный проход при выключенном свете, в абсолютной темноте и при полном безмолвии, придерживаясь одной рукой за верёвку; куда, зачем. Это, пожалуй, страшнее, чем любое восхождение на плаху, не знаю, на эшафот – там всё-таки при каких-то звуках, «на людях».
Всё, об этом больше ни слова.

Совершили морскую прогулку на катере из морского порта до района Аркадии. Задул порывистый морской ветер, все спустились в крытую часть палубы.
Через час были у места. Почти безлюдный пляж не манил. Прогулялись по аллее субтропического парка.
Погода портилась. Хотелось домой.

Надо сказать, что моя жена Нина в 1980 году с группой пропагандистов тоже была в Одессе, но только от ЛИИ. Рассказывала, что местом их кратковременного проживания им определили их вагон, на котором они туда приехали. Так они там и жили, с дальних путей выбирались в город на экскурсии. Всем очень не понравилось. Мужчины, общеизвестные, именитые руководители подразделений института, накупили вина по дешёвке, тайком пьянствовали, один баллон уронили разбили, залили всё своё купе. Посещения катакомб и морской прогулки вообще не было запланировано.

6.8. Таллин, Нарва-Йыэсуу и молодёжный лагерь “Ноорус”, 1979
Путёвки. Знакомства. Сауна. Соревнования. Дискотека. Шпаро.
Экскурсии. Встреча с немцами. Трагедия

Путёвки

Мы дома давно мечтали приобрести в столовую что-нибудь хорошее вместо старого буфета; Нина охотилась за стенкой – мебельным столовым гарнитуром. Наконец, повезло. Летом 1979 года мы купили румынский гарнитур “Мираж”. Привезли и сгрузили нам в столовой комнате много больших ящиков. Надо было распаковывать, собирать и устанавливать.

Сидели, думали, размышляли. Тёплый вечер конца июля. – Телефонный звонок. Из Москвы. Звонил бывший сотрудник Нины, они вместе работали в комитете комсомола института; Нина помогла ему, назовём его Миша Афанасьев, пробиться во властные круги, и сейчас он звонил из своего кабинета в Моссовете. Предложил три путёвки на нашу семью в молодёжный лагерь близ Нарвы, путёвки недешёвые, по 80 рублей на 15 дней, но оно того стоит, заезд через неделю; он знал все наши данные, два кандидата наук, сын школьник. Нина, кивнув мне, сразу согласилась, но у неё тут же созрел план по семейному жизнеустройству своей младшей сестры Галины, и она попросила Михаила ещё одну, четвёртую путёвку на свою родную сестру, – технолог большого завода в Челябинске, не замужем. Четыре так четыре, проблем не было; он всё оформит в лучшем виде, оплатит; живёт в Жуковском, адрес такой-то, договорились, к нему приехать домой послезавтра с деньгами и забрать путёвки.
Нина принялась немедленно звонить Галине: Бросай всё, оформляй отпуск и срочно выезжай в Москву, встретим. Мы с Ниной также оформили очередные отпуска.
Галина приехала поездом,  самолёт она не переносила.  Купили билеты  до Нарвы.  Обновили свой курортный гардероб.

Знакомства

И вот мы уже в молодёжном международном лагере “Ноорус”, функционировавшем в системе ЦК ВЛКСМ и Бюро молодёжного международного туризма “Спутник” ЦК ВЛКСМ.
Ноорус – в переводе с эстонского “юность”, “молодёжь”.
Лагерь расположен в городе Нарва-Йыэсуу, по-русски Усть-Нарва.
Мы стоим в небольшой, оживлённой очереди, человек десять, на регистрацию отдыхающих. Послышалось: «сто рублёв», «ещё сто рублёв», приглушённые смешки. Мелькнула мысль: «что это они так коверкают русские слова». «А может быть, доплата какая требуется», – я заглянул в бумажник.
Вскоре выяснилось, что регистрировалась семья по фамилии Сторублёвы, это и вызвало некоторое оживление.
Как только мы закончили свою процедуру оформления, они подошли к нам: «Какой вам дали номер? А-а, мы рядом с вами. Давайте знакомиться».
Эти трое были москвичи: супружеская пара Владимир и Елена и с ними младший брат мужа – Виктор. Неженатый. Нина сразу насторожилась: очень приличный человек, нашего возраста, как позже выяснилось, преподаватель в военной академии. Более подходящей кандидатуры для нашей Галины не сыскать. Знак судьбы.
Мы поднялись на второй этаж, в свои номера. Нине и мне дали один номер, Гале и Диме – другой номер, рядом у Владимира и Елены был третий номер и Виктору дали отдельный номер на одного.
Оставив вещи и немного отдохнув, мы с Ниной пошли прогуляться по территории лагеря. То был большой зелёный хвойный массив, где прятались там и сям корпуса: административный, включавший в себя столовую и клуб, трёхэтажный гостиничный корпус, в котором мы поселились; увидели мы корпус, как мы позже узнали, плавательного бассейна и множество, несколько десятков туристических палаток.
Нас нагнали Владимир и Елена, и мы продолжили прогулку вчетвером. Владимир, постарше нас, оказалось, полковник, служил начальником отделения милиции в городе Москве, а Лена ведала домашним хозяйством. Было ясно по всему, что они обладали довольно полной информацией о “Ноорусе”, хотя если судить по их замечаниям, раньше они здесь не бывали. Где-то должна была быть замечательная сауна, но за деревьями так сразу её не найти.
Дошли до морского берега. Пляж, Финский залив, мелководье. Погода прохладная, к купанию не располагала. Нина с Еленой сразу нашли общий язык, и они то и дело отдалялись, уединялись со своими разговорами. Мы с Владимиром глубокомысленно переглядывались, покачивая головами.
Вернулись в свой корпус, пора было идти на обед и на организационное собрание.

Мы, возрастные отдыхающие, образовали группу, в которую вошли четверо Никоновых (условно говоря), трое Сторублёвых, к нам примкнули отдыхающие Жора Кошкалда со знакомой девушкой Оксаной и семья комсомольских работников из Норильска: папа, мама и девочка Лера, несколько младше Димы. Всего двенадцать человек. Старшим группы выбрали Владимира Сторублёва.

Руководил всеми, как он сам просил себя называть, “организатор” Артур – кто-то из администрации.
На общем собрании  выбрали  “президента” лагеря  и  его заместителя,  они  в основном  командовали молодёжью в палатках.

Готовили там вполне прилично, даже для меня очень привередливого в еде.
В столовой  в меню  мы  увидели  английские слова: Breakfast, Dinner, Supper.  Что  должно было,  по мнению какого-то дилетанта, означать: завтрак, обед, ужин. Человек, написавший это, не знал, что английский язык со временем меняется и Supper означает в некоторых местах поздний, ночной ужин, часов в 10 вечера, а чаще это вообще религиозное слово “вечеря”. То есть человек забыл или не знал, что Dinner – это ужин, и существует широкоизвестное слово “ланч” вместо “обеда”. Ну и ладно.
Когда наша группа дежурила по столовой, Диме прицепили бумажный знак «Boy», то есть «мальчик», а ему это очень не нравилось, и он насмешливым тоном восклицал: «Эстония – это Еуропа!»
Так их, прихлебателей!

Главное, Дима обнаружил в лагере удивительно богатую библиотеку и уютный читальный зал. Сидя в шикарном кресле, он внимательно изучал по Атласу новейшей истории боевые действия немецких подводных лодок против британского надводного флота во Второй мировой войне.

Сауна

Посещение бани с сауной почиталось как самое важное, самое почётное коллективное мероприятие во время пребывания в лагере. Каждое такое событие оформлялось в форме сеанса длительностью три-четыре часа, для группы утверждённого состава не менее 10 и не более 15 человек. В день проводилось два сеанса: одна группа до обеда, вторая – после обеда. За всю смену отдыха в лагере одна группа могла совершить не более трёх, редко четырёх, походов в сауну.

Банный комплекс под названием “сауна”, как мне запомнилось, представлял собой внешне летающую тарелку инопланетян, а геометрически, научно говоря, это был сегмент верхней части шара, поставленный на сегмент нижней части шара. Размеры, при моём плохом глазомере, 50 метров в диаметре и пять метров высотой. Построено это сооружение из гнутого деревянного бруса. Размещалось в отдалении от административного пятачка лагеря, в густой лесной чаще. Внутри располагалось несколько помещений: большой холл, небольшое служебное помещение и помещение собственно финской бани с горячим сухим воздухом парного отделения, с выходом в огороженный дворик с холодным бассейном. В просторном, уютном, даже пожалуй, роскошном холле размещался длинный стол, кресла, камин, на стенах звериные шкуры. При входе посетители раздевались до плавок или купальников, могли использовать банные халаты, рассаживались за столом, выпивали, закусывали, отдыхали. Напитки допускались категорически не крепче пива. Меню всё за счёт лагеря. Существовала такса на дополнительные увеличения порций меню. Но по крайней мере, наша группа не использовала эту опцию, поскольку всего предоставленного было достаточно, даже в избытке.
Грелись в сауне на разных уровнях, от нормального до верхней полки. Наверх забирались самые крепкие мужики. Из парной я выбегал к бассейну, спускался по лестничке в холодную воду, окунался и возвращался обратно в парилку. Дима делал так же. Все прочие с визгом вылетали наружу и прыгали в воду, поднимая фонтаны брызг.
В общем, приятная процедура и незабываемое событие.

Соревнования

Традицией лагеря были соревнования обитателей лагеря.
В нашу смену оказалась на удивление поголовно пассивной, бездеятельной лагерная молодёжь. В мероприятиях почти никто из них не участвовал, только сидели в палатках и неизвестно чем занимались.
Соревнования были объявлены многопрофильными. Во-первых, это театрально-сценический конкурс, по подобию популярного в то время Клуба весёлых и находчивых. И во-вторых, целая спортивная олимпиада, по нескольким дисциплинам: бег, футбол, волейбол, плавание в бассейне.

Как говорится, для запуска процесса нашего творческого воображения Дима-молодец сообразил и подыскал в библиотеке сборники сатиры и юмора, выписал и принёс нам разного рода смешные репризы, каламбуры, куплеты. Всё пригодилось, мы эти тексты красиво начертили на плакатах, разучили, отрепетировали. Вспомнили и добавили шуточки из любимых фильмов, того же “Мимино”.
Более того. За день до начала соревнований, помню, лежали грелись на пляже. Вдруг Дима запел: «Я на солнышке сижу» – песенку из популярнейшего мультика “Как Львёнок и Черепаха пели песню” (1974), композитор Геннадий Гладков. Мы приподнялись, слушаем. А он: «И-и-и р-раз… Рядом Кош-кал-да лежит И усами шевелит». Мы грохнули. Я забыл упомянуть, что Жора носил роскошные, модные усики. Тут же отрежиссировали сценку, включили её в нашу программу.

Что мы выделывали на сцене! Забыв про всё на свете, хором декламировали, пели, плясали, разыгрывали сценки. Но особого внимания и оглушительных аплодисментов публики заслужила пара Галины с Виктором. Все видели, что между ними пробивали искры, как она робко отворачивалась, а он жадно смотрел на неё и пел романс. Кто-то притащил и преподнёс ей охапку астр, явно с соседней клумбы. Так в жизни сложилось, что Галине редко дарили цветов. В гостиничном номере она любовно оформила свой букет, поставила его в вазу, и вдруг горько разрыдалась. Мы успокаивали её.

В спортивных соревнованиях за нами было полное преимущество.
Последний день – плавание. Собрались в здании плавательного бассейна. Внушительных размеров зал. Плавательные дорожки в 25 метров длиной. Вместительные зрительские трибуны. Однако выступающих оказалось мало, да и болельщиков немного. Мужчинами-пловцами от нас были титулованные атлеты Владимир и Виктор. Женскую половину команды достойно представила Нина. Она проплыла всю дистанцию легко и непринуждённо, быстрее всех остальных молодых, под восторженные овации зрителей.
Призом за общую командную победу нам был большой торт в столовой и внеочередное посещение сауны.

Дискотека

В один из дней мы прослышали, что в лагере функционирует танцклуб, а “организатор” Артур ничего об этом не сообщал. Заглянули через дверь, а там в кромешной темноте под оглушительную музыку ритмично движется, колышется людская масса, которую подгоняет диск-жокей. Понятно, модное веяние – дискотека. Входи любой. Расписание: суббота, воскресенье и какие-то дни на неделе.
Сторублёвым это очень не понравилось. Владимир направился в дирекцию с предложением, почему бы не включить свет и не танцевать добрый, красивый вальс или простое танго. Дирекция ответила, что уж лучше тогда играть там симфонии, и то больше людей придёт; высшее руководство утвердило дискотеку, во всех сменах пользуется успехом, при это ещё и один генерал одобрил. Что за генерал, какой генерал, никому неведомо.

Нина с её конструктивным подходом направила на разведку в дискотеку меня и Галину. Мы потолкались поближе к свету и воздуху из входной двери, подальше от ревущих динамиков. Включилась импульсная лампа, и мы, повторяя виденное в кино, стали изображать собой мгновенные скульптурные композиции. Смешно и приятно. Хватит, пошли к Нине.
Нина задумала простую комбинацию: я с Галиной в танцзале, она ведёт туда Виктора, потом я и Нина тихо удаляемся и оставляем Галину и Виктора на пару танцующими.
Виктор не поддавался ни на какие уговоры, не шёл и всё. Ни в этот раз, ни в следующий. И дискотека потеряла для нас всякий интерес.

Я задумывался: власть недостаточно обращает внимания на подобные скопления, а может даже объединения, недовольной, негативно настроенной молодёжи.

Шпаро

Событие. Но прежде надо описать нашу столовую. Просторная, столиков тридцать, по четыре места за каждым. У нашей компании со Сторублёвыми тоже сначала было два столика, но потом мы выпросили у администратора сдвоенный столик на семерых: сели тремя парами я с Ниной, Владимир с Леной, Виктор рядом с Галиной и Дима на четвёртой стороне. Самообслуживание, подносы, очередь к раздаточной, всё как обычно, только кассы не было.

Однажды сидим, приступаем к трапезе. Вдруг администратор громко объявляет: «Товарищи, имею честь вам сообщить, что в нашей прекрасной компании находится знаменитый человек – начальник научной экспедиции от газеты “Комсомольская правда”, впервые в мире дошедшей на лыжах до Северного полюса, Дмитрий Шпаро! Он с группой своих ближайших соратников согласились провести время и отдохнуть в нашем лагере. Поприветствуем героев».
Буквально из-за соседнего столика, прямо перед моими глазами, поднялся интересный человек, поднятой рукой отсалютовал всем, обвёл широким жестом своих соседей за столом, поклонился, сел. Все бурно аплодировали, из-за дальних столиков люди поднимались посмотреть. Тот самый, который «пешком к вершине планеты, к полюсу». Владимир Сторублёв и Лена обернулись на него, переглянулись, тотчас вскочили и пошли к гостю; окружив его с двух сторон, что-то стали оживлённо обсуждать. «Лена в своём амплуа, – добродушно прокомментировал Виктор. – А Вова, он да, раньше бывал в лыжных походах по северным широтам». Наши друзья разгорячённые вернулись за стол: «Порядок. Договорились созвониться и встретиться». Что у них было дальше, не знаю.
Почти точно уверен, что за тем столом до того всегда сидели другие люди; ну может быть, вчера стол пустовал, не заметил; теперь там сидел Дмитрий Шпаро со товарищи; думаю, не больше недели, потом снова перемена. Как-то так.

Экскурсии

Нарва
Расстояние от нашего лагеря до Нарвы – 13 км. В город Нарву, в местные магазины, только самые ленивые не проторили свои пути.
Хоть что-то приятное. Там в магазине Диме купили настоящую рулетку – игру с вращающимся колесом и шариком. В Москве такого в то время не найдёшь. Конечно, Эстония, как и вся Прибалтика, была витриной социализма.

Нам устроили обзорную экскурсию в крепость Нарву.
История этих мест интересная. В XIII веке территорию теперешней северной Эстонии захватили датчане, и на левом берегу реки Наровы, разумеется, для защиты от агрессивных русских “дикарей”, основали крепость. Вначале деревянная, она лет через сто была перестроена в каменную и вскоре под названием “Нарвский замок Германа” была приобретена немецким Ливонским орденом. При советской власти этот памятник архитектуры XIII-XVII века под названием “Крепость Хермана” охранялся государством, о чём свидетельствует сохранившаяся табличка.

С другой стороны, в 1492 году, по личному приказу царя Ивана III, на высокой скале, на правом берегу неширокой, но быстрой реки Наровы, для борьбы с ливонскими и шведскими захватчиками, была возведена, с мощными каменными стенами и десятью башнями, русская крепость Ивангород.
Так что мы ходили по когда-то вражеской крепости и могли наблюдать на другом берегу реки нашу древнюю твердыню, отстоявшую от нас всего на расстоянии полёта стрелы – 130 м. Удивительно, ведь больше нигде в мире не увидишь подобного близкого соседства двух противоборствующих крепостей.
Рассказывали, что после страшных военных разрушений в Нарвской крепости полным ходом идут реставрационные работы, чего не скажешь об Ивангородской крепости, где следов войны ещё больше, но… Ну зачем эти разговоры.

Петродворец
У нас состоялась незабываемая однодневная экскурсия в уникальный, выдающийся дворцово-парковый ансамбль Петродворец.
Расстояние между Нарвой и Петродворцом по прямой составляет 110 км, по автодороге – 130 км, время в пути на машине полтора-два часа.
Расстояние между Ленинградом и Петродворцом составляет 14 км по прямой и 40 км по дороге.

Выехали рано. На автобусе, быстро домчались до места по почти пустынной дороге.
И здесь я увидел систему молодёжного международного туризма в действии. Наш организатор Артур как человек, который водит экскурсии, по-свойски быстро всё оформил. Было выделено несколько экскурсоводов, определён распорядок всего дня. И мы увидели здесь всё что возможно. Не то, что в мои самостоятельные посещения.
Что (насколько я запомнил) мы увидели.
В целом, регулярные парки, 144 фонтана и 3 каскада, золочёные статуи богов и героев древности, величественная архитектура дворцов – всё, что выражает идею торжества России, «пирующей на морском просторе».
1) Центральная часть ансамбля:
Большой дворец и Большой каскад; фонтан “Самсон, раздирающий пасть льва”; фонтаны-скульптуры “Волхов”, “Нева”, всего 75 больших и малых фонтанов и 37 бронзовых золочёных статуй; Большой и Малый гроты.
2) Восточная часть Нижнего парка:
дворец Монплезир; фонтаны “Римские”, “Солнце”, “Пирамида”, “Адам”, “Сноп”;
фонтаны-шутихи “Зонтик”, “Скамейки”; каскад “Шахматная гора”.
3) Западная часть Нижнего парка:
дворец Марли, павильон “Эрмитаж”; каскад “Золотая гора”; “Львиный каскад”;
фонтаны “Менажерные”, “Ева”, “Китовый”, “Итальянский”.
4) Верхний сад:
фонтаны “Нептун”, “Межеумный”, “Дубовый”, Восточный фонтан квадратных прудов “Аполлон”, Западный фонтан квадратных прудов “Венера Италийская” (выборочно).
По каждой части ансамбля вёл группу и давал объяснения свой экскурсовод; всё обошли, внимательно рассмотрели. Дворцы в срочном порядке доводились до кондиции к следующему году, к Олимпиаде, мы входили вовнутрь всех дворцов, кроме Коттеджа, некоторые помещения были закрыты.
Пообедали коллективом в небольшом ресторане. Погода была солнечная. Людей везде было очень много, особенно вокруг Большого каскада. Экскурсовод разъяснил и показал действие фонтанов-шутих.
Замечательная экскурсия!

Таллин
Состоялась экскурсия в столицу республики – город Таллин.
Расстояние от Нарвы до Таллина по автодороге 210 км, расчётное время в пути 3 часа 20 минут.
Я посмотрел программу посещения Таллина:
башня “Длинный Герман”
Ратуша
памятник “Русалка”
старый город
городская стена
улица Харью
башня “Толстая Маргарита”
дворец Кадриорг.
Подумал: ещё бы назначить контрольные пункты и расчётные временные отметки.

Ехали в автобусе долго, устали. Приехали.
Посмотрели на город с высокой башни.
Потащились дальше по городу.

Как иронизировали бы стилисты-классики, «проходя мимо маленькой кофейни, у Нины возникла фантазия». (Уж эти мне деепричастные обороты).
Отпросились у начальника, договорились, где их встретить через полчасика. Вошли. Странно, посетителей – никого. Ну да, все на работе; к вечеру подтянутся. «Два двойных кофе и пирожное».
Смотрел, какие у неё голубые-голубые глаза. А ресницы – две спички можно положить.
В Москве так не посидишь. Тема разговора была очень возвышенная: кофе тройной хорошо или плохо.

Догнали нашу экскурсионную группу. Добрались до Екатерининского дворца и места, которое по Брокгаузу и Ефрону, называлось сложно Екатериненталь, а теперь по-эстонски, на мой взгляд, более звучно, Кадриорг.
Помню, шли по зелёной тенистой аллее, и вдруг я вижу памятник Никонову. Евгению. Герою Советского Союза. Матрос. Позже я узнал, что Никонов Евгений Александрович 1920 года рождения из Самарской губернии, в 1940 году был направлен в Балтийский морской флот, во время войны оборонял Таллин, пошёл в разведку, раненым попал в плен, не изменил присяге и был фашистами казнён. В 1950-х годах его останки были торжественно перезахоронены в парке Кадриорг, на берегу моря. Вот всё, что я когда-то узнал.
Постояв у памятника, опомнившись и отдав честь герою, я догнал группу, которая прошла ничего не заметив.
Экскурсия закончилась. Поехали домой.

Когда Артур спросил, что в экскурсии понравилось, а что нет, мы вместе с Ниной и при поддержке Сторублёвых единодушно отметили, что всё интересно, но вы же организация “Спутник” ОК ВЛКСМ, поэтому надо было бы подчеркнуть, что кроме достопримечательностей старинного Ревеля:
1) у Таллина богатая советская история, нынешний Таллин – это главная военно-морская база Балтийского военно-морского флота,
2) город и республика, все жители, нацелены на Олимпиаду, которая будет уже в следующем году,
3) идут грандиозные работы по строительству Центра парусного спорта,
4) достраивается Таллинская телебашня, уже вышли на высоту 314 метров, будет телецентр по уровню сравнимый с Московским Останкино,
5) денежных средств из бюджета выделено Эстонии несравнимо больше других республик; в Киеве, например, на Республиканском стадионе, говорят, только скамейки покрасили.

Моё чисто субъективное, оценочное суждение: Всё-таки Рига лучше.

Встреча с немцами

Организатор Артур заранее предупредил нас, что нашей группе как лучшей доверено встретиться с делегацией немецких товарищей, то есть из ГДР. Сбросились по сколько-то, немного, для угощения гостей.
Этот день пришёл. И уже клонился к вечеру. Нас десятерых пригласили и посадили за удобный гостевой длинный стол, на свежем воздухе, за административным корпусом, на краю зелёной лужайки.
Стол уже был накрыт. Красиво стояли бутылки охлаждённого пива, воды, закуски, в основном рыба вяленая и копчёная. Рядом на серванте пластмассовые коробки с бутылками, столовые приборы и прочее. Официантов не предусматривалось.

Артур привёл с собой группу из восьми молодых людей с переводчицей. С полным знанием дела представил: официальная делегация функционеров Союза свободной немецкой молодёжи, некоторые члены Социалистической единой партии Германии СЕПГ, все с высшим образованием, в основном техническим. Прибыли из Берлина. Только что осмотрели Таллин, строительство олимпийских объектов. Просили показать им молодёжный международный лагерь “Ноорус” в системе ЦК ВЛКСМ; прошлись, осмотрели, хотели бы встретиться в узком кругу с несколькими отдыхающими. После этой встречи у них Нарва, поезд до Ленинграда, затем Москва, встречи в ЦК ВЛКСМ, а дальше как получится с посольством. Везут письмо, а также некоторые проекты и предложения от партии и правительства ГДР к партии и правительству СССР. О нас Артур уже рассказал им всё по возможности. Предложил угощаться, поговорить, чувствовать себя непринуждённо.

Ребята-гости были немного моложе нас, лет 30-35, спортивные, подтянутые, общительные и активные.
Всё ещё под впечатлением от увиденного на стройках: какой размах, какие вложения!
Спросили их, встречались ли они с Эрихом Хонеккером? – На собраниях.
Я поинтересовался, знают ли они первого космонавта ГДР Зигмунда Йена, который в августе прошлого года вместе с Валерием Быковским слетал на орбитальную станцию “Салют”? – Один из гостей видел, разговаривал.
Упомянули о Пятом фестивале дружбы молодёжи СССР и ГДР, который пройдёт в Карл-Маркс-Штадте в следующем году.
Разом заговорили о предстоящей Олимпиаде. Гости уверяли, что ГДР займёт второе или третье место в командном зачёте, хорошо выступит в лёгкой атлетике и победит всех в плавании. Возможно.
Советское кино любят. Например, в восторге от недавно прошедших “Мимино” и “Служебный роман”. Мы им советовали посмотреть ещё фильм “Безымянная звезда” с Анастасией Вертинской и Михаилом Козаковым. Оказалось, что эти артисты, как и многие другие, им были известны.
Поговорили о музыке. Бетховен, Чайковский, и да-да, Моцарт.
Разговоры шли в основном через переводчика, хотя гости что-то и старались произнести по-русски. Мы тоже пытались вспомнить немецкие фразы из школьной программы, но терялись.
Расставались с добрыми чувствами. Артур был доволен.

Владимир Сторублёв, уже когда мы уединились, решился предположить, что эти ребята явно родились после войны, а их родители были в Германии гитлеровцами. Иначе, если бы – в Советском Союзе, то они бы “шпарили” по-русски как мы. Теперь они дружной, сплочённой командой устремились в руководство своей страной. Время покажет.

Трагедия

Был тёплый денёк. Мы с Ниной вдвоём в полном одиночестве сидели на скамейке на пляже, отдыхали. Наше уединение нарушил Владимир Сторублёв, подошедший, возможно, не случайно. Присел рядом, разоткровенничался: «А вы ребята ничего. Я тут навёл справки, работаете с лётчиками, космонавтами, и не болтаете зря».
Вот это да, подумал я. А он продолжал: «Хочу вам сообщить, что в зону ответственности моего отделения милиции входит стадион Лужники. Наш генсек любит спорт, и в любой момент может прибыть посмотреть любой матч. Так я в это время должен сидеть у него, извините, под задницей. Ну, в смысле, под его трибуной, вы понимаете. Никому не могу доверить».
Он был доволен произведённым эффектом. И совсем разошёлся: «В следующем году, вы знаете, у нас Олимпиада. Так я обещаю вам лучшие места на открытии, закрытии, на любом соревновании, какое пожелаете». – «Спасибо, спасибо. Договоримся. Злоупотреблять не будем».

По законам жанра, начал подтягиваться на пляж народ. Подошла Лена. Прибежал Дима, с желанием искупаться. «Папа, пойдём». Нина возражала. Никто не лез в воду, холодно. Но я с Димой солидаризировался, и мы пошли. Шли долго по воде, а всё мелко, по колено. Мы обернулись, стали призывать последовать нашему примеру. Никого не докричишься. Окунулись, и назад.
Естественно, на следующий день мы с Димой лежали простуженные. Одни во всём корпусе. Я в одной комнате, он в другой. Зато можно было спокойно почитать книжку.

Лежим читаем. На первом этаже послышался какой-то непонятный шум. Вбежала Галина, в полном беспамятстве: «Ужас!» Легла, укрылась с головой. Появилась Оксана, подруга Жоры Кошкалды, потом и он сам.
Из их рассказов вырисовывалась такая в общем простая и потому совершенно невообразимая картина: играли в волейбол, Володя Сторублёв в броске пытался вытянуть неберущийся мяч, красиво упал – и не поднялся. Предположительно разрыв сердца.
Доложив, Оксана и Жора ушли за новой информацией, а Галина поднялась и стала эмоционально описывать, как Владимир упал и вдруг страшно почернели его ноги, руки, лицо, как все замерли, и первым к нему бросился брат Виктор… Больше она ничего не видела, убежала в свой корпус.
Опять пришла Оксана: «Жена Елена в медсанчасти в плохом состоянии, не хочет жить, Нина Сергеевна постоянно рядом с ней».
Новая информация, тревожная: «Прибыли серьёзные представители органов, расследуют ситуацию на предмет нарушения закона».
Вот и всё.

Лагерная смена заканчивалась, народ разъезжался. Мероприятий никаких не было. В последние дни всю еду из столовой приносили нам в номер.
Лена, немного опомнившись и придя в себя, приглашала нас, будем в Москве, обязательно к ним на поминки; дала адрес и телефон.

Виктор и Лена отвезли гроб с телом в сопровождении милицейского конвоя, до Москвы, под сигналом сирены.

Мы все вчетвером, и Дима, и Галина, бывали у Лены дома.
Я нечаянно приметил. На поминках Лена приказала: «Галочка, сядь здесь». То есть на соседний с Виктором стул. И незаметно ущипнула своего непонятливого деверя. Ага, последние попытки. – Так эти оба просидели рядом весь вечер, равнодушно, ни разу не взглянув друг на друга.

Как показало вскрытие, у Владимира на сердце было шесть крупных рубцов – столько он перенёс серьёзных инфарктов “на ногах”, не обращаясь к врачам. Уж не считая мелких сердечных травм. Так ему доставалась охрана первых лиц государства.

Между тем, вернувшись домой в Жуковский, мы столкнулись с тем, что квартира наша заставлена ящиками, о которых мы благополучно забыли. Мебельный гарнитур, его надо было собирать.
Вдвоём с Галиной мы довольно уверенно справились с задачей. Замечательная сестричка блестяще проявила свой талант технолога, нашла нужные инструменты. Я крутил шурупы, она командовала.
Стенка получилась превосходная. Особенно нравились дверцы с полупрозрачными стёклами. Бар для напитков я вначале не оценил, но он очень приглянулся гостям, в последующем времени.

6.9. Общественное и личное

Политсеминар

Обстановка в коллективе СОКБ, как я писал выше, постоянно ухудшалась. Политсеминар Даревского естественным образом прекратил своё существование, было не до этого.
Я с указания и при содействии парткома предприятия, как и обещал, в сентябре 1973 года организовал политсеминар в своей лаборатории. При этом мой заместитель Ушкарёв вызвался и был назначен руководителем небольшого, так сказать, “своего” экономического семинара для рабочих нашего вычислительного центра. Разумеется, Ушкарёв был активным участником и лабораторного политсеминара.

Весь свой накопленный ранее организационный опыт я перенёс в работу нашего лабораторного семинара. К тому времени я числился, по сведениям парткома, пропагандистом номер один нашего предприятия, меня знали и в парткоме ЛИИ, и в Жуковском горкоме. Мне продолжали старательно, от всего сердца помогать заведующий парткабинетом Коротеев Михаил Фомич и заведующая библиотекой парткома Людмила Тяпченко.
Семинар собирался регулярно, два раза в месяц. Как принято, по четвергам.
Занятия проводили в помещении лаборатории, после окончания рабочего дня.
Я с согласия слушателей ввёл систему подготовки и выступления двух докладчиков. Желающих было много.
Что очень важно, естественным образом выделились так называемые эксперты мнений в лице трёх начальников секторов:
Александр Суворов, официальной направленности,
Валентин Ушкарёв, последователь партийной линии,
Юрий Расторгуев, критической настроенности.
В процессе работы сформировались их помощники:
Лида Чарикова, примкнувшая к Суворову,
Людмила Шаплыко, поддерживавшая Ушкарёва,
Ольга Гуслиц, интеллектуал, на стороне Расторгуева.
Противопоставлял себя всем Иван Филистов под маркой “голоса народа”.

В начале занятия, с моей подачи, обсуждались самые срочные новости местного и глобального характера. Затем выступали два докладчика. После чего вступали в полемику эксперты, подхватывали сподвижники, и затевалась общая оживлённая дискуссия.
В процессе беседы мы обязательно увязывали общефилософские рассуждения с текущими производственными проблемами и личными вопросами, вплоть до размера оплаты труда или обеспечения сотрудников детскими садами.
Некоторые наши сотрудники, например, начальник сектора Александр Суворов, проходили в это время обучение в вечернем университете марксизма-ленинизма (ВУМЛ) при Жуковском горкоме партии. Иногда можно было от них услышать: «А вот Спиркин у нас на лекции во Дворце культуры сказал». Все эти новые идеи мы охотно учитывали в работе нашего лабораторного политсеминара.
Примечание: Спиркин Александр Георгиевич (1918-2004) – философ, профессор (1970), член-корреспондент АН СССР (1974).
Мы на занятиях с огромным энтузиазмом изучали воспоминания Л.И. Брежнева “Малая земля”, “Возрождение”, “Целина”, опубликованные в журнале “Новый мир” в 1978 году и затем изданные в виде отдельных книжек в мягком бумажном переплёте.

На моих занятиях почти постоянно присутствовали проверяющие или желающие ознакомиться с нашей работой люди из парткома, из горкома, из других инстанций. Иногда я просил гостя высказать свои соображения по теме занятия, поделиться своими мыслями, впечатлениями.
Так, я познакомился с секретарём горкома по идеологии Северьяновой Валентиной Ивановной. За все годы работы семинара она присутствовала на занятиях не менее пяти раз. Запомнилось её короткое, но очень горячее выступление на нашем семинаре о необходимости объективного подхода к роли Сталина в истории и о возвращении названия Сталинград. Также она смело критиковала подписанные руководителем нашей страны Хельсинкские соглашения в части обязательств по правам человека. Понимала, что буржуазное выпячивание роли личности и индивидуализма, противоречащее нашему социалистическому пониманию роли общества и коллективизма, может отрицательно сказаться на нашем будущем. Высокое Руководство не прислушивалось.

Жуковский горком проводил во Дворце культуры регулярные занятия с руководителями политсеминаров, пропагандистами, а также партийными активистами всех предприятий и организаций города.
Не буду останавливаться на форме и содержании этой совершенно понятной практики.
Отмечу только, что на данных собраниях приезжие московские работники идеологии и пропаганды с суровым видом неоднократно намекали нам, руководителям политсеминаров, что ограниченный воинский контингент был введён в соседний дружественный Афганистан по просьбе его законного правительства, чтобы, вот в самый последний момент, опередить американцев, которые собирались захватить эту страну, и с её горных вершин наша территория была бы у них как на ладони.

Была поездка в областной комитет партии на собрание пропагандистов области.
Первый секретарь обкома Василий Иванович Конотоп наградил меня почётной грамотой за успешную работу по организации и проведению занятий в системе политической учёбы.

28 сентября 1979 года пропагандист СОКБ Никонов Е.К. был занесён в книгу почёта города Жуковского.
п/п секретарь ГК КПСС Перфильев.

В то время в горкоме были:
Перфильев Сергей Васильевич – первый секретарь,
Лобанов Станислав Дмитриевич – второй секретарь,
Северьянова Валентина Ивановна – секретарь по идеологии.

В 1980 году в ЛИИ состоялась встреча партийного актива института со Старковым Владиславом Андреевичем (1940-2004), главным редактором журнала “Аргументы и факты” (АиФ). Встречу организовала именно моя жена, Нина, работавшая тогда в парткоме ЛИИ. Она позвонила и мне: «Приходи».
То было самое начало карьеры Старкова. Он советовался с залом, как  найти “сильную” структуру журнала для эффективного его использования пропагандистами, партийными активистами в текущей идеологической, воспитательной работе.

Родные

Ольга

Нинина сестра Ольга (Панкратова) работала преподавателем начертательной геометрии и черчения в Курганском машиностроительном институте, который она же и оканчивала. Регулярно бывала в командировках в Москве и заезжала к нам в Жуковский.
В 1975 году Ольга вышла замуж за Валентина Колоколова.
И в следующем году Ольга и Валентин приезжали погостить к нам в Жуковский. Много гуляли по нашему прекрасному городу, фотографировались. Валентин интересно рассказывал о своей службе моряком на Тихоокеанском флоте.
Примечание: Некоторые дополнительные подробности изложены выше, в разделе 6.1 в подразделе “Курган 1975”.

Дуденков

Александр Дуденков, из нашей ушинской родни, служил офицером, как я позже прикинул по открытым источникам, – в 41-й гвардейской ракетной дивизии, базировавшейся в городе Алейске Алтайского края. Сам он о себе почти ничего не рассказывал. Можно было только догадываться, что во время дежурства находился где-то в ракетной шахте.
Александр там в Алейске и обосновался, и обзавёлся семьёй: жена Люба, сын Серёжа и дочка Светлана; он любя называл её «Светка».
В 1976 году Александр поступил в военную академию, на заочное отделение. И в течение четырёх лет обучения ему надлежало дважды в год являться в Москву в академию на экзаменационную сессию. Что он аккуратно и делал. Зачастую в этих командировках он останавливался у нас дома, чему мы все были очень рады.

Особенно этому восторгался наш Дмитрий. Который многому полезному научился от настоящего военного. Думаю, прежде всего, то был серьёзный взгляд на жизнь. Ну ещё, допустим, приёмам самомассажа. Также, после обеда выпивать полную кружку чистой воды. Что он и делает до сих пор; и детей своих научил. Наверно, полезно; я лично об этом как-то не думал. Ещё он дарил Дмитрию свои погоны, вышедшие к тому моменту из употребления.
Слышали, что Александр дослужился до звания майора. Но у него обострились болезни сердца и язва желудка, его комиссовали и отправили в отставку.
Тогда они семьёй переехали поближе к родным местам, в город Волгодонск Ростовской области.
Добрая душа, крепкая судьба.

Афган 

Из Ашхабада моя тётя Надя написала, что нашего Костю Селезнёва, недавно отслужившего в ГДР, в 1979 году опять призвали в армию, ночью пришли с милицией, забрали и отправили, не иначе, в Афганистан. Мать его, Валентина, белугой ревела, ходила в военкомат, а там только издевались: он не десантник и таких в Афганистан не посылают, сидит где-нибудь в Ташкенте, дорожки чистит. Да ещё добавляли поучительно: два года как вернулся из армии – почему не женился, надо было жениться, не призвали бы.
Такое письмо.
Потом выяснилось, что действительно, воевал в Афганистане, крутил баранку, под обстрелами, чудом остался жив.

 Близкие друзья

Настоящих друзей много не бывает:
Мороз Маргарита Васильевна.
Мухамедгалиева Анель Фазуловна и Бондарь Анатолий Михайлович.
Суворов Александр Прокопьевич и Лункина Маргарита Аркадьевна.
Черенкова Елена Павловна и её родители: Павел Алексеевич и Мария Алексеевна.
Светлана Рябова.
Инна Калинина.
Вартан Фарамазян и Заира Мадатова.
Ольга Семёновна Гуреева.
Берестов Леонид Михайлович и Мирошниченко Людмила Яковлевна.
Зенец Лариса Валентиновна и Цыплаков Владислав Васильевич.

Черенковы

Мы с Ниной часто бывали в Москве у наших друзей Черенковых и у Анели Мухамедгалиевой и её супруга Толи Бондаря.
В 1977 году Лена Черенкова вышла замуж за интересного человека – Николая Сергеева, врача и поэта. В 1978 году у них родился сын Андрюша. И в том же году умерла Ленина мама – Мария Алексеевна. Как говорили, успела увидеть и подержать на руках своего внука.

Люберцы

Нашим хорошим другом была Инна Николаевна Калинина (по мужу Власова), жившая в Люберцах. После института она молодым специалистом была направлена в Косинскую трикотажную фабрику, сделала там успешную служебную карьеру, в 1970 году была назначена главным инженером фабрики, в 1973-м – уже стала директором. Хвалилась нам, негромко, что на фабрике делались специальные костюмы для космонавтов. Приглашала Нину посмотреть производство, да и сделать заказ на какую-нибудь кофточку.
24 февраля 1980 года Власова Инна Николаевна баллотировалась и была выбрана депутатом в Косинский поселковый совет.

У неё росли два прекрасных сына: Саша, на два года старше нашего Димы, и Коля – на два года младше Димы. Ребята отлично дружили. Саша и Коля любили авиацию и часто приезжали к нам в Жуковский, чтобы вместе с Димой сходить в Жуковский парк на выставку авиационной техники. Лазили внутрь демонстрируемых самолётов.
А то, бывало, бегали далеко, до Быковского аэропорта, чтобы через дырку в заборе посмотреть взлёт и посадку самолётов.
Случалось, все вместе с нами ходили на авиационные праздники на Москве-реке.

Примечание:
У них в семье хранятся все письма с фронта, интересные документы, в том числе приглашения в Кремль Николая Калинина, отца Инны, в 1940-м и 1941-м годах как участника военного парада на Красной площади и описания подвига Николая Калинина по сохранению знамени полка во время войны.

Бассейн в Раменском 

В 1978 году в соседнем Раменском, в городском парке на берегу древнего, прекрасного Борисоглебского озера был построен плавательный бассейн под названием “Сатурн”, в то время единственный в близлежащей округе нескольких городов области, даже считавшийся одним из лучших в стране. Мы с Ниной и с сыном начали ездить туда из Жуковского, причём довольно регулярно. Старательно наматывали километры по 50-метровым водным дорожкам. Вместе с нами поправляли там своё здоровье и друзья наши, и сотрудники.

Бывало, плывём не спеша, оглядывая просторный зал. Входит из раздевалки наш друг и сотрудник Владик Седнев. В плавках, атлет, готовый прыгнуть в воду и проплыть под водой полбассейна; подходит к кромке воды, нас якобы не замечая, измеряет ладонью уровень водной поверхности и изрекает: «Ой как переполнилось. Уж через край. Не иначе сегодня здесь Нина Панкратова». (Он был знаком с нами ещё до нашей свадьбы). Нина брызгает на него водой, со смехом: «Прекрати свои шуточки!»

Кровати рядом 

Диме 10 лет, попал в детскую больницу, с аппендицитом.
Нина посетила его. Вошла в палату, увидела своего коллегу – Геннадия Архипова, поинтересовалась: «Кто у тебя здесь?» Он кивком головы показал: «Вон дитё на постели разлеглось. А у тебя кто?» Нина улыбнулась: «Так рядом кровать, в шахматы с твоим играет».
Так мы теснее подружились – через ребят.
Юра 7 лет, сын Геннадия и Татьяны Архиповых.

Семья Архиповых

Архиповы Гена и Татьяна, рано поженившись, жили в общежитии ЛИИ для женатых, улица Речная корпус № 17.
Году в 1975-м им дали квартиру в доме, как мы говорили, «где-то в Колонце». К себе в гости они не приглашали, «тесновато».
В это же время они купили себе автомашину “Жигули”. Приглашали нас с собой в лес за грибами, за ягодами. Прекрасно.
Помню, раз возвращаемся с ними на их машине из лесу, они довезут нас до дому на Дугина, потом поедут к себе. Едем уже по Речной, вспоминаем: «Здесь мы жили, одни в одном корпусе, другие – в другом. И лес рядом. Да, да». Татьяна поворачивает голову направо в сторону леса – и вдруг вскрикивает:
– Ой, наш Юрка (сын лет восьми) опять здесь, пришёл к своим старым друзьям-мальчишкам в общежитие. Скучает, видите ли, по ним. Ну я ему покажу, как явится.
Мы, втроём, давай уговаривать её:
– Идти-то ему через весь город, движение на улицах, опасно. Давай заберём его.
Татьяна как настоящий суровый воспитатель непреклонна:
– Нет-нет, как шёл сюда, так пусть и возвращается. А я ещё спрошу его, где был, он соврёт – здесь во дворе, ну я ему и выдам.
Промчались не остановились.
Потом, действительно, всё так и было.

Татьяна Львовна, умный, добрый человек и прекрасная мать, воспитала замечательного сына. Из Костромы. Родители её учёные-лингвисты. Закончила школу с золотой медалью, с отличием институт иностранных языков, в ЛИИ переводчиком в спецотделе. Шутила: так основательно выучили её языкам, и русскому языку в особенности, что теперь ей хочется русские слова переделывать: тарелочка – талерочка, кастрюля – касруля.

Геннадий Николаевич тоже костромской. Мы прекрасно общались с его отцом, Николаем Михайловичем, офицером-фронтовиком.
Как-то речь зашла, мол, Гена сильно занят на работе, а Николай Михайлович сам строит гараж для их автомашины. Я неумеха напросился ему в помощники, просьба была принята. И я с удовольствием и благодарностью освоил некоторые навыки строительного мастерства, в том числе нелёгкие бетонные работы. После трудов мы оба шли к ним домой, и Татьяна Львовна отменно подкармливала нас, работничков своих дорогих.

Петушкина

Задружили с Ольгой Михайловной Петушкиной. Частенько с Ниной бывали у неё дома, посмотреть, выбрать, примерить и приобрести себе вещи, привезённые ею из ГУМа. Всё было и безукоризненно, и шикарно.
Ольга пожаловалась на свою подругу – Женю Орлову: «Притащила ей что просила, очень дефицитное, спрашиваю, когда подъехать, а она кричит: я занята, так когда, а она опять: не соображаешь, у меня же люди. Представляете, (к нам обращается), у неё люди, а я не человек что ли. Держать товар на руках я ведь долго не могу. Кстати, она вам показывала панагию?, это я ей раздобыла. А хотите глянуть на мою». Ольга принесла, развернула. Это действительно был настоящий образец ювелирного искусства; даже я сообразил, когда увидел святой лик, и драгоценные камни, и тонкое серебряное плетение. Потом Ольга вынула откуда-то большой золотой крест, ещё что-то. Я только качал головой.
От чаю мы отказались, и тогда Ольга предложила нам посетить складские помещения ГУМа.
И действительно, в один из дней мы со стороны проезда Сапунова прошли в подвальное хранилище ГУМа. Все там знали Ольгу Михайловну. Ну, это надо видеть – целый город под землёй. Набрали мы с Ниной себе всего. Запомнилось, мне купили модное, утеплённое финское пальто чёрного цвета, с поясом, с капюшоном. Долго оно мне послужило.

6.10. Московская Олимпиада, 1980
Работа на тренажёре ТДК-7К. Пионерлагерь. Олимпиада.
Курган 1980. Челябинск

Работа на тренажёре ТДК-7К

На “старом” ТДК-7К готовились к полётам на транспортных кораблях к станции “Салют-5” (“Алмаз”) Виктор Горбатко и Юрий Глазков, КК “Союз-24”, старт 7 февраля 1977 года.
К полётам на транспортных кораблях к станции “Салют-6” (ДОС) готовились:
Владимир Ковалёнок и Валерий Рюмин, КК “Союз-25”, старт 9 октября 1977 года,
Юрий Романенко и Георгий Гречко, КК “Союз-26”, старт 10 декабря 1977 года,
Владимир Джанибеков и Олег Макаров, КК “Союз-27”, старт 10 января 1978 года.

В это время случилось громкое событие.
За ошибочные действия при наземной отработке системы автоматического сближения и стыковки “Игла”, приведшие к невыполнению программы полёта корабля “Союз-23” 14 октября 1976 года, как и программы полёта корабля “Союз-15” в 1974 году, как и программы полёта кораблей “Союз-6,7,8” в 1969 году, директор и главный конструктор НИИТП Мнацаканян Армен Сергеевич был освобождён от должности 6 января 1977 года.

23 декабря 1976 года в Центр подготовки космонавтов прибыли первые кандидаты на космические полёты по программе “Интеркосмос” (1976-1981):
от Чехословакии – В. Ремек и О. Пелчак.
от Польши – М. Гермашевский и З. Янковский.
от Германской Демократической Республики – З. Йен и Э. Кельнер.
На “старом” ТДК-7К готовились к полётам на транспортных кораблях к станции “Салют-6” (ДОС):
Алексей Губарев и чешский космонавт, КК “Союз-28”, старт 2 марта 1978 года,
Владимир Ковалёнок и Александр Иванченков, КК “Союз-29”, старт 15 июня 1978 года,
Пётр Климук и польский космонавт, КК “Союз-30”, старт 27 июня 1978 года,
Валерий Быковский и немецкий космонавт, КК “Союз-31”, старт 26 августа 1978 года,
Владимир Ляхов и Валерий Рюмин, КК “Союз-32”, старт 25 февраля 1979 года,
Николай Рукавишников и болгарский космонавт, КК “Союз-33”, старт 10 апреля 1979 года, стыковка со станцией не состоялась, экипаж вернулся на Землю,
Леонид Попов и Валерий Рюмин, КК “Союз-35”, старт 9 апреля 1980 года,
Валерий Кубасов и венгерский космонавт, КК “Союз-36”, старт 26 мая 1980 года,
Виктор Горбатко и вьетнамский космонавт, КК “Союз-37”, старт 23 июля 1980 года,
Юрий Романенко и кубинский космонавт, КК “Союз-38”, старт 6 июня 1979 года,
Владимир Джанибеков и монгольский космонавт, КК “Союз-39”, старт 22 марта 1981 года,
Леонид Попов и румынский космонавт, КК “Союз-40”, старт 14 мая 1981 года.

Полёт КК “Союз-40” стал последней, одиннадцатой экспедицией на орбитальную научную станцию “Салют-6”. Следующим был полёт корабля “Союз Т-5” уже к орбитальной научной станции “Салют-7” в 1982 году.
Отмечу, что экипаж Ляхова-Рюмина (КК “Союз-32”) реализовал на станции “Салют-6” двустороннюю телевизионную связь “Земля – станция – Земля” и обеспечил возможность контакта космонавтов с семьями, которые приходили в ЦУП на связь с космосом; начались сеансы общения космонавтов с интересными людьми; именно так произошла памятная встреча с Леонидом Утёсовым.

К летней Олимпиаде 1980 года Москва, да и вся страна, готовились, как известно, с необычайным размахом.

В 1978 году в Москве на Краснопресненской набережной, дом № 14, открылся первый павильон Центрального выставочного комплекса “Экспоцентр”; павильоны № 2, 3 и “Форум” были готовы к Олимпиаде, к 1980 году; в 2002 году был построен павильон № 7, в 2007 году – павильон № 8.

В 1980 году в Москве на Краснопресненской набережной, дом № 12, к Олимпийским играм, открылся Центр международной торговли (прежние названия: Совинцентр, Хаммеровский центр).
Напротив входа в Конгресс-центр был устроен фонтан “Меркурий”, по сути являющийся гигантскими солнечными часами, стрелкой которых служит скульптура римского бога торговли Меркурия.
В Атриуме гостиничного корпуса установлена конструкция под названием “Русский сувенир”: огромные стрелочные часы, над которыми на высоком стебле-постаменте помещён сказочный золотой петушок, поющий мелодию, написанную композитором Александрой Пахмутовой.

Обновлялась и экспозиция в павильоне “Космос” на ВДНХ. Администрация выставки прислала нам официальное письмо, просила тот же формат экспозиции и те же аттракционы, что были. Мы посмотрели, что нужно обновить, подстроить, подкрасить. По опыту предыдущих работ привлекли инженеров-тренажёрщиков и опытное производство; они всё выполнили в заданные сроки с высоким качеством. Я получил вторую серебряную медаль ВДНХ; мои сотрудники тоже были награждены.

Я всё думал, собирался оформить заявки на изобретение на наши игровые устройства “Земля, наблюдаемая с орбиты” и “Сближение с космическим объектом”, но так и не дошли руки, всё не до того было.

В 1981 году космический корабль “Союз-40” стал последним в серии транспортных кораблей 7К-Т.
Соответственно, прекратилось целевое использование тренажёра ТДК-7К. Устарела лошадка. Перефразируя известную песню, скажу: у космического тренажёра «век недолог», техника развивается стремительно.
Использовали некоторое время тренажёр, с известными условностями и допущениями, для ознакомления космонавтов с работой на различных летательных аппаратах.

Знаменательно, что в 1981 году мы, группой специалистов тренажёрного отделения, наконец, собрались и посетили Калугу, домик Циолковского и музей истории космонавтики имени К. Э. Циолковского.

Центром подготовки космонавтов получена впечатляющая статистика. За годы «службы» с 1966-го по 1981-й на тренажёре ТДК-7К:
прошли обучение по программе КК “Союз” более 70 экипажей;
проведено 2750 тренировок;
тренажёр проработал более 19000 часов при гарантийном ресурсе 5000 часов;
за эти годы на тренажёре было осуществлено 46 доработок по результатам изменений на объекте.

***
Что стало со временем с тренажёром ТДК-7К для корабля “Союз”, не знаю.
Только прочитал однажды, что полноразмерный макет того самого тренажёра ТДК-7К, который находился в корпусе “Д” Центра подготовки космонавтов, успешно экспонировался в Государственном музее истории космонавтики имени К.Э. Циолковского в городе Калуге. Молодцы.

Пионерлагерь

В 1979 году всех серьёзно предупреждали, всех детей в год Олимпиады отправить из Москвы и городов Московской области, например, в пионерские лагеря. Поэтому мы своего сына Диму направили в пионерский лагерь ЛИИ “Лесные зори”.
Расположен лагерь недалеко от посёлка имени Цюрупы, в Воскресенском районе.
Дима очень не хотел в лагерь, мечтал посмотреть спортивные соревнования. Но так получилось.
Мы с Ниной приезжали к нему в лагерь в дни посещения. Он подходил к воротам лагеря грустный. Сердце сжималось.

Олимпиада

Аккурат к Олимпиаде-80 открылся отель “Космос” на проспекте Мира. (Время официального открытия 18 июля 1979 года, фактического – июнь 1980-го). Огромная, шикарная гостиница из стекла и бетона – последний «писк» (в нашем советском представлении) современного, французского отелестроения.

Работы в Звёздном городке было много.
Перед Олимпиадой и в дни спортивного праздника, с 19 июля по 3 августа, мне пару раз случилось заезжать в Москву по делам. Пусто, чисто.
Попасть на церемонии открытия-закрытия мы и не думали, вообще.

Нам с Ниной для общего понимания дали билет на соревнования в Олимпийский стадион “Лужники”. Не помню, в 20-х числах июля. Мы ехали днём по Москве на троллейбусе. Пересекая какую-то улицу, видели вдали толпу народа. Никаких мыслей. Впоследствии подумалось, что это были похороны Владимира Высоцкого. Предположение.
Вошли на трибуны. Пусто. Далеко внизу бегают, прыгают маленькие фигурки спортсменов. Никакой информации.  Пошли  в буфет,  купили  чего-то  вкусного   и,  главное,  маленьких  металлических  баночек с кока-колой – “чудо”  для родителей,  для родных.
Всё.

Курган 1980

В августе 1980 года съездили втроём в Курган. Приятно было встретиться с мамой, папой, сёстрами, родными и друзьями. Несколько раз бывали на рыбалке. Была надувная резиновая лодка.
Кричали с берега рыбакам на лодке: «Что ты шарашишься на одном месте?» Потом друг другу объясняли смысл слова «шарашиться».
Дали мне в руки подержать удочку с нацепленным червячком. Быстро надоело, отдал обратно.
Готовили рыбную уху на костре на крутом берегу. Уронили котелок с горячей водой, обварили Нине ноги, но обратили это в шутку.
Рассказывали, что обычно варили тройную уху: первую закладку, ёршиков, после варки вынимали из котелка и выбрасывали на траву; так некоторые считали их лакомством и объедали до косточек.
Дима немного замёрз, дали ему вязаный свитерок и шапку.
В городе на каждом углу мужики, сидя на корточках перед кучкой карасиков, продавали свой нехитрый улов. Сёстры, особенно Ольга, выручали их – покупали.

Челябинск

После Кургана мы втроём и Галина поехали в Челябинск, где она жила в то время. Посетили ресторан “Уральские пельмени”. Большой, двухэтажный. Хорошо посидели, поели разного рода пельменей.

По возвращении из Челябинска у меня произошёл знаменательный внутренний поворот. Я стал каждое утро бегать и делать зарядку на свежем воздухе. Это фактически то, что я делал при нахождении в Звёздном городке. Но теперь твёрдо, постоянно, и в будние дни перед завтраком и уходом на работу, и в выходные. При любой погоде, дождь ли, снег ли. Не зная точно, полезно это или вредно. Прочитал где-то, и делал. Бегал недалеко, метров сто и до полукилометра, не более, вокруг дома.

Очень кстати в это же время у нас в нашем зелёном дворе дома кто-то построил турничок: вкопал два толстых бревна и на них уложил и прибил гвоздями обрезок тёмного цвета железной трубы. А больше ничего и не надо.
Удивительно, бегал всегда один. И никогда не видел, чтоб кто-либо подтягивался. Дома одобряли: «Молодец, хорошо».

Вскоре и у нас дома появилась перекладина для подтягиваний. Это была обычная трубка из дюралюминия, укреплённая в дверной коробке, на проходе между столовой и спальней.
Я подтягивался в лучшие времена до 18 раз и мог сделать простейший переворот ногами между рук.
Стал чувствовать себя гораздо лучше. Ходил как бы бегом, «летящей походкой».

6.11. Сталинград! Мамаев курган, 1980

Экскурсия

В сентябре 1980 года ездил с классом Димы (конечно, и Дима) на экскурсию в Волгоград.
Экскурсия была от школы № 7. Шестидневная. Ребята – пятиклассники. Руководитель экскурсии – учительница, их классная руководительница.
Я вызвался в качестве добровольца, одного из родителей, для помощи руководителю-учительнице.
Нас поселили в гостиницу туристического лагеря на левом берегу Волги. Всего там были шесть дней.
Каждый день утром переплывали на рейсовом катере в город, вечером на том же катере из города в гостиницу.
Мне выпало много рассказывать ребятам о “космосе”, о кораблях “Восток”, “Союз” и станции “Салют”, о Гагарине и Королёве, о Звёздном городке. Слушали с интересом. Сами ребята – жуковчане, много знавшие о самолётах и вертолётах. Потом я ребятам рассказывал, что в войну я был маленький, меньше, чем они, а Димин дед, мой тесть, был в войну офицером-артиллеристам, защищал Сталинград, разгромил здесь огромную немецкую армию, после этого освобождал Крым и Севастополь и брал Кёнигсберг. Дима никогда им ничего не рассказывал, стеснялся.

Родина-мать 

В один из первых дней пребывания мы пошли на священный Мамаев курган. Знали, что именно там происходили наиболее ожесточённые бои Сталинградской битвы и ныне там покоятся тела более 35 тысяч защитников Сталинграда.
Мы поднимались по 200 ступеням Мамаева кургана (по количеству дней Сталинградской битвы).
День выдался жаркий. Не подумали, что захочетя пить.
Нас звала “Родина-мать”, её лёгкая, изящная фигура, устремлённая вперёд, её вскинутая вверх рука с блестящим грозным мечом. И мы стремились к ней, проходя мимо исполинского памятника солдату, сжимающему автомат и гранату, с размашистыми надписями-приказами «Ни шагу назад!», «Стоять насмерть!» на монолите.
Мы взошли. Все, никто не отстал. Добрались до вершины кургана.
Мы в тени. Прохладный ветерок легко кружил головы. Девочки, мальчики порывисто обнялись с учительницей. Приятно было посмотреть. Вот оно, счастье!
Мы оказались под благодатным покровом, под надёжной защитой Матери. Учительница это сказала, или мысль мелькнула. Неважно.
Перед нашим взором предстала могучая река Волга, заволжские леса, вся наша великая Родина.
Незабываемо.

Как мы смотрели потом город, не помню. Дом Павлова – да. Наверно, завод, набережная.
Врезался в память только один день. И переправы.

Фильм в Жуковском 

Так совпало, что примерно в это же время во Дворце культуры города Жуковского я попал на просмотр документальных фильмов военных кинокорреспондентов, снимавших эпизоды Сталинградской битвы. Наши артиллеристы в бою: «Батарея, огонь!» И вдруг я отчётливо увидел военного, очень похожего на моего тестя, Сергея Алексеевича Панкратова, служившего в то время капитаном артиллерии, участника обороны Сталинграда.
Я возбуждённый вышел из кинозала, кого что спросить – не знал. Рассказал Нине, она только обрадовалась.
Так и живу с этим единственным видением.

Сочи 1980

Насыщенный событиями олимпийский год не желал просто так уходить и на прощанье оделил меня неожиданным подарком. Сошлось так, что сначала Лидочка из планового отдела напомнила мне, что пропадает мой старый неиспользованный кандидатский отпуск, а потом из профкома позвонили мне и предложили путёвку на ноябрь в санаторий в Сочи.
Дома одобрили, быстро меня собрали. Путёвка в известнейший санаторий “Кавказская Ривьера” с 5 по 28 ноября 1980 года.
На самолёт билетов не было, поехал поездом.

Прибыл на вокзал Сочи 5 ноября 1980 года, в среду, в 11 утра. Очень тепло, все ходят в рубашках или костюмах. А ехали через Россию покрытую белым покрывалом. В Таганроге уже шёл дождь, на перевале Гойтх – туманы, за перевалом в Туапсе весна, а здесь лето. Чемоданчик, теннисная ракетка, пальто в руках. Сразу сел в санаторный автобус, больше никого, один на весь автобус. Лихо доехали до санатория. водитель спросил: «Какое отделение?» – «Не знаю». – «Так посмотрите в путёвке». – «Первое».

Номер на одного. Межсезонье, массового наплыва отдыхающих нет.
Сбегал окунулся в море, прохладно, температура воды 16°.
На почте дал домой телеграмму. Сходил на обед.
Совершил обзорную прогулку по городу.
В порту стоял пароход “Адмирал Нахимов”.

Рядом с портом я нашёл концертный зал “Фестивальный”, который, как сообщалось, был торжественно открыт совсем недавно, в прошлом году.
С 1-го по 9 ноября здесь выступал Рижский балет на льду “Снежная королева”. Хотелось и зал посмотреть, и балет. Что я и сделал.
Дневное представление. Мелодичные позывные вместо традиционного театрального звонка. Ледовый каток на сцене. В перерывах лёд чистили вручную широкими скребками.
Великолепное, красочное оформление. Всё понравилось.

Продолжая прогулку, дошёл до Зимнего театра. Красочные афиши обещали с 6-го по 9 ноября ежедневно концерт конкурса “Песня-80”, а затем до конца ноября в театре планировались гастроли Волгоградской музкомедии. Решил, надо заглянуть и туда и сюда.
Поужинал в ресторане-кафе “Каскад”.

По пути попался удивительный павильон с выставкой цветов. Зашёл. Узнал много нового для себя: цветочные композиции, пейзажные аранжировки, прямоугольные контейнеры-горшки с флористической губкой, в которую можно втыкать вертикально или под наклоном стебли цветов.
Ах-ах, осенние цветы. Невиданные, крупные, с голову ребёнка, хризантемы. А «золотые», светло- или тёмно-золотистого цвета – те вообще покорили меня на всю жизнь.

Таким наполненным выдался первый день. В темноте вернулся в санаторий.
Корпус у кромки моря. Номер с лоджией. Какое чудо! Любоваться потрясающим панорамным видом на морскую даль. Наблюдать ночное море, «опрокинутое над другим, сонным, покойным и гладким». Засыпать в алмазных россыпях звёзд и просыпаться в ласковом шуме прибоя.
(В кавычках – цитата из рассказа Максима Горького “Челкаш”).

На следующий день встал в 7:15, искупался в море, принял душ.
Завтрак: икра баклажанная, каша кукурузная, сосиска, чай, булочка с маслом.
После завтрака пошёл к врачу. Жалоб особых нет. Давление 90/130. Прописали уколы витаминчиков, грязевые ванны.
Команда: время ехать в Мацесту, автобус у крыльца. Туда и обратно быстро и оперативно. До обеда исправно лежал в номере.
Обед: винегрет с селёдкой, борщ, печень жареная с гарниром, компот.
После обеда ходил по магазинам. В Москве не купил теннисных мячей, надеялся купить в Сочи, но и здесь нет: «Бывают, но редко».

Успел поужинать и отправился в театр на концерт конкурса “Песня-80”. Билет за 2 рубля 30 копеек, хорошее место. Песни все известные, а исполнители почти все молодые, незнакомые, студенты консерваторий, много кавказской внешности; подражали знаменитым Магомаеву, Кикабидзе, Ротару, Сенчиной. Был тувинский ансамбль горлового пения “Аян”. Трио а капелла из хора имени Пятницкого звучало неудачно. Но самое ужасное – певица Ирина Романовская с ансамблем “Дружба”. Видимо, концерт был организован именно ради них, растерявших успех после недавнего ухода от них Эдиты Пьехи. Броневицкий за роялем, толстый, широколицый. Ирина с глуховатым голосом вертелась, как вульгарная певичка из второразрядного ресторана. Из хорошего: парнишка-пермяк с гитарой перед занавесом, пока менялись ансамбли; пел известные песни, одна из них – “Человеческая комедия”, просто набор слов от пелёнки через диссертацию до награды и кладбищенской ограды.
После концерта скорее помчался в гастроном, взял на утро кефира, колбаски, сыра, так как завтра праздничный день и распорядок работы столовой будет скомкан.

Дни шли за днями. Санаторная жизнь наладилась.
7 ноября наблюдал демонстрацию трудящихся и сходил в ресторан рыбной кухни “Голубой”. Но подавали только форель, мне она не нравилась, и я взял себе цыплёнка табака.
На следующий день погода испортилась, моросил дождь, шторм 4 балла. Долго лежал, читал, потом гулял по парку, смотрел таблички-указатели «кто когда посадил дерево».
Происшествие. Приехали автобусом в Мацесту, а там наводнение. Водитель скомандовал: «Быстро принимать процедуры и бегом обратно в автобус, ждать не можем, мощный поток идёт с гор, уровень воды резко повышается». Все всё так и сделали.
9 ноября и погода, и настроение улучшились. Бегал на стадион, по беговой дорожке, покрытой какой-то мягкой плиткой.
В 4 часа звонил домой. Какой у Нины вырвался неподдельно радостный смех, когда я сказал, что в санатории одни пенсионеры.
Посмотрел оперетты “Сладка ягода”, “Бал в Савойе” и “Сильву” Волгоградской музкомедии.
Одолел до десятка фильмов в кинотеатрах и по телевидению в санатории.
В малом зале концертного комплекса “Фестивальный” глубоко прочувствовал спектакль “Живи и помни”; судя по афише, Ленинградского нового театра, хотя его новое название давно уже было Театр имени Ленсовета.
Посетил музей изобразительного искусства, что около санатория “Сочи”; увидел там небольшую скульптуру Родена “Вечная весна” – такой впечатляющий поцелуй. Всемирно известный шедевр. Видимо, авторская копия. Интересно знать, как она попала в этот скромный музей.
Занимался лечебной физкультурой.
Плавал в санаторном бассейне.
Выпросил кое у кого теннисный мячик и играл в теннис у стенки.
Писал и получал письма.
Своевременно приобрёл в санаторной билетной кассе железнодорожный билет до дома.

Как-то проходил мимо концертного зала “Фестивальный” и увидел афишу: “Цветы” Стаса Намина. Лаконично, невнятно. По созвучию мне захотелось немедленно приобщиться к цветочному искусству, и я направился к билетной кассе. Но что-то меня остановило. Очереди не было – это плюс. Но некоторые представители, даже большинство, окружающей публики вызвали у меня неясное подозрение и некоторое отторжение. И тогда у меня из недр памяти всплыло что-то о «не нашем» музыкальном ансамбле и их музыке, которую я не слушал и которая лично мне не нравилась. Так это же концерт! Ой, чуть не вляпался. Поскорее перешёл через дорогу наискосок и помчался в полюбившийся павильон “Цветы”.

У меня в кармане лежала бумажка с адресами, которые следовало посетить. Это тётушки из дома на Кубанской улице и семья Людмилы по Пионерской улице.
Нина аккуратно и регулярно переписывалась с ними, выполняла их просьбы-заказы, будь то светлый плащ в талию, импортная рубашка-сорочка или новый бритвенный прибор. В ответ от них, к моему удивлению, приходили ящики с фруктами или овощами, то же фейхоа, которые надо было встречать в поездах на Курском вокзале.
Я все Нинины указания выполнил, являлся в гости с букетом цветов, тортиком, коробочкой конфет и бутылочкой вина.
Вернулся домой. Приступил к работе с новыми силами.

Миронов и Ширвиндт в Жуковском

В 1980 году Андрей Миронов и Александр Ширвиндт побывали с гастролями в Жуковском, выступали в клубе “Стрела”. Говорили, добирались с трудом, еле нашли.
Сестра Галина была как раз в Москве. Нина достала в парткоме билеты на Галю и на себя.
Пришли домой, не могли удержаться падали от смеха.

6.12. События

С 24 февраля по 5 марта 1976 года в Москве проходил XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза.

1 сентября 1977 года были написаны Сергеем Михалковым новые слова Гимна Советского Союза.
Например, вместо строки:
«Нас вырастил Сталин – на верность народу»
появилась строка:
«На правое дело он поднял народы». («он» – Ленин).
В результате, за сатирический киножурнал “Фитиль”, в следующем году поэт получил Государственную премию СССР.
Да-а, до этого, более двадцати лет, с XX съезда партии гимн исполнялся без слов, хотя текст официально не отменялся. Песня без слов, вокализ.

7 октября 1977 года была принята новая Конституция СССР.

19 апреля 1957 года вышло Постановление партии и правительства № 435 «О Государственных займах, размещаемых по подписке среди трудящихся Советского Союза», в котором предписывалось отсрочить на 20 лет (до 1977 года) погашение облигаций этих займов, а с 1977 года проводить постепенное (в течение ещё 20 лет) погашение имеющихся облигаций.
Пришёл срок – 1977 год.
Различными Постановлениями Совета Министров СССР погашение было начато в 1974 году и планировалось завершить до 1990 года.
Фактически облигации перестали представлять собой материальную ценность, выплаты по ним не проводились, они могли быть оставлены гражданами себе на память или проданы коллекционерам. (?!)

17 июня 1961 года Леонид Ильич Брежнев был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
Звание Героя Советского Союза было присвоено Брежневу четырежды:
18 декабря 1966 года,
18 декабря 1976 года,
19 декабря 1978 года,
18 декабря 1981 года.
7 мая 1976 года полковнику Брежневу было присвоено воинское звание Маршал Советского Союза.
20 февраля 1978 года Брежнев был награждён высшим советским полководческим орденом “Победа”.
В апреле 1973 года Брежнев был удостоен Ленинской премии “За укрепление мира между народами”.
В апреле 1979 года Брежнев получил Ленинскую премию по литературе за трилогию “Малая Земля”, “Возрождение” и “Целина”.

29 марта 1973 года США завершили вывод своих войск из Южного Вьетнама, предоставив право южновьетнамским войскам численностью более миллиона человек вести войну с двумястами тысячами патриотов, самоотверженно боровшихся за свободу и независимость всего Вьетнама.

9 августа 1974 года в результате скандала “Уотергейт”, на фоне серьёзных неудач во Вьетнамской войне, президент Ричард Никсон ушёл в отставку. Единственный случай в истории Америки.
Вице-президент Джеральд Форд стал президентом США.

12 сентября 1974 года произошла революция в Эфиопии, низложен император Хайле Селассие I (1892-1975);
регент Эфиопии с 1916 года, император Эфиопии с 1930 года, с перерывом на итальянскую агрессию;
получил 5 государственных наград Эфиопии  и  около 90 наград других государств, в том числе орден Суворова I степени от СССР  и  орден святого князя Владимира I степени от Русской православной церкви,  оба в 1959 году.
К власти в Эфиопии в 1974 году пришла группа офицеров-марксистов, во главе которой стоял Менгисту Хайле Мариам.
От постоянного повторения на всю жизнь запомнились: Хайле Селассие и Менгисту Мариам. Почти как родные. Хоть никогда и в глаза не видал.

30 апреля 1975 года пал Сайгон; силами Народной армии Вьетнама и Освободительной армии Южного Вьетнама освобождён весь Южный Вьетнам, закончена Вьетнамская война.

В 1978 году на вооружение Советской армии был принят зенитно-ракетный комплекс С-300ПТ (буквы в обозначении: П – ПВО, Т – транспортируемый).

16 января 1979 года, будучи не в силах справиться с революционной ситуацией, шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви с семьёй бежал из страны.
1 апреля Иран по итогам референдума объявлен Исламской республикой.
Прибытие Мохаммеда Резы на лечение в США вызвало в ноябре 1979 года захват мусульманскими экстремистами американского посольства в Иране и острый международный кризис. Свергнутый шах покинул США и перебрался в Египет.
27 июля 1980 года, во время Московской Олимпиады, шах Ирана в возрасте 60 лет скончался в Каире.

25 декабря 1979 года СССР ввёл Ограниченный контингент советских войск в Афганистан.
Объяснение было такое: это – с целью оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, по просьбе законного правительства этой страны, а также для воспрепятствования возможных враждебных антиафганских акций со стороны сопредельных государств.
Началась афганская война. По-простому, афган.

8 июля 1974 года вышло совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о строительстве Байкало-Амурской магистрали (БАМ).

18 июня 1974 года умер Маршал Победы Жуков.

27 октября 1974 года умерла легендарная женщина-снайпер Людмила Павличенко, Герой Советского Союза, воевавшая в составе 25-й стрелковой Чапаевской ордена Ленина Краснознамённой дивизии Южного фронта, уничтожила 309 солдат и офицеров вермахта, в том числе 36 снайперов. В июне 1942 года получила серьёзное ранение, была эвакуирована из осаждённого Севастополя.
Уже осенью 1942 года, находясь с советской делегацией в США, в своей самой знаменитой речи по поводу Второго фронта Павличенко заявила американцам: «Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?!»

12 апреля 1974 года умер в возрасте 65 лет выдающийся скульптор-монументалист Евгений Вучетич, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и пяти Сталинских премий, автор всемирно известных монументов:  “Родина-мать зовёт” на Мамаевом кургане,  “Воин-освободитель” в Трептов-парке, Берлин, “Родина-мать” в Киеве,  “Перекуём мечи на орала”,  памятник Дзержинскому в Москве  и  других.

5 апреля 1975 года умер президент Китайской Республики (Тайвань) Чан Кайши.
9 сентября 1976 года умер лидер Китая, 1-й Председатель КНР Мао Цзэдун.

26 января 1975 года умерла киноактриса Любовь Орлова.
23 мая 1975 года умер математик Владимир Брадис (род. в 1890 году), автор справочника “Четырёхзначные математические таблицы / для средней школы”.
9 августа 1975 года умер композитор Дмитрий Шостакович (наград – больше всех композиторов).
13 ноября 1975 года умерла поэт Ольга Берггольц; её фраза “Никто не забыт, ничто не забыто”.
12 декабря 1975 года умерла киноактриса Валентина Серова.
26 июня 1977 года умер великий певец Сергей Лемешев.

Скончались известные, выдающиеся конструкторы авиационно-космической техники:
2 апреля 1969 года – Борис Стечкин, 77 лет,
29 января 1970 года – Виктор Болховитинов, 70 лет,
31 января 1970 года – Михаил Миль, 60 лет,
9 декабря 1970 года – Артём Микоян, 65 лет,
25 июня 1971 года – Алексей Исаев, 62 года,
3 августа 1971 года – Георгий Бабакин, 56 лет, (?!)
25 октября 1971 года – Михаил Янгель, 59 лет, (?!)
26 октября 1972 года – Игорь Сикорский, 83 года, США,
23 декабря 1972 года – Андрей Туполев, 84 года,
9 сентября 1973 года – Сергей Туманский, 72 года,
24 ноября 1973 года – Николай Камов, 71 год,
4 марта 1974 года – Михаил Тихонравов, 73 года,
6 декабря 1974 года – Роберто Бартини, 77 лет,
15 сентября 1975 года – Павел Осипович Сухой, 80 лет,
25 ноября 1976 года – Михаил Гуревич, 83 года,
9 февраля 1977 года – Сергей Ильюшин, 82 года,
16 июня 1977 года – Вернер фон Браун, 65 лет, США,
24 июня 1978 года – Мстислав Келдыш, 70 лет,
14 октября 1978 года – Владимир Мясищев, 76 лет,
26 октября 1978 года – Константин Бушуев, 64 года,
12 июля 1979 года – Георгий Бериев, 76 лет,
23 августа 1980 года – Борис Петров, 67 лет.
Невообразимая, жутко трагическая десятилетка!  Настоящее поветрие.

28 января 1976 года министром авиационной промышленности Дементьевым было приказано Машиностроительному заводу “Кулон” (до 1965 года – ОКБ Сухого) прекратить работы по созданию самолёта Т-4, с заложенной фантастической крейсерской скоростью 3 Маха.

14 мая 1977 года в возрасте 70 лет умер П.В. Дементьев, министр авиационной промышленности.
Его преемником на посту министра стал В.А. Казаков. Умер в 1981 году в возрасте 64 лет.

9 октября 1975 года Андрею Сахарову, физику-ядерщику, правозащитнику, лауреату Сталинской премии (1953), лауреату Ленинской премии (1956), трижды Герою Социалистического Труда (1954, 1956, 1962), была присуждена Нобелевская премия мира.

8 ноября 1975 года капитан третьего ранга Валерий Саблин поднял бунт на корабле “Сторожевой”. В июле 1976 года Саблин по суду был расстрелян.
6 сентября 1976 года предатель лётчик Беленко угнал в Японию и посадил в аэропорту города Хакодате на острове Хоккайдо новейший самолёт МиГ-25 с секретной радиоэлектронной аппаратурой. Осуждён заочно по статье “измена Родине” и приговорён к расстрелу.
10 июня 1978 года из своей женевской квартиры вместе с семьёй бежал в Великобританию Виктор Суворов (настоящее имя Владимир Богданович Резун) – бывший сотрудник советской разведки в Женеве. Имеются официальные заявления, что никакие судебные органы никакого уголовного дела Владимира Резуна не рассматривали и заочно его не осуждали. Что, по моему личному мнению, выглядит несколько странно.

26 октября 1976 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о мерах по дальнейшему увеличению производства рыбной продукции.
В советских столовых четверг объявлен «рыбным днём».
В городах страны начали открываться рыбные магазины фирмы “Океан”.

18 декабря 1976 года, по решению Политбюро ЦК КПСС, в обмен на генерального секретаря Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана из СССР в Швейцарию был выслан советский диссидент Владимир Буковский.

В 1978 году начальнику Главного управления космических средств (ГУКОС) Андрею Григорьевичу Карасю (1918-1979) было присвоено воинское звание генерал-полковник.

25 февраля 1977 года в Москве случился один из самых страшных пожаров в советской истории, прямо у стен Кремля заполыхала гостиница “Россия”.
Ресторан был полон посетителей. В концертном зале гостиницы выступал Аркадий Райкин; его попросили «максимально продлить концерт»: зрителям в концертном зале опасность не угрожала, а эвакуация 2,5 тысяч зрителей могла вызвать излишнюю панику.
В результате пожара в огне и от угарного газа погибло 42 человека, ещё 20 пострадавших – позже умерли в больницах.
Официальная версия случившегося – несчастный случай из-за невыключенного паяльника.

В конце 1978-го – начале 1979 года на большую часть Европейской территории РСФСР и Урал пришли экстремальные холода. В Москве 31 декабря было -38°, в Подмосковье – ниже -45°, на Среднем Урале температура в некоторых местах снижалась до -50°C.
В ночь с 30 на 31 декабря 1978 года произошёл крупный пожар на энергоблоке № 2 Белоярской АЭС, расположенной в Свердловской области. Железобетонные конструкции машинного зала не выдержали перепада температур, огромная балка перекрытия упала на генератор энергоблока, произошло возгорание; неимоверными усилиями сотен пожарных огонь удалось погасить – лишь за час до Нового года.

В 1975 году был собран низкий урожай зерновых – 140 млн. тонн, начались массовые закупки зерна за рубежом.

В 1973-1975 годах в Москве на Смоленской улице, недалеко от высотки Министерства иностранных дел, появились два, по моему мнению, очень неприятных на вид корпуса-близнеца гостиницы “Белград”; не хотелось идти туда, подходить к этим домам.

С 7 декабря 1973 года по 20 мая 1974 года, около шести месяцев, в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина экспонировались сокровища гробницы Тутанхамона из коллекции Каирского египетского музея, и их посмотрело более миллиона наших сограждан.
Нина с сыном Димой тоже посетили выставку Тутанхамона. Осматривали, любовались. И вдруг в музейной тишине прозвучал голосок Димы: «Мама, смотри, драгоценности, как у тебя!» Мама хотела шепнуть сыну что-то воспитательное, но все вокруг только понимающе заулыбались.

С апреля по июнь 1974 года, проездом из Японии домой во Францию, в Лувр, остановилась в Москве и два месяца выставлялась в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина картина кисти Леонардо да Винчи “Мона Лиза”, или “Джоконда”, – возможно, самый известный портрет за всю историю человечества. Для этого министр культуры Екатерина Фурцева договорилась с французским посольством, а также изыскала огромную страховую сумму в 100 млн. долларов. Директор музея Ирина Антонова обеспечила все необходимые меры безопасности, в частности, изготовление специального пуленепробиваемого стеклянного футляра  для  экспонирования;   встречала  картину   и   провожала  у  трапа  самолёта.     Посетители  выстаивали 7-8 часов, чтобы в непрерывном потоке пройти мимо картины; 10-15 секунд на общение с шедевром небольшого формата (77х53 см), один долгий взгляд и пятясь спиной уходить; по мавзолейному принципу – поток не должен останавливаться. Каждый день картину видели 4600 зрителей. Всего выставку посетили 311 тысяч человек. Мы не смогли посетить.
Фурцева Екатерина Алексеевна (1910-1974), министр культуры СССР с 1960-го по 1974 год.

18 октября 1978 года в первый раз вышла ежемесячная телевизионная развлекательная программа “Вокруг смеха”. Ведущий – длинный, худой сатирик Александр Иванов.

1 июня 1979 года впервые в мире лыжная экспедиция достигла Северного полюса. Дмитрий Шпаро (1941 года рождения) – начальник полярной экспедиции газеты “Комсомольская правда”. В экспедиции было семь человек: Д. Шпаро, В. Леденев, В. Шишкарёв, В. Рахманов, Ю. Хмелевский, В. Давыдов, А. Мельников.

В 1975 году Билл Гейтс создал компанию “Микрософт”.
В 1976 году Стив Джобс основал компанию Apple.

Более подробные сведения по вычислительной технике и информационным технологиям приведены в материале
Цифра Информация. Моя дорога в Космос (Евгений Никонов) / Проза.ру

Замечательно, в 1977 году в Сибири в толще вечной мерзлоты был найден мамонтёнок по имени Дима. Мы с сыном много шутили по этому поводу.
На это событие откликнулся поэт Андрей Вознесенский; немедленно, летом 1977 года он помчался в Якутию, где было найдено мясо мамонта, пролежавшее в вечной мерзлоте 13 тысяч лет и сохранившее дыхание жизни; мясо дали попробовать собакам, те ели с удовольствием; с подаренной шерстью этого мамонта он вернулся в Москву, где в июле проходила встреча с американскими писателями, как же без этого?! В 1980 году поэт под девизом «Зачем разбудили Диму?» выпустил огромную поэму “Иверский свет”:
         Посапывал мамонтёнок, от времени невредимый.
         Оттаивал, точно тоник, на рыжих шерстинках иней.
         Водители пятитонок его окрестили Димой.
         Зачем разбудили Диму?
         На что ты обиделся, Дима, аксельрат родимый.
И так далее.

В 1978 году был открыт подземный переход на станции Отдых:
- с платформы широкие, удобные ступени лестниц вниз, в подземный туннель, до “развилки”;
- налево – ярко освещённый, просто-таки роскошный широкий проход под пассажирской железнодорожной веткой, с выходом вверх на привокзальную площадь, к городу Жуковскому;
- направо, в противоположную сторону, узкий, раза в два уже по ширине, проход под пассажирской и грузовой железнодорожными ветками и лестница вверх, к дачному посёлку Отдых.

Во втором квартале 1979 года снесена столовая № 3, на 350 мест – двухэтажное здание на улице Фрунзе. Капитальный балкон на втором этаже здания столовой знатно послужил в послевоенные годы парадной трибуной для руководства города во время праздничных демонстраций. Потом уже парадные трибуны стали устраивать на площади Ленина перед Дворцом культуры.
В 1975 году было принято решение о строительстве здания для Жуковского горкома партии и Жуковского горисполкома, на улице Фрунзе угол Туполевского шоссе;
20 июля 1979 года был заложен первый блок здания;
7 ноября 1987 года завершено строительство 11-этажного здания, получившего народное название “белый дом”.

Книги

Роман “В августе сорок четвертого…” вышел в журнале “Новый мир” в 1974 году в трёх номерах: № 10, 11, 12.

Лавров, Д. Пульт космонавтов / Д. Лавров, Ю. Тяпченко. Журнал “Радио”, 2011, № 4. с. 5-6, 4 фот.

К. Симонов. Так называемая личная жизнь (Из записок Лопатина). Роман в 3-х повестях (“Четыре шага”, “20 дней без войны”, “Мы не увидимся с тобой…”). М., “Московский рабочий”, 1978.
В Предисловии к роману автор написал:
«Между 1957 и 1963 годами главы этой будущей книги были напечатаны мною как отдельные, но при этом связанные друг с другом общим героем маленькие повести (“Пантелеев”, “Левашов”, “Иноземцев и Рындин”, “Жена приехала”). Впоследствии все эти вещи я соединил в одну повесть, назвав её “Четыре шага”. А начатое в ней повествование продолжил и закончил ещё двумя повестями – “Двадцать дней без войны” и “Мы не увидимся с тобой…”. Так сложился этот роман в трёх повестях, “Так называемая личная жизнь”, который я предлагаю вниманию читателей».

В 1980 году Алла Демидова дебютировала с книгой «Вторая реальность». За нею последовали «А скажите, Иннокентий Михайлович…» (1988), «Владимир Высоцкий» (1989), «Тени зазеркалья» (1993), «Бегущая строка памяти» (2000).

Мода

В 1976 году в моду вошли “дутики” – сапоги, куртки; стали носить также кожаные сапоги, облегающие ногу.

В 1980 году появились джинсы-варёнки свитера-водолазки, женские колготки.

Фильмы

Большинство фильмов я смотрел по телевидению. В стране установился замечательный порядок: так называемая «элита» шла на предварительные просмотры, допустим в Доме кино; но речь не о них. В народе были любители прихвастнуть, что они посмотрели фильм обязательно в первый день показа, раньше всех других. «Коллективисты» предпочитали смотреть фильм, сидя в кинотеатре, на большом экране, «чувствуя локоть». Основная масса говорила: «чего спешить, посмотрю по телевизору». Действительно, по телевидению многие фильмы показывали спустя несколько дней, или месяцев, а то и годы после первого дня проката. А не покажут, то и ладно, значит не посмотрели.
Фильм “Зеркало” (1974) реж. Андрей Тарковский, с Маргаритой Тереховой; премьера 7 марта 1975 года – мы с Ниной посмотрели в кинотеатре. Не понравилось. Особенно искусственный стиль произнесения слов у актёров. И эта манера была принята в нескольких знаменитых фильмах.

Удалось посмотреть наши фильмы:
1974
“Агония” (1974) реж. Элем Климов, с Алексеем Петренко.
“Анискин и Фантомас” (1974), с Михаилом Жаровым.
“Блокада”, первые 2 фильма (1974) вышли на экраны 17 февраля 1975 года, 3 и 4 фильмы (1977) – 24 апреля 1978 года.
“Дочки-матери” (1974) реж. Сергей Герасимов, с Иннокентием Смоктуновским.
“Зеркало” (1974) реж. Андрей Тарковский.
“Калина красная” (1974) реж. Василий Шукшин, премьера 25 марта 1974 года, рекордное посещение в сравнении с другими фильмами – 62 млн. зрителей за первый год демонстрации.
“Лев Гурыч Синичкин” (1974), с Андреем Мироновым и ансамбль артистов.
“Люди и манекены” (1974) реж. Аркадий Райкин.
“Небо со мной” (1974), с Игорем Ледогоровым.
“Осень” (1974), с Леонидом Кулагиным и Натальей Гундаревой.
“Премия” (1974), с Евгением Леоновым и ансамбль артистов.
“Романс о влюблённых” (1974), с Евгением Киндиновым и Еленой Кореневой.
“Свой среди чужих, чужой среди своих” (1974) реж. Никита Михалков.
“Соломенная шляпка” (1974), с Андреем Мироновым и ансамбль артистов.
“Чисто английское убийство” (1974), с Алексеем Баталовым.
1975
“Афоня” (1975) реж. Георгий Данелия, с Леонидом Куравлёвым, премьера 13 октября 1975 года, рекордные 62 млн. зрителей за первый год демонстрации.
«Вариант “Омега”» (1975), с Олегом Далем.
“Звезда пленительного счастья” (1975), с Алексеем Баталовым, Игорем Костолевским.
“Здравствуйте, я ваша тётя!” (1975), с Александром Калягиным.
“Ирония судьбы, или С лёгким паром!” (1975) реж. Эльдар Рязанов.
“Капитан Немо” (1975), с Владиславом Дворжецким.
“Они сражались за Родину” (1975) реж. Сергей Бондарчук.
“Приключения Буратино” (1975).
“Пропавшая экспедиция” (1975).
“Старший сын” (1975), с Николаем Караченцовым.
1976
“12 стульев” (1976) реж. Марк Захаров, с Андреем Мироновым и Анатолием Папановым.
“Дни Турбиных” (1976) реж. Владимир Басов, с Андреем Мягковым и ансамбль артистов.
“…И другие официальные лица” (1976) реж. Семён Аранович, с Вячеславом Тихоновым.
“Красное и чёрное” (1976) реж. Сергей Герасимов, с Николаем Ерёменко мл., Натальей Белохвостиковой.
“Мама” (1976), с Людмилой Гурченко, Михаилом Боярским.
“Небесные ласточки” (1976), с Андреем Мироновым, Людмилой Гурченко, Александром Ширвиндтом, Сергеем Захаровым.
“Раба любви” (1976) реж. Никита Михалков, с Еленой Соловей и ансамбль артистов.
“Сказ про то, как царь Пётр арапа женил” (1976), с Владимиром Высоцким.
“Сладкая женщина” (1976), с Натальей Гундаревой.
1977
“Мимино” (1977), ММКФ июль 1977 года, прокат 27 марта 1978 года.
“Служебный роман” (1977) премьера 26 октября 1977 года.
1978
“Безымянная звезда” (1978) премьера 17 февраля 1979 года.
“Трактир на Пятницкой” (1978) премьера 17 июля 1978 года.
1979
“Гараж” (1979) премьера 10 марта 1980 года.
“Москва слезам не верит” (1979) премьера 11 февраля 1980 года, премия “Оскар” в номинации “Лучший иностранный фильм года”.
“Экипаж” (1979) премьера 12 мая 1980 года.
11 ноября 1979 года вышел на экраны телесериал “Место встречи изменить нельзя” (5 серий) с Владимиром Высоцким.
1980
“Благочестивая Марта” (1980).
“Долгая дорога в дюнах” (1980), премьера 2 июня 1982 года.
“За спичками” (1980), с Евгением Леоновым.
“Из жизни отдыхающих” (1980) реж. Николай Губенко.
“Не стреляйте в белых лебедей” (1980) реж. Родион Нахапетов.
“О бедном гусаре замолвите слово” (1980) реж. Эльдар Рязанов.
“Петровка, 38” (1980), с Георгием Юматовым, Василием Лановым.
“Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона” (1980).
“Рафферти” (1980) реж. Семён Аранович, с Олегом Борисовым, Арменом Джигарханяном.
“Сицилианская защита” (1980), с Александром Абдуловым.
Государственная граница. Мирное лето 21-го года (1980).

Не посмотрел:
1974
“Автомобиль, скрипка и собака Клякса” (1974) реж. Ролан Быков.
“Выбор цели” (1974), с Сергеем Бондарчуком.
“Георгий Седов” (1974).
“День приёма по личным вопросам” (1974), с Анатолием Папановым.
“Ксения, любимая жена Фёдора” (1974), со Станиславом Любшиным.
“Любовь земная” (1974) реж. Евгений Матвеев.
“Одиножды один” (1974), с Анатолием Папановым.
“Повесть о человеческом сердце” (1974).
“Свадьба Кречинского” (1974).
“Таня” (1974) реж. Анатолий Эфрос.
“Фронт без флангов” (1974), с Вячеславом Тихоновым.
1975
“Бегство мистера Мак-Кинли” (1975) реж. Михаил Швейцер, с Донатасом Банионисом.
“Без права на ошибку” (1975).
“Горожане” (1975), с Николаем Крючковым.
“Дневник директора школы” (1975), с Олегом Борисовым.
“Долгие вёрсты войны” (1975).
“Единственная…” (1975), с Валерием Золотухиным и Владимиром Высоцким.
“Последняя жертва” (1975) реж. Пётр Тодоровский.
“Прошу слова” (1975) реж. Глеб Панфилов.
“Сто дней после детства” (1975).
1976
“Аты-баты, шли солдаты” (1976) реж. Леонид Быков.
“Два капитана” (1976), 6 серий.
“Двадцать дней без войны” (1976) реж. Алексей Герман, с Юрием Никулиным, Людмилой Гурченко.
“Золотая речка” (1976), с Александром Абдуловым.
“Ключ без права передачи” (1976) реж. Динара Асанова.
“Легенда о Тиле” (1976).
“Подранки” (1976) реж. Николай Губенко.
“Синяя птица” (1976), советско-американский музыкальный художественный фильм-сказка, ансамбль артистов.
“Стажёр” (1976), с Николаем Гриценко.
“Табор уходит в небо” (1976).
“Труффальдино из Бергамо” (1976).
“Трын-трава” (1976) реж. Сергей Никоненко.
“Ты – мне, я – тебе!” (1976), с Леонидом Куравлёвым.
1980
“Адам женится на Еве” (1980).
“В начале славных дел” (1980) реж. Сергей Герасимов.
“Вам и не снилось…” (1980).
“Взвейтесь соколы, орлами!” (1980).
“Дульсинея Тобосская” (1980) реж. Светлана Дружинина.
“Ключ” (1980).
“Ларец Марии Медичи” (1980).
“Лес” (1980).
“Личной безопасности не гарантирую…” (1980), с Иваром Калныньшем.
“Мнимый больной” (1980), с Олегом Ефремовым.
“Мой папа — идеалист” (1980), с Владиславом Стржельчиком.
“Незваный друг” (1980), с Олегом Далем, Олегом Табаковым.
“Никудышная” (1980) реж. Динара Асанова.
“Ночное происшествие” (1980).
“Однажды двадцать лет спустя” (1980), с Натальей Гундаревой.
“Охота на лис” (1980) реж. Вадим Абдрашитов, с Владимиром Гостюхиным.
“Старый Новый год” (1980), с Вячеславом Невинным, Александром Калягиным.
“Хлеб, золото, наган” (1980).
“Через тернии к звёздам” (1980).
“Эскадрон гусар летучих” (1980) реж. Станислав Ростоцкий, с Андреем Ростоцким, Николаем Ерёменко.
“Юность Петра” (1980) реж. Сергей Герасимов.

Фильм “Сталкер” (1979, реж. Андрей Тарковский), премьера 19 мая 1980 года, пытался посмотреть гораздо позже, но так и не заставил себя досмотреть даже до середины.

Из фильма “Вам и не снилось” запомнилась песня “Последняя поэма” слова Рабиндраната Тагора, музыка Алексея Рыбникова.

В 1974 году на экраны вышел телефильм “Бенефис Савелия Крамарова”, первый из серии “Бенефис” режиссёра Евгения Гинзбурга. Режиссёр предлагал принять участие в этом телевизионном шоу различным популярным артистам, но все отказались, испугались нового жанра, не верили в успех этого предприятия; единственный – Крамаров – согласился сниматься сразу, он считал, всё равно где сниматься. К тому времени Крамаров снялся уже более чем в сорока фильмах, в том числе “Неуловимые мстители”, “12 стульев”, “Большая перемена”, “Иван Васильевич меняет профессию”.
Следом вышли:
1974 Бенефис Веры Васильевой,
1975 Бенефис Сергея Мартинсона,
1975 Бенефис Ларисы Голубкиной,
1978 Бенефис Людмилы Гурченко,
1980 Бенефис Татьяны Дорониной,
1993 Бенефис, посвящённый театру “Сатирикон”.
Запомнилось, как Армен Джигарханян в Бенефисе Людмилы Гурченко артистически, со вкусом обыграл песню “Весёлый сапожник” композитора Д. Тухманова поэта В. Харитонова, которую под названием “Песенка про сапожника” года за четыре до того скучновато, односложно отрабатывал вокально-инструментальный ансамбль “Лейся песня”.

В отсутствие взаимопонимания со стороны руководства телерадиовещания “Бенефисы” как-то сами собой прекратили своё существование.

Фильм “Жизнь прекрасна” (1980, реж. Чухрай) с Орнеллой Мути посмотрел позже.

Понравился мультфильм “Мешок яблок” режиссёра Витольда Бордзиловского (1974), с замечательным диалогом совершенно бесподобных Зайца (Г. Вицин) и Волка (А. Папанов):
– Четыре сыночка и лапочка-дочка!
– Интересно-интересно. Четыре сыночка и лампочка-дочка?

Песни. Эстрада

В 1975 году великим талантом и искусством композитора Давида Тухманова, поэта Владимира Харитонова и певца Льва Лещенко родилась великая песня “День Победы”.

В 1975 году Александр Градский исполнил песню композитора Александры Пахмутовой и поэта Николая Добронравова “Как молоды мы были”, ставшую своего рода визитной карточкой певца.

10 апреля 1976 года в Колонном зале Дома союзов состоялся юбилейный концерт Клавдии Шульженко.

В 1979 году Татьяна и Сергей Никитины записали песню “Александра”, музыка Сергея Никитина, слова Юрия Визбора и Дмитрия Сухарева, для фильма “Москва слезам не верит”.

Песня “Диалог у новогодней ёлки” композитора Сергея Никитина на стихи Юрия Левитанского в исполнении Сергея и Татьяны Никитиных также звучит в фильме “Москва слезам не верит”, вышедшем на экраны в 1980 году, в сцене загородного пикника на природе, куда Гоша пригласил Катерину с Александрой.
При этом, песня “Диалог у новогодней ёлки” на стихи Юрия Левитанского была написана композитором Эдуардом Колмановским, изначально под названием “Белая книга”, и в том же 1980 году в исполнении Валентины Толкуновой и Леонида Серебренникова прозвучала в программе “Песня-80”.

Из фильма “Контрабанда” Одесской киностудии, вышедшего на экраны 26 мая 1975 года, в общем довольно посредственного, запомнилась одна сценка – певица Нина Шацкая (1940-2021) кружится пританцовывая в белых брючках и в топике, завязанном на талии, и поёт песенку “Белая мадонна” («Жили-были на море»); Высоцкий подпевает ей за кадром.

Жванецкий Михаил Михайлович (1934-2020)
В 1970-1972 годах Жванецкий работал “артистом разговорного жанра” в Одесской областной филармонии.
В 1970-х годах состоялись первые выступления Михаила Жванецкого на телевидении в юмористической программе “Вокруг смеха”.
В 1970-х и 1980-х годах Жванецкий приобрёл всесоюзную славу и пользовался огромной популярностью.

Помню, по нашему телевидению часто показывали польскую певицу Марылю Родович 1945 года рождения.
С песней “Разноцветные кибитки”, написанной в 1969 году композитором Стефаном Рембовским на стихи Ежи Фицовского, певица получила 1-ю премию в июне 1970 года на Фестивале польской песни в Ополе и 3-ю премию в августе 1970 года на престижном Международном фестивале польской песни в Сопоте.
Далее, с песней “Разноцветные ярмарки”, написанной в 1977 году композитором Янушем Ласковским на стихи Рышарда Улицкого, Марыля Родович в августе 1977 года заслужила приз зрительских симпатий на  Международном фестивале польской песни в Сопоте, где она презентовала свои «ярмарки», выйдя на сцену в костюме клоунессы с попугаем на плече, да ещё и с большим барабаном. Как потом признавалась Марыля, такой эпатаж был сопряжён для неё с огромным риском: гарантии, что люди примут гротескный образ, не было никакой. Но в результате номер был принят на ура, неоднократно демонстрировался на советском телевидении и стал одним из ключевых в её карьере.

Чехословацкая певица Гелена Вондрачкова 1947 года рождения, ещё учась в школе, выиграла национальный конкурс талантов. В 1965 году, по окончании школы, была признана самой популярной певицей в Чехословакии и получила награду “Золотой соловей”.
Начав летом 1966 года свою музыкальную фестивальную карьеру, Вондрачкова в ноябре 1967 года на Международном музыкальном фестивале в Рио-де-Жанейро была удостоена награды “Золотой петух”. В январе 1968 года Вондрачкова выступала на чешской музыкальной выставке в Канны и затем в Концертном зале Олимпия в Париже. В 1971 году посетила с гастролями Советский Союз. В 1974 году с песней “Расписной кувшин”, авторы Индржих Брабец и Иржи Аплт, Вондрачкова на международном конкурсе эстрадной песни “Братиславская лира” получила награду “Золотая лира”.
С той же песней “Расписной кувшин” певица в августе 1977 года на Международном фестивале польской песни в Сопоте завоевала Гран-при. (!) Приплясывая в брючках на толстых каблуках, руки в боки, произносила незатейливые слова: «Эй, сыграй на дудке скорей, и я песню твою всем вам здесь спою».
На Евровидении-1978 представляла Германию, но неудачно.
После “бархатной” революции 1989 года Вондрачкова, как и некоторые другие ветераны чешской эстрады, пострадала из-за того, что была замечена в симпатиях к коммунистическому правлению Чехословакии. Но пострадала не сильно. Вскоре всё восстановилось. И Вондрачкова вновь победила в Сопоте в 2000 году.

В 1972 году по официальному приглашению Госконцерта чехословацкий певец Карел Готт (1939-2019) приехал на гастроли в СССР, дал 31 концерт, участвовал в популярных телепередачах.
В СССР певец – частый гость.
Владимир Винокур пошутил: «К нам приезжает каждый год – певец из Праги Карел Готт».
До этого:
Карел Готт находился на пике славы. Его называли «королём чешской поп-музыки» или «чешским соловьём». В 1967 году Готт побывал в течение семи месяцев на гастролях в Лас-Вегас (США). Там его называли «Красным Элвисом» и «первым коммунистом в Лас-Вегасе». Из Америки на родину он вернулся звездой: его пластинки в разных странах стали расходиться миллионными тиражами. В августе 1968 года, когда в Прагу вошли танки, новый просоветский режим обвинил Готта в пособничестве Западу, а оппозиционеры – в симпатии к коммунистам. Певцу пришлось покинуть страну и отправиться на длительные гастроли по Западной Европе. Через дипломатические каналы “пражского соловья” попросили вернуться на родину.

1980 год: мой одноклассник Мурад Садыков стал музыкальным руководителем ВИА “Гунеш”.
Народный артист Туркменской ССР, Заслуженный артист СССР, в 1970 году создал и по 1976 год успешно руководил популярным ВИА “Гунеш” (“гунеш” по-туркменски значит “солнечный”).
Многие смотрели фильм «В бой идут одни “старики”» (1973 года), но мало кто знает, что песня “Смуглянка” во время начальных титров к фильму звучит именно в его исполнении.
И наверное, символично, что этот светлый человек ушёл в канун светлого праздника Великой Победы 7 мая 2013 года на 77-м году жизни.

1 января 1978 года после 4 часов ночи по телевидению вышла передача “Мелодии и ритмы зарубежной эстрады”, другое название “Концерт артистов зарубежной эстрады”. Вся семья уже легла спать, я дождался.
Так в новогоднюю ночь передача выходила несколько лет. Любопытно, но ничего конкретно не запомнилось.

Моё

Мои чёрные (но ещё не самые чёрные) десять лет жизни

1966 Смерть Королёва
1967 Гибель Комарова
1968 Гибель Гагарина
1969 Американцы на Луне
1970 Переориентирование космической программы
1971 Гибель экипажа “Союз-11”
1972 Авария ракеты-носителя с потерей станции ДОС
1972 Письма Кулагина в ЦК, и его ошибка
1973 Увольнение Кулагина
1973 Авария станции ОПС “Алмаз”
1973 Я начальник лаборатории
1974 Модернизация тренажёра ТДК-7М
1975 “Союз – Аполлон”
1975 Скотское подглядывание. Увольнение Даревского. Новый начальник
1975 Моя защита диссертации
1975 “Чёрный оппонент”
1976 Моя повторная защита и скандал
1977 Защита на Президиуме ВАК
1977 Диплом к.т.н.
Прошу прощения у тех, кого смущает моё субъективное мнение.

Любимые высказывания

Ты говоришь, у тебя нет врагов – извини, не поверю.
Столько ты сделал добра, стольким помог, стольких спас.
Знай: благодарность для низкой души – нестерпимое бремя.
Ну а высоких-то душ – много ль знаешь?.. Сочти.
(Аполлон Майков, 1891)

Трудно найти в тёмной комнате чёрную кошку… особенно, если её там нет.
(Конфуций)

Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывёт труп твоего врага.
(Восточная мудрость)

Моя научная школа 

Всё-таки это был тяжёлый режим и серьёзный жизненный опыт работы, по правительственным постановлениям, со сжатыми сроками и большой ответственностью. При этом, нами владел необыкновенный душевный подъём, некоторая даже эйфория, гордость за порученное дело. Множество людей делали своё дело в срочном порядке, не все этот темп выдерживали, но вот считай закончили, и вот она, вершина пирамиды большого Труда тех многих людей. Ведь наши космические тренажёры создавались большим количеством специалистов многих предприятий и организаций не только Москвы, но и всей страны. Отвечая за успех общей работы, мы делали последнее усилие, доводили Изделие до готовности, до совершенства и вручали его алчущим: пользуйтесь; в конце концов, летите.

Именно на этом большом деле по выполнению программы “Союз” сплотилась наша бригада “тренажёростроителей”, соблюдавшая простые и ясные принципы работы: коллективное обсуждение проекта тренажёра, дисциплина и взаимовыручка на этапах разработки и изготовления и, наконец, полная самоотдача на этапах отладки, приёмо-сдаточных испытаний и опытной эксплуатации. В дальнейшем эта группа образовала костяк более многочисленного коллектива. Перспективы рисовались самые радужные.
Работали много.

Считаю, что в моём секторе сформировалась Школа математического моделирования на космических тренажёрах,  с определёнными принципами и методами,  главные из которых:
- максимальная Простота математики, а, следовательно, идеальная Красота,
- открытость, прозрачность результата работы, с чёткими, ясными, полными комментариями, доступными для любого интересующегося,
- стандарты, обязательные к исполнению, обязательные для любого новичка в нашей работе,
- компетентность, профессионализм, взаимозаменяемость исполнителей.
На другие научные сектора лаборатории, тем более на другие разделы науки и техники – не претендую.

Мой психологический портрет
хорошего начальника лаборатории

Мягкий, внимательный, отзывчивый от природы. И главное – порядочный.
Без ложной скромности могу о себе сказать: никогда не боялся ответственности и принимал важные, серьёзные решения, с начальством не ссорился, к подчинённым относился с уважением, выходил к руководству не с вопросами, а с готовыми решениями, с проектами служебных писем и документов; всегда старался работать с сотрудниками в команде, стремился делегировать свои полномочия сотрудникам, поощрял их самостоятельность.
Любил управляться с массой дел, заданий. Делать самому или передавать ответственным исполнителям. Выполнять задания то одновременно, то последовательно. Переключаться с одного на другое.
Основной закон – обязательное и непременное выполнение всех заданий, работ.
Желательно выполнение досрочно, впрок, в задел.
Хорошее правило: включать в план, в обязательство – заранее, предусмотрительно, выполненную работу.

.

Персоналии
Друзья, знакомые, коллеги, сотрудники, начальство, однокурсники, одноклассники,
преподаватели, все, с кем я встречался:

Начальство СОКБ:
Даревский Сергей Григорьевич, род. 23 мая 1920 года, ум. 8 сентября 2001 года,
выпускник МАИ (1943), начальник – главный конструктор (до 1975 года), орден Ленина (1961),
лауреат Ленинской премии (апрель 1966 года), к.т.н. (1953), с.н.с. (1955).
Бородин Сергей Александрович, род. 7 октября 1935 года, ум. 11 июня 2013 года,
начальник – главный конструктор (с 1975 года).
Марченко Станислав Тарасович, род. 6 октября 1930 года, ум. 14 мая 2022 года,
выпускник МЭИ (1956), заместитель главного конструктора,
лауреат Государственной премии СССР (1961).
Музыкин Евгений Иванович, 22 мая 1935 г.р., главный инженер.
Филатов Геннадий Иванович, род. 2 февраля 1935 года, ум. 6 октября 2003 года,
заместитель главного конструктора.
Конарев Вениамин Петрович, род. 25 марта 1934 года, ум. 10 июля 2017 года,
выпускник МЭИ факультет ЭМФ, начальник отделения № 2.
Лысяков Юрий Михайлович, род. 28 марта 1940 года, ум. 31 декабря 2015 года,
начальник отделения № 1 с 1975-го по 1978 год.
Ерёмин Алексей Фёдорович, род. 20 марта 1931 года, ум. 17 октября 2013 года,
выпускник РРТИ (1962), с 20 сентября 1973 года – начальник лаборатории,
с 1978 года – начальник отделения № 1 и начальник лаборатории № 13.
Тяпченко Юрий Александрович, 26 марта 1938 г.р., выпускник МЭИ (1961),
с 1 ноября 1973 года – начальник лаборатории, с 6 ноября 1975 года –
заместитель начальника отделения № 2, начальник лаборатории № 2.

Сектор № 1 моей лаборатории № 8 (с 1975 года – лаборатории № 14):
Суворов Александр Прокопьевич, 8 августа 1941 г.р.,
выпускник ЛЭТИ (1964), начальник сектора; женат, дочь.
Бысова (Кузьменко) Ольга Павловна, род. 12 сентября 1938 года,
ум. 7 сентября 2020 года, техник.
Воробьёв Иван Владимирович, род. в 1932 году, ум. в 1990 году,
выпускник МАИ, работал в ОКБ-1, в нашей лаборатории с июля 1968 года,
уволился в 1975 году, член КПСС, ведущий инженер.
Гриминчук Мая Викторовна, 8 мая 1956 г.р., инженер;
перешла на работу в в/ч 26266.
Гуслиц Ольга Матвеевна, род. 5 октября 1942 года, ум. 25 сентября 2021 года,
окончила Московский институт нефти и газа в 1965 году,
в нашей лаборатории с 6 октября 1968 года, инженер-программист.
Дубчак Наталья Михайловна, инженер.
Евтушенко Борис, инженер.
Ершова Тамара Степановна, 28 августа 1944 г.р.,
окончила математический факультет Ивановского пединститута,
в нашей лаборатории с 1968 года, инженер.
Котикова Людмила Сергеевна, род. 9 ноября 1944 года, ум. 23 августа 2015 года,
в нашей лаборатории с 1967 года, окончила МВТУ в 1969 году, инженер.
Лобова Тамара Васильевна, род. 21 сентября 1937 года, ум. 4 августа 2010 года, инженер.
Макашова Надежда Михайловна, род. 11 сентября 1944 года,
ум. 2 марта 2012 года, старший лаборант.
Малафеева Маргарита Евгеньевна, род. 3 ноября 1947 года, ум. 16 декабря 2017 года, техник.
Никифорова Светлана Александровна, род. 3 апреля 1940 года, ум. 4 сентября 2008 года, инженер.
Оразбаева (Троицкая) Людмила Аркадьевна, 12 марта 1955 г.р., инженер.
Остроухов Михаил Андреевич, 1951 г.р., выпускник МВТУ (1976),
в нашей лаборатории с 1978 года, инженер.
Ползик Владимир Палладьевич, род. 1 мая 1954 года, ум. 4 марта 2023 года,
выпускник МВТУ, инженер.
Рычковский Анатолий Анатольевич, 14 марта 1953 г.р., выпускник МВТУ, инженер.
Сапрыкин Владимир Иванович, 1 ноября 1951 г.р., инженер.
Скворцова Людмила Константиновна, 10 августа 1938 г.р.,
в нашей лаборатории с 1969 года, инженер.
Смирнова Раиса Нурулловна, 21 марта 1943 г.р., окончила МВТУ в 1969 году, инженер.
Сурина Валентина Николаевна, род. 27 апреля 1925 года, ум. 4 августа 2005 года,
в нашей лаборатории с 1969 года, член КПСС, ведущий инженер, к.т.н.
Фатеев Евгений Сергеевич, инженер.
Филистов Иван Владимирович, род. 10 сентября 1939 года, ум. 24 июня 2012 года,
выпускник МАИ, в нашей лаборатории с 1965 года, старший инженер.
Чарикова Лидия Михайловна, 25 ноября 1943 г.р., в нашей лаборатории с 1967 года,
окончила МВТУ в 1969 году, старший инженер.
Щербакова Галина Николаевна, род. 17 ноября 1933 года, ум. 8 мая 2003 года,
окончила МГУ, в нашей лаборатории с 1963 года, уволилась в 1973 году,
старший инженер-программист.
Яворская Елена Артемьевна, род. 24 января 1941 года, ум. 2 апреля 2014 года, инженер.

Другие сектора лаборатории № 8 (с 1975 года – лаборатории № 14):
Ушкарёв Валентин Андреевич, род. 2 июля 1936 года, ум. 15 сентября 2019 года,
член КПСС, заместитель начальника лаборатории – начальник сектора № 2.
Расторгуев Юрий Александрович, род. 27 апреля 1943 года, ум. 15 июля 2020 года,
выпускник МИФИ (1965), в СОКБ с мая 1971 года, ведущий инженер.
Лапкин Сергей Максимович, род. 21 декабря 1921 года, ум. 13 июня 1991 года,
помощник начальника лаборатории, член КПСС, ветеран Великой Отечественной войны.
Шаплыко Людмила Георгиевна, род. 25 мая 1937 года, ум. 2 июня 2015 года,
член КПСС, ведущий инженер.
Васильков Владимир Иванович, 11 ноября 1948 г.р., электромонтажник.
Великов Валерий Николаевич, 5 июля 1946 г.р., инженер.
Горбунов Владимир Александрович, род. 7 апреля 1957 года,
ум. 19 июля 2015 года, электромонтажник.
Горбунов Юрий, слесарь-монтажник.
Прудникова Инна Парфирьевна, род. 15 ноября 1942 года,
ум. 17 сентября 2021 года, инженер-программист.
Рязанов Иван Иванович, род. 25 мая 1911 года, ум. 26 февраля 1989 года, старший инженер.
Тишалович Иван Иванович, 1936 г.р., ведущий инженер.
Фёдоров Борис Николаевич, род. 8 декабря 1940 года,
ум. 14 марта 2016 года, ведущий инженер.
Максимов Евгений Михайлович, род. 30 мая 1939 года, ум. 3 марта 2021 года,
выпускник МАТИ (1965), в СОКБ с 1970 года, начальник сектора.
Жёлтиков Анатолий Николаевич, род. 7 декабря 1931 года, ум. 6 января 2015 года,
выпускник МЭИС (1955), в СОКБ с 1974 года, ведущий инженер.
Титков Владимир Иванович, род. 12 июня 1938 года, ум. 4 февраля 2020 года,
выпускник МАИ (1961), в СОКБ с 1974 года, ведущий инженер.
Мухина (Кузнецова) Татьяна Львовна, 3 августа 1951 г.р.,
окончила МАИ в 1975 году, в СОКБ с 1969 года, инженер.

Сектор № 4 лаборатории № 7:
Едемский Борис Анатольевич, 7 октября 1938 г.р., выпускник МЭИ факультет ЭМФ (1962),
пришёл в лабораторию Даревского осенью 1961 года, начальник сектора № 4 до 1974 года.
Моржин Станислав Михайлович, род. 21 октября 1937 года, ум. 17 апреля 1994 года,
выпускник МАИ (1960), работал в ЦКБМ, пришёл в лабораторию Даревского в 1969 году,
начальник сектора № 4 с 1974 года.
Головин Михаил, инженер.
Егорова Елена Михайловна, 28 мая 1935 г.р., инженер.
Кащенко.
Кранспортье Глеб.
Лобанов Станислав Дмитриевич, род. 29 марта 1940 года, ум. 19 июля 1998 года,
до 1975 года – старший инженер в СОКБ, после 1975 года – второй секретарь
Жуковского горкома КПСС.
Малютина Вера Сергеевна, 12 декабря 1937 г.р., окончила МАИ, работала в ЦАГИ, ЛИИ,
инженер, с 1992-го по 1997 год – директор Жуковского музея авиации и космонавтики.
Панкратов Рудольф Викторович, 12 декабря 1940 г.р., выпускник МАИ (1963),
пришёл в лабораторию Даревского в 1969 году, инженер,
начальник отдела № 12 с 1975 года.
Рапчевская Людмила, инженер.
Томич Наталья, инженер.

Лаборатория № 7 (с 1975 года – лаборатория № 13, нач. лаб. Ерёмин А.Ф.), кроме сектора № 4:
Ловчев Александр Николаевич, 16 ноября 1940 г.р., выпускник МИИГАиК,
в СОКБ с 1966 года, начальник сектора.
Малышев Валентин Иванович, род. 19 апреля 1922 года, ум. 23 апреля 1994 года,
начальник сектора № 2 до 1974 года, ветеран Великой Отечественной войны.
Чайкин Андрей Павлович, род. 17 октября 1935 года,
ум. 3 июня 2012 года, начальник сектора.
Домаш Владимир Александрович, род. 28 декабря 1937 года,
ум. 28 октября 2018 года, ведущий инженер.
Алексеенко Лидия Николаевна, род. 25 марта 1926 года, ум. 10 октября 2010 года, инженер.
Анисимов Леонид Алексеевич, 7 августа 1940 г.р., выпускник МЭИ, инженер.
Бавыкин Анатолий Михайлович, род. 1 марта 1930 года,
ум. 23 апреля 2019 года, радиомонтажник.
Бешта Евгений Георгиевич, выпускник МАИ, инженер.
Валов Юрий Евгеньевич, 1 июля 1933 г.р., старший инженер.
Волкомуров, инженер.
Гольцев Владимир Борисович, 10 декабря 1943 г.р., инженер.
Дрожжина Светлана Георгиевна, 16 августа 1946 г.р., инженер.
Ерчев Сергей Сергеевич, 1951 г.р., инженер.
Жиздрикова Татьяна Сергеевна, 31 августа 1948 г.р., инженер.
Загулин Анатолий Николаевич, 26 октября 1950 г.р., инженер.
Иванов Сергей Алексеевич, род. 5 февраля 1943 года, ум. 6 апреля 2008 года, инженер.
Исачкова Нина Петровна (Горбатова), 15 марта 1951 г.р., инженер.
Кириллов Алексей Алексеевич, старший техник.
Константинов Валентин Иванович, род. 20 сентября 1937 года, ум. 11 февраля 2008 года,
до 1974 года – ведущий инженер СОКБ, после 1974 года – старший инженер ЛИИ.
Коробков Валерий Константинович, род. 2 января 1942 года,
ум. 3 февраля 1997 года, старший инженер.
Кузнецов Николай Викторович, инженер.
Лобанова Фаина Николаевна, 3 июля 1942 г.р., старший инженер;
жена Лобанова С.Д.
Лосева Раиса Сергеевна, инженер.
Матвеев Николай Андреевич, род. 14 мая 1920 года, ум. 2 декабря 1989 года,
помощник начальника лаборатории, ветеран ВОВ.
Митькин Евгений Иванович, род. в 1946 году, ум. в 2007 году, электромонтажник.
Моржина Татьяна Николаевна, 31 января 1949 г.р., окончила МИИГАиК,
в СОКБ с 1970 года, инженер; жена Моржина С.М.
Наумов Валентин Иванович, 10 июня 1940 г.р., инженер.
Новичков Юрий Алексеевич, род. 19 августа 1939 года, ум. 14 июля 2021 года,
выпускник РРТИ, инженер.
Овчинников Иван Александрович, род. 7 февраля 1924 года, ум. 7 ноября 2000 года,
слесарь-монтажник, ветеран ВОВ.
Остроглядова Вера, инженер.
Панкратова Елена Александровна, род. 5 июля 1941 года, ум. 13 января 2016 года,
окончила факультет систем управления Московского авиационного института в 1965 году,
в СОКБ с 1968 года, инженер.
Паршина Галина, инженер.
Пичугин Василий Фёдорович, род. 13 июля 1939 года, ум. 10 июля 2006 года, инженер.
Пляцидевский Владимир, инженер.
Повжик Ольга, инженер.
Сарычева Галина Сергеевна, род. 30 июля 1938 года, ум. 19 октября 2020 года, старший инженер.
Скулаков Сергей Сергеевич, инженер.
Скулакова Татьяна.
Соколец Василий Алексеевич, род. 1 января 1930 года, ум. 24 мая 1998 года, старший инженер.
Тоцкая Ирина Александровна, род. 3 февраля 1946 года, ум. в марте 2014 года, инженер.
Трифонов Михаил Михайлович, 2 апреля 1941 г.р., инженер.
Филатова Елена, инженер.
Фокина Александра Сергеевна, род. 13 ноября 1922 года, ум. 18 января 1993 года, старший инженер.
Шиженский Анатолий Иванович, род. 29 апреля 1951 года, инженер.
Шитова Валерия Владимировна, 2 февраля 1939 г.р., окончила МИИГАиК в 1962 году,
пришла в СОКБ в 1979 году, старший инженер.
Яковлева Жанна Петровна, род. 1 января 1943 года, ум. 11 августа 2021 года,
окончила МАИ, инженер.

Другие научные и технические подразделения СОКБ:
Авраменко Феликс Фёдорович, род. 19 ноября 1936 года, ум. 2 марта 1996 года,
начальник лаборатории.
Анисимов Сергей Николаевич, род. 21 апреля 1954 года, ум. 28 октября 2017 года,
выпускник Московского авиационного технологического института (1976), инженер,
начальник техотдела, с 1992 года основатель и руководитель ЗАО “Стинс Коман”, к.т.н.
Арзамасцев.
Безроднов Владимир Ильич, 13 ноября 1953 г.р., инженер.
Бондарев Евгений Иванович, 1 марта 1938 г.р., инженер.
Бондарева Марина Анатольевна, 15 декабря 1942 г.р., инженер; жена Бондарева Н.М.
Борисов Михаил Иванович, ум. 27 июня 2017 года, инженер.
Борисова Раиса, инженер.
Брагин Борис Фёдорович, род. 20 мая 1932 года, ум. 20 августа 2002 года,
специалист по амортизаторам, к.т.н.
Вакуленко Иван, выпускник Строгановского училища, инженер-художник.
Васина Галина Константиновна, начальник отдела технической документации.
Голенко Дмитрий Георгиевич, 9 августа 1939 г.р., выпускник МЭИ факультет ЭЭФ (1961),
в Филиале ЛИИ с 1966 года, инженер.
Голубев Вадим, инженер.
Демидова Нелли, инженер.
Драгун Юлия Трофимовна, род. 28 августа 1926 года, ум. 26 ноября 2012 года, техник.
Дрес Иван Федосеевич, род. 2 мая 1923 года, ум. 27 мая 2011 года,
помощник начальника лаборатории, полковник в отставке, ветеран ВОВ.
Ермилова Надежда Ивановна, начальник машбюро.
Зонабенд Феликс Михайлович, род. 8 сентября 1936 года, ум. 13 января 2018 года,
выпускник МЭИ факультет ЭМФ (1961), заместитель начальника лаборатории № 23.
Зубченко Виктор Павлович, 12 декабря 1935 г.р., инженер.
Калиниченко Анатолий Яковлевич, род. 17 октября 1935 года, ум. 17 ноября 2006 года,
главный технолог.
Калюжин Павел Сергеевич, род. 17 июня 1913 года, ум. 5 октября 1986 года,
нормоконтролёр, полковник в отставке, ветеран ВОВ.
Конторович Владимир Робертович, род. 10 апреля 1926 года, ум. 13 июля 1997 года,
начальник лаборатории № 23.
Коренвайн Тамара Израилевна, инженер.
Крантикова Тамара Ивановна, род. 17 января 1940 года, ум. 12 июня 2018 года, техник.
Кремнёв Олег, выпускник РРТИ, инженер.
Крыжанская Людмила Митрофановна, 17 апреля 1939 г.р., техник.
Макарова Валентина Григорьевна, 14 июля 1937 г.р., техник;
жена Макарова Г.С., сын Владимир 1967 г.р.
Максимова Виргилия Николаевна, род. 22 апреля 1936 года, ум. 10 мая 2021 года,
окончила МЭИ факультет ЭМФ, ведущий инженер.
Марков Игорь Ильич.
Мещеряков Иван Павлович, род. 10 мая 1937 года, ум. 18 июня 2021 года, инженер.
Мисюкова Ирина Фёдоровна (Щербакова), инженер.
Митенкова Роза Львовна, 15 мая 1937 г.р., уволилась в 1975 году, инженер.
Молев Виктор Петрович, род. 10 апреля 1937 года, ум. 18 сентября 2021 года,
инженер-конструктор.
Новикова Наталия Анатольевна, род. 10 декабря 1938 года, ум. 31 января 2022 года, инженер.
Отрешко Глеб Николаевич, род. 9 февраля 1930 года, ум. 11 февраля 1995 года,
ведущий инженер.
Подолян Виктор Артёмович, род. 6 июля 1937 года, ум. 10 января 2003 года,
выпускник МЭИ, инженер.
Почётов Анатолий Дмитриевич, род. 12 апреля 1933 года, ум. 25 декабря 2018 года,
начальник конструкторского отдела.
Просолович Анатолий Владимирович, род. 27 мая 1940 года, ум. 28 февраля 2002 года, инженер.
Румянцев Дмитрий, выпускник Строгановского училища, инженер-художник.
Седакова Людмила Борисовна, род. 27 октября 1941 года, ум. 22 февраля 2023 года,
инженер-психолог.
Сергиенко Валентина Николаевна, 24 мая 1952 г.р., инженер; жена Матвеева Н.А.
Симагин Владимир Иванович, 17 апреля 1944 г.р., инженер.
Симоненкова Лидия Петровна, 3 сентября 1931 г.р., инженер.
Сопин Анатолий Петрович, род. 16 марта 1940 года, ум. 10 сентября 2010 года, инженер.
Сопов Герман Никитович, род. 28 января 1936 года, ум. 24 августа 2000 года, инженер.
Творогов Валентин Викторович, род. 17 января 1935 года, ум. 15 февраля 2009 года,
начальник конструкторского отдела.
Тихомиров Валентин Михайлович, инженер.
Тюленев Геннадий Фёдорович, род. 4 мая 1940 года, ум. 21 ноября 2019 года,
начальник сектора.
Фетищев Виктор Андреевич, род. в 1937 году, ум. 26 марта 2003 года,
окончил Горьковский политехнический институт, в СОКБ с 1967 года,
начальник отдела, начальник лаборатории № 23;
с апреля 1990 года в Жуковском горсовете.
Шилова Нина Владимировна, род. 24 сентября 1932 года, ум. 23 февраля 2019 года,
ведущий инженер.
Элькснин Владимир Николаевич, род. 3 января 1925 года, ум. 18 августа 1990 года,
ведущий инженер.

Управление СОКБ:
Арбузов Виталий Алексеевич, род. 31 декабря 1936 года, ум. 14 сентября 2017 года,
отдел режима.
Артамонова Любовь Яковлевна, сотрудник первого отдела.
Аршавский Гарий Михайлович, 21 марта 1931 г.р., начальник ОТиЗ.
Бардина Антонина Ивановна, род. 2 февраля 1937 года, ум. 12 ноября 2022 года,
зам. начальника ОТиЗ.
Безроднов Илья Ильич, род. 30 июля 1923 года, ум. 13 декабря 2011 года,
зам. начальника отдела кадров, ветеран ВОВ, подполковник.
Бодрунова Вера Гавриловна, 24 сентября 1935 г.р., сотрудник ОНТИ,
инженер по специнформации (СИ).
Борискина Клавдия Петровна, род. 15 августа 1920 года, ум. 9 января 2006 года,
зам. начальника первого отдела.
Введенская Людмила, род. 27 июня 1936 года, ум. 26.08.2021 года,
секретарь начальника СОКБ.
Долголенко Тамила Григорьевна, 9 июня 1933 г.р., сотрудник ОНТИ;
жена Долголенко Г.П.
Евтеев Лев Ефимович, 12 августа 1937 г.р., начальник патентного отдела.
Зотов Сергей Борисович, род. 1 июля 1937 года, ум. 21 декабря 2016 года,
начальник ППО.
Карацев Геннадий Абубекирович, род. 3 мая 1941 года, ум. 29 сентября 2019 года,
зам. начальника СОКБ по режиму и кадрам.
Коротеев Михаил Фомич, род. 27 ноября 1920 года, ум. 24 августа 2010 года,
годы службы 1939-1961, участник ВОВ, заведующий партийным кабинетом, полковник.
Крыжанский Александр Григорьевич, род. 3 мая 1939 года, ум. 14 января 2008 года,
начальник отдела технического контроля (ОТК), секретарь парткома СОКБ.
Куницын Пётр Петрович, род. в 1915 году, ум. в 1975 году,
зам. начальника СОКБ по материально-финансовым вопросам (с 1968 года).
Лаврова Анна Владимировна, род. 22 мая 1927 года, ум. 31 января 2010 года,
заместитель начальника ОНТИ (до 1975 года).
Мелёшкин Виктор Андреевич, род. 25 января 1915 года, ум. 7 февраля 1995 года,
главный инженер СОКБ (с 1968 года).
Павлова Софья Григорьевна, род. 24 апреля 1919 года, ум. 18 декабря 2009 года,
начальник ОНТИ (до 1975 года).
Рохов Владимир Александрович, род. 9 июля 1938 года, ум. 30 августа 2005 года,
начальник ОНТИ (после 1975 года).
Руженцев Александр Иванович, род. 21 октября 1917 года, ум. 14 мая 1993 года,
главный бухгалтер СОКБ, ветеран ВОВ.
Салфеткин Евгений Сергеевич, род. 19 октября 1929 года, ум. 23 декабря 2005 года,
начальник отдела нормализации и стандартизации (ОНС).
Тихонов Игорь Александрович, род. 9 февраля 1936 года, ум. 31 августа 2021 года,
начальник опытного производства.
Тяпченко Людмила Викторовна (Жмулина), 1 ноября 1939 г.р.; жена Тяпченко Ю.А.
Усольцева Нина Васильевна, род. 21 января 1926 года, ум. 28 ноября 1997 года,
сотрудник первого отдела.
Филиппов Валентин Александрович, 14 июня 1937 г.р., главный технолог.
Шиженский Иван Яковлевич, род. 30 января 1927 года, ум. 18 августа 1999 года,
начальник отдела кадров.

Наше представительство заказчика:
Акулов Александр Сергеевич, род. 27 июня 1926 года, ум. 6 марта 1982 года,
старший представитель заказчика, полковник-инженер.
Балабин Андрей Андреевич, род. 29 января 1929 года, ум. 26 августа 2016 года,
старший представитель заказчика по тренажёрам.
Васкевич Эрнест Анисимович, род. 24 марта 1927 года, ум. 24 декабря 1989 года,
представитель заказчика, полковник.
Гребёнкин Виктор Григорьевич, род. 16 мая 1939 года, ум. 25 апреля 2019 года,
представитель заказчика.
Северин Анатолий Петрович, род. 27 ноября 1937 года, ум. 22 сентября 2017 года,
представитель заказчика.
Седнев Владислав Дмитриевич, 22 мая 1939 г.р., выпускник МЭИ факультет ЭМФ (1962),
в СОКБ с 1961 года, представитель заказчика.
Чуйко, представитель заказчика.

Опытное производство (ОП) Филиала ЛИИ:
Цивлин Наум Яковлевич, род. в 1912 году, ум. 12 февраля 1994 года,
начальник ОП.
Пурин Александр Андреевич, заместитель начальника ОП.
Ерёмин Николай Александрович, электромонтажник опытного производства.
Исаев В.Ф.
Кисляков И.А.
Кокарев Александр Алексеевич, род. 10 февраля 1920 года, файнмеханик.
Кругликов Н.В.
Лизаков Николай Игнатьевич, род. 17 декабря 1934 года, ум. 5 марта 2011 года.
Мосягин В.А.
Подымов Владимир Петрович.
Фокин Станислав Михайлович, род. 18 декабря 1933 года, ум. 19 июня 2011 года.

Отделение № 8 радиотехнического оборудования Филиала ЛИИ:
Кириченко Игорь Михайлович, род. 23 февраля 1929 года, ум. 14 октября 1997 года,
начальник отделения с 1965 по 1972 год.
Чудный Юрий Михайлович, род. 16 ноября 1932 года, ум. 18 мая 2020 года,
начальник отделения с 1972 по 1983 год.
Круглов Николай Григорьевич, род. в ноябре 1914 года, ум. 22 ноября 2003 года,
начальник лаборатории № 81, к.т.н.
Ильин Юрий Николаевич, начальник сектора, к.т.н.
Бачурина Людмила Викторовна, род. 7 января 1945 года, ум. 28 января 2003 года, инженер.
Горбунова (Маргорина) Римма Борисовна, 6 марта 1936 г.р., старший инженер.
Жегалова Алевтина Романовна, 20 августа 1940 г.р., инженер.
Зверева (Сахарова) Лидия Михайловна, род. 4 мая 1938 года, ум. 23 декабря 2019 года, техник.
Зенец Лариса Валентиновна, 28 марта 1932 г.р., инженер.
Логинов Николай, инженер.
Миклашевич Валентина Михайловна, 27 апреля 1937 г.р., техник.
Холдина Валентина Степановна, род. 25 декабря 1940 года, ум. 25 сентября 2019 года, техник.
Мухин Лев Савватьевич, род. 20 февраля 1911 года, ум. 4 августа 1995 года, начальник лаборатории.
Орлова Евгения Петровна, род. 2 августа 1934 года, ум. в 2005 году, начальник сектора.
Пейдус Ирина Михайловна, род. 13 мая 1932 года, ум. 15 ноября 2001 года, инженер.
Тимашпольский Николай Алексеевич, род. 16 декабря 1941 года, ум. 20 февраля 2003 года, инженер.
Тимошок (Мартынова) Элеонора Борисовна, род. 11 апреля 1938 года, ум. 31 июля 2021 года, техник.
Турецкий Семён Исаевич, род. 7 апреля 1912 года, ум. 14 августа 1995 года,
авиарадиотехник, научный сотрудник, лауреат Сталинской премии
3-ей степени (1952), к.т.н. (1940), профессор (1973).
Щелочкова (Авхимович) Ирина Григорьевна, инженер.

Прочие подразделения Филиала ЛИИ и ЛИИ:
Абрамов Борис Михайлович, род. 3 июля 1933 года, ум. 21 января 2024 года, выпускник МЭИ (1956), инженер.
Аваев Артур Леонидович, род. 16 января 1935 года, ум. 17 октября 2006 года, инженер.
Аверин Владимир Иванович, начальник конструкторского отдела.
Архипов Геннадий Николаевич, 7 декабря 1946 г.р.
Архипова Татьяна Львовна, 19 января 1951 г.р.; жена Архипова Г.Н.
Ацюковский Владимир Акимович, род. 16 июня 1930 года, ум. 25 января 2021 года,
выпускник Ленинградского Политехнического института (1955),
работал в ЛИИ, с 1983 года – в НИИАО, к.т.н. (1964), д.т.н. (1992).
Берестов Леонид Михайлович, 18 октября 1933 г.р., выпускник МАИ (1957),
лауреат премии имени Н.Е. Жуковского, профессор.
Бондарев Николай Михайлович, род. 4 января 1943 года, инженер.
Бухатина Мария Ивановна, род. 14 июля 1919 года, профком ЛИИ.
Ведров Всеволод Симонович, род. 6 февраля 1902 года, ум. 25 ноября 1983 года,
выпускник МВТУ (1929), работал в ЦАГИ (1925-1941), научный сотрудник,
лауреат премии имени Н.Е. Жуковского (1948), профессор (1944).
Вид Вильгельм Имануилович, 25 июня 1938 г.р., инженер.
Виноградов Олег Васильевич, род. 24 декабря 1933 года, ум. 9 декабря 2009 года, инженер, к.т.н. (1963), д.т.н.
Виноградова Валентина Дмитриевна, род. 20 января 1947 года, ум. 13 декабря 2020 года, заведующая парткабинетом ЛИИ.
Виноградова Светлана Никифоровна (Унжакова), 8 мая 1936 г.р., окончила МГУ Физфак (1959),
работала в 7 комплексе ЛИИ; жена Виноградова О.В.
Владычин Геннадий Павлович, род. 30 марта 1929 года, ум. 18 февраля 1987 года, выпускник МАИ (1951), работал в ЛИИ с 1951 года, начальник отделения № 7 (1978-1987), орден “Знак Почёта”, к.т.н. (1964), д.т.н.
Вологжанин Геннадий Петрович, инженер, с 1991 года – директор рынка.
Галлай Марк Лазаревич, род. 16 апреля 1914 года, ум. 14 июля 1998 года, Герой Советского Союза (1957), заслуженный лётчик-испытатель СССР (1959), профессор (1994).
Гершенович Герц Борисович, род. 25 января 1912 года, ум. в 2002 году.
Дедеш Виктор Трифонович, род. 19 октября 1927 года, ум. 19 февраля 2016 года,
выпускник МАИ (1950), с 1950 года в ЛИИ, к.т.н. (1956), д.т.н. (1967), профессор.
Долголенко Георгий Павлович, род. 4 сентября 1933 года, ум. 15 сентября 1990 года,
выпускник МАИ (1958), в ЛИИ с 1958 года, инженер, к.т.н. (1974).
Жегалов Евгений Николаевич, инженер.
Зализняк Георгий Дмитриевич, род. 19 апреля 1938 года, ум. 12 декабря 2017 года, инженер.
Зарубо Маргарита Васильевна, инженер.
Знаменская Алиса Моисеевна, род. 12 августа 1915 года, ум. 19 ноября 1995 года, лауреат Сталинской премии (1954), д.т.н. (1962), профессор (1969).
Каменский Альберт Михайлович, род. 14 мая 1931 года, ум. 2 сентября 2017 года, старший инженер.
Китаев-Смык Леонид Александрович, 18 мая 1931 г.р., выпускник Первого Московского
медицинского института (1955), врач-физиолог, отдел научно-космической медицины ЛИИ (1960-1974).
Клячко Михаил Давыдович, род. 25 января 1923 года, ум. 27 июня 1993 года, начальник аспирантуры ЛИИ.
Конарева Елена Сергеевна, 11 апреля 1937 г.р., инженер; жена Конарева В.П.
Кондратов Анатолий Александрович, род. 12 января 1928 года, ум. 4 сентября 2013 года, начальник лаборатории отделения № 7.
Кулагин Эмиль Дмитриевич, род. 23 сентября 1932 года, ум. 29 января 2014 года.
Кумряков Сергей Николаевич, род. 2 августа 1938 года, ум. 19 ноября 2020 года, выпускник РРТИ (1961), инженер.
Курганов Александр Васильевич, род. 27 октября 1931 года, ум. 20 февраля 2019 года, старший инженер.
Лакеев Александр Алексеевич, род. 21 марта 1921 года, ум. 24 декабря 1996 года,
главный электрик Филиала ЛИИ.
Леут Анатолий Павлович, род. 10 ноября 1937 года, ум. 18 мая 2020 года, инженер.
Мадатова Заира Мамедовна, 8 марта 1941 г.р., инженер ОНТИ; жена Фарамазяна В.В.
Махонькин Юрий Емельянович, род. 24 мая 1936 года, ум. 20 февраля 2018 года,
старший инженер, лауреат Государственной премии.
Мирошниченко Людмила Яковлевна, 22 декабря 1933 г.р., жена Берестова Л.М.
Мурашкевич Анатолий Михайлович, род. 1 марта 1928 года, ум. 12 июля 2004 года.
Никонов Владимир Емельянович, род. 22 октября 1936 года, ум. 8 января 2021 года, инженер.
Новодворский Давид-Евгений Петрович, род. 7 апреля 1918 года, ум. 31 октября 1989 года,
начальник комплекса № 9, д.т.н.
Носеевич Игорь Михайлович, род. 1 апреля 1937 года, ум. 17 мая 2012 года,
выпускник МЭИ факультет ЭТФ (1961), инженер.
Паверман Рувим Маркович (Мордкович), род. 20 июня 1920 года, ум. 13 января 2006 года,
начальник вычислительного центра ЛИИ (1960-1982),
в феврале 2000 года переехал на ПМЖ в США.
Плисак Людмила Михайловна, род. 3 августа 1939 года, ум. 20 июня 2009 года, к.т.н.
Подберезная Людмила Александровна, род. 2 мая 1929 года, ум. в сентябре 1999 года,
инженер-программист отделения № 7.
Половинкина Мария Васильевна, род. 9 января 1938 года, ум. 3 марта 2000 года,
старшая табельщица.
Польский Анатолий Афанасьевич, род. 9 августа 1921 года, ум. 13 марта 2019 года,
выпускник ВВИА имени Жуковского (1942), с 1974-го по 1983 год работал в ЛИИ,
генерал-майор авиации.
Романов Георгий Лукьянович, род. 5 мая 1925 года, ум. 5 мая 2008 года,
инженер, участник ВОВ, медаль “За оборону Москвы”, д.т.н.
Рябова Светлана Ивановна, ум. в апреле 2015 года, окончила Московский авиационный
технологический институт (МАТИ), прослужила 52 года в авиации, инженер.
Сиволап Виталий Михайлович, 20 октября 1936 г.р., инженер.
Смышляева Татьяна, инженер.
Софин Виктор Алексеевич, род. 21 февраля 1936 года, ум. 7 марта 2017 года,
выпускник МГУ Физфак (1959), инженер.
Стенина Нина Сергеевна (Павлова), секретарь Учёного совета ЛИИ.
Степаненко Раиса Селивёрстовна, начальник отдела технического обучения ЛИИ.
Сырцев В.А.
Томара Ольга Алексеевна, 3 декабря 1935 г.р.
Томич Валерий, инженер.
Трелина Евгения Александровна, род. 4 мая 1938 года, ум. 9 января 1999 года,
окончила МЭИ факультет ЭТФ в 1961 году, инженер.
Усова Лидия, сотрудница ЛИИ.
Утенин Александр Егорович, ум. 18 июля 1988 года, инженер отделения № 7.
Фальков Александр Иосифович, род. 3 июля 1937 года, ум. 20 ноября 2011 года,
выпускник МАИ (1960), инженер, начальник лаборатории (1977), к.т.н (1969).
Фарамазян Вартан Вагинакович, 10 мая 1941 г.р., инженер.
Филатьев Сергей Иванович, род. в 1920 году, ум. 4 сентября 1991 года,
начальник ОНТИ ЛИИ с 1964 года.
Харин Евгений Григорьевич, 11 сентября 1937 г.р., инженер.
Харитонов Михаил, выпускник МЭИ.
Хачатуров Александр Андреевич, род. 13 августа 1930 года, ум. 18 декабря 1987 года,
инженер, лауреат Государственной премии (1979).
Хачатурова Светлана, заведующая библиотекой Филиала ЛИИ; жена Хачатурова А.А.
Цыплаков Владислав Васильевич, 30 сентября 1937 г.р., старший инженер,
лауреат Государственной премии (1986).
Шевченко Михаил Егорович, начальник первого отдела.
Шибин Александр Григорьевич, 11 июня 1936 г.р., инженер.
Шиянов Георгий Михайлович, род. 7 декабря 1910 года, ум. 13 декабря 1995 года,
лётчик-испытатель (1941-1967), Герой Советского Союза (1957), капитан.
Шогин Юрий Николаевич, род. 1 сентября 1934 года, ум. 14 июня 2013 года,
окончил среднюю школу в 1952 году, выпускник МАИ, инженер, ведущий инженер ЛИИ,
с 1980 года по 1983 год секретарь парткома ЛИИ,
с 1983 года по 1991 год первый секретарь Жуковского горкома КПСС,
делегат XXVII и XXVIII съездов КПСС, работал в ОАО “Авиасалон”, к.т.н. (1974).
Щёлкин Виктор Павлович, ум. 19 октября 2019 года, лётчик-испытатель, работал в ЛИИ, к.т.н.

Врачи спецполиклиники ЛИИ:
Колотурская Надежда Фёдоровна, род. 30 декабря 1926 года,
главный врач спецполиклиники ЛИИ.
Кузнецов Анатолий Васильевич, 28 июня 1946 г.р.,
главный врач спецполиклиники ЛИИ.
Арутюнова Любовь Васильевна, врач поликлиники ЛИИ.
Зуева, врач поликлиники ЛИИ.
Махонькина Лилия Борисовна, род. 21 июля 1937 года, ум. 15 сентября 2003 года,
врач поликлиники ЛИИ; жена Махонькина Ю.Е.
Мухина Светлана Олеговна, род. 25 июня 1949 года, ум. 16 июня 2020 года,
врач поликлиники ЛИИ.
Никулина Надежда Николаевна, зубной врач поликлиники ЛИИ.
Тарабрина Надежда Ивановна, врач поликлиники ЛИИ.
Фокина Ольга Васильевна, род. 28 декабря 1934 года, ум. 10 марта 2009 года,
врач-хирург поликлиники ЛИИ; жена Фокина С.М.
Шумкина Вера Николаевна, глазной врач поликлиники ЛИИ.

Высшее наше начальство:
Дементьев Пётр Васильевич, род. 24 января 1907 года, ум. 14 мая 1977 года, министр авиационной промышленности (1953-1977), дважды Герой Социалистического Труда (1941, 1977), лауреат Сталинской премии (1953), генерал-полковник.
Казаков Василий Александрович, род. 6 мая 1916 года, ум. 17 февраля 1981 года, заместитель министра авиационной промышленности (1965-1977), министр авиационной промышленности (1977-1981), Герой Социалистического Труда (1963), лауреат Ленинской премии (1976), лауреат Государственной премии СССР (1967).
Строев Николай Сергеевич, род. 20 января 1912 года, ум. 27 октября 1997 года, начальник ЛИИ (1954-1966), дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии (1949), профессор (1961).
Сумичев Павел Ильич, заместитель начальника ЛИИ по режиму и кадрам.
Тайц Макс Аркадьевич, род. 21 января 1904 года, ум. 23 июля 1980 года, выпускник МВТУ (1929), заместитель начальника ЛИИ (1956-1974), дважды лауреат Сталинской премии (1949, 1953), д.т.н. (1955), профессор (1957).
Уткин Виктор Васильевич,  род. 22 сентября  1912 года,  ум. 31 октября  1981 года,  начальник  отделения  № 7 (1952-1966),  начальник ЛИИ (1966-1981),  Герой Социалистического Труда (1971), дважды лауреат Государственной премии (1949, 1952), профессор (1979).
Фоломеев Алексей Филимонович, род. 26 февраля 1914 года, ум. 11 апреля 1989 года, выпускник МЭИ (1949), работал в ЦАГИ (1931-1951), начальник НИСО (1951-1964), заместитель начальника Филиала ЛИИ (1964-1966), начальник комплекса (отделения) № 7 ЛИИ (1966-1978), лауреат Сталинской премии I степени (1952), д.т.н. (1952).
Сучков  Виталий  Николаевич,  род.  30 мая  1926 года,  ум.  26 декабря  2018 года,  начальник  Филиала  ЛИИ (1965-1983),  лауреат  Государственной премии.
Копошилко Иван Иванович, главный инженер Филиала ЛИИ.
Обидин Иван Арсентьевич, род. в 1913 году, ум. 18 апреля 1987 года, начальник отдела кадров ЛИИ.

1-й НИИ ЦПК имени Ю.А. Гагарина (до 1969 года – 1-й ЦПК имени Ю.А. Гагарина) (в/ч 26266):
Кузнецов Николай Фёдорович, род. 26 декабря 1916 года, ум. 5 марта 2000 года, начальник Центра подготовки космонавтов (ноябрь 1963 года – 1972 год), генерал-майор авиации (1978), Герой Советского Союза (1943), доктор военных наук (1972).
Береговой Георгий Тимофеевич, род. 15 апреля 1921 года, ум. 30 июня 1995 года, лётчик-космонавт, начальник Центра подготовки космонавтов (1972-1987), дважды Герой Советского Союза (1944, 1968), генерал-лейтенант авиации (1977), лауреат Государственной премии СССР (1981), кандидат психологических наук.
Бакулов Юрий Александрович, 3 ноября 1930 г.р.
Бебутов Абессалом Петрович, полковник.
Бурыкин Иван Иванович, прапорщик, техник, участник ВОВ.
Ваньков Игорь Ксенофонтович, подполковник.
Григоренко Владимир Николаевич.
Грищенко Валерий, инструктор, майор.
Деркач Николай Иванович, прапорщик, техник.
Ельцов Борис Михайлович, майор.
Жегунов Геннадий Михайлович, 1 февраля 1925 г.р., участник ВОВ, полковник.
Жуковский М. Р., инженер, капитан.
Калнин Георгий Мартынович, род. 21 августа 1922 года, начальник отдела, участник ВОВ.
Климанов Дмитрий Фёдорович, подполковник.
Масленников Григорий Герасимович, род. 21 августа 1917 года, ум. в 1990 году, начальник штаба, участник ВОВ.
Мусорин Ю.В.
Никерясов Николай Фёдорович, род. 7 апреля 1924 года, ум. 28 июня 1982 года, участник ВОВ, майор.
Полухин Юрий Александрович, старший инженер, капитан.
Почкаев Иван Николаевич, род. 23 марта 1925 года, ум. 27 марта 1997 года, выпускник ВВИА имени Жуковского (1955), в ЦПК с 1969 года, начальник отдела, начальник управления, участник ВОВ, генерал-майор, к.т.н. (1970), с.н.с., лауреат Государственной премии СССР (1987).
Рыбкин Евгений (Е.А.), майор.
Рябов Александр Георгиевич, участник ВОВ.
Тявин Илья Петрович, род. в 1928 году, ум. 25 февраля 2007 года, капитан (1960), подполковник в отставке.
Фарафонов Борис Андреевич, род. в 1920 году, участник ВОВ, полковник.
Филёкин Иван Андреевич, род. 26 июня 1920 года, участник ВОВ, окончил ВВИА имени Жуковского, полковник.
Черкасов Евгений Дмитриевич, начальник материально-технического обеспечения ЦПК в 1960-1968 годы, участник ВОВ.
Чуркин.
Шевченко С.Д., начальник тренажёра ТДК-7К, майор.
Шувалов Олег Васильевич, начальник отделения, подполковник.
Щербаков Николай Яковлевич.
Юрасов Александр Дмитриевич, род. 21 июля 1925 года, ум. 2 ноября 2004 года, прапорщик.
Яковлев.

Космонавты:
Гагарин Юрий Алексеевич, род. 9 марта 1934 года, погиб 27 марта 1968 года, лётчик-космонавт, заместитель начальника Центра подготовки космонавтов (1964-1968), Герой Советского Союза (1961), майор (1961), полковник (1963), позывной “Кедр”.
Гречко Георгий Михайлович, род. 25 мая 1931 года, ум. 8 апреля 2017 года, лётчик-космонавт, в ОКБ-1 с мая 1955 года, с 1966 года в отряде космонавтов, дважды Герой Советского Союза (1975, 1978), кандидат технических наук (1967), позывной “Зенит-2”.
Комаров Владимир Михайлович, род. 16 марта 1927 года, погиб 24 апреля 1967 года, лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза (1964, 1967), полковник (1964), позывной “Рубин”.
Леонов Алексей Архипович, род. 30 мая 1934 года, ум. 11 октября 2019 года, лётчик-космонавт, начальник управления  ЦПК  (1970-1972),  заместитель  начальника  ЦПК  (1970-1991),  командир  отряда  космонавтов (1972-1992), дважды Герой Советского Союза (1965, 1975), генерал-майор авиации (1975), лауреат Государственной премии СССР (1981), позывной “Алмаз-2”, “Союз-1”.
Николаев Андриян Григорьевич, род. 5 сентября 1929 года, ум. 3 июля 2004 года, лётчик-космонавт, заместитель начальника  Центра  подготовки  космонавтов  (1968-1974),  дважды  Герой  Советского  Союза  (1962, 1970), генерал-майор авиации (1970), кандидат технических наук (1975), позывной “Сокол”.
Попович Павел Романович, род. 5 октября 1930 года, ум. 30 сентября 2009 года, лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза (1962, 1974), полковник (1965), генерал-майор авиации (1976), позывной “Беркут”.

НПО “Энергия” (до 1974 года – ЦКБЭМ, до 1966 года – ОКБ-1):
Мишин Василий Павлович, род. 18 января 1917 года, ум. 10 октября 2001 года, Главный конструктор и начальник ЦКБЭМ с 1966 по 1974 год, 22 мая 1974 года снят с должности, пошёл заведующим кафедрой в МАИ, Герой Социалистического Труда (1956), лауреат Ленинской премии (1957), лауреат Государственной премии (1984), академик (1966).
Глушко Валентин Петрович, род. 20 августа 1908 года, ум. 10 января 1989 года, Главный конструктор ОКБ-456 (КБ ЭМ) (город Химки) с 1946 по 1974 год, Генеральный конструктор (и директор до 1977 года) НПО “Энергия” с 1974 по 1989 год, дважды Герой Социалистического Труда (1956, 1961), лауреат Ленинской премии (1957), дважды лауреат Государственной премии (1967, 1984), академик (1958).
Анохин Сергей Николаевич, род. 19 марта 1910 года, ум. 15 апреля 1986 года, руководитель отдела обеспечения подготовки космонавтов, полковник (1947), Герой Советского Союза (1953), заслуженный лётчик-испытатель СССР (1959), лауреат Сталинской премии (1953), в ОКБ-1 с мая 1964 года.
Башкин Евгений Александрович, 16 октября 1927 г.р., начальник отдела схем, лауреат Ленинской премии (1960).
Бранец Владимир Николаевич, 11 февраля 1936 г.р., выпускник МФТИ, лауреат Государственной премии (1985, за “Союз-Т”), д.ф.-м.н., профессор.
Бугров Владимир Евграфович, 18 января 1933 г.р., в ОКБ-1 с 1961 до 1995 года, конструктор.
Вольцифер Геннадий Анатольевич, 20 мая 1942 г.р., д.т.н.
Елисеев Алексей Станиславович, 13 июля 1934 г.р., выпускник МВТУ (1957), после окончания аспирантуры МФТИ в 1962 году – в ОКБ-1, инженер, с 1966 года лётчик-космонавт, дважды Герой Социалистического Труда – за один, 1969-й год.
Иннелаур Виктор Томасович, род. 5 августа 1926 года, ум. 18 апреля 2010 года, старший инженер, лауреат Государственной премии (1979).
Комарова Лариса Ивановна, 12 июля 1934 г.р., начальник сектора, д.т.н.; жена Елисеева А.С.
Легостаев Виктор Павлович, род. 6 июня 1931 года, ум. 8 января 2015 года, начальник отдела динамики, лауреат Ленинской премии (1966), лауреат Государственной премии (1989), академик (2003).
Лобода Юрий Александрович, инженер.
Мезенов Леонид Фёдорович, инженер, лауреат Государственной премии (1981).
Мисютин Анатолий Степанович, инженер.
Молодцов Владимир Васильевич, род. 6 мая 1924 года, ум. 16 марта 2002 года.
Невзоров Борис Григорьевич, 10 марта 1935 г.р., “радист”.
Носкин Герман Вениаминович, 24 октября 1932 г.р., начальник лаборатории, в ОКБ-1 с 1959 года, выпускник ЛЭТИ (1955), к.т.н., доцент.
Орловский Игорь Владимирович, инженер.
Павлов Дмитрий Владимирович, инженер.
Раздеришин Павел Иванович, инженер.
Раушенбах Борис Викторович, род. 5 января 1915 года, ум. 27 марта 2001 года, руководитель отдела № 27 по проектированию систем ориентации и управления космическими аппаратами, в 1973 году понижен в должности, в 1978 году уволился и перешёл в МФТИ, лауреат Ленинской премии (1960), академик.
Соловьёв Юрий Александрович, инженер.
Тихонравов Михаил Клавдиевич, род. 29 июля 1900 года, ум. 4 марта 1974 года, с 1961 года – начальник отдела, заместитель Главного конструктора ОКБ-1 (ЦКБЭМ), с 1970 года – научный руководитель ЦКБЭМ, лауреат Ленинской премии (1957, “Спутник-1”), Герой Социалистического Труда (1961), профессор.
Токарь Евгений Николаевич, разработчик гироорбитанта, лауреат Государственной премии (1969), доктор технических наук, профессор.
Трегуб Яков Исаевич, род. 21 сентября 1918 года, ум. 27 октября 2007 года, в ОКБ-1 с 1963 года, заместитель Главного конструктора – руководитель испытательного комплекса, в 1973 году уволен, отправлен в отставку, генерал-майор.
Феоктистов Константин Петрович, род. 7 февраля 1926 года, ум. 21 ноября 2009 года, в ОКБ-1 с 1956 года, начальник сектора, лётчик-космонавт, Герой Советского Союза (1964), профессор (1969).
Цесарев Игорь Александрович, инженер.
Цыбин Павел Владимирович, род. 23 декабря 1905 года,  ум. 4 февраля 1992 года,  в ОКБ-1 с 1961 года, заместитель   Главного   конструктора  (1961-1980),    заместитель  руководителя   испытательного   комплекса (1961-1974),  лауреат Ленинской премии (1966),  инженер-полковник.
Черток Борис Евсеевич, род. 1 марта 1912 года, ум. 14 декабря 2011 года, выпускник МЭИ (1940), с 1951 года – начальник отдела систем управления, с 1957 года – заместитель Главного конструктора по системам управления, Герой Социалистического Труда (1961), член-корреспондент (1968), профессор (1965), д.т.н. (1958).
Шарымов Борис Алексеевич, 19 октября 1941 г.р., инженер.
Ширяев Борис Игоревич, 28 апреля 1932 г.р., инженер.
Шмыглевский Игорь Петрович, старший инженер.

ЦКБМ (до 1966 года – ОКБ-52):
Челомей Владимир Николаевич, род. 30 июня 1914 года, ум. 8 декабря 1984 года, Главный конструктор ОКБ-52 (с 1966 года – ЦКБМ, с 1983 года – НПО машиностроения), член-корреспондент (1958), академик АН СССР (1962), дважды Герой Социалистического Труда (1959, 1963), профессор (1952).
Хрущёв Сергей Никитич, род. 2 июля 1935 года, ум. 18 июня 2020 года, выпускник МЭИ факультет ЭВПФ (1958), с 1958 по 1968 год работал заместителем начальника отдела, лауреат Ленинской премии (1959), Герой Социалистического Труда (1963), профессор; в 1991 году переехал в США, в 1999 году официально получил американское гражданство, написал об отце книги “Пенсионер союзного значения” и “Рождение сверхдержавы”.
Сачков Владимир Владимирович, род. 25 января 1913 года, ум. 17 декабря 1994 года, выпускник МАИ (1956), заместитель главного конструктора, начальник приборного комплекса, Герой Социалистического Труда (1963).
Гребнев Борис Дмитриевич, 13 мая 1936 г.р., инженер.
Жернов Эдуард Евгеньевич, 15 июня 1938 г.р., начальник группы.
Камень Емельян Давыдович, 18 февраля 1937 г.р., начальник лаборатории, начальник 42 отдела (1980).

ЦКБ “Геофизика” (до 1958 года – ЦКБ-589):
Виноградов Николай Григорьевич, род. в 1912 году, ум. 21 сентября 1980 года, с апреля 1956 по 1965 год начальник ЦКБ, Герой Социалистического Труда (1961).
Хрусталёв Владимир Александрович, род. 27 июля 1921 года, ум. 4 июня 1991 года, с 1951 (1960?) главный конструктор ЦКБ, Герой Социалистического Труда (1961).
Песчанский, конструктор.
Фегис Борис Александрович, инженер-конструктор.
Фролов Константин Павлович, инженер-конструктор.

Завод “Арсенал”:
Гусовский Сергей Владимирович, род. 22 февраля 1915 года, ум. 30 октября 1983 года, в 1962-1966 годах начальник центрального конструкторского бюро, с 1966 года – директор завода, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии (1982).
Парняков Серафим Платонович, род. 14 января 1913 года, ум. 9 марта 1987 года, в 1956-1987 годах – начальник и главный конструктор центрального конструкторского бюро завода, доктор технических наук (1968), Герой Социалистического Труда (1969), лауреат Государственной премии СССР (1970).
Исаханов Игорь Николаевич, род. 12 марта 1943 года, ум. 5 июня 1991 года, главный инженер, с 1983 года – директор завода.
Бузанов Виктор Иванович, род. 31 августа 1934 года, ум. 6 февраля 2007 года, в 1977-2000 годах начальник центрального конструкторского бюро, с 2000 года – директор завода.
Корницкий Игорь Петрович, 3 марта 1932 г.р., первый заместитель директора завода, с 1975 года – первый заместитель министра оборонной промышленности.
Игнатиенко Тарас Давыдович, инженер.
Коновалова Алла Александровна, инженер.
Новиков Анатолий Владимирович, начальник отдела.
Сахаров Валентин Николаевич, главный инженер завода.

ЦАГИ и ФАЛТ МФТИ:
Александров Глеб Владимирович, род. 5 января 1919 года, ум. в 2014 году, выпускник МГУ (1946), в ЦАГИ работал с 1946 года, руководитель отделения, лауреат Ленинской и Государственной премий, д.т.н. (1963), профессор (1974).
Воейков Владимир Васильевич, 16 мая 1935 г.р.
Сейфуллина Алла Зоревна (Галия Зорэвна), род. в 1938 году, ум. 10 января 2021 года, с 1973 года преподаватель философии на ФАЛТе, доцент, кандидат философских наук.
Чарыев Джан, инженер, мой одноклассник.
Ярошевский Василий Александрович, род. 27 июня 1932 года, ум. 17 июля 2014 года, начальник сектора, профессор.

ВВИА имени Жуковского:
Филиппов Василий Васильевич, род. 3 апреля 1920 года, ум. в 2005 году, выпускник ВВИА (1942), начальник ВВИА имени Жуковского (1973-1986), генерал-полковник авиации. к.т.н., профессор.
Доброленский Юрий Павлович, род. 28 августа 1917 года, ум. 4 ноября 1993 года, заместитель начальника электротехнического факультета (с 1954 года), начальник кафедры авиационной электротехники (с 1960 года), начальник электротехнического факультета (с 1964 года), профессор (1966), генерал-майор (1967).
Протопопов Всеволод Алексеевич (1914-2001), начальник кафедры вычислительной техники (с 1962 года), генерал-майор, профессор.
Кириленко Юрий Иннокентьевич, 15 апреля 1923 г.р., выпускник ВВИА (1953), гвардии капитан, к.т.н., доцент.
Коротков Евгений Иосифович, 1 декабря 1926 г.р., окончил адъюнктуру ВВИА в 1957 году, полковник, с.н.с.
Моисеев Анатолий Георгиевич, профессор.
Моисеев Виктор Иванович, 1 октября 1921 г.р., выпускник ВВИА (1950), полковник, с.н.с.

ГНИИАКМ (бывший НИИ-7 ВВС):
Волынкин Ювеналий Михайлович, род. 7 февраля 1907 года, ум. 11 сентября 1998 года, начальник института с 1960 по 1969 год, генерал-лейтенант.
Рудный Николай Михайлович, род. 6 декабря 1920 года, ум. 23 июня 1993 года, выпускник Архангельского медицинского института (1942), начальник института с 1969 по 1974 год, генерал-майор медицинской службы, профессор (1975), ветеран ВОВ.
Горбов Фёдор Дмитриевич, род. 6 июня 1916 года, ум. 17 декабря 1977 года, начальник лаборатории, полковник медицинской службы, профессор (1965).
Дементьев Евгений Васильевич.
Дорошенко Иван Егорович.
Зараковский Георгий Михайлович, род. 26 марта 1925 года, ум. 25 августа 2014 года, начальник отдела, полковник медицинской службы в отставке, доктор психологических наук, профессор.
Кузьминов Александр Павлович, начальник отдела.
Пономаренко Владимир Александрович, 3 января 1933 г.р., научный сотрудник, начальник лаборатории инженерной психологии, профессор (1980), генерал-майор медицинской службы (1984).
Сильвестров Михаил Михайлович, 24 сентября 1924 г.р., с.н.с., начальник лаборатории, полковник, д.т.н. (1978), профессор (1993).

ОКБ Сухого:
Сухой Павел Осипович, род. 22 июля 1895 года, ум. 15 сентября 1975 года, генеральный конструктор (с 1956 года), профессор.

Институт кибернетики АН УССР:
Глушков Виктор Михайлович, род. 24 августа 1923 года, ум. 30 января 1982 года, директор Института кибернетики АН УССР (1962-1982), Герой Социалистического Труда (1969), лауреат Ленинской премии (1964) и двух Государственных премий СССР (1968, 1977), академик АН СССР (1964) и АН УССР (1961).
Давыдов Вячеслав Павлович, 7 октября 1940 г.р.
Кухтенко Александр Иванович, род. 11 марта 1914 года, ум. 18 декабря 1994 года, в ИК АН УССР с 1963 года,
член-корреспондент АН УССР (1964), академик АН УССР (1972), одновременно в 1956-1982 годах – профессор
в Киевском институте инженеров гражданской авиации.
Мелешев Альберт Михайлович, 10 сентября 1930 г.р.
Павлов Вадим Владимирович, род. 11 января 1933 года, ум. 6 июня 2016 года.
Попов Игорь Иванович, заведующий сектором.

ЦНИИмаш (до 1967 года – НИИ-88):
Мозжорин Юрий Александрович, род. 28 декабря 1920 года, ум. 15 мая 1998 года, директор (1961-1990), Герой Социалистического Труда (1961), лауреат Ленинской премии (1958), лауреат Государственной премии СССР (1984), профессор (1964), генерал-лейтенант (1966).
Бажинов Игорь Константинович, род. 31 августа 1928 года, ум. 8 июля 2015 года, выпускник МАИ (1951), в НИИ-88 с 1960 года, начальник сектора, отдела, отделения, главный научный сотрудник ЦУП (1995), лауреат Ленинской премии (1957), лауреат Государственной премии СССР (1981), капитан (1958), д.т.н. (1971), профессор (1992).
Почукаев Владимир Николаевич, род. 11 февраля 1938 года, выпускник МАИ (1961), начальник сектора, отдела (1986), руководитель отделения (1991-1993), главный научный сотрудник, лауреат Государственной премии СССР, д.т.н. (1972), профессор (1987).

ЛВИКИ им. А.Ф. Можайского (до 1973 года ЛВИКА им. А.Ф. Можайского):
Березняк Николай Иванович, род. 9 мая 1922 года, ум. 26 мая 1991 года, участник ВОВ, начальник Института (1973-1977), к.т.н. (1970), генерал-лейтенант (1973).
Тучков Леонид Тимофеевич, род. 29 июня 1920 года, ум. 22 июля 2000 года, участник ВОВ, заместитель начальника по учебной и научной части (1971-1987), профессор (1971), генерал-лейтенант (1979).
Юсупов Р. К., председатель специализированного учёного совета.

Пермский политехнический институт (ППИ):
Костров Алексей Владимирович, род. 3 октября 1939 года, ум. 9 июля 2016 года, выпускник ППИ (1963), декан (1977-1978), заведующий кафедрой с 1980 года, в 1989 году перешёл во Владимирский государственный университет, д.т.н. (1987), профессор (1992).

База:
Бажанова Евгения Николаевна, преподаватель в 1-3 классах школы № 7 города Жуковского, первая учительница сына Димы 1976-1979 гг.
Бондарь Анатолий Михайлович, род. 29 сентября 1940 года, ум. 15 августа 2017 года, к.т.н.
Венда Валерий Фёдорович, 2 августа 1937 г.р., выпускник МЭИ (1960), сотрудник ЦНИИ комплексной автоматизации, с 1963 года руководитель отдела инженерной психологии и эргономики ВНИИТЭ, с.н.с. (1971), профессор (1984).
Гальперин Пётр Яковлевич, род. 2 октября 1902 года, ум. 25 марта 1988 года, доцент кафедры психологии философского факультета МГУ, профессор (1967).
Гуреева Ольга Семёновна, заслуженный учитель Российской Федерации (2005).
Добкина Маргарита Николаевна, наш детский врач.
Зинченко Владимир Петрович, род. 10 августа 1931 года, ум. 7 февраля 2014 года, с 1961 года руководитель лаборатории инженерной психологии МГУ, кандидат психологических наук (1957), профессор (1968).
Калинина Инна Николаевна (Власова), 7 апреля 1938 г.р, работала на Косинской трикотажной фабрике; сыновья Александр и Николай Власовы.
Конотоп Василий Иванович, род. 13 февраля 1916 года, ум. 19 сентября 1995 года, первый секретарь Московского обкома КПСС (1963-1985).
Коренев Георгий Васильевич, род. 6 мая 1904 года, ум. 4 августа 1980 года, конструктор, орден Ленина (1933), был репрессирован, с 1954 года преподаватель, профессор кафедры теоретической механики Московского физико-технического института, лауреат Сталинской премии (1953).
Король Давид Шлёмович, род. 8 мая 1912 года, с 1957 года директор кафе в Жуковском, с 1966 года директор ресторана “Спутник”, директор Жуковского городского треста столовых и ресторанов, участник ВОВ, майор, в запасе с 1956 года.
Лавров Дмитрий Николаевич, род. 29 марта 1935 года, ум. 22 августа 2024 года, выпускник МЭИ факультет ЭМФ,
работал в СОКБ ЛИИ.
Литвиненко Алексей Иванович, друг моих родителей.
Литвиненко Татьяна Алексеевна, дочь Литвиненко А.И.
Логинова Валентина, преподавательница музыки.
Ломов Борис Фёдорович, род. 20 января 1927 года, ум. 11 июля 1989 года, заведующий лабораторией инженерной психологии ЛГУ, доктор психологических наук (1963), профессор.
Лункина Маргарита Аркадьевна, врач городской больницы; жена Суворова А.П.
Любарский Кронид Аркадьевич, род. 4 апреля 1934 года, ум. 23 мая 1996 года, выпускник МГУ (1956), к.т.н. (1966), астрофизик.
Миклашевич Сергей, работал в РПКБ.
Мороз Маргарита Васильевна, род. 1 ноября 1935 года, ум. 30 января 2022 года, с 1943-го по 1953 год училась в школе в городе Кургане, в 1953 году поступила и в 1958 году окончила факультет журналистики Уральского государственного университета имени А.М. Горького, с 1958-го по 1964 год – корреспондент курганской областной газеты “Красный Курган” (21 июля 1959 года переименована в “Советское Зауралье”), с 1964-го по 1973 год – редактор курганской областной молодёжной газеты “Молодой ленинец”, с 1973-го по 1990 год – ответственный секретарь курганской областной организации Союза журналистов СССР, с 1990 года на пенсии.
Москвина Галина Анатольевна, преподавательница музыки.
Мунипов Владимир Михайлович, род. 31 марта 1931 года, ум.16 апреля 2012 года, с 1962 года научный сотрудник ВНИИТЭ, профессор (1992).
Мухамедгалиева Анель Фазуловна, 27 ноября 1935 г.р., окончила Физфак МГУ (1959), работа в разных НИИ, Московский горный институт (1966-1993), к.ф.-м.н. (1965), д.ф.-м.н. (2002), профессор.
Новицкая Юлия, жена Новицкого В.А.
Нудельман Александр Эммануилович, род. 21 августа 1912 года, ум. 2 августа 1996 года, с ноября 1943 года до 1983 года – начальник и главный конструктор Конструкторского бюро точного машиностроения (до 1966 года ОКБ-16), дважды Герой Социалистического Труда (1966, 1982), лауреат Ленинской премии (1964) и пяти Государственных премий СССР (1943, 1946, 1951, 1970, 1982), д.т.н. (1962), профессор.
Ознобкин Владимир Фёдорович (1931-1972), первый секретарь Жуковского горкома КПСС с 1971 по 1972 год.
Ольсен Ольга Евгеньевна, род. в 1907 году, преподавательница английского языка.
Пальцев Евгений Михайлович, врач скорой помощи.
Перфильев Сергей Васильевич, первый секретарь Жуковского горкома КПСС с 1972 по 1983 год.
Петушкина Ольга Михайловна, продащица в ГУМе.
Северьянова Валентина Ивановна, 27 февраля 1938 г.р., приехала в Жуковский в 1967 году из Ульяновска, секретарь Жуковского горкома по идеологии.
Слуцкий Валерий Борисович, род. 26 февраля 1939 года, ум. 29 октября 1998 года, выпускник МАИ (1962), инженер, в 1970 году перешёл на работу на предприятие Мясищева; женат, сын.
Суворова Татьяна Александровна, дочь Суворова А.П. и Лункиной М.А.
Ткачёв Лев Иванович, (1916-1974), выпускник МВТУ (1939), в МЭИ с 1943 года, к.т.н. (1944), доцент (1957), д.т.н. (1969), профессор (1970).
Ушкарёва Инна, врач городской больницы; жена Ушкарёва В.А.
Черенков Павел Алексеевич, род. 28 июля 1904 года, ум. 6 января 1990 года, выпускник Воронежского университета (1928), физик, Герой Социалистического Труда (1984), лауреат Нобелевской премии (1958), лауреат Сталинской премии (1946, 1952), лауреат Государственной премии (1977), профессор (1948), академик (1970).
Черенкова Елена Павловна, 18 июня 1936 г.р., окончила Физфак МГУ в 1959 году, к.ф.-м.н.
Черенкова (Путинцева) Мария Алексеевна, род. 13 марта 1909 года, ум. 22 мая 1978 года, окончила педагогический факультет Воронежского университета в 1930 году; жена Черенкова П.А.
Шукшунов Валентин Ефимович, 20 мая 1938 г.р., выпускник НПИ (1961), заведующий кафедрой НПИ, с 1973 года генеральный директор – главный конструктор ОКТБ “Орбита” НПИ, с 1981 по 1988 год – ректор НПИ, с 1989 по 1992 год – заместитель министра образования СССР, лауреат Государственной премии РФ (2004), д.т.н. (1970), профессор (1974).
Юревич Евгений Иванович, род. 25 ноября 1926 года, ум. 3 июня 2020 года, выпускник Электромеханического факультета ЛПИ (1949), с 1968 по 1973 год директор – главный конструктор Особого конструкторского бюро технической кибернетики (ОКБ ТК) ЛПИ, с 1973 по 1994 год директор – главный конструктор Центрального научно-исследовательского института робототехники и технической кибернетики (ЦНИИ РТК), с 1971 по 1994 год – заведующий кафедрой “Автоматика и телемеханика” ЛПИ, к.т.н. (1953), д.т.н. (1964), профессор (1966).

Мои одноклассники:
Новицкий Вячеслав Антонович, выпускник МЭИ (1961).
Садыков Мурад, род. 3 сентября 1936 года, ум. 7 мая 2013 года.

Соседи по дому, улица Дугина, 29:
Зимины Леонид, Валентина, кв. 47.
Мохова А.Н., кв. 42.
Пальцев Е.М., кв. 5.
Поляков Борис, кв. 19.
Рыбины Николай, Мария, кв. 4.
Рыбнова Валентина с детьми, кв. 6.
Софин В.А., кв. 23.
Чайкины А.П., Элеонора, кв. 71.
Щербакова Г.Н., кв. 22.
(я и моя семья, кв. 7).
(мои родители, кв. 64).

Примечание:
Память подводит в деталях, датах, именах, названиях.
Поэтому зачастую, если забыл, или не узнал достоверно,
фактическую должность,
то ставлю более общее – почётное, славное звание,
например, “инженер”.
Да и не хотелось бы превращать этот раздел в описание карьерных лестниц.

Прошу простить.
Открыт к замечаниям, уточнениям.

Повторю, на всякий случай, что в 1972 году в ЛИИ, в СОКБ, а также, видимо, и на ряде других предприятий, была проведена очередная реорганизация; в частности, прошло переименование научных подразделений: отделов – в сектора, комплексов – в отделения.
Знаю, что в научно-организационной структуре ЦКБЭМ, ЦКМБ, ЦНИИМаш сохранялись и отделы, и входившие в отделы сектора.

Сокращения

АВМ – аналоговая вычислительная машина.
АВТФ – факультет автоматики и вычислительной техники.
АиФ – Аргументы и факты.
АРИЗ – алгоритм решения изобретательских задач.
АЭС – атомная электростанция.
БАМ – Байкало-Амурская магистраль.
БО – бытовой отсек.
БРИЗ – бюро рационализации и изобретательства.
БЦВК – бортовой цифровой вычислительный комплекс.
БЦВМ – бортовая цифровая вычислительная машин.
БЭСМ – большая электронная счётная машина.
ВА – возвращаемый аппарат.
ВВИА – Военно-воздушная инженерная академия.
ВВС – Военно-воздушные силы.
ВДНХ – Выставка достижений народного хозяйства.
ВИА – вокально-инструментальный ансамбль.
ВИКА – Военная инженерная Краснознамённая академия.
ВИКИ – Военный инженерный Краснознамённый институт.
ВИМИ – Всесоюзный научно-исследовательский институт межотраслевой информации.
ВЛКСМ – Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи.
ВНИИГПЭ – Всесоюзный научно-исследовательский институт государственной патентной экспертизы.
ВНИИТЭ – Всесоюзный научно-исследовательский институт технической эстетики.
ВНР – Венгерская Народная республика.
ВОВ – Великая Отечественная война.
ВОИР – Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов.
ВПК – Военно-промышленная комиссия.
ВПТБ – Всесоюзная патентно-техническая библиотека.
ВСК – визир специальный космонавта.
ВУМЛ – вечерний университет марксизма-ленинизма.
ГДР – Германская Демократическая Республика.
ГНИИАКМ – Государственный научно-исследовательский (испытательный) институт
авиационной и космической медицины.
ГУКОС – Главное управление космических средств.
ГУМ – Государственный универсальный магазин.
ДО – двигатели ориентации.
ДОС – долговременная орбитальная станция.
ДПО – двигатели причаливания и ориентации.
ДУС – датчик угловой скорости.
ЕС ЭВМ – единая система электронных вычислительных машин.
ЕСКД – Единая система конструкторской документации.
ЕСПД – Единая система программной документации.
ЖКО – жилищно-коммунальный отдел.
ЖСК – жилищно-строительный кооператив.
ЗГК – заместитель главного конструктора.
ИВО – имитатор визуальной обстановки, или имитация визуальной обстановки.
ИМБП – Институт медико-биологических проблем.
ИНК – индикатор навигационный космический.
ИФАК – Международная федерация по автоматическому управлению, английское сокращение IFAC.
КБ ЭМ – Конструкторское бюро энергетического машиностроения.
КГБ – Комитет государственной безопасности.
КИИГА – Киевский институт инженеров гражданской авиации.
КК – космический корабль.
КЛА – космический летательный аппарат.
КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза.
ЛВИКА – Ленинградская военная инженерная Краснознамённая академия.
ЛВИКИ – Ленинградский военный инженерный Краснознамённый институт.
ЛГУ – Ленинградский государственный университет.
ЛИИ – Лётно-исследовательский институт.
ЛПИ – Ленинградский политехнический институт.
ЛЭТИ – Ленинградский электротехнический институт.
МАИ – Московский авиационный институт.
МАП – Министерство авиационной промышленности.
МАТИ – Московский авиационный технологический институт.
МВТУ – Московское высшее техническое училище.
МГУ – Московский государственный университет.
МИФИ – Московский инженерно-физический институт.
ММКФ – Московский международный кинофестиваль.
МН – модель нелинейная.
МНИИПА – Московский НИИ приборной автоматики.
МФТИ – Московский физико-технический институт.
МХАТ – Московский Художественный академический театр.
МЭИ – Московский энергетический институт.
МЭИС – Московский электротехнический институт связи.
НАСА – Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства,
английское сокращение NASA.
НИИ ЦПК – Научно-исследовательский испытательный центр подготовки космонавтов.
НИИАО – Научно-исследовательский институт авиационного оборудования.
НИИП – Научно-исследовательский институт приборостроения.
НИИСчетМаш – Научно-исследовательский институт счётного машиностроения.
НИИТП – Научно-исследовательский институт точных приборов.
НИСО – Научно-исследовательский институт самолётного оборудования.
НПИ – Новочеркасский политехнический институт.
НПО – научно-производственное объединение.
ОКБ – Особое конструкторское бюро.
ОКБ ТК – Особое конструкторское бюро технической кибернетики.
ОКТБ – Особое конструкторско-технологическое бюро.
ОНС – отдел нормализации и стандартизации.
ОНТИ – отдел научно-технической информации.
ООН – Организация Объединённых Наций.
ОП – опытное производство.
ОТиЗ – отдел труда и заработной платы.
ПАО – приборно-агрегатный отсек.
ПД ИТР – противодействие иностранным техническим разведкам.
ПЗ – представительство заказчика.
ПИ – пульт инструктора.
ПМЖ – постоянное место жительства.
ПНВ – поле наборное выносное.
ПО – приборный отсек.
ППИ – Пермский политехнический институт.
ППО – планово-производственный отдел.
ПСИ – приёмо-сдаточные испытания.
РКК – Ракетно-космическая корпорация.
РПКБ – Раменское приборостроительное конструкторское бюро.
РРТИ – Рязанский радиотехнический институт.
РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика.
РУД – ручка управления движением.
РУЛ – ручка управления левая.
РУО – ручка управления ориентацией.
РУП – ручка управления правая.
СА – спускаемый аппарат.
САПР – система автоматизированного проектирования.
СЕПГ – Социалистическая единая партия Германии.
СКВТ – синусно-косинусный вращающийся трансформатор.
СКДУ – сближающе-корректирующая двигательная установка.
СКТ – стойка коммутации тренажёра.
СОИ – система отображения информации.
СОИ и ОРУ – система отображения информации и органов ручного управления.
СОКБ – Специализированное опытно-конструкторское бюро.
СОМ – стенд отладки матобеспечения.
СОУД – система ориентации и управления движением.
СПбПУ – Санкт-Петербургский политехнический университет.
ССВП – система стыковки и внутреннего перехода.
СЭП – система энергопитания.
ТАСС – Телеграфное агентство Советского Союза.
ТДК – тренажёр для космонавта.
ТДУ – тормозная двигательная установка.
ТЗ – техническое задание.
ТМК – тренажно-моделирующий комплекс.
ТРИЗ – теория решения изобретательских задач.
ТРИКС – транслятор имитаторов космических систем.
ТТЗ – тактико-техническое задание.
УМШН – управляющая машина широкого назначения.
ФАЛТ – факультет аэромеханики и летательной техники.
ЦАГИ – Центральный аэрогидродинамический институт.
ЦВМ – цифровая вычислительная машина.
ЦК – Центральный Комитет.
ЦКБ – Центральное конструкторское бюро.
ЦКБМ – Центральное конструкторское бюро машиностроения.
ЦКБЭМ – Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения.
ЦНИИ – Центральный научно-исследовательский институт.
ЦНИИ РТК – Центральный научно-исследовательский институт
робототехники и технической кибернетики (Ленинград).
ЦНИИКА – Центральный институт комплексной автоматизации.
ЦНИИмаш – Центральный научно-исследовательский институт машиностроения.
ЦПК – Центр подготовки космонавтов.
ЦРУ – Центральное разведывательное управление.
ШЛИ – школа лётчиков-испытателей.
ЭВМ – электронная вычислительная машина.
ЭВПФ – факультет электровакуумной техники и специального приборостроения.
ЭМИ – электромеханический интегратор.
ЭМФ – электромеханический факультет.
ЭПАС – Экспериментальный полёт “Аполлон – Союз”.
ЭРИ – электрорадиоизделия.
ЭТФ – факультет электронной техники.
ЭЭФ – электроэнергетический факультет.

Библиография

Статьи в Википедии

Жуковский (город)
Лётно-исследовательский институт имени М. М. Громова
Центр подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина
Звёздный городок
Союз (космический корабль)
Даревский, Сергей Григорьевич
Коренев, Георгий Васильевич
Горки Ленинские (музей-заповедник)
Андрогинно-периферийный агрегат стыковки
Международный фестиваль песни в Сопоте

Статья в Википедии wiki.ru

Андрогинно-периферийный агрегат стыковки

Андрогинно-периферийный агрегат стыковки — Википедия (wiki-wiki.ru)

Международный фестиваль польской песни «Сопот»
Вебсайт

http://pesnyagoda.my1.ru/sopot.htm

Главный конструктор Сергей Даревский
автор: Ю.А. Тяпченко

http://www.mosoblpress.ru/mass_media/3/126/item126756/

Прощайте, человек-эпоха
Марченко Станислав Тарасович 06.10.1930-14.05.2022

https://www.zhukvesti.ru/articles/detail/41750/

Отчёт НАСА

Challenge to Apollo: The Soviet Union and the Space Race, 1945-1974. Author: Asif A. Siddiqi. NASA.
Мой перевод заглавия и моя краткая аннотация книги:
Вызов программе “Аполлон”. Советский Союз и космическая гонка, 1945-1974. Автор: Азиф А. Сидики. 1000 страниц, НАСА, 2000.
Исследование посвящено анализу советской космической программы.
В конце приведён перечень основных участников советской космической программы: конструкторы, учёные, военные, партийные и правительственные деятели, на 12 страницах.
Отмечу две строки перечня:
- Darevskiy Sergey Grigoryevich – Chief Designer in 1965-75 at SOKB at Gromov LII, designed simulators and cockpit consoles.
(Даревский Сергей Григорьевич – главный конструктор в 1965-1975 гг. СОКБ ЛИИ, разрабатывал тренажёры и кабинные пульты; дата и год рождения неизвестны).
- Borodin Sergey Aleksandrovich (1935) – Chief Designer from 1975 on at SOKB at Gromov LII, designed simulators and cockpit consoles.
(Бородин Сергей Александрович, 1935 г.р. – главный конструктор с 1975 года СОКБ ЛИИ, разрабатывал тренажёры и кабинные пульты).
Перевод мой.
Да-а, кое-что они знали о нас.

Книги 

Эрнест Анисимович Васкевич. Звездный городок, 64 с., илл., 20 см, М., Знание, 1981.

Елена Сергеевна Кнорре, Эрнест Анисимович Васкевич. Континенты встречаются в космосе (О совмест. полете кораблей “Союз” и “Аполлон”, для сред. и ст. возраста), 1980.

К звездам = To the Stars, альбом. Авт.-сост. В.А. Шаталов, М.Ф. Ребров, Э.А. Васкевич, пер. А. Миллера, 2-е изд., доп., М., Планета, 1986, 272 с., фото, цв. илл.

Приложение 1
Диплом имени Гагарина

Федерация авиационного спорта СССР
член Международной авиационной федерации
Fédération Aéronautique sportive de l’U.R.S.S.
membre de La F.A.I.
Москва
(фотография Гагарина)
Диплом
имени лётчика-космонавта СССР Ю.А. Гагарина
награждается товарищ Никонов Евгений Константинович
За большой вклад в программу советских достижений
в исследовании и освоении космического пространства
Президент Федерации авиационного спорта СССР Иван Кожедуб
Генеральный секретарь п/п
(гербовая печать Центрального аэроклуба СССР имени В.П. Чкалова)
12 апреля 1974 года

Приложение 2
Кандидатский диплом

(герб СССР, тиснение на обложке)
Диплом кандидата наук
(герб СССР)
Высшая аттестационная комиссия при Совете министров СССР
Диплом кандидата наук
ТН № 018307
Москва 26 октября 1977 года
Решением Совета Лётно-исследовательского института от 1 октября 1975 года
( протокол № 8 )
Никонову Евгению Константиновичу
присуждена учёная степень кандидата технических наук
Председатель совета  В. Уткин
Учёный секретарь  Дедеш

Приложение 3
Серебряная медаль ВДНХ

Выставка достижений народного хозяйства СССР
(Изображение медали)
Удостоверение № 15153
За достигнутые успехи в развитии народного хозяйства СССР
Главный комитет ВДНХ СССР награждает
серебряной медалью
Никонова Евгения Константиновича
Главный комитет выставки достижений народного хозяйства СССР
Постанов. от 25/XI 1977 г. № 803-и
(Печать Главного комитета)

Приложение 4
Свидетельство

Авторское свидетельство № 147263

Авторы:
Бородин Сергей Александрович
Никонов Евгений Константинович
Чайкин Андрей Павлович
Ерёмин Алексей Фёдорович
Суворов Александр Прокопьевич
Сапрыкин Владимир Иванович
Панкратов Рудольф Викторович
Тихонов Игорь Александрович
Евтеев Лев Ефимович
Трифонов Михаил Михайлович
Филистов Иван Владимирович
Чарикова Лидия Михайловна
Котикова Людмила Сергеевна
Кузнецов Николай Викторович
Жиздрикова Татьяна Сергеевна
Соколец Василий Алексеевич
Пичугин Василий Фёдорович
Наумов Валентин Иванович
Иванов Сергей Алексеевич
Северин Анатолий Петрович
Почкаев Иван Николаевич
Григоренко Владимир Николаевич
Ельцов Борис Михайлович
Тынянских Владимир Иванович
Журавлёв Владимир Ильич
Богданов Борис Сергеевич
Киселёв Виктор Максимович

Заявка № 2263524. Приоритет изобретения 3 сентября 1979 года.
Зарегистрировано в Государственном реестре изобретений СССР 4 августа 1980 года.
Председатель Комитета  Наяшков И.С.
Начальник отдела п/п

Приложение 5
Меню ЦК

Меню столовой
на 15/IУ-1980 года

Общий зал

Закуски
15/5 Икра кетовая с маслом 50
30 Бок белужий 31
25/5 Кильки с луком 07
50/50 Зубатка с маринадом 14
29/10 Севрюга отварная с хреном 27
50 Помидоры с чесноком 15
50 Огурцы со сметаной 13
50 Салат зелёный со сметаной 10
15/100 Винегрет с селёдкой 10
100 Салат из свежей капусты с брусникой 09
100 Салат из редьки со свеклой 03
40 1/4 Лук зелёный с яйцом 07
50 Паштет из печени 12
50/20 Говядина отварная с огурцом 18
100 Сыр домашний 09
180 Кефир 06
180 Простокваша 07
180 Ряженка 10
100 Сливки 16
130 Творог с сахаром и сметаной 16
110 Сметана с сахаром 19
50 Сметана 09
10 Масло сливочное 04
20 Масло растительное 04
10 Сахар-песок 01
Первые блюда
25/225 Борщ украинский с мясом и сметаной 21
25/225 Суп фасолевый с копчёной корейкой 17
250 Суп-пюре из кур с гренками 17
400 Суп молочный вермишелевый 12
Вторые блюда
75/50 Окунь отварной соус польский 30
75 Муксун жареный 38
100 Котлеты особые 30
50 Котлеты особые 20
75/100 Говядина тушёная с овощами 39
75/200 Плов из баранины 42
75 - 1 шт. Бифштекс рубленый с яйцом 43
50/65 Свинина по-горьковски с грибами 46
75 Почки жареные 39
100/250 Жаркое из утки 50
100 Куры отварные с рисом 45
200/30 Вареники ленивые со сметаной 25
210/10 Каша манная молочная с изюмом 14
75 Ватрушка печёная с творогом 07
Овощные блюда
185/20 Пудинг из моркови, творога и кураги 25
200/75 Зразы картофельные, соус грибной 28
150/5 Омлет с овощами запечённый 27
100/200 Свекла тушёная с черносливом со сметаной 13
Гарниры
100 Картофель жареный 1 06
100 Капуста тушёная 2 06
130 Макароны отварные 3 06
170 Свекла тушёная 4 06
Хлеб
75 Хлеб ржаной столовый 01
70 Хлеб ржаной заварной 01
50 Хлеб ржаной орловский 01
50 Хлеб пшеничный 01
30 Батоны нарезные 01
Сладкие блюда
180 Кисель из клюквы 08
150/30 Кисель с мороженым 12
180 Кисель молочный 08
180 Компот из свежих фруктов 12
200 Сок из чёрной смородины 06
100/20 Мусс апельсиновый 12
1 шт. Пирожное 11
100 Мороженое 19
190 Молоко 06
1 ст. Чай зелёный 03
1 ст. Чай с сахаром 03
1 ст. Чай с лимоном 05
1 ст./30 Чай с вареньем из чёрной смородины 07
180 Какао 09
180 Кофе с молоком 18
150/30 Кофе чёрный с мороженым 27
80 Кофе чёрный с лимоном 10
80 Кофе чёрный 08
Комплексный обед
25/225 Суп фасолевый с копчёной корейкой )
50 Котлеты особые                                            )  45
180 Кисель из клюквы                                       )
Порционные блюда готовятся по заказу
I
40/210 Солянка мясная 28
II
75 Белорыбица отварная 79
75 Севрюга жареная 93
100/07 Цыплята жареные в масле 63
75/20/75 Филе из вырезки с грибами в соусе 66
100/1/2-40 Шницель по-рижски 68
120/5 Омлет с зелёным луком 25

Добавлено, вписано от руки:
Провансаль 05
Кумыс 10
Вычеркнуто:
Салат из свежей капусты 09
_____________________________________
Отпечатано на машинке, на бланке с фигурной рамкой, на листе бумаги
размером 300 на 230 мм, в два столбца (по три графы).
Размножено на аппарате. Подписи, выходные данные печати отсутствуют.
Хранится дома.

Мои ребята налаживали пульт правительственной космической связи в ЦК.
Привезли мне, пропагандисту политсеминара, как подарок,
для использования в политико-воспитательной работе.
Особенно умилял “кумыс”.
Я сам там не был, списки на посещение ограниченные.

Перейти к:

Общее оглавление. Пролог  Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 1. Начало. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 2. Подготовка. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 3. Старт. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 4. Подъём! Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 5. Взлёт! Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 6. Полёт! Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 7. Подскок. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Часть 8. Спуск? Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Семья, родные. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Хронология. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Приложение 1. Метрики. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Отблески памяти. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Год рождения. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Лаборатория Даревского. Фотография. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру

Латвия 1976. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Аутогенная тренировка. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Гора крестов. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Союз 7К. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Цифра Информация. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Патент СССР | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Ленинградские страницы моих воспоминаний | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Могила Неизвестного Солдата. Дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Восхождение на “Аюрведу”. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Система Нептун | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Разгром англо-афганцев у Таш-Кепри в 1885 году | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Русины Концлагеря Русская гора. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру

Обороты речи. ГЕ. Моя дорога в Космос | МемоКлуб.ру

Израиль Абрамович Брин (1919-2011 гг.) | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Евстафий Евсеевич Целикин 1922-1967 | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Георгий Васильевич Коренев (1904-1980) | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Добрый космос интеллигентнейшего лётчика Галлая | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Альбом стихов. Моя дорога в космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

Наивные строфы. Моя дорога в космос | МемоКлуб.ру (memoclub.ru)

.