Матюкас
24.09.2011. С Эдуардом Прановичем мы работали вместе 25 лет назад. Он был начальником лаборатории, в которой я был ведущим инженером. Потом мы встречались в садоводстве на станции «Чаща», где получили садовые участки от предприятия ЛЭМЗ. Лет 10 назад он перехал в другое место. С тех пор до меня доходила только скудная информация от наших общих знакомых. Знаю, что с Мариной Ярошевской он сейчас не работает, но больше ничего не знаю.

Сохранились самые хорошие воспоминания об этом человеке. Интеллигентный, спокойный и уравновешенный, но настойчивый. В советские времена (а может и в любые другие) быть начальником и иметь нормальные отношения с коллективом непросто. Коллектив иногда роптал, но к Матюкасу лично относился с уважением.

Прикосновение к элитарному
27.02.2013. В 90-е годы наркотики иногда воспринимались как признак «элитарности» — это очень дорого, недоступно, нестандартно, т.е. не для всех. И. и его жена Елена «подсели» на наркотики, это случилось лет 15-17 назад.

Хорошо помню свадьбу — красивая была пара. Она маленькая и хрупкая, довольно симпатичная, долгое время ни на шаг не отходила от своего мужа. Не часто можно встретить такую приязанность, единение и взаимопонимание. Вскоре он «пошел в гору» — хорошо получал, по нашим меркам стал богатым. В начале 90-х, когда это еще было в диковинку, ездил в заграничные командировки. Покупал дорогие автомобили, в доме было все самого высокого качества.

Незадолго до начала падения, я по какому-то поводу приезжал к Елене на работу. Она выделялась из своего окружения, весь ее вид говорил о превосходстве и достатке. Мы с ней прошлись немного, я при этом чувствовал себя слегка неловко, — мой простой дешевый наряд не соответствовал облику этой элегантной дамы. И подумал тогда, — как же хорошо складывается жизнь у И., — лучше всех.

У Лены получился хороший контакт с моим сыном (он моложе ее года на два). Когда они к нам приезжали (а это бывало часто), Сергей все время проводил в приватных беседах с женой двоюродного брата, мы даже начали беспокоиться, — не случилось бы чего. Я тоже с ней иногда разговаривал, впечатление было благоприятное — женщина очень непростая и разумная. Но был у нее (я это еще тогда отметил) какой-то скепсис ко всему, что ее окружало. И было желание найти что-то свое, чему можно отдать всю себя, без остатка. Семья, сын, муж, — все хорошо, но мало. Появились деньги, — не то. Одно время много читала хорошей литературы и продолжала поиски…
Видимо, так ничего и не нашла.

Вскоре супруги потеряли все, — машину, квартиру, работу. Сына взяла к себе бабушка, а они года на три исчезли. Родители подавали в розыск, — не нашли, был выдан соответствующий документ — нечто вроде свидетельства о смерти. Как мы потом узнали, все это время они пребывали в рабстве у цыган, где-то в Горелово. Работали за еду и дозу. От цыган, по одной версии — сбежали, по другой — их выгнали. Некоторое время жили потом у бабушки, которая растила их сына. Вскоре жена опять исчезла…

Мать опознала труп дочери в одном из моргов. Оставшись один, И. согласился на кодирование. Младший брат помог, нашел нужных людей, деньги. Была ломка, но отошел.

Долгое ожидание
29.10.2013. Во время традиционной встречи бывших коллег, я позвонила Л. Года два назад, читая один из моих текстов, размещенных в Мемоклубе, она встретила знакомую фамилию, которую неоднократно слышала от своей подруги. Л. поговорила с ней, записала вопрос, который та хотела бы задать этому человеку. В тот раз я потерял бумажку с именем и вопросом, и вот теперь вспомнил и решил, наконец, решить этот вопрос. Звоню, узнаю имя и задаю вопрос, суть которого в том, что он когда-то обещал этой женщине позвонить. Владимир (ему 73) слышит имя, фамилию, напрягается, долго не может ничего извлечь из памяти, и вдруг — вспомнил, лицо его преображается, эмоционально передает ответный привет. Потом сказал мне, что это было более 30 лет назад, еще до его второй женитьбы. — Так долго ждала женщина этого звонка!

Никульченкова Галина Константиновна
30.10.2013. В 1985-ом мы с Г.К. ездили в командировку в г.Рязань. Друг другу понравились весьма, она умная, эрудированная, из когда-то богатой семьи. Проговорили всю дорогу, к вечеру добрались до какой-то спортивной гостиницы, куда нам посоветовали обратиться. Гостиница оказалась свободная, спортсмены где-то задержались, и нас туда вселили (предполагаю, что незаконно). Во всяком случае, администраторша спросила — как мы расположимся, в одном номере или в разных (а времена еще были советские). — Конечно, в разных. Мы поставили вещи, расположились, я пришел к ней в номер и мы еще полночи пили вино и разговаривали. Потом я ушел к себе. Впоследствии много и плодотворно работали в паре, — она программист, я схемотехник.

10.10.2014. Мне все-таки удалось уговорить Галину рассказать о своей жизни. Вечером расшифровывал рассказ. При встрече, после того, как я закончил запись, выключил диктофон, мы еще поговорили какое-то время. Я все пытался объяснить важность своих занятий, к которым у Галина по-прежнему остается скепсис. Рассказал, в частности, об архиве Л.М., оформлением которого сейчас занимаюсь и об авторе содержащихся в нем дневников. — В 50-е годы автор занимался исследованиями по истории религии. Галина заметила, что двоюродный брат ее мамы занимался тем же самым. Назвала фамилию — Шахнович. — Мир тесен! Эта фамилия постоянно мелькает в дневниках, эти два человека работали в паре, Шахнович по статусу был выше, давал задания. Меня это направление чрезвычайно заинтересовало, — надо бы для полноты всей картины покопаться и в этом направлении. Но Галина сказала, что когда-то звонила племяннице, контакта не получилось. Но я не исключаю, что попробую связаться с ней. Что-то говорила Галина и про академика Тарле, но я не записал, и, соответственно, не помню. Вот такой у нас маленький город, если покопаться, можно найти много цепочек связей. Хотя, когда я занимался наукой, понимал, что очень немного единомышленнико можно найти на всей планете, а иногда я был и вовсе один.

15.07.2017. Галина Никульченкова — 1938 г. рождения, еврейка, умная, скептически воспринимающая окружающий мир. Ей всегда все вокруг не нравилось, но, парадоксально, всегда говорила, что не сможет жить нигде, кроме России. По сути, по образу мышления, она очень русская. У меня есть два примера с ярко выраженными (по моему мнению) русскими качествами, и оба этих человека — евреи.

В начале 90-х, в связи с проблемами в НТО АН, я вернулся в лабораторию ВНИКИСЧПУ при ЛЭМЗе. Под руководством Чурилова Р.В., с участием Мартыненко А.С, мы разработали систему отпуска бензина по магнитным картам. Вадим Силичев сделал для нее считывыающее устройство, я — аппаратную часть, а Галина Никульченкова вместе с Галей Корыхаловой написали для всего этого программу. Система была внедрена, охватывала ряд городских заправок. Более широкому распространению мешало криминальное время, наши руководители, не без оснований, опасались за свою жизнь и не выходили за отведенные им рамки. Была печальная история с работником ЛЭМЗа Мандрыкиным, которого убили. Он занимался внедрением бензозаправок НЕСТА в Петербурге и о чем-то не договорился с бандитами.

Широкое применение электронные карты нашли только лет через 15-20, когда мы уже отошли от дел. Вадик умер, Галина Никульченкова поработала в судебной системе, а я — охранником на базе. Другая Галина (Корыхалова) какое-то время работала кондуктором трамвая. Так и растерялись в 90-е годы советские инженерные кадры.

Г.К. Никульченкова Рассказы >>

Василишина Ольга Ивановна
28.07.2013. Еду на дачу, занимаюсь в поезде своими делами, пишу что-то. Поезд приближается к Павловску, там многие выходят, я сижу около выхода. И вдруг одна из входящих обращается ко мне: «Ну что, не узнаешь?» — Я смотрю, и говорю — нет, не могу вспомнить. — А мы, говорит, много раз встречались. Я смотрю, — нет, не помню. Тогда она назвала фамилию — вроде бы знакомая фамилия, — но никак не вспомнить. Тогда она еще что-то сказала, и я, наконец, узнал. Это подруга Ирины, лет 10-15 назад бывала у нас часто, однажды даже Новый год вместе отмечали, неоднократно приезжала к нам на дачу, мы приезжали к ней домой, т.е. она действительно, очень хорошо знакомая. Была одинокая, вырастила сына и лет 7 назад вышла замуж. С тех пор контакты стали редкими, она уже не приезжала, лишь изредка звонила Ире. Муж был при деньгах, они много путешествовали по разным странам, но после трех лет замужества муж умер, оставив хорошее наследство. Контакты так и не возобновились, и я совсем забыл о ее существовании. Она мне: «А я все смотрела, смотрела на тебя, ну разве что знаки не подавала». Я говорю (шутя): «Меня женщины не интересуют, я на них совсем не обращаю внимание». Она: «Это ты своей Ирине можешь говорить…»

Анатолий Васильевич
31.01.2016. Из обрывков слов моей бабушки я сделал вывод, что Анатолий Васильевич был хулиганом. Бабушка не любила своего зятя, но с 1951-го и до 1965-го они жили все вместе в одной 14-метровой комнате. Потом получили квартиру с двумя небольшими смежными комнатами, где в 1969-ом бабушка закончила свой земной путь.

В 50-е, как и позднее, в Сланцы высылали из Ленинграда «нежелательные элементы» и осужденных за мелкое хулиганство. В 1971-ом там отбывал свой срок из-за драки за кулисами популярный певец Сергей Захаров. Также, как понимаю, там оказался и Анатолий. В Сланцах у него никого не было, все родственники — в Ленинграде. Бабушка могла сравнить выбор двух дочерей, — Анатолия и моего отца. Хулиган с одной стороны и уважаемый человек с другой. — Партизан, орденноносец, любимец публики и дам. Симпатичный, умный, играет на гитаре. У ее амбициозной младшей дочери, круглой отличницы и не могло быть другого выбора.

И что же дальше?
- Партизан стал зарабатывать деньги, работал прокатчиком и спился. Анатолий же остепенился, стал любящим отцом и мужем, а скромная троечница Шура, его жена, быстро пошла в гору, стала едва ли ни самым важным человеком в Сланцах — как директор магазина, распределявшего новые автомобили. В те времена это было «круто».

В 60-е годы сланцевские мужики увлекались рыбалкой и строительством лодок. На моторной лодке можно было доплыть до Нарвского залива, Чудского озера, а при желании — выйти в Финский залив. На сотни метров вдоль реки Плюссы растянулась лодочная парковка. Анатолий построил не просто лодку, — катер. Много лет его строил. Плавал на нем, бросал, строил новый. Жена не возражала, — у мужика должно быть дело для рук

В 1982 в Сланцах стали раздавать садовые участки на Чудском озере. Анатолий на какое-то время стал строителем.

Ида Рубинштейн
04.09.2016. Прочитал про про Иду Рубинштейн, с интересом. — Рассказ о женщине, которая сотворила себя сама. Я все более убеждаюсь в том, что не природа правит бал в отношениях М/Ж. Пред мужчинами предстает то, что смогла сотворить из себя женщина. Главное — интеллект, вкус, артистизм, остальное приложится. Среди моих знакомых есть две творческие дамы, которым хорошо удалось подправить природу. Что же касается успеха Иды Р., из рассказа следует, что в его основе была эротика. Суть всякого искусства — придать эротизму тонкие волнительные формы. Ида это прекрасно понимала и чувствовала, она могла видеть женщину мужскими глазами и изобразить себя так, как они желают это видеть. Не случайна ее мужская роль святого Себастьяна, не случайна близость с художницей Ромэйн Брукс. Все мы творцы своей жизни, а что и как получилось, — вопросы к нам самим. Как понимаю, перебравшись в Англию, Ида перестала играть свою роль. Возможно, после Парижа это показалось мелко, неинтересно и недостойно. Она погрузилась в то, что мы условно называем «быт». Вкусив славы, она не хотела жить в ее далеком, постепенно слабеющем свете. Это принцип: «Все, или ничего». Впрочем, к тому времени ей уже было за 50. Все мы, конечно, молоды в душе, но для людей солидных молодежная экстравагантность выглядит смешно.

Пассажирка
25.08.2017. Еду на последней электричке на дачу. Пассажиров немного, но все сидения заняты, на каждом сидят один — два человека. В дороге я обычно занимаюсь с компьютером, потому желательно расположиться «вальяжно» и ехать одному, без соседей справа или слева. Сел у входа, где напротив нет сидений, и поставил сумку рядом с собой, да еще зонтик раскрыл для просушки, чтобы затруднить подход. — Но не помогли мне все эти ухищрения. В Купчино входят пассажиры, и некая женщина пробирается на место рядом со мной, чтобы сесть возле окна. Пришлось подвинуться, сложить зонтик. Компьютер не закрываю, продолжаю набирать текст. Соседке интересно, она заглядывает на экран, делает это все более настойчиво, и, наконец, высказывает свое удивление. Мне это не нравится, закрываю программу, — не хочу, чтобы кто-то читал мои мысли, мне их сначала надо оформить. Женщина объяснила свое удивление — вы работаете в DOS!? — Да, говорю, мне так удобнее. Она согласилась, что лучше ДОСовского редактора нет ничего. Ее работа связана с компьютером, работала с разными редакторами, но считает, что лучше ДОС в этом смысле так ничего и не проявилось. Мне понравилось единомыслие в этом вопросе, оно бывает редко, чаще крутят пальцем у виска.

Я закрыл и убрал компьютер, — намечается разговор. Поговорили про операционные системы. Оказывается, ей незнаком FAR-менеджер. Тематика понемногу расширялась. Она сказала, что хотела бы записать истории, каких немало случилось в ее жизни, но почему-то не получается, все попытки были безуспешными. — О, говорю, эта уже моя тема. Нашел визитку, передал, рассказал про Мемоклуб. Она слушала внимательно, уточняя подробности. Мне это нравилось, рассказал о своих занятиях, — всегда приятно говорить, когда тебя слушают. Поговорили о социальных сетях, о сути писательской работы и т.д. Между делом узнал, что муж умер, ей 52 года. Оживленно проговорили полчаса, пока поезд не дошел до ее станции, Сусанино.

Среди ее рассказов была история, как она однажды проехала свой пункт назначения. И вышла в такую же ночь. Поездов не будет. Увидела свет в станционной будке. Постучалась, в будке сидела женщина, — работа у нее такая, дежурит всю ночь. Впустила, сказала, что придется ей переночевать здесь, других вариантов нет. Помещение маленькое, вдвоем можно только сидеть. Вдруг стали ломиться к ним какие-то мужики. Будка оказалась крепкая, а иначе помощи было ждать неоткуда, — мобильников еще не было и, конечно, не было милиции в соседнем маленьком поселке.

Вот такая получилась история, для меня странная, — редко общаюсь с незнакомыми людьми, а это дама меня разговорила. Наверно есть ключевые слова, на которые я реагирую, которые действуют как ключ, я готов говорить и слушать. Женщина (я не спросил ее имя) сегодня не проехала свою станцию. Впрочем, я упомянул, что еду к маленькому внуку. Вышла, помахала мне рукой, я помахал в ответ. Она была явно удовлетворена разговором и расставалась с сожалением.

Одинокая женщина
12.02.2018. …На проводе была соседка Вера с третьего этажа, она рассказала такую историю.

Была у Веры давняя знакомая из нашего дома, одинокая. Недавно, вдруг перестала отвечать на звонки. Вера женщина активная, опросила соседок, в итоге вызвала МЧС. Квартиру вскрыли, — женщину разбил инсульт, но живая. Родственников нет, отправили ее в больницу. Вскрывать квартиру нельзя без ментов. Когда хозяйку увезли, менты прошли в квартиру, никого туда не впустили, сослались на какую-то статью в законе. Понятых не было. Через некоторое время позвали одну из соседок и передали ей под расписку 1.5 млн рублей. Соседка, уже весьма немолодая, два дня не выходила из дома, боялась, что придут менты, откроют дверь и заберут деньги. В итоге, Вера собрала всех бабок, что были в прошлый раз, и отнесли они эти деньги в банк, положили на счет.

Через некоторое время, Вере позвонили из больницы, — женщина умерла. Перед смертью оставила этот телефон для такого случая, завещала Вере организацию похорон. — Вера была готова, но не за свой счет. Обратилась в собес — нет, денег там никаких не дают. Пошла в милицию, — все-таки деньги лежат под расписку, которая у них. Оказалось, что и похоронить человека не может кто-то посторонний, только родственники, либо похоронят, как хоронят бомжей, в мешке. Милиция все-таки разрешила похоронить. Взяла Вера деньги умершей, которые на книжке и пошла с бабками (соседками) в похоронное бюро. Заказала все самое дорогое, — гроб, одеяния, отпевание, — все по первому разряду. Похоронили, потом в кафе помянули, а потом и еще пошли в кафе, продолжили. — Теперь, говорит, моя душа будет спокойна. Все траты сопровождала чеками, — для отчета.

При жизни, к умершей Вера приходила, помогала. — Приносила что-то из магазина, убрала в квартире. — Ох, говорит, и скупая была, — все просила подешевле, иногда ворчала, когда продукт казался дорогим. К смерти готовилась, — подготовила стопочки денег, показала Вере, какую на что надо будет потратить. В итоге, все получилось, но не совсем так, как она предполагала. Видимо, основные деньги хранила на долгую жизнь, или на лечение, если потребуется.

Вскоре к женщине, которая взяла деньги, пришел участковый с человеком в гражданском, назвавшимся начальником. Попросили деньги вернуть, опять сослались на какую-то статью. Та позвала Веру. Вера родом из деревни, решительно, по-свойски объяснила им ситуацию, — про незаконный обыск без понятых при живой еще хозяйке, рассказала о приготовленных на похороны деньгах, которые куда-то исчезли, показала чеки. На этот раз менты ретировались. Возможно, больше не придут. В итоге, осталась некоторая сумма на книжке, вообще-то бесхозная. Самое странное в этой истории, — отчего менты не взяли все? — Видимо, испугались, сумма большая и предположили, что если не проявятся наследники, они ее себе смогут вернуть. Едва ли они изъятие оформили по всем правилам. И тут нарвались на энергичную деревенскую бабу Веру (ей 66 лет).

А.Невзоров
10.06.2014. Прочитал статью А.Невзорова «У русской литературы закончился срок годности». Текст комментировать смысла немного, здесь надо разбирать автора. А.Невзоров — талантливый хулиган, не имеющий устойчивой позиции, она у него изменяется на противоположную часто. Приняв новое амплуа, он эмоционально неистово и убедительно низвергает то, что вчера защищал и возносил. Т.е. Невзоров — типичный представитель одной из древнейших профессий (как говорят) — журналистики. Я бы даже сказал, — эталон циничного беспринципного журналиста. Одно время были у него тяга к некрофилии, ну хоть этого сейчас нет. Невзорова читать так же забавно, как и упоминаемого им Задорнова.

10.02.2016. Наткнулся на интервью с Невзоровым в одном их «либеральных» изданий. Большое, но дочитал до конца, поскольку меня поразили его речи. В том смысле, — насколько это отвратительный человек! По сути, «по нутру». Одна из тем — «бандитские 90-е». Ему они нравились именно потому, что были «бандитские», — бандиты люди добрые, богатые и справедливые, он со многими был хорошо знаком и его там уважали. Речь шла также о встрече Патриарха с Папой Римским. Кирилла он называл не иначе как «Гундяев» и его ненависть к этому человеку лично и вообще, к русской православной церкви велика. Папу, как и любую религию, он тоже не жалует, но особенно сильные рвотные эффекты у него от всего русского и советского. — Это тот человек, который когда-то эмоционально защищал рижский ОМОН от нападок «демократов». — Бескрайний цинизм во всех темах. Меня более всего удивляет и огорчает не то, что такие люди в стране российской есть, но что он когда-то увлекал массы, которые ему верили, внимали его словам и при определенных обстоятельствах, шли бы за ним, — если бы он куда-то позвал.

Когда-то я с интересом слушал Невзорова. Кто изменился? — Он, я, или время?

Станислав Конюшевский
09.10.2008. Мы сблизились с ним примерно в 6 классе (1962). Он жил на улице Ткачей, совсем рядом со школой, в комнате с бабушкой и дедушкой. Это был двухэтажный дом, построенный пленными немцами после войны. Они жили в комнате коммунальной трехкомнатной квартиры на втором этаже. Довольно часто после школы мы проводили время у него. Комната казалась маленькой, мы располагались за его письменным столом и занимались чем-то совершенно спокойным, часто — просто говорили о чем-то. Бабушка и дедушка никак не вмешивались в наши дела, мы их совсем не замечали. Чаще всего, их просто не было.

Мать приезжала к нему нечасто, это было всегда событием. — Сегодня ко мне приезжает мама — говорил он, я буду занят. У нас были схожие интересы и отношение к нашим другим одноклассникам. Зимой часто катались на коньках на катке, в который превращался тогда школьный стадион. Любили кататься на лыжах. За железной дорогой, проходящей параллельно улице Седова, город кончался. Были там пруды, болота, железнодорожные насыпи. С этих насыпей, как с горок, мы и спускались на лыжах. Поезда ходили непрерывно по железнодорожным веткам, которых было много в этом месте. Однажды Стасик чуть не попал под поезд Я уже перешел с лыжами через пути (это было не очень легко и удобно), он замешкался, сильно отстал. Когда он был на рельсах, я увидел, что по этому пути идет поезд, которого он не видит и не слышит (по другому пути тоже проходил поезд, перебивая звуки). Я кричу ему, жестикулирую. Он видит меня, но не слышит и не понимает, что я от него хочу. Увидел уже в самый последний момент, когда поезд был совсем близко. Он успел.

В то время он был невысокого роста, ниже среднего. Однажды он сказал, что непременно подрастет, так как знает средство, способ. Никто, конечно, не поверил в это, но он действительно подрос. Вероятно, естественным образом. Был он тихим и весьма одиноким, не прибиваясь к каким-либо компаниям.

В комнате, где он жил, была небольшая библиотека с какими-то книгами. Помню, однажды показывал мне сочинения Канта, говорил, что читал (комментарии не помню). После 8-го класса я поступил в Радиотехникум, он (кажется) — в 9 класс. В техникуме я (как и мои сокурсники) ощущал себя совсем взрослым. Одним из атрибутов этой «взрослости» было почти ежедневное пьянство. Однажды (1966) мы встретились втроем — я, Брыков и Конюшевский. Как это было тогда принято у нас, купили бутылку вина, и пошли куда-то ее распивать. Стасик в этом смысле был тогда совсем невинен, он впервые прикоснулся к этому зелью. Позже он вспоминал, что мы были для него проводниками в какую-то новую, ему неизвестную жизнь. Потом была армия. После армии Стасик сильно изменился. Если раньше был он нелюдим и немного «не от мира сего», то теперь твердо «стоял на земле», соответствуя требованиям реальной жизни.Высокий, коренастый, с бородой, девушкам нравился. И вовсе не «тихий», каким он был в школе. По его инициативе мы встречались тогда с нашими одноклассниками. Вероятно, я тоже изменился, но у него были изменения радикальные.

…Много лет спустя, в разговоре с моим, уже взрослым сыном, я рассказал о том, что много сил потратил когда-то на то, чтобы «быть как все». — Могу тебя огорчить, заметил он — не получилось. У Станислава, при сходных исходных состояниях — получилось.

Далее наши пути расходились, но иногда мы все-таки встречались. Какое-то время он работал грузчиком. «Хорошая работа» — говорил он. Она не занимает мою голову, я могу думать на работе сколько хочу, о чем хочу. Потом он работал таксистом. Мы встречались редко. Он стал пить, я в этом смысле не составлял ему «достойную компанию». Его пристрастие к алкоголю становилось болезненным. Последний раз мы встречались примерно в 1993 году, он приезжал ко мне.